Час перед битвой

Раннее утро. Восточная часть горизонта белая, словно луна в полнолуние, но все же по-прежнему темно. Сейчас тот особый час, когда тьма сходиться в непродолжительной борьбе со светом, чтобы в конце концов уступить.
Но для меня этот час не был ознаменован только этим. Скоро должно было начаться сражение. Сражение, которое, возможно, станет решающим в моей жизни, из которого, я, может быть, и не вернусь вовсе…
Наша армия расположилась на поле, возле самого края леса. Французы стояли напротив нас… Мне нужно было выиграть этот бой, выиграть, во что бы это не стало!
Но не всегда наши желания совпадает с реальностью.
Пока темно, есть еще время, чтобы подготовится к бою, есть время, чтобы подумать. Я стал вспоминать то, что со мной случилось в прошедшие годы, которые пронеслись, словно один миг.
Сейчас мне тридцать лет. По сути, молодость прошла. В молодости я думал, что у меня впереди есть целая вечность, не задумывался над тем, зачем мне дана жизнь, а просто жил для себя. Но был неправ, ведь вечность, оказывается, проходит очень быстро.
Я родился в знатной семье, отец мой был дворянин в седьмом поколении. Но знатность – это еще не значит богатство. Жили мы, конечно лучше, чем крестьяне, но, по сравнению с другими знатными дворянами, у нас было не имение, а просто пустое место. Одна захудалая деревушка в тридцать с лишним душ.
Мать моя умерла, когда мне был год от роду, поэтому воспитывался я одной нашей крестьянкой, Натальей, что потеряла на войне мужа и двух сыновей. Она была уже не молода, когда отец отдал меня на ее попечительство. Тетя Ната, как я ее обычно называл, любила меня всем своим сердцем, я стал ей, как родной сын. Жаль, что я не ценил ее любви, нередко сорился с ней, не прислушивался к ее мнению. Где она теперь? И вообще жива ли? Наверное, только Бог знает ответ…
Жили хоть и небогато, но довольно дружно. Правда, мой отец очень часто был в разъездах, поэтому мне доводилось видеть его весьма редко. А когда мне было двадцать два года, он скоропостижно скончался. Я долго не мог поверить в это, но жизнь есть жизнь.
Решив попытать счастья, я поехал в Петербург, чтобы найти себе там какую-нибудь службу достойную дворянина. Был обычай сразу же записывать новорожденного ребенка из знатной семьи в армию, чтобы в последствие у него был хороший чин. Но меня эта участь минула, поэтому я хотел пробиться сам, хотел, чтобы меня стали уважать.
Я продал свое имение, чтобы были деньги на проживание. Я поставил все, что имел, но судьба, очевидно, решила раскинуть кости на совершенно иной лад…
В моем имении меня ничто не держало, но прощаться с Натальей было бы для меня невыразимой болью, поэтому я ушел тихо, предупредив ее о своем решении запиской. Представляю, что она почувствовала. Я поступил как трус. Но я не мог поступить иначе.
А на утро в имени был другой хозяин. В записке я обещал Натальи выкупить ее, но так и не сдержал своего обещания…
Долгий путь в Петербург. И вот я в столице.
Сначала все шло хорошо. Я устроился в одно издательство редактором и быстро получил повышение по службе, начал обзаводиться кое-какими связями. Так было три года. У меня даже возникли чувства к девушки по имени Екатерина, жившей на соседней улице.
Но однажды я повстречался с одним человеком, Александром, который привел меня в какой-то дом (теперь я понимаю, что таких домов в Петербурге было очень много), где четыре человека играли в карты. Он предложил сыграть мне с ними. Мое хорошее воспитание не позволило мне обидеть его отказом.
Так все и началось. Три года пролетели, словно один день. Я играл, проигрывал, выигрывал, напивался в дешевых кабаках, забывался тяжким сном на съемной квартире, которая больше походила на жалкую лачугу бродяг. И снова шел в тот дом. Когда у меня закончились деньги (работу я давно забросил), мой товарищ "любезно" согласился одолжить мне десять тысяч рублей (примерно столько стоило мое имение), заверив, что я могу отдать их, когда захочу.  Как отдавать их, я тогда не думал.
Но вот через два года я проиграл последний рубль,  и тут Александр начал требовать долг. Я говорил, что вот-вот отдам, а сам все тянул и тянул. И однажды, идя после очередной игры (было чудом, что у меня осталось десять рублей в тайнике) по темной подворотне, я услышал звук шагов за моей спиной. Я оглянулся, и тут же получил удар в лицо.
Меня избивали, ничего не говоря – просто били, как мне показалось, даже без жесткости. И вот они ушли, а я остался лежать. Боль затопила сознание, и я был не в состояние подняться. 
На следующие утро меня нашел мой "друг" Александр. Он поинтересовался, что со мной, посочувствовал. А когда помогал встать, то я увидел в его глазах такое, что понял – мне надо бежать из города, причем немедленно.
Пять лет я провел, скитаясь. Я заходил в свое бывшее имение. Но Наталии там не было, говорили, что ее куда-то продали. Потом я ходил к тем людям, которые были моими друзьями.
Они, правда, принимали меня, даже давали немного денег, но затем вежливо выпроваживали, обязательно находя какие-то причины. Я был на самом дне жизни, где уже все равно за что тебя раньше любили и уважали. Пути наверх уже не было.
Я чудом избежал ссылки, и таким же чудом оставался жив.
И тут началась война с Французами, и я решил пойти служить. Как простой солдат. Меня приняли. До этого момента наш батальон просто перебрасывали с одного фронта на другой, но сейчас настало мое первое сражение. 
И сейчас я сижу в шатре, продуваемой осенними ветрами, вспоминаю и молюсь, молюсь не для того, чтобы выжить, а чтобы Бог отпустил мои грехи. Губы мои беззвучно шевелятся, а перед глазами проплывают видения прежней жизни…
Но что это? Я слышу сигнал к атаке. Я встал и, прогнав страх, шагнул прочь из шатра. Рассвет уже был не молочно-белым, а янтарно-золотым… 


Февраль 2008