221

Рисунок 97г: Домик

__

В Посланиях попалось место, где Павел самоуверенно пишет: «не я повелеваю, а господь: жене не разводиться с мужем». А если он стал для нее как мертвый? А если он стал для нее чумой… И с тигром не разводится? И о каких  загсовых делах может идти речь у христиан…

Итак, 30-го был «Арс»: А2 заявилась только в 8; не в той куртке, а в красивом плаще (а тепло и сухо было). Была очень возбуждена, нервно, говорливо весела (отчего?). А я и до того-то тосковал, а как ее увидел, так и вовсе загнулся, впал в транс – и замолчал, как немой. Сидел и из случайных листиков - три пустые, один со стихотворением (всё символично, поэтому всё важно!) - всякие сооружения выстраивал. И они выстраивались, вставали послушно на ребро… Потом показывал ими  (бессознательно, конечно), что я у разбитого корыта. Или строил из них ряд стен-барьеров. И всё наблюдал за ней, впитывал всё…

Поздним вечером гуляли в парке. Я всё время старался держаться рядом (а ведь и А. была – что ж, пусть видит) и не раз шел бок о бок, но молчал, только слушал, как она говорит с идущим с другой стороны…

***

А сегодня прогулка в Свияжск была – в общем, достаточно пустая. Просто немного сближался со всеми; ну и на А. любовался – приятная такая.

…Ну, А.-то как раз не очень к рефлексии склонна – хотя бы по причине своего юного возраста (точнее, рефлексий очень много, но они еще не выели себе в душе нишу – утекают без остановки и последствий) …Чуть в автобус не вляпалась,  играясь  – не заметила, что он уже стронулся с места, поехал.

Когда с А2 и компанией прощался, на правую руку пакет был надет (чтобы ладонь свободной была): «обременен горя ношей». Махнул ей рукой – и пакет взметнулся тоже. Я-то на него ноль внимания, свободно руки жал и рукой махал, но всё же…

На «Арсе» А2 сидела прямо по курсу, но далеко, а А. близко, но сбоку – всё символ!

У А. фигурка не очень нежная, мальчишеского (мальчишеско-татарского) склада, а у А2 в лице есть что-то непонятное, но фигурка вполне женская (мне это, конечно, ближе). Впрочем, они обе весьма многолики – какой чувственной выглядела А., когда в тот раз играла свою музыку. А А2 как раз «шапокляком» была… А. природа и свежий ветер в этот раз лишили женственности, а А2 в тот раз ее лишила воинственность, злость (в итоге: «просто груди у А2 много больше»! - но А., наверное, думает: «а ты посмотри на меня через три года»!)

Я – созерцатель, человек вдумчивый, любящий вдумываться  - и поэтому мне нужны не столько деньги, сколько свободное и тихое как небытие время. Мне много не нужно, чтобы получить много впечатлений, а получив их я всегда хочу залечь и думать… «Вот такой я, А2 (А.), человек – приемлемо ли это для тебя, неугомонной? (я тоже неугомонен, когда теряю свой покой)»

А. поразила своим умением лазить по деревьям. И был «интересный» момент, когда надо было поддержать ее, когда она слезала – я, конечно, не посмел обнимать ее колени или, не дай Бог, талию – деликатно подставил ладони под ступни в ботинках. Это не было неловко и смешно (она ловкая, а я невозмутим), но всё же кто-то смеялся – просто надо же чему-то смеяться, когда скучно. «Ну и трапецию вы соорудили». После этого и «Н-н» и Н. пытались лазить (в отсутствие А.), но, конечно, выше метра не поднялись. Тем не менее, гордо смотрели вдаль, долго смотрели сверху вниз.

О поэтах: «токуя, эти глухари не замечают, что вокруг сотни глухарей и все они токуют примерно также».

Последний вид её, мною виденный, был то ли испуганный, то ли совсем отчужденный (чуть ли не: «а это кто такой; мешает своими прощаниями нам разговаривать»)…

А. ходила вокруг закрытого храма; я пошел тоже: «Что, А., есть что-то с той стороны?» – «Нет, только козлы»! И так дважды ей попадались только козлы. Я чему-то смеялся довольно. «Козлы! Ха-ха! Только козлы!»…

Когда вино пили, я сказал, сморщив нос: «Это же микстура противная». А2, видимо, услышала и стала в свой стаканчик сок доливать; попробовав, сказала «вкусно»… Надо было попросить попробовать! Но не настолько я ещё дерзок и талантлив!

Опять во сне был двоеженцем. А2 люблю, а А. только симпатизирую, но А. смотрит на меня с симпатией, а А2 вообще не смотрит – вот и уравниваются шансы.  «А2 нервная и злая, а А. приветливая и спокойная…»

Во сне А. даже на коленки ко мне села! (на самом-то деле только на одно сиденье в троллейбусе). …Может, ей очень понравилось, что я никакого зла на нее не держу, что  не обидчив, не с тяжелым характером (всё это и А2 понравится!) …Уходя, я ещё раз с удовольствием погрузился в эти А.-ны чистые и светлые глазенки.

«Мерзкое слово «гений» – ему надо поклоняться как какому-то господину, а по мне так уважения достоин только тот, кто сам послужил людям. А чем послужили нам гении? Тем, что дали образцы, по которым теперь делают дорогие товары, заставляя людей гнаться за деньгами? (Вот вам прямая связь между «гениями» и «засильем денежного мешка»; впрочем, «гении» и сами по себе – засилье…)

А., конечно, слишком молода… Но, судя по Щербакову и Скади, она уже тоже мудра как Екклесиаст (или у нее это временное, подростковое?! – вырастет, окрепнет и про все печали забудет? Такие «тараторкины» печали…)

Но, может быть, если преодолеть  сопротивление А2, то она будет столь же верной и преданной женой, сколь верно, устойчиво она сейчас сопротивляется…

…Всего несколько раз я встретился с ней глазами – и всегда они у нее были омертвелые от какого-то внутреннего зажима. А когда близко к ней находился - а я всегда держался настолько близко, насколько мог - то вообще на меня не смотрела… А у А. тогда, при прощании в троллейбусе, видимо, в глазах как раз заслонки были открыты – я только хотел глянуть в них, скользнуть по ним, как вдруг почувствовал, что  быстренько тону!

В  голосе и  внешности А. тоже много милого, но нет какого-то последнего страдальческого доворота… А. практичная: в её благосклонности, не исключено, играют роль все эти мои кое-какие успехи последнего времени.