Повелительница зеркал-4. Главы 3-4

Глава 3
Ничто не вечно под луной

Аскольт сам не понимал, что с ним творится. Эта новенькая вызывала в нем целую бурю эмоций. Хотелось бежать и заботиться о ней, защищать от всякого, кто посмеет на нее посягнуть. Иногда Аскольт думал о Веронике, и в нем просыпалась совесть. Он был совершенно измучен. Его одинаково тянуло и к Злате, и к Веронике, так что он совершенно запутался в своих чувствах.

*  *  *
Раиса сидела у Ники дома, где уже все собрались, и демонстративно заплетала длинные светлые косы. Изредка она бросала кокетливые взгляды из-под длинных ресниц на Павла, отчего тот довольно улыбался и подмигивал ей.
Сегодня Пашка был особенно красив. Его стильно  подстриженные темные волосы, бывшие некогда длинными, были распущены и колыхались на ветру, дующем из открытого окна. Темные джинсы и аспидно-черная футболка с нарисованными каплями крови придавали парню готический вид.
Крылова мечтательно вздохнула.
- Послезавтра полнолуние, - напомнил Брайан, рассматривая открытки, засунутые за стекло старого буфета.
- Все знают, - ответил Алик.
- Будем посвящать новенькую? – спросила Анрэя, которая уже давно разобралась в ворожейских штучках.
- Да, - кивнула Ада, вытаскивая откуда-то доску для рисования мелом.
Злата недоверчиво покосилась на доску, предчувствуя, что ее снова заставят рисовать.
- Ты правильно угадала, - кивнула Ада, кладя перед ней доску. – Рисуй.
- Опять что угодно?
- Угу. Теперь мы покажем твой дар остальным.
Федотова вздохнула и повертела в руке мел. Поразмыслив, она стала рисовать красивую крупную розу с длинным стеблем и шипами. Злате понравилось то, что у нее получилось.
- Все, - сказала она, откладывая мел.
- Что ты нарисовала? – спросил Алик.
- Розу.
Неожиданно послышался треск ломающегося пола, и из-под досок, взламывая деревянное покрытие, стремительно поползли зеленые ветви кустарников. Стремительно вырастали листья, шипы, бутоны раскрывались буквально за секунды…
Ника завизжала и спешно вскочила на стул, но кустарник уже оплел табуретку, и ей пришлось влезть на стол, где уже спасались Аскольт и Брайан. Раиса взлетела, прихватив с собой Павла, и они вместе вылетели в распахнутое окно. А кустарник все рос и рос, быстро добираясь до стола. Через каких-то десять минут вокруг были только шипы, ветви, листья и роскошные алые розы. Стол, на котором спасались ребята, острые шипы каким-то чудом миновали.
Повисло молчание. На столе подросткам было, мягко говоря, неудобно. Ада попыталась спрыгнуть, но тотчас исцарапала ноги о шипы, которые были повсюду.
- Ты что натворила?! – вдруг закричала Ника, бросаясь на Злату с кулаками. – Ты что с моим домом сделала?!
- Прости, я не хотела… - лепетала Федотова, отступая и наблюдая, как парень по имени Брайан Таунс оттаскивает Веронику от нее.
Ника продолжала плакать, уткнувшись парню в плечо. Тот поглаживал ее по спине и укоризненно смотрел на Злату.
- Я не хотела… - снова повторила Злата, опуская глаза.
- М-да-а, - протянула Ада, оглядываясь. – Не думала я, что все так серьезно. Слушай, ты не могла нарисовать что-нибудь менее… масштабное?
- Спасибо тебе большое, Злата, что ты не нарисовала гигантского спрута или тиранозавра, - зло сказал Таунс.
- Брайан! - предостерегающе сказала Ада.
- Ты попросила нарисовать, что угодно, вот я и нарисовала что угодно, - пробурчала Федотова, глядя в сторону.
- Но ты же понимала, что рисунок станет настоящим, - заметила до сих пор молчавшая Миркова. – Почему же ты нарисовала именно кустарник? Назло?
- Нет, - только и смогла ответить Златка. Честно говоря, она все еще сомневалась в своих способностях. Но ребятам сказать она этого не могла. Они и так сильно разозлились на нее.
- Ничего не поделаешь, - вздохнула Ада и велела Нике: – Успокойся! Ты переезжаешь ко мне.
Павел хотел сказать, что он против, но сестра остановила его выразительным взглядом.
- Предлагаю искать дверь, - сказал Брайан. – Или хотя бы выход. Разделимся…
- Бесполезно, - покачала головой Ада. – Вряд ли ты сможешь сделать хотя бы шаг, не напоровшись на ветку. Телепортируем…
- Тропелетиус! – громко произнесли все, кроме Златы, и исчезли с негромким хлопком.
Стало тихо. Злата осталась одна. Совсем одна.


*  *  *
Раиса раздраженно вытащила ветку, вцепившуюся ей в косы. Возле дома Ники собралось уже порядочно народу. Люди что-то взволнованно выкрикивали и показывали на дом Смирновой.
- Упс! Тропелетиус! – негромко пробормотала Раиса и исчезла с крыши, очутившись в сторонке от толпы.
Дом Вероники выглядел престранно. В окнах виднелись зеленые листья и бутоны роз, кое-где ветви проросли сквозь стены. Один пышный куст торчал из печной трубы, выставив шипы навстречу солнцу и изредка роняя лепестки.
- Что произошло? – спросила какая-то женщина в соломенной шляпе, только что подошедшая к толпе.
- Да вот, - принялся рассказывать усатый дядька в кепке. – Иду, значит, за молоком, к Кузякиным… Мимо дома энтого прохожу… Вдруг, глядь! – кусты прям посередь дома выросли! Как попрут, как попрут!.. Мне аж дурно стало! А за-а-па-ах!
- Да-да, - закивали остальные. – Именно так все и было, как Егорыч рассказывает!
- Да неужто так бывает? – ужаснулась женщина.
- Дык, видать, бувает, - просипел бородатый, вечно поддатый старик, которого в деревне называли «Собутыльник Иваныч». – Розами пахнет, точно вам говорю. Будто духи, что я у снохи вчерась…нюхал.
Райка отбежала подальше, чтобы не рассмеяться. Потом она извлекла из кармана кусочек бересты и перо и стала что-то быстро писать. Надпись вспыхнула и исчезла. Раиса уселась ждать на низенький забор, изредка поглядывая по сторонам.
Прошло минут пять. Раисе порядком надоело слушать удивленные возгласы деревенских жителей. К тому же возле дома Смирновой уже выросла порядочная толпа. Она встала было, чтобы уйти, но тут прямо перед ней материализовалась Дашка Миркова. Этот трюк был явно рассчитан на то, чтобы ее напугать, однако Раиса и бровью не повела.
- Ну, что еще у тебя случилось? – спросила Миркова, разочарованная, что напугать Крылову не удалось.
- Ты смотри, старшим-то не хами, - чуть нахмурилась Раиса и кивнула на скопище народу, глазевших на дом № 6, как на диво дивное, чудо чудное. Кто-то уже порывался позвонить на телевидение. – Видишь, проблемка тут… Разрули тут все, а я пошла.
Она повернулась и неспешно пошла в сторону дома. Дашка не удержалась и показала ей язык. Потом она подошла к толпе поближе, разминая руки, и громко попросила:
- Извините! Вы меня простите, но посмотрите все, пожалуйста, на меня!
Полсотни пар изумленных глаз повернулись к ней.
- Чего тебе, девочка? – спросил чей-то голос из толпы. – Не видишь, у нас ЧП!
- Вижу, вижу, - закивала Дашка и закрыла глаза, настраиваясь. Кода она распахнула веки, толпа в ужасе отпрянула – глаза у Мирковой фосфорически загорелись.
- Спокойно, - велела Миркова, делая руками какие-то пассы. Людей невольно затягивали движения ее рук, и они смотрели на них, не отрываясь и покачиваясь, будто в трансе.
- Сейчас… вы… все… пойдете… по домам… - начала Дарья убедительным голосом, делая паузу после каждого слова и глядя в глаза каждому из толпы. – На… дом… номер… шесть… вы… внимания… не обращаете… Его… нет… Понятно?..
Жители дружно кивнули и быстро разошлись по своим делам. Дом Вероники Смирновой они в упор не замечали.
Миркова вздохнула и встряхнула руками, сбрасывая напряжение.

*   *   *
Крылова направилась домой: давно пора было обедать. Шуганув чью-то кошку, Райка глянула на небо и зацокала языком. Небосвод затянула огромная лиловая туча, медленно двигающаяся из-за леса. Собирался дождь.
Когда Раиса зашла в сени, в окошко уже застучали первые капли. В небе погромыхивало. Миновав кухню, девчонка отдернула цветастую занавеску, отделяющую кухню от жилой комнаты, и остановилась.
Комнатка была небольшой, но уютной. На бревенчатом полу лежал яркий коврик, под цвет занавесок. В углу стоял маленький черно-белый телевизор, у стены - высокая пружинная кровать, напротив – узкая софа. Так вот, на софе, укутавшись в одеяло, лежала… Зинаида. Лицо ее было бледное, глаза закрыты, а руки заметно дрожали.
- Бабушка! – Райка кинулась к старой ворожее. – Что случилось?
- Раиса? –  хрипло спросила Зинаида, не открывая глаз. – Это ты?
- Я, конечно, - Крылова озадаченно поглядела на старушку.
- Да-а, Раиса, - протянула старушку, еле приоткрывая глаза. – Захворала я что-то… Видно, конец мне пришел…
- Что?! – Раисе показалось, что она ослышалась. – Как ты можешь такое говорить?!
- Да, детка, так и есть, - прошелестела старушка.
- Но… ведуны же бессмертны!
- Нет.
За окном грянул гром так, что стекла задрожали. Раиса со страхом смотрела на бледную Зинаиду.
- Ведуны живут всего лишь девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять лет, - ответила Зинаида. – Я уже исчерпала свой лимит. Я ухожу из этой жизни.
- Нет! – закричала Раиса, глотая слезы, брызнувшие из ее глаз. – Ты не можешь умереть!.. Может, врача позвать? Хочешь, я позову?..
- Лекарство от смерти еще не придумали, моя дорогая, - Зинаида наконец открыла глаза и уставилась в потолок. – Я предчувствовала свою смерть, просто не хотела тебе говорить…
«Нет, она не может умереть! – мысли Раисы бешено метались. – Она просто не может! Она приютила меня, посвятила в ворожеи! Что бы я делала без нее, когда сбежала из Сызрани?!» Бабуля, милая, хорошая! Не умирай, пожалуйста!
- Ничто не вечно под луной, - еле слышно проговорила старуха. – Все когда-нибудь кончается.
Раиса не слушала, она лишь громко рыдала, стоя на коленях перед узкой софой и схватив бледную дрожащую ладонь дорогого ей человека. Человека, который уходил из этой жизни.
- Нет, - шептала Райка. – Нет, нет!
- Слушай меня, дитя мое, - Зинаида уже говорила с трудом, ее голос то и дело прерывался сухим кашлем. – Сейчас я умру, и… В полнолуние отнесите мое тело… на поляну… Управляющий похоронит меня… как подобает… А теперь прощай, Рая… Знай, что я любила тебя, как… внучку или дочь… Будь счастлива…
Такая длинная речь отняла у Зинаиды последние силы. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и замерла.
За окном бушевала гроза, сверкали молнии, но пятнадцатилетняя девчонка по имени Райка Крылова не обращала внимания на это: она рыдала громко, в голос, держась за ледяную руку умершей старой женщины. Сквозь слезы Раиса заметила, что у Зинаиды НЕТ ауры. Нет совсем.
Девчонка поняла, что вместе с аурой из Зинаиды ушла жизнь.


Глава 4
Оракул предупреждает!

Злата еле успела спрятаться от грозы в каком-то старом, заброшенном одноэтажном домишке с покосившемся забором и выбитой дверью.
«А что, я вполне могу здесь устроиться», - подумала Злата, оглядывая захламленные комнаты. Она уселась на пыльную колченогую лавчонку, положила себе на колени доску для рисования мелом и написала: «Мой рюкзак рядом со мной».
Послышался легкий хлопок, и возле Федотовой шлепнулся ее рюкзак.
«Отлично!» – подумала Злата.
Старательно выведя на доске «В доме с черной крышей на Второй улице, в деревне Гнилая Канава все абсолютно чисто!», Златка отправилась обследовать дом, стараясь отвлечься от печальных мыслей.   
Вечером она отложила доску, написав на ней напоследок: «В доме стоит большая кровать с гобеленом».
Кровать появилась мгновенно. Она была покрыта роскошным гобеленом поверх одеяла из искусственного голубого меха и украшена множеством маленьких подушечек-думочек. Забыв удивиться, Златка дошла до кровати, упала на нее, не раздеваясь, и заснула.
*  *  *
Проснулась девочка оттого, что кто-то тормошил ее за плечо. Вообразив невесть что, она вскочила и схватилась за Амулет. Никого не было.
- Кто здесь? – шепотом спросила она, понимая, что не знает ни одного заклинания.
- Это я, - вдруг сказал кто-то. Послышалось шуршание, и посреди комнаты появился… Аскольт.
- Аскольт?! – Злата так обрадовалась ему, что чуть не свалилась с высокой кровати.
- Он самый, - кивнул парень. Федотова с облегчением увидела, что он улыбается.
- Это ты постаралась? – спросил парень, оглядывая чистые комнаты, чуть освещенные лучами рассветного солнца.
- Я, - кивнула Злата. Ей не хотелось ничего говорить. Хотелось просто сидеть и смотреть на Аскольта.
- Ты меня сейчас съешь глазами, - предупредил Аскольт, и они вместе засмеялись.
Пологов неспешно подошел к кровати и сел рядом с Златой.
- Я принес Гоголя, - парень вытащил кролика из-за пазухи и протянул его Федотовой. Златка прижала пушистого зверька в себе, чувствуя, как бьется у того сердечко. Возможно, почти так же билось сердце и у нее, когда Аскольт смотрел на нее.
Они помолчали, ожидая друг от друга непонятно чего.
- Как там Ника? – спросила Злата осторожно.
- Ника? – Аскольт с радостью переключился на другую тему. – Нормально. Живет у Ады.
- Понятно, - кивнула Златка, вздохнув.
- Да ладно тебе, - беспечно проговорил Аскольт. – На ошибках учатся!
Злата ничего не ответила, только снова вздохнула.
- Знаешь, я ведь из дома сбежала… - начала она.
- Что? – не поверил Аскольт, и Федотова рассказала ему о том, как отец накричал на нее, как она собрала вещи и уехала из Березина.
- Кошмар… - Пологов покачал головой и прикрыл глаза. – Они, наверное, тебя ищут.
- Наверное, - кивнула Злата. Ей вдруг стало так сильно жалко себя и родителей, что она не выдержала и разревелась.
- Ты чего? – удивился Аскольт, глядя, как она зарылась носом в голубой мех. – Ну, хватит… Ну, чего ты, как маленькая? Не плачь, а?
Федотова послушно вытерла лицо одеялом, шмыгнула носом и поглядела на Аскольта.
- Знаешь, - начала Злата хрипло и сдавленно. – Спасибо тебе…
- За что?
- Ты один относишься ко мне по-человечески, - ответила Злата, глядя в сторону. – Ада Краснова постоянно требует от меня чего-то, остальным же до меня просто дела нет. А ты.… Хоть меня и Ника ненавидит, ты все равно…
- Да брось, Злата! Ника тебя не ненавидит! Она просто… ревнует, что ли?!
- Ревнует? – Федотова вытаращила глаза и покраснела одновременно. – К кому? Ко мне?!
- Ну… да, - засмущался Пологов и отвел взгляд.
Девочка задумалась, барабаня пальцами по одеялу. Гоголь понюхал ее пальцы, фыркнул и отполз. Неожиданно Злата почувствовала, как чья-то горячая ладонь легла на ее руку. Злата удивленно поглядела на Пологова. Тот мягко улыбался, а взгляд его был теплым и нежным.
Перед ее глазами взрывались фейерверки. Она чувствовала дыхание Аскольта совсем близко. Если бы сейчас с неба посыпались цветы и звезды, Злата бы не удивилась. Ее губы от губ Аскольта разделял лишь миллиметр.
Неожиданно чудесную картину в ее голове нарушило воспоминание: плачущая Вероника накидывается на нее с кулаками. В ее глазах столько ненависти, что создается впечатление, что она может вцепиться ей в горло.
- Нет! – вдруг вскрикнула Злата и отшатнулась от парня
- Что-то не так? – спросил Аскольт, открывая глаза и опуская руки – оказывается, он прижимал Злату к себе.
- Ника, - только и сказала Злата. Не желая, чтобы Аскольт видел ее слезы, она вскочила с кровати и выбежала на улицу.

*  *  *
Этой ночью Веронике не спалось. Комната, где ее поселили, находилась рядом с комнатой Павла. Оттуда раздавались прямо-таки кошмарные звуки – храп и сопение. Ника наконец-то догадалась, почему Ада спит на втором этаже, а ее брат на первом.
Ника встала с кровати, надела тапочки и подошла к окну. Лунный свет пробивался сквозь занавески, освещая палас на полу. Ника, стараясь не шуметь, открыла окно и вдохнула ночной воздух. Ветерок качнул занавески, поиграл в волосах Вероники.
Девочка повернулась, собираясь уже ложиться. Ее взгляд вдруг упал на зеркало в синей раме, скромно стоявшее на полочке рядом с вазочкой сухих цветов. Поверхность зеркала затуманилась, как будто на нее только что подышали.
Вероника медленно подошла к зеркалу. В нем отразилось ее заплаканное лицо и покрасневшие глаза. Ника нахмурилась и протянула руку. Рука прошла сквозь зеркало. Вероника почувствовала холод и резко отдернула руку. В зеркале она уже не отражалась.
Вместо этого появилось лицо Златы. Большеглазое, тонкогубое, неулыбчивое… Локоны волос спадали на худые плечи. Ника неприязненно глянула на новенькую и попыталась смахнуть изображение, но лицо не исчезло. Вокруг него вдруг образовалось странное сияние. Ника придвинулась поближе, вглядываясь в это сияние. Оно обрамляло голову Златы, прилегало плотно, словно кокон. Внезапно оно замерцало и стало темнеть, темнеть, пока не стало совсем черным.
«Странно, - подумала Вероника. – Такое сияние бывает у больных. Но Златка ведь ничем не больна! Наверное… Очень похоже на… проклятие?!»
Неожиданно лицо Златы отошло как бы на другой план, и появилось изображение Аскольта. Вероника с опаской покосилась на лицо Пологова. Аскольт неожиданно повернул голову в сторону Златы, их лица сблизились, и… Вероника чуть не лишилась чувств! Аскольт и Злата целовались…
- Нет! – завопила девочка, хватая зеркало. – Я не верю!!!
Слезы закапали на гладкую поверхность зеркала. Зеркало упало из ослабевших рук, вылетело из рамы и разлетелось на куски.

*  *  *
Все собрались возле дома Алика. Гроза давно кончилась, и сейчас все наслаждались жарким июльским солнцем, устроившись на огромном клетчатом одеяле, на котором были выставлены две бутылки с лимонадом, башенка из пластиковых стаканчиков и коробка шоколадных конфет «Шоко-мокко».
Аскольта с ними не было. Ника смутно ощущала тревогу, но виду не подавала. У нее было свое мнение насчет того, куда он мог отправиться, но она опять же не спешила делиться им с остальными.
Крыловой с ними тоже не было. Павел волновался. Он отправил Раисе семнадцать сообщений по берестяной почте с текстом «Где ты есть?», но ответа не было.
Ада чувствовала себя не в своей тарелке. Она ощущала вину перед Художницей. Примерно так учителю бывает стыдно за то, что недоглядел за своим учеником, понимаете?
Близнецы яростно резались в карты. Карина, как обычно одетая ярко, жульничала по-страшному. Маринка, явно только что взявшая в руки карты, не замечала хитрости сестры. За ними наблюдала Дарья, прихлебывающая из стаканчика лимонад.
Павел, Алик и Брайан о чем-то тихо переговаривались, а Анрэя, мурлыкая какую-то песенку, плела венок из одуванчиков.
Неожиданно раздался негромкий хлопок, и появился Аскольт. Он замотал головой, пошатнулся и чуть не наступил в коробку с конфетами, которую вовремя спасла предусмотрительная Миркова.
- Ну, как она? – нетерпеливо спросила Ада, тоже смутно догадывающаяся, где побывал парень.
- Нормально, - буркнул Аскольт и отвел глаза. Ника поняла, что он чего-то недоговаривает. Она хотела исподтишка «просветить» его ауру, но тот быстро поставил блок.
«Вот значит, как! – рассердилась Вероника. – От своей девушки секреты!»
- Поселилась в домике вдовы Ванякиной. Все равно та в город укатила, дом пустой стоит, - продолжил Аскольт.
- Это тот, который с черной крышей? – уточнил Алик. – Но он же весь развалившийся!
- Теперь уже нет, - многозначительно заметил Пологов, присаживаясь на одеяло и наливая себе лимонаду. – Она его подлатала.
- Это плохо? – по своей привычке спросила Марина, глядя на задумавшуюся Аду.
- Нет, это нормально, Карин, - медленно произнесла Ада. – Пускай оттачивает мастерство.
- Я не Карина, - напомнила Маринка, «светя» картами.
- Какая разница? – нетерпеливо бросила Адка и вскочила.
Неожиданно калитка хлопнула. Все как по команде повернули голову и увидели Раису. Вид у нее был, мягко говоря, неважный. Лицо опухшее и заплаканное, глаза красные и будто провалившиеся, волосы растрепаны, в них застряли листочки и мелкие веточки. Одета же она была в то же, что и вчера. Создавалось ощущение, что она вообще не ложилась. Похоже, она проплакала весь вечер, всю ночь и все утро.
Павел вскочил и стрелой помчался к Крыловой – и правильно сделал. Еще бы секунда, и Раиска бы упала. Оказавшись в объятиях Павла, девчонка заплакала – глухо и горько.
- Райка, что случилось? – непонимающе спросила Ада. Вид у нее был обескураженный и удивленный. Ведь это же Райка – холодная, надменная, самоуверенная Райка – и вдруг плачет! Рыдает, как первоклассница, опозорившаяся перед всем классом.
- Да что случилось? – допытывалась Вероника. Она бесцеремонно влезла в растрепанные мысли Крыловой и… окаменела. А вслед за ней - и остальные, когда пролезли в мысли Смирновой. Только Дашка, Анрэя и близнецы непонимающе переглядывались. Они еще толком не умели проникать в мысли человека, поэтому не совсем понимали, отчего вдруг у всех стали такие лица.
- Не может быть, - как-то хрипло проговорила Ада. Она закрыла глаза и опустила голову. По ее щеке медленно потекла слеза.
Ника сжала зубы, изо всех сил стараясь не разреветься. Даже проблема, связанная с Художницей, как-то отошла на второй план.
- Что случилось? – тихо спросила Дашка.
- Зинаида умерла, - прошептал Алик, пряча лицо в ладони.
- Что?! – хором воскликнули Каринка и Дашка. Маринка лишь горестно вздохнула и шмыгнула носом.
- Подождите-ка, - не поняла Миркова. – Ведь ведуны бессмертны!
- Оказывается, нет…
- Кто такая Зинаида? – тихо спросила Анрэя.
- Она была ворожеей, - также тихо ответил Брайан. – Она приютила Раису и стала ей родным человеком. А еще она была нашим другом. Без нее мы бы много не узнали бы и не смогли бы. Пусть земля ей будет пухом…
Услышав последнюю фразу, Раиса перестала рыдать и глухо всхлипнула, уткнувшись Пашке в грудь. Тот мягко похлопывал ее по спине, шепча что-то утешающее.
Анрэя неожиданно поднялась. Ее глаза загорелись желтым, острые зубы стали намного длиннее, уши заострились. Девушка подняла голову, закрыла глаза и завыла. Громко, жалобно, протяжно…
Все со скорбью слушали этот вой, никак не реагируя. Погруженные в собственные мысли, они лишь смутно ощущали, что кто-то воет.
Анрэя закончила вой на тонкой ноте и снова уселась на одеяло.
- Мое племя всегда так делало, когда кто-то из наших друзей умирал, - тихонько сказала она.
Неожиданно Ада щелкнула пальцами. Ее лицо озарила совсем уж неуместная улыбка.
- Ура! – закричала она. – Я знаю, что надо делать.
Все непонимающе уставились на нее.
- Злата! – сказала Ада.
- Нет… - тихо, так, чтобы услышал только Аскольт, шепнула Ника.
- Мы попросим ее написать на доске мелом «Зинаида жива и здорова», и… хоп! Тетя Зина жива! – жизнерадостно закончила Краснова.
- Вряд ли это сработает, - хрипло произнесла Раиса, хотя в ее глазах загорелась искорка надежды.
- Надо надеяться на лучшее, - назидательно произнесла Ада, поднимаясь.
- Но быть готовым к худшему, - возразил Павел.
- Зануда, - резюмировала Ада. – Все готовы? Мы идем к Злате!

*  *  *
Федотова никак не ожидала, что друзья завалятся к ней полным составом. Она была так удивлена, увидев их возле покосившегося забора, что проворонила засвистевший на плите чайник.
- Вот блин! – девчонка ломанулась к чайнику-истерику. В дверь постучали.
- Злата! – послышалось из-за двери. – Открой, это мы!
- А вы драться или брататься? – на всякий случай спросила Федотова, подходя к двери.
- Брататься, - со смешком сказала Ада. Открывая дверь, Златка услышала, как кто-то фыркнул. Она могла поспорить на все золото мира, что это была Ника.
- Проходите, - разрешила Злата, стараясь не смотреть на Аскольта. – Вы как раз к чаю.
- Да мы вообще-то по делу, - как бы оправдываясь, произнесла Ада, оглядывая чисто убранные комнаты и первоклассный интерьер. – Ни фига себе! Ты, я смотрю, постаралась?!
- Да есть немного, - скромно отмахнулась Злата.
- Немного?! – влез Брайан. – It is wonderful! I never…
- Успокойся, Брайан, - велела Ада, присаживаясь на табурет  из красного дерева. – Не обращай внимания, Злата. Брайан, когда волнуется, всегда на английский сбивается.
- Что-то случилось? – вдруг спросила Злата, глядя на зареванную Раису.
- Случилось, - кивнула Ада, вмиг посерьезнев. – Понимаешь, Злата, случилось так, что у Раисы умер очень дорогой ей человек… Ты не могла бы…
- Оживить? – спросила Злата, и Ада кивнула. – Не знаю, по силам ли мне такое…
Раиса с надеждой посмотрела на Художницу. Федотова подумала и согласилась.
- Пошли, - Ада кивнула остальным, и друзья направились к дому Крыловой.

*  *  *
Зинаида все так же лежала на софе. Раису в комнату не пустили, чтобы лишний раз не травить ее. Все выжидательно смотрели на Злату.
Федотова вздохнула и взяла мел. Ее рука дрожала, но надпись вышла красивая: «Зинаида жива и здорова!»
Отложив мел, Злата с замиранием сердца поглядела в застывшее лицо умершей старушки.
Раздался звон и хлопок. Все напряженно ждали. Неожиданно непонятный свет залил всю комнату. Создавалось впечатление, будто миллионы прожекторов включились одновременно. Ребята невольно прикрыли глаза. Послышалось шуршание, и посреди комнаты возникла большая, примерно с лошадь, птица с голубыми и черными перьями. Когда она повернула голову, все увидели, что у нее  лицо женщины с густыми бровями, большими глазами и алыми губами. Золотые волосы, заплетенные в косы, спадали на крылья.
- Я – Оракул Художников, - неожиданно заговорила птица звонким голосом, который эхом разносился по комнате. – Я – богиня Художниц.
Вероника слышала о различных алконостах и птицах Сирин, но ВИДЕТЬ их ей не приходилось. Поэтому вид у нее был ошалевший, как  и у остальных.
- Правило Художников таково, - продолжала огромная птица. – Не оживлять!
- Я… я не знала, - пролепетала Злата. Она, наверное, и в страшном сне не могла такое увидеть: стоять и так вот запросто беседовать с огромной птицей-женщиной.
- Я знаю, что ты не ведаешь, что творишь, - кивнула птица. – Поэтому тебя не накажут. Но в следующий раз знай: правила общие для всех! Нарушишь закон еще раз - и тебя лишат дара!!!
- …Дара, дара, дара… - повторило эхо.
Злата затравленно кивнула, и птица, пронзительно закричав, исчезла.