Дневник русалки

                Дневник русалки.

Глава 1

Прокопий сидел на берегу озера Байкал и рыбачил. Припекало солнце, рыба не клевала. Он обмахивался газетой и думал:
«Если через десять минут ничего не поймаю, уйду домой. Больше здесь высиживать нечего».
Прокопий просидел на берегу еще минут пятнадцать, но клева не было. Он начал собираться домой, сматывать удочки, но вдруг услышал, что в перелеске кто-то зовет на помощь. Он сразу вспомнил рассказы о русалке, будто живущей где-то здесь. Сначала Прокопий побоялся идти, думая, что его зовет русалка. Но потом он решил:
«Нет, сколько мне лет, чтобы я верил в эти бредни? Там человеку наверняка требуется моя помощь, а я боюсь непонятно чего».
Прокопий побежал на стон и увидел хижину и девушку, лежащую недалеко от нее.
- Милый человек, вызови «скорую», видишь, мне совсем плохо, - обратилась она к Прокопию.
- Какую «скорую» в Порт-Байкале? – удивился Прокопий, - Я позвонил в сельсовет, сейчас приедет врач на уазике. А кто ты такая и что здесь делаешь?
- Зайди в избушку, там на столе лежит мой дневник, в нем все написано, у меня нет сил разговаривать. Когда прочтешь – верни его на место.
- Хорошо, - удивленно ответил Прокопий, взял дневник, сел на камень и начал чтение.

«Я родилась 12 марта 1984 года. Матери я была не нужна, поэтому, когда мне было несколько недель от роду, она отнесла меня на крылечко монастыря и бросила там. Меня нашли монахи и отдали в детдом. На мне была надета ракушка на красной атласной ленточке. Мне сказали, что, скорее всего, это опознавательный знак, и мать должна скоро прийти и забрать меня. Но этого не произошло. Личность моей матери так и осталась неустановленной, да и я не горела желанием это узнать. Меня назвали Серафимой в честь монахини, нашедшей меня. Но мне это имя не нравилось, поэтому я стала называть себя Таней. Многие люди меня так называли, даже не зная моего настоящего имени. Все это я знаю со слов воспитательницы детдома. Позже люди стали меня называть русалкой, но об этом я напишу в соответствующем месте дневника.
В детдоме я прожила до двенадцати лет, после чего собрала все вещи и хотела убежать на Байкал. Но на полпути меня завернули и отправили обратно в детдом. Но от своей мечты я не отступилась и всячески пыталась найти способ осуществить ее.
Ко времени выпуска из детдома со мной произошло еще одно событие, наложившее отпечаток на всю мою последующую жизнь. Я думала, что мне дадут квартиру или комнату, я ее продам и куплю домик в какой-нибудь деревне на берегу Байкала. Но директор детдома решила нажиться на «богатстве» бедной сироты, поэтому она, когда мне выделили квартиру, за взятку получила справку о том, что я психически нездорова, оформила опекунство, отправила меня в дом инвалидов, а квартиру забрала себе. Говорят, что эта квартира ей не принесла счастья, почти сразу там произошел пожар, и все имущество сгорело. Но не будем удаляться от темы. Продолжу писать о себе».

- Таня, а когда ты начала писать этот дневник?
- Сегодня утром, сразу как мне стало совсем худо. Решила оставить память обо мне для потомков. Ты читай, там все понятно, не спрашивай меня больше. Видишь, мне трудно отвечать.
- Хорошо, - согласился Прокопий и продолжил чтение.

«Итак, я попала в дом инвалидов. Все время, пока я жила в детдоме, я мечтала вырваться на волю. В доме инвалидов мое желание усилилось еще больше. Прожив там несколько месяцев, я решила осуществить свою детскую мечту и убежать на Байкал. Я собрала все свои вещи, которые уместились в двух небольших полиэтиленовых пакетах, и убежала.
Оказавшись на свободе, я растерялась, что делать? Прожив несколько дней в зале ожидания  на вокзале, я решила пешком бежать на Байкал, благо от Иркутска, в котором я прожила всю свою жизнь, до Байкала было не очень далеко. Я спросила у прохожего, как быстрее попасть на Байкал, и он мне ответил, что лучше всего поехать в Листвянку, которая находилась в восьмидесяти километрах от Иркутска. Денег на маршрутку у меня не было, и я решила идти пешком. К вечеру следующего дня я добралась до Листвянки».

Раздался шум приближающейся машины, приехал врач.
- В чем дело? Зачем вызывали? – спросил он Прокопия.
- Я рыбачил на берегу озера, услышал стон и пошел в ту сторону. Я увидел девушку, лежащую на земле. Она попросила меня вызвать «скорую», вот я и позвонил в сельсовет.
- Милый человек, - раздался голос девушки, - Спасибо тебе за то, что ты выполнил мою просьбу. Мне недолго осталось, поэтому, в благодарность за то, что ты сделал, возьми в избушке золотое колечко, которое мне подарил турист из Франции. Мне оно ни к чему, а тебе, может, пригодится.
Девушка потеряла сознание. Врач с Прокопием отнесли ее в машину, и «скорая» уехала.
«Надо будет потом узнать в фельдшерском пункте, что случилось с девушкой», - подумал Прокопий и продолжил чтение.

«В Листвянке было много народу,  самый разгар туристического сезона. Я боялась, что меня разыскивает милиция, как пропавшую без вести, поэтому решила уйти в какое-нибудь более отдаленное место. Из разговоров туристов я узнала, что на противоположном берегу есть деревня под названием Порт-Байкал, и решила туда перебраться. Денег на билет на паром у меня не было, да и мне не хотелось, чтобы меня кто-то узнал на пароме, так как я видела свои фотографии на доске объявлений в Листвянке с припиской «Разыскивается больная с активной формой шизофрении Серафима Лаврикина. Всем, кому известно ее местонахождение, просьба обращаться в милицию». Поэтому я решила переплыть на другую сторону Байкала самостоятельно».

Прокопий читал дневник, крупные слезы катились по его лицу.
«Бедная Таня», - подумал он, - «Как же тебе не повезло».
Он собрался и пошел в фельдшерский пункт, находящийся неподалеку.

Глава 2

Прокопий зашел в фельдшерский пункт и спросил у дежурной:
- Добрый день, сюда девушку без документов не привозили?
- Да, привозили.
- Ну и как она там?
- У нее запущенная двухсторонняя пневмония, врач пытается хоть как-то ей помочь, но сами знаете, какие лекарства у нас в наличии, а об аппаратуре я и не говорю. Вот если бы врач МЧС на вертолете вызвал, тогда было бы совсем другое дело, а так …. Зайдите попозже, может быть будет что известно.
- Хорошо, спасибо, - поблагодарил Прокопий, вышел во двор, сел на лавочку и продолжил чтение, глотая слезы.

«Я очень хорошо плавала, одно время занималась плаванием в спортивной школе олимпийского резерва, даже заняла один раз первое место на соревнованиях, поэтому решила переплыть на другую сторону Байкала самостоятельно. Неподалеку от меня валялся огромный кусок полиэтилена, я его подобрала, завернула в него оба пакета с вещами, туфли, всякую мелочь из карманов, привязала этот тюк себе на спину и, не раздумывая, бросилась в Байкал. Со стороны это выглядело довольно странно, поэтому я ничуть не удивилась, когда услышала с берега:
- Петь, смотри, безумная плывет. Это, наверное, та, ориентировки которой развешаны по всей Листвянке.
- Да, наверное, это она. Надо милицию позвать, пусть задержат ее.
- А как они ее задержат? Хотя уже поздно, видишь, она утонула.
- Да, в такой холодной воде да с таким то грузом это неудивительно. Пойдем, сообщим в милицию, пусть они ориентировки снимут, а то они зря людей смущать будут.
- Хорошо.
Действительно, я набрала побольше воздуху в грудь и нырнула, продолжая плыть под водой, одновременно поворачивая в сторону кустов, неподалеку от которых я и вынырнула, потому что вода действительно была очень холодной, и я понимала, что вряд ли смогу доплыть до противоположного берега, находившегося примерно в семи километрах от меня.
Выбравшись на берег и спрятавшись в кустах, я разделась и начала сушить свою одежду. Выйти из своего убежища я не решалась до следующего утра, хотя, как позже выяснилось, совершенно зря. Мне казалось, что где-то недалеко дежурит машина из психбольницы, разыскивающая меня. Это, скорее всего бы и произошло, если бы не та пара, видевшая меня, сообщила милиции, что я утонула, и поэтому мои ориентировки были сняты.
На следующий день я решила продолжить попытки перебраться на противоположную сторону Байкала. О том, чтобы подплыть к парому и взобраться за него, не могло быть и речи, так как мне бы помешали фарватерные потоки, не говоря уже о том, что меня заметили бы люди, находящиеся на пароме. Поэтому я решила попасть на паром другим способом».

Прокопий оторвался от чтения. Вечерело. Он зашел в фельдшерский пункт и спросил:
- Ну как там девушка, которая к вам недавно поступила с двухсторонней пневмонией?
- Она умерла. Вы не знаете ее родственников?
- Нет, но это я вызвал «скорую», думаю, других знакомых у нее нет.
- Понятно, зайдите завтра, уладим все формальности.
- Хорошо, - печально ответил Прокопий, вышел на улицу, сел на лавочку под фонарь и продолжил чтение.

«Я подошла к контролеру, стоящему у входа на паром и решила попытаться его разжалобить.
- Понимаете, у меня серьезно заболела бабушка, попросила съездить в Листвянку купить лекарств. Я так и сделала, только маленько не рассчитала с деньгами, и у меня не хватило денег на обратную дорогу,- сочиняла я на ходу.
- Хорошо, проходи. Я таких историй слышу по десять раз на дню, они мне порядком надоели.
Не веря своему счастью, я быстро пробежала на паром. Минут через сорок мои ноги ступили на противоположный берег.
Первым делом я пошла искать место для жилья подальше от поселка. Километрах в пяти от Порт-Байкала я нашла место, где решила поселиться. Я построила хижину в перелеске, неподалеку от которого часто собирались рыбаки, много плавала, ловила рыбу. Я не боялась утонуть, вода была моей стихией, я чувствовала себя русалкой. Байкал стал моим домом, первым домом, в котором мне было комфортно. Люди начали слагать обо мне легенды, говорили, что где-то здесь, в этих водах живет русалка. На самом деле, мой дом был на земле, да и в воде я проводила не так много времени, но остановить народное творчество я никак не могла. А спустя некоторое время я стала сама себя называть Байкальской русалкой.
Время от времени я приходила в Порт-Байкал к прибывающему поезду с туристами и продавала им вяленую рыбу, лесные ягоды и нехитрые поделки из дерева, которые они всегда охотно покупали. Иногда туристы отдавали мне кое-какую одежду. Так я прожила почти семь лет, пока однажды не случилось одно событие, перевернувшее мою жизнь. Я, как всегда, поплыла за рыбой, но мне никак не удавалось ее поймать. Впервые я пробыла в воде очень долго и простудилась. Я вышла на берег и сразу начала греть чай, но он  не помог. Мне мерещились нерпы, подмигивающие мне и машущие мне лапами. Они, как будто, вышли на берег и начали обнимать меня. Их было штук сто, не меньше, хотя из разговоров рыбаков я знала, что они никогда не собираются в стаи, и водятся вблизи Ушканьих островов, до которых отсюда было довольно далеко. И каждая из них обняла меня и пожала мне руку. А может быть, это и не мерещилось мне, а было на самом деле, я не знаю.
Через два дня мне стало еще хуже и теперь, когда мне совсем плохо, я допишу свой дневник, и буду звать людей на помощь. Надеюсь, они не побоятся помочь русалке. Я ни о чем не жалею, ни об одном дне из своей жизни, я прожила жизнь так, как хотела. Я счастлива, что все произошло именно так, как произошло. Мне кажется, что мимо меня плывет нерпа и зовет меня с собой в глубины Байкала».

Глава 3

Прокопий заплакал. Вдруг на ум ему пришла история, которую он много раз с самого раннего детства слышал от матери. Ему грезился голос матери, говорящий в который раз:
«Милый мой сыночек, я не могу молчать, я расскажу тебе еще раз эту историю, чтобы ты запомнил ее на всю жизнь».
«Мама, не надо мне ее рассказывать, я ее помню слово в слово», - вспоминал он свою постоянную реплику.
«Нет, Прокопьюшка, послушай ее еще раз и, пожалуйста, не забудь эту историю никогда. Когда мне было пятнадцать лет, я родила ребенка, девочку. Недели две она прожила у меня, но бабка Райка, у которой я воспитывалась, не одобряла того, что девочка остается у меня.
«Я уже старая, а ты не сможешь ее нормально воспитать, ей место в детдоме, там ей будет лучше».
Мне дочь тоже не особенно была нужна, поэтому я съездила в Иркутск и подбросила девочку к дверям монастыря, повесив ей на грудь ракушку на красной атласной ленточке на случай, если девочка захочет найти меня. Я постучала в дверь монастыря и бросилась бежать. Обернувшись, я увидела, что вышла монахиня и забрала моего ребенка. Больше я ничего не знаю о ее судьбе. Сейчас, спустя годы, я понимаю, что была не права, бросив своего ребенка, и очень бы хотела ее найти».
«Этой же девушкой могла быть и Таня», - вдруг подумал Прокопий, - «Истории очень похожи. Надо будет сходить в хижину, поискать ракушку на ленточке, хотя она вряд ли сохранилась».

На следующий день Прокопий отправился в хижину Тани. Это была небольшая избушка, состоящая из одной комнаты. У стола стоял пенек, по-видимому, заменявший стул, вместо кровати был топчан, в середине круглой комнатки находился очаг. На гвозде, вбитом в стену, висела ракушка на красной атласной ленточке.
«Да, этой русалкой точно была моя сестра!» - воскликнул Прокопий, - «Как жаль, что мать не дожила до этого дня, разбившись полгода назад в автокатастрофе. Милая мамочка!» - мысленно обратился он к матери, - «Я выполнил твою просьбу, нашел твою доченьку. Может быть, вы уже встретились».
Как будто в ответ, откуда-то сверху ему послышался голос Тани:
- Да, Прокопий, сбылось желание твоей матери, она встретила меня, хоть и не на этом свете.
Прокопий остановился замер и начал оглядываться по сторонам, но никого не увидел. Не зная, почудилось ему это, или нет, он пошел домой.

01.03.09