Прогулка в вариантах

    Ивар сидел на широком подлокотнике кресла.  Как-то согнувшись, скрючившись.  Впрочем, из-за плотного телосложения, сильно скрючиться ему не удавалось.  Он  посмотрел на стену,  потом на потолок,  потолок ещё в порядке, а вот стену надо бы подкрасить.   Он разогнулся, встал.  Подошёл к окну.
Женщина идущая по тротуару остановилась, обернулась и взглянула в его сторону. Ивар отпрянул от окна.  Ему показалось, что женщина глядела ему в глаза,  он даже разглядел её лицо с оспиной на левой скуле.  Кажется даже цвет глаз определил – серые.  Нет, конечно же этого не могло быть, ему всего лишь показалось.  Что увидишь с третьего этажа кроме силуэта.
      Ивар мотнул головой и пошёл в ванную.  По дороге заглянул в кухню, скосил глаза на закипающий чайник.  Чайник закипал долго,  тянул,  гад,  резину.  Может слишком много воды налил, подумал Ивар. За последний час это была первая мысль о чём-то простом, не неприятном.  Чайник не любил Ивара.  Это уже давно было ясно.  Он никогда не закипал вовремя,  всегда держал свою ручку горячей,  чтобы брать было неудобно.  Старался насобирать побольше накипи.  Когда много накипи,  всегда кажется что чайник уже закипел,  а он ещё и не думал.
    Ивар сделал вид, что ничуть не интересуется чайником, точно в соответствии с рекомендацией классической литературы и проследовал дальше  в ванную комнату.  Проследовал это наверное громко сказано,  два шага всего из кухни в коридорчик и ещё шаг до двери.
    В ванной он стянул с себя майку и стал внимательно разглядывать себя в зеркале.  Стричься вроде ещё рано,  усы если только подравнять.  Мешков под глазами нет,  сказывался трезвый образ жизни.  Нос красноват, но это от простуды.  Почихайте подряд раз пятнадцать и у вас нос покраснеет.  А может это от аллергии?  Бывает аллергия зимой? Правда, не совсем ещё и зима.
    Ивар почистил зубы, отметив, что пора менять зубную щётку.  Побрился,  протёр лицо лосьоном.  Чайник зашёлся сипом и свистом.  На сегодня победа за Иваром.  Ивар уверенно вошёл в кухню. Не обращая внимания на злобно плюющийся чайник,  Ивар достал из шкафчика чашку,  насыпал   полную чайную ложку Ассама* и обернув руку полотенцем  смело ухватил чайник покрепче. Крутой кипяток быстро превратил  щепотку чая в ароматный напиток.  Пока чай настаивался,  Ивар сделал себе пару бутербродов с сыром.
    Ивар уселся за стол в кухне.  Сел так, чтобы не видеть окна.  А за окном стая чаек понеслась по направлению к городской свалке.  Чайку почему-то пытаются изобразить символом свободы.  Наверное из-за морского места жительства.  Да только нынешние символы больше над горами мусора гордо реют.  А впрочем это вовсе даже про другую птицу.
    Ивар, как майку снял, так и сидел в кухне, забыл надеть.  Холодно стало.  Это с рёбер переломанных начиналось.  Холод туда добирался в первую очередь.  Пришлось идти и одеваться.  Впрочем, уже и так пора было.  Он собирался прогуляться.  Сегодня неожиданный выходной,  можно к морю съездить.   На машине не хотелось.  Целыми днями баранку крутишь, - думал Ивар – поеду на электричке,  посвободней буду себя вести.  Могу и в барчик какой заглянуть.
   Честно говоря,  Ивар давно ни в какие барчики не заглядывал.  А уж в те, что на море так и вообще лет сто, не меньше.  Но, он совершенно справедливо считал,  что они существуют.  И если не в тех местах, где были те самые, сто лет назад, то уж где-нибудь точно.  А поскольку он и ехал куда-нибудь, то уж по всякому  мимо злачного места не проскочишь.  Ивар улыбнулся собственным мыслям.
    До станции было десять минут хода спокойным шагом.  По холодку Ивар добрался и за семь.  Впрочем мог не торопиться,  поезд пришёл только через минут пятнадцать.  Зато прямой,  без пересадки в центре.  Ивар купил билет на станции, в вагоне было бы дороже.  Он сел у окна по левой стороне вагона.  Если бы сел справа,  то пришлось бы долго наблюдать унылый фабричный пейзаж.  Без участия людей,  все эти корпуса бывших фабрик и заводов,  выглядели огромными декорациями фильма катастроф. Может так и есть на самом деле?  Катастрофа разразилась давно,  люди проиграли.  Правда никакого бунта машин не было.  Люди проиграли себе.  Какие-то заводы, по ходу битвы, перешли на сторону победителей и стали огромными торговыми центрами.  Но таких, по пути следования электропоезда, не было.
    На центральном вокзале поезд стоял минут десять.  Ивар выходить не стал, чего ради?  Курить не хотелось, в последнее время совсем не хотелось. Без всякого волевого усилия со своей стороны.  Ивар даже подумал не заболел ли он желтухой.  Помнится такие симптомы присутствовали, когда в армии он попал в госпиталь.  Первым делом расхотелось курить, а потом есть.
     Но поскольку он уже раз желтухой болел,  то уж никак не мог заболеть по второму разу.
   Ивар не хотел больше думать о болезнях и просто плюнул на это дело, то есть не стал задумываться по поводу нежелания курить.  Может быть, в конце концов,  всё связано с возрастом?  Организм наконец-то поумнел и решил сам, без участия своей, не физической составляющей, отказаться от вредных привычек.  Хорошо хоть, что не с выпивки начал, - облегчённо подумал  Ивар.  А то уж совсем никуда.
   Поезд тронулся,  набрал скорость, пересёк мост и вскоре опять остановился.  В городской черте станции располагались невдалеке друг от дружки. Самый большой перегон минут на пять не более. А и дальше ничуть не длиннее перегоны.  Дома,  деревья, летели мимо окон.  Люди спешили или не спешили по делам.  Ивар прикрыл глаза и задремал...
**
    За окнами разлился серо-жемчужный цвет. Солнца нигде не было видно. Хотя, может и было бы видно, если поднять глаза. Но глаза смотрели только вперёд и вниз,  ещё, взгляд цеплял небольшой сектор по сторонам.  Так, будто смотришь через лобовое стекло машины ночью.  Тогда сектор обзора всего два градуса. А машин тут нет.  В этом городе.  Да,  это наверное город.  Тут тесно,  дома стоят плотно друг к другу.  Нет,  даже не так,  не так определил,  тут нет дружбы между домами.  Они стоят плотно как в очереди.  Разве в очереди есть друзья? Дома знакомы мне,  где-то,  точнее когда-то я видел их.  Некоторые не совпадали во времени.  То есть, если не понятно,  некоторые дома не могли быть там где были.  Потому что они были раньше, а сейчас на их месте стояли  другие дома.  А тут они были рядом и кажется толкались, стараясь занять своё место. Или хотели убежать? Может поэтому, дома бороздили трещины,  от тесноты у них выдавливались наружу окна,  двери стояли нараспашку.  Когда я заходил, в казавшиеся знакомыми дома, в них пропадали лестницы целыми пролётами и нельзя было подняться выше. А на первых этажах квартир не было.  Проходные дворы становились тупиками. Легко и просто можно было попасть только в подвалы.  Подвалы вились километрами лабиринтов,  в них тоже разливался серый свет.
    По улицам шли люди,  они всегда шли впереди и если я,  казалось, видел знакомых и хотел их  догнать,  они заходили в дома и закрывали двери, которые я не мог открыть...
**
 Поезд дёрнулся,  судорожно и нестройно застучали колёса. Ивар открыл глаза.  В распахнутую дверь вагона порывисто шагнула женщина.  Из-под низко надвинутой, вязаной шапки на Ивара глянули серые глаза, глянули и ушли. Ушла женщина и глаза ушли.  И оспинка на левой скуле ушла.
- Э! Эдак докатиться можно до?  До чего можно докатиться, Ивар не придумал. Поезд доставил его до станции Л*.  Дальше Ивар решил пройтись.   
    Ивар занимался,  как сейчас принято говорить,  дизайном окон.  А если попроще – устанавливал карнизы для занавесок, тюля и штор,  жалюзи крепил и кассеты на стеклопакеты.  У него, на этот случай, была своя фирма.  Всех работников да начальников сам,  один.  Сегодняшний клиент не случился,  дела видите ли у человека,  вот и вышел Ивару выходной.  Правда он ещё поддежуривал в одном месте,  только дизайном, в наше время,  не заработаешь.  Денег у народа нет.  Впрочем у народа их и не было никогда.  Но вот сейчас и вовсе кончились.  Даже те которых не было.  Впрочем, вряд ли кому-то это интересно. Так, к слову.
    На этой станции сошло мало людей. Точнее – два.  Это если с Иваром считать.  Вот раньше,   очень раньше,  тут толпы вываливались!  Но это если летом.  Рядом со станцией располагались аж два пивбара. Сейчас осень. К зиме пожалуй ближе.  И кажется уже не будет других времён года. Цвета погасли, остались общие контуры леса, общая серость неба.  Это такой день. День ноября, выходной день.  Выходной день уже как бы определяет ваше занятие. Надо куда-то выйти.
    Ивар подтянул повыше молнию на куртке.  Поплотнее надвинул берет.  Перчатки вот, хорошо что взял,  пригодятся.  Ивар шагнул с перрона на лестницу, спустился на асфальтированную дорожку и зашагал к морю.  От этой станции до моря было порядочно далеко.
    Прямая улица,  ветер метёт листья.  Их тут немного, мало лиственных деревьев,  только вдоль этой улицы несколько лип, а так  всё больше сосны.  Просто мечта дворника. 
  Справа от дороги кладбище. Приглашающе хлопает, на ветру, калитка...
**

   Часто, в этом городе нет людей.  Улицы пусты и кажется давно.  Серо-жемчужный свет меняется на? На чёрный?
Чёрный свет,  не имеющий блеска, такой матовый.  Такая здесь ночь.  Наверху,  там где небо,  луна. Или что-то  такое похожее на луну.  Я не вижу,  вверх не смотрю, просто знаю, что там луна.  Или такое что-то, вроде. А света от неё нет.  Она сама себя освещает.  Обозначает своё присутствие.  Вот! Она похожа на декорацию.  Здесь всё такое.  Когда есть хотя бы серый свет,  это наверное день и декорации более живые.  Менее мёртвые,  так точнее. И фигуры людей появляются.  И уходят от меня, вперёд. И я их не могу догнать.  Иной раз и не хочу.  Тогда они останавливаются и не поворачиваясь... ждут?  А когда тут *ночь*,  чёрный свет, всё пусто.  Они уходят спать? Никто не может без сна. Так надоел этот город, но другого не дано...
**

  На пляже никого, даже ворон не видно.  Сейчас они тут чаще чаек бывают. Но видимо злая погода загнала пернатых в лес.  Где-то, ближе к  горизонту, брели по пляжу несколько человек.  Ивар задумался о том, куда повернуть.  Можно направо, к устью Большой реки.  А можно в сторону центра.  Конечно центра, как такового, на взморье нет.  Можно считать это там, где станции покрупнее и зайти есть куда.  А так,  центр там где ты.  Как там сказано?  Человек, мера всех вещей,  центр вселенной, царь природы? И Ивар решил сместить свой личный центр к устью реки.  Ну и пошёл направо. Ветер не стихал,  но дул где-то поверху. Не в лицо и ладно.
    Много лет тому назад,  когда Ивар Волхонцев учился в школе,  компания приятелей обнаружила в устье большой реки,  среди зарослей тростника, два настоящих дота.  Или дзота. 
    Отец Ивара был из обрусевших немцев.  Мама латышка была.  Сейчас уже никого. А Ивар считал себя русским. Ну а кем ему себя считать?  Отец и сам ничего немецкого в себе не сохранил, кроме редкой блондинистости и выпяченной, арийской челюсти. Мама пыталась,  безуспешно правда,  привить Ивару латышский менталитет,  но даже не смогла толком научить языку.  Таких ребят сейчас называют маргиналами.  Ни в чьей, мол,  среде не обретаются,  ни к какой колее не принадлежат.  Это сейчас...
   А пока,  Ивар мальчишка,  такой же как и прочие, покуривает, недавно с приятелем вина попробовал.  Вино!  Да-а,  рубль двенадцать копеек за 0,7.  А называлось? *Волгас винс*!  Хохотали до упаду! А потом голова болела,  ой как болела голова-а.
  Ну вот, нашли они эти доты-дзоты.  Уж и место,  самое оно для пацанов.  Хорошее место.
    Вот туда Ивар и пошёл.  Порядочный путь.  Частью лесом,  частью по пляжу,  между дюнами.
**

    Местами, в городе были пустыри. Пустыри  засыпанные грязным песком.  Кое-где, из-под песка,  торчали куски арматуры,  обломки бетона. Клочками, на границах пустырей, росла полынь. Серая, пыльная и даже на вид сухая.  Такая трава торчит зимой на проплешинах не покрытой снегом земли.  Я останавливался на этих пустырях,  та мне не было так тесно,  как между домами...
**

    Лет сорок назад, в устье реки был построен город.  Дома, колокольня, на площади конная скульптура.  Скульптура наполовину скрыта водой.  Потому что в городе всё время наводнение.  И на площадь заплывают всамделишние корабли... там фильм снимали,  многие его помнят наверное.  Про Тиля и Нелли и Ламме.  И про войну и про любовь.  Потом, когда киношники уехали,  ребята часто лазали по декорациям,  поднимались на башни.  Когда вода малость отошла, стало хорошо видно, что экономичные декораторы установили только верх коня и всадника.  А низ и не делали вовсе.  Ивар, помнится, когда видел этот фильм в кино, здорово хохотал,  когда увидел на экране зазор между фигурой на коне и водой.  И когда корабли с обвисшими парусами, весело дымили резво уходя в море.
   После киношников осталось много консервированной воды.  Жестянки по поллитра ёмкостью. Компания натаскала в дот большой запас жестянок.  Воды должно было хватить надолго.
**

    ...в городе не было открытой воды.  Когда я шёл по улице,  то порой слышал журчание,  где-то под ногами. Может канализация,  а может местный Стикс.  Иногда шёл дождь.  Нудный,  мелкий, безумно холодный.  Мне и так, никогда не было тепло в этом городе.  Дождь с наслаждением вымывал последние остатки тепла...
**

    Декораций конечно почти не осталось.  Столько лет прошло и не было уже воды на бывшей площади.  Она держалась там за счёт искусственной дамбы.  Со временем песок осыпался,  его размыло дождями, размело ветром.  Вода вскоре нашла маленькую лазейку,  а потом взялась за дело сама и воссоединилась с рекой.  Вместо площади маленькая котловина. От памятника только крепёжная арматура,  ржавая,  закрученная в спираль,  местами торчащая вверх как жёсткая болотная трава. Зачем столько слов об этих железках?  Затем, что Ивар забрался на остатки декорации, подошел к краю... подломилась доска... Ивар стал падать, пытался уцепиться за что-нибудь,  но сорвался.  Подвела пораненная рука.  Через секунду Ивар упал на остатки арматуры.
**

    Я быстро шёл по знакомым улицам,  многие прохожие пытались остановить меня,  но они не могли меня догнать.  Я миновал пустырь и вышел из города. Зелёный луг начался сразу,  так, будто включился.  Как-будто включилось небо. Я смог увидеть.
**



- Может не стоило пихать в спину? – задал вопрос невысокий,  плотный мужчина.
- Так,  он бы ещё и в дот полез, а потом вообще ушёл бы.  Нечего тянуть, времени у нас мало, а исполнителей всего раз и...вот с этим два.  Тем более, что без него и команды не будет. – ответил такой же невысокий, но чуть менее плотный мужчина.
- Времени мало?  А вчера много было?  Можно было его просто с лестницы спихнуть.
- Что ты заладил?  Пиха-ать! Спихну-уть!  Не мы создаём обстоятельства!  Да и как он бы, с лестницы?  Толку-то?  Ну набил бы шишку,  а где фактор фатума,  где мортиральный эффект?  Сегодня всё идеально совпало.  И память и обстановка и железки эти.
- Ага, обстановка и железки.  Где они были в прошлом году.  Пришлось всё по фоткам восстановить.
- Но он же не заметил!  Совсем не заметил, что их не было ни в прошлом,  ни в позапрошлом году.
- Не хотел замечать. А тебе не кажется, что всё это было и не раз? Повторы какие-то.  Было это – Ульдемир и ещё там кто-то.
- Ну и?  Ты пойди Экклезиаста ещё почитай.  Что делать-то? Есть работа,  нужны определённые люди.  Эти люди заняты совсем другой жизнью. И ничего не получается кроме того,  что их надо изъять,  для жизни другой.
- Для чужой жизни.
- Кто знает?
**

Ивар Волхонцев лежал на кровати. Кровать стояла в комнате. Комната? Вот тут непонятно. Не было ничего, кроме комнаты.  В том смысле,  что ничего не было из продолжения.  Раз комната должен быть дом, адрес,  город, страна , планета Земля.
   Не было Земли, только комната в чём-то пока не определённом.
**

    Я остановился на краю луга.  Зелёная, до безобразия не похожая на настоящую, трава.  Небо, которое включилось. Сейчас уже точно. Оно включилось. Я отвлёкся на этот фокус и попался.  Пока не знаю куда и зачем, но уже понимаю, что мне это на фиг не надо!  Так.  Эмоций поменьше.  Как говорилось в одном хорошем фильме – гасите эмоции*.  Твои эмоции предадут тебя,  твоя память продаст тебя.  Так и вышло. Кто тут покупатель?
**

    Ивар открыл глаза и не вставая огляделся.  Он помнил всё до момента падения.  Ему ещё показалось,  кто-то толкнул в спину.  Обернуться не успел.  Влепить бы с правой! А всё равно бы упал.  Потом провал.  Нет, сначала был укол,  куда-то под затылок.  И всё,  зелёный луг,  синее до противности небо.  Вся лирика слетела.
    Вот они,  кому влепить собирался.  Ивар сразу их узнал.  Невысокие, лысые, зелё...тьфу!  Сказывался шок.  Кого ждал, того и увидел – маленьких, зелёных человечков.  Не зелёные оказались, уже хорошо. Дядьки, как дядьки.  По всем внешним параметрам не местные, но и не с Марса.  А ну их, хоть и оттуда.  Никакого права не имеют.  Пусть назад возвращают,  оборзели.  Всё ещё шок.  Ну куда назад? На штырь арматурный? И одежды всей, только бинт на руке.  Откуда кстати бинт? Сразу заболела рука в запястье.  Пока не видишь, не больно, это давно все знают. Помнится, в детстве, во дворе в войнушку играли.  Ивар прятался за поленницей дров. Споткнулся с разлёта, упал, вытянув руки вперёд.  Да ладошкой на гвоздь! Прошёл тот гвоздь в мякоть,   даже крови не было.  Ивар и заметил-то, когда встал, а вместе с рукой кусок доски потянулся.  Вот тогда стало и страшно и больно...
    А сейчас наоборот получилось.  Посмотрел на руку, сначала боль пришла, а потом и ушла.  Ивар прислушался к себе,  где ещё болит?  А нигде!  Рёбра ломанные не болят.  Покрутил головой, легко и быстро наклонился в землю,  поясница куда-то исчезла,  нет больше. Разогнулся так же легко. А вчера,  или уже не вчера?  Так скрипел! Соль в суставах,  межрёберная невралгия.  На дядек с Марса, принципиально не смотрел.  Хор-рошо покупают, заразы зелёненькие!  Интересно, чего ещё починили?
- А всё починили. Нет, мы мысли ваши не читаем, - сразу опережая вопрос, - ответил первый невысокий. Так и будет он – Первый.  А сам выперся.
- Просто ваш вопрос напрашивается сам собой.
- Нам нужно, чтобы вы полностью, на сто процентов пользовались своим телом.  Заметьте, своим.
Ивар всё ещё молчал. Тело своё он знал и сейчас удивлялся, какой-то внутренней, спокойной силе,  тихонько ворочавшейся и ожидавшей сигнала к действию.
- Зачем я вам нужен?  Кто вы, меня не интересует. Судя по тому, что со мной сделали, возможностей у вас много. Потому и спрашиваю зачем я вам нужен, простой,  почти проживший все, свои, возможности человек?
- Вы наши возможности правильно оценили.  Ну так может мы просто хотим поделиться с вами? Может мы альтруисты?  Не похожи?
- Не знаю, я альтруистов до сих пор в глаза не видел.  Вы на кого-то другого похожи.  На других.  Иных.  Впрочем, их я тоже не видел.
Ивар говорил спокойно и уверенно. Откуда что взялось. Раньше он больше помалкивал и старался не влезать во что бы то ни было.  По возможности. Сегодня,  понятное дело, терять было нечего.
- Вы, Ивар Карлович,  много фантастики в молодости читали?
- Почему в молодости?  И сейчас интересуюсь.
- Ну вот, вариантов разных много.  Вы какой выбираете?
- Всё просто,  нужны исполнители, вы один из них.  На планете Земля, вы уже не нужны.  Стоит ли остаток жизни коптить небо зазря.  Так что ли говорится? А мы вам и здоровое тело и интересную работу.
Более  высокий и худой дядька вышел вперёд,
- Короче, вы наёмник.
- Наёмник по неволе? – спросил Ивар.
- Мало того что по неволе!  Вы завербованный рекрут.  Или хотите быть кем-то другим?  Так нет пока вакансий.  Походите в рядовых.
- А мне этого хочется? – удивился Ивар. – Какой из меня наёмник, я ж стрелять толком не умею!  Стрелять-то придётся?
- Ну это научим, есть кому.  Стрелять придётся.
Господи!- внутренне взмолился Ивар, - какую чушь я несу, какой примитив!
- А вы что ж думали,  мы вас высокие проблемы решать заставим? Да, абсолютный примитив.  В одном месте, надо убрать, одного человека. Именно – в одном, именно одного.  Местные этого делать не будут,  делали уже, у них не получается.  И самое интересное, мы не знаем почему.  А мы хотим всё знать!
- Ага, орешек знанья твёрд, - горестно покачал головой Ивар, - но всё же, мы не привыкли отступать.
- Да, отступать мы не любим. – дядька иронии не принял - У нас времени нет. Ясно одно, этот человек из другой реальности, из другого мира.  Да вот, как вы.  Получается, что для местных он неуязвим. Есть такой парадокс. Вот и приходится искать исполнителя из его же координат. Вы, уже третяя команда...

**

     Ивар решил сместить свой личный центр налево. Потянуло к цивилизации,  захотелось, после свежего морского воздуха, выпить горячего чая с ромом или глинтвейна стаканчик.  Надо пройти километра три. До М*, где-то так и было. А там, в любой кафушке или бистро, можно получить стаканчик *прелестного нектара*.  Ивар улыбнулся, заранее предвкушая приятное тепло и уют приморского кабачка.
    Когда-то, он знал не мало таких местечек.  В некоторых у него были приятели, бармены, официанты или щвейцары.  Ивар, хоть и молчун, но умел расположить к себе.
    Ну, конечно,  швейцары это в крупных заведениях.  В большинстве барчиков и кафе работали один, два, ну три человека.  В *бальзамчике* например, только один.  И с этим , одним,  Ивар когда-то вместе на заводе работал.  До армии ещё. Не один раз Ивар пользовался этим знакомством.  Что  поделаешь,  были времена,  всё - только за счёт личных связей.  В баню, просто так, не сходишь.  В хорошую баню конечно.
    Вся длина *бальзамчика* метров двадцать,  справа, слева столики, всего восемь штук, кажется,  а может десять.  А Вова Г*, бармен, рассказывал, что за день пробегал по этому помещению 18 километров.  Он специально для этого шагомер приобрёл.  Ботинки ему только три месяца служили,  подмётки такой нагрузки не выдерживали. Ивар тоже, разок себе нагрузку на подмётки устроил.  Посидел он как-то у Володи  в закутке.  В зале мест не было.
- Сиди тут и сам себя обслуживай, - сказал он Ивару.
- Вот тут водка, тут шампанское.  Извини за ассортимент, другого нет, всё прикончили.
Это сейчас такого по определению быть не может! Чтобы всё и кончилось. А тогда запросто.
- Ага, я тогда себе коктейли делать буду, - и Ивар сделал.
Шесть бокалов за вечер.  Как она, эта смесь, называлась-то? Кажется *Огни Москвы*.  Как говорится, просьба не повторять в домашних условиях. 
   Он тогда ещё заблудился среди собранных на зиму пляжных раздевалок.  Еле выбрался.
**

    Я бегу по городу, бегу не один, а в стройных рядах, одетых в какой-то немыслимый камуфляж, персонажей. Они впереди меня и сбоку. Лиц не разглядеть, все смотрят вперёд.  Все увешаны ранцами, оружием, сумками, рациями.  Экипировка незнакомая, но назначение понятно.  Никто вроде не командует, но в ушах, метрономом, постоянный ритм.  Там где мы пробегаем улицы пусты, дома развалены.  Звучит команда,  мы рассыпаемся по этим развалинам, прячемся за камнями.  Я вскидываю на прицел не пойму что, но очень на вид внушительное.  По следующей команде гремят выстрелы, нет это не назовёшь громом,  это какой-то визг на границе слухового восприятия. То, во что целился я и другие абитуриенты,  осыпалось,  плавилось, исчезало... переставало быть совсем. Звучит сигнал, команда строится и продолжает бег. Темнеет, с неба уходит  серый жемчуг.  Наша цель - подвалы...
**

     К полудню ветер поменял направление, приморский климат штука капризная.  Со стороны моря резво полетели тёмно-серые тучи.  Пошёл снег,  повалил, понёсся, подгоняемый ветром.  За минуту Ивар стал похож на снежную мумию,  только толстую. Пришлось быстро убираться с пляжа под защиту леса.  Снежный заряд прошёл.  Ивар, стоя под сосной, пытался сбить с себя сугробы.
- У природы нет плохой погоды! – Плохой нет, а вот такая есть. – пыхтел про себя Ивар.
Не к месту,  вдруг,  вспомнилось.  Лет,  ну очень уже не мало, тому обратно,  в армии,  Ивар был в кино.  Это было кажется в Ашхабаде.  Декабрь.  Да, точно,  погода паршивая была.  Ивар, после госпиталя  болтался без дела.  И в отпуске, потому как никто его не тревожил,  и не в отпуске,  потому как домой не отпускали.  Пошёл в кино, *Служебный роман* шёл.  Кажется это была премьера.  В зале было совсем мало людей.  Рабочий день.  Какая дикая тоска охватила Ивара, после фильма. Наверное от того, что где-то была другая  жизнь, а он тут,  не пришей, не пристегни...
  Ивар прошёл через лес к Лесному проспекту.  Снег успел замести дорогу. Ивар,  не глядя шагнул на проезжую часть, визга тормозов он не услышал, тяжёлый джип снёс его как кеглю в боулинге. Он отлетел с дороги и ударился о фонарный столб.
- Вот и всё,  вот и всё...до фонаря...

                ***


- Ну что, начнём?  Мы сильно запаздываем.
- Вот свечку пристрою.
- Всё бы тебе декор и антураж.  Оставь, так сойдёт.
- Свет неправильно падает,  тени от треуголок не страшные.
- Так причём тут свечи, надо проекцию поменять.
- А я в этом мало что понимаю, а вот как свечку пристроить,  это понятно.
- Стакатти! Эй! Ты готов? Печь топится?, - первый стучит в стену. Из-за стены доносится невнятное бу-бу-бу и металлический грохот.
- Ну и порядок, начали!

                ***

    Вот и всё,  вот-и-всё,  вотивсё-о. Тик и так, тик-и-так, тикитак. Бом, бом, бомм.  Жутко холодно, особенно там, где сломаны рёбра.  Что за звон?  Не может так в голове звенеть. Динь-динь, бомм, динь-динь, бом...
    Ивар попытался повернуть голову.  Он лежал на скамье, головой к холодной,  обшитой гладкими досками, стене.  Слева, на стене, на уровне груди, была укреплена полка.  Над головой свод  потолка, похожий на гробовую крышку.  Тоже обшит досками.  Кое-где видны следы белой плесени или грибка. Не велика разница. Напротив скамьи дверь, слева что-то вроде конторки. За конторкой, стоя расположился человек, внимательно изучающий лист бумаги.  Не саму бумагу конечно, а то, что на ней написано.  Ещё один посетитель, надзиратель, стоял у стены и снимал нагар с фитиля очень белой свечи. Оба человека в тёмных, длинных до полу плащах.  На головах треуголки.  Руки в перчатках.
- Венеция, - не понятно почему, уверенно подумал Ивар. Где-то он видел такую комнату, камеру.  На картинке в *Золотой книге*,  которую привёз приятель.
Оправлявший фитиль человек заметил, что Ивар смотрит в его сторону.
- Очнулись, Фон Хольц?
- Это вы мне, что ли?- задал вопрос Ивар.
- Вам! Вы, Фон Хольц или Ван Гольц,  отпрыск проклятого рода,  возмутитель эфира.  Что привело вас к нам ?
Ивар понял что у него посттравматический шок.  Ну, не белая ж горячка!  Тем более, что болело везде.  Особенно голова.  Шевелиться не хотелось.  Несмотря на это, Ивар приподнялся на локтях, попутно заметив на левой руке металлический обруч и уходящую от него к стене цепь.
- Не вздумай вставать! – заорал человек со свечой.  Свечу, он  выставил перед собой, как бы защищаясь от  Ивара.
- Мерзкий шпион и еретик!
Стоящий у конторки тип  положил  лист и быстро заскрипел по нему пером. Перо было пёстрое,  полосатое.
- Кукушечье наверное, но точно не гусиное, - бредово подумал Ивар.  Думалось с трудом, но процесс шёл. Не обращая внимания на грозные реплики человека со свечой,  Ивар осмотрелся.  Одет он был в какой-то дряхлый, но стиранный балахон.  Рубище, - определил он.  Кроме балахона, на голове колпак, тоже *отменного* качества.  Зато голова не так мёрзла.  Ивар заметил, что в камере (что уж теперь, по другому не назовёшь!), в камере свежая солома на полу.  Кувшин, в углу,  видимо с водой, а может с вином.  На полке, той что слева на стене,  виднелась краюха серого хлеба.  Чувствительно захотелось есть.
- А также! – продолжал что-то перечислять обвинитель, - пробравшись ночью на развалины часовни...
Ивар встрепенулся.  Ну ка, что за развалины?
-...исполненный духа осквернения,  осквернил же путём – голос глох в голове Ивара,
-  что за ерунда? – брезгливо подумал пленник.
- Послушайте, любезный! – обратил он на себя внимание оратора, - послушайте, когда тут у вас обед?  Я с утра,  или вообще неизвестно с какого времени, не ел.
Человек у конторки бросил перо, задрал рукав плаща и посмотрел на часы.
- Вот, сейчас запишем показания быстренько и обед.  Так что давайте, это и в ваших интересах, - уставился он на Ивара.
- Если хотите можем помочь, - доброжелательно продолжил *конторщик* и потянул какой-то рычажок  на верхней части бюро.
Отодвинулась часть стены.  За ней обнаружилось просторное помещение.  На стеллажах разложены непонятные предметы и инструменты.  В середине помещения громадная печь похожая на русскую.  Тоже с устьем закрытым железной заслонкой. Около печки невысокая жаровня с пылающими углями. В камере потеплело.
     У жаровни, на скамье сидел человек и пил что-то из глиняной кружки. Одет он был в облегающие, когда-то красного бархата, кюлоты. Поверх, кожаный фартук. Мощный торс, волосатая грудь, на груди цепочка с ладанкой. Красный капюшон откинутый на плечи и тесак на поясе, недвусмысленно указывали на его профессию.  Когда отодвинулась стена, человек встал, отряхнул с фартука крошки, подошёл поближе к конторке и что-то спросил у писаря.  Тот доброжелательно кивнул и посмотрел на Ивара.  Дяденька в фартуке тоже заинтересованно глянул в его сторону, прикинул что-то, покивал и удалился за печку.  Вскоре оттуда послышалась непонятная возня и чьи-то вздохи.  Ивар нервно покрутил головой.  Шею как-то свело.  По спине потёк холодный пот.
- Ну что же?  Как вас теперь называть?  Ван Хольц,  Фон Гольц, Вольфенци, Распони?
- Какой Распони? – тихонько скрипнул Ивар.
- Из Турина!
- Ф-федерико?
- Что вы несёте!  Умер Федерико! Вы Карло. Карло Распони.  Не успели сойти с корабля, как мы уже знали кто вы.
- Мерзкий еретик и отщепенец,  шпион и марджинальный тип! – снова включился номер первый. Тот что со свечой. Но уже как-то устало, без энтузиазма.  Потом и вовсе,  неожиданно зевнул, воткнул  свечу в  подсвечник на стенке и закричал,
- Престо бамбино! Время обедать!
- А вы подумайте, как вам добиться легкой кончины.  А для этого необходимо сотрудничество, - мягко продолжил тот допросчик,  что у конторки.
За печкой ещё повозились.  Выскочил верзила в фартуке, поворошил в жаровне угли большими щипцами.  Опять удалился и вернулся на сей раз с большой, плоской,  деревянной лопатой на которой лежала громадная пицца.  Этак с тележное колесо. Детина пристроил лопату перед устьем печи, отодвинул заслонку и пихнул лопату вглубь печки. Потряс легонько лопату, пицца соскользнула на под печи.  Лопату убрал и установил заслонку на место.
    Допросчики  перестали интересоваться пленником.  Достали из угла большой комнаты стулья,  вытянули откуда-то складной стол, сняли со стеллажа кружки и большую, оплетённую соломой, бутыль.  Похоже с вином.  Минут через пятнадцать,  ну приблизительно, не до точности, да и ни к чему,  пицца была извлечена из печи и еле-еле разместилась на столе.  Троица уселась на стулья,  палач (а то кто же?) взялся за бутыль и разлил по стаканам вино.
- Ну! – приподнял стакан повыше *конторщик*, - за Начальство!
- За Начальство! – подобострастно подхватили сотрапезники и звякнув стаканами, дружно выпили.
Ивар сглотнул слюну.  Потом поднялся и потянулся к кувшину.  Но, к его разочарованию, кувшин был пуст.  Краюха хлеба на полке была недосягаема.
- Это чтобы кости кидать, - загоготал *свеченосец*, - не обольщайся еретик паршивый.

**

 ...мы плетёмся по подвалам разбившись на тройки. Попеременно меняемся.  Кто-то отстаёт и осматривается в тылу, средний стоит и прикрывает идущего впереди пока тот не остановится.  Потом второй выходит вперёд,  арьергардный боец заступает место в середине,  бывший ведущий осматривает тыл.  Каждый занят своим делом, некогда вглядываться в лица напарников. Каждые два-три поворота подвала остановка, обстрел коридора.  Замыкающий периодически простреливает пройденные участки из подствольника.  Грохот, визг осколков,  пороховая вонь. Но мы не меняем ритм, не меняем порядок движения и обработки участков. Стрелять тут не в кого, даже крыс нет.  Время от времени появляются пятна белого света на стенах и потолках.  Их обстреливаем намного усердней.  Десять минут привала и дальше, новые километры подвалов.  Серые лабиринты, нескончаемый квест...

**

    Обед закончился,  допросчики поднялись из-за стола, отошли в угол переодеться. Скинули чёрные плащи и мрачные треуголки.  Развесили на крюках свисающих с потолка.  Ушли из видимости Ивара, за стеллаж и вышли, уже одетые в щеголеватые камзолы украшенные блестящими побрякушками и отменным кружевом.  Поправляя мушку на левой щеке и глядя на себя в зеркало (наверное в зеркало, Ивару не видно), *конторщик* небрежно сказал,
- Мы выйдем по делам, а Стакатти вам тут всё объяснит, надеюсь вы примете наши предложения.  И собственно, знаете ли, деваться вам некуда,  так что...- он не закончил фразу, склонился в полупоклоне, изящно махнул по полу треуголкой и вышел в сопровождении *свеченосца*
Ивар остался наедине с палачом...

    Стакатти подошёл к Ивару, помог ему приподняться и сесть на скамье,  легко оторвал от стенки цепь.  Потом, подумав, оторвал цепь и от браслета на руке Ивара.
- Пошли к столу, там удобнее будет, - поддерживая пленника за талию, мягко сказал верзила.
- Что, у-удобнее? – пересиливая возникшую немоту, произнёс Ивар.
- А посидишь,  покушаешь, винца выпьешь и поговорим.  Думаю, договоримся,  ты ж и с виду не дурак, а поешь так и ещё больше поумнеешь.
На столе осталась немалая часть пиццы,  какие-то овощи на блюде,  нарезанная ветчина и бутыль, которая отнюдь не опустела.  Ивар шумно сглотнул слюну и потянулся к стакану.
- Вот! Сразу видно – поладим, - захохотал палач, - да ты давай, не стесняйся, знаю я вас,  еретиков.  Насчёт пожрать да выпить, тут вы ничем от примерных, подначальных не отличаетесь.
- А может вы мне хоть что-то объясните, - Ивар оторвался наконец от стакана, - ничего ведь не помню?
- Так я для этого тут и служу, чтоб всё объяснять. Всё по очереди.  Ешь пока.
- Разве, не те господа тут главные?
- Эти?  Клоуны расфуфыренные,  как же, они вон пожрали так даже посуду не приберут.  А мне и готовь и пытай и за вином сбегай.  Или вот как сейчас, они в оперу, а я тут должен тебя готовить.
- Как эт-то? – едва не подавился куском Ивар, - г-готовить?
- Да обычно, ты у нас третий уже.  Как сошёл с корабля, по виду подходящий  оказался, ну тебя по головушке *колбаской* и в подвал,  тут подготовим и пойдёшь на работу. Верзила надолго припал к бутыли, без посредничества стакана.
- Ага, по голове,  а болит-то всё.
- Ну, так это как водится, чтоб по голове попасть надо ж это как-то организовать.  Давку, толкучку,  сутолоку. Ну и конечно помяли малость. И ещё об фонарь приложили. Сгоряча конечно. Да ты не обижайся, за ради дела, не просто ж для забавы.
Ивар покивал, задумчиво пережёвывая кусок мяса,
- А вообще, чего я натворил?
- Да ничего, У нас, те, кто что-то творят, долго не задерживаются. Воды у нас много, понимаешь, потому преступников мало.  В чистоте живём. А всё Начальство! Порядок у нас,  новый,  вот уж годков пять.  Как объявился Его Светлость, Глава Начальствующего Дома,  так всё и поправилось.  Работы нам всем хватает.  А то всё больше лодочное движение регулировали и контрабандистов ловили.  Сейчас дело другое,  еретиков воспитуем! За иностранцами догляд. Марджиналы объявились у нас. Противу традиций шумят, их тоже укорачивать надо. Кладбище новое построили. Стекло ва... – тут разговорчивый верзила поперхнулся, натужно закашлялся и замолк.
- Ну я вам зачем? Я ж не помню даже что умею, откуда.
- Будешь третьим! – важно сказал Стакатти, - Его Светлости нужны заместители,  ты в аккурат подходишь, что по росту,  что по возрасту.  Будешь его на парадах замещать, на выставках,  ещё где надо.  Работа лёгкая, оплата большая.  На дармовых кормах, спецодежда, то, сё...дамочки, фрейлины, а? – и верзила отобрал стакан у Ивара.
- Я тебе сейчас другого плесну, мне свояк с севера прислал.  На том же корабле, что и тебя привёз. – и он налил полстакана из непрозрачной бутылки.
- Вот, хлебни-ка, только не кашляй.  Граппа, она как огонь!
- А что же, у вашего начальника других замов нету?
- Кончились, - кратко ответил Стакатти.
Где-то недалеко заиграла музыка. Вивальди, - отметил про себя Ивар, успевший приложиться к стакану.  Оказалось неплохо! Уж куда лучше кислого вина.
   Стакатти сунул руку под фартук, и вынул мобильник. Ивар уже ничему не удивлялся,  граппа подействовала, стало тепло и всё  абсолютно до фонаря...
   Палач быстро болтал по телефону,  кивал в подтверждение своих слов, Подмигивал и улыбался Ивару.
- Ну и ладно, - уже сам наливая себе из бутылки, - бубнил Ивар, - ну и зам, а что?  Что мне, всю жизнь в рядовых ходить что ли?  Только  я нич-ик-чего в придворно-ой жизни не секу.
- А это подучим,  подкрасим и усы подстрижём, - убирая трубку, ободряюще сказал палач.

**
Варианты, перекрестие.

пролог

    ...Поезд дёрнулся,  судорожно и нестройно застучали колёса. Ивар открыл глаза.  В распахнутую дверь вагона порывисто шагнула женщина.  Из-под низко надвинутой, вязаной, шапки на Ивара глянули серые глаза.
                ***
     Второй день Ивар принимал непосредственное участие в придворной жизни.  Пока младшим лакеем, до заместителя его Светлости ещё не близко.  Днём он таскал ведра с мусором,  подносы с грязной посудой, а по вечерам его тренировали.  Учили ходить, носить камзол и не ронять трость.  Виртуозно размахивать шляпой приветствуя народ. В малый зал приёмов приходили музыканты и одна из посвящённых фрейлин.  Ивара учили танцам, а без партнёрши, в танцах не обойтись.  Партнёрша поглядывала на него, из-за большого веера, ясными серыми глазами. На поясе у неё висело ещё два. Запасные наверное. На левой скуле красовалась мушка.  Что-то это означало, вот только Ивару никто не объяснил что именно...

**

   Миссия в подвалах подошла к концу,  видимо кончились патроны.  Нашу группу сократили до двух и перевели в здание без крыши. Ночами мы учились спать, здесь это трудно, нет звуков ночи, нет запахов ночи, нет тишины ночи.  Впрочем, дни тут тоже беззвучны и серы.  Жемчужно серы.  Днём мы метали ножи, косы, топоры, ножницы, крышки от консервных банок... всё что только можно кинуть и воткнуть, всё чем можно порезать  и заколоть. Учились фехтовать.  Напарник как и я был одет в камуфляж и шапку с прорезью в которую можно было видеть только глаза, серые глаза...

**

    Уже два дня мы готовимся к параду. Я уже не помню сколько прошло времени, сколько его проходит сейчас. Ведь оно, несомненно проходит и сейчас.  Как говорят? – Время не стоит на месте.  Выходит мы стоим?  И как не крутись, в любой момент времени, ну да,  время это пройдёт, а мы останемся без него.  Или можем оказаться не в нём, стоит только попасть в сутолоку и об фонарь.  Эх, да что говорить.  Можно и без времени жить.  *Счастливые часов не наблюдают*,  или как там правильно будет?  Занавески тут так себе, особенно ламбрекены.  *Ракушки* так и вовсе паршивые, явно не умеют как следует кроить или ткани жалеют.  На эти вот окна размер нужен другой, минимум полтора метра и кроить по косой.  Посмотреть бы как крепят...

**

   Сегодня нас забрали из дома без крыши. Только уснуть удалось, а проснулись в той комнате, ну, там где в первый раз, после полёта с остатков декораций.
- Так, уважаемый Ивар,  пришло время поработать.  Но не думайте, что всё пройдёт вслепую.
- В прошлый раз, мы с вами говорили о фантастике, думаю вы помните? В реальности, или в том, что вы считаете реальностью.  Или в том, что мы с вами договоримся реальностью обозначить  всё так и происходит, как в любой книжке.  Да-да.  И время течёт куда попало и параллельность определённо существует.
Я устал слушать стоя и присел на одно из кресел, по другому похлопал рукой, приглашая своего молчаливого напарника, который так и не расстался с шапкой-маской.  А пусть, как хочет.  Я так устал, что интерес во мне был только гастрономический.  Хотелось кофе, давно уже, ещё с того утра, когда я пошёл гулять.
- Кофе сейчас подадут, - угадал моё желание Первый, ну так я его назвал, для простоты.

- Так вот, для сохранения параллельности миров, а она необходима, существуют множества и множества организаций.  Если уж мы взялись за терминологию математики, пусть они называются...геометрами что ли. А параллельность нужна для эволюционного развития всей совокупности миров.  Представьте, скажем один мир делает неоправданный технологический рывок или проводит негуманный социальный эксперимент.  На линии развития образуется дуга.  Линия начинает изгибаться,  все миросоставляющие, включая материальные и прочие, начинают сопротивляться.  Природные катаклизмы, экономические потрясения, военные конфликты, в том числе.  Всё увеличивается в количестве и претерпевает изменения в качестве.  Не в лучшую сторону.   Казалось бы и это эволюция.  Но, в тоже время, линии развития других миров, по, не знаем кем заданным параметрам, пытаются сохранить параллельность и повторяют кривую мира-зачинщика.  В свою очередь невольно подвергая себя таким же, если не более разрушительным воздействиям. Иной раз приходится проводить долговременный анализ, выстраивать плотины, лепить заплаты.  А иной раз, вот как и в нашем случае, достаточно устранить зачинщика.  Как и всегда им является человек.  Пассионарная личность, так сказать.

...первый продолжал про физику процесса, про теорию игр, про разнос амплитуды и петлю гистерезиса...

    А мне всё равно.  Меня нет.  Оттуда меня вынули, а тут другое, не моё. Дали поиграться, ну и пусть.  Одно ясно, тут помру, так они в другом месте достанут.  Вот ведь, пригодился.  Или нет, должен сыграть  ещё.
-     Как и везде.  Мы игрушки.  Давай не про всех – я игрушка.  Чья-то вещица, пока нужная.  Все разговоры о свободе выбора  ложь.  Ложь? А жалко.  А может проверить? У меня на поясе навешено много смертельных железяк.  Сейчас нажму кнопку и посмотрим  какова степень моей свободы.

    Так это всё, лениво в мозгу тарахтит.  О, уже косятся, услышали.  Лекция продолжается...

    Всё у них просто – убить.  Всегда так и не иначе.  Никому нельзя выйти из параллелей.  Только стройными рядами.  Кто решил?  А зачем мне это знать. Это вообще я вопросы задаю?  Или тоже кто-то? Ну тогда пусть кто-то и отвечает.
- Не отвлекаемся друзья,  - постучал по столу лектор, - посмотрим лучше картинки.
На стене возник экран, побежали цифры, полосы, установилась фотка мужчины в костюме аж, семнадцатого века, насколько мог судить Ивар. Мужик как мужик, рыжеватый, метр и восемьдесят сантиметров.  Про сантиметры всё просто,  рядом с мужиком была пристроена масштабная лента,  как в некоторых магазинах, на входе.  В Швеции помнится,  да бывали заграницами,  так вот в Швеции, в магазинах такие штуки на дверных косяках наклеены.  Очень удобно для продавцов, чтобы легче налётчиков определять, для полиции.
    В общем мужик рослый, с усами, и на Ивара чем-то похож.  Глаза только с прищуром и улыбочка самодовольная и вообще видно, что скотина и подлый трус.  Что-то меня на мультики потянуло, Леопольда вспомнил.  Хотелось бы жить дружно, да видать не всем нужно.
   За мужиком, фоном располагался город и вид на море.  На воду какую-то, если не море.
- Это ваша цель, - потыкал указкой в портрет Второй, он тоже подтянулся.  Для массовости наверное. 
- Не наша, а ваша, - буркнул себе под нос Ивар.  Напарник вообще стоял как манекен и ни в чем, казалось не участвовал. При появлении на экране портрета даже не шелохнулся.  Но когда пошли виды города заметно дёрнулся.  Что за город? Надо тоже глянуть. На экране дворцы, каналы мостики, лодки, церкви и львы.  Львы на стенах, на балконах, на колоннах.  Все с крыльями.  У одного, наверное самого крупного в лапах книжка раскрытая.  Где-то тоже это видел,  тоже в книжке наверное.  Понятное дело, придётся на яву посмотреть.  Как это было в рекламе?  *Вы посмотрите новые страны, познакомитесь с интересными людьми и может быть убьёте их.  Если вступите в армию*  Вроде так, на наш случай похоже.
- Его светлость Глава Начальствующего дома. Прибыл в...не важно куда.  Сами узнаете.  Прибыл из времени близкого к вашему, но из другого мира. Есть способы. Некоторые знают как. Мы вот знаем.  Но мы геометры,  у нас возможности.  А вот откуда у того типа возможности не известно.  Хотя это потом.  А вот, что сейчас.  Эта Светлость ломает город, натурально сносит по камешку, перемалывает в пыль, а пыль в каналы.  А если пыли не хватает, то и остальных туда же, кто не согласен.  Короче, новый порядок. В то изолированное время, в смысле переноса информации, этот город тоже легко изолируется. И тем самым выпадает из экономического пространства тогдашнего мира...
- Опять понеслась лекция, только теперь уже про экономические связи и ещё, хрен знает про что.
    Но город жалко, город красивый, видно что люди старались и не одну сотню лет.  В принципе только за это можно замочить дядьку с усами. 
     И откуда во мне это? Последнее время комаров стараюсь не бить, ну, если только сдачи даю. А тут такая кровожадность.  Не иначе в пищу что-то подсунули. А вообще?  Кстати? Чем нас тут кормили, даже не помню.  Может и не кормили, а хорошо бы сейчас пиццу и по пивку.  Тоже бред...
- Послезавтра, по локальному времени, парад в городе. На таких парадах, очень любит красоваться Его Светлость. Вас высадят прямо на площадь, времени у вас один час или меньше.  Не раздумывать, не рассуждать, действовать до результата...

**



- На таких парадах, очень любит красоваться Его Светлость.  Точнее сказать, для Его Светлости парад и устраивают, понял?
-  Понял.
- Вот, тогда собирайся, я тебя прогуляю.  А то, ты парень в помещении засиделся, - Стакатти хлопнул меня по плечу, протянул плащ.
- На, одень ещё и вот это, - он достал из кармана футляр.  Там оказались тёмные очки.
- Ray Ban. Cop glasis, - кажись такие я носил, а тут откуда?
- А у нас теперь много чего есть. Надевай на нос и пошли. Никто не пристанет.  Такие стёклышки у нас мокрая команда носит.
- Это кто же?
- Те, которые мочат, понял? Тех, кто не понял.
- Ну тогда  я всё понял, на всякий случай.
Стакатти вывел меня из дворца через один из известных ему, но не известных другим, особый выход. И мы, неспеша, побрели по  по городу.

- Смотри Вольфенци, - почемуто Ивара тут так называли все, - смотри, вот лоджетта Сансовино.  Здесь весь Начальствующий Дом собирается.  Парад смотреть. И ты с ними, а именно во главе, ха-ха, Начальствующего Дома!
- Вот там, на пьяцетте, у старых прокураций, вояки строятся.  А потом, маршем из-за угла и на Сан-Марко, мимо либрерии и потом на Рива дельи Скъявони,  там развернутся и к дворцу. Его Светлость желает башню часов своротить и улицу там пошире сделать.  Насквозь, до новой набережной.  Чтоб перспектива была, - неожиданно горько закончил палач.
- Жалко башню, красивая.
- Пошли, нечего сопли пускать, - Стакатти грубо дёрнул Ивара за плащ.

- Весело у вас тут, - заметил  Ивар, - от нас с тобой народ аж по стенке лезет.
- Знает от кого, вот и лезет. Сейчас на место придём, стёклы снимем , полегчает.
Через пару мостиков,  да шесть поворотов, да четыре церкви,  дошли до нужного места и Стакатти, толкнув, почти слившуюся со стеной, дверь, потащил за собой Ивара.  Очки, он предусмотрительно стянул со своего носа и про спутника не забыл.

За дверью оказался уютный кабачок,  столиков на пять.  Стойка против входа, за стойкой дама.  Тёткой такую не назовёшь, только синьорой.  Так к ней и Стакатти обратился,
- Синьора Менарди,  позвольте нам с приятелем у вас пообедать?
Это ж надо! Стакатти и спрашивает разрешения у кого-то!

- Садись Карло, вон там, в уголок.  Хорош племянничек!  Раз в месяц является, да и то – пожрать!  Нет того, чтобы родную тётку почаще навещать!!! Действительно, скоро по разрешению будешь есть!!! – голос Синьоры быстро перешёл звуковой барьер и гремел так, что зазвякали тарелки на каминной полке.
- Так всё работа проклятая! Ничего поделать не могу, уважаемая тётушка.  Зато я к вам не один, а вот с клиентом.  Ему правда, всё одно,  на раз гулянка, - непонятно продолжил верзила-племянник,  сгибаясь в поклоне.
- Пошли куда сказано! Сейчас подам колбаски и вино.
- Тётушка!  Нам бы вместо вина северной граппы,  а то в наших подвалах сыро.  Как бы не заболеть лихорадкой.
- Уж ты заболеешь.  Других уморишь, это да, - и синьора Менарди, с состраданием, посмотрела на Ивара.
Гости уселись за крепкий столик и уже через минуту им подали блюдо с горячими колбасками. Могучая рука хозяйки утвердила на столе темного стекла бутылку и на удивление изящные стопки.  Стакатти ловко  обстукал с горлышка сургуч,  достал из кармана острую железку и выцарапал пробку.  Налил стопки по края.  Ни капельки не пролил.  Кивнул Ивару, ловко ухватил стопку, - Ну, братец, за Начальство! – и опрокинул содержимое в широко открытый рот.
Ивар не задержался,  тем более, что вдруг очень захотелось есть.  Он аккуратно выпил и с наслаждением принялся за трапезу.  Палач, не теряя темпа, налил по второй – выпили без тоста и продолжили есть. Стакатти ел быстро и вскоре его тарелка опустела.  Он встал, сходил к стойке и вернулся с тарелкой жареных орехов.
- Давай, ещё выпьем,  а то скучно мне, - закапризничал тётушкин племянник.
- Скучно мне, пришелец!
- Чего вдруг?
- Да вот , вроде и знакомы мы с тобой, всего ничего, а уж я к тебе привык.  И расставаться не хочется.  А надо.
- А чего вдруг и расставаться?  Ты что, уезжаешь что ли? – спросил собутыльника Ивар, – а куда?
- Это ты братец, уезжаешь, - Стакатти ещё налил, кивком пригласил Ивара следовать его примеру и выпил. Видно очень  жажда мучила, не иначе. Потом он наклонился к Ивару и уже потише продолжил, -
- Завтра парад,  а тебе как раз на парад идти придётся.  Наше начальство так решило.  И пойдёшь, вместо Отца родного, Его Светлости.  Потому как завтра будет много лишнего народу.  И с того берега, - Стакатти махнул рукой куда-то за спину, - приедут.
- Значит будет парад и я на параде? – ну так и что, постою, шляпой помашу, как учили.
- Ты шляпой помашешь, а по тебе...- Стакатти замолчал, обернулся, мило поулыбался хозяйке, - а по тебе тоже могут махнуть.
- Ты думаешь чего это у Нашей Светлости столько замов? Ага, кончаются быстро.  Кто-то сильно наше начальство не любит. И наверное есть за что, - уже шёпотом закончил Стакатти. Он поманил Ивара поближе к себе.

- Мне, честно сказать, тоже, не сильно-то нравятся наши новые порядки. Простоты прежней нету, всё накручивают, стращают народ. Раньше-то, оно конечно тоже, не виноград было.  Но уж проще, не в пример. Ну ляпнет чего человек в кабаке, спьяну.  Ну дадут ему десяток плетей. Иди себе, гуляй! Но с оглядкой. До следующего раза. Сейчас, только пикни и в мокрую роту. А чтоб не скучал, камень на шею для компании. Ещё того хуже, город портят, красоту портят, - палач кулаком треснул по столешнице.

- Карло!- прикрикнула из-за стойки синьора Менарди, - не порти мне мебель! Поросёнок!
- Всё, всё тётушка, мы по тихому.
 
- Все крыши в зелёный цвет красят! Говорят защитный. На кой ляд? От чего это защитит?  От наводнения что ли?
- Коней  Фидия с крыши стащили. Цветной металл, говорят, надо економить! Во дворце Дожей какой-то евроремонт затеяли, все стенки залепили да в белый цвет красят! Это ж только в приютах так!

Стакатти перевёл дух, глянул на оторопевшего Ивара, плеснул щедрой, но твёрдой рукой по рюмкам и продолжил.

- Я раньше при львиной морде служил.  Такая, специальная мордашка, на стенке. Пасть открыта.  Туда доносы кидали.  А я за мордой сидел, через глазки поглядывал.
- А как же! Каждому-всякому доверять нельзя-а! Может ты по злобе на соседа наклепал?
- Вот я и поглядывал, а что за человек бумажками кидается.  Мно-огих узнавал. И потому, не всякая бумажка в дело шла. Но! Это ведь так у нас заведено было. Я, упаси святой Захарий, не своевольничал.
- А при его светлости, морду со стенки срубили и дырок для доносов побольше наковыряли.  Проверять доносчиков и вовсе перестали. Наоборот! Ежели в месяц нехватка доносов, так приёмщикам самим приходится сочинять, чтобы план был!
- Всё,  Устал я Вольфенци, домой пошли.  Тебе ещё выспаться надо. – резко оборвал себя Стакатти, но последние капли из бутылки по рюмкам выжать не забыл.
- Нельзя зло на дне оставлять! – наставительно произнёс палач.

Приятели откланялись. Вышли быстро, Стакатти подталкивал Ивара в спину,
- Давай братец! Не медли, что-ты плетёшься нога за ногу.
Правду сказать, Ивар, по причине более плотного знакомства с крепкими напитками, как раз шёл ровно.  А вот дяденька палач спотыкался на ровном месте. Да так удачно, что пущенная из тёмной подворотни пика, воткнулась в ставень у него над головой. Стакатти пошатнулся и толкнул Ивара плечом.  В тоже самое время он выдернул из-под плаща широкий тесак и швырнул в темноту корте. Корте такой тупичок, деться некуда и кто-то не смог никуда деться.    Метатель пики, больше-то некому, успел повернуться в профиль. Хотел убежать и уже начал было. Нож пробил шею под левым ухом, прошёл насквозь и застрял в толстой двери дома.

- Темно-то как, - сказал Стакатти вытаскивая нож. Тело подхватил Ивар. Не сговариваясь, собутыльники дотащили труп до канала и тихо опустили его в воду.
- Вода ему плюхом,- сострил Стакатти.
- Ну ка, давай прибавим ходу парень.
- За что он тебя?  Ведь это тебя он хотел пристукнуть,- с запоздалым испугом спросил Ивар.
- Слушал наверное хорошо, услышал наверное что-то. Но, дурак не понял, кого кончать надо.  Пойдём, я тебе ещё не всё показал.
- Может ну её, экскурсию твою?  Что-то зябко на улице, пошли по камерам?
- Сейчас, не дрожи, рано тебе ещё. Всё завтра.
Они живо отправились по узким улочкам и вскоре оказались у большого канала. Видно здесь раньше был большой дворец. Остались только несколько аркад и портик.
- Пескария*- тихо сказал палач.
- Раньше тут палаццо было, разломали во время мятежа Тьеполо .  Сейчас сюда рыбаки рыбу привозят. Что-то вроде рынка.
- Завтра, ежели доведётся, после парада, беги сюда.  Увидишь барку с синим парусом, лезь через борт и ни о чём ни с кем не говори. На носу залезь под запасной парус и сиди тихо.  Авось пронесёт.  Хозяин барки мой брат Игнасио, сын синьоры Менарди.  Он всё сделает.
- А зачем?
- Затем, что пора кончать с замами и браться за самого Начальника.
- А тебе может повезёт.  Только ты, когда в лоджетте устроишься, гляди чтобы та сероглазая за спиной не оказалась. Пусть справа или слева станет.  Короче, не закрывай ей дирекцию...

**

Варианты, перекрестие, финал.


    ...Ивар сидел на широком подлокотнике кресла.  Как-то согнувшись, скрючившись. Даже не вспомнить, сколько так сидел.
- *Где гулял я вчера? Не найду днём с огнём... * - да-а. Шея как болит, не сглотнуть. Будто пилой порезали. И сердце?  Нет, сердце само по себе не болит, не может. Давление наверное.  А может невралгия?  Как там , межрёберная, ага.

...Утро тут хорошее сегодня, солнечное.  Не могу сказать правда, какое вчера было.  Нас тут только сегодня утром и высадили.  Или  не высадили, а материализовали, или транс...чего-то-там сделали. Короче, оказались посреди толпы на площади,  так, будто нас через фотошоп вклеили.
    Почему это я говорю - нас? Я один вроде?  Но, вот кажется, что ещё кто-то есть.  Нет, конечно тут народу много, вообще толпа.  Парад, праздник,  гуляния, аресты,  аресты это если совместят.
    Да, напарник же со мной!  Только вот, я так его и не знаю.  Дядьки эти, что первый, что второй, говорили,  так мол и надо.  Ты знаешь что есть кто-то ещё, но не знаешь кто именно.  Так оно лучше, не будешь ждать конкретного человека и конкретных действий.  Сам всё решай.  Но, в случае чего, помощь придёт.
    Ну да, чего проще?  Действуй как учили, а помощь потом придёт.  Как раньше, в кино про войну.  Всех перебьют до последнего и этот последний, подыхая видит, как несутся на помощь покойникам танки и самолёты.  И такая гордость его охватит, такая умиротворение, что он ещё минут пять живёт.  А потом помирает конечно.  Но не за так просто, а за конец фильма.  Чего несу? Мандраж наверное,  хочется узнать, из-за какого угла танки выскочат.  Ну, чтоб знать куда отползать если что.
- После завершения операции, отходить в район Пескарии.  Там будет ожидать барка, с синим парусом. Скажете, что вам на материк и всё, грузитесь.  Хозяин барки, Игнасио,  предупреждён.  По дороге мы вас , -
Дальше опять пошло про физику процесса.  Я понял только, что после операции можно не торопиться.  Поезд без нас не уйдёт.  Хиханьки всё, хаханьки.  Нервы.  Так, тихо всё, смотрим парад, высматриваем рожу эту.  Его Светлость Начальническую. Смотреть надо в лоджетте, там они все.  Сейчас определюсь только, где эта лоджетта находится...

     Утро пришло на сей раз неожиданно. Обычно-то я к нему всегда готов, просыпаюсь раньше будильника. Вот так привык. И будильник привык, даже не возмущается уже, когда я его луплю по кноке ещё до звонка.  В последние года два, ему ни разу, так и не довелось, зазвонить у меня над ухом. Нет, вообще-то, как-то пару раз ему это дозволялось. Ну, чтобы не отвык совсем. А вот сегодня я проспал. Вчерашняя пьянка, что поделаешь?  Да ещё и Стакатти меня накрутил. Долго я заснуть не мог, про себя всё маршрут повторял. Как, после парада, побегу под арками старых прокураций, потом сверну в знакомый проулок, потом опять мостики-канавы, потом...х,ва,у, щетвёртая овца, пятая овца-а. Потом уснул. И уже утро! Как тут быстро всё! Уж я старался понезаметней пристроиться, под лавку упал, нет, всё равно нашли, одеваться тащат.
    Я попробовал было про завтрак заикнуться, но не прокатило. Какая-то длинная сволочь ткнула под рёбра, умело так, я аж заторопился в гардеробную.  Потом, правда, старший лакей сунул мне в руку пирожок с ливером.  Хороший он старикан, не помру сегодня, так к ордену представлю. Ещё б попить чего.
   Мне покидали парадные шмутки, сунули мордой в таз, пару раз провели бритвой по щекам и оставили одеваться.
    Между прочим одежда тут ничего себе. Умели раньше мужчины одеваться! И камзольчик и жилет. Особенно нравятся мне шейные платки. У меня горло всё время страдает, чуть ветерок дунет я уже и готов. Бронхит хронический. А с платком всё в порядке. И красиво. Да! И думайте что хотите.
    Когда я уже почти оделся, что-то звякнуло, что-то выпало на пол из кармана. Или ещё откуда. Откуда? Потом разберёмся. На полу лежали ключи, связа ключей, моих ключей! От квартиры, гаража, дачи, офиса, от почтового ящика. Фиг с ним, потом разберусь, пора одеваться. Так, быстренько, камзол, шляпа, трость, монокль. Да вот и монокль. Я ж вам немецкий аристократ, не кто-нибудь. Вперёд...

    ...Вон она, лоджетта эта самая, напротив. А я где? Ага, это у меня дворец дожей за спиной. Нас разделяюет площадь, меня и лоджетту. И далеко. Я ж не докину ничего, а уж тем более не попаду куда надо. Надо ждать удобного случая. Вот только какого? Войско прёт, народ машет платочками , шарфами, какими-то вениками. Все так восторженны, приветливы, удивительно единодушны. Во как орут. А чего орут?
  - Слава Начальству! Слава!
- Народ и армия едины!
- Урра мокрой команде. Наши чистильщики нас почистят. Урра!!! Очищение! Свежесть! И никакой накипи!
Ага, это я уже слышал. Так волнительно. Я нащупал под курткой нож. Тонкое острое жало. Вдруг заложило уши, перестал слышать. Лоджетта приблизилась будто в окуляре бинокля. Я увидел всех кто там находился. Увидел Главу Начальствующего дома. Как похож! На кого? Видел я его раньше и не раз видел...

    Как-то мы, от новых прокураций что ли, дошли под прикрытием черноглазиков, все в очках, плащах и при солидных железяках. Каре такое выстроили, меня внутрь затолкали и легко добрались до лоджетты. Там, ребятки построились в ряды, отгородили ступени и я прошел, помахивая шляпой народу, прямо, так сказать в президиум. Человек двадцать или больше уже находилось внутри, под крышей. Стояли вольно, нестрогими рядами. При моём появлении почтительно отступили. Кавалеры помахали шапками, будто пол подмели. Дамы присели в реверансах или книксенах. Некоторые может и чересчур, уж больно раздекольтились. Смотреть правда некогда, смотреть надо на парад, народ, любезный сердцу, приветствовать. Ну встал к перилам, вспомнил знакомых вождей, помахал ручкой. Заревели подданные! Лю-убят батьку! Тьфу ты! Про что я?
Ну вот, кто-то там, весь в перьях, закричал начальственно. Войско посмирнело, вытянулось во фрунт, все как один. Едят глазами начальство. Аж я почуствовал, как едят. Посмотрел мельком через плечо. Слева и позади стояла сероглазая фрейлина с мушкой на щеке. Знакомая. Это про неё мне вчера Стакатти накручивал. Ну я малость подвинулся, как он советовал и дальше стал парад наблюдать.
Войско стройно затопало по пъяцетте, направо, меж колонн. Ах, как не хорошо-то! Примета тут есть такая, нельзя между колонн ходить! Не к добру это. Неужели не местные пиарщики парад готовили? Не знали видать. Зато какая растяжечка рекламная, как раз, от колонны к колонне протянута. Надпись на ней яркая, призывная *Стань одним из нас!* И вояки, во всей красе, на ней нарисованы. Ну прям как в стихах!  *Бежит солдат, бежит матрос, стреляет на ходу* Как там дальше-то, а? Что-то там про - *рабочий тащит пулемёт* или я путаю.  Но впечатляет конечно, надо же на какую высоту, да сколько ткани на плакат извели. Да-а! Это тебе не ламбрекен прицепить на карниз.
Пока я глазел на рекламу, не забывая при этом мило помахивать шляпой и расточать улыбки, парад уже и кончился. Войска пока маловато. Ну ничего, молодёжь уже завтра, с утра, в рекруты записываться побежит. Вон как воодушевились. А кого-то вечером, в таверне, зазывала напоит да контракт подсунет. И будет у родины новый защитник! Будет ли у защитника родина? Не важно, мы должны куда-то развиваться! Экспансия, интересы государства, интересы нации. Мои, в конце-концов, интересы! Господи! Куда ж это несёт меня? Какие у меня тут интересы? Кому я тут нужен? Глянуть на эти рожи. Вон тот, рыбачок или купчик, нужен я ему, как же. Хотя, вон как он радуется, искренне. А этот рядом, здоровый такой, со светлыми, не местными глазами...
Глаза, глаза знакомые, на верхнем левом веке шрамик. Зацепило камешком, ещё в детстве. Ах, как видно-то всё хорошо стало. Будто в зеркало на себя глянул. Что-то толкнуло изнутри. Лицо мужчины со светлыми глазами вдруг приблизилось, почти вплотную. Остальной народ куда-то пропал.  Только вот этот знакомый незнакомец. Что-то там у меня в кармане звякает? Ага, ключи от квартиры.  Домой пора.
 
**

   На  площади стало свободней. Ушло войско или разбрелось по компаниям или в казармы отправилось. Откуда-то послышалась музыка, весёлая такая, хоть пляши. Да, в самом деле, народ плясать начал. Тарантелла что ли? Хоровод короче. Все цепочкой, друг за дружкой скачут, приплясывают, флажками, веерами машут, орут чего-то, весёлое.
 Я в центре хоровода. Удачно так, приплясываю, к лоджетте подтанцовываю. Как только с главным поравняюсь надо будет кидать в него. Чего кидать-то, из головы всё вынесло. Что у меня там для кидания припасено? Ну до чего ж знакомое лицо! Вон, на носу вмятина. Это ещё в Азии, зараза какая-то прицепилась, чуть нос не отгнил. Нет, не венерическое, так инфекция. Так это что же? Это!
Из-за плеча, мимо уха, просвистела железяка. Даже разглядеть смог. Шкворень заточенный. И прямо в жилетку расшитую, прямо в кармашек! Больно-то как...Напарник...молодец, достал таки Его Светлость Главу Начальствующего дома.
Ивар обернулся, увидел серые глаза, оспинку на левой скуле. Напа...
В этот момент полоснуло по горлу...

    Шляпа у меня покосилась, поправить надо. А мужик светлоглазый в хороводе пляшет прямо напротив. Или не пляшет, это вокруг пляшут. Он только смотрит. На меня смотрит...
Что-то тёмное вылетело из-за плеча светлоглазаго и здрорво испортив жилет, больно ударило в грудь. Да, определённо больно. И жарко стало. Фрейлина сероглазая, с мушкой, где, чёрт возьми, её веер? Пригодился бы...
Сероглазая фрейлина развернула веер, блеснувший сталью, и пустила его как диск или сюрикен. Попала мужику в горло. Почти голову отрезала! Как больно-то...
Упал я и...всё. Надо бы к Пескарии...

**
    ...Ивар сидел на широком подлокотнике кресла.  Как-то согнувшись, скрючившись. Даже не вспомнить, сколько так сидел.
- *Где гулял я вчера? Не найду днём с огнём... * - да-а. Шея как болит, не сглотнуть. Будто пилой порезали. И сердце?  Нет, сердце само по себе не болит, не может. Давление наверное.  А может невралгия?  Как там , межрёберная, ага.
- Если сегодня куда поехать, так уж точно не за рулём.
- А куда поехать?
- А на море, прошвырнуться. Иодом подышать, пивом полечиться, на лебедей поглядеть. Ага, надо булку с собой взять, покормить. А то они, лебеди, даром на себя глядеть не разрешают.

Наскоро побрившись Ивар оделся и выскочил на улицу. Позавтракать решил по дороге. Как раз, в сторону станции, есть хорошая кондитерская.  И чай там хорошо заваривают, а не просто кульки с чайной пылью в кипятке мочат.  А булочки! Ивар, в предвкушении хорошей сдобы, прибавил шагу...
В электриче вздремнулось, не заметил как на взморье приехал.  Ветерок тут однако! Ну и ладно, зато свежо. Где ж развеяться как не на хорошем морском ветерке...
Хлопала, будто приглашала войти, кладбищенская калитка. Рано нам, успеем.  А вот на пляж можем не успеть, тучки набежали, хороший ветерок грозил превратиться в не менее хороший ветер!
На пляже только пустые скамейки, людей смело куда-то. Нет, есть один, одна вернее.
Девушка в низко надвинутой на лоб вязанной шапке, немного наклонившись вперёд, шла против ветра.  Ивар легко догнал её...
    - Вы что это? Бегаете за мной что ли? Девушка остановилась и в упор взглянула на Ивара.
- Я? Да, наверное, именно за вами. Никого ж больше нет. – попытался отшутиться Ивар.
- А чтобы точно знать, за вами ли, скажите, как вас зовут?
- *Что в имени тебе моём?*
- И правда! Роза пахнет розой...
- Пройдёмся?
- Есть варианты?

январь/июль 2010