Глава 1
Знамение
В этом году зима в Серпане сдалась очень и очень рано. Мало кто мог припомнить, чтобы зимой в Серпане было так тепло, хотя все зимы выдавались в этой стране мягкими и почти не снежными.
Стоял Месяц Свирепых Ветров, третий месяц зимы . Однако ни ветров, ни снега практически не было. Лишь в некоторых рощах да на полях сохранились небольшие сугробы. Погода стояла такая, что житель Одитора мог бы подумать, что сейчас уже середина весны.
Месяц Белых Морозов выдался еще ничего, но вот в самом начале Месяца Свирепых Ветров наступила оттепель, причем довольно чувствительная. С юга подул теплый влажный ветер, неся с собой частицу Лунного Океана. Последний снег растаял напрочь. Если такая погода продержится еще пару недель, то на деревьях вот-вот начнут раскрываться почки.
Причем оттепель была не где-то в герцогстве Геркон или Севан, находящихся на юге страны, а в Растане, самом северном из герцогств.
Пахари были всерьез обеспокоены такой погодой. Они опасались, что озимая пшеница, сейчас укрытая под слоем земли и снега прорастет, а потом наступят морозы и большая часть урожая погибнет. Неожиданного похолодания боялись и виноградари.
Зато те, кто не имел никакого отношения к земледелию, радовались теплым денькам. Многие люди в городах и деревнях выходили на улицу и подолгу сидели там, наслаждаясь долгожданным теплом. Не могло испортить их настроение даже то, что, возможно, очень скоро начнется очередная война. Хотя, если посмотреть, то чего им особо опасаться? Войны в Серпане были делом привычным…
Конфликт уже давно назревал между герцогством Растан и Эбезин. Когда-то закончившаяся междоусобица грозилась разразиться вновь. Вроде бы сначала был подписан мир, но потом герцог эбезинский начал предъявлять различного рода претензии к правителям Растана, Ниолу, старому полководцу и Надриалу, одному из знатных нобилей.
Надо сказать, что это даже были не правители, а регенты, назначенные законным наследником герцога растанского, Авраимом. Отец Авраима, Герцог Растанский, пал в бою от руки неприятеля и сын, ведомый жаждой мести, отправился в Черные Горы, чтобы узнать у проживающих там магов, кто же на самом деле убийца.
Кстати, то, что в Растане не осталось законного правителя, могло послужить еще одним поводом для возобновления войны. Ниол и Надриал старались наладить отношения, как только могли. Однако герцог эбезинский был решительно настроен на продолжение войны. Видимо, он надеялся, что изрядно потрепанное герцогство в итоге пойдет на капитуляцию, и ему удастся урвать хороший кусок серпанских земель. Однако Надриал и Ниол вовсе не планировали проигрывать, и предпринимали все возможные меры.
Регенты делали попытки вступить союз с герцогством Эртан, что располагалось несколько восточнее. Причем, эти попытки были довольно удачны. Авраим, уходя в поход к Черным Горам, наказывал Надриалу и Ниолу обязательно добиться этого союза.
Со дня на день должен был приехать посол из Эртана и обсудить с правителями Растана условия союза.
Однако никто не знал, что это будут за условия, а, следовательно, рано пока было говорить что-то однозначно. К тому же переговоры за один день никогда не заканчиваются.
Все были в предвкушении прибытия посла Эртана. В родовом замке правителей Растана стояла какая-то необычайно накаленная атмосфера. Даже служанки и слуги ходили по глухим каменным коридорам как-то по-особенному, вжимаясь в стены и стараясь пройти как можно более незаметно. Кто знает, может, посол уже находится здесь и обсуждает вместе с правителями условия заключения договора? Главное – ни в коем случае не помешать им…
Надриал с Ниолом тоже были насторожены, и почти ни с кем не общались, закрываясь каждый в своем кабинете и просиживая там очень долгое время.
Но вот четвертого числа Месяца Свирепых Ветров Надриал, представитель баронского рода Старков, стоя в своем кабинете и вглядываясь в окно, увидел, как поднимается мост надо рвом, и открываются ворота.
Нобиль высунулся наружу чуть ли не по пояс и с жадностью принялся рассматривать процессию, въехавшую в ворота. Пять всадников. Четверо на коричневых конях и один на белоснежно-белом. Видимо, четверо охранников и сам посол. В руках у одного из всадников находится штандарт герцогства Эртан – вышитый золотом щит на красном фоне, окруженный затейливым узором, а у другого высоко поднятый белый флаг – знак добрых намерений. Всадники остановились и принялись о чем-то толковать со стражниками, стоявшими на посту.
Надриал пристальней вгляделся в тех, кто составлял процессию. Расстояние было большое, но он смог немного рассмотреть лицо того, кто ехал на белом коне (у нобиля не было сомнений, что это посол).
Надриал усмехнулся. Так он и думал, что посланником окажется какой-то мальчик, который-то, по виду, начал брить бороду года два назад, не больше. Впрочем, этого и стоило ожидать от правителя Эртана. Видимо, посланец – сын кого-либо из эртанских баронов.
Хотя Надриал и сам был весьма молод для государственных дел, но он воспитывался в замке правителя Растана и волей-неволей научился разбираться в политике. Позиция правителя Эртана была ему довольно понятна. Если уж говорить честно, то он и сам бы поступил точно так же на его месте. Этого мальчишку нельзя взять в плен и выпытать у него какие-либо сведения, просто потому что он ничего не знает, нет смысла и угрожать его убийством в случае, если союз не будет заключен (хотя регенты и так не собирались этого делать – они предпочитали вести честную игру). Герцог эртанский все правильно рассчитал.
Надриал проследил взглядом за процессией, которая, прошествовав по внутреннему двору, скрылась в одном из входов в замок. Вскоре в комнату Ниола прибудет слуга и доложит ему о прибытие посла. Аудиенция, скорее всего, состоится ближе к вечеру.
– Ваша милость, – в комнату действительно в скором времени постучались. – Там…
– Я знаю, прибыл посланец из Эртана. Скажи ему, что когда солнце минует полуденную черту и пройдет четверть небосклона, пускай идет в Зал советов. Там мы с ним и поговорим.
– Хорошо.
– Ты уже доложил Ниолу? – Поинтересовался Надриал.
– Нет, Ваша милость, – ответил слуга. – Но я сейчас же оповещу его. Кто-нибудь еще должен присутствовать?
– Нет. Пожалуй, мы поговорим втроем.
Слуга поклонился и вышел, оставив Надриала один на один со своими мыслями. Нужно хорошо продумать все возможные варианты, которые может предложить посланец герцога эртанского. За размышлениями незаметно наступило то время, на которое Ниол назначил аудиенцию.
Нобиль облачился в парадные камзол с гербами Растана на спине и на груди, накинул сверху плащ, подбитый белым мехом, и пошел в зал советов. Всего в замке было два помещения для проведения совещаний – Зал Тайного совета, предназначенный для обсуждения особо секретных тем, и обычный Зал советов. Туда-то и лежал путь Ниола.
Барон последний раз поправил на себе одежду и вышел из кабинета. Окованные железом сапоги застучали по каменным плитам. Прошло немного времени, и впереди появилась дверь Зала советов. Надриал распахнул ее резким движением, перед ним открылось просторное помещение, в центре которого стоял большой прямоугольный стол. Высоко под потолком горел десяток масляных ламп, заливая помещение тусклым светом. На самом столе находились несколько кувшинов с напитками и четыре подсвечника. Стены были украшены картинами, изображающими батальные сцены. Высокие бойницы закрывали деревянные ставни.
За столом по обе его стороны сидели несколько человек. Посол с двумя своими сопровождающими-стражниками, которые лет на десять каждый старше его. С другой стороны полководец Ниол.
– Добрый день, – сдержанно поздоровался Надриал и направился к столу. Центральное место символически никто не занимал, поскольку настоящий правитель отсутствовал.
Посланец вместе с телохранителями поднялись и поклонились, Ниол только кивнул.
– Думаю, мы можем начать наши переговоры, – произнес Надриал, присаживаясь. – Никто не возражает?
Никто не возражал.
После ухода Авраима на Надриала легла вся дипломатия. Он должен был вести переговоры, договариваться с соседними герцогствами и тому подобное. Ниол, разумеется, тоже участвовал в правительственных делах, но у него имелись многие нерешенные проблемы с армией герцогства, поэтому он не мог постоянно присутствовать в замке. Однако сегодня было исключение.
– Ваша милость, барон фон Старк, – официально обратился посол к Надриалу. – Я и мои воины искреннее желают вам доброго здоровья и всевозможного процветания. Мое имя Алле;нт.
Я прибыл сюда, чтобы от лица герцогства Эртан обсудить с вами некоторые вопросы. Насколько нам стало известно, ваша милость и достопочтенный Ниол предложили нам вступить в союз с герцогством Растан, которым они управляют, безусловно, мудро и правильно.
От лица герцога эртанского хочу зачитать вам несколько требований, выполнение которых есть обязательная часть для заключения соглашения между нами о взаимном сотрудничестве, не только военном, но и мирном. Если какое-либо из требований не устроит вас, то мы можем обсудить с вами дополнительные детали соглашения. А…
– И какие же требования изволит предъявлять герцог эртанский? – перебил Надриал. Ему надоело выслушивать эти красиво сплетенные слова, в которых, если разобраться, больше половины были лишними. Он и сам был мастером говорить речи подобного рода, но сейчас всем
– Его светлость Герцог эртанский требует для заключения союза выполнения следующих пунктов, – Аллент достал из-за пазухи свиток, развернул его и принялся читать. – Первое, передачи в его руки восточной окраины герцогства Растан на протяжении пятнадцати лиг. Второе, передачи в руки его светлости Герцога Эртанского одной трети армии герцогства Растанского. Третье, в случае совместных завоевательных походов герцогству Эртан достается две трети добычи. Четвертое, выплата герцогству Эртан двадцати тысяч золотых для поддержания в полной боевой готовности переданной вами армии в случаи неожиданных нападений.
Вот четыре требования, которые предъявляет герцог Эртанский для заключения союзного договора. Сроки продления договора будут обсуждены позже. Как мне известно, первоначально он подписывается на пятнадцать лет, в случаи чего его можно либо продлить, либо расторгнуть, но тут могут возникнуть некоторые сложности…
"А у этого герцога губа не дура, – подумал Надриал. – Может, ему еще и нужно передать власть над двумя герцогствами? Нет, так дело не пойдет!" Вслух же барон сказал совсем другое.
– Меня несколько не устраивают некоторые пункты в этом списке. Можно было бы попытаться обсудить их более подробно, уточнив некоторые детали и придя к взаимовыгодным соглашениям.
– Какие же пункты не устраивают благородного барона? – поинтересовался посол и заерзал на стуле. Видимо, он думал, что Надриал тотчас же подпишет соглашение о союзе. Отказ, точнее, не соглашение нобиля стал для Аллента неприятным сюрпризом.
– Пункт первый, второй, третий и четвертый, – без всякой улыбки сообщил Надриал, ловя на себе одобрительный взгляд Ниола. – Мы могли бы немного подкорректировать их или вообще убрать.
– К-камим образом, – спросил Аллент, проведя рукой по лбу, на котором выступили капельки пота. Надриалу его стало даже немного жаль, сам недавно был таким же.
– Должен сказать, что условия, выставленные многоуважаемым Герцогом Эртанским, сильно напоминают мне условия подписания договора о капитуляции. Причем, в качестве проигравшей стороны выступаем мы. Получается так, что мы обязаны герцогству Эртан. Мне бы не хотелось, чтобы в этом соглашении вообще не было некоторых пунктов, но я понимаю, что вы не согласитесь. К тому же герцогство Растан не предъявляет вам никаких требований, ведь союз выгоден для каждой стороны. Или вы уже забыли об этом?
Надриал говорил спокойно и даже учтиво. Лишь последнюю фразу он сказал таким тоном, что послу в этот момент захотелось очутиться как можно дальше от этого злополучного замка.
– Но каковы будут ваши условия? – спросил Аллент, взяв себя в руки.
– Пункт о передачи нашей земли герцогству Эртан можно сразу же вычеркивать, – тоном, не терпящим возражений, произнес Надриал. – Насчет того, чтобы передать вам часть армии, я согласен отдать в распоряжении Герцога Эртанского четыре сотни пехотинцев для охраны границы. И какие, интересно узнать, вы планируете завоевательные походы? Неужели, герцогство Эртан заключает союз только для того, чтобы тотчас же отправиться крушить всех подряд? Этот пункт я бы тоже предложил вычеркнуть. Я также согласен заплатить вам пять тысяч золотых для содержания той части армии, которую я вам передам и еще двух сотен в течении года. Как вам такие условия? Кстати, господин Ниол, не будет ли у вас каких либо поправок к тому, что я сказал?
– В принципе, я полностью согласен, – произнес Ниол. – Ведь мы, как сторона, предложившая заключить союз, должны предоставить союзнику некоторую поддержку. Я полагаю, что этих четырех сотен пехотинцев как раз хватит.
– Э-э… Я хотел бы сказать… то есть предложить, – посол начал путаться в словах. – Хотел бы предложить вам обсудить эти детали с самим герцогом. Дело в том, что мне не разрешено вычеркивать пункты из договора. Можно… э-э… провести сеанс магической связи. Ведь у вас имеется придворный маг? – Надриал утвердительно кивнул. – Тогда предлагаю вам лично, то есть не совсем лично… в общем, поговорить с Его светлостью Герцогом эртанским.
– Хорошо, – согласился Надриал. – Но ты уверен, что можно установить контакт на таком большом расстоянии?
– Его светлость, Герцог эртанский дал мне послание для вашего мага. Он сказал, что оно поможет ему в случае каких-либо неожиданностей установить с ним связь.
– Хорошо, – кивнул Надриал. – Так мы и сделаем.
Барон подозвал к себе слугу и велел ему послать за Канном, придворным магом. Тот удалился, а спустя довольно минут пятнадцать на пороге зала советов появился человек в черной мантии с небольшим кристаллом в правой руке и свитком в левой.
– Доброго вечера, благородные господа, – поклонился Канн тем, кто сидел за столом.
– И тебе того же, Канн – ответил Надриал. – Проходи и присаживайся. Тебе сейчас нужно будет кое-что сделать. Аллент, объясните достопочтенному чародею, что от него требуется.
– Вам нужно установить контакт с герцогством Эртан, – сказал Аллент, когда чародей уселся за стол. – Герцог эртанскй велел передать для вас вот этот свиток. Он сказал, что он должен помочь.
Посол протянул свиток Канну. Тот развернул его и принялся что-то бормотать.
– Да, действительно, этот свиток окажет мне немалую помощь, – произнес чародей, откладывая пергамент и ставя на стол кристалл. – Изволите начать переговоры прямо сейчас?
Надриал и Ниол дружно кивнули.
Маг размял кисти и принялся водить руками над кристаллом, который он принес с собой. Прозрачные грани сначала оставались без изменений, но затем в самом центре кристалла начал разгораться изумрудный огонь. Канн начал произносить заклятия на неведомым никому из присутствующих языке. Затем заклинания он начал читать уже со свитка. Вскоре кристалл запылал так, что больно стало смотреть.
– Вы меня слышите? – спросил после всего этого Канн неведомо у кого.
Магу никто не ответил. Все замерли в ожидании. Затем под потолком прозвучал глубокий голос:
– Да слышу. Ваша милость барон фон Старк?
– Нет, – ответил Канн. – Но сейчас вы сможете поговорить с ним. Говорите, Ваша милость.
– Как слышно, – осторожно произнес Надриал. Раньше ему не приходилось пользоваться столь необычными видами связи, и сейчас он был немного удивлен происходящим.
– Хорошо, ваша милость, – ответил голос под потолком. – Сейчас я передам слово Его светлости, Герцогу эртанскому.
Спустя некоторое время Надриал уже смог говорить с герцогом.
– Ваша светлость, – обратился к нему барон после того, как все приветствия были закончены. – Дело в том, что условия, предложенные вами, не устраивают ни меня, ни достопочтенного Ниола. Во-первых…
Дальше последовали долгие переговоры, в результате которых и герцог и барон смогли прийти к решению удовлетворяющему их обоих. Все получилось примерно так, как и хотел Надриал. В распоряжение Герцога эртанского решено было передать шесть сотен воинов и также заплатить ему пять с половиной тысяч золотых.
Герцог долго не хотел соглашаться с условиями, поставленными Надриалом, но когда тот пригрозил тем, что вообще не будет заключать никаких союзов и, возможно, "применит несколько другие методы воздействия" на герцогство Эртан, герцог согласился. Ведь тут и коню было понятно, что эти самые методы есть ничто иное, как обыкновенная война.
Теперь дело оставалось за малым – личная встреча двух правителей и подписание договора. Эта встреча была назначена на четырнадцатое число Месяца Свирепых Ветров. Но кто знает, как там оно может обернуться?
Кстати, Герцог эртанский, когда ему предложили заключить союз, сразу же принялся обсуждать его условия. Это сильно удивило и Надриала, и Ниола, ведь они считали, что не один из Великих Герцогов не пойдет добровольно на объедение с каким-либо другим герцогством. На деле же все оказалось совсем по-другому.
И вообще странно, что переговоры так быстро закончились. Может быть, это герцог придумал что-то еще?
Да, нужно быть готовым ко всему.
* * *
Занимался рассвет. Тусклые лучи зимнего солнца, упрятанного за толстым покрывалом туч, врывались в комнату сквозь небольшую щель в ставнях, выхватывая кружащуюся пыль.
Придворный чародей Канн только что проснулся и сейчас еще лежал в постели с удовольствием потягиваясь. Вчера ему пришлось славно поработать, и сегодня он решил дать себе небольшой отдых. Хотя бы до полудня.
Маг перевернулся на другой бок и уже снова готов был отбыть в мир сновидений, но сон почему-то не шел. Канн повалялся еще некоторое время, а затем решил пойти в свой кабинет рядом с библиотекой.
Оказавшись там, маг первым делом разжег небольшой камин, располагавшийся у дальней стены. Чародей планировал сегодня в очередной раз пересмотреть и пронумеровать книги по истории. Надо сказать, что Канн не только являлся придворным магом, но также занимал должность библиотекаря. А библиотека в замке была на зависть многим. Ее собирали в течение нескольких столетий.
До полудня маг занимался своими обычными делами, потом в дверь библиотеки постучались, а спустя мгновение на пороге появился высокий человек в длинном темно-зеленом плаще, под которым виднелись доспехи, а на поясе висел полуторный меч.
– Привет, Иллан. Заходи, – маг гостеприимно указал на одно из кресел, расположившееся рядом со столом.
– И ты здравствуй, Канн, – человек в плаще проследовал к указанному креслу.
Иллан – сотник серпанской армии, а также близкий друг Канна. Дело в том, что когда-то они жили в одном и том же серпанском селении и находились в довольно хороших отношениях, а потом маг ушел в Арканскую империю, чтобы учиться в тамошней Школе Магов. Иллан же отправился наниматься на службу, и от простого солдата дослужился до сотника. Долгое время Иллан и Канн не виделись, но потом случайно встретились в родовом замке серпанских правителей (командирам было разрешено присутствовать в нем), и между ними вновь завязалась дружба.
Несколько недель назад Иллан ухал по делам и смог вернуться только сейчас.
– Как у тебя дела? – поинтересовался Канн.
– Да все как обычно, – ответил Иллан. – Вот на этот раз послали меня с моей сотней в качестве разведки, смотреть за южной границей – там сейчас не очень спокойно. А теперь вот пришли сюда немного отдохнуть, а через пару седмиц снова обратно поедем. А ты как сам?
– Отлично, – улыбнулся маг. – Кстати, похоже, наши регенты всерьез собрались вступать в союз с Эртаном. Вот меня вчера на переговоры вызывали, чтобы я связь с этим герцогством установил. А так больше ничего интересного не происходило, но насчет переговоров я точно сказать могу – они, похоже, достигли соглашения, хотя кто знает, как оно там обернется…
– Понятно, – кивнул Иллан, а затем с хитрым видом подмигнул и произнес: – А у меня тут для тебя кое-какой подарочек есть.
С жестом заправского фокусника сотник достал из-под полы плаща бутылку темного стекла.
– Вот на границе удалось раздобыть, – пояснил он. – Отличная штука. Эбезинское красное вино. Причем отличного качества!
– Вино, особенно отличного качества – это хорошо, – Канн вновь улыбнулся и взял пару кружек со своего стола (их там у него стояло шесть штук). – Ну, давай выпьем за то, чтобы все хорошо было. И с герцогствами, и с этими союзами, и с нами, самое главное!
Канн и Иллан открыли бутылку, сделали по глотку. Вино и впрямь оказалось хорошим. Потом выпили еще. Начали говорить, делиться последними новостями (все-таки новости были, просто ни сотник ин маг не хотели вот так сразу перескакивать на насущные проблемы – такая уж у них была традиция) и обсуждать различные вещи. Беседа продолжалась довольно долго. Прервалась же она самым необычным образом.
Канн почувствовал, что кристалл, который использовался им накануне для проведения сеанса связи между двумя герцогствами, начал подавать какие-то сигналы.
– Что это такое? – недовольно пробормотал придворный чародей, взирая на пламенеющий самоцвет, лежащий на столе.
– Чего-чего? – сотник перестал рассказывать о том, как он ходил в поход три года назад и тоже с неподдельным интересом уставился на кристалл.
– Подожди несколько мгновений, – произнес Канн, взял в руки горящий изумрудным пламенем камень, произнес несколько формул, прищелкнул пальцами. Сначала ничего не происходило, но потом в комнате раздался голос.
– Господин Канн?
– Он самый, – ответил маг. – А с кем я имею честь разговаривать?
– Я Ма;лаг, придворный чародей барона фон Терела. Мне нужно сообщить вам кое-что крайне необычное.
"Странно, – подумал про себя чародей. – О чем это он мне хочет сообщить? Неужели, это настолько важно, что он решил тянуть магическую связь от самого Южного Хребта? Ведь если я не ошибаюсь, там находиться замок этого барона… Вот уже лет пять мне никто ничего не пытался сказать таким образом. Впрочем, я сейчас обо всем узнаю".
– Что случилось?
– Сегодня утром вершины Южного Хребта окрасило восходящее солнце. Я не знаю, что из этого следует, но считаю, что мой долг предупредить об этом всех магов Растана. ИЮ полагаю, вы меня в этом подержите.
– Что? – Канну показалось, что он ослышался. – Вершины Южного Хребта окрасило восходящее солнце?
– Да, – подтвердил Малаг.
– И что это может означать? – взволнованно спросил Канн.
– Я же сказал, что не знаю. Подозреваю, что это не слишком хорошо, но хочу сказать еще, что…
Тут голос Малага исказился, затем раздался странный шум под потолком, послышался треск, затем что-то хлопнуло, и связь прервалась. "Наверное, какие-то магические помехи, – подумал Канн. – Удивляться тут нечему. Еще бы им не быть. Если такие вещи происходит с Южным Хребтом, то это само собой разумеющиеся".
Некоторое время в кабинете мага стояла тишина. Иллан и Канн долго не могли прийти в себя, затем воин произнес ошалевшем голосом:
– Это мне все не послышалось?
– К сожалению, нет, – отозвался маг.
– И это значит, что скоро будет конец света?
– С чего ты вообще взял, что эти дурацкие суеверия о конце света – правда? Может, это значит совсем другое. Может, вообще начало новой эпохи или что-нибудь наподобие…
Нужно сказать, что отличительной особенностью Южного Хребта является то, что верхушки его гор никогда до сегодняшнего дня не отражали солнечный свет на восходе или закате, оставаясь девственно белыми. Ходило множество суеверий и предрассудков, связанных с этим. Были среди них и пророчество о конце света, который якобы наступит, если горы окрасятся рассветными или закатными лучами. Говорили о Южном Хребте и еще более странные вещи, приплетая нечистую силу и всяких сверхсущностей.
Теперь Канн усиленно думал, что же могло означать это странное событие. Безусловно, это было знамение. Но не конца же света, на самом деле!
А, может, даже не знамение, а какие-то сбои в магических токах, что пронизывают все пространство Вселенной. Как известно, ничего не происходит просто так. Значит, и это событие имело какую-то вполне существенную причину, а из причины, как правило, вытекает, следствие.
Но это были всего лишь рассуждения мага. На самом же деле с Южным Хребтом могло случиться все что угодно. Скептик сказал бы, что это всего-навсего сбой в энергетических потока, мистик увидел бы в этом божественный смысл, пессимист подумал бы, что приближается конец света – мнений очень много. В конце концов, мог просто найтись какой-нибудь чародей, который смог наконец-то сокрушить магический барьер, воздвигнутый в горах на границе вечных снегов.
– Так что это все-таки такое? – снова спросил Иллан, посмотрев в упор на своего давнего друга. – Ты же у нас тут чародей. Неужели, тебе ничего неизвестно?
– Как много вы все-таки возлагаете на чародеев, – вздохнул Канн. – Можно подумать, что любой маг просто бог какой-то! На самом деле мне известно немногим больше, чем тебе. Я бы многое отдал, чтобы выяснить, что там произошло.
– А конец света будет? – в очередной раз спросил сотник.
– Ну, если только специально для тебя, – усмехнулся Канн. – По голове тебе пару раз ударю вот этой бутылкой, так сразу в глазах потемнеет! Что ты заладил со своим концом света?!
– Просто интересно… – пробурчал Иллан.
– Не знаю, что там произошло, – произнес Канн, – но я собираюсь это выяснить в самое ближайшее время.
– То есть? – не понял воин. – Как это ты собираешься выяснить?
– Очень просто, – маг поднялся из-за стола и прошелся в дальний угол комнаты. – Я собираюсь пойти туда. Потом вернусь и расскажу тебе обо всем, что увидел.
– А как же ты сможешь уйти? Ведь ты тут на службе…
– Знаешь, Иллан, я что-то не припоминаю, чтобы мне приходилось отдыхать хоть одну неделю за последние семь лет. Так что имею полное право уйти хотя бы на пару недель. Да я думаю, что Надриал фон Старк был бы не против узнать, что произошло на Южном Хребте. И его помощник полководец, уверен – тоже.
– А если там есть какие-нибудь опасности? Я имею в виду – магические. Ведь, я полагаю, ты сможешь остановить голыми руками половину моей сотни… Но вот если там будет магия гораздо сильнее твоей, что тогда? Как ты собираешься противостоять?
– Ничего, – Канн вновь направился к своему столу. – И не в таких переделках бывали. К тому же это уникальный шанс. Ты только представь себе, если я больше никогда не смогу попасть не вершины Южного Хребта и узнать, какие секреты они таят! Загадка этих гор всегда занимала магов всех поколений. Представь, если бы ты отказался принять участие в каком-либо походе, который сулил бы тебе не только богатство, но и многое другое, только из-за того, что он якобы слишком опасен. В данном случае риск полностью оправдан.
– Но все-таки это не простой поход, – Иллан, хотя и знал, что Канн может постоять за себя, все-таки опасался за него и пытался отговорить от путешествия всеми силами, но чародей был настроен твердо. – На Южном Хребте тебя может ожидать такое, с чем ты даже никогда не сталкивался.
– Так даже интереснее… И к тому же, Иллан, я более чем уверен, что там к моему приходу уже соберется порядочная толпа чародеев. Так что я буду не один. Наверняка, к Южному Хребту уже потянулись маги. Я не должен упускать шанс. Может, я не буду первым, но зато я, быть может, смогу найти там то, чего не смогут обнаружить другие.
– Я бы не был так самоуверен на твоем месте, – произнес сотник с серьезным и даже немного скорбным выражением лица.
– Да брось ты свои мрачные прогнозы! У меня создается такое ощущение, что ты меня уже похоронил!
– Может, еще похороню, да только с твоей-то самоуверенностью ты из гроба выскачешь и мне еще будешь лекции читать, – внезапно улыбнулся Иллан, а затем свершилось еще одно чудо – он мигом подобрался, и от его мрачного настроения не осталось и следа.
– Вот таким ты мне больше нравишься, – Канн хлопнул воина по плечу. – Ну что, давай еще по полкружки выпьем, за удачный поход. И за то, чтобы твои пророчества никогда не сбылись!
– Давай уж тогда по целой, – усмехнулся Иллан. – Чтоб наверняка. Ну, чтобы у тебя все получилось, и чтобы ты мне еще из своего путешествия гостинцы привез!
Друзья чокнулись и опрокинули в себя терпкую и пряную жидкость. Посидели некоторое время молча, а затем воин спросил:
– И когда ты планируешь идти к Южному Хребту?
– Думаю, завтра, – ответил чародей. – Был бы не прочь отправиться сегодня, но это не получиться в любом случае. Нужно еще поставить всех в известность о моем уходе и решить кое-какие дела. Наверное, только к закату управлюсь, если не позже.
– Жаль, что все-таки уходишь, – вздохнул Иллан.
– Вот теперь ты понимаешь, что я чувствую, когда ты отправляешься в свои походы.
– Но так ведь это – моя обязанность!
– Моя тоже, – криво улыбнулся Канн.
Снова наступило молчание. Потом друзья еще чуть-чуть поговорили, затем Иллан поднялся с кресла и сказал, что ему нужно идти. Канн понимающе, кивнул, и друзья расстались.
Прошло некоторое время, и Канн пошел к Надриалу, чтобы сказать ему о своем решении. Надо сказать, что барон был от него вовсе не в восторге.
– Как это уходишь? – вопрошал он. – А как же твоя служба? Ведь сейчас начались переговоры, а ты можешь очень сильно помочь нам. Неужели, это настолько серьезно, что нужно покидать замок именно сейчас?
– Понимаете, Ваша милость… – маг терпеливо начал вводить барона в курс дела. Он потратил на это чуть более двадцати минут, а затем произнес. – Если пойти не сейчас, а потом, то будет уже поздно. Как говориться, тут либо пан, либо пропал. Медлить нельзя.
– Я, конечно, понимаю все это, но не мог бы ты все-таки остаться? – мягко попросил Надриал.
– Боюсь, что нет, – покачал головой Канн.
– А если я подниму тебе жалованье на десять золотых в месяц? – в ответ лишь отрицательное мотание головой. – На двадцать?
Снова тот же жест.
– А если ты потом больше не сможешь вернуться в замок на службу. Что ты на это скажешь? – резко сказал барон, решив перейти от пряника к кнуту.
– Ваша милость, мне безразлично в данный момент мое жалованье и то, буду ли я тут служить дальше или нет. У меня достаточно денег, чтобы прожить несколько лет, не нуждаясь. А насчет службы, тут много кому нужна помощь магов. Ведь тех, кому нужны чародеи, гораздо больше, чем самих чародеев. Поймите, Ваша милость, что мне в данный момент гораздо важнее Южный Хребет и все, что на нем происходит. Такое событие, может быть, случается раз в несколько тысячелетий. Я не имею право его пропустить.
– Что-то я сомневаюсь, что это настолько важно, – протянул барон.
– Важно, – маг опустил глаза. – Простите, но намного важнее, чем ваши переговоры. Ведь вы можете отложить их или поехать и обо всем договориться лично, а я… В общем, я не знаю, как вам еще объяснить. Какой толк описывать человеку море, когда он не разу его не видел!.. Вы же не желаете видеть ничего кроме своей политики!
– За такие слова и на плаху можно, – как бы между делом обронил Надриал.
– Конечно, только в нашем государстве попадают на плаху за правду, сказанную в лицо, – презрительно бросил Канн. – Скажите, Ваша милость, вы действительно смогли бы казнить мен яиз-за этих слов?
Надриал не стал отвечать. В комнате повисла гнетущая тишина. Затем барон неожиданно расхохотался, махнул рукой и произнес:
– Твоя взяла, чародей. Должен сказать, ты меня устыдил. Иди на свой Южный Хребет, а потом можешь вернуться и приступить к своим прямым обязанностям. Ценю людей, которые могут сказать правду в лицо! Иди, и пусть будет тебе удача в твоем пути!
– Спасибо, ваша милость, – произнес Канн.
Затем маг, уже не придворный, отправился в свой кабинет, просидел там до самой полуночи, и только потом лег спать.
* * *
Канн проснулся рано утром, взял заплечную сумку, в которую уже были упакованы все необходимые вещи, и отправился во внутренний двор замка, чтобы потом выйти на улицу и отправиться на север по Большому Торговому Тракту.
Маг быстро шагал по коридору. Мимо проплывали вытянутые проемы бойниц, сквозь которые виднелось серое нахмуренное небо. В ранний час замок казался вымершим, и только изредка попадавшиеся служанки, которые подавали завтрак, развенчивали эту иллюзию.
У вот уже Канн спускался по высоким ступеням главного входа в замок. Внезапно он услышал окрик и замер на месте. Это кричал Иллан.
– Погоди, Канн, – подбежал Иллан к магу. – Мы ведь с тобой и не попрощались вчера, как следует. Я вот ушел, думал завтра с тобой еще увидимся, а ты, как вижу, с самого утра сбежать собирался.
– Привет, Иллан. Рад тебя видеть. Жаль только, что очень скоро придется с тобой прощаться.
– Да жаль, но что делать, – вздохнул воин. – Тебе же нужно побывать на Южном Хребте. Понимаю, что это действительно важно для тебя. Жаль, что я и моя сотня не может пойти с тобой. Я думаю, мы сослужили бы тебе добрую службу.
– Спасибо, что понял, Иллан, – благодарно произнес чародей. – Даже не знаю, мог ли кто-нибудь еще понять меня, как ты. Теперь я знаю, что руководило тогда Авраимом, почему он ушел, оставив герцогство… Эх, какой же я дурак был, пытаясь его отговорить!
Да, Канн теперь действительно знал, что испытывал наследник, когда уходил в дальнее путешествие. Бывают в жизни такие ситуации, когда даже друзья не могут удержать тебя. Бывает и так, что потом они очень жалеют об этом. Канн надеялся, что Иллану жалеть ни о чем не придется…
– Ну что, Канн, может, еще когда-нибудь увидимся, – произнес сотник.
– Увидимся, увидимся, – заверил маг.
Друзья быстро обнялись, постояли немного, а затем Канн, не говоря ни слова, начал спускаться. Иллан смотрел ему вслед некоторое время, а затем резко, как его учили еще новобранцем, развернулся и пошел прочь от места расставания.
Канн тем временем уже подошел к подъемным воротам, служившим еще и мостом. Воины, стоявшие там, поприветствовали мага, дружно вскинув руки вверх, а затем медленно принялись опускать ворота.
Вначале Канн хотел поехать верхом, попросив у Надриала лошадь, но потом передумал, решив, что пешая "прогулка" длиной в пару сотен лиг ему не помешает. И так он засиделся в этом замке. Так и вся жизнь мимо пройдет! А на Южном Хребте он все равно не окажется первым чародеем…
Занимался рассвет. И хотя солнца за тучами видно не было, птицы радостно чирикали, приветствуя новый день. В воздухе пахло сыростью и еще чем-то необыкновенным. Наверное, именно этот запах чувствуют те, кто вечно скитается по земле, кто не ищет свой дом, а чьим домом стала дорога…
Канн ощущал странное чувство свободы, но вместе с тем и какой-то затаенной боли и грусти. Чтобы избавиться от этого, он принялся насвистывать незатейливую мелодию, которую так любили играть на праздниках менестрели.
Вскоре стало немного легче. Маг зашагал бодрее.
Затем остановился, оглянулся назад, окинув взором очертания высоких замковых башен, вздохнул полной грудью, затем развернулся и пошел, устремив взгляд куда-то за горизонт.
Глава 2
Истина
Знаем ли мы порой, чего сами хотим? Наверное, на этот вопрос нет точного ответа. Человек, получив то, о чем так давно мечтал, понимает, что это ему совсем не нужно и устремляется к чему-то другому. Но вот только какова цена за это понимание? Разбитые судьбы, разваленные империи, растерзанные в клочья миры или что-то большее? А если понимание так и не приходит, и человек продолжает терзать всех и вся, в надежде найти то, что он, скорее всего, никогда не найдет…
И всегда должна быть цель, даже, если кажется, что ее нет, то ее нужно создать. Если цель достигнута, то нужно придумать новую, а если… И таких «если» бесчисленное множество, но для человека всегда остается важным движение вперед к цели. И очень немногие знают, что цель так же сама двигается к ним или вообще находится рядом с ними изначально, а бесконечное движение – всего лишь отдаление от нее…
И сколько крови и сколько труда стояло за той целью, с которой каждый из трех путешественников пришел в Черные Горы! Сколько было сделано ими. И все только ради и мести. Мести, которая так и не сможет облегчить мучение их душ, будь она даже самой кровавой, а только повергнет их в очередную бездну, из которой, быть может, им не удастся выбраться до самой смерти…
Однако сейчас ни Аргрим (который, кстати, уже отомстил), ни Эвелир, ни Авраим не задумывались над тем, что будет дальше. Они не глядели в туманную даль, скрытую от всех существ порой несколькими мгновениями, а иногда целыми столетиями.
Да и что они могли там увидеть?..
Сегодня настал тот день, когда кто-то из трех путников сможет пообщаться с душами умерших, узнав все, что ему нужно, и сможет пойти дальше по своей стезе. Но только, кто это будет, предстояло решать им самим. Маг, наемник и наследник даже не знали, что от их решения зависит очень многое…
Странно, но почему-то наемник вместе с наследником не особо хотели подниматься на вершину Черной Скалы именно сегодня, словно почувствовав что-то недоброе. Какое-то странное чувство поселилось в душе у них. Ведь они пришли, чтобы узнать правду, а правда слишком часто бывает очень горькой.
Сейчас все трое решали, кто пойдет в Храм первым, хотя на самом деле, все и так было известно. После недолгих переговоров и голосования оказалось, что на вершину горы сегодня поднимется Аргрим.
Надо сказать, что магу тоже было как-то не по себе. Ведь ему предстояло разговаривать с убитыми им людьми. Причем, некоторые были абсолютно невинны. Любому на его мести было бы неуютно. Да что там неуютно – жутко! Но Аргрим все решил твердо и отступать не собирался. Ему было неважно, что он получит на этой горе – пускай даже самое страшное проклятие. Наверное, попросить прощение у жителей горской древне, когда-то родной для него, маг считал своим долгом. А что будет дальше – то не ему решать…
"Да, погорячился, – маг мрачно усмехнулся под нос. – Если бы так все горячились, то тогда бы давным-давно никого на земле бы уже не было! И все-таки признайся, Аргрим, ты хотел их смерти. Хотел, но… что теперь толку размышлять об этом… Если хотел, то получил, а если не хотел, то все равно уже ничего не вернешь.
Неужели, я только сейчас начал осознавать, что сделанное мной – поступок вовсе не обязательный? Неужели я не смог простить их за все эти годы? Порой я готов был уже сделать это…
И как я надеюсь, что они простят меня всего за несколько месяцев! Глупо… Очень глупо, но у меня сейчас нет иного пути…"
Разговоры в домике, отведенном путникам, с самого утра велись какие-то "не такие", как говорится в подобных случаях. Аргрим постоянно нервничал, ожидая приход служителей Храма, и его напряжение передавалось другим. Авраим и Эвелир пытались разными способами развлечь мага и разрядить обстановку, но у них ничего не получалось. Чародей все больше уходил в себя.
Наконец решили, что Аргрима сегодня лучше не трогать. К полудню в доме вообще стояла мертвая тишина. Казалось, что слышно было, как в деревянных брусьях возятся жучки-короеды…
Когда солнце начало клониться к закату, в дверь дома постучались, и все трое путников мысленно поблагодарили за это Богов, ибо им казалось, что еще несколько мгновений такой тишины, и они сойдут с ума.
– Вы уже решили, кто сегодня войдет в Храм? – спросил появившейся на пороге служитель – высокий человек худощавого телосложения родом явно из Одитора. Звали его Ант, родом он был, видимо, из Серпана, но свободно говорил на одиторском.
– Да, решили, – ответил Аргрим и шагнул вперед. – Это буду я.
– Ну что же, тогда прошу следовать со мной. Сегодня как раз будет мое дежурство в Храме. Я покажу вам, как что делать. Вы, если я не ошибаюсь, маг?
Аргрим кивнул.
– Тогда, я полагаю, вам будет несколько легче. Ну что же, пойдемте, пока солнце не село. Дорога незнакомая, и я не хочу, чтобы вы заблудились в темноте.
Аргрим вышел за порог, и последовал за прибывшим магом. Волнение его только усилилось, ведь говорить с душами придется при присутствии постороннего человека, а это, мягко говоря, не очень ему нравилось. Но маг только крепче стиснул зубы – что ему еще оставалось делать?
Сначала Ант с Аргримом по каменным дорожкам между домами куда-то на противоположный край селения. Возле последнего дома каменная дорога прервалась, вместо нее появилась узкая, хорошо утоптанная тропка.
Служитель пошел вперед, а чародей последовал за ним. Честно говоря, Аргрим ожидал, что и на вершину будет вести вымощенная камнем дорога, но его надежды не сбылись.
По мере того, как маг и служитель поднимались, воздух становился все более редким. В какой-то момент Аргриму его начало уже не хватать, несмотря даже на то, что на самых высоких горах Южного Хребта чародей чувствовал себя вполне сносно. Но, как известно, черные горы намного выше.
Аргрим спросил, можно ли тут использовать магию, и когда его проводник ответил утвердительно, применил несложное заклятие, и дышать стало гораздо легче…
Чем выше поднимались Ант и Аргрим, тем большее пространство открывалось их взгляду. Разумеется, с того места, где располагалось обитель жрецов, вид тоже был чудесный, но с этим он не шел ни в какое сравнение.
Когда двое магов подходили почти к самой вершине, можно было увидеть, что Черные Горы поистине огромны. Они тянулись вперед, насколько хватало глаз. Грандиозные вершины вздымались от темной земли, прикрытой туманной дымкой до самых небес, чуть ли не упираясь в них. Казалось, что они уходят куда-то за грань этого мира, в таинственные небесные чертоги, в которых, быть может, живут какие-то совершенно невиданные сущности…
Аргрим пристально вглядывался в открывшийся вид, и на миг ему даже показалось, что где-то вдалеке блеснула морская гладь, ведь прямо за Черными Горами находится Ледовый Океан, полностью оправдывавший (особенно зимой) свое название. Однако через миг вдали снова расстилалась только туманная мгла.
Солнце касалось пламенным боком верхушек далеких гор. Чудилось, что вечные снега на их вершинах вот-вот запылаю или растают, не выдержав жара заходящего светила. Где-то внизу кружилась, не решаясь подняться выше, стая больших птиц. Они летали по кругу, высматривая кого-то у подножия горы…
Когда солнце зашло за горы, Ант и Аргрим достигли вершины Темной Скалы. Их взору открылся Храм, и чародей внезапно обнаружил, что может дышать без всяких заклинаний.
Аргрим, конечно, представлял себе это строение, но он никогда бы не смог подумать, что оно настолько величественно. Простые и даже на первый взгляд грубые очертания дышали (не излучали, а именно дышали, словно живое существо) огромной силой и небывалой мощью. Храм стоял в самом центре вершины Темной Скалы, и казалось, что он может сокрушить эту самую скалу одним только своим желанием. А в том, что Храм обладает волей, маг не усомнился ни на секунду.
"Теперь понятно, что Верховный говорил чистую правду, нисколько не преувеличивая, – подумал Аргрим. – Такое строение действительно не смогли бы создать простые смертные. Наверное, это действительно дар Богов".
– А туда можно заходить? – спросил Аргрим у служителя. Сама мысль о том, что в Храм может кто-то попасть, теперь казалась ему кощунственной.
– Можно, – кивнул служитель. – Я прекрасно понимаю ваши чувства, господин Аргрим. В первый раз я тоже боялся даже приблизиться к Нему. Но знайте, господин Аргрим, что Храму это будет только приятно. Ведь его создали именно для того, чтобы кто-то пользовался его силой.
– Знаешь что, – маг перешел на "ты". – Давай, обойдемся, без этих церемоний, называй меня просто Аргрим. Хорошо, Ант?
– Хорошо, Аргрим , – кивнул служитель. – Ну что, пойдем с тобой в Храм? Нужно подготовиться для разговора с душами.
Аргрим кивнул, и они молча направились в сторону Храма. Дверей тут, как и следовало ожидать, не оказалось. Да и от кого нужно запирать Храм? Кто мог посягнуть на эту святыню? Высоченные проемы вели в большое помещение, посреди которого стояла большая чаша с маслом. Ее зажигали каждый вечер, не столько для того, чтобы погреться, сколько для того, чтобы соблюсти традицию.
С большой осторожностью Аргрим переступил порог, коснувшись черных монолитных плит. Маг, вопреки своим ожиданиям, не почувствовал никаких враждебных эманаций. Наоборот, ему вдруг стало хорошо, а где-то в груди поселилось ласковое тепло.
Ант тем временем подошел к масленой чаше и чиркнул над ней огнивом. В разные стороны тотчас же поползли огненные змейки. Не прошло и пяти ударов сердца, как масло уже полыхало ровным светом, выхватывая из вечерних сумерек большой круг.
– Что теперь нужно делать? – произнес Аргрим шепотом.
– Сейчас пока ничего, – также тихо ответил служитель. – Ждать наступления полной темноты. Только тогда мы сможем воспользоваться силой Храма. Ведь ночь – время мертвых. Садись, Аргрим. Посидим пока, а потом приступим.
Аргрим опустился рядом с Антом, который уже сидел возле полыхающей чаши с маслом. В большие проемы врывался ветер, но магу не было холодно. Служителю, видимо, тоже. Но это только поначалу. Вскоре ветер начал пробираться под одеяния каждого из чародеев, и они придвинулись ближе к огню.
Служитель и маг переговаривались тихим шепотом и смотрели на пылающие языки пламени. Время от времени Аргрим поглядывал в большие окна, всматриваясь в угасающий закат. Наконец, когда истлела последняя искра уходящего дня, Ант сказал, что можно приступать.
Чародеи поднялись с пола.
– Тебе чем-нибудь помочь? – поинтересовался Аргрим у Анта.
– Нет, – отрицательно покачал головой тот. – Тебе только нужно будет, когда я скажу, представить тех, с кем бы ты хотел пообщаться и мысленно позвать их. А что до остального, то я справлюсь. Не впервой, как говориться. Тут все не так уж и сложно.
Аргрим отошел чуть в сторону и стал смотреть, как Ант делает странные движения руками и что-то неясно бормочет. Затем служитель достал откуда-то из-за пояса небольшую склянку, откупорил и брызнул несколько капель в огонь. Пламенные языки жадно подхватили их, затем на миг окрасились сиреневым, а после снова стали своего обычного цвета.
– Теперь можешь звать тех, с кем тебе нужно общаться, – сказал Ант, не переставая делать пассы руками.
До этого момента Аргриму казалось, что все происходящее – не более, чем нелепое представление, и никаких душ и призраков на самом деле не появится. Ему очень хотелось в это верить, но сейчас он внезапно понял, что на самом деле это вовсе не так. И, что самое обидное – отступать уже некуда, да и никто, собственно говоря, не тащил его в этот храм…
Аргрим зажмурил глаза и представил лица всех тех, кого он убил несколько месяцев назад. Он начал звать их, как и говорил Ант. Маг хорошо помнил их всех, даже тех, с кем раньше не был знаком. Сначала Аргрим ничего не почувствовал, но спустя примерно пятьдесят ударов сердца ощутил магические колебания.
Маг открыл глаза и увидел, как недалеко от пылающей чаши стали появляться размытые туманные силуэты. Их было много и с каждым мгновением становилось все больше. Спустя еще некоторое время сгустки тумана стали принимать очертания, похожие на людские, а затем на площадке появилось около сорока человеческих фигур. Сначала они были светло-серые, цвета вечернего тумана, а потом одежда на людях, их волосы и кожа стала принимать свой обычный цвет. Только глаза остались неживыми, мертвенного лунного цвета.
Ладони Аргрима стали похоже на две ледышке, а на лбу проступила испарина.
– Теперь можешь говорить с ними, – произнес служитель. – Не бойся, я ничего не услышу. Если хочешь, то можешь даже не говорить вслух, а просто думать, они все равно поймут.
Аргрим кивнул, а затем сглотнул ком в горле, произнес пересохшими губами:
– Вы меня слышите?
– Слышим, – раздались сразу несколько голосов, неслышимых не для кого, кроме Аргрима.
– Я пришел сюда…
– Мы знаем, зачем ты пришел. Мы знаем обо всем, что происходило с тобой.
– Я хотел попросить у вас только одного, – Аргрим помедлил секунда, за которую его сердце успело сделать четыре панических удара. а затем произнес голосом, в котором слышалась какая-то странная интонация. Не раскаяние, не сожаление, а нечто глубже, что нельзя передать словами, но что выплеснулось из самой глубины его души. Эти слова копились в нем несколько месяцев, и вот он смог сказать их. – Простите меня. Простите, если сможете. Я только прошу. Сам я простить так и не смог. Наверное, я был слаб. Очень слаб… Не знаю, сможете ли вы понять меня. Но я прошу у вас – простите…
Аргрим молча осел на землю, словно ему по спине ударили тяжеленным молотом, а потом встал на колени. Каменные плиты отчего-то впились в кожу, но маг не обратил на боль никакого внимания. Только сейчас до него стало доходить, как глубоко он ошибался и как тяжела его вина. Только, сейчас, когда он увидел убитых им. По сути, он убил весь свой род (некоторые,– почти двух десятков, – из убитых не было в Храме; может быть, они уже нашли упокоение). Только сейчас он осознал все это в полной мере. И это было хуже всего, что он испытывал раньше.
А бесплотные человеческие фигуры с неживыми глазами безмолвно взирали на стоящего на коленях чародея. По выражению их лиц нельзя было ничего прочитать, и это пугало еще больше.
– Простите…– снова прошептал Аргрим и вновь ощутил, как из груди рвется наружу душа…
Чародей захотел закричать, но не мог Он только чувствовал, как из глаз его стекают слезы. Но он даже не обращал на них никакого внимания. Что теперь эти слезы? Пусть, пусть текут. Разве они смогут смыть его грехи? Нет – только кровь…Тогда какой смысл обращать на них внимание?..
Призраки продолжали молчать. Они не делали ни малейшего движения. Словно гипсовые изваяния, словно немые стражи неведомых постов. И это молчание было хуже всякой пытки, хуже медленного поджаривания на костре, хуже четвертования, хуже… Да что там говорить, самая мучительная смерть была бы лучше!
Проходили мгновение за мгновением, пролетали и уносились, а призраки так и не собирались отвечать. Чародей стоял на коленях, не смея взглянуть на своих жертв, не в силах преодолеть этот неведомый барьер. Он слышал завывание ветра, а через мгновение и сам взвыл, словно раненый волк, но волк который теряет не жизнь, а душу:
– Простите меня!!!
Молчание ему было ответом. Крик угас на губах Аргрима, а ответа так и не было, и не было отрады в том черном омуте, в который маг погрузился в эти мгновения, не единого луча света…
Чародей хотел бежать. Бежать прочь из Храма, бежать от этих призраков, которых он сам вызвал, чтобы они расправились над ним, но маг был не в силах сделать этого…
Слезы кончились, и теперь Аргрим лишь молча трясся над каменным полом, и бешено стучало сердце, готовое разорваться в любой момент. И только одна мысль пульсировала в голове, которая вновь отразилась на губах Аргрима. Жалкая и ничтожная перед всем происходящем, она вытекла из его рта последней струйкой крови:
– Простите…
Он уже не рассчитывал на ответ, он уже был согласен умереть несколько тысяч раз, лишь бы закончилась эта пытка.
И вот тишину нарушил голос одного из призраков:
– Знаешь, Аргрим, – сказала немолодая женщина (она участвовала в расправе над матерью Аргрима), одетая в длинное платье, выйдя вперед. – Хотя ты и совершил очень плохой поступок, но я могу понять тебя. Я сама потеряла сына. Я знаю, что руководило тобой. Я была матерью, и я готова была перегрызть горло тому, кто убьет моего сына. Но вот только забрала у меня его природа, а ей я ничего не в силах сделать… А твоих родителей забрали мы. Ты должен был мстить. Так что я прощаю тебя.
Аргрим не поверил своим ушам. Эти слова оказались для него еще большим потрясением, чем молчание его бывших односельчан. Магу казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Иссякшие было слезы вновь побежали по его щекам; маг затрясся еще сильнее.
Следом за этой женщиной шаг вперед сделала еще одна.
– Я прощаю тебя, Аргрим, – произнесла она без лишних рассуждений.
За этой женщиной из "строя" вышел высокий мужчина в холщевой куртке.
– Прощаю, – коротко сказал он и тут же отступил.
Спустя несколько мгновений сделал шаг вперед Рант, тот самый человек, что когда-то давно обвинял мать Аргрима в колдовстве. Видно было, что он сильно постарел за несколько десятков лет, что Аргрим его не видел.
– Аргрим это я должен просить у тебя прощения, – сказал он, опустив голову. Затем повернулся к призракам. – И у вас тоже. Ведь это я во всем виноват…
Аргрим стоял и смотрел на бесплотные фигуры. Смотрел сквозь слезы, которые стали течь еще сильнее, но уже не от горя, а от странного (нет не радости!) тепла, затопившего душу чародея. Ему казалось, что все это сон, что сейчас он очнется…
Аргрим ожидал, что его проклянут на веки. Он надеялся на прощение, но понимал, что шансы ничтожно малы…но оказывается, бывшие односельчане мага все-таки не такие ублюдки и выродки, какими он считал их. Все-таки в них есть доброта, понимание и сочувствие. И они люди – в полном понимание этого слова. Только люди могут простить такое… Вообще, только люди могут простить, или…
– Прощаю тебя, Аргрим, – произнес невысокий мужчина, деревенский кузнец.
– Ты не виноват передо мной, – произнес мягкий женский голос.
– Ты прощен, – достиг слуха густой бас.
– На тебе больше не лежит вины, – перед магом оказался молодой, почти еще ребенок, юноша. – Я не знал тебя, но мне все рассказали, и я понял, что ты всего лишь следовал тому, чему должен был следовать.
Странные слова для ребенка… А, может, вполне естественные. Ведь его юная душа, еще пока не ничем не замутненная, должна понимать все гораздо лучше других…
– Прощаю…
Призраки один за другим выходили вперед. Вновь и вновь звучали слова прощения. И слезы лились из глаз Аргрима от этого все сильнее и сильнее, и сердце стучало еще быстрее, хотя казалось, что такое просто не могло быть…
Наконец, все сказали свое слово. Маг был настолько сильно поражен всем происходящим, что не мог издать ни звука. Только сейчас вспомнил, что может говорить с душами при помощи мыслей.
"А где моя мать?" – спросил он, и чувство надежды и вместе с тем горечи примешалась к той теплоте, что царила внутри у Аргрима.
– Она не могла прийти с нами, – ответил кто-то из середины толпы. – Она уже нашла упокоение, как и некоторые из нас.
"А мне так хотелось ее увидеть… – Аргрим опустил голову. – Но как я могу думать о том, чего хочется мне после того, что они сделали для меня…»
– Мы понимаем тебя, Аргрим, – произнес кто-то из призраков, и маг согнулся почти пополам и засмеялся странным тихим смехом…
Он находился в такой позе довольно длительное время, не зная даже, что вообще нужно делать, а потом вдруг почувствовал еще одно магическое возмущение. Маг поднял глаза и увидел, что почти у самой стены появилось еще одно туманное облако. Постепенно оно начало приобретать форму.
Аргрим жадно вглядывался во все происходящие изменения. Спустя некоторое время маг даже вскрикнул от удивления и радости. Это была его мать. Пусть даже в обличии призрака.
– Мама! – воскликнул Аргрим, не веря своим глазам.
– Энали? – пронесся шепот по толпе призраков. – Но как она сюда попала? Как?
– Аргримчик, – мать мага бросилась вперед.
Через несколько мгновений Энали очутилась рядом с Аргримом.
– Сынок, ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть. Я уже совсем потеряла надежду, но вот ты пришел сюда, и я так рада, я… – женщина не находила слов, если бы она могла плакать, то она сейчас бы просто рыдала. – Я думала, что больше никогда не увижу тебя. Расскажи мне, что с тобой произошло, расскажи мне, чем ты занимался все это время. О Боги, спасибо вам, что позволили мне увидеть своего сына, спасибо, Великие!
Бесплотные руки матери Аргрима повисли на плече ее сына. Маг не чувствовал привычной тяжести, но он был так счастлив, что не замечал этого.
– Мама, – прошептал он. – Я всегда знал, что мы встретимся с тобой еще раз. Пускай, даже так. Пускай даже на несколько мгновений. Пускай…
Маг замолчал, не в силах говорить; дыхание перехватывало, а перед глазами стояла туманная завеса. Нет, такого просто не может быть…
Но прошло некоторое время, и Аргрим снова обрел дар речи. Он рассказывал взахлеб о том, что с ним произошло, не в силах остановить поток слов. Рассказывал о том, как поступил в Школу Магов, о том, как выиграл Турнир Властелина Драконов, о том, как шел в Черные Горы… Обо всем. А бывшие односельчане Аргрим никуда не исчезли, они стояли и смотрели на Аргрима и его мать…
Аргрим проговорил с мамой почти до самого рассвета. И вот когда уже занялось на восходе бледное зарево, Энали сказала своему сыну:
– Аргримушка, прости меня, пожалуйста, но мне нужно идти. Не волнуйся ни о чем, обо мне в том числе. Теперь я смогу спокойно отправиться в Темный Чертог. Помни, что я всегда буду любить тебя, где бы ты ни был. И да прибудут с тобой моё благословление и милость Богов. Если я встречусь с ними, то я обязательно попрошу для тебя всего самого лучшего. Прощай, мой милый, любимый сын. Прощай, иди и делай то, что должен делать… Я верю в тебя, Аргримчик…
Призрак Энали склонился над Аргримом и поцеловал того в лоб. Странно, но на этот раз маг ощутил легкое теплое дыхание и прикосновение сухих губ.
– Прощай, Аргрим, – еще раз сказала его мать и отступила назад.
– Прощай, мама…
Потом по очереди стали подходить и прощаться односельчане Аргрима. И каждый при этом желал ему что-то хорошее. Видно, они на самом деле простили чародея. И Аргрим вновь не верил в происходящее, но испытывал ко всем этим людям невероятную благодарность. Если бы они сейчас попросили у него броситься ради в них бездну, чародей, не задумываясь, сделал бы это…
Но вот первый луч коснулся склона гор, и призраки начали вновь превращаться в сгустки тумана, истаивая и исчезая. И на губах каждого из них появлялась странная, неземная улыбка. Когда солнце дошло до вершины горы, в Храме остались только Аргрим и Ант.
– Пошли обратно? – подошел к Аргриму служитель.
– Пошли, – пробормотал чародей, чувствуя, как кружиться голова.
Аргрим сделал несколько шагов вперед, а затем почувствовал, как падает. После этого его сознание померкло.
* * *
В Черных Горах наступил полдень. В дверь дома, расположившейся на самой окраине Обители служителей Храма, где накануне остановились путники, постучались. Эвелир встал с кровати, на которой провалялся почти весь день и, пройдя к двери, резким движением распахнул ее.
За ней стоял тот самый служитель, провожавший Аргрима в Храм прошлым вечером. Сам же чародей был перекинут через его плечо, словно тряпичная кукла, руки безвольно болтались, глаза закрыты.
– Что это с ним случилось? – обеспокоено спросил наемник.
– Ничего особенного, – ответил служитель, часто дыша. – Скоро он очнется. Просто на него многое свалилось этой ночью. Ему нужно немного покоя. Кстати, вы уже решили, кто пойдет сегодня вечером в Храм.
– Я, – просто ответил Эвелир.
– Хорошо, тогда за вами придут, как и за вашим товарищем.
– Надеюсь, что со мной потом не будет того же самого, что и с ним? – поинтересовался наемник, принимая недвижимого мага.
– Ну, это все зависит от вас, – туманно ответил жрец. – Ладно, прощайте, мне пора идти.
– Прощайте, – Эвелир, нахмурившись, захлопнул дверь и прокричал куда-то вглубь дома:
– Авраим, мага нашего принесли!
– Чего? – не понял тот. – Как это – принесли?
– Сейчас сам все увидишь, – пообещал наемник, а через несколько мгновений принес мага в комнату и уложил на кровать, заботливо укрыв одеялом. – Не знаю, что с ним случилось. Говорят, что скоро в себя должен прийти, а больше ничего не знаю…
…Прошло довольно длительное время, прежде чем Аргрим стал подавать хоть какие-то признаки жизни. Как только маг очнулся, то тотчас же перед его взором пронеслось все то, что произошло на вершине Темной Скалы. Сначала Аргрим думал, что это просто сон, отказываясь поверить в действительность. Но потом образы стали четче и яснее, и маг понял, что все произошло на самом деле.
Аргрим до сих пор не мог поверить, что он был прощен. Это просто не укладывалось ни в какие рамки. Однако это было так. Словно на несколько мгновений сказка и впрямь стала былью.
Не каждый из живущих на земле способен простить… Вернее, не каждый хочет. И может быть, души убитых Аргримом людей, когда перешли в другое состояния бытия, поняли что-то такое, что живые существа постигнуть не могут. Что-то такое, что позволило им просто простить того, кто убил их практически не за что…
Возможно ли такое на земле?.. Аргрим не знал этого, но ему хотелось верить, что все-таки возможно… И он в который ужасался сам себе, когда вспоминал, с какой беспощадной жестокостью уничтожал некогда родное поселение, и снова он плакал, уткнувшись лицом в кровать, стараясь, чтобы друзья не увидели его слез.
Подняться с кровати чародей не мог.
Уже под самый вечер Аргрим находился в каком-то странном состоянии. Ему было не плохо и не хорошо, не больно и не приятно, не муторно и не легко. Все чувства словно исчезли, но пустоты не было. Вместо нее душу заливал сплошной радужный свет, сумевший за несколько секунд высушить слезы мага. Такого чувства Аргрим не испытывал ни разу в жизни. Он словно был частицей свободного ветра, словно поток ливня, словно луч солнца.
Теперь он лежал и улыбался, не в силах ничего с собой поделать. Улыбался неизвестно чему.
– Аргрим, как ты? – послышался с левой стороны взволнованный голос Авраима. Наследник увидел, как маг пошевелился и решил, что тот все-таки проснулся (до этого он считал, что Аргрим спит, даже не подозревая, что с ним происходит на самом деле).
– Нормально, – ответил маг, не поворачивая головы от стены
– Все было хорошо? Что ты видел в Храме?
– Много чего видел, – ответил Аргрим, прикрыв глаза, на которые вновь навернулась влага. – Но вам это совсем не нужно знать. Могу сказать, что все было хорошо… Хорошо…
– Понятно, – протянул Эвелир. – А от чего ты сознание потерял?
– Не знаю, – пробормотал Аргрим, хотя на самом деле он все прекрасно знал.
– А ты сейчас спал?
– Да, – сказал Аргрим, а затем попросил. – Пожалуйста, оставьте меня в покое на несколько часов.
Больше с вопросами мага не донимали. Время, оставшееся до прихода служителя пролетело незаметно. Вот только что был полдень, а вот солнце уже стоит низко над землей; дверь распахнулась, и на пороге появился невысокий человек в просторном одеянии. Он позвал наемника и они так же, как день назад Аргрим и Ант, начали подниматься на вершину горы…
Первые чувства, возникшие у Эвелира при виде Храма, почти ничем не отличались от реакции Аргрима. Грандиозное каменное строение поразило наемника так, что он замер, едва только увидев его. Даже служитель не смог долгое время отвлечь Эвелира от созерцания Храма.
– Заходи внутрь, – махнул рукой в сторону проема служитель.
– Можно? – недоверчиво спросил Эвелир, делая неуверенный шаг.
– Можно, – кивнул служитель.
Они вошли. Жрец первым делом отправился к чаше с маслом, разжег ее, а затем сел на пол. Он также сказал, что нужно дождаться ночи, чтобы пообщаться с душами.
Кстати, многие магические ритуалы лучше всего проводить именно ночью. До сих пор ходит множество разных мнений и теорий, почему именно ночное время благоприятствует творению заклинаний. Самая достоверная, на взгляд многих магов, предполагает, будто в темное время суток магические потоки становятся как бы чище, поскольку большинство существ в это время спит и не может повлиять на магические течения. Однако этому могут быть и другие объяснения, причем, никак не противоречащие этому, но нет смысла говорить о них, поскольку ни одно из них не обосновывает все полностью, и некоторые маги уже неоднократно задумывались над тем, чтобы сообща наконец-то исследовать этот вопрос…
Когда вершину Темной Скалы окутала плотная тьма, служитель сказал, что можно приступать. Он объяснил Эвелиру, как нужно действовать, наемник кивнул, и жрец приступил к своему делу. Действия его нисколько не отличались от действий Анта, который был в Храме в прошлую ночь.
По команде служителя Эвелир принялся "звать" тех, с кем хотел поговорить, а именно своих отца и мать.
Долгое время ничего происходило, но потом Эвелир увидел перед собой два белых пятна, которые постепенно принимали все более отчетливый вид. Вскоре наемник узнал своих родных.
– Мама, отец… – произнес он тихим голосом.
– Сынок, мы рады тебя видеть. Мы знали, что ты придешь сюда. Знали, и поэтому остались блуждать между миром живых и Темным Чертогом, чтобы когда-нибудь вновь увидеть тебя, – эти слова проговорила мать Эвелира, затем сделала шаг к нему и обняла. Наемник ничего не почувствовал, лишь легкое дыхание ветра коснулось его плеч, но ему все равно стало хорошо и тепло, как будто его мать была на самом деле жива.
– Вы же знаете, зачем я пришел сюда? – спросил Эвелир. Он говорил спокойно, но сердце у него билось с бешеной скоростью, грозясь вот-вот выпрыгнуть из груди.
– Да, знаем, – на этот раз говорил отец. – Ты хочешь узнать, кто убил нас. Ты хочешь отомстить ему.
– Да хочу, – наемник сжал кулаки с такой силой, что ногти впились и ладони; на черный камень упала капля крови. – И поверьте мне, смерть этого подонка будет ужасной. И мучительной. Самой мучительной, какую только можно пожелать! Я могу поклясться Богами!
– А ты уверен, что мы хотим, чтобы ты мстил за нас, – спросила мать наемника. – Ты же прекрасно знаешь, что таким образом ничего не вернешь…
– Я хочу, чтобы он получил по заслугам, – процедил Эвелир.
– Подумай, сынок, нужно ли это тебе, – продолжал вещать мягкий женский голос. – Поверь мне, мы с отцом будем любить тебя несмотря ни на что. Зачем тебе знать его имя? Зачем тебе кого-то убивать, когда можно просто простить? Простить, как простили его мы. Он приходил сюда, и мы видели его слезы, видели, насколько глубоко он раскаивается. Он пришел сюда с чистыми помыслами и сердце его разрывалось от вины – мертвые чувствует это сильнее – и мы его простили. И это намного лучше мести… Когда он убивал нас, он не знал, что делал. И…
– Что?! – Эвелир не поверил своим ушам. – Вы его простили?! Его?!!
– Да, мой милый сын, простили, – ответила мать. – Потому что прощать – это не слабость, а дар, который дан только сильным духом. Мстить может каждый, а вот простить… Прощение – это нечто большее… Зачем тебе нужна его кровь? Неужели, ты думаешь смыть ее свою боль? Поверь мне, родной, тебе станет намного хуже, если ты убьешь его. Он ведь тоже чей-то сын. Вернее, был сыном, его родителей убили. Убили у нас на глазах. Я видела, как он рвался, чтобы спасти свою мать, видела тот ужас и боль, что застыла у него в глазах. Чувствовала его отчаяние. Но не могла ничего сделать. Ни я, ни твой отец. Нас бы тогда тоже убили. Мне тогда едва исполнилось семнадцать, и я тогда хотела жить, а не умирать… Мы все виноваты. И мы смогли простить. Пускай не смог он, но это теперь не так важно… Поверь мне, так должно было быть… И прости и ты, мой милый сын. Будь сильным, и не дай яду мести растечься по твоей еще юной душе… ты же хотел, чтобы после отмщения были спокойны мы. Но нас и так ничего не терзает, кроме твоей дальнейшей судьбы, и не нужно омрачать ее бессмысленной местью. Там, – она показала рукой наверх, – все становится гораздо яснее. Поверь, милый Эвелир…
Эвелир стоял, как громом пораженный, осмысливая все то, что он сейчас услышал. Неужели, его мать знала убийцу? Но кто тогда это мог быть? И тут в голову закралась еще одна мысль, которая раньше казалась ему кощунственной: а, может, мне тоже простить его? Может, мама права?
Действительно, что даст ему убийство? Зачем ему нужна эта месть? Ведь она и вправду отравляет душу хуже всякого яда…
Да, это так, но как приятно испить этот яд до дна! Как славно ощутить прожигающую насквозь боль, потом облегчение а потом… А что, собственно, говоря потом? Что будет потом? Ответ приходил сам собой – пустота. Ничего. Все желания будут сожжены этим ядом, душа отравлена, и ничто больше не сможет вернуть ее к жизни, ничто не вылечит появившейся на ней кошмарный ожог. Ни-че-го.
Эвелир представил все это себе на миг, обдумал каждое слово, сказанное матерью. Нет, ему не стало страшно, как можно было предположить. Отрава мести и так слишком глубоко сидела в его душе. Она была подобно трупу, брошенному в родник. И от этого трупа нужно было избавиться. Но вот только как?
Прощение – вот и все, твердил внутренний голос. Простить и навсегда забыть о том, что было, вычеркнуть страшное, поглощающее разум, желание мести, как дурной сон. Навсегда изжить из своей памяти и сознания, уступив место другому. Любви или страсти, зависти или страху, неважно… Нужно простить…
Но как можно простить такое?..
– Вы говорите, что простили его? – спросил наемник, пересохшими губами.
– Да, – кивнул отец. – Да, сынок. И ты прости. Прости, чтобы больше не терзать свое сердце. А этот человек, который убил нас – я уверен в этом – не сделает больше ничего плохого. Я понял это, когда он приходил сюда. Пойми же и ты, Лив.
"Лив", так наемника называл только его отец. Это слова несло с собой столько радостных воспоминаний, что Эвелир невольно улыбнулся и подумал (и эта мысль больше не казалась ему кощунственной), что нужно действительно простить.
Но прежде, чем сделать это, наемник заглянул в себя, чтобы разобраться в своих чувствах. Хотя в них царил такой хаос, что было очень сложно что-то понять, Эвелир смог осознать все. И это осознание поразило его.
Уж так устроен человек, что способен полностью постигнуть то, что творится у него в душе в момент, когда все чувства напряжены до предела, и от непонимания того, что же делать дальше, становится уже больно даже не морально, но физически, а затем приходит ответ, слепящий, словно молния.
И Эвелир смог понять, что больше не держит зла на этого человека. Если его простили и мама и отец, то и ему нет смысла причинять ему вреда. Ведь он искал мести не столько ради себя, сколько ради своих родных.
– Месть не принесла ему ничего хорошего, – произнес отец. – И никому она еще не приносила радости ил каких-то светлых чувств.
"Да, не приносила", – мысленно согласился наемник, а затем произнес.
– Я… прощаю его, – и эти слова были абсолютно искренни. Он произнес их, и огромный валун, давивший на грудь очень долгое время, рассыпался пылью.
– Молодец, сынок, – сказала мама. – Я знаю, что ты простил на самом деле. Я слышу это в твоем голосе…
– Мама, а кто это все-таки был? – спросил Эвелир. – Мне просто интересно, кто смог спалить дотла всю деревню. Кстати, мои односельчане тоже простили его?
– Да, – кивнула мать. – Простили. А насчет того, кто это был тебе лучше не знать.
– Почему это?
– Просто не надо тебе это, – сказала она.
– Может, скажем ему? – обратился отец Эвелира к своей жене.
– Не стоит, дорогой, – ответила та.
– Мне кажется, что он сможет простить.
– Все равно не стоит, – покачала головой мать наемника. – Ты сам все узнаешь в будущем, мой сын. Еще слишком рано…
На некоторое время на вершине горы повисла тишина, а затем мать обняла своего сына и тихо прошептала ему на ухо:
– Ты молодец, сынок. Я знала, что ты поступишь именно так. Знала, что сможешь простить. Знала, ведь ты мой сын…
Эвелир разговаривал со своими родителями весь остаток ночи. Он был безумно рад видеть их вновь.
Жаль только, что свидание так быстро закончилось. Запылал рассвет, и призраки исчезли. Подошел служитель, и они начали спускаться в Обитель.
* * *
Пока служитель и наемник спускались со склона горы, Эвелир много думал обо всем, что ему довелось услышать в Храме. Он долго разбирался в своих чувствах и мыслях. И в конце концов понял, что он не солгал своим родителям.
Эвелир действительно простил убийцу. Он смог вынуть занозу мести из души, смог пережить боль утраты, смог ощутить ту великую благодать, когда ты прощаешь то, что простить нельзя, потому что иначе поступить нельзя, и после всего этого жизнь вновь обретает свои давно утерянные краски.
Сейчас Эвелир был почти что счастлив.
Наемник пришел в дом во второй половине утра. Аргрим и Авраим сидели за столом и играли в кости. Увлеченные игрой, они даже не заметили, как вошел наемник.
– Ты уже вернулся? – рассеяно спросил наследник, оторвав взгляд от стола. – А мы что-то даже не заметили… Как там все было?
– Все хорошо, – ответил Эвелир, присаживаясь вместе со своими друзьями. – Как вы тут без меня? Ничего нового не происходило?
Маг отрицательно покачал головой.
– Сегодня, как я понимаю, твоя очередь идти в Храм, Авраим? – Эвелир перевел взгляд на друга.
– Да, – ответил наследник. – Кстати, вы мне можете рассказать, что хотя бы представляет собой Храм. И что вы там делали в нем, а то мне что-то немного не по себе?
– Авраим, это нужно видеть самому, – произнес маг, пододвигаясь ближе к столу. – Из рассказа ты мало что поймешь. Тут уж действительно лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Авраим что-то невнятно пробурчал и замолчал на длительное время…
…Когда солнце начало приближаться к закатной черте, за Авраимом, как и положено, пришел жрец Храма. Этого служителя звали Неолд. Именно он и еще несколько жрецов встретили путников возле самой окраины Обители.
Наследник и служитель начали подниматься на самую вершину Темной Скалы…
Когда они достигли Храма, Авраим понял, почему Аргрим сказал ему, что Храм невозможно описать словами. Его действительно нужно было увидеть, а в следующее мгновение восхититься. Восхититься этой первозданной мощью…
Спустя некоторое время Авраим и Неолд вошли в Храм. Служитель, как и многие до него, первым делом прошествовал к большой чаше с маслом и разжег огонь.
Неолд дождался наступления полной темноты и принялся призывать на помощь силу Храма.
По команде Неолда Авраим представил образ отца и мысленно позвал его. В скором времени возле дальней стены возник туманный силуэт, который постепенно стал приобретать все более ясные очертания и в конце-концов превратился в высокого человека, облаченного в кольчугу и короткий плащ. Губы его имели странную мягкость, но в то же время остальные черты лица были очень волевыми. Это удивительное сочетание делало его лицо необычайно харизматичным.
– Отец! – бросился к воину Авраим. – Как я рад тебя видеть.
– А как я надеялся, что ты одумаешься и повернешь назад, – печально произнес герцог, принимая сына в свои бесплотные объятия. – Но, видимо, не судьба…
– О чем ты, отец? – недоуменно вскинул глаза наследник. – Я же пришел сюда, чтобы узнать у тебя имя того, кто посягнул на твою жизнь. Он будет наказан! Я дал тебе обещание!
– Ах, мой сын, – вздохнул призрак. – Как многого ты не понимаешь. Неужели, ты не знаешь, что для меня было самой лучшей участью погибнуть во время битвы? Не в своих покоях, медленно и неумолимо умирая от какой-нибудь болезни, а именно в бою, как истинный воин. Я вовсе не хочу, чтобы убивший меня человек был наказан. Напротив, я даже несколько благодарен ему. Жаль только, что ты этого так и не понял… Война – есть война, и глупо мстить тому, кто просто-напросто выполнял свой долг. Также же, как глупо казнить лекаря, который не смог вылечить человека от смертельной болезни.
– Но как же так, отец? – спросил Авраим, смотря прямо в бесцветные глаза. Он не верил этим словам, и думал, что отец проверяет его. – Как же так? Я ведь прошел столько лиг, чтобы ты был отомщен…
– Гораздо лучше было бы, если бы ты остался править герцогством. Сейчас там такое напряженное время… Ты не знаешь, что там назревает война? Герцогство Эбезин хочет идти в очередной поход на Растан. Меч занесен над головой и готов обрушиться в любой момент.
– И… и что ты предлагаешь, отец, – обескуражено смотрел на герцога Авраим. Сейчас он понял, что эти слова – вовсе не шутка.
– Что я предлагаю? – отец Авраима снова вздохнул. – Единственное, что я могу предложить – это, чтобы ты вернулся обратно в наш замок, взялся за ум и попытался предотвратить эту войну. Хотя вряд ли тебе это удастся. Скорее всего, к этому времени она уже начнется. А ведь я пытался остановить тебя. Помнишь неудачи в самом начале твоего путешествия? Признаюсь, их виновником был я. Но ты был настроен решительно, а я не мог вмешиваться в мир живых дальше определенного предела. Я просто дал тебе знак, но ты его не понял. Что же, теперь ничего уже не поделаешь…
Отец и сын некоторое время молча смотрели друг на друга, а затем герцог произнес:
– Кстати, Авраим, за одну вещь хочу тебе сказать большое спасибо. Это ты правильно сделал, сказав Ниолу и Надриалу, чтобы они объединили наше герцогство с Эртаном! Я горжусь тобой, из тебя выйдет отличный герцог, и это не пустые слова. Это путешествие многому тебя научило, и это очень сильно пригодиться тебе, когда ты вернешься домой. Безусловно, стоящий герцог из тебя получится!
– Спасибо отец, – смущенно сказал Авраи.
– Да не за что, сын, – герцог хлопнул бесплотной рукой по плечу наследника. – Ты действительно достоин нашего герцогства! Вернее, теперь уже твоего.
– Скажи, отец, а ты случайно не знаешь, удалось ли нобилям объединиться с Эртаном, – спросил Авраим. – Интересно, получилось ли что-то путное из этой затеи.
– Конечно, получилось! Надриал и Ниол уже переговорили с Герцогом эртанским. Тот не против. Более того, могу сказать, что через несколько дней они уже будут подписывать соглашение о союзе. Так что ты, я думаю, сможешь с честью закончить мое дело, если успеешь вовремя. И выкинь из головы свои дурацкие идеи насчет мести!
– Кстати, а кто убил тебя? – задал вполне ожидаемый вопрос наследник.
– Ты уверен что хочешь знать это?
– Конечно!
– Но прежде, чем узнать, ты должен простить этого воина, – произнес бывший герцог Растанский.
– Я не держу на него зла, – сказал Авраим, который осознал за несколько мгновений разговора со своим отцом, что ту цель, к которой он стремился, он сам же, словно барьер, воздвиг на своем пути. И месть – это всего лишь повод куда-то выплеснуть боль от потери близкого человека. Теперь же все стало на свои места, и мстить больше не имело смысла.
– А если это будет твой друг? – спросил отец Авраима. – Ты сможешь простить его?
– Да, отец, – произнес наследник, и в следующее мгновение его вдруг словно озарило: – Это был Эвелир?!
– Именно. Но ты не держи на него зла – он славный воин, и неплохой человек, раз ты с ним подружился. Я не обвиняю его ни в чем, не обвиняй же и ты… Я уже сказал и не отрекусь от своих слов: для меня умереть в бою – большая честь. Так что…
– Хорошо, отец, – поспешно произнес Авраим. Теперь он понимал, что действительно нет смысла мстить. И хотя где-то в глубине душе оставалось какое-то темное чувство, вскоре оно растаяло без следа.
Эвелир на самом деле был не виноват – он же ничего не знал. Тем более, наследнику тоже приходилось убивать, и вполне возможно, что убитые тоже были отцами для кого-то. И как он только раньше не думал об этом?..
А вообще – многое происходящее на войне можно оправдать. Кроме самой войны…
Наследник и герцог говорили долгое время, но вдруг отец Авраима прервал свой рассказ, словно вспомнив что-то, и сообщил:
– Кстати, Авраим, меня просили передать тебе, чтобы ты завтра снова пришел в Храм вместе со своими друзьями. Не могу сказать тебе, кто мне об этом попросил. Просто сделай это. Хорошо? Это очень важно.
Авраим кивнул.
– Вот и славно! – воскликнул герцог и снова начал рассказывать о чем-то своему сыну.
А когда на востоке занялось зарево, Авраим уже совсем забыл о цели своего визита в Черные Горы. Теперь он не считал того, кто убил его отца преступником. Эвелир просто действовал, повинуясь приказам. Точно также можно мстить реке, в которой кто-либо утонул. Или тому же пресловутому лекарю, которого упоминал бывший Герцог Растанский…
…Вот все трое путников, прошедшие сотни тысяч саженей ради своей цели, получили ответы на так мучившие их вопросы. Но вот только что будут они делать дальше? Об этом никто из них не задумывался, ведь в последнее время смыслом их жизни стало желание попасть в Храм, узнать истину и получить прощение или отомстить.
Ну что же, теперь истина известна, прощение получено, а месть, как выяснилось, вовсе не требовалась…
И будущее вновь было закрыто непроницаемой завесой.
Глава 3
Путь
Феархар и Илинель уже целую неделю двигались сквозь густые заросли джунглей. Эльфийка действительно была привычна к путешествиям. По крайней мере, она молча сносила все дорожные неудобства и лишь про себя кляла судьбу, которая забросила ее так далеко от дома. И вновь Илинель сильнее стискивала зубы и устремлялась вперед. Силе воли, которой обладала эльфийка, а также которую она приобрела за последние года, мог бы позавидовать даже закаленный, как сталь, воин.
Феархар не переставал удивляться выносливости эльфийки. Маг совсем недавно, да и то не полностью привык к здешнему климату и условиям, в которые попадал путешественник, но эти навыки дались ему тяжелым трудом, после десятков лиг пути, а эльфийка как будто бы и не замечала всех трудностей, как будто и не существовало их вовсе. Конечно, Илинель провела на Южном континенте гораздо больше времени, чем чародей, но ведь она же не путешествовала все это время!
Кстати, сейчас идти стало немного легче, ведь вместе с Илинель и Феархаром шел отряд из шести чернокожих, часть которых несла багаж, а остальные помогали прорубаться сквозь цветущие дебри. Но и их силы были не вечными. Волей-неволей Феархару приходилось сменять аборигенов.
Нужно сказать, что за те дни, что эльфийка и чародей провели в пути, чувства Феархара, которые он испытал к Илинель, как только ее увидел, никуда не исчезли. Но вот только, если в самом начале его покорила ее необычайная красота, то сейчас не только она, но также многое другое привлекало мага.
И первым в этом списке стояло то, что с Илинель можно было поговорить практически о чем угодно. Когда Феархар находился в ее деревни, то они могли беседовать с ней целым сутками. Это было очень приятно, ведь Феархар очень редко встречал женщин, которые бы разделяли его интересы, тем более еще и занимающиеся магией. К тому же около месяца ему не с кем было перекинуться даже парой слов, поэтому он был невероятно рад собеседнику.
Было у Илинель еще много достоинств, описывать которые можно довольно долго. Например, ее необычайная чуткость и доброта, которую она не растеряла за долгие двадцать лет; или ее невероятно пронзительный, но вместе с тем и печальный взгляд, который всегда пробирал мага до самого сердца…
В общем, можно сказать лишь то, что маг за эти две недели необычайно привязался к ней и уже видел в ней не только женщину, но и друга. И, если бы Феархар не просто так «гулял» по Южному Континенту, а не выполнял зададание Заклинателя, он, быть может, действовал более решительно.
Феархар памятовал о том, что ему придется обманом или еще каким-либо способом отнять у эльфийки Скрижаль Равновесия (мысль о том, что ее владельца надо убить маг отбросил сразу же, как увидел эльфийку). Так наказал ему Заклинатель. Поэтому чародей сначала и пытался противостоять своим желаниям и чувствам, зная, что потом он не сможет совершить задуманного плана. Ведь тогда это будет уже, по сути, предательством, а на предательство Феархар пока идти не собирался. Но это только пока…
Можно долго рассуждать обо всем этом, но лучше всего справляться с проблемами по мере их поступления – так решил маг.
Сейчас Феархар направлялся именно туда, куда и нужно – на северо-запад, как и говорил заклинатель. Все пять заветных артефактов находятся у него в руках (ну, или почти в руках). Никаких препятствий на пути нет. Что еще можно желать на данный момент?
Разумеется, всегда нужно уметь предусмотреть не только свой следующий ход, но и ход своих союзников и противников, иначе можно легко сорваться и проиграть. Но только и из этого правила есть исключения. Сейчас именно такое исключение. Как можно проиграть, обладая такими артефактами?
Но вот только потом придется обмануть своего единственного союзника, быть может, превратив его во врага. Но что еще делать? Когда на кону судьба огромной власти, а можно пойти и на предательство…
Близился к закату очередной день, зеленое царство медленно тонуло во тьме. Пора останавливаться. Сегодня путешественники прошли около шести лиг, что было очень даже неплохо.
Лагерь расположился на более-менее ровной площадке, окруженной со всех сторон высокими деревьями с корой темно-зеленого цвета. Недалеко бил родник.
Как только лагерь был разбит, трое чернокожих отправились на охоту, а спустя некоторое время вернулись, неся с собой несколько диковинного вида птиц и большую охапку ярко-алых фруктов. Остальные принялись возиться с костром.
Да, теперь у Феархара были намного лучшие условия путешествия, чем в самом начале. Илинель постаралась и предусмотрела практически все. Когда маг и эльфийка остановились на самый первый ночлег, оказалось, что Илинель настолько доработала водоотталкивающие заклятия, что они стали почти совершенными. Она наложила их на палатки, что взяла с собой. Так что можно было не больше не опасаться ночных ливней…
Сейчас маг и эльфийка сидели невдалеке от ярко полыхающего костра. Языки пламени жадно лизали древесину, иногда раздавался треск, и вверх взлетали снопы искр. Внезапно Феархар заметил какие-то странные огоньки, пляшущие возле самого края поляны – там, куда свет от костра не доходил. Маг встревожено вгляделся в тьму и уже готов был соткать боевое заклятие, как тут послышался взволнованный мелодичный голос Илинель, понявшей, что собирается делать маг:
– Что такое, Феархар? Что происходит? Ты что-то почувствовал?
– Смотри, – шепотом произнес маг, кивнув в сторону странных огоньков.
– Что ты там увидел? – недоуменно спросила эльфийка?
– Ты что, не видишь? – удивился маг.
– Нет, – покачала головой Илинель, ощупывая взглядом темноту. Кстати, для нее она не была такой уж непроницаемой – эльфы видят во тьме намного лучше, чем люди.
– Вон те огни у края поляны. Что это такое? Выглядит очень подозрительно. Нужно быть наготове.
– Огни? – наклонила голову эльфийка. – Хм, правда…
– Вот видишь, а ты говорила, что ничего не замечаешь, – несколько обрадовано произнес Феархар.
Внезапно звонкий смех колокольчиком прозвенел в ушах чародея. Он удивленно посмотрел на эльфийку, а затем обиженно спросил:
– Что такое? Неужели, ты хочешь, чтобы нас кто-нибудь убил ночью, пока мы будем тут валяться, ничего не подозревая?
– Извини меня, Феархар, но в этих огоньках нет ничего опасного, – произнесла эльфийка сквозь смех. – Это просто-напросто светлячки.
– Кто? – вскинул брови маг.
– Жучки такие маленькие, летают ночью и светятся. И, поверь мне, нет в них ничего страшного.
– Светлячки… – разочарованно протянул маг, а затем и сам рассмеялся.
– Я раньше читала о них, а потом увидела своими глазами, – пояснила эльфийка. – Говорят, что они водятся еще в Шалиане и в Салимале, но, как видишь, тут они тоже есть. Я, когда их в первый раз увидела, удивилась, как и ты, но потом привыкла. Раньше их не было, потому что сезон другой был, а вот сегодня они решили появиться…
Чтобы окончательно убедиться, что это на самом деле всего лишь безобидные насекомые, Феархар вышел за круг света и поймал одного светлячка.
– Надо же, – удивленно сказал он, присаживаясь рядом с эльфийкой и рассматривая мигающее брюшко жука. – И вправду светиться! Никогда бы не подумал! Кстати, а их можно использовать вместо свечей?
– Так местные жители и делают, – сказала эльфийка. – Только они их не как свечи используют, а как праздничные фонари. Набивают большую корзину этими жучками и ставят на главной площади, когда у них какой-нибудь торжество.
– Да, весело у вас тут, – вздохнул маг. – Не то, что где-то на Континенте. Грифоны каждый день на тебя нападают, леопарды летающие тут обитают, да и еще и лампы из насекомых местные делают! У нас-то таких чудес нет…
– Ты что, Феархар, тоже скучаешь по Континенту? – Илинель уловила интонацию чародея.
– Я? – хмыкнул маг. – Не то, чтобы очень… Просто у вас тут такое может случиться, о чем я никогда и не подозревал. Как-то не по себе мне тут. Ты, я полагаю, уже все местные опасности знаешь, а вот я….
– Если бы все, – Илинель провела рукой по волосам. – Тут их столько, что за столетие все не узнаешь. Ты вот говорил про грифонов и прочих. Они тоже на мое селение нападали. Но только небольшими отрядами, и так было много лет подряд. Никакого особого вреда они не приносили, нам удавалось их отгонять разными способами, начиная от простых отпугивающих заклятий и заканчивая слабыми боевыми. Но зато несколько недель назад ко мне такая делегация из магических существ пожаловала! Причем, не с мирными целями. Вот и думай после этого, что все изучила на Южном Континенте!
– А что за существа на тебя напали? – оживился Феархар, вспомнив о том, как ему самому недавно пришлось отбиваться от грифонов и мантикор.
– Грифоны, как я уже говорила, шипастые ящеры и летучие мыши (огромного размера, разумеется). Странное сочетание… Сколько я здесь уже живу, ни разу не видела, чтобы они вместе охотились. Бывает, летуны за мантикорами следуют, как я поняла, чтобы охотиться лучше было, но с грифонами они не ладят. Я один раз даже драку между ними видела…
– Возможно, они и не охотились вовсе, – предположил Феархар. – К тому же ты говоришь, что они вообще вместе существовать не могут. Может, их кто-то послал с определенной целью? Дело в том, что на меня они тоже практически таким же составом нападали. И, сдается мне, не по своей воле. Когда я убил последнего из грифонов, то он вроде бы что-то сказал мне про артефакты.
– А разве грифоны умеют говорить? – удивилась Илинель.
– Не в том смысле сказал, что произнес, а в голове у меня прозвучал его голос. А, может, и чей-то другой. Фактом остается то, что им нужны какие-то артефакты. Возможно, даже те, что есть у меня. Может, Скрижаль им тоже необходима. Ничего конкретного сказать не могу.
– Хм, – чуть наклонила голову эльфийка. – Мне они ничего такого не "говорили". Не знаю, что и подумать, но мне, Феархар, тоже кажется, что этих существ кто-то послал. Я, признаюсь, сразу же почувствовала тебя, как только ты появился на Южном Континенте, хотела следить за тобой, но у меня ничего не получилось. Я думала все это время, что это ты послал грифонов и прочих, но теперь понимаю, что это вовсе не так.
– Если бы я мог это сделать, то вместо того, чтобы идти пешком все это время, уже давно пересел бы на какого-нибудь крылатого леопарда и летел на нем все время, – Феархар развел руками. – Так что, как видишь, я тут ни при чем.
– Видеть-то я вижу, но вот кто все-таки стоял за этими нападениями? Кому-то выгодно, чтобы мы были мертвы или…
– А, может, вообще никто за ними не стоял? – предположил маг. – Что если это просто-напросто совпадение?
– Я думала об этом, – произнесла эльфийка задумчиво. – Но что-то все это не укладывается в рамки обычного совпадения. Тем более сейчас, когда ты рассказал мне, что с тобой произошла точно такая же история. Я очень сильно сомневаюсь, что эти создания сами могли додуматься до такого. В их нападении явно просматривается тактика, а они к ней, как я поняла, не способны. Только разве грифоны … Но разве могли они объединить остальных. Если бы они стаей напали – тогда, может быть, это и было бы совпадением, а так… Ох, не знаю!
– И я не знаю. Не знаю, способны ли они к тактике или нет, – произнес Феархар, – но вот ловушки они ставить умеют. В нее они меня и заманили.
– В ловушку? – вскинула голову Илинель.
– Да, в ловушку, – подтвердил Феархар, а затем подробно рассказал ей об этой самой ловушке.
– Теперь мне абсолютно ясно, что действовали они не сами, – уверенно заявила эльфийка, выслушав рассказ чародея. – Но кто за ними стоял, мне так и не удалось тогда выяснить. Думаю, не удастся и теперь. Слишком хорошо замаскированы все следы, что могли бы вести к таинственному "командиру" этого отряда.
– Да, – разочарованно произнес Феархар. – К тому же слишком давно произошли эти события, чтобы что-то предпринимать, тем более использовать магический поиск.
Феархар и Илинель замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Они сидели так до тех пор, пока чернокожие аборигены не принесли ужин, состоящий из птичьего жаркого и сладковатых фруктов.
Нужно сказать также, что готовить аборигены умели просто отменно и, пожалуй, могли бы кое в чем превзойти арканских поваров. Феархар, отведав их еду в первый раз, был просто поражен, настолько вкусной она оказалась.
После ужина маг и эльфийка еще немного посидели перед огнем. Но когда где-то в вышине раздались первые раскаты грома, они поспешно начертили вокруг лагеря одинарное кольцо сторожевых рун (доверять одним только чернокожим, стоящим на страже было бы слишком опрометчиво) и, пожелав друг другу спокойно ночи, отправились спать.
Первая неделя путешествия Феархара и Илинель прошла без всяких происшествий и закончилась очень даже хорошо. И, несмотря на то, что впереди путешественников могло подстерегать еще много опасностей, маг и эльфийка надеялись на лучшее.
* * *
Наступило утро. Несколько солнечных лучей пробились сквозь листья деревьев, обступавших поляну, на которой остановились на ночь Феархар и Илинель.
Первым, потревоженный яркими лучами, умудрившими пробраться даже сквозь палатку, проснулся Феархар. Оказалось, что чернокожие уже сворачивали свой навес, под которым провели ночь (он тоже был водоотталкивающим.) и готовы были отправляться в путь.
Прошло совсем немного времени, и из царства снов вынырнула Илинель. Эльфийка потянулась в своей палатки, став на одно мгновенье похожей на большую кошку, а потом пригладила волосы, одела куртку и выбралась наружу.
– Доброе утро, Феархар, – произнесла она чуть хриплым со сна голосом, увидев чародея, стоящего невдалеке.
– Доброе утро, – ответил тот.
Затем Илинель о чем-то поговорила с чернокожими, которые уже собирали палатку Феархара и вновь подошла к чародею. А через некоторое время отправились в путь, суливший новые трудности…
– Скажи, Илинель, – поинтересовался Феархар, когда позади осталось пол-лиги, – ты можешь что-нибудь мне рассказать о своем лесе?
– Ну, вообще-то у нас блюдется строгая тайна, нарушать которую я не могу… – смутилась эльфийка.
– Неужели эта тайна распространяется на все? – удивился чародей. – Даже на ваш быт? Ладно, я понимаю, какие-нибудь секретные заклинания или артефакты есть у вас, про которые ты не можешь мне рассказать… Но мне же просто интересно про вашу жизнь узнать…
– Ну, вообще-то не на все у нас распространяется запрет, – протянула эльфийка. – Ладно, я могу тебе рассказать о Белом Лесе в общих чертах, но не более того – не из-за того, что я тебе не доверяю, а из-за того, что давала клятву… Что именно тебя интересует?
– Хм, – Феархар на мгновение задумался. – А где вы живете, я имею в виду, у вас как дома построены – на деревьях или на земле? Я знаю, что в Срединном Лесу все дома эльфов расположены на ветвях деревьев, а у вас как?
– У нас тоже на деревьях.
– Хм, меня всегда интересовало, почему именно такое предпочтение? Откуда это все пошло?
– Знаешь, Феархар, я и сама точно не знаю. Так было заведено. Так жили наши предки, и мы живем так. Чувствуешь себя более защищенным да и вообще намного лучше и удобнее, когда твой дом находится на дереве. Знаешь, сколько я не жила здесь в обычном жилище, так и не смогла привыкнуть. Кроме того, деревья у нас настолько большие, что среди них прокладывают дороги, и по ним гораздо удобнее перемещаться, нежели по земле.
– Скажи мне, Илинель, – задал еще один вопрос Феархар. – это правда, что все эльфы непревзойденные стрелки?
– Правда, – кивнула эльфийка.
– А почему тогда у тебя нет с собой лука?
– Я так и знала, что ты это спросишь, – улыбнулась Илинель. – Стрелки – это в широком понимание этого слова. Я вот, например, могу использовать магию, и мое преимущество, как эльфа заключается в том, что врагу очень сложно отразить пущенные мною заклятия, и они почти всегда попадают в наименее защищенное место. Особенно заклинания стихийной магии. Есть эльфы-воины – они очень хорошо стреляют из лука. У нас в лесу есть такие, что могут одновременно поразить сразу десять целей.
– Это как? – удивился маг.
– Просто, – пожала плечами эльфийка. – Ставят на тетиву несколько стрел, а потом стреляют. Но не забывай также, что это им помогает особая эльфийская магия. Также есть еще эльфы-исследователи. Они очень часто находят ключи к сложнейшим головоломкам. Но таких, эльфов у нас очень мало. Так что видишь, Феархар, эльфов называют стрелками не потому, что все они поголовно хорошо стреляют из лука, а потому что все попадают в цель. В прямом и переносном смысле.
– Понятно, – кивнул чародей. – А кто управляет вашим лесом?
– Верховный Совет – пять наших старейшин. Они обсуждают все важные вопросы, а потом выносят решения. Иногда, если надо собирается еще и дополнительный совет из пятнадцати эльфов, но такое происходит довольно редко. На моей памяти такого вообще не было.
– А как зовут ваших старейшин?
– Этого я, к сожалению, не могу сказать, – развела рукам Илинель. – Тайна эльфов не позволяет мне. Если они сами захотят тебе представится, то тогда – да. А так – извини…
– Ничего страшного, я не настаиваю. Кстати, а где вы берете пищу? Неужели, едите животных из своего леса? Я просто слышал, что вы относитесь к ним почти, как к людям.
– Ну, видимо, слухи донесли до тебя только часть истины, а вымысел, как обычно, преувеличили! – губы эльфийки снова тронула легкая улыбка. – Дело в том, что мы считаем, что нельзя убивать животных только ради развлечения, как это делают люди. Разумеется, мы едим животных и даже иногда шьем из их шкур одежду, но гораздо чаще мы питаемся плодами, что растут у нас на деревьях. Некоторым они даже кажутся намного вкуснее всякого мяса. А одежду мы в основном мастерим из льна и особой травы, которая растет только у нас в лесу. Кстати, Феархар, я тоже тебя хотела кое о чем спросить. Расскажи мне об Арканской Школе Магов. Я, признаться, всегда хотела там побывать. Говорят, некоторые эльфы из срединного леса обучались там, хотя это и немного странно на мой взгляд…
– А что о ней рассказывать? – пожал плечами маг. – Эльфов я там, признаться не видел. Нас там просто учили различным магическим наукам и еще кое-каким дисциплинам. Например, алхимию невозможно знать без математики, рунические заклинания не мыслимы без геометрии. Ну да что тебе объяснять, ты же сама чародейка!
– Да я не об этом хотела спросить, – махнула рукой Илинель. – Просто у нас тоже ходят разные слухи, особенно про Школу Магов (правда никто из эльфов там не был). Некоторые из нашего племени, те, кто отправился странствовать по свету (а таких очень мало), рассказывали поистине поразительные вещи.
– Какие же вещи? – заинтересованно спросил Феархар.
– Говорят, что у вас один раз ученик, учившийся на шестом курсе, смастерил какой-то невероятно мощный артефакт.
– А, припоминаю, – Феархар усмехнулся. – Был у нас такой. Мне о нем рассказывали, когда я только был во втором курсе. На самом деле он этот артефакт не смастерил, а просто-напросто украл. Вернее, украл он не один артефакт, а несколько. Потом их соединил какими-то заклятиями и получился этот самый артефакт.
– А что за артефакты он украл, – спросила Илинель.
– Посох учителя по огненной магии и еще что-то из алхимической лаборатории. Только он не подумал, что его могут легко засечь. Через два дня ему предстоял разговор с Саргатом – главой Школы. Тот его мигом отчислил за нарушение дисциплины. И, я полагаю, от мгновенного испепеления его спасло только то, что артефакт действительно получился стоящим. Его так и оставили в Школе, как память.
– Да, забавная история, – усмехнулась Илинель. – Жаль только парня. Думаю, из него получился бы стоящий маг.
– А из него и так получился. Он потом снова поступил в Арканскую Школу, а спустя лет двадцать победил в Турнире Властелинов Драконов.
– Да, очень даже неплохо, – согласилась эльфийка. – Кстати, не мог бы ты мне рассказать об этом Турнире. Ты в нем участвовал?
– Участвовал, но это долгая история, – произнес Феархар. – Давай, лучше как-нибудь в другой раз.
– А куда нам торопиться? – заметила Илинель.
– Ну ладно, – нехотя согласился Феархар.
На самом деле маг не хотел рассказывать о Турнире Властелина Драконов, потому что он служил ему неприятным напоминанием о прошлых поражениях. Тем не менее, чародей начал свой рассказ. Он поведал эльфийке все с того момента, когда первый раз пришел на Турнир. Илинель слушала очень внимательно, перебив чародея всего один раз.
Когда рассказ Феархара подошел к концу, был уже полдень. Пар поднимался с земли, сильно затрудняя дыхание. Порывы ветра совсем стихли, и казалось, что еще мгновение, и воздухом станет просто невозможно дышать. Феархар и Илинель вымокли до нитки и ели продвигались вперед.
Они решили остановиться на привал и продолжить движение, когда жара немного спадет. На этот раз снова остановились возле родника. Из него все смогли утолить жажду и смыть с лица пот и грязь.
Чтобы приготовить еду, костер разводить не стали. Со вчерашнего дня осталось немного мяса, а сегодня чернокожие по дороге собрали местных фруктов и ягод.
Но мясом, по правде говоря, мало кто заинтересовался. И Феархар и Илинель и даже чернокожие отложили его в сторону и принялись уплетать сочные фрукты. Они хорошо утоляли не только голод, но и жажду…
– Ну что, в путь? – спросил Феархар, когда все участники похода насытились.
– Давай еще немного отдохнем, – предложила эльфийка. – Какой смысл идти по такой жаре? Мы очень быстро выбьемся из сил, а нам еще идти до самого заката.
– Ладно, – согласился чародей. – Ты права, сейчас продвигаться вперед нет особого смысла.
Маг, эльфийка и шесть чернокожих стояли на привале до тех пор, пока солнце не минуло полуденный рубеж. Затем снялись с места, и пошли дальше на север к фантомной цели, придуманной самим Феархаром.
Прежде чем остановиться на ночь, устроили еще один привал. К вечеру восьмерым путникам попалось большое поваленное дерево, перегородившее дорогу, которое Феархар поначалу принял за еще одну магическую ловушку, но оказалось, что это всего лишь обычное бревно. Было решено остановиться возле него.
Слуги Илинель быстро разожгли костер, выполнявший не столько какие-нибудь полезные функции, сколько служивший для уюта. И Феархар и Илинель смогли бы запросто осветить местность или приготовить пищу при помощи магии, а тепла в джунглях и так было предостаточно. Однако каждому хотелось, чтобы в сумерках горел настоящий, живой огонь…
После ужина маг и эльфийка почти сразу же разошлись по палаткам.
* * *
Наступил новый день. Феархар и Илинель продолжали продвигаться вперед. Примерно через две лиги впереди показалась небольшая, но быстрая река, оказавшейся ни в пример многим другим рекам Южного Континента очень даже чистой. Воды ее были почти прозрачны, лишь у самого берега густо росли большие листья, среди которых иногда встречались белые цветы, так напоминавшие водяные лилии, что растут на водоемах Континента.
Словом, это была обычная река, к которой так привык Феархар. Что же до эльфийки, то чародею было неизвестно, есть ли в ее лесу такие же водоемы. Сейчас он собирался выяснить это.
– Скажи, Илинель, – спросил он, – а в Белом Лесу есть реки?
– Да есть, – ответила она. – Но только не такие, к которым привыкли люди. Они прозрачные, словно горный хрусталь и вода в них всегда, даже в самый жаркий полдень остается холодной. Но, тем не менее, они не текут быстро, как реки в горах. Чистыми и прозрачными их делает магия нашего леса, ведь они до того, как пройти сквозь эльфийские владения, остаются самыми обычными. А наших реках водится много рыбы. Рыбу, кстати, эльфы едят гораздо чаще, нежели какую-либо дичь.
– А сколько у вас всего рек?
– Рек у нас пять. У нас есть еще множество ручьев и несколько озер. И, как и у ваших водоемов, у наших тоже есть свои имена.
Феархар и Илинель вновь разговорились и продолжали беседу до самого привала.
Остановились около реки, в том месте, где берег был более-менее ровным и свободным от всяких нагромождений вроде упавших стволов, которых в джунглях имелось великое множество.
Возле берега, где течение не поднимало со дна песок, вода была полностью прозрачная, и сквозь нее можно было разглядеть лениво шевелящих плавниками рыб. По виду они почти ничем не отличались от тех, что водились на Континенте.
– Может, поймаем парочку на обед? – предложил Феархар.
– А ты уверен, что их можно есть? – спросила Илинель. – Тут есть многие растения и животные, к которым даже нельзя прикасаться.
– Посмотрим, – оптимистично произнес маг. – В конце концов, можно спросить у наших чернокожих спутников – они должны знать, что тут можно есть, а что нет.
– А каким образом ты собираешься их ловить?
– А вот таким, – произнес Феархар, закрыл глаза, а спустя несколько мгновений из реки поднялась в воздух большая серебристая рыбина с черными полосами. – Ты что же уже забыла о магических способностях?
– И точно! Здорово ты это придумал. Но вот только мы так и не выяснили, съедобные эти рыбы или нет. Придется советоваться с аборигенами.
– Не спеши. Сейчас мы все узнаем, – пообещал чародей. – Где тут был у меня кинжал?
Маг вытащил из ножен клинок, ловким движением отхватил у еще трепыхающейся рыбы плавник и бросил в воду подальше от берега. Прошло несколько мгновений, и на месте падения плавника раздался всплеск, блеснула радужная чешуя, а спустя еще мгновение вода успокоилась окончательно.
– Если другие едят, то, значит, и мы можем, – сказал маг. – Ну что, наловим еще несколько?
– Да, пожалуй, – согласилась эльфийка.
Спустя некоторое время на берегу уже билось шесть серебристых тел. Илинель подозвала одного из своих помощников и велела ему пожарить всех этих рыб. Тот что-то ответил на своем языке, подхватил добычу и принялся потрошить ее. Затем возле реки запылал костер.
Вскоре все восемь путешественников наслаждались свежезажаренной рыбой. Она не только оказалась съедобной, но вдобавок еще и очень вкусной. Когда трапеза была закончена, путники еще немного отдохнули, а потом отправились в путь.
Дальше шли почти без привалов. Но не потому, что идти было легко, а из-за того, что возле реки появились большие насекомые наподобие комаров, только раза в четыре крупнее. И, надо сказать, кусали они тоже намного больнее. Феархар и Илинель могли защититься от этой напасти при помощи магии, а вот чернокожим только и оставалось, что ругаться на разные лады да отмахиваться руками от кровопийц.
Когда останавливались на ночевку, не стали уходить далеко от реки. Чернокожие прежде всего развели костер, чтобы хоть чуть-чуть отпугнуть местных комаров.
Илинель с Феархаром попытались разработать заклинание против надоедливых насекомых, которое не надо было бы поддерживать собственными силами. Что-то типа охранных рун.
До самого последнего луча солнца они работали над этими рунами и, в конце концов, они у них получились.
Ужинали рыбой. После ужина Феархар сразу же отправился спать, а Илинель еще сидела возле костра, переговариваясь с чернокожими, которые спать тоже пока не хотели.
Со стороны могло бы показаться, что как это "богиня" вот так просто разговаривает с какими-то смертными? Однако Илинель в самом начале путешествия сказала чернокожим, что они избранные, и получилось так, что теперь она стала не столько богиней, сколько предводительницей. Надо сказать, эта роль нравилась эльфийке гораздо больше. Да и поговорить с аборигенами было о чем. Конечно, они ничего не знали о магии и прочих науках, но забавных и интересных случаев могли рассказать массу.
Под вечер с реки потянуло сыростью, над землей поплыл туман, который становился все гуще по мере наступлении тьмы. Он блуждал по земле еще долго, пока с неба не упали первые капли дождя…
А лагерь погрузился в сон.
Прошелестел вечерний дождь, оставив после себя приятную свежесть. Где-то в ночи перекликались ночные животные и доносились странные шорохи.
Вскоре на небо всплыла большая луна, словно гигантский светильник, в котором вместо масла горит чистое серебро. Серебряный свет залил все пространство, куда только смог дотянуться, разграничив ночные джунгли на свет и тьму.
Внезапно где-то в чаще раздался резкий хруст и громкий стук. Это упало большое дерево. Звук потревожил покой Феархара. Он встрепенулся и открыл глаза.
Маг лежал неподвижно некоторое время, а затем решил пройтись до реки. Он выбрался из палатки, натянул сапоги (без них в джунглях никуда) и направился в ту сторону, где раздавался еле различимое журчание. Чернокожие мирно спали под своим навесом, напрочь забыв о ночном дежурстве. Чародей, однако, лишь усмехнулся и прошел мимо них. Размокшая земля хлюпала и чавкала под ногами, и в ночи этот звук слышался особенно отчетливо.
Феархар миновал с десяток деревьев, после чего протиснулся сквозь густые заросли тростника и оказался на берегу. Взгляд мага тотчас же приковал ночной пейзаж. Но не столько красота ночных джунглей привлекла Феархара. В пейзаже чувствовалось странное спокойствие и умиротворение, но вместе с тем и неповторимая энергия жизни.
Водная поверхность сверкала лунным светом, манящим и притягивающим. Серебро растеклось по поверхности воды, колыхаясь и трепеща под легким ночным ветерком. А в черном, словно самое глубокое подземелье, небе светила огромная луна и сияли мириады звезд. На Южном Континенте они виднелись гораздо отчетливее и горели ярче (кстати, рисунок созвездий сильно изменился). Казалось, стоит только протянуть руку и можно дотянуться до них.
Феархар, неотрывно смотря в ночное небо, отправился вниз по течению. Чародей не знал точно, сколько шел так, но внезапно он услышал плеск. Феархар навострил слух и двинулся вперед чуть быстрее, но вместе с тем осторожнее.
И вот взгляду мага уже открылся то, что в Арканской Империи могли бы назвать пляжем. Что странно, тут даже был песок, а не ил, как на всей протяженности реки.
На песке лежала одежда, а где-то почти на самой середине реки кто-то плескался. Феархар сразу не смог различить черт этого человека (или не человека?), рассмотрел только красивую женскую фигуру. Феархар решил окликнуть купальщицу, чтобы узнать, кто она такая. Может, это какая-нибудь ночная сущность или вообще русалка (хотя их никто и не видел, но слухов и сказок о них очень и очень много)…
Разумеется, иной человек предпочел бы тихо спрятаться за какое-нибудь укрытие и понаблюдать за девушкой (или кто там был), но маг никогда не любил ни подглядывать, ни подслушивать. Лучше уж действовать напрямую, а не исподтишка.
– Эй! – крикнул Феархар, подойдя к
– Кто там? – послышался встревоженный голос (купальщица не видела человека, стоящего на берегу).
– Илинель? – удивленно воскликнул маг, тут же узнав голос.
– Феархар? – эльфийка замерла в воде на месте. – Как ты сюда попал?
– Просто, – смутился Феархар. – Ночью проснулся, вот решил пройтись…
– Тогда понятно, – протянула эльфийка, хотя на самом деле ей многое оставалось непонятным. – Иди в лагерь я скоро вернусь.
– Давай пойдем вместе, – предложил маг. – А вдруг на тебя нападет кто-нибудь по дороге…
Илинель хотела что-то возразить, но потом решила, что действительно лучше вернуться назад вместе. Но, если говорить честно, то она и сама не до конца понимала, почему не стала настаивать на том, чтобы Феархар ушел в лагерь, просто вымолвила:
– Хорошо, оставайся.
Феархар присел на небольшом бревне возле реки рядом с одеждой Илинель. Маг сидел спиной к эльфийке, чтобы не смущать ее.
Феархар слышал тихий плеск воды, чувствовал следы слабого магического заклинания. Илинель прежде чем зайти в воду, поставила магическую защиту против разного рода существ, ведь еще неизвестно, кто водится в этой реке и как неведомые существа настроены по отношению к эльфийке.
Купание продолжалось долго. Чародей устал сидеть на одном месте, поднялся и принялся перетаптываться с ноги на ногу. Спустя некоторое время он услышал звук мягких шагов. Очевидно, эльфийка вышла из воды и направилась к одежде.
– Пока не поворачивайся, – предупредила она Феархара на всякий случай.
Чародей молча кивнул. Прошло несколько мгновений, и вдруг внезапно его словно кто-то дернул за плечи, развернув назад. Он не смог понять или ощутить свое желание, просто подчинился ему.
Илинель, которая уже подняла с земли свою одежду, вместо того, чтобы прикрыться ее лишь сдавленно вскрикнула и выпустила из рук свою темно-зеленую куртку. Она смотрела на Феархара большими раскосыми глазами, в которых читались смущение, недоумение, но вместе с тем нечто такое, что еще больше привлекло чародея.
В лунных лучах эльфийка была подобна изваянию, усеянному, словно самоцветами, каплями воды, что загадочно блестели в призрачном серебряном свете. Мокрые волосы обрамляли худые изящные плечи, и ниспадали на спину шелковым водопадом.
Она смотрела на чародея, который, словно зачарованный, не мог отвести взгляд от ее глаз. Его темные глаза были, словно два бездонных омута, что пытались вобрать в себя все мельчайшие черты лица Илинель, слиться с ними и стать частью их. Во взгляде мага сейчас читалось очень и очень многое. Казалось, что заглянув в них, можно прожить и прочувствовать целую жизнь. Была тут и страсть, был какой-то странный азарт, были оттенки горечи и сладкая ирония. Все смешалось в них.
И Илинель захотелось утонуть в этих глазах, захотелось сделать шаг со скалы, чтобы сорваться в бездну и пока не достигнешь ее дна наслаждаться ощущением полета… Лететь и забыть о всем…
Но вот только не могла Илинель сделать этого одного единственного шага, преодолеть барьер, что отделял ее и мага. Она замерла, словно все ее тело внезапно заковали в ледяную броню.
Феархар же в это время смотрел на эльфийку, тоже не в силах произнести ни слова. Тоже зачарованный. В голове метались какие-то судорожные мысли, значения которых он сейчас не понимал. Для мага существовала лишь она – Илинель.
Однако Феархар все-таки мог побороть оцепенение. Он шагнул вперед, хотя за мгновение до этого он подумал о том, что лучше бы ему этого не делать. Его руки коснулись ее обнаженных бедер.
Эльфийка затрепетала, ледяная броня спала, растопленная горячим дыханием Феархара, которое эльфийка ощутила совсем близко. А спустя еще мгновение Илинель почувствовала его губы на своих.
Все это время эльфийка смотрела в глаза Феархару, но как только их уста слились в поцелуе, она больше не смогла выдерживать этот взгляд, смежила веки и поплыла куда-то далеко-далеко, унесенная радужным потоком.
А спустя еще несколько мгновений она опустилась на мягкий песок, увлекая за собой Феархара…
* * *
Занимался новый день, выхватывая из сумерек все новые и новые силуэты. Прошло совсем немного времени, и вот уже приглушенный свет залил то место, где накануне остановился небольшой отряд из восьми человек.
Лагерь постепенно стал оживать. Первыми, как обычно, проснулись чернокожие. Однако Илинель и Феархар, не спавшие практически всю ночь, продолжали мирно почивать. Они не стали ночевать в одной палатке, а разошлись каждый в свою так, словно ничего и не было.
Солнце прошло уже половину своего пути до полуденной черты, когда проснулся Феархар (чернокожие не решались будить ни его, ни эльфийку). Он еще не стряхнул с себя сон и лежал, прокручивая в голове вчерашние события. Казалось, что происшествие на пустынном пляже было всего-навсего сном. Слишком хорошо это было для реальности, однако для сна оно было слишком реально. Он помнил каждое слово, сказанное им, хотя слов этих было так мало, ведь они с Илинель в ту ночь понимали друг друга и без слов…
Спустя некоторое время, Феархар вышел из палатки и отправился к реке, чтобы умыться. Вернувшись, маг обнаружил, что эльфийка тоже проснулась. Она подошла и тихо прошептала ему почти в самое ухо:
– Будем вести себя так, будто ничего не было.
Чародей молча кивнул. Она, пожалуй, права. Не нужно, чтобы эти дикари обо всем знали. На мгновение в голове Феархара мелькнула мысль попросить Илинель отослать их обратно в деревню, но он тут же отказался от нее. Это было бы слишком эгоистично…
До самого обеда Илинель и Феархар даже избегали разговоров и чуть ли не шарахались друг от друга. Феархар шел впереди отряда, Илинель далеко позади. Они словно боялись, что кто-то узнает об их чувствах, что кто-то сможет потревожить эту безмятежность, царившую сейчас как в душе мага, так и эльфийки.
Вчера как будто произошло некоторое таинство, рассказывать или намекать на которое, казалось сущим кощунством. И при свете дня это таинство казалось таким далеким… Сейчас не стоит даже говорить о нем. Не надо вообще говорить. К чему все эти слова?
Однако после полудня маг с эльфийкой уже перебрасывались некоторыми фразами, а к вечеру говорили друг с другом, как ни в чем не бывало.
Этот день прошел как-то очень уж быстро. Он пронесся мимо, не дав рассмотреть себя во всех деталях, как проноситься вверх по течению горная форель, не дав вдосталь налюбоваться на себе, не говоря уже о том, чтобы поймать… И тем не менее, осталось какое-то послевкусие, какой-то светлый отблеск в глубине душе…
Вечер быстро сменился ночью, которая теперь уже принадлежала Феархару и Илинель. А ночь сменилась тусклым рассветом.
Начался еще один день путешествия.
Глава 4
Наказ
Наступил восьмой день Месяца Свирепых Ветров. Маг, наемник и наследник продолжали оставаться в Обители, где проживали жрецы Храма.
Сегодня Аргрим, Эвелир и Авраим все вместе должны будут отправиться на вершину Темной Скалы, чтобы поговорить с каким-то загадочным существом, назначившим и встречу. Недавно, когда Авраим поднимался в Храм и разговаривал со своим отцом, тот сказал ему, чтобы он вместе со своими друзьями поднялся на вершину снова на следующий день.
Никто не мог знать, что же ожидает их наверху этим вечером. Друзья только и делали, что строили загадки и выдвигали предположение одно невероятнее другого. Впрочем, порой самый невероятный вымысел оказывается просто бездарной байкой, которая полностью меркнет перед реальностью. Такое происходит нечасто, но зато если уж произошло, то остается в веках.
Так, например, Найтила Аринса, величайшего мага когда-либо жившего на Континенте запомнили очень надолго. И дело даже не в тех открытиях, что он совершал. Молодой чародей слишком стремился к власти, готовый идти на любые меры, за что потом и поплатился. Однако в летописях невозможно встретить практически ни одного упоминания о его преступлениях, зато о заслугах в области магии известно всему миру. Впрочем, именно преступления и принесли чародею славу…
Однако никто из троих путников не думал, что в Храме им сообщат что-то поистине невероятное. Все были просто сильно заинтригованы, поэтому и рождались невероятный предположения.
Сейчас Аргрим, Эвелир и Авраим сидели за столом, вкушая утреннюю трапезу, обсуждая странную просьбу отца Авраима и гадая, с кем им придется говорить сегодняшней ночью, и, главное, каким образом.
– Ты вообще уверен, что он сказал тебе именно это? – уточнил Эвелир, отламывая большой кусок душистого хлеба.
– Уверен, уверен, – пробормотал наследник. – Неужели ты думаешь, что я сошел с ума, и мне все это померещилось? Если я и потерял память на некоторое время, то это не значит, что рассудок ушел вместе с нею…
– Да, на сумасшедшего ты явно не тянешь, – несколько смущенно произнес наемник. – Но…
– Что "но"? – поднял бровь Авраим.
– Но как-то это не укладывается у меня в голове, – произнес Эвелир.
– Это почему же? – тут в разговор вступил Аргрим. – Что тут такого странного?
– Например, то, что мы даже не знаем того, с кем нам нужно поговорить, – ответил Эвелир. – Как же мы сможем вызвать его в Храм, если мы даже не ведаем, как он выглядит?
– А разве Авраим не знает? – удивился чародей. Он явно не сразу вник во все подробности разговора, увлеченный поглощением поджаристого мяса. Аргрим, надо сказать, в последнее время вообще мало походил на себя. Стал рассеянным и забывчивым. Наверное, на него так подействовали недавно произошедшие события и то, что случилось в Храме. Маг все никак не мог опомниться от такого потрясения. Да и не мудрено!
– В том то и дело, что нет, – с досадой сказал Авраим. – Если бы я знал, с чьей душой нам предстоит говорить, то я бы сразу вам сказал. К чему делать из этого загадку?
– Тогда мне тоже интересно, как мы будем говорить с этим существом, – протянул Аргрим. – Именно существом, ведь мы даже не знаем мужчина это или женщина, не говоря уже о расе. Впрочем, раса это будет, скорее всего людская, ведь Верховный говорил нам, что кроме людей никто не использует это место… Кстати, Авраим, а ты уверен, что правильно понял слова отца. Может, он говорил в каком-то иносказательном смысле? Может, имел ввиду, что тебе нужно будет вновь встретиться с ним, но только он будет уже другой?..
– Да вы что, всерьез думаете, что я нескольких фраз запомнить не могу?! – Вскинулся наследник. – Я пока еще в своем уме! Да и какой смысл моему отцу говорить аллегориями.
– Ладно, ладно, – поднял руку наемник. – Спокойно, Авраим. Никто тебе ничего плохого не говорит. Слушай, а служители знают, что мы пойдем в Храм еще и этой ночью?
– Знают, – ответил Авраим уже более спокойно. Резкая смена темы разговора благотворно подействовала на него. – Когда мы возвращались назад, я рассказал о просьбе отца Неолду. Тот сказал мне, что поговорит с Верховным, а вечером за нами снова пошлют кого-то из служителей.
– А кто такой этот Неолд? – поинтересовался Эвелир.
– Жрец, сопровождавший меня в Храм, – пояснил наследник.
– Значит, мы все-таки отправимся в Храм этой ночью, – подвел черту Аргрим.
– Почему ты в этом так уверен? – удивился Авраим. – Может, Верховный не разрешит всем троим присутствовать в Храме.
– Разрешит, – уверенно сказал маг. – Я в этом полностью уверен. Если твой отец утверждал, что нам нужно поговорить о чем-то важном, то, я полагаю, Верховный решит точно так же. Должен же он знать что-то сверх того, что знают живые люди…
– И все-таки мне очень интересно, кто нас будет ждать наверху? – задумчиво произнес Эвелир. – Может быть, кто-нибудь из Богов?.. Все может быть!
– Конечно, Богов! – усмехнулся Аргрим. – Может, ты еще думаешь, что они попросят тебя сменить их, пока сами отдыхают?! Или отдадут тебе какие-нибудь мощнейшие артефакты?
– А что было бы неплохо, – мечтательно произнес наемник.
– Нет, там нас ждет что-то другое, – безапелляционно заявил чародей, выйдя наконец из состояния прострации. – У меня есть какое-то странное предчувствие. Вот только не пойму, правдиво ли оно ли нет…
– Какое же предчувствие? – заинтересованно спросил Авраим.
– Даже не знаю, как сказать. Мне кажется, что на вершине Темной Скалы нас попросят сделать что-то, чего мы не можем даже предположить. На нас будут воздвигнута какая-то миссия…
– А с чего ты это взял? – удивился Эвелир.
– Это моя интуиция мага, – пояснил Аргрим. – Не знаю, как ваши предчувствия, но мои меня подводили очень редко. Можно сказать, вообще не подводили. Однако, я не исключаю возможности, что я ошибаюсь…
– А есть ли сейчас смысл гадать? – философски заметил Эвелир. – Все равно мы все узнаем очень скоро. Так какой толк в этих размышлениях и предчувствиях?
– Это ты правильно заметил, – поддержал наемника Авраим. – На закате все и узнаем, а пока давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.
Аргрим тоже согласился с Эвелиром, хотя ему даже доставляло некоторое удовольствие это, по сути, бессмысленное гадание, пускай он и понимал, что толку от него никакого нет и не будет…
После завтрака, чтобы скоротать ожидание, друзья принялись играть в кости – единственное развлечение, которое было у них в Обители. За те несколько дней, что Аргрим, Эвелир и Авраим провели здесь, они перепробовали все варианты этой игры, какие только знали, да вдобавок ко всему этому придумали еще и пару своих.
Время до обеда пролетело более-менее быстро. Путники не стали дожидаться, пока им принесут трапезу, а сами отправились в обеденный дом. Там хоть было не так скучно.
За столом, где расположилась троица, сидело еще два десятка магов, среди которых Аргрим и Эвелир обнаружили тех, с кем уже успели познакомиться. Они сели рядом и принялись беседовать. Авраим тоже присоединился к ним.
В общем, полдень прошел нескучно. Зато вечером стало намного тоскливее. Игра в кости всем давно наскучила. Интересных историй никто не вспоминал, и никаких других занятий кроме как просто сидеть за столом или валяться на кровати, никто придумать не мог.
Время застыло, словно смола на ветке дерева. Мгновения плыли картинно медленно, давая рассмотреть себя со всех сторон и в очередной раз поразиться их однообразности. Где-то раздался какой-то шорох, прозвучавший в липкой тишине, словно раскат грома. Затем вновь стало очень тихо…
– Когда уже, наконец, придет этот служитель?! – в сердцах воскликнул Эвелир, когда уже ожидание стало просто невыносимым. – Они что там, забыли о нас?
– Вполне вероятно, – мрачно произнес Авраим. – А ты, Аргрим, говорил, что Верховный согласится пустить нас снова в Храм в любом случае!
– Терпение, – сказал маг. Он, казалось, был утомлен долгим ожиданием меньше всех. На самом деле так и было – чародей не просто сидел за столом, неотрывно следя глазами за трепещущими языками пламени лучины, он восполнял запасы своей магической энергии при помощи огня. Пускай медленно, но времени было более чем достаточно, и Аргрим никуда не спешил. – Закат уже вот-вот начнется, а служители обычно приходят на закате.
Чародей и в этот раз оказался прав. В дверь на самом деле очень скоро постучали. Эвелир, отворил тяжелую створку, и, увидев человека, стоящего на пороге, удивленно воскликнул:
– Верховный?
– Он самый, – усмехнулся старец, укутанный по своему обыкновению в белоснежный плащ. – Чему ты так удивляешься?
– Да просто я думал, что… – наемник замялся.
– Что я только и способен на то, чтобы сидеть у себя в кабинете да раздавать приказы и поучать молодых служителей?
– Нет, что вы… – смущение Эвелира стало еще сильнее.
– Да ладно! – сухая рука Верховного ударила наемника по плечу с необычайно силой. – Давайте лучше собирайтесь и пойдем в Храм…
Вскоре все четверо были в сборе и отправились в путь. Аргрим с Авраимом сначала тоже были удивлены, что их удостоил своим визитом сам Верховный, но потом они привыкли к его обществу. Когда маг, наемник, наследник и главный служитель подходили к околице обители, Аргрим начал расспрашивать Верховного о том, кто может ждать их наверху. Однако ничего особенного ему добиться не удалось. Служитель лишь пожимал плечами. Он и сам ничего не знал.
– Я для того и пошел с вами, потому что таких случаев на моей памяти было очень мало, а точнее всего один, – говорил Верховный. – Тогда дело оказалось не таким серьезным, но сил оно потребовало и от меня и от других служителей очень много. Когда с душами нужно поговорить несколькими людям, тем более не родственникам, да еще если эти люди не знают, кто именно им нужен, тогда я обычно вмешиваюсь. Ведь я здесь почти с самого рождения, и Храм изучил очень хорошо. Как говориться, вдоль и поперек.
Знаете, господа гости, мне даже порой удавалось несколько раз поговорить с ним. Не в прямом смысле, конечно. Просто узнать немного его историю, понять, как он был создан, познать его суть с помощи магии. Так вот, я много вынес из этих бесед. И много чего понял…
Все это Верховный рассказывал, ловко передвигаясь по заснеженным тропам впереди гостей. Его звучный голос спокойно перекрывал шум ветра, и до мага, наемника и наследника доносилось каждое слово. Сам же Верховный, несмотря на свой почтенный возраст, даже не запыхался, не говоря уже о том, чтобы сбавить шаг.
За разговором время пролетело незаметно, и вскоре наверху появились очертания Храма. Верховный поклонился ему в пояс, хотя никто из служителей этого не делал, и прошептал какие-то непонятные слова.
Аргрим, Эвелир и Авраим уже не испытывали такого оцепенения перед Храмом, как в прошлый раз, но все равно смотрели на него с восхищением. Казалось, любоваться этим строением можно целую вечность.
Зашли внутрь. Верховный разжег огонь в чаше. Главный служитель в отличие от других жрецов, не стал садиться на камни, а просто стоял перед пляшущим пламенем…
Все четверо ждали наступления полной темноты. И вот на землю спустилась ночь. Луны сегодня не было видно. Как только наступил вечер, небо заволокли плотные серые тучи, за которыми скрывалось сначала багряное солнце, а потом и желтое ночное око.
В почти непроглядной темноте блики огня были видны особенно четки. Они напоминали остро отточенные кинжалы, резавшие плотную ночную пелену и создававшие из нее таинственные и причудливые фигуры, которые спустя несколько мгновений после своего появления, истаивали, исчезали без следа, а на их месте тотчас же возникали новые, еще более загадочные. За этой волшебной пляской теней и света можно было наблюдать очень и очень долго…
Верховный достал из-под полы плаща небольшой холщевый мешочек, прошептал формулу и бросил все его содержимое в огонь. На этот раз пламя вспыхнуло рубиново-красным светом, словно свежая кровь. Огонь заметался в чаше, чуть ли не выплескиваясь из нее, маг, наемник и наследник подались назад, а Верховный снова принялся произносить магические формулы.
Служитель ничего не сказал троим друзьям, не предупредил, как предупреждали другие служители. Он просто начал взывать к силе Храма. Аргрим, Эвелир и Авраим долго стояли и смотрели на неподвижного Верховного, вслушиваясь в сочетания звуков, наверное, таких же древних, как и сам Храм или даже старше него.
Это не был язык магов, созданный всего несколько веков назад. Нет. Это было что-то гораздо более древнее. Его сотворили сами стихии, а самые первые чародеи подхватили его, решив использовать в своих целях, чтобы овладеть силами природы. Для него не существовало символов или каких-то материальных воплощений. Только слова, память, жесты – больше ничего.
В этом странном наречии слышался то свист ветра, то рев огня, то проскальзывала спокойная сила земли, а иногда водопадом журчала вода. Казалось, что этот язык появился не для разговора, а для пения, настолько красивы были сочетания звуков сами по себе, когда в них даже не было мотива.
Аргриму был знаком этот язык, но он никогда не мог бы подумать, что кто-то говорит на нем с таким мастерством. Верховный же знал его почти в совершенстве. Наверное, потому что всю жизнь провел вдали от шумных мирских забот, рядом с извечными каменными исполинами. Можно сказать, вырос среди первозданной природы…
Но вот говор-пение смолкло.
– Теперь остается только ждать, – устало произнес главный служитель уже по-одиторски. – Дальше Храм все сделает сам. Если посчитает нужным, разумеется.
– А нам что, не нужно никого представлять? – удивился Эвелир.
– Нет, вы же не знаете, как выглядит тот человек, с душой которого вы хотите поговорить.
– Но как же так?
– Потом объясню, – махнул рукой Верховный. – Не для того мы сейчас здесь собрались, чтобы разводить пустые разговоры. Когда закончится ночь, ты обо всем узнаешь.
Наемник с неохотой кивнул.
Путники смотрели по сторонам, пытаясь увидеть очертания призрака, который, если он и вправду существует, должен появиться. Долгое время ничего не происходило. Огонь по-прежнему продолжал полыхать ярко-красным.
Но внезапно пламя сделалось своего обычного цвета, возле самой чаши начал вырисовываться расплывчатый силуэт, а спустя несколько мгновений стало понятно, что это женщина. Странно, но она был несколько выше, чем все люди, собравшиеся здесь.
– Я же говорил вам, что отец сказал правду, – произнес отчего-то шепотом Авраим.
Маг с наемником ничего не ответили, а лишь продолжали смотреть на фигуру призрака. Вскоре можно было различить черты лица. Они были плавными, мягкими и настолько правильными, словно их изваял из гипса искусный мастер. Большие чуть раскосые, но не по-эльфийски, глаза удивительно выразительные, хоть лишенные цвета, смотрели прямо на четверых людей.
– Мир вам, господа, – произнесла незнакомка на одиторском языке. Магу и наемнику, чей родной язык был одиторский, сразу же уловили, что призрак говорит не на своем родном наречии. К тому же в нем появились какие-то странные изменения согласных, которые не были свойственны не одному акценту. Возможно, этот вариант одиторского языка использовался очень давно.
– Мир тебе, – ответили четверо в один голос. – Как твое имя?
– Ерес-Ален, – ответила незнакомка. – Разумеется, так звучит мое имя для людей. На самом деле оно намного сложней. Я полагаю, что нам будет так общаться несколько легче. Ваши имена мне неизвестны
– Что значит "так звучит для людей"? – удивился Эвелир. – Неужели достопочтенная Ерес-Ален принадлежит к другой расе?
– Принадлежала, – поправил призрак.
– К какому же?
– Арегау.
– Арегау?! – воскликнули в один голос Аргрим с Верховным.
– Именно, – с достоинством чуть поклонилась Ерес-Ален. – Более того, когда-то я была одной из Посланных за Судьбой. Хотя, вам вряд ли это что-то скажет… Я расскажу вам об этом чуть позже. Я пришла сюда, чтобы предупредить вас о грядущей опасности. Опасности для всего мира! Хоть наш народ давно исчез с лица земли, но некоторые обязательства и пророчества еще держат нас на переделе Темного Чертога.
– И о чем же хочет предупредить нас досточтимая Ерес-Ален? – Аргрим чуть подался вперед, пытаясь запомнить каждое слово из этой беседы. Еще бы! Никому из ныне живущих магов ни разу не удавалось поговорить с Арегау. Такая удача выпадает, наверное, раз в тысячу лет, если не реже!
– Для начала хочу поведать вам кое-что. Своеобразное предисловие. Без него вы мало что поймете. Итак, – начала рассказ Ерес-Ален, – наверняка вы были много наслышаны об Арегау. Причем, толки о нас, наверняка ходят самые разнообразные, ведь столько всего забыто или вытеснено какими-либо предрассудками, многое преувеличено слухами.
Арегау на миг замолчала, а Аргрим, воспользовавшись паузой, спросил:
– А то, что вы самые великие чародеи, которые когда-либо были на земле – это правда?
– Да, это так, – ответила Ерес-Ален. – Конечно, это может показаться обычным бахвальством, но посуди сам, Аргрим – смогла я бы найти на бескрайних равнинах инобытия душу отца Авраима, будь я обычной смертной чародейкой? Более того, мне удалось поговорить с ним и сказать ему, чтобы он передал вам мою просьбу. Прорваться сквозь защитный барьер в мир живых сейчас не так трудно, а вот найти другую душу…
– А как же вам удалось стать самыми могущественными магами? – задал еще один вопрос Аргрим.
– Мы ими и были. С самого начала мироздания. Мы гораздо древнее людей, гномов и даже эльфов. Можно сказать, что мы все время были стражами этого мира. Охраняли его от всяких плохих сил и воздействий, предотвращали многие войны. Есть мнение, что мы были созданы первыми элементалями, но это, скорее всего, просто легенда. Да, у нашего народа тоже были легенды…
– Но почему же ваш народ исчез? – Аргрим ловил каждое слово, сказанное Ерес-Ален, да и Верховный тоже не прочь был узнать что-то новое.
– Почему мы исчезли? – задумчиво протянула. – Я бы могла сказать много оправданий в адрес своего народа, но сейчас мы должны говорить начистоту, поэтому я скажу тебе правду, Аргрим. Мы слишком много возомнили о себе. Забыли, что были поставлены, как стражи, а не как властелины этого мира. Забыли о нашем истинном предназначении. Решили, что в наших руках вершить судьбы миров. А, как известно, ничего не остается без внимания высших сил, именуемых Богами. Тем более, если кто-то претендует на их место.
– А что такого могло произойти, чтобы такая могущественная раса перестала существовать? – спросил Аргрим.
– Произошло что-то вроде эпидемии, именно об этом я и хотела вам сказать – ответила Ерес-Ален. – Но началась она не просто так. Ведь, если вам известно, что мы были почти бессмертны, как и эльфы; можно предположить, что и болезни нас не касались. Однако это был не обычный мор.
Знаете, кое в чем люди действительно правы, рассказывая различные истории про нас. Мы пытались отыскать проход в другой мир, потому что в этом нам, честно говоря, было несколько скучно. Мы проводили изощренные магические эксперименты, ставили опыты над самим временем и пространством. Сначала все это сходило нам с рук. Были даже некоторые успехи.
Однако среди Арегау существовали также предсказатели и провидцы (они появились почти перед самым исчезновение нашей расы), которые говорили, что нам стоит прекратить свои изыскания и вернуться к своим обычным делам. Они говорили, что изучать этот мир настолько глубоко, как это делали мы, может только одна раса. Самая слабая, но зато самая многочисленная – это люди. Только они могут это делать почти безо всякого вреда для себя.
Но Арегау, опьяненные успехом, продолжали упорствовать, не веря в слова пророков (тогда мы их считали просто-напросто выскочками, невесть что возомнившими о себе; знаете ли, ведь будущее не в силах предвидеть даже Арегау). Конечно, нашлись и те, что послушали предсказателей, но большая часть моего народа проигнорировали их слова.
И тогда один из наших предводителей (их было четверо, и они тоже раскололись на два лагеря – одни были против ухода в другой мир, другие за) собрал особую группу Арегау, назвав их Посланными за Судьбой. Нас было четырнадцать. Мы вместе с предводителем создали особенный артефакт, который должен был предотвратить конец света, если мы исчезнем с лица земли, а изменения в пространственной и магической структуре, которую мы нарушили, нельзя будет остановить методами простых смертных.
Знаете, пророчества наших предсказателей, хоть и не часто, но сбывались. И я верила в них. Как оказалось – не зря. Пророчество заключалось в том, что раса Арегау падет, стоя на границе великого открытия, а спустя несколько сотен лет появится человек, который сможет сдвинуть мир с его привычной колеи, что в итоге приведет к разрушению всего сущего. И произойдет это только потому, что барьер, отделяющий мир живых от мира мертвых истончится настолько, что сквозь него и сможет проникнуть тот, кто должен уничтожить всех и вся.
Чтобы предотвратить это, и нужен был артефакт.
Признаюсь, работа была не из легких, но никто и не думал, что будет легко. Но, наконец, артефакт был создан. Мы решили не давать ему имени, чтобы не заключать силу в какой-то образ, чтобы она не потеряла со временем своих свойств. И даже какой-то конкретной формы у него нет.
Это просто Артефакт. Просто сильнейшая магическая субстанция, которая может трансформироваться во что угодно.
Надо сказать также, что мы тогда находились в Арканской Империи, возле самого Ледового Океана. Недалеко от того места, что сейчас вы называете Адамантовым Островом (кстати, он был тогда намного больше, чем сейчас) и проводился этот эксперимент с уходом в другие миры…
Посланные за Судьбой отправились в путешествие, чтобы заключить Артефакт в такое место, где он будет в безопасности хотя бы несколько тысячелетий. И мы пошли к Южному Хребту. Точнее не пошли, а воспользовались одним из наших Святилищ.
– Так вот что спрятано на Южном Хребте! – воскликнул, не выдержав Аргрим. – А я-то ломал голову!.. Кстати, как он выглядит?
– Да, там спрятан именно Артефакт, – кивнула Ерес-Ален. – А насчет твоего вопроса: у Артефакта нет какого-то определенного образа, как я и говорила. Тот, кто им владеет, сам создает этот образ, как я уже говорила. Это может быть меч, кольцо, скипетр, булава, какая-нибудь фигура, да все что угодно! Так что нет смысла сейчас говорить об этом.
Лучше послушайте, что было дальше. Я забыла сказать вам, что также в создании Артефакта принимали участие наши провидцы. Ими было написано пророчество (предсказатели за несколько десятков лет достигли очень высокого уровня в своем деле), но пророчество не начертанное судьбой, но созданное нами. И оно было крепко-накрепко связано невидимыми нитями с Судьбой и Временем.
– То есть? – спросил наемник. От всего сказанного у него просто голова шла кругом. Как такое вообще возможно, чтобы вносить свои изменения в Судьбу? Это же самое настоящее кощунство!
– То есть мы просто сплели еще одну нить судьбы, точно так же, как чародеи плетут новые магические нити, – пояснила Ерес-Ален таким тоном, словно это было в порядке вещей. – Нить, которая должна была слегка подкорректировать ход вещей в мире.
Мы поднялись на вершины Южного Хребта и принялись творить великое заклинание, которое должно было надолго запечатать Артефакт на вершине этих гор. А вы, господа чародеи, можете представить себе, какой силы оно было, если, творя его, мы лишились трех своих братьев и использовали силу, которая возникла в результате их ухода…
Но, тем не менее, заклинание было завершено, артефакт надежно спрятан, пророчество написано. Теперь, если вершины Южного Хребта окрасятся на закате или рассвете, а при этом стена на границе вечных снегов исчезнет, это будет означать, что пророчество очень скоро сбудется.
И вот мы уже хотели отправляться назад, как вдруг среди нас начались странные немощи. Сам факт того, что Арегау болеют – это уже нечто невиданное, а тем более такой болезнью, которая была у всех Посланных за Судьбой. Это не чума, оспа, проказа или что-то еще. Нет, никаких физических мучений мы не испытывали, но только из каждого из нас начала уходить сначала магическая энергия, а потом и жизненная.
Мы перестали ощущать великую реку магии и жизни. Это было просто ужасно. Это все равно, что оказаться в полной изоляции от окружающего мира. В темной глухой комнаты. Каждое мгновенье, словно метроном, отсчитывающий оставшиеся мгновения.
Вскоре до нас дошли известия, что точно такая же напасть постигла всех Арегау. Многие пытались найти от этого какое-нибудь лекарство, некоторые, не выдерживая этой пытки ожиданием, сходили с ума или кончали с собой. Но спасения не было. Мы слишком зазнались, думали, что нам все позволено. И вот то, что когда-то даровало нам великую силу, с такой же легкостью отняло ее. Мы слишком близко подошли к тем тайнам мироздания, что лучше никогда не трогать. Даже людям…
Некоторые умирали позже, некоторые раньше. Казалось, что мои братья и сестры просто засыпали. Я видела нескольких таких смертей. Худые, изможденные, они ложились, закрывали глаза, пытаясь отдохнуть, а потом вдруг переставали дышать. Если смерть происходила на рассвете, то к закату от тел уже ничего не оставалось.
Я сама похоронила не один десяток Арегау. Не спорю, мне было страшно. Знаете, когда тебе предстоит практически вечность, а потом ты осознаешь, что сам станешь частью ее. И это ощущение просто невыносимо.
Через месяц никого из Арегау на земле уже не осталось. История нашей расы была навсегда оборвана.
Ерес-Ален замолчала, а спустя некоторое время Авраим спросил:
– И что, значит, пророчество сбылось, раз ты удостоила нас своим визитом?
– Какая проницательность, – в голосе Арегау послышалась горькая ирония. – Именно за этим я и пришла сюда. Четвертого числа этого месяца пророчество исполнилось. Но я пришла к вам не затем, чтобы вы отыскали тот самый артефакт. Это слишком долго. Я прошу вас, хотя нет, я заклинаю вас этим миром, остановите эти страшные события, не допустите, чтобы пророчество осуществилось, не дайте миру скатится в бездну!
– Но как? – в один голос воскликнули маг с наследником.
– Для этого вам нужно выслушать еще кое-что, – сказала Ерес-Ален. – Дело в том, что несколько месяцев назад в наш мир проник призрак некого чародея под именем Найтил Арринс.
Вам, разумеется, известно о его заслугах, но мало кто знает, что он мечтал о захвате мира. Более того, предпринимал все для этого возможного. Вот тогда-то существовала очень большая угроза всем живущим, именно о нем говорилось в пророчестве, но, слава Всевышним Силам, безумца остановили. До завершения его плана оставалась самая малость, но он потерпел поражение.
Так вот, недавно Найтил проник в мир живых по своей воле и передал завершение своего плана другому чародею. Не знаю, в чем состоял план Арринса, тот доверял его только своим мыслям, а узнать, что у человека в голове, не можем даже мы, Арегау, даже в образе призраков, а смотреть из иного мира, что происходит в Храме (именно там состоялся разговор Найтила Арринса со своим преемником) мы не властны. Известно только, что пешка Аринса отправилась на Южный Континент. Там, как я понимаю, осуществится конечная часть плана.
Вам же нужно остановить его. Не допустите, чтобы мир, принадлежащий нам всем, разрушили (а это будет именно так, если все пойдет, как идет сейчас). Убейте или плените этого чародея, а уж с Найтилом Арринсом мы разберемся сами. Пока он еще не представляет реальной угрозы. Но, я полагаю, это очень ненадолго.
– Но как же нам попасть на Южный Континент? – спросил Эвелир.
– Вы воспользуетесь нашим Святилищем, – произнесла Арегау. – Я скажу Аргриму, что там нужно делать, а затем расскажу, как найти пешку Арринса. Кстати, он обладает очень мощными артефактами, созданными по горестному совпадению, именно Арегау. Поэтому вам понадобиться еще нечто, что не так-то просто получить.
Этот артефакт есть только у Белых Эльфов.
– Можно подумать, что они что-то отдадут людям! – усмехнулся Аргрим. – Что-то я в этом очень сомневаюсь. Уж прости меня, благородная Ерес-Ален!
– Ты просто не знаешь всего плана до конца, – чуть улыбнулась Арегау. – Вам нужно будет пробраться в Белый Лес, а там уж вы сделаете вот что.
Вы знаете, что эльфы цепляются за каждого представителя своего рода очень крепко. Потеря одного единственного сородича большой траур для всего леса. И они стараются вернуть его всеми силами, если он куда-то пропал. Этим вы и должны воспользоваться.
Около двадцати лет назад из Белого Леса исчезла эльфийка по имени Илинель. Она отправилась при помощи нашего Святилища на Южный Континент, но вернуться так и не смогла. Очевидно, произошел какой-то магический сбой. Но поскольку эльфы больше не захотели никого терять, то они не отправили на помощь отряд, руководствуясь принципом, пусть уж лучше уйдет одна, чем сгинут десяток.
Если же вы предложите им свою помощь в поисках, то, полагаю, они согласятся. Но в обмен вы должны попросить кое-какой артефакт, который, кстати, всегда принадлежал людям. Если эльфы согласятся вам его отдать, то считайте, что половину дела вы уже сделали. Кольчуга Стихий – вот что вам нужно; это сильнейший защитный артефакт.
– А если мы не вернем эльфийку? – поинтересовался Авраим. – Что мы тогда скажем эльфам?
– Вы найдете ее, поверьте мне. Я в этом ручаюсь. Так что вам нужно сначала пойти в Белый Лес, а потом уже перенестись на Южный Континент и там завершить дело, хотя, не исключаю, что на этом ваше путешествие может не закончиться. Не буду лгать – это очень опасно. Я не могу принудить вас, но все-таки решайте сами, пойдете вы или нет. В частности это касается Аргрима и Эвелира. Верховный нужен в Храме, а Авраим в своем герцогстве.
– В каком еще герцогстве? – удивился Эвелир.
– Я должен вам кое-что сказать, – промолвил наследник несколько смущенно. – Я наследник герцога Растанского (я не говорил этого вам, чтобы между нами не чувствовалось особой разницы). И теперь я обязан вернуться, у нас сейчас очень сложная обстановка. Я бы с удовольствием пошел с вами, друзья, но не могу. Спасайте мир как-нибудь без меня, а я уж перебьюсь!
Авраим широко улыбнулся, но все заметили, что в глазах его застыла печаль.
– Что же, – произнес Эвелир. – Мы понимаем тебя. Иди, раз тебя зовет твоя страна. Только давайте отложим прощание до утра.
Все стояли некоторое время молча, а затем начали обсуждать более детальный план действий. Когда же все обсуждения были закончены, Аргрим поинтересовался у представительницы Арегау:
– Скажи, многоуважаемая Ерес-Ален, а в чем заключалась ваша необычайная магическая сила? Есть какие-нибудь законы, о которых не знают чародеи людей? А если есть, то не могла бы ты поведать мне хотя бы один из них.
– Каких-либо особых законов нет, – пожала плечами призрак. – Точнее, есть, но никто из людских чародеев все равно не сможет воспользоваться ими. Тут нужна очень большая сила, причем, сила одного существа, а не общей их совокупности. Знаешь Аргрим, если ты попытаешься использовать магию Арегау, ты просто не сможешь справиться с ней. Это все равно, если трехлетний ребенок будет поднимать двухпудовый молот, с которым с трудом управляется кузнец.
– Но ведь можно же поднять этот молот с помощью рычага или еще каких-то приспособлений! – возразил чародей.
– Давай сейчас с тобой не будет состязаться в искусстве острословия, – подняла вверх руку Ерес-Ален. – Не забывай, что это магия и для нее "рычагов" не придумали. К тому же этот ребенок, если и поднимет молот, то не сможет его удержать, уронит и вполне может не только пораниться сам, но и причинить ущерб другим.
– Но как же те артефакты, что создавали Арегау, ими же могут пользоваться люди? – не унимался Аргрим.
– Кстати именно это меня поражает, – задумчиво протянула Арегау. – Мы создавали их для себя, ведь тогда даже никто и помыслить не мог, чтобы эльф, человек, гном или еще кто-то использовал наши артефакты. Может, эти предметы как раз и снабжены магическими «рычагами», про которые ты мне говорил. Вот только мы сделали это, сами не ведая того. Радует только, что многие свои артефакты Арегау уничтожили, когда почувствовали, что им недолго осталось жить на земле.
– Почему же к счастью? – поднял брови Аргрим.
– А ты вспомни хотя бы историю с Храмом Ветров. Какая охота тогда шла за артефактами! Сколько погибло живых существ. Радует только то, что Найтила Арринса убили именно стражи Храма. Да уничтожь мы тогда все артефакты, сейчас бы не пришлось нам спасать мир от скорой катастрофы….
На некоторое время в Храме повисло молчания, а затем Авраим поинтересовался у Арегау:
– Кстати, доблестная Ерес-Ален, ты не могла бы мне кое-что рассказать. Меня это, честно говоря, очень занимает. А души видят все, что происходит на земле?
– Ну не совсем все, – протянула Арегау. – Они видят только то, что хотят увидеть. И если им при этом не чинят никаких препятствий. Кстати, имени мага, посланного духом Аринса, я не знаю, потому что кто-то хотел скрыть его от меня. И сейчас ни я, ни кто-то еще из нашей расы не может установить точное его место расположение. Однако я могу указать примерную область. Жаль только, что вам это ничего не скажет, ведь у вас нет карты Южного Континента. Да, впрочем, я сильно сомневаюсь, что у кого-то она есть. Мы когда-то составляли ее, но она, скорее всего, не сохранилась.
– А когда души отправляются в Темный Чертог, они все равно продолжают наблюдать за происходящим в мире живых? – наклонил голову вбок наследник.
– Я не знаю, откуда у меня взялось это чувство, ведь я сама никогда не была в Темном Чертоге, но я знаю, что не видят. Темный Чертог – место упокоение душ и из него невозможно вырваться. Ну, или почти невозможно – точно не знаю.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь ровным гудением пламени в большой чаше. Луны на небе не видно, но всем ясно, что она минула полуночную черту, но рассвет еще нескоро. Хотя это так кажется, что нескоро. На самом деле он придет очень быстро.
Внезапно наследник чуть ли не подпрыгнул на месте, в его голову пришла неожиданная мысль:
– Скажи, благородная Ерес-Ален, а ведь души могут влиять на жизнь живых?
– Могут, но не все. Ты, наверное, хотел, чтобы наш народ как-то помог вам в путешествие?
Авраим кивнул.
– К сожалению, это невозможно. Наша раса не в силах изменять судьбу мира живых после своей смерти. Нам и так было слишком много дано в свое время. Да и, надо сказать, люди тоже тут мало чем могут помочь…
Долгое время Аргрим, Эвелир, Авраим и Верховный говорили с Арегау. Беседа выходила очень даже интересной. Да оно и понятно, ведь не каждый день приходится беседовать с существом, которое знает такое, о чем ты даже не мог догадываться.
Но вскоре темные тучи начали светлеть. Это еще не рассвет, но его предзнаменование. Всем хотелось продлить эту ночь еще немного, но это было невозможно, и люди попрощались с представительницей народа Арегау, а в скором времени они уже шли по тропе, ведущей вниз.
– Да никогда бы не подумал, что буду вот так запросто говорить с самыми могучими чародеями! – Аргрим находился в прекраснейшем расположении духа, несмотря даже на зловещие обещания скорого конца света. Он просто так и лучился энергией. – Да, как говорится, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Да, это точно – согласился Верховный. Он вел себе немного спокойнее, но тоже был очень рад ночной беседе. – Поистине невозможно предугадать, что с тобой будет в следующий миг!
– Верховный, – обратился к главному служителю Авраим, – Помните, вы обещали рассказать, как мы смогли поговорить с Ерес-Ален, хотя даже не разу не видели ее.
– Точно-точно, совсем забыл – кивнул Верховный. – Все на самом деле довольно просто. Дело в том, что она сделала это при помощи твоего отца. Он ведь является твоим кровным родственником, а это значит, что у вас с ним есть очень крепкая связь. И она при помощи этой связи соединилась, протянула нить между миром мертвых и тобой. Ты послужил своеобразным якорем. Маяком, по которому Ерес-Ален и смогла отыскать Храм.
– А разве могут Арегау пользоваться Храмом?
– Могут, я уже говорил, что он предназначен не только для людей. Арегау, мы теперь это знаем точно, не является исключением.
Несколько десятков саженей прошли в тишине, в потто ее нарушил Эвелир:
– Авраим, А это правда, что ты герцог?
– Правда, – кивнул наследник. – Не хотел вам говорить, чтобы не смущать своим происхождением. Не хочу, чтобы меня все время величали по титулу и кланялись или наоборот, возненавидели.
– Ну что вы, Вша Светлость, – произнес наемник с самым серьезным выражением лица, а потом расхохотался. – Да ладно, Авраим, для меня ты всегда будешь верным и надежным другом, будь ты хоть сам морской император! И для Аргрима тоже.
– Это точно, – подтвердил маг. – Жаль только, что ты нас покидаешь. Хотелось бы пройти с тобой еще целые тысячи лиг… Но значит, так угодно судьбе. Нельзя же оставлять герцогство без присмотра.
Снова завязалась беседа. Теперь она уже не прерывалась, а продолжалась до самой обители. Там все четверо остановились и начали обсуждать, когда выдвигаться в путь.
Решение оказалось единогласным. Завтра на рассвете. Идти сегодня не имело смысла, ведь друзья провели бессонную ночь, и теперь нужно отдохнуть, чтобы не свалиться замертво под конец первого же дня пути…
Вот и еще одно путешествие. Но на этот раз его должны проделать Аргрим и Эвелир. Предчувствие Аргрима оправдалось. Им и вправду доверили миссию, очень опасную и ответственную. И теперь это уже не простой поход к Черным Горам. Конечно, он тоже таил множество опасностей, но в нем не было никакой цели, осуществление которой помогло бы кому-то кроме самих путешественников.
Сейчас же на карту была поставлена судьба всего мира.
Хотя мир являлся всего-навсего лишь доской для этой неведомой игры, которую затеяла Судьба. А чародей и наемник в этой игре не кто иные, как пешки, как, впрочем, и все остальные.
Перед судьбой все равны. Она не удача, она не делает выбор, а просто следует своим неведомым законам.
Глава 5
Спутник
Наступил полдень. Низкие облака стремительно неслись куда-то на север, подгоняемые теплым ветром, дувшим с Лунного Океана; они проносились над Южным Хребтом, а самые неудачливые зацеплялись за него и оседали на вершины вечным снегом.
Вот только Канну до Южного Хребта оставалось идти еще далеко. И путь это был отнюдь не легкий. Канн шел всего лишь пятый день, но он уже ощутил все трудности дальнего похода.
Большой Торговый Тракт – главнейшая дорога как Серпана, так и Одитора – теперь превратился в самое настоящее болото. Наверху лежал снег, а под снегом скапливалась вода. Во время пути ноги все время были мокрыми.
Мест, где можно обогреться и переночевать становилось все меньше и меньше. А местные жители не хотели открывать дверь и принимать у себя незнакомого путника, который, по их мнению, вполне мог оказаться каким-нибудь злодеем. В последнее время люди вообще стали какие-то злые и недоверчивые. Наверное, так на них сказалась война. Хотя скорее даже не война, а ожидание новой междоусобицы, ибо войны в Серпане были делом привычным.
От болезней, которые непременно прицепляются в такую погоду, Канна спасало только чародейство. Отправляясь в поход, он взял с собой множество различных снадобий и эликсиров. Кроме того, целительская магия являлась именно той, которой Канн владел в совершенстве, ибо основная обязанность придворного чародея – врачевание.
Холод тоже кое-как поддавался магии, но вот воду зачаровать очень сложно. Она-то и доставляла самые большие неприятности. Да вдобавок ко всему ближе к вечеру их низких туч посыпал ни то дождь, ни то снег. Холодные мокрые крупицы хлестали по лицу, забиваясь в глаза и в рот.
Однако сегодня Канну повезло. К вечеру он наткнулся на более-менее приличный постоялый двор. Было ясно, что у здешнего хозяина дела идут не очень хорошо. Видимо, он снизил цены, насколько мог, ведь во время войны налоги намного жестче, чем в обычное время. Обед и ночлег обошлись Канну в десять медных монет. Однако маг все-таки дал хозяину двадцать пять, как обычно. Тот долго благодарил чародея, и на радостях отвел ему самую лучшую комнату.
Канн был вымотан дорогой, но даже в таком состоянии он не пренебрегал работой. Вытащив из походной сумки несколько пергаментных свитков, чернила и перо, чародей разложил все это на небольшом столе и начал что-то быстро писать на желтой бумаге.
Надо сказать, что делал он это несколько по привычке. Это занятие успокаивало его и даже несколько расслабляло.
Примерно год назад Канн задумал написать магический трактат, который изъяснил бы некоторые законы магии. Весь этот год он потратил на изучение различных магических явлений. А вот теперь обобщал полученные знания. Однако это была еще далеко не книга – просто наброски.
"Вот если бы узнать, что произошло на Южном Хребте, – мечтательно думал маг, выводя очередной символ, – тогда бы можно было написать что-нибудь по-настоящему стоящее! Но ничего, надеюсь, там еще не все чародеи собрались, и мне тоже достанется что-нибудь интересное".
Когда догорела свеча, чародей решил, что на сегодня, пожалуй, хватит, аккуратно сложил все обратно в сумку, разделся и лег в кровать.
* * *
Наступило утро. Засветился серо-золотистым светом восточный край неба. Запели первые птицы. Пора было идти в дорогу.
Канн нехотя вылез из теплой кровати, оделся и спустился вниз, чтобы позавтракать. Никого из постояльцев в обеденном зале не было, да и хозяин куда-то запропастился. Впрочем, долго ждать его не пришлось. Вскоре он накормил постояльца вчерашней похлебкой и запеченными овощами, после чего маг, поблагодарив, вышел на улицу.
Погода сегодня была на редкость сырой. В воздухе плавал туман, словно осенью; с голых веток деревьев срывались большие мутные капли, под ногами хлюпала малоприятная жижа из талого снега и грязи.
Но Канну нужно было идти к Южному Хребту, несмотря ни на что. Чародей не привык отказываться от своих слов, тем более из-за какой-то там погоды…
Время до полудня прошло быстро. Канн был погружен в свои мысли и даже не заметил, как впереди показалась поселение, окруженное высоким частоколом. Ворота распахнуты.
Чародей решил остановиться тут на некоторое время, чтобы пообедать. Таверна в селении, слава Богам, оказалась хорошей.
Подкрепив свои силы, чародей двинулся дальше, хотя, если честно, был бы не прочь остаться тут до самого заката…
Когда ранние ночные сумерки начали постепенно сгущаться, из тумана выплыла еще одна деревня. Она была чуть поменьше предыдущей, но постоялый двор на ней все-таки присутствовал. И тут, похоже, недостатка в клиентах не наблюдалось. Обеденный зал был забит под завязку, что казалось даже несколько странным.
– Мир тебе, добрый странник, – тотчас же подошел хозяин.
– И тебе того же, – ответил Канн. А когда со всеми приветствиями и знакомством было покончено, спросил: – Есть ли у вас тут комната, где можно было бы переночевать?
– Есть, – кивнул хозяин постоялого двора, а затем слегка сконфуженно добавил: – Вот только одно неудобство…
– Какое же? – осведомился чародей.
– Понимаешь ли, вчера незадолго до тебя у меня остановился еще один мой постоялец. Отведенная ему комната была последней и предназначалась для четверых, и он заплатил только за ее половину. Так что ты можешь заплатить за вторую, если тебя не будет стеснять этот постоялец.
Канн, естественно, согласился. Не ночевать же под открытым небом! В тесноте, как говориться, да не в обиде.
– Хорошо, я снимаю эту комнату, – кивнул маг.
– Вот и славно, – хозяин широко улыбнулся. – А теперь не желает ли любезный Канн чего-нибудь отужинать.
– Это можно, – улыбнулся в ответ чародей.
Поужинав, Канн еще некоторое время посидел в обеденном зале, наблюдая за посетителями и слушая, как за дальним столом четверо людей поют песни. Кстати, пели они на редкость хорошо, не просто горланили, а именно пели, прямо как менестрели на праздниках.
Песни навеяли чародею приятные воспоминания, и он даже сам не заметил, как выпил весь кувшин ягодного компота, что стоял перед ним. Наконец, Канн решил идти в отведенные ему вкупе с еще каким-то путником покои.
Комната оказалась просторной. Не как во многих постоялых дворах, где кровати стоят впритык, и свободного места совсем нет. Имелся тут и невысокий стол со стулом, а на стене висела картина, изображающая цветущий сад.
– Мир тебе, добрый постоялец, – поздоровался Канн с человеком лет тридцати пяти на вид, уже снявшего с себя дорожную мантию, и оставшись теперь в шерстяной рубахе с короткими рукавами и широких штанах из странной чуть блестящей ткани.
– И тебе мир, странник, – ответил человек, посмотрев на Канна чуть исподлобья большими серыми глазами. Тонкие губы при этом сложились в улыбку.
– Хозяин сказал мне, что ты не полностью заплатил за эту комнату, и поэтому… – начал было маг, но постоялец перебил его.
– Да, я знаю. Он говорил мне, что со мной, может быть, будет кто-то еще. Так что проходи и располагайся. Кстати, как твое имя?
– Канн. А тебе как величать?
– Нари;т, – представился постоялец.
Канн и Нарит перебросились еще несколькими фразам, которые ничего не значили и были сказаны просто для того, чтобы не молчать. Затем в комнате наступила тишина, и Канн достал из своей походной сумки свитки и чернила и, как обычно, сел за стол и принялся водить пером по бумаге, время от времени отрываясь от этого процесса и о чем-то задумываясь.
Если бы придворный чародей мог видеть, что происходит у него за спиной, то он бы заметил, что Нарит смотрит на него с большим интересом. Наконец, постоялец не выдержал и подошел к Канну.
– Что это ты тут пишешь? – поинтересовался он, заглядывая через плечо чародея.
– Да вот, хочу кое-какие магические законы разъяснить и сделать их более понятными, – пояснил Канн, отвлекшись от своей работы.
– Так ты тоже маг?! – воскликнул Нарит.
– Да, – кивнул Канн. – Значит, выходит, что и ты – чародей?
– Именно! – радостно произнес чародей. – Да, а говорят, что у нас встретить мага почти невозможно. И что все чародеи в стране перевелись, и остались только деревенские колдуны!
– А с чего это ты взял, что я не деревенский колдун? – с улыбкой поинтересовался Канн.
– Ну, я думаю, что колдун не стал бы писать магический трактат. Встретить грамотного человека в Серпане – это, прямо скажем, больше редкость, а тем более такого, который сам пишет книгу. Кстати, не позволишь ли ты мне посмотреть на твои записи?
– Конечно, – кивнул придворный маг. – Мне тоже очень приятно встретить образованного человека, а тем более чародея. И, если не секрет, можешь мне сказать, где ты учился?
– Почему же секрет? Учился я в Арканской Школе Магов, как, наверное, все более-менее толковые маги. Ты, я погляжу, тоже оттуда будешь?
– Да, – ответил Канн. – Кстати, не могли ли мы с тобой там встречаться? Ведь может такое быть, что мы учились там одновременно.
– Скорее всего, нет, ведь я поступил в Арканскую Школу Магов в двадцать один год, а ты, наверное, тогда магией еще не занимался.
– А сколько тебе лет? – поинтересовался придворный чародей.
– Тридцать шесть, – ответил Нарит.
– Да, встретиться мы с тобой не могли, – покачал головой Канн. – Мне тогда было всего лишь тринадцать. Я смотрю, тебе, как и мне, пришлось долго добираться до этой школы, ведь ты, как я погляжу, родом из Серпана.
– Да, далековато было идти, – улыбнулся Нарит.
– Кстати, а куда ты направляешься? – спросил Канн.
– К Южному Хребту. Мне довелось узнать, что там произошла одна из ряда вон выходящая вещь, вот я и спешу туда, чтобы просто увидеть это собственными глазами, не говоря уж об исследовании.
– Ты имеешь в виду то, что вершины этих гор окрасил восход? – уточнил Канн.
– Да. А ты откуда это знаешь?
– Ну, Нарит, я тоже, как видишь, не лыком шит. Ведь не зря же я, в конце концов, служу у Герцога Растанского!
– Надо же! – изумился маг. – Повезло тебе, а я вот у барона фон Ше;гна служил. Такой скряга, ты даже не представляешь! Ты только подумай, когда у нас в замке была эпидемия какой-то странной болезни наподобие чесотки, не смертельной, но весьма неприятной, он даже не захотел выделить денег для покупки ингредиентов для составления снадобий! Сам же потом ходил и чуть ли на стену лез, но я не стал его лечить, хоть и мог, развел руками, мол не могу ничего без снадобий. Будет ему наука!
– Да, забавная история, – усмехнулся Канн. – Слава Богам, что наш герцог не настолько жаден. Был. Его Убили на войне совсем недавно. Да и книги он покупал часто. Ты бы видел замковую библиотеку!
– Эх, завидую, – вздохнул Нарит. – Что ж ты тогда ушел, если тебе так хорошо жилось?
– Я и не ушел, а просто, так сказать, отправился в исследовательскую экспедицию, – пояснил чародей. – Я просто не могу пропустить события, случившегося в наших горах!
– А мне надоело все, – печально произнес Нарит. – Надоело у этого скупца служить, вот я и ушел, да и случай подходящий подвернулся. Деньги у меня пока что есть, а потом можно будет еще где-нибудь устроиться. Или вообще подамся в Арканскую империю. Там чародеев ценят. И ты прав, Канн, я, как и говорил, просто обязан увидеть, что же там случилось,
– А как насчет того, чтобы пойти к Южному Хребту вместе? Все будет лучше, чем одному шагать.
– Хорошая идея. Так, пожалуй, и сделаем. А как ты думаешь, почему произошло такое странное событие в горах?
– Знаешь, – усмехнулся маг. – На мой взгляд, намного страннее то, что вершины Южного Хребта оставались непроницаемыми все это время, а не то, что солнечные лучи внезапно обрели над ними власть. Однако, это всего лишь мои собственные размышления. Лучше подняться наверх и увидеть все своими собственными глазами, чем строить догадки. Я думаю, ты со мной согласишься.
– Согласиться-то я соглашусь, – задумчиво протянул собеседник Канна, – но вот только все равно порой интересно пофантазировать, чем просто принимать все, как оно есть. Нужно уметь предвидеть ураган, а не дожидаться, пока он снесет тебя в единый миг. Впрочем, каждый из нас прав по-своему, так что давай не будем разводить бессмысленные философские полемики. Но все-таки скажи мне, Канн, как ты думаешь, правда ли это предзнаменование конца света?
– Навряд ли, – покачал головой тот. – Ведь нигде не написано никаких пророчеств, это просто предрассудки, пошедшие непонятно откуда.
– Но ведь, как правило, мало что возникает на пустом месте. Вдруг, это тоже правда?
– Не знаю, не знаю, – Канн постучал пальцами по столу. – Если это так, то почему этот самый «конец света» еще не случился? И вообще – давай лучше оставим эту тему. Ты же хотел посмотреть мои записи? Вот они перед тобой.
– Ах да, записи, – вспомнил Нарит. – Спасибо, что напомнил. Не мог бы ты мне рассказать, о чем твой трактат?
– Но это еще не трактат, – несколько смутился маг. – Но если мне удаться написать его, то он будет посвящен законам целительской магии, а также преобразования некоторых боевых заклинаний в исцеляющие и использование подобных заклятий для разных областей магии.
– Надо же, как интересно! – воскликнул Нарит совершенно искренне. – И как же можно применять боевые заклятия в целебных целях?
– Ну, например, если мы возьмем Ледяной Кинжал, то его можно использовать как скальпель, – пояснил Канн. – При этом режет он намного лучше и точнее, а если несколько поработать над его формулой, то получиться и так, что боли никакой от него не будет. А некоторыми огненными заклятиями можно выжигать саму противную организму субстанцию, которая проникает в него с болезнью. На этом принципе основываются многие эликсиры.
– Да, очень занимательно, – согласился маг, внимательно перелистывая желтые пергаментные листы. – Кстати, вот тут бы я посоветовал тебе немного доработать формулу Ветра Забвения. Мне кажется, что она плохо сочетается с Земляными Шипами.
– Ты так думаешь? – Канн пристально посмотрел на Нарита. – Но как же предлагаешь изменить мне эту формулу? Я и сам пытался это сделать, но что-то у меня мало что получилось…
– А если облечь ее не в слова, а в жесты? – предложил маг. – Как тебе такое предложение? Пускай она будет несколько сложнее, но зато заклинание получится намного эффективнее, а там, гляди, и придумаешь что-нибудь более простое.
– Раньше, признаюсь, я думал, что стоит заменить Земляные Шипы на Камень Адаско, но теперь-то я понимаю, что ты прав. Ты, я смотрю, хорошо понимаешь в целительской магии.
– Да уж служба обязывает, – иронично усмехнулся Нарит. – Иными способами, как собственными силами и не выкрутишься. Никому бы я не пожелал служить у своего бывшего хозяина. Требует, чтобы все совершалось, как ему нужно и при этом не хочет вкладывать в это ни одного золотого. Спасибо, что хоть жалованье мне исправно платил, а то с него могло статься! А ты тоже в целительстве много чего понимаешь. Тоже на службе наловчился?
– Не совсем так. Эта заслуга больше всякого рода книг, чем моя личная.
– Ну, знаешь, в книгах много чего пишут. Прочитать их может каждый, кто обучен грамоте. А вот вынести что-то новое, а потом добавить свои знания и, причем, еще все это систематизировать – вот это настоящее мастерство. Я тоже пытался когда-то написать трактат, но потом решил, что все это не для меня, я лишь порой пытаюсь преобразовывать кое-какие заклятия да еще есть у меня парочка собственных. Но писать книги – это не для меня.
– Спасибо, что такого мнения обо мне, – в очередной раз смутился Канн, – но могу ли я узнать, какие заклинания ты создал сам?
– Конечно, можешь, – Нарит размял руки, встряхнул кистями и принялся творить магические пассы, успевая вместе с тем еще и говорить. – Вот это, например, я преобразовал, можно сказать, от нечего делать, ведь реальной пользы оно почти не имеет. Есть заклинания намного более совершенные.
Прошло некоторое время, и на полу комнаты запылал небольшой костер. Языки пламя весело полыхали, вздымаясь вверх к бревенчатому потолку.
– Эй! – испуганно воскликнул Канн. – Мы же сейчас загоримся!
– Вот видишь, ты поверил, – засмеялся Нарит.
– Так это иллюзия?!
– Не совсем. Просто этот огонь теперь не причиняет никакого вреда, а только лишь дает тепло. Не очень-то, честно говоря, полезное изобретение, если учесть, что при помощи магии можно греться вообще без огня. Но зато такое заклятие можно использовать, если в комнате нет камина. Можно даже оставить его здесь до тех пор, пока не лжем спать.
– А ничего не загорится? – все еще с опаской спросил Канн.
– Ничего, – уверил Нарит.
– Ну, тогда оставляй.
Для пущей убедительности Нарит предложил Канна подойти к костру и потрогать "пламя". Через несколько мгновений тот убедился, что оно и вправду нисколько не обжигает, а лишь только приятно греет. Костер так и остался гореть на полу. В комнате стало намного уютнее.
– А какие заклинания все-таки принадлежат именно тебе? – спросил Канн, когда они снова вернулись обратно к столу.
– В основном это боевые заклятия, – ответил Нарит, усаживаясь на стул. – Меня очень интересует эта область магии. Но не такие заклинания наподобие огненных шаров или ледяных шипов, а что-то гораздо более сложное и разрушительное. Наверное, это скорее способ совершенствовать свое магическое умение, нежели желание причинить кому-нибудь вред. Боевая магия вообще – интересная штука. Много в ней есть разных загадок и секретов. Я вот до сих пор не знал, что ее можно использовать в целителстве. Никогда раньше мне с таким сталкиваться не приходилось.
– А какие именно заклинания ты практикуешь?
– Из собственных?
– Ну и из них тоже.
– Вообще, как я и сказал, я предпочитаю заклинания высшего порядка. Но не просто стихийная магия, а магия, связанная с самой жизненной силой людей. Конечно, есть стихийные заклятия, которыми воспользоваться не зазорно, но таких, к сожалению, мало. Примерно два года назад я создал заклинание, которое выпивает из человека жизненную силу и вливает ее того, кто сотворил это заклятие. Работа над ним была сложная и долгая, но зато оно того стоит. И самое главное, что таким заклятием можно и не убивать, а просто сделать так, чтобы человек потерял сознание. Причем практически все раны того, кто использует заклятие, исчезают. И магические повреждения, кстати, тоже.
– А что будет, если силы взять слишком много? – поинтересовался Канн. – Может же быть такое, что колдующий не выдержит большого потока?
– Не знаю, не проверял, – хмыкнул Нарит. – Я же говорю, что практикую боевую магию исключительно из-за того, что мне бывает порой нечем заняться. Убивать мне моими заклятиями еще не приходилось. Так, немного ранить. Да и то, такое бывает очень редко.
– А это заклятие действует только на людей?
– Да, только на людей, – кивнул Нарит. – Я не стал его дорабатывать до такого уровня, чтобы оно действовало на все, иначе оно будет слишком сильным, и если у меня украдут его формулу, то последствия могут быть весьма серьезными. Я более чем уверен, что у большинства магов есть заклинания подобного рода, но они, как и я не разглашают их другим.
– Я, тоже так считаю, – согласился Канн. – У всех магов, что я встречал, были в арсенале свои собственные боевые заклятия. Да и у меня есть одно такое. Правда, оно стихийной магии, но, могу тебе уверить, действует просто отлично. Я назвал его Каменный Шторм. Долго я создавал его, ведь смешать землю и воздух – дело нелегкое.
– Ого! – восхитился Нарит. – Смешать землю и воздух! Да, наверное, заклинание получилось стоящее. Но не буду выпытывать у тебя его секрета. Может, если доведется, покажешь его в действие.
– Надеюсь, что не доведется, – произнес придворный чародей…
Беседа между двумя магами велась еще долго, до самой полуночи. Тучи к ночи наконец-то разогнал северный ветер, оставив блистать на темном небе мириады звезд. На улице немного подморозило, казалось, что зимняя погода вновь возвращается.
Сидеть в теплой комнате и говорить о разных вещах было, безусловно, хорошо, но только завтра предстоял трудный день, и поэтому только что познакомившиеся приятели решили лечь спать.
* * *
Утром ударил мороз. Лужи на дороге покрылись тонкой ледяной коркой, а на палой листве, что лежала по обочинам дороги, появился витиеватый бело-серебряный узор.
Теперь Канн шел к Южному Хребту уже не один. По правую руку от него шагал Нарит, тоже маг. За прошедший вечер чародеи успели хорошо познакомиться друг с другом. Сейчас они шли молча. Казалось, что все, о чем можно было поговорить, они уже обсудили вчера.
Однако это оказалось не так. Вскоре между Канном и Наритом вновь завязалась беседа.
– Скажи, Нарит, – поинтересовался Канн, – а ты когда-нибудь участвовал в Турнире Властелина Драконов?
– Да, участвовал, – кивнул тот. – Три года назад. Мне удалось пройти только первый этап. На втором меня, к моему большому сожалению, попросили откланяться.
– А что, сложно там было? – заинтересованно посмотрел на чародея Канн.
– Я бы не сказал, что очень уж сложно, – пожал плечами тот. – По крайней мере, первый этап. Это поединок между чародеями. Его мне выиграть не составило большого труда. Во втором же этапе вся сложность заключается в неожиданности. Нужно просто быть начеку и проверять каждую пядь пространства перед собой, так как ты идешь по пути с множеством ловушек. Я же на минуту забыл об этом – за что и поплатился.
– А третий этап? Что в нем?
– Точно не знаю, – покачал головой Нарит. – Вроде бы говорили, что это разговор с драконом, но я не могу сказать тебе ничего более подробного, поскольку сам в этом испытании не участвовал, а других участники об этом ничего не рассказывали.
– Понятно, – протянул Канн. – А как тебе удалось попасть на этот Турнир. Были ли какие-нибудь испытания или что-то еще в этом роде?
– Испытания были, но они скорее созданы для проформы. На самом деле, пройти их может даже только что выпустившийся из Арканской Школы Магов чародей. Знаешь, Нарит, половина чародеев отсеивается на первом этапе, а еще больше на втором, так что до последнего доходят десятка два магов – это при самом благоприятном исходе.
– А долго ты готовился к Турниру? – спросил Канн.
– Почти два года, но, видимо, нужно было больше.
На мгновение повисла тишина, а затем Канн произнес:
– А как же тебя барон отпустил на Турнир?
– А он меня никуда и не отпускал, я тогда у него вообще не служил, – пояснил Нарит. – Это только после турнира я пришел к нему. Ведь раньше я не имел постоянной службы, а подрабатывал, где придется. Кого-то лечил, кого-то защищал от разбойников в пути, на кого-то, не буду скрывать, проклятия насылать приходилось. А что делать? Есть то всем хочется, да мне к тому же еще и семью содержать приходилось!
– А сейчас?
– А сейчас два моих брата остались дома, одному восемнадцать, а другому двадцать пять. Да и родители мои вместе с ними. Я им иногда денег присылаю вместе с гонцами. Думаю, они там неплохо живут. Земли у нас было предостаточно. А что еще надо?
– Что же ты тогда ушел? – удивился Канн.
– Полета мне захотелось, как говорится! – вздохнул Нарит. – Прочил себя великим магом, поэтому и пошел учиться в Арканскую Школу, потом пришел, начал тут практиковать. Хотел чего-то добиться, поэтому и отправился недавно на Турнир, но там я понял, что мне еще очень многому надо научиться. И понял, что магию я никогда не брошу – это мое призвание. Никакие другие занятия меня не привлекают.
– Почему же ты говоришь, что ничего не добился? – искренне изумился Канн после того, как Нарит замолчал. – Я, например, многого не знал из того, что ты мне рассказал вчера. Да и заклинания твои тоже кое-чего да стоят.
– Ну, это как посмотреть, – хмыкнул собеседник Канна. – Я, например, тоже много чего узнал нового от тебя. А насчет моих заклятий – что от них проку? Это всего лишь боевая магия – ничего особенного. А вот, если бы открыть какую-нибудь магическую закономерность или новое явление, вот это я понимаю!
– Но согласись, если бы все чародеи только и делали, что открывали новые законы, то тогда бы вся практическая магия позабылась, а она – как была основной, так ей и останется…
Чародеи разговаривали почти до самого полудня, пока впереди не замаячили очертания небольшой деревеньки. Там им удалось обнаружить небольшую таверну, где они перекусили, после чего отправились дальше.
Время до заката пролетело незаметно. Багряное зарево быстро сменилось ясными сумерками. Запылали на небе первые звезды, выплыл месяц. Стало намного темнее.
Путники долго шли в потемках, пока впереди не замаячили яркие огоньки – очередная деревня. Там они остановились в двухэтажном доме почти в самом центре селения.
* * *
Наступил одиннадцатый день Месяца Свирепых Ветров. Он выдался как раз походящий названию месяца. С запада дул пронизывающий холодный ветер, который, казалось, проникал даже под кожу и выхолаживал каждую жилку. Не спасала ни теплая дорожная мантия, ни быстрый темп ходьбы, а заклинания лишь высасывали силы.
Голые деревья гнулись от налетавших шквалов, вздымались вверх прошлогодние листья, только-только выглянувшие из-под снега, и кружились, увлеченные стремительными воздушными потоками.
Вдобавок ко всему этому к полудню с серых холодных небес полетели маленькие, острые, словно кусочки стекла, снежинки. Они впивались хладными иглами в кожу, чуть ли не царапая ее до крови, и не таяли мгновенно, а оставались на теле еще долгое время.
Вскоре к неведомым существам, что спрятались за облаками и швыряли свои маленькие ледяные копья, подоспело подкрепление, и снег стал еще гуще.
Канн и Нарит низко надвинул капюшоны, согнулись, чуть ли не до самой земли, но все равно продолжали идти вперед, навстречу непокорному воздушному теченью, минуя пядь за пядью, сажень за саженью, лигу за лигой.
Деревенские жители, смотревшие на улицу сквозь щели ставень и видевшие людские фигуры, бредущие навстречу воздушной стихии, лишь передергивали плечами, радуясь, что они не оказались на их месте.
Недолгий отдых путникам даровала остановка в какой-то второсортной таверне, расположенной недалеко возле одного более-менее крупного селения. Там они смогли выпить горячего чая, съесть по большому ломтю жестковатого мяса, а потом снова отправились в путь.
В следующий раз Канн и Нарит остановились прямо возле дороги, чтобы дать покой уставшим ногам. Общими усилиями поставили защиту от ветра, и даже затеплили при помощи магии небольшой костерок. Достали из дорожных сумок четыре небольших лепешки и принялись за трапезу. Потом оказалось, что у Нарита имелась небольшая фляга с темно-красным Эртанским вином, которую они вместе с Канном осушили наполовину.
Под вечер путники нашли приют в доме, стоящем прямо на дороге. До селения отсюда было далековато, и с чего кому-то пришло в голову построить здесь свое жилище, ни Канн, ни Нарит не понимали. Да и хозяин этого дома тоже оказался какой-то странный.
– Опять пожаловали? – спросил вместо приветствие невысокий сухощавый человек лет шестидесяти, одетый в какую-то рваную рубаху да широкие шаровары. Босые ноги шлепали по грязному полу. Глаза были удивительного, пронзительно синего цвета. – Ну что сейчас теперь надо?
– Вы о чем? – непонимающе спросил Нарит. – Вы нас с кем-то путаете.
Хозяин стоял некоторое время, а потом вдруг воскликнул:
– Ох, простите, обознался! Я-то думал, что это опять они пришли. Что вы тут хотели в такую холодрыгу?
– Мы бы хотели переночевать, – сказал Канн, отстегивая от пояса кошель с деньгами. – Мы хорошо заплатим.
– Эх, все вы такие, заплатите, не заплатите, – принялся бурчать хозяин. – А где я для вас столько кроватей возьму?
– Мы можем и на полу переночевать, – тотчас же предложил Канн. – Была бы какая-нибудь циновка или что-либо наподобие.
– Хорошо, – произнес этот странный человек, немного подумав. – Так уж и быть, проходите, господа чародеи.
"Господа чародеи!" – вскрикнули про себя одновременно Канн и Наритом. Откуда он может знать, что они чародеи. Может, он сам тоже маг? Вполне вероятно.
Хозяин провел путников в глубь своего дома, оказавшего необычайно просторным, хотя снаружи он выглядел не таким уж и большим. Внутри вроде бы все предметы были на своих местах, но их покрывал такой слой пыли, словно тут никто не жил уже несколько месяцев.
– Будете ужинать? – предложил путникам хозяин.
– Нет, – переглянувшись, в один голос произнесли Канн и Нарит.
– Да вы не бойтесь, не отравлю я вас! – усмехнулся старик, а путники снова переглянулись, ведь именно эти мысли вертелись у них на уме. – Хоть тут у меня и грязно, но готовить я еще не разучился.
– Нет, спасибо, я не голоден, – заявил Канн.
– А я, пожалуй, перекушу, – сказал Нарит, после чего его спутник, улучив момент, когда хозяин отвернулся, посмотрел на него такими глазами, словно на последнего сумасшедшего, на что Нарит лишь махнул рукой.
Вскоре впереди показалась комната с большим круглым столом, и, что странно, отполированным до блеска. Хозяин дома куда-то ушел, а спустя некоторое время вернулся, неся в каждой руке по подносу. Поставил их на стол, а затем достал из небольшого шкафчика тарелки и предложил приступить к трапезе.
Канн, попробовав стряпню старика, не пожалел, что не отказался от ужина, такой ему и не на всех постоялых дворах удалось пробовать. Нарит же, увидев, как уплетает еду его спутник, тоже захотел присоединиться к нему, но раз уж он отказался с самого начала, то сейчас нечего было отрекаться от своих слов.
Потом путники расплатились со стариком, дав ему пять медных монет. Он не посмотрел на них, только быстро ощупал пальцами и спрятал куда-то за пояс. И тут только до путников дошло, в чем заключалась странность хозяина – он был слепой. Вот почему, оказывается, он так высоко держал голову и, наверное, ему было тяжело убираться в доме – именно поэтому в комнатах было столько пыли.
Вскоре хозяин отвел Канна и Нарита в комнату, где им и предстояло провести ночь. Кроватей тут и вправду не было, зато валялось три пухлых тюфяка с соломой. На них и заночевали путники.
* * *
Следующие два дня путешествия выдались точно такими же, как и предыдущий. Ветер продолжал неистовствовать, чуть ли ни снося крыши и ни срывая ставни, но Канн и Нарит все также продолжали продвигаться вперед, не обращая внимания на непогоду.
Бесчисленные вереницы придорожных деревьев и массивных валунов сливались в одну сплошную полосу, которую изредка разнообразили деревни и небольшие поселки.
Два дня пролетели как во сне, и наступил четырнадцатый день месяца, отличившийся просто отличнейшей погодой. Ветру наконец-то удалось разогнать серые тучи и теперь он, довольный своей работой, унялся окончательно. Выглянуло солнце озарив землю своей радужной улыбкой. Держался легкий морозец, который подмораживал грязь на дорогах, но вместе с тем не особо докучал путникам.
На тракте снова появились люди. Кто на телеге, а кто и на своих двоих. Видимо, несли и везли что-то на продажу в крупный город Арэ;к, до которого осталось не больше пяти лиг. Канн и Нарит планировали провести именно там сегодняшнюю ночь.
До Арэка они добрались ближе к вечеру. В городские ворота еще продолжала втекать тонкая струйка путешественников, но постепенно их становилось все меньше и меньше.
Нужно сказать, что Арэк – своего рода портовый город. Только порт там не морской, а речной. Арэк стоит на большой реке – Кенре;, которая соединяет этот самый город и столицу Эбезина – Гали;т. Потом эта река впадает в Лунный Океан, но вниз по течению она становится настолько извилистой, что большие суда по ней ходить не отваживаются, а можно встретить только небольшие лодочки наподобие рыбацких.
Как только входишь в этот город, сразу становится понятно, что дела в нем идут как нельзя лучше. Тут очень редко встречаются одноэтажные дома, все больше двух- и трехэтажные. Да это и понятно, ведь местные жители практически поголовно искусные ремесленники и выгодно продают свои товары купцам из Галита. Посреди города возвышается большой храм, выкрашенный по обычаю в белый цвет. Храм этот был виден даже из-за городских стен.
Улицы тут узкие, но, тем не менее, весьма чистые. Лишь изредка можно было наткнуться на мусор, валявшийся возле углов домов. Кое-где попадаются даже небольшие цветочные клумбы, укрытые сейчас снегом. В общем, Арэк – город, пускай и не самый лучший в мире, но по-своему приятный.
Путники долго ходили по витиеватым переулкам в поисках постоялого двора. В части города, находившейся возле ворот, в основном располагались ремесленные мастерские с магазинами да продуктовые лавки. Где-то впереди, если верить словам горожан, находился рынок, но сегодня он не работал.
Но, в конце концов, путникам удалось найти постоялый двор, где они и остановились. Обстановка тут оказалась под стать городу да и оплата, впрочем, тоже была не из дешевых, несмотря на недавнюю войну. Шутка ли – целый серебряный за двухместные покои!
Плата оправдала себя, если не полностью, то, по крайней мере, наполовину. Обслуживание, как и еда, здесь были шикарные. Даже не жаль было потраченных денег
Канн и Нарит решили задержаться в городе на один день, поэтому сегодня не торопились рано лечь спать, а сидели в обеденном зале, наслаждаясь приятной обстановкой и хорошим вином. Чуть позже к ним подсели двое девушек лет двадцати трех, завязался приятный разговор, но как только в обеденном зале осталось совсем мало людей, они куда-то незаметно упорхнули, даже не попрощавшись.
Затем Канн и Нарит отправились в свои покои, а через непродолжительное мгновение уже спали крепким сном.
Глава 6
Поход
Аргрим, Эвелир, Авраим и Верховный возвращались с вершины Темной Скалы. Только что они побывали в Храме, и там им довелось услышать кое-что поистине невероятное.
Занимался рассвет. Ночные облака рассеялись без следа, восточный горизонт расцвел нежно розовым цветом, но солнца еще видно не было, так что противоположная сторона неба была еще по ночному черной. С гор восход выглядел особенно красиво, однако никто из шагающей по склону горы четверки не обращал внимания на него, все были заняты совершенно другими мыслями.
– Как вы планируете попасть в Северный Лес? – спросил Верховный. – Ведь всем известно, что эльфы относятся к людям с большим подозрением, некоторые даже презрением.
– Но мы же скажем им, что знаем, как вызволить их соплеменницу, – заметил Эвелир. – просто скажем им об этом и все. Если эльфы по-настоящему сильно дорожат каждым представителем своего рода, то этого будет достаточно.
– Эх, если бы все было так просто, – вздохнул Аргрим. – Верховный прав, нам будет очень нелегко попасть в обиталище Белых эльфов. Кто сказал, что они поверят нам на слово. Хорошо, если они вообще согласятся нас выслушать. Но я очень сильно сомневаюсь, что они снизойдут до такого.
– Я предлагаю вам прикинуться случайными путниками, – сказал Верховный. – Чтобы они подумали, что вы пришли к ним не специально. А, если они пустят вас в свой лес, все рассказать им как бы невзначай. Наверняка, они не упустят возможности спасти свою соплеменницу.
– Это, конечно хороший план, но кто сказал, что они пустят нас? – скептически произнес Эвелир. – Ведь вы же сами только что утверждали в один голос, что к людям они относятся очень настороженно.
– Но зато они сразу проникнуться к вам симпатией, когда увидят, что у вас есть эльфийский артефакт, – хитро прищурился главный служитель.
– Какой еще артефакт? – удивился Аргрим.
– А такой, какой мне подарили эльфы Срединного Леса, когда я путешествовал по Континенту лет двадцать назад, – ответил верховный и протянул вперед руку, на которой сияло три перстня. – Вот этот артефакт – зеленое кольцо. Я дам его вам, когда вы отправитесь в путь, а если вы покажите его Белым эльфам и скажите, что его вам подарили в знак своего расположения обитатели Срединного Леса, то они уж точно не откажут вам в приюте, несмотря на то, что Белые эльфы довольно низкого мнения о своих собратьях из другого леса.
– Надо же! – воскликнул Аргрим. – Никогда мне не доводилось видеть эльфийские артефакты настолько близко. А как тебе удалось заполучить это кольцо?
– Я, как уже говорил, путешествовал по Континенту и когда был в Салимале, пошел вместе с караваном в Срединный Лес, ведь всем известно, что эльфы этого леса ведут торговлю с людьми. Тогда мне довелось познакомиться с одним из тамошних обитателей. И мы стали с ним почти что друзьями. Я даже жил несколько недель в Срединном Лесу, а когда пришла пора уходить оттуда (караван проходил сквозь белый лес туда и обратно, и я договорился, чтобы меня забрали на обратном пути), он подарил мне на память это кольцо. Мало того, что это просто память, так оно еще и обладает удивительными свойствами и у него очень большой магический потенциал.
– А какие свойства у этого кольца? – поинтересовался Аргрим.
– Оно обладает очень большой целительской силой, – пояснил главный служитель. – С помощью него можно лечить очень серьезные ранения. Несколько раз мне уже приходилось применять его на практике.
– Хорошо, что хоть одна проблема решена, – сказал Авраим. – Надеюсь, что у вас все получится с эльфами. Хотя, если честно, после ваших рассказов я вообще не уверен, что на эльфов подействует и этот аргумент… Впрочем, я искренне желаю вам легкой дороги! Очень хочется верить, что у вас все получится.
– Если бы, – вздохнул Аргрим. – Вначале-то дорога, может быть, и будет легкой, а потом… У меня, например, до сих пор в голове не укладывается, как мы можем использовать Святилище Арегау сразу для нескольких человек, ведь всем известно, что оно предназначено только для одного человека.
– Это люди думают так, но неужели ты думаешь, что Арегау не знают, как пользоваться ими же возведенными строениями? – усмехнулся наемник.
– Не знаю, – произнес маг несколько сконфуженно. – Просто всегда так считалось. А тут, как мне Ерес-Ален рассказала о том, что можно при помощи них людям чуть ли не сотнями трансдескретизировать, так я прямо растерялся. Ты только представь себе, какая сила понадобиться для этого, если только для одного нужно столько мощи, что хватило бы снести половину этой горы.
– Да уж, силы потребуется порядочно! – присвистнул Авраим. – Ты случайно не преувеличиваешь, Аргрим?
– Нисколько, – серьезно ответил маг…
Вскоре солнце полностью поднялось над горизонтом, осветив далекий горный хребет, расположившийся на северо-востоке. Снег заискрился в свете восходящего солнца, словно был усыпан самыми лучшими самоцветами. Он блистал то синими, то зелеными, то красными или золотыми искрами. На белом фоне эти переливы выглядели особенно радужно, и путникам на миг даже показалось, что вдруг разрешится само собой, и что никаких проблем больше не существует.
Но эта была всего лишь короткая иллюзия.
Впереди показалась Обитель. Сверху все дома были, как на ладони. Можно было рассмотреть, что расположены они были в форме четырехугольника, ограниченного со всех сторон только белой полосой снега да еле заметными столбами.
– Ну что, – произнес Верховный. – Я пойду в свой дом, а ближе к полудню еще приду к вам, чтобы обсудить план похода более точно. До встречи.
– До встречи, Верховный, – в один голос сказали маг, наемник и наследник и направились к отведенному им дому.
– Интересно, что еще тут можно обсуждать? – задумчиво произнес Аргрим, после того, как главный служитель был достаточно далеко.
– Ну мало ли, – пожал плечами Авраим.
– И все-таки я не пойму…
Спустя некоторое время Аргрим, Эвелир и Авраим уже были в своем доме, отдыхая от ночного бдения, проведенного на вершине горы. Наемник задремал, а маг с наследником просто лежали на своих кроватях.
Впрочем, до прихода Верховного и Аргрим тоже успел заснуть, так что, когда в дверь постучали, открывать пошел наследник.
– Рад видеть тебя, Авраим, – произнес главный служитель.
– И я тебя тоже, – ответил наемник.
– Что изволили делать, пока меня не было?
– Мои друзья спали, а я просто отдыхал.
– Понятно, – сказал Верховный и сделал шаг вперед, проходя к столу. – Как твои дела?
– Вполне сносно, благодарю, – кивнул наследник.
– Я хотел вам кое-что сообщить, но для этого нужно дождаться, пока проснуться все остальные. А пока давай выпьем с тобой этого вина, сделанного на склонах Темной Скалы, – из под широкой полы белого плаща Верховного появилась бутылка диковинной шарообразной формы. – За удачный поход.
"Надо же, – подумал про себя Авраим. – Никогда бы не подумал, что он вот так запросто может прийти и выпить вместе с нами вино. Все-таки по статусу не положено. Ну да ладно, как говорится, дают – бери, бью – беги". Наследник достал из небольшого шкафа пару деревянных кружек и поставил их на стол, все еще продолжая недоумевать про себя.
– А как дела идут у тебя? – решил поинтересоваться Авраим у Верховного после того, как они выпили первую порцию вина. Раньше бы он не осмелился задать Верховному такой вопрос, но уж если главный служитель изволил пить с ним, как со своим товарищем, то тогда, наверное, можно задавать такие вопросы.
– Спасибо, все отлично, – улыбнулся Верховный.
Тут из другой комнаты появился заспанный наемник. Он с удивлением посмотрел сначала на Верховного, а потом на бутылку вина, стоящую на столе. Повел бровями, но ничего не сказал, а лишь поприветствовав Верховного, сел за стол.
Еще через некоторое время к Верховному, Авраиму и Эвелиру присоединился Аргрим. Он тоже удивленно посмотрел на стол, но ничего не сказал.
– Ну что, давайте еще по чарочке, – предложил Верховный. Маг и наемник удивленно воззрились на него, но от предложения отказываться не стали. Еще бы, сам Верховный предлагает!
– За нас! – воскликнул наследник, на которого уже немного начинал действовать хмель.
Все чокнулись деревянными краями кружек. На некоторое время над столом повисла тишина, а затем Верховный произнес:
– Я, собственно говоря, пришел сюда по двум причинам. Первое, обсудить с вами план похода в Северный Лес, а второе – это сообщить вам то, что я иду с вами. Мне, как, наверное, вы предполагаете, тоже небезразлична судьба нашего мира, поэтому я иду в это путешествие.
Некоторое время все были просто шокированы неожиданным заявлением главного служителя. Затем Аргрим спросил ошарашенным тоном:
– В каком смысле?
– В самом прямом, – улыбнулся Верховный.
– А как же Храм и Обитель? Ведь ты же, являешься ее настоятелем…
– С храмом все будет в порядке независимо от меня, – уверенно заявил Верховный. А Обитель мне уже случалось покидать один раз, тогда я уже носил звание Верховного. Причем, отлучался на довольно длительное время. Так что можете мне ничего не говорить насчет того, что я должен остаться. Я пойду с вами. Тем более, через некоторое время после моего ухода назначат нового главного служителя, и ничего страшного не случиться.
– Э-э… – только и смог протянуть совсем сбитый с толку Аргрим.
– И еще кое-что, – сказал Верховный. – Теперь, поскольку мы будем путешествовать вместе, то называйте меня моим настоящим именем – Кадис.
– Х-хорошо, – кивнул Эвелир, а затем добавил. – Кадис.
– Вот и славно, – кивнул Верховный. – А сейчас давайте-ка обсудим план похода.
– А что его обсуждать? – удивился наемник. – Ведь неизвестно, что ждет нас на Южном Континенте, так что давайте пока не будем заглядывать далеко в будущее, а ограничимся тем, что мы знаем, как нам поступить с Белыми эльфами.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – согласился Аргрим.
Спустя некоторое время все четверо пришли к тому, что проблемы нужно решать по мере их поступлению. Обговорили некоторые детали путешествия к Северному лесу. Затем между магом, наемником, наследником и главным служителем завязалась беседа, подогреваемая терпким вином…
А ближе к закату Кадис покинул временное жилище троих друзей и вернулся в свой дом.
– Интересно, как он пойдет вместе с нами? – задумчиво протянул Авраим, когда Верховный скрылся за дверью и прошло еще некоторое время. – Ведь в его-то года такие путешествия не очень легки.
– Да, не легки, это точно, – согласился Аргрим. – но ты видел, как он поднимался вместе с нами к Храму. Даже не запыхался ни разу. Так что не стоит сразу думать о нем, как о дряхлом старике. Мы еще не знаем, на что он на самом деле способен.
– Наверное, ты прав, – пожал плечами наследник. – И все-таки это как-то неожиданно. Может, это оттого, что он намного старше меня и мне немного неудобно общаться с ним. Он мне вроде как учитель. И я, наверное, никогда не смогу относится к нему, как к равному.
– Мне, признаюсь, тоже немного не по себе, – заметил Эвелир. – Но это даже лучше, что Верховный идет с нами. Ведь он, наверняка, могучий маг и его помощь в путешествии окажется просто незаменимой.
– Это точно, – согласился Аргрим. – Там, где не справится один маг, сдюжат двое!
Некоторое время друзья продолжали переговариваться, а, когда солнце почти полностью уплыло за край неба, решили, что сейчас лучше отправиться спать, чтобы встретить завтрашний день со свежими силами.
* * *
Проснулись Аргрим, Эвелир и Авраим от настойчивого стука в дверь, когда рассвет еще только-только занимался. Наемник слез с кровати и с недовольным бормотанием отправился открывать дверь.
– Доброе утро, Эвелир, – поздоровался стоящий за дверью главный служитель. Сейчас он вопреки своему обыкновению был одет в темно-серый походный плащ с широким капюшоном. На ногах крепкие сапоги из грубой кожи.
– Доброе утро, Вер… Кадис, – привыкнуть величать Верховного его настоящим именем было непросто.
– Что, уже готовы идти в поход? – спросил Кадис.
– Ну не то, чтобы очень, – смущенно ответил наемник.
– Вы еще спите?
– Вообще-то да…
– Ну ладно, – улыбнулся главный служитель. – Тогда пока что собирайтесь, потом пойдем в обеденный дом, позавтракаем и отправимся в путь.
– Хорошо, – кивнул Эвелир.
Кадис присел за столом, ожидая пробуждения его спутников. Вскоре маг, и наследник вышли к главному служителю и наследнику. Затем отправились завтракать. В обеденном зале народу почти не было, ведь обычно служители просыпались несколько позже. Однако завтрак всем четверым принесли без всяких задержек.
– А вы уже сказали всем остальным, что уходите? – спросил Эвелир у Верховного.
– Да, сказал, – кивнул Кадис.
– И как они на это отреагировали?
– Вполне нормально, – пожал плечами уже бывший главный служитель. – Никто не имеет права никого удерживать в Обители. Каждый может уйти, когда ему захочется, и я не являюсь исключением.
– А кто останется вместо тебя, Кадис? – поинтересовался Аргрим. – Кто-то же должен быть настоятелем Храма.
– Не настоятелем, а хранителем, – поправил Кадис. – Настоятель может быть только у Обители, а у Храма хранитель. Но хранителем этим является каждый человек, пришедший сюда и увидевший его. Ну да ладно, не буду углубляться в философию… Я оставил следить за Обителью одного из служителей, но имя тебе его ничего не скажет, так что я не буду называть его. Если он будет все хорошо делать, то его выберут новым Верховным.
– Понятно, – кивнул чародей.
Дальше все ели, не произнося ни слова. Позавтракав, Аргрим, Эвелир, Авраим и Кадис вышли из обеденного дома и сразу же направились к околице Обители – вещи были собраны заранее.
На выходе они увидели небольшой домик, тот самый, возле которого трое друзей в первый раз встретились со служителями Храма. Сейчас из него снова вышли несколько чародеев и дружно попрощались с небольшим отрядом…
Снова мимо понеслись бесчисленные пяди и сажени, снова под лыжами хрустел сыпучий снег (кстати, у Верховного они тоже имелись, оказалось, что он сделал их совсем недавно), снова встречный ветер бил в лицо. Аргрим, Авраим и Эвелир за время своего пребывания в Обители, казалось, уже забыли, что значит дальняя дорога. Однако много времени, чтобы вспомнить им не понадобилось.
Всего до заката на привал останавливались шесть раз. Разумеется, можно было бы обойтись и тремя, на чем настаивал Эвелир и Авраим, но сначала Аргрим, а за ним и Кадис сказали, что лучше не выматываться до изнеможения в первый же день, а передвигаться немного медленнее.
К некоторому своему неудовольствию, наемник и наследник обнаружили в конце дня, что чародеи оказались правы. Раньше, когда они после длительного привала гнали себя без остановок, под вечер все мышцы были словно налиты свинцом, а на следующий день ужасно болели. Сейчас же никаких неприятных ощущений почти не было – лишь чуть-чуть болели мышцы на щиколотке
За этот день путники успели пройти около шести лиг, и сейчас оказались возле края плато, напоминающего чашу, по дну которой магу, наемнику и наследнику уже довелось проходить, когда они шли к темной скале. Внизу лежало озеро, искрящееся в последних закатных лучах.
– Неплохо мы прошли для первого дня путешествия, – удовлетворенно сказал Аргрим, оглядывая долину из-под пальцев, поставленных козырьком, чтобы не слепило солнце.
– Да, – согласился наследник. – Помню, в первый день своего пути к Черным Горам я восемь лиг на коне еле-еле осилил, а сейчас! Да, неплохая тренировка этот поход!
– А не могли бы еще немного потренироваться и принести хвороста для костра? – спросил Эвелир, посмотрев с улыбкой на мага и наследника.
– А что сам уже умаялся? – усмехнулся Аргрим.
– Как же мне и не умаяться в мои-то годы, – весело сказал Эвелир и для убедительности схватился за спину.
– Ну ладно, – произнес чародей. – Будет тебе сейчас хворост.
Маг опустил руки, закрыл глаза, постоял так некоторое время, затем поднял обе руки вверх, и тот час же со всех сторон к нему по воздуху поплыли различные деревяшки, хворостинки и даже поленья. Аргрим наконец-то решил опробовать свои магические силы, которые, как он понял сегодня утром, окончательно восстановились. Вскоре возле ног наемника уже возвышалась порядочная поленица разномастных дров. Были тут и тонкие прутики, и ветки чуть побольше, и большие поленья.
– Ну как? – спросил чародей с улыбкой, утирая маленькие капельки пота Он был чрезвычайно рад, что наконец-то может использовать магию, не опасаясь того, что очередное заклинание отнимет все силы. – Достаточно тебе дров?
– Вполне, – ответил наемник после некоторого замешательства – столь необычный способ собирания дров несколько ошеломил его.
– Тогда давай разжигай костер, – сказал Аргрим. – Кстати, вы не знаете, куда делся Верховный.
– Я же просил меня называть моим настоящим именем, – из небольшой поросли молодых елочек вышел бывший главный служитель. – Я тут решил немного поохотиться. Вот поймал несколько птиц.
Возле стопки дров упали три тушки, покрытые пестрыми перьями. Кадис выхватил из только что сооруженной поленицы небольшой пень, чтобы воспользоваться им, как стулом.
– А ты убил их при помощи магии? – поинтересовался Эвелир.
– Да, – кивнул бывший главный служитель.
– А нельзя ли их еще и ощипать тоже при помощи магии?
– Ну не знаю насчет того, чтобы ощипать, – вмешался в разговор Аргрим, – но спалить перья можно и магическим способом. Только вот не знаю, будут ли эти птицы потом съедобными.
– Давай ты все-таки попробуешь так сделать, – настаивал наемник.
– Ладно, давай, – согласился Аргрим. – Но только, если ничего из этого не получиться – сам будешь их есть. Попробую я, пожалуй, во-он на той, что чуть тоще остальных.
На этот раз маг закрывать глаза не стал, ведь нужно было контролировать процесс. Для простоты заклинания Аргрим сделал несколько магических пассов, и спустя несколько мгновений птицу охватило неяркое, чуть зеленоватое пламя. В воздухе поплыл отвратительный запах паленых перьев, а еще через несколько мгновений на земле лежала голая, без одного перышка тушка.
– Теперь бы неплохо ее еще и проветрить как следует, – сказал Авраим, морщась от неприятного запаха. Чародей же кивнул, снова сделал несколько пассов руками, но с птицей ничего не произошло. По крайней мере, на первый взгляд.
– Ну, теперь эту птицу осталось только выпотрошить и приготовить, – произнес Аргрим. – А уж что там получится…
Теперь путники занялись приготовлением пищи. С остальной дичью поступили без всяких магических изысков, разделали, как и нужно, руками и положили в костер, предварительно обмазав глиной.
Вскоре над небольшой поляной, где расположились путники, поплыл вкусный аромат жареного мяса. Потом из костра достали три запеченные тушки, соскоблили с них глину, а из рюкзака появились несколько лепешек и кувшин с вином; прихваченный из обители Кадисом. Путники принялись ужинать. Та птица, перья которой были сожжены магическим пламенем, оказалась на вкус точно такой же, как и те, что были разделаны вручную, и поэтому путники решили, что в следующий раз с дичью нужно ощипывать при помощи магии.
Медленно догорел рассвет, широкая оранжевая лента на западном горизонте становилась все меньше и меньше, уступая место бархатному полотну надвигающийся ночи. Заблестели яркими самоцветами первые звезды, появилась луна. Путники не спешили расходиться по палаткам, а любовались ночным небом и видом на плато, которое в свете луны и звезд было особенно красиво. Само оно было словно большая брошь, камнем которой являлось горное озеро, блестевшее сейчас в свете луны, словно топаз. Ветра не было, и деревья стояли неподвижные, словно сделанные искуснейшим мастером из мрамора.
И все казалось таким безмятежным, словно и не было никакого знамения, предвещавшего конец света, и мир остался по-прежнему таким, каким он был все эти неисчислимые столетия. Однако что-то неуловимо-тревожное чувствовалось в этом мирном ночном пейзаже.
Однако пока что от этого он становился только лучше подобно тому, как тихая мелодия флейты становиться намного красивее, когда в ней проскальзывают беспокойные, волнующие воображение звуки… Но вот что будет потом?..
* * *
Только-только начал заниматься рассвет, еще совсем чуть-чуть посерел западный край горизонта, освещенный тусклыми отблесками восходящего солнца, а путники уже были на ногах и сейчас собирали палатки и готовились к новому переходу.
Собравшись, не говоря ни слова, Аргрим, Эвелир, Авраим и Кадис начали спускаться вниз с края плато. Он был не очень крутым и поэтому всем, даже бывшему главному служителю, который встал на лыжи совсем недавно, не составило особого труда соскользнуть вниз.
Сначала плато все сплошь покрывали высокие зеленые исполинские ели, среди которых ехать было не очень удобно, но зато потом местность стала идеально ровной, не попадалось даже торчащего из-под снега кустарника.
А уже к полудню путники находились возле озера. Того самого, в котором Аргрим, Эвелир и Авраим купались по дороге сюда.
– Скажи, Кадис, а у вас здесь есть где-нибудь неподалеку горячие источники? – спросил Эвелир, задумчиво всматриваясь в чуть волнуемую ветром водную гладь.
– Есть, – кивнул бывший главный служитель. – Недалеко возле Обители. А тебя, видимо, заинтересовало, почему это озеро остается теплым зимой?
– Да.
– Тогда ты правильно все понял, в это озеро впадает множество горячих родников.
– Может, тогда искупаемся? – предложил Авраим. – А то мы больше, может быть, и не вернемся сюда никогда. А где еще можно найти такое замечательное озеро?
– Хорошо, – кивнул маг.
– А я, пожалуй, воздержусь, – сказал Кадис. – Староват я для подобных купаний. С вами-то ничего не случиться, а кто знает, что со мной будет…
После того, как Аргрим, Эвелир и Авраим искупались, все путники подкрепили свои силы небогатой трапезой и отправились дальше. Остановились до заката всего один раз, однако до противоположного края плато так и не добрались.
Сегодня ближе к вечеру на небо вновь наползли низкие облака, а спустя некоторое время из них пошел мелкий снег, подгоняемый ветром. Путники не стали долго сидеть на ветру и отправились спать сразу же после ужина.
* * *
Наступил тринадцатый день Месяца Свирепых Ветров. Солнце висело высоко в небе. Аргрим, Эвелир, Авраим и Кадис миновали Черные Горы и сейчас вышли на равнину. Идти стало немного легче, но, надо сказать, что всем, кроме Авраима, было намного привычнее находиться в горах, нежели на земле. Теперь же мага и наемника постоянно преследовала грусть оттого, что они так мало задержались в Черных Горах. Бывший главный служитель тоже грустил, но старался никак не поддерживать в себе это чувство.
Он понимал, что ничего назад уже не вернешь и единственное, что остается – это «отпустить» все чувства, связанные с этим местом из своей души. Тогда при воспоминании о Черных Горах, не будет тоскливо и тяжело на душе, а останется лишь ощущение светлой грусти. Кадис знал это. Ему не раз приходилось покидать насиженные места и прощаться с людьми, к которым только-только привязался. Он знал, что лучше отпустить все воспоминания и стараться жить настоящим. Это всегда помогало бывшему главному служителю.
Эвелир, который за свою жизнь немало путешествовал, тоже так поступал. Как, впрочем, и Аргрим. Один Авраим, для которого путь от Серпана до Криола был первым серьезным путешествием в его жизни, не ведал этого. И, наверное, именно поэтому-то и давила ему на грудь почти что невыносимая тяжесть предчувствия близкой разлуки. Он улыбался, шутил, вел себя почти так же, как и обычно, но вот только по ночам долго не мог заснуть, и что-то тревожило его, когда он оставался один на один с собой. Слишком он привязался к магу и наемнику…
Когда миновал полдень и солнце начало клониться к закатной черте, с запада подул стылый порывистый ветер, который, касаясь кожи, обжигал ее своим ледяным дыханием.
Путники, дорога которых лежала именно на запад, натянули на головы капюшоны, закутались в плащи, а Аргрим с Кадисом даже поставили щит против ветра, но холод все равно донимал.
Ближе к вечеру ветер немного унялся, но его настойчивая длань все равно продолжала толкать путников в грудь в тщетной надежде заставить повернуть их вспять.
Однако западный шквал все-таки добился того, чего хотел, пускай, даже частично. Путники остановились. Начали ставить палатки, и разводить костер (воспользовались магией, поскольку в такой ветер возиться с огнивом было практически бесполезно).
Сегодняшняя ночь должна была стать для Авраима последний ночью, которую он проведет вместе со своими друзьями. На рассвете им предстояло прощание. Однако пока все старались не думать об этом. Словом, этот вечер почти ничем не отличался от всех предыдущих вечеров в походе. Только говорили больше обычного, да еще сидели почти до самой полуночи…
Ночь прошла спокойно, сменившись серым рассветом. Первым проснулся Авраим, хотя накануне лег позже всех – он не мог заснуть почти до самого рассвета. Следом за ним ото сна очнулся Аргрим. Друзья не стали будить тех, кто еще спал, а просто тихо сидели возле костра, разожженного колдовством Аргрима.
– Ну что, Авраим, сегодня уходишь? – послышался спустя некоторое время сзади голос Эвелира.
Наследник лишь молча кивнул.
– Давайте разбудим Верховного, – предложил маг.
Однако будить никого не понадобилось. Спустя несколько мгновений Кадис сам, потягиваясь, вылез из своей палатки. Затем молча стали собираться. А когда собрались, Эвелир сказал, извлекая из походной сумки бутылку, неведомо каким образом раздобытую им в Обители:
– Давайте, выпьем за то, чтобы тебе, Авраим, в дороге всегда везло и за нашу дружбу.
Аргрим достал походные деревянные кружки, дал каждому по одной (Кадис отказался, сказав, что этот тост принадлежит только Авраиму, Аргриму и Эвелиру).
– За нас, друзья! – поднял руку вверх свою кружку Аргрим, а затем добавил, чуть улыбнувшись. – И за нашего будущего герцога!
Кружки соприкоснулись, издав глухой звук. Друзья выпили все содержимое до дна, а затем, не сговариваясь, обнялись и стояли так довольно длительное время. Вино приятно грело изнутри, но оставило после себя легкую горечь, которая мешалась с горечью от расставания…
Налетел порыв ветра, и маг, наемник и наследник разомкнули объятия.
– Ну… прощайте, – произнес Авраим, ощущая, что в горле у него стоит комок.
– Может, еще увидимся… – сказал Аргрим, а затем протянул наследнику пергаментный свиток. – Кстати, возьми вот это. Так мы, скорее всего, сможем увидеться вновь. Как только дойдешь до своего замка, передай это своему придворному чародею. Такой же ведь у вас имеется?
– Да, – кивнул Авраим. – А что это такое?
– Это план портала. Если все получиться, то мы сможем увидеться через три месяца. Конечно, много чего может произойти… Но мы в любом случаи еще встретимся. Ладно, прощай, Авраим. Еще раз удачи тебе, ведь она никогда не помешает. Было очень приятно пройти с тобой весь этот путь.
Маг хлопнул наследника по плечу, наемник последовал его примеру, а затем Авраим, резко развернувшись, зашагал прочь от места ночной стоянки. Ветер снова усилился, на глазах наемника выступили слезы, а ком в горле стал еще больше.
Аргрим и Эвелир стояли и смотрели на удаляющуюся фигурку Авраима до тех пор, пока она не превратилась в маленькую точку, вскоре полностью растворившуюся в туманной дали. На душе у мага и наемника было уныло, но они знали, как избавиться от этого ощущения, однако «отпускать» память об Авраиме пока никто не хотел… Авраиму же было еще тяжелее, ведь он остался совсем один…
Да, всегда горестно расставаться с тем, кого знаешь, как своего брата, кто стал для тебя не просто другом, но кем-то большим. Да что там расставаться с другом! Даже тот человек, с которым ты провел на постоялом дворе несколько дней, уже что-то для тебя значит. Даже хозяин этого самого постоялого двора теперь для тебя не чужой.
Расставаясь, человек словно умирает, но вслед за этой смертью приходит новая жизнь – встреча или, по крайней остается надежда на нее. И встретившись вновь со своим соседом по комнате из постоялого двора на ярмарке, ты рад видеть его, словно он самый лучший друг, с которым не виделся целую вечность.
Но даже если встречи не будет, воспоминания все равно остаются и греют душу человеку в минуты душевной скорби и печали. И даже если «отпускаешь» их, они все равно возвращаются назад перелетными птицами…
Память – это, наверное, самое главное богатство любого разумного существа. Когда нет никого вокруг, предаешься воспоминаниям и погружаешься в них порой до такой степени, что неохота выныривать обратно в реальность. Словно омут затягивают они сознание. Память – это тоже и дар и проклятие…
Бывший главный служитель сидел чуть в стороне на небольшом бревне, смотря на Аргрима и Эвелира, стоявших плечом к плечу и смотревших на север – туда, где скрылся Авраим. У Кадиса, который знал наследника очень непродолжительное время, на сердце тоже лежал камень, хотя вчера от него не было и следа.
Путники стояли на месте вечернего лагеря до тех пор, пока пламенный диск солнца не повис высоко над восточным краем горизонта, затянутым редкими облаками. Сейчас солнце было словно свеча, пламя которой приглушили перегородкой из полотняной ткани. Такие свечи обычно ставят в комнату детям, которые бояться темноты…
Сегодня путники двигались почти без остановок. Наверное, потому что каждый пытался избавиться от неприятных чувств, заглушая их стремительным бегом на лыжах. Даже Кадис не просил мага и наемника сделать привал, пока все полностью не выбивались из сил. Затем следовала небольшая передышка, а после гонка возобновлялась.
Под конец дня путники наткнулись на деревню, которая была второй по счету, что попалась им со времени их путешествия на равнине. Переночевать их пустила одинокая женщина лет сорока. После ужина Аргрим, Эвелир и Кадис отправились спать.
– Скажи, а что за план портала ты дал Авраиму? – спросил Эвелир у мага, когда они уже лежали на мягких соломенных тюфяках, которые хозяйка им выдала вместо матрасов.
– Помнишь, я объяснял тебе, как создаются порталы?
Наемник кивнул.
– Так вот, – сказал маг. – Каждый выход портала должен быть сделан из одинакового материала и иметь на себе одни и те же руны. Это своего рода шифр, чтобы не происходило никаких магических сбоев. Так вот, я хочу создать портал через три месяца, который бы соединил Серпан и то место, где я буду находиться в тот момент. Я дал Авраиму описания своего будущего портала, чтобы он отдал его своему придворному магу, а тот создал со своей стороны такой же, который послужил бы входом. Таким образом мы, может быть, сможем увидеться.
– Хорошая идея, – одобрил наемник.
– Угу, – произнес Аргрим. – Ладно, пора бы нам спать, а то время-то уже позднее…
* * *
Наступил четырнадцатый день Месяца Свирепых Ветров. Сегодня путники вышли немного позже, чем обычно, ведь им требовалось хорошо отдохнуть от вчерашней гонки. Наскоро позавтракали холодными лепешками и двинулись в путь.
Ветер утих, но продвигаться вперед от этого легче не стало. На севере Криола местность была каменистой и снег покрывал ее плохо, к тому же постарался вчерашний вихрь. Так что на некоторое время от лыж пришлось отказаться – они то и дело налетали на мелкие камешки или выступы.
За этот день путникам удалось одолеть всего пять с половиной лиг. Однако это было очень даже неплохо, если учесть условия, в которых они путешествовали.
День прошел довольно быстро, сменившись закатом, который перешел в ночь, а та разродилась новым рассветом…
Последующие три дня прошли без всяких происшествий (кстати, на исходе четырнадцатого дня месяца снег снова стал покрывать землю более-менее ровно). Оставались позади лига за лигой, а до цели было по-прежнему далеко. По расчетам Кадиса до Северного Леса оставалось еще около ста двадцати лиг, а в переводе на дни это было еще около пятнадцати. Так что расслабляться пока не стоит.
Сейчас путники скользили на лыжах по узкой дороге и разговаривали.
– Скажи, Кадис, а ты участвовал в Турнире Властелина Драконов? – спросил Аргрим.
– Нет, – ответил бывший главный служитель. – Я считаю, что для того, чтобы быть хорошим магом не нужно никаких титулов и наград. Может, конечно, я и не прав, но менять свою точку зрения мне уже слишком поздно. Кстати, я слышал, что какой-то Аргрим победил в этом Турнире три года назад. Не ты ли это случайно был?
– Уже четыре года, – поправил маг, а затем с довольной улыбкой произнес. – Да, это был я.
– Тогда прими мои поздравления! Ну и что, дала тебе что-нибудь эта победа?
– Да, – Аргрим внимательно посмотрел на Кадиса. – Это какое-то странное то ли знание, то ли что-то еще. Не могу сказать, что именно, но оно мне здорово помогает!
– Надо же! – удивленно произнес бывший главный служитель, втыкая обе лыжные палки в неглубокий снег.
– А где ты был, когда путешествовал? – спросил у Кадиса Эвелир. – Ведь ты рассказывал, что тебе даже удалось побывать в Срединном Лесу. Наверняка, во время этого путешествия ты посетили много интересных мест. Да и еще помимо всего этого…
– Пожалуй, одно из самых интересных мест, в котором мне удалось побывать – это Салимал, – задумчиво сказал Кадис.
– А это правда, что вода там цениться на вес золота?
– Я тоже раньше так думал, – усмехнулся бывший главный служитель. – Но на самом деле воды там достаточно. Это только в Пустыне Красных Песков такое бывает. Но там мне побывать не довелось, это вообще, считай, другая часть Континента…
– А что ты можешь рассказать о Салимале?
– Я даже не знаю, с чего начать. Если хочешь, то я могу рассказать тебе о тамошних городах. Они просто шикарные. Практически все дома из камня и стены отделаны такими красивыми узорами, что просто не вериться, что это всего лишь жилища простых людей, а не какие-то неведомые храмы. Улицы там, правда, узковаты, но зато они намного чище, чем в Одиторе и Арканской империи. А еще, знаешь, салимальские арбузы и дыни не идут ни в какое сравнение с одиторскими и даже серпанскими.
– А какие-нибудь неизвестные нам растения там есть? – спросил Эвелир.
– Да, есть там много таких растений, которые нам даже и не снились. В основном это фрукты, но есть и овощи. Впрочем, я уже плохо помню, как они называются, так что не буду ничего говорить точно.
– А каковы там люди?
– Люди, как люди, – пожал плечами бывший главный служитель. – Бывают приветливые и доброжелательные, бывают злые и раздражительными, бывают самые что ни на есть обычные. В общем, все почти так же, как и у нас…
За разговором время прошло незаметно. Пора было останавливаться на ночевку. На этот раз поселений в поле зрения не было, поэтому остановились недалеко возле дороги.
Каждый из путников был занят своими мыслями, никто не произносил не звука – все лишь молча смотрели на пляшущие языки костра…
Сколько еще лиг предстоит пройти Аргриму, Эвелиру и Авраиму прежде чем они наконец-то смогут вздохнуть с облегчением и понять, что они выполнили свой долг?. А может, такой момент никогда не наступит, может, все они полягут в каком-нибудь сражении?..
Однако в это хотелось верить меньше всего, ведь на кону не просто жизнь трех людей, но судьба всего мира.
Глава 7
Нападение
Большой Почтовый Тракт стремительной лентой убегал вперед. И хотя дорога сама по себе неподвижна, кажется, что в ней заключена какая-то неведомая, непонятная никому сила, которая влечет каждого попавшего на нее путника и уводит за горизонт подобно тому, как стылый осенний ветер уносит куда-то вдаль разноцветные листья.
Увлеченные этим невидимым глазу потоком по тракту двигались двое магов, встретившихся и ставшихся попутчикам самым, на первый взгляд, обычным образом. Однако кто знает, вдруг в этой встречи есть что-то судьбоносное? Ведь сейчас, когда в мире твориться что-то непонятное так хочется верить в чудо и беззаветно довериться Судьбе в надежде, что ее беспощадный жернов из всех миллионов живых существ пощадит именно тебя. А кроме того, быть может, еще и дарует тебе что-то, чего нет у других.
И как же это все-таки наивно! Но наивность, свойственна всем людям, да и, пожалуй, не только людям. Но порой благодаря именно этой наивности армии штурмуют несокрушимые бастионы, горстка бойцов держится против целой армии, а один человек способен изменить целый мир. Сколько героев совершили славные подвиги, руководствуясь одной лишь верой в судьбу, сколько раз менялся мир, сколько раз рушились «несокрушимые» преграды… Жаль только, что лишь малая часть живых существ уловила в этих изменениях то, что должна была уловить, а остальные так и продолжают оставаться в неведение. Но, может быть, это неведение когда-нибудь сохранит жизнь всем живущим на земле?..
Шел шестнадцатый день Месяца Свирепых Ветров. Уже больше десяти дней Канн был в дороге. Где-то одна четверть пути осталась позади, а впереди были еще более двухсот лиг.
Погода более-менее наладилась. Стоял небольшой мороз, было ясно и солнечно. Деревья все были скованы причудливой ледяной броней, искрящейся в каждом луче солнца.
Но постепенно светило начинало клониться к закату, становилось все темнее и темнее – пора было подумать о ночлеге. К счастью для путников еще до захода солнца впереди появился поселок. Был он намного больше, нежели остальные селения, увиденные путниками и больше всего походил на небольшой город…
– Мир вам, господа, – поприветствовал чародеев хозяин постоялого двора.
Канн и Нарит ответили на его приветствие, затем хозяин отвел их в небольшую чистую комнату на первом этаже, где путники немного отдохнули с дороги, а затем пошли ужинать.
В обеденном зале сидело десять человек, не включая Канна и Нарита. Чародеи примостились за дальним столом и ждали, пока им принесут ужин. Вскоре на столе появилась еда.
Пока путники ели, народа прибавилось, пришли с улицы пять человек – все в дорожных мантиях, а у двоих посохи – и сели за стол, располагавшийся напротив стола, где сидели Канн и Нарит. Затем пришли еще трое, сели за другой стол.
После того, как Канн и Нарит насытились, они решили еще немного посидеть в обеденном зале. Обстановка была радостная и приятная, словно перед каким-нибудь праздником, все оживленно переговаривались и что-то обсуждали. Но чародеям не хотелось сейчас говорить, они устали с дороги и просто сидели за столом, скользя взглядом по постояльцам.
Внимание Канна привлекли те самые пять человек, что сидели напротив них. Они, склонившись над столом, что-то тихо обсуждали, так и не откинув широкие капюшоны, отчего казалось, что это не люди вовсе, а какие-то неведомые существа, прикинувшиеся людьми, вот-вот готовые стряхнуть с себя эту маску и предстать в своем истинном обличии.
Канн усмехнулся своим мыслям, которые больше бы подходили десятилетнему ребенку, но какое-то неприятное ощущение смутной тревоги и беспокойства осталось. Что-то тут явно было нечисто. Маг даже забыл на время о том, что несколько мгновений назад его клонило в сон. Он повернулся к своему спутнику и тихо спросил:
– Видишь тех пятерых, что сидят напротив нас?
– Вижу, – кивнул Нарит.
– Тебе не кажется в них что-то странным?
– Что именно?
– Вглядись внимательней, – произнес Канн. – Такое ощущение, словно они от кого-то прячутся или просто не хотят, чтобы кто-либо видел их лица. Или… Не знаю точно что, но эти капюшоны слишком подозрительны.
– Ах, ты об этом! – воскликнул Нарит. – Так что же тут удивительного многие так делают. Может, они не в ладах с местными жителями. Нам-то что с того?
– И все-таки присмотрись лучше повнимательнее, – настаивал Канн.
Некоторое время Нарит вглядывался в странную пятерку, пытаясь найти в них что-то подозрительное, а затем произнес:
– Пожалуй, ты прав. Но вот только мне интересно, что же это такое? На вид самые обычные путники. Или это просто ты меня убедил в их необычности? Хотя…
Канн и Нарит замолчали и по-прежнему пытались понять, что же не так с этой этими путниками и уже начали открыто сверлить их взглядами. Внезапно один из них, тот, что сидел лицом к магам, поднял голову – под капюшоном блеснули глаза, но всего лица не разглядеть, – посмотрел прямо на Канна и Нарита пронзительным холодным взором, а затем снова вернулся к обсуждению.
Чародеи чуть не выдали себя, но вовремя усели сделать вид, что они просто осматривают помещение. Вроде бы странная пятерка ничего не заподозрила.
– Брр, – поежился Канн после того, как подозрительный человек посмотрел на него с Наритом. – Такое ощущение, словно на меня бочку ледяной воды вылили.
Нарит ничего не ответил, а лишь продолжал смотреть на противоположный стол.
Спустя некоторое время один из пятерки резко взмахнул рукой, и чей-то посох, прислоненный к столу, отлетел к противоположной стене. Другой, очевидно, хозяин этого посоха глухо выругался и пошел поднимать его.
Он отошел к стене, а когда рука его коснулась чуть изогнутого древка, навершие вспыхнуло агатово-черным и тот час же погасло. Чародей, а в том, что это был именно чародей, сомнения не было, снова вернулся к столу.
– Так вот в чем дело, – прошептал Нарит. – Темные.
– Какие еще темные? – так же тихо спросил Канн. – Это какой-то магический орден что ли? Я что-то слышал про это…
– Но что они тут делают? Впрочем, несложно об этом догадаться, – игнорируя вопрос спутника, тихо шептал чародей.
– Что за темные? Ты мне можешь объяснить толком? – чуть повысил голос Канн.
– Мне говорили про них давно, еще мой первый наставник, но я-то думал, что это всего лишь очередная магическая легенда, хотя, честно признаюсь, мне доводилось видеть чародеев, очень сильно походивших под описание этих самых Темных, – произнес Нарит. – Видимо, я просто не обращал тогда на них внимание.
Ты, как любой уважающий себя чародей, знаешь, чем магия смерти отличается от темной магии. Так вот, мой наставник говорил мне, что есть такое сообщество магов, именуемых себя Темными. Они-то как раз и практикуют эту самую темную магию, причем далеко не самую слабую. Он говорил мне, что Темные есть не только у нас в стране, но их осталось очень мало (по сравнению с другими магами). И они очень хорошо скрываются.
А целью этих магов и их ордена является уничтожение всех чародеев, кроме самих темных, разумеется. Как тебе известно, маг, вступивший на страшную стезю темной магии и продолжающий по ней идти рано или поздно становиться полностью невменяемым, словно его сознанием управляет кто-то другой, именно поэтому Темные хотят уничтожить всех магов, кроме себя – это, можно сказать, одна из форм сумасшествия.
Но поскольку Темных магов в Серпане никто не видел, а если и видел, то они предпочитали не распространяться об этом, то я всегда полагал, что это всего лишь очередная страшная байка, призванная скрасить долгий зимний вечер, но, как видишь – это не так.
– Однако, – только и произнес Канн.
– Да, хорошо же скрываются Темные, – вздохнул Нарит, – если даже тебе почти ничего неизвестно о них. Как легко им удалось ввести всех в заблуждение!
– А откуда ты знаешь, что это именно Темные? – насторожился Канн. – Как ты смог это увидеть? Может, это самые обычные чародеи?
– Во-первых, такие посохи бывают только у них, – начал пояснять спутник Канна. – Ты когда-нибудь видел, чтобы посох без камня светился, когда к нему прикасаются? И почему его не поднял тот, кто уронил?
– Почему?
– Да потому что посох признает только своего хозяина, а если кто другой дотронется до него – того он обжигает, словно каленое железо. Так говорил мне наставник и, судя по всему, это правда. Вторая же причина, но она идет скорее, как дополнение к первой, почему я посчитал их Темными – это их одеяния. Они всегда закрывают лица, чтобы в случае чего их никто не смог узнать.
– А вдруг ты все же ошибаешься? – недоверчиво спросил Канн. – Вдруг это самые обычные маги.
– Хочешь это проверить?
– Да.
– Но только потом не говори, что мы зря все это затеяли, – сказал Нарит. – Есть один способ узнать, кто они на самом деле.
– Какой же?
– Сейчас мы сделаем вид, что ругаемся, но только не спонтанно, а по нарастающей – все должно выглядеть убедительно. Потом я пущу в тебя несильное боевое заклятие, точнее, это им должно показаться, что я пустил его в тебя, а на самом деле я замаскирую под боевое заклинание заклятие разведки. Так многие делают. И я надеюсь, что они его не заметят, ведь они не следят за нами.
– А если следят?
– Ну, на нет и суда нет, – развел руками Нарит. – Так будет даже лучше. Ни в какую переделку мы тогда точно не попадем.
Некоторое время Канн колебался, а затем сказал:
– Ладно, давай попробуем. Ну что начинаем?
– Какой тебе начинаем, ты что, совсем с ума сошел? – процедил сквозь зубы Нарит.
– Ты это о чем?
– Ты же сам сказал "начинаем", вот я и начинаю, а если тебе непонятно, то тогда я не виноват.
– Это я сказал? – подыгрывал Канн Нариту. – Ты же сам мне предложил! И вообще что-то ты о себе возомнил?
Мало-помалу чародеи начинали ругаться все громче и громче. Со стороны это выглядело очень даже натурально, да и "актеры" тоже вошли в раж и начали оскорблять друг друга уже по-настоящему.
– Ну, сейчас ты у меня получишь! – заявил с хищной ухмылкой Нарит, а спустя мгновение над столом что-то вспыхнуло, и Канн согнулся не в силах вдохнуть ни капли воздуха.
– Дурак, что ты сделал… – просипел он, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. – Больно же!..
– А не нужно было ко мне придираться, – ответил Нарит с самым наглым выражением на лице.
– Пошел ты, – буркнул Канн, поднялся и, согнувшись, направился в сторону отведенной им комнате.
"Отлично, – подумал Нарит. – Все получилось именно так, как я и хотел". План Нарита полностью удался, магу удалось выпустить вместе с боевым заклинанием разведывательное таким образом, что его практически невозможно было заметить.
Догадка мага подтвердилась – странная пятерка действительно состояла из темных чародеев. И определил он это не по какому-то особенному "темному" полю, а по артефактам, находившихся у них. От этих магических вещей шла не чистая сила, а какая-то застойная, похожая на воду в болоте энергия – именно такая используется в темном чародействе, хотя поначалу она кажется поистине живительной, но потом становится совершенно другой. И если бы уже эта энергия имела цвет, то он, скорее всего, был бы грязно-серым. Нарит еле удержался, чтобы не передернуть плечами от отвращения.
Как же он все-таки ненавидел темную магию! Это проклятое колдовства, которое извращает все законы настоящего чародейства, превращает родник в топь, а цветущий край в пустыню, которому нет даже применения, кроме как в каких-нибудь отвратных экспериментах и убийствах. Это чародейство просто само по себе не должно существовать! Магия смерти и то лучше, ведь она не принимает ничьи обличья, а просто такова, как есть. К тому же при помощи нее можно даже исцелять, а темная магия, даруя некоторое облегчение при болезнях, искажает разумное существо, уподобляя его в той или иной степени животным. И как только можно прельститься подобным занятием?! Поистине сумасшедшие!
Нарит сидел за столом, размышляя о темной магии и не замечая никого вокруг. Затем он очнулся от своих мыслей и вспомнил, что нужно все рассказать Канну. Однако для того, чтобы никто ни о чем не догадался, маг решил посидеть за столом еще некоторое время.
Только, когда кувшин с напитком полностью опустел, Нарит решил, что пора бы отправляться обратно в свои покои. Пятерка Темных еще продолжала сидеть за столом, и когда маг поднимался из-за стола тот из нее, чей посох уронили некоторое время назад, поднял голову вверх так, что на миг стало видна нижняя половина лица, на которой появилась жуткая улыбка. Или даже не улыбка, а оскал. Оскал хищника, который полностью уверен в своих силах, уверен, что жертва никуда не уйдет и оттого можно с ней позабавиться еще некоторое время, дожидаясь, пока она сама не перестанет сопротивляться.
Нариту это выражение очень не понравилось, но он сделал вид, что ничего не заметил, прошествовал через весь обеденный зал, свернул в узкий коридор и вскоре попал в отведенную ему и Канну комнату.
Спутник Нарита сидел за столом и в нетерпении постукивал пальцами по отполированной до блеска поверхности.
– Ну что, узнал? – подался Канн вперед, едва только Нарит появился на пороге.
– Да, узнал, – кивнул тот. – Как я и говорил – Темные. Причем не такие простые, как мы могли бы рассчитывать. И еще, знаешь, когда я уходил, он на меня так зыркнул, что я подумал – сейчас накинется. Видно, у всех Темных такой взгляд, что кого угодно испугать можно. Сомневаюсь, что он хотел чего-то именно от меня.
– И что теперь? – спросил Канн.
– Не знаю, – пожал плечами Нарит. – Мы узнали все, что хотели. Теперь-то, я думаю, ты мне поверил. Так что ты хотел сделать?
– В смысле?
– Ну тебе же понадобилось для чего-то узнать Темные они или нет, – произнес Нарит.
– Просто было интересно… – протянул Канн.
На некоторое время в комнате повисло молчание, а затем Нарит произнес:
– Да, глупо как-то вышло…
– Это верно, – согласился Канн. – А они точно твое заклятие не заметили?
– Конечно нет, – успокоил друга Нарит. – Я по таким штукам просто виртуоз. Приходилось когда-то деньги на этом зарабатывать. Будь уверен, замаскировал его я хорошо.
– Ну-ну, – скептически произнес придворный чародей, а спустя некоторое время добавил: – А это заклинание обязательно мне было в грудь пускать? Я уж думал, что задохнусь. Хорошо хоть, что ты не Огненным Шаром воспользовался!
– Ну извини! Так уж вышло, иначе бы все показалось неубедительным. Для чего тогда все это представление? Можно было бы просто подойти и спросить напрямую…
– Эх, ладно, – вздохнул Канн. – Может, спать будем?
– Хорошо.
– И все-таки мне как-то неспокойно. Кажется, что они это заклинание все-таки распознали.
– Да хватит тебе, – Нарит хлопнул Канна по спине. – Ничего они не распознали. Ты лучше ложись и спи. Утром все увидим, ведь оно, как известно, вечера мудренее.
* * *
Ночь прошла спокойно, хотя у Канна и были тревожные предчувствия. Маг ворочался и не мог уснуть до самой полуночи. Нарит же проспал всю ночь, как младенец, нисколько не беспокоясь насчет пятерки Темных.
В обеденом зале Темных не было. Путники позавтракали и тотчас же пустились в дорогу. Во время пути Канн все время нервничал и оглядывался назад – не идет ли кто по их следу.
– Все-таки тревожно мне, – поделился своим волнением с попутчиком Канн.
– Ну, если что, то это ты сказал мне, чтобы я сотворил это заклинание, – пожал плечами Нарит. – Так то нечего теперь меня постоянно доставать и говорить, что у тебя плохие предчувствия. Нужно было просто поверить мне на слово. Вот уж действительно, дурная голова ногам покоя не дает!
– Да, нужно было, – пробормотал придворный маг. – Да, поступил я как самый настоящий дурак!
– Ладно, ладно, не кори себя. Все равно это делу никак не поможет.
– Наверное, ты прав…
До полудня путники сделали один небольшой привал. А уже в полдень остановились на более длительный срок. До ближайшего поселка было еще далеко, поэтому остановились возле дороги у одинокой ели. Достали еду, взятую с постоялого двора, принялись обедать.
Канн стал немного повеселее, перестал постоянно оглядываться и болтал сейчас с Наритом о всякой ерунде. Однако на лицо его снова наползла тень, когда он, подняв глаза и оглянувшись, увидел, что по Большому Торговому Тракту идут пять человек в широких плащах и капюшонах низко надвинутых на лица.
– Нарит, – тронул за плечо своего друга Канн. – Посмотри туда. Как бы это не за нами.
– Не волнуйся, не за нами, – успокаивающе произнес Нарит, хотя внутри у него все похолодело. – Наверное, им просто с нами по пути.
С замиранием сердца следили двое чародеев за странной процессией. Один только вопрос крутился у магов в голове: "Пройдут мимо или остановятся?"
Все ближе и ближе подходила пятерка. Все сильнее и сильнее было волнение. На самом деле двигались Темные быстро, но Канну и Нариту казалось, что идут они медленно-медленно. Маги старались изо всех сил не подавать вида, что они чем-то встревожены – притворялись, что мирно разговаривают между собой, лишь изредка косясь на идущих по дороге.
И вот пятерка Темных поравнялась с чародеями, остановившимися на привал.
– Я же говорил, что мы их нагоним, – разобрал Канн тихие слова, и сердце его словно стиснула ледяная рука.
Темные остановились на дороге, пристально взирая на Канна и Нарита. Те сначала ничего не говорили, а потом Канн спросил, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Что вам будет угодно, славные путники?
– Ишь ты, «славные путники»! – процедил Темный, который стоял дальше всех. – Нашлись тоже мне шпионы.
– Замолчи, Ночной Ворон, говорить буду я, – чуть повернувшись назад, шикнул тот из пятерки, что стоял к путникам ближе всего. В руке у него был посох, сейчас похожий на обычную палку. Однако Нарит знал, что в нем заключена немалая сила.
– Прости, Наставник, – произнес Ночной Ворон таким тоном, что будь у него хвост, то он уж наверняка завилял бы им во все стороны.
– Так что же вы хотите? – снова спросил Канн.
– Мы хотим, чтобы вы сами рассказали нам обо всем произошедшем, а не заставляли нас прибегать к методам, с помощью которых допрашивают преступников.
– О чем же вы хотите, чтобы мы вам рассказали? И почему вы называете нас преступниками? Что мы сделали?
– Не нужно притворяться, – нетерпеливо произнес тот, кого назвали наставником. – Я все прекрасно знаю. Так что нет нужды отрекаться. Расскажите нам о своих планах, и, быть может, вы продолжите свое путешествие.
– А если не расскажем? – поднял бровь Нарит.
– А если нет, то нам придется вас уничтожить, потому что никто не может посягнуть на тайну Ордена Черного Восхода и остаться безнаказанным. Вы либо скажете нам все и мы, может быть, оставим вас в живых, либо промолчите, и мы просто убьем без всяких промедлений.
– Хорошо, – сказал Нарит, решив, что спорить с этими типами опасно. – Я скажу вам, для чего я послал это разведывательное заклинание. Я хотел узнать, чародеи вы или нет. Это после того, как я увидел у одного из вас магический посох. Поверьте, больше ничего делать мы не хотели. И уж тем более ничего не хотели узнавать про какой-то там орден. Кстати, что это вообще такое?..
– Да ну, – произнес Темный иронической интонацией. – Просто проверить? Что, так интересно? Никогда чародеев не видели?
– Видел, но мы действительно хотели всего лишь выяснить, кто вы, – настаивал на своем Нарит. – Знаешь ли, любезный, в Серпане чародеи встречаются довольно редко.
– Ладно, вы выяснили, кто мы такие, – кивнул Наставник. – Это очень хорошо, и нам ничего не остается кроме, как убить вас.
– То есть? – Канн чуть отшатнулся. – Вы же говорили, что не убьете нас, если мы все скажем.
– Я сказал – может быть, не убьем, – на лице Темного снова появилась тот оскал, что видел Нарит. – А это совсем разные вещи. К тому же вы сказали далеко не правду.
– Может не надо нас убивать?.. – произнес Нарит, пятясь назад.
– Надо, потому что…
Договорить наставник не успел, ибо в воздухе пронеслась без единого звука слепяще-синяя молния и врезалась прямо в грудь Ночного Ворона. Мага отбросило на несколько саженей назад. Однако тот почти сразу же вскочил, что значило, что его охранял какой-то артефакт, сплюнул кровью, чуть пошатнулся, и вокруг него тот час же вспыхнул защитный барьер грязно-серого цвета.
– Ах ты выродок! – процедил он сквозь зубы. Капюшон откинуло с его лица еще довольно молодого, обрамленного длинными черными волосами, вправду напоминающих по цвету крыло ворона. – Ты поплатишься за то, что напал на мага ордена Черного Восхода!
Однако чуть погодя о щит Ночного Ворона разбился мощный Огненный Шар, пущенный Наритом. Мутная броня подалась, и на мантии мага появилась выжженная прореха. Щит при этом лопнул, а сам маг чуть постоял в оцепенение, а затем рухнул на землю.
– Быстрее! Защиту! – скомандовал Канн, который уже со всей возможной скоростью сплетал из магических нитей щит. К нему присоединился Нарит, и не успели Темные отправиться от удара, как вокруг двух друзей уже пылал плотный ярко-серебристый кокон.
Наставник Темных в свою очередь тоже поднял руку вверх и, не тратя времени на всякие магические ухищрения, соткал, вложив порядочно своей душевной энергии точно такую же броню, как совсем недавно его ученик. Только намного мощнее.
Такое усилие, что сейчас сделал главарь Темных, обошлось бы некоторым чародеям послабее очень дорого, но наставник лишь поморщился, а затем из-под капюшона снова выглянула зловещая ухмылка.
– Вы еще на что-то надеетесь? – спросил он издевательским тоном. – Жалкие подонки, которые только могут бить в спину. За это мы не только уничтожим вас, но и выпьем вашу душу!
– Попробуй, – усмехнулся Канн. Маг чувствовал, как в нем закипал боевой азарт – казалось бы, давно позабытое чувство. Он протянул руки вперед, с каждого пальца сорвалось по Ледяному Шипу и полетели в воздвигнутую врагами защиту.
Но не одному из них так и не удалось пробить ее. Они вспыхивали и гасли, словно звезды, скользящи по небосводу. Однако Канн заметил сквозь мутную завесу, что наставник сделал два шага назад, а на лице появилось досадующее выражение.
Нарит, тоже заметив некоторое смятение наставника, воспользовался моментом и метнул в Темных несколько Ледяных Молний. Тут, видимо, враги опомнились и начали контратаковать.
В щит Канна и Нарита, словно град, полетели заклинания. Причем Темные не ограничивались простой стихийной магией. Первые несколько ледяных и огненных глыб удалось отбить без всякого труда, но вот дальше… В ход пошли такие виртуозные заклятия, что маги чуть не поддались под их натиском.
Не брезговали адепты ордена Черного Восхода абсолютно ничем. В ход шла магия смерти, темная магия и даже запретное во всем мире чародейство Хаоса. Неизвестно, откуда они вообще знали формулы этих заклятий, ведь маги всего мира всеми силами старались уничтожить их.
Канн видел, как один Темный, сделав какие-то невероятные пасы руками и изогнувшись так, как не могла и мечтать ни одна танцовщица, выбросил вперед светящийся сапфировым шар, в котором соединились Смерть, Холод и (что было очень странно) Хаос. Шар неспешно проплыл от Темных до Канна и Нарита (при этом земля под ним становилась абсолютно черной, а затем покрывалась толстенной ледяной броней) и, врезавшись в защиту, чуть было полностью не сокрушил ее. Правда, темный при этом сам повалился без чувств на землю, но его заклинание этого стоило.
Потом вперед понеслись какие-то странные тени, которые на поверку оказались очень даже материальными – это было одно из заклинания темной магии высшего порядка. Про себя Нарит даже успел удивиться, как этим магам удается так быстро создавать их.
Затем в защиту врезались несколько Костяных Копий, которые, впрочем, были сделаны без особого умения и вреда практически не принесли, что нельзя было сказать про все остальные заклятия.
Канн с Наритом попробовали отвечать на магические атаки, но тот час же поняли, что идти в бой и одновременно удерживать магическую броню у них не получится.
Казалось, что этому бесконечному магическому обстрелу не будет конца, но все же спустя некоторое время Темные выбились из сил, и настала очередь Нарита и Канна атаковать.
– Используй же свое собственное заклинание, – произнес Канн чуть ли не в отчаянии, удерживая рвущийся из груди стон.
– На ком?! – в отчаянии воскликнул Нарит.
– Ночной Ворон, – только и сказал Канн.
Тут только Нарит заметил, что раненый Темный был позабыт в пылу схватки и валялся в отдаление, там, где защита наставника не действовала.
Закрыв глаза, Нарит связал себя и Ворона невидимым магическим канатом, и, произнеся формулу заклинания, почувствовал, как все сильнее и сильнее становиться эта связь. Прошло несколько мгновений, и в мага мощным потоком хлынула жизненная и магическая энергия Темного. Все вышло, как нужно. Ночной Ворон замычал, затрепыхался, что-то почувствовав сквозь забытье, но затем затих.
Канн тем временем успел запустить в Темных несколько заклинаний боевой магии четвертого (практически высшего) порядка. Железный Кулак, блеснув при свете вышедшего солнца, изрядно пошатнул оборону врагов, а Каменный Таран чуть ли не сокрушил ее
Однако сам чародей полностью выбился из сил. Он согнулся, упершись руками в колени, и пытался восстановить дыхание. Чуть отдышавшись, маг спросил хриплым голосом:
– Ну что удалось?
– Да, – радостно ответил Нарит. Теперь он вновь был полон сил. – Теперь твоя очередь. Попытайся создать свой Каменный Шторм, а я передам тебе часть своей силы.
– Хорошо, – выдохнул Канн и распрямился.
Маг закрыл глаза и полностью сосредоточился на заклинании. Всего окружающего для него в данный момент не существовало. Битва отодвинулась на второй план, стала неважной и незначительной. Главное теперь были формулы и магическая субстанция, вытягивать которую из окружающего становилось все трудней и трудней.
Пересохший язык с трудом ворочался во рту, выталкивая формулы – душу заклинания, и тот час же связывая их с телом – магической энергией. Заклинание собиралось медленно и неохотно, сила текла все медленнее и медленнее. А тут вдобавок еще по магическому щиту вновь забарабанили заклятия. Еле слышно, словно сквозь толстый слой воды слышались ругательства, неясные то ли взрывы, то ли удары, какой-то треск и еще что-то непонятное…
Канн уже хотел было отпустить скрепы, удерживающие еще незаконченное заклинание в определенной форме, но внезапно почувствовал, как в него откуда-то полилась магическая сила. Сейчас он не понимал, что это делает Нарит, но был, безусловно, рад этому глотку живительной для каждого мага энергии.
Заклинание продолжало строиться, а в щит, возведенный Канном и Наритом, снова летели Огненные Шары, Молнии и прочие боевые заклятия. Нарит, который поддерживал щит теперь почти без всякого труда, вяло отвечал на атаки врагов, экономя силы, все-таки держать барьер против магической мощи Темных требовало немалых сил.
Канн продолжал работать над Каменным Штормом. Для чародея время сейчас не имело никакого значение, а вот Нарит уже начал волноваться, поскольку обещанное заклинание до сих пор так и не появилось. И если не появиться, то всем им придется ох как плохо.
Но прошло еще несколько мгновений, и Каменный Шторм готов был разразиться над полем боя. Канн сделал последний штрих и привел заклинание в действие, наконец-то открыв глаза.
В то же мгновение со всех сторон налетел сильнейший шквал. Одинокое дерево, стоящее неподалеку, выгнулось дугой и застонало, под могучим напором обезумевшего ветра.
Вверху из ниоткуда начали появляться огромные каменные глыбы, которые тотчас же подхватывал неистовый ветер. Из земли с чудовищным скрипом поднимались целые пласты камня и возносились прямо к небесам, которые сейчас затянула темно-синяя пелена, изредка отсвечивающая багровым. Казалось, что ее вот-вот расчертят слепящие всполохи молний, но этого не происходило, ведь шторм был не обычный, а магический. Лишь грохотали, сталкиваясь в воздухе, бесчисленные каменные валуны, заменяя обычный гром.
Вскоре ветер начал закручиваться в небольшие смерчи, становившихся со временем все больше и больше. Через несколько мгновений смерчи начали сливаться в один. Воздух между двумя магическими щитами – грязно-серым и светло-голубым, стал настолько пыльным, что нельзя было различить, что происходит на расстоянии двух локтей. Однако Канн отлично чувствовал, куда нужно направить заклятие.
Чародей повел рукой, меняя направление смертоносного вихря, и он со всей своей силой обрушился на магическую броню Темных. Канн и Нарит видели в небольшом отдалении вспышку – щит был сокрушен, а придворный чародей даже почувствовал отчаяние магов, ведь в данный момент он был связан с ними при помощи заклинания.
Колдовской ураган продолжал бушевать, стараясь смести все на своем пути. Возможно, такое и могло бы произойти, если бы Канн крепко не удерживал это заклятие в своих руках.
Но вот придворный чародей почувствовал, что сил у него становиться все меньше и меньше, а с каждым мгновением Каменный Шторм требовал все больше и больше энергии. Внезапно откуда-то со стороны Темных магов пришла нежданная поддержка в виде энергии, что вылилась из теряющих последние жизненные силы магов (или мага?), но ее тоже не должно хватить надолго. Да вроде никого из Темных уже и не осталось в живых. Канн решил погасить заклятие.
Шторм начал утихать так же стремительно, как и появился. Ослабел ветер, посыпались вниз куски камня и земли, придавливая Темных. Небо вновь приобрело свой обычный цвет.
– Мы это сделали? – спросил Канн, сам еще не веря в свои слова и не ослабляя защиту. – Их больше нет?
– Похоже на то, – ответил Нарит.
Не говоря больше ни слова, Канн и Нарит, которые уже успели попрощаться с жизнью, крепко обнялись и стояли так продолжительное время. Земля вокруг была перепахана и искорежена так, что больно было смотреть. Единственное дерево во всей округе расколото надвое. Такое ощущение, словно над этим местом потрудился какой-нибудь великан с огромной лопатой, с легкостью перекидывая пласты земли и выкорчевывав многолетнюю ель, как обычный сорняк.
Наконец друзья разомкнули объятия.
– Ну что, пойдем? – сказал Нарит таким тоном, словно и не было тут никакого сражения. – Их и без нас предадут земле…
– Пойдем, – кивнул Канн, косясь в сторону завала, под которым были погребены Темные.
Но не успели друзья сделать и нескольких шагов, как сзади послышался грохот, и они едва успели увернуться от полетевших во все стороны камней. Чародеи повернулись, и глазам их предстало то, что они не могли даже вообразить.
Наставник (в этом не было никакого сомнения) каким-то невероятным образом вырвался из-под завала. И он был жив. Плащ его был разорван, изодранные руки крепко сжимали темный посох, капюшон откинут, седые волосы окаймляли худое, словно у смертельно больного лицо. Лицо еще молодое, но… что-то в нем не так. Оно застыло, словно актерская маска, запечатлев на себе ненависть и презрения, но еще страшнее оказались глаза. Бледно-серые глаза, пылающие неистовым фанатичным огнем, который, казалось, может испепелить целую армию.
– Смотри, – произнес Канн полушепотом, не в силах пошевелиться.
Наставник вскинул посох к небу, навершие его вспыхнуло, как и тогда на постоялом дворе.
– Ака инее Гер, аре онук ихр, – раздались в необыкновенной тишине, наступившей после грохота Каменного Шторма слова древнейшего заклинания. Эту формулу знали только единицы, и Канн с Наритом в это число не входили.
Формула оказалось недлинной, но вот последствия…
Посох наставника в очередной раз вспыхнул и тотчас же сверху вниз полетели серые змейки, начавшие переплетаться в большой клубок. Происходило это все со стремительной скоростью, и уже через несколько мгновений наставник принялся читать другое заклинание.
Нарит, опомнившись, запустил в мага Ледяной Молнией, но тот лишь небрежно повел посохом, и заклятие исчезло, не долетев до цели пары локтей. То же самое произошло и с Огненным Шаром Канна.
И вот Темный завершил свое заклинание. Серый клубок обрел форму и превратился в чудовищное создание, напоминающее волка, но раза в три больше и почему-то полупрозрачного.
– Убей их, – приказал наставник, а после этого издал из горла какой-то булькающий звук и в изнеможении повалился на землю. Глаза его угасли, но зато посох еще сильнее разгорелся черным огнем.
Чудовище рванулось вперед, единым прыжком оказавшись в трех шагах от магов. Слава Богам, что Нарит вовремя догадался сотворить защиту, иначе ему и Канну пришлось бы худо. Волк, если можно назвать это существо таким именем, начал набрасываться на магически барьер, и каждый его удар по силе был, словно мощнейшее боевое заклятие.
– Подержи немного щит, – попросил Нарит, лихорадочно роясь в походной сумке. – Есть у меня еще кое-какое средство.
Нарит достал из сумки небольшой предмет, напоминающий шестигранный наконечник копья, произнес несколько формул – наконечник засветился ярким, слепящим светом, – и шагнул за круг, очерченный магической защитой. Канн хотел что-то крикнуть, но грудь его словно сжала невидимая рука.
Волк, почуяв, что совсем рядом находится добыча, повернулся к смельчаку, постоял, словно приноравливаясь, а затем прыгнул вперед. Нарит отпрыгнул, и лапы чудовищного зверя натолкнулись лишь на пустоту. Зверь оскалился и повернулся к ускользнувшей добыче
Чародей выпрямился, ожидая очередного удара волка. Сердце его бешено колотилось, он знал, что малейшая промашка приведет к смерти, но отступить за спасительный барьер просто не имел права. Да и не был этот барьер таким уж спасительным – порождение темной магии рано или поздно пробило бы его…
Чудовище вновь кинулось на мага, вновь тот успел увернуться, мысленно (уже в который раз за сегодня!) попрощавшись с жизнью. Так повторилось еще несколько раз.
Наконец Нарит решился. В очередной раз, когда волк прыгнул вперед, маг не стал отклоняться, а пригнулся, выставив вперед руку с зажатым наконечником копья таким образом, что волк, пролетев вперед, напоролся брюхом на сияющие грани.
Из горла зверя вырвался режущий нервы крик, а из распоротого брюха вниз полилась какая-то мутная жидкость, которая, едва касаясь земли, тот час же вскипала, и от нее распространялся зловонный запах, а спустя мгновение на месте попадания мутной субстанции оставались лишь обугленные пятна. Нарит едва успел отклониться от смертоносной жидкости и мигом вскочил на ноги, ожидая очередного удара.
Чудовище было ранено, но не убито. Однако теперь артефакт Нарита возымел над ним действие. Зверь не смел приблизиться к магу, того охранял радиус света, отбрасываемый артефактом. Размахивая магическим шестигранником, словно факелом, Нарит двинулся вперед. Создавалось такое ощущение, как будто он теснит при помощи огня самого обыкновенного волка.
Нарит не стал долго ждать и воспользовался первым же удачным моментом, чтобы запустить наконечник в голову волка, чуть подправив направление при помощи магии. Пылающий артефакт вонзился прямо между глаз и стал гореть еще ярче.
Волк снова взвыл, закрутил огромной головой, пытаясь освободиться от магического оружия, но ничего у него из этого не получалось. А спустя некоторое время артефакт вспыхнул еще ярче, и чудовище стало стремительно исчезать, расползаться и становиться отвратной мутной субстанцией, прожигающей все вокруг. Магический наконечник копья тоже полностью исчез.
Канн, наблюдавший за битвой, не смея дышать, наконец смог выдохнуть. Он уже и не рассчитывал, что все кончится их победой. Чародей снял защиту и спросил пересохшими губами.
– Надеюсь, это все?
– Не надейся зря, – устало ответил Нарит. – Уже понадеялись, так потом нас чуть не убили.
– Ты думаешь, наставник еще жив?
– Вполне возможно.
Нарит, используя оставшиеся у него силы, запустил магический щуп, проверяя состояние Темного.
– Очень странно, – произнес чародей.
– Что странно, – насторожился Канн.
– Такое ощущение, что он еще не умер, но жизненной субстанции в нем нет. Так бывает, когда чародеи создают зомби.
– Сейчас исправим, – сказал придворный маг, подошел к лежащему на земле с открытыми глазами Темному, поднял руку, и наставника охватило яркое пламя, которое спустя несколько мгновений оставило от Темного только скелет. – Так лучше?
– Вообще-то я сам хотел это сделать, – сказал Нарит. – Ненавижу этих тварей.
– Знаешь, я теперь тоже, – усмехнулся Канн. – Надо проверить, что с остальными.
Спустя некоторое время Канн констатировал:
– Трое мертвы, зато оставшийся жив. Что с ним делать?
– Живым его оставлять нельзя – это точно, – протянул Нарит. – Есть у меня одна идея.
Идея Нарита заключалась в том, чтобы выпить остатки энергии из Темного. Ее вполне могло бы хватить, чтобы восстановить силы обоих чародеев. Сейчас они чувствовали себя абсолютно выжатыми в магическом плане, и вряд ли смогли бы далеко пройти без дополнительного источника энергии.
Так Нарит и поступил, после передал часть энергии Канну, затем произнес:
– Надо бы собрать их артефакты, а потом уничтожить.
– Это точно, – согласился Канн.
Артефактов оказалось шесть. Друзья не стали проверять их свойства прямо посреди дороги – ни сил, ни желания не было, а решили испытать их где-нибудь в укромном месте.
Затем двинулись вперед по дороге, рассчитывая отыскать какое-нибудь место для отдыха, ибо даже несмотря на влитую энергию, покой чародеям сейчас был просто необходим.
Глава 8
Артефакт
И все-таки порой хорошо покинуть насиженное место и пуститься в дальнее и таящее множество неожиданностей и опасностей путешествие! Будь ты хоть самый заядлый домосед, а все равно, пройдя хотя бы с десяток лиг, ощутишь на себе все то, что можно ощутить только в дороге, а тогда уж возвращаться домой и не захочется.
Это правило относится ко всем людям. Не был исключением и бывший главный служитель. Находясь безвылазно в Обители, Кадис никогда бы не подумал, что для счастья ему чего-то не хватает. Жизнь его была в основном спокойной и размеренной, конечно, порой бывали различные стычки между служителями, но происходили они крайне редко. Рядом находились верные ученики, которым маг передавал свой опыт… Что еще можно было желать?
Однако, несмотря даже на то, что возраст Кадиса перевалил за седьмой десяток, ему, оказывается, все-таки были не чужда молодецкая жажда приключений. Наверное, именно из-за этого он и отправился в поход на Южный Континент вместе с Эвелиром и Аргримом, даже не подохревая о том, что в нем еще остался какой-то охотничий азарт и тяга к новым открытиям.
Много раз думал Кадис о том, что все служители в Обители относились к нему, как к учителю, а бывшему главному служителю не хватало тех, с кем бы он мог пообщаться, как с равными. Разумеется, Аргрим с Эвелиром тоже воспринимали его не совсем так, как Кадису этого хотелось бы, но такое отношение можно было бы расценить, как дружбу – то, чего ему так не хватало в последнее время. А от Аргрима Кадис и вовсе узнавал такое, что ему даже в голову не могло прийти, хотя прожил он на земле немалый срок.
В общем, Кадису понравилось его новое окружение, да и маг с наемником тоже симпатизировали бывшему главному служителю за его умение выслушать и сразу же понять собеседника. К тому же он еще знал огромное количество невероятных и захватывающих дух историй, которые любил рассказывать на вечерних привалах возле костра или в жарко натопленной комнате постоялого двора…
Наступал восемнадцатый день Месяца Свирепых Ветров. Еще дней через десять на юге Одитора, наверняка, начнет таять снег, однако в Криоле весной еще даже и не пахло. Держался крепкий мороз, правда без ветра, что было уже хорошо.
Дороги в северной части Криола не особенно хороши летом, но зато зимой вполне сносны, а тем более, если учесть, что путники передвигались на лыжах. Города и селенья попадались довольно часто. Аргрим в очередной раз поражался странному скоплению населенных пунктов в этом северном государстве, ведь было бы намного логичнее построить их в центре страны, а не по ее окраинам, как, например, в Одиторе.
Кстати, теперь магу и наемнику стало ясно, почему во всем мире Криол принято считать варварской страной. Это мнение бытует именно из-за малонаселенных центральных районов государства. Жители там, разумеется, есть, но большинство их говорит несколько по-другому, нежели все остальное население Криола. Да и обряды и верования у них сильно разнятся. Именно из-за этого и произошло мнение, что Криол – довольно мощная и вполне состоятельная держава,– на самом деле слабенькое варварское государство…
Потихоньку солнце начало клониться к закатной черте, уставшее от дневных забот и готовое вот-вот уснуть, оставив надзирать вместо себя за делами смертных бледное око луны и перемигивающиеся глазки звезд. Восточный горизонт начал погружаться во тьму, а западный запылал ярким малиново-красным светом, словно тлеющие угли в костре.
Остановились путники в довольно большом селении, которое могло даже претендовать на звание города, если бы имело вокруг себя хоть какое-нибудь ограждение. Однако постоялый двор, вопреки ожиданиям Аргрима, Эвелира и Кадиса оказался маленьким и вмещал в себя не больше пятидесяти человек, если считать вместе с обеденным залом.
Впрочем, людей в обеденном зале, а, значит, и на всем постоялом дворе было мало. Путники сидели за небольшим столом и скользили взглядом по помещению небольшой комнате, ожидая обещанный хозяином ужин.
В скором времени на столе появилась большая тарелка с поджаристыми ломтями мяса и семью горячими лепешками. Запивать все это предлагалось вином местного происхождения, которое по вкусу больше напоминало обычный сок, нежели хмельной напиток.
– Погода сегодня отличная, – заметил Аргрим, откусывая порядочный кусок от лепешки. – Никакого тебе ветра и вьюги. Я уж в Черных Горах привык к непрерывным вихрям, а тут прямо как-то неудобно стало.
– Это точно, – согласился Кадис. – Я и сам ожидаю все время по старой привычке, что в спину вот-вот шквал ударит. Привыкнуть к равнине действительно сложно.
– А у вас в Обители лавины бывали? – поинтересовался Эвелир. – А то я я в горах жил, но мне, слава Богам, увидеть лавину не довелось, но рассказывают, что это по-настоящему жуткое явление.
– Бывать-то они бывали, но вот вреда особого не приносили, – ответил бывший главный служитель, отхлебывая из большой глиняной кружки.
– Это как? – удивился наследник.
– А ты видел столбы, что стоят вокруг нашего селения? Так вот это не просто так, не для красоты, – пояснил Кадис. – Там целая система заклинаний, которая в случае чего предохраняет от внезапного схождения снега. В один миг создается прочнейший барьер, который преодолеть снегу очень непросто.
– А если он не сработает?
– Такое полностью исключено. Чародеи обновляют заклятия каждые два месяца, так что Обитель в полной безопасности. Это раньше, говорят, мучились – ставили часовых, следить за сходящим с Темной Скалы снегом. Часовой, если лавина приближалась, мигом оповещал всех служителей, и те сообща ставили щит. А потом кому-то в голову пришло, что можно сделать что-то вроде магической ловушки для лавин. Сначала, правда, волновались, что эта ловушка не сработает, но потом все успокоились, и жить в Обители стало намного легче.
– А бывало такое, когда еще не было защитного барьера, что служители не успевали вовремя поставить щит, и лавина все-таки сходила? – спросил Аргрим, который собственными глазами видел это страшное явление природы и хорошо представлял, какие потери оно могло повлечь.
– Я лично своими глазами такого не наблюдал, но мне рассказывал еще мой наставник из Обители, который некоторое время был в ней Верховным, – произнес Кадис, отставляя кружку с вином. – Он служил в Храме еще тогда, когда там не было защитного барьера. Так вот ему самому однажды довелось испытать на себе всю "прелесть" лавины. Тогда ему было около семнадцати лет, и он едва-едва овладел азами магии. Его звали Аррге.
Мой наставник спал в своем доме в Обители, ни о чем не подозревая, как вдруг, как он рассказывал, в сердце его закралось беспокойство, и он проснулся. Однако ничего подозрительного не происходило, и он уже снова готов был уснуть, как вдруг услышал странный гул, который очень походил на рев приближающегося шторма. Он вскочил с кровати и попытался разбудить отца, который пришел в Храм вместе с ним, но тот, измотанный тяжким днем, спал очень крепко. А гул становился все сильнее и сильнее.
Аррге закричал что-то невнятное, и только тогда его отец открыл глаза. Но было уже слишком поздно. Теперь ушей его достигал непрерывной грохот, а после он услышал, как ломается с хрустом стена дома. А чуть позже мой наставник почувствовал, что его потащил куда-то холодный, неистовый поток. Он даже не успел закричать, потому что в рот мигом набился снег.
Аррге рассказывал, что не успел даже испугаться, его грудь просто начала с огромной силой сминать и душить холодная тяжелая масса, которая, как ему тогда показалось, заполнила все пространство внутри его. И только, когда мой наставник почувствовал, что еще мгновение, и он потеряет сознание, он вспомнил, что умеет колдовать.
Заклинания Щит Стихий спасло его тогда от неминуемой гибели. Аррге рассказывал мне, как долго выбирался из-под ледяных завалов, но уже не при помощи заклинаний, а просто, разгребая снег руками, как потом искал своего отца. Слава Богам, он тоже догадался использовать магию.
Впрочем, так как в Обители практически все чародеи, то жертв оказалось не так уж много, как обычно бывает в таких случаях. Из ста двадцати человек погибли только девять, и всех их удалось найти и похоронить по обрядам их стран.
– А что же случилось с самой Обителью? – поинтересовался Эвелир, забывший даже о трапезе, настолько он был увлечен рассказом Кадиса. Эта история полностью захватила всех, несмотря даже на то, что произошла не меньше столетия назад.
– А что с ней могло случиться после такого? – пожал плечами Кадис. – Постройки было погребено под снегом, и служителям Храма пришлось заново сооружать их. Работа эта продлилась всего две недели, но это благодаря все той же магии, а так могла бы затянуться и на несколько месяцев, к тому же материалов для строительства в Черных Горах не так уж много.
– А мне бы хотелось узнать, что стало с тем, кто тогда стоял на посту, следя за схождением лавины, – протянул Аргрим. – Уж ему-то, наверняка, пришлось намного хуже, чем Обители.
– Кстати, именно его и нашли в числе мертвых, – сказал Кадис. – Причем, многие склонялись к тому, что умер он не своей смертью, а был убит при помощи магии. Все знали этого служителя и говорили, что спать на посту он просто-напросто не мог.
– А кому могло понадобиться убивать его? – удивленно спросил наемник. – Ведь, как я понимаю, в Обители находились только свои, а им-то никакой корысти в этом убийстве не было.
– Вообще это довольно темная история, – произнес Верховный. – Аррге говорил мне, что и сам так и не понял до конца, что там произошло на самом деле, а уж я там вообще не был и не могу знать всего точно. Говорят, что были у служителей какие-то разногласия, но ничего точнее я сказать не могу. Да и забылось уже все факты, которые могли бы пролить свет на это происшествие. Столько лет прошло…
– Да, хорошо, что вы придумали эту защиту против лавин, – сказал Аргрим. – Не мог бы ты потом рассказать о ней поподробнее. Очень уж мне интересно, как она работает. И вообще, была бы она на Южном Хребте, всем бы жилось намного лучше.
– Что правда, то правда, – согласился Эвелир, который родом тоже был с Южного Хребта. – Были бы у нас такие штуки, тогда, наверняка, многие люди остались бы живы до сих пор, а не были бы забраны безжалостной стихией. Некоторые селения стоят в очень опасных местах.
– Если хочешь, то можем поговорить с тобой по поводу этих приспособлений завтра вечером, – предложил бывший главный служитель. – А то сегодня я как-то устал.
– Хорошо, – кивнул Аргрим.
Путник посидели за столом еще некоторое время, а затем решили, что разговоров на сегодня хватит, и отправились спать.
Комната, отведенная Аргриму, Эвелиру и Кадису, как и сам постоялый двор, оказалась небольшой, но вполне уютной, а кровати были очень даже удобные и мягкие. Так что в скором времени все трое путников, вымотанных дорогой, погрузились в крепкий сон без сновидений
* * *
В золотистом сияние рассвета бесследно исчезали ночные тени, и истаивала тьма, а на смену им приходил мягкий свет нового утра и веселое щебетание птиц.
Но не успело еще отгореть восходное зарево, а Аргрим, Эвелир и Кадис уже проснулись и были готовы к дальней дороге. Кто знает, что случится с ними сегодня и что предвещает этот, казалось бы, безмятежный рассвет. Ведь порой за внешней красотой таиться зловещая сила и опасность. Даже самая безобидная, на первый взгляд, бабочка может стать смертельной для того, кто до нее дотронулся.
Однако путники были полностью уверены в своих силах, а никакие иллюзорные опасности их не страшили…
Каменистая местность кончилась (кое-где еще попадались гранитные пустоши, но они становились все реже и реже), и на месте просторной степи появился высокий еловый лес. Некоторые деревья в нем достигали такой высоты, что, казалось, будто макушки у них вообще нет, а в стволах можно разместить неплохой постоялый двор.
Ослепительно-белый снег красиво лежит на изгибах ветвей лесных великанов, порой осыпаясь и сверкая на солнце. Воздух удивительно чист, свеж и упоителен, словно родниковая вода. Иногда в глубине чащи раздавалось потрескивание деревьев, слышимое на много саженей вокруг, а иногда откуда-то из глубины еловых зарослей вылетали птицы, рассыпая вокруг себя серебряный снег.
Путники тихо переговаривались. Аргрим вспоминал случай, который случился с ним несколько лет назад.
– Помню, что тогда я так и не понял до конца, что же произошло, но того, что я увидел, мне хватило надолго, – закончил свой рассказ маг. – До сих пор в дрожь бросает.
– Да, неприятная история, – согласился бывший главный служитель.
– А знаешь, Аргрим, я бы на твоем месте… – Эвелир так и не успел посоветовать, что он бы сделал на месте мага, так как Кадис поднес палец к губам и замер, словно пытаясь что-то услышать.
– Ты это чувствуешь, Аргрим? – произнес он одними только губами.
– Что именно? – маг ничего странного не улавливал.
– Используй свое магическое зрение, – сказал Кадис, закрывая глаза. – Тут что-то явно не так. Такое ощущение, как будто совсем недавно тут совершилась очень мощная волшба.
Аргрим по совету своего спутника опустил веки и стоял так некоторое время, а затем на лице его появилось беспокойное выражение, маг открыл глаза и озабочено посмотрел на Кадиса.
– Да, ты прав, я чувствую подозрительно сильные магические эманации. Словно где-то рядом очень большое скопление энергии. Такое ощущение, словно очень близко тут находятся как минимум двое чародеев, совершающих заклинание.
– Но это не энергия живого человека, – протянул Кадис. Он сейчас стоял, чуть прикрыв глаза, а руки его беспрестанно скользили взад-вперед, пытаясь уловить ускользающие магические нити.
– А тогда чего? – удивился Аргрим.
– Я же говорил – это остаток какого-то заклинания. Но я пока не могу определить какого именно.
– Так давайте подойдем поближе, – резонно предложил Эвелир, который чувствовал себя в дискуссии двух магов явно лишним, но все равно хотел хоть каким-нибудь образом помочь своим спутникам.
– Идея, конечно, хорошая, но вот только что если там установлена магическая ловушка? – с сомнением протянул Аргрим.
– Сейчас посмотрим, есть там ловушки или нет, – сказал бывший главный служитель, снова закрыл глаза и постояв так некоторое время, произнес: – Есть, но до них еще далеко. Так что я думаю, приблизиться мы к этому месту сможем, а дальше, как пойдет.
Путники решили, что будет лучше, если они все-таки подойдут к странному месту, хотя ни один из них не понимал, зачем им это нужно. Можно было бы просто пройти вперед, забыв о странных магических возмущениях, однако Аргрим, как прирожденный исследователь, а вместе с ним и все остальные, очертя голову, спешили куда-то вглубь леса.
Двое чародеев шли впереди, не позволяя Эвелиру шагать наравне с ними, поскольку от внезапного магического удара он мог пострадать намного сильнее, нежели они сами.
Деревья возле дороги были в большинстве своем вырублены, но зато, чем дальше путники отходили от нее, тем гуще росли вековые ели. Все чаще и чаще между ними попадались небольшие кустарники, которые так и норовили зацепить за ногу и порвать одежду.
Аргрим, Эвелир и Кадис продирались вперед до тех пор, пока бывший главный служитель не поднял руку вверх, давая знак остальным остановиться.
– Ну что? – спросил Аргрим в нетерпении.
– Совсем близко, – ответил Кадис. – Теперь нам нужно немного поработать, чтобы обезвредить эти ловушки. Поможешь мне?
– Разумеется.
Аргрим и Кадис приступили к обезвреживанию магической западни.
Она оказалась очень сложной, состоящих аж из шести каскадов заклинаний. Аргриму не доводилось видеть таких даже на Турнире Властелина Драконов, там были ловушки гораздо проще. Да и вряд ли бы справился один чародей с западней такой сложности.
Пока чародеи распутывали хитро переплетенные заклятия, они, казалось, потратили столько энергии, сколько ушло бы на создание подобного магического капкана (а в нем было энергии, которой хватило бы пяти чародеем, чтобы полностью восстановить свои магические силы). Самым невероятным образом тут переплелись заклятия всех четырех стихий, как боевые, так и защитные. Да еще и ловушка была сделана так, что магам в один момент показалось, что они полностью обезвредили ее, но потом вдруг оказалось, что сделай они хоть один шаг вперед, оставшаяся часть заклинаний мгновенно бы сработала.
Но, наконец, окончательно взмокнув и выбившись из сил, Аргриму и Кадису все-таки удалось завершить начатое. Теперь дело осталось за малым – определить, откуда исходит поток магический энергии, а уж дальше действовать по обстоятельствам.
– Ну что, передохнем немного или сразу приступим к поискам? – спросил Аргрим, встряхивая руками.
– Я думаю, что небольшая передышка нам не помешает, – сказал бывший главный служитель.
– Вот и отлично, – произнес Аргрим, усаживаясь прямо на снег.
Некоторое время Аргрим с Кадисом переводили дух, а потом решили, что хватит рассиживаться и пора приступать к делу.
Аргрим с Кадисом встали друг напротив друга и взялись за руки, чтобы магический контакт между ними был еще сильнее, а поиск легче, и принялись прощупывать каждую пядь пространства вокруг себя.
Работа эта кропотливая, нудная да вдобавок еще и довольно тяжелая, ведь чтобы ничего не ускользнула из поля поискового заклятия, нужно вложить в него порядочно своей магической мощи, а это уже довольно непросто.
Но, к счастью для всех, работа чародеев в скором времени увенчалась успехом.
– Ага, вот что, значит, тут находится! – радостно воскликнул Аргрим.
– И что же вы там выяснили? – нетерпеливо спросил Эвелир, которому уже изрядно надоели странные и абсолютно непонятные для него разговоры магов. Он хотел узнать все, как есть.
– Выяснили, что на этом месте спрятан могущественный артефакт, – сказал Кадис, утерев пот со лба.
– А ты уверен, что он спрятан? – спросил Аргрим у бывшего главного служителя.
– В каком смысле? – не понял тот.
– А таком, что мы слишком легко нашли этот артефакт, – нахмурив брови, произнес маг. – Тем, кто действительно хотел бы спрятать артефакт подобной силы, никогда бы не пришло в голову делать тайник возле дороги, где каждый день ходят люди. К тому же, если бы тут не было магических ловушек, то мы бы так и прошли мимо, не обратив никакого внимания на это место. Если уж кому-то удалось заполучить могущественный артефакт, то он, безусловно, является хорошим чародеем и может найти место для его схрона намного лучше, чем проезжая дорога. Слишком уж это смахивает на мышеловку.
– И что ты хочешь этим сказать? – спросил Кадис, хотя на самом деле он прекрасно понял о чем говорит Аргрим.
– Я предлагаю тут ничего не трогать, а просто отправиться дальше, предоставив добычу всяких сомнительных артефактов кому-нибудь поглупее.
– Значит, все, что вы тут делали – это зря? – несколько разочарованно спросил Эвелир.
– Почему же зря? – усмехнулся Аргрим. – Зато теперь знаем, что действительно лучше сначала семь раз отмерить, а потом отрезать. А мы ринулись со всех ног, словно пчелы на мед!
– И все-таки я предлагаю посмотреть, что это за артефакт – сказал Кадис. – Если ты так опасаешься ловушки, то тогда предлагаю извлекать артефакт не при помощи магии, а вручную. Так он уж точно не сможет причинить нам ничего плохого.
– И все-таки мне бы очень не хотелось трогать этот магический предмет, – скептически промолвил Аргрим.
– А, может, его возьмет Эвелир, – предложил Кадис. – Он не чародей и артефакт на него не подействует в любом случае. Ты согласен, Эвелир?
– Даже не знаю, – протянул наемник. Он не боялся боя на честной стали, но зато всякого роду чародейству он не только не доверял, но еще и в некоторой степени побаивался. А тут еще Аргрим с Кадисом начали говорить о каких-то опасностях.
– Ну так что, – спросил после небольшой паузы Аргрим, – ты согласен или нет?
– Ладно, согласен, – махнул рукой наемник, подумав про себя, что сказал он эти слова абсолютно зря. Так, может быть, путники просто ушли отсюда, а сейчас никому не известно, что может с ними случиться.
Маг, наемник и бывший главный служитель принялись за раскопки артефакта. Лопаты или чего-нибудь в этом роде у них не было, поэтому пришлось все делать вручную.
Вскоре руки у всех троих путников окончательно заледенели, а пальцы начало сводить судорогами. Вместе с руками начало замерзать и все тело. Ни Аргрим ни Кадис не решались применять колдовство, чтобы согреться, опасаясь, что сработает еще какая-нибудь магическая ловушка.
– Д-долго еще? – произнес Эвелир. На мгновение наемнику показалось, что его язык намертво примерз к нёбу, и он не может им пошевелить.
– Н-Надеюсь, что н-нет, – точно так же, заикаясь, произнес Аргрим. – Я уже чувствую, что магические колебания усиливаются.
Аргрим, Эвелир и Кадис вновь принялись за работу. Казалось, что еще немного и пальцы полностью откажутся повиноваться своим владельцам. Путники старались согреть руки своим дыханием, постоянно терли их друг о друга, но это мало чем помогало. В конце концов, Эвелира осенила отличная идея – абсолютно ясная, но до этого почему-то не пришедшая никому из троих в голову, хоть и была она очень простой.
Наемник выхватил из ножен кинжал с лезвием гномовской работы, тот самый, что достался ему как трофей в той памятной битве, когда он убил Герцога Растанского .
Оказалось, что черное лезвие с легкостью вспарывает не только вражеские кольчуги, но и стылую зимнюю землю. Пядь за пядью сталь вгрызалась в мерзлые комья до тех пор, пока наемник не понял, что впереди пустота. Он ударил кулаком по земле, и она начала обваливаться вниз, открывая взгляду небольшое углубление, выложенное черным камнем с диковинными белыми разводами.
А в этом углублении лежал браслет искуснейшей резьбы, но предназначенный явно не для женской руки. В причудливо переплетенных железных ветвях тускло светились четыре камня – изумруд, сапфир, рубин и агат, которые, судя по всему, обозначали четыре стихии.
– Это тот самый артефакт? – спросил наемник, восхищенно и с некоторым опасением глядя на чудную резьбу.
– Да, – кивнул Аргрим.
– И мне нужно взять его в руки? – уточнил Эвелир, с опаской поглядывая на дно тайника.
– Именно так, – подтвердил Кадис.
– Хорошо, – выдохнув, произнес Эвелир.
Наемник закрыл глаза и медленно потянул руку в сторону странного артефакта. Прошло несколько мгновений, и он ощутил холод, исходящий от металла. Эвелир ожидал, что сейчас раздастся взрыв, а самого его отбросит на несколько саженей назад, но ничего подобного не произошло.
Открыв глаза, наемник сомкнул пальцы и поднял браслет из ямы.
– Ну вот и все, – произнес он, облегченно вздохнув.
– Вот видишь, – Аргрим хлопнул друга по плечу. – А ты боялся, что случиться что-то страшное. Теперь давай отойдем от этого места куда-нибудь подальше, и тогда, я думаю, мы с Кадисом займемся выяснением функций этого артефакта.
– Хорошо, – пожал плечами Эвелир. – Тогда снова вернемся на дорогу?
Оба чародея кивнули.
Поплутав немного по зимнему лесу, Аргрим, Эвелир и Кадис вышли на дорогу и отправились в путь. Закат уже начинал вступать в свои права. Снег на верхушках деревьев окрасился в нежно-розовые тона. Создавалось такое ощущение, что наверху могучих елей внезапно распустились ночные фиалки, которые в скором времени приобрели оранжевый, затем и бордовый оттенок.
На землю пали сумерки, а путники еще продолжали брести вперед. Но вот впереди показался небольшой городок. Ворота в нем уже закрыли на ночь, но магу, наемнику и бывшему главному служителю удалось уговорить стражников впустить их внутрь. Важным аргументом для них явились две серебряные монеты.
В городе оказалось три постоялых двора. Путники остановились в том из них, где было больше всего людей. Это было понятно – ведь неспроста же все они выбрали именно это место для отдыха. К тому же в толпе на них не обратят большого внимания.
В обеденном зале находилось около двадцати человек. Было шумно и весело. Впрочем, на хороших постоялых дворах всегда царит праздничная атмосфера.
Путники поздоровались с хозяином, заказали себе ужин и принялись ожидать, пока им принесут его…
Поужинав, Аргрим, Эвелир и Кадис отправились в отведенные им покои. Только теперь чародеи смогли заняться изучение странного артефакта, попавшего им в руки то ли волей случая, то ли благодаря чьему-то злому умыслу, то ли из-за чего-то еще.
– И что вы с этим собираетесь делать? – с опасением спросил Эвелир, кивнув на магический браслет.
– Ничего особенного, не бойся, – успокоил наемника Кадис, выкладывая на стол холщевые мешочки из своей сумки. – Просто изучим как следует, при помощи одного магического ритуала. Если никакой опасности этот артефакт не представляет, тогда заберем себе, если же напротив – попытаемся уничтожить.
– А мне нужно что-нибудь делать?
– Нет. Можешь просто посмотреть, а если не хочешь, то тогда посиди немного в обеденном зале.
– Нет уж, я лучше посмотрю, – буркнул Эвелир. Ему очень не нравился тот тон, которым с ним разговаривали его спутники. Создавалось такое ощущение, что он тут мешается им, словно непослушный ребенок. Однако наемник решил, что вскоре все будет нормально, и не стал особо возмущаться.
Тем временем Аргрим с Кадисом приготавливались к обряду, который позволяет определить истинное назначение любого магического предмета. Ритуал этот довольно сложный, но зато его точность довольно высокая и не удается определить значение артефакта в очень редких случаях.
На столе появились дымящие плошки с засушенными травами, пять горящих свечей буроватого цвета и несколько довольно ветхих свитков, вдоль и поперек исписанные затейливыми рунами.
– Начнем? – спросил Аргрим у Кадиса, когда все было готово.
– Пожалуй, – кивнул тот.
Чародеи взяли со стола каждый по свитку и принялись одновременно их читать. Сначала заклинания звучали, как обычные слова, произносимые на незнакомом языке, но потом в них стал проскальзывать неясный ритм, становившийся со временем все четче и яснее. Вскоре наемнику началось казаться, что чародеи поют какую-то древнюю песню.
Это магическое "песнопение" продолжалось довольно длительное время. Эвелир чуть было не начал подпевать, но вовремя вспомнил, что не знает слов. Наконец чародеи закончили читать формулы, и перешли к другим действиям.
Они простерли руки над артефактом, лежащим в центре стола и, закрыв глаза, пытались проникнуть в самую сущность странного браслета. Эвелир, наблюдавший за всем этим, разумеется, не понял, что делают маги, но по спине его пробежал холодок, и наемник почувствовал, как его что-то толкнуло в грудь.
На всякий случай Эвелир отошел чуть подальше и уже оттуда наблюдал окончание ритуала…
– Ну что, удалось вам что-нибудь узнать? – спросил наемник, когда чародеи отошли от стола и в изнеможении опустились на кровать.
– Удалось, да еще как, – ответил Аргрим. – Уже одно то, что мы выяснили, что этот артефакт сделан Арегау, говорит о его впечатляющей магической силе. К тому же этот артефакт не обладает всей силой, если он один. Нам с Кадисом удалось выяснить, что у него есть какая-то пара, но вот какая – это загадка, которую мы, может быть, никогда не разгадаем.
– А для чего его применяют? – поинтересовался Эвелир.
– У него очень обширная область применения, – произнес Аргрим. – Впрочем, как и у всех артефактов Арегау. Но в основном это защита от стихийной магии. Можно использовать этот браслет также и для создания особо мощных боевых заклинаний и для лечение, но защита – основная его функция.
– А для чародеев он опасен?
– Нет, – мотнул головой маг. – Теперь это известно достоверно. Слава Богам, что я ошибался!
– Ясно, – повернув голову и посмотрев на браслет, промолвил Эвелир.
– Тебе вот ясно, а мне до сих пор так ничего и не ясно! – с досадой хлопнул себя ладонью по колену Кадис.
– Что же вас не ясно? – удивился Эвелир
– А мне не ясно то, что подобный артефакт мог просто-напросто валяться на дороге, – чуть успокоившись, произнес бывший главный служитель. – Где такое вообще видано – разбрасываться подобными вещами!
– Ну он же находился в специальном тайнике, – заметил наемник.
– Знаешь, скажу тебе честно, я бы лучше бы положил браслет где-нибудь на обочине Большого Торгового Тракта, нежели там, где он находился до сегодняшнего дня. Даже самый неумелый чародей не стал бы делать схрон в подобном месте.
– Все равно не понимаю, что вас так настораживает, – пожал плечам Эвелир.
– Кадис прав, – произнес Аргрим. – Тайник этот действительно выглядел подозрительно. И у меня тоже есть серьезные опасение насчет того, как бы в этом артефакте не было никаких секретов, о которых нам не удалось узнать, даже проведя магический ритуал, но с другой стороны…
– Тогда, может быть, просто оставим его здесь? – предложил Эвелир, которому изрядно надоели все эти споры и сомнения. Наемник лучше бы оставил здесь этот браслет, чем всю дорогу остерегаться неведомого каких опасностей.
– Мысль, конечно, хорошая, – протянул Кадис.
– Хорошая-то она хорошая, – промолвил Аргрим после небольшой паузы. – Но стоит ли отказываться от артефакта подобной силы? Вдруг он нам поможет в походе? Может, эльфы потребуют взамен Кольчуги Стихий что-нибудь еще?
– А как ты считаешь, Эвелир? – спросил Кадис.
– Мне, если честно все равно, – наемник пристально посмотрел на мага. – Но, если учитывать, как нам в самом начале путешествия, когда мы с тобой и Авраимом только встретились, помог Кинжал Войны , то я могу сказать, что браслет нужно оставить себе Аргрим прав, вдруг он действительно спасет жизнь. Я предложил оставить эту штуку здесь просто потому что мне больно смотреть, как вас терзают сомнения и мне не хочется, чтобы они остались у вас. Да и самому мне тоже не очень-то приятно опасаться неведомо чего. Если уж так боитесь брать браслет, то давайте спрячем его где-нибудь или просто положим на стол, когда будем уходить.
– Да, все эти разговоры насчет спасения жизни и прочего, конечно, не лишены здравого смысла, но все-таки я предпочел бы избавиться от браслета. А вдруг он не спасет жизнь, а отнимет ее? – гнул свое Кадис.
На некоторое время в комнате повисла пауза. Все обдумывали только что сказанное. И Аргрим, и Кадис, и Эвелир были по-своему правы, но вот только чье мнение правильно во всех отношениях? В таких ситуациях следует взвесить все за и против, а уже потом принимать решения.
– Ну так что? – спросил Эвелир, когда молчать стало невмоготу. – Забираем с собой или оставляем тут.
– Забираем, – произнес Аргрим.
– Оставляем, – одновременно с магом сказал бывший главный служитель.
– Решающий голос за тобой, Эвелир, – подвел черту Аргрим после нескольких мгновений молчания.
Некоторое время наемник раздумывал, а потом выдохнул:
– Забираем.
– Ох, зря вы так поступаете! – нахмурив брови, произнес Кадис.
– Большинство голосов за, – развел руками Аргрим. – Если что-то пойдет не так, то мы в любой момент сможем избавиться от браслета, а вот, оставив его здесь, мы уже не вернем его обратно.
Кадис ничего не сказал, а лишь поджал губы и нахмурился, давая понять, что мнение большинства он оспаривать не будет, но и поддержки они от него не получат.
– А не пора ли нам спать? – спросил Аргрим. – Завтра утром рано вставать…
– Мы и так каждое утро рано встаем, – пробурчал бывший главный служитель, но все-таки пошел к своей кровати.
Маг с наемником не стали обращать на него внимание, решив про себя, что через пару дней у нему снова вернется хорошее расположение духа.
Так закончился еще один день похода. И сколько еще таких дней будет впереди…
* * *
Прошло три дня с того момента, как Аргрим и Кадис обнаружили странный браслет – артефакт, обладающий очень большим магическим потенциалом. Проходил день за днем, оставляя после себя лишь неясные воспоминания, ибо не было ничего особенно яркого, что могло бы оставить глубокий след в памяти.
Погода стояла просто отличная. Солнце светило с бледно-синих небес, играя на белом снегу чудными цветами. Стало чуть теплее, но снег еще не таял – до весны было еще далеко, особенно здесь, в Криоле, находившимся намного севернее, нежели Одитор или Южный Хребет. Снег в последнее время не выпадал, и дороги были наезжены до такой степени, что мчаться по ним на лыжах было одно удовольствие.
Кадис, как и предполагали Аргрим и Эвелир, вскоре перестал беспокоиться по поводу артефакта и снова вел себя, как ни в чем не бывало. Правда, временами в нем все равно просыпалась тревога, но бывший главный служитель все-таки заставлял себя думать, что все будет хорошо. И кто знает, может не стоило ему усыплять свою бдительность… Впрочем, этого так и не узнать, пока не случиться что-то из ряда вон выходящее, связанное с этим самым артефактом.
Аргрим тоже беспокоился некоторое время, но беспокоился он не из-за того, что артефакт может причинить какой-нибудь вред, а из-за того, что Кадис все-таки не успокоится и выбросит магический браслет куда подальше. Однако, к счастью или к сожалению, этого не произошло. У бывшего главного служителя даже подобных мыслей в голове не было.
Нести артефакт доверили Эвелиру, ведь ему-то он точно не нанесет никакого ущерба. Пару раз наемник ощущал странное тепло, идущее от его рюкзака, где покоился браслет. Обеспокоившись, наемник сказал об этом Аргриму. Маг очень удивился, ведь энергию артефактов могли чувствовать только чародеи. Он обследовал несколько раз Эвелира при помощи магии, но никаких магических способностей у него не заметил. Потом, посовещавшись, маг и наемник решили, что все это Эвелиру только почудилось.
Однако наемник еще долго размышлял над тем, что было бы, если бы он на самом деле оказался чародеем. Что тогда он мог бы сделать, какие заклинания приходилось бы ему использовать? Был бы он боевым магом или целителем?..
Поход продолжался. До Северного Леса оставалось еще довольно-таки много лиг.
В пути с небольшим отрядом могло произойти многое, но что именно, они смогут узнать только пройдя весь путь до конца. И вряд ли этот путь будет легок
Глава 9
Опасения
Первый попавшийся постоялый двор приютил двух путников, спешно уходившим с поля боя, на котором им только что удалось повергнуть шестерку магов из Ордена Черного Восхода.
Но хоть враги и были повержены, еще неизвестно, что могло случиться, останься Канн с Наритом на месте сражения. Может, у Темных в рукаве припасен еще какой-нибудь козырь.
Вообще чародеи чувствовали себя, словно под чьим-то пристальным прицелом. Им казалось, что сделай они хотя бы одни неправильный шаг, и тот час же в грудь со свистом вонзится чья-то стрела, унося жизнь.
– Ну что, славно мы позабавились? – усмехнулся Канн, который сейчас сидел на кровати и смотрел на закрытые оконные ставни. – Что-то я не припомню, чтобы в последние года мне выпадало такое развлечение. А ты, Нарит, как думаешь? Не скучновато ли было?
На спутника Канна после этого нашел такой приступ хохота, что тот согнулся чуть ли не напополам и сидел так довольно длительное время. Канн, глядя на него тоже начал смеяться.
– Да уж, весело, – пробормотал Нарит, вытирая выступившие слезы. – Ну о-о-очень веселая история.
Канн начал хохотать еще сильнее, а Нарит снова присоединился к нему. И только, когда мышцы живота начали сводить судороги, чародеи наконец-то смогли остановиться.
– Да, нервы уже не то, что раньше, – произнес Канн, в изнеможении падая на кровать. – Развели мы с тобой тут истерику…
– А почему бы нет? – сказал Нарит. – В честь того, что нам с тобой удалось отбить атаку этих проклятых Темных можно даже небольшую пирушку закатить!
– А вот эта идея, – Канн чуть поднял голову. – Сейчас пойдем немного поедим, а потом лично я буду спать до самого полудня. Хоть мы взяли жизненную энергию этих мерзавцев, но я все равно чувствую себя неимоверно уставшим.
– Тогда спустимся в обеденный зал?
– Давай лучше поужинаем здесь, – предложил Канн. – Попросим хозяина, чтобы принес сюда еды и пару бутылок вина.
– Хорошо, – пожал плечами Нарит.
Спустя некоторое время путники уже сидели за невысоким столом в своих покоях и ужинали слегка жестковатым мясом вкупе с чуть солоноватой кашей, сваренной из ячменя. Также принесли две бутылки отличного вина, сделанного где-то на юге Серпана.
– Ну так что, мы будем устанавливать, что за артефакты попали к нам в руки, – спросил Канн, делая порядочный глоток.
– Потом, потом, – пробормотал Нарит с набитым ртом. – Не до твоих артефактов сейчас. Давай-ка сегодня лучше отдохнем. Завтра займемся всеми делами.
– Хорошо.
В скором времени путники насытились и почти сразу же повалились на мягкие кровати, чтобы забыться сном после тяжелого дня. Все вопросы должны решиться завтра.
* * *
Рассвет остался далеко позади. Яркое зимнее солнце пробивалось сквозь щели в ставнях, а пыль, что находилась в комнате, причудливо танцевала в солнечных лучах. Казалось, что если подойти чуть поближе и вглядеться, то можно увидеть, что это не пыль вовсе, а очень маленькие беззаботно порхающие бабочки…
До Канна добрался солнечный луч, и посередине глаз образовалось небольшое светлое пятно. Ресницы мага затрепетали, а спустя некоторое время он открыл глаза, потянулся и сел на кровати, осматривая комнату. Сегодня его тревожили непокойные сны, и потому сейчас складывалось такое ощущение, словно что-то не так. Чтобы избавиться от него Канн решил сходить вниз и умыться.
Пока чародей отсутствовал, проснулся Нарит.
– Как спалось? – спросил у него Канн.
– Нормально, – ответил тот хриплым голосом. – Только всю ночь какая-то ерунда снилась. Будто я от кого-то убегаю…
– Надо же, тебе тоже! – воскликнул Канн.
– Да, сильное впечатление произвели на нас вчерашние события, – протянул Нарит. – Раз даже одно и тоже приснилось.
Некоторое время в комнате царила тишина, а затем Нарит сказал:
– Кажется, кто-то вчера хотел обследовать артефакты Темных?
– Хотел, – кивнул Канн. – Но лучше сначала позавтракать. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Скорее жив, чем мертв, – кисло улыбнулся Нарит. – Вроде бы магическая энергия полностью восстановилась, а в теле какая-то слабость так и осталась. Что-то непонятное.
– Пройдет, – уверенно заявил придворный чародей.
– Угу, – кивнул Нарит. – Пошли лучше завтракать.
Путники спустились в обеденный зал. Канн, опасаясь, как бы им снова не встретились темные, бегло оглядел все столы, но никаких подозрительных личностей, слава Богам, на постоялом дворе не было. По крайней мере, пока.
За утренней трапезой Канн и Нарит разговорились. Придворного чародея особенно занимало то, как Нариту удалось справиться с чудовищным волком, вызванным наставником Темных.
– А что это за артефакт был у тебя тогда в руках? – спросил Канн. – По описанию магических свойств очень сильно напоминает Копье Войны, а точнее, его наконечник, но разве его удалось отыскать?
– Ты прав, в чем-то это вещица действительно похожа на Копье Войны, – кивнул Нарит. – Вот только это не она. Пока удалось найти только Кинжал Войны, а все остальные артефакты работы того же мастера, что изготовил Кинжал, похоже, были уничтожены. Мой же артефакт называется Жалом Света. Это не наконечник копья, как ты мог подумать – просто несколько напоминает его – а отдельный артефакт.
– А где тебе удалось его достать?
– Это было довольно давно. Дай-ка припомню… – Нарит почесал затылок. – Примерно двенадцать лет назадд. Купил я этот мощный артефакт практически за бесценок на обычной ярмарке. Там его продавали в оружейной, как обычный кусок металла. Я, помнится, уже немного разбирался в магии, чего не скажешь об оружейнике, и не мог пройти мимо Жала Света. Кстати, мой учитель из Арканской Школы Магов дал артефакту это название.
– Да, – хмыкнул Канн. – Хорошо бы вот так пойти куда-нибудь на рынок и накупить артефактов по сходной цене.
– А мой учитель сказал мне, когда я принес ему жало света, что многие так и делают. Ему самому не раз доводилось видеть мощные артефакты на прилавках простых магазинов.
– Никогда бы не подумал, – невнятно проговорил Канн, пытаясь прожевать кусок лепешки.
Потом путники еще немного поговорили о всякой ерунде. А когда закончили завтракать, снова отправились в свои покои, чтобы наконец-то приступить к изучению артефактов…
Все магические предметы были разложен на столе – два из них представляли собой кольца, один по виду походил на широкую рубаху без рукавов из странной переливающийся материи, а еще два были теми самыми посохами, что держали темные.
– От них за целую лигу несет какой-то дрянью, – недовольно пробурчал Нарит, вытаскивая из походного мешка связку свечей – необходимая вещь для мага в дальнем походе. Ведь при помощи огня и свечей совершаются почти все колдовские обряды, а также многие поисковые заклятия.
– В смысле? – не понял Канн.
– А ты просто посмотри на них магическим зрением – сразу все поймешь.
Канн последовал совету своего спутника, и тот час же понял, о чем тот говорил. От артефактов действительно исходила какая-то отвратительная энергия, которая, имей она запах, наверняка бы воняла, как застойное болото.
– Что-то мне расхотелось проводить обряды, – протянул придворный чародей.
– Мне тоже, но мы должны это сделать, – вздохнул Нарит. – Вдруг среди всего этого мы найдем что-нибудь стоящее? Ведь порой и в помойной куче можно отыскать самоцвет редкостной красоты и цены.
– Только, чем реже самоцвет, чем меньше шанс отыскать его. Скорее найдешь кусок простого камня…
– Давай не будем состязаться в острословии, а просто займемся делом, – Нарит хлопнул друга по плечу.
– Хорошо, – недовольно протянул тут.
Чародеи начали ритуал. Свечи на миг вспыхнули и вновь стали гореть своим обычным светом. Произносились заклинания, проводились различные действия с магической энергией, и, в конце концов, ритуал был полностью завершен.
– Я же тебе говорил, – произнес Нарит, туша свечи и присаживаясь на кровать.
– Что ты мне говорил? – сразу не понял Канн, в голове его словно гудел большой колокол.
– Говорил, что мы сможем отыскать среди этих артефактов Что-нибудь стоящее.
– А, ты про ту рубаху, – устало протянул Канн.
– Да ты сейчас говоришь, словно какой-то селянин, а не чародей, отучившийся в Арканской Школе Магии, – усмехнулся Нарит. – Это не рубаха, а ценнейший артефакт, причем светлой магии. А ты сразу "рубаха"!
Среди всех магических предметов, полученных магами после сражения с Темными, действительно оказался один артефакт порядочной мощи и вдобавок совсем не имеющий отношения ни к темной магии, ни к самим Темным. Как и сказал Нарит, он принадлежал к совершенно противоположной категории. Канна и Нарита это изрядно удивило.
– Рубаха или не рубаха, – недовольно пробормотал Канн, – мне лично как-то все равно, как его называть. Конечно, ты прав, не стоит так пренебрежительно относиться к сильным артефактам, но после того, как я поковырялся в остальных магических предметах, меня чуть не стошнило. Такое ощущение, словно я сейчас стоял и распарывал животы змеям! Кто вообще смог создать такую мерзость!
– И не говори, – передернул плечами Нарит. – Я словно с головой в навозную яму ушел. Отвратительнейшее ощущение.
– И какой смысл делать такие вещи? – спросил Канн, ни к кому не обращаясь, однако Нарит все-таки решил удовлетворить его любопытство.
– Банальная сила и власть. Ты чувствовал, какая мощь шла от них?
Придворный чародей кивнул.
– Вот в том-то все и дело. Даже самое простенькое из колец защитило своего обладателя от смертельного заклинания, пущенного практически в упор. Тот же самый Ночной Ворон или наставник, который выжил только благодаря своему посоху…
Вообще многие хотят власти, но не многие знают цену, которой она достается. И те, кто хотят сбить эту цену, в итоге расплачиваются своей душой. Если кто добивается невероятной магической мощи или еще чего-нибудь наподобие честно, затрачивая огромное количество времени, проливая свой пот, а порой и кровь, то имя того остается в веках. Тех же, кто меняет власть на свою душу, проклинают и стараются забыть, как можно скорее. Ведь ты даже не слышал о Темных, хотя родился ненамного позже меня. И так во всем. Это, пожалуй, один из законов мироздания, который прописан четко и ясно, но не до всех он доходит. К великому сожалению.
Нарит выдохся, а Канн, несмотря даже на то, что истины, сказанные его спутником, были всем понятно, все равно пребывал под впечатлением, настолько пламенной, хоть и короткой, была его речь.
– Но какой же чародей сознательно пойдет на то, чтобы пожертвовать своей душой? – спросил он некоторое время спустя.
– Я согласен, таких почти нет, – кивнул Нарит. – Однако нашлись такие, так сказать, первопроходцы. Мне рассказывал мой наставник, что сначала в Темные посвящали добровольно. Тогда использовалось лишь прельщение, но со временем они стали находить и похищать детей с магическими способностями. Затем они воспитывали их, вдалбливая в их неокрепший еще разум свою идеологию, манипулируя ими, словно куклами из воска и в итоге вылепляли то, что хотели. Сначала все это сходило им с рук, но потом Темными занялись всерьез, и они поумерили свой пыл. Однако преданные адепты остались до сих пор, и до сих пор маги вступают на страшную стезю разрушения сознания.
– Надо же, – присвистнул Канн. – А эти Темные, как я погляжу, совсем не промах. Я-то думал, что их почти не осталось. А оказалось, что они и впрямь хитро замаскировались.
– Да, – покачал головой Нарит. – Лучше бы их вообще вырезали всех до одного и сожгли проклятые трактаты и магические книги. Их, словно язву, нужно выжигать каленым железом.
В комнате снова на некоторое время повисла тишина. Слышно было только, как где-то снаружи хозяин постоялого двора с кем-то яростно спорит. Слов было не различить.
– И все-таки, что бы будем делать с артефактами? – нарушил тишину Канн.
– С, как ты ее называешь, "рубахой", понятно что, – произнес Нарит. – Оставим себе, а остальные предметы нужно уничтожить, чтобы они не пошли по рукам простых людей и не причинили еще каких-нибудь бед.
– А ты уверен, что мы можем взять себе эту "рубаху"? – с сомнением поглядел на друга Канн.
– Уверен, – кивнул тот. – Оттого, что она полежала рядом с другими артефактами, она не пропиталась их энергией. Это же тебе, не кусок мяса, который может испортиться, полежав рядом с гнильем. И, знаешь что? Уж больно режет мне слух, что мы называем этот артефакт рубахой. Давай дадим ему какое-нибудь имя.
– Давай, – согласился придворный чародей. – Что ты предлагаешь.
– Может, Кольчуга Света?
– Такой же артефакт уже существует, – поднял бровь Канн. – Может, лучше Светлая Накидка.
– А ты уверен, что такого нет? – спросил Нарит. – Хотя, если честно, то мне все равно, лишь бы не "рубаха". Светлая Накидка, так Светлая Накидка. Знать бы, откуда она попала в руки к Темным…
– А остальные артефакты ты предлагаешь уничтожить?
– Именно.
– Тут ведь для этоготоже нужен особый ритуал, – протянул Канн. – Когда ты хочешь начать?
– Сегодня же.
– Может, подождем еще хотя бы один день? До следующего постоялого двора?
– Нет, – мотнул головой Нарит. – Нельзя оставлять таки предметы в этом мире даже на одно лишнее мгновение. Отдохнем немного и приступим к обряду.
– Ну ладно…
Спустя некоторое время чародеи вновь склонились над столом, но на этот раз они уже вычерчивали на плотной деревянной поверхности затейливую магическую фигуру.
– Деньги хозяину потом отдадим, – сказал Нарит, рисуя очередную дугу. – А пока нам нужно как следует все приготовить.
После того, как вся поверхность стола стала похожа на разрисованные татуировками руки жителей Края Вечных Ночей, чародеи приступили к основной части ритуала.
Канн и Нарит стояли, друг против друга, закрыв глаза и вытянув руки перед собой. Мимо проносились мгновения, но ничего особенного не происходило. Казалось, что маги просто играют в игру, которой так любят забавляться даже взрослые. Суть ее заключается в том, чтобы как можно дольше продержать груз – деревянный брусок – на вытянутой руке. Только груз магов был гораздо тяжелее деревянного бруска – в руках у них находилось большое количество магической энергии.
Прошло еще некоторое время, и вроде бы что-то стало меняться. В комнате внезапно стало жарче, воздух словно бы сгустился, а через несколько мгновений раздалось потрескивание, и одно из колец, положенных на стол, рассыпалось сонмами белых искр. Затем взорвалось еще одно.
Дело сдвинулось с мертвой точки, артефакты исчезали один за другим. До последнего держался посох наставника. Навершие его разгоралось черным огнем с каждым мигом все ярче и ярче, поглощая свет, до тех пор, пока магам не стало казаться, что комната полностью погрузилась во мрак. Затем сияние исчезло, в комнате снова воцарился полумрак, который показался чародеем чуть ли не самым ярким светом, а темный посох начал истаивать, подниматься вверх тонкими струйками пара.
Ритуал был закончен.
– Надеюсь, на сегодня все, – еле ворочая языком, пробормотал Канн.
– Все, – выдохнул Нарит, а спустя мгновение повалился на кровать, тяжело дыша – такие нагрузки, как уничтожение пяти мощных артефактов, выдержать не так-то и просто.
– Я лично буду спать, – чуть погодя заявил придворный чародей.
– Я тоже, – сказал его спутник.
Да, сегодня для Канна и Нарита день выдался очень напряженным…
Проснулись чародеи уже ближе к вечеру, спустились в обеденный зал, поужинали, затем снова вернулись к себе, посидели некоторое время, а потом легли спать.
* * *
В Зале Тайного Совета, расположенном на самом верхнем этаже Западной Башни, как всегда царил жуткий холод и сквозняк. Закрывать ставни не было смысла, поскольку ветер все равно бы проникал внутрь помещения, а свет – нет. Сейчас тут находилось только два человека – Надриал фон Старк, барон и регент Растана и Ниол – полководец и тоже регент, но стоящий несколько ниже.
– Что-то нас все меньше и меньше, – усмехнулся Ниол, хотя усмехаться ему совсем не хотелось, положение, сложившиеся в герцогстве не очень радовало полководца, да и не его одного.
– Давайте не будем сейчас говорить о численности нашего совета, а поговорим о более важных вещах, – сказал Надриал, плотнее закутываясь в свой плащ, подбитый мехом черной лисы.
– Хорошо, – сказал полководец с кислым выражением на лице. – Только могли бы мы поговорить об этом и где-нибудь внизу. Вы уж меня извините, но нет ничего такого в том, что мы хотим обсудить.
– Поверьте мне, есть, – барон внимательно посмотрел на Ниола. – Наши подданные еще надеются на то, что войны не будет, и это хорошо. Но если кто-то из слуг узнает, что буквально через несколько недель между Растаном и Эбезином начнется очередная междоусобица, причем, узнает из уст правителя, он может рассказать об этом другим, и люди начнут уходить на север, к Южному Хребту. Вы этого хотите? А если нет, то тогда нужно сначала обсудить все тайно, а уже затем давать общую огласку.
– Да, пожалуй, вы правы, – после некоторых раздумий согласился Ниол. – не стоит сеять панику среди простого населения. Но разве и так непонятно, что мы стоим на пороге войны?
– Понятно, понятно, – вздохнул Надриал. – И, не скрою, некоторые крестьяне уже начали уходить на север, но большинство до сих пор уверено, что опасность пройдет мимо. К тому же где мы будем нанимать рекрутов, если все сбегут к Южному Хребту?
– Вот это-то меня и волнует, – протянул полководец. – К тому же наши лазутчики говорят, что Эбезин хочет объединиться с Севаном, а это уже больше похоже не на обычную междоусобицу, а на полномасштабную войну. Кстати, как там идет дело с Эртаном?
– Хорошо, – позволил себе легкую улыбку молодой барон. – Даже лучше, чем я рассчитывал. Через несколько дней к нам в замок пребывает очередной их посол, который на этот раз принесет не требования к заключению союза, а сам союзный договор в двух экземплярах. Теперь мне и вам осталось только поставить там свои подписи, и союз можно считать заключенным.
– Это, конечно, хорошо, – кивнул Ниол. – Но все-таки вопрос о том, что нам делать с Эбезином остается открытым. А вдруг они нападут раньше, чем мы подпишем этот договор? Что делать тогда?
– Да, – протянул Надриал. – Это, конечно, будет нам не на руку. Тогда Эртан может и отказаться подписывать договор. В любом случаи мы должны удержаться на пороге войны как можно дольше, ведь последствия могут быть очень и очень серьезными.
– Это точно, – произнес полководец, задумчиво глядя в проем бойницы. – А ведь все так спокойно, никто и не скажет, что Серпан на грани очередной войны…
На несколько мгновений в Зале Тайного Совета воцарилась тишина, а затем барон спросил:
– Кстати, как там армия. Не нужно ли предпринимать никаких мер?
– Пока что нет, – ответил Ниол. – Надеюсь, первые несколько атак мы сможем отразить. Но вот дальше, боюсь, наших сил может и не хватить. Я очень надеюсь, что Эртан вступит с нами в союз, и нам не придется собирать народное ополчение. Однако было бы неплохо собрать несколько тысяч людей и обучить их воинскому искусству, пускай даже это обучение будет длиться всего несколько седмиц, все будет еще поддержка.
– Ладно, – Надриал постучал пальцами по столу. – Я сегодня же напишу новый приказ о создании дополнительной армии. Но вот только солдаты будут вступать в нее пока что добровольно. Никакого принуждения, иначе это может обернуться сильным недовольством… А достаточно ли еды и фуража, чтобы содержать эту новую армию?
– Пока что, слава Богам, да, – сказал полководец, рассматривая свои руки. – Вскоре начнется весна, а уже к середине первого месяца лета будет очередной урожай. Так что волноваться насчет провианта особо не стоит. А вот добрую треть оружия нам бы не мешало заменить. Да еще построить сотню-другую осадных башен и укреплений…
– Хм, – нахмурился барон. – Оружие – это, безусловно, главное для всей армии. Будь ты хоть самым искусным воином, но все равно не пойдешь с одним древком от копья против многочисленной армии. Сколько вам понадобиться денег для замены оружия?
– Я думаю, тысяч двадцать, двадцать пять золотых.
– Но на эти же деньги можно содержать эту самую армию три месяца! – воскликнул Надриал.
– Да, это так, – покладисто согласился полководец. – Но оружие – это вещь далеко не дешевая. К тому же, как я и сказал, нам нужно построить укрепления, осадные машины и прочее.
– Хорошо, – после некоторых раздумий произнес барон. – Вооружение армии – это действительно нужное дело. Я дам вам двадцать пять тысяч золотых. Можете забрать их из казны, когда найдете того, кто примет ваш заказ на вооружение. Что еще можете мне сообщить?
– Могу сообщить вам, что на границах нужно также построить укрепления, а их жителям выдать оружие.
– Насчет укреплений – это я согласен, – кивнул Надриал. – А вот насчет оружия – это, пожалуй, слишком, они ведь могут использовать его не только, как средство самообороны. Вдруг среди городского населения начнется резня? Лучше поставить там усиленные гарнизоны.
– Я это уже сделал, – сказал Ниол. – Сразу же после того, как услышал, что Герцог эбезинский что-то замышляет.
– Вот и отлично, – Надирал посмотрел на полководца. – Теперь осталось ждать, когда они начнут нападение. Если нам повезет, и мы полностью отобьем их атаку, то тогда, я очень на это надеюсь, они поймут, что мы не так просты и война прекратится.
– Это вряд ли, – покачал головой Ниол. – Очень сомневаюсь, что они отступят. Теперь они считают, что в стране началась полные безвластие и хаос, а, если мы и отобьем их атаку, то они посчитают это всего лишь случайным везением.
– Откуда вы это знаете?
– Воинская интуиция, – просто ответил Ниол. – И, поверьте мне, меня она никогда не подводила.
Нобили на несколько мгновений замолчали, лишь по-прежнему барабанил пальцами по столу Надриал, а затем Ниол тихо произнес:
– И все-таки я не понимаю, как им пришла мысль о том, что они могут заключить союз с Севаном? Ведь всегда считалось, что сама мысль об объединении с каким-либо из пяти Великих Герцогств не допускается никем из герцогов Серпана…
– Это просто дешевая бравада, – вздохнул Надриал. – Я более чем уверен, что многие думали об этом, но только никто из Герцогов не решался заключить союз, потому что считал неприемлемым для себя. Но стоило только нам начать переговоры о союзе с Эратаном, как Эбезин тоже начинает их. Тут, на самом деле нет ничего удивительного. Да, видимо, наш правитель оказался мудрее всех, раз пошел на этот шаг самым первым… Ну да ладно, не будем отвлекаться, а вернемся к нашему разговору. Итак…
Совет Надриала Ниола продолжался еще довольно длительное время, пока все вопросы не были решены. Многие проблемы оказались не такими страшными, как это могло показаться на первый взгляд, однако опасения по поводу грядущей войны отнюдь не рассеялись.
* * *
Чародеи вновь двигались к Южному Хребту. Нельзя было сказать, что они особо отдохнули во время привала, который продолжался больше обычного почти в два раза, ведь им приходилось совершать довольно сложные магические ритуалы, а это совсем не просто, но все-таки идти стало немного легче.
В голубом небе плавало ярко-желтое вечернее солнце. Оно бросало последние лучи на верхушки могучих елей, а с юга дул беспечный легкий ветер, очень сильно напоминающий летний. Вообще стало намного теплей, но снег продолжал лежать, даже и не думая таять…
Однако настроение путников не было столь же хорошим, что и погода. Сейчас Кану и Нариту постоянно мерещились спрятавшиеся в лесу соглядатаи и наемные убийцы, которые только и ждут, чтобы вонзить им кинжал в спину.
Сначала это ощущение было не очень острым, но со временем становилось все сильнее и сильнее. Нарит и Канн знали, на что способны Темные, с которыми им доводилось сражаться несколько дней назад. Они вполне могли догнать путников и расправиться с ними. Вот только соберут ли они погоню?..
Под вечер чародеи нашли пристанище в небольшой таверне в небольшом же поселении. Сидя за столом они то и дело оглядывались по сторонам – нет ли каких-нибудь подозрительных людей в зале.
– Как думаешь, они будут устраивать погоню? – спросил Канн, бросив настороженный взгляд через плечо друга.
– Я мог бы сказать тебе, что нет, но я не собираюсь никого обманывать, – произнес Нарит. – Скорее всего, они ее устроят, поскольку мы убили не обычных Темных, а принадлежащих какому-то ордену, а за таких есть кому мстить. Но узнают они о том, что их вообще убили, а тем более, кто убил, еще не скоро.
– Это почему же? – удивился придворный чародей. – Там такое было, что даже самый никудышный маг и то бы заметил, а уж эти…
– Я стер все следы наших заклинаний с того места, – пояснил Нарит. – А когда мы совершали ритуал определения артефактов, я также выжег все магические эманации на всем протяжении нашего пути. Так что никто не подумает нас искать в том направлении, куда мы пошли.
– А я до этого как-то не додумался, но зато теперь мы, надеюсь в безопасности… Но все равно, мне не по себе, – поежился Канн. – Знать бы наверняка, что никакой погони не будет.
– Да, хорошо бы…
Некоторое время чародеи сидели за столом и молча допивали яблочное вино, а затем Канн спросил:
– А могут они понять каким-нибудь образом, что мы специально замели следы и установить, где мы находимся в данный момент.
– Теоретически да, – произнес Нарит. – А практически нет, потому что на моем веку еще не попадалась таких, кто мог бы сразу разгадать, что магические следы сожжены. Это очень хитрое заклинание и работает оно во всех случаях просто безукоризненно.
– Да, мы учили такое на четвертом курсе Арканской Школы Магов, – сказал придворный чародей. – Но мне говорили, что были такие случаи, когда все-таки такие заклинания выявлялись. И причем таких примеров очень много.
– А тебе не говорили, за какое время они выявлялись? – чуть улыбнулся Нарит. – Тут счет идет не то что не на часы, а даже не на дни – полторы недели – это как минимум, если знать, что подобное заклинание было использовано. А в других случаях намного дольше. Так что можешь не волноваться, пока они разгадают его, мы уже будем на вершинах Южного Хребта. Хотя… кто знает, на что способны эти Темные…
За столом снова воцарилась тишина. Нарит, хоть и знал, что его заклятие разгадать удастся не сразу, все равно был настороже. Никогда нельзя считать врагов глупее или слабее себя – это первый закон любой войны или поединка. Именно поэтому шестеро магов ордена Черного Восхода и проиграли двум обычным чародеям.
– И все-таки, что будет, если они сразу же поймут, кто сотворил это заклинание, – Канн все еще продолжал волноваться насчет погони. – Ты же сам говорил мне, что у Темных есть артефакты небывалой силы, так почему бы не переменить их для того, чтобы отыскать нас?
– Слушай, Канн, – Нарит недовольно свел брови. – Я, конечно, тоже боюсь того, что они нас все-таки достанут, но я же не говорю об этом постоянно. Сколько можно толковать об одном и том же? Неужели нельзя просто забыть об этом происшествии на некоторое время?
– Можно, но… – Канн развел руками. – Все равно, мне как-то не по себе. Уж не знаю, что и говорить, но такое ощущение, словно вот-вот сюда кто-то ворвется и убьет нас.
– Достал ты меня уже со своими ощущениями, – огрызнулся Нарит. – Можно подумать, что оттого, что мы постоянно говорим о Темных, они побоятся преследовать нас. Ты никогда не слышал о том, что неприятности обычно притягиваются разговорами о них?
– Ладно, – вздохнул Канн. – Больше постараюсь не говорить об этих проклятых магах.
– Вот и хорошо.
Путники наконец-то допили вино, и отправились наверх. Решили сразу же спать, чтобы разговор снова не перешел на неприятные темы. Однако ни Канну, ни Нариту не удавалось заснуть, пускай они даже и шли целый день, почти не останавливаясь.
В голову постоянно лезли мысли, связанные с недавним сражением. Каждый из чародеев представлял то, что с ним могло случиться, и от этого волосы вставали дыбом, а по спине пробегали мурашки, даже не смотря на то, что все эти события остались позади.
Нарит ворочался с левого бока на правый, перекладывал подушки с одного места на другое, пытался повернуться и так и эдак, но сон все равно не шел.
– Что, не спится? – поинтересовался Канн.
– Нет, – вздохнул спутник придворного чародея. – Вот наговорил мне всякой ерунды об этих Темных, теперь и мне в голову всякая чушь идет. Скоро в каждом прохожем буду видеть врага.
– Теперь ты меня понимаешь, – тихо произнес Канн.
– Понимаю, еще как понимаю. Да и раньше тоже понимал, но только пытался загнать страх куда-нибудь подальше, но теперь твоими стараниями снова чувствую себя, как загнанный зверь.
– Ну уж прости, – развел руками придворный маг. – Не знал, что эти разговоры так плохо на тебя повлияют. Я-то думал, что тебя ничем не проймешь.
– Как же, не проймешь, – недовольно проворчал Нарит.
Некоторое время в комнате было так тихо, что за окном можно было различить скрип снега под сапогами запоздалого путника. Где-то внизу тоже кто-то ходил взад-вперед.
– Ты не против, если я открою окно? – первым прервал молчание Нарит.
– Нет, – сказал Канн, чуть повернув голову и проследив за другом, который отправился открывать тяжелые ставни.
В комнату ворвался свежий, морозный воздух. На улице был небольшой ветерок, но в комнате его не ощущалось. Яркая луна заглядывала в помещение своим любопытным глазом и словно пыталась что-то сказать, однако все ее слова превращались в серебряный свет, который сплошным потоком лился через подоконник и оставлял на полу и потолке причудливые тени. Где-то совсем рядом с поселением жалобно завыл одинокий волк, но вой его не подхватили сородичи, и потому показалось, что голос зверя звучит особенно тоскливо и уныло.
– Я и не знал, что здесь водятся волки, – произнес Канн. – Из замка, где я служил, их никогда не слышно.
– Просто они обитают севернее. Вот сейчас мы ушли на север на сотню-другую лиг, но пока встретили только одного. А возле Южного Хребта может и целая стая попадется.
Разговор о волках вновь напомнил магам о сражении с Темными, и вновь мысли их стали мрачными, а в сердце словно закрался холод. Волк же продолжал завывать.
Почти возле самого окна росло дерево, и лунный свет, проходя сквозь сплетения голых ветвей, оставлял на стенах комнаты причудливые узоры. Канн пытался найти в них что-то знакомое.
– Смотри, – произнес он. – Вон та тень похожа на серп.
– Угу, – согласился Нарит. – А вот эта напоминает птицу.
– А вон и еще одна птица.
Чародеям понравилась только что придуманная игра, и они настолько увлеклись ей, что даже перестали думать о погоне и прочих неприятностях. Они играли в нее довольно долго, а затем закрыли окно и уснули зыбким сном. Однако никому из них этой ночью ничего неприятного не приснилось.
* * *
Наступил новый день, и чародеи выдвинулись в путь. Решили не тратить времени даже на завтрак, а перекусить на полуденном привале. Солнце еще сидело за горизонтом, и лишь посерел восточный край горизонта, а на улице все равно было светло.
За ночь погода нисколько не изменилась. Небо по-прежнему оставалось ясным, а откуда-то с востока дул легкий ветер. Воздух чист и прозрачен – никакого тумана или дымки.
Этот день прошел не так быстро, как остальные, поскольку Канн и Нарит все еще продолжали беспокоиться из-за возможной погони, и постоянно ожидали удара в спину. Однако об этом никто не говорил, чтобы не притягивать мрачными разговорами ничего плохого.
Больше всего неприятные мысли докучали вечером, когда солнце садилось, и на землю опускалась темнота, тая в себе очень множество опасностей, и скрывая под своим пологом тех, кто собирался совершать что-либо противозаконное или темные ритуалы.
Однако эта ночь, прошла, как и все остальные, спокойно. Занялся рассвет, и путники вновь зашагали по дороге. Постепенно сомнения и страхи рассеивались, а на следующий день от них осталось только неприятное ощущение в груди и что-то еще непонятное. Это не докучало чародеям так сильно…
А дорога все вилась и вилась вперед. До Южного Хребта было еще далеко – он еще даже не показался на горизонте, однако Канн и Нарит чувствовали, что время пролетит очень быстро, и они уже не заметят, как будут всходить на вершины этих гор.
А там, кто знает, что случиться с ними дальше?
Глава 10
Река
Тропические деревья низко нависали над водой, порой касаясь пышными ветвями гладкой поверхности. А среди их крон щебетали птицы, похожие больше на огромных бабочек, настолько ярким было их оперение; слышались наверху странные шорохи и перекличка еще каких-то неведомых животных. А по берегам порой проходили целые стада диковинных животных, похожих на оленей, иногда появлялись кабаны, а очень редко встречались леопарды, пришедшие к реке на водопой. Сама река тоже кишела жизнью – на поверхности ее все время играли рыбы, порой полностью выпрыгивая из воды и сверкая серебряными боками на ярком солнце. Теперь она уже не была похожа на самую обычную реку Континента, каковой показалась вначале.
И среди всего этого природного изобилия, среди всей этой живности, казавшейся на первый взгляд совершенно безобидной, но на самом деле таковой не являющейся, находились Феархар и Илинель, встретившиеся волей случая или Судьбы в одной из деревень Южного Континента. Эльфийка и человек. Заложница обстоятельств, попавшая на праздник жизни Южного Континента и оставшаяся там помимо своей воли и вольный путник, который сам выбрал для себя дорогу и теперь четко следовал этому выбору.
Два дня назад Феархар и Илинель при помощи слуг эльфийки сколотили из легкого и прочного дерева небольшой плот, на котором сейчас и сплавлялись вниз по неширокой, но быстрой реке. Управлять плотом можно было при помощи магии, но на всякий случай Феархар сделал пару широких весел. В пути все может случиться.
Также чародей провел несколько поисковых заклятий, позволивших определить местоположение небольшого отряда. Оказалось, что река течет как раз туда, куда им нужно, чуть огибая то место, где расположено Святилище Арегау.
Пока что путешествие не осложнялось никакими неожиданными трудностями, а стечения обстоятельств благоволили путникам. По реке еще можно было сплавляться четыре дня, не боясь сбиться с курса. В конце концов, можно было создать еще несколько поисковых заклятий, и точно определить местоположение, а тем более, что в джунглях заклинания такого рода творить особенно хорошо. На Континенте они не очень бы помогли путнику – он не узнал бы расположение городов, деревень, дорог и прочего, а на Южном Континенте такие подробности были ни к чему – нужно только с точностью знать направление…
С того дня, как эльфийка и чародей случайно встретились ночью на берегу реки, прошли три дня. Поначалу и Феархар, и Илинель старались забыть об этом происшествии, словно ничего между ними не было, ведь не стоит смешивать дружеские отношения с любовными. Как маг, так и эльфийка считали, что между ними нет ничего, кроме дружбы, а ночное происшествие можно списать на то, что им обоим одновременно захотелось ласки и кое-чего большего, нежели простая дружба. К тому же вокруг было слишком много посторонних – слуг Илинель, и она и маг боялись, что об их ночной встречи кто-нибудь узнает.
Весь день они молчали, и только изредка бросали косые взгляды друг на друга, словно были совсем незнакомы. Однако уже к вечеру этого дня они все-таки пришли к выводу, что их отношения перешли, так сказать, на новый уровень, чему эльфийка в глубине душе была рада, хотя и понимала разумом, что, скорее всего, они очень скоро расстанутся. Феархар тоже был рад, но только омрачало его мысли то, что теперь он не сможет выманить у Илинель обманом Скрижаль Равновесия, а придется все рассказывать, как есть. А уж как поведет себя эльфийка – можно только гадать. И кто знает, захочет ли она остаться с ним после такого.
Впрочем, Феархар решил, что пока еще рано о чем-либо гадать, нужно подождать еще немного – хотя бы до того момента, как в очередной раз появится Заклинатель. Там уже можно будет обсудить с ним все подробности плана.
Чародей пытался заглянуть к себе в душу и понять – действительно ли он любит Илинель. Ему казалось, что да, но вот только, как человек и эльф могут быть вместе, если одному отведено всего несколько десятков лет, пусть даже чуть больше за счет магии, а другому целая вечность? Этот-то вопрос не давал покоя Феархару. Кроме банальной власти, полученной после овладения неведомого источника магической силы, про который говорил Заклинатель, у мага также была возможность существенно увеличить срок своего пребывания на земле, ведь не зря же призрак говорил о то, что хочет воскреснуть.
А вот, если можно было бы заполучить бессмертие или нечто наподобие, то тогда, возможно они бы могли остаться с Илинель вдвоем.
Чародей прожил довольно долгую по людским меркам жизнь и у него было много женщин, но не с одной из них он не чувствовал себя так, как с Илинель – этой загадочной и какой-то необыкновенной эльфийкой (хотя эльфы вообще необычны сами по себе). Так что он был бы не прочь скоротать с ней остаток своей жизни. Или получить бессмертие при помощи Заклинателя и, разумеется, своих собственных сил, и жить «долго и счастливо»…
Эльфийка же не задавала себе подобных вопросов. Вернее, они порой проносились у нее в голове, но она не обращала на них большого внимания. Она была просто счастлива, и ей не потребовалось много времени, чтобы понять любит она Феархара или нет. Кто вообще сказал, что люди такие плохие? Видимо, это очередная сказка старейшин, придуманная неведомо зачем. Эльфийка всегда была против тех слухов касательно людей и разговоров, что ходили в лесу. Хотя…
Может, это только один такой человек?..
"Да какая разница!" – чуть было не воскликнула эльфийка, когда подобные вопросы крутились у нее в голове, но вовремя удержалась, ведь она была на плоту не одна. Главное это то, что у нее есть Феархар и пока будет возможно, она постарается его не отпускать от себя. И плевать, кто к какой расе принадлежит!..
Возраст, с которого эльфы вступали в брак сильно разнился – это как правило от шестидесяти до трехсот лет. Так что можно сказать, что Илинель была сейчас девушкой на выданье. Вообще эльфы не торопились с таким делом, как свадьба. Свершались подобные церемонии в Северном Лесу нечасто, ведь сначала все нужно как следует обдумать, взвесить все за и против, а уж только потом совершать подобные церемонии.
Несколько раз эльфийку пытались выдать замуж. Разумеется, ей никто не навязывал своего мнения, но с эльфами, которой прочили ей в женихи, Илинель все-таки должна была общаться довольно длительное время, порой даже несколько лет, но того единственного, с кем она могла бы пройти рука об руку всю жизнь, она не нашла среди всех, с кем ей довелось общаться. Все они, как это не банально звучит, были чужды эльфийке, хоть и были из ее племени, а вот Феархара она прекрасно понимала и чувствовала себя с ним в полной безопасности.
И неважно, что скажет старейшины (если Илинель вообще когда-нибудь вернется домой), неважно, что будут говорить о ней эльфы – всем этим можно пожертвовать ради своего счастья.
Илинель лежала на плоту, положив голову на колени Феархару и смотрела в ярко-синее небо, которое к вечеру снова затянут тучи, и опять разразится дождь. Ей было хорошо, она была словно кошка, пригревшаяся на груди у ласкового хозяина. Чернокожие сплавлялись на двух отдельных плотах, чуть позади мага и эльфийки, поэтому можно было не опасаться, что они о чем-то узнают. Да и вообще, не их это дело – что делает госпожа…
Над рекой носились различные насекомые: были среди них и большие яркие бабочки, и докучливые москиты, и странные огромные жуки, размером чуть ли не с ладонь. Но не один из них не мог подлететь к тем, кто сидел на плоту, не в силах преодолеть магическую защиту, воздвигнутую Феархаром.
Впереди показался поворот. Плот медленно приближался к нему, чародей чуть подправил направление при помощи магии, плот медленно развернулся и вот уже снова поплыл прямо. Местность немного изменилась: деревья стали расти чуть реже, а водяных растений, похожих на обыкновенные кувшинки, но только с огромным листьями, из которых при желании можно было бы связать плот ничуть не хуже, чем у эльфийки и чародея, стало значительно больше.
Близился полдень. Солнце становилось все жарче и жарче. Чтобы защититься от палящих лучей, Феархар и Илинель натянули над плотом полог из большого куска ткани, что прихватила с собой эльфийка. Стало немного лучше. Ни Феархар, ни Илинель, которая провела на Южном Континенте два десятка лет, не могли привыкнуть до конца к местному климату.
На расстоянии примерно пол-лиги выше по течению виднелись маленькие черные точки – плоты, на которых плыли чернокожие. Они обходились без всяких пологов, ведь жили на Южном Континенте с самого рождения и, наверняка, для них было бы таким же испытанием попасть в Криол, как для Феархара и эльфийки на Южный Континент. К тому же маг и эльфийка обладали существенным преимуществом по сравнению с чернокожими – они могли использовать магию. А магия, как известно, вещь очень даже нужная в дальних путешествиях…
Но вот полуденная жара постепенно начинала отступать, солнце уже жгло не так сильно, а небо сначала затянула легкая дымка, а потом и тяжелые грозовые тучи. Вот-вот начнется ливень, пора бы и пристать где-нибудь к берегу.
Феархар чуть замедлил движение плота, подождал пока чернокожие не приблизятся к ним на расстояние, с которого можно услышать голос и попросил Илинель, которая к тому времени уже встала с досок и теперь просто сидела рядом с чародеем:
– Скажи своим – пусть пришвартовываются.
– Хорошо, – кивнула она и произнесла, обращаясь уже к жителям Южного Континента. – Арране ибе, иррх кенг хорт.
Те что-то прокричали в ответ, и их плоты начали поворачивать к берегу. Прошло несколько мгновений, и вот уже они раздвигали деревянными боками прибрежные заросли.
После того, как вышли на берег, чернокожие сразу же начали растягивать навесы и ставить палатки, поскольку с неба вот-вот готов был хлынуть дождь. Затем трое слуг Илинель отправились на поиски фруктов для ужина, а остальные остались на месте для охраны мага и эльфийки, хотя они сами бы предпочли остаться наедине, как можно скорее.
Эльфийка сидела напротив Феархара, смотрела тому в глаза и чуть улыбалась. Порой у чародея возникало сильное желание взять ее за руку, но он не делал этого, поскольку на них довольно пристально смотрели чернокожие.
– Хороший был сегодня день, – протянула Илинель, улыбнувшись чуть шире.
– Хороший, – согласился Феархар. На самом деле этот день нисколько не отличался от остальных, но, тем не менее, для мага и эльфийке он действительно был особенным. – Кстати, у меня появилась тут одна идея…
– Какая же?
– Давай назовем эту реку как-нибудь, – Феархар все-таки чуть коснулся руки эльфийки, но Илинель тот час же отдернулась от него, попытавшись изобразить на своем лице страшное выражение, что вызвало у чародея приступ сильного хохота.
– Что ты смеешься? – недовольно произнесла она, но хотя тоже улыбалась вместе с магом.
– А что ты мне, как местная королева, запрещаешь? – чуть подался вперед Феархар.
– Можно сказать, что и запрещаю.
– Ну раз так… – на лице чародея появилось выражение шутливой скорби, а после чего он чуть поклонился и произнес. – Как угодно моей госпоже.
– Да ладно тебе, – махнула Илинель рукой. – Я же шучу.
– Так и я шучу.
– Так как ты хотел назвать эту реку? – спросила Илинель.
– Я не знаю, как-нибудь красиво, – протянул Феархар.
– А вообще зачем нужно ее называть?
– Как же зачем? – пожал плечами чародей. – Раз никто ее до нас не назвал, то мы должны ее назвать. Знаешь ли, так приятно почувствовать себя первооткрывателем.
– А вдруг ее уже кто-то нашел до нас? – продолжала сомневаться Илинель.
– Да какая разница – нашел или не нашел?! – воскликнул Феархар. – Тебе что не хочется дать название этому замечательному водоему?
– Вообще-то хочется, – сказала Илинель.
– Ну вот. Как ты хочешь окрестить эту речку?
– Ох, не знаю, не знаю, – произнесла эльфийка, задумчиво посмотрев куда-то вбок. – Может, Лунная Река.
– А почему именно так?
– А ты разве не помнишь, какой она была в ту ночь, когда мы встретились с тобой на пляже? – чуть улыбнувшись, спросила Илинель.
– Помню, – тихо произнес Феархар. Воспоминания встали перед его глазами так четко и ясно, что казалось, будто бы он видит все это вживую. Он даже боялся вздохнуть, чтобы не спугнуть их.
Некоторое время на поляне царила тишина, но затем эльфийка прервала ее, а вместе с тем и воспоминания чародея своим вопросом:
– Ну, так как мы ее назовем? Лунной?
– Хорошо, – согласился Феархар. – Пусть будет Лунной рекой. Да и звучит это красиво…
Снова замолчали.
– Скажи, а чем-то ты думаешь? – спросила Илинель у мага.
– Я? – переспросил он. – Я думаю о том, что когда-нибудь мы будем сидеть зимнем вечером в теплой комнате и вспоминать, как с тобой познакомились. И ты скажешь мне: "Помнишь ту ночь на Лунной Реке". А я скажу: "Помню. Чудесная была ночь". И, мне кажется, только для этого и нужно было назвать эту речку, чтобы потом вспоминать о событиях, происходивших на ней, не говорить "эта река", а именно Лунная Река. Ведь это сочетание звучит почти так же красиво, как и твое имя.
– Спасибо, – чуть смущено произнесла эльфийка.
– Кстати, а что значит твое имя? – поинтересовался Феархар. – Я у тебя об этом никогда не спрашивал, но я знаю, что все эльфийские имена всегда что-нибудь обозначают.
– Это значит – Рожденная в Грозу, – пояснила Илинель.
– А что, ты и вправду родилась в грозу?
– Да, – кивнула Эльфийка. – Мне рассказывали, что в тот день, когда я появилась на свет, лил такой дождь, который помнят только наши старейшины. И тогда моя мать сразу же придумала мне имя. Она рассказывала мне, что, когда ей было лет двадцать-тридцать, она очень любила ходить одна под дождем. И в том, что я родилась именно в грозу, она усматривала какое-то знамение. Она говорила мне, что это неспроста, и действительно – оказалось потом, что у меня есть способности к колдовству, причем стихийная магия – это, можно сказать, мой профиль. Так что, наверное, в моем рождении, действительно было что-то символическое.
– Как интересно… А кто обучал тебя магии?
– Те же, кто обучают магии всех остальных эльфов – наши старейшины. Сначала я сама лет в двадцать пять любила брать из нашей библиотеки книги по чародейству, но потом мое увлечение заметили другие эльфы, меня повели к старейшинам, и они сказали, что у меня есть дар к магии. Кстати, они сказали так же, что очень редко у эльфов талант к магии проявляется в столь раннем возрасте. Обычно это бывает лет в пятьдесят…
Потом меня начали учить магическому ремеслу. Сначала мне было интересно абсолютно все, что мне рассказывали, но потом некоторые магические дисциплины стали скучны мне, но я все равно не бросала занятий, ведь магия в целом была для меня по-прежнему занимательна. Таким образом, мое обучение продолжалось двадцать пять лет, после чего старейшины сказали, что теперь я сама должна постигать магическое искусство, используя полученные знания.
– Ты говоришь, что училась магии двадцать пять лет? – удивленно переспросил Феархар.
– Да, – кивнула эльфийка.
– Надо же, а в Арканской Школе Магов курс обучения всего семь лет. Видимо, ты знаешь намного больше, нежели людские чародеи.
– Может быть, – пожала плечами Илинель. – Кто знает. Но мне показалось, что ты намного искуснее, чем я, разбираешься в колдовстве.
В ответ Феархар лишь смущенно улыбнулся. Ему было приятно, что его возлюбленная столь высокого мнения о нем.
Пока маг и эльфийка разговаривали, успели вернуться чернокожие, принеся с собой огромную связку бананов. Феархару они были знакомы. На самом юге Континента выращивали эти фрукты, но вот только были они там намного меньше. Один раз чародею довелось их попробовать.
Приступили к ужину, после которого жители Южного Континента остались сидеть возле костра, а Феархар и Илинель сделали вид, что легли спать. На самом же деле через некоторое время они выбрались из своих палаток и отправились в глубину джунглей, чтобы наконец-то остаться наедине.
Затем полил дождь, чернокожие пошли под свой навес, а маг с эльфийкой так и не вернулись. Пришли они в лагерь намного позже – около полуночи. Уставшие, с измазанными кое-где грязью лицами, но довольные они разошлись по своим палаткам, и уже оттуда слушали шум еще не прекратившегося дождя.
* * *
Наступил новый день. Ночные звуки джунглей сменились дневными, вышло на горизонт солнце. Отдохнувшее за ночь, оно теперь светило еще жарче. Небо чуть затянула белесая дымка, которая, однако, нисколько не задерживала солнечные лучи. Деревья по-прежнему колыхались над Лунной Рекой, также носились над водой комары. В общем, все было, как обычно.
Феархар и Илинель так же сидели на плоту, а чернокожие по обыкновению держались выше по течению.
– Смотри, какая красивая бабочка! – внезапно воскликнула Илинель, указывая рукой в небо.
Феархар последовал ее взгляду и, как и эльфийка, был немало поражен. На Южном Континенте он успел повидать множество всяких диковинных животных и насекомых, но эта бабочка превзошла всех виданных им.
Размером она была с приличную куропатку, а крылья ее переливались всеми цветами радуги, горя на солнце, словно жидкий огонь. Она быстро пролетела мимо, не дав в полной мере насладиться ее красотой.
– Сколько здесь живу – никогда таких не видела, – заворожено произнесла Илинель.
– Да, – произнес Феархар. – настоящий гигант! Такое ощущение, что это птица, а не насекомое.
– Я тоже сначала так подумала, – сказала Илинель, чуть пригнув голову. – Наверное, они только в этой местности живут, к нам в деревню не разу не залетали.
Чародей и эльфийка повосхищались еще некоторое время красивым созданием, а затем их внимание привлекло еще одно странное зрелище. По реке ровным рядом плыли шесть бревен примерно одинаковой длины. Разумеется, в самих бревнах не было ничего странного, но вот когда они одновременно развернулись направо и изменили курс своего движения, тогда путешественники насторожились.
– Ты это видел? – спросила эльфийка, вытаскивая на борт ноги, которыми до этого момента болтала в воде.
– Видел, – кивнул Феархар. – Странные тут течения… Мы плыли все время прямо, а эти бревна как-то странно повернули…
– Это не течения и не бревна, – чуть понизив голос, сказала эльфийка.
– А что же тогда? – удивился маг.
– Крокодилы.
– Это такие создания, которые обитают в джунглях близ Салимала? – уточнил Феархар. – Водные ящеры, которые охотятся за разными животными?
– Именно, – кивнула эльфийка.
– Мне доводилась читать о них, – протянул чародей. – Как говорят, довольно кровожадные твари. Вот только бояться нам нечего – пока магия при нас, они ничего не сделают.
– Боюсь, что сделают, – боязливо произнесла Илинель. – И наша магия им будет не большей помехой, чем кусок мяса, брошенной в воду. Они будут только рады ей.
– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Феархар. – Неужели они невосприимчивы к магии, словно берсеркеры?
– Более того – они питаются ей. И пущенное в упор боевое заклятие только поможет им восстановить силы. Бывали случаи.
– Я что-то не понял, – чародей сглотнул. – Мы что, сейчас совершенно беспомощны?
– Похоже на то, – Илинель развела руками.
– Тогда нужно грести к берегу.
– Нет такой необходимости, – успокоила Феархара эльфийка. – Они никогда не нападают на людей первыми. Особенно на тех, кто плывет на плоту или лодке.
– Почему ты так уверена? – удивился Феархар.
– Первый раз я повстречала крокодилов, когда уже жила в селении чернокожих, – начала рассказ Илинель. – Я тогда, помнится, сильно испугалась, поняв, что магия на них абсолютно не действует, однако вида не подала, ведь не может же богиня, каковой меня считают здешние жители, боятся каких-то ящеров. Я тихонько ушла с реки, чтобы меня не заметили крокодилы, а затем начала выспрашивать у местных жителей про повадки этих существ и вообще о них. Так вот, оказалось, что на человека они нападают только в тех случаях, когда тот сам подает поводы для этого.
– Ну ладно, – нахмурился Феархар. – Будем плыть дальше, хотя я бы предпочел пристать к берегу, ведь я-то уж точно не бог.
Чародей нервно рассмеялся, а через несколько мгновений спросил, словно его что-то осенило:
– А что, щиты против них тоже ставить бесполезно?
– Да, – кивнула эльфийка.
– Так выходит, что купаться в этой реке было очень опасно!
– Я бы так не сказала. Я же тебе уже обо всем говорила, – произнесла Илинель. – Они не нападают первыми. Пищи тут и так хватает. К тому же, хоть на защиту крокодилы и не реагируют, но ты все равно почувствуешь их, когда они пересекут ее. Так что опасности почти никакой нет.
– Слава Богам, что хоть пока никто из них не пересек ее, – усмехнулся Феархар.
За то время, пока маг и эльфийка говорил о крокодилах, те уже успели практически поравняться с плотом, и плыли с такой же скоростью, как и он –это слегка нервировало Феархара. Затем они начали уходить вперед, вспенивая чешуйчатыми спинами водную поверхность. Теперь Феархар смог разглядеть, что на самом деле это вовсе не бревна, а живые существа. Сквозь воду хорошо просматривались их морды с острыми, как иглы, зубами и мерно гребущие лапы.
– Я же говорила, что они проплывут мимо, – произнесла Илинель. – Не напали же они на моих слуг. Так что и на нас им резона нападать нет.
– Да, ты действительно… – договорить чародей не успел, поскольку все шесть чешуйчатых тел вдруг разом развернулись и поплыли навстречу плоту.
– Чего это они? – удивилась Илинель.
– Сожрать они нас хотят! – воскликнул маг. – Что уж тут непонятного?!
– А, может, нет?
– Надо на всякий случай приготовиться, – сказал Феархар, вскочил на ноги и вооружился коротким самодельным веслом и машинально поставил магический барьер, хотя в этом и не было особого смысла.
Илинель последовала его примеру.
А крокодилы меж тем подплывали все ближе и ближе, с каждой секундой набирая скорость, готовые вот-вот протаранить плот.
– Влево руля! – скомандовал Феархар, и сам же выполнил свою команду, изменив при помощи магии курс плота. Эльфийку и мага тряхнуло так, что они чуть не упали в воду, однако маневр удался, и крокодилы проплыли мимо.
И Феархар, и Илинель надеялись, что водные ящеры поплывут дальше, не обратив на них никакого внимания, однако они сильно ошибались. Крокодилы затормозили, развернулись и вновь начали набирать скорость, словно пиратские корабли, идущие на штурм.
– Что нам делать? – прокричала Илинель, которая сейчас уже совсем не выглядела такой решительной, как мгновение назад.
– Не знаю, – спокойно ответил Феархар, собрав свою волю в кулак и решив не паниковать понапрасну. – Убегать, видимо.
– Поплыли к моим слугам, – предложила эльфийка, косясь на приближающихся чешуйчатых убийц.
– Хорошо, – произнес чародей.
Он закрыл глаза и полностью сосредоточился на управлении плотом. Пассажиров вновь тряхануло, эльфийка взвизгнула, словно маленькая девчонка, увидевшая змею, но равновесие удержала.
Плот стремительно понесся верх по течению. Казалось, что его невозможно догнать, но крокодилы и не думали отставать, словно привязанные к нему. Более того, они начали догонять. С виду неуклюжие лапы на самом деле работали, как настоящие весла боевой галеры, причем крутились они намного быстрее.
Угнетающее ощущение, когда имеешь при себе оружие, но не можешь дать врагу отпор. Хорошо, когда не можешь сделать этого, потому что не хочешь убивать врага, но намного хуже, когда враг неуязвим для тебя. Это то же самое, что знать, что у тебя есть мешок золотых, но ты не можешь их потратить, просто потому, что продавцы не хотят продавать товар именно тебе.
Такое же чувство испытывали сейчас Илинель и Феархар. Они знали, что вся их магия при них, что при помощи нее можно разнести в щепки несколько деревень наподобие той, в которой жила эльфийка, но вот только она сейчас и не стоит ломанной медной монеты. Ее можно направить только на то, что бы убраться с реки как можно дальше.
– Я же говорил тебе – надо пристать к берегу, – укоряющим тоном произнес Феархар.
– Давай, поговорим об этом попозже. Не время сейчас – сказала эльфийка, смотря на приближающиеся плоты чернокожих. А следующая фразу была уже адресована именно им. – Анпер нерг, олен их ал тарол!
– Что ты им сказала? – спросил чародей, останавливая плот так, чтобы водные ящеры не сразу смогли протаранить его.
– Сказала, что крокодилы совсем близко, и лучше бы им вооружиться веслами, – ответила Илинель, а затем с задором воскликнула – Ну что, дадим бой этим чешуйчатым?
– Попробуем, – пожал плечами Феархар. – У тебя есть какие-то идеи?
– Пока нет, но сейчас я что-нибудь обязательно придумаю.
"Живые бревна" вновь пронеслись мимо плотов и вновь начали разворачиваться. Причем нужен им был именно плот Феархара и Илинель – на чернокожих они не обратили не малейшего внимания. Это показалось всем особенно странным, но времени думать об этом сейчас не было.
– Придумала что-нибудь? – спросил Феархар у Илинель после очередного разворота.
– Придумала, – прокричала она. – Могу ли я взять на несколько мгновений твой кинжал?
– Конечно, – ответил Феархар, вынимая из ножен клинок. Простое оружие у мага всегда было с собой, ведь мало ли что может случиться в пути. – Держи!
Эльфийка взяла оружие в обе руки, закрыла глаза, явно собираясь совершить с ним какое-то магическое действие.
– Но магия против них бессильна, – напомнил Феархар.
– Знаю, – недовольно ответила Илинель. – Не мешай.
За то время, пока эльфийка колдовала над клинком, крокодилы сделали еще две попытки атаковать плот, но у них снова ничего не получилось, лишь один чуть задел его край своей шипастой спиной.
Но вот Илинель закончила свое чародейство, опустила руки вниз, а кинжал так и остался висеть в воздухе. Затем поплыл вперед и завис над одним из крокодилов. Эльфийка сделала резкий пасс руками, и клинок полетел вниз, вонзившись прямо в голову ящеру. Вода на несколько мгновений в этом месте окрасилась красным, а затем коричневато-бурая туша поплыла вниз по течению. Чернокожие на соседних плотах радостно закричали, радуясь удаче своей богини, от которой, кстати, напрямую зависела их жизнь.
Следующей жертвой зачарованного оружия стал крокодил, что плыл впереди всех остальных. Вновь клинок с легкостью пронзил шипованную броню ящера, и вновь воды реки окрасила кровь.
Прошло всего несколько мгновений, и тело еще одного кровожадного создание поплыло вниз по течению. Но несмотря на потери, крокодилы не думали отступать. Впрочем, теперь они, видимо, поняли, что Феархара и Илинель им просто так не достать, и переключились на чернокожих (хотя как могли понять это обыкновенные ящеры? Или ими кто-то управлял?). Сходу три оставшихся создания протаранили плот, на котором плыли слуги Илинель. Плот был мигом разнесен в щепки.
Чернокожие что-то завопили на своем языке, беспорядочно ударяя руками по воде и пытаясь скрыться от чешуйчатых монстров. Но их попытки были тщетны, очень быстро крокодилы покончили с двумя местными жителями, несмотря на то, что те пытались отбиться изо всех сил. Теперь воду окрасила уже человеческая кровь.
Хорошо было только то, что пока монстры рвали беспомощных жителей Южного Континента, Илинель успела убить еще двух из них. А спустя несколько мгновений в небытие отправился и третий.
На плоту, что перевернули чешуйчатые создания, находилось четверо чернокожих. Двое из них были разорваны в клочья, и сейчас река уносила их останки, два других остались живы. Один практически невредим, а другой исполосован так, что было ясно, что долго ему не жить.
– Пора выбираться на берег, – сказал Феархар, все еще не веря, что им удалось отделаться от крокодилов настолько легко. – Путешествовать по этой реке я больше не намерен.
– Хорошо, – не стала спорить Илинель.
Чародей и эльфийка, воспользовавшись магией, быстро отбуксировали плоты на берег. Там они расположились на небольшом местечке более-менее свободном от всякой растительности.
– Что будем делать? – спросила эльфийка, когда они наконец-то смогли вздохнуть с облегчением. На всякий случай вокруг небольшого лагеря была поставлена магическая защита.
– Для начала попробуем вылечить раненых, – ответил Феархар, оглядывая чернокожего, который валялся на земле и истекал кровью, сочившейся из широких рваных порезов на ногах и животе и лице. – Ведь ты их богиня, и было бы очень благородно с твоей стороны исцелить своих подданных одним движением руки.
– Ну одним или не одним – это уж как получится, – развела руками Илинель. – А вот вылечить его очень даже можно. Как хорошо все-таки, когда владеешь магией!
– Только не на всех она действует, – пробормотал чародей. – Кстати, как тебе удалось убить крокодилов?
– Давай, поговорим об этом попозже, а сейчас займемся пострадавшим, – сказала эльфийка, кивнув на чернокожего. Он уже закатил глаза и иногда дергался, а с губ слетали какие-то слова. Видимо, у него начинался бред.
– Славно постарались эти милые создания, – усмехнулся Феархар, чуть раздвигая порезы, чтобы посмотреть, насколько они глубокие. – Будь мы где-нибудь в северной части Континента, я бы смог вылечить его и один, но тут условия намного тяжелей, так что тебе, Илинель, придется немного помочь мне.
Эльфийка кивнула.
Феархар и Илинель попросили, чтобы их оставили в покое на некоторое время, и начали творить исцеляющие заклинания. Тут условия были впрямь намного хуже, потому что кроме обычных ран в кровь пострадавшего могла проникнуть еще какая-нибудь дрянь, а постоянная жара, которая царила в джунглях, только усугубила бы ситуацию.
Прошло довольно длительное время, а маг и эльфийка все стояли над чернокожим, пытаясь вернуть того к жизни. Порезы постепенно стали затягиваться, но происходило это очень медленно…
Для того, чтобы создать целительское заклинание, как известно, нужно намного больше энергии, нежели для боевого заклятия. Как говорится, ломать – не строить. Целительские обряды и ритуалы – это всегда большая нагрузка для чародея. Ведь это не простые стихии, которые повинуются достаточно простым законам, а живое существо, устроенное намного сложнее. В нем соединены и вода, и огонь, и воздух, и земля, и энергия жизни, и даже смерти…
Но вот порезы становились все меньше и меньше, кровь перестала сочиться их них. Теперь осталось сделать несколько последних штрихов, и чернокожий останется жить.
Вскоре все было закончено. Уставшие Илинель и Феархар присели на землю, чтобы чуть-чуть перевести дух. Затем пришли чернокожие. Они столпились вокруг Илинель и что-то спрашивали у нее, а та им отвечала. Как оказалось позже – они интересовались, что случилось с их товарищем. Узнав, что он будет жить, они бросились перед эльфийкой на колени. Илинель, которая никогда не могла понять столь бурного выражения чувств к ней, в который уже раз смутилась и сказала своим слугам, чтобы они встали.
Сегодня решено было никуда не идти, а остаться на месте до следующего утра. Ближе к вечеру развели костер и приготовили обед, а затем маленький лагерь стих, и с неба вновь пошел дождь.
* * *
На утро следующего дня оказалось, что тот чернокожий, которого накануне спасали Феархар и Илинель, уже стоял на ногах, а узнав, кто его спас, тот час же упал на колене, как вчера его соплеменники, и Илинель пришлось снова долго уговаривать его, чтобы он поднялся.
После случая с крокодилами продолжать путешествие решено было по суше, чтобы избежать других нападений. Было настоящим чудом, что путникам удалось спастись. Но опять-таки это происшествие было довольно странным, почти таким же, как нападение магических существ на деревню Илинель и на Феархара, когда он только-только освоился на Южном Континенте.
– Кстати, ты так мне и не ответила, как тебе удалось убить этих ящериц? – спросил Феархар у Илинель, когда солнце уже миновало полуденную черту горизонта.
– Все просто, – улыбнулась Илинель. – Я только тогда поняла, что раз они не восприимчивы к магии, но простое оружие вполне способно их убить, значит, нужно сделать так, чтобы оружие стало наполовину магически, а на вторую половину осталось прежним. Когда я попросила у тебя кинжал, то я сделала так, что все заклятия, которые я на него наложила, содержались в самой его середине, а снаружи была обычная сталь. Так вот, сначала оружие я направляла при помощи магии, а разило оно уже не магией, а как обычно. Не понимаю, как это раньше не приходило мне в голову.
– Да, все действительно оказалось просто, – протянул чародей.
– И, в конце концов, – эльфийка снова улыбнулась. – Раз это я не захотела приставать к берегу, и случилось это все из-за меня, то я же и спасла нас всех. Точнее, не всех, но большинство.
– Угу, – произнес Феархар, о чем-то задумавшись. – Знаешь что? Тебе не показалось странным поведение этих крокодилов?
– Только немного, а что, – Илинель подняла вверх тонкие брови.
– С каких это пор они охотятся стаями? – спросил маг. – В той книге, что я читал об этих существах, сказано, что добывают пищу они себе в основном поодиночке. Но это не так странно – могут на Южном Континенте быть и другие крокодилы нежели в джунглях Салимала. Странно другое, а именно то, что они как будто специально преследовали нас. Ты видела, в каком идеально ровном порядке они шли? Словно настоящая боевая флотилия. И целились они именно на нас. Чернокожие вначале их не интересовали, лишь только под конец, поняв, что им от нас ничего не добиться, они переключились на них.
– Ты так говоришь о них, словно они обладают разумом, – сказала эльфийка. – Разумеется, некоторые ящеры владеют кое-каким интеллектом, особенно здесь, но крокодилы в их число никак не входят.
– И что это значит? – Феархар поднял указательный палец вверх. – А это значит то, что за ними стоит кто-то, кто гораздо умнее их. Как и за грифонами, мантикорами и прочими существами, что нападали на меня и тебя. Кому-то здесь мы очень сильно мешаем.
– Откуда тебе знать наверняка, что это именно продуманное нападение?
– Скажешь, простое совпадение?
– Может быть, – пожала плечами эльфийка.
– Если бы все было так просто…. – вздохнул чародей. – Но это отнюдь не совпадение. Слишком много их было, и верить в них я же просто-напросто не могу.
– И что ты предлагаешь делать? – Илинель посмотрела в глаза мага.
– Ничего особенного, – ответил Феархар. – Просто ждать. Ведь мы все равно не знаем, кто покушался на нашу жизнь. А, может быть, потом он сам откроется нам. Так что нужно ждать. И быть наготове, особенно, когда ничего плохого вроде бы произойти не должно.
– Хорошо, будем ждать, – покладисто согласилась эльфийка.
Действительно, что еще можно было делать в такой ситуации – только ждать. Хоть и говорят, что ожидание хуже смерти, но вот только порой оно может спасти жизнь. И не всегда хорошо, если оно заканчивается очень уж быстро. Порой даже приятно чего-то ждать, но иногда каждое мгновение ожидания становится просто невыносимым.
Однако, как и Феархар, так и Илинель умели ждать, и ожидание не превращалось для них в пытку. И хорошо, если так будет и дальше.
Глава 11
Лес
Наступил двадцать третий день Месяца Свирепых Ветров, второго месяца зимы. В Криоле погода по-прежнему оставалось ясной и морозной. Последние дни снег почти не сыпал, поэтому продвижение вперед не составляло больших трудностей.
Небольшой отряд не быстро, но и не медленно скользил по накатанным, как это ни странно для окраины страны, дорогам. Сейчас путешествовать на лыжах было настолько хорошо, что так и хотелось нестись вперед до тех пор, покуда не упадешь от усталости. Однако путешественники придерживались не очень быстрого темпа, чтобы не выбиваться раньше времени из сил. И вот что удивительно: когда путники были в пути, то казалось, что могли пройти еще очень много, но как только останавливались на привал, то сразу же наваливалась усталость, которая, впрочем, быстро уходила, стоило им вновь продолжить движение…
До Северного Леса оставалось около сотни лиг, и к концу месяца Аргрим, Эвелир и Кадис уже планировали вступить под его полог. Однако кто знает, что могло произойти за эти дни, так что утверждать что-то наверняка пока никто не решался. Только разговоры о таинственной Кольчуге Стихий, людском артефакте, попавшем в руки эльфов неведомом каким случаем, велись все чаще и чаще. Если верить предсказанию Ерес-Ален, то он должен оказать неоценимую помощь магу, наемнику и бывшему главному служителю в борьбе с неизвестным магом, который хочет заполучить невероятную власть и захватить мир.
– Все-таки я очень сомневаюсь, что эльфы захотят отдавать нам эту Кольчугу, – протянул Эвелир. Он тоже был много наслышан об эльфах и знал, что к людям они относятся крайне настороженно, если не сказать – враждебно.
– А что, разве у нас есть другие выходы? – спросил Аргрим. – По крайней мере, попытка – не пытка. Не пойдем же мы на них войной всего из-за одного артефакта.
– А почему бы и нет? – словно рассуждая вслух, произнес наемник. – Может, нужно попытаться достать этот артефакт силой? Вот тогда-то он окажется у нас наверняка.
– Окажется. Если нас не расстреляют, как куропаток в полете, – усмехнулся Кадис. – Неужели ты думаешь, что настолько легко воевать с эльфами, а тем более с белыми? К тому же армию мы вряд ли соберем, а тем более у нас не так уж и много времени.
– Ну это просто мои размышления, – сказал Эвелир, посильнее отталкиваясь палками от снега. – Нам и правда ничего не остается, кроме как попросить Кольчугу Стихий у них по-хорошему. Кстати, как вы думаете, подействует ли на них аргумент о том, что и их лес может оказаться в большой опасности?
– Вряд ли, – хмыкнул Аргрим. – Они слишком самоуверенны и не захотят нас слушать. Тем более, кто сказал, что мы не врем? Где у нас гарантии, что этот маг хочет захватить наш мир?
– Но Арегау же сказала…
– Но им-то Ерес-Ален ничего не говорила, – перебил чародей. – Вот ты вообще сам сразу поверил в то, что услышал в Храме?
– Если честно, то нет, – чуть поколебавшись, ответил Эвелир.
– Вот видишь! – воскликнул Аргрим. – А у них тем более нет оснований нам верить. Будь мы эльфами – тогда другое дело. И то не факт …
Маг хотел развести руками, но вспомнил, что они заняты лыжными палками, и лишь чуть причмокнул языком.
– И что нам делать? – в который уже раз спросил Эвелир.
– Только надеяться на лучшее, – усмехнулся Аргрим. – Надежда, как известно, порой помогает лучше всего. Если и не делу, то хотя бы духу… А сейчас лучше не болтать попусту и не сбивать разговорами дыхания.
– Угу, – буркнул Эвелир.
Путники замолчали. Однако несмотря на то, что тема вроде бы была закрыта, к вечеру этот разговор начался вновь, и вновь закончился, так ничем и не увенчавшись…
Когда на землю пали плотные зимние сумерки, Аргрим, Эвелир и Кадис наткнулись на большое селение, походившее, пожалуй, даже на город. Там остановились на постоялом дворе, расположенном у самой окраины.
Контингент тут, на первый взгляд, собрался довольно сомнительный. Видимо, постоялый двор этот не пользовался особым спросом у мирных людей, зато воинов, как только что взявших оружие, так и ветеранов, тут было более чем достаточно. Видимо, где-то недалеко находился их лагерь.
Постоялый двор оказался довольно дешевым, а Аргрим, Эвелир и Кадис, хоть у них и было достаточно денег, решили, что лучше экономить, ведь вдруг эльфы потребует за Кольчугу Стихий кроме кольца Кадиса еще и золото.
В ожидании хозяина путники просидели довольно долго. Эвелир уже хотел было отправиться на его поски, но, наконец-то, он появился сам. Хозяин тоже, очевидно, был не из мирных. На левом глазу надета повязка, из под которой выглядывает зарубцевавшаяся и ставшая похожая на потрескавшейся камень кожа, под просторным халатом внимательный взгляд наемника обнаружил искривленную салимальскую саблю, да и голос у этого человека был подстать старому вояке.
– Что вам угодно? – гаркнул тот так, что Аргрим чуть не подпрыгнул на месте. Несмотря на свой вид, Орлуг, так представился хозяин, был довольно вежлив.
– Нам бы чего-нибудь перекусить, – сказал Эвелир, чувствовавший себя здесь, как у себя дома, ведь и сам совсем недавно являлся воинов. – И комнату на троих.
– Хорошо, – снова рявкнул хозяин, и удалился.
Путники уже приготовились было вновь к долгому ожиданию, но еду принесли быстро. Симпатичная служанка поставила тарелки на стол, а Эвелир, как всегда не смог удержаться от комплимента. Служанка немного смутилась и улыбнулась, показав ровные белые зубы, а затем куда-то ушла, ловко увернувшись от руки наемника, который сделал попытку ущипнуть ее чуть пониже спины.
– Что-то мне не нравится это место, – сказал Аргрим, когда они принялись за трапезу. – Как-то все тут подозрительно.
– Что именно? – не понял наемник, отламывая порядочный кусок хлеба.
– Люди тут странные, – протянул маг, косясь на противоположный стол и восьмерых человек, что трапезничали за ним.
– Тогда ты меня тоже можешь назвать странным, – улыбнулся наемник.
– Это почему же? – удивился Аргрим.
– Потому что я тоже воевал, а собрались тут в основном вояки, – пояснил наемник. – А они люди отнюдь не плохие, и даже намного лучше чем всякие там мирные крестьяне, которые готовы за пару золотых монет заложить своих родных. Никогда не было такого на моем веку, чтобы один воин предавал другого, но зато таких случаев с обычными землепашцами было предостаточно. Страх за свою шкуру заставляет подставлять под удар других, и это верх подлости.
– А как же Рентар, хозяин той таверны, где мы натолкнулись на Западную Стражу? – спросил Аргрим. – Он ведь тоже обычный человек, но повел себя очень даже благородно.
– Это скорее исключение, нежели правило, – пожал плечами Эвелир. – Что бы ты там не говорил, но я тебе сказал, как есть на самом деле, а ты уж можешь мне и не верить.
– Кстати, Эвелир прав, – вмешался в спор бывший главный служитель. – Очень часто воины действительно бывают намного лучше, чем те же самые крестьяне, что бы там не рассказывали о жестокости служилых людей. Они никогда не станут убивать, причинять боль или насиловать своих, хотя с пленными у них совсем другой разговор. Но война – есть война. И там чужие – это чужие…
– Никогда бы не подумал, – протянул Аргрим. И только теперь до мага начало доходить, что Кадис с Эвелиром были полностью правы. Взять хотя бы тот трагический случай с его матерью. Односельчане Аргрима – вроде мирные люди, практически разорвали его мать, словно стадо гиен. Хотя… даже гиены не накидываются на своих сородичей ради того, чтобы только потешить свою жажду крови. Они не придумывают никаких ложных обвинений, они никогда не станут убивать ради забавы… Нет, что бы там не говорили, а животные куда более чище и куда менее жестоки, нежели люди. Хотя внешность порой их и бывают обманчивой.
Так, видимо, и тут. Очень часто люди судят о других только по тому, как они одеты, сколько денег у них в кошельке, совсем забывая о душевных качествах. А ведь они-то как раз на первом месте. Сколько было пророков, втоптанных в грязь и убитых только за то, что они были не похожи на других, сколько было тех, кто погиб за людей, но не получил за это ни одного медяка, сколько тех же самых воинов, что погибли, защищая родной край. Действительно очень часто внешность обманчива.
– Пожалуй, вы правы, – произнес маг после некоторый раздумий. – Не стоит судить о людях только по их виду.
– Жаль только, что не многие понимают это, – со вздохом произнес бывший главный служитель.
Путники вновь принялись за еду, успевшую уже немного остыть. Кстати, ее на этом постоялом дворе готовили как раз просто восхитительно, что было довольно странно, ведь даже в очень дорогих тавернах еду порой подавали, словно в каком-нибудь затрапезном трактире, а тут такие кушанья… Впрочем, что толку удивляться. Чего только не встретишь в дороге…
Поужинав, путники отправились в отведенную им комнату. Она оказалось хоть и небольшой, но зато чистой и уютной.
Долго сидеть не стали, а в скором времени отправились на покой. Вскоре в комнате наступила абсолютная тишина, нарушаемая лишь дыханием спящих.
* * *
Восход только-только занимался, а путники уже были в пути. Они хотели добраться до Северного Леса, как можно быстрее, забыв даже о том, что силы нужно экономить, ведь они могут понадобиться в любой момент. Было что-то странное в этом желании, ведь ничего хорошего в обители белых эльфов путников не ожидало. Это же не возвращение домой.
Однако так устроены все люди, что им надо куда-то стремиться. И когда человек достигает определенной цели, то он сначала радуется, что сделал то, что задумывал, а потом ищет новую задачу, чтобы заняться ее решением. Пускай даже она будет на первый взгляд абсолютно бесполезной. А если не будет никакой цели, то и жить тогда выходит незачем; да и будет ли называться человеком тот, кому ничего больше не надо в этой жизни?
И часто люди (и не только они!) идут в путешествие, сами не зная, что их там ждет, и возвращаются домой героями. И неизвестно еще, что бы стало со всеми разумными существами, действуй они, только зная все наверняка и тщательно планируя. Наверное, они бы вымерли со скуки.
Что случилось бы с Авраимом, если бы он остался в родовом замке, и не отправился бы в дальней путь к Черным Горам? Что делал бы сейчас Аргрим, если бы он не решил отомстить? Что стало бы с Кадисом, останься он в Обители?.. Может быть, встреча по сути трех смертельных врагов, ставших лучшими друзьями – это воля Судьбы или Богов? Сложно гадать. Да и зачем? Ведь все что не делается, как известно, делается к лучшему…
Рассвет разгорелся сильнее. Солнце еще не показалось из-за горизонта даже наполовину, однако стало светло, как днем. На снегу появились длинные тени, причудливо мешающиеся с золотыми лучами нового солнца. В это утро все это смотрелось как-то особенно торжественно, и не маг, ни наемник, ни бывший главный служитель не могли объяснить это ощущение, но каждый невероятно остро чувствовал его…
Впереди угадывались неясные очертания небольшого городка, расположившегося среди высоких елей, походивших на сторожевые башни, охранявшие грозные крепости.
Путники проехали мимо этого селения – обедать было еще рано, как, впрочем и отдыхать. По дороге проскользили несколько телег на полозьях, груженные хворостом, затем пронеся всадник, а после дорога вновь стала пустынной. Зима в Криоле – не лучшее время для путешествий…
До самого полудня Аргрим, Эвелир и Кадис двигались без остановок. Небольшой привал, устроенный прямо на обочине дороги (до ближайшего поселения было довольно далеко), восстановил силы путников, и они вновь отправились в дорогу.
На ночь остановились в небольшом поселке, состоящем примерно из двадцати домов. Староста согласился дать кров путешественникам, не потребовав за это (что было весьма странно) не единой монетке. Магу, наемнику и бывшему главному служителю принесли ужин, который оказался очень даже хорош, а затем провели в небольшую комнату и сказали, что здесь они смогут переночевать.
Так прошел еще один день…
А наутро вновь в дорогу. Вновь лыжи заскользили по утоптанному снегу на дорогах, понеслись мимо придорожные деревья, появлялись иногда из-за горизонта и снова уходили куда-то вдаль селения.
Так прошел еще один день, а за ним еще один, и понеслась неисчислимая их вереница. Так незаметно наступила весна – а точнее даже не весна, а всего лишь первое число ее первого месяца – Месяца Синего Льда. Этот день должен был стать особенным для путников, потому что именно сегодня они должны достигнуть Северного Леса.
Никто не говорил ни слова, все спешили вперед изо всех сил, не тратя время попусту на разговоры. Да к тому же и погода не благоволила долгим беседам на открытом воздухе. С неба сыпали частые снежные хлопья, а с севера дул не холодный, но какой-то промозглый ветер. Такая погода стояла уже второй день подряд.
Чем ближе Аргрим, Эвелир и Кадис подходили к Северному Лесу, тем меньше городов и деревень попадалось им. В последний день Месяца Свирепых Ветров им вообще не удалось найти место для ночлега. Сегодня же, в самом начале дня им попалась крохотная деревенька, состоящая всего из семи домов, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что она уже давно покинута.
Все это было довольно странно, и наводило на мысль, что эльфы относятся к людям крайне недружелюбно, и именно поэтому они уходят подальше от Северного Леса. Однако могло быть также, что люди просто боятся селиться рядом с лесным народом, поэтому и покидают близлежащие селения…
Наступил полдень. Солнцу, скрытому за свинцовыми облаками, пригнанными с Ледового Океана, еле-еле удавалось освещать окрестности неярким, похожим на лунный, светом. Все краски при этом как-то сразу терялись, блекли, как на древних рисунках. Оставалось только белое безмолвие, и даже голые черные стволы отчего-то серели.
– Когда мы уже дойдем до этого проклятого леса? – пробормотал Аргрим, чувствуя, что еще совсем немного, и он свалится на землю от усталости.
– Осталось совсем немного, – подбодрил друга Эвелир.
– Очень на это надеюсь, – пробурчал тот, и вновь наступило молчание.
Еще пол-лиги осталось позади, и вот вроде бы впереди начали прорисовываться какие-то неясные очертания.
– Вы это видите? – взволнованно произнес Кадис.
– Видим, – ответил за всех Аргрим. – Это, надеюсь, Северный Лес, а не что-то другое.
– Я тоже надеюсь, – вздохнул Эвелир, порядком уставший, как и его спутники, от долгого перехода.
Вскоре очертания Северного Леса, а что это был именно он, не осталось никаких сомнений, стали более отчетливыми, однако все равно пока было сложно рассмотреть их из-за сильного снегопада.
Подходя ближе, путники ожидали, что сейчас они увидят что-то поистине невероятное, однако ничего особенного их взору не открылось. Северный Лес оказался точь-в-точь таким же, как и множество других лесов, раскиданных по северной части Континента. Только деревья тут были больше не хвойные, а лиственные – клены, липы, дубы и еще какие-то неизвестные путникам породы. Вдалеке мелькали несколько зеленых пятен елей. В общем, все как обычно. Наемник даже подумал, что они ошиблись, свернув не туда, куда нужно, и сейчас идут в самый заурядный лес.
Но только вступив под сень Леса, Аргрим, Эвелир и Кадис поняли, что на самом деле он не так прост, как кажется. От каждого ствола исходила какая-то удивительная, умиротворяющая энергия, которая заполняла все тело изнутри и баюкала на своих волнах. У путников сразу пропало ощущение усталости, а осталось только чувство легкости и какая-то непонятная радость, хотя радоваться тут было особо нечему.
Была в Северном Лесу еще одна деталь, которая бросалась в глаза не сразу – земля не была покрыта снежным покровом. Подняв голову вверх и проследив полет снежинок, Эвелир обнаружил, что они таят, не долетая до земли всего пару локтей. Но несмотря на отсутствие снега, в лесу все равно было так же холодно, как и за его пределами.
– Ну что, пойдем дальше? – спросил наемник, чуть улыбнувшись.
– А что если нас примут за врагов? – заколебался Аргрим.
– Тогда давайте не будем никуда идти, а лучше сделаем так, – бывший главный служитель подождал мгновение, а затем заорал, что было сил, причем, голосом, который мог бы принадлежать молодому увальню, но Никак не восьмидесятилетнему старцу. – Есть тут кто? Мы пришли с миром!
– А если они нас не слышат? – усомнился Эвелир.
– Я более чем уверен, что слышат, – уверенно заявил Кадис. – Надо только подождать.
Прошло довольно длительное время, но на зов Кадиса никто так и не откликнулся. Снег продолжал падать с серых небес, припорашивая шапки и плечи путников. В Лесу царила тишина.
– Вот видишь, я же говорил тебе, что они нас не услышат, – укоризненно произнес наемник. Аргрим и Эвелир перешли с Кадисом на "ты" полторы недели назад. Поначалу они немного стеснялись обращаться так к бывшему главному служителю, но потом привыкли.
– Тогда нужно идти вперед, – сказал Аргрим. – Не стоять же нам тут целый день.
– Хорошо, – согласился Кадис. – Пойдем вперед.
Палая прошлогодняя листва зашуршала под ногами путников, они медленно уходили вглубь Леса. Изредка кто-нибудь из троицы криком давал знать, что они пришли с миром, но ответа по-прежнему не было.
Оглянувшись назад, Аргрим увидел, что просвет почти исчез, а это значит, что они прошли уже около четверти лиги. Падал сверху снег, шуршали листья – почти ничего не изменилось. Только каждое новое встречавшееся дерево оказывалось больше предыдущего, и деревья неизвестной путникам породы встречались все чаще. Силы от них исходило намного больше, нежели от обычных – это чувствовал даже не владевший магий Эвелир. Однако сила это уже стала привычна всем троим. Так когда заходишь в реку, сначала чувствуешь бодрящую свежесть, а через несколько мгновений привыкаешь к ней.
– Эй, есть кто тут живой?! – в очередной раз прокричал Эвелир, когда еще пол-лиги остались позади. Деревья уже поднимались саженей на двадцать пять, если не больше, а в обхват были никак не меньше двух-трех.
Ответа не последовало, и путники уже хотели продолжить свой путь, как вдруг из-за толстенных дерев, стоящих впереди, выскочило сразу около десятка эльфов – в том, что это эльфы сомневаться не приходилось – кому еще быть в Северном Лесу в такую пору?
– Всем стоять! – приказал один из них. В руках он держал недлинный посох из причудливо переплетенных ветвей. У остальных же в руках были короткие луки, а наконечники стрел светились зеленоватым светом. Всего в поле видимости путников находилось восемь эльфов, но кто знает, сколько еще их могло прятаться за деревьями.
Аргрим, Эвелир и Кадис замерли на месте, только-только увидев эльфов, и никаких команд для этого им вовсе не требовалось. Они глядели во все глаза на представителей лесного народа, которые были одеты совсем не по погоде в легкие куртки, чуть-чуть опушенные мехом, и невысокие сапоги. На головах эльфов не было никаких шапок, и волосы (которые, кстати, у всех длиной были примерно до пояса) свободно струились по плечам и спине.
– Как вас зовут, и кто вы такие? – обратился к путникам на языке Криола эльф, держащий в руках посох.
– Мое имя Аргрим, я родом с Южного Хребта, – представился маг. – Я и мои спутники – Эвелир, мой земляк, и Кадис родом из Арканской Империи –пришли сюда, чтобы обсудить с вами крайне важный вопрос. А как звать тебя, доблестный эльф?
– Мое имя Ариен, – произнес эльф, машинально переходя на язык Одитора. Интонация его показалась путникам достаточно дружелюбной. – Я, как не сложно догадаться, родом из Северного Леса. А что же касается вашего вопроса, то почему мы должны обсуждать его с вами?
– Потому что он важен не только для людей, – сказал Эвелир. – Но и для каждого существа, что живет в нашем мире. Так что я прошу вас – хотя бы выслушайте нас.
Некоторое время эльф колебался, а затем произнес:
– Хорошо, но можете ли вы с полной уверенностью сказать, что то дело, которое вы хотите обсудить важно для нас в той же степени, что и для людей?
– Можем, – кивнул Кадис.
– Ладно, – нехотя сказал Ариен, затем обратился к эльфам с луками на своем языке: – Онера Неорес.
В переводе это значило – "позовите Старшую". Старшей эльфы называли (хоть это и было немного странно) самую младшую эльфийку, входившую в Верховный Совет – своеобразное правительство эльфов, состоящее из пяти старейших представителей расы. Именно Старшая решала все вопросы, которые эльфы никак не могли назвать очень важными, но они все равно требовали разбирательств. Остальные же члены советы включались в обсуждение только тогда, когда Неорес решала, что дело, порученное ей, требует более детального обсуждения.
– Не могли бы вы пока рассказать мне о том, что привело вас в наш лес? – попросил Ариен у трех путников, которые по-прежнему оставались под прицелом семи эльфов.
– А не мог ли ты сначала сказать своим друзьям, чтобы они спрятали свои луки, а то мне как-то не по себе? – Эвелир сказал это как можно мягче, чтобы не задевать гордость эльфа. Тот же видимо понял, что наемник не дерзит ему, а просто просит. Ариен нехотя махнул эльфам рукой, и они опустили свое оружие, и спрятали за спину стрелы.
– Так теперь вы можете рассказать мне? – Аргриму показалось, что в голосе эльфа просквозила какая-то усталость.
– Да, – наемник чуть пошевелился, разминая ноги. – Дело в том, что несколько седмиц назад нам удалось узнать, что нашему миру грозит серьезная опасность, – Эвелир начал рассказывать о том, что произошло с ним и его спутниками в Храме. Эльф не перебил его ни один раз на всем протяжении рассказа, только когда речь зашла о Кольчуге Стихий, он чуть поднял изящную бровь, но промолчал. – Вот за этим мы и направились в Северный Лес.
– А чем вы можете доказать, что ваши слова – это не простой предлог выудить у нас ценнейший артефакт? – подозрительно спросил Ариен после того, как Эвелир закончил повествование. – Ведь не будем же мы потом искать вас по всему миру. Вы прекрасно это знаете.
– А если мы скажем, достопочтенный Ариен, что знаем, что два десятка лет назад из вашего леса пропала одна из эльфийка по имени Илинель? – спросил Кадис, наблюдая, чуть улыбнувшись, что раскосые глаза эльфа помимо его воли стали шире. – Она, если я не ошибаюсь, воспользовалась Святилищем Арегау, и отправилась на Южный Континент, но вернуться так и не смогла. А если вы одолжите нам свой артефакт, то мы сможем вернуть ее.
– Но откуда вы знаете? – справившись с собой, хриплым голосом спросил эльф.
– Мой друг же говорил тебе, что эти сведения рассказали нам Арегау, – пожал плечами бывший главный служитель. – К тому же в залог наших добрых намерений мы можем оставить вам это кольцо, – Кадис снял с руки перстень, что подарили ему эльфы из Срединного Леса. – Этот артефакт имеет немалую силу, и когда-то принадлежал эльфам, как, впрочем, и Кольчуга Стихий когда-то была у людей. Так что обмен, я считаю получиться вполне равноценным…
Ариен совсем смешался, и если бы не появление Старшей, то, наверное, и вовсе не нашелся бы что ответить. Эльфийка из Верховного Совета прибыла на поляну, где эльфы застали трех путников, на снежно-белом леопарде, чем немало поразила Аргрима, Эвелира и Кадиса. И где ей вообще удалось достать такого и как получилось приручить дикого зверя? Сама она была одета в длинное одеяние светло-зеленого цвета, похожее на мантии, что так любят носить серпанские маги. Голову украшал тонкий обруч, который помимо простого украшения являлся еще и мощным артефактом, Аргрим чувствовал это. Снежинки, так и не прекратившие падать с неба, ложились на ее длинные, почти до самой земли, волосы и оставались блестеть на них причудливыми самоцветами. Черты лица поражали своей правильностью, а кожа словно бы сияла изнутри.
– Подождите несколько мгновений, – бросил Ариен, и начал что-то быстро-быстро говорить только что прибывшей эльфийке на своем языке. Та молча кивала, а прекрасное лицо ее оставалось неизменным. Только один раз чуть повела она бровью, но более никак не выдала своего беспокойства. Затем она бросила несколько фраз Ариену и повернулась к путникам.
– Мой брат сказал мне все, что вы только что сообщили ему. Кстати, я, как вы, наверное, уже успели понять, одна из хранительниц этого леса. Я не буду открывать вам своего истинного имени, называйте меня также, как и мои братья – Неорес, – эльфийка сделал небольшую паузу, а затем продолжила. – У меня есть основания верить вам, ведь вы не могли никоим образом проследить за нами, когда мы посещали Святилище Арегау, а, следовательно, сейчас вы действительно говорили то, о чем поведали вам души умерших. Но вот только почему мы должны вмешиваться в судьбу этого мира, если еще до сих пор ничего страшного так и не произошло, и у нас нет особых поводов для беспокойства?
– А вы хотите, чтобы произошло? – зло спросил Аргрим. – Почему нельзя просто поверить нам на слово? Тем более доказательств и аргументов мы привели более чем достаточно. Даже если вы так уж боитесь доверить нам Кольчугу Стихий, то я могу остаться заложником у вас. Как вам такое предложение?
– Похвальное мужество, – губы эльфийки тронула легкая улыбка. – Но мы не собираемся брать никого в заложники. Просто эльфы не настолько суетны, как люди. Мы не принимаем извержение вулкана или шторм за дурное предзнаменование. Это ничего не значащие намеки, а нам же нужны факты. Если бы мы сами видели представительницу народа Арегау, точнее, ее дух, тогда мы без колебаний отдали бы Кольчугу, но полагаться на слова незнакомых нам людей мы не можем. Кто знает, вдруг вы получили эти сведения путем темных ритуалов или же как то еще…
Я не хочу вас оскорбить, просто поймите, что у эльфов все иначе, нежели у вас. Мы не заселяем всю землю, в нашей власти только малая часть ее. Мы не можем разбрасываться ни артефактами, ни чем-либо другим, поскольку вернуть это будет очень сложно. А завоевывать новые земли, как делаете это вы, люди, мы не можем. Не из-за слабости, а из-за своих убеждений. Именно поэтому мы, Белые Эльфы, поселились, считай, на самой окраине континента. Тут ни с кем не нужно воевать, а наш лес понемногу разрастается…
Так что мы не можем так слепо доверять вам.
– А что вам мешает сходить в Черные Горы и проверить правду мы говорим или нет? – спросил Аргрим.
– Многое, – задумчиво протянула эльфийка. – Даже слишком многое…
– Так, значит, вы не хотите отдать нам артефакт? – со злостью спросил Кадис. – Для вас какая-то магическая побрякушка ценнее, чем весь мир? Как вы не понимаете, что сами же потом будем сожалеть?!
– Ты – человек, и не поймешь того, что руководит нашими решениями, – печально ответила эльфийка. – Поверь, я бы не колебалась, если бы была человеком хоть на одну десятую часть, но мы – эльфы живем совсем по другим законам.
– А я-то думал, что когда дело касается чьих-то жизней, то любой закон можно обойти, – Эвелир посмотрел прямо в глаза Неорес, в глубокие золотисто-карие глаза. Наемник знал, что сможет оскорбить этим гордую эльфийку, но сейчас ему было все равно.
– Хотя… – в голосе эльфийке послышалось неуверенность. – Вы можете остаться у нас. Я позабочусь о том, чтобы вы разместились со всевозможными удобствами, а завтра я остальные члены Верховного Совета соберемся и обсудим все сказанное вами. Может, они согласятся отдать вам Кольчугу Стихий.
"Слава Богам", – пронеслось в голове у всех трех путников одновременно.
– Следуйте за мной, – сказала Неорес.
Аргрим, Эвелир и Кадис отправились вслед за эльфийкой. И вновь, чем глубже они уходили в лес, тем величественней он становился. Деревья делались больше и больше. Теперь уже приходилось очень сильно напрягать глаза, чтобы различить их верхушки. Аура, которую путники ощутили, только-только вступив в Северный Лес, тоже стала намного сильнее. Впрочем, путники вновь начали ощущать усталость, несмотря на струящуюся от дерев энергию. Аргрим же, пользуясь тем, что он находится в гостях у белых эльфов, решил задать вопрос Старшей.
– Скажи, прекрасная Неорес, а что за деревья растут у вас в лесу?
– Эти деревья когда-то были распространены по всей земли, – начала рассказывать эльфийка. – Но только таких размеров, как тут они не достигали нигде. Не спрашивай почему, я все равно тебе не отвечу. Затем же они стали исчезать по какой-то неведомой причине, и сохранились только в Северном и Срединном Лесах, где магия эльфов давала им жизнь. В других же местах они встречаются крайне редко. Многие народы почитают эти деревья как святыни, ведь вы же чувствуете, какая энергия от них идет?
– А с чем связано то, что эти замечательные деревья накапливают такую энергию? – поинтересовался маг.
– Дело в особом сорте древесины, из которого они состоят, она работает как сильнейший магический накопитель. – пояснила эльфийка. – Кстати, я смотрю, что ты являешься чародеем. Наверняка тебе приходилось неоднократно сталкиваться с различными талисманами из этих деревьев. Наши собратья из Срединного Леса торгуют, как это не прискорбно, подобными вещами.
– Я видел такие талисманы, – подтвердил Аргрим. Он действительно неоднократно встречал всякие обереги из древесины леса, где обитали эльфы. – Но почему же ты сожалеешь о том, что эльфы из Срединного Леса продают талисманы из этих прекрасных дерев. Ведь, не рубят не они их. Как мне известно, эльфы очень ценят все, что в той или иной степени связано с лесом, а уж рубить деревья у себя в лесу – это все равно, что поджечь собственный дом.
– Ты прав, они не рубят деревья, но я лучше не буду тебе ничего объяснять, – вздохнула Неорес. – Не мне судить моих братьев. Мне просто жаль их, потому что они забыли законы своих предков и слишком часто общаются с людьми.
– А что тут плохого? – удивился чародей. – Неужели эльфы считают, что люди хуже их? Но ведь такая позиция уже сама по себе указывает на то, что тот, кто ее придерживается сам, недостоин того, чтобы с ним общались другие!
– Веское замечание, – вновь печально улыбнулась Старшая. – Но только сам посуди, разве не стали эльфы из Срединного Леса придерживаться других взглядов, нежели мы, после того, как они начали торговать с людьми. Наверное, тебе сложно делать выводы, а я прожила уже более восьмисот лет, и могу сравнивать былое с настоящим. Так что не надо думать, что эльфы так плохо думают о людях, просто мы не хотим, чтобы вы влияли на нашу культуру и обычаи. На наш мир, засоряя его своими грехами.
– Надо же, – протянул Аргрим. – Никогда бы не подумал. Кстати, Кадис, А что говорил тебе эльфы про людей, с которыми тебе довелось общаться?
– Давай, лучше поговорим об этом в другое время, – попросил бывший главный служитель.
– Хорошо, – согласился маг.
Дальше люди и эльфы продвигались вперед, сохраняя абсолютное молчание. Позади осталось более двух лиг, а эльфы и не думали останавливаться. Глядя на них, создавалось такое впечатление, будто они не идут вовсе, а парят над землей. Неорес же и вовсе ехала на своем леопарде, словно на коне, и уставать уж точно не собиралась, а вот Аргрим, Эвелир и Кадис потихоньку выбивались из сил, несмотря даже на волшебную энергию.
В начале пути никто из них не замечал усталости, потому что всем троим было жутко интересно брести под таинственными лесными сводами и созерцать доселе невиданные пейзажи. Но со временем Белый Лес уже перестал удивлять их…
Осталась позади еще одна лига, и путники заметили некоторую странность. Сейчас был вечер, и солнце уже, должно быть, начинало уходить за горизонт, но в лесу почему-то оставалось светло, словно днем. Эвелир попытался посмотреть на небо, но не увидел его – ветки гигантский деревьев мешали рассмотреть, что происходит наверху.
– А что в Северном Лесу всегда светло, как днем? – поинтересовался наемник у Старшей.
– Нет, – ответила эльфийка. – Это наша эльфийская магия – чтобы вам было удобнее идти. На самом деле солнце уже почти зашло.
– А почему же тогда я не чувствую никакого чародейства? – поразился Аргрим, который тоже заметил, что сумерки в Лесу и не думают наступать.
– А это уже наш секрет, – произнесла Неорес загадочным тоном. – Впрочем, вы можете его разгадать, но правильно ли вы поняли или нет, я вам не скажу.
Некоторое время Аргрим, а вместе с ним и Кадис ломали голову над тем, как же эльфийке удается поддерживать свет в лесу, однако ответ в голову им так и не пришел. Зато раздумья помогли скоротать время, и еще одна лига осталась позади.
– А могу ли я осведомиться – долго ли нам идти? – Эвелир уже еле передвигал ноги.
– Еще лиги четыре, – произнес Ариен, а Аргрим и Эвелир мысленно попросили у Богов силы, чтобы дойти. – Да вы не расстраивайтесь – на самом деле это недалеко. Хотите совет? Просто расслабьтесь и позвольте силе, что находится в лесу, унести вас, отдайтесь ей. И тогда вы даже не заметите этих четырех лиг.
Все трое путников попытались последовать совету эльфа, и спустя некоторое время с удивлением ощутили, что идти действительно стало намного легче. На каждого из них словно бы накатила волна, которая забрала с собой усталость и все плохие эмоции, оставив только легкость и какое-то неуловимо-приятное ощущение. Почти как в самом начале из путешествия по Северному Лесу.
В таком состоянии четыре лиги и впрямь не показались Аргриму, Эвелиру и Кадису тяжелым испытанием, а скорее стали легкой прогулкой.
– Вот мы и пришли, – наконец-то сказала Неорес, останавливаясь.
– Куда? – поинтересовался Аргрим, глядя на все тот же лес, Простирающийся вокруг.
– Посмотрите наверх, – эльфийка подняла руку.
Все трое подняли головы, и увидели нечто, что весьма удивило их. Среди причудливо переплетенных ветвей находились небольшие одноэтажные домики, сильно напоминающие обычные постройки людей, но вместе с тем и они чем-то отличались от них. В глазах путников вновь разгорелся интерес.
– Здесь находится одна из наших окраинных деревень, – пояснила Неорес. – Вам повезло, что я прибывала здесь именно сегодня. Иначе вам пришлось бы ждать меня на окраине леса несколько дней.
– Но как тебе, достойнейшая Неорес, удалось так быстро добраться отсюда до того места, где нас встретил Ариен и его э-э… братья? – изумился Аргрим.
– Это тоже один из секретов эльфов, – сказала Старшая. – Давайте-ка мы лучше поднимемся наверх, и там я покажу дом, в котором вы можете пожить пару дней до тех пор, пока я не обсужу все с Верховным Советом.
– Но как мы поднимемся? – спросил Эвелир, смотря на дома, что располагались примерно в двадцати саженях над головой.
– Просто, – произнес Ариен. – Главное не двигайтесь.
Путники кивнули, и тот час замерли на месте. Через некоторое время они почувствовали, что их подхватил какой-то странный поток (при этом Аргрим и Кадис вновь не почувствовали волшебства) и начал увлекать наверх. Затем аккуратно поставил на одну из веток, которая больше походила на мост. Следом за Аргримом Эвелиром и Кадисом воспарили и эльфы.
– Следуйте за мной, – произнесла Неорес, едва ее ноги коснулись испещренной мелкими трещинками коры.
Эльфийка уверенно пошла вперед по широким и довольно ровным веткам, за ней отправился Ариен, затем следовали маг, наемник и бывший главный служитель, а замыкали шествие эльфы с луками. Сначала путники двигались медленно, боясь упасть, но со временем высота стала привычной, и они уже шли со своей обычной скоростью.
Путешествие по ветвям деревьев продолжалось недолго. Путники прошли саженей пятьсот, и остановились перед небольшим домиком. Теперь каждому из троицы стало ясно, почему им показались необычными эти дома. Оказалось, что стены их выложены не из бревен, а сплетены из толстых прутьев. Крыши же были самыми обычными.
– Заходите, – Неорес гостеприимно распахнула дверь.
Внутри дом оказался тоже самым обычным. Три плетенные кровати. Занавески из тростниковой бумаги, деревянная вешалка и стол с четырьмя стульями. Стены тоже отделаны тростником.
– Можете располагаться тут, а через три дня я вернусь, и уже тогда скажу можем ли мы отдать вам Кольчугу Стихий или нет, – сказала Старшая, обводя комнату внимательным взглядом. – Только не забывайте, что не все в этом лесу позволено вам, и не делайте опрометчивых шагов.
– Хорошо, – кивнул Аргрим. – Значит, до встречи через три дня?
– До встречи, – попрощалась Неорес. – Я оставлю с вами Ариена и Эльвига, – эльфийка кивнула на одного из эльфов с луком. – Они позаботятся о том, чтобы вас никто не побеспокоил. А теперь можете ложиться отдыхать – вы сегодня проделали нелегкий путь.
Неорес удалилась из домика. И как только дверь за ней захлопнулась, светлые сумерки за двумя широкими окнами сменились непроглядной тьмой. Видимо, эльфийская магия перестала действовать.
Аргрим же, Эвелир и Кадис решили, что сейчас лучше всего лечь спать, а завтра уже поговорить обо всем, что они здесь увидели.
Глава 12
Хребет
Весна пришла в Серпан, хотя по календарю зима еще продолжалась – на дворе был двадцать пятый день последнего зимнего месяца.
Кое-где оставшийся снег после недавней оттепели начал очень быстро таять, и к концу месяца его и вовсе не должно остаться. На дорогах же он исчез давным-давно, но на смену ему пришла новая напасть – слякоть, которая очень сильно затрудняла продвижение. Впрочем, для двух человек она была не таким уж серьезным испытанием, нежели, например, для купеческих обозов, скорее уж просто мелкая помеха.
Идти Канну с Наритом оставалось не так уж и долго, Южный Хребет со дня на день должен был появиться перед путниками. Жаль только, что ни один из них не знал, сколько точно осталось лиг пути.
Чем ближе путники подходили к Южному Хребту, тем чаще им стали попадаться маги, как и они сами, спешившие к горам, чтобы узнать, что необычного на них произошло. Надо сказать также, что и обычные люди тоже были весьма заинтересованы тем, что произошло на вершинах Южного Хребта – все чаще и чаще на дорогах попадались самые обычные крестьяне, изо всех сил спешившие на север. Видимо, надеялись отыскать в горах клад или что-то наподобие этого. Люди надеялись, что наступило время перемен и что сейчас можно изменить все в единый миг. И многие надеялись, что переломной точкой станет именно Южный Хребет.
Какая-то особенная атмосфера действительно чувствовалась в воздухе практически везде, но что будет на самом деле – этого пока не мог знать никто, однако каждый надеялся, что будущее принесет ему что-то хорошее, хотя все подсознательно чувствовали, что будущее это может быть далеко не светлым и безоблачным…
– Наверняка, первыми мы уже не будем, – протянул Канн, задумчиво следя за обозом, состоящем из двух телег, что находился впереди и пытался проехать сквозь непролазные грязевые топи. И кому только пришло в голову путешествовать на телегах в такое время года?!
– Но не факт, что нам не удастся найти то, что все тут так ищут, – произнес Нарит, улыбнувшись.
– А вдруг здесь вообще ничего нет? – предположил придворный чародей. – Может, просто защитный барьер, поставленный на вершинах гор, потерял свои силы и рассеялся?
– Я вообще сомневаюсь, что барьер подобной магической мощи может рассеяться, – Нарит перевел взгляд на своего спутника. – А ни один из магов не ощутил того заклинания, что сняло его (такое волшебство замаскировать просто невозможно!). Все это вместе взятое значит, что что-то или кто-то воздействовал на барьер изнутри. Барьер разрушился, но не пропустил отзвуков заклинания, разрушивших его. У меня, например, такая версия. А это значит, что на вершинах гор непременно должен находиться объект невероятной силы, который и разрушил его. И еще кто-то, кто может управлять этим объектом…
– Интересная теория, – Канн задумчиво поглядел вдаль. – Но я тоже думал о том, что произошло на Южном Хребте. И у меня есть еще одно интересное предположение. Возможно, что барьер этот не статичное заклинание, установленное раз и навсегда, снять которое может только сам установивший его, а своеобразный многослойный магический забор. Разбить его сразу не по силам ни не одному магу на земле, а вот разобрать по частям очень даже можно. Тогда получается так, что разобрать его может даже первокурсник Арканской Школы Магов, если составляющие достаточно небольшие. Быть может, они просто очень хорошо «склеены».
– Ты думаешь, что я не разу не был на Вершинах Южного Хребта? – усмехнулся Нарит. – И ты думаешь, что я не пытался "разобрать" это заклятие? Поверь, это цельное заклинание, созданное неведомо каким магом или вообще появившиеся само собой.
– Погоди, ты не дослушал меня, – поднял руку вверх Канн. – Дело в том, что кто-то мог найти трещину в монолите магической защиты. Может, никому из магов просто не посчастливилось отыскать ее. Или есть своеобразный ключ, спрятанный в сотне лиг от самого Южного Хребта.
– Должен признать, что это вполне разумно, – согласился Нарит. – Впрочем, все-таки я надеюсь, что мы в любом случае что-нибудь обнаружим в этих горах. Ведь не зря же там была поставлена защита.
– И что, по-твоему, мы найдем?
– Я полагаю, что предмет, что находится (если он, конечно, на самом деле находится) на вершинах Южного Хребта, безусловно, очень древний, и возможно, если он еще и магический, то он поможет нам понять принципы и законы древнейшей магии. А также…
Чародеи довольно долго продолжали разговаривать о том, что может находиться в горах, куда они направляются, но к единому мнению все рано не пришли. Зато дорога за разговором пролетела довольно быстро. Канн и Нарит даже не заметили, как три лиги остались позади, восточный край горизонта стал постепенно меркнуть, а западный наоборот расцветать, чудными цветами.
Когда закат отгорел наполовину, путник вошли в довольно большой город под названием Иркел.
Иркел являлся своего рода пограничным городом и располагался на расстоянии около двадцати лиг от Южного Хребта, а это значит, что идти путникам осталось всего ничего.
Канн и Нарит решили остановиться в небольшой таверне, расположенной в одном из окраинных кварталов города. Был этот квартал, надо сказать довольно чистым и приятным на вид, чего нельзя сказать обо всей остальной окраине города.
Путники разместились за круглым деревянным столом, обитом для прочности железом. Когда служанка – девушка лет пятнадцати, чуть угловатая, но с милым и открытым лицом – принесла ужин, Нарит поманил ее пальцам и спросил:
– Скажи, красавица, а что слыхать о Южном Хребте? Много ли народу туда ходит? Что ищут там? Или, может быть, нашли что-нибудь?
– Да особых-то новостей нет, – пожала она плечами, присев на один из свободный стульев. Клиентов на постоялом дворе было мало, так что девушка вполне могла себе позволить поговорить со странниками, выбравшими для отдыха это заведение. – Только вот маги все что-то роют и роют. А вместе с ними и обычные люди начали к горам сходиться. Вот позавчера мой дядя ушел. Решил узнать, что же там все-таки такое. Только кажется мне, что не к добру все это. Вдруг там какое-нибудь чудовище обитает…
– Значит, там все-таки что-то есть? – уточнил Канн, подумав про себе, что предположение про чудовище отнюдь не самое худшее.
– В каком смысле? – не поняла служанка.
– На вершины гор забраться можно?
– Почему же нельзя? – пожала плечами девчушка. – Теперь-то людей больше ничего не держит.
– Скажи, а что надеются там отыскать обычные люди? – полюбопытствовал Нарит.
– Говорят, что там находится золото и какие-то сокровища, – пояснила девушка. – Но вот только выдумали эти байки про золото и самоцветы совсем недавно. И, сдается мне, что там нет никаких сокровищ. Хотя кто знает…
Говорила она вполне разумно, и Канн с Наритом сделали вывод, что в ее словах есть кое-какой резон. И она не рассказывала о Южном Хребте с ужасом, как многие крестьяне и простые городские жители – ее слова были рассудительны, а в глазах горел интерес; быть может, она сама надеялась узнать что-то новое.
– А ты бы согласилась пойти на Южный Хребет, если бы была возможность? – поинтересовался Канн.
– Не знаю, – честно ответила служанка. – Скорее всего, нет. Чего я там не видела? Была я там несколько лет назад, и сомневаюсь, что после того, как горы окрасились восходом, там что-то изменилось. А сокровища и клады – их же еще и выкапывать нужно, а куда уж мне сдюжить…
– Да уж, – чуть улыбнулся придворный чародей. Эта девчонка явно нравилась ему. С ней было приятно общаться, поэтому Канн решил задержать ее еще немного и поболтать о каких-нибудь других вещах.
Путники поговорили со служанкой еще некоторое, а после та ушла, сказав, что ей пора. Канн и Нарит поужинали, затем вышли на улицу, подышать свежим воздухом, а заодно и полюбоваться закатом (сегодня они остановились на ночлег довольно рано, пройдя за день всего пять лиг).
Вечер был хорош – в воздухе чувствовалась весенняя свежесть, а ветер, дувший с юга-востока, казался по-весеннему теплым. Первые звезды были сокрыты за легкой вуалью облаков, зато виднелась тонкий месяц, смотрящий рогами в левую сторону. Где-то далеко-далеко слышался собачий лай (собаки, кстати, были редкостью в Серпане); запах дыма, принесенного ветром, приятно щекотал ноздри, смешиваясь с запахом талого снега.
Хотелось стоять на улице всю ночь напролет, но завтра нужно было отправляться в путь…
Догорел закат, и Канн с Наритом вернулись в таверну.
* * *
Наступил полдень. Хоть еще почти зимнее, но уже довольно теплое солнце щедро делилось со всеми своими лучами и сгоняло с полей остатки снегов. Пройдет всего пара седмиц, а крестьяне уже выйдут на отдохнувшие за зиму поля, чтобы вспахивать, а спустя неделю и засеивать их. Многие люид уже сменили тяжелые, опушенные мехом, плащи на довольно легкие весенние накидки, под которые обычно надевали рубахи с длинными рукавами и шерстяные безрукавки поверх.
На привал Канн и Нарит остановились в небольшом селении. Там отыскалась вполне приличная таверна, и путники смогли перекусить горячей похлебкой и выпить по кубку слабого домашнего вина.
После вкусного обеда идти дальше стало несколько веселее. Между чародеями вновь начался спор по поводу магических явлений. И Канн доказывал своему другу до самого вечера, что заклинание Щит Смерти не может использоваться против магии Огня, а Нарит пытался убедить его в обратном, ссылаясь на различные источники…
День истаивал, незаметно подкрадывалась ночь. Вскоре она накинула на мир серое покрывало сумерек, словно охотник на зверя ловчую сеть. Чуть позже небо запестрело первыми звездами, а еще чуть погодя тьма сгустилась окончательно.
Однако ночь прошла стороной, пришел новый день, солнце оттеснило звезды куда-то на второй план, и путники снова отправились в дорогу.
Очередной день пути незаметно растворился среди нескончаемой их вереницы, и наступил двадцать восьмой день Месяца Свирепых Ветров.
Наконец-то вдалеке замаячили очертания Южного Хребта. Канн и Нарит могли бы увидеть их еще прошлым днем, если бы над землей не курился молочно-белый туман.
Сегодня тракт более-менее подсох (по крайне мере, слякоть не доходила до щиколотки), и люди начали встречаться на нем все чаще и чаще. Теперь уже по дороге могли почти без помех проехать обозы и телеги. Чем ближе к горам, тем их становилось больше. Каждый надеялся, что найдет на вершинах Южного Хребта что-то нужное именно ему.
– Надо же, сколько тут всяких магов! – подивился Канн, незаметно гася разведывательное заклинание. – Такое ощущение, что я сейчас нахожусь в столице Арканской империи!
– Да, маги тут, похоже, не только с Серпана, – произнес Нарит. – Посмотри чуть направо. Вот тот явно прибыл из Шалиана. Наверное, торопился изо всех сил, раз пришел почти наравне с нами. Быстрый малый…
– Слушай, Нарит! – внезапно осенила голову Канна одна, прямо-таки не очень приятная мысль. – Я ведь и Темные должны быть здесь?
– По идеи, конечно, должны, как бы мне и тебе этого не хотелось. Но нас они вряд ли обратят внимание. Ты лучше расслабься и не дергайся попусту.
– Хорошо бы, – передернул плечами придворный маг…
К полудню горы стали виднеться еще четче, и стало ясно, что подойти к их подножию путники смогут уже под вечер. Было решено не останавливаться на обед в селениях, а перекусить и немного отдохнуть, не уходя далеко от дороги.
А когда солнце окрасило на западе светло-серое небо в оранжевы цвета, путники находились уже у самого Южного Хребта. Однако восхождение на него они решили оставить назавтра.
* * *
Массивные горные вершины вздымались перед Канном и Наритом, грозя вот-вот рухнуть вниз или если не рухнуть сами, то обрушить на жалких людей, осмелившихся потревожить их целые лавины камня и льда. Однако чародеи знали, что это всего лишь иллюзия, поэтому продолжали методично подниматься вверх.
У самого подножия склон был довольно пологим, но когда путники прошли примерно треть лиги, подъем стал намного сложнее. Один раз Нарит оступился и чуть не сломал себе руку, но, слава Богам, все обошлось.
Когда же маги поднялись на небольшое плато, с которого открывался отличный обзор на несколько десятков лиг окрест (благо туман уже исчез), они были изрядно удивлены.
По правую руку от них по пустынным обычно горам тянулся целый караван, состоящий из восьми телег. Сзади каравана шагали еще пять человек, а чуть впереди трое. Кроме того, слева магам удалось насчитать еще две повозки и девятерых людей. Впереди виднелось большое круглое озеро, и если бы Канн с Наритом присмотрелись повнимательнее, то они смогли бы увидеть, что вокруг него устроили стоянку сразу несколько обозов.
– Никогда бы не подумал, что все так ринутся сюда, – протянул Нарит. – Я, конечно, знал, что мы придем сюда не первыми, но чтобы тут было такое скопление народа…
– И могу поспорить, что большинство из них самые обычные люди, – произнес Канн, еще раз обводя взглядом открывшееся пространство. – Похоже, друг мой, мы уже не найдем здесь ничего нового, раз не удалось найти всем этим людям и магам вместе взятым…
– Тут-то мы не найдем, – проговорил Нарит. – Но вот только Южный Хребет отнюдь не маленький. Он тянется на сотни лиг на запад и на восток. А туда, скорее всего, успели добраться не все чародеи.
– Очень в этом сомневаюсь, – усмехнулся придворный чародей. – Если учесть то, что здесь мы встретили столько людей за один день, то там-то уж наверняка один маг да найдется.
– Вполне вероятно, но вот только, чтобы обшарить всю площадь горных вершин, времени нужно очень и очень много. И даже дело не в самом времени, а в чистом везении. Кому повезет больше всех, тот и найдет загадочный артефакт или что-нибудь еще.
– Но вот только шанс, что повезет именно нам, очень невелик, – скептически промолвил Канн.
– Но мы же не можем просто так развернуться и уйти домой, – возразил Нарит. – К тому же и дома теперь у меня нет… Так что я в любом случаи попытаюсь здесь что-то найти. А ты, если хочешь, возвращайся обратно.
– Да ты в своем уме?! – с притворной обидой воскликнул придворный чародей. – Разве ты думаешь, что я смогу повернуть назад, когда у меня, можно сказать, перед самым носом находится то, о чем маги многих поколений могли только мечтать? Ну уж нет! Я выясню, что здесь находится, несмотря на всех этих зевак, пришедших поглазеть на Южный Хребет!
– Похвальная речь! – Нарит хлопнул друга по спине. – Значит, пойдем до конца. Осталось только выяснить, в какую именно сторону нам отправиться. Куда ты предлагаешь.
– На восток, – не задумываясь, ответил Канн.
– Почему?
– Не знаю. Может, интуиция…
– А я бы пошел на запад, – Нарит посмотрел в ту сторону, где скрылись две недавно виденные им повозки.
– И что ты предлагаешь? – поднял бровь придворный маг.
– Может, кинем жребий.
– Хорошо.
Канн умудрился найти в своей походной сумки два совершенно одинаковых на ощупь и по форме куска ткани, но тем не менее они сильно разнились по цвету – один синий, другой черный.
– Выбирай любой, – сказал он своему спутнику.
Нарит взял себе синий, а Канну достался черный. Затем положил оба лоскута в сумку и опять же Нарит вытащил один из них. Тот оказался черного цвета.
– А ты точно не использовал магию? – улыбнувшись спросил Нарит. – А то сдается мне, что теперь оба этих кусочка стали черными.
– Если бы я использовал магию, то сделал бы оба этих лоскутка синими. Мне же ведь не хочется, чтобы ты меня винил в том случаи, если мы ничего не найдем. Зудел бы мне все время под ухом: "А вот пойди мы на запад…" Так что, как видишь, я был абсолютно честен.
Нарит рассмеялся, а затем путники пошли на восток. Солнце уже прошло через полуденную черту, поэтому в скором времени решили устроить привал.
– И все-таки ты точно уверен, что нам нужно именно на восток? – спросил Нарит, помешивая содержимое небольшого котелка.
– Но вот началось, – Канн картинно закатил глаза. – Не прошли мы и десятка лиг, а ты уже винишь меня во всех напастях!
– Нет, я серьезно.
– Если серьезно… – чародей на несколько мгновений задумался. – Если серьезно, то я на самом деле почти уверен, что тот артефакт или какой-то другой предмет, который нам нужен, находится на востоке. А почему ты решил, что нам нужно идти на запад?
– Знаешь, – Нарит внимательно посмотрел на придворного мага. – Если честно, то я тоже вначале хотел идти на восток, но сказал, что нам нужно в другую сторону только из-за того, что не хотел повторять за тобой… Так что, если ты веришь в провидении, то вот оно в чистом виде.
– Забавно, – улыбнулся Канн. – Сама судьба помогает двум отважным героям, пустившихся в путь для спасения мира! Ты действительно так считаешь?
– Может быть…
Эх, если бы чародеи знали, как на самом деле недалеко они оказались от истины! Но вот только, скорее всего, узнают они это очень нескоро.
* * *
Наступил первый день весны.
Однако в горы весна приходила намного медленнее, нежели на равнине, однако в этом году к началу Месяца Синего Льда снег в горах уже успел изрядно подтаять, так что дорога (если можно было назвать узкую тропинку, теряющуюся среди бесконечных пиков, дорогой) не доставляла особых неприятностей.
В первые два дня пути Канн и Нарит видели, как к двум вершинам, что они миновали, стекаются все новые и новые люди. Это их порадовало, потому что намного меньше человек шли на восток. Впрочем, такие все равно находились и в немалом количестве.
– Не очень-то осмотрительно делают те, кто надеются здесь что-то найти, – заметил Канн. – Наверняка, чародеи уже обшарили тут каждую пядь земли.
– Возможно, – произнес Нарит. – Но вот только ты же знаешь, что люди устроены так, что каждому кажется, что именно он найдет то, что не удалось найти многим другим. А если учитывать еще и лень, то само собой разумеющееся то, что мало кто спешит пройти по всей длине Южного Хребта.
– И все-таки, как ты думаешь, что сделают с нами Темные, если увидят нас? – Канн внезапно перевел разговор на другую тему. Воспоминания стычке с чародеями из ордена Черного Восхода до сих не давали Канну покоя.
– Я же уже говорил тебе, что они нас не узнают. Сколько раз тебе можно повторять, что все будет хорошо?! Вообще ты меня уже достал своими опасениями!..
Канн ничего не ответил, и предчувствия смутной тревоги не оставили его. Словно чья-то невидимая длань все сильнее и сильнее сжимала что-то внутри. И от этого ощущения хотелось бежать на край света, однако придворный чародей понимал, что избавиться от него удастся еще не скоро…
Впрочем, интуиция Канна вновь оказалась права. Когда путники на следующий день остановились на привал возле небольшого горного ручья, на горизонте они увидели опять же несколько фигур, облаченных в темные одежды.
Расстояние пока не давало различить, кто такие были эти неведомые странники, но и у Канна и у Нарита сразу же возникла одна и та же мысль:
– Темные! – в один голос воскликнули они, а затем Нарит прибавил. – Смотри, не дергайся. Не давай им не малейшего повода заподозрить тебя в чем бы то ни было. Может, им нужна вовсе не твоя голова, а что-то другое…
– Звучит обнадеживающе, – криво улыбнулся Канн.
Время летело быстро, и очень скоро Темные (в том, что это они, никаких сомнений не осталось) – на этот раз их было четверо – приблизились к Канну и Нариту, мирно беседующим и делающим вид, словно они и не в курсе, кто такие закутанные в мантии с капюшонами путники.
– Мир вам, господа, – довольно вежливо поздоровался один из Темных. У него был хриплый, но сильный голос, каким впору произносить речи на торжественных собраниях. – Пусть дорога будет для вас легкой, а ноги сами донесут вас, куда надо.
– И вам того же самого, – вежливо ответил Нарит, удивляясь, почему эти ублюдки так учтиво разговаривают с ними. – Что вам будет угодно? Не желаете ли обогреться возле нашего костра или отведать с нами трапезу?
"Еще бы он змею за стол пригласил», – зло подумал Канн, но в лице нисколько не изменился, и даже натянул на губы приветливую улыбку.
– Нет, спасибо, – отказался Темный. – Мы бы хотели попросить вас о другом.
– О чем же? – осведомился Нарит.
– Только сначала скажите, чародеи ли вы или нет?
– Да, мы чародеи.
– Тогда, может быть, у вас найдется несколько щепоток тертого красного болотного корня? Мы можем заплатить вам за него хорошую цену.
– Где-то у меня он был, – Нарит полез в сумку и долго рылся там, затем извлек небольшой пузырек темного стекла и сказал. – Вот. Могу отдать вам половину.
– Хорошо. Пять золотых вас устроит?
– Вполне.
Канн заворожено наблюдал, как член ордена Черного Восхода достает из сумки пустой флакон и ссыпает туда часть содержимого пузырька Нарита, затем Темный снял с пояса кошель с деньгами и отсчитал пять золотых. Придворный маг все время ожидал от него какой-то внезапного удара, однако его так и не последовало.
– Спасибо за то, что так выручили нас, – Темный чуть наклонил голову. – удачи вам в пути. Прощайте!
– Прощайте, – кивнул Нарит.
Вскоре Темные скрылись за горизонтом, и только тогда чародеи смогли вдохнуть с облегчением.
– Ну, что я тебе говорил? – Нарит хлопнул друга по спине. – Мало того, что они нам ничего не сделали, так мы еще и денег подзаработали. Этот корень стоит в четыре раза дешевле, чем они за него заплатили.
– Да, слава Богам, что нам легко удалось отделаться, – выдохнул Канн, чувствуя, как по спине струиться пот. Чтобы ничуть не измениться в лице требовалось очень много сил, и только сейчас маг смог расслабиться. – И как тебе только удалось так спокойно с ними разговаривать!
– Я и сам удивляюсь, – усмехнулся Нарит. – Но знаю одно – усилий это требует неимоверных. Да и голова что-то разболелась…
– Ну этому я смогу помочь, – сказал придворный маг. – Не двигайся несколько мгновений. – Канн положил руки на голову своего спутника, пробормотал несколько заклинаний, а затем спросил. – Ну что, лучше?
– Да. Спасибо тебе.
– А как ты думаешь, встретим ли мы снова Темных на своем пути?
– Вероятнее всего – да. Видимо, людей у них хватает, так что еще несколько отрядов на Южном Хребте отыскать можно будет без особого труда. Те, кто заправляет Орденом, отнюдь не дураки, и должны чувствовать, что на Южном Хребте можно отыскать что-то по-настоящему стоящее.
– Лучше бы мы их не встречали вообще никогда! – с досадой восклинул придворный чародей.
– Кстати, Канн, а если мы найдем артефакт или еще что-то спрятанное в этих горах, то как ты этим распорядишься?
– Не знаю. Наверное, для начала проведу исследования.
– Ну это-то понятно, – кивнул Нарит. – Но что ты потом будешь делать с ним? Не повесишь же ты этот предмет, чем бы он ни оказался, на стенку и не будешь на него любоваться!
– Вот для того, чтобы мне понять, что нужно делать с ним, я и должен провести исследования, – пояснил Канн. – Только тогда можно что-то говорить об использования находки. Если, например, это будет артефакт, и он окажется ничуть не лучше, чем артефакты Темных, то тогда я должен буду уничтожить его, если же это будет какие-нибудь драгоценные камни, то продам их, а на выручку буду спокойно жить где-нибудь и заниматься любимым делом. И если денег окажется много, отдам часть из них тем, кто в них нуждается. А если…
– А если это окажется артефакт невероятной силы? – перебил друга Нарит. – И причем будет светлым, а не Темным. Что тогда ты будешь с ним делать?
– Я даже не знаю, – хмыкнул Канн. – Наверное, любой артефакт все-таки придется уничтожить. Вспомни, какие страсти царили вокруг Храма Ветров, когда он еще не был разрушен. Сколько людей было убито ради того, чтобы завладеть каким-нибудь мощным артефактом. К сожалению, для многих людей желание заполучить власть сильнее, чем желание сохранить кому-нибудь жизнь. Так что подумай, стоит ли оставлять артефакты "невероятной силы", как ты выразился. Кстати, а как сам ты сам бы поступил в подобном случае.
– Я много думал об этом, – протянул Нарит. – Порой склонялся к выводу, что очень мощные магические предметы действительно нужно уничтожать, а порой хотел бы взять найденный (если, конечно, мы что-то найдем!) артефакт себе. Ты только представь, какие возможности открываются! Можно сделать столько всего!.. Хотя… ты наверное прав, власть превращает людей в зверей и лишь единицы избежали этого ужасного превращения. Ты молодец, что не поддаешься на соблазны невероятной силой, а вот я, скорее всего, взял бы артефакт себе. Впрочем, если вспомнить историю Найтила Арринса… Вот уж кто стал настоящим зверем! И кстати, изначально он тоже не хотел ничего плохого делать людям – он просто хотел провести магические исследования, но потом он уже понял, что может получить почти неограниченную власть, и полностью свихнулся… Не хотелось бы мне уподобляться ему… Даже не знаю, как бы я поступил…
– Ладно, давай лучше не будем гадать об этом.
– Хорошо, – согласился Нарит. – Как ты смотришь на то, чтобы отправиться дальше? А то, по-моему, мы уже изрядно здесь засиделись.
Вместо ответа Нарит начал собирать вещи, которых было не так уж и много. А чуть погодя путники вновь шагали по горным склонам, порой спускаясь в глубокие ущелья, а иногда поднимаясь чуть ли на самые вершины, пересекая границы вечных снегов.
Южный Хребет красив в любое время года, и шагать по нему всегда доставляет путешественникам большое удовольствие. Тут можно побыть один на один с первозданной природой, поразмышлять о том, о чем никогда не будешь думать, если находишься в какой-нибудь другой местности. Даже звезды тут становятся ближе и уже не кажутся такими загадочными, как на равнине.
В общем, эти горы чудное место, и нет ничего удивительного, что именно они были выбраны для того, чтобы быть вместилищем артефакта Арегау. Более подходящего места на Континенте найти просто невозможно…
А Канн с Наритом продолжали свой путь.
* * *
Наступил пятый день Месяца Синего Льда. Канн и Нарит уже ушли довольно далеко от перевала, что соединял две части Большого Торгового Тракта, но, к большому их сожалению, люди по-прежнему продолжали стекаться к горам.
Нередко путникам приходилось видеть целые отряды, состоящие порой из двадцати человек, да еще и снабженные телегами. Такое обилие людей было сильно не на руку чародеям.
– Знаешь что я тут подумал? – сказал Канн, когда они с Наритом остановились на полуденный привал. – Ведь люди живут на всем протяжении Южного Хребта. И, следовательно, сейчас, наверняка уже нет вершин, где не побывал бы хоть один человек.
– Мне тоже так кажется, – задумчиво произнес спутник придворного мага, глядя в затянутое легкими облаками небо. – Но вот только, по-моему, есть одно место, куда, как я думаю, чародеи доберутся еще не скоро.
– И что же это за место.
– Это граница Растана с Эртаном. Там стоит стража, но чародеев там пока нет. А тебе же передали известия о тех странностях, что произошли с Южным Хребтом, при помощи магии. Так?
– Так, – кивнул Канн.
– Это значит, – Нарит поднял вверх руку, – что маги в той местности узнают о произошедшем не так скоро, как все остальные. Следовательно, у нас появляется неплохой шанс попасть туда раньше всех остальных.
– Но как же те, кто вышел раньше нас, и, возможно, уже находятся там? –Канн посмотрел на друга.
– Но они-то в любом случае не займут все вершины, что расположены в той местности. Говорят, их там довольно много. К тому же можно зайти со стороны Одитора. Тамошние маги не общаются между собой, как маги Серпана. Пускай, их там несколько больше, но зато у них нет единой системы связи между собой. К тому же возле Южного Хребта в Одиторе люди предпочитают не селиться.
– Да, звучит разумно, – протянул придворный маг. – Теперь самое главное – чтобы все, что ты говорил, сбылось. Тогда, может быть, нам повезет.
Наступила тишина. Небольшой котелок успел вскипеть, путники разлили чай по деревянным кружкам, достали копченый окорок и несколько лепешек, и принялись обедать…
К вечеру облака рассеялись, дав возможность путникам в очередной раз насладиться закатом. Лишь на северном горизонте остались несколько снежно-пуховых громадин, которые окрасились оранжевым, и стали очень сильно походить на пену, что получается при варке абрикосового варения. Нарит помнил, как сам в детстве очень любил ее и всегда, когда мама его варила варенье, вертелся поблизости, ожидая, когда ему дадут любимое лакомство. Да, чудесные тогда были времена…
– Куда держите путь, славные путники? – басовитый голос выдернул чародея из воспоминаний, он открыл глаза, и увидел, что над ним склонились пятеро мужчин. У трех из них на поясе болтались кривые сабли, остальные же были вроде безоружными.
– Держим мы путь на восток по Южному Хребту, – ответил Канн, находившийся неподалеку. – А что вам угодно будет угодно, и откуда вы будете родом?
– Мы из здешних мест, с Южного Хребта, – сказал обладатель басовитого голоса да вдобавок еще и бороды длиной до самой груди. Он широко улыбнулся, но Канну почему-то почудилось в этой улыбке что-то недоброе. И очень скоро маг понял, что не ошибся. – А угодно нам будет, чтобы вы оказали нам небольшую честь, ведь вы тут проходите без нашего разрешения.
"Все понятно – разбойники", – пронеслось в голове у Канн. Про себя же чародей удивился – редко приходится встречать столь учтивых разбойников. Хотя, может, маг ошибается, и это вовсе не разбойники…
– Какую же честь оказать вам, – спросил Нарит, тоже поняв, что тут не все так просто, как кажется на первый взгляд.
– Видите ли, – произнес бородач. – Вы проходите по нашим землям, топчите наши поля и луга, а сами взамен ничего не даете. Вот мы и хотим вас попросить вас оказать нам честь семью золотыми монетами.
"А голову тебе медом не помазать?" – про себя произнес Канн, однако решил пока не вступать в перепалку, а чуть позже как следует проучить незадачливых разбойников, которые, видимо, приняли двух магов за обычных людей. Придворный чародей начал потихоньку стягивать к себе магические нити, сплетая искусное заклинания. Говорить он пока не мог, но зато Нарит, прекрасно все поняв, начал тянуть время.
– Мне нужно отлучиться, – оповестил всех Канн. – Сейчас вернусь.
– А где же это находятся ваши поля? – спросил спутник Канна. – Что-то сколько мы тут не ходили, никаких полей не заметили. Вот про луга вы правильно сказали, но разве кто за лугами следит!
– Это вы на равнине не следите, – разбойник продолжал нести полную околесицу, не снимая с лица дружелюбного выражения и успевая попутно переглядываться со своими товарищами. – А мы, горцы, за всем следим. Так что извольте нам подсобить маленько.
– А если мы не изволим? – нагло спросил Нарит. – Что тогда?
– Тогда, боюсь, обиду вы нам нанесете страшную, – горец покачал головой. – Такую обиду только кровью впору смывать.
– Да неужели вы настолько обидчивы?
– Да это так, – бородач не делал никаких резких движений, но как-то незаметно переменил свою позу так, что стало ясно – выхватить меч и нанести удар он сможет за считанные мгновения.
– А вот и я, – из-за кустов вышел придворный чародей. – Слышал ваш разговор… Кстати, а знаете ли вы, что вы не вправе причинить нам вреда, потому что мы на самом деле являемся духами этих гор, – произнес Канн, закончивший к этому времени все свои заклинания. Теперь оставалось прошептать в нужный момент магическую формулу. – Вы просто-напросто не сможете причинить нам никакого вреда своим примитивным оружием.
– Да вы что? – бородач зло усмехнулся, и всю его дружелюбность как ветром сдуло. – Поди-ка как разливается тут. Нас-то не испугаешь. Короче, золотишко доставай, если не хочешь тут навечно остаться!
– Да как ты смеешь говорить так с духами гор?! – вполне искренне возмутился придворный маг.
– Если ты дух гор, то я один из Великих Герцогов, – бородач перестал даже усмехаться. – Гони деньги, придурок, или мы тебя так искромсаем, что даже стервятники на тебя не позарятся!
– Хорошо, руби, коли хочешь навлечь на себя великую немилость, – Канн сделал шаг вперед, подставляя грудь.
– Хочу, еще как хочу! – сплюнул горец. Затем достал саблю и намеренно медленно ударил сверху вниз, рассчитывая посмотреть на реакцию врага. Однако тот даже не отшатнулся, и лезвие прошло насквозь, не оставив однако никаких следов на теле мага.
Канн лишь улыбнулся, наблюдая, как меняется в лице предводитель разбойников. Даже в ночных сумерках было видно, как побелело его лицо, а клинок чуть не выпал из руки. Реакция его приспешников была примерно такой же.
– Желаешь ли ты извиниться перед нами, смертный? – угрожающим голосом спросил Канн, надвигаясь на разбойника.
– Да будь ты проклят! – бородач вместо того, чтобы сдаться сделал еще один выпад, но лезвие вновь прошло сквозь плоть мага, а тот даже не отшатнулся.
Внезапно впав в ярость, горец принялся кромсать ставшее бесплотным тело Канна, но ничего путного из этого не выходило. Он орал что-то бессвязное, плевался, но толку от этого не было абсолютно никакого. А те, кто пришел вместе с ним, медленно и как-то не очень уверенно отступали назад, один из них выронил саблю, но даже не подумал ее поднять.
– Арен иог шеен, – произнес придворный маг, все так же с улыбкой наблюдая за действиями главаря разбойников. Вокруг Канна и пятерых головорезов (они не успели далеко уйти) вспыхнуло огненное кольцо, которое постепенно начало сжиматься.
И только теперь бандиты наконец-то пришли в себя и поняли, что если они сейчас же не убегут, то уже никогда не встретят новый рассвет. Они ломанулись сквозь огонь, изрыгая проклятия и крича что-то про милость Богов. Главарь тоже бросил оружие и кинулся за ними. Нарит видел, как по пути он пытался стряхнуть пламя со своей рубахи.
Прошло совсем немного времени, и возле огненного кольца не осталось никого кроме двух магов. Канн вновь пробормотал магическую формулу и огонь сам собой погас. Сам же маг внезапно исчез и появился на несколько десятков шагов дальше от того места, где только что стоял.
– Мастерская иллюзия! – восхищенно произнес Нарит. – Я и сам чуть было не поверил! Здорово ты их одурачил!
– Таких мерзавцев нужно учить раз и навсегда, – удовлетворенно произнес Канн. – Хорошо, что у меня было достаточно времени, чтобы наловчиться создавать такие иллюзии, что отличить от реальности их невозможно. Ведь ты же знаешь, как знать любит такие фокусы!
– О да, – улыбнулся Нарит. – Меня и самого нередко заставляли делать их. Но вот только ты, похоже, создаешь такие заклинания намного лучше меня. Мне для такой иллюзии потребовалось бы гораздо больше времени. А ты видел, как они бежали? Только пятки сверкали!
– Да, – удовлетворенно усмехнулся маг. – Я рад, что тебе понравилось. Все-таки это намного легче и веселей, чем, скажем, сражаться с Темными.
– Это верно подмечено!
На некоторое время воцарилась тишина, а затем Канн произнес:
– Никогда бы не подумал, что местные жители примутся разбойничать. И что им не сидится в своих домах?..
– Наверное, это все из-за того, что Южный Хребет теперь больше напоминает купеческий тракт, нежели горы. Вот горцы да и подумали, почему бы им не нажиться на мирных жителях.
– Хм, хорошая идея, нечего сказать. Зато теперь я точно знаю, что все это время защиту на ночь мы ставили не зря. А то кто знает, не захочет ли нас прирезать во сне вот такая же шайка…
Путники еще долго говорили… А близкие как никогда звезды смотрели на них своим безразличным взглядом.
Глава 13
Сомнения
После того нападения крокодилов на Лунной Реке Феархар и Илинель решили продолжить путь по суше, несмотря на то, что оружие против них было найдено. И дело даже не в маге и эльфийке, а в чернокожих, которые наотрез отказывались продолжать путешествие по реке. Им и раньше приходилось сталкиваться со свирепыми водяными ящерами. Но сейчас, увидев, что даже их собственная богиня справилась с ними не так-то легко, как с обычными хищниками, время от времени забредающими в селение чернокожих, прониклись к ним суеверным ужасом.
Река, как и говорил Феархар, уходила на юг, чуть отклоняясь на восток. Идти вдоль нее можно было еще довольно длительное, что путники и сделали, ведь крокодилы крокодилами, а вода нужна всегда. К тому же вряд ли они будут выползать далеко на сушу…
После того, как прошло пять дней с того момента, как Феархар и Илинель встретились в водяными ящерами, погода стала меняться. Теперь проливные дожди уже не шли каждый день, но зато воздух стал намного жарче. Теперь даже ночь не давала той прохлады, к которой Феархар и Илинель уже привыкли за время своего странствия по Южному Континенту.
Переговорив со своими чернокожими почитателями, эльфийка узнала, что сейчас только-только кончается сезон дождей, и время, по их мнению, сейчас самое благоприятное для всего живого в джунглях. Именно в этот период их соплеменники начинали засеивать поля.
С первого же числа Месяца Синего Льда, если смотреть по счету Континента, начинался сезон засухи, который через месяц снова сменялся сезоном дождей, а уж затем вновь наступала засуха, которая длилась несколько больше двух месяцев. Именно к этому времени все обитатели Южного Континента старались завершить все работы на огородах и небольших полях, чтобы во время засухи не умереть от голода, ведь большинство деревьев в этот период переставали плодоносить…
Прошло уже больше месяца с того времени, как Феархар отправился в путешествие по Южному Континенту. Сейчас шел последний день Месяца Первых Ветров, и маг понимал, что многое, очень много изменилось за этот месяц. Множество новых вопросов появилось у него, и почти на все он нашел ответы. Однако остальные так и продолжали терзать его.
Первое и, пожалуй, самое главное, в чем маг старался разобраться – это любил ли он когда-нибудь по-настоящему? Безусловно, Феархару много раз, когда он еще не был служителем Храма, доводилось влюбляться, но вот только любовь эта продолжалось, самое большее – полгода. Возможно, он тогда просто был молод, и не понимал, что на самом деле значит это слово, а, возможно это была и не любовь вовсе…
Сейчас же Феархар боялся только одного – что то чувство, которое он испытывает к эльфийке, вызвано всего лишь одиночеством, и любовью называться никак не может. Ведь маг, как и Илинель, был одинок на Южном Континенте. И их встреча на берегу реки – не более чем случай, произошедший от банальной скуки. Кто знает… Но…
Как все-таки не хотелось Феархару верить в подобный расклад! И он не верил в него, и гнал подальше от себя всякие мысли, которые, всплывая сами собой, заставляли его просто ужаснуться…
Второй же вопрос, занимавший мага, был, если хорошо разобраться, непосредственно связан с первым – а нужно ли ему вообще власть над миром?
Разумеется, чародей согласился принять столь щедрый дар Заклинателя, но вот только теперь он искренне не понимал, зачем ему это нужно, ведь, по сути, править всем миром и владеть огромной силой – довольно скучное занятие.
Феархар часто думал вернуться обратно на Континент, но после встречи с Илинель у него появилась еще цель, связанная с планом, предложенным Заклинателем. Призрак говорил, что при помощи четырех артефактов и Скрижали Равновесия можно получить бессмертие.
Феархар же хотел остаться с эльфийкой на всю жизнь, а поскольку жизнь ее гораздо длиннее, чем его собственная, решил урегулировать эту проблему при помощи получения бессмертия. Но опять же стоял вопрос – а любит ли он вообще Илинель?
Впрочем, вечная жизнь – довольно соблазнительная вещь, которая намного лучше власти над миром.
Так решил Феархар, и именно поэтому продолжа свой путь вглубь джунглей. Его еще продолжали несколько пугать объяснения с Илинель, сложно было сказать эльфийке, которая так доверилась ему, что изначально он хотел использовать ее в своих целей. Маг решил, что скажет об этом обязательно, но только несколько позже. А пока они с ней продолжали путь
– Что-то жарко в последнее время стало, – посетовал Феархар, бросая вперед очередное заклинание, расчищающее дорогу перед путниками. – Неужели, будет еще жарче?
– Будет, – уверенно сказала эльфийка. – Я живу тут уже не один год, и могу сказать, что весенняя засуха – не столь страшное явление в Южном Континенте. Намного страшнее, по крайней мере, для здешних жителей сезон дождей, который обычно приходиться на середину зимы, и продолжается до самой весны. Ты, слава Богам, не знаешь, какие тут бывают штормы. Такое ощущение, что ты сейчас просто оторвешься от земли и полетишь неведомо куда. Даже магия не дает никакой уверенности. Я видела как дома местных жителей разметывало в щепки за считанные мгновения. Сами они прячутся в углубления, которые вырывают недалеко от деревни, но только все равно очень часто бывают жертвы. Да к тому же летняя засуха намного страшнее…
– Что, правда?! – не поверил чародей, рубашка которого прилипла к спине от пота уже после первых двух десятков саженей. – На мой взгляд этого просто не может быть!
– Может, – улыбнулась Илинель. – Самое страшное в летнюю засуху – это если пересыхает река. Тогда действительно приходиться худо. А так жить вполне можно. Кстати, я помогла чернокожим открыть несколько источников, а также прикрывала магией их убежища во время шторма.
– Да, не зря они возвели тебя в ранг богини! – чародей восхищенно посмотрел на свою спутницу. – Смотрю, ты тут в большом авторитете.
– Надо же мне оберегать тех, кто мне доверился, – чуть смущенно произнесла эльфийка. – И, знаешь, они мне уже стали за эти два десятилетия, как родные. Я помню, как ко мне приходили несколько женщин, у которых на руках умирали младенцы от страшной болезни. Я отвоевала их у смерти, а потом смотрела, как они растут и радуются жизни, и у меня было такое ощущение, словно я их мать. Жаль только – они боялись заходить ко мне в дом, полагая, что могут навлечь на себя мой гнев. Да, общества людей мне сильно недоставало… Только два колдуна не боялись говорить со мной о всем том, о чем обычно с богами говорить не принято. И я пыталась учить их магии по мере своей возможности. Надо сказать, из них получились довольно приличные маги!
Феархар очень внимательно слушал Илинель, и с каждым мгновением понимал, что действительно не ошибся в ней. Он поступил точно так же, окажись он на ее месте.
– Теперь я понимаю – какого это быть наставником, – эльфийка задумчиво поглядела на то, как ложится под силой заклятий несколько саженей густого кустарника, а затем продолжила. – И теперь я знаю, почему всем учителям и наставникам так не хочется расставаться со своими учениками. Наверное, я даже могу сказать, что переживала за них так, будто была их матерью. И мне на самом деле очень жаль тех, кто погиб в схватке с крокодилами.– Но почему же ты тогда так рвалась домой? – спросил Феархар.
– Как говорится – хорошо там, где нас нет. Если я когда-нибудь вернусь домой, то наверняка буду сожалеть о том, что покинула Южный Континент и где-то в глубине души буду мечтать вновь вернуться туда.
Разговор чародейки и эльфийки продлился до очередного привала.
Чуть отдохнув, Феархар, Илинель и их чернокожие спутники, дальше. Путь их продолжался еще долго – пока джунгли не погрузились в плотные сумерки…
Яркие искры взвивались вверх, вспыхивали на несколько мгновений, но тут же опадали и рассыпались пеплом. Были они в чем-то сродни бабочкам, которые живут всего несколько часов. Про них рассказывала Илинель.
Маг и эльфийка молча смотрели на эти искры, и у каждого перед глазами стояла своя собственная картина. И, пожалуй, если бы Илинель сделала попытку прочитать мысли Феархара, то у нее бы получилось, ведь сейчас он их не от кого не скрывал. Однако она не сделала этого, да и незачем, собственно говоря, ей это было, ведь Илинель полностью доверяла Феархару.
Чародей чуть помешал кипевшее варево, и вновь застыл совершенно неподвижно. Ему тоже невдомек, что спроси он у эльфийке, о чем та думает, то она бы ответила ему. Впрочем, маг был слишком занят своими мыслями…
После ужина небольшой лагерь полностью погрузился в тишину, а Феархар и Илинель как обычно ушли одни куда-то вглубь джунглей.
Около полуночей они вернулись назад, и опять-таки, чтобы не вызывать ненужных подозрений, разошлись каждый в свою палатку. Илинель уснула почти сразу, а вот магу не спалось. Он то и дело ворочался с одного бока на другой, не понимая, почему сон не идет к нему.
В конце концов, Феархар решил выйти из палатки и немного прогуляться под яркой луной, которая в последние несколько ночей приобрела чуть красноватый оттенок и выглядела теперь не только красиво, но и чуть трагично. Однако это нисколько не портило тропическую ночь.
Пройдя несколько сотен саженей, маг вышел к небольшому ручейку, из которого они брали воду для приготовления пищи. Однако останавливаться рядом с ним побоялись, поскольку ночью на водопой могли прийти ночные хищники. Надо сказать, чародей и эльфийка после того случая с крокодилами вообще стали недоверчиво относиться к водоемам Южного Континента.
"Вот и рождаются легенды, – подумал Феархар с усмешкой. – Это сейчас всем известно, что в реке были самые обычные крокодилы, а если кто-то из этих чернокожих вернется в родную деревню, то, наверняка, будет рассказывать своим соплеменникам какие-нибудь небылицы про неведомых чудищ, поднявшихся с речного дня, которые потом были побеждены путем невероятных усилий "богини". И, наверняка, сам же и поверит тому, что рассказывает.
Помню, помню, как на моей улице черную кошку, которая сильно поцарапала девчушку лет пяти, посчитали злой ведьмой и объявили на нее охоту. Потом матери еще долго пугали детей, что не хотели ложиться спать историями про "духа из тьмы". Я бы, наверное, тоже считал, что это был злой дух, если бы не рассказ одного из моих друзей, который был очевидцем…"
Феархар полностью погрузился в свои мысли, и даже не заметил, как остановился, машинально сорвал длинный прут и начал водить им по воде, распугивая кое-какую живность, что обитала на берегах ручья. Постепенно мысли мага начали уносить его в прошлое, на улицы его родного города, а затем и на его окрестности.
Совершенно не отдавая себе отчета в том, что делает, Феархар попытался разогнать прутом облачко тумана, что сгустилось, над водоемом, но то почему-то не только не разошлось, но и стало еще больше и гуще.
"Странно, – удивился маг. – Еще один ночной дух?" Чародей моментально выстроил вокруг себя защиту против всякого рода враждебных магических субстанций, из которых в большинстве своем и состоят духи.
И только спустя несколько мгновений маг понял, что его беспокойство было абсолютно напрасным, поскольку, разросшись, облако принялось принимать очертания человека в длинной мантии, и Феархар понял, что это никто иной, как Заклинатель. Чародей снял защиту, чтобы не обижать призрака человека, что помогал ему. Ведь кто знает, как Заклинатель воспримет его маневр.
Вскоре мертвый чародей полностью материализовался в ночных джунглях. Луна бросала на его одеяния красноватые отсветы, создавая такое ощущение, что все перепачкано кровью. Однако глаза оставались такими же серыми и ничего не выражающими, как и в ту ночь в Храме.
– Рад приветствовать своего ученика! – отсалютовал Заклинатель. – НЕ спиться?
– Почему это ученика? – несколько насторожился маг. – ТЫ же вроде говорил, что я твой соратник?
– Прошу прощения, – чуть улыбнулся призрак. – По старой памяти назвал тебя учеником, ведь когда я был жив, учеников у меня было предостаточно, и я уже привык называть так почти всех. Надеюсь, ты простишь, что я так к тебе обратился?
– Угу, – кивнул Феархар. – А могу ли я узнать, как тебе жилось за чертой этого мира? И бессонница, которой я страдаю – не твоих ли это рук дело?
– Жилось, если можно так выразиться, – Заклинатель усмехнулся, – хорошо. Вообще правильнее назвать это не жизнью, а существованием. Ну да не будем об этом… Зато могу еще раз воздать хвалу твоей проницательности. То, что тебе не спиться – действительно моя работа. Прости, но просто я должен был как-нибудь сделать так, чтобы мы встретились наедине. А как ты тут поживал, пока меня не было?
– Отлично, – кивнул маг, а затем чуть улыбнувшись, добавил. – Если не считать того, что я чуть было не попал на обед к крокодилам. Кстати, я хотел бы поделиться с тобой кое-какими мыслями. Полагаю, ты сможешь мне кое-что объяснить.
– Что именно? – удивленно поднял бровь Заклинатель.
– Дело в том, что на нас уже несколько раз подряд нападают разного рода магические существа, причем сбиваются они в большие стаи, – Феархар не успел договорить, поскольку призрак перебил его.
– А что удивительного ты в этом нашел? В джунглях многие создания прибегают к охоте стаями, чтобы добыть себе пропитание.
– Дело не в этом, – досадливо махнул рукой маг. – Дело в том, что эти существа кроме того, что сбиваются в стаи, действуют очень продуманно и слаженно. Так, как будто тщательно планировали свое нападение. Создается такое ощущение, словно ими кто-то руководит. Причем, несколько дней назад на нас напали такие существа, которые вообще предпочитают охотиться поодиночке. Крокодилы. Они сбились в стаю и преследовали наш плот, на котором мы сплавлялись по реке. И самое интересное, что они не трогали чернокожих, помогающих нам – видно было, что их целью являемся мы. Только тогда, когда мы нашли средство против этих кровожадных тварей, и они поняли, что нас их не одолеть, они переключили своем внимание на чернокожих. И что самое странное – не отступали до того самого момента, пока не были полностью уничтожены! Как ты можешь это объяснить?
– Да… – Заклинатель обхватил рукой подбородок. – Очень и очень странно. Даже мне не приходит в голову никакая более-менее правдоподобная идея, касающаяся этого случая. Если все действительно было так, как ты рассказываешь, то тогда дело приобретает новые обороты.
– А разве ты сам не видел, как на нас напали водяные ящеры? – удивился Феархар. – В Храме ты говорил мне, что следил за мной, да и в последующую встречу тоже.
– Дело в том, что тогда я находился несколько в другом измерении, и мог видеть то, что происходит в мире живых, – пояснил призрак. – Сейчас же я нахожусь в другом пространстве, попасть в него мне стоило огромных трудов, однако это вполне окупилось. Теперь я могу почти что беспрепятственно проходить в мир живых, а также немного влиять на его обитателей, как ты уже смог убедиться, оставаясь невидимым. Но есть в этом также и плохие стороны – я не могу видеть того, что происходит здесь.
– Понятно, – кивнул маг.
Заклинатель чуть помолчал, а затем спросил:
– Значит, все было так, как ты говоришь? Крокодилы действительно сбились в стаю и атаковали вас?
– Да, – подтвердил Феархар.
– Еще раз говорю, что это очень странно, – призрак нахмурил брови и сжал подбородок сильнее. – Я пока что не могу найти на этот вопрос объяснений, но обязательно подумаю над ним на досуге, которого у меня теперь очень и очень много. Ну а что еще интересного, кроме странных покушений на твою жизнь, Феархар, ты можешь мне рассказать?
– В каком смысле? – сразу не понял чародей.
– Как у тебя продвигаются дела с Илинель? Удалось ли тебе уговорить ее отдать тебе Скрижаль Равновесия? – Заклинатель сложил руки крест-накрест и устремил взгляд своих мертвых глаз на Феархара.
– Дела-то продвигаются хорошо, но вот только есть кое-какая проблема…
– Какая же? – поинтересовался Заклинатель.
– Скажи мне, ты любил, когда был жив.
– Любил ли я… – призрак посмотрел в черное ночное небо, затем опустил голову и вновь посмотрел на Феархара. – Знаешь, у меня было слишком много дел, чтобы любить, однако такое чувство все-таки случилось в моей жизни. Я не буду рассказывать в деталях, но могу сказать, что два месяца я был абсолютно счастлив, а потом случилось так, что моя возлюбленная уехала навсегда… О, ты даже не представляешь, какой пыткой это стало для меня! У меня не осталось ни единой надежды, ничего, что могло бы утешить мою душу. Я твердил себе, что надо забыть на не мог. Я был на грани сумасшествия. Знаешь, я не хочу, чтобы кто-то любил также, как я когда-то, но тот кто не любил – не жил вовсе…
– А тебе удалось забыть ее? – спросил Феархар, которому и в голову не могло прийти, что Заклинатель будет настолько откровенным с ним.
– Удалось. – кивнул маг. – Удалось вытеснить одну мечту другой… Но воспоминания все равно посещают меня, и все встает перед глазами, как прежде. А зачем ты спрашиваешь меня о том – любил ли я или нет? Похоже, ты сам влюбился в эту эльфийку?
– Да, это так, – кивнул Феархар. – Я совсем запутался, и не знаю, что мне делать. Как я могу сказать ей правду? Что она сделает со мной после всего этого? Как может остаться со мной? А я не хочу ее терять, не имею права! Понимаешь!? Ты же сам был влюблен!
– Понимаю, – на некоторое время над ручьем, возле которого стояли два мага, повисло молчание. – Но как же власть над миром, ведь ради нее ты пустился в столь опасное путешествие? Неужели ты больше не хочешь ее?
– Если честно, Заклинатель, я уже сам не знаю, чего я хочу, а чего нет, – Феархар опустил взгляд. – В тот момент, когда ты предложил мне эту самую власть, у меня не было, считай, ничего, и поэтому я согласился. А сейчас я обрел очень и очень многое. Так что, пожалуй, даже этот мир мне не нужен. В конце концов, не может же он принадлежать только одному человеку, он принадлежит всем!
– Золотые слова, – сказал Заклинатель безо всякой иронии. – Скажу тебе честно, я заговорил с тобой о власти над миром только для того, чтобы ты согласился помочь мне. Тот источник, про который я тебе говорил, действительно может дать тебе огромные силы, но вот только мне он нужен для того, чтобы вернуть себе жизнь. Захватывать или не захватывать мир – это уже твоя воля. Расскажи Илинель все, как есть – она поймет, я позабочусь об этом. А через неделю мы встретимся, ты принесешь Скрижаль Равновесия, чтобы я провел над ней несколько обрядов. Хорошо?
– Ладно, – согласился Феархар. – Только я хотел спросить у тебя еще одно. Ты говорил, что сила, которую можно получить при помощи пяти артефактов, может воскресить человека из мертвых, а можно ли получить благодаря ей бессмертие?
– Не бессмертие, но очень длинную жизнь, – произнес призрак. – Почти как у эльфов.
– А могу ли я получить ее?
– Конечно. Этой силы может хватить для того, чтобы сделать бессмертными целый полк солдат. Главное – правильно все сделать. Но ты не волнуйся, я расскажу тебе как, только чуть попозже.
– А когда мы уже дойдем до цели? – поинтересовался Феархар.
– Не очень скоро – недели через три, не раньше. Кстати, должен сказать тебе, что ты сбился с курса. Теперь, чтобы исправить это – нужно взять немного восточнее. Думаю, что больше никаких неприятностей на пути тебе и твоим спутникам не попадется.
– И все-таки меня слегка настораживает эти странные нападения, – протянул чародей. – Ты точно уверен, что нам следует продвигаться дальше. Может, стоит некоторое время отсидеться.
– Знаешь что, Феархар, – промолвил призрак. – Если тем, кто на тебя нападает, нужно тебе навредить, то они сделают это в любом случаи, куда бы ты ни прятался. Точнее, сделали бы уже. Так что чего-то опасаться всерьез тебе пока не стоит.
– А когда мне нужно будет поговорить обо всем с Илинель?
– Не мне это решать, – пожал плечами Заклинатель. – Если хочешь, то ты можешь вообще не говорить, но, по-моему, врать в такой ситуации – самый худший из возможных вариантов. Вот тебе мой совет. А теперь, извини меня, но я вынужден покинуть тебя. Пребывание в мире живых по-прежнему обходиться мне слишком дорого. До встречи.
– До встречи, – произнес Феархар, наблюдая, как черты древнего мага медленно начинают расплываться.
В скором времени Феархар вновь остался один на один со своими мыслями. Раскрыться ему перед доверчивой эльфийкой или нет – вот главный вопрос, который мучил чародея.
Феархар медленно побрел обратно к лагерю, размышляя по пути, как и когда начать ему разговор. Луна чуть изменила свое положение и теперь смотрела на мир как-то искоса. Мимо красно-желтого глаза пронеслось облачко, и магу показалось, что луна подмигнула ему.
– Бред какой-то, – пробормотал Феархар и зашагал чуть быстрее.
Теперь чародей точно решил, что поговорить с Илинель он должен этой ночью, иначе потом он просто-напросто не сможет на это решиться…
Наконец чародей подошел к лагерю. Прошагал мимо охранных знаков и защитных заклятий, которые, признав своего хозяина, даже не попытались сделать ему ничего плохого. Часовых в лагере не было. Лучше уж давать вволю отдыхать всем чернокожим, чем ставить их на посты, а потом весь день подгонять сонных обитателей Южного Континента.
Феархар прокрался на цыпочках мимо навеса, под которым спали его и Илинель спутники, и бесшумной тенью нырнул в палатку к эльфийке и лег рядом с ней.
Все это было проделано настолько бесшумно и грациозно, что Илинель ничего не заметила, и так и продолжала спать. Длинные волосы, разметавшиеся по тростниковому матрасу, чуть светились во мраке, и от них шел какой-то удивительный пряный и пьянящий аромат, словно от луга в самом конце Месяца Первого Урожая, последнего месяца лета.
Феархар провел рукой по этим чудным волосам, и чуть слышно прошептал:
– Илинель, ты меня слышишь?
– А… – эльфийка вскинулась, но затем снова опустилась и полностью расслабилась, оставаясь пребывать в царстве сновидений.
– Илинель, – произнес маг чуть громче и погладил свою возлюбленную по голове. – Просыпайся, мне нужно кое-что сказать тебе.
Эльфийка открыла глаза, повернула голову, посмотрела на Феархара.
– Откуда ты здесь взялся? – удивленно спросила она.
– Мне нужно с тобой поговорить, – произнес маг, чувствуя, как его сердце сжимают ледяные пальцы.
– Ты что с ума сошел? – шепотом изумилась эльфийка. – Неужели это не могло подождать до завтра.
– Нет, не могло, – маг сглотнул. – Об этом я вообще должен был сказать тебе в самом начале, тогда, когда мы с тобой встретились у Лунной Реки. Но никак не сейчас. Я не знаю, сможешь ли ты понять меня и простить. Но я прошу тебе – выслушай до конца.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – Илинель посмотрела на чародея несколько озабоченно, словно на больного ребенка. – Можешь мне объяснить, что происходит?
– Сейчас, – кивнул Феархар. – Дело в том, что я обманывал тебя все это время. Не говорил того, ради чего я действительно прибыл сюда, скрывал от тебя истинную цель своего путешествия, но что самое страшное – хотел использовать тебя как какую-нибудь пешку.
– Что? – тонкие брови эльфийки поползли вверх. – Что ты такое говоришь Феархар? Как ты мог использовать меня?
– Слушай и не перебивай. Я не намерен больше лгать, – в голосе чародея смешались досада, боль, ярость и вина одновременно. – Дело в том, что я прибыл на Южный Континент для того, чтобы получить власть над миром, а не из чистого любопытства и тяге к познаниям, как я тебе говорил в самом начале. И для того, чтобы получить эту самую власть над миром мне и понадобилась Скрижаль Равновесия, которая была в тот момент у тебя. Я знал, что мне не справиться с тобой один на один, поэтому я сказал тебе, что знаю как вернуться домой при помощи нее. На этот поступок меня надоумил один чародей, который помогал мне осуществить план захвата мира.
Не буду врать – для начала ты на самом деле была в моих планах не более, чем пешка, у которой несколько больше преимуществ, чем у других, но затем я действительно полюбил тебя. Полюбил так, как не любил еще никого. Теперь-то я понимаю, что никакой власти мне не нужно. Нужна одна только ты, и твое счастье для меня важнее всего на свете. Прости меня, пожалуйста, любимая. Прости! – голос Феархара задрожал, и он не в силах больше говорить, закрыл лицо руками. Маг даже представить не мог, что сказать правду будет настолько сложно, однако он все-таки сделал это, и теперь ему оставалось только ждать ответа Илинель. А каждое мгновение этого ожидания было сущей пыткой.
– Что-то я тебя не совсем понимаю, – произнесла Илинель после некоторых размышлений. – Ты случайно не болен? Ты уверен, что все произошло именно так, как ты говоришь?
– Да, уверен, – произнес Феархар, сделав глубокий выдох. – Кроме того, скажу тебе еще одно. Если ты останешься со мной, то, ради всех Богов, пройди со мной путь к источнику силы, к которому мы сейчас идем до конца. Тогда я смогу получить бессмертие, и мы с тобой всегда будем вместе. Ну а если ты уйдешь… – договорить чародей не решился.
– Все стало только еще запутаннее, – пробормотала эльфийка. – Можешь рассказать мне немного поподробнее о том, что произошло. Если такое действительно было. Ты уверен, что вся эта история не приснилась тебе?
– Уверен, – теперь в голосе мага не читалось уже ничего. – Слушай, как ты и хочешь, все с самого начала.
Феархар начал рассказывать все с того самого момента, как он встретил Заклинателя. Теперь от эльфийки он не утаил ничего. Пора было раскрыть все карты, и маг прекрасно это понимал. Он знал, что когда он договорит все до конца, то Илинель либо тот час же уйдет от него либо останется с ним и все простит. Других вариантов тут не было. Как говориться, либо пан, либо пропал…
Наконец голос чародея смолк, он рассказал все, и теперь ждал ответа. Илинель же все медлила и медлила она старалась понять, так ли ужасна вина ее возлюбленного, и что бы она сама сделала на его месте. Все рассказанное магом, не укладывалось у нее в голове – такого просто не могло быть!
Однако, судя по рассказу мага, все-таки было. По его словам Илинель стало ясно, что он не врал. Но что же делать теперь?..
Феархар продолжал ждать. Ждать ответа Илинель. И вот когда ожидание стало уже невыносимым, он все-таки решился вымолвить несколько слов:
– Илинель, что бы ты мне не сказала, знай, что я люблю тебя.
– И я тебя, мой милый Феархар, – сказала она почти разу же после слов чародея. – Незачем винить себя за ошибки, которые уже давным-давно признал и к тому же смог о них рассказать. Я не держу на тебя никакого зла. Я, напротив, очень рада, что ты сказал мне все, как есть. Так будет лучше для нас обоих.
– Спасибо тебе, Илинель… – произнес маг, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
Феархар смахнул влагу рукой и чуть наклонился к Илинель, чтобы еще раз насладиться запахом ее волос, ее прекрасной кожей…
А спустя мгновение уста мага и эльфийки уже слились в поцелуе. Феархар чуть тронул губами нежные шелковистые волосы эльфийки, и еще сильнее ощутил идущий от них пьянящий аромат. Он запустил в них пальцы, радуясь каждому прикосновению к своей возлюбленной, зная, что отреагируй она на его признание по-другому, он, очень вероятно, никогда бы больше не смог не то что прикоснуться к Илинель, но даже увидеть ее.
Вообще, странные создания эти эльфы. Люди рассказывали, что некоторые из них настолько горды. Что порой отказываются помогать гибнущим людям, а Илинель смогла простить чародея после всего того, что он ей рассказал. Хотя тут дело, скорее всего, не в эльфах, а в любви, ведь она творит со всеми разумными существами что-то поистине невероятное. И в этом, наверняка, не раз убеждался каждый живущий человек в мире. Хотя встретить настоящую любовь очень и очень не просто…
Илинель начала стягивать с Феархара его короткую рубаху, которую он накинул, выходя из палатки. Ловкие тонкие пальцы пробежали по спине, оставив за собой ощущение полной расслабленности.
– Подожди, – спохватившись, шепотом произнес Феархар. – А как же твои слуги?
– В пропасть всех этих слуг, – произнесла прерывисто Илинель, продолжая гладить Феархара. – В конце концов, я богиня и могу позволить себе все, что угодно.
Эльфийка улыбнулась, словно сытая кошка, а затем чуть откинула голову назад, позволив Феархару прикоснуться к своей нежной шее. Сейчас ей было хорошо, как никогда, и ей не было дело не до кого и не до чего, кроме как до ее любимого чародея…
* * *
Прошло два дня с того момента, как Феархар встретился ночью с Заклинателем, а затем признался эльфийке во всем, в чем признаться раньше никак не решался.
Путешествие продолжалось, и теперь у чародея появилась надежда на то, что все будет в действительности хорошо, ведь раньше, надо сказать, он сильно сомневался, что план Заклинателя действительно сработает. Теперь же план был совсем другой, и для его выполнения не требовалось таких усилий, как для осуществления бывшей мечты чародея. Хотя было ли это мечтой?..
Мечта окрыляет и позволяет человеку совершить намного больше, чем он совершил, если бы у него не было этой самой мечты. А перспектива владеть всем миром нагоняла порой на Феархара смертную тоску, и это было совсем не то, в чем маг в действительности тогда нуждался.
Сейчас же Феархар действительно словно обрел крылья, ведь он знал, что чем быстрее они с Илинель доберутся до того самого заветного источника силы, тем быстрее они смогут быть по-настоящему вместе. Тогда, может быть, он построит домик где-нибудь в Арканской империи, (благо чародеи в этой стране были и будут нужны всегда, и особых трудностей с деньгами не возникнет) разобьет вокруг него небольшой садик, и будут жить они с Илинель в нем, как в сказках, долго и счастливо.
Однако эти мечты были пока еще слишком далеки, и чародей не позволял себе долго предаваться им. Гораздо реальнее в данный момент была перспектива получить бессмертие, а уж все остальное, как говориться, дело наживное…
За последние два дня стало еще жарче – засуха входила в свои законные права. Рассчитывать на дождь уже было бессмысленно, хотя чародей все-таки тешил себя мыслью о внезапном "похолодании". Илинель же таких надежд не питала, поскольку за двадцать лет, что она провела на Южном Континенте, засуха всегда случалось именно в тот период, когда ее ждали.
Растительность в тех местах, где сейчас проходил отряд была не такой богатой, нежели возле того селения, где жила Эльфийка до встречи с чародеем. На засуху такую перемену списать никак было нельзя, это зависило от совсем других факторов. Например, тем, что в этих местах кроме Лунной отряд встретил еще всего две реки. Даже не реки, а речушки. Но, слава Богам, источники с питьевой водой попадались по-прежнему часто.
Кроме того небольшой отряд все чаще и чаще стал натыкаться на пеньки, оставшиеся от срубленных деревьев, из чего Илинель, как, впрочем, и ее чернокожие слуги, сделали вполне определенный вывод:
– Скоро начнутся поселения, – объявила эльфийка на полуденной стоянке.
– Ты в этом уверена, – уточнил Феархар, который очень хорошо помнил свою первую встречу с местными жителями.
– Полностью. Ты же сам видел эти срубленные деревья, именно срубленные, а не поваленные, – произнесла Илинель. – Кроме того я бывала тут довольно давно, лет тринадцать назад. Теперь я понимаю, почему эти места показались мне знакомыми.
– А как аборигены этих мест относятся к чужакам? – поинтересовался маг.
– Не знаю, я предпочла не подходить близко к их деревням, ведь на меня напали, когда я в первый раз повстречала тутошних обитателей. Да и ты мне рассказывал, что тебя постигла такая же участь.
– Да, – кивнул Феархар. – Только меня почему-то не возвели в ранг богов. Все-таки обидно…
– Не обижайся на них, – улыбнулась Илинель. – Знаешь, при более детальном знакомстве они оказались вполне милыми.
– Еще бы, – усмехнулся чародей, – когда отведаешь Огненных Шаров, пущенных умелым магом, то волей-неволей становишься милым! Это такой своеобразный закон природы.
– Хороший закон, – Илинель подвинулась чуть ближе к Феархару. – Но все-таки согласись, тяжело остаться дружелюбным и гостеприимным, когда на тебя чуть ли не каждую неделю совершают нападения всякие магические существа, а раз в год и соседние племена. Тут прежде всего о своей шкуре задуматься надо!
– Я, конечно, очень похож на грифона, – снова усмехнулся Феархар, но, увидев, что эльфийка нахмурилась, тут же замахал руками и произнес. – Ладно, ладно, я шучу! Просто что-то скучновато стало в последнее время, вот я и пытаюсь хоть как-то развеселить тебя, а заодно и себе. Я прекрасно понимаю, что чернокоже вовсе не виноваты в том, что посчитали меня за врага. Это вполне нормальная реакция. И все-таки, как ты считаешь, будут они нападать на нас или нет?
– Даже не знаю, – задумалась эльфийка. – Вполне может быть. Знаешь что? Давай-ка лучше я спрошу об этих людях у кого-нибудь из нашего отряда. Они-то, наверняка, путешествовали по этому континенту, а если не путешествовали, то путешествовали другие, а они должны были рассказать все, что узнали, своим соплеменникам.
– Ну, в таком случаи, спрашивай, – пожал плечами Феархар.
Илинель подозвала к себе одного из чернокожих, задала ему вопрос на его языке, затем еще несколько. Все это время маг нетерпеливо ерзал по сухой земле, ожидая, когда опрос будет закончен. Наконец, эльфийка вновь что-то сказала чернокожему, кивнула, он поднялся, поклонился и отдалился на несколько десятков шагов.
– Ну, что тебе удалось выяснить? – с блеском в глазах, произнес Феархар. – Как местные относятся к чужакам.
– К сожалению, как и все остальные – враждебно, – констатировала эльфийка. – Альник сказал мне, что знахари из их деревни ходили в эти места за какими-то травами. Причем, ходили в сопровождение почти полусотни воинов. Но вернулись из них едва ли треть. И что самое интересное – их перебили не простым оружием, а магическим. То есть, чародеев тут, если верить Альнику, довольно много, и владеют они магическим искусством на вполне хорошем уровне.
– Хм, вот это уж интересно, – Феархар почесал подбородок. – Что-то вроде миниатюрной Арканской империи. Тут нужно быть начеку, не стоит недооценивать врага.
– Пока еще не врага, – напомнила эльфийка. – Не факт, что они будут нападать на нас.
– К сожалению, уже факт, – мрачно усмехнулся чародей. – Если я что-то понимаю в этом мире, то нападут на нас со стопроцентной вероятностью.
– Поему это ты так решил? – не поняла Илинель.
– Подумай, если они разгромили довольно почти полсотни воинов, которых, видимо, приняли за вражескую армию, то нас здешние примут, скорее всего, за шпионский отряд. Вот и думай, нападут или нет.
– А если мы в открытую скажем им, что пришли с миром?
– Мало кто в здешних местах этому поверит… Ну да чего гадать, посмотрим еще, как дело будет обстоять… Кстати, почему ты до сих пор не научишь меня местному языку?
– А ты у меня этого и не просил, – резонно заметила. – Могу и научить. Язык, в принципе, не такой уж и сложный.
– Хорошо, тогда давай приступим прямо сейчас, – маг потер руки и сел поудобнее, приготовившись слушать.
– Начнем, пожалуй, с самого простого, с приветствия, – сказал Илинель, а затем начала объяснять чародею, как и что говорить. После самых элементарных слов следовали слова более сложные, которые потом складывались в предложения. Феархар оказался способным учеником.
Первый урок длился до того времени, пока отряд был на привале, затем говорить об языке чернокожих не было просто времени. Ведь впереди лежал еще очень и очень неблизкий и довольно трудный путь. Но в сердце у каждого жила надежда, что все будет благополучно.
Глава 14
Темные
В небольшой комнате царил полумрак, разгоняемый лишь пятью длинными свечами. От каждого языка пламени вверх поднималась тонкая струйка дыма. Поднимаясь к потолку, они свивались в причудливые картины, загадочно подсвеченные падавшим сверху, из мозаичного окна, светом.
Сама по себе эта мозаика была вполне обычной, если не считать то, что состояла она всего из двух цветов. Но на самом же деле центр ее, большой круг темно-синего цвета, являлся магическим кристаллом, через который любой маг мог бы связаться с другим чародеем, который находится в отдалении, но имеет точно такой же магический кристалл.
В центре комнаты находился небольшой прямоугольный стол, за которым сидели три человека – как несложно догадаться, чародеи. Маги были облачены в мантии из темного тяжелого материала, напоминающего парчу. Лица скрывали капюшоны, хотя этого совсем и не требовалось – прятаться тут было не от кого, а присутствующие знали друг друга в лицо. Это скорее была просто дань традициям, и каждый из магов считал своим долгом соблюдать ее.
Все трое молчали, словно, раздумывая над какими-то словами, произнесенными несколько раньше. Наконец, один из сидевших за столом промолви:
– Что-то он задерживается. Вы полагаете, с ним все в порядке? Шерг, как ты думаешь?
– А что с ним может случиться, – произнес другой чародей. – Погоди, Иртол, ты же сам знаешь, откуда он с нами связывается. Это тебе не молнию в стену швырнуть.
Иртол ничего не ответил, а лишь чуть поерзал на стуле и скорчил на лице (хоть его никто и не видел) недовольную гримасу. Ему, честно говоря, уже надоело ждать, пока их брат где-то в другой части Континента настроит свой магический кристалл, и сообщит им какую-то очень важную новость. Конечно, чародею было интересно узнать, что это за новость (кстати, могло случиться и так, что эта окажется не такой уж и важной), однако вместо бессмысленного ожидания он мог бы заняться более важными делами. Хотя, если так уж разобраться, то Иртолу была просто необходима способность к долгому ожиданию, ведь Темные маги, к роду которых он был причислен, чаще всего устраивали засады, нежели нападали в открытую. И делать это им приходилось довольно часто – в войне, которую вели Темные уже несколько столетий против остальных чародеев каждый воин был на особом счету.
Иртол – один из членов Ордена Черного Восхода и сильнейший Темный чародей в Серпане. Ему было сорок девять лет, но он уже был удостоен звания Верховного Наставника – высшего ранга для Темного (получил он его, когда скончался от старости один из шести Верховных Наставников) – и железной рукой вел орден к цели, ради которой жили все Темные маги. Однако путь до этой цели предстоит проделать очень и очень неблизкий. Сколько еще всего надобно сделать, прежде чем Темные смогут жить, как настоящие люди – этого никто из них не знал, но надеялись, что это наступит очень скоро, хотя было в этой надежде что-то наивное…
Потрескивание под потолком вывело чародея из раздумий. Вся троица, сидящая за столом, разом встрепенулась, каждый из магов тотчас же создал заклятие, удерживающее магическую связь с тем магом, что находился сейчас очень и очень далеко. Точнее даже, не удерживающее, а делающее эту связь крепче, поскольку в одиночку использовать магический кристалл ох как непросто, особенно на больших расстояниях.
Кристалл начал светиться, и с каждым мигом сияние, исходящее от него, становилось все сильнее и сильнее. Прошло некоторое время, и комнату полностью заполнил холодный синеватый свет, который не казался очень уж ярким, но заполнял собой каждый участок комнаты.
Магический кристалл громко щелкнул, и в комнате раздался тихий, словно доносящийся откуда-то из-под земли, голос:
– Приветствую вас, братья чародеи. И да не иссякнет колодец, из которого вы черпаете силу для своего благого дела!
– Пожалуйста, без этих вступлении, брат, – поморщился Иртол. Говоривший рангом был ниже Иртола, и, хотя, Верховный Наставник был отнюдь не противником этикета, из любых правил бывают исключения. – Тебя и так почти не слышно, в любой момент связь может прерваться, так что, прошу тебя, говори только по делу.
– Хорошо, – голос говорившего стал чуть громче, видимо помогли заклятия троих чародеев. – Первый из Темных. Вернулся. Сюда.
– Что?! Первый из Темных? – не поверил своим ушам Шерг. – Ты говоришь про того самого, что действительно был первым? Первым, кто объединил нас? Про Найтила Арринса, как его называют на земле?
– Именно про него. И если вы хотите, чтобы я рассказал вам все, как было на самом деле, то, пожалуйста, не перебивайте, поддерживать контакт с вами я долго не смогу, – голос говорившего действительно стал чуть слабее. – Я находился недалеко от Храма, что стоит в Черных Горах. У меня, как вы знаете, есть один из шести амулетов, которые Первый из Темных даровал своим последователям. Я остановился на ночлег недалеко от одной из местных деревень, поскольку в самой деревни меня принять отказались.
Луна прошла по небу примерно четверть своего пути, и я уже хотел ложиться спать, как вдруг амулет стал светиться. Меня сразу насторожило это, я подумал, что кто-то из сильных магов обнаружил мое присутствие, узнал, кто я на самом деле, и хочет вступить со мной в схватку, пытаясь разбить защиту, которую даруют амулет. Я выстроил дополнительные защитные руны, однако тут откуда-то, словно бы из-под земли раздался голос. "Не бойся, мне не нужна твоя жизнь", – произнес он. Однако я не поверил ему - мало ли какими уловками могут пользоваться чародеи, чтобы обмануть меня.
Я не верил этому голосу до тех пор, пока прямо передо мной из ниоткуда не возник призрак, а защита амулета растаяла, не оставив и следа. Я сразу же узнал Первого из Темных, он выглядел, как его и запечатлели на портретах, только глаза оставались бесцветными, и ничего не выражали. Он начал говорить со мной. Он успел сказать мне немногое, но и того, что я узнал, оказалось достаточно с лихвой.
– Что же поведал тебе Первый из Темных? – не выдержал Иртол. Конечно, терпения Верховному Наставнику было не занимать, но сейчас он вел себя, словно нетерпеливый юнец на скучном уроке, и на то были вполне веские основания.
– Он сказал мне, что еще совсем немного, и он снова сможет быть среди нас. Однако наша цель пока ограничивается тем, чтобы как можно быстрее пойти к Южному Хребту, ведь вы же знаете, что с ним случилось, и отыскать великий артефакт, который там спрятан. Теперь я точно уверен в этом, поскольку Первый из Темных все рассказал мне. Потом он исчез, сказав, что не может пребывать в этом мире еще какое-либо время.
– А откуда он знает, что на Южном Хребет что-то есть? – поинтересовался Шерг, сидевший по правую руку от Иртола, только мгновением позже поняв, что сказал истинное кощунство. Однако никто ничего не заметил.
– В тот момент я не думал об этом, я был безмерно счастлив лицезреть великого учителя, и не стал задавать ему подобных вопросов. Птице не интересно, кто создал небо, она просто знает, что это хорошо, так и я в тот момент знал, что Первый из Темных говорит правду. Он всегда говорит правду. Так что артефакт этот нужно найти как можно быстрее.
– Но мы же уже послали к Южному Хребту несколько наших отрядов, – заметил Олэйн.
– Первый из Темных сказал, что те чародеи идут совсем не в том направлении, – пояснил голос под потолком. – Нужно двигаться на восток, в ту сторону, где лежит Салимал. Если разделить Южный Хребет на десять частей, от запада на восток, то нужно искать в десятой его восточной части. Великий учитель сказал также, что сам придет, когда кто-то из наших братьев будет там, и все расскажет им. Только отряд нужно высылать немедленно, иначе есть вероятность, что артефакт получит кто-нибудь, не принадлежащий к Ордену Черного Восхода.
– Но как Первому из Темных удалось покинуть Темный Чертог, или то место, где он находился все это время? – недоумевал Иртол.
– Сила великого учителя действительна грандиозная, как и он сам, – голос мага стал звучать тише, и теперь уже доносился не с высоты, а откуда-то сбоку. – Я не знаю, насколько хватит моих сил, поддерживать связь, так что если хотите что-то спросить, спрашивайте сейчас. И желательно спрашивайте по существу.
– Великий учитель не сказал тебе, какой приблизительно по численности отряд нужно послать к Южному Хребту?
– Он сказал, что чем больше, тем лучше, ведь не одни мы хотим заполучить великий артефакт, хранящийся в этих горах. Между магами вполне может разгореться битва. И если учесть то, какие чародеи сейчас находятся в горах, то схватка будет очень и очень жаркая.
– А что нужно делать потом с этим артефактом, и как он вообще выглядит? – поинтересовался Иртол.
– Я не знаю; Первый из Темных сказал, что сам все расскажет, когда отряд прибудет на место. Самое главное – чтобы у одного из членов отряда был с собой такой же амулет, как и у меня. Тогда великий учитель сможет узнать своих учеников среди других магов.
– Скажи мне еще кое-что: не говорил ли тебе Первый из Темных о своих планах?
– Нет, – голос стал еще слабее. – Да и как я, простой смертный, могу понять его планы, ведь он существует уже многие столетия, а мне едва-едва исполнилось шесть десятков лет.
– И все-таки, как он планирует попасть в наш мир. Ведь вырваться из небытия не так-то уж и легко? Может, великий учитель что-то говорил тебе?
Прошло некоторое время, а ответа не последовало. А спустя примерно тридцать ударов сердца Шерг объявил:
– Контакт оборван.
– Жаль, – произнес Иртол, хотя на самом деле услышанного ему было вполне достаточно. Наконец-то настал тот час, когда Темные смогут вырваться на волю, свободно ходить по земле, не прячась под ней, как крысы! Ведь всех остальных магов, которые попирали всеми силами Орден Черного Восхода, больше не будет. Ни одного! Великий учитель уничтожат и всех до единого!
Безусловно, Иртол был рад, но вот только для этой радости было бы гораздо больше повода, если бы Первый из Темных сказал, когда он собирается попасть в мир живых, а то ведь выполнять свой план он может сколь угодно долго. Впрочем, сейчас нужно подумать о другом…
– Вы все слышали, что сказал наш брат, отправившийся в дальнее путешествие в Криол. Правда, цель его путешествия была несколько иной, но то, что он услышал – это поистине стоит того, чтобы возвести его в ранг Верховного Наставника, хотя таковых всего шестеро во всем мире, и не может быть больше. Впрочем, не будем отвлекаться. Нам нужно создать отряд из Темных, который мог бы выполнить миссию, возложенную на нас самим великим учителем. Кто из здесь присутствующих хочет войти в этот отряд.
– Я, – одновременно воскликнули двое чародеев. Шерг – довольно молодой маг из Арканской Империи и Олэйн, чародей из Шалиана. Оба они являлись Высшими Наставниками (второй ранг после Верховного Наставника), поэтому и были собраны в этой комнате, которая предназначалась для советов, вместе со своим, так сказать, начальником, Иртолом. Тех членов Ордена Черного Восхода, кто был ниже рангом, на этот совет решили не допускать. Они узнают обо всем несколько позже.
– Но кто-то из вас должен остаться здесь для того, чтобы вести дела нашего ордена, – напомнил Иртол, постукивая пальцами по массивной столешнице. – Хотя… почему бы не послать в поход наших самых лучших учеников, а там уж потихоньку присматривать за ними через магический кристалл, чтобы они не натворили чего-нибудь лишнего?..
– Смею напомнить тебе, Иртол, что все посланные нами отряды состоят из учеников, возглавляемых Наставниками самого низшего ранга, и не один из них до сих пор не достиг цели, – Олэйн в упор посмотрел на Верховного Наставника, чего, находясь при свидетелях, никогда бы не сделал, но сейчас это можно было себе позволить.
– Но они не знали, где надо искать, – возразил Шерг, однако арканский чародей не обратил на него никакого внимания.
– Я предлагаю, – продолжал он, – оставить самого смышленого из учеников или Младших Наставников, чтобы он следил за делами ордена, а нам втроем отправиться в поход, ведь у нас намного больше шансов вернуться из него живыми и с добычей, чем у всех остальных Темных в Серпане. Как вам такое предложение, господа чародеи?
– Довольно занятно, – пробормотал Иртол. – Но вот только меня смущает то, что того, кто останется на время следить за делами ордена, придется возводить в ранг, как минимум, Старшего Наставника, а это займет очень много времени. Да к тому же есть еще и многие другие проблемы, из-за которых такой план похода попросту невозможен…
– Ну а что если не проводить обряд посвящения над тем, кого мы выберем для временного управления орденом? – предложил Шерг. – Почему бы не сослаться на обстоятельства, и не сказать, что в данный момент дела ордена может вести и простой ученик?
– Неужели ты на самом деле не понимаешь этого? – изумился Иртол. – Ведь если орденом может править самый простой ученик, то тогда возникает спор, а кто из этих учеников достоин этого. Начнутся всякие интриги, сплетни, пересуды, Наставников не будут слушать и уважать (еще бы, если кто попало сможет вести все дела!), и, в конце концов, Орден Черного Восхода, находящийся в Серпане, придет к полной анархии и краху. Вы этого хотите?
– Ну я бы не стал говорить так категорично, – протянул Олэйн. – Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Ты предсказал самый пессимистичный варрант развития событий, а по-настоящему все, скорее всего, будет по-другому.
– А вдруг все будет так, как я сказал? – спросил Иртол, припечатав для большей убедительности ладонью по столу. – Не стоит искушать судьбу, а тем более в такие неспокойные времена. К тому же в скором времени Серпан потрясет череда междоусобиц, а вдруг кто-нибудь из учеников захочет переметнуться к кому-нибудь из пяти Великих Герцогов и заложит нас, как говориться с потрохами? А если этот ученик еще и будет возглавлять орден… В общем, может произойти все что угодно, а учитывая обстановку в государстве – это «все что угодно» сведется не в нашу пользу.
Иртол замолчал, окидывая взглядом своих братьев по Ордену.
– Да как тебе такое вообще могло прийти в голову! – наполовину негодующе наполовину удивленно воскликнул Олэйн, забыв на время, что говорит с одним из глав Ордена Черного Восхода.
– Все может быть, – согласился Шерг, поддерживая Верховного Наставника. – В этом мире доверять нельзя почти никому, я в этом несколько раз убеждался на собственной шкуре, на которой после этого появлялись новые шрамы. .
– Но ведь каноны Ордена Черного Восхода всегда твердили, что приказа того, кто стоит выше рангом ослушаться никак нельзя! И такого никогда не было! – горячо возразил Олэйн. – Тем более, что все ученики и наставники пребывают в ордене практически с младенчества, и эти правила для них не пустой звук! Как думает наш глубокоуважаемый Иртол…
– Но есть и такие, что пришли к нам по своей воле, – резонно заметил Верховный Наставник. – Есть такие чародеи, которых мы приняли в свои ряды, когда им было по двадцать пять и даже по сорок лет. Не забывайте об этом! Вдруг их вступление в Орден всего лишь предлог для того, чтобы в один прекрасный момент исподтишка уничтожить всех Темных? Кто-нибудь думает об этом или нет?!
– По-моему это уже чистой воды трусость, – чуть слышно сказал Шерг, рискуя навлечь на свою голову неминуемые беды, однако Иртол лишь пристально посмотрел на мага. Посмотрел так, что Темный ощутил внутри живота неприятный холодок.
– Трусость или не трусость, – произнес Верховный наставник очень тихо, – но оставлять Орден в руках каких-то там учеников или Младших Наставников ни в коем случае нельзя. Кто-то из нас должен остаться здесь. Времена неспокойные, и все может разом перемениться. Нужно, чтобы у власти был кто-то из самых надежных и проверенных. Это не просто бред или чрезмерные предостережения, как вы можете подумать. Я знаю, что говорю. Ведь не зря же я стал во главе ордена в те года, когда остальные Темные только-только начинают получать звание Высшего Наставника.
Последняя фраза произвела большой эффект. Теперь Шерг с Олэйном задумались, ведь действительно – не может же слово Верховного Наставника быть простой и ничего не значащей болтовней. Он наверняка знает, что говорит, а раз так…
– Предлагаю тянуть жребий, – сказал Иртол. – Согласны?
Оба Темных, сидевшие по сторонам от одного из глав Ордена Черного Восхода, кивнули.
Да, Иртол действительно знал, как можно предотвратить в считанные мгновения любой конфликт, и как извлечь выгоду даже из самого невыгодного положения. Ведь не зря же он служил при дворе Герцога Севанского. Там он успел понять, как плетутся хитрые интриги, и как эти же интриги пресекаются. Насмотрелся тогда молодой чародей и еще много чего интересного… А в двадцать семь лет судьба привела его к Темным…
Тем временем Верховный наставник достал из кармана словно специально припасенные палочки, обломал одну снизу, перемешал с такой скоростью, что никто ничего и заметить не успел, зажал их в руке и протянул сначала Олэйну, потом Шергу.
– Проклятье, – чуть слышно проворчал Шерг – ему досталась короткая палочка.
– Ну, теперь, я полагаю, не будет споров насчет того, кто все-таки отправиться к Южному Хребту, а кто останется здесь?
Вопрос был риторическим, но Олэйн и Шерг машинально кивнули.
– Тогда нам с тобой, Олэйн, нужно идти и собираться прямо сейчас, а завтра с самого рассвета отправляться в путь.
– Хорошо, – кивнул Темный.
– Что ж, – сказал Иртол, вставая из-за стола. – Наш совет закончен. Шерг, можешь теперь сообщить всем остальным членам Ордена, что мы услышали здесь. Хотя… лучше расскажи им обо всем завтра, после нашего ухода. Да присмотри, чтобы никто не ринулся к Южному Хребту. А то я знаю этих учеников…
– Будет сделано, – произнес Шерг, испытывая какое-то странное чувство: одновременно досаду из-за того, что он не отправляется в путешествие и гордость, потому что он стал теперь главой Ордена Темного Восхода в Серпане. И, видят Всемогущие, он исполнит возложенные на него обязанности как нельзя лучше!
Иртол и Олэйн вышли из комнаты с давно потухшим магическим шаром, а Шерг остался сидеть за столом, обдумывая тщательнейшем образом сложившуюся ситуацию и строя планы на ближайший месяц.
* * *
Последний день зимы медленно истаивал, растворяясь в закатном свете, а потом смешиваясь с сумерками, что были сегодня как-то по особенному темны и таинственны. Впрочем, Темным нечего было бояться ночи, ведь – это, ведь в некотором роде это было их стихией…
Остался позади Серпан, и сейчас Иртол и Олэйн двигались по Южному Хребту. Они не боялись сломать себе ногу на неровном подобии дороги, которое протоптали тысячи путников, ходившие здесь до них – каждый, даже самый никудышный, маг владеет элементарным заклинанием для освещения пути, а маги более высокого уровня могут при некоторых условиях с его помощью осветить небольшой город.
Жителям деревни, расположившейся примерно на лигу севернее, что наблюдали за тремя мерно движущимися огнями, могло показаться странным сие явление, однако за последние несколько недель они привыкли видеть вечером и более странные вещи. Сначала это вызывало всеобщий ужас, но потом они узнали, что виной всем странностям, происходящим на Южном Хребте, чародеи, которые стекались сюда со всех концов света подобно тому, как пчелы слетаются на поляну с яркими цветами.
В небе тоже горели сотни звезд, да ярко светила луна. Однако свет ее почему-то не разгонял тьму, а, казалось, еще больше сгущал сумерки. Кусты и деревья представали при таком освещении одинокими фигурами, стоящими возле дороги, а горные пики казались перевитыми гигантскими змеями, застывшими в вековечном сне.
Впрочем, Темных не особо заботили эти видения, создаваемые воображением – перед ними поставлена цель, которая служит интересам всему Ордену Черного Восхода. Так что вряд ли их смогут остановить какие-то опасности и враги, а тем более, воображаемые.
Иртол и Олэйн верили в значимость своей миссии, они верили в то, что Орден Черного Восхода когда-нибудь победит в своей борьбе, и вера их была почти непоколебима, насмотря на некоторые сомнения, что порой приходили в голову.…
Иртол родился в Арканской империи, в небольшом городке на берегу реки Ирек. Его отец и мать были магами. И это было довольно странно, поскольку магические способности очень редко передаются от отца к сыну или от матери к дочери, обычно это происходит спустя несколько поколений или умение владеть магией появляется само собой.
Мать и отец даже не рассчитывали, что их сын (кстати, он был первенцем, и больше детей в семье не было) сможет заниматься чародейством. Однако примерно в восемь лет отец заметил, что у Иртола появились способности к колдовству, и необычайно обрадовался.
Он вместе со своей женой начал развивать их в мальчике, не забывая твердить при этом, что каста чародеев есть особенная и неповторимая, а какие-то там людишки существует наравне с домашним скотом. Разумеется, живи они в столице или каком-нибудь крупном городе, такого бы развития событий никто бы не допустил, но Иртол благополучно усвоил то, что говорил ему отец, и потом свое мнение уже не менял.
С самого детства он держался белой вороной, предпочитая не играть со сверстниками, а просиживать за книгами дни и ночи напролет. Один раз случилось так, что местные мальчишки попытались побить его, чтобы проучить его за непохожесть на остальных. Надо сказать, что это им удалось… А на следующий день на лицах у каждого из них красовались какие-то непонятные желто-коричневые наросты, сошедшие только через три недели да и то при помощи магии. После этого уже никто не рисковал трогать странного мальчика, даже к его дому старались не подходить.
Отец, узнав об этом происшествии, пожурил своего сына, но в глубине души остался доволен. Его сын правильно все понял.
В шестнадцать лет Иртол поступил в Арканскую Школу Магов, с легкостью пройдя все экзамены.
Вот тут, среди таких же чародеев, как он сам, Иртол почувствовал себя очень даже хорошо. Он общался с ними, как общался только со своими родными, он мог рассуждать о законах магии от рассвета и до заката, попутно обсуждая многие другие темы, он часто просто прогуливался вокруг Школы Магов в надежде встретить какого-нибудь собеседника.
Однако позже Иртол все равно стал задаваться, поскольку его магические способности оказались на порядок выше, нежели у его однокурсников. Позже он стал проводить время только с очень узким кругом людей, который впоследствии стал еще меньше.
А когда Иртолу исполнилось двадцать три года, и до конца обучения оставались всего два месяца, он познакомился с одним из Темных двадцати восьми лет отроду (Старшим Наставником). Сначала тот ничего не говорил об Ордене, но после, поняв, что за человек Иртол, решил раскрыть свою тайну, надеюсь привлечь на свою сторону молодого и талантливого чародея.
После этого разговора Иртол не спал целую ночь, еще раз прокручивая у себя в голове все то, что сказал Темный. Однако после длительных раздумий молодой чародей пришел все же к выводу, что это явно то, что ему нужно и совсем не обязательно, чтобы на земле были все чародеи – можно вполне обойтись только избранными, которых и так останется довольно много.
Впрочем, в его душе еще остались некоторые сомнения, но после еще одной беседы с Темным они были развеяны, и Иртол после окончания Школы Магов, вступил в Орден Черного Восхода.
Родителям он сказал, что его приняли на высокооплачиваемую службу (неизвестно, как бы они отнеслись к тому, узнав, что он связался с Темными, но рисковать Иртол не стал). Проблем, касающихся денег, не возникло, поскольку Орден выплачивал всем своим адептам довольно приличную сумму, часть которой Иртол и отсылал отцу с матерью.
После того, как Иртол провел три года в Ордене, находящимся в Арканской Империи, он получил статус Старшего Ученика и был близок, чтобы стать Посвященным. И тут его знакомый Темный предложил ему переехать в Серпан, где для него откроются более широкие перспективы.
Приняв посвящение, Иртол именно так и сделал. После этого он двадцать три года усердно служил Ордену Черного Восхода, став впоследствии его главой. К родителям он приезжал раз в два года, а, когда стал Верховным наставником, стал делать это и того реже. Они по-прежнему так и не знали, чем на самом деле занимается их сын, но они заметили перемены, произошедшие в нем. Однако никто не устраивал Иртолу допросов…
Олэйн же изначально не был предрасположен к тому, чтобы вступить в ряды Темных, да и выдающихся способностей, таких, как у Иртола у него никогда не было.
Заниматься магией Олэйн начал примерно в пятнадцать лет, да и то его занимало больше не практическое колдовство, а составлении различных магических эликсиров. В двадцать три года поступил в Арканскую Школу Магов, но был там одним из худших учеников по все предметам, кроме алхимии и обрядовой магии – тут ему не было равных.
Несколько позже Олэйн изобрел два эликсира, которые значительно увеличивали силы и выносливость. Однако они имели значительные недостатки – после окончания их действия человек (на других существ они, к сожалению, не действовали) не мог пройти и двух шагов в течении трех дней, а восстановление шло очень медленно. Однако настой, увеличивающий выносливость все-таки был признан, так как Олэйн разработал для него своеобразное "противоядие".
Чародей честно признавался себе, что все-таки магия – не его профессия. И что высоких успехов в этой области ему достичь вряд ли удастся. Однако чародей продолжал учиться по мере своих возможностей…
Он натолкнулся на упоминание о Темных совершенно случайно (как, впрочем, почти все те, что связали свою жизнь с Орденом Черного Восхода). Один раз Олэйн сидел в библиотеке и просматривал различные записи о ритуалах и обрядах магов разных стран и случайно натолкнулся на описание ритуалов Темных, которые показались ему необычайно интересными.
На следующий день маг вернулся в библиотеку с пером и пергаментом, чтобы переписать все, что он видел, однако оказалось, что книга, которую он читал, находится в отделе, доступной только для преподавателей, и оказалась она в его руках из-за невнимательности библиотекаря.
Олэйн начал методично штудировать все фолианты, описывающие обряды, что находились в книгохранилище в доступном виде в надежде найти те саамы обряды. Продолжалось это около двух месяцев, и вот магу повезло – он нашел то, что искал.
Чародей тут же выписал все, что его интересовало, а на следующий день провел Ритуал Темного Очищения – один из самых простых обрядов Темных.
Эффект превзошел все ожидания Олэйна. По идее, при помощи подобного действия можно было создать самый простенький магический артефакт из обычной вещи (в данном случае – четырехдюймового ножа), но у мага получилось настоящее чародейское оружие, которым не грех воспользоваться и бывалому магу.
Чародея не смутила негативная энергия, исходящая от полученного предмета – его волновало только то, чтобы этого не заметил никто из учителей, ведь Темных очень не любят на всем Континенте, а за изготовление артефакта из их арсенала любой ученик может быть отчислен из Школы Магов.
Олэйн уничтожил нож, а через несколько дней вновь пошел в библиотеку и начал искать там новые описания обрядов.
Так началось его увлечение культурой Темных. А закончив все семь классов, чародей начал искать представителей Ордена Черного Восхода. Долго его поиски не продолжались – уже через месяц он познакомился с Верховным Наставником, который, увидев в Олэйне талант, пригласил его вступить в Орден. А через пять лет ему предложили переехать в Серпан, где он и остался, а спустя еще год довольно близко сошелся с Иртолом, который научил Олэйна очень многому…
За пятнадцать лет своего служения Олэйн получил звание Высшего Наставника и уважение всех Темных. Однако к этому прибавилась еще и постоянная бессонница, а также иногда его преследовали приступы черной немочи (которая, кстати, была у многих членов Ордена, прослужившей в нем более десяти лет). В последнее время только эликсиры спасали его от этих недугов, причиной которых, без сомнения, было занятие темной магией…
– Как ты думаешь, если между нами, а правильный ли мы выбор сделали? – нарушил ночную тишину голос Олэйна.
– Ты о чем? – не понял Иртол.
– Я имею в виду – на самом ли деле хорошо, что мы служим в Ордене Черного Восхода? – пояснил салимальский чародей. – Может, было бы лучше, если бы мы занимались чем-то другим?
– Знаешь, как Верховный Наставник, я должен наложить на тебя за эти слова жестокое наказание, – усмехнулся Темный. – Так бы я поступил с любым из учеников, зная при этом, что вопрос этот задет себе каждый, кто добровольно пришел в Орден, а не был выращен там с детства…
Иртол замолчал, устремил свой взгляд на землю, освещенную магическим пламенем, и вроде о чем-то задумался.
– Но тебе я ничего не сделаю, – Верховный наставник улыбнулся, но тот час же улыбка ушла с его лица.
И вновь наступило молчание.
– И все-таки? – в очередной раз нарушил тишину Олэйн. – Как ты считаешь?
– Скажу честно, – медленно произнес Иртол. – Я сам неоднократно задумывался над этим. Порой мне казалось, что Орден Черного Восхода – это на самом деле нечто страшное, и я вот-вот готов был уйти, но меня что-то останавливало. А потом я вновь забывал обо всем и предавался работе. И вот в итоге я решил, что на самом деле в мире нет такого понятие, как добро и зло. Каждый сам выбирает свой путь, и для каждого его путь хорош по-своему. А страшное воздаяние после смерти – это сказки для крестьян. На самом деле смерть – это ничто иное, как уничтожение тела и уход из материального мира в другой, где уже нет понятий "свет-тьма" и "добро-зло". Так что я просто совершенствую свои магические умения – и ничего более.
– Но как же кара земная? – поднял бровь Олэйн. – Ведь все, вступившие в Орден расплачиваются, как правило, своим здоровьем, а частенько и разумом. Может, после этого похода я даже перестану быть Темным, уж слишком мне все это надоело. Ты уж прости меня, но это на самом деле так. Пускай, никто и не уходил из Ордена за последние двести лет.
– Потеря здоровья – это не наказанье за грехи, а плата за знание, – вновь усмехнулся Верховный Наставник. – Да к тому же кто знает, – вдруг тот, кто теряет разум, на самом деле обретает его, но в другой реальности. Никто не постиг тайны бытия…
– По-моему, я где-то это уже слышал, – задумчиво произнес Олэйн.
– Неудивительно, – пожал плечами Иртол. – Не я один так считаю. А ты действительно решил уйти из Ордена?
– Не знаю… – протянул Олэйн, а затем добавил, чуть улыбнувшись – Мне ведь нужно разрешение адепта более высокого ранга, а именно – Верховного Наставника.
– Разумный вывод. Но мне все-таки кажется, что тебе нужно очень хорошо взвесить свое решение. Все-таки Орден Черного Восхода – это и твоя и моя жизнь, и глупо было бы уходить вот так, просто потому что все тебе надоело.
– Можно подумать, что ты не хочешь уйти из Ордена! – внезапно зло произнес Салимальский чародей. – Можно подумать, что ты один из тех фанатиков, которых растили в подземных катакомбах с самого младенчества! Неужели, ты до сих пор не осознал, что этот Орден крадет твою жизнь?!
– Я же сказал, что полагаю, что за все нужно платить, – произнес Иртол таким тоном, словно разговаривал с ребенком. – Вступив в Орден Черного Восхода я, во-первых, нашел тех людей, которые разделят мое мнение, а во-вторых, я получил очень и очень много информации и планирую получить еще больше.
– Но ведь можно узнавать что-то новое и другими способами!
– Можно, но зачем? – удивленно пожал плечами Верховный Наставник. – Тому, чему ты научишься в Ордене за год, тебя смогут обучить обычные чародеи года за три, если не больше. Поэтому мы и платим большую цену, нежели обычные маги.
– Но у тебя ведь и так огромный магический потенциал, и ты прекрасно знаешь это! – воскликнул Олэйн.
– Верно, – кивнул Иртол. – И я не собираюсь расходовать его зря, и поэтому я до сих служу Ордену! Может быть, когда-нибудь я смогу применить его для по-настоящему великой цели…
Воцарилась тишина. Маг из Салимала хотел было привести еще какие-то доводы, но, подумав, мысленно махнул рукой на своего спутника. В конце концов, каждый сам выбирает свою дорогу да и как Олэйн может осуждать его, когда сам идет по такому же пути! Это, по меньшей мере, глупо.
Это и был один из тех моментов, когда Иртолу представлялся случай усомниться в истинности и правильности цели Ордена. Однако он не усомнился в этот раз ни на мгновение. Чародей мог смотреть на вещи глазами других (этому он научился за свою жизнь), и понимал, что сейчас Олэйн был прав и верил своим словам, но то, что он покинет братство Темных, представлялось Верховному Наставнику почти невозможным, поэтому он и не стал ничего доказывать Олэйну, а просто парировал его выпады.
…Постепенно на небо стали набегать плотные тучи, сумерки окончательно сгустились, и на землю упало непроницаемо-черное покрывало ночи. Где-то на юге еще остался маленький кусочек безоблачного неба с тремя сияющими звездами, но скоро и его затянула черная пелена.
– Может, пора остановиться? – предложил Олэйн, как ни в чем ни бывало. Спать он не хотел, но ноги у него побаливали.
– Да, пожалуй, – согласился Иртол.
Чародеи нашли более-менее сухой участок земли, поставили палатку из легчайшей ткани, которая, впрочем, не пропускала холод и сырость, начертили несколько охранных рун и разожгли костер из сухого лапника. Иртол извлек из своей сумы котелок, корень Огонь-травы (она отлично помогает от бессонницы) и принялся готовить успокаивающий чай.
А чуть позже Олэйн и Иртол уже лежали в палатке. Сегодня они уснули довольно быстро – то ли помогла Огонь-трава, то ли магов утомило само путешествие.
* * *
Наступил пятый день Месяца Синего Льда. Двое Темных продолжали свой путь по Южному Хребту. За все время своего путешествия они прошли около шестидесяти лиг, что было очень и очень неплохо.
В горах было холоднее, нежели на равнине, но это нисколько не смущало магов. Они знали, что холод может продлиться еще целый месяц, и не питали никаких надежд на скорое наступление весны, а только собирали все силы и двигались вперед.
К полудню где-то вдали показался отряд из пяти человек, идущий навстречу Иртолу и Олэйну. Верховный Наставник тот час же понял, что это их братья по Ордену.
– Темные, – произнес Верховный Наставник.
– Неудивительно, – заметил Олэйн. – Наших соратников здесь сейчас хватает. Не исключено даже, это те, которых мы сами отправили на Южный Хребет несколько дней назад.
Через некоторое время два отряда поравнялись друг с другом.
– Приветствую вас, братья, – поздоровался Верховный Наставник с Темными, а когда те ответили на приветствие, спросил. – Откуда вы и куда путь держите?
– Нас отправили, чтобы мы нашли то, что спрятано на Южном Хребте, – ответил один из Темных, представившийся, как Лорг. – Вы, вероятно, тоже отправились сюда с этой целью?
– Да, это так, – кивнул Иртол. – Скажи мне, в каком направлении вы ищите?
– Мы идем на запад. Говорят, что кто-то из магов обнаружил там странные возмущения силы. Нас послали на поиски совсем недавно.
– Что ж, а мы отправляемся на восток, – сказал Верховный наставник, ни словом не обмолвившись о разговоре, произошедшем несколько недель назад. – Кто знает, может, нам повезет там… Ну что же, братья, приятно было повидаться с вами, а сейчас я и мой друг больше не смеем задерживать вас. Легкого пути!
– И вам тоже! – ответил Лорг, и два отряда отправились в совершенно разные стороны.
А когда расстояние между ними увеличилось до сотни саженей, Олэйн удивленно спросил:
– Почему ты не сказал им о том, что мы идем в правильном направлении? Ведь, если они пошли бы с нами, мы получили неплохое подкрепление. Кто знает, что нас ожидает дальше!
– Вряд ли они послушались бы нас… – невнятно произнес Иртол.
– Что ты такое говоришь?! – воскликнул Олэйн. – Ты же Верховный Советник! Ты мог приказать им, и они последовали бы за нами!
– Мог, – выдержав небольшую паузу, произнес Темный, – но не приказал. И у меня на это есть свой резон, и если уж на то пошло, то не тебе учить Верховного Наставника, что тому нужно делать! К тому же они тоже отправились в путь не с бухты-барахты – им кто-то это приказал. И не исключено, что тоже Верховный Наставник. Так кого же им слушаться, а?!
– Но ведь мы получили весть, – возразил маг из Салимала. – Мы знаем точно то направление, где нужно искать! Почему же не указать им путь?
– Я уже сказал, что у меня есть на то причины.
– И все равно я тебя не понимаю, – пожал плечами Олэйн.
– Знаешь, – Иртол чуть усмехнулся. – Многие не понимали меня ни когда я был обычным человеком, ни когда я стал чародеем, ни когда я вступил в Орден Черного Восхода. Но, тем не менее, это непонимание не помешало мне многого добиться. Так что, мой друг, лучше не спорь со мной. Ты знаком со мной много лет и знаешь, что разумные решения я принимаю гораздо чаще (почти всегда), чем неразумные.
– Хорошо, хорошо, – кивнул Олэйн. – Не буду с тобой спорить.
– Вот и хорошо. Лучше поговорим о чем-нибудь другом, коллега.
И чародеи завели разговоры о магических закономерностях и энергиях. Беседа эта продолжалась довольно долго, поскольку оба мага были сейчас в располагающем для беседы настроении.
А солнце катилось и катилось по небосводу, постепенно остывая и угасая. В итоге оно превратилось в большую головешку, спрятавшуюся за лесом, которая светила некоторое время багровым светом, а потом и вовсе угасла, уступи место для месяца и звезд.
Закончился еще один день.
Глава 15
Возвращение.
Наступил третий день Месяца Синего Льда. По календарю – весна, однако в Криоле зима даже и не думала сдавать своих позиций. Мороз стоял такой же, как несколько недель назад, снег лежал плотным покрывалом (впрочем, это было даже на руку путнику, ведь передвигаться по слякоти и сырости намного хуже); правда, дни стали намного длиннее, нежели раньше, что позволяло проходить большие расстояния за день.
Авраим, наследник трона герцогства Растан, возвращался домой из долгого и опасного путешествия. Он достиг своей цели, узнал все, что хотел, и теперь его ждали дома (правда, ждали его там и раньше), ведь именно там он был сейчас очень необходим…
Наследник помнил то ощущение, что он испытывал, когда расставался с друзьями. Было очень тяжело и больно. Правильно говорят люди, что расставанье – это маленькая смерть. Пускай ты даже знаешь человека всего несколько дней, пускай его общество тебе вовсе и не нужно, но когда ты расстаешься с ним, то тебе волей-неволей становится больно. Однако если в случаях, когда знаком с кем-либо недолго, боль быстро проходит и ее заменяет сентиментальная грусть, которая вскоре тоже развеивается без следа, то после расставания с тем, с кем ты находился вместе, бок о бок, не один месяц, боль не отступает очень долго…
Ложась спать, Авраим часто вспоминал о том, что было в то время, когда он, наемник и маг были вместе. Прокручивал у себя в голове все события и в итоге засыпал с улыбкой на лице, вспоминая какой-нибудь забавный случай…
Однако сегодня утром наследник внезапно ясно понял, что он еще встретится с Аргримом и Эвелиром. Судьба еще предоставит им такой случай. Он не знал, почему был в этом так уверен, но это казалось правильным и не требовало никаких пояснений…
А, может, он просто хотел быть в этом уверенным?
Но ведь когда мы свято и непоколебимо верим в чудо, оно происходит наперекор обстоятельствам! И неважно при этом, кто ты и что из себя представляешь. Главное – верить. И тогда же обстоятельствам и судьбе не остается ничего другого, как построиться под тебя.
И Авраим верил. Конечно, во время из путешествия происходило много раздоров и порой даже скандалов, но наследник, маг и наемник все равно держались вместе, и дружба их не становилась слабее. Не исчезла она даже тогда, когда наследник узнал правду про Эвелира. Авраим все понимал. Что Эвелир, простой наемник, мог сделать? Ведь он даже не знал, кого убивает. Убийство на войне – сделалось его работой, а уж если разбираться, кто виноват, так это герцогство Эртан. И если они еще раз посмеют напасть на Растан, то им будет очень и очень плохо!
Наследник ударил себя кулаком по ладони. Как же все-таки ему хочется побыстрее добраться до своего герцогства! И как он мог оставить его в такой нелегкий час?! Наверняка, сейчас там назревает очередная междоусобица.
Сейчас Авраим ничего не мог понять – неужели он тогда в здравом уме и трезвой памяти покинул свой родовой замок, свои земли, оставил все свое состояние ради какой-то иллюзорной мести, которой, как еще выяснилось, вовсе не требовалось?
Зачем он это сделал? Неужели он тогда правда думал, что местью можно что-то изменить? Сейчас он понимал, что прощение может сделать гораздо большее, чем месть.
Наследник все пытался понять, что же такое произошло в его сознание, отчего он так слепо ринулся вперед, не прислушиваясь ни к чьим советам.
Впрочем, тогда он был так молод… Горячая кровь не давала покоя его телу, и он все стремился и стремился куда-то. И хотя ему довелось повидать многое, но он по-прежнему оставался очень и очень молодым.
Путешествие же к Черным Горам многому научило наследника. Научило, прежде всего, терпению. Научило ценить тех людей, которые стали тебе как родные и уважать тех, имен которых ты даже не знаешь. Авраим понял, что не только грубая и свирепая сила способна изменить этот мир – порой достаточно нескольких слов, чтобы сдвинуть горы, причем не заклятий, а слов обычного человека. Он понял, что нужно уметь прощать, и что прощение – есть один из величайших подвигов, на который способен человек… И умение прощать – наверное это главное, что вынес для себя наследник из этого путешествия, а это осознание изменило многое в сознании Авраима…
Но внезапно у наследника появилась еще одна мысль.
Испытание.
Весь этот путь – испытание, уготованное ему Богами или Судьбой, или еще кем-то, кто стоит над всеми смертным. Наследник должен был пройти его до концп для того, чтобы познать нечто, о чем раньше он и не задумывался. Конечно, жаль, что познание порой приходит после таких испытаний, но… Оно было необходимо Авраиму. Теперь он точно знал это.
Конечно, можно приписать все случившееся собственной глупости, которая дернула в самом начале наследника пойти в поход, но сейчас становилось совершенно ясно, что его кто-то вел момент выбора. И словно кто-то оберегал весь долгий путь, ведь трое путников могли погибнуть, наверное, несколько десятков раз…
И если кто и говорит, что лучше учится на чужих ошибках, то он говорит правильно, однако чужой урок можно и забыть, а то, что ты испытал и прочувствовал сам, забудешь нескоро....
Теперь, когда Авраим осознал, что за силу таит за собой прощение, он понял, как можно снова объединить все герцогства Серпана. Если напомнить Великим Герцогам, что изначально Серпан был единым государством, и что разделился он даже не в результате каких-либо интриг или заговоров, а просто из-за человеческой ошибки, то тогда, быть может, они поймут, что нужно прекратить постоянные междоусобицы и перестать делить между собой ничтожные пяди земли. И тут уже дело не столько в прощении, сколько в понимании (хотя его можно назвать братом прощения) и здравомыслии.
Но вот только вряд ли захотят эти самые Герцоги объединятся. Не захотят до тех пор, пока кто-то первым не пойдет на этот решительный шаг. И тогда, Авраим на это очень надеялся, Серпан вновь станет такой же могучей страной, как несколько десятков лет назад.
И наследник изо всех сил спешил домой, чтобы исправить ту ошибку, которую когда-то допустил владетель Серпана. Однако пока до родных земель было еще далеко, а дела там шли полным ходом и без него…
* * *
В герцогстве Растан прошло чуть меньше месяца с того момента, как в родовой замок герцогства явился посол с требованиями о заключении союза. И хотя все кондиции были обговорены, оставалась еще бюрократическая часть, выполнение которой требовало очень и очень много времени.
Со дня на день в замок должен был приехать Надриал фон Старк, поехавший в герцогство Эртан, чтобы подписать все бумаги в присутствии герцога Эртанского, что являлось конечной стадией заключения союзного договора.
Однако и герцог Эбезинский тоже не дремал в то время, пока Растан налаживал отношения с соседями. Разведчики донесли ему, что делается в соседнем герцогстве, и он тоже начал предпринимать все самые активные меры, но только отнюдь не мирного характера.
Для начала он мобилизовал свою сильно потрепанную, но все еще находящуюся в боевой готовности армию. Полководцы герцога рыскали по всей стране, отыскивая наемников или рекрутируя молодых крестьян. Налоги на зерно поднялись, но ненамного, так что мирные жители думали, что ничего страшного в итоге не случится, герцог не будет развязывать войну, а собирает армию «на всякий случай»…
Люди вообще всегда думают, что ничего страшного не случится, пока этого на самом деле не случилось. Если не посвящать крестьян и ремесленников в политические и военные дела, то даже находясь на пороге войны, они думают, что все еще можно предотвратить. А те, кто все-таки знают правду… те либо находятся очень высоко, либо оказываются в небытие…
Ну да в конце концов, война в Серпане – дело привычное, и особо много слухов про затевающуюся междоусобицу не ходит. Подумаешь, междоусобица! Люди разговаривали на более глобальные темы: будет конец света или нет?
Знамение, что произошло пятого числа Месяца Свирепых Ветров вот уже сколько времени не давало покоя не то что серпанцам – всем жителям Континента! Одни говорили, что конец света вот-вот случится, нужно подождать только несколько дней (причем говорили с таким восторгом, словно в этот самый миг их осыплют золотом с головы до ног), другие говорили, что все это ерунда, третьи заявляли, что это начало новой эры, четвертые предполагали, что на Южном Хребте отныне находится место, где живут существа из других миров, и что можно увидеть их своими глазами, а вот если они спустятся…
Можно еще долго, очень долго перечислять все возможные версии. Ясно только одно – паники ни в одном из герцогств не началось, что было очень и очень хорошо…
Ниол же, старый полководец, задумчиво ходил по родовому растанскому замку, прикидывая, когда стоит ожидать нападения. Если герцог Эбезинский не дурак (а он не дурак), то нападет он не раньше, чем дороги придут в такое состояние, чтобы по ним можно было провести пехоту. А это случиться, скорее всего, в конце Месяца Синего Льда или в начале Месяца Талых Снегов, второго месяца зимы. В этот период как раз сойдет весь снег, и закончатся весенние серпанские дожди – тогда самое время для походов.
Что же, как говорится, поживем – увидим. В любом случае герцогству Эбезин придется несладко. И если в этой войне Растану светит и не победа, то ничья будет в любом случае!..
Ниол отошел от высокого стрельчатого окна, закутался в плащ и подумал: "Где же там запропастился наш герцог Авраим? Поскорее бы он приехал, Хоть он и юн, но голова у него соображает хорошо…"
* * *
С каждым днем граница Криола становилась все ближе и ближе. Шестого дня Месяца Синего Льда Авраим подошел к Граму, пограничному городу между Криолом и Одитором. От него до самой границы оставалось дня три-четыре пути, если не меньше.
Наследник стал замечать, что один он продвигается быстрее, нежели тогда, когда с ним еще были маг и наемник. Может, дело было в том, что тогда у них была телега, и они не могли быстро ехать, а, может, в том, что сейчас Авраим буквально загорелся идеей поскорее попасть домой и гнал себя изо всех сил.
Ноги привыкли к дороге за долгое время путешествия; мышцы, казалось, превратились в сталь, и не знали ни усталости, ни боли; воздух, врывающийся в легкие, уже не казался обжигающе-холодным, а приносил только бодрость; ненужные мысли сами собой выходили из головы, не мешая лететь изо всех сил вперед.
Теперь, когда ночи стали длиннее, и время на отдых сильно прибавилось, наследник наоборот стал отдыхать гораздо меньше. Бывало даже так, что он вставал с рассветом и несся вперед до самого заката, а после ночного отдыха не чувствовал ни малейшей усталости.
По дороге от Черных Гор до границы Криола несколько раз приходилось ночевать под открытом небом, но Авраим уже не трясся от холода, не просил Богов, чтобы ночь как можно скорее закончилась, а просто засыпал, укутавшись в несколько одеял, словно он находился в комнате на постоялом дворе.
Порой наследнику казалось, что он стал выносливее и сильнее после того, как посетил Храм в Черных Горах. Кто знает?.. Может Храм действительно отдал простому смертному часть своей силы, а может, просто сделал так, чтобы Авраим увидел и использовал силу в себе?..
С низкого мартовского неба на бастионы городских стен сочился розовато-серый свет уходящего дня. Где-то высоко-высоко на башнях были чуть заметны одинокие фигурки стражников города. На воротах же стояли четверо.
Со стражей у Авраима не возникло никаких сложностей.
Наследник не помнил этого города, поскольку пока путешественники пребывали в нем, он находился без сознания. Теперь же Авраим с интересом осматривал улицы по которым он шел.
Сегодня выдалась потепление (даже чуть-чуть стаял верхний слой снега), и на улице, несмотря на скорый заход солнца, было полным-полно детей самого разног возраста, которые веселились во всю: строили из снега (на окраинах улицы почти не убирались) крепости, лепили человечков, играли в снежки, прыгали с домов в здоровенные сугробы… Все это сопровождалось громким смехом, а порой, правда, и руганью, но она быстро прекращалась.
Авраим вспомнил себя в четырнадцать-пятнадцать лет. Как он тогда тоже играл со своими сверстниками, как жизнь казалась ему радужной и беззаботной. Как он расстраивался из-за всяких мелочей и радовался без всякого повода…
Теперь наследник окончательно осознал, что юность и детство кончились, и начинается суровая жизнь, где уже нельзя будет спрятаться под уютное теплое одеяло или за спину таким большим и сильным родителям. Теперь все зависит только от него самого, и если ты на кого-то готов опереться, то всегда нужно знать, что опора может и не выдержать…
Однако Авраиму не было грустно от этого осознания. Он понимал, что детство рано или поздно закончится, а затем судьба отрежет все нити, ведущие обратно… Ну и пусть! Ну и пусть не вернуть время вспять!
Зато впереди столько всего интересного и неведомого! Невиданные миры таятся за горизонтом, далекие, никому неизвестные страны, новые реки и моря, новые горы, которые нужно преодолеть!..
Нет, Авраим ни о чем не жалел…
Очнулся от своих мыслей наследник только тогда, когда чуть не влетел в стену дому, что стоял вопреки всем правилам застройки города. Улица шла более-менее прямо, а этому дому почему-то вздумалось вынырнуть из нее и перегородить всю улицу чуть ли не на половину.
Подняв глаза, Авраим увидел вывеску "У Кукушки" и резное изображение большой синей птицы, что больше походила на помесь голубя со снегирем. Тут наследник понял, что таверна изначальна была поставлена правильно и не выбивалась из ряда других домов – это она уже потом разрослась и сейчас чуть не послужила причиной увечья Авраима.
Не мудрствуя лукаво, наследник решил остановиться именно в ней.
Внутри оказалось довольно шумно, но вполне уютно. Все помещение заливал восхитительный запах жареного мяса вкупе с ароматом неведомых Авраиму специй.
В углу большого зала оказался маленький столик, за которым сидел только один человек с довольно приятным лицом в добротной одежде. Каким-то странным образом эта часть помещения отгораживалась от всего зала, хотя тут никаких ширм и перегородок; казалось даже, что гомон множества голосов здесь слышался тише, нежели в другом месте.
Впрочем, наследник не остался здесь незамеченным – вскоре к нему подбежала служанка и спросила, что изволит кушать господин.
Господин изволил несколько кусков жареного мяса, кувшин красного вина и моченых яблок на закуску. Положив руки на стол, а на них и голову, Авраим принялся ждать, наблюдая попутно за тем, что творилось в зале.
Впрочем, ничего обычного он там не заметил: одни с азартом подкидывал кости, другие чокались большими деревянными кружками, третьи о чем-то яростно спорили, четвертые вообще спали на столах… Однако эта картина немного скрасила ожидание наследника, и вскоре он уже наслаждался ужином…
– Неплохо тут готовят, – заметил на языке Одитора человек, что сидел напротив Авраима. Мгновение назад он казался полностью занятый своими мыслями, но сейчас почему-то решил завязать разговор.
– Да, и в самом деле… – пробормотал наследник, прожевывая кусок мяса.
– Я часто захожу в эту таверну. Тут порой встречаются довольно интересные люди… Можно поговорить по душам, можно провернуть какую-нибудь сделку… Но в основном я прихожу сюда на работу. Кстати, забыл представиться, меня зовут Растин, А как твое имя, путник.
– Авраим, – представился наследник, проглотив наконец-то свой кусок и запив его вином. Надо сказать, что он очень обрадовался собеседнику, ведь после прощания с друзьями ему редко с кем удавалось поговорить, да и вообще перекинуться хотя бы парой слов. – Ты сказал мне, что работаешь здесь – но кем же? Вроде бы слуг здесь хватает… Или ты владелец этого заведения?
– Нет, – помотал головой Растин. – Я не совсем правильно выразился, я не работаю тут, а подрабатываю. Играю на мандолине, – с этими словами он указал на инструмент, лежащий рядом с ним.
– Надо же! – удивился Авраим, не обращавший до этого на мандолину внимания. – Никогда бы не подумал, что этот инструмент можно встретить в какой-нибудь таверне Криола!..
Дело в том, что мандолина очень сильно распространена именно в Серпане, откуда родом наследник, а также в Шалиане. Там порой собирают целые оркестры из этих инструментов и устраивают концерты (в основном в больших замках). Однако в странах, что находятся севернее Южного Хребта вместо мандолин гораздо больше распространены арфы (всех размеров и форм, какие только можно придумать), клавиры и скрипки (их любят слушать, в основном, жители Арканской империи). Так что увидеть в Криоле мандолину, а тем более не в руках у мастера-музыканта, а у человека, развлекающего трактирную публику – большая редкость.
Кроме того, так сложилось, что в Серпане всех отпрысков знатных вельмож учили пению и игре на этой самой мандолине. Авраим не был исключением. И хотя он давно не практиковался, но вспомнить одну-две песни смог бы.
– А что тебя, собственно так удивляет? – поинтересовался Растин.
– Я удивляюсь тому, что ты, как я понял, коренной одиторец, знаешь, как обращаться с мандолиной. Я бы не удивился, если бы у тебя в руках была арфа, но… – наследник развел руками.
– Как я погляжу, ты разбираешься в музыке и музыкальных инструментах, Авраим. Наверное ты и сам умеешь играть, – на губах Растина появилась улыбка. Он немного помолчал, а затем сказал. – Действительно эта мандолина досталась мне довольно интересным способом. Мне проспорил ее один музыкант в герцогстве Севан. Я и до этого умел играть на свирели и, как ты и говоришь, на арфе, и я подумал, а почему бы мне не освоить новый инструмент?
Потом я долго скитался по Серпану, собирая различные песни и ища вдохновения для того, чтобы создавать свои. Так что я бард, а не простой трактирный музыкантишка, как тебе, наверное, подумалось в самом начале…
Ну да я отвлекся. Я исходил почти весь Серпан, потом путешествовал в Одиторе, а уж после этого попал в Криол. Тут я решил немного остепениться. Все-таки мне уже тридцать пять лет… Хотя кто знает, может поживу здесь годка два-три, да и снова отправлюсь в странствия?..
Впрочем, мои пальцы пока что кормят меня исправно, и нужды идти куда-нибудь нету. Барды всегда будут нужны людям, ведь все хочется приобщиться к чему-нибудь прекрасному или просто повеселиться, а Грам –город хороший …
Растин замолчал на некоторое время, а потом уже начал говорить Авраим. Он решил рассказать этому человеку всю историю, что с ним произошла. Он не стал ничего утаивать, поскольку это не имело смысла, все равно они разминутся с этим человеком через пару дней. К тому же слишком много с ним произошло, и этим нужно было с кем-то поделиться.
Авраим говорил долго, глядя в бледно-голубые глаза барда, которые, казалось, все понимали безо всяких пояснений со стороны Авраима. За все время длинного повествования Растин не задал ни один вопрос.
Когда же Авраим закончил рассказ, бард сказал, чуть прищурившись:
– Интересная у тебя история, Авраим. Из этого могла бы получиться даже целая поэма или баллада. Баллада о герцоге Растанском. Это, по-моему, звучит.
– Не я один был участником всех этих приключений, – напомнил наследник.
– Я знаю, – произнес Растин. – Могу назвать и по-другому. Если у меня будет достаточно времени, то я напишу балладу о ваших приключениях. И, клянусь своей мандолиной, у нее будет продолжение! Чует мое сердце, что у твоих друзей еще очень и очень много приключений впереди!
– Надеюсь, они останутся живы после этих приключений, – вздохнул Авраим. – Болит у меня душа за них!
– Не волнуйся, такие люди просто так не гибнут, – бард посмотрел в глаза наследника. – Если уж они падают от чьей-либо руки, то они обязательно останутся жить среди нас в форме песен или стихов или еще как-то. Знаешь, Авраим, порой у меня есть такое ощущение, что я могу видеть сквозь время. Я не знаю, правда это или нет, ведь не могу видеть, сбылись мои предсказания или нет, поскольку люди, которым я их делаю, очень быстро покидают меня, а потом я их уже не вижу…
Так вот, я знаю, что твоим друзьям предначертана геройская стезя. И что бы ты мне не говорил, это так. Пройдет время и ты сам все увидишь…
– Может быть, – снова вздохнул наследник. – Гораздо больше мне бы хотелось просто увидеть их самих, пусть даже и не героями.
– Я тебя понимаю, – Растин положил руку на плечо Авраима. – У меня у самого бывали моменты, когда я оставался один на один с собой, словно ветер в чистом поле. Больно, одиноко, и как-то пусто. Но пережить можно… Однако в последнее время у меня есть всего два друга, да и то они живут в другом городе. Быть может, я не хочу, чтобы у меня были приятели, потому что мне больно расставаться с ними каждый раз. А расставаться рано или поздно приходиться… И когда тебя предают или просто забывают – это тоже больно. Может, вообще лучше быть одному?
– Да, – кивнул Авраим. – Расставание – это очень тяжело. Вот мне скоро в дорогу, а я разговорился с тобой, открыл душу. Потом мы попрощаемся, и мне будет тяжело, оттого, что я ушел и оставил где-то позади человека, которому отдал частичку своей души… А ведь мы не знакомы даже полдня.
– Ты тонко чувствуешь, – промолвил Растин, сделав небольшую паузу. – В тебе есть тяга к прекрасному и светлому. Береги ее, и не дай разрушить свою душу. Несмотря на то, что ты уже убивал, она осталась чиста и невинна. Из тебя получился бы неплохой бард, если бы этого захотел… Однако у тебя другая дорога.
– Да, у меня действительно свой путь, – задумчиво произнес Авраим. – А что касается того, что я тонко чувствую… Мне кажется, что я начал так ощущать мир только после того, как убили моего отца, и я отправился в путешествие. Раньше я не задумывался над многими вопросами, над смыслом тех вещей, что делаю чуть ли не каждый день… Мне вообще было не особо-то важно, что произойдет завтра или послезавтра.
– Ты повзрослел, – бард улыбнулся. – И стал мудрее. Странствие всегда делает человека несколько старше, чем он есть на самом деле. Если взять хотя бы меня, вечно скитающегося по миру и старика, что прожил всю жизнь на одном месте, то наши точки зрения будут примерно одинаковы. Порой мне нелегко быть мудрее, чем положено, но порой это спасало мне жизнь, хотя чаще всего вызывало непонимание… На твоем пути будет еще много испытаний, ты еще многое поймешь, а пока просто живи сегодняшним днем, как ты делал раньше. Ты и так осмыслил то, что тебе надо осмыслить, а проникать во все это глубже… Мне кажется, что этого тебе еще не надо.
– Может, ты и прав, – Авраим вновь смотрел в глаза барду. Несмотря на всю свою обыкновенность, они были какие-то завораживающие, и в них читалось выражение человека, на самом деле прожившего жизнь, хотя Растину суждено еще было жить полвека, если не больше.
Некоторое время только что познакомившиеся приятели сидели молча. Авраим над чем-то раздумывал, Растин потягивал вино.
– Скажи, Растин, – спросил наемник. – А почему ты сейчас не играешь на мандолине. Ведь посетителей в зале полно!
– Хм, хороший вопрос! – усмехнулся Растин. – Дело в том, что денег у меня сейчас достаточно, и я могу играть не все время, а когда захочу, когда ко мне придет вдохновение. Тем более тут есть некоторые мои поклонники, и они собираются в этой таверне определенный час.
Впрочем… Почему бы мне действительно сейчас не поиграть?! Пойдем со мной, Авраим, поближе к центру зала!
Авраим и Растин выбрались из своего уголка и пошли к центральному столу. За ним сидели три компании, однако место еще было предостаточно. Наследник и бард выбрали себе подходящее место, а затем Растин предложил Авраиму:
– Может, для начала сыграешь ты? Ведь ты знаешь, как обращаться с мандолиной.
– Даже не знаю… – задумчиво протянул наследник. – Я так давно не играл…
На самом деле Авраиму захотелось исполнить что-нибудь, как только он увидел инструмент рядом с Растином. Он боялся только, что позабыл за долгое время (он не занимался музыкой почти год) все свои навыки и сейчас не впечатлит, а только насмешит публику.
– Ну так что? – спросил бард, хитро улыбнувшись. – Порадуешь меня и посетителей этой таверны своей игрой.
– Я… попробую, – неуверенно произнес наследник и принял мандолину из рук Растина.
Гриф удобно лег в руку, пальцы, которые за время долгого путешествия больше привыкшие к лыжным палкам и мечу, пробежали по струнам, извлекая чуть слышный звук – Авраим пробовал, насколько хорошо сейчас он сможет сыграть. Когда-то он владел мандолиной очень и очень неплохо и еще в детстве сочинял небольшие пьесы.
Впрочем, и сейчас, вопреки ожиданиям наследника, пальцы слушались очень хорошо, и он смог исполнить, разогреваясь (этого не услышал никто из посетителей) несколько быстрых пассажей.
– Ну что же, начнем, – произнес Авраим и с тихонько ударил по струнам. В зале тотчас же стало тише, а несколько человек и вовсе отодвинули тарелки с едой и обратились в слух.
Наследник решил исполнить произведение под названием «Дорога». Раньше оно было одним из его любимых. Сейчас он не помнил в точности, как оно играется, но вполне мог сымпровизировать.
Над залам поплыли нежные звуки мандолины. Сначала они были тихими и вкрадчивыми, потом начали становиться все сильнее и сильнее, и вот уже под сводами обеденного зала звучала громкая и невероятно энергичная мелодия. Казалось, что звук будет нарастать и дальше, но… инструмент внезапно замолчал, а затем вновь послышались мягкая, словно стелющаяся по земле музыка.
Авраим играл вдохновенно, забыв даже на мгновение, где он находится. Теперь, когда он прошел путь через две страны, дорога стала очень близкой ему темой, и в музыке он попытался раскрыть ее всю. И то, каково это – встречать новый день в чистом поле, и то, как упоительно после долгого пути сидеть на постоялом дворе, и то, с какой силой манит вперед горизонт, и то, что ты чувствуешь, покидая дом…
А когда мелодия кончилось, и наследник поднял веки (он играл с закрытыми глазами) и как бы «очнулся», он понял, что в зале стало еще тише, а затем вдруг раздались аплодисменты и громкие крики одобрения и восторга. Человек, сидевший за соседним столом, подошел к Авраиму положил перед ним на стол пять серебряных монет и, слегка поклонившись, удалился обратно.
– Неплохо, – раздался тихий голос барда. – Очень и очень неплохо. Ты играешь душой, а не пальцами. Это редкий дар.
– Почему им всем так понравилось эта мелодия? – удивленно спросил наследник. Он помнил, как десятки раз исполнял ее на пирах в родовом замке, но тогда никто не проявлял столь бурных эмоций.
– Потому что ты играл ее не для того, чтобы поразить кого-то, а чтобы передать при помощи музыки свое настроение, – на лице Растина появилась улыбка. – Раньше, ты, наверное, этого не делал, но сейчас твоя игра была просто великолепна!
– Спасибо, – смущенно произнес Авраим, а в голове его промелькнула мысль: «Надо же, никогда бы не подумал, что буду играть в какой-нибудь таверне. Да, веселая штука наша жизнь! Порой такое случается! Интересно, что было бы с этими людьми, если бы они узнали, что я на самом деле герцог?..»
Однако эти искренние чувства, проявляемые простыми людьми, наследнику были намного приятнее, нежели скупые хлопки нобилей, что он удостаивался в родовом замке. Там только Канн и Надриал ценили его игру по-настоящему…
– Теперь, ты понимаешь, почему бардам делают намного меньше плохого, нежели другим людям? – спросил Растин. – Ведь бард это не тот, кто просто хорошо играет на каком-то инструменте, а это тот человек, что доносит до других свою душу. Даже разбойники не трогают нас, считая это большой низостью… Сейчас ты тоже, в своем роде, стал бардом. Искренне тебя с этим поздравляю!
Растин похлопал Авраима по плечу, тот радостно улыбнулся, но ничего не сказал, потому что, как оказалось, говорить не было сил. Слишком много эмоций он вложил в игру.
Прошло несколько мгновений а затем Растин сказал, вынимая мандолину из рук наследника:
– Позволь же и мне порадовать тебя и этих людей своей игрой.
И вновь в зале зазвучала музыка. Только теперь она была совсем другого характера. Тоже вкрадчивая, но на этот раз не столько интригующая и готовящая к чему-то необычному, сколько успокаивающая и снимающая напряжение. Если первое произведение называлось «Дорога», то это можно было бы назвать «Отдых у родного очага».
«Действительно, быть бардом – это настоящее призвание, – думал Авраим глядя на Растина, склонившегося над инструментом и с необычайным вдохновением перебирающего струны. – Наверное, и впрямь можно многое испытать, чтобы вложить в игру столько эмоций, чтобы каждый раз одна и та же песня звучала по-разному…»
Наследник неоднократно слышал, как играют на мандолине придворные менестрели, но в их игре не всегда хватало чего-то очень и очень важного. Конечно, музыка в их исполнении была очень приятна для слуха и дарила некоторый душевный подъем, но не так уж и часто по спине Авраима пробегали мурашки при ее прослушивание, не всегда хотелось покинуть свое тело и полететь, отдавшись целиком мелодии…
Не всегда такое происходило, и теперь наследник понимал почему…
А над залом тем временем продолжала литься тихая мелодия. Порой несколько сильных ударов по струнам вносили в нее некоторую терпкость, но затем она тот час же «растекалась» сладким, но отнюдь не приторным медом…
Прошло некоторое время, и Растин закончил игру. Посетители таверны аплодировали ему не меньше, чем Авраиму, а двое из них расщедрились на серебро.
– Спасибо вам, господа, – бард привстал и чуть поклонился. – Ну не все нам слушать одну лишь музыку, настала пора и спеть. Итак, Баллада о Искатели Артефактов и Стражах Адамантового Острова!
Растин начал наигрывать довольно веселую мелодию, а потом начал петь.
В далекие годы,
И в землях далеких
Жил-поживал чародей,
Великий потом нареченный,
Но в темную сторону увлеченный
Неведомо кем в жизни своей.
Выросли горы,
Покрылись болота осокой,
Но сохранилась память о том,
Покушение дерзком и смелом,
Когда рисковал маг душой, а не телом,
Сейчас я поведаю вам, что было потом….
Голос у барда оказался глубокий и звучный, а Авраим, вслушиваясь в слова понял, что речь идет об истории с Найтилом Арринсом, когда он пытался похитить артефакты в Адамантового Острова. Мало кто знает о ней из простых людей и начинающих магов, но зато более просвещенным она известно доподлинно и служит для них неплохим уроком. Наследнику про этот случай рассказывал Канн, близкий друг, который являлся придворным чародеем.
Авраим в очередной раз удивился тому, как тонко барду удается передавать настроение баллады. Впрочем, теперь в его распоряжении была не только мандолина, но еще и голос…
Во время исполнения баллады за центральный стол таверны садились все новые и новые люди. Кому же места не хватило, толпились за ними. Мало кто остался безучастен к пению Растина.
Когда баллада подошла к концу, весь обеденный зал вновь огласили возгласы одобрения, аплодисменты и звон серебра, доставаемого из кошельков.
Вновь бард поклонился публики, а потом тихо сказал Авраиму:
– Ну а теперь надо бы исполнить что-нибудь повеселее. Знаешь, баллады хороши, но в меру – людям же явно хочется посмеяться.
Произнеся эти слова, Растин вновь ударил по струнам и запел песенку про то, как некому богачу вздумалось подоить пчел.
Жил был богач, живот, словно жбан,
Только вот глуп, словно чурбан
Только глупость – это еще не порок,
Жадность – вот что преподало ему урок.
Он долго думал и долго страдал
От того, что меда меньше пчелы стали носить
И вот, наконец, решенье принял
Он пчел своих как коров подоить…
Авраим улыбался во все лицо, услышав только эти строки, а уж то, что случилось с богачом дальше – так это вообще было нечто невероятное. И хотя на его голову свалилось столько несчастий, что и врагу не пожелаешь, все они были настолько преувеличены, что было ясно – такого в реальной жизни не встретишь, и от этого становилось только смешнее.
В итоге богач оказался ни с чем, а его пасеку сломал случайно забредший туда медведь.
И с тех пор язык у бедняги распух
Так сильно – не может он пить.
А что говорить – вот лопух –
Полез он пчел своих подоить!
Растин еще пару раз ударил по струнам и закончил песню. После истории о злосчастном богаче последовал еще одна песенка, которая оказалась настолько пошлой, что услышь ее какая-нибудь придворная барыня – она, наверняка, тот час бы сгорела от стыда. Да и у женскую часть посетителей таверны (таких было немного) она вогнала в краску, а вот у мужской вызвала истинный восторг. Впрочем, название было совсем не скабрезным – «Русалка и мужик», а вот сама песня.
Мужик русалку поймал
И думает, как ее применить.
И ничего он лучше не знал,
Чем на ...
Нет, эту строчку, пожалуй цитировать не стоит. Можно сказать лишь, что последнее слово в ней было – «насадить». В общем, песенка та еще, и если пересказывать краткое ее содержание, то у мужика так ничего и не получилось с русалкой, скажем… из-за некоторых ее особенностей. Зато теперь он больше не ест рыбы, потому что она напоминает ему о том случае, а русалку он отпустил в озеро, за что та ему отдала корягу в виде… хм… некоторой части тела… Впрочем, не будем об этом. Можно сказать только, что эта история закончилась довольно благополучно…
Авраим оглянулся вокруг и увидел, что в таверну набилось уже порядочное количество людей. Все они толпились возле центрального стола. Переведя взгляд на Растина, Аргрим увидел, что тот смотрит куда-то в дальний угол. А спустя несколько мгновений бард поднялся и произнес:
– Прошу меня простить, но мы продолжим несколько позже, а сейчас я должен кое с кем поговорить.
Толпа недовольно загудела, однако никто не посмел остановить певца, который направлялся за тот самый стол, где они сидели с Авраимом некоторое время назад.
Наследник пригляделся повнимательнее к тому человеку, что сидел за столом и не поверил своим глазам. Это был гном! То, что это гном было видно сразу, однако до этого момента Авраим не видел их вживую, поэтому теперь таращился, словно на дивное диво. Гном был точь-в-точь, как на картинке. Такая же борода, лопатой, такое же плотное сложение, суровые черты лица и даже рукоять боевого молота выглядывает из-за спины…
Надо сказать, что гномы в последнее выходят на поверхность очень редко, и очень невелик шанс увидеть подземного жителя среди людей.
Гномы живут в недрах Гор Одинокого ветра, что находятся в Эльмане – стране, что расположилась на северо-востоке Континента. Эти горы находятся на самом севере страны, а проход в их ущелье охраняет плато Тан-Гас-Та, что в дословном переводе означает «Дорога Всех Ветров». И действительно ветер в некоторых местах этого плата настолько сильный, что на самом деле сбивает с ног.
Раньше подземный народ торговал с людьми и эльфами, но сейчас о нем почти ничего не слышно, а его представителей не видно…
Когда Растин подошел к гному, тот привстал, а затем стиснул барда а своих объятьях так, что у того аж кости затрещали.
– Эх, старина, сто лет тебя не видел! – радостно произнес Растин, когда обнимания были закончены. – Ты тут какими судьбами? Кстати, это Авраим, мой приятель, если можно так выразиться.
– Очень приятно, – прогудел гном густым басом на Одиторском языке (акцента у него почти не было, что немало удивило наследника) и протянул вперед широкую ладонь. – Мое имя – Торд. Я тут, надо сказать, ненадолго, – эти слова уже были обращены к Растину. – У меня тут были кое-какие дела в плане купли-продажи – я их решил и завтра ухожу. Затем я планирую отправиться в Срединный Лес и переговорить там кое с кем. И к середине лета, думаю, вернусь в свой дом…
– А я уж и не ожидал встретить тебя вновь, – сказал с радостью Растин. – Думал, ты будешь сидеть в своих горах… Да, поистине неведомы дороги, что готовит нам Судьба!
– Это точно! – чуть усмехнувшись, согласился Авраим.
Некоторое время все трое разговаривали. Авраим узнал из разговора, что Торд и Растин познакомились несколько лет назад в Эльмане, долго жили под одной крышей, но потом судьба повела каждого своей дорогой, и друзья больше не могли видеть друг друга. И так случилось, что сейчас они встретились вновь…
Затем Растин чуть прищурил глаза и спросил, обращаясь к гному:
– А ты еще играешь на своей флейте?
– Конечно, – улыбнулся гном. – А ты что хочешь устроить дуэт. Я смотрю у тебя тут и мандолина есть!
– Ты угадал, – кивнул бард. – Мне бы хотелось поиграть вместе со старым другом!
– А ты, как я погляжу, совсем не изменился, – улыбка гнома стала еще шире. – Как и раньше все время думал о музыке, так и сейчас! Ну что же, сыграем с тобой!
С этими словами гном полез за пазуху и извлек оттуда флейту длиной дюймов пятнадцать, сделанную из какой-то зеленоватого камня.
– Нефрит, – пояснил он, перехватив удивленный взгляд Авраима.
Кстати, пальцы у гнома оказались вовсе не толстые, как думал наследник. Они были жилистые, каждый сустав словно узел, но очень подвижные и цепкими.
– Пошли, сыграем, – пробасил гном. – Пускай люди-то хоть потешатся. Интересно, а как часто им доводится видеть гнома да еще и играющего на флейте?
С этими словами Торд расхохотался и хлопнул Растина по спине так, что чуть не вышиб из него дух. Впрочем, тот быстро пришел в себя, и вот наследник, бард и гном оказались за центральным столом. Там их уже ждали новые слушатели.
Растин, как и раньше, не стал ничего говорить, а просто ударил по струнам, и мандолина «заговорила» тонким голосом, похожим на звон колокольчика. Торд чуть прислушался, затем поднес к губам свою флейту и зал наполнили нежные звуки, в которых временами слышался шум ветра и словно бы далекий морской прибой.
Если раньше игра одного только Растина заставляла замирать публику, то теперь, когда к нему присоединился гном, который тоже мастерски владел своим инструментом, люди вовсе не смели произнести не звука. Отчасти такое удивление было вызвано именно тем, что большинство из них впервые, как и Авраим, видели гнома.
Впрочем, далеко не последнюю роль тут сыграла мелодия. Она была настолько необычна, что казалось, будто не люди придумали ее, а сама природа – ветер с гор, звонкий ручей и летний зеленый лес…
Авраим забыл обо всех своих мыслях – он просто сидел и слушал. Ему хотелось вобрать в себя как можно больше чарующих звуков, пока они еще звучат под сводами комнаты.
Но вот мелодия стала стихать, и наследник словно вышел из транса. Странно, но уже привычных аплодисментов и громких одобрительных криков не последовало – люди еще не могли прийти в себя. Лишь только спустя некоторое время в таверне поднялся гул и шум, однако он тот час же стих, когда гном и бард вновь взялись за игру.
Растин и Торд играли долго, однако времени почти не чувствовалось. И вот, когда приближалось время полночи, они решили покинуть таверну, в которой уже было не продохнуть от людей.
– Спасибо вам за внимание, – произнес бард, поднимаясь со скамейки. – Но нам уже пора идти. Нам было очень приятно, что вы выслушали наши песни. Но, прошу прощения, моему другу завтра в дорогу, и мы должны отправляться почивать. А я, быть может, навещу эту таверну еще раз. До свидания.
Толпа заволновалось, но и сейчас никто не посмел ничего возразить – люди покорно расступились, пропуская музыкантов к двери. Надо сказать, что за все выступления они получили около восьмидесяти монет серебром и еще тридцать медью, что было равносильно примерно трем золотым монетам – сумма очень и очень неплохая…
– Предлагаю переночевать у меня дома, – сказал бард, когда все трое вышли на улицу. – Какой смысл сейчас идти на постоялый двор – у меня места хватит всем!
– Ну, я даже не знаю… – заколебался наследник в отличие от гнома, который воспринял это предложение с большой радостью. Авраиму было как-то неудобно останавливаться у человека, которого он знает меньше, чем полдня. Однако, поколебавшись, он все-таки решил переночевать у барда. Все-таки тот внушал немалое доверие и вряд ли мог оказаться плохим человеком…
На том и порешили. Все вместе отправились к Растину (дом у него и вправду оказался просторным). Наследник почти сразу отправился спать – слишком утомила его дорога, а Растин еще долго разговаривал в Тордом в соседней комнате…
Глава 16
Совет
Наступил второй день Месяца Синего Льда.
В Белом Лесу было тихое утро. Мягкий, рассеянный сотнями листьев свет неспешно струился на землю. Где-то очень высоко гулял ветер, шумели деревья, но внизу царил полный штиль. В Лесу ветер поднимается только в те моменты, когда где-то наверху бушует настоящий ураган. Да и то это сложно назвать ветром. Лес хорошо защищает тех, кто в нем живет.
Когда Эвелир проснулся, то он сразу же вспомнил все, что с ним произошло. Однако наемник не сразу смог поверить, что им все-таки удалось добраться до Северного Леса, а тем более, что его обитатели впустили путников в свои владения. Поначалу ему казалось, что это просто сон. Однако, оглядевшись вокруг, Эвелир окончательно убедился в реальности происходящего.
Он подошел к окну – впереди протирались широкие древесные ветви, а где-то далеко внизу виднелась земля. Странно, но как будто бы дерево за ночь стало выше?.. Однако это была всего лишь иллюзия.
Было еще странным и то, что наемник чувствовал себя разбитым и в то же время полным сил, как после очень продолжительного сна. Однако за последние несколько месяцев такого с ним не случалось. «Пойду разомнусь немного», – решил Эвелир и направился к двери.
За ней никого не оказалось, хотя Неорес и говорила, что эльфы будут присматривать за путниками.
Наемник начал было доставать меч из ножен, но, оглядевшись вокруг, понял, что рискует свалиться с дерева, если будет выполнять упражнения с мечом. Вместо этого он отжался раз пятьдесят, размял все суставы при помощи специальных упражнений и напоследок, все-таки не удержавшись, произвел несколько тренировочных серий с клинком, стараясь не приближаться к краю древесной площадки.
Закончив, Эвелир почувствовал себя намного лучше. Сердце застучало чаще, кровь побежала по жилам быстрее, в теле появилась бодрость.
– Неплохо ты владеешь мечом, – раздался сзади голос.
Наемник так и подскочил на месте, мгновенно повернулся назад и наткнулся на взгляд больших раскосых глаз, которые принадлежали Эльвигу, эльфу, оставшемуся «присматривать» за путниками. Уголки губ лесного жители были чуть приподняты вверх, что придавало его лицу лукаво-насмешливое выражение.
– Спасибо, – оторопело пробормотал Эвелир, лихорадочно перебирая в уме все варианты того, как эльф мог появиться за его спиной. В итоге он решил, что Эльвиг мог прятаться где угодно, ведь Лес был его домом, в котором он знал каждый уголок.
– Как прошла ночь? – раздался дежурный вопрос.
– Ничего, – произнес Эвелир. – Выспался наконец-то.
– Это все энергия Леса, – пояснил Эльвиг. – На самом деле сейчас очень рано, но твои силы уже полностью восстановились. И, как я понял, тебе сейчас их некуда девать.
– Да уж, – усмехнулся Эвелир, вспомнив, как несколько мгновений назад лихо отплясывал с мечом. Сейчас все его недоверие к эльфам вдруг куда-то исчезло и он подумал, что этот Эльвиг – вовсе даже не плохой парень. – Кстати, а если долго жить в Северном Лесу, а потом покинуть его, то энергии поначалу будет недоставать?
– Не совсем так. Потому что часть леса остается в тебе. Именно поэтому мы не пускаем к себе чужаков; мы не хотим, чтобы энергию нашего леса «растащили» по всему свету. Так что не думай, что эльфы вовсе беспомощны вне своего леса.
– Но как же Срединный Лес? – воскликнул Эвелир. – Там же ведь бывает очень много людей!
– Не так много, как ты думаешь, – улыбка вновь тронула губы эльфа. – к тому же редко кто остается там больше, чем на день, а этого времени недостаточно, чтобы эманации Леса смогли поселится в тебе.
– О, ты уже проснулся! – сзади раздался голос Аргрима. – Доброе утро всем! Надо же, как я сегодня хорошо выспался. Видимо, все из-за поразительной обстановки у вас в лесу.
Маг широко улыбнулся эльфу и с наслаждением потянулся. Он сразу понял, в чем дело, когда, проснувшись почувствовал необычайную бодрость. На чародея энергия леса действовала значительно лучше, нежели на наемника. Теперь его магический запас был полностью восстановлен, все «дыры» хорошо залатаны.
– Доброе утро, – сказал Эвелир. – Мы вот тут с Эльвигом разговорились немного…
– Могу полюбопытствовать: о чем? – Аргрим внимательно посмотрел на эльфа, с трудом вчерашнего сопровождающего. Для обычных людей все эльфы на одно лицо, и только маги могут неплохо различать их, но и они ошибаются.
– О «поразительной обстановки», как ты только что заметил, – эльф улыбнулся. В его словах уже не чувствовалось той сухости, которой он пытался придерживаться в начале разговора. В голосе Эльвига уже не чувствовалось неприязни. – Для тебя, чародей, не составило большого труда разгадать, в чем тут дело, а вот твой спутник не смог этого понять пришлось мне это растолковывать.
– Мне доводилось слышать, что такие места силы есть еще и на вулканах в Крае Вечных Ночей, – заметил маг.
– А что это такое? – удивленно поднял брови наемник.
– Это такие большие горы, из которых течет раскаленный камень, называемый лавой. Течет он оттого, что горы эти не цельные, а внутри каждой есть разлом, ведущий внутрь земли, где и находится эта лава.
– Но почему же, когда спускаешься под землю, то становится холодно? – Эвелир ничего не знал про вулканы, а уж слышать, как устроена подземная часть мира, ему и тем более не приходилось.
– Это поначалу, – пояснил Аргрим. – Но потом становится все горячее и горячее, чародеи пытались заглянуть при помощи магии под землю, но не смогли ничего увидеть после того, как «углубились» на одну лигу вниз. Энергия земли (та, что дает сжигает людское чародейство.
– Надо же! – воскликнул Эвелир. – А может такое быть, что эта самая лава прожжет землю, и мы все провалимся вниз?
– Этого уж точно не будет, – с улыбкой заметил эльф. – Но вот, когда она прорывается наружу, тогда бывают большие беды.
– Да, – подхватил чародей. – Но несмотря на это вокруг некоторых вулканов, менее опасных, живут люди. Причем, такое расположение считается очень хорошей, ибо чародеи Края Вечных Ночей черпают из подземных источников очень много магической энергии, а порой даже могут предсказать, когда огненная гора вновь начнет выплевывать лаву.
На мгновение все замолчали, а затем Эвелир задал еще один вопрос:
– Эльвиг, а, может быть, ваши деревья тоже берут силу из земли?
– Ну, ты почти угадал. Наши деревья действительно черпают большую часть силы из земли, но также получают они ее и из всего остального, пространства. Это позволяет нам делать очень многие вещи.
– Какие? – поинтересовался наемник.
– А вот этого я уже вам не скажу, – хитро прищурившись, заявил эльф. – Вернее, я могу сказать, но вот только принцип я вам все равно не расскажу. Так какой смысл мучить вас?
Аргрим пробормотал что-то невнятное, а спустя мгновение сзади послышался громкий удар. Наследник вздрогнул и обернулся.
– Вы бы еще погромче не могли говорить? – раздался недовольный голос Кадиса. И только сейчас Аргрим вспомнил, что забыл закрыть дверь, а весь диалог происходил почти у самого порога домика на дереве.
– По-моему, уже пора вставать, – проговорил наемник.
– Это только по-твоему, – по-стариковски проворчал бывший главный служитель. Затем он протер глаза и сказал уже более дружелюбным тоном. – Ладно, это я так брюзжу. Знаю, что на самом деле все дело в здешней энергии. На самом деле не недоспал, а переспал…
Кадис давно знал про особые деревья, произрастающие главным образом в лесах эльфов. Он хорошо помнил свой поход в Срединный Лес и то, как удивлялся странному чувству, наступающему после пробуждения.
– Не ты один такой, – усмехнулся Аргрим. – Ну ничего, скоро все пройдет.
– Знаю, – усмехнулся Кадис. – А вы тут о чем толкуете? Никак решили очередную магическую дискуссию устроить? Я могу в ней поучаствовать или уже опоздал?
– Мы уже закончили, – улыбнулся Эвелир. – Кстати, мне хотелось бы кое-что еще узнать у тебя, Эльвиг. А все эльфы обладают магическим даром, ведь, насколько я помню, во время первой нашей встрече у тебя в руках был лук, но и в магии ты разбираешься?
– Каждый эльф в этом мире способен чувствовать магию, – ответил лесной житель. – У кого-то эта способность развита меньше, у кого-то больше. Но, в любом случае, каждый из нас со временем овладевает магическим знанием и умением применить его.
Теперь наемнику эльфы казались намного приветливее, чем во время их первого знакомства. Оказалось, что с ними вполне можно ладить. Впрочем, у него все еще оставались сомнения, касающиеся дружелюбности лесных жителей. «Может, Эльвиг один такой из своего племени? – думал Эвелир. – А может, они специально хотят показаться дружелюбными, чтобы потом застать нас врасплох… Впрочем, они и так сейчас могут сделать с нами все, что хотят, однако же пока ничего не делают…».
Аргрим с Кадисом относились к эльфам с меньшей настороженностью. Кадис, потому что был знаком с ними до этого момента, а Аргрим потому что был склонен верить на слово лесным обитателям, поскольку ни разу не слышал, чтобы они кого-то обманывали. Наоборот, они всегда слыли своей честностью.
Впрочем, это совсем не давало гарантий, что путники получат в Северном Лесу то, зачем они сюда пришли. Оставалось только ждать совета.
– А тут можно где-нибудь попить? – поинтересовался Аргрим.
– Да, конечно, – ответил Эльвиг. – Сейчас я отведу вас туда, где вы сможете утолить жажду и голод.
Путники вернулись в отведенный им дом, накинули свои походные плащи и отправились вслед за эльфом.
Пройдя по сплетениям веток примерно саженей триста, путники пришли к большой площадке, находившейся на той же высоте, что и их домик. На площадке стоял небольшой круглый стол и четыре стула, сделанных из странным образом сплетенных веток.
Аргрим, Эвелир и Кадис удивились столь странному расположению столовой, однако виду не подали. Впрочем, ветра в лесу не было, а мороз почти не ощущался.
– Прошу вас, – Эльвиг указал рукой на стулья.
Троица опустилась на сиденья, которые оказались очень удобными, да еще и теплыми. Эльф сел вместе с ними. Через некоторое время принесли завтрак – большое блюдо с сочными зелеными плодами размером с небольшое яблоко. Вместе с ними подали еще тонкие хрустящие лепешки (и откуда только тут взялась мука!). Угощение оказалось вкусным и сытным. В качестве напитков путникам предложили чуть мутноватую, пахнущую травами жидкость, налитую в большие деревянные кубки.
Все блюд приносил лесной житель, который, как казалось Кадису, который научился более-менее различать эльфов между собой, сопровождал путников до места их нынешнего пребывания…
– А то, что эти стулья нагреты – это тоже ваша магия? – полюбопытствовал Эвелир, утолив голод. Ему в этом лесу было все в диковинку, хотя он и успел немало повидать за свою не очень длинную жизнь.
– Да.
– И, конечно же, секрета вы не выдадите? – наемник позволил себе легкую иронию.
– Нет, – улыбнулся эльф и перевел разговор на другую тему. – Как вам наши угощения?
Все трое пришли к выводу, что угощения очень даже достойные и принялись нахваливать их. После завтрака путников проводили в их небольшой домик, где и оставили одних. Эльвиг куда-то исчез (хотя кто знает, может, он находился где-то рядом?), других эльфов тоже не было видно.
– Интересное все-таки место этот лес, – проговорил Кадис, растягиваясь на кровати, укрытой циновкой наподобие тростниковой. – Тут все же не так, как в Срединном Лесу.
– А где лучше? – поинтересовался Эвелир.
– Тут нельзя сказать лучше или хуже, – пояснил бывший главный служитель. – Просто совсем по-другому. Впрочем, для мага тут самое раздолье. А если еще поставить себе на службу энергию всего леса…
– Да, было бы неплохо, – мечтательно протянул Аргрим. – Какие возможности открываются!.. Столько силы и не нужно ее собирать, накапливать – уже дожидается тебя…
– А я вот думаю, может, действительно лучше, чтобы эта сила находилась у эльфов? – задумчиво протянул Кадис. – Ведь, как мне кажется, мы пока не готовы принять ее. Если люди соревнуется в том, кто создаст самое сокрушительно оружие, если нам только и нужен повод, чтобы развязать очередную войну, если власть для многих важнее чести и свободы своей души, то есть ли смысл в огромной силы, которая (я больше, чем уверен) пойдет в первую очередь на разрушение? Есть ли смысл отдавать ее людям? Видимо, Боги предвидели это…
– А разве чародеи не смогут употребить силу с пользой? – удивился Эвелир. – Если взять хотя бы таких, как вы…
– Вспомни Западную стражу, и тебе все станет ясно, – печально произнес Аргрим. – Вспомни то, что говорила нам Ерес-Ален. В любом стаде найдется паршивая овца, любое благо можно использовать во вред. И чтобы там ни говорили, но эльфы действительно есть отчасти стражи этого мира.
– Вот только почему, когда мы сказали им об опасности, они ничего не предприняли? Почему не поверили нам? – ехидно заметил наемник.
– Они предприняли, – Кадис чуть приподнялся на кровати. – А вообще не нам судить их. И уж тем более, не в нашем положении. Сложно сохранять равновесие, но легко толкнуть чаши весов…
Эвелир на некоторое время замолчал, обдумывая услышанные слова.
Действительно, равновесие держать сложнее, чем сражаться на стороне Света и Тьмы, которых, по сути, не существует друг без друга. Как известно, свет тоже бывает испепеляющим. Что действительно есть – это Хаос и Порядок. Но…
Но все это наемнику было известно, все это он слышал и подумал было, что это почти правильно. Но только почти, ибо если главное – равновесие, то почему он тогда идет спасать мир (как это все-таки помпезно звучит!) от какого-то там колдуна, возомнившего о себе невесть что? Потому что так приказала Ерес-Ален?
Ведь гораздо логичнее, если рассуждать с точки зрения Хаоса и Порядка, оставить все на своих местах, а то вдруг, не приведи силы небесные, перегнешь палку в какую-либо из сторон! Гораздо логичнее было остаться в стороне. Но почему же он так не сделал?..
«Потому что мы живые существа, а не бездушные камни! – мысленно крикнул Эвелир. – И какой смысл толковать о том, что добро и зло – есть две грани этого мира, когда сам мир находится под угрозой? Пускай, даже мы только инструменты в чьих-то руках, но мы должны сделать то, что должны, но… – очередная противоречивая мыль пришла в голову наемника.
А ведь соблюдать это самое равновесие гораздо сложнее, чем просто идти вперед и бороться «за свет»! Смотреть на то, что происходит в мире и знать, что так должно быть и не вмешиваться, даже если это плохо, только потому, что так положено. Хотя даже нет такого слова «плохо»…
Нет, не хочу верить, что эльфы способны на это! Это никакое не равновесие – это бездушие. А бездушие – есть уже отклонение от равновесия…
Как и душа, – шепнул голос из глубины сознания.
Проклятие! – мысленно выругался Эвелир. – Что-то меня в философию потянуло в последнее время. Нет, явно что-то не так. Однако, быть может, никакого равновесия нет, а мы называем равновесием хаос?..
Нет бред. Такого не может быть. Или может?..»
Терзаемый вопросами, на которые не было ответа, Эвелир провалялся на кровати довольно долго, пока наконец не решил, что лучше оставить все эти пустые размышления и заняться чем-нибудь другим.
И только сейчас наемник обратил внимание, что Аргрим с Кадисом о чем-то мирно беседовали. он присоединился к ним, чтобы хоть как-то развеяться. Однако надоедливые мысли не давали покоя.
* * *
Второй день пребывания путников в Белом Лесу прошел тихо и мирно. Три раза дом к магу, наемнику и бывшему главному служителю наведывался Эльвиг – два раза, чтобы пригласить и один, чтобы просто проверить состояние гостей.
Отдых, полученный после утомительного путешествия, весьма нравился путникам – безделье их вовсе не тяготило, к тому же у мага в сумке были припасены кости. За игрой время проходило незаметно.
– Скажи, Эльвиг, – произнес Кадис, когда эльф зашел за друзьями и позвал их к ужину. – А у вас есть тут какие-нибудь книги?
– Э-э… – житель леса слегка замешкался после этого вопроса. – А зачем они тебе?
– Поверь, у меня нет никаких тайных целей, – улыбнулся Кадис. – Просто хочу почитать что-нибудь для своего развлечения. И уж никак не буду тебя просить давать что-то из ваших записей.
– Даже не знаю. Впрочем, я попробую принести тебе что-нибудь…
Когда свет перестал сочиться сквозь ветви деревьев, а остался только в комнате, где находились путники, Эльвиг действительно принес старую книгу, оплетенную толстой светло-коричневой кожей. «Трактат о кораблях, водных течениях и ветре» – гласило название.
После прочтения нескольких страниц, Кадис полностью погрузился в чтение, не замечая ничего вокруг…
Наступил новый день, прошедший точно так же, как и предыдущий. Кадис успел прочитать почти половину толстого фолианта, чем немало удивил Эвелира, который хоть и читал очень даже хорошо, но увлекаться книгами до такой степени ему казалось весьма странным.
Прошел еще один день в лесу эльфов. Пришла ночь, однако ни Аргрим, ни Эвелир, ни Кадис, не могли долгое время заснуть, что чародей объяснил опять-таки особой энергией эльфийского леса.
Только когда уже было за полночь, Аргрим, наконец-то заснул, за ним в страну сновидений отбыл Кадис и только Эвелир ворочался долгое время на своей постели…
Наступил в четвертый месяц синего льда. И он бы ни чем не отличался от предыдущих дней, если бы ближе к полудню в домик к путникам не заглянула Неорес.
– Здравствуй, прекрасная эльфийка, – произнес Эвелир, вставая из-за стола, за которым они вместе с Аргримом по обыкновению играли в кости.
– Мир вам, гости, – улыбка тронула губы Неорес, но выражение ее глаз было задумчивым и встревоженным. – Вчера был созван Верховный Совет…
– И? – не выдержал Эвелир.
– И мы решили созвать его еще раз, – закончила эльфийка. – Только на этот раз вы тоже будете присутствовать на нем. Там мы уже решим, стоят ли ваши слова того, чтобы дать вам Кольчугу Стихий.
– Отлично, – наемник не удержался и потер руки. – Когда отправляемся в путь?
– Сейчас. Можете оставить свои вещи, вы все равно еще вернетесь сюда. Надо выходить немедленно – совет состоится на закате солнца.
– А мы успеем? – усомнился Аргрим.
– Должны успеть, – сказала Неорес. – К тому же вы пойдете не пешком.
На лице троих путников отразился вопрос, но они не решились задать его Старшей. Аргрим предполагал, что им предложат, но никак не мог поверить в это, пока не увидел все своими глазами.
Когда три человека и эльф спустились с деревьев и прошли немного вперед, на округлую полянку, то увидели, что на ней находились четыре леопарда, белые, словно самый первый снег.
– Мы что на них поедем? – даже Кадис, который за свою продолжительную жизнь навидался многого, слегка оторопел.
– Именно, – кивнула эльфийка. – Не бойтесь, они вам ничего не сделают.
– Уж надеюсь, – проворчал Аргрим, осторожно подходя к ближайшему зверю.
Маг медленно протянул руку и положил ее на пушистый и мягкий мех, погладил леопарда по холке. Большая голова повернулась в сторону чародея, зеленые глаза посмотрели на него довольно дружелюбно. Осмелев, Аргрим подошел ближе, а через несколько мгновений уже попытался забраться на широкую спину – зверь не выказывал никакого недовольства, однако маг оказался на нем только со второй попытки.
Затем его же примеру последовали Эвелир и Кадис.
– А мы не упадем? – испуганно спросил Кадис. Все-таки восьмой десяток – далеко от молодости и силы совсем не молодецкие…
– Вас будет удерживать магия, – успокоила эльфийка. – Можете даже не держаться вовсе, однако я посоветую пригнуться к шее. Ну, все готовы? Тогда в путь!
Неорес взмахнула рукой, и леопарды ринулись вперед. Всех заметно качнуло, но потом скорости почти не ощущалась, хотя она и была очень высока. Эвелир, повернув голову, увидел, что различить очертания древесных стволов невозможно, все слилось в один непрерывный поток, только виден слева Аргрим, а справа – эльфийка и Эвелир. Ветра в пути не ощущалось – в ход опять пошла магия эльфов, только под самый конец в лицо путников ударил мощный воздушный поток, но он скоро ослабел и звери остановились.
Путь занял довольно много времени, так что маг, наемник и бывший главный служитель уже успели привыкнуть к странному способу передвижения; впрочем, они все равно были рады сойти на землю, ибо бесконечное мелькание деревьев в глазах им изрядно надоело.
Не сразу они увидели нечто, что их тот час же поразило. В нескольких десятков саженей впереди стоял огромный дворец, построенный… нет, не построенный, а возникший из сотен переплетенных ветвей. Самый настоящий дворец! Издалека были видны огромный проход, стрельчатые окна, мерцавшие тусклым желтым светом и несколько башен.
– Это тоже ваша магия? – восторженно спросил Эвелир. Он даже не мог себе представить, что такое великолепие могло быть спрятано в центре леса.
Неорес промолчала, а Аргрим восторженно прошептал:
– Дворец эльфов…
Говорили, что дворцы эльфов никому так и увидеть не посчастливилось, но вот о том, что в них находится гуляли самые разнообразные слухи, легенды, предположения и даже пророчества. А еще говорили, что вошедший в дворец обретет что-то поистине невероятное. (Интересно правда, откуда было такое мнение, если никто туда так и не заходил?)
Старшая молча двинулась вперед. Путники последовали за ней. В своей жизни им приходилось наблюдать только одно более величественное строение – Храм.
И вот все четверо вступили под своды дворца – сразу стало теплее, а усталость, которая обычно появляется под вечер, стала намного меньше. Тут на самом деле ощущалась какая-то особая атмосфера. Высокий потолок был сделан таким образом, что смотря вверх, так и хотелось полететь. Гладкий пол светился изнутри, стены представляли собой один большой узор и очень сильно походили на решетку, оплетенную виноградной лозой, однако сквозь них ничего нельзя было разглядеть.
Сначала шли по большому и широкому коридору, от которого вопреки ожиданиям путников не отходило никаких ответвлений. Затем он стал сужаться и в итоге разделился на два небольших (по сравнению с предыдущим) прохода.
Свернули налево. Затем появилось еще одна развилка. На этот раз выбрали правый поворот. Он оказался самым длинным из всех – наемник насчитал несколько тысяч шагов. Но вдруг он неожиданно закончился, и путникам открылась большая зала, своды которой уходили так высоко вверх, что их нельзя было различить при довольно ярком магическом свете.
В центре помещения стоял овальный стол, за которым расположились четыре эльфа. Еще четыре места пустовало. Неорес показала рукой путникам на их места.
Опустившись на удобные кресла, которые «росли» как бы из земли и являлись опять-таки переплетенными ветвями, Аргрим, Эвелир и Кадис принялись разглядывать эльфов, сидевших напротив них. Все они были одеты в легкую одежду – мужчины (их было трое) носили широкие штаны и безрукавки серо-зеленого цвета, поверх них плащи, на голове каждого из них находился обруч, схватывающий длинные волосы; женщина была одета в платье словно бы сотканное из вуали, но, без всяких сомнений, это был совершенно другой материал.
– Мир вам, путники, – произнес один из эльфов с волосами удивительно белого, словно пики гор в солнечный день, цвета. Казалось даже, что они словно светили изнутри. Надо сказать, что путники довольно плохо различали ночной народ по лицам: волосы тут играли гораздо большую роль. – Вы можете называть меня Альих, но мое настоящее имя известно только Верховному Совету, который я и возглавляю.
– Мое имя Эстериг, – сказал другой член Совета. Его волосы, напротив, напоминали по цвету уголь.
– Дариэль, – представилась вторая эльфийка.
– Киорес, что значит, Ведающий, – чуть улыбнулся третий эльф совета. – Мое истинное имя я тоже не имею права вам сказать.
– Ну что же, теперь мы можем с вами говорить, – подвел черту Альих. – Как мне сказала Неорес, вы пришли сюда затем, чтобы попросить у нас Кольчугу Стихий. Изложите еще раз все то, что вы рассказывали до этого.
Доля рассказчика досталась Аргриму. Он старательно, во всех подробностях поведал главе Совета все то, что с ними произошло в Храме. Также он сказал о том, что они готовы менять Кольчугу Стихий на эльфийское кольцо.
– Ну что же. Теперь мы можем начать обсуждать те условия, на которых мы вам сможем отдать Кольчугу Стихий, – промолвил глава Совета. – Или не сможем отдать.
– То есть как это, не сможете отдать? – воскликнул Эвелир, он уже готов был встать из-за стола, но на его плечо легла рука Аргрима.
– Подожди, – шепнул тот. – Но ведь не зря же вы позвали нас сюда, достопочтенные эльфы? Ведь мы сможем обсудить условия, на которых мы сможем получить ваш артефакт?
– Дело в том, что у нас возникли некоторые разногласия, – сказал Альих. – Неорес и Эстериг говорят, что вам можно доверять, а вот мы с остальными членами совета так не считаем. Простите, но мы не можем доверять первым встречным.
– Но вы можете послать кого-нибудь в Храм и сами все проверить, – заметил маг. – Ведь вы перемещаетесь с огромной скоростью, и для вас это не будет большой проблемой.
– Только по лесу, – печально произнес Киорес. – К тому же мы не можем рисковать нашими братьями.
– Но скажите, как мы могли узнать, про вашу сестру, что покинула Северный Лес два десятка лет назад, но так и не вернулась? Откуда мы могли узнать, что она находится сейчас на Южном Континенте? Насколько я знаю, вы очень хорошо скрываете то, что делаете. О белых эльфах ходит много слухов, но очень мало достоверных фактов.
– Кто-то мог видеть нас в момент, когда мы пользовались древним святилищем, – невозмутимо ответил Альих.
– А тебе не кажется, что это несколько странно? – насмешливо произнес эльф с темными волосами. – При всем моем почтении к тебе, я скажу, что ты иногда бываешь слишком подозрителен. Кто мог видеть это? Неорес, ты ведь помнишь, какие заклинания ты накладывала на наш лагерь?
– Конечно, – произнесла эльфийка. – Сквозь них почти невозможно пробиться даже эльфу.
– Ты сама говоришь, что почти. Всегда остается какой-то шанс.
– И кому нужно было следить за нами? – продолжал Эстериг. – А тем более только с тем умыслом, чтобы через двадцать лет выманить у нас Кольчугу Стихий. Кто из людей способен столько ждать? Да за это время можно было бы достать артефакт такой же силы, что и наш!
– Полностью с тобой согласна, – сказала Старшая. – Альих, им на самом деле было бы незачем придумывать такой сложный план, если бы дело было только в артефакте.
Жаркий спор между эльфами продолжался довольно долгое время, а затем они все-таки соизволили спросить своих гостей, которые сидели и с замиранием сердца слушали говоривших, что те сами думают по этому поводу.
– Мы говорим чистую правду, – произнес Кадис, обведя усталым взглядом Совет. – Как доказать вам?.. Я на самом деле не знаю, если вы отвергаете все наши аргументы. Признаюсь, не ожидал, что слухи о враждебности и недоверчивости эльфов подтвердятся…
– Если вы действительно говорите правду, то можно прибегнуть к самому последнему средству. Прочитать ваши мысли, – глава Верховного Совета по очереди посмотрел на всех присутствующих.
Некоторое время в зале царило молчание, а затем Неорес довольно тихо заметила:
– Но ведь мы не можем сделать это помимо их воли.
– Мы согласны, – ответил, ни мгновения не колеблясь, Эвелир. Он знал, что им скрывать нечего.
– Что же, это очень хорошо, – Альих поднялся из-за стола. – Тем более, заглянуть в сознание полуэльфа будет гораздо легче…
– Что?! – воскликнул Аргрим. – Какого еще полуэльфа?
– Твоего друга, – ответил Эстериг. – Тот, что называет себя Эвелир или на нашем языке Ветер Гор.
– То есть? – наемнику показалось, что все это ему только послышалось. – Это я – полуэльф?
– Именно, – кивнул черноволосый эльф. – Неужели, ты не знал об этом? Это довольно удивительно, ведь многие люди гордятся родством с лесным народом. Да к тому же кольчугу стихий могут использовать только те, в ком течет эльфийская кровь.
– Я всегда чувствовал, что в нм есть нечто особенное, – тихо сказал Аргрим на ухо Кадису. – Но вот только до сих пор мне было непонятно, что это. Как же я раньше не мог этого разглядеть?..
«Как странно, – пронеслось в голове у наемника. – Теперь оказывается, что я полуэльф… Но почему мне об этом ничего не сказали. И что же тогда – получается, что у меня не настоящие мать или отец? Или я вообще подкидыш? Хотя нет, такого не может быть…
Или, все-таки, так оно и есть на самом деле. Но почему нельзя было мне сказать об этом?..»
Душу Эвелира терзали противоречивые эмоции – это были и недоумение, и обида, и радость от того, что они наконец-то получат артефакт; и сомнение, и много еще чего.
Внезапно наемник вспомнил, как он и его друзья попали в плен к Западной Стражи и как ее глава отреагировал на имя «Эвелир». Видимо, он знал, что оно значит на самом деле. Затем наемник понял еще одно – вот почему ему порой удавалось настолько остро ощущать все то, что происходит вокруг во время поединка, словно бы видеть спиной, чувствовать опасность. Вот в чем, оказывается, причина его интуиции. Или, может, это не зависит от того, к какой расе ты принадлежишь…
В памяти всплыл еще один эпизод – когда они проводили темный ритуал в каком-то неизвестном городке, убегая все от той же Западной Стражи. Эвелир в тот момент, когда читал заклинания, помогая Аргриму, чувствовал, как сквозь тело проходит невидимая энергия, но тогда наемник думал, что так и должно быть, хотя чародей и говорил, что чувствовать магию могут только люди, наделенные особыми способностями…
Эвелир стоял с таким видом, словно его только что окатили ледяной водой: он даже не мог пошевелиться, а Аргрим с Кадисом были заняты выяснением кое-чего, очень важного на их взгляд.
– Скажи, Эстериг, – сказал Аргрим. – Почему Кольчугу Стихий может использовать только эльф либо полуэльф? Ведь она была создана людьми…
– Дело не совсем в этом, – ответил за Эстерига Альих. – Не эльф может использовать, а для того, чтобы высвободить всю мощь этого артефакта нужно воздействие того, кто хоть как-то принадлежит к расе перворожденных. Иначе вы не сможете противостоять магу, что владеет Скрижалью Равновесия вкупе с другими мощнейшими артефактами. Вам на это просто-напросто не хватит сил. Разумеется, ей могут пользоваться и обычные люди (которые обладают магическим даром), но полный ее потенциал может раскрыть только эльф. Кстати, мы проводили некоторые исследования и выяснились некоторые интересные подробности.
Я думаю, вам известно, что самые мощные артефакты в мире созданы не человеческими руками – это навело нас на мысль, что и в создании Кольчуги Стихий был замешан более могущественный маг, нежели просто человек, но это мы определили только по косвенным признакам, кто же изготовил артефакт, нам выяснить так и не удалось.
Быть может, это на самом деле был эльф, но только не из Белого Леса. Быть может, гномы, хотя их рун мы там не обнаружили…
– Так я что же – полуэльф? – Эвелир наконец-то вышел из ступора и смог произнести несколько слов. – Но этого не может быть…
– Может, – уверенно заявил Альих. – Что-что, а уж принадлежность к эльфийской расе я определить могу. К тому же, многие эльфы сразу почувствовали это.
– Но почему они не сказали мне? – воскликнул наемник.
– Мы думали, что ты обо всем знаешь, – пожал плечами глава Верховного Совета.
– Но как же так? – продолжал недоумевать Эвелир. – Ведь я не похож внешне на вас. Ведь у меня обычные волосы, черты лица.
– Не в этом дело, – заметила Неорес. – Дело духовной составляющей твоей сущности. И, кстати, посмотри на свои волосы – мало у кого из людей ты найдешь такие же.
На самом деле, редко у кого были такие же роскошные волосы, как у наемника – несмотря на то, что он никаким особым образом за ними не ухаживал, и порой они находились в ужаснейшем состоянии, стоило ему вымыть голову, как волосы ложились на плечу красивой темно-русой волной.
В некотором замешательстве Эвелир дотронулся до затылка, хотел что-то сказать, но передумал и махнул рукой.
Пускай, он поверит эльфам на слово – к тому же так действительно лучше, если они говорят, что Кольчугу может использовать только предтавтель эльфийской расы. Что ж, тогда они наверняка смогут остановить мага, что хочет захватить власть над миром…
И неважно, что кто-то из родителей наемника не являлся ему кровным родственником, но зато ближе них у него никого не было. И, наверное, уже не будет…
И хотя вроде бы Эвелир решил, что не стоит больше останавливаться на этом, в груди его поселилось темное чувство темной тревоги, давящее с каждой секундой все сильней и сильней.
– Может быть, уже приступим к проверке? – спросил Эвелир, чтобы немного отвлечься. – Давайте – прочтите наши мысли и вынесете свое решение.
В тишине его слова прозвучали особенно резко, но эльфы вроде бы не обратили на это никакого внимания.
– Давайте приступим прямо сейчас, – Эстериг поднялся из-за стола.
– Что для этого нужно делать?
– Ничего особенного, просто не сопротивляйтесь нашему воздействию и сами откройте свою душу.
– А это как? – поинтересовался Эвелир.
– Представь, что у тебя в груди распускается цветок, и что все остальные видят его. Это самый простой способ. Господа чародеи могут воспользоваться другим способом.
Некоторое время потребовалось на то, чтобы все смогли прийти в то состояние, в котором можно рассказать о своих истинных мыслях. Затем каждый из трех путников почувствовал, что голову как будто сдавил стальной обруч.
– Расслабьтесь, – сказала Неорес. – Осталось всего несколько мгновений.
И действительно через пару ударов сердца Эвелир почувствовал, что на его виски больше ничего не давит, а спустя еще пару мгновений облегчение пришло и к Аргриму с Кадисом.
– Они действительно говорят правду, – несколько удивленно протянул Альих. Наемник только фыркнул, маг же с бывшим главным служителем промолчали.
– Можно было в этом не сомневаться, – раздраженно произнес Эстериг. – Впрочем, Альих, ты прав – мы не можем рисковать понапрасну.
– Ну так что, нам дадут Кольчугу Стихий? – спросил Аргрим, которому уже не терпелось взглянуть на артефакт.
– Не сегодня, – ответила Неорес. – Она находится довольно далеко отсюда. Так что вам придется подождать до завтрашнего дня.
– У меня еще один вопрос к уважаемым эльфам, – произнес Аргрим. – Не могли бы вы подсказать нам, что это за артефакт? – Чародей извлек из походного мешка странный браслет, который путники отыскали на пути к Белому Лесу. – Мне кажется почему-то, что он является дополнением к Кольчуге Стихий. Вам не приходило в голову, что у этого артефакта может быть пара?
– Хм, такое вполне возможно, – сказал Альих, принимая браслет из рук Аргрима. – Дайте нам некоторое время, и мы изучим его. Братья и ты, сестра, подойдите ко мне.
Некоторое время эльфы стояли над артефактом, переговариваясь на своем языке. Потом чародеи уловили творящуюся волшбу, а после глава Верховного Совета произнес:
– Да, это на самом деле родственные артефакты, но, что поразительно, сделаны они представителями разных рас. Причем, браслет Арегау, а Кольчуга, предположительно человеком. И что самое странное – она намного мощнее. Может быть, какой-то неведомый маг сделал так, что часть силы браслета перешла в Кольчугу Стихий, и эти два артефакта стали таким образом единым целым… Мы пока что не можем сказать этого, но если вы дадите на ночь нам этот артефакт, то мы можем выяснить многое про него.
– Хорошо, берите, – сказал Кадис. – Мы вам полностью доверяем.
– Вот и славно, – эльф улыбнулся одними уголками губ. – А пока что я предлагаю вам выспаться, а на следующий день мы обсудим еще кое-какие вопросы. Мы хотим предложить вам еще некоторую помощь, но об этом после. К месту вашего ночлега вас проводит Неорес. До завтра.
Альих поднялся из-за стола и ушел в дверь, что находилась за его спиной, остальные члены Совета, кроме Старшей, последовали за ним. Гости эльфов поднялись и в молчании направились к другому выходу. Никому из них, если говорить откровенно, до этой минуты не верилось в то, что им удасться уговорить эльфов отдать им артефакт.
«Как же все-таки хорошо, что все решилось так быстро», – думал каждый из них, хотя никто на самом деле не представлял, что будет дальше. Сколько еще ожидает даже на пути к древнему Святилищу Арегау, не говоря уж о дальнейшей дороге. Сколько еще предстоит испытать. Быть может, их путь оборвется, так и не закончившись… Кто знает…
Впрочем, пока гораздо важнее для путников было получить отдых. Они только сейчас поняли, как устали за этот день, и даже энергия леса не помогала восстановить силы.
Неорес привела их в почти такие же домики, в которых друзья остановились в первый раз, но только теперь эти домики находились совсем в другом месте – рядом с дворцом.
– Отдыхайте, – произнесла на прощание Старшая. – Завтра все члены Верховного Совета соберутся еще раз, и мы обсудим то, как мы можем вам помочь.
Путники не стали даже обсуждать происшедшее, а сразу легли спать – это было единственное, что им хотелось в данную минуту…
Глава 17
Спутница
Был на исходе тринадцатый день Месяца Синего Льда. Канн и Нарит расположились на небольшой ровной площадке. Она находилась на склоне невысокой горы и возвышалась над всем Южным Хребтом саженей на двадцать. Сама гора полого поднималась вверх саженей на пятьдесят.
С высоты еще можно было видеть краснеющий бок уходящего солнца, еще вились в воздухе несколько птиц, но они скоро исчезли из поля зрения, а солнце полностью ушло за горизонт; тлел еще кусочек неба, но его скоро погасила нахлынувшая сверху мгла, она затопила и все предметы внизу, оставив лишь неподвижный океан мрака. Уже невозможно было разглядеть ни далекие капли нескольких озер, ни нагромождение из камней недалеко от склона, ни деревню, что находилось по правую руку от путников на расстоянии лиг шести…
Однако на площадке, где находились чародеи, не было темно – на камнях горел магический костер, над огнем был подвешен котелок с ароматно пахнущим варевом. Ужин уже почти сварился, осталось подождать всего лишь несколько мгновений.
– Ну вот, – удовлетворенно произнес Нарит, пробуя похлебку. – Теперь в самый раз. Правда, мясо что-то чересчур жесткое. Ох, кажется мне, что тот баран был моим ровесником!
Канн усмехнулся. Он помнил, как два дня назад хозяин одного из горских домов, продавая путникам мясо, уверял, что барану даже не исполнилось и двух лет. На резонный вопрос – зачем же закалывать его в таком молодом возрасте? – хозяин ответил, что тот разодрал каким-то образом бок, и не смог бы выжить, вот и пришлось его добить…
Однако теперь придворный маг был уверен почти наверняка, что горец не имеет к смерти животного никакого отношения – оно умерло от старости. Впрочем, чего только не случается в пути! И жесткое мясо – далеко не самое худшее.
Впрочем, похлебка все равно получилась наваристой и весьма вкусной. Канн и Нарит давно уже не ели баранины – весной на постоялых дворах ее редко подавали, а горцы в основном угощали путников вяленой говядиной и супом из овощей.
– Как думаешь, долго нам еще идти? – спросил Канн, вглядываясь в темно-серый горизонт.
– Думаю, не меньше пятнадцати дней, – произнес Нарит, обсасывая баранье ребрышко и смачно причмокивая. – Впрочем, это горы, а я смотрю по тому, как мы продвигались бы на равнине. Может, тут мы пройдем большее расстояние за меньшее время, а может, что вероятнее всего, меньшее.
– Я просматривал перед тем как отправиться в путь карты Южного Хребта, скопировал даже себе одну, но что-то она не очень-то помогает…
– Не удивительно, – усмехнулся Нарит. – Их, наверняка, составляли несколько десятков лет назад, а за это время в горах уже успело многое измениться. Тут и всякие обвалы, и лавины, и оползни, и озера, говорили как-то, под землю уходят… Попробуй составить карту такой местности!
– Хм, пожалуй ты прав, – придворный чародей перевел взгляд с небосвода на своего спутника. – Те карты, что я смотрел, были весьма старыми на вид. Впрочем, потеряться тут для чародея довольно сложно, да и нам не нужно какое-то конкретное место.
– Кстати, не так уж сложно, – заметил Нарит. – Я слыхал одну историю, но не знаю, насколько она достоверна. Рассказывали, что десять лет назад в этих горах затерялись четверо магов. Говорят, они пошли не через перевал, а на пару сот лиг западнее его, почти у самого Бурного Моря. Чародеи рассчитывали сократить время своего пути на несколько дней, но в результате никто из них так и не дошел до Одитора (спрашивали у тех людей, что должны были их встретить). Не вернулись они и назад. Их хватились только через два месяца, когда они уже должны были вернуться в Серпан. Но эти маги как в воду канули.
– Может, они просто сбежали? – предположил Канн, улыбнувшись.
– От кого и от чего? От хорошей жизни? Это были придворные чародеи, и жилось им отнюдь не плохо. Тут явно дело нечистое… А теперь на Южном Хребте могут происходить события и постраннее этого. Я, конечно, пока ни о чем не слышал, но случиться может все что угодно.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю тебе сейчас поесть, а то все остынет, – Нарит улыбнулся. – А проблемы следует решать по мере их поступления. Все необходимые меры мы и так приняли…
Разговор на склоне горы смолк, а вскоре в ночи слышалось мерное сопение спящих.
* * *
Заалел рассвет, и нужно было двигаться в путь. Канн и Нарит проснулись еще до солнца. Долгая ночь ранней весной давала более чем достаточно времени, чтобы восстановить силы.
– К полудню дойдем, – сказал Канн, вглядываясь в очертании деревни, что вновь выступили из темноты.
– Я тоже на это надеюсь, – произнес Нарит, складывая заплечный мешок. – Как думаешь, может заночуем там? Мы уже четвертый день спим под открытым небом…
– Я даже не знаю, – подумав пару мгновений, произнес чародей. – Нам и так нужно спешить. К тому же мы делаем большой крюк, заходя в эту деревню. Впрочем, другой дороги все равно нет… Напрямик пробираться все-таки несколько опасно…
Нарит замолчал, и придворный маг, видя это, решил поторопить друга с ответом:
– Ну так что насчет моего предложения? Остановимся там или нет?
– Я даже не знаю, – протянул Нарит. – Давай решим все во время дороги, у нас будет время все как следует обсудить.
– Ну хорошо…
В пути чародеи долго взвешивали все положительные и отрицательные стороны остановки в деревне на ночлег и пришли к выводу, что все-таки остановятся там.
К тому же, как оказалось, путь до селения горцев занял большее время, нежели рассчитывали чародеи. Они пришли туда, когда солнце уже перешло за полуденную черту. Еще пара лиг пути, и оно начнет клониться к закату, а еще через лигу в горах наступят сумерки. Так что путники не много потеряли…
Деревня оказалась довольно внушительных размеров для гор – тут было, наверное, больше двухсот домов. Приютили путников в большой деревянной избе, находившейся на восточной окраине поселка. В двух предыдущих домах им отказали – в одном на порог вышла заплаканная женщина и объявила, что муж ее умер два дня назад и что ей сейчас ни до кого нет дела, потом она что-то еще долго втолковывала путникам и в итоге просто ушла, захлопнув за собой дверь и даже не попрощавшись; во втором уже имелись постояльцы, но там посоветовали, где можно найти ночлег.
– Проходите, проходите, – говорил хозяин сочным басом, провожая путников в их комнату. – У нас вчера тоже гости были, а вот сегодня уехали по утру, так что вы как раз вовремя. Сейчас, погодите, я вам есть дам…
Под болтовню хозяина чародеи добрались до своих покоев, где смогли немного отдохнуть, а после отправились к столу. Внутри дом оказался не такой большой, как казалось снаружи, однако все равно был намного больше, нежели жилища других горцев.
– Угощайтесь, славные путники, – говорил хозяин дома, выставляя на стол кушанья. – Вчера еще дочери мои наготовили всего для тех, кто у нас раньше ночевал – думали, что останутся они у нас.
За столом были только трое человек – хозяин дома по имени Ерлин, Канн и Нарит. Сначала все были заняты едой, и разговоров за столом не вели, но тут в комнату зашла невысокая худенькая девушка лет семнадцати-восемнадцати – дочь хозяина (ее звали Намелла, как потом выяснилось). Она принесла кувшин с вином, поставила его на стол, и почти сразу же ушла.
– Вот, надумала идти в горы, тоже что-то искать, – со вздохом произнес Ерлин. – Говорит, что клад найдет, и заживем мы славно… А мы что, плохо живем что ли? И дом есть – такой только у старосты, и скотина, и я еще работаю… Чего ей не хватает? Говорит – убегу, отец, если не отпустишь... Вчера к путешественникам в спутники набивалась. «Возьмите меня с собой, я вас не задержу, а обратно и вовсе одна пойду. Мне главное бы клад найти…»
– А почему она так уверена, что где-то поблизости есть клад? – поинтересовался Нарит.
– Уж и не знаю, – развел руками хозяин. – Взбрело ей что-то в голове – на востоке, мол, есть что-то такое, от чего не только нам, но всем лучше житься будет, – чародеи переглянулись между собой. Дочка Ерлина тоже полагала, что на востоке что-то есть. Может, это неспроста?.. Хозяин же не заметил ничего, и продолжал рассказывать путникам все то, что у него наболело: – И теперь постоянно пристает к постояльцам. «Давайте я с вами поеду, да я вам помогу…» Тьфу! И чего ей не хватает. Девятнадцать лет уже ей, а у нее все ума нету! Замуж ей надо, вот ее сестры одна в шестнадцать, другая в семнадцать женились, а ей все подавай чего-нибудь эдакого! И на приключения ее вдруг внезапно потянуло. С чего бы это?.. Ветер, а не человек, одним словом!
Хозяин замолчал на несколько мгновений, а потом опять вздохнул и произнес как-то устало и почти обреченно:
– А ведь убегет… Я ее знаю, не остановишь. Может, правда, с кем-нибудь из тех, кто здесь ходит, ее в дорогу снарядить?.. Может, оно так лучше будет?..
– Не убежит, – сказал Канн с как можно более убедительно интонацией. – Поговорит она тебе об этом еще пару недель, а потом забудет. Я уверен…
– Я ее лучше знаю, – сказал Ерлин. – Она, как мать шесть лет назад ее умерла, совсем другой стала. Как подменили. И характер испортился. Убежит она, чует сердце…
Придворный чародей не стал возражать, решив промолчать. Он не знал всей ситуации полностью, чтобы делать выводы, а говорить обычные дежурные фразы не хотелось – он и сам не любил, когда ему их говорили, к тому же слова успокоения уже были произнесены, но они никак не подействовали на хозяина дома.
– А вы сами-то с какой целью путешествуете по горам? – нарушил молчание хозяин дома.
– Мы? – Нарит переглянулся со своим спутником и решил, что не имеет смысла скрывать от этого человека цель своего путешествия, ибо тот, кому нужно будет ее узнать, узнает без особых проблем. – Видишь ли, любезный Ерлин, мы чародеи, и нам интересен Южный Хребет с магической точки зрения. Мы хотим исследовать его вершины и, возможно, кое-что найти на них. Вот так.
– Чародеи? – удивленно произнес Ерлин. – Я, скажу вам честно, первый раз принимаю у себя в доме магов.
– А те постояльцы, что были у тебя до этого? – спросил Канн.
– Это были обычные люди. Сейчас их много в горах. Я слыхал, что сюда еще идут колдуны с разных концов света, но, по-моему, сейчас простых смертных здесь гораздо больше. Что-то они рыскают тут и рыскают… Будоражат мирных людей какими-то сказками – сил моих нет!
Хозяин положил голову на подставленные ладони. В голове его крутились тяжкие мысли, связанные, как несложно догадаться, с его дочерью. И самое обидное, что он ничего не мог поделать. Даже просто запереть ее в четырех стенах – Ерлин знал, что это будет стоить ему еще дороже. Уж слишком своенравный характер был у Намеллы.
– А вы откуда родом будете, если не секрет? – поинтересовался Ерлин. – Из какого герцогства.
– Растан.
– Вы там, наверное, и служите у герцога Растанского? Или кто там сейчас вместо него правит? Я слышал, что маги в Серпане есть только при вдорах знатных особ.
– Не только, но в основном, – улыбнулся Канн. – А насчет службы у герцога ты угадал – я действительно немного помогаю герцогу Растанскому и его окружению. Мой друг тоже был придворным чародеем, но пока что он отошел от дел…
– И что, хорошо магам живется? – с интересом спросил хозяин дома. – Тяжелая служба?
– Я бы сказал, что неплохо, – произнес Канн. – Служба, в принципе, не такая уж и тяжелая, да и у меня возможностей много было для того, чтобы совершенствовать свое магическое мастерство, так что я вполне доволен.
– А я не очень, – мрачно заявил Нарит. – Понимаешь ли, Ерлин, тут как и почти на каждой службе – если повезет с тем, кому ты служишь, то тогда будешь жить отлично и нахваливать свое дело, а если нет… Впрочем, я все равно люблю чародейское искусство, и даже если бы никто мне не платил за занятие магией, я продолжал бы совершенствовать свои умения. Впрочем, наверное, так думает каждый маг, ведь умение чувствовать магию – это величайший дар и глупо отказываться от него.
– А что, это только дается с рождения? – поинтересовался Ерлин. – Можно этому научиться, как скажем, столярному ремеслу или ковке?
– Я даже не знаю, как правильнее тебе ответить, – протянул Канн. – Были такие случаи, когда магии действительно учились с нуля, е имея никаких способностей, но людям, которые делали это самое большее, что удавалось сделать – это пустить Огненный Шар или какую-нибудь Молнию, да и восстанавливалась их магическая энергия после этого крайне долго. Вообще существует мнение, что каждый человек чувствует магические токи мира, но не осознает их. Наверное, научится может каждый, а вот достичь чего-то… Это уже другой вопрос.
Кстати, у меня была идея написать об этом что-то наподобие трактата, но потом я решил остановиться на другой теме, ибо эта пока что слишком сложна для меня. Может, в будущем я еще займусь исследованием этого вопроса, но пока мне не до этого.
Нужно сказать, что Канн продолжал записывать свои рассуждения, наблюдения и выводы, чтобы потом собрать из обрывков сведений полную и как можно более достоверную картину…
– Надо же! – восхищенно воскликнул хозяин дома. – А я и не думал, что так можно. Я в детстве всегда хотел стать каким-нибудь волшебником. Все хотели воином, а я хотел магом быть. Потом понял, что это невозможно (хотя теперь я в этом уже не так уверен), и начал заниматься резьбой по дереву. Мне это очень нравится. Отец мой тоже был плотником, но он мебель делал. Кстати, эти кружки – моя работа.
Хозяин широко улыбнулся, показав ровные желтые зубы, а Канн и Нарит стали внимательнее разглядывать резьбу на посуде. В обычных домах подобного рода посуда обычно подается только на праздниках – путников сразу удивило это, но они не стали интересоваться этим, мало ли что.
– Да, действительно отличная работа! – похвалил Нарит. – Получше даже, чем некоторые умельцы у нас в Серпане.
– Кстати, эти узоры я сам придумывал, – с гордостью заявил Ерлин. – Такие кружки мало у кого есть. Я помню, к нам приезжали в прошлом году купцы за шерстью – так они почти всю посуду у меня скупили. В нынешнем году, говорят, чтобы я для них целый воз таких кружек наготовил.
– Не знаю, хватило ли бы у меня терпения вот так вот целыми часами вырезать узоры, – протянул Канн. – Так что я тоже восхищаюсь твоему искусству. Это тоже не каждому дано.
– Спасибо, – смущенно улыбнулся хозяин дома. – Но все равно магия для меня – это нечто непостижимое, а мое ремесло довольно просто. Его можно изучить за несколько лет. Хотя без фантазии тут, конечно, туговато придется…
За столом потекла беседа. Она длилась долго – путники и хозяин дома никуда не торопились. Через некоторое время в комнату вошла Намелла с очередным кувшином вина.
– Присядь что ли с нами, поговори, – предложил Ерлин. Он был уже изрядно навеселе, и на лице его блуждала смутная улыбка, которая время от времени полностью исчезала, и весь вид хозяина дома принимал выражение очень задумчивое и какое-то даже растерянное. Вот и сейчас он сначала улыбнулся, а потом вдруг глаза устремились его куда-то вперед – мимо своей дочери.
– Я хотела идти спать, отец, – сказала Намелла тихим, но довольно твердым и приятным голосом.
– Присядь, пожалуйста, – очень тихо произнес Ерлин. – А потом я постараюсь кое-что сделать для тебя.
Поколебавшись несколько мгновений, дочь хозяина села за стол.
– Расскажи нам о себе? – попросил отец. – Ведь ты у нас вышиваешь? Так?
– Да, – ответила она.
– А покажи гостям свои творения, – Намела отправилась туда же, откуда и пришла, а затем вернулась с кипой салфеток, вышитых чудными узорами. Тут действительно было на что посмотреть. Путники долго восхищались ее искусством, а когда салфетки отнесли назад, Ерлин сказал. – Ну спасибо, что порадовала нас, а теперь ступай, ежели хочешь, спать. Больше тебе тревожит не будем.
Она ушла, а Канн подумал, что дочь у хозяина дома = премилое существо, и ему было удивительно то, что Ерлин называл ее своенравной и непокорной. Хотя, быть может, она вела себя спокойно при гостях. Да и вообще в чужой душе непросто разобраться, если не сказать «невозможно».
– Просто умница она у меня, – растроганно произнес хозяин. – Если уйдет, как я без нее буду?..
Он вздохнул и замолчал, но потом глаза его вспыхнули, и он внезапно предложил:
– А, может, вы ее с собой возьмете? Денег я вам дам, сколько хотите. У меня сбережения есть. Еды вам тоже дам. Я вижу, что вы люди порядочные – так пусть лучше с вами пойдет, чем одна-одинешенька. Ведь вы возьмете ее с собой? Убежит она, ой убежит…
Нарит чуть было не поперхнулся от такого заявления. И как только Ерлин до такого додумался? Отпускать свою дочь неизвестно с кем и неизвестно куда? Да и в дороге она будет задерживать, наверняка. С мага даже чуть-чуть сошел хмель от неожиданности. Он не успел ничего ответить, а за него ответил Канн:
– Я даже не знаю, дорогой Ерлин, – протянул он. Для него просьба хозяина дома тоже была неожиданна. Однако он отнесся к ней вполне серьезно. – Нам нужно идти как можно быстрее, а вряд ли твоя дочь сможет выдержать хоть день в том темпе, в котором идем мы…
– Лучше уж так, чем ей одной, – сказал Ерлин, и так жалостно посмотрел на Канна, что тот не выдержал и отвернулся, чтобы не видеть его глаз.
– Послушай, а с чего-то это ты решил, что мы, скажем, не продадим Намеллу в рабство или, скажем, не изнасилуем? – Нарит посмотрел на хозяина, а затем добавил как можно резче. – Почему ты так думаешь, что она на самом деле будет идти с нами до самого конца? Как ты можешь отдавать дочь кому попало? Ведь мы знакомы всего один вечер!..
– Я понимаю, Нарит, что ты сейчас думаешь и как рассуждаешь, – спокойно произнес Ерлин. – Я очень хорошо понимаю, но… Но и ты пойми меня. Я вижу, что вы люди добрые. Я на самом деле это чувствую, и не сделаешь ты никогда того, о чем говоришь мне, пытаясь запугать. Я понимаю, что она вам будет обузой, но…
Тут он склонился уху мага и зашептал:
– Но возьмите вы ее хотя бы на пару деньков с собой, чтобы она поняла, что дальние странствия – это не для нее. Пускай вымотается как следует, подрастеряет пыл свой, а дальше я ее уж заберу. Я за вами идти буду, отставая на лигу-две – ты мне только скажи, каким путем вы пойдете. А через пару дней, говорю вам, она сама домой запросится. Ну вы тогда остановитесь чуть-чуть подольше, а я к вам и приду. Я вам заплачу. Тридцать золотых устроит? Могу больше дать, если хотите. Могу даже овец своих продать. Тогда, быть может, сто пятьдесят монет золотых я вам наскребу, но это не так скорое. Хотите?..
Глаза Ерлина лихорадочно блестели, и видно было, что он не шутит. Канн призадумался, а затем произнес:
– А ты точно уверен, что ей нужно идти с нами? Дорога на самом деле нелегкая. Ты прав – даже один дневной переход ее утомит. А вдруг из упрямства будет гнать и гнать? Так и умереть можно. Бывали случаи.
– Я об этом тоже, конечно, думал, – протянул хозяин. – Но вот только что ты мне можешь взамен предложить? Что? Убежит она, убежит…
Вновь Ерлин начал рассказывать о том, что Намелла не врет, что на самом деле убежит, что тогда «точно погибла девчушка», что не остановит ее никто…
Рассказ его на самом деле был жалостливым, но Канн и Нарит пока что ничего не отвечали, а только делали кое-какие намеки, не отговариваясь напрямую, ибо не хотелось сейчас сильно уж расстраивать хозяина.
Потом Нарит предложил обсудить все с утра пораньше, а сейчас разойтись по своим комнатам. Сам он сказал, что хочет сейчас пойти спать и ломать голову над тем, как и с кем идти, не намерен. Его примеру последовал и Канн.
Ерлину не осталось ничего другого, как согласиться и с нелегким сердцем пойти спать. Впрочем, заснул он быстро – сказалось выпитое вино…
* * *
Ранним утром следующего дня в комнате, где ночевали Канн и Нарит разгорелся спор – идти Намелле вместе с ними или нет.
– Зачем нам брать с собойэ ту девчонку? – вопрошал Нарит, яростно махая руками. – Она только задержит нас. Если ты хочешь провернуть все это дело только из-за золота, то я тебе сам могу отдать эти тридцать золотых – сейчас на кону стоит гораздо большее. Каждое мгновение промедления оборачивается против нас. Неужели ты не боишься, что не успеешь?
– Полдня пути нам ничего не даст, – парировал Канн. – А на большее время она нас не задержит. А насчет золота – мне вообще не хочется ничего брать с Ерлина. Не думай, что я настолько меркантилен, что помышляю о золоте. Просто хочется помочь. Вот и все.
– Э, да ты никак влюбился в нее, – Нарит хитро подмигнул своему другу и толкнул того в плечо. – Ну-ну, удачи! Может, вообще останешься тут вместе с ней. А по осени и свадебку.
– Сейчас кому-то будет не по осени, а по башке, – злобно процедил сквозь зубы придворный чародей и почему-то покраснел. – Брось говорить ерунду. Я просто хочу помочь.
– Как же, как же! – на губах чародея появилась довольная ухмылка. – Ну я тебе верю.
– Заткнешься ты или нет! – воскликнул Канн, и рванулся вперед.
– Эй, потише, – уже серьезно сказал Нарит, с легкостью уклоняясь от удара. – Не хватало нам еще тут драку затеять. Ладно, не буду тебя больше злить. Кстати, с его это ты решил, что Ерлин вчера говорил серьезно? Ты помнишь, сколько мы выпили? Неужели он вправду намерен отдать свою дочь каким-то неизвестным типам, с которыми он знаком меньше суток.
– По-моему, он говорил серьезно, – протянул Канн. – Я не думаю, что он был настолько пьян.
– Откуда ты знаешь «настолько» или не «настолько»?..
На некоторое время в комнате повисло молчание. Нарит сидел, подперев рукой голову и взвешивая в голове все «за» и «против», а затем произнес:
– Хорошо, будь по твоему. Мы возьмем ее с собой, но только будем гнать вперед так, как не шли до этого. И если в конце первого дня пути эта Намелла скажет, что устала, и что у нее больше нету сил, мы тут же останавливаемся и передаем ее в руки отца. А потом еще несколько дней продолжаем идти в самом быстром темпе. Ты на это согласен?
– Да, – кивну Канн. – Согласен.
– Ну смотри – потом будешь говорить, что было бы лучше, поступи мы так, как сказал я. Если вообще Ерлин отпустит свою дочь…
– Не буду я тебе ничего говорить…
– Надеюсь на это. Хоть твое нытье мне не придется выслушивать, – Нарит поглядел на друга, а затем припечатал: – И все-таки ты к ней неравнодушен.
– Я тебе сейчас!..
– Ладно-ладно, больше не слова не скажу, – Нарит хихикнул и вышел из комнаты…
За столом вновь собрались Канн, Нарит и Ерлин. Как оказалось, хозяин вчера действительно говорил серьезно.
– Прошу вас, дорогие гости, окажите мне услугу, – говорил Ерлин. – А я уж за ценой не постою. Сколько могу, все отдам. Только помогите мне.
– На ничего от тебя не нужно, – произнес Канн, внимательно смотря на хозяина дома. – Однако мы поможем тебе.
– Правда? – не поверил Ерлин. – Ну спасибо вам! Вы даже не представляете, как рад! Но я все-таки отдам вам тридцать золотых, как и обещал, ведь я…
– Нам не нужно денег от тебя, – перебил Канн. – Золота нам пока что хватает и, думаю, хватит еще на долгое время.
– Но как же так?.. – Ерлин был слегка сбит с толку.
– Вот так, – пожал плечами Нарит. – Но если твоя дочь не сможет идти с нами, если ей удет тяжело или что-то еще, пообещай, что тут же заберешь ее.
– Обещаю! – радостно воскликнул хозяин. – Намелла, иди сюда! Сейчас, подождите, придет она, я все ей разъясню, а после и в путь можно собираться…
– Кстати, Ерлин, если хочешь нас отблагодарить, то дай нам в дорогу пару кувшинов своего вина, – улыбнувшись, сказал Канн. – Отменное у тебя вино, скажу тебе! И даже голова с утра не болит.
– Да, вино на самом деле знатное, – не без гордости заметил Ерлин. – Сейчас Намелла придет, я попрошу ее вам собрать в дорогу что-нибудь поесть и выпить.
– Звал, отец? – через мгновение раздался голос в кухне.
– Да, дорогая моя, – лицо хозяина дома осветила улыбка. – Я говорил тебе вчера, что кое-что сделаю для тебя? Так вот, эти путники любезно согласились взять тебя с собой, но только при одном условии: если ты устанешь в пути, если ты не сможешь больше держать темп путешествия, то ты немедленно вернешься домой, и больше не будешь мне говорит о своем желании отыскать что-то на Южном Хребте.
– Я согласна, отец, – Намелла явно волновалась, но ее волнение выдала только внезапно дернувшаяся бровь.
– Ну тогда иди собираться, скоро в путь, – сказал Канн, с улыбкой глядя на Намеллу. – Мы ждать никого не будем.
Дочь Ерлина развернулась и побежала вглубь комнаты.
– Эх, все равно боюсь я за нее, – вздохнул хозяин. – Хоть знаю, что с вами будет, и что вы ее не обидите, а все равно боюсь… А как если она не захочет останавливаться? А что, если стерпит все тяготы пути? Я ж за вами вечно идти не смогу – недели две-три только. У меня дела тут…
– Не волнуйся, – сказал Канн. – Твой план хорош и, я полагаю, он осуществится полностью.
– Хотелось бы в это верить…
Солнце уже чуть-чуть поднялось над горизонтом, сея по окрестностям гор мягкий розовато-янтарный свет. Белые вершины тоже слабо розовели, а от редких деревьев падали длинные тени.
И вот теперь уже трое путников шли по дороге – к двум чародеям присоединилась простая горская девушка по имени Намелла. Вначале все шли в полном молчании, потом Канн решил завести разговор:
– Скажи нам, любезная Намелла, а что же ты надеешься отыскать на Южном Хребте?
– Отыскать? – девушка вроде бы задумалась на несколько мгновений, а потом произнесла. – Я, признаюсь, и сама точно не знаю, что я хочу отыскать, но знаю, что здесь есть некий предмет, который поможет всем жить лучше. Или, напротив, хуже. Смотря, как его применить…
– А с чего ты это взяла? – удивился придворный чародей.
– Мне приснился сон, и какая-то женщина рассказала все это мне. Поначалу мне казалось, что этому сну не стоит предавать значения, но со временем я поняла, что все это было отнюдь неспроста. И еще – я знаю, где спрятан клад или что-то там еще (я не помню, что мне говорили во сне дословно).
– Да? – Канн удивился еще больше. – И где же? А то мы голову ломаем себе. Поведай нам.
– Я не могу сейчас сказать, но если я увижу это место, то сразу пойму, что это оно. Вот так, – Намелла смущенно развела руками.
– Да уж, это сильно нам поможет, – усмехнулся Нарит, а про себя подумал, что все эти ее разговоры не более чем самовнушение. В молодости в голову чародея тоже забредали бредовые идеи, которые казались единственно верными, но, как оказывалось позже, не стоили на деле ничего. Обычное дело. Главное сейчас – поскорее избавиться от этой девчушки. – Кстати, пойдемте чуть быстрее, а то мы и так вчера порядком задержались в деревне, да и крюк приличный сделали…
– А почему ты думаешь, что именно ты должна найти нечто на вершинах Южного Хребта? – продолжал расспросы Канн. Ему, конечно, тоже показались странными слова Намеллы, однако он полагал, что все это неспроста. Маг и сам толком не знал, откуда в нем взялась такая уверенность.
– А кто же еще? – удивилась девушка. – Я знаю, где находится клад. Я смогу отыскать нужную вершину. А кроме меня этого не знает, наверное никто…
– Не будь так в этом уверена, – задумчиво протянул Канн, а про себя подумал: «Кто знает – может она права?.. Сейчас может происходить все что угодно. Не зря же тогда, почти в самом начале нашего пути меня вдруг словно кто-то толкнул на восток. Словно кто-то подсказал, что нужно идти именно туда. Да и Нарит говорил, что ему показалось точно так же. Что же это такое? Провидение? Нет, слишком просто свалить все на Судьбу. Это что-то другое… Но вот только что?».
– И ты на самом деле думала, что сможешь дойти до конца пути, не встретив на своем пути никого и ничего, что смогло бы тебе помешать? – спросил у Намеллы Нарит тем временем.
– А кто мне должно встретится на пути? – удивленно спросила Намелла.
– Ну, скажем, разбойники или еще какие-нибудь нехорошие люди…
– Так разбойников тут отродясь не было, – пожала плечами девушка. – А плохие люди… Я не знаю, никто ничего не рассказывал мне о том, чтобы в горах можно было ожидать чего-нибудь опасного от людей. Я больше боюсь лавин и оползней…
– Поверь мне, дорогая моя, сейчас можно ожидать всего, – усмехнулся маг, дивясь про себя тому, как мало знает о реальной жизни Намелла. – Времена меняются, и кто знает, в какую сторону… Скорее всего, не в лучшую. Что сейчас творится только в Серпане! А еще этот Южных Хребет, будь он трижды неладен! Поистине не угадаешь, что может случится в следующий момент. Да и раньше путешествовать в горах было опасно. Неужели, ты ничего не знаешь об этом?
– Нет, – смущенно ответила Намелла. – Я не так уж и много знаю вообще о путешествиях и о других странах. Сама я не отходила от деревни далее, чем на пять лиг, путешественников или купцов у нас нету, книги дома всего две, да и то не про земли, а про людей… Кое-что старики рассказывают, но там не разберешь – правда это ли нет.
Намелла на самом деле имела очень скудные познания об окружающем мире. Она полагалась только на рассказы двух пожилых горцев, в молодости бывших наемниками, но, как и сказала девушка, те были далеко не самыми достоверными. Многое они запамятовали, про что-то просто врали, да к тому же времена сейчас совсем другие, чем были лет сорок-пятьдесят назад…
– И ты не могла даже не предположить о том, что тебя ждет? – продолжал допытываться до девушки Нарит. – Ведь это же не сложно, надо иметь только совсем немного фантазии – и все.
– Я строила планы, я просчитывала в уме некоторые опасности, – задумчиво произнесла девушка. – Про разбойников я не знала, но про диких зверей и лавины мне известно. Также известно про то, что здесь можно сломать ногу или упасть ущелье… Но я не боюсь этого – я должна найти что-то что находится в этих горах. К тому же все эти опасности доволно маловероятны.
– Не говори о том, чего не знаешь, – резко бросил Нарит. – Тебе просто повезло, что ты пошла с нами. Боюсь даже представить, что было бы с тобой иначе. Кстати, давайте чуть-чуть ускорим темп, а то мы и так задержались в этой деревне, да еще и сделали приличный круг…
«Надо бы поскорее избавиться от этой девчушке, – подумал Нарит. – Сдается мне, что путешествовать долго она не сможет. Так пусть уж нас не задерживает…»
«Наверное, мне на самом деле повезло, – думала Намелла в тот же момент. – Я на самом деле так мало знаю о разных странах… Да что там странах! Даже о своих родных горах. Может, мне действительно не нужно было отправляться в этот путь?..»
Канн относился к Намелле более дружелюбно. Он и сам не знал почему, но чувствовал к ней некую симпатию. Она возникла еще в то время, когда он первый раз увидел ее. Сам чародей не мог ответить, что же ему так приглянулось в этой девушке, но она ему явно нравилось. И в подколках Нарита все-таки была доля правды…
– Может, тебе рассказать что-нибудь о Серпане, например? – предложил Канн. – Я все-таки там живу.
– Расскажи, – радостно улыбнулась Намелла. – Очень интересно послушать, что же творится в мире…
Придворный маг начал повествование. Намелла слушала, затаив дыхание и даже не смея ничего спросить. Нарит поглядывал на друга и его слушательницу с некоторой насмешкой и затаенной неприязнью, однако ничего не говорил – он лишь ускорил темп, и шагал шагах в двадцати впереди.
Почти до самого заката проговорили Канн и Намелла, и этот день пролетел для них очень быстро.
* * *
Шел двадцатый день Месяца Синего Льда. Вопреки ожиданиям Ерлина, Намелла стойко переносила все тяготы пути. После того, как путники вышли из деревни, они первые два дня очень быстро двигались вперед, почти не останавливаясь на привалы. Казалось бы, что такую нагрузку молодой девушке будет выдержать непросто, однако под вечер у Намеллы оставались силы даже на то, чтобы готовить ужин, и она старалась как можно меньше показывать свою усталость.
Третий день продвигались уже не так быстро, а на четвертый, поняв, что измором девушку не взять, Канн с Наритом сбавили темп своего путешествия до того, какой был раньше.
Намелла, как оказалась, нисколько не задерживала продвижение путников. Она, как и было сказано раньше, не жаловалась, не просила сделать привал, не убавляла шаг и тащила свой заплечный мешок, как ни в чем не бывало. Лишь только вечером она засыпала, ложась в палатку (девушка взяла ее из дома) почти мгновенно, а утром добудится ее было практически невозможно.
Поняв, что дальше им придется путешествовать вместе, Нарит решил, что надо бы ему тоже найти контакт с Намеллой. Он решил поговорить с ней по душам (чего раньше не делал), и пришел к выводу, что все-таки Намелла – неплохая девушка. Отношения между ними заметно потеплели.
А Канн с Намеллой и вовсе стали почти неразлучны. Чародею было приятно, что он может рассказать что-то интересное девушке – роль учителя ему явно нравилась. Да и просто общаться с ней было приятно. Впрочем, иногда Канн беседовал со своим другом, и тому этого вполне хватало, ибо в последнее время он становился все более и более задумчивым и все чаще уходил в себя. Магу нужно было поразмыслить о многом, и времени для этого у него было предостаточно.
Намелла тоже чувствовала определенную привязанность к Канну, которая с каждым днем становилась все сильнее и сильнее. Она с каким-то сладостным трепетом и вместе с тем страхом осознавала, что ни один мужчина ее так не привлекал, как этот чародей. Она сама боялась себе признаться в этом, но это было так.
И, разумеется, всех интересовал один и тот же вопрос – сколько идти…
Глава 18
Незнакомец
Солнце медленно поднималось над Южным Хребтом. Вершины гор отливали розоватым цветом, словно нежнейшая глазурь, которую великолепно готовили в Серпане.
Иртол и Олэйн (они жили довольно близко от гор и постоянно видели их) никак не могли привыкнуть к тому, что теперь солнце имеет над вершинами Южного Хребта такую же власть, как и над всеми остальными горными грядами и одинокими скалами.
Воздух был чист и прозрачен. В горах воздух прогревался меньше, и снег лишь чуть-чуть подтаял, но еще лежал плотным слоем на каменистой дороге. Внизу же уже почти наполовину обнажились поля, а снег на дорогах сменился грязью и слякотью, в городах его вообще почти не осталось. Весна приходила в этом году в Серпан необычайно рано.
Надо сказать, этот год выдался вообще необычным, если не сказать удивительным. Одно только падения магического барьера на Южном Хребте чего стоит! К тому же длительная междоусобица и, – что уж совсем неслыханно! – намечающиеся союзные отношения между герцогствами Растан и Эртан. К тому же скоро, как можно было судить по положению дел, должна разразиться очередная война.
Однако жители Растана относились к ней довольно легкомысленно – слухи о союзе уже вовсю гуляли по герцогству, и мирным жителям казалось, что теперь они в полной безопасности. Были, разумеется, и такие, кто понимал, что на самом деле может сулить следующий год (который, кстати, должен наступить ровно через неделю), но к ним мало кто прислушивался, ибо все уже устали от страхов и опасений. Все хотелось вместе с приближающийся весной почувствовать что-то радостное и светлое и, наконец-то прогнать страх из сердца и ощущение нависшей угрозы, которое висело над Растаном последний месяц.
Наверное, такое отношение к реальному положению дел можно назвать самообманом. Но можно назвать и силой к жизни и оптимизмом, который, как известно, помогает в трудную минуту. Известны случаи, когда больные выздоравливали без всяких лекарств и магии только при помощи этого самого самообмана. Так что неизвестно – правильно ли думало большинство или нет. Это станет ясно несколько позже.
А пока что все больше заботило то, как отметить праздник Нового Года и что делать, если не взойдет озимая пшеница – это для крестьян да и для некоторых городских жителей оставалось основной проблемой. Заморозки могли ударить в любой момент…
– Ах, как хорошо все-таки здесь, – вздохнул Олэйн. – Не то что у нас в катакомбах!
Надо сказать, что прибежищем для Темных чаще всего становились огромные подземелья, причем вырытые вручную (чтобы их было сложнее обнаружить чародеям). Именно в них и находились почти все члены Ордена Темного Восхода в Серпане. Редким исключением были Темные, которые жили на поверхности. Они выступали в рои шпионов, им запрещалось применять темное чародейство и предписывалось внимательно следить за всем происходящим, а потом передавать остальным адептам.
Надо сказать, что таки «шпионов» было не так уж мало, но все-таки основная сила и все руководство Темных постоянно жили под землей. Кстати, энергия там более всего сопутствовала проведению различных обрядов.
– Да, – растерянно протянул Иртол. Он думал сейчас совсем о другом. – И правда.
– Кстати, как твоя бессонница? – поинтересовался Темный.
– А? Бессонница? Да все так же…
– А мне, кажется, немного получше стало, – радостно сообщил салимальский чародей. – Может, это вовсе не от того, что мы темной магией занимаемся, а оттого, что света солнечного почти не видим?
Однако маг, говоря это, рассчитывал обмануть прежде всего себя. Олэйн прекрасно знал, что всему виной именно темная энергия, которая (он чувствовал это с каждым разом все сильнее) крала его жизнь. И всякий раз приходилось отдавать все большую и большую дань. В последний год к бессоннице прибавились еще и головные боли, которые случались нечасто, но зато были невероятно мучительны. И никакой магией их успокоить не удавалось.
Олэйн сказал еще что-то, улыбаясь, но его брат по ордену не спешил отвечать, и через несколько мгновений радостное настроение мага улетучилось само собой. Он тоже погрузился в свои мысли, и Темные шли молча до самого обеда. Потом обмолвились парой слов, и вновь каждый из них погрузился в свой мир.
Когда остановились на ночную стоянку, разговор тоже не клеился, и вот маги уже хотели было лечь спать, как внезапно Иртол встрепенулся и настороженным шепотом произнес.
– Ты это слышишь?
– Что «это»? – удивился Олэйн.
– Мне кажется… – протянул Темный, и не договорив, мгновенно соткал Огненный Шар и швырнул им в ближайшие кусты.
Взметнулась вверх небольшая тучка земли вперемешку со снегом, запахло жженой травой. Однако за кустами никого не было.
– Наверное, показалось, – пробурчал Иртол и полез в палатку.
– Подожди, – произнес Олэйн. – С чего это вдруг тебе показалось, что там кто-то есть?
– Не знаю, – недовольно пожал плечами Верховный наставник, представляя сейчас, как он выглядел со стороны. – Просто так…
– Но просто так этого не могло быть, – резонно заметил Олэйн. – Быть может… Хотя нет, этого не может быть!
– Говори! – нетерпеливо воскликнул Иртол. Он уже стоял во весь рост, и мысль о сне была забыта им.
– Может, у тебя начинаются виденья?
– Хочешь сказать, что я спятил? – поднял бровь Верховный Наставник. – Не исключено, разумеется, но для этого еще слишком рано. К тому же видения проявляются в дргом.
– Я не это хотел сказать, – сконфуженно произнес салимальский маг. – я только хотел сказать…
– Ладно, я понял, что ты хотел сказать, – оборвал его Иртол. – Довольно об этом говорить. Давай лучше спать. Не хочу я опять разводить на ночь глядя беседы.
Как и говорилось ранее, многие Темные сходили с ума из-за того, что использовали особый вид энергии для создания своих заклинаний. Эта энергия постепенно как бы сливалась с энергетической сущностью чародея, постепенно проникала в него и вытесняла потихоньку жизненную энергию, давая вместо этого очень и очень большую магическую мощь. Чем чаще Темный обращался к заклинаниям и обрядам темной магии, тем сильнее он становился в магическом плане, но тем меньше делался срок его жизни.
Однако бывало и так, что вместо здоровья энергия Темных забирала разум. Вот это уже было намного хуже, ибо в одном только Серпане каждый год сходило с ума больше полусотни темных чародеев. А уж если считать по всему Континенту…
Как правило, когда маг начинал сходить с ума, его сначала преследовали странные видения, которые явно отличались от яви, но потом становились все более реальнее и со временем чародей как бы «выпадал» из существующего на самом деле мира, переносясь в свои фантазии.
Такие чародеи очень быстро погибали от истощения – они погружались в выдуманный мир, а в мире настоящем не могли ничего делать: ни есть, ни пить, ни ходить, ни разговаривать.
Впрочем, бывало, что Темные сходили с ума и по-другому – на магов начинали нападать необъяснимые вспышки бешенства, которые становились все сильнее и сильнее. Порой они настолько забывались, что начинали убивать своих же братьев по ордену. После нескольких таких случаев было решено, что все такие чародеи непременно должны быть умерщвлены, несмотря на то, согласны они или нет…
«А что если я на самом деле лишаюсь рассудка? – думал Иртол, ворочаясь в палатке, в которой вдруг стало невыносимо душно. – Что если это на самом деле так? Но с чего бы это? Я последний раз проводил темный ритуал два месяца назад…
Могло же мне просто показаться, что кто-то есть в кустах. Я порядочно устал, да и темно… А вдруг это не просто так мне показалось?..
Нет, в это все-таки не хочется верить, однако это вполне может быть так… Но ведь с ума не сходят настолько быстро? Или сходят?..»
Темный долго не мог заснуть, в сотый раз возвращаясь к проклятым кустам, в которых, как ему почудилось, кто-то был. Кстати, «почудилось» именно на магическом уровне. Вот именно это больше всего и волновало Иртола.
Когда луна поднялась на свою самую высокую точку, маг все-таки пришел к выводу, что ничего страшного в случившемся нет, что это просто какие-то странные магические возмущения (довольно неудивительные, если учесть, что произошло на Южном Хребте), и что вообще лучше всего сейчас ложиться спать.
Однако уснуть Иртол еще долго не мог.
* * *
Наступил семнадцатый день Месяца Синего Льда.
Вчера Темные остановились в небольшой горской деревни, состоящий из пятнадцати домов. Горцы уже поняли, что теперь, когда Южный Хребет пользуется особенной популярностью, цену за ночлег можно сильно увеличить. Иртол и Олэйн отдали четыре серебряные монеты за то, чтобы перекантоваться в комнате – пару саженей длиной и сажени три шириной. За эти деньги в Акрополе они могли бы получить отличную комнату на постоялом дворе да еще и роскошный ужин.
Однако смысла роптать не было. Конечно, Олэйн хотел припугнуть местных жителей, но Иртол остановил его, сказав, что глупо раньше времени ввязываться во всякого рода перепалки. Как всегда Верховный Наставник был прав. Почти всегда Иртол делал все, как это предписывали обстоятельства и разум, но иногда он мог предпринять такие действия, которые полностью противоречат сложившийся обстановки, но и тогда они всегда оказывались верными. Да, не зря он был главой Ордена…
Лучи высоко стоящего в небе солнца ярко блестели на чуть подтаявшем снегу, словно на россыпи драгоценных камней, неведомо как вырвавшихся из-под толщи гор и сейчас лежащих на их поверхности. Впереди дорога поворачивала, а затем начинался плавный спуск вниз.
Прошло некоторое время, и путники оказались в неком подобие ущелья. Тут было заметно прохладнее – снег был лишь слегка утоптан, но не растаял. Вдалеке подъем, но не это привлекло внимание Темных..
Салимльский чародей увидел какой-то странный черный предмет, валяющийся на дороге саженях в пятидесяти от него. Что это могло быть – маг так и не понял, и лишь только взглянув на объект магическим зрением понял, что это человек.
– Гляди-ка! – воскликнул он удивленно. – Кто-то вздумал тут отдыхать!
– А, ты тоже это заметил, – произнес Иртол с ворчливой интонацией. Он уже опять подумал было, что у него начинаются видения, но, слава Богам, все обошлось.
– Кто бы это мог быть? – протянул Олэйн. Это был не труп, а живой человек, но вот только как он оказался тут?
– Сейчас узнаем.
Через несколько мгновений Темные подошли к странному человеку почти вплотную. Как это было ни странно, но тот спал, расстелив на снегу какое-то тряпье и даже не позаботившись о том, чтобы укрыться от глаз тех, кто будет проходить мимо. Невысокая худощавая фигурка одиноко лежала среди заснеженной дороги.
Незнакомец оказался юношей лет шестнадцати – он лежал лицом вверх, и можно было рассмотреть тонкие черты его лица, прямой длинный нос, длинные губы, большие глаза. На правой щеке под тонкой, как пергамент, кожей пульсировала синенькая жилка. Большие глаза были закрыты.
– И что прикажешь с ним делать? – поинтересовался Олэйн.
– Тут и гадать нечего, – усмехнулся Иртол. – Разбудить, допросить: кто такой, почему здесь находится, почему решил спать именно тут и прочее в этом роде. Я полагаю, что так этого оставлять нельзя.
– Хорошо, – согласился Олэйн. Он тоже так думал. Мало ли, может этот юнец проснется через несколько мгновений и начнет следить за магами. Быть может, его кто-то послал специально для этих целей.
– Подъем! – рявкнул Иртол на одиторском языке (большинство жителей Южного Хребта разговаривали именно на нем) и для большей убедительности пнул заснувшего парнишку ногой.
Тот, однако, не подскочил, как следовало того ожидать, а медленно открыл глаза, посмотрел мутным спросонья взглядом сначала на одного мага, потом на другого и произнес:
– Мир вам господа! – сказал юноша на языке Одитора, после чего встал, собрал свое тряпье (которое оказалось изодранным плащом), накинул его на плечи, и сказал. – Очень рад вас встретить тут. Очень рад.
На лице парнишки появилась радостная улыбка, темные глаза прояснились и теперь смотрели весело и дружелюбно.
– Ты кто такой будешь? – мрачно осведомился Олэйн. Его сильно смущала эта радость мальчишки, тем более, что мало походила на показную, и это почему-то настораживало.
– Мое имя Эфрам, – представился незнакомый парень. – Я тут живу недалеко… Точнее жил. Меня выгнали за то, что я нечаянно поджег дом нашего старосты… Теперь я вот скитаюсь в горах. Тут много хороших людей ходит, я видел их издалека, но вы первые разговариваете со мной. А можно мне пойти с вами?
Эфрам с надеждой посмотрел на Олэйна, а затем на Иртола.
– Это мы еще решим, – мрачно сказал маг из Салимала. – А пока что расскажи нам все в подробностях как это ты «нечаянно» умудрился спалить дом?
– Я был в слугах у нашего старосты, – начал рассказ парнишка. – А несколько дней назад он захотел, чтобы я приготовил ему особый отвар, который нужно варить только на открытом огне. Я развел костер возле дома, потом пошел еще за дровами, но мелких не было, и я решил расколоть одно полено. Пока я это делал костер то ли от ветра, то ли от чего-то еще внезапно перешел на стену сарая, где хранилось сено. Я попытался потушить его, но ничего у меня не вышло…
После этого я решил убежать. Меня не выгнали даже, я сам убежал – меня бы наверняка убили бы или заточили куда-нибудь. Мне этого очень не хотелось… Поверь мне, добрый господин, я не хотел этого делать. Просто так вышло…
– Здорово же у тебя вышло! – усмехнулся Иртол. – А ты что, один живешь?
– Да. Мои родители погибли давно, а сам я прибился в эту деревню, работал там слугой. Конечно, тяжело было, но я уже привык… А можно мне пойти с вами?
Эфрам вновь посмотрел на Темных.
– И давно ты один живешь? – проигнорировав просьбу парнишки, спросил Верховный Наставник.
– Уже шесть лет.
– А самому-то тебе сколько сейчас.
– Семнадцать, – ответил Эфрам.
– А тебе не холодно было спать прямо на снегу? – с любопытством спросил Олэйн. – Или тут какое-то особое место?
– Я привык, господин, – пожал плечами Эфрам. – Сейчас уже не так холодно, тем более днем – весна все-таки… Вот зимой было действительно холодно, и я спал в сарае на сене, а сейчас можно и на земле.
«Да уж, закаленный малый!» – подумал Олэйн и задал следующий вопрос.
– А почему ты спал посредине дороги?
– Я думал, что здесь никто не пойдет сегодня, – простодушно ответил парнишка. – Да даже если и пойдет – кому я нужен? Украсть у меня нечего, а я сомневаюсь, что кому-то нужна моя жизнь.
Иртол замолчал, обдумывая, что делать с этим Эфрамом – брать ли его с собой или оставить тут. С одной стороны, его можно привлечь в Орден Черного Восхода, даже если у него и нет магических способностей (хотя Верховному наставнику почему-то казалось, что они присутствуют, но очень слабые), а с другой стороны – зачем Темным лишняя обуза в пути?
– Так что, можно мне пойти с вами? – вновь спросил парнишка.
– А зачем ты нам нужен в путешествии? – резонно заметил Иртол. – У нас очень важная цель. Мы занимаемся поисками одного места, а ты нам будешь только мешать.
– О нет, поверьте, не буду! – воскликнул Эфрам. – Я могу нести ваши вещи, готовить вас еду в пути, делать все то, что понадобиться. Просто я не хочу идти дальше один. Да и не могу – денег у меня нет, а добывать пропитание в горах зимой очень сложно… Впрочем, если я вам надоем, то могу от вас уйти – только бы мне попасть куда-нибудь, где можно будет найти кров и пищу. Возьмите меня с собой!
– Ладно, – подумав некоторое время, согласился Верховный Наставник. – Но учти, что мы не любим, когда нам докучают в дороге.
– Хорошо, – быстро кивнул мальчишка. – А могу я поинтересоваться у вас, добрые люди, вы случайно не маги? А то просто, говорят, у нас сейчас на Южном Хребте очень много чародеев ищет какое-то место. Быть может, то, про которое вы говорили.
– Да, мы маги, – сказал Олэйн. – Но тебя не должно это сильно волновать. Кстати, когда мы будем подходить к тому месту, что нам нужно, мы будем вынуждены оставить тебя. Идет?
– Идет, – весело проговорил Эфрам. – Очень рад, что такие замечательные господа согласились меня взять с собой!
Олэйн промолчал, а Иртол сказал, передавая Эфраму мешок с провизией и некоторыми нужными в походе мелочами:
– Вот тебе мешок – будешь его нести, как и обещал.
Парнишка вновь радостно кивнул, подхватил мешок и, нетерпеливо приплясывая на месте, ожидал момента, когда чародеи двинутся в путь.
– Скажи, из какого селения ты родом? Да и вообще сам ты с Южного Хребта или нет? – осведомился Иртол, когда они прошли примерно пол-лиги и выбрались из ущелья.
– Да, я родом именно из этих гор, – подтвердил Эфрам. – Деревня, в котором я родился, называется Радужный Перевал, но я ушел оттуда сразу после того, как погибли мои родители и отправился в путешествия по Южному Хребту, после чего до недавнего времени находился в услужении еще в одном селении, ну а потом произошли те события, о которых я рассказывал достопочтенным чародеям…
Парнишка грустно замолчал.
– А ты никогда не жил в Серпане? – спросил Олэйн.
– Вы, наверное, думаете так из-за моего имени? – в ответ поинтересовался парнишка. Слово «эфрам» на серпанском языке обозначает что-то типа «особенный» или «избранный». Довольно часто в этой стране так называли юношей. – Отец мой был родом из герцогства Растан, и он дал мне такое имя.
– И как же погибли твои родители? – довольно бестактно спросил Иртол.
– Их съела лавина, – ответил Эфрам и лицо его при этих словах помрачнело еще больше.
– А братьев или сестер у тебя не осталось?
– Нет, не осталось, – помотал головой юноша. – Две сестры умерли от лихорадки, когда мне было еще пять лет, брата моего скосила оспа почти перед самой смертью родителей… А вот теперь я совсем один остался.
«Бедняга, – подумал Олэйн. – Потрепала же его судьба». Больше всего Темного удивило то, что Эфрам так спокойно рассказывал обо всем этом, как о самом собой разумеющемся. И еще то, что он все-таки нашел в себе силы, чтобы не сдаваться, а жить дальше. Не многие бы выдержали такое.
– Тяжело, наверное, тебе было? – с сочувствуем сказал маг, посмотрев на голову парня (тот был ниже его на пару дюймов.
– Поначалу – не очень. Мне помогали в первое время односельчане, но потом пришлось зарабатывать себе на еду самому. Бывало такое, что я голодал по нескольку дней, но тогда это было вполне терпимо, поскольку была весна… Потом, как я стал работать у старосты, все, слава Богам, пошло благополучно.
«И он еще может благодарить Богов? – удивленно подумал салимальский маг. – я бы на его месте проклинал всех и вся. Может, он святой? Приходилось мне слышать о таких…»
«Что же, если его ничто и нигде не держит, то вполне можно попытаться завербовать мальчишку в Орден Черного Восхода, – думал тем временем Иртол. – У него, теперь я уже полностью в этом уверен, есть магические способности и, быть может, он сможет пригодиться для общего дела. Но только рассказать об ордене ему нужно не сразу, а постепенно подготовить его…»
– Скажи, а ты сам никогда не пробовал заниматься магией? – спросил Верховный Наставник.
– Нет, – Эфрам удивленно поднял глаза на чародея. – Я же не маг!
– Ну, мало ли, – уклончиво сказал Иртол. – Может, какие-нибудь обряды там… Или зелья?
«Ага, он не знает про свои способности. Ну что же, тем лучше. Значит, он будет мне благодарен еще и за то, что я открыл ему глаза».
– Нет, ничего такого не было, – юноша опять посмотрел на мага. – Да и зачем мне это?
Иртол решил, что пока не будет продолжать расспрашивать Эфрама про магию, а лучше пока поговорит с ним о чем-нибудь другом.
– А ты сам вообще чем занимаешься? – спросил Верховный Наставник.
– По-разному бывает, – ответил парнишка. – Иногда в доме помогал кое-что делать, за скотиной ухаживал, сено косил, во дворе убирался, еще…
– А учился ремеслу какому-нибудь, – прервал Эфрама Иртол.
– Очень давно – отец мой делал поделки из дерева, он показывал мне, как их делать, кое-что у меня даже получалось, но я все это забыл со временем...
– А читать или писать умеешь?
– Немного. Но я тоже давно в последний раз читал.
«Хм, если он обучен грамоте, то это очень даже хорошо», – подумал Темный и задал затем следующий вопрос.
– А кто тебя учил?
– Тоже отец. Он когда-то сам учился этому в Серпане, у нас было дома даже несколько книг. Жаль, что пришлось их все продать – отцу они были дороги, как память.
– А к магии ты как относишься? – вновь вернулся к прежней теме Иртол.
– Я не знаю. Я вижу, что вы – хорошие люди, – Эфрам смущенно улыбнулся. – И думаю, что все остальные чародеи такие же. Впрочем, я никогда не видел живого мага так близко.
Юноша вновь улыбнулся.
– Ну насчет того, что все такие же, как мы = это ты ошибаешься, – задумчиво проговорил Верховный Наставник.
– То есть? – поднял брови Эфрам.
– Дело в том, что мы не совсем обычные маги, – туманно произнес Иртол. – Но тебе мы об этом расскажем позже. И ты е прав – не все чародеи хорошие люди. Далеко не все.
– Что же, – развел руками юноша, – поверю вам, добрые господа. Думаю, вы знаете больше меня в этом вопросе.
– Правильно думаешь, – усмехнулся Темный.
Разговор продолжался еще некоторое время. В основном Иртол спрашивал у парнишки ничего не значащие на первый взгляд детали из его жизни, чтобы понять, кто он есть на самом деле и как его можно подготовить к тому известию, что Иртол и Олэйн на самом деле принадлежат к клану Темных. Может, если все правильно сделать, для Эфрама эта новость не станет шокирующей, а даже наоборот – радостной…
Когда путники остановились на ночную стоянку, парнишка, как и обещал, сходил за дровами, развел костер, натаскал из родника воды, приготовил еду и даже достал из-под снега сухих трав для чая.
– Да, ты неплохо умеешь готовить, – должны были признать Темные на что Эфрам лишь смущенно улыбнулся и ответил нечто малопонятное.
Прошло некоторое время, и все начали укладываться спать. Олэйн пригласил паренька в палатку (все-таки на улице действительно не лето, да и Эфрам не занял бы много места), но тот отказался, заявив, что уже привык спать «на свежем воздухе». Он вновь расстелил свое подобие плаща, улегся на него и почти мгновенно заснул.
– Да, странный малый, – проговорил Иртол перед тем, как залезть в свою палатку.
– А мне он почему-то понравился, – улыбнулся салимальский чародей. – Уж не знаю почему.
– Смотри… – только и сказал Верховный Наставник и полез внутрь.
* * *
Наступал вечер двадцатого дня Месяца Синего Льда. На этот раз Темные и недавно присоединившийся к ним юноша остановились в маленьком заброшенном домике, который они совершенно случайно отыскали на своем пути. Надо сказать, что заметил его именно Эфрам, потом парнишка пошел за дровами и приволок несколько здоровых поленьев, благодаря которым можно было немного протопить выстуженное помещения.
Глиняная печка оказалась потрескавшейся, и сквозь нее проходило очень много дыма, однако с помощью магии эту проблему удалось решить довольно быстро. Затем, что больше всего удивило Темных, Эфрам нашел где-то старый веник и начал выметать весь мусор из комнаты. Иртол все никак не мог понять, отчего юноша это делает – чувствует себя в долгу перед Темными или просто так? Впрочем, он не стал над этим задумываться.
Вскоре на колченогом столе, который остался в доме, появился ужин, и в небольшой комнатке (тут их имелось всего две) стало особенно уютно. Пламя свечи освещало стены, на которых еще висели пыльные ковры, придававшие сейчас комнате какое-то особое очарование.
Поев похлебки из пшена и пары ломтей вяленого мяса, что завалялись в рюкзаке у Олэйна, путники уже помышляли, что пора бы отправиться спать, но Иртол решил, что сейчас самое время, чтобы рассказать парнишке про Орден Черного Восхода, а заодно и попытаться переманить его на свою сторону.
– Скажи, Эфрам, а тебе приходилось когда-нибудь слышать о Темных магах? – спросил Иртол, и глаза его блеснули в неровном свете.
– Это те, которые могут управлять всякой нечестью и нежитью? – предположил Парнишка.
– Нет, это маги смерти, – сказал Верховный Наставник, а про себя подумал, что если парнишка ничего не знает, то тогда будет намного легче сделать так, чтобы его мысли и желания пошли в нужное русло. – Именно они поднимают нежить и занимаются прочей ерундой в этом же роде. А у Темных чародеев есть своя цель и для ее достижения они используют совсем другие средства. И слава Богам, что магов Смерти становится меньше – порой они на самом деле опасны.
В настоящий момент в мире едва нашлось бы хотя бы десятка три чародеев, которые полностью специализируются на магии смерти. В Арканской Школе Магов эту дисциплину не преподавали последние пятьдесят лет – считается, что магия смерти истончает барьер между миром живых и миром мертвых, и если магов Смерти разведется слишком много, то это может грозить магическим катаклизмом, который, как рассказывают, чуть не случился триста лет назад. Впрочем, сейчас никто точно не уверен, могла ли тогда произойти трагедия на самом деле или это просто выдумки кого-то, кто захотел привлечь к себе всеобщее внимание. Да и исторических свидетельств осталось очень мало.
В общем, вышло так, что магия Смерти стала чем-то вроде ремесла, которое передается из поколение в поколения (чаще, конечно, бывало, что не от отца к сыну, а от учителя к ученику) и бережно хранится. И тут уж два пути – либо все будет продолжаться так, как оно есть, либо магия Смерти полностью исчезнет из мира.
Впрочем, такое могло случится вряд ли, ибо в арсенале почти каждого чародея есть заклятия так или иначе связанные с миром мертвых, а, следовательно, со смертью.
– И какая же цель у темных магов? – раскрыв рот, спросил Эфрам. Он даже не предполагал услышать на привале такое.
– Эта цель состоит в том, чтобы объединить всех чародеев на земле, а вместе с тем и всех мирных людей, – чуть понизив голос для большей убедительности, сказал Иртол. – Многие маги не понимают, что мы хотим сделать лучше для всех. Они незаслуженно преследуют нас, и мы вынуждены обитать в подземельях. Они первые объявили нам войну, и мы приняли ее. Темные иногда наносят ответные удары, но это случается крайне редко. В основном мы предпочитаем решать вопросы другими способами…
То, что сказал Верховный Наставник, было верно только наполовину. То, что Темные хотят объединить магов всего мира – это правда, но вот только объединить не как вольный народ, а как рабов. И отсюда уже следуют, что люди в новом мире Ордена Черного Восхода будут являться рабами. А это уже больше напоминает не объединение, а захват.
Второе – это ложь про то, что обычные чародеи первыми начали посягать на Темных. Изначально, когда еще Орден Черного Восхода (он существует более пятисот лет) только создавался, туда вступило большое количество чародеев. Потом была сделана попытка захватить Арканскую империю, которая закончилась крахом для Темных и их почти полным исчезновением. После этого и начались гонения на магов из Ордена Черного Восхода (кстати, вначале они существовали довольно мирно). Возродился Орден лишь в малой части своего величия лишь спустя около двухсот лет.
Однако Иртол свято верил в то, что он рассказывал. Верил именно сейчас, поскольку иногда ему в голову, как и говорилось, приходили некоторые сомнения, но когда Верховный Наставник рассказывал кому-то об Ордене, все сомнения моментально отпадали.
– И что, неужели никто не понимает, что вы хотите сделать лучше? – удивленно спросил Эфрам. Он уже начинал Иртолу.
– Понимают очень немногие, – с сожалением вздохнул Темный. – Да и то только чародеи. Простым людям говорят почти с самого рождения, что нас нужно ненавидеть, и они верят этому…
– Но есть же такие, которые верят?
– Есть, – сказал Верховный Наставник. – Но, повторюсь, таких очень мало. А некоторые делают вид, будто бы поддерживают нас, а потом ударяют в спину. Однако таких мы вычисляем практически сразу.
– Но почему же тогда вы рассказываете все это мне? – спросил парнишка. – Ведь я же могу кому-нибудь проговориться о вас, а вам, как я понял, это го не нужно. Так зачем же… Неужели?!
Эфрам замолчал, не смея предположить такого.
– Да, – кивнул Иртол. – Ты правильно понял. Мы хотим принять тебя в наш Орден.
– Но что во мне такого особенного? – удивился Эфрам.
– Во-первых, тебе нечего терять. Прости меня за такие слова, но это действительно так. Мне кажется, что Орден сможет стать для тебя домом и местом, где тебя будут ждать. Тебя ведь уже давно никто и нигде не ждал? –Эфрам не ответил, а лишь сжал зубы (на глаза его чуть не навернулись слезы, и он изо всех сил сдерживал их). – А, во-вторых, что самое главное – в тебе есть магический дар.
– Что?! – воскликнул парень. Комок в горле моментально исчез, а в душе появилось чувство радостного удивления.
– Да, именно так, – вновь кивнул Темный, а в голосе его появились мягкие, вкрадчивые нотки. – И именно поэтому, я думаю, Судьба свела нас на одной дороге.
– Я не знаю, – произнес слабым голос Эфрам. – Это все как-то слишком неожиданно. Может быть, на самом деле Судьба?
– О Боги, он еще сомневается в великой силе Судьбы! – Иртол картинно возвел глаза к небу. – Конечно, мой друг. Самим провидением предначертано то, что Темные наконец-то получат то, к чему они так долго шли. И все то же провидение свело нас с тобой. Настают великие времена, и тебе повезло, что ты сейчас вступаешь в Орден!
– Какие времена? – не понял парнишка. Слова Темного действовали на него несколько ошеломляюще, однако с каждым мгновением он все больше и больше убеждался, что тот говорит действительно правильные вещи.
– Об этом тебе знать еще рановато, – тихо сказал Иртол. – Но, поверь мне, очень скоро все изменится. И Орден Черного Восхода вновь обретет свою прежнюю мощь. В этом можешь не сомневаться.
– А что, я уже принят в члены ордена? – наивно спросил Эфрам.
– О нет, подожди, – улыбнулся Темный. – Для того, чтобы стать членом Ордена, тебе нужно пройти посвящение, а сделать ты это ты сможешь не раньше, чем мы вернемся из путешествия. Однако и там тебе придется подождать. Впрочем, я могу сделать так, что все пройдет несколько быстрее. Ах да, совсем забыл сказать тебе, что мое звание – Верховный Наставник, и я один из предводителей нашего братства.
– О!.. – только и смог сказать парень. Он явно был поражен всем тем, что ему рассказали в этот вечер.
– Быть может, и ты когда-нибудь будешь руководить Орденом, – задумчиво сказал Иртол.
В разговоре наступила пауза, которая ровно пять ударов сердца, после чего Эфрам вдруг спросил, поняв потом, что этот вопрос мог обидеть его спутников:
– А почему вы сами называете себя Темные, хотя хотите сделать мир лучше? Мне кажется, вам бы больше подошло другое название.
– Дело в том, что для нашей магии мы используем не совсем светлую энергию, – нисколько не смутившись вопросом, промолвил Верховный Наставник. – Я бы даже сказал – темную. Но она намного эффективнее обычной. Нас мало, и мы должны противостоять обычным чародеям. Конечно, темная энергия имеет свои отрицательные последствия, но достичь наивысших результатов в магии с ее помощью можно гораздо быстрее. Я расскажу тебе обо все этом позже, когда буду обучать тебя магическому ремеслу.
– Магическому ремеслу? – в который уже раз удивился Эфрам. – А когда это будет? Прямо во время путешествия?
– Да, завтра я расскажу тебе кое-какие основы чародейства, потом еще немного, и так далее. Нужно начинать с теории. Потом, может, через пару недель мы начнем практиковаться. И когда подойдет черед твоего посвящения, ты уже будешь умет создавать кое-какие заклятия.
– Ух ты!
– Да, магия весьма интересная вещь, – сказал Иртол, пристально посмотрев на парнишку. – Когда постигаешь ее, хочется двигаться вперед и никогда не останавливаться. Как бы ты ни был искусен в чародействе, тебе всегда будет мало того, чего ты достиг. Редкие маги способны довольствоваться тем, что имеют и использовать накопленный опыт и силу в полную мощность. И именно такие чародеи, как правило добиваются высоких результатов. Впрочем, стремление вперед – это тоже хорошо…
Беседа между Иртолом и его новоиспеченным учеником велась еще долго. Темный рассказывал Эфраму о том, что такое на самом деле Орден. Говорил опять о временах, когда Темные получат все то, что у них незаслуженно отобрали и полностью восстановят свои права в магическом мире. Чародей рассказывал, как интересно учиться магии, сколько возможностей она открывает и что можно совершить с ее помощью.
Эфрам слушал Иртола, открыв рот от изумления, и к концу вечера твердо решил – теперь он навсегда останется Темными. Больше всего, разумеется, паренька прельщала возможность самому стать чародеем, о чем он, надо сказать, иногда мечтал.
– Ну а теперь пора спать, – как-то внезапно оборвал свой рассказ Иртол. – Завтра подниматься с рассветом.
Эфрам хотел было возразить, но не осмелился, а лишь вздохнул и покорно согласился.
Парнишка долго не мог заснуть, грезя о тех временах, когда он станет великим магом и когда он поможет Темным вырваться на свободу. Он думал и об Ордене и об этих замечательных людях – Иртоле и Олэйне.
Уже давно погас огонь в печи, догорели угли, а парнишка все никак не мог заснуть. Теперь ему казалось, что в доме слишком жарко, и он то и дело ворочался с одного бока на другой, пытаясь найти самое удобное положение. Эфрам уговаривал себя, что сейчас нужно спать, ведь завтра им нужно пройти не меньше восьми лиг. Однако ничего не помогало.
Заснул парнишка только после полуночи…
А на грядущем пути еще нужно пройти немалые расстояния и преодолеть немало трудностей. И кто знает, сколько идти.
Сколько идти?..
Глава 19
Одитор
За спиной наследника догорал закат. Впереди по левую руку виднелась небольшая лесная полоса, а по правую – довольно крупное поселение. Можно было различить огонь на невысоких сторожевых башенках, даже видно было кое-где дым, поднимающийся над некоторыми домами. Скоро можно будет отдохнуть от дороги.
Авраим ускорил темп движения, и очень скоро зашел за стену, ограждавшую Большие Дожди, как называлось это поселение. Название показалось наследнику довольно странным, да и во время своего путешествия к Черным Горам он вместе с друзьями не останавливался здесь.
Однако, подумав немного и расспросив местных жителей, Авраим понял, что он отклонился от намеченного пути на пару десятков лиг на юг. Впрочем, это никак не влияло на основной маршрут и так путь казался даже короче.
Пока Авраим вел беседы с людьми, что находились в обеденном зале постоялого двора, ему принесли ужин, и он принялся за трапезу. Во время еды мысли наследника были направлены на оставшуюся часть его путешествия, после которого он сможет приступить к своим герцогским обязанностям.
Сейчас был четырнадцатый день Месяца Синего Льда, и Авраим вот уже два дня шел по землям Одитора. Криол остался позади, и обратный путь через него не запомнился какими-то особенными событиями или приключениями. Наследник надеялся, что также пойдет и дальше.
«Вот доберусь до Южного Хребта, а там уж пару недель, и я дома, – мечтательно подумал Авраим. – Там уже можно будет подумать насчет союза с Эртаном. Надеюсь, Надриал и Ниол уже что-то предприняли. Кто знает – может быть, я буду герцогом, которому все-таки удастся объединить Серпан. А если у меня все получится, то я позабочусь, чтобы он не раскололся вновь…»
В Авраиме внезапно проснулся истинный Великий Герцог. Он вовсю строил планы по управлению новым государством, пытался самому набросать новый план налогов, думал о том, чтобы освоить почти не обжитую область возле Южного Хребта. Также у наследника появилась идея ввести в герцогстве для простых людей (для знати такие заведения существовали несколько столетий), где детей крестьян смогли бы обучать различным наукам. Авраим полагал, что если в стране будет больше умных людей, то тогда положение улучшится, поскольку люди будут понимать и осознавать многое из того, что им было раньше неизвестно.
Можно еще создать школу для магов, но это будет гораздо сложнее – во-первых учителя, а во-вторых предрассудки людей. А вот если отыскивать детей, наделенных магическим даром и отправлять их на обучение чародеям, что служат при дворах богатых людей – это было бы неплохо. Или давать им необходимые средства, чтобы они смогли добраться до Арканской Школы Магов. Наследник полагал, что это тоже весьма усилит роль его герцогства не только в Серпане, но и на международной арене.
У него было еще много каких планов, и он думал о них каждый день, однако воплотятся они в жизнь или нет – вот вопрос.
На данный момент основной реальной опасностью для Авраима оставалась Западная Стража. Наследник мог попасться на глаза кому-то из тех, кто схватил их в прошлый раз, и тогда бы ему не поздоровилось. Впрочем, наследник надеялся, что все обойдется, и он сможет вернуться домой беспрепятственно.
Внезапно под потолком обеденного зала раздался грохот, который тотчас же заставил вынырнуть наследника из мыслей и грез. Он машинально поднял глаза вверх, и увидел, как вниз рушится массивная потолочная балка. Некоторые, кто видел это, попытлись отскочить в сторону, но многие, остолбенев, следили за падением, которое длилось около трех ударов сердца.
Балка рухнула вниз, послышался тихий стон, потом люди ожили, начали кричать, переговариваться. Авраим вскочил из-за своего столика (он сидел достаточно далеко от места падения) и бросился на место происшествия. Может быть, кому-то нужна помощь.
– Ну что? Что там? Кого-нибудь ранило? – слышались голоса со всех сторон.
Наследник молча протиснулся вперед и увидел, что никто кроме одного человека не пострадал. Несчастному же часть конструкции крыши упала на ногу, видимо, раздробив кость. Сейчас он лежал без сознания. Авраим пошел вперед и попытался освободить беднягу, однако у него ничего не вышло.
– Что стоите? – крикнул Авраим. – Помогите мне!
Несколько человек вышли вперед, и злополучная деревяшка наконец-то была снята с ноги пострадавшего. Наследник ощупал поврежденную ногу – все-таки балка раздробила кость, нужна срочная помощь.
Тут как тут подоспел и хозяин постоялого двора – невысокий лысый мужичок лет сорока пяти. Он ужасно переживал по поводу случившегося.
– Как же так? Как же так? – беспристанно повторял он, всплескивая руками. – Я отведу ему лучшую комнату в моем заведении. Может, он поправиться… Но как же так?..
– Послушай, хватит причитать! – прикрикнул на хозяина Авраим. – Лучше позови сюда лекаря, а еще лучше – мага. Без магии он продержится не больше пяти дней, если ему не отрежут ногу. Волшебство пока что единственная его надежда.
– Как же так? – снова повторил хозяин, однако быстро удалился, а через некоторое время привел с собой лекаря. Того диагноз пострадавшего тоже не порадовал, он поцокал языком и приказал положить больного на кровать.
Вскоре вся суета вокруг несчатсного постояльца улеглась, его перенесли из обеденного зала в комнату, где за него принялся лекарь. А вот у хозяина постоялого двора проблем прибавилось – не один из постояльцев не захотел более оставаться в его заведении, многие требовали обратно свои деньги, кто-то обещал «сжечь этот сарай». Хозяин весь побледнел, покрылся испариной и бегал от одного недовольного клиента к другому, бормоча извинения и какие-то непонятные слова.
Авраим не стал ничего предъявлять ему, а просто тихо удалился на улицу, где побрел в темноте, пытаясь отыскать новое пристанище – оставаться на постоялом дворе не было никакого желания.
В итоге наследник остановился в небольшой таверне, куда со временем набилось много людей, среди которых Авраим узнал недавних гостей злополучного постоялого двора.
Авраим не стал сидеть в обеденном зале, а сразу же отправился в отведенную комнату, однако сразу уснуть не смог, вспоминая недавнее происшествие.
«Как же все-таки непредсказуема жизнь, – думал он. – Вот сидел этот человек и сидел, как – бац! – и в одно мгновение стал калекой! А ведь на его месте мог оказаться я, ведь меня могло убить. И прощай тогда мечты о моем герцогстве, прощай возвращение домой….
В одно мгновение может все измениться. А я тут рассуждаю, строю планы… Может быть, завтра и на меня упадет точно такая же балка. Может быть, я просто споткнусь и сломаю ногу…
И хотя у меня нет права медлить, нет права задерживаться в пути, Судьба на это не посмотрит. Может быть, Боги даруют мне право дойти до герцогства без трагических случаев? Милосердная Гольда, дай мне сил и удачи, чтобы попасть домой!»
Наследник лежал, переворачиваясь с боку на бок и думая о том, что еще может с ним произойти во время путешествия по Одитору. Теперь опасность встречи с Западной Стражей не казалось ему столь эфемерной.
«А что, если зайти к хозяину той таверны, где нас пленили члены Западной Стражи? – пришла в голову внезапная мысль. – Как его там зовут? Рентар! Вспомнил… А ведь он тогда помогал нам на свой страх и риск, а его имя уже начинает стираться из моей памяти. Сделай доброе дело – и забудь, но не забывай того добра, что делают тебе. Так гласит одна очень хорошая поговорка…
Нет, я все-таки постараюсь заглянуть в таверну Рентара! Я должен увидеть, как он живет, а в случае чего помочь ему!»
Авраим твердо решил, что несмотря на опасность, увидит Рентара. Конечно, такое решение было из разряда безрассудных, но поступить иначе наследник не мог.
«Вот ты и опять идешь на поводу своей чести, – пронеслась еще одна мысль. – Тогда ты тоже хотел отомстить за смерь отца, говорил, что это дело чести, а что получилось?
Может, я поступаю вовсе не правильно?..»
После этой мысли уверенности у наследника сильно поубавилось. Он долго еще ворочался с боку на бок, сомневался, взвешивал все за и против, тщательно обдумывал решение.
И в конце концов пришел к решению, что к Рентару он пойдет.
«Видимо меня только могила исправит», – подумал он с усмешкой. В душе еще оставалась некоторая тяжесть, вызванная волнением и принятием нелегкого решения, но Авраим, несмотря на нее, быстро заснул.
* * *
Двадцатый день Месяца Синего Льда выдался на редкость ветреным и сырым (для весны в Одиторе еще было рано) – постарался ветер, дувший со стороны Ледового Океана. На Холмистой Равнине (именно там сейчас шел наследник) ветер дул не так сильно, но все равно был весьма ощутим.
За неделю наследник не передумал по поводу посещения Рентара, вот только была одна проблема – он не помнил название селения, где находилась его таверна. Однако Авраим тщательно расспрашивал местных жителей – может, кто-то из них знает человека по имени Рентар.
В последние несколько останавливаться на постоялых дворах Авраим опасался, чтобы не наткнуться на Западную Стражу. Он просил ночлега у жителей деревень.
«Пока что все идет довольно неплохо, – думал наследник. – Хоть бы так все и продолжалось. Еще около месяца – и я буду дома…»
Он вновь погрузился в мечты о родном герцогстве, и не заметил, как наступил полдень. А потом потихоньку в мир закрался вечер, который сменился ночью, даровавшей долгожданный покой.
Следующий день оказался не таким ветреным, как предыдущий, а с низких туч начал падать редкий снег. Наследник опасался, как бы он не перешел в настоящий снегопад, но этого не произошло – снег продолжался до вечера.
Вечером наследник вновь остановился в небольшом селении под названием Ил-орис (что на древнем языке Криола – недаром же рядом граница, – могло означать Сияющий Луг). Приют он нашел в доме, стоящем возле самой околице.
В последнее время Авраим часто испытывал чувство одиночества и любил поговорить с кем бы то ни было. Вот и сейчас у них с хозяином по имени Кирт (ему было лет тридцать на вид) завязалась мирная беседа, подогреваемая хорошим вином.
– Никак из Серпана? – спросил наследник, указывая на бутылку.
– Оттуда, – улыбнулся хозяин. – Прям как и ты!
Авраим улыбнулся в ответ и отхлебнул из деревянного кубка.
– Кстати, как там живется, в Серпане? – поинтересовался Кирт.
– В принципе, неплохо там живется…
Авраим принялся рассказывать о своей стране. По мере повествования у хозяина дома возникали вопросы, на которые наследник с радостью отвечал. Они долго говорили о Серпане, а когда эта тема была исчерпана, Кирт сказал, хитро подмигнув:
– А ты про Западную Стражу знаешь?
– Знаю, – ответил наследник, чувствуя, что внутри у него все похолодело. Что бы мог значить этот вопрос? Уж никак этот Кирт сам из западной стражи? – А что?
– Да приходили они сюда несколько дней назад, – произнес хозяин. – А с ними сальмалки были. Не то рабыни, не то просто подруги. Я их раньше до этого не видел, но оказались, что очень симпатичные! Повезло им – таких красоток нашли!
Авраим мысленно перевел дух. Ну слава Богам, что все так обернулось!
– Ты салималских девушек не видел? – спросил Кирт, прищурившись. – Я бы с ними покувыркался!
– К сожалению, не видел, – ответил Авраим. – Но и в Серпане у нас тоже женщины очень даже ничего!
Наследник и хозяин принялись вместе выяснять, в какой стране девушки красивее, однако к общему мнению так и не пришли.
– Кирт, а ты не знаешь, здесь ли еще Западная Стража? – спросил Авраим.
– Да их тут уже давно нет! Они все в город уехали – там Новый Год встречать.
«Это просто великолепно! – подумал Авраим. – Хоть пару дней ни от кого прятаться не нужно».
Разговор продолжался еще долго…
Проснувшись на следующее утро, наследник внезапно вспомнил, что забыл спросить, где и как ему отыскать Рентара. Он слышал, что хозяин уже проснулся и что-то делал в соседней комнате.
– Доброе утро, – произнес он, увидев, что Кирт занят вырезанием из дерева какой-то фигурки.
– И тебе того же, – улыбнулся хозяин. – А я вот тут подарок вырезаю. Новый Год же сегодня! Одной девчушке подарю.
Надо сказать, что жители Одитора, Серпана и Арканской империи отмечают праздник Нового Года на двадцать второй день Месяца Синего Льда, ведь после этой даты ночь становится короче дня, что символизирует победу добра над злом и света над тьмой, а также начало нового, светлого года. И только Месяц Синего Льда приходится на два разных года.
В день праздника Нового Года принято было наряжаться в яркие одежды, готовить различные кушанья, потом разводить большой костер во дворе, чтобы растаял снег вокруг него, собираться всей семьей и есть все, что приготовили. Потом молодежь выходила на улицу и с песнями и шумными криками шла поздравлять всех, кто попадался на улице; после чего все обменивались подарками, а люди постарше собирались большими компаниями в каком-нибудь доме и сидели там до рассвета. Кстати, по цвету зарева некоторые предсказывали погоду на будущий год, урожай, удачу и так далее. Под утро праздничные гулянья обычно заканчивались и все шли по своим домам.
Сегодня быо именно двадцать второй день Месяца Синего Льда.
– Подарок – хорошее дело, – улыбнулся Авраим. – Кстати, Кирт, а ты не знаешь некого Рентара?
– Ренатара? Хозяина таверны.
– Да, его! – обрадовано воскликнул наследник.
– Конечно знаю, – кивнул Кирт. – Это его таверна в центре селения находится. Кстати, сегодня там будет весело!
– Так вот оно что! – Авраим довольно потер руки. Все складывается как нельзя лучше – Западной Стражи он в ближайшие дни не увидит, пообщается с Рентаром да еще и встретит новый год в хорошей компании (наследник собирался провести этот день в селении). Что может быть лучше?! – Отлично, тогда я пойду загляну к нему.
– Что, старый знакомый? – поинтересовался Кирт.
– Можно и так сказать, – ответил Авраим и, весело напевая какую-то мелодию, вышел из дома.
Погода сегодня выдалась солнечной (такое в последний месяц бывало редко). За ночь на улицах появился новый тонкий слой снега, он весело блестел и искрился в солнечных лучах; ветра не было, и Авраиму в теплой одежде сейчас было даже немного жарко. В общем, погода выдалась просто на загляденье…
Отыскать таверну не составило особого труда. Главарь Западной Стражи говорил, что он сжег ее, но, видимо, он сказал так только для того, чтобы путники испытали угрызения совести и пожалели бы о содеянном. Таверна находилась в отличном состоянии.
Наследник сел за стол и начал оглядываться по сторонам в поисках хозяина заведения. Тот появился довольно скоро.
– Рентар! – окрикнул его Авраим. – Иди сюда.
– Мы знакомы? – удивился хозяин.
Когда Рентар последний раз видел наследника, то тот был чисто выбрит, сейчас же лицо его заросло бородой – именно поэтому хозяин таверны не узнал своего давнего знакомца.
– Вглядись внимательнее, – улыбнулся Авраим. – Помнишь Западную Стражу?
– Авраим? – неуверенно произнес Рентар через десять ударов сердца.
– Да!
Авраим и Рентар вскочили и обняли друг друга. Странно, вроде бы их не связывали долгие годы дружбы, вроде бы они перенесли вместе всего одно испытание, они даже почти не говорили другом с другом, однако каждый был очень рад этой встречи.
– Как у тебя дела, Рентар? – спросил наследник. – Очень рад видеть тебя в добром здравии, а твою таверну все такой же хорошей. Как там Западная Стража? Они не докапывались до тебя.
– Дела у меня, слава Богам, идут хорошо, – произнес хозяин таверны, присаживаясь рядом с Авраимом. – А Западная Стража особо-то ничего не говорила. Сначала, конечно, они были в гневе, говорили, что я вас укрывал. Однако я все отрицал, сказал, что вы мне к лешему (уж прости, друг!) не нужны и все такое. Они вроде бы поверили. Потом все забылось и стали мы жить, как и жили.
– А как там Рабелла поживает?
И тут мимо прошла собственной персоной дочь хозяина таверны.
– А вот и она! – воскликнул он. – Доченька, иди к нам! Ты не поверишь, кто сегодня пришел! Помнишь, как трое благородных путников отбили тебя у Западной Стражи?
– Здравствуй, – улыбнулась она Авраиму. – Конечно, я их помню, отец. Очень приятно видеть одного из вас снова. Аврам, если не ошибаюсь?
– Авраим, – поправил наследник.
– Ох, извини… – щеки Рабеллы слегка покраснели.
– Как поживаешь? Никто больше тебя не обижает?
– Она теперь почти замужняя девушка – так что грех ее обижать, – произнес Рентар. – Хоть эти и пристают к девчонкам, но к невестам – почти никогда.
– Ладно, отец, я пошла? Там еще много гостей нужно обслужить, – девушка покраснела еще больше.
– Иди-иди, – улыбаясь произнес Рентар, а затем сказала Авраиму. – Умница она у меня, не правда ли? Совсем взрослая стала. Вот по осени замуж выйдет, если все хорошо будет. С сыном кузнеца из соседней деревни где-то месяц назад познакомилась – так он влюбился в нее без памяти! Она тоже вроде как любит его. Даже не ругались еще ни разу, хоть и молодые! Я вот даже думаю, может в город мне перебраться?
– А как же таверна?
– А что таверна, – пожал плечами хозяин. – Никуда она не денется. Оставлю Рабелле – она тут хорошо управляется; пусть служанку еще наймет да и живет со своим милым – тут если что можно и кузницу построить. А я уж и в городе не пропаду. Кстати, Авраим, сегодня-то останешься?
– Конечно останусь, – улыбнулся наследник.
– И правильно. Грех в такой день в дороге встречать. Сегодня под вечер тут много людей соберется – весело будет. Вино рекой! Я как раз работать не буду – нанял помощников на эту ночь. Так что мы с тобой тоже посидим, отметим приход Нового Года, потом пойдем куда-нибудь завалимся. Нынче-то все дома нараспашку будет.
– А я уж думал, что мне придется наступление Нового Года в одиночку праздновать, – оживленно сказал Авраим. Он был рад, что выдалась возможность немного передохнуть и повеселиться. – Как же все-таки замечательно, что я тебя нашел!
– Да, замечательно, – согласился Рентар. – О, Авраим, вспомнил! Мы ж за встречу-то не выпили! Пошли пока наверх, тут все равно еще народа мало, Рабелла пока сама справится.
Наследник и хозяин таверны отправились в комнату Рентара.
– Вот оно! – сказал Рентар, доставая из-под кровати слегка запыленную бутылку. – Хотел чуть попозже выпить, но да ладно.
«Точно такое же вино мы пили с Канном, когда я уходил из замка», – подумал наследник. В голове замелькали воспоминания, некоторые из которых отдавались болью в груди.
– Ну так что – за встречу? – прервал поток мыслей голос Рентара.
– За встречу, – Авраим встряхнулся и осушил свою чашу.
Выпили. На миг за столом повисло молчание.
– А ты как сам поживаешь, Авраим? – спросил хозяин таверны. – И друзья-то твои где?
– О, у меня все отлично! – воскликнул наследник. – А друзья мои еще продолжают путешествие, а сам я возвращаюсь домой. Я бы пошел с ними и дальше, но у меня немного другие планы. Если честно, то я лучше бы пошел вместе с ними, а то как-то скучновато одному в дороге…
– Да, это верно, – согласился Рентар. – Жаль, конечно, что они не с тобой. Их бы мне тоже очень хотелось увидеть. Надеюсь, что вы в скором времени опять встретитесь. Как, кстати, они?
– Когда я уходил, все были в добром здравии, – сказал Авраим. – А сейчас не знаю… Впрочем, наверняка, и сейчас у них все хорошо. Я очень на это надеюсь, ведь мне на самом деле хочется встретиться с ними еще раз…
Беседа между наследником и хозяином продолжалась. Она мирно текла, а вина в бутылке становилось все меньше и меньше…
И было хорошо, что этим людям было о чем поговорить. Порой, когда встречаешь старого знакомого, то всего лишь перебрасываешься с ним парой ничего не значащих фраз, потом пытаешься завязать разговор, но понимаешь, что ничего из этого не получится и становится очень неловко. Понимаешь внезапно, что теперь у тебя с этим человеком нет ничего общего – и это иногда бывает больно.
Иногда бывает и так, что ты видишься с человеком каждый день, говоришь с ним о разных вещах, он даже чем-то интересен тебе, но распрощавшись с ним понимаешь, что все ваши отношения – не более, чем простая необходимость.
И тогда тоже есть над чем задуматься…
Впрочем, наследник сейчас не думал обо все этом, он просто наслаждался обществом человека, которого он не мог бы назвать своим близким другом, но добрым знакомым запросто. И этого вполне хватало для приятного разговора и хорошей, дружеской атмосферы. К тому же скоро начнется празднование и будет еще веселее.
– А к тебе еще кто-нибудь придет праздновать? – поинтересовался наследник.
– Да у меня тут половина нашего поселка будет! – хохотну Рентар. – А из близких друзей – двое. Эрин и Намад. Намад из Шалиана, он сюда приехал лет десять назад, он сначала не хотел праздник Нового Года весной отмечать (у них там положено летом праздновать), но потом ему наши традиции весьма понравились. А Эрин – тот коренной житель нашего поселение, я помню, как с ним еще в детстве играл – самый близкий мой друг. Ну, конечно, будет еще Рабелла и ее жених, однако они сказали, что долго не задержатся. Оно и понятно – им веселиться охота, а не среди стариков сидеть!
Хояин таверны вновь рассмеялся. Щеки его горели, а глаза влажно поблескивали – вино делало свое действие. Губы Авраима тоже растягивала довольная улыбка и он тоже часто смеялся.
– Я тебя со своими друзьями познакомлю, – говорил Рентар. – Посидим, поговорим. А если захочешь – пойдешь в обеденный зал, там тоже нескучно будет.
Вскоре вино в бутылке закончилось, а разговор межу наследников и хозяином таверны продолжался. Они говорили примерно до обеда – за это время к Рентару несколько раз подбегала Рабелла и хозяин ненадолго уходил к посетителям. Но вот Рентар поднялся из-за стола и сказал (с него уже успел сойти хмель):
– Ладно, пойду я пока своей дочке помогу – гостей-то прибывает, а ты, если хочешь, поднимись пока наверх в мою комнату отдохни с дороги.
– Хорошо.
Поднявшись в комнату хозяина таверны, Авраим разделся и лег на кровать, поверх застилающего ее одеяла. Он думал только отдохнуть некоторое время, но не заметил, как сон сморил его.
Снился наследнику довольно странный и спутанный сон. Ему виделось, что он находится на балу у себя в родном замке (бал, кстати, был в честь нового года) и что он танцует на столе, что расположен в центре бального зала. Причем танцует с какой-то женщиной лет шестидесяти. Потом музыка стала убыстряться, и вот уже он один отплясывал зажигательный танец.
Внезапно декорации сна сменились. Теперь наследник находился в темном подвале, где только в самом дальнем углу горел свет. Он пошел туда и увидел Канна, сидящего за столом со свечой.
– Вот так вот меня и засадили, – печально произнес придворный маг, качая головой, а затем растворился вместе с подвалом.
Теперь Авраим находился на большом зеленом лугу, косые лучи солнца приятно грели кожу. Наследник бесцельно побрел куда-то, но вдруг неожиданно оказался в лесу, где из дерева вышел человек и сказал ему:
– О, заснул. Умаялся, видно, – в этом голосе Авраим узнал голос Рентара. – Авраим, ты спишь?
– Уже нет, – ответил наследник, а про себя подумал: «Ну и чушь же снится! Интересно, это что-то означает или просто так?» – Сейчас уже вечер?
– Еще только сумерки, – сказал хозяин таверны. – Ты если хочешь, то поспи еще немного, я просто тебя проведать пришел.
– Да нет, спасибо, – помотал головой наследник. – Есть у тебя чего-нибудь попить.
– Конечно! Кстати, после сумерек в обеденном зале будет много народу. Потом еще придут музыканты, будут играть до самой полуночи. Так что спускайся, как захочешь. Я еще немного поработаю и к тебе присоединюсь.
– А твои друзья? – поинтересовался Авраим, потягиваясь.
– Они тоже будут! – заверил Рентар. – Тоже под вечер придут. Еще довольно рано, чтобы начинать встречать приход Нового Года…
Авраим сказал Рентару, что еще немного посидит у него в комнате, а потом спустится вниз. Так они и сделал.
В обеденном зале сейчас царило заметное оживление. Больше половины мест были заняты, между гостей сновали туда-сюда Рабелла и Рентар (служанок наследник ока что не увидел). Однако, быть может, они должны были подойти позже.
Решив пока не налегать на вино, Авраим попросил Рабеллу, чтобы она принесла ему яблочный напиток. Наследник тихо сидел почти в самом углу таверны за пустующим столиком и ждал, пока освободится Рентар. Мысли его были устремлены к приближающемуся празднику.
Последние несколько лет, когда приходил Новый Год, Авраим не чувствовал той праздничной атмосферы, которая вроде бы должна был быть. Все было как и должно быть, но чего-то не хватало и в душе было как-то пусто для праздничного дня. Как будто что-то ушло, какое-то ожидание чуда, которое было раньше.
Авраим не грустил по этому поводу, он перестал расстраиваться из-за этого четыре года назад, но что-то было не то. «Может, выпить вина? – поумал Авраим. – Или еще рановато?..»
Наследник вновь погрузился в свои мысли – после того, как он расстался с магом и наемником, он все чаще и чаще предавался размышлениям. И очень часто стал думать о таких вещах, скажи о которых ему кто раньше, он бы просто-напросто не обратил на это внимание.
Теперь все стало по-другому…
Наступил вечер. Люди все прибывали и прибывали в таверну. В помещении стало уже порядком душновато и было решено распахнуть одно окно. Тем временем возле Авраима опустился сам хозяин.
– Уф, умаялся! – произнес он, отирая рукавом пот со лба. – Ну вроде бы все. Теперь можно и самому отдохнуть. Сейчас посидим тут немного, а потом пойдем в мою комнату – я тебя угощу тем, что моя дочь состряпала. Там, правда, и мои блюда есть.
Авраим и Рентар, сидя в обеденном зале, решили, что надо бы выпить еще немного вина; на столе появилась бутылка. А народу все прибывало и прибывало. Наследник видел, что служанки бегают от одного гостя к другому и чуть ли не валятся с ног.
Вскоре в таверне появились музыканты. Стало немного потише – люди прислушивались к звукам двух небольших арф и сильному мужскому голосу, который пел сейчас какую-то балладу о шуте и прекрасной барышне, в которую он влюбился. «Что-то часто мне стали встречаться музыканты, – подумал Авраим. – Раньше в тавернах я их почти не видел, все больше в каких-нибудь корчмах или кабаках…»
Когда бутылка с вином опустела наполовину, пошли в комнату хозяина таверны. Там уже за накрытым столом со всевозможными кушаньями сидели Рабелла и какой-то мужчина (родом явно из салимала) лет сорока с черными длинными волосами и бородой.
– Здравствуй, Намад, – Рентар широко улыбнулся ему. – Давно ты пришел? Я тебя как-то и не заметил!
– Мир тебе, Рентар, – поздоровался салималец. – Там у тебя внизу такая толпа, что невозможно чего-либо увидеть. А я пришел совсем недавно, так что заскучать не успел; да и дочь твоя развлекла меня пока что разговором.
– Ну, раз я пришел, то давай я что ли угощу гостя, – радушно предложил хозяин таверны и достал еще одну бутылку (на этот раз из шкафа). – Вот, полынная настойка. Отличная вещь. Давайте выпьем по чуть-чуть, а то много этой штуке нельзя – хмельная больно!
Рентар налил всем немного ароматной настойки (дочери, правда, он плеснул медовухи) и сказал:
– Давайте, пока что не будем есть, подождем остальных, а только выпьем. Ну, за то, чтобы все с нашими друзьями было благополучно!
Все осушили свои чашки. Рентар и Намад принялись разговаривать. Рабелла и Авраим сидели молча. Наследник вновь подумал о том, что праздник приближается, а настроения праздничного вовсе нет…
Вскоре подоспели Эрин – невысокий мужчина с проседью в волосах, одетый в длинный и теплый плащ; и жених дочки кузнеца, Авенд – высокий, коротко остриженный парень с широкими плечами и гордым, прямым взглядом.
– Вот и все в сборе, – констатировал Рентар. – Можно, пожалуй, приступить к трапезе. Давайте только для начала кто-нибудь скажет свои пожелания в будущий год и благодарности прошедшему году.
Говорить подобного рода пожелания – одна из традиций празднований Нового Года.
– Можно я скажу, – вызвался Авраим. – Этот год выдался нелегким для меня, он принес мне много испытаний, горестей, страданий. Но в этом году я понял одну простую истину, понять которую можно, только побывав в определенных обстоятельствах. Я многое понял, и хочу поблагодарить за это Судьбу – видимо, я должен был многое понять. И еще я встретил людей, которые стали мне верными друзьями и которые сейчас находятся в далеком и опасном пути. Надеюсь, у них все будет хорошо… Давайте выпьем за них и за уходящий год!
Все кто находился за столом дружно чокнулись, а потом завязался неспешный разговор и поглощение кушаний – тут их было очень много. Потом еще пили за год наступающий, за здоровье, за друзей, за благополучие… Короче, почти за все.
И в один прекрасный момент Авраим ощутил, что к нему вновь вернулось то праздничное настроение, которое не посещало его уже так давно. Что-то внезапно изменилось, и мир как будто стал светлее вокруг. Как будто появилась какая-то внутренняя энергия и уверенность в том, что все непременно сложится очень хорошо, и что завтра непременно будет лучше, чем вчера.
Кто знает, что вызвало в наследнике это чувство (дело тут явно было не в вине и не в других напитках) – может быть, надежда на то, что он скоро вернется домой; может быть то, что впервые за несколько недель он был в том месте, где ему были рады; может быть приятная обстановка в таверне… Главное, что теперь Авраим чувствовал себя очень хорошо – одиночество исчезло и на душе стало легко-легко…
Сидевший до этого довольно тихо за столом наследник начал разговаривать, шутить, произносить речи. Он рад был, что наконец-то вновь погрузился в праздничную атмосферу. Сейчас Авраиму казалось, что он испытывал такое только в детстве…
– Ну что, время-то к полуночи близится, – заметил Намад. – Скоро уж и новый год придет! Давайте еще раз выпьем за то, чтобы он прошел хорошо и принес нам всем много радости и удачи. За Новый Год!
– За Новый Год! – подняли кружки вверх все, кто сидели за столом.
– Пойду я выйду на улицу, – сказал наследник после тоста.
Авраим, еле протолкавшись через толпу, скопившуюся в обеденном зале, вышел на улицу. Возле таверны стояла небольшая группа людей, что-то бурно обсуждающих, откуда-то издалека слышались нестройное пение…
А ночь была просто на загляденье! На темно-синем небе была подвешена серебристо-желтая луна (у нее не доставало маленького кусочка с правого бока), окруженная звездами, которые то чуть угасали, то разгорались с новой силой – особенно красиво было Созвездие Дракона. Морозный ночной воздух проникал в легкие, будоража кровь – хотелось вдохнуть его как можно больше и запеть. Снег загадочно скрипел под сапогами и с тихим шорохом, серебристым облаком падая на землю, иногда срывался с деревьев. И в воздухе серебряным свечением луны было разлито необыкновенное очарование…
«Как же все-таки хорошо! – подумал наследник, обходя кругом таверну и пытаясь. – Что-то мне даже не хочется возвращаться внутрь. Побуду лучше пока здесь…»
Авраим довольно долго бродил около таверны. В голове, несмотря на выпитое вино, было ясно, а настроение было просто отличным.
Проходя очередной раз мимо входа, наследник увидел, что из таверны вышли Авенд с Рабеллой.
– О, Авраим, ты тут! – воскликнул сын кузнеца. – А мы тут решили погулять. – Скоро к нам еще люди присоединятся – не желаешь ли пойти с нами?
Как и говорилось раньше, молодые люди собирались большими компаниями и гуляли по селению, развлекаясь кто как мог. Наследнику было двадцать два года (двадцать три ему должно было исполниться в конце Месяце Теплых Ветров – это второй месяц лета), и он вполне мог отправиться вместе с Рабеллой и Авендом (ему шел девятнадцатый год), несмотря на то, что у себя в замке его уже несколько лет считали взрослым мужчиной, и он давно не принимал участия в подобного рода увеселительных мероприятиях. Но вот только что скажет Рентар? Не обидится ли?
– А Рентар не будет против? – осторожно спросил Авраим.
– Нет, он наоборот сказал, чтобы мы тебя с собой взяли, – улыбнулся Авенд. – Ну так что – пойдешь?
– Пойду, – махнул рукой наследник.
Вскоре к Авраиму, Рабелле и Авенду присоединилось еще семь человек и они отправились гулять по улицам, освещенным довольно ярким лучным светом.
«А я ведь забыл свои вещи у Кирта…» – внезапно подумал Авраим, но тут же мысли его приняли совсем другой ход…
* * *
Проснулся Авраим довольно поздно. Голова у него слегка побаливала – он помнил, как вчера кто-то принес с собой той самой настойки полыни, которой угощал его Рентар. Еще кто-то взял с собой несколько бутылок вина и медовухи. И хоть и гуляли большой компанией, но хватило всем.
Наследник помнил, как они сначала отправились на пруд, который находился на расстоянии пол-лиги от селения. Выходить ночью за околицу никто не боялся, хотя местные жители пару недель назад и толковали про каких-то разбойников.
Потом вернулись обратно, начали петь песни, потом встретили еще одну толпу молодых людей и, соединившись с ней, отправились дальше. Кто-то предложил выпить еще вина…
Дальнейшее Авраим помнил не так смутно. Он помнил, что было шумно, весело, что все кричали что-то, помнил он, как видел человека, наряженного в волчью шкуру (честно говоря, наследник поначалу сильно испугался, подумав, что это оборотень). Потом встретили еще нескольких ряженных. Затем выпили еще вина, и остаток ночи остался в голове у Авраима в виде нечетких образов и смазанных воспоминаний. Вроде бы наследнику что-то говорил Рентар, когда тот вернулся с гуляния, но что именно – этого наследник не помнил.
Сейчас Авраиму мучала жажда, и он вышел из комнаты и отправился вниз. Там он и встретил Рентара, который уже был на ногах и выглядел довольно хорошо.
– А, что, повеселились вчера? – произнес он, добродушно улыбаясь. – Небось пить хочешь? Сейчас принесу.
«Надо собираться в дорогу, – подумал Авраим. И как только эта мысль возникла в его голове, к нему вновь вернулось вчерашнее праздничное настроение и уверенность, что все будет хорошо. Но вот только вместе с этим появилась еще и горечь от того, что надо покидать эту гостеприимную таверну, опять нужно прощаться. Опять расставание. – Эх, вот так всегда! Только-только привыкнешь, освоишься, почувствуешь, что кому-то нужен, а тут уже тебе покидать понравившееся место и только что обретенных друзей…»
– Рентар, извини, но мне нужно сегодня идти, – сказал наследник, когда пришел хозяин таверны. – Я бы с удовольствием остался у тебя еще, но не могу. Меня ждут на моей родине…
– Эх, а я надеялся, что ты еще погостишь у меня еще несколько дней, – печально произнес Рентар. – Ну раз тебе надо… Давай что ли я хоть накормлю тебя как следует перед дорогой. Кстати, помнишь, как мы тут с тобой в прошлом году вино пили?
Авраим улыбнулся, но улыбка вышла какой-то слишком наигранной, на сердце камнем лежала тоска.
Начался новый год, а путь Авраима еще не закончился. А если закончится, то начнется новый, и вновь нужно будет идти вперед...
Сколько идти?..
Глава 20
Миссия
Наступил пятый день Месяца Синего Льда. В доме, где вчера расположились Аргрим, Эвелир и Кадис царил полумрак. Все трое недавно проснулись, и принялись за обсуждение вчерашнего заседания Верховного Совета.
– Хорошо все-таки, что они согласились отдать нам Кольчугу Стихий, – произнес Кадис.
– Угу, – мрачно отозвался наемник. – Но только почему нельзя было сразу поверить нам?
– А ты бы сам поверил на их месте? – спросил Аргрим, который думал над поведением эльфов довольно продолжительное время. – Они на самом деле не могут рисковать.
– А мы, значит, можем?! – воскликнул наемник. – Да какого, спрашивает, нам нужно куда-то идти? Тоже мне, герои-освободители!
– Успокойся, Эвелир, – тихо произнес Кадис. – Мы сейчас не в том положении, чтобы выбирать. Нам доверена миссия, и мы должны оправдать доверие, к тому же речь идет вовсе не о пустяках. Тем более эльфы могут отказаться отдавать нам артефакт…
Эвелир хотел было что-то ответить, но лишь нахмурился и махнул рукой. Действительно, сейчас они всего лишь гости в лесу эльфов и хозяева вправе решать очень многое в своих владениях.
– Все-таки я не ожидал, что мы получим артефакт настолько быстро, – протянул Аргрим. – Я-то думал, что мы проговорим всю ночь, а тут решилось очень быстро… Кстати, как вы думаете, чем эльфы могут помочь нам?
– Ну уж чем – это они найдут, – усмехнулся Кадис. – Ты даже не можешь себе представить, что на самом деле находится в этом лесу. Начиная от артефактов и ценнейших знаний, заканчивая золотом и прочими ценностями. Так что они найдут способ.
– Очень на это надеюсь, – вздохнул Аргрим. – Теперь, я полагаю, они поняли, что мир находится в опасности, и что от нас многое зависит. Хотелось бы все-таки предотвратить действия этого чародея, что хочет сосредоточить в своих руках огромную власть.
– Но, быть может, так будет даже лучше? – задумчиво произнес наемник. – Может, лучше, чтобы вся власть была сосредоточена в руках у одного человека? Я видел не одну войну, каждая из них была развязана из-за власти, каждая из сторон хотела подчинить себе другую, правители хотели захватить себе как можно больше земли и богатств.
Но если все будет принадлежать единому человеку, то тогда, может, войн и междоусобиц не будет вообще? Ведь если нечего делить, то и воевать не за что…
– Люди всегда найдут то, ради чего можно развязать войну, – Кадис печально улыбнулся. Ему нравились рассуждения Эвелира, но он понимал, что это всего лишь ничего не значащие на самом деле фантазии, ибо не могут люди жить абсолютно мирно, как не может застыть море в своем извечном движении. – Пусть не ради власти, не ради богатств, но найдутся другие причины. Та же самая честь, достоинство. Кто-то оскорбит кого-то – и пожалуйста, готова очередная междоусобица.
Кроме того, один человек навряд ли сможет контролировать огромную территорию Континента. Особенно. В каждом отдельном краю возникнут свои порядки, законы. Все будут боятся новоявленного повелителя, когда он будет рядом, но в его отсутствие его наместники будут делать то, что им угодно.
В итоге система мироустройства (называй это по-другому, если хочешь) сломается, а то что находится вне системы – есть хаос. Если уж и изменять мир, то очень осторожно, как гранят драгоценный камень, а если применить чуть большую силу, то он вполне может расколоться на несколько частей, и неизвестно, сколько времени пройдет, прежде чем эти части воссоединятся, если такое вообще произойдет.
Сила – сущность хаоса; нельзя мгновенно перестроить дом, сломав его, нужно разобрать сначала одну часть, потом другую и так далее…
Эвелир сидел некоторое время, думая над словами бывшего главного служителя. Все они ему казались весьма разумными, и от этого было чрезвычайно обидно.
Наемник провел на войне в общей сложности четыре года, и за это время успел многого навидаться и многое понять. Еще большее он понял, когда нашел свою деревню выжженной дотла. Понял уже потом. Понял, что вражда между людьми, в какой бы она степени не проявлялось – есть нечто противоестественное, хотя почти все воспринимают это как должное.
Он долго думал над этим, особенно, когда находился в Обители. Наверное, именно потому, что он осознал это, Эвелир простил убийцу своих родных, как бы дико это не показалось некоторым людям.
Теперь наемнику показалось, что он знает, как можно уменьшить вражду между людьми, как сделать лучше для всех живущих – это остановить мага, посланного Найтилом Арринсом. Но…
Теперь вставал другой вопрос: а измениться ли что-то после этого? Ответ был очевиден – нет. Люди также продолжат убивать друг друга, также продолжат делить обширные земли, которых хватит всем. Но если никак не вмешиваться, то может быть только хуже. Вот и получается, что к лучшему ничего изменить нельзя. Вот и получается, что очень многие люди – самые настоящие ублюдки, не способные к состраданию и пониманию, а стоит идти на смерть ради таких – это большой вопрос…
На грудь наемника навалилась тяжесть, он вздохнул. Помолчал еще несколько мгновений, а затем сказал тихо:
– Ну а что если все будет не так?
– Все будет именно так, – Аргрим посмотрел прямо в глаза Эвелиру. – Но только перед этим будет такая война, какой, пожалуй, еще не видывал мир, и слава Богам, если она закончится быстрой победой этого мага. Тогда последствия будут не такими серьезными. Ну а если нет… Короче, нам нужно остановить его, причем любой ценой.
– Но ради чего это все? – с затаенным отчаянием сказал наемник. – Ради кого? Ради людей, которые, может быть, вовсе и не узнают про нас? Ради тех, кто готов убить меня или тебя, покусись ты на их добро, скажи ты им, что отберешь у них деньги или лишишь крова. Которые даже не спросят, а зачем ты это сделал – ради себя или ради общего блага? Войны как и были, так и будут, и это только дело времени, какая из них будет последней…
– Ты стрижешь всех под одну гребенку. Признаюсь, я и сам делал так очень и очень долгое время – маг вновь устремил взгляд Эвелира. – Не все люди хотят только потуже набить свой кошелек и думают только о своей выгоде. Далеко не все. На моем пути попадалось немало очень хороших людей. Да и на твое тоже. Вспомни хотя бы Рентара или Атлисию! Они не побоялись нас, они помогли нам.
Бесспорно, если бы все были бы такими, как ты говоришь, то я, наверное, удавился бы на ближайшем дереве, но это далеко не так. И даже те, кто совершил грех, имеют право на прощение…
Аргрим внезапно прервал свою речь. Он вспомнил свою погибшую мать, и в горле его запершило, а на глазах выступили слезы. Маг закашлялся, и быстро утер их, чтобы никто не увидел.
Те люди действительно поступили чудовищно, бесчеловечно, но также поступил и Аргрим, и неизвестно, кто из них сделал хуже, но каждый смог простить своего обидчика, и каждый получил прощение. Кто-то, услыхав эту историю, мог сказать, что все это сказки, но чародей знал, что на самом деле есть те среди людей, ради которых стоит жить. И таким человеком может стать любой, даже вчерашний преступник. Вот только вся загвоздка в том, что происходит это очень и очень редко.
Аргрим сам в юности не очень-то верил людям, он не мог им верить после того, что случилось в его родной деревни много лет назад; но за последние полгода он сильно изменился, поняв то, чего совсем недавно не видел. Теперь же он пытался натолкнуть на это и своего более юного друга.
Хотя чародей не исключал такой возможности, что прав был все-таки Эвелир, а также того, что правды не знает никто из них. Как человек, проживший довольно продолжительную, а тем более насыщенную жизнь и имевший некоторый опыт, Аргрим понимал, что такое вполне может быть, однако он все-таки в глубине душе был уверен, что именно его мнение правильно.
Долгое время в доме, отведенном путникам, царила тишина. И долгое время шла борьба в душе наемника. Он понимал, что легче просто делать то, что тебе сказали, нисколько не рассуждая. Не задумываясь над тем, зачем это тебе, не задавая лишних вопросов. Легче жить просто так, и не искать никакого смысла жизни, но…
Это легче только для тех, кто не хочет его знать, кому все равно, что делать, как делать, главное – быть как все. Не лучше и не хуже. Просто так прожить жизнь и только на старость лет задуматься, а что же все-таки сделано?
Но только не мог наемник так существовать, не мог и, наверное, именно поэтому пошел на войну, потому что добровольно, не по нужде и по приказу туда идут не «все», а только небольшая горстка людей. Но, вопреки своей воле(даже не воли, это называется по-другому), во время военных действий Эвелир на время забывал обо всем, просто подчинялся приказам, жил, словно голем в руках умелого мага.
Однако потом в голову вновь приходили разные мысли. Порой они так и оставались блуждать в разуме наемника, прячась временами в самые потаенные уголки сознания, порой он заливал их вином, порой просто выкидывал из головы, как ненужный хлам (это бывало очень редко).
Была еще одна странность. Эвелир имел склонность к рассуждению, но проявлялась она в мирное время своеобразными волнами. И вот сейчас предстал очередной выбор: сражаться за Людей или за кровожадных существ, которые думают только о своей выгоде..
Наемник многое успел передумать и в конце концов решил, что миссия, возложенная на него, должна помочь в первую очередь тем, кто протягивал ему (да и не только ему) руку помощи в трудный момент, кто помнил о своей человечности, кто сам рисковал жизни ради других. Покопавшись в своей памяти, наемник вспомнил немало таких примеров.
Ради них, пожалуй, и стоит идти вперед. Все-таки прав был Аргрим. Да и в самом деле – есть выбор у Эвелира, когда на кону стоит очень и очень многое? Тут не до того, хочешь или нет – нужно просто исполнить долг.
Послышался стук в дверь.
– Доброе утро, – спустя несколько минут раздался голос Неорес. – Совет готов обсудить с вами детали путешествия. Но сначала не желаете ли позавтракать.
– Конечно, – быстро ответил Кади за всех троих. Аргрим укоризненно посмотрел на него – магу хотелось как можно быстрее отправиться во дворец эльфов. Однако действительно перед очередным визитом стоило перекусить, ибо вести разговоры на пустой желудок – не самое лучшее дело.
После трапезы путников довели до дворца эльфов, вновь последовал путь по длинным коридором, и в итоге они оказались в зале, где проходили заседания Верховного Совета Белого Леса.
– Ну что же, – начал говорить Альих. – Поскольку вчера мы убедились, что намерения наших гостей действительно преследует высокую цель, более того, цель, которая выгодна всем нам, то мы решили посодействовать вам, насколько это возможно. В первую очередь мы отдадим вам артефакт, что вы просили у нас.
После этих слов в комнату из двери, что располагалась за спиной Альиха, вошли два эльфа. В руках они несли какой-то сверток, который, очевидно, и являлся Кольчугой Стихий. Положив сверток на середину стола, эльфы удалились.
Аргрим не смог сдержать своего любопытства, и потянулся вперед. Тот час же его пальцы почувствовали сильные магические импульсы, что отходили от артефакта. Артефакт действительно оказался кольчугой одинарного плетения, но необычайно прочной. Каждое звено было выплавлено из особого металла и покрыто рунами. Когда артефакт поворачивали, то цвет его менялся: в одном положении Кольчугу горела, словно огонь, в другой приобретала серо-стальной блеск, похожий на блеск реки, в третьем становилась ярко-белой, и иногда мгновенно делалась черной, словно ночь. От того, что артефакт постоянно менял цвет, казалось, что он живет своей собственной жизнью.
Кадис пробормотал что-то с восхищенной интонацией, а челюсть наемника слегка опустилась и так и оставалась в таком положении, пока Эстериг же произнес:
– Да, действительно это мощный артефакт, и я надеюсь, что он поможет вам. Теперь поговорим немного насчет того, как вы будете добираться до Святилища Арегау, ведь с помощью него вы хотите попасть на Южный континент. Мы можем несколько помочь вам, а именно – провести через наш лес кратчайшим путем до самого близкого к Святилищу места. Полагаю, это сэкономит вам несколько дней пути, что не так уж и мало в нынешней обстановке.
– А мы успеем до вечера сегодняшнего дня? – спросил Аргрим. В картах Северный Лес обозначают по-разному, но нельзя точно сказать, сколько он занимает по площади, как нельзя сказать с точностью то, где сейчас находились путники.
– Да,– произнес Альих. – Только нам нужно обсудить все детали довольно быстро. Впрочем, думаю, что это не займет так уж много времени, ведь мы, как я и сказал уже, готовы предоставить вам очень многое. Кстати, у вас остались деньги?
– Э-э… – слегка смутился Кадис. – Не так много, как хотелось бы.
– Хорошо. Тогда мы дадим вам некоторые украшения, которые вы сможете продать по очень неплохой цене. Дело в том, что у нас нет денег, как у людей, если нам и нужно что-то приобрести, то мы предпочитаем обмен. Хотя… Неорес, у нас же где-то были несколько десятков золотых монет?
– Да, они сохранились до сих пор, – подтвердила Старшая. – Я могу послать за ними.
– А что, вы часто принимаете таких гостей? – поинтересовался Аргрим. Раз у эльфов были монеты людей, значит, и до них тут бывали люди (было странно не это, а то, что они оставили деньги жителям Белого Леса, которые почти не занимаются торговлей в отличие от эльфов Срединного Леса и не берут денег с путников)
– Не то, чтобы очень, до вас – лет двадцать назад, – улыбнулся Эстериг, а затем словно прочел мысли чародея. – Тебе, видимо, интересно, за какие заслуги они отдали нам золото? Это вообще долгая история, если вкратце, то это был как бы их подарок нам в обмен на кое-какую услугу. Мы не хотели ничего брать от тех странников, но они сами отдали нам деньги, уверяя, что это в знак хороших намерений. Вот и пригодилось их золото.
– Ясно, – слегка сконфуженно протянул маг. Он не ожидал, что эльф с такой легкостью разгадает суть его вопроса. – Но есть нечто, что волнует меня больше – это определенное снаряжение. Я полагаю, что у вас в лесу, наверняка, найдутся артефакты, которые вы сможете отдать нам помимо Кольчуги Стихий. Я ни в коем случае не намекаю на то, чтобы вы предоставили нам сильнейшие из своих магических вещей, но поскольку предстоящее путешествие будет таить в себе немало магических опасностей, то, быть может, у вас есть какие-нибудь защитные артефакты?
– Хм, – Альих на миг задумался. – Мы вполне можем найти такие вещицы. Где-то в кладовых у нас есть несколько магических накидок и оружие, которое будет полезно отважному Эвелиру.
– Кинжал я, пожалуй, возьму, – сказал наемник. – Но меч свой менять не стану, потому что друзей не меняют.
– Разумно, – сказал Киорес. – Эльфы тоже не меняют то оружие, которое успело сослужить им верное службу. Ты, быть может, и не знаешь, что между некоторыми воинами и их мечами, луками или кинжалами образуется невидимая магическая связь. Открою тебе небольшой секрет: многие людские маги этого не знают, ибо связь эта незаметна в обычное время, но очень сильно проявляется в бою. А маги, насколько я знаю, участвуют в войнах довольно редко.
– Не знал, но всегда чувствовал, что все происходит именно так, – проговорил наемник, кладя руку на рукоять Пламени Битвы, что была спрятана под плащом.
На несколько мгновений в зале повисла тишина, затем Эстериг произнес:
– Будут ли еще какие-нибудь предложения?
– Да, – ответил Кадис. – Я знаю, что если мы найдем мага, которым манипулирует так называемый Заклинатель, то нам предстоит нелегкий магический поединок. И тратить силу раньше времени мне бы не хотелось. Есть ли у вас какие-нибудь источники магической энергии, что мы могли бы взять с собой.
Надо сказать, что такие источники (это могло быть все, что угодно, начиная от животного и заканчивая рунным камнем) встречаются не так уж и редко, но, как правило, имеют очень малую емкость, и не каждый маг может найти себе подходящий. У Аргрима был дома подобный «резервуар», но взять его с собой он никак не мог, поскольку это было дерево, росшее возле башни. Более того, после того, как чародей потерял свои магические силы, он никак не мог воспользоваться накопленной магической энергией.
– Такой источник у нас есть, но… – Альих вновь задумался, на этот раз на более продолжительное время. – Хотя нет. Мы все-таки предоставим вам его, ибо без этого артефакта вам придется очень и очень трудно.
– А как обстоят дела с припасами? – полюбопытствовал Эстериг. – Хватит ли вам их до ближайшей деревни?
– Думаю, что да, – ответил Эвелир. – В крайнем случае можно заняться охотой. Ведь у нас есть в отряде два мага, а они, я надеюсь, что-нибудь придумают.
– Придумаем-придумаем, – Аргрим усмехнулся под нос, вспоминая давнишнюю охоту на вепря… Как же все-таки хороша, что магическая сила вернулась!
Обсуждение продолжалось еще некоторое время, теперь уже говорили про то, как удобнее добраться на Святилища Арегау, как им можно воспользоваться; эльфы достали свои карты, а путники начали горячо спорить между собой.
В итоге общими усилиями был выбран путь, а Эстериг сказал:
– Подождите немного, дорогие путники. Сейчас вам принесут все то, что мы обещали дать вам, и вскоре вы можете отправиться в путь.
Путники замолчали, и лишь только Эстериг и Альих о чем-то тихо переговаривались на своем языке. Вскоре дверь, что находилась позади главы Верховного Совета, отворилась, и из нее вышли несколько двое эльфов. Они положили на стол свертки, и тут же удалились из зала.
Чуть позже выяснилось, что в свертках находятся те самые деньги и драгоценные изделия, которые эльфы обещали путникам и еще несколько артефактов. Один из них и был накопителем магической энергии – представлял он из себя большой камень, очень сильно напоминающий алмаз, покрытый какими-то странными письменами (Кадис различил позже, что это эльфийские руны).
– Он не только позволяет запасать магическую энергию, но еще и может очень сильно концентрировать ее, – произнес Киорес, видя, как рассматривает камень Аргрим. – Порой это очень необходимо, если нужно пробить защиту врага.
– Замечательная вещь, – произнес маг. Он уже успел взглянуть на артефакт магическим зрением, и его немало поразила его емкость. С таким камнем можно было участвовать в магическом поединке очень и очень долго.
Тем времен Эвелир вытащил на свет эльфийский кинжал. Он был прекрасно сработан, идеально лежал в руке, а что самое главное – был необычайно острым.
– Одна небольшая особенность этого артефакта, – Альих поднял вверх указательный палец. Он потянулся вперед, взял клинок из рук наемника, прошептал магическую формулу и вновь вернул кинжал. – Теперь никто кроме тебя не сможет вытащить его из ножен. Попробуй, если не веришь.
Однако наемник не стал этого делать – теперь он в достаточной степени доверял эльфам.
Кадису тоже достался подарок от эльфов – он получил амулет в виде щита, выточенного из дерева и подвешенного на тонкую серебряную цепочку.
– Это довольно неплохой защитный артефакт, – пояснил Эстериг. – Он сделан нами несколько столетий назад. Как ты знаешь, многие артефакты со временем становятся только сильней – так вот это один из таких. Он похож по действию а Кольчугу Стихий – тоже сможет защитить от всех четырех элементальных воздействий. Думаю, он тоже поможет вам.
– Спасибо, – поблагодарил Кадис. – Мне тоже хотелось бы вам кое-что подарить, как знак моей признательности, Вот это кольцо, – он снял с пальца перстень с рубином. Это было не то эльфийское кольцо, что он собирался отдать эльфам в самом начале путешествия, а артефакт, который бывший глава Храма, получил несколько лет назад: он нашел его возле подножия Темной Скалы.
– Мы благодарны тебе, чародей, – Альих чуть улыбнулся.
Некоторое время все рассматривали дары эльфов, а потом Аргрим спросил у своих друзей:
– Ну что, как думаете, не пора ли нам отправляться в путь?
– Действительно, – протянул Эвелир. – Надо бы собираться.
– Советую вам пообедать перед дорогой, – произнес Эстериг. – Путь займет много времени…
После трапезы путники вместе с Неорес вновь спустились с деревьев и сели на белых леопардов, что уже поджидали их. Вновь перед глазами замелькали бесчисленные стволы деревьев, постепенно сливаясь в одну полосу.
Это путешествие заняло намного больше времени, чем в прошлый раз. Через некоторое время в голову Аргрима внезапно пришла одна мысль – он попытался своей магической силой воздействовать на леопарда, направляя зверя чуть-чуть в левую сторону. Странно, но маневр ему удался.
– Осторожно, чародей, – раздался голос Неорес. – Мы можем сбиться с пути.
Все слова были слышно настолько отчетливо, что маг поначалу удивился. Раньше никому из троих путников не приходило в голову, что во время езды (которая больше походила на полет) на леопардах можно разговаривать.
– Вы меня слышите? – спросил Аргрим. Ему было интересно – действовала ли эльфийская магия всегда при путешествие или это Неорес сотворила заклятие, позволившее услышать ее.
– Угу, – отозвался наемник через несколько мгновений. Он тоже был несколько удивлен. – Не думал, что тут можно что-то услышать.
– Я тоже, – признался Кадис. – Кстати, если уж мы можем говорить, давайте более тщательно обсудим наш дальнейший путь. Скажи, прекрасная Неорес, возле вашего дерева есть какие-нибудь деревни? И если есть, то можно отвезти нас поближе к таковой?
– Люди почему-то предпочитают селиться подальше от наших лесов, – ответила эльфийка. – Мы не делаем им ничего плохого, а они почему-то считают, что эльфы крадут детей, которые ходят по границам нашего леса. Мы никогда не делали ничего подобного, а если кто-то из местных жителей и забредет на окраину Северного Леса, то ему придется довольно долго идти, чтобы встретить нас. Вы первые люди, с которыми эльфы разговаривали за последние шесть лет.
– С кем же вам довелось общаться шесть лет назад? – полюбопытствовал наемник.
– Да так, случайные люди, – Неорес позволила себе улыбку. – Вообще из других краев, такие же путешественники, как и вы – забрели в наш лес, думали поохотиться. Мы им помогли немного с продовольствием и отпустили с миром. Видели бы вы лица этих странников, когда они увидали моих братьев!
– Должен сказать, что вы как-то неожиданно появляетесь, – произнес Эвелир, на что эльфийка только усмехнулась. Для нее все-таки люди были очень и очень странными созданиями.
– А можно доехать до селения на этих чудесных зверях? – Кадис погладил своего леопарда по холке.
– В принципе можно, – после небольшого раздумья сказала Неорес. – Только вот к самой околице мы подъезжать не будем. Не хватало еще, чтобы говорили, что мы врываемся в деревни верхом на «белых демонах», и наводим порчу на всех подряд!
Старшая не понаслышке знала о склонности людей распространять слухи, абсолютно искажая их, однако ей все равно было удивительно это.
– Да, – с усмешкой произнес Аргрим. Ему тоже приходилось слышать о своих магических «подвигах», преувеличенных в несколько десятков раз. Конечно, ему это немного льстило, но вот только было слегка обидно, что простые люди считают чародеев чуть ли не всемогущими, хотя остаются такие области, куда магия еще не проникла.
– А как вы относитесь к своим собратьям из Срединного Леса? – спросил бывший главный служитель.
– Думаю, что не стоит об этом говорить, – сказала эльфийка задумчиво. – У нас слишком разные взгляды на мир. Кто знает, быть может, то, что они делают, на самом деле правильно…
Хоть Кадис и ожидал такого ответа, он все равно немного расстроился – все-таки хотелось узнать что-то про взаимоотношения эльфов с разных концов Континента…
Дальше поездку продолжали в молчании. Потом снова начался разговор, но уже не имеющий никакого отношения к путешествию. Говорили о всякой ерунде – просто чтобы занять себя чем-то во время поездки, которая закончилась к закату.
Постепенно Белый Лес стал редеть, со временем кое-где начал появляться снег, спустя еще мгновение взгляду четверых наездников предстал самая обыкновенная чаща, а через несколько ударов сердца они и вовсе выехали на открытое пространство. Леопарды остановились.
– Наконец-то! – воскликнул Эвелир, спрыгивая на землю. – Как мне надоело трястись на спинах этих зверей!
– Эх, и правда! – маг с удовольствие потянулся.
– Ну что же, вот мы и приехали, – Неорес тоже спрыгнула со своего «скакуна». – Дальше вам нужно идти пару лиг на восток. Там селение небольшое есть. А вообще лучше юго-западного курса держаться. Но мы, вроде бы, все это обсудили. Так что удачи вам! Надеюсь, что у вас все получится, и вам удастся остановить того загадочного чародея и спасти нашу сестру Илинель, что томится на Южном Континенте. Да пребудет с вами сила Леса и милость Богов!
– Спасибо за добрые пожелания, – слегка поклонился Аргрим. Сейчас он чувствовал, что все слова, произнесенные эльфийкой, были искренны, и от этого у него к Неорес возникла даже какая-то странная симпатия, которой раньше не было. – Было очень приятно погостить у вас. Также спасибо за ваши дары. Надеюсь, еще когда-нибудь встретимся!
– Очень даже может быть, – в глазах Старшей как-то странно блеснули. – До свидания!
Эльфийка единым махом запрыгнула на леопарда, тот быстро развернулся и погнал в глубь леса, за ним направились четыре остальных.
– Да, все-таки интересно было познакомиться с эльфами, – сказал Эвелир, посмотрев туда, где только что между деревьев растворилась Неорес с четырьмя леопардами.
– Что же, друзья, надо идти, – произнес Аргрим и протяжно вздохнул. – Нужно еще успеть дойти до поселения.
– Верно, – кивнул наемник. – Пойдемте.
Троица двинулась в путь. Все молчали на протяжении тех двух лиг, что отделяли их от ночлега. Каждый думал о чем-то своем: Аргрим о том, что эльфы вовсе уж не такие плохие существа, как любят говорить про них люди, и что с ними даже можно общаться; Эвелиру было грустно оттого, что он покинул Лес – он уже успел немного привыкнуть к нему; Кадис думал о трудностях предстоящей дороги. Бывало, что бывший главный служитель жалел о том, что отправился вместе с магом и наемником, однако через некоторое время он понимал, что по-другому не могло быть, и появлялось ощущение, что это путешествие предначертано самой судьбой. Кто знает, может, это было на самом деле так?..
Когда ночь полностью укрыла землю, впереди стал виднеется небольшой огонек, скоро к нему добавился еще один, а спустя несколько мгновений показалась деревня.
Завершился еще один день путешествия.
* * *
Наступил десятый день Месяца Синего Льда. Путники продолжали движение. На этот раз они путешествовали по довольно дикой части страны: наезженных дорог попадалась очень мало, в селениях путников встречали с большим удивлением, а порой и недоверием, деревьев стало мало, поскольку земля была каменистой.
Пройдя около пятидесяти лиг, маг наемник и бывший главный служитель поняли, почему жителей Криола часто называют варварами. Во-первых, вокруг каждого селенья был поставлен частокол саженей в пять высотой, на некоторых из кольев были нанизаны конские черепа (местная традиция); во-вторых, сами люди выглядели довольно странно – все были облачены в грубо скроенные одежды, а бороды у мужчин доходили почти до пояса; и, в конце концов, язык жителей западной части Криола сильно отличалось от того, что был на остальной территории этой страны – в словах явно проскальзывали гортанные нотки, а многие слова были полностью изменены.
Все это и создавало ощущения «дикости» обитателей западного Криола. Однако при более близком знакомстве они ничем не отличались от других жителей этой страны…
Догорал закат. Какой по счету за время путешествия – этого путники уже не помнили, да и какой сегодня день месяца они смогли узнать, только когда остановились в небольшом поселке из двадцати домов. Тут, разумеется, и речи не шло ни о каких постоялых дворах или трактирах, где можно переночевать – остановились в доме старосты.
– Эх, а скоро и новый год начнется, – сказал Эвелир, когда путники расположились за небольшим квадратным столом, находившемся в их комнате.
– Да, скоро, – кивнул Аргрим и усмехнулся непонятно чему. – Только вот отпраздновать его, боюсь, нам не удастся.
– Почему же не удастся? – Кадис посмотрел на чародея. – Можем себе позволить остановиться на один день. Как раз перед тем, как отправиться на Южный Континент.
– Посмотрим еще, – только и ответил Аргрим. – Пойдемте лучше спать.
– Я лично посижу здесь еще немного, – заявил наемник.
– Я тоже, – сказал Кадис.
– Ну и ладно, – махнул рукой чародей. – Как хотите, а я пошел.
В последние два дня настроение Аргрима резко упало. Он постоянно ходил мрачный, почти не разговаривал, а только изредка ворчал. Маг чувствовал, что вновь в его сознание происходит что-то странное, вновь что-то меняется. Он мысленно обращался к началу своего путешествия и понимал, что он больше никогда не будет таким, как тогда. Что-то осталось в прошлом. Что-то, видимо, хорошее, хотя осенью чародей не находил в своем положении ничего хорошего. Подобных ощущений маг уже не испытывал несколько лет.
Кто знает, что было причиной такого состояния мага? Может, долгое пребывание в лесу эльфов; может, короткие зимние дни и долгие ночи, когда в голову приходят мрачные мысли; может, ощущение того, что конец путешествия еще не скоро, да и вообще – будет ли этот конец, это тоже наводило тоску…
Эвелир тоже не всегда был весел, но при каждом удобном случае изо всех сил старался улыбаться и смеяться – так было намного легче. Порой наемник сам верил, что настроение у него на самом деле хорошее, и что все складывается как нельзя лучше.
Один только Кадис был спокоен, рассудителен и весьма оптимистично настроен. За долгие годы службы в Храме он привык все тщательно обдумывать и не поддаваться резким порывам чувств, ведь на Темной Скале жизнь текла тихо и размеренно. Бывший главный служитель на протяжении последних дней являлся словно бы опорой для мага и наемника…
Посидев еще немного за столом (обедали путники отдельно от жителей дома, что тоже было весьма странно), Эвелир и Кадис отправились в комнату, где уже спал Аргрим, а вскоре их и самих сморил сон.
* * *
Новый день встретил путников холодный пасмурным небом и редким снегом, медленно падающим вниз. Выходить из натопленного дома не хотелось, но нужно было продолжать путь, и друзья, отдав старосте деньги за ночлег, двинулись в путь.
Полетел новый день, закончившись рассветом, потом еще один, вслед за ним прошел еще один, и вот уже целый десяток их прошел мимо, оставив лишь смутные воспоминания.
Начинался двадцатый день Месяца Синего Льда. До Святилища Арегау оставалось около пятнадцати лиг пути. Завтра путники должны достигнуть этого загадочного строения.
– Ну вот, мы почти и дошли, – сказал Кадис, когда под вечер друзья остановились в небольшой гостинице (селение было достаточно крупным).
– Дошли мы только до Святилища, – заметил Аргрим. – А сколько нам еще предстоит идти? Сколько еще дорог суждено нам истоптать, прежде чем мы исполним ту миссию, что на нас возложили?.. – маг замолчал, а затем, словно бы испуганный той помпезностью, с которой он произнес свою речь (обычно Аргрим не был склонен к подобному) почти шепотом добавил. – Если исполним. И если дойдем до конца…
– Хм, – бывший главный служитель взглянул на Аргрима. – А я помню, когда был маленький, то хотел дойти до края света. Было жутко интересно посмотреть, что же там находится. Может, под старость лет и осуществится моя мечта.
– Да, мне тоже было интересно, – усмехнулся Эвелир. – Только вот маги говорят, что никакого края света нет, а мир наш круглый… Только мне кажется, что такого не может быть.
– Я тоже слышал это суждение, – произнес Кадис. – Говорят, что оно вполне достоверное, хотя многое мне остается непонятным, однако если учесть направление магических течений, то на самом деле выходит, что земля на самом деле круглая. Вот и гадай тут!
– Я тоже когда-то пытался заниматься этим вопросом, – заметил Аргрим. – Только результатов особых не добился. Нам что-то рассказывали в Арканской Школе Магов про это, меня поначалу сильно занимала эта теория, но потом я полностью забыл о ней. Да и какая разница – круглая земля или нет?! По-моему, большого значения это не имеет…
Путники продолжали беседу. А откуда-то, из-за грани мира на них смотрело всевидящее око Судьбы. Однако на этот раз оно не видела того, что будет с троицей дальше, а саму Судьбу терзал вопрос: сколько еще идти этим странникам, ставшими в определенный момент частью механизма, что двигал само мирозданье?
Сколько идти?..
Глава 21
Признание
Бывает так, что иногда с самого начала дня в душе поселяется какое-то очень нехорошее и тревожное предчувствие. Словно что-то идет не так. И ты не можешь с этим ничего сделать, а только думаешь о том, как бы быстрее пролетело время до вечера и, быть может, на следующий днем все будет уже хорошо.
Однако Феархар понимал, что все разрешится гораздо раньше, ибо он знал причину своего состояния. Сегодня чародей твердо решил, что вечером поговорит с Илинель о том, что на самом деле побудило его отправиться в путешествие по Южному Континенту и пригласить ее странствовать вместе с собой. Он должен был рассказать о своем плане, о том, как рассчитывал обмануть ее, надеясь заполучить Скрижаль Равновесия и о том, что теперь на самом деле он чувствует к ней.
Феархар больше не намеревался лгать – он должен был сказать эльфийке все как есть. Конечно, маг очень надеялся на то, что она все поймет и простит его, но в глубине души все-таки оставались сомнения. Кто знает, что на уме у Илинель и как она расценит поступки своего спутника… Может, у эльфов совсем другие представления о предательстве, прощении, раскаянии и прочих моральных вопросах?
И это очень волновало Феархара. Он с самого утра был в подавленном состоянии, и чувствовал давящую боль в груди, которая усиливалась время от времени. Чародей, пытаясь преодолеть ее, молча шел вперед. Он пытался думать не о вечернем разговоре, а о чем-нибудь другом, но это мало помогало – мысли опять возвращались в прежнее русло.
– Что с тобой происходит? – спросила эльфийка, когда остановились на первый за день привал.
– Со мной? Ничего особенного, – Феархар, сделав усилие, улыбнулся. – Просто плохо выспался.
Илинель лишь покачала головой, но ничего не сказала. Она чувствовала, что с магом происходит что-то не то, но что именно – понять не могла. И не помогало даже ее эльфийское чутье. А выспрашивать она пока не хотела – вдруг Феархар на самом деле не выспался. А тем более этой ночью они легли далеко за полночь.
Эльфийка вспомнила ночь, и на губах ее появилась улыбка, а лицо словно бы осветил тихий свет. Да, эта ночь тоже была чудесной. После той встречи на Лунной Реке Илинель полюбила ночь еще больше. Только в этом время они могли остаться с Феархаром вдвоем без всяких посторонних. И они принадлежали только друг другу…
Чародей посмотрел на лицо своей возлюбленной и тоже невольно улыбнулся, но в следующее же мгновение вспомнил, что нужно предстоит ему вечером, и улыбка тотчас же сошла с его губ…
Пора было подниматься и продолжать путь. Несмотря на то, что Феархар и Илинель уже привыкли путешествовать по джунглям Южного Континента, привалы приходилось делать точно также, как и в самом начале пути. Дело в том, что за последние пару недель солнце стало светить еще жарче, а дожди стали идти реже – теперь гроза бывала раз в два-три дня, а не каждый день, как раньше. В конце дня воздухом почти невозможно было дышать – и было это не столько из-за жары, сколько из-за различных испарений и запахов, которые становились под вечер особенно сильными.
В самом начале своего путешествия Феархар мечтал только об одном – чтобы кончились постоянные дожди. Теперь же он был бы рад, чтобы все вернулось на круги своя, но было уже поздно – на Южном Континенте наступал «сухой сезон», так называли это время местные жители. Обычно на границе сезона дождей и сухого сезона чернокожие старались посеять, вырастить и собрать урожай. И хорошо, если это им удавалось. А если нет, то вероятность от голодной смерти была очень и очень высока…
Впрочем, кроме погоды продвижению ничего больше не мешало. Больше никаких покушений на путников никто не предпринимал; чернокожие успокоились после происшествия с крокодилами и стали без опаски подходить к воде во время привалов.
Лунная Река осталась позади, и теперь путники шли вдоль другого водоема – тоже реки, но уже гораздо большей, нежели предыдущая. Через пару дней нужно было переправляться на другой берег. Эта перспектива несколько пугала слуг Илинель, однако другого выхода не было…
Весь день Феархар старался никак не выдавать своего волнения по поводу предстоящей беседы, но эльфийка все равно чувствовала – что-то идет не так. И ей в душу тоже закралась тревога…
Наступил закат, и скоро (сердце сжималось в груди у Феархара от предчувствия этого события) придет время для беседы с эльфийкой. И тогда, быть может, все планы, надежды и мечты чародея рухнут в один момент. Конечно, можно было ни о чем и не говорить, однако Феархар решился, да и оттягивать момент признания не имело смысла – рано или поздно он наступит.
Чернокожие приготовили ужин, умудрившись еще где-то нарвать местной ароматной травы, из которой сделали напиток наподобие чая.
– Пошли прогуляемся, – предложил Феархар эльфийке.
– Рано еще, – ответила та, взглядом указывая на жителей Южного Континента, которые болтали о чем-то неподалеку. – Они заснут еще нескоро.
– Скоро, – произнес чародей и махнул рукой, вызывая Ветер Забвения.
– Зачем ты это сделал? – удивленно воскликнула Илинель. – Они же теперь опять будут кидаться передо мной на колени, умоляя простить, что заснули в моем присутствие. Ты же знаешь, я этого очень не люблю…
– Прости меня Иленель, – сказал Феархар, не смея взглянуть эльфийке в глаза. – Сейчас так надо. Пойдем куда-нибудь. Прошу тебя.
– Хорошо…
Маг и эльфийка удалились от лагеря саженей на двести. Они шли под низко нависшими ветками, и Феархар не решался ничего сказать. Где-то вдалеке слышался шум воды. Но вдруг маг резко остановился, повернулся к Илинель, и, смотря ей прямо в глаза, произнес:
– Илинель, мне нужно кое-что сказать тебе.
– Что? – теперь она волновалась не меньше, чем чародей.
– Дело в том, что я обманывал тебя все это время, – сказал Феархар, чувствуя, как пересыхает у него во рту. – Во-первых, я не знаю, как нам попасть обратно на Континент. А, во-вторых, поначалу я вовсе не хотел помочь тебе, мне просто нужен был твой артефакт – Скрижаль Равновесия…
– Ты это сейчас серьезно, – эльфийка недоверчиво смотрела на Феархар. Она не могла поверить его словам, они для нее звучали слишком неправдоподобно и дико.
– Более чем. Выслушай меня, пожалуйста, до конца и не перебивай. Я расскажу тебе все, как было, – Феархар облизнул губы и начал рассказывать свою историю с самого того момента, как он в первый раз повстречался с духом Заклинателя и до самого конца. Он рассказывал все в самых точных подробностях, стараясь не пропустить ни одного штриха, ни одной мелочи. Почему-то ему казалось это очень важным в этот момент.
Илинель же, как и обещала, не произнесла ни слова за всю речь чародея. Она даже почти не изменилась в лице, только в больших глазах можно было проследить ее чувства – сначала это было изумление, потом страх, недоверие, даже некоторое отвращение, но в самом конце, как показалось Феархару, он увидел в них понимание.
– Я люблю тебя, Илинель, поэтому говорю тебе все это, – эти слова он уже произносил шепотом. – Я не хочу ничего скрывать. Пускай ты будешь считать меня мерзавцем, пускай ты даже захочешь убить меня, но я буду чист перед тобой. Точно так же, как была чиста ты. Я не смог бы жить, если бы ты не знала правду. Я не смог бы обмануть тебя, да и не хочу я больше этого. Ты веришь мне, Илинель? Веришь?!
Она молчала, а Феархар чувствовал, как каждое мгновение ожидания убивает его. В глазах его стояли слезы, хотя маг не помнил, когда он плакал в последний раз. Жизнь приучила его другому. Но теперь он готов был разрыдаться от той невыносимой тяжести, что сейчас была у него на груди.
– Верю, – точно также шепотом произнесла эльфийка. – Я верю тебе, Феархар. Эльфов сложно обмануть. И… И я люблю тебя…
Чародей почувствовал, как камень словно бы упал с его души, а на место его пришел щемящий восторг, вызванный всего лишь тремя словами. От него схватывало дыхание и немного кололо в груди – это было просто божественное ощущение. Феархар не знал, испытывал ли он когда-либо что-нибудь подобное. Однако теперь он был почти счастлив. И больше ему не надо было ничего. А Заклинатель? А пусть он катится к силам тьмы со своим захватом мира! Хотя нет… Не будем о нем, – Феархар вовремя вспомнил, что души мертвых могут слышать то, о чем говорят еще живые люди и решил пока что не раскрывать свой план эльфийке.
– И все-таки власть для вас очень многое значит, – произнесла эльфийка через несколько мгновений после молчания. – Но хорошо, что не больше, чем любовь.
Она коснулась губами губ Феархара. Для Илинель было неважно все то, что было в прошлом. Да и было бы намного хуже, если бы маг так и не смог признаться. Но он смог. Он оказался сильным, как она и рассчитывала. Значит, она не прогадала.
– Пойдем? – произнесла она, отстранившись и чуть-чуть улыбнувшись.
– Нет, давай останемся здесь, – прошептал Феархар. Он уже не мог владеть. Он чувствовал, что в душе его поднялась буря из каких-то смутных, но восторженных чувств; и еще он чувствовал, что хочет быть вместе со своей любимой. Или даже раствориться в ней. Как бы это было замечательно!..
Чародей медленно стянул с нее короткую куртку, обнажив нетронутую загаром грудь и прекрасную шею. Все, что находилось ниже, терялось в темноте, но Феархару не требовалось видеть – он чувствовал Илинель так словно самого себя. Ему казалось, что он знал все то, о чем она думает.
Однако эльфийка сейчас не думала ни о чем – она желала. И еще она тоже была счастлива. И как же хорошо, что ей было с кем разделить это счастье!..
* * *
Утреннее солнце пока что только грело землю, но скоро оно станет по-настоящему испепеляющим. Как же это все уже надоело! Так хочется вернуться на старый добрый Континент, скажем, в Арканскую империю или хотя бы Одитор. Феархару (он пребывал на Южном Континенте уже два месяца и шесть дней) хотелось этого также, как Илинель хотелось вернуться в Белый Лес.
Однако, когда они были вдвоем, им было не так тоскливо. Тем более сейчас у мага появилась кое-какая пища для размышления. После вчерашней ночи ему пришла в голову одна в крайней степени интересная мысль, и он был уверен, что все обстоит именно так, как он думает. Хотя вполне возможно, что его специально ввели в заблуждение. На самом деле эта догадка была очень проста, и поэтому казалось, что она вовсе неверная.
– О чем ты сейчас думаешь? – спросила эльфийка во время второго привала.
– Если честно, то о Заклинателе, – протянул Феархар.
– Я тоже думала о нем, – сказала Илинель. – Думала, как ему удалось вырваться из мира мертвых.
– Ничего удивительного, если предположить, что это был сам Найтил Аринс. Слышала когда-нибудь о таком?
– Разумеется, – кивнула эльфийка. – Вряд ли кто-нибудь из владеющих магией существ не слышал о нем. Впрочем, многое забылось, но помнить его помнят. Думаешь, это он был тогда в Храме?
– Да, – ответил чародей. – Все сходится. Найтил тоже мечтал о захвате мира. И артефакт из Храма Ветров он пытался похитить, но только безуспешно. И тоже был убит. Я не знал, что он спрятал остальные артефакты, но об этом легко догадаться, так как ни один из них не нашли. Кроме того, он путался с Темными, а им известна какая-то особая магия, которая недоступна обычным чародеям. Быть может, именно она помогла ему вырваться из небытия.
Так что я думаю, что это был Найти Аринс. Я даже почти уверен в этом.
Илинель помолчала несколько мгновений, а затем произнесла:
– Что же, твое предположение вполне может быть верным. Впрочем, какая разница нам, кто он такой на самом деле? Это все равно ничего тебе не даст…
– Да, на самом деле, – вздохнув, согласился чародей. – Я никогда больше не буду лгать тебе. А насчет Скрижали – может, когда мы соединим ее и остальные четыре артефакта, нам все-таки удастся выбраться с Южного Континента.
– Я очень на это надеюсь, – Илинель посмотрела куда-то вдаль. – Ну что, пора идти дальше.
– Пора.
– Кстати, а ты знаешь, куда мы идем?
– Если честно, то нет, – ответил Феархар. – Точное место назначения я не знаю, мне известно только направление. Заклинатель, по крайней мере говорил, что мы продвигаемся правильно. И там, куда мы идем, есть энергия, которая сможет слить воедино силу всех пять артефактов. Так что нам надо идти вперед.
– Ну что же, значит, будем идти, – произнесла Илинель, поднимаясь на ноги. – Я очень рада, Феархар, что ты во всем признался. Для меня это на самом деле очень много значит. Надеюсь, нам все-таки повезет, и мы сможем выбраться отсюда.
– Я тоже на это надеюсь.
Этот день не ознаменовался ничем особенным и прошел, как и почти все дни на Южном Континенте, а вечером Феархар и Илинель вновь смогли быть вместе.
* * *
Прошло еще три дня. И опять в них не было ничего особенного. Тревога полностью ушла из сердца Феархара. И он совсем не беспокоился о том, что будет дальше. Маг уже давно понял, что строить какие-то планы в некоторых ситуациях не имеет смысла. Судьба сам расставит все по местам, и бегать от нее нет смысла. Конечно, можно внести в нее свои изменения, но нужно делать это непосредственно в момент выбора, а не продумывать каждую деталь того события, которое произойдет через несколько недель или даже лет. Быть может, оно вообще никогда не произойдет.
А пока можно просто плыть по теченью...
Неспешно опустились сумерки. В воздухе пахло приближающейся грозой, и это сильно радовало всех путников. Чернокожие суетились вокруг костра, стараясь приготовить пищу до того, как небо разразиться ливнем. Все живое куда-то попряталось – в джунглях не было слышно почти не единого шороха, а это значит, что гроза будет по-настоящему сильной. В лесу чувствовался ощутимый ветер, и хотя он был таким же горячим, как и воздух, все равно освежал измученных жарой путешественников.
– Подожди немного, Илинель, мне надо отойти, – сказал Феархар. Чародею требовалось справить малую нужду, и он отправился в ближайшие заросли. Однако не успел он развязать свои штаны, как за спиной его послышался знакомый голос.
– Мир тебе, Феархар.
– И тебе того же, – Феархар в первый момент испугался, однако тотчас же взял себя в руки. Он узнал голос Заклинателя. – Рад тебя видеть. Я как раз не знаю, куда идти дальше. Вроде бы мы уже порядком продвинулись в нужном направлении, но точное место ты мне так и не сказал.
– Еще успею сказать, – усмехнулся призрак. – Пошли лучше отойдем куда-нибудь подальше, поговорим. Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь увидел из твоих спутников.
– К чему такая скрытность?
– Просто не хочу. И вообще, Феархар, лучше не задавай лишних вопросов. Я знаю, что делаю.
Пока призрак и маг занимались подходящими, они молчали, но как только остановились Феархар произнес.
– Ну и что ты хочешь мне поведать… Найтил.
– На самом деле, ты оправдываешь мои надежды, – Заклинатель улыбнулся. И вновь улыбка его показалась очень странной чародею из-за того, что глаза призрака не выражали абсолютно ничего. – Как я и думал, ты догадлив. Однако я думал, что ты поймешь это раньше. Я слышал твои предположения. Они безусловно, логичны, но вот на кое-что ты не обратил внимание. Если взять первые слоги из слов моего имени и соединить их, то получившееся слово будет обозначать именно «Заклинатель». По-моему, это очевидно. Впрочем, арканский язык несколько изменился за три с лишним века, так что ты мог не понять.
Ну да ладно, не будем об этом. Главное, что ты, Феархар, понял, кто я на самом деле. Разумеется, я мог бы сказать тебе это сразу, но мне хотелось посмотреть – догадаешься ли ты сам.
– Как видишь, догадался, – хмуро произнес Феархар.
– Ах да, чуть не забыл! – воскликнул Заклинатель. – Я слышал часть вашего разговора с Илинель. Ты, как я понял, уже не хочешь власти над всем миром. И я скажу тебе, что в таком случае ты имеешь на это полное право. Теперь, наверное, ты хочешь обрести вечную юность, чтобы жить со своей возлюбленной? Ведь так?
– Так, – ответил чародей, вздрогнув от слов Аринса.
– Ну так вот знай, что той силы, которая высвободится при слияние артефактов, хватит для того, чтобы осуществить этого. Но еще одно необходимое условие. Скрижаль должна быть твоей. А для того, чтобы получить ее, тебе нужно убит ее хозяина.
– Что?!
– Ты не ослышался, – бесцветные глаза впились в лицо чародея. – Сначала Илинель на самом деле будет мертва, но потом силы, которая получится в результате хватит и на ее воскрешение. И также вы сможете отправиться на Континент. Ну что, Феархар, тебя устраивает подобный расклад?
– Подожди, а если воскресить ее не удастся? – маг не отвел взгляд и смотрел прямо на призрака. – Ты предлагаешь мне убить ту, ради которой я сам готов умереть? Не легче ли будет отдать ей четыре моих артефакта. И тогда уж Илинель сможет все сделать сама.
– Нет, не сможет, – Найтил печально вздохнул. – Тут нужен именно человек. Только человек сможет сделать это. Только он может использовать Совершенный Артефакт. Ведь ты уже понял, что именно он получится в результате слияние Скрижали Равновесия, Тотема Северных Вод, Солнечного Креста, Хрусталя Света и Амулета Падшего. Все четыре стихии, жизнь и смерть, хаос и порядок. Это будет действительно великий артефакт. И сможет получить его только человек, ибо человеческая раса самая слабая из всех. И давать такой артефакт, скажем, тем же самым эльфам… Это, как бы тебе объяснить?.. Этого нельзя делать, чтобы не нарушить природный баланс магических сил.
Существует еще, правда предание о Совершенном Артефакте, который могут сделать только представители рода эльфов, но это, по-моему, больше похоже на сказки для тех, кто ничего не смыслит в магии. Я сам лично изучал этот вопрос. Могу сказать почти с абсолютной точностью, что такого быть не может. Так что выход у тебя только один.
Впрочем, – заклинатель замолчал на некоторое время. – Впрочем, ты можешь остаться здесь до конца своих дней, а я рано или поздно найду того, кто сможет воплотить мой план в жизнь. И тогда уже Илинель будет не спасти. Хотя… Тогда, наверное, не будет уже в живых и тебя. Ну или ты будешь глубоким стариком.
Выбирай, Феархар. На кону твое бессмертие и близость с самым дорогим для тебя человеком (а точнее – эльфом) в мире. Кто не рискует, то не выигрывает.
Некоторое время в зарослях раскидисты деревьев царило молчание. «Что-то мне все это не очень нравится, – пронеслось в голове у Феархара. – Я очень сильно сомневаюсь в его словах… Да и что такое он говорит, в конце концов! Убить Илинель?! Как такое возможно, чтобы я собственными руками убил того, кто дороже мне всех людей в мире вместе взятых? А если силы артефакта не хватит на воскрешение?.. Да и на пойду я на такой шаг…»
– Ну так что, – поторопил Заклинатель. – Я не могу тут долго с тобой находиться. Выбирай быстрее.
– А ты точно уверен в том, о чем говоришь? – уточнил Феархар. – Ты на самом деле думаешь, что силы артефакта хватит для того, чтобы воскресить эльфа. Ты сам говорил мне о том, что Совершенный Артефакт могут создать только люди. Так, быть может, он «откажется» возвращать Илинель в мир живых? К тому же я никогда не убью ее. Пускай уж лучше я погибну. Пускай мы останемся здесь навечно, но поднять руку на Илинель… Даже если бы я знал точно, что все произойдет так, как ты говоришь, даже если бы я был полностью уверен в этом, я все равно не смог бы этого сделать. А даже, если бы и смог, то я колебался бы очень долго. Но сейчас я не имею права делать этого. И я не сделаю. Пускай тогда уж я останусь на Южном Континенте до своей смерти. Но сознательно, своими руками убить Илинель я не смогу.
– Феархар, ты просто не знаешь, о чем говоришь, – печально произнес Аринс. – Т даже не представляешь, какой силой обладает Совершенный артефакт. Кроме того эта сила еще увеличится, если сделать все правильно. На Южном Континенте есть средства для этого. Кроме того, ты говоришь, что ты останешься тут, и не будешь ничего делать. Пускай так. Лет двадцать ты еще сможешь поддерживать себя магией, но потом ты состаришься за пять-шесть лет. И что тогда? Представь себя – старика и Илинель – прекрасную и юную. Даже если она и будет общаться с тобой, как прежде, представь, как больно будет ей видеть тебя в таком состоянии. А потом ты просто-напросто умрешь. И ей будет еще больнее… Захочет ли она вообще оставаться на земле после такого?..
Феархар обдумывал слова призрака. Быть может, он на самом деле прав?.. Но даже если это и так, то маг не все равно никогда не пойдет на убийство эльфийке, как бы тот его не уговаривал…
– А почему ты мне толком не говоришь, что мне надо сделать тут, на Южном Континенте? – внезапно спросил чародей. – Почему ты все время говоришь мне – иди туда-то, сделай то-то, но никогда не раскрываешь конечной цели? Может, ты сам ее не знаешь?
– Знаю, – спокойно сказал Заклинатель.
– Но почему же тогда не можешь сказать? Почему я иду почти вслепую. Если бы ты не появлялся еще несколько дней, то я не знал бы, куда идти дальше. Ты сам-то знаешь, как соединить артефакты?
– Хорошо, я скажу тебе, – призрак Аринса сделал шаг вперед. – Создать Совершенный Артефакт можно при помощи драконьего пламени.
– Драконьего?! – удивленно воскликнул Феархар.
– Именно так, – кивнул Заклинатель. – Ты же знаешь, что на Южном Континенте обитаю драконы. Так вот, их логово совсем недалеко отсюда. Я не говорил тебе раньше, потому что не хотел, чтобы ты использовал поисковые заклятия – они бы выдали тебя с головой. А так тут полно всякой живности, которая может использовать магию. Вообще проследить какое-либо заклинание здесь очень сложно, хотя иногда бывает намного легче, чем на Континенте.
Но мы сейчас не об этом. Только пламя дракона обладает именно теми свойствами, которые нужны для слияния артефактов. Хотя, я не исключаю этого, будь здесь штук двадцать чародеев, они, быть может, смогли бы воссоздать нечто подобное.
– Но если пламя драконов обладает такой силой, то неужели я останусь жив? – чародей немного не понимал хода мыслей Заклинателя.
– Останешься, – сказал призрак. – Для этого тебе нужно использовать все четыре артефакта, которые дал тебе я. Из их силы нужно создать защитный барьер. При этом каждый артефакт должен касаться твоего тела, а Скрижаль Равновесия должна находиться на груди. После того, как драконы заметят твое присутствие, они, разумеется, сначала попытаются тебя просто прогнать прочь, а когда поймут, что ты не уйдешь, они пустят в ход свою основную магию (а это и есть пламя драконов). Сначала она не причинит тебе никакого вреда, но потом пробьет защиту, и артефакты сольются воедино. При этом образуется новый барьер, который уже драконы пробить не смогут. Более того, ты сможешь получить при помощи Совершенного Артефакта власть над этими летающими ящерами. Каждый из них стоит сотни людских чародеев, если не больше.
– Но, я помню это, ты что-то говорил про то, что у меня больше не будет души. Это на самом деле так?
– С этим дело обстоит вообще очень просто, – улыбнулся призрак. – Дело в том, что когда разбивается первый защитный барьер, то так называемая душа – часть твоей жизненной энергии (я не знаю, как это еще назвать) переходит в артефакт. Не знаю, почему многие люди так бояться потерять свою душу… Это просто часть жизненной энергии. Кстати, она потом будет замещена магической – то есть ты станешь не просто магом, но, пожалуй, самым сильным чародеем из людей.
– И все-таки то, что у меня не будет больше души, меня несколько озадачивает, – протянул Феархар. – А как я смогу потом найти упокоение в Темном Чертоге?
– Ты же вроде собрался жить вечно? – напомнил Заклинатель. – Или уже передумал? Да даже если ты и надумаешь когда-нибудь умереть, то никаких проблем с Темным Чертогом у тебя не возникнет. Я вот стою тут перед тобой, но это не моя душа, а моя магическая сущность. Так что никакой роли это не играет. Я просто говорю тебе все как есть. Не в моих правилах обманывать кого-то, Феархар.
– Я не знаю… – чародей явно колебался. – Пускай я потеряю свою душу. Это не так уж и важно, а тем более если все именно так, как ты говоришь, но убить Илинель я все равно не смогу. Не знаю, делай со мной что хочешь, но я не смогу этого совершить.
– А что если тебе поговорить об этом с самой Илинель? – предложил Заклинатель. – Ведь ты же расскажешь ей о нашем разговоре в любом случае. Так, может быть, она вовсе не против. Мне известны некоторые факты ее жизни и, поверь мне, рисковать Илинель умеет.
– Я очень сомневаюсь, что она на это согласится, – Феархар опустил глаза, размышляя о том, что сказал ему сейчас призрак Аринса. И что на самом деле сейчас его волновало – что если эльфийка и вправду согласиться принять смерть от его руки по своей доброй воле? А она, скорее всего, согласится, ведь Илинель так страстно мечтает попасть на Континент. И, наверняка, она хочет быть с ним. А бессмертие может дать только этот Совершенный артефакт. И что же ему делать.
– Я уверен, что она согласиться, – Заклинатель все также смотрел на чародея. – В любом случае у тебя есть неделя или больше, чтобы сделать выбор. Я не знаю точно, когда я смогу попасть вновь в ми живых, но это произойдет в последующие десять дней. Так что думай, Феархар, думай. А я должен идти. Да и твоя спутница, должно быть, уже заждалась тебя. До встречи.
–Ага, хорошо, – произнес чародей. Он был сильно занят своими мыслями, и до него не сразу дошло, что сказал Заклинатель.
– Ах да, и захвати с собой Скрижаль, – сказал Найтил.
– Зачем это? – удивился чародей.
– Мне нужно кое-что посмотреть. Некоторые магические свойства. У меня есть одна теория, но она требует подтверждения. Та что возьми артефакт с собой.
– Ладно.
– Ну что же – выбирай, Феархар, – повторил призрак, после чего начал медленно растворяться во тьме. – От тебя сейчас многое зависит.
«И как же мне поступить? – спрашивал сам у себя чародей. – Пожалуй, рассказать все Илинель – самый правильный выбор в данном случае. Но… Как я ей обо всем этом скажу: извини, дорогая Илинель, но не могла бы ты убить себя ради того, чтобы мы всегда были вместе?..
А ведь для нее это позвучи именно так. Да и вообще, у меня теперь нет вариантов…
Ну а что, если Найтил Аринс специально говорит мне, что Скрижаль может получить только тот, кто убил ее хозяина? Может, оставлять в живых Илинель не входит в его планы? Вдруг она чем-то мешает ему? Такое вполне может быть. Хорошо бы теперь узнать, что думает по этому поповоду она сама…
Нет, все-таки надо поговорит с ней прямо сейчас…»
Впереди показался костер. Феархар разглядел изящные очертания эльфийки. Она сидела возле костра, обхватив колени руками и, смотрела на пламя.
– Где ты был, Феархар? – спросила она тихим голосом. Он в ночной тине показался чародею удивительно красивым, почти неземным. Таким он не слышал его никогда…
– Я? – словно не расслышав, сказал чародей. – Тут недалеко.
– Я знаю. Я сначала испугалась, что ты пропал, но потом использовала поисковое заклятие и поняла, что ты совсем не далеко, – эльфийка замолчала на несколько мгновений, а потом спросила: –Ведь это он приходил к тебе? Найтил Аринс?
– Да, он самый, – Феархар вздохнул, но это был вздох облегчения. Похоже, Илинель понимала его.
– И что он тебе говорил? – спросила она.
– Говорил о том, как можно соединить вместе все пять артефактов, что у нас есть.
– Ну и как?
Феархар ничего не ответил. Он молчал довольно долгое время, собираясь с мыслями, и эльфийка не торопила его.
– Ладно, Илинель, я расскажу тебе сейчас все, о чем мы говорили с ним.
Эльфийка, как и всегда, слушала внимательно, и только тогда, когда речь зашла о том, что нужно убить хозяина Скрижали, она немного вздрогнула, хотела что-то сказать, но воздержалась.
А рассказ Феархара тем временем подходил к концу. Он поведал Илинель свой разговор с Заклинателем во всех подробностях, и теперь ждал, что же она скажет. Эльфийка молчала некоторое время, а затем произнесла задумчиво:
– Знаешь, Феархар, конечно, это все очень сильно похоже на правду. Ведь даже если я и как-то мешаю Аринсу, и он хочет от меня избавиться, то, получи силу Совершенного Артефакта, он запросто это сможет сделать. Да и про эльфийский артефакт подобного рода я тоже слышала много легенд. Говорят, что он состоит из двух частей и что одна почему-то сделана моими братьями, а другая Арегау… Вот только никто не видел этой самой второй части. К тому же эльфийская магия весьма отличается от людской. Так что это все могло быть правдой, но…
Илинель замолчала на некоторое время, а потом вновь продолжила свою речь:
– Но это-то и настораживает больше всего. Слишком все хорошо выверено с логической точки зрения, ни одной неясной детали, ничего подозрительного. А так не бываете, когда речь заходит о подобных вещах. Разумеется, Найтил Аринс знает больше о подобного рода вещах и, быть может, в его плане и не должно быть изъянов, но как я убедилась на собственном опыте, идеально точно все спланировать не может никто. К тому же я не чувствую никакой особой связи между собой и Скрижалью. Я знаю, что есть артефакты, которые словно бы «срастаются» с хозяином, и потом их не может уже использовать ни один другой маг, пока тот, кому принадлежит артефакт, не будет мертв. Однако такую магическую связь может проследить даже абсолютно посторонний чародей (при достаточном умении, разумеется). По крайней мере, мне так говорили.
И есть еще один вопрос – если даже кто-то другой может почувствовать мое, так сказать, родство со Скрижалью, то почему этого не чувствую я? Что-то здесь явно не то.
– Ну вот, а ты говорила, что план Заклинателя совсем без недостатков, – произнес Феархар. – Выходит, что он тоже может ошибаться, и вполне возможно, что Совершенный Артефакт можно создать, не прибегая к каким бы то ни было жертвам, а тем более к тому, чтобы убить тебя. Да и не сделаю я этого никогда, даже будь абсолютно уверен, что ты возродишься передо мной через пару мгновений.
– Все может быть, конечно, именно так, как ты и говоришь, – задумчиво протянула эльфийка, глядя куда-то вдаль. – Но ты же говорил, что он очень сильно настаивал на том, что я должна умереть.
– Да, такое на самом деле было, но в конце нашего разговора он попросил, чтобы я принес ему Скрижаль Равновесия. Может, он хочет каким-то образом изучить ее свойства и узнать, как именно она связана с тобой.
– И такое вполне ожидаемо – сказала эльфийка, все так же продолжая смотреть за горизонт. – Однако мне почему-то кажется, что Аринс все равно темнит. Да и не стал бы он открывать своих планов до конца. В любом случае у него остались запасные варианты. Иначе и быть не может, если учесть, с кем мы имеем дело.
– Знаешь, я тоже так думаю, – согласился Феархар. – Мне кажется, что на его месте я точно также не стал бы говорить все, как есть. Должно ведь остаться такое, что известно только тому, кто задумал план. Своеобразная подстраховка… Впрочем, мне кажется, что он на самом деле рассказал все полностью. Не знаю, откуда у меня такая уверенность…
– Возможно, он просто хороший оратор, – усмехнулась Илинель. – Это, скорее всего, именно так и есть. Ведь не мог же человек, достигший таких высот за свою жизнь, да еще и сумевший вырваться из небытия, не уметь разговаривать с другими людьми.
– Да, это тоже верно. Быть может, он просто очень хорошо делает вид, что ничего от меня не скрывает…
– Однако гадать мы так можем и всю ночь, – произнесла эльфийка, резко поднимаясь. – Не кажется тебе, что лучше будет сейчас пойти спать. А когда ты в очередной раз будешь говорить с Найтилом Аринсом (когда, кстати, он там обещал появиться в этом мире?), уже спросить у него все, как есть. Быть может, тогда вообще все будет по-другому.
– А что если все именно так, как он и говорит? – сомнения никак не хотели отпускать Феархара, он не мог успокоиться даже на мгновение.
– Что же тогда? – эльфийка вновь задумалась. – Я все равно не собираюсь умирать (пусть мне и пообещают воскрешение) ради какого-то магического эксперимента, который неизвестно еще чем закончится. У нас есть еще куча времени – спешить на Южном Континенте абсолютно некуда. Мы вполне сможем посвятить пару лет исследованию Скрижали и остальных артефактов, и когда узнаем, как все на есть на самом деле, тогда, я думаю, и приступим к созданию Совершенного Артефакта.
– А если не получится? Что если Совершенный Артефакт и вовсе нельзя создать. Я тут думал над этим. Мне кажется, что существование такого предмета может привести к чудовищным последствиям, если им неправильно воспользоваться… И вообще в любом случае риск просто колоссальный. Я не думаю, что высшие силы такое допустили бы.
– Высшие силы? – эльфийка усмехнулась. – Если они вообще есть…
– Что ты этим хочешь сказать?
– Ничего особенного. Просто не стоит постоянно надеяться только на Богов. Если они и в самом деле существует, то пока им нет резона вмешиваться в жизнь нашего мира. По крайней мере, пока он этого не требует.
– Откуда ты можешь знать? – протянул Феархар. – Мне все равно кажется, что кто-то так или иначе воздействует на наши судьбы.
– Можно подумать, что мы кому-то нужны, кто над нами, – губы Илинель растянулись в печальную улыбку. – Ты, наверное, думаешь, что так называемы «боги» создали наш мир, чтобы потом справедливо и мудро управлять им? А я думаю, что и их кто-то или что-то создало. Что-то более могущественное, чем первородное стихии, что-то такое, чего нам никогда не постичь, что-то, чего, быть может, и нет вовсе. А для тех, кому мы возносим молитвы, для тех забота о нашем мире – есть всего лишь необходимая работа. И я думаю, если бы целую вечность занималась одним и тем же, то, наверняка, давно бы сошла с ума и мечтала только о покое. Что им наши жертвы, наши кровь? Им нужен покой… Если вообще они существуют.
Прости, Феархар, но я мало верю в людских трех Богов, хотя у нас в лесу их тоже в некотором роде почитают. Однако большинство эльфов служат (я говорю именно «служат», а не «поклоняются») силе этого мира. Сила, которая пронизывает все живое и неживое, что только есть под этим небом. Часть этой силы – это магия, часть – жизненная энергия, а еще несколько составляющих – это, наверное, и есть то, что мы называем «богами», «провидением» и «душой». Никто остальных компонентов еще не нашел, но все свидетельства указывают на то, что они есть.
– Может быть, так есть, – чародей пожал плечами. Он не хотел спорить. – И все-таки я надеюсь, что нам удастся сделать все сделать именно так, как мы и хотим… Но сколько же еще идти вперед?
– Да, это мне тоже очень хотелось бы знать, – эльфийка вновь смотрела на огонь.
Феархар присел рядом. Они сидели молча, думая каждый о своем. Им казалось, что им предстоит еще очень и очень сложный путь, но в глубине души у каждого была надежда на то, что все их путешествие закончится в итоге очень хорошо.
Однако это была всего лишь надежда…
5 марта 2009-29 августа 2010
КОНЕЦ ВТОРОГО ТОМА
Нити Судьбы. Трилогия. Том 2. Сколько идти?
© Copyright: Никита Герцог Византийский Дмитр, 2010
Свидетельство о публикации №210010601244
Свидетельство о публикации №210010601244
Рецензии