Наркоман

Боже! Как приятно жить на белом свете. Прекрасно всё в этом огромном мире. Всё имеет своё начало, но не всегда логическое завершение. Может от этого ещё и приятнее жить, ощущать, понимать… Понимать? Что это? И как это?

Еще одно мгновение и Дмитрий окажется на вершине блаженства, вот только впустит в себя эту непонятную жидкость, какого-то бардового цвета. Тонюсенькие ручонки машинально, как роботы на конвейерной линии, делают замысловатые движения. Они что-то высыпают из маленького конвертика, мешают это с кровью, зажигают огонь, греют… Резиновый жгут (один конец которого в зубах) стягивающий юношескую руку и заранее подготовленный шприц – всё это сделает его счастливым, так как он станет хозяином всего мира, оказавшись на вершине блаженства. И вот тот долгожданный момент. Тупая игла тупо пытается попасть в вену. Еще мгновение и горячее месиво льется по стволу с хрупкими веточками. Вот! Вот! Вот, оно, счааастьеее... Глаза окутывает туманная пелена. На лице - идиотская улыбка, но Дмитрий этого не замечает, так как и все окружающие, занимавшиеся своим, но общим делом. Дмитрию легко и хорошо. Он летит. Он, как птица, машет руками. Удивительно, неужели и человеку также нужно махать руками-крыльями, чтобы лететь? Дмитрий не понимает этого! Он плавно двигает руками, медленно, как будто наслаждаясь тем, что делает…, а может потому, что если перестанет бороться с силой притяжения, то камнем падёт ниц. Странно это – быть под «кайфом» и бояться смерти? Раньше Дмитрий не боялся смерти. Но он летел, не думая о том, что ждёт его впереди. С Дмитрием явно творится не то. Что-то пронзает его, что-то острое. Боль? Не может быть!? Боли Дмитрий уже давно не ощущал. Он стремительно мчится вниз, прямо на…

…это больно - падать прямо в реальность…
…не многие об этом знают…

…В глазах появляются звезды. Вокруг одни звезды, резкий свет. Пока еще неосознанное ощущение больничной кровати и то, что ему приснился сон. Тишина. Блаженство. Но оно адское. Адское блаженство. Звучит странно, конечно, но это реальность. Дмитрий проснулся, но глаза еще не открывал. Страх того, что реальность со сном смешались в одно целое, еще больше давит на него. Чувства смешаны, события перепутаны, люди потеряны, отношения… Отношения? Об этом ему не хотелось думать. Дмитрий понимает, что он уже в другом мире. В мире, где он уже был, жил, понимал. Теперь же он сюда вернулся совершенно другим. Другим - это подразумевает, что есть изменения, изменения во времени, пространстве, материи или еще какие-либо. Быть  может, этот мир стал другим, подумал Дмитрий, а я остался прежним. Вот только как это всё принять? Ведь это  вторая жизнь, которая течёт по первой. Тебе не придётся прокладывать дорогу заново, ведь она уже тобой пройдена. Тебе не придётся заново ощутить сладость, так как не раз её «слизывал», словно пенку коктейля - «Жизнь». Тебе всё будет старо и придется обманывать себя и окружающих, что тебе всё интересно, как в первый раз. Этот обман ещё больше разделит вас пропастью, мостом через которую будет являться откровенность и доверие. Дмитрий подумал, что больше не существует ничего…

Боль в каждом суставе. Нет! В каждом суставчике. Чувствуется даже каждый суставчик пальцев рук и ног. Его ломают, ломают во всех местах. Дмитрию кажется, что ломают противоположно тому, как реально должны сгибаться вот эти суставчики. Боль! Неужели, он, мужчина, не сможет победить эту боль? Болело всё, всё ломало, крутило, выкручивало на изнанку. Только не болели и не тревожили волосы на голове и ногти на руках и ногах. Но и с этим можно было поспорить, подумал Дмитрий, еще крепче сжимая зубы, отворачиваясь к стенке. Война уже началась давно и время покажет кто окажется сильнее, хотя… Хотя теперь уже всё безразлично и параллельно, только Дмитрий пока еще ничего не знал и ни о чем не догадывался и в данный момент ему просто этого знать и не надо было. Дмитрий подумал, что он – это язва, язва в чьей-то жизни. В чьей?

Брошенный… Брошенный, когда ему ещё не было и двух месяцев, или вернее сказать подброшенный. Уже в два месяца он оказался обузой для кого-то, или язвой в чьей-то сладкой, но нечеловеческой жизни. Детский дом. Воспитатели-родители, почти родные для безродных малышей. Дмитрий не знал родительского тепла, он даже не представлял, что это такое быть накормленным досыта, одетым в чистую одежду, иметь свою собственную комнату. Когда Дмитрий подрос, он с сожалением смотрел на то, как родители гуляют со своими детьми, водят их в кафе и кино. Ему было немного обидно. Жизнь – это несправедливая штука. Кто это интересно распоряжается нашими судьбами? За что, одним всё, а другим – всё то, что остается от первых? Дмитрий нормально относился к «родительским детям», но у него было детское, тихое «злишко» к их родителям, так как кто-то из них сделал Дмитрия язвой для всего общества. Дмитрию не раз хотелось встретиться со своими родителями-выродками (только так их можно было назвать, ведь они его выродили, как звери, а бросили, как «люди», на растерзание обществу), чтобы посмотреть на них, взглянуть в их глаза. Интересно, неужели им будет не стыдно смотреть мне в глаза, врать мне о том, как им было тяжело, просто невыносимо трудно. Говорить, что они искали меня, спустя некоторое время, делали всё возможное и невозможное... Невозможное они уже сделали тогда, когда обострили боль общества своей маленькой язвой, имя которой теперь - Дмитрий. А может, его родители не желают видеть его, слышать о нём. У них нет сожаления о том, что они содеяли или их вообще не существует на белом свете. Умерли?!
Еще в юношестве Дмитрий поклялся, что если у него будут детишки, то он никогда их не бросит, он всё сделает для того, чтобы они были счастливы, чтобы их судьбы были человеческими, а не …

Но скрип дверей вернул его в реальность. В дверях показалась девушка, в белом халате и с целлофановым пакетом в руке.
- Привет! – сказала девушка.
Дмитрий лежал спиной к двери, но по голосу он понял, что это она. Наташка! От этой мысли ему стало еще больнее, душа его просто готова была выпрыгнуть из груди, ведь она не находила себе места. Сочувствие… жалость…

Шестью месяцами ранее.
…Дмитрий любил бродить по осеннему парку. Просто топтать вытканный из разноцветных листьев ковер. Еще он до безумия любил этот запах, запах тех дней, впечатлений, надежд и разочарований за год, который хранили в себе это яркие листья. Он был рад топтать и бить ногами то (прошлое), что ему не нравилось и охранять то, что ему было больше всего по душе. Ему нравилось одиночество. А еще Дмитрий даже посвятил ей, осени, свои стихи:

Я ждать давно уже устал,
Ты где бродила, милая моя?
Я долго так тебя искал,
Исколесил уж все края.

Тебя нигде не находил,
Но запах твой неповторимый
Я всё же как-то уловил,
Такой он нежный и незримый.

Хватал я воздух этот жадно,
Не мог им вдоволь насладиться.
Тебя я потерял, досадно,
И с этим не могу смириться…

Глупости все это, подумал о стихах Дмитрий и больше никогда к этому не возвращался.
На аллеях было пустынно и ему это нравилось. Бесконечный шум и людская суета так ему надоедают, что лишь эти, ставшие ему родными места, могут успокоить.
Недалеко, в сотне метров от него, гуляла, также одиноко, девушка. Дмитрий давно её заметил, так как они периодически сталкивались в этом парке. Дмитрию нравилось её беленькая коротенькая курточка, черные джинсы и сапоги на высоком каблучке. Гордая, смелая походка. Вот так именно ходят люди, которые знает цель своей жизни, ради чего они рождены. Именно такие люди ходят с гордо поднятой головой. Мы совершенно разные люди, подумал Дмитрий, но всё возможно…
Странно, кажется, он не бросал на её частые и долгие взгляды, но почему-то всё помнил до мелочей. Сейчас, возле речки, она приостановится, повернув голову в сторону приходящей воды, потом минуту постоит и направится по лабиринту аллей, а ещё, на плече у неё небольшая черная сумочка, подумал Дмитрий и бросил минутный взгляд.
-Дасс!!! - Чуть не подпрыгнув от удовольствия своей правоты, сказал он и усмехнулся.
Ему казалось, что они даже знают друг друга, и он представлял запах ее духов, то, как он будет смотреть ей в глаза, так как до безумия любил это делать. Ему казалось, что откровенный взгляд глаза в глаза, может рассказать о человеке больше, чем долгие пустые разговоры по телефону или в инетовском чате. Сегодня, как никогда, Дмитрий нарушил свой маршрут и направился в то место, где по его расчету они должны будут пересечься.
Дойдя до заветного перекрестка алей, Дмитрий не смог ничего оригинальнее придумать, чем:
- Девушка, а…,- но она оборвала его затертую фразу своей, прямой
- Я так же хочу с вами познакомиться!
- Дмитрий,- сказал чуть смелее он.
- Наталья,- бойка проговорила девушка.

Прошёл, точнее для них просто пролетел, словно низкое облако, этот чудесный осенний месяц. Дмитрию казалось, что до этого момента он даже и не начинал жить, его просто не было в списках людей, потому что он существовал, существовал. Только теперь он понял смысл своей жизни и то, для чего он предназначен на этой земле. Оказывается, что все так просто. Проста цель, смысл, сущность жизни, зачем же её усложняют люди своими обыденными проблемами, заботами и обязанностями. Для Дмитрия было всё просто и очевид-но, но…

Время летело… У Наташки были свои друзья, а у Дмитрия – свои. Дмитрий стеснялся представить её своим друзьям. Да и можно было бы их назвать друзьями? Сомнительно. Приятели, не больше того! У них были общие странные интересы. Да еще к тому же друзья его были почти все наркоманы. Наркоман. Что значит это слово? Человек, который нашел удовольствие не в пище, не в музыке, не в спорте, а просто нашел… нашел это удовольствие в себе, но через острый проводник с теплым месивом. А теперь этот человек не может обойтись без этого месива, или точнее, того удовольствия, которое он покупал, расплачиваясь своей короткой жизнью. Укол. Еще укол. Человек становится просто рабом этого удовольствия. Такими рабами были ужу Генерал, Олег, Тёма и ещё несколько десятков человек, которые час от часу приходили в квартиру-лабораторию. Они собирались там, обычно, вечером. Пили недорогое вино. Курили. Мало когда говорили о жизни и никогда – о смерти! Они были обычной молодежью, у которых не было кумиров. Они были сами себе кумирами. Дмитрий уже давно влился, нет, точнее сразу он вкурился и впился в эту компанию и стал здесь родным. Он часто курил разную гадость, но ни разу не пробовал колоться.

…Интересно, а почему люди боятся крови? Так думал Дмитрий, сидя у открытого окна восьмого этажа. Странно получается: кровь – это жизнь, а много крови – это уже смерть. Может, потому и боятся ее люди, что она приносит жизнь тому, кому она не нужна, а забирает у того, кому просто необходима. Кровь… Красная, алая или бордовая… А почему кровь не жёлтого или голубого цвета? Нет, лучше было бы цвета мокрого асфальта. Просто какая-то фантастика. Дмитрий понял, что его мысли несутся в никуда и решил остановиться, бросив в комнату несколько слов, сам не понимая, что это - вопрос или размышление:
-  Кровь – это кайф?!
Никто из разбросанных на креслах и диванах молодых людей не обратил на это внимание. Они делали свое обычное дело. Они готовились принять свою дозу. Дозу крови-кайфа, как им казалось, тем самым смерть, приближая к жизни, а ведь скоро эти противоположности будут сидеть за одним столом.
Дмитрий никогда не пробовал наркотики, но что-то внутри било его, просило этого непонятного и необъяснимого, странного и неосознанного. Дмитрий посмотрел на свои руки. Тонюсенькие ниточки-вены собирались в один ствол и исчезали также внезапно, как и появлялись, а ведь в них течёт та самая кровь, о которой он недавно думал. Вены похожи на осеннее дерево, да точно, точно так! Как будто сам себя убеждал Дмитрий. Вот это ствол, он провел взглядом по плотной большой вене, а вот это веточки – малюсенькие, еле просматривающиеся на ручке-ниточке.
- Давай к нам,- раздался грубый мужской голос,- первый раз бесплатно!
Это был голос Дениса, который всегда был готов пополнить ряды той армии, в которой считал себя генералом. Не зря, его называли во дворе Генералом – подумал Дмитрий, но почему-то потянулся к столику, где были разбросаны пустые упаковки от шприцов, горелка старенькая, резиновые жгуты и всякая всячина.
- Не дрейфи, если не понравится, больше не будешь. А вообще-то это штука улётная. Ну что..? Давай руку.
Дмитрий протянул свою руку…
  Дальше всё было… а может ничего и не было, просто убитое или канувшее в тёмную бездну время. Дмитрий ничего не помнил, только ощутил непонятное тепло в ветвях своего дерева и параллельность ко всему, что его окружало. Странное ощущение, что ты летишь, паришь в облаках, сражаешься…, ты самый сильный.
Все это было, но как будто не с ним. А еще  Дмитрий с Олегом ловили кузнечиков. Зимой. На снегу… Были уверены, что поймали тень в трехлитровую банку и всем окружающим показывали ее, обозвав - Нива. А когда Генерал открыл эту банку, чтобы потрогать её руками, они чуть было его не «отметелили», так как их Нива просто растворилась в большой прокуренной комнате.
Странные они люди, подумал бы кто-то, видя все это со стороны. Или дебилы... А они считали себя вполне нормальными и больше того, людьми со своей неординарной жизнью, непонятными и непонятыми интересами, недосягаемой болью и безразличием…

  С этого момента всё и началось. Нет! Скорее всё прекратилось.
Дмитрий стал реже видеться с Наташкой. Он объяснял это тем, что нашел другую работу и просто катастрофически не хватает времени. Первое время Наташка ему верила. Она знала, как Дмитрий трудолюбив и охотно с ним соглашалась.
Наташка думала о будущем. Думала о том, что у них будет свой дом. Будет ребенок. Нет! Два – мальчик и девочка. Хотя безразлично кто. Ведь она знала, что Дмитрий больше был бы рад девочке.  По выходным они будут вместе гулять в парке, кушать мороженое. Еще Наташка знала и о том, что Дмитрий безумно любил детей. Однажды, когда она опоздала на свидание, была просто шокирована, увидев происходящее. Ребятишки, лет семи, играли в футбол с большим дядькой-Дмитрием. Дмитрий, как ребенок, резвился с ними; не раз падал на зеленую траву, хитро пряча мяч под кофтой, бежал к чужим воротам, доставал его там и бил мяч прямо в сетку. Изумленные детишки, как воробьи, набрасывались на него с криками, что так не честно, так нельзя! Дмитрий доказывал, что не брал мяч в руки и что по телевизору сам видел такое во время футбольного матча. Наивные детишки верили большому «дяде-глупышу». Они пытались как и Дмитрий взять мяч под кофту, но это у них не получалось и они просто носили его в руках. Игра в футбол превращалась во что-то непонятное. Детишки хватали один одного за кофты, вырывали мяч, падали, кричали и смеялись. Им это нравилось. А хитрый Дмитрий ловил ребятишек, подбрасывал их высоко, а они со страху бросали мяч и пытались ухватиться за его шею.
Наташке просто обожала эту детскую непосредственность в этом большом взрослом дядьке.
Теперь же Дмитрий стал другим.
Что-то не то, происходит с ним, думала Наташка, но разгадать это пока ещё не смогла. Она догадалась, в чём дело, так как однажды увидела его руки… вены… Долгие разговоры ничего не дали, результат нулевой. Дмитрий всё также продолжал принимать наркотики. Глаза его совсем провалились в лицо, как два колодца в землю. Но они не были пусты. В них было много смысла, веры… Сейчас Наташка меньше всего верила в то, что что-то можно изменить. Ведь на данный момент привычка победила всё и всех…
Ссора разделила их, как река два берега. Дмитрий стал всё чаще и чаще пропадать в квартире-лаборатории. Худые ручонки стали еще худее. Но он стал хозяином всего мира. Он был на вершине блаженства. Он не мог покинуть это. Кто там побывал один раз, тот оттуда не в силах уйти. Ведь в том мире он был сильным, а это значит, что тебя все любят и уважают. Дмитрий не видел смысла жизни. Для него была лишь одна радость – уколоться. Неизвестно чем бы это все окончилось, если бы ни одно но…

В один из обычных вечеров вся компания собралась в квартире-лаборатории. Каждый был под кайфом. Всё шло, как и должно было идти. Уколы… Долгие часы отключки… Неохотное возвращение в реальность…
Но на этот раз неохотное возвращение в реальность стало не необходимым для всех. Кто-то один остался в том мире. Кому-то одному не придётся больше скитаться в этом огромном мире в поисках денег и этой дряни. Кому-то одному не придётся скандалить с родными и близкими. Кому-то одному уже хорошо… Хотя кто знает, что будет там? Что ждёт нас? Кто ждёт нас? Теперь это известно только одному человеку из их компании – Генералу!
Все ещё не осознали произошедшего… Они не могли просто этого сделать сейчас.
Прошло два дня.
Вся компания, как и прежде, собралась вместе. Но не там где обычно. На похоронах. Боже, сколько было слёз! Сколько было брошено слов в сторону вот этой вот компании. Сколько было проклятий. Каждый, в том числе и Дмитрий, считал себя виноватым. Они готовы были провалиться сквозь землю. Они не знали как себя вести, что делать, что говорить родителям Генерала.
Вся процессия молча двигалась за … смертью.

…

- Что с тобой, Дмитрий?- с глазами полными слез спросила Наташка.
Неровный голос вернул Дмитрия в действительность.
- Привет… Всё нормально,- процедил он. А сам подумал, что люди странные какие-то, придумали столько различных, прекрасных слов, а пользуются лишь теми, в которых нет смысла, проще говоря, пустые слова. Вот и это слово «нормально», что оно значит. Многозначительно, но в то же время скудно. Что человек поймет, когда ему скажут – «Нормально».
- Как ты? – с надеждой какой-то спросила Наташка.
Ответ напрашивается подобный предыдущему. Вроде и ответил, но в то же время задал сам себе и собеседнику ещё больше вопросов.
- Уже лучше,- выкрутился Дмитрий.
- Тебя навещали родители? Когда? Вчера? – с изумлением Наташка смотрела на фрукты, стоявшие в пакете на тумбочке. Она даже не могла представить, что эти фрукты по просьбе Дмитрия купила молоденькая медсестра. Конечно, за деньги Дмитрия. Он даже не представлял, для чего это сделал.
Дмитрий не понимал, что сейчас сильнее: физическая боль от ломки или душевная – от этих слов. Дмитрий так и не сказал Наталье правду. Правду о том, что он сирота. Он просто хотел, чтобы Наташка относилась к нему, как к нормальному человеку. Жалость! Как это низко. Не понимаю, подумал Дмитрий, что ниже – самому жалеть или, чтобы тебя жалели.  Правда о родителях родила бы сострадание и жалость к Дмитрию, а он этого бы просто не перенёс.
Пол года Дмитрию приходили письма от его «родителей». Это знала Наташка, так как письма – единственное, что есть у Дмитрия от «родителей». По просьбе Дмитрия лучший друг Олежка, писал и присылал эти фальшивые письма. Олежка - это единственный человек, с которым у Дмитрия остались теплые, человеческие отношения, но они находились на разных сторонах необъятной родины. Может, потому и сохранились между ними такие отношения, что расстояние оставляет людей людьми, а как только они становятся ближе, то понимают, как они далеки и одиноки...
- Да. Они вчера приезжали, буквально на несколько минут,- неохотно солгал Дмитрий.
- Как бы я хотела с ними …,- прервалась Наташка.
- Лучше не стоит,- сухо отрезал Дмитрий.
Лучше не стоит? Зачем это знакомство? И почему я это сказала, подумала Наташка. Ведь она знает теперь то, что остается ещё трагической загадкой для Дмитрия. Зная это, она не решается ему сказать, о том, что она беременна. Да, жизнь – это несправедливая штука! Наташке придется сказать это. Быть может, это предаст немного сил Дмитрию. Что делать? Говорить или нет. Если говорить, то, как это сказать. Сказать? Сказать! Сказать!
- Я жду ребёнка! Я была у врача!.. – произнесла Наташка.
Минутная пауза. Казалось, что вечность, а не минута разделяет этих людей.
Дмитрий был потерян. Боль исчезла?! Нет! Она притупилась. Теперь он больше не думал о боли. Дмитрий думал об услышанных словах…

… Наташка молча ушла. Она сказала ему. Она это сделала. Не струсила, хотя тяжело было это сделать. Тяжело!!! Просто невыносимо тяжело. А может, не стоило ему это говорить, тысячи раз после этого задавалась вопросом Наташка. Нет. Человек должен знать правду, сколько бы ему не оставалось жить. Наташка не знала, что ей делать с ребёнком? Рожать? Как сильно раньше она хотела ребёнка, так сегодня тяжело ей даже думать об этом. Вернуть бы все на свои места… вернуть бы назад вот эти последние пол года, вернуться бы в парк. На перекресток аллей. Быть может, она поступила бы иначе. Она и не заговорила бы с Дмитрием. А, может, не в этом месте надо всё менять? Гораздо позже! Когда она начала все подозревать… Или? Боже! Сколько много вопросов. Одни вопросы. Кто даст на них ответы, хотя сейчас все уже безразлично. Ей теперь мир не мир, жизнь не жизнь. Она не видит будущего. Наверное, потому, что его просто нет. Все будет как есть… И жизнь пойдет своим чередом… Но на долго ли?

Наташка подумала, что остальное Дмитрию скажут врачи... То, что он болен, болен СПИДом. И  по оптимистическим прогнозам врачей ему осталось жить не более месяца.




Картинка: www.usinfo.ru/ c1.files/142.jpg