Египет на ладони

     Довольно долго он наблюдал эту картину, мало чем изменившуюся за те тысячелетия, что прошли с тех пор, как она была создана. Он любовался этим великолепным пейзажем, на котором желтое солнце величиной с голову сфинкса уходило на закат, и багрово-черные тучи пытались спрятать его в своих объятиях, чтобы оно не могло больше обжигать своими лучами усыпальницы фараонов и их верного пса Сфинкса.
     Он  жалел, что не застал те времена, когда пирамиды, облицованные плитами, сверкали на солнце алмазами крупной огранки, и ему нравилось  думать, что они были неосторожно обронены верховным богом с небесного престола на край бескрайней пустыни. Он не знал, действительно ли они были сооружены людьми, тысячами умиравшими  в попытках взгромоздить один каменный блок на другой, или сами боги,  сойдя с небесных колесниц помогли рабам построить циклопические творения, в чьих чревах покоились сыновья неба, в честь которых совершались жертвоприношения и превозносились молитвы.
     А сфинкс, ослепленный временем, смотрел теперь в вечность, и не испепелял более простых смертных, осмелившихся приблизиться к святым мощам и сокровищам сынов неба. Его нос был отбит за дерзкий взгляд, и он уже давно был лишен божественных регалий и полномочий, определявших его принадлежность к бессмертным, за дерзость быть таким же, как и его хозяева. Сейчас он был превращен в безмолвное изваяние в косынке, застывшее по воле богов у подножия гробниц и выкрашенное перманентной охрой пустыни.
    Но,  глядя на эти храмы, на эти гигантские колоссы и пирамиды,  обветренные со всех сторон богом солнца, он знал, что исчезнут скоро в бездне веков утверждения о нерушимости каменных монолитов, а слова о том, что «только время боится пирамид», будут зарыты в бесчисленных летописях дотошных историков, ревностно оберегавших знания, канувшие в лету. Да и сами они, окунувшись в реку времени и забвения, никогда уже не коснутся ее берегов, уплыв навсегда вслед за фараонами в страну вечного блаженства.
А время, беспощадное ко всему сотрет в желтую пыль щербатые, потерявшие свой блеск мавзолеи богов стихий, превратив последнее чудо света в воспоминание. И подогнутся колонны у храмов, похоронив под собой обезглавленных идолов и статуи богов. И падут ниц колоссы, охранявшие усыпальницы фараонов, разбившись на тысячи осколков. И осыпятся в святилищах  фрески и барельефы, изображавшие загробную жизнь фараонов и их цариц в одеяниях вышитых золотом. А саркофаги властителей смертных из сусального золота будут расчеканены на монеты с профилями других правителей и с другими символами, которые не будут иметь значения.
И поглотит Сахара свои исполинские порождения, и засыплет песчаной порошей потрескавшееся русло высохшего Нила. И призовет тогда Осирис в свое подземное царство людей вышедших из глаз бога солнца Ра, и последуют за ними боги стихий, вышедшие из уст небесного светила, немыслимое без пирамид. И покроет землю тьма египетская…
И поймет он тогда, что настал конец семестра, едва взглянув на потрепанную тетрадь со стершимся изображением пирамид, сфинкса и фресок со сценками из загробной жизни египтян. И удивиться он, что время пролетело так быстро, и решит он завести себе новую тетрадь, так как в старой, с потертыми фресками и пирамидами не умещались более никакие конспекты…