Апельсин

Утро.

Я резал апельсин. Оранжевый такой. Это было обычное осеннее утро. Довольно не приятное, в меру серое, и как всегда пахло неопределенностью.
Да, той самой не определенностью за которую боролся Томас Джефферсон.

Дайте человеку еду, время и место и он тут же во всем этом деградирует.
Разве не так?

Волшебные очки.

У меня есть волшебные очки. Нет, они конечно не на самом деле волшебные, они просто делают мир таким, что потом, сняв их, жить не хочется. Как героин.
Они желтые и кажется велосипедные. Когда надеваешь их, вся комната заливается теплым солнечным светом, даже если на улице пасмурно и на солнце, нет ни малейшего намека. Кожа у людей становится приятно оранжевого цвета, даже у бледных или красных людей. И кажется, что каждый, каждый проходящий мимо, подойдя ближе улыбнется тебе.

Прогулка.

Чтобы вытащить себя из дома я должен придумать предлог. Я не могу просто так пойти гулять. И не придумав ничего нового,  я как всегда пошел за апельсином.

Вам нравятся люди? Давайте без национальности и прочих мнимых классификаций. Просто. Вам нравятся люди? Я не ксенофоб и они, по сути не вызывают у меня неприязни, но я и не питаю к ним вселенской любви. Скорее они напоминают мне деревья, такие ходящие деревья, местами величественные дубы а местами сексуальные ивы. Но все таки деревья.

Магазин.

Я жил в стране именуемой Союз Социалистических Республик еще до того момента, когда ее жители узнали что такое «супер маркет». Тогда были гастрономы. Им присваивали порядковые номера, с помощью которых люди и называли магазины, не употребляя слово «гастроном».  И апельсинов там не было, а как следствие не было проблемы которая стояла передо мной сейчас. Нужно было найти апельсин и не отвлечься на что ни будь по дороге к нему. А ведь на полках столько интересного. Больше всего мне нравится отдел с игрушками. Не могу сказать что в том далеком прошлом не было китайских игрушек. Пожалуй уже были. Но наверное, сколько бы у ребенка не было солдатиков, сто или двести, при условии что ни один из них не похож на другого, все равно двухсот первого он будет клянчить у родителей до потери сознания.
Значит во мне жил этот ребенок.






Апельсин.

Апельсин круглый. Как вы открываете апельсин если нет ножа? Я обычно протыкаю его пальцем. А потом разрываю. И почему то в этот момент чувствую себя маньяком.
Когда зубы вонзаются в кисло-сладкую плоть, а сок растекается касаясь десен…
Потом все заканчивается. Говорят, что засохшие корочки от апельсина спасают одежду от моли…

Вечер.

Около двух часов ночи последний телевизионный канал заканчивает вещание, и экран телевизора заливается снежной рябью. За окном перестают мелькать машины. Фонарь закрепленный на троллейбусных проводах уже не раскачиваться и как будто засыпает.
Я снимаю волшебные очки и мне снова не хочется жить. Сон это маленькая смерть, но умирать мне тоже не хочется. Я знаю что утром снова заработает телевизор, знаю что пойдут троллейбусы, пожалуй, даже почти знаю что проснусь. Но не знаю почему мир не может быть желтым и добрым сам, без очков. Ведь это так просто.