Цветы из Тибета

Диалог палеонтологов на Базовом Лагере, лето 1998
на фото - они же и там же, одиннадцать лет спустя


(почти дословный перевод с небольшими купюрами прелестей живого английского языка)

Мертвый сезон, следующий всплеск мужества не скоро. Пустота, даже мусор вывезен. Внизу на плоскотине – два яка, две Тойоты, водители и четыре геолога. Народ перемещается вяло – устали за полтора месяца, да и кислорода вдвое меньше. Кто – где. Бадон с водителями и Луи в Ронбунгском монастыре. Машет руками – поясняет значение буддистских символик. Остальные замерли – слушают. Добрые у них с Луи отношения - отеческий патронаж тибетца благодарно воспринимается открытостью китайца с юга. Никогда не видел их без улыбки. Эйлин бродит в отдалении, попытки приблизиться к якам с камерой безуспешны. Джонатан читает, вальяжно вписав свои 100 в валуны. Торопиться некуда – середина дня. Мысли лениво шевелятся, пытаюсь спроецировать нашу компанию на сферу – Ирландия – Россия – Китай – Тибет – Гонг Конг – Новая Зеландия. Интересно, если натянуть нитку на глобусе, ведь, все на нее и ляжет? Слаб в географии – не забыть спросить.

Мелкая осыпь на краю морены. Здорово! –  метров тридцать вниз можно просто съехать. Валуны за час до смерти надоели. Съезжаю. Осторожнее! – шорох сзади, кажется, нарастает. Вот и внизу. Приближаюсь к командору. Улыбаемся.

- Ну что – дошел до ледника?
- Какое там! – на горизонте. Черт сломит ногу на этой морене, в жизни не видал такой упитанной.
- А что носило?
- По льду скучаю.
- Откроешь дома холодильник – пройдет. Ты, кстати, чего хотел бы? Я так в тоске по «Маргарите»...
- Можно и «Маргариту», если в твоем исполнении.

Тестирую болевые точки:
- Гора – величественная.
- Не зря сюда народ тянет.
Стараюсь конкретнее:
- Не хочешь, значит?
- Трое детей.
- Понимаю. А технически-то несложно... Сколько, кстати, китайцы сейчас берут?
- Ты и сам – уже полгода китаец. А берут, как и брали – каждого двенадцатого. Сходи посмотри – там об этом и по-русски есть. Я так нашел имя своего университетского друга.
- Не люблю этих памятников.
- Не избежать, увы.
- Да можно и извернуться. Попрошу капсулу с моим пеплом всунуть в какой-нибудь глубоководный желоб. Реинкарнирую из вулканической гряды. Не скоро, но с треском!
- Неплохо... Такую, брат, эксплозию мир увидит впервые! Пощадил бы – не ставь природу на грань последней катастрофы. Ведь, охранял два года.
- Может, и передумаю... А у самого что на уме?
- Ничего – не гляжу в том направлении...
- Дарю идею – есть шанс увековечиться в качестве балласта в последней ступени ракеты-носителя. А то ты «Поехали!» – только, когда бокал поднимаешь.
- Кто научил-то? Ладно, грустно все это о будущем...
- Не поэтому сателлитник разложен? Здесь к небесам близко, можно и без техники.
- Да нет, мать с днем рожденья поздравлял. Удивительная женщина! – спросила, как это букет дошел из Тибета и не увял.
- Санта Клаус!
- Не без того!
- Слушай, хотел что-то спросить о географии... А, вот! – Если амурной стрелой проткнуть глобус из Новой Зеландии, часом не в Ирландию попадешь?
- Нет – в Испанию, со школы помню. Не волнуйся – у нас все хорошо...
- Слышыл-слышал в Щигазе. Думал землетрясение, разбудил Луи. Эпицентр определили в соседнем номере – оба ржали.
- Пошел ты! Громкость – контролируйте.
- Есть, Сэр!
- Подожди, пойдем вместе, уже пора. Дай телефон в рюкзак скинуть. Батареи на нуле.
- Ладно, домой едем, все позади.
- Нет, в Тингри заряжу. Забыл, как у Байнанга взлетели? Уан, похоже, слепой – такую рытвину не заметить. Пойдет вторым. Что улыбаешься?
- У него и память на пенсии. – За неделю до того с той же рытвины пилотировал.
- Мог бы и сказать, а не бродить в тумане.
- Все мысли были в лобовом стекле. Ну, хоть не выставил.
- У самого позвоночник вспоминает крышу и сиденье.
- Там лучше после Гияндзы выйти на насыпь канала – глаже, и уж ишака-то он не снесет,  заметит.
- Ладно, погнали!
 
Ночь в Тингри, и вот – уже на хайвее Дружбы, спидометры за 120, шорох шин подавлен ветром и музыкой. Тибетской, китайской, разной... – все в гармонии со скоростью среди разноцветных гор и желтых полей канолы.