Шевелящаяся могила. Глава четвертая

Молчаливая ночь...   





    Час похорон настал в десятую луну двенадцатого года "Прекрасной эры" ведущий отчет сначала правления "Солнечной Династии Десяти Тысяч Поколений" - а если быть точнее шестнадцатого ноября двести девятого года до нашей эры. Ранним утром все было готово. В могильных конюшнях ржали любимые скакуны Цинь Шихуанди, в бассейне лениво проплывали золотые рыбки, которых он когда-то собственноручно кормил отборным зерном, в вольерах подземного зверинца бегали лисицы, трубил, требуя ежеутренней порции сладкого вина, присланный Сыну Неба из самой Индии слон. Связанные по рукам и ногам в гареме рядом друг с другом, держа в руке по розе, сидели все две тысячи семьсот наложниц умершего господина, издавая бессвязные звуки - многим из них вырезали языки...
      На кухне у котлов бились прикованные к ним повара, тысячи рабов грызли землю, и на губах их вскипала пузырчатая, как взбитый яичный белок, пена. Крика не было - над огромной могилой повис странный стон, вырывающийся из пятнадцати тысяч глоток. На ложе, украшенной рубинами и изумрудами, лежала Май Вань – она всхлипывала, беззвучно открывая рот, в котором ворочался жалкий обрубок языка. На этом же ложе лежал труп Цинь Шихуанди, пахнущий маслом лотоса, которым умаслили завитую колечками козлиную бородку государя. В глаза были вставлены алмазы, а черную жемчужину положили ему в руку: это пропуск на небо, которое таким образом узнает своего сына.
      Ощущая смешанный с благовониями запах тления, Мэй Вань смотрела на своего мужа, сидевшего над ямой на резном троне, сделанным в виде семиглавого дракона. Эр Шиди спал – его внесли на похоронную церемонию прямо из личной опиекурильни, где он без вылазно находился последнюю неделю. Отвесив глубокий поклон императору, слабо замычавшему во сне, Чжао Гаю вышел вперед, держа перед собой свиток с золотой печатью. Развернув его под гул стонов, евнух начал зачитывать имена людей, которые должны быть похоронены живьем рядом с императором, что бы на небе он мог вести такую же привычную жизнь, какую вел на земле. Слуги, солдаты, рабы, наложницы, повара, близкие, друзья, загонщики дичи, портные… и на конец последняя возлюбленная царя. Все,  кто когда-то по каким-то причинам не угодили мстительному евнуху, и просто не в чем не повинные люди. « Императрица Мэй Вань своим молодым телом будет греть старые кости Сына Неба, как ни кто другой! – прокричал Чжао Гао, стараясь своим голосом перекрыть стон, - о повелитель мой! Зачем ты покинул нас,вместо того, чтоб жить сто тысяч раз по сто тысяч лет?! Почему?! О боги, я не переживу этого!" Благоразумно подождав, пока приблизятся телохранители, Чжао Гао сделал попытку бросится в могилу - сделал он это достаточно медленно, чтобы охранники смогли удержать его на краю котлована. Повторив этот прием пару раз, евнух отошел от ямы, сотрясаясь в не прерывном горе. Забили барабаны, и трубы вздернулись к губам трубачей. Взяв золотую лопату в руки, евнух, продолжая надрывно рыдать, сбросил в могилу первую порцию земли...
      В ту же секунду сотни землекопов в традиционных белых одеждах, подойдя к земляной пропасти, начали сбрасывать туда кучи из песка и чернозема. Лавины земли обрушились сверху на беспомощных, связанных людей, и гул усилился в несколько раз. Несколько невольников небывалыми усилиями, которые приходят к человеку только в момент смертельной опасности, разорвали свои веревки и пытались выбраться из могилы, раздирая руки в кровь и ломая ноги об острые камни. Но могила была достаточно глубока, Чжао Гао отлично все рассчитал, и они срывались в низ, оглашая пространство предсмертным ревом. Лошади рвались из стойла с пронзительным ржанием, и люди, стоявшие ближе всех к могиле, со страхом видели крупные слезы, стекавшие из глаз коней. Плакали все - и животные, которые не могли ни чего сказать по природе, и люди, лишенные языков. Рабыни прижимались друг к другу, ища спасения от сыплющейся к ним на головы