Гаремные истории

«Счастливый климат Грузии не вознаграждает сей прекрасной страны за все бедствия, вечно ею  претерпеваемые. Песни грузинские приятны и по большей части
унывны. Они славят минутные успехи кавказского оружия, смерть героев, измены, убийства – иногда любовь и наслаждения».
А.С.Пушкин.

1. Бахчисарай: Зарема и Мария (амфисбена).
2. Тимур-Ленг (василиск).
3. Пленницы и рабыни грузинские (валькирии).
4. Монастыри Мингрелии.
5. Египет: Сети-Нефис (феникс).
6. Палестина: Джезар-паша (отпрыск Левиафана).
7. Гейдар, сын шаха Тамаза и княжны Шаликашвили (единорог).
8. Принц Ходобанга, сын шаха Аббаса и знатной грузинки.
9. Легенда о Хорешан (пантера).
10. Мавритания: Амнани (саламандра).
11. Шах Тамаз и царица Нестан-Дареджан.


При слове гарем мы привычно вспоминаем пушкинский Бахчисарай, восточные приключения байроновского Дон Жуана, сказки Шехерезады.  Пожалуй, этими произведениями в основном и ограничиваются наши представления о восточном гареме. На вопрос: «что такое гарем?» услышите банальное: «Это, когда у одного мужчины много жен и наложниц».
Бахчисарай - крохотный оазис в выжженных зноем крымских степях. Старый, потемневший от времени ханский дворец, высокая стена огораживает двор и сад с бассейном, в котором когда-то плескались вместе с золотыми рыбками прелестные юные красавицы-гурии. На узких вытянутых окнах дворца ржавые решетки. Окна и двери верхнего этажа выходят на деревянный балкон с резными балюстрадами и навесом. С балкона вниз в сад ведет лестница, увитая плющом. Возможно, во времена хана здесь рос виноград. Внутренний двор уютный и не очень широкий, выложен выщербленными временем каменными плитами теплого светло-желтого цвета. Здесь же в саду невысокая узкая стена выложенная из белого мрамора с встроенными раковинами, которые непрерывно наполняются родниковой водой и печально стекают вниз в небольшой бассейн у подножия стены. Это  тот самый знаменитый фонтан слез, который вдохновил Пушкина написать знаменитую романтическую поэму «Бахчисарайский фонтан».
Внутри ханского дворца всегда сумрачно и прохладно, сквозь узкие окна в древние залы не проникает много света. В них стоят подлинные вещи из давно прошедших времен. Сохранилось старинное татарское оружие хана и его воинов, золотые и серебряные украшения ханских жен, металлические кувшины с низкими пузатыми днищами и тонкими, изогнутыми, как у изящных фламинго, носиками, роскошные персидские ковры почти не тронуты молью, женские и мужские восточных наряды. В другой зале - XVIII век. Здесь все напоминает блестящий приезд в Крым Екатерины Великой. Ее походная кровать с тяжелым темно-зеленым балдахином. Она так мала, что напоминает детскую кроватку. Тут же под стеклянным колпаком ее кукольные туфельки и необъятных в ширину размеров платья... Только тогда вспоминаешь, что Великая Екатерина всего-то ростом в полтора метра!  И эта крошечная женщина правила огромной Империей почти три десятилетия, укрепляла ее могущество, расширила ее границы! У кого повернется язык назвать ее крошкой? А что было бы, попади она волею судьбы в гарем? Думается, она и из гарема стала бы править миром. Ибо есть лица, на которых от рождения написано – правитель... Дар власти, как и дар творчества, красоты, гениальности, удачи, дар денег или дар любви – редкий, дается избранным и, как правило, по-отдельности.  Другому же в удел – дар бедности, одиночества и страдания. Эти дары достается большинству!
***
Бахчи – по-татарски означает сад, а сарай – дворец. Теперь ханский дворец превратился в облупленный сарай в традиционном значении. Он давно требует капитального ремонта: кое-где протекает крыша, проваливаются половицы, обваливается потолок, гниет деревянный балкон и лестница, ведущая в разоренный сад. А призрак хана Гирея, погруженного в тяжелую думу, все еще обитает в этих стенах. Все еще скорбит его грешная душа: то ли по анемичной белокожей Марии с ее водянистыми голубиными глазами, то ли по ее безжалостной убийце Зареме – черноокой, страстной смуглянке. Обе – и Зарема, и Мария были похищены и привезены в бахчисарайский гарем, чтобы стать усладой хана. Зарема была вывезена из Грузии еще ребенком и выросла при хане и его матери. Она с детства полюбила своих хозяев, воспринимая их как свою семью, а в хане видела не грозного повелителя, не господина, но единственного своего возлюбленного. Марию же вырвали из отчего дома взрослой девушкой, накануне ее свадьбы. Она не могла забыть разоренного дома, убитого отца, любимого жениха. Как могла она простить и полюбить убийцу своего родителя? Гордая полька готовилась к свадьбе с юным рыцарем, у нее уже был возлюбленный и не нужен был другой!
  А что если дать волю фантазии и предположить, что и она была грузинкой, похищенной в младенческом возрасте турками, которые  переправили ее в Европу? Что если ее продали бездетному польскому вельможе, а он привязался к ней и удочерил девочку? Что если эти две девушки были кровными родственницами? Сестрами? Ну и что, если одна была смуглянкой, а другая белоснежкой? Разве нет примеров, когда в одной семье рождались «разномастные» братья или сестры? Сколько угодно... Тогда трагедия достигает шекспировских высот! А ведь такое часто случалось в жизни. Доказательством тому служат многочисленные страницы истории Грузии с XIV-го  по XVIII  век включительно!
Другой крымский хан Керим-Гирей тоже имел в своем гареме пленных грузинок. Он признавался французскому послу:
- Моя вера дает мне право возвращать христианам пленных мужчин, но та же вера повелевает мне оставлять женщин-рабынь, чтобы обратить их в свою религию.
- Наверное, оттого, что красавицы бросаются в глаза? – заметил французский дипломат.
- Ни в коем случае! Я руководствуюсь совершенно трезвыми соображениями... Переход мужчины в другую веру всегда сопровождается трудностями; это – чудо. Для женщин это естественно, обыкновенное дело. Они всегда принадлежат той религии, которую исповедают их возлюбленные.
***
2/ Тимур-Ленг (василиск).
Малоазиатский Навуходоносор
Откроем древнюю грузинскую летопись «Картлис Цховреба», 1386-1403 гг. Она поделена на корониконы-года. Итак, читаем: «В короникон 82 Тимур из Самар-канда разграбил Армению и Картли, разрушил все крепости». Года не прошло, как «орды Тимур-Ленга ворвались снова в Грузию». Здесь его называли малоазиатским Навуходоносором. Его воины жгли виноградники и тутовые деревья. Беззащитных женщин и детей тысячами угоняли на чужбину в плен. Не защитили ни неприступные крепостные стены, ни монастырские ворота, ни горы, ни бурные реки. Страна почти обезлюдела. «Взбесившийся бык» Тимур-Ленг разорил города и села, а всех, кто мог носить оружие, уничтожил».
Грузинскому летописцу вторит византийский, Михаил Панарет: «Вышел Тимур-Ленг из Китайских гор, и вел за собой более 800 тысяч воинов. Пришел и покорил всю Персию. Затем вторгся в Иберийские горы. С битвами дошел до чудесного города Тбилиси и вошел в него. Он увел в плен мужественного полководца царя Баграта, его жену, дочь, прекрасную Кирану и сына Давида. А всех жителей уничтожил, вырезал. Он сокрушал все на  своем пути... Сколько икон разбил и сжег, сколько взял драгоценных камней, жемчугов, золота и серебра – никто не может сказать. И случилось это ноября 21, 895 короникона». (1386 г.)
Для полноты картины к этому можно добавить разве что небольшую деталь. Прежде, чем овладеть крепостью Тбилиси Тимур-Ленг послал царю Баграту грамоту с угрозами: «Не приму я от тебя пеш-кеша (т.е. дани), царь Баграт. Если хочешь спокойствия для этой страны, приди ко мне и прими мою веру. И если отатаришься, не потребую от тебя дани, а дам грамоту охранную стране, и многие другие области, имущество. А если не примешь мусульманство, не отатаришься, наложу на тебя дань. Придешь ко мне – и дам тебе эту страну как одному из сыновей кесаря, также дам тебе мир и спокойствие и сохраню твою религию. Не придешь – обрушу гнев свой на тебя и на твою страну, и уничтожу тебя и твою страну. Лучше приди и дай клятву верности мне, потому что дам тебе больший почет, чем кесарь, и мир, и верну сына и дочь из плена».
Царь Картли не сложил оружия, не перешел в мусульманскую веру. И Тимур-Ленг сдержал угрозу. О том, что случилось дальше, современник тех событий, армянский летописец Тома Мецовели, написал так: «С огромной армией устремился Тимур-Ленг к городу Пеитакаран – Тбилиси. С невиданной жестокостью обрушился он на город бесчисленными, немыслимыми орудиями и огнеметными машинами и завладел им и бессчетное число пленных увел с собой, не говоря уже о затоптанных конями и сброшенных со скал! Задумаемся, убитых было больше, чем осталось в живых! В плен угнано более 60 тысяч человек! Он прошел по стране грузин огнем и мечом. Церкви разрушили и разграбили. Пленных угнали и привели в свою страну голых, босых, голо-дных. На 5 захватчиков приходилось по 20 пленных. Большая их часть гибла в пути, а стражники брали камни и разбивали им головы, чтобы не оставлять их в живых. Их тела бросали, сами же шли дальше. Все это я видел собственными глазами и слушал своими ушами. Плач и стон стояли в этой христианской стране, в народе. Видел я и пленных. Помочь им мы не могли. И с душевной болью и слезами отошли от них».
Армянский католикос, бывший в это время в Тбилиси, свидетельствовал: «Еще на три дня задержался я в Тбилиси, потому что хан приказал вывезти из города 300 семей и отправить их в Хоросан, так же, как и из долины Арарата. Он тогда приказал Эриванскому хану, также калантару и мелику, чтобы пошли и описали 300 домов. Жителей против их воли силой вывели из их усадеб и отправили в Хоросан. Так же поступили и в Тбилиси. Описали 300 домов, начали собирать людей. Те бросились в церковь, где я нашел убежище, заполнили ее, громко молились, плакали, обращались к небесам, кричали, бились о землю и катались по ней, просили меня заступиться, чтобы хан отпустил их, не отправлял в чужие страны. Я же, многострадальный, наблюдал как народ убивается и сотрясся я в рыданиях, сгорело сердце и глотал молча кровавые слезы. И обошел как настоятель князей-дидебулов, упрашивал их и убеждал, но все напрасно. Некоторым монахам и монахиням перерезали горло, убивали как баранов; других брали в плен и продавали. Священников обливали смолой и поджигали, рубили саблями, вешали на них церковные сосуды и гнали под ударами кнута. Князьям отрубали головы, отвозили эти головы злодеям и продавали каждую по три тумани.  Других варвары истязали железом и иными орудиями пыток. Так же поступали и с пожилыми женщинами. А совсем юных девушек и мальчиков против их воли увозили в свои дома для услад и как драгоценные вещи. Оставшиеся в городе родители напол-нили столицу плачем и воем».
Не лучшая участь постигла крепость Самшвилдо.  Здесь уничтожили всех защитников, одних старейшин повесили, других посадили на кол, третьих заковали в железо. Всем остальным отрубили головы. А 2 тысячи детей увели в плен. Трагедию Самшвилдо описана не только в картлийской  летописи. Армянский гишатакаран сохранил для потомков такую запись: «Число пленных превышало 9 тысяч. Их рассортировали, посмотрели бы вы на несчастных родителей и детей: от матери отрывали ее дитя, брата от брата, невесту от жениха, мужа от жены. Грудных младенцев безжалостно вырывали из рук и с колен матерей и бросали в горные потоки, самих же рыдающих матерей, у которых от горя разрывались внутренности, гнали в плен. Одних отправили на восток, в Хоросан, других на запад – в Рим, третьих на юг, в Аравию, четвертых  - на север, в Лакистан. Разметали их, бедных, как древних евреев. Потерял отец сына, дочь мать, возлюбленная любимого, муж жену... Увели их в страну таджиков и больше никогда не вернулись. Кто-то стал рабом в Тавриде, Ширване и Тегеране». 
Так что ничего удивительного в том, что одна сестра оказалась в Тавриде, а другая в Европе – в Риме или в Польше – не было. С XIV и вплоть до XIX столетия по Грузии тайными тропами переправляли пленников к морю, а там их вывозили на галерах торговцы живым товаром, чтобы выгодно продать в гаремы, серали и бог знает куда еще! Легкая нажива, процветавшая на протяжении почти четырех веков, развратила не только работорговцев, но и самих грузин. Некоторые из них сами продавали детей в рабство. Об этом тоже остались свидетельства.

Пленницы и рабыни грузинские (валькирии).

  Французский историк и путешественник Жозеф Мишо в 1833 г. писал: «Правящие на берегу Черного моря паши и соседние с Грузией страны не отказались от обычая доставлять красавиц в гаремы султана. Если не помешает усталость, вызванная тяжелым переходом и большой бурей на Черном море, постараюсь посетить побережье Галиса, погощу в древней Колхиде... Трапизон – большой базар, куда привозят рабов. Стамбульские торговцы порой спускаются к устью реки у Батуми, до страны лазов и даже к берегам Мингрелии. Везде, где у них пункты остановки, к ним ведут молоденьких юношей и невинных девушек. Во всех странах, где происходит подобная торговля, население по своей нравственности и обычаям суровое и грубое. Одни с большой верностью придерживаются греческой религии, другие переходят в ислам. Когда последних упрекают в несоблюдении веры предков, те ссылаются на пришедшую с древних времен традицию, а также на нехватку средств для воспитания детей. В то же время родители уверены, что их проданных детей ждет блестящее будущее и что они способствуют их счастью этой продажей. Со своей стороны проданные юноши и в особенности девушки, которых уверяют, что все они станут османскими царицами, без всякого сожаления покидают своих нищих родителей и верят, что вскоре судьба им улыбнется.
Самых красивых женщин для гаремов привозят из страны Медеи, которая была страстной возлюбленной Ясона и о которой написано столько трагедий. Грузинки-красавицы редко оставались надолго в гареме султана. Им либо давали отдельный дом в качестве постоянной резиденции, либо вновь продавали на базаре, либо выдавали замуж за какого-нибудь пашу». Есть похожее свидетельство и русского офицера-разведчика Федора Торнау, писавшего в 1835 году: «Между впадавшей на западе в Черное море рекой Бзыбью и Саше живет народ, который османам в обмен на шерстяную и шелковую ткань, а также оружие дает девочек и мальчиков...» Это страшные фактические свидетельства людей объективных, разных, поведавших о своих наблюдениях, без каких-либо попыток дать анализ, понять истоки этого явления.
Еще одно свидетельство французского ученого Шопена: «Когда-то в Зап.Грузии ребенок продавался за 3-4 экю, женщина – за 12 экю, мужчина зрелого возраста – за 15 экю, а 13-18 летние девушки – по 20 экю!  В Грузии женщина стоила не дороже снопа соломы, в Османской империи цена назначалась намного выше. Так, например, султанскому фавориту Кизляру-аге в 50-е годы 18 века красивая жена обходилась в 2 тыс.экю. В сере-дине 19 века грузинка на стамбульском рынке стоила 30 пиастров.  Инте-ресно, что в Стамбуле часто пленных других национальностей продавали как грузин, -  этот «товар» на базаре высоко ценился».
В 1-й половине 18 века персидский гнет сменился в Грузии османским. Со временем персы вернули свое господство в Восточной Грузии, в Западной же Грузии сохранилось османское влияние. В Кутаисской крепо-сти стояла армия янычар. Зависимость Западной Грузии от османской им-перии выражалась в ежегодной отправке дани, которая называлась «при-ношением» или «подношением». В эти подношения наряду с драгоценнос-тями, ценными вещами, скотом, ястребами и соколами, входили самые прекрасные юноши и девушки. Крестьяне приноровились и выдежяли для этого «татарскую пенко», то есть пеню, взятку. Однако гораздо страшнее этой взятки для них была скупка пленных. Покупка пленного означала продажу человека турку. Покупка пленных принимала порой совершенно дикий масштаб.

***
Монастыри Мингрелии Монастырь или гарем
Чтобы сберечь и спасти от плена своих сыновей и дочерей, люди отдавали их в монастыри. Другого выхода они не видели, потому что мужское население все силы отдавало либо земледелию, либо войне, семьи оставались практически незащищенными. Над девочками, едва они подрастали и созревали, постоянно висела угроза похищения. Похищенных девочек продавали в Османскую империю, Персию и в Большую Монголию. Это вынуждало родителей прятать своих дочерей в самом нежном возрасте в монастырях. Монахини давали девочкам хорошее образование, обучали их письму, чтению, рукоделию, музыке. Тех, кто успешно учился, остава-лись в монастырях на всю оставшуюся жизнь. Но некоторые церковные служители пользовались своей огромной властью и авторитетом отнюдь не во благо своего народа. Их права наряду с правами богатых и влияте-льных по отношению к беднякам были абсолютными. И они пользовались своим влиянием для того, чтобы продавать людей туркам, персам. Это творилось на глазах у всех и довольно часто. Они отбирали самых лучших девочек и мальчиков, чтобы продать их за большую цену.
Дидебулы – князья – тоже пользовались безграничной властью над бедными девушками и даже замужними женщинами. Чтобы истинные слу-жители церкви не мешали им и продажным церковникам творить, что они хотели, будущего епископа выбирали еще в колыбели из многих детей. И если выбранный не нравился царю, на сторону избранного младенца ста-новилось все духовенство, начиналась жестокая война, во время которой похищали людей целыми деревнями, а затем продавали в Турцию или Персию. Торговля людьми считалась самым прибыльным делом. Причем поводом к повсеместной торговле крестьянами могли быть самые простые, бытовые обстоятельства. Епископы присвоили себе право развести или вновь соединить в браке людей разведенных как только они пожелают. Того же из супругов, кого признавали виновным, посылали на продажу. Недовольный супружеством мог отпустить или выгнать жену и временно брал новую, и так часто, сколько хотел – только деньги платил, подобно туркам.
В Мегрелии в монастырях и семинариях воспитывалось много мо-лодежи. Причем женских монастырей, где обучали девочек, было гораздо больше, чем мужских. Девушек-монахинь, принявших постриг,  дидебулы довольно часто приглашали на службу в свои дома и, что было совершенно удивительно для западных путешественников, они крестили их детей, оформляли свадьбы, отпевали и отправляли многие другие церковные функции.

***
Однако были родители, которые отдавали своих девочек в монастыри не только для того, чтобы те получили образование и развили свои таланты, а для того, чтобы впоследствии можно было подороже их про-дать. За красивую девочку, умевшую петь, рисовать, играть на музыкаль-ных инструментах, рукодельничать платили во много раз дороже. Таланту же, лишенному красоты, на рынке не давалось преимущества. Такая женщина приравнивалась к простой рабыне.  Такие родители, лишенные человеческих чувств, нетерпеливо следили за расцветом прелестей своего дитя. Каждая новая черточка, добавлявшая красоту дочери, наполняла мать радостью, но вызвано это не материнской любовью, а отвратительной мыслью о том, что это принесет больше золота при продаже девочки осману.  Последние имеют обыкновение покупать этих красавиц не для себя, а для работорговцев, которые на других базарах с большей выгодой продают обреченных девушек хитрой базарной черни.

Женщин похищают банды османских курдов, которые устраивают набеги в грузинскую страну именно с целью захвата женщин. Эти бандиты на лошадях  похищают грузинских красавиц, осмелившихся отойти от родительского дома в сопровождении подруг или юных прислужниц. Похищенную женщину бросали на лошадь как харахуру (барахло) и молниеносно переправляли в Турцию.  Турки совершали набеги с такой быстротой, что никто не успевал что-нибудь вовремя заметить и спасти несчастных. Пленницы претерпевали все ужасы многодневного перехода по пустыне, прежде чем обретали свое новое место жительство. Бандиты заботились только о том, чтобы накормить и защитить от пекла. В этом случае создается впечатле-ние, что речь идет о стаде животных. Пастухи ведь тоже заинтересованы, чтобы падеж скота, болезни или худоба не отразились на цене, которую они получат за скот. Усталость и переживания, которые испытывают пле-нные женщины в начале путешествия, нередко судьбоносным образом от-ражаются на их внешности и снижают их стоимость в глазах похитителей.
Как только бандиты чувствовали себя в безопасности, они тотчас надевали на своих пленниц мешки, чтобы солнце и другие факторы не причинили вреда хрупкой красоте прекрасных созданий. Эти мешки бандиты всегда имели при себе.
(Продолжение следует...)