мост

Привычности. А теперь представь, что ты – не ты. Что нет такой вот тебя, есть другая. А ты – словно со стороны, подошла заглянуть – что же происходит. Большими глазами с небесной окаемкой ты впитываешь в себя самое свое существование в параллели.  И, неузнанная, гуляешь по страницам, отпечатывая буквы на ладонях…

Вот здесь, на этой странице, кто-то читает тебе сонеты Шекспира. Сорок седьмой, для разлученных расстояниями, ограничениями или еще чем-либо влюбленных. Морскими ракушками выложено дно тетради, слегка прохладно в тени. Скрип качелей. Внезапно английские стихи сменяются испанской современной прозой, морское дно сменяется речным. Рио-Пьедро. Тихо, все разговоры смолкли. Все слушают, как слова рождают звуки. Вода отражается листвой майских соцветий вишни, дрожит натянутой струной еще не рожденной сирени. Чья-то любовь вдохновлено, с выражением рассказывает о волшебстве.

Осторожно перелистни страницу. Видишь? Она смеется. Удивительное что-то, невесомое. Собери ее смех в ладони. Он звенит мелким серебром, искрит беспечностью утра. Наивное. Уязвимое. Ее сердце – открытая рана, жаждущая прикосновений чьих-то пытливых рук, в нетерпении забывающих про одежду. Всхлипнула. Раскрылась покорностью, забилась желаниями. Вслух читает ей снова кто-то призрачную иллюзорность Петрарки. Лаура жива! Она бьется  в руках мольбами о бесконечности. Лазоревая листва. Так не бывает. Но ты узнала ее.

Открой, открой, не бойся. Разводы соленых потоков. Байрон написал своего Корсара. Беккер был непризнан, но окрылен. Одинокий свет ночника, мотылек разбился об стекло. Собирает пальцами пыль с подоконника. Замигал телефон – маяк жизни среди звезд беспокойности. Ты узнаешь этот голос? Через весь город. Читает вслух Киргетову. Уверенно, но уловить привкус дрожи очень легко. Волнение. Волны. Шторм. Утонуть, раствориться. Окрыленная, она падает в эти руки, живет касаниями. Музыка в наушниках – свое, на двоих. Словами разбить стальные двери и бетонные стены. Мост через вечность – Бах протянул им бумагу, чтобы сложить самолет. Настоящий. Ты ведь все это знаешь, просто смотри теперь заново.

Ты сохранила тот самолет? Он в кофейных пятнах. Вот здесь, на крыле, пролитый зеленый чай. Мокрое высохло. Вот тут кто-то раздавил ягоду клубники. Но голубоватая бумага все еще видна. Бережно смахни с него пыль мотылька, что когда-то разбился об стекло. Ты – это ты. Я – это я. Мы существуем всегда и везде. Запусти самолет в вечернее небо столицы. Протяни наш мост через вечность.