Дым веков

                (Эльфийская легенда)
               
- Динэрель, Динэрель!

Сармадин выкрикивал ее имя среди побуревших от времени камней, среди полян, где когда-то разводили костры. Кажется, дым еще вьется, и угли так теплы под босыми ногами.

На мгновение время, насмешливо замерев, исчезает, как туман, как дым костра, разъедающий глаза, и натянутой стрелой исчезает в облачной выси.

Облака… Сармадин не любил их. Достав из заплечной сумки флейту, он заиграл сумрачно-печальную и пронзительно красивую мелодию былого мира, ускользающего в воспоминаниях прошлого и видениях будущего. Но - мира, не желающего сдавать свои позиции. И иногда властно возвращающего былую, величественную древнюю силу, которой столько же веков, как этому небу или эти скалам, и морю… Морю, которое все еще хранило память былого, как хранит скрижаль, заботливо скрепленная сургучной печатью. Седое и молодое море, которое из прошлого плавно перетекает в будущее. День за днем, век за веком.

И когда в назначенный час радужный луч восходящего солнца и солнца закатного падает на гладь воды морской, то по солнечной дорожке открывается волшебный путь, узкая тропинка, тонкая как лезвие. Знающий да увидит…

Сармадин играл, играл так, как ветер в ночи гнет ветки. Облака покорно растаяли, и в просветах стало видно небо.

Он закончил мелодию, и она хрустальным эхом разбилась о волны. Шум волн на мгновение стих, и он внезапно прислушался. Этот голос! Он узнал его за сотни километров и времен.
 
- Динэрель! Где ты?

Ее голос в ответ звучал, казалось, с нескольких сторон.

Он спустился со скал и подошел прямо к кромке прибоя и снова взял в руки флейту. Море шумело под его ногами, такое же, как сотни веков назад. Он бестрепетно шагнул в воду, играя песню далеких  времен, соединяя в сложный узор чувства с музыкой…

- А первая волна смой следы слез.

Волна, схлынув, откатила обратно. Сармадин сделал еще шаг вперед. Брюки цвета упавших листьев были уже мокрыми по колено.

- А вторая волна укажи мне путь.

Волна чуть поменьше очертила неровный путь от него к большому камню у воды.

Глаза его были полны слез. Горечь утраты наполнила его мелодию, как бокал алого вина, налитого выше краев и упавший на стол. Бокал разбился, и осколки разлетелись радужными крошками хрусталя.

- А третья волны радости полна.

Эта волна мчалась издалека, набирая все больше силы, но, внезапно дойдя до середины берега, рассыпалась ожерельем жемчужных брызг.

Сармадин медленно брел, играя мелодию, и на минуту ему показалась безнадежной вся эта затея.

Но ноги сами собой шли вперед. А руки, хоть и дрожали, но продолжали держать флейту.
- А четвертая волна упади под ноги сама.

Волна снова прикатила, легка и стремительна, а затем море стало неподвижно как зеркало.
Он уже стоял по шею в воде, готовясь для следующего шага.
 
- А пятая волна  -  сыграла флейта…. - дай мне то, чего хочу я.
 
Море взвилось и забурлило, волны накатывали одна за другой, он едва успевал перевести дыхание. Из глубины моря появился смерч, образуя вокруг себя огромный водоворот. Из рук выпала мокрая флейта и упала на дно. Огромная волна, в три раза больше его ростом, окатила его и понесла вниз. Он падал, неуклонно и стремительно. Внезапно чьи-то руки потянули его к берегу.

Он открыл глаза, резко рванулся вперед и всмотрелся.

- Динэрель!

А море шумело у их ног, как и много веков тому назад. И у скал вновь запылал алый цветок костра. А потом настал штиль. И море выбросила на берег ракушки, водоросли, старые монеты и… флейту.

Сармадин поднес флейту к губам и попробовал сыграть.

- Она другая – сказала чуть слышно Динэрель. И покачала головой. - Вихри времен сыграли на ней свою песню.

Сармадин бережно положил на песок флейту там, где море выбросило ее. Со следующим приливом вода унесла ее.

А когда костер догорел, ветер разнес по побережью белый дым, кольцами стелющийся по песку.

И следы их ног исчезли, и скалы вновь надолго погрузились в чуткий сон. Но дым веков не тает.