Записки современного Пелида 4

1. Система
Сегодня дорогие дети мы с вами поговорим ни о чём. Впрочем как и на каждом нашем уроке. Потому что вся наша система образования бессмысленна. Слишком разносторонняя и распылённая. Слишком самонедостаточная. Мы учим вас сравнивать литературных персонажей, якобы так вы сможете анализировать и  понимать людей. Абсурд и фальсификация. Честно говоря, дети, я уже не вспомню тринадцать знаков после запятой у числа пи, да и зачем это мне. Наука наукой, а то, что мы с вами учим и зубрим - научные дисциплины. Это выдержки, классификация, задымление мозга и зачумление фантазии. Я не хочу чтобы вы повторяли то, что писали умные дядечки за пыльными столами. Я хочу научить вас понимать мир и любить его. Я не хочу ставить вам оценки и не желаю чтобы ваши родители покупали меня. Нет,  отказываюсь я разочаровывать. Чем раньше вы поймёте что такое истинное знание, тем раньше начнёте творить. Мир - это творение, неважно чьё. Важно, что жизнь всегда обновляется. Важно не то, что придумали псевдоумные учёные, только то ценно, что заключено в живой материи. Не будем тратить время бездарно. Больше движения, больше любознательности и крупица моих знаний, вот ваша цель. О юные, сколько в вас гармонии, и как не хочется мутить ваше сознание. О юные, Пелид скорбит над скелетом в своём шкафу.
2. Книга
Когда я держу в руках книгу, чувствую нежную твёрдость её корешка, хороший переплёт, я понимаю, что ещё держусь за вещественный материальный мир, который всегда от меня ускользал. Люблю книги, которые до меня ещё никто не читал, страницы которых не пожелтели и на них нет пометок карандашом. Хотя иногда интересно наблюдать историю книги, людей, перебиравших её страницы как чётки, кто быстро и импульсивно, а кто медленно и с расстановкой. Иногда перечитываю классиков, понимаю, что они становятся для меня историей, красивой, но прожитой, отголоском пары великих фраз в голове, эхом прошлой жизни. Но занимательнее всего читать книги, в которых автор делится с тобой интимным и сокровенным, не переходя грань, не ударяясь в пошлость и не навязываясь тебе. Таков Мураками. Книга бессмертна, именно потому, что кончики пальцев помнят её прикосновение, ласкающее, проникновенное. Книга бессмертна, потому что она хранитель наследия поколений. Книгу можно сжечь, можно топтать и топить в волнах негодования, но она была, есть и остаётся. Меланхолично безалаберный почитатель книги как образа - современный Пелид.