Игрушка. Глава 6-10

                __________________________
                Глава Шестая
                Тайны
                __________________________


Заветные, сладкие две недели поблажек пролетели, как один день. Короткий жалкий зимний один-единственный день.

Единственная радость за все это время, так это прогулки с Эмилем.
Я понимаю, что связывает нас дружба и только дружба, но в нем что-то есть. Что-то, что больше притягивает меня, чем «изюминка друга» в Браяне.

Вампир. Удивительно, но за все это время он ни разу не проявил себя каким-то монстром или сверхчеловеком (кроме назойливой грубой телепатии). А так, все даже до обиды тривиально.

Я раз десять умоляла его показать клыки, настоящие клыкища, а не те жалкие отростки, что были едва больше моих (в силу разницы пола, роста и т.п.). В общем, Эмиль – хороший друг, но жалкий вампир. Не верите? Я тоже не хочу себе верить.

***
Что может быть лучше, чем большая перемена,  ты валяешься на зеленой траве под столетним дубом, да достаешь вампира своими недалекими мыслями?
Что? Что? НИЧЕГО!


- Ну, вот и все. Капец мне, - наигранно разрыдалась я и уткнула свое лицо в ладони.
- Ужас, Габи, физкультура – это еще не конец света.
- Для вампира – может, и да, а вот для таких, как я, - это самоубийство… нервов, мозга и тела.
- Таких как ты? Это каких? Калек от природы? Или ленивых нытиков?
- Нормальных людей.
- То еще мне нормальную нашла. Мега осветитель жизни вампиров. Что? По ночам покатываешь статейки для журнальчика?
- И это обозвался мой верный фанат?
- Скорее, верный злой критик.
- Ой, ой, злюка мне нашелся. Ладно, - скорчив на прощание печальную рожицу, я сменила свое положения с «ленивец» на «приговоренный раб». Радостно потянувшись, подняла все свои тетради с земли, захватила рюкзак и дико зарычала:
- ФИЗКУЛЬТУРРРА!
- Ужас. Габи, ужас! – выровнялся рядом со мной Эмиль. – Давай я хоть тебя отведу, а то точно с позором сбежишь от злого зверя «физ-ра».

Показала ему язык.

«Хам».

- Я все слышу, слышу.
- Знаю, знаю,– язвительно перекривила его и поплелась в сторону спортзала.


***
А вот и кат собственной персоной. Гудвин Хойк. Чтоб его…
И пусть мои одногруппницы без ума от его «невероятной красоты», «терпкого меда», «пухленьких губок бантиком», и «безумно добрых» глаз, я едва сдерживаюсь от скрежета зубами из-за злости и ненависти.

- И так, раз все на месте, давайте, четыре кружка для разминки.
- ЧЕТЫРЕ?
- Четыре? Кто сказал четыре? ПЯТЬ. Пять кругов для разминочки. Еще вопросы?
- Так дождь моросит, - не унималась я.
- Моросит – не идет. Или мне что… за тобой бегать с зонтиком? А ну марш догонять остальных. Раскудахталась.

«Урод!»

Не удивительно, что на втором ну оч-ч-чень «маленьком» круге я едва не упала на землю. Ноги подкашивались, слаживались в двое, словно сломанные спички.
Внутри все неистово жгло.
Моя бедная селезенка разрывалась на части.

«Ублюдок!!!»

Стоп.
Что это?
С этим гадким Гудвином стоит мой Эмиль и мило беседует. Даже улыбается. Он что, издевается? Неужели он не видит, как этот гад убивает меня? Убивает своим адским «сЫпЫортом!!!»


- Ладно, отдохни иди.
- Я и без Вашего ладно, знаю, что мне делать. Гори синим пламенем Вы и Ваша физкультура! – последнее слово я с особенным ядом произнесла.

Бросив мимолетный злой взгляд на ухмыляющегося Эмиля, я побрела в раздевалку. Побрела? Я сказала «побрела»? Не-е-ет!!! Поползла едва не на четвереньках.

Сидеть в одиночестве в раздевалке оказалось еще больше невыносимей.
Но, но, но…
Законный душ оказался достойной платой за мои страдания!

- Боже, Габи, этот твой чудной синяк так и не сходит, - заботливо, с искренним чувством переживания и сострадания, прошептала Мелани, и невольно погладила меня по плечу.

- Синяк?

- Угу.

- О, - неожиданно к нам подскочила наша общая знакомая Мередит (так и сует везде свой нос), - какое забавное тату!

- Какое это тебе тату? – злобно прорычала Мелани.

Я лишь рассмеялась в ответ.

- А что? Вот отчетливо видно иероглиф. Но только зря ты такой выбрала. Лучше бы любовь, ангел, сила… или что там еще.

- И что же я «выбрала»? – не сдержалась от издевки над больным воображением девушки.
- Смерть, - и она, с совершенно серьезным выражением лица, коснулась указательным пальцем моей кожи, синяка. - Вот, отчетливо видны знаки, -  провела несколько невнятных линий на моем теле.

- Да пошла ты, - не выдержала Мел и резко, грубо, совершенно не свойственно для нее, отдернула руку Мери от меня.

- Хм, странные, - нервно фыркнула девушка и ушла в раздевалку.

- Не слушай ее.

Легко сказать.

Но все же попыталась больше про это не думать.

Так, Габи, я сказала: «НЕ ДУМАТЬ».

***
Удивительно, с тех пор, как я вернулась к занятиям, так больше не натыкалась на эту белобрысую лахудру Матильду. Нет, она была в колледже, ее не раз видела Мел, но я так на нее и не наткнулась. Да я, вообще-то, и не искала встреч, и она, видимо, тоже.

Но забывать нельзя. Нельзя, ведь едва расслабишься, как … нож в спину.

***
Забавно, как нелюбимый предмет может поделить жизнь на «до» и «после».
Едва наступал вечер пятницы, как я уже тряслась от злости в предвкушении физкультуры во вторник, но едва наступал вечер вторника, как я уже закипала от ожидания пятницы и заветной встречи с Гудвином.

***
- Габи, девочка, ты все рекорды побила. Нет на земле никого медленнее, чем ты.
«Да нет уж, ваш мозг на первом месте».
- Стараемся, стараемся, мистер Хойк, - язвительно прорычала я сквозь зубы.
- Но как так можно? А вдруг тебя маньяк начнет преследовать? И что ты будешь делать с такими скоростями?
- А маньяк симпатичный?
- Очень, очень симпатичный, - иронично улыбнулся Гудвин.
- Тогда постою, подожду, а там первой наброшусь.

Дикий хохот девочек раздался перебил воцарившуюся тишину. Даже наш «супер-пупер» серьезный Хойк улыбнулся.

- А если страшный-страшный?

- Все равно наброситься, - не удержался кто-то из толпы.

- О да, да, никого не отпущу, - с наигранной злостью и угрозой зарычала я сквозь смех.

***
- Давайте, девочки, живее, живее. Встали, походили. Километр – это лишь разминочка, а вы уже плачете. Давай, давай, ходим, ходим, не останавливаемся, а то вынудите мне вам кросс прописать для профилактики лени.

Мозг себе пропиши.

Нет, я не понимаю. Как мой Эмиль может общаться с этим придурком?
Гудвин Хойк. Весь такой из себя умный, правильный, рассудительный. Павлин с золотыми перьями, а не преподаватель физкультуры!


***
- Эм, твоя Габриелла просто заноза в пятке. Достанет любого.
- Да… она такая. Моя боевая Габи.
- Иногда мне хочется ей скрутить шею.
- Ню, ню, низззя.
- Нет, пойми меня правильно. Я могу закрыть глаза на ее ненависть ко мне, на ее постоянное нытье и нежелание шевелиться, но какого хрена она пытается еще при всем этом меня доставать?
- Ну, не любит человек спорт.
- Спорт спортом, но меня она срывает с катушек. А эти ее неглубокие тупые злобные шутки? Ее постоянные ругательства. Я не понимаю, как ты, с твоей-то гордостью и самолюбием, все это терпишь. Сумасшедшая зараза. Вот кто она!
- Гуд, я тебя понимаю, но все равно… все равно мне все это в ней нравится. Дерзкая, бросающаяся из крайности в крайность, горделивая сумасшедшая стерва. Именно за это я ее … и ценю.

***
Едва Эмиль соизволил оторваться от своего дорогого Гудвина, как я тут же прискакала ему навстречу.

Скорчив гримасу великомученицы, обижено скрутив губы дудочкой, я засюсюкала своему вампиру:
- Вот видишь, как он надо мной издевается!
- Да на тебе пахать и пахать нужно, буренка!
- Ах, так? – прижмурилась от наигранной злости.
- Но,… а как? – не унимался Эмиль.
- Гнусный паршивец! И ты туда же! – злобно пнув в бок, я зарычала ему на ухо.
- Ох, ох, - от «невыносимой» боли он скривился и тут же, мгновенно схватил меня в свои объятия и прижал к груди, лишая возможности шевелиться. – Я и забыл, какая ты у меня драчунья. Коварные «стратегии» удара в челюсть, в нос, по яй… эм, ниже пояса.
Дикий смущенный хохот.
- Между прочим, я уже извинилась за тот случай. Это было действительно нечаянно. И потом, тебе, как вампиру, предстоит быть более собранным, чем то, как ты себя ведешь.
- Вах, вах, заговорил Гуру Упырей.
- Он самый, - рассмеялась я в ответ, потопая в его объятиях. Удивительно. Лишь только в такие моменты я безумно счастлива…
- С тобой попробуешь быть собранным, неадекватная сорвиголова.
- Я, вообще-то, очень даже спокойный ребенок.
- Да, да, я так и понял. Слушай, Габи, я не пойму, ты такая боевая, а в тот вечер так быстро сдалась. Зная тебя теперь, я бы поклялся, что ты должна была первой наброситься на ночного незнакомца и заколотить пару хрупких деревьев ему в грудь, даже не выясняя, что он вампир. А ты… как ты могла так позорно сдаться?
- Я просто тебя пожалела.
- А! Вот оно что, а я-то думал…- расхохотался Эмиль. Нежно, ласково, добродушно, все еще прижимая меня к сердцу…

***
- Габи, ты же обещала.
- Когда это я тебе обещала?
- Ты обещала, что будем отрываться в колледже на полную. А теперь что?
- На полную, это не значит, что я обязана тащиться на это «пати». И потом, Браян, ты не боишься раскрыться перед Мелани с твоей той, тайной, известной только мне и Крису, «прелестной» стороны?
- Ой, неужели я на всех диско в неадеквате?
- Браян, милый, я в тебе всегда уверенна. Дело стоит только за тем, что ты первое сделаешь: напьешься, а потом накуришься, или наоборот – сначала накуришься, а потом напьешься.
- Но ты же терпишь меня.
- Терплю, потому что я и без дури и выпивки сумасшедшая.
- Ой, сумасшедшая. До этого статуса, детка, еще дорасти нужно. В общем, собирайся, одевайся, а я жду тебя в буфете.
- А Мелани?
- Мелани давно уже собралась, еще час назад. И теперь ждет меня в буфете. Ой-йе-йе, йе, йе, - заорал почти на все горло мой неадекватный друг и удалился из комнаты прочь.

Идиот.


***
- Мелани, прости Браяна.
- Да ничего.

Девушка краснела и зеленела попеременно.

Да уж, моего мальчика показывать не всем можно.

Вы видели дикую обезьяну на дискотеке? Нет? Тогда приходите к нам.

Хотя, я думаю, Браян здесь не один такой. Целый полк обезьян.

Что же, пора и мне с ними слиться.

Идиотски веля бердами, я стала пробираться в пляшущее сумасшедшее студенческое море.

***
- Эмиль, неужели «МУЖИКИ, действительно, не танцуют»? Или это только упырчики таким болеют?
- Упырчики, упырчики.
- Не верю.
- Придется. Придется поверить.
- Что-то не получается.
- Тогда у Гудвина спроси, - все тем же веселым, шутливым голосом прошептал Готье.
Но на его лице не было улыбки.
- Гудвина? – мои мысли застопорились, - А он здесь причем?
Я боялась себе признаться.
Моментально музыка ушла на второй план.
В голове все сжалось. Сердце ойкнуло.
В горле все пересохло.

Я смотрела ему в глаза и искала, искала отрицания.

Но ничего. Ничего, кроме выжидания моей реакции.

Я молчала и едва дышала.

Эмиль наконец-то ухмыльнулся.

Я рискнула.
- Он… он тоже,… тоже? – едва не проглатывая язык…
- Ой, я проболтался, - изображая наигранные удивление, испуг и переживание, со лживой обидой поджал губы.
- Зачем ты мне это рассказал?
Я всматривалась ему в глаза, и боялась даже предположить мотивы такого поступка.
Это не просто «таинка», такой себе безобидный «секретик» друга.
И даже не «шальное» прошлое, не скелет в шкафу.
Это - смертный приговор. Обеим сторонам.

Тайна существования сверхъестественного – единственная тайна, почитаемая всеми во всех мирах. Безотговорочно и без исключений. Это закон, за нарушения которого, как бы не печально звучало, наказание – смерть.

Улыбка наконец-то пропала с его лица.
- Что бы знала, - коротко, резко, прошептал Готье мне на ухо, а затем оторвался, резкий шаг вперед. И все, скрылся в толпе. Исчез из виду.
Ушел прочь.
Сбежал.
Оставив меня саму. Наедине. Со взрывающимся мозгом.
Стоящую в шоке, с широко раскрытыми глазами и ртом.

Гудвин - вампир.

Зачем?

Зачем Эмиль рассказал мне это?

Тысячи вариантов. Но лишь один верный ответ.
И я боюсь его даже предположить...


                __________________________
                Глава Седьмая
                … И как теперь жить?
                __________________________


Да уж. Снова тяжелое горькое утро. Нет, что бы спать до упора, часов до четырех, а то… вставай!

Видишь ли, учеба завет, кричит, визжит, требует.

Стащив с кровати свои конечности, я поплелась умываться.

И зачем люди придумали зеркало? Что бы пугаться и ненавидеть себя еще больше?
Мои бесстыже обстриженные волосы стояли дыбом, словно настоящий взбесившийся еж. Вот только «иголки» были слишком невнятными, спутанными. Больше напоминало все это взъерошенную скирду сена.

Бурная ночка?

Я мало что помню, но уж точно знаю, что ни за что краснеть не придется.

Возвращались мы домой втроем: я, Мел и Браян. Все было более-менее цивилизовано, и даже не пришлось тащить Вейса на своих плечах.

Нет, он все же не был трезв, но до комы, слава Богу, было ему еще далеко.

Что же, появление девушки, нормальной девушки, в его жизни пошло на пользу.


- Мелани… Мелани?

Вряд ли она уже встала.

Стоп.
Кровать застеленная.

Одежды нет.

Она не ночевала "дома"?


Мелани…

Стоп. Стоп. Взять себя в руки.

Включить мозг.

Неожиданный стук.


В силу женской солидарности я не скажу, не опишу то состояние, в котором вернулась моя подруга.

- Мел, ну ты даешь.

За ней тут же ввалился в комнату Браян.

- Виноват, каюсь. Влюбился. И украл красавицу. Бить будешь?

Я понимающе улыбнулась.

- Буду. Но с тебя все равно чай и бутерброды.

- Как всегда! – радостно улыбнулся Браян и тут же вынырнул в коридор, а спустя минуты донеслось цоканье посуды на кухне.

- Послушный мальчик. Но мальчик - идиот. А вот ты, Мел. Ну, ты даешь.

Покраснела.

- Понимаешь, - начала было путаться в слогах.

- Просто, ты его толком еще не знаешь.

Она пристыжено закусила губу. Глаза уставились в пол. Тяжело вздохнула. И все же выдавила из себя.
- Но я его люблю. И пусть это слишком быстро, в какой-то степени страшно, страшно рисковать вот так, безумно, безрассудно, но я думаю, что это того стоит. Да и потом, я устала жить по правилам и канонам.

Я улыбнулась.

Как я ее понимаю...

Раз это ее. Раз он для нее тот, ради которого «стоит» рисковать, то тут уже ничего не поделаешь…

Как там Браян говорил…
Станем полноценно взрослыми и самостоятельными… Свободными?


Лишь бы не пришлось жалеть.

***
- Что-то наш Эмилюшка опаздывает, - язвительно прокричал Крис как будь-то сам себе, и затем сел мне на парту. – Не знаешь, почему это так? – вкрадчиво прошептал мне в лицо.
- Наверно, готовит твои документы на исключение.
- А может твои?

Я промолчала, лживо улыбнулась.

Да уж, если бы это опаздывал Гудвин, то я бы в фанфары стала трубить, но теперь,… теперь мне было слишком не по себе. И от чего-то даже страшно.

Вытащила плеер из рюкзака.
Капельки в уши. Звук на всю.

Но мысли все равно визжали в голове, заставляя от нервного напряжения дергаться на месте.

Вчера он ушел, не попрощавшись.
А сегодня и вовсе не пришел.

Нет, нет, это - чушь. Чушь.

Брысь, гадкая мысль, брысь!

Но что-то предательски ныло в груди и грызло горло.


Дверь отворилась.

К нам зашел декан.

Все, как заговоренные, задергались на местах, приводя себя в порядок.

- Да, ладно уже, не ерепеньтесь. Я не катом пришел, а только посыльным. Сегодня у вас преподавателя не будет на Истории, но завтра уже точно придет замена, так что не опаздывать и быть в исключительном порядке всем. Я проверю.

Дикий визг. Дикий всплеск.

Кто подбрасывал тетради к потолку, кто - рюкзаки, кто – книги.

Радость. Неистовая радость и целая буря положительных эмоций.


Лишь я одна, со стеклянными глазами, с нервно зажатым плеером в руках, захлебывалась слезами.


Не знаю почему, не знаю откуда, но во мне всегда было такое чувство, чувство, что наступит этот момент, момент, когда он просто исчезнет. Исчезнет из моего мира.

Но все произошло так быстро. Да что там? Я не готова, не готова его отпускать. И вряд ли когда смогу.

Но он - вольная птица. А я, а я… я – так, игрушка.

Все было так хорошо, так красиво, и резко пуфф - и исчез.

Он не хотел дожидаться равнодушия? Привычки? Холода? Ссор?

Я не понимаю…

Вампир. Высшее существо. Он всегда был для меня простым Эмилем, таким же сумасшедшим, как и я, таким же… оторванным от нормального мира. Таким же искренне ненавидящим и одновременно любящим людей.

Я не понимаю. И не пойму.

Я буду его искать, бесспорно, его буду искать, но почему-то я снова уверенна,… уверенна в том, чего всем естеством не хочу. Я уверенна, что его не найду.

Уж он-то постарается.

***
На сегодня для меня пары закончились.

Я лежала в кровати, всматривалась в потолок и понимала… Нет, я ничего не понимала.

Сначала он спасает меня, затем мы становимся лучшими друзьями (словно пари вообще не существует), а дальше… он рассказывает мне о Гудвине, его друге, и уходит. Исчезает, подобно привидению.

Я догадываюсь, что вероятней всего он хотел мне показать того, кому я смогу доверять. После его ухода.
Или нет?

Или что бы я была осторожней?

Бррр, стоп, Габи. Температура мозга начинает резко повышаться.

Остановись…

Неожиданно раздался бешеный стук в дверь.

- Браян?
- Габи, ты чего слиняла? У нас через двадцать минут модуль. Давай, подрывайся, поднимайся, одевайся и потопали.
- Да гори оно все синим пламенем.
- Нет уж, моя деточка. Я бежал сюда не просто так, и ехали мы в колледж не для того, что бы дни в депрессии проводить.

Самым наглым, грубым способом, ухватившись мне за обе руки, Вейс стащил на пол с кровати.

- И что? Понесешь на пару?

- Если нужно, то понесу, а будешь себя плохо вести – потяну.

- Браян – ты урод.

- А ты - тупая. Так что собирай манатки - и на модуль, иначе тебя точно исключат.

- А я не «против».

- Зато я «против». И неужели ты хочешь так быстро вернуться к своим истерическим родителям, которые тебя за такой пролет съедят заживо?

- Нет, истерические родители – это зло.

- А вот довольные дочерью – просто прелесть, так что – мигом.

Обижено показала язык. Все же он прав.

Да, вот за такое я и люблю своего Вейса. Когда мой мозг выключается, то включается его. Мы как сиамские близнецы: с одним серым веществом на двоих.

***

НЕТ? НУ, РАЗВЕ ТАК МОЖНО?

Я приползла на этот, какое бы «цензурное» слово подобрать, модуль, а преподаватель, видите ли, поменял планы и великодушно перенес его нам на вторник. Нет, ну ни урод? Нет?

***
Сумасшедшие дни. Болезненные ночи.

Сны. Ненавижу сны. Они слишком реальны. И в них я слишком… счастлива. А от этого намного болезненней потом,… потом, когда возвращаешься в реальность.

Там мы любим друг друга. Там я вместе с ним...
А здесь…

Открываю глаза – и все проходит, улетучивается, хотя и оставляет по себе глупое чувство того, что все это было настоящим, реальным… Это остается во мне, остается, как никогда… а еще горький привкус разлуки, такой реальной разлуки, грусти и не желания жить… Жить в таком мире… Мире, где его нет.

И снова я плачу.
И снова реки горьких слез.

Удивительно, несмотря на то, что сны такие размытые, и я не вижу его лица, все же знаю, кто это. Знаю, что это мой Эмиль меня обнимает, что это мой Эмиль мне шепчет на ухо, что это мой Готье пытается меня нежно, ласково, заботливо воспитывать, шутить и злить. Что это мой Эмиль меня целует.
И не важно, что я его не вижу. Он есть, он рядом. И он меня любит.

Но это лишь сон.

Фух.
Выдохнуть.
И не вдыхать, дабы задушить слезы.

Проглотить последнюю соленую каплю и собраться с духом.

Учеба.

Меня ждет реальность. И пока приходиться в нее окунаться.


Прошло уже две недели. А я так и не решилась сходить к Гудвину. Я даже не решилась прийти к нему на уроки физкультуры.

Не могла. И все.

Даже в дни «Великой злости» на спорт, я себе такого не позволяла.
Обычно со скривившейся рожей приползала на пару и валяла там дурака, лишь иногда выполняя указания уже взбешенного Хойка.
А теперь. Теперь все иначе. Мне тяжело. Слишком тяжело. И те физические мучения, что были раньше, не вкладываются и в десятую часть уровня нынешних, душевных.

***
- Ты снова не идешь? – вкрадчиво прошептала Мелани.

- Не иду.

***
Я брела по пустынному коридору. Всматривалась в окна. Но они закрывали от меня мир, показывая лишь меня саму.


Уже давно стемнело.

Почернело и у меня в душе.

Снова вечер.

Снова близиться ночь.

И снова будут сны.

Надеюсь, что о нем.

Надеюсь, и корю себя за такую надежду.

Но он - моя боль. Моя сладкая, жгучая боль…

А может… проще умереть?

Я апатично зажала кнопку лифта и почему-то боялась ее отпустить.

Сумасшедшая.

Не хотелось идти в общагу.

И не хотелось находиться здесь.

Раствориться.

Идеальный вариант: пуфф - и нет.

Двери отворились.

Ненавижу, когда в лифте уже кто-то есть.

Предпочитаю ездить в одиночестве, чем с незнакомцами.


Когда-то бы я сказала, что этот парнишка невероятно красив, но сейчас единственный тип мужчин, которые мне могли понравиться, так это вылитые копии Эмиля.

Нет. Только Эмиль.

Зачем мне копия?

Я обреченно облокотилась на стенку лифта и снова погрузилась в свои мысли.

Попутчик любезно повторно нажал кнопочку первого этажа.

Двери закрылись. Поехали...

Время тикало.

Секунда, еще секунда, еще… и еще.

Вдруг неожиданно лифт дернулся.

Остановился.

Застрял.

Но едва я смогла понять, что происходит, как в то же мгновение незнакомец оказался рядом, так быстро, так невероятно быстро, …и так близко.

Осознание происходящего ко мне пришло слишком поздно, поздно…, его руки уже ухватились мне за горло и грубо, резко, сильно сжали, так что едва могла дышать.

Всматриваясь своими черными дьявольскими глазами в мои, он глубоко вдохнул мой запах, от чего я еще больше поежилась.

Немного послабив хватку, нестоящий зверь в человеческой плоти зарычал мне в лицо:
- Кто твой хозяин?
- Что?

Страх опутал меня с ног до головы, лишая права нормально соображать, понимать, дышать...

Горло болело от той невероятной силы, с какой сдавливали его. Казалось, я захлебывалась своими собственными гландами.

Он слегка попускал хватку, давая вырваться моим словам наружу, но едва получал «неправильный» ответ, как снова сдавливал мое горло со всей дури, едва не ломая мне позвонки и не сплющивая горло в блин.


- Кто?!! Отвечай!!!
- Я не понимаю… - хрипела я, на сколько это было возможно.


Едва дышала. Едва он позволял мне дышать.

- Отвечай, иначе я сам!!! – дико зарычал маньяк.

В глазах все стало мутнеть. Едва голова не шла кругом.


- Не понимаю…
И снова неправильный ответ.
Сорвался.
Моментально его лицо скривилось в оскал, а затем резко, неожиданно, верхние клыки выдвинулись вперед.

Дико зашипел.

Руки разжались, но едва смогли выпустить мое горло из объятий, как обхватили за плечи и еще сильнее сжали, прижали к груди. Мои кости едва не рассыпались на мелкие куски.

Еще мгновение – и я почувствовала дикую боль в горле. Неистово жгло, пекло, разрывало на части.

Я хотела кричать, но от оцепенения не могла пошевелить даже языком.

Оставалось лишь ждать. Внутренне, немо изнемогать от бешеной боли, изнемогать, терпеть и ждать.

Что это?

Боже!

Тошнота сдавила горло.

Фу.

Оно начало зализывать свой укус?

Я немо плавилась от ужаса и страха.

Буквально еще секунда, и вампир отдернулся от меня, а затем, еще раз взглянув в глаза, резко отшвырнул от себя.

Улетела в угол, словно тряпичная кукла.

Развалилась на полу.


Боялась даже дернуться.

- Эмиль Готье. Что же, мило, очень мило. Передавай привет.

Едва я смогла моргнуть, как вдруг лифт снова дернулся и поехал.

Вампир уже стоял в другом конце грузовой кабины и, с искренне непринужденным видом, всматривался в дверь.


Необходимо было встать.

Я не понимала, что происходит.

Но, так или иначе, никто не должен узнать, что произошло.

Никто из людей.

Я поспешно зашевелилась на месте, пытаясь выровняться на своих дрожащих ногах.

Неужели он меня отпустит?

Не убьет?

А как же тайна?

Готье.
Готье.

При чем тут Готье?
Хозяин?

Все еще испуганно поглядывая на вампира исподлобья, пыталась поднять с пола разбросанные свои вещи.
Судя по всему, все закончилось.

Я косилась на него взглядом. Было страшно сделать вдох.

Едва слышно сопела в две дырочки и молила о конце этой долгой, ужасной поездки.

Лишь бы он не передумал оставить меня среди живых.

Снова скачок кабины.
Остановились.

Еще секунда – дверь распахнулась, и вампир вразвалку вышел наружу.

А я, я все еще стояла прижатая к стене, боясь шевельнуться.

Двери уныло смотрели на меня, прося уже их отпустить, дать им закрыться.

Робкий шаг наружу.

Я вытолкала себя из лифта.

Жива.

***
(Гудвин)

Я сперва не поверил своим глазам.

Смотрел и боялся пошевелиться.

Боялся каким-то своим неуклюжим движением или словом сделать еще больней.

Но она стояла у дверях, не шевелясь.

Слезы обреченно срывались с ее ресниц и диким ручейком котились по щекам вниз.

Ребята в зале стали косо посматривать.

Нужно что-то делать.

- Ребекка, проведи до конца разминку, а дальше за мячи и отработайте броски в корзину с права.

- Хорошо.

Я закусил от боли губу.

Невыносимо ее видеть такой, но все равно придется резать по живому.

Подошел ближе.

Глубоко вдохнул и… решился.
- Привет.

Молчала. Молчала и плакала. Удивительно, но даже не взглянула на меня. Ее взгляд был пустым и отстраненным.

- Пошли ко мне в подсобку, поговорим.

Я обнял ее за плечо, пытаясь ненавязчиво, без грубой силы развернуть ее в нужном направлении.

Буквально секунда оцепенения, а затем она дрогнула, но все так де не поднимая на меня взгляд, развернулась и сама пошагала в нужном направлении.

***
Я зашла. Дверь захлопнулась.

- Присаживайся, - послышался растерянный голос Гудвина.

Подчинилась.

- Габи, я рад, что ты все же решилась и пришла.

Да уж.

- Я понимаю, как тяжело тебе дался этот поступок. Но он все же был необходим. Я сам пытался не раз начать с тобой разговор, но…

Подняла на него взгляд, уставилась в глаза. Что но?

- Но я знаю, как тяжело видеть того, кто неизменно напоминает…

- Все в моей жизни напоминает Эмиля.

Гуд понимающе кивнул головой.

Но действительно. Я смотрела ему в лицо, а видела рядом лишь своего Готье. Своего Эмиля.

- Я знаю, что тебе он рассказал про меня. Мой секрет.

Резко отдернула взгляд в сторону.

Тяжело сглотнула.

- Да ничего, я заранее об этом знал и дал добро.

Удивленно взглянула на него.

Никогда не замечала, какие у этого… человека грустные, добрые, отзывчивые глаза.

- Габи, я готов ответить на все твои вопросы, рассказать, что тебе необходимо знать.

Знать?

- А также готов выслушать то, что наболело. Я готов.

И в подтверждение закивал головой.

Я смотрела ему в глаза… и верила.

Удивительно, как я могла до этого ненавидеть? Но может, все это лишь обман зрения и слуха? Ложь?

В дверь постучали.

Гудвин подскочил на месте, словно вор.

Если бы не его дикая бледность вампира, то точно бы покраснел.
- Да.

Деревянное полотно дрогнуло.
Вошла Мелани. Моя Мел.

- Мистер Хойк, двадцать минут до конца пары. Можно мы уже пойдем в раздевалку?
- Да, … да, конечно. Идите. Только свет в зале выключите и захлопните дверь.
- Хорошо.

Ее взгляд вопросительно заплясал на мне.
- Тебя ждать?

Ждать?..
- Нет.

- Но уже поздно.

- Сама дойду.
- Я проведу, - неожиданно встрял Гудвин.

Наши с Мел взгляды встретились. Ее брови все еще были застывшие в удивлении, а глаза с ужасом молили объяснить.

- Да, иди, все нормально, - нехотя выдавила из себя я.

- Ладно, - растеряно прошептала Мел и робко захлопнула за собой дверь.

Гудвин торопливо подскочил к замку и защелкнул его на пару оборотов.

- Что бы никто не отвлекал, - попытался оправдаться Хойк и, все еще с растерянным видом и неловкостью предстоящего разговора, присел рядом на стул.

Я молчала. Молчала и послушно глотала слезу за слезой.

- Габи, мне жаль, что все так вышло. Честно. Очень жаль.

- Меня сегодня укусил вампир, - апатично прошептала я, перебивая его заговорочные бредни.

Снова тошнота в горле. Снова отвращение.

- ЧТО? – едва слышно прошипел Хойк. Глаза широко распахнулись от удивления, тело вмиг напряглось и застыло.

- Он напал на меня в лифте, - слезы с новой силой стали вырываться наружу. Я чувствовала, что уже нарастает настоящая буря, что вот-вот взорвусь. – Он пил мою кровь, - снова спазм тошноты, снова боль в горле. Я все еще чувствовала, отчетливо помнила, как он это делал. Он… оно,… оно, это гадкое существо …

- Как он выглядел? – голос Гудвина переменился. Стал жесткий, злобный, требующий.

- Не помню.

- Габи, это очень важно, - не унимался Хойк.

Ну, вот,… вот…, подкатила волна. Истерика стала безжалостно сжимать мою грудь, сжимать мое горло, сердце и душу. Разрывать и топтать.

Мир окончательно скатился в пропасть, оставляя по себе руины абсурда. Полного абсурда, который я не хочу принимать.

Все детские сказки о вампирах в миг превратились в настоящий кошмар. Кошмар без права на окончание, исчезновение, едва придет утро. Сны стали явью.

Теперь я отчетливо понимала, что все, что со мной случилось в лифте, - правда. Я теперь осознаю, что происходило, что он сделал со мной.

Вампиры. Теперь уж точно я знаю, что они существуют. Точно.

Сегодня я чувствовала дыхание смерти, я была в ее объятиях, а я отдавала ей свою кровь…


Но не успел вырвать первый крик из меня, первый писк, визг, как Гудвин ухватился мне за плечи и резко встряхнул.

- Габи, Габи, солнышко, не сейчас, милая, не сейчас. Ты должна собраться. Приди в себя. Как он выглядел?

Сквозь рев и сопли, я пыталась выдавить из себя внятные слова:
- Высокий, смуглый, волосы средней длины, темно-коричневые, бородатый. Карие,… черные глаза.

- Он что-то говорил тебе?

Снова спазм, снова гадкий комок в горле.

Я качнула головой в знак согласия.

Пыталась дышать.

Но невозможно…

Снова истерика. Снова визг и плач.

- Милая, - нежно прошептал Гудвин и неожиданно обнял. Ласково, трепетно, заботливо. – Не плачь, прошу, Габи. Габи.

- Он что-то про Эмиля говорил. Хозяина... ПРИВЕТ ПЕРЕДАВАЛ. – Это была последняя капля. И все… мир поплыл перед глазами. Я больше не могла остановить все то, что так долго рвалось наружу.

Не то хохот, не то дикий визг,
не то плач, не то сумасшедший крик.

Завыла. Завыла изо всех сил, изо всей ненависти, боли, обиды, отчаяния. Я выла, задыхаясь, захлебываясь болью.

Но ставало легче.

Казалось, что наконец-то из меня начало выходить, вырваться все то, что горело, кипело, рычало внутри все эти две недели.

Все, что было, что скопила, - отдала…



Гудвин молчал. Больше не требовал от меня ничего. Заботливо прижимал к груди, и просто понимающе молчал, молчал и ждал.

Ждал.

***

Объятия.
Странная штука.
Я уткнула свой нос ему в грудь и пыталась успокоиться. Но чем больше попыток – тем сильнее рыдания нарастали и взрывались одни за одними.

Чем больше жалел он меня, тем больше жалела и я себя.

Тем сложнее было остановиться.

Но и оторваться, вырваться я не хотела.

Было так спокойно. Беспечно.

Безопасно.

Я тонула в его объятиях, и черные краски начинали стираться. Темно-серые. Серые. Светло-серые.

Я пыталась больше не думать о плохом.

Гудвин и я.

Враг, который оказался мне другом?

Едва ли не единственным настоящим другом.

С тем, с кем я могу поговорить обо всем, не боясь за его и свою жизнь.

Ставало легче…

***
- Ты как?
- Нормально, - качнула одобрительно головой, и тут же пристыжено оторвалась от него. Вырвалась из тепла и ласки.

Его руки расслабились, нехотя сплыли с моих плеч.

Пристыжено улыбнулся.

- Я рад, что тебе легче.

- Я тоже.

И снова это обжигающее переживание в его глазах.
- Что? – решила первой переступить ту черту, которой так боялся теперь Хойк. – Я готова все с тобой обсудить. И постараюсь без слез.

- Хорошо.

Тяжело сглотнул. Глубоко вдохнул и замер. Замер на мгновение.

Выдох.

- И так, как я понял со всего тобой сказанного, так это то, что это был все же Ромул.

- Ромул?

- Да, Ромул. Ромул ди Стефано. Наш давний знакомый. Плохой знакомый. И очень давний. Я познакомился с Эмилем уже в те нелегкие времена, когда Стефано и Готье сражались, соперничали между собой. Власть, и не важно над кем и чем. Город, страна, мир. Это было постоянной игрой, игрой жеманства и холодной войны. Острота разума, коварность ловушек, хитрость боев. В общем, не мало прошли эти два вампира. Их ненависть друг к другу настолько выросла, что цапаться они стали даже за крохотные мелочи.
Им, просто, уже настолько стало тесно существовать в этом мире вдвоем, что были готовы воевать даже за букашку, лишь бы не досталось другому. Раз не убить врага, то хотя бы не дать ничего. Ничего, что ему важно.
В общем, время шло. Цели менялись, но суть оставалась прежней. И вот последняя их встреча привела к соревнованию за Игрушку.

- Игрушку?

- Игрушку, - Гудвин обижено закусил нижнюю губу. – Прости, но я скажу как есть.

- Давай.

- В общем, давно уже вампиры приняли тот факт, что невозможно жить отдельно от человеческого рода, отдельно от людей. Что, так или иначе, судьбы двух миров будут пересекаться, а значит нарушение Главного закона о таинстве так или иначе приговорено на вечное существование. Не знаю с кого это пошло, да мне и никогда не было интересно, но каждый вампир теперь может выбрать себе в «пользование», сосуществование любого… человечика. Условно мы называем их Игрушками, но это совсем не означает, что этот человек ничего не значит для вампира-Хозяина. Наоборот, в основном в этот статус возводили близких людей. Игрушка – это приближенный к вампирам. Меченый. Но и привязанный к своему Хозяину. И последний несет полную ответственность за поступки своего «чада». Это очень важно. Ладно, я не об этом сейчас. Выбрав цель, вампир клеймит ее – ставит печать Смерти. Иероглиф… на плече…
И на последнем слове он пристально уставился мне в глаза.

Внутри меня ойкнуло. Сердце сжалось. Дикий холодок побежал по коже.

Я ошарашено заморгала, а затем и вовсе отвела взгляд.

- Да, Габи, то самое клеймо, которое у тебя на плече. Печать. Эмиль сделал тебя своей Игрушкой. Но не из-за прихоти. И не для себя… Нет. Он сделал это ДЛЯ ТЕБЯ и только. Так он лишил возможности всех остальных вампиров читать твои мысли, лишил возможности воздействовать гипнозом, официально стал твоим хранителем.

- Гипноз? Вампиры обладают гипнозом?

- Да, - коротко отрезал Гуд. Тяжело сглотнул и застыл в ожидании моей реакции.

Я молчала.

Отвел взгляд. Снова задергались его зрачки из стороны в сторону, снова подбирал нужные слова…

- Клеймив тебя, Эмиль стал чувствовать твое местоположение, он с легкостью может отыскать тебя в любой точке планеты. И главное… что останавливает большинство вампиров от решения завести игрушку – он переживает боль, твою боль, как свою. Так что делая больно тебе, они делают больно и ему. В моральном и физическом плане. А если убить игрушку – довольно-таки сильно ранишь Хозяина, ослабишь, а иногда едва ли не убьешь его самого. В общем, иметь такой «багаж» очень опасно, сложно и часто неудобно и нецелесообразно.

- Но Эмиль обратил меня и бросил на произвол судьбы. И теперь каждый…

- Нет. Не так. Понимаешь, когда Мастер далеко от своего детища, то, согласно общепринятому закону, ни один вампир не имеет право даже коснуться Игрушки, иначе его ждет неминуемая смерть от других вампиров. Это равносильно выдать тайну существования нашего мира.

- Но меня,… меня этот Ромул…
- Габи, мне очень жаль, что я не рассказал тебе все это раньше, вовремя. Есть еще одна вещь, которую ты должна знать. Игрушки – это предмет зависти, эталон роскоши и самоуверенности вампира. Это - признак могущества. Знак угрозы остальным. Так что естественно, что первое, что они хотят знать, едва видят Игрушку, – Кто Хозяин, кто их потенциальный враг. И дабы не было лишних ссор – ты обязана назвать истинное имя Мастера. Соврешь или промолчишь – вампир имеет право узнать правду сам. И как ты поняла, для этого ему придется выпить крови. Крови Игрушки.
- И что, когда узнает?
- Одни это спрашивают по привычке, для того, что бы быть в курсе событий, а так же чтобы знать, кто его окружает. Другие – дабы вычислить и убрать конкурента.

- А Ромул?

- Ромул. Два года назад Ромул был здесь. Он что-то напутал, но, в общем, не важно, что и как случилось по началу, а главное то, что он принял флирт Эмиля с Матильдой за чувства. Глубокие чувства. И тут его задело. Задело не то слово. Мол, как это Эмиль счастлив. И вот оно – пари на «любовь». Выбора особого не было. Сыграл. Сыграл и проиграл. Искренняя любовь Матильды все же досталась ему, но вот Игрушкой она стала Ромулу. Обратил и вышвырнул. Уехал туда, откуда и приехал. Уехал и забыл.

- Эмиль любил Матильду?

- Если честно, то было у него к ней какое-то чувство. Интерес, привычка, не знаю… Но он так и не смог сделать первый шаг вовремя, а затем, затем… она стала меняться, портиться… и тем вовсе отпугнула Эмиля от себя. Меняться, или просто раскрылась с настоящей стороны. А затем появилась ты. Так резко, неожиданно и все перевернула в его жизни с ног на голову. И те твои нападения на Игрушку. Ты причиняла ей боль, и тем самым причиняла неудобства Ромулу. Ты напомнила ему о его кукле. И вот Ромул приехал. Что, в принципе, и ожидалось, судя по последним событиям. Но он не приехал ее спасать или оберегать. Нет. Зная Стефано, я готов клясться, что он приехал освободиться от своего груза. Прикончит… и все.

- Прикончит?

- Да, как хозяин, он имеет на это право.

- А что… иначе никак,… никак не освободишься?

- Есть. Всего три способа, как снять клеймо – смерть Игрушки, смерть Хозяина или целый ритуал, болезненный для двоих.
- Но не смертельный?
- Не смертельный.

Облегченно хмыкнула.

- Но Ромул не из тех, кто будит напрягаться ради кого-то. Ни друзей, ни любви. Там просто нечего искать. Одна чернота. Чернота и Ложь.

Ясно.

- Но почему Эмиль,… почему меня бросил? Что я сделала не так? Он уехал из-за Матильды?

Насмешливая улыбка коснулась его губ. "Пухленький бантик" вмиг превратился в красивую змейку.

- Нет. Он понимал, что едва Ромул вернется, едва увидит тебя, тебя, Игрушку врага, то снова загорится желанием воевать, соперничать и сражаться. Предотвратить его приезд Эмиль не мог, а потому решил поступить иначе. Решил сам исчезнуть. На время. Пусть все кажется так, как будь-то ты ему не нужна. Просто забава. Кукла. Подобно тому, что Матильда значит для Ромула. Стефано покрутится, повертится вокруг тебя, а затем, не имея больше интереса, драйва, азарта и соблазна, снова исчезнет в свой мирок политики, властвования над людьми и их использования. В свою Италию.

- И Эмиль вернется?

- Да. По крайней мере, на это рассчитывает.

- И он вот так пересидит все где-то там, неизвестно где, пересидит, позволив Ромулу убить Матильду?

Снова улыбка.

- А ты ее уже жалеешь?

- Нет, не то что бы, но … Она… она же – человек. Она - живая.

- Габи, ему предстоял выбор. Нелегкий выбор. И догадайся, кого он выбрал.

Меня.

- А он не пытался его… убить?

Последнее слово мне тяжело далось, но все же выскользнуло из меня на волю.

Снова усмешка.

- И не раз. Но они стоят друг друга. И пока счет ноль-ноль. Я знаю, о чем ты, наверняка, подумала, почему я не помогу Эму, или почему сам не убью. Я слишком молод, чтобы пытаться быть наравне с такими вампирами, как они, а насчет помощи… Не будь наш парень Эмилем Готье, если в бою примет помощь. В общем, в этот тупик мы с ним не раз заходили. Я готов, давно готов рискнуть существованием ради всего, но вот курносая гордость нашего Эмиля это не переживет.

Понимаю.

Понимаю.

***
Я лежала на кровати, всматривалась в потолок.

В моей голове еще никогда не было такого бардака. Еще никогда не казался мир, в котором я живу, настолько абсурдным и дурным.

Я бы не поверила в слова Гудвина. Нет. Не смогла бы.

Но поступок Ромула перечеркнул все «не».
Перечеркнул, уничтожив на корню.

Теперь лишь оставалось все разложить по полочкам и переварить.

Переварить, принять и свыкнуться.


- Габи, - робко позвала Мел. – Ты спишь?

Вырвалась из сумасшествия мыслей.

- Нет.

Тишина.

- Мел, я слушаю, - перевернулась набок. Уставилась на нее.

Девушка все еще лежала на кровати, боясь пошевелиться. Всматривалась в потолок.

- Габи, - снова робко позвала.

- Да.

- Я… я снова была с Браяном.

Ну да. Ой.
Ай.

- Я снова я ним переспала.

- Ясно.

- И я думаю, что… ну, что,… что я… мы… что у нас…

- Вы не пользовались презервативом?

Тяжело сглотнула, так что я даже это услышала.

Я понимала, как ей сейчас тяжело, тяжело все это вспоминать, понимать, произносить, признаваться. Тем более в силу ее скромности, воспитанности и некой замкнутости.

- Пользовались.

- Порвался?

- Нет. Не то…

- А что?

- Я… я н-не, - нервный смешок вырвался из ее груди.

- Не бойся, можешь мне рассказать, все как есть. Ты же знаешь, я никогда над этим не буду смеяться или осуждать. Мел.

- В общем, он спал.

- Спал?

- Слез, провалился. Ну, я не знаю.

- Вы его достали?

- Да, но только…

- Ясно, ты думаешь, что все равно все, что нужно и не нужно попало вовнутрь?

- Да.

- И это была средина цикла?

- Средина. Вот именно, что средина. Блин, вот я - дура…

- Перестань. Никакая ты - не дура. А задержка?

- Пока еще рано говорить. Может, я успею еще какие-нибудь таблетки выпить? Что бы… не…

- А когда это было?

- Шесть дней назад… Уже семь.

- Не знаю даже, я схожу завтра к нашему гинекологу. Спрошу.

- Спасибо.

- Да не за что.

Мне то уже точно не будет стыдно показаться там. Единственный, с кем я и могла все «это» замутить, сбежал от меня в неизвестном направлении.

Так что без лишних покраснений смогу расспрашивать врача на эту больную тему.

Урод.

Я перевернулась на спину. Снова в потолок. Снова дурные мысли.

- Но ты не переживай, все будет хорошо. Я верю, что обойдется.

- Надеюсь.

Да уж, Мелани – мама. Нет, это нормально, логично и даже очень-очень правильно. С ее характером это будет превосходно.

Но Браян? Браян – отец? Нет уж, это будет полный залет.
Его самого нужно пеленать… лет так десять еще, как минимум…

Я в шоке.

Долбаный кроль.


                __________________________
                Глава Восьмая
                Верю. Не верю
                __________________________


Утонув в своих мыслях и переживаниях, я брела по узкой тропинке к медкорпусу.

Все валиться из рук, все выскальзывает и разбивается вдребезги. Жизнь, любовь, мечты.

- Габи, - услышала я за своей спиной голос Гудвина.

Обернулась.
Приветливо улыбнулась.

- Привет.
- Здравствуй. Ты как?
- Доктор сказал, что жить буду.

Гуд улыбнулся. Снова бантик растянулся в две тонкие кривульки.

- Ты зайдешь сегодня ко мне после пар?
- Зачем?

Замялся на месте.

Улыбнулась.
- Зайду.

Не знаю, что он хочет. Поддержать? Уж лучше мне его не видеть. Уж лучше забыть все, как страшный сон.

- Ладно, мне пора.

- Ты в медпункт? – удивленно вздернул бровями.

- Да.

- Что-то случилось?

- Да. Добровольно иду сдаваться в психушку.

Брови нахмурились.

- Мистер Хойк, - передразнила я своего нового друга, - успокойтесь. Все хорошо. Мне просто нужно туда зайти.

- Ладно, - коротко улыбнулся Гудвин. – Тогда до вечера.

- До вечера.

***

Едва я освободилась от надзора Хойка, едва завернула за угол, едва смогла забраться на крыльцо медкорпуса, как вдруг снова… меня кто-то позвал. Да уж, прямо день приемов. Неужели мне нельзя спокойно сходит к гинекологу? Нет, каждый сейчас отметит, что я была здесь.

- Габи.

Обернулась. Скривилась.
Браян.

- Габи. Ты не видела Мелани?

- Утром видела.

- Она меня избегает.

Да уж.

- Не хочет со мной говорить. Я не понимаю.

Шаг ближе. Я спустилась вниз, подошла ближе. Обняла за плечо.

- Ей сейчас тяжело. Просто будь рядом. Не доставай, не требуй объяснений. Когда она будет готова, то сама тебе все скажет. Хорошо?

- Я сделал что-то не так?

- Не думаю.

- Но я не понимаю, Габи.

- Потерпи пока. Прошу.
- Ты думаешь?
- Уверенна. Ладно, мне пора.

Оторвалась от плеча друга, развернулась и пошагала наконец-то к доктору.

***
- Габриелла, понимаешь, у таблеток есть отрицательная сторона, о которой забывать никогда не стоит. В организм одномоментно вводится большое количество гормональных препаратов, что совершенно не является физиологичным. Гормоны — это сильнодействующие вещества. И вводить их в женский организм надо очень осторожно, с учетом показаний и противопоказаний. А иначе... увы, даже от однократного приема ударной дозы, какую рекомендуют для предупреждения возможной беременности, могут быть серьезные быстрые или отдаленные последствия. Это может иметь результат, как и в ближайшее будущее, так и через годы.

- И что теперь делать?

- А когда был половой акт?

- Семь дней назад.

Тишина. Удивление. Разочарование.

- И почему так долго тянула?

- Сомневалась,… сомневалась и боялась, - неуверенно прошептала я.

- В первые сорок восемь часов еще есть смысл бороться, а дальше… Дальше… Я могу тебя сейчас осмотреть, но толку-то. Теперь остается ждать. Через неделю сделаешь тест, если не хочешь сюда приходить. И даже если отрицательный будет результат, желательно повторить. Проконтролируй свой цикл. В общем, не волнуйся. Главное, не запускай. Держи все под учетом и строгим контролем. А если будет положительный,… и ты все еще не выбросишь из головы мысли об аборте, если не поменяешь решение, если будешь уверена на все сто процентов, что стоит делать аборт, то до шести недель от момента зачатия можно провести миниаборт. Это не так уж страшно, но риск тяжелых последствий всегда велик. Но я все еще настаиваю на том, что бы ты хорошо подумала. Что бы ты одумалась. Рожай, рожай, тебе же не пятнадцать. Хотя и в пятнадцать рожают хороших, крепких, здоровых малышей.

- Спасибо. Спасибо за советы.

Встала со стула.

- Ты главное не переживай. И, если честно, тебе уже стоит все это обсудить со своим парнем. Что бы не случилось, что бы не говорили подруги и родители, вам самим стоит все это обдумать и решить. И потом, вы уже не дети. Сами пересекли эту черту. Так что стоит думать уже по-взрослому. Сейчас оступишься, а через пару лет можешь начать о всем жалеть, жалеть до слез, дикой боли и крика, но ничего уже не вернуть и не изменить. Габи, дети – это дар, а не кара.

- Знаю, - тяжело дыша, прошептала я.

Закусила губу от боли.

Бедная моя Мелани.

Лишь бы все оказалось по-другому.

- Спасибо, до свидания.

- Пока.

***
Я выползла из кабинета, едва чувствуя свои ноги, чувствуя себя.

Мелани. Мелани. Девочка моя.

Мне так тебя жаль.

Мелани.

Я представляю, какую истерику, скандал, мозгоправку устроят ей родители.

Я представляю, через какой ад придется пройти девочке из-за них, их принципов, планов и грез.

Они ее долбят за тройку, они готовы ее прибить за пропущенный визит к стоматологу.

А ребенок.

Ребенок в ее восемнадцать явно не входят в их распорядок ее жизни. В ее «судьбу», в «план» ее жизни. План, которому стоит строго следовать: ни шаг вправо, ни шаг влево.

Они ее под конвоем поведут на аборт.

Игрушка.

Бедная моя Мели. Она для них как домашний зверек, кукла. Самая настоящая кукла. Они пишут ее судьбу, даже ни разу не спросив, что хочется именно ей. Нет, для самооправдания и успокоения они интересуются ее мнением, но все равно ответ не слышат. А зачем? ИМ ВИДНЕЕ.
Хреновы кукловоды.

Завели бы себе попугая, а не рожали ребенка.

Вчера они выбрали ей колледж и специальность, завтра выберут мужа. А послезавтра - судьбу для ее детей.

И когда тогда ей жить самой?

Или это не важно? Ах, ну да, им же видней…

***
- Габриелла Грейс, - неожиданно меня позвали.

Точно день приемов.

Только голос я не узнала.

Завертелась по сторонам.

Застыла. Застыла в ужасе.

- Привет, - торопливо отозвался, едва приблизился ко мне. – Пожалуйста, не убегай.

Как я могу?

Заклякла от страха. Прикипела к месту. Едва дышала.

Ромул.

- Я с миром, - радушно улыбнулся Стефано. Он застыл от меня на расстоянии трех метров. Всматривался в глаза. – Прости за то, что было… Просто… я,… в общем, все сложно так сразу объяснить.

- Я, действительно, не понимала, что ты от меня хотел.

- Да я понял… уже. Просто тогда, на нервах. Я так переживал насчет Матильды, родственницы, что какой-то вампир причинил ей боль. А тут ты явилась. Меченая. Вот я и сорвался. Прости.

- Родственницы?

- Да, она… хм, как бы глупо не звучало, но она – праправнучка моей племянницы. В общем, она одна из тех немногих родных, кто у меня остался.

- Матильда Роне?

- Да. Ты ее знаешь?

- Было дело.

Чувствую, что краснею.

- Ну, так как, мир? – ступил шаг ближе. Протянул мне руку.

Я замерла в растерянности.

- Мир, - хрипло прошептала я. От перепуга и неловкости в горле все пересохло. Сердце бешено колотилось в груди.

Ступила шаг ближе.


Пожала руку. Его холодное вампирское ручище.

- Ты сейчас на учебу идешь или свободна?

- Да как сказать, - улыбнулась я. Да уж, впервые я не знала, чего хочу.

- Просто я иду сейчас в кафе. Жду, пока у Мати закончится пара. Не хочешь составить мне компанию? Или…

Я чувствовала, как мои глаза предательски округлились. Боялась моргнуть.

- Все же не простила, - обижено причмокнул Ромул и невесело улыбнулся.

- Тяжело вот так сразу…

- Согласен.

Но интерес сильнее страха. Неправда?

- Ладно, я согласна.

Стефано ликующе улыбнулся.

- Спасибо.

Я первая оторвалась от места, пошагала в нужном направлении. Ромул последовал за мной, на полшага опаздывая, но все еще четко держась рядом, сбоку…

***
Я смотрела на этого вампира, и не могла поверить своим глазам. Все мои привычные стереотипы ломались на глазах.

Смуглая кожа, ласковые нежные глаза.

Человек, а не вампир.

Вот только его заветный «поцелуй» в шею не могу забыть.

И никогда не забуду.

- Ты говорил, что приехал из-за Матильды.
- Да. Кто-то из наших причинил ей боль. Моей Мати.
- Твоей Игрушке, - рискнула. С вызовом произнесла эти слова.
- Хм, - язвительно хмыкнул Ромул. – А ты говорила, что не знаешь.
- Так и было.
- Да уж. Эмиль наверняка тебя отлично потом просветил.
- Это был не Эмиль.
Снова ухмылка. Язвительный смешок.
- Неужели Хойк?
- Хойк.
- Интересно.

Я саркастично фыркнула.


Да уж. По-моему, меня снова обрывает играть с огнем.

- Интересно, что он тебе рассказал. Я более чем уверен, что мало, чего хорошего. Но все же забавно узнать, как он оправдывал Эмиля.

- Оправдывал?

- Но не рассказал же он тебе, как Готье соблазнил Мати, как играл ей, словно она бездушная кукла. Как вытворял такие вещи, за которые я и сейчас готов ему порвать глотку. Когда я ее нашел, то едва узнал. Настоящий робот. Гипноз, игра, обман. Он насильно влюбил ее в себя, он заставлял ее делать все, что было угодно его больной душе. А эта крыса, Хойк, покрывал весь этот цирк. Покрывал и постоянно отмазывал от всех казусов и провалов. Моя Матильда оказалась настоящей жертвой в руках психопата. Бездушного психопата. Я понимаю, что тебе трудно в это поверить. С виду такого не скажешь. Не скажешь, даже если долго общаться с ним. Лишь иногда можно заглянуть под завесу его лжи – и тогда искренне ахнешь и охнешь. Мы когда-то с ним дружили. Да, с Эмилем мы когда-то были друзьями. Я тоже верил ему, как себе. Пока во всем не разобрался. Пока не открылись глаза на правду. Горькую, жестокую, противную правду. И с тех пор у нас постоянные стычки. Разошлись. Но забыть не забыли. Стали врагами. И Матильду он выбрал в куклы, я думаю, не случайно. Благо, что я успел ее спасти. Мне пришлось обратить ее в свою Игрушку, дабы оградить от влияния Готье. Я не мог ее увезти отсюда. Тут ее мечты, друзья, родители. Тут ее жизнь. Она искренне верила в любовь к этому ублюдку. А потому я не посмел все это поломать, пусть даже так было бы лучше. Лучше с точки зрения разума. Разума, но не сердца. Я сделал, что мог. Как видишь, без гипноза и телепатии Эмиль не смог ее больше удержать. У Мати открылись глаза на правду. И я рад, что так произошло.

Я едва дышала. Я не знала чему верить.

Его искренние слова, искренние глаза… Было трудно не верить.

- А потом, как я почувствовал, что ей причинили боль. Я… я сорвался. До этого я думал, что все закончилось. Поставив на нее свою печать, я думал, что оградил ее от нашего мира. Что теперь она в безопасности. Нет, я знаю, что люди тоже способны обижать. И что жизнь человека невечная. Уж за свои столетия существования я с этим смирился. Но люди людьми, по крайней мере, это будет честно. Честнее, чем то, что из-за меня она будет страдать, страдать в лапах вампиров. Тех, кому отпор дать невозможно.

Тяжело сглотнула.

- Но я ошибся. Ей снова причинили боль.

- Полтора месяца назад…

Тяжелый вдох.
Болезненный выдох.

Он все равно узнает, тогда почему не от меня?

Страшно признаваться вампиру… Но…

- Мы с ней…

Ухмыльнулся.

- Габи, о ваших драках я уже знаю. Но это не то. Это была жизнь. Война людей. Тем более девушек. Я же не пытаюсь Мати закрыть за семи замками. Нет. Ты же тогда еще не была Меченой, а потому я не имел права вмешиваться, тем более, что ее жизни ты не угрожала.

А вот она мне…

Стоп.

- А если бы я была уже тогда Меченой?

- Тогда бы пришлось играть уже по нашим правилам. Как нельзя вампиру посягать на жизнь чужой Игрушки в отсутствие Хозяина, так и другой Игрушке запрещено это делать. Меченая – это как правая, а кому и левая, - весело хмыкнул над своей шуткой Ромул, - рука. Игрушка неотделима от Хозяина.

- Ясно.

- Но вот недавно, пару дней назад кто-то переступил Черту. Закон.

- Вампир?

- Думаю, что да.

- Так ты приехал из-за этого?

- Ну, да. А из-за чего еще? Жизни Мати угрожают. Придется разбираться.

- Но это точно не Эмиль, - пыталась вступиться. Оправдать. Я все еще не могла поверить в то, что Готье… Готье такой, как Ромул думает, говорит...

- С чего такая уверенность?

- Уже две недели, как Готье уехал. Все бросил и уехал.

- С чего такая уверенность? Габи? – снова ехидная ухмылочка. Насмешка.

Уж я-то знаю.

Закусила губу.


Запекло в горле.

Так. Стоп.

Не хватало еще зарыдать.

- Знаю. Его нет в городе.

- А я в этом глубоко сомневаюсь.

Я застыла.

Замерла.
Снова прокрутила в голове сказанные им слова.

Выдох.
Умоляюще уставилась ему в глаза.

Врешь.

Врешь!

Не врешь?

Снова искренность в его глазах.

- Гудвин говорил…

- Гудвин? – неожиданно перебил меня Ромул. – Габи, Гудвин – истинный старый добрый пес Эмиля. Шавка серогорбая. Он убедит тебя в том, что марсиане на Луне живут, если это будет нужно Эмилю. Габи, Габи, - осуждающе закачал головой. – Не будь такой доверчивой, девочка. Не стоит.

Но я верю Эмилю.

Надула губы.
Глаза в пол.
Сердце сжалось.

Верю же?


***
- Вот и звонок.

Ромул улыбнулся.

- Да уж, быстро время летит.

- Думаю, мне пора. Да и Матильда вряд ли обрадуется, если увидит нас вместе.

- Наверно, - ухмыльнулся. – Спасибо, что выслушала. Я рад, что ты согласилась сходить со мной в кафе.

- Я тоже.

- И мой рассказ… Я не хочу тебя поссорить с Эмилем. Просто знай, с кем имеешь дело. Все же знания лучше, чем неведенье. Иногда спасает от неприятностей.

Улыбнулась.

- Наверно. Ладно, пока.

- Пока.

***
Я ввалилась в кабинет, едва соображая, где я, что делаю, и живу ли еще. Наверно все это сон. Глупый гадкий сон.

Но заплаканные глаза Мелани. Это более чем. Более, чем достаточно, что бы поверить в реальность этого мира.

- Мел, ты как?

Горькое молчание в ответ.

- Я ходила к врачу.

- И? – резкий разворот. Умоляющий взгляд. Отчаянный взгляд утопающего.

Не стоит уже укорять ее за содеянное. Все равно не исправишь. А ей и так больно, что бы взять и добавить еще…

Да, она виновата, что так долго боялась во всем сознаться, или самостоятельно сделать первый шаг.

Но все же немало храбрости понадобилось и на такой, слегка кривоватый, первый шаг: семь тяжелых дней молчания, ношения всего этого в себе. Но она раскрылась, и хорошо, что это случилось намного раньше, чем второй месяц задержки.

- В общем, через недельку купим тест. А там если что, еще повторим.

- Повторим?

- Что бы точно.

- А если?..

- Нет, Мелани, перестань. Никаких если. Сначала дождемся, проверим, а затем и будем истерить, биться головой об стенку и решать это «если». Ясно? А сейчас не плачь раньше времени. Все может быть не так и плохо.

- Привет, - раздался робкий голос Браяна за нашими спинами.

Я обернулась. Мел затряслась на месте, от страха. От боли. От волнения. Но так и не обернулась.

- Бра, давай не сейчас.

- А когда? Когда? Я уже с ума схожу! Мелани, поговори со мной. Что произошло? Что не так? – заорал Вейс.

Присутствующее обернулись.

Идиот.

Он понял свою ошибку, но поздно. Обернулся к зевакам.

- Что уставились?!! Делать нечего?

Резкое движение. Мел схватила свою сумку и выбежала из кабинета.

Из коридора донеслись дикие рыдания.

Браян рванул за ней.


Я тоже так не могу.
Молчи. Не признавайся. Сходи вместе с ней с ума.


К черту учебу.


Схватила и я свои манатки, да выбежала из кабинета.

- Габриелла, а ты-то куда? – удивленно прокричала вдогонку преподаватель. – Уже звонок прозвенел.


Да пошли вы все…

***

К Гудвину сегодня я так и не пошла.

Даже не знаю.

Мой Эмиль. Я знаю, что не все чисто в его поступках, не все гладко в прошлом.

Знаю, что он не из гуманистов и не из чувствительных людей.

НО что бы вот так.

Как кукла.

Гипноз.

Я не понимаю. Ничего не понимаю.

Эти искренние переживания, искренняя боль в словах Ромула.

А что если я очередная такая игрушка? Кукла? Что, если он обратил меня так быстро, без моего согласия, без ведома… Что если все это теперь он сделал из предосторожности. Перестраховался, что бы не увели?

Что, если он играет теперь моим сознанием? Что если и меня поддавал своим коварным штучкам?

Что, если он поменял во мне что-то насильно?

Что если мой Готье не такой уж святой со мной?

- Мел, ты вернулась?

- Угу.

- Я переживала.

- Я у Лизы была.

- Ясно. Ты как?

- Пытаюсь жить.

- А Браян где?

- Не знаю, - нервно прорычала Мел. Бросила вещи на кровать. – Мне все равно, - солгала та. - Ты говорила, что через неделю только тест делать. Почему не сейчас?

- Рано потому что. Рано. Не покажет еще.

- Жаль, - тяжело вздохнула. Села на кровать. – А ты как? – неожиданно выдавила из себя.

- Жить буду, - печально улыбнулась я и снова уткнулась взглядом в потолок.

- Ясно.

***
Ночь снова прошла тяжело.

И не для меня одной.

Уснули лишь под утро.

Разбудил стук в дверь.

- Если это Браян, то меня нет, - едва слышно, хриплым голосом прошептала Мел.

Открыла двери.

- Гудвин?

- Прости, что так рано. Ты вчера не пришла. Да и говорят, на учебе не было.

- Плохо себя чувствовала.

- Что-то серьезное? Заболела? – удивительно, как этого, казалось бы, далекого от меня человека заботили я и мое состояние, моя судьба. Прямо стало не по себе.

- Ничего страшного, спасибо.

Коротко улыбнулся.

Что-то волновало, раздирало его изнутри.

- Будешь чай?

- Да. Если можно.

- Можно.

Надев тапочки, пошаркала на кухню.

Гудвин торопливо последовал за мной.



Волосы торчат дыбом.

Рожа перекошенная от ночных кошмаров.

Мишки на спальных розовых штанишках весело улыбаются утру.

Уныло обвисает белая майка.

В общем, чудовище проснулось. Прячьтесь, кто может.

Но Хойку было явно не до этого.

- Что произошло? - не выдержала ожидания и выдавила из себя.

Вода послушно бежала тоненькой струйкой в чайник, наполняя его до краев.

- Ромул. Он вчера опять был в колледже.

- Я знаю, - решилась на откровение. Поставила чайник на плиту.

- Да? – не мог поверить Гуд.

- Да. – Резкий разворот. Глаза в глаза. Облокотилась спиной на край соседнего стола. Руки по бокам. – Я с ним разговаривала.

Молчание. Выжидающее молчание.

- Он сказал, что на днях на Матильду напали. Кто-то из ваших.

- Я бы заметил.

- Почему это? Я думаю, ему виднее.

Отвернулась.

Засыпала сахар в чашки. Распаковала пакетики чая.

Я ждала. Ждала возмущение, неодобрение, злость.

На крайний случай негодование. За мой разговор, доверчивость. Лояльность…

Но в ответ было лишь молчание.

Снова разворот. Снова глаза в глаза.

В них по-прежнему было выжидание.

- Что? – не выдержала я первая.

- Просто будь аккуратнее.

- Я всегда аккуратна.

- Надеюсь.

- По мне, так он искренне говорил.

- С его-то опытом манипулировать людьми.

- Я думала, такие, как вы, только с помощью гипноза манипулируют. А я, как поняла, уже не поддаюсь.

Нервный смешок.

- Гипноз – крайний случай. Слова. Они имеет намного большую силу, чем ты думаешь. Слова, интонации. Игра. Актерская игра искренности и переживаний.

- Может, и ты играешь?

Ну вот. Вечная помеха.

Соседка по секции зашла на кухню, перебив весь наш разговор. Перебив и лишив права на открытое продолжение.

- Здравствуйте.

На ее лице плясало удивление, удивление и дикий интерес.

О да.

Как это учитель физкультуры, такой знаменитый красавчик Гудвин Хойк, в восемь утра в общежитии, в женской секции. На кухне.

Чайник завизжал.

- Вот и чай.

- Спасибо, но я думаю, что мне пора, - видимо, смерившись с назойливой публикой, Хойк встал из-за стола. – Но будь бдительна и меньше слушай других. Если что, то ты знаешь, где меня найти.

- Хорошо.

- Пока.

- До свидания, - специально для соседки я прокричала эти слова, желая тем самым уколоть за ее хреновую конспирацию. Бутерброды? Да какой там! Тут целая эпопея Сплетницы готовиться, а не какие-то гадкие бутерброды с салатом и ветчиной.


                __________________________
                Глава Девятая
                Кукловоды
                __________________________


Время шло. День за днем. День за днем.

Тяжелые это были дни.

Дни ожидания. Непонимания. Сомнений и… нежелания жить.

Гудвина я так больше и не видела. Не ходила к нему. А он больше не искал возможности встретиться.

Уроки физкультуры я все так же упорно не посещала.

Снова какая-то невидимая преграда стала между нами. Ну, не могу я… и все.

Ромула тоже не видела.

Об Эмиле все сороки молчали.

Вот так и жила.

Мелани.

Мелани, молодчинка, хорошо, насколько это возможно, держалась все это время. Лишь иногда по ночам я слышала ее плач, а так,… а так все время изображала равнодушие, некое спокойствие.

Браяна по-прежнему избегала, хотя уже не так явно.

Лживо улыбалась и пыталась общаться на общие темы.

В общем, мы улыбались миру, как могли, и он в ответ пытался улыбаться нам.

***
День начался ужасно. Отключили горячую воду. Закончился сахар.
В ванной сгорела лампочка.


В общем, если на меня упадет кирпич, то не сильно удивлюсь.

После таких приключений, не очень-то хотелось идти на учебу.

Просто жуть, а не настроение.

Я плелась по коридору, предвкушая нудную лекцию по «Психологии».

Нет, Психология мне нравится во всех аспектах, но нудные, слабоумные речи преподавателя просто выводят из себя. Ничего загадочного, нового. Глупые термины и их пояснения.
Да и еще ко всему этому, на этой дисциплине приходится сидеть одной.

Мел и Браян ходят на «Социологию», а я, в силу разного расписания профилирующих групп, вынуждена топать на эти «записки Сумасшедшего».

Удивительно, что наш «Психолог» всегда ходит в синем пиджаке. Пиджаке, что еще с детства мне было почему-то атрибутом психических отклонений.

Так, стоп, Габи, ты, по-моему, начинаешь сама сходить с ума. На пустом месте.

- Габи.

Тяжелый вздох. Разворот.

Гудвин.

- Привет.

- Привет. Ты как? Почему пропала?

И что сказать?

- Я переживал.

- Понимаю… Прости.

- Почему на уроки не приходишь?

- Да так. Легкое недомогание.

…Сознания и понимания того, что происходит.

- Ты поправляйся. Если что…

- То я знаю, где тебя найти.

- Да.

- Гуд, скоро звонок. Мне пора.

- Хорошо. Пока.

Развернулась. Ушла.

Вероятно, что он еще смотрит мне вслед.

Но не важно.

Я просто сильно запуталась. Запуталась и катастрофически не понимаю, что происходит.
КТО ВРЕТ.

- Габриелла!

Ромул?

Я обернулась. В шаге от меня застыл Стефано. Мило усмехался.

- Привет, - улыбнулась и я ему в ответ.

- Привет.

- Какими судьбами?
- Жду Мати. У нее сейчас какой-то там «ужасный семинар».

- Как она?

- Спасибо, хорошо.

- А как… нашел, того…

- Пока нет. Вот хожу, присматриваюсь.

- Ясно.

- Слушай, - неловко было говорить эти слова, но интерес… - А у нас в Колледже, - странно, что я раньше не задумывалась на эту тему, - У нас в колледже, кроме Готье и Хойка, нет больше… ну, сам понимаешь.

- Только я.

- И все?

- Угу. Что и удивительно.

- А когда на нее напали, может, она в городе была?

Предательски зазвенел звонок.

- Нет. Она говорит, что уже неделю, как не покидала пределы учебного городка. А кто и что было тогда, не помнит. Ладно. Тебе на пару.

- Да. Лекция по Психологии. Самое скучное явление.

- Если хочешь, то я могу с тобой сходить.

Ух ты.

- Было бы круто, но… - замялась я на мгновение, - вряд ли этот старый хрыч тебя пустит.

- А я уговорю, - и лукаво улыбнулся.


- А… Хорошо, - растерянно прошептала я.

Двери отворились.

Студенты рванули в кабинет.

Я вошла внутрь. Замерла в ожидании. Боялась упустить любое движение Ромула. Боялась моргнуть.


Стефано подошел вплотную к преподавателю. Что-то начал говорить. Из-за общего шума я не могла слышать.

Следила за жестами.

Странно, совершенно ничего не обычного:
оба смотрели друг другу в глаза. Спокойно общались.
Пару слов Ромул.
Пару - Мистер Блейк.

Еще мгновение – Стефано обернулся ко мне. Мило улыбнулся.
Лишь теперь я смогла оторваться. Фактически прийти в себя.

Поспешно села за парту в последнем ряду.
Ромул торопливо забрался наверх и присел рядом.

- А ты не верила.

- Ты… Ты… Это… Ты его… гипнозом?
Ромул радушно рассмеялся.

- Габи, я всего лишь попросил посидеть у него на лекции. Какой гипноз?
Невольно ойкнула.
Покраснела.

- Прости…

Да уж, с этими вампирами точно сойду с ума. Окончательно.
Значит, просто «попросил».
Слава Богу.
Значит, не все так плохо.


Я послушно записывала всю лекцию в конспект, а Ромул все это время сидел молча, наблюдая за моими стараниями. Лишь иногда, когда замечал, что мне неловко под его пристальным вниманием, то отворачивался в сторону, или смотрел на преподавателя.

(эта пара явно мне запомнится надолго)

Неожиданно зарычал в рюкзаке телефон.
Я поспешно вытащила своего урчащего жучка.
Смс от Мел.

«Габи! Габи! У меня начал живот болеть! Я думаю, что скоро все наладится! Габи! Ура!!!»

- Так, поняли классификацию. А теперь - записывайте.

Как всегда вовремя!

- Ты ответь, если важно, - неожиданно отозвался Ромул. – А я за тебя напишу.

Неожиданно.

- Спасибо.

Мило улыбнулся. Подтянул к себе тетрадь. Взял в руки ручку. Быстро задергалось «перо». Полились буквы. Я не могла оторваться от такого зрелища.

Идеальной формы. Каждая буква была идеальной.
(особенно на фоне моих каракуль)

Да и Эмилю до такого фантастично правильного подчерка далеко.

- Отвечай, давай, - рассмеялся над моим пристальным взглядом Стефано. Уставился в глаза. – Хватит меня смущать.

- Смущать? Да я в шоке.

- Печатай свою смс.

И снова уткнулся в тетрадь, выводя новые, все так же неизменно идеальной каллиграфии, буквы.

***
- Ха, какие забавные цветочки на полях, - стал радушно насмехаться Ромул, пролистывая страницы. – Да уж, этот предмет нехило прибивал тебя на творчество.

- Скука, а не предмет.

Снова чарующая улыбка.

- А ты учился когда-нибудь в колледже? Или в университете?

- И не раз.

- Фу. Так ты - зануда.

- О да. Еще и ботаник, но очки, увы, не ношу.

- Еще бы.

- И что, мог бы быть преподавателем?

- А тебе нравятся только преподаватели? – неожиданно подколол Ромул, и несмешливая улыбка выползла на его милое лицо.

Я скривилась в ответ, показав язык. Затем наиграно надула губы, и отвернулась в сторону.

- Я же шучу.

- Не смешно.

- Прости.


***
Вот и прозвенел звонок. Конец приключению.

Нехотя вылезли из-за парт.

- Спасибо тебе за компанию, за то, что приютила, Габи. Но мне пора.

- Спасибо и тебе.

- До встречи.

- Пока.

- Пока.

Я все еще стояла возле кабинета. Всматривалась ему вслед.
Неожиданно появился.
Неожиданно сбежал.

А ведь по теории Гудвина он бы меня соблазнял. Доставал. Не отходил бы не на шаг, чем вот так сбежал.

Или это - тоже часть игры…

***

И снова затишье. И снова я одна. Снова мои «кукловоды» исчезли.

Ни Гудвина.

Ни Ромула.

… Ни Эмиля.

Я устала. Устала от постоянных расставаний, состязаний, сомнений.

Устала от всего.

Ужасное утро.

Непривычно холодно. Хоть еще только конец октября, но уже чувствуется приход зимы.

Плотнее завернувшись в плащ, сильнее скрутив на шее воротник, я вынырнула из общежития на улицу.

Торопливо шагала по золотистой аллее в сторону главного корпуса. Скорее бы в тепло. В тепло.

Я едва, что замечала перед своим носом.

Вся в себе.

Сплю на ходу.

- Габриелла.

Не сразу дошло.

Резкий разворот.

В нескольких метрах от меня стоял Ромул.

- Привет.

- Пр-ривет, - прошептала я, цокая зубами от холода.

- Ты как?

- Ж-жить буду.

- А я Мати жду.

- Яс-сно.

Неловкое молчание.

- А вот и Матильда.

Я обернулась. Из соседнего подъезда общаги наружу выплыла барышня.

- Тогд-да мне лучш-ше уйти.

Стефано ухмыльнулся.

Заметила. Матильда заметила меня. Злобный, полный ненависти взгляд выстрелил мне навстречу.

Эй, девочка, это я тебя должна ненавидеть.

Я фыркнула себе под нос. Развернулась и последовала дальше своему пути.


Ромул. Сегодня я вновь встретила Ромула.

***
Но недолго грела меня эта радость.

Ведь снова наступал день.

И в нем я была одна.
Опять одна.

Неужели теперь моя жизнь будет делиться «от» и «до» встречи с вампирами? Этой долбанной троицей.

Или, как нынче выходит, двоицей.

Неужели они мне так важны?

Выходит, что да…

***
И снова день – и снова пустой мир.

Одно радует, что хоть занятия тянуться не слишком долго.

Утро. День. Вечер.
Снова пустой одинокий вечер.

Вынырнула из учебного корпуса наружу.

В этот предательский холод.

И снова я жадно тяну за лацканы плащ, пытаясь сильнее укутаться, словно в одеяло.



Матильда? Да, на стоянке… со своими подружками, вечной свитой, стояла Матильда.

Как бы мне хотелось расспросить у нее все то, что было с ней, все, что она знает. Знает про них.

Как бы мне хотелось узнать, кто же врет.

Но, не смотря на то, что я тоже Меченая, Игрушка. Посвященная. Все равно она мне ничего не скажет.

Ненависть.

Ненависть уже давно разделила нас. Разделила и отдалила. На слишком большое расстояние отдалила. Отдалила и укоренила высокие стены, навеки разъединяющие нас.

- Привет.

От этих глупых неожиданностей я скоро стану заикой.

Обернулась.

Ромул?

- Привет.

- Спешишь?

- Не то, что бы. Я, кстати, Мати видела. На стоянке.

Развернулась в нужном направлении и ткнула туда рукой.

- Я тоже видел. Но сейчас здесь не из-за нее.

- Нет?

- Нет. Я бы хотел тебя пригласить в кафе, - уставился своим непроницаемым взглядом в мои, округленные от удивления, глаза. – Как друга, - тут же торопливо исправился, уточнил. – Если, конечно, у тебя нет других планов.

- Да нет. Нормально. Я согласна.

- Спасибо.

Неужели я это сказала вслух? Неужели согласилась?

***
И снова студенческое кафе.
Знакомый столик.

- Сок.

- Два сока, - поправил меня Ромул.

- Вампиры любят сок? – вкрадчиво прошептала я, не удержавшись от язвительной подколки.

- Жидкость, как жидкость, - мило улыбнулся Стефано.

Ха, сок!
А вот Готье из жидкостей пил только спиртное и, я так понимаю, кровь.

Так. Стоп. Стоп. Никакого Эмиля.

- Слушай, Ром.

Не знала, как спросить.

- Слушаю.

- А гипноз. Как это делается? Как происходит?

- Ничего необычного. Пристально смотришь в глаза. Главное не моргать. Полное сосредоточение. Спокойным голосом говоришь все то, что необходимо внушить. А потом клац – и все.

- Клац?

- Да, что-то вроде этого.

- А Мати. Матильду. Ты ее… гипнотизировал?

Неловкая тишина.

ПУСТЬ ТОЛЬКО СОВРЕШЬ!

Хотя, наверняка, я все равно не замечу…

- Гипнотизировал.

- Вот как, - слова сами вырвались наружу. Вырвались криком.

- Да. Пришлось. Ей было слишком тяжело переживать одно время разлуку с Готье. Переживать ту правду, что ей открылась. Не раз пыталась свести счеты с жизнью… В общем, … мне пришлось.

- Ясно, – растерялась. Я даже и не думала о гипнозе с такой стороны. – И ты ее заставил забыть свои чувства к Эмилю?

- Я вынудил ее смотреть на вещи проще. Спокойней.

- Как овощ?

- Нет, конечно. Эффект валерьянки для людей. Что-то в этом роде. И только. Неужели ты до сих пор думаешь, что я какой-то психопат-извращенец, не ценящий людей?

- Нет, - пристыжено улыбнулась я.
Опустила взгляд в пол.

Я не знаю, что о тебе вообще думать.
Не знаю, какой ты.

Запуталась. Совсем запуталась.

- Ладно, не будем о грустном, - попытка собраться с мыслями.

- Хорошо, - улыбнулся Ромул.

- Лучше скажи, сколько тебе лет?

Рассмеялся.

- Скажи.

- Очень интересно?

- Очень.

- Почти пятьсот.

- Обалдеть!

- Не советую, - с наигранным отвращением скривился вампир.

- Ой, ой.

- А тебе восемнадцать, - задумчиво прошептал Стефано.

- Да уж. Несравнимо.

- А когда именно День рождения?

Улыбнулась.

- Осенью.

- А конкретней?

- Уже прошло.

Рассмеялся.

- А у тебя когда?

- Зимой.

- А точнее?

- Еще будет.


Гад.

- А девушка. Была у тебя девушка? Человек… В смысле, ты вампир, а она – человек.

- Я понял.
(невольно опустил взгляд вниз, на свои руки, судорожно перебирающие, теребящие салфетку на столе) - Была.

- Была, - смущенно повторила за ним. В этом «была» столько боли, что я тут же пожалела о своем вопросе.

(вдруг уставился мне в глаза)
- Но это было очень давно, – попытался выкрутиться из неловкой ситуации Ромул. Тяжелый, глубокий вздох, и затем вдруг быстро затараторил. – Тогда еще ездили в каретах, а барышни носили пышные платья.

Он улыбнулся. Улыбнулся, жестами показывая вокруг себя большую пышную юбку платья.

Я усмехнулась в ответ.
Но все еще было не по себе.

- Мне нужно отойти.

- Да, конечно.
Едва я встала из-за стола, как Ромул тут же вскочил тоже.

(улыбнулась)

Не привыкла к таким манерам парней, мужчин.


Уборная. Или, проще говоря, туалет.

Его придумали, видимо, как раз для таких случаев. Что бы уединиться. Скрыться в нем от неловкости и, порой, стыда.

Я всматривалась в зеркало, но видела в нем лишь проблемы.

Зачем я общаюсь с Ромулом? Зачем я здесь?

Уйти?

Не могу.

Открыла дверь. Вытолкала себя в зал.


Стоп. Что это.

Гудвин стоял у барной стойки. Непринужденно попивал какой-то напиток. Оглядывался по сторонам.

Не хватало мне еще его нравоучительного взгляда.

Бежать.

Придется бежать.

Проворно нырнув в раздевалку, забрала свой плащ и выскочила на улицу.

Надеюсь, Ромул меня поймет.

Бежать.

***
Я вернулась в общежитие хоть и не поздно, но Мелани уже спала.

Пусть. Пусть поспит, девочка.
Такая замученная…

Я вышла на кухню.
Целый день не ела, правда, и есть не хочется.

- Габи, картошка там осталась еще. Если хочешь, бери.

- Спасибо, Рия.

- Было бы за что. Ты чего такая невеселая?

- Жизнь – дерьмо. А я в ней – настоящий цветочек.

- Ясно, - печально улыбнулась девушка. Соседка по комнате той самой «ушастой» сплетницы. А мне соседка по секции. Рия.
Хороший человек.

- Может, тебе хоть чай сделать?

- Нет, спасибо, - тяжело вздохнула я.

Встала из-за стола.

- Лучше пойду я спать.

- Давай.

***
И снова непонятное шарканье за дверью.
Не дают даже поспать.
Отворила ворота.
Отворила и охнула: сплошная темень.

Благо, что в конце коридора через окно одиноко к нам заглядывала Луна.

Узнала тихое сопение и чертыханье  Рии.

- Ты еще не спишь?

- Да нет. Вот хожу, клянчу у всех лампочку.

- Лампочку?

- Угу. Наша сгорела.

- Ясно.

Но едва я закрыла дверь, как уткнулась взглядом в темное пятно: кто-то стоял в углу.
Совсем рядом,... в шаге от меня.

Не сдержалась - дикий крик вырвался на волю.
- Успокойся! – приглушенно зашипела тень. Вмиг незнакомец обвился вокруг моей талии  руками, и, сгребши в охапку, резко развернул к себе спиной и тут же тесно прижал к своей груди, отчего меня еще больше кинуло в истерику, по телу пошла дрожь.
Его ладонь моментально заткнула мне рот, сдерживая, пресекая очередной визг.

Лишь спустя мгновения, когда  осознала, что происходит, кто это, кто этот незнакомец, лишь тогда немного успокоилась.
Неуверенно убрал свою руку, разжал объятия. Отпустил меня. Рывок, шаг вперед – разворот, и взгляд ему в лицо.
- Ромул! – сердце все еще бешено колотилось в груди. Внутри все пекло … - ты… ты…
- Прости, - все так же вкрадчиво прошептал Стефано.
(Не знаю, толи он не хотел будить Мелани, толи не хотел, что бы кто-то узнал, что он здесь был.)

Я послушно  перешла на шепот.

- Ты как сюда? Ты чего?

- Прости, что так поздно. Да еще и испугал… Просто, я переживал, что ты исчезла… Ушла, не сказав ни слова. Что-то произошло?

- Гудвин. Гудвина я заметила там. Не хотела лишних разборок. Вот мне и пришлось…
(невольно качнула головой и пожала плечами)

- Ясно.
(тяжелый вздох)

… и тишина.

Я поймала себя на том, что мой взгляд давно уже соскользнул с его глаз. Губы.  Я смотрела на них. Что-то не позволяло мне оторваться. Отвернуться. Отвести взгляд.
Мы стояли слишком близко… друг к другу.
В полуночном мраке…
Я чувствовала его дыхание.

Еще мгновение. Еще один взмах ресниц.
… наклонился ко мне.

Робкий поцелуй сорвался жгучим мотыльком с его губ и коснулся моих...

Нежно, ласково… Трепетно…
…

Мой поцелуй…
мой первый поцелуй с вампиром.

Поцелуй с Ромулом.

Я тонула. Тонула в нежной усладе. С каждым мгновением меня еще больше затягивало в это коварное блаженство. В эту терпко-сладкую пучину.
 Голова пошла кругом.
Задыхалась, я задыхалась от прекрасного, от приятного. От непонятного, сумасбродного счастья.

Но еще секунда жгучей сладости – и он резко, неожиданно отдернулся назад.

- Прости. Я не должен был. Прости…

И вдруг - …исчез.

Словно ветер, словно видение.
В одно мгновение.
Исчез.

Я стояла в оцепенении, боясь пошевелиться. Шок. Смятение.
Смятение и … непонятная, тихая… радость.

Воспоминания все еще кружись в голове, не давая свободно дышать.

Поцелуй.

Он поцеловал меня. И я ему ответила.


                __________________________
                Глава Десятая
                Приговор
                __________________________


***

И снова холодное мрачное утро.

И снова новый день.

День вопросов. Без ответов.

***
- Мелани, - робко позвала я.

Девушка все еще стояла в немом ужасе. Боялась пошевелиться.

- Мелани, - снова позвала я. Ступила шаг ближе.

И вновь несколько немых секунд.

Все так же, не поднимая на меня взгляд, она протянула руку вперед.

Палочку-индикатор.
Две полоски.

- Это - ошибка, Мел, честно. Это - какой-то глюк.

Слезы сорвались с ее глаз,… покатились вниз, по щекам, по губам, по шее.

Еще секунды молчания.

Вытянула вторую руку вперед.


Разжала кулак.

На ее ладони лежало еще три таких теста.

И везде две полоски.

Тишина.

Я не сдержалась. Слезы сами вырвались. Вырвались наружу. На волю.

- Мел. Мелани. Это - глюк. Гормональный сбой. Мы завтра еще повторим.

Приговоренные. Смирившиеся со смертной карой, глаза уставились в мои.

- Нет. Все и так тут ясно.

- Прости, - еле слышно прохрипела я. – Мел, тебе нужно поговорить с Браяном.

- И ЧТО? ЧТО Я ЕМУ СКАЖУ? Женись на мне. Я вся твоя. НАС БУДЕТ ТРОЕ?


***

Мелани наотрез отказывалась жить.

Зарылась в одеяло. Спряталась. От меня. От него. От проблем.

Я слышала ее горькие рыдания.

От чего ставало невыносимо больно. И жутко.

Я знаю, что не мне рассказывать Браяну обо всем случившемся.

Но допустить то, что Мел расскажет все родителям, те приедут и увезут ее на аборт, увезут, так и не рассказав ничего Вейсу, не могу.

Это и его ребенок. Его ответственность.

Ведь дело не только в том, что аборт – это… что больше не будет ребенка. Не будет малыша.

Но и то, что это - большой риск, риск огромного вреда здоровью. Здоровью Мелани. Так или иначе, чьей-то будущей любимой, жены, будущей матери.

Но даже если и пройдет все успешно, без проблем…

Все равно.

Все равно это будет травма. Душевная травма.

Которую НИКОГДА НЕ ИЗЛЕЧИТЬ.

Прости.
Прости Мелани.

- Браян, Мелани беременная от тебя. И да, это точно.


***

Дурдом.

Дурдом в голове.

Дурдом вокруг.

Дурдом в жизни.

Я сбежала на пары, что бы хоть как-то скрыться от навалившихся проблем.

От истерики.

От слез, которые вырываются из меня, едва начинаю задумываться над тем, что происходит.

- Габриелла.

Только Гудвина мне не хватало.

Ускорила шаг. В туалет. Скрыться там, где он не посмеет меня доставать.

- Габи, - снова послышалось за спиной.


Догнал.

Глупо убегать от вампира.

Схватил за руку.

Развернул к себе.

- Габи, что происходит? Что не так? Почему ты меня избегаешь? Что он тебе наговорил?

- Ничего. Просто у меня сейчас и без всего того хватает проблем.

- Я помогу, ты же знаешь.

- Не нужно. Здесь ты уж точно не поможешь.

- Габи, - отчаянный голос, отчаянный зов.

- Прости, Гуд. Но, действительно, сейчас ты мне не поможешь. Прости. Просто отпусти меня.

Хватка ослабилась.

Пальцы разжались.

Рука нехотя сползла вниз.

- Спасибо.

Гудвин понимающе закачал головой. Поджал нижнюю губу. Опустил глаза в пол.

Уста дрогнули. Но слова так и не вырвались.

Развернулся и ушел прочь.

Еще немного проводить… взглядом… вслед.

Еще немного сожаления.

И разворот.

Под фанфары назойливых взглядов зевак я скрылась в туалете.


- Она только и мутит с преподами.
- На «взрослых» потянуло.

Слышался шепот из коридора.

- Бедный Готье сбежал. Так теперь Хойка доводит до ручки.

- СУКИ, - не выдержала я. Резкий разворот в сторону двери. Я готова была разорвать любого, кто появится у меня на пути.

Любого…

Но не…


Ледяные глазки. Ядовитая ухмылка сумасшедшей змейкой. Насмешливые тоненькие складочки на бледной щеке.

Тошнота. Страх. Ужас. Боль. Обида. Слезы.

Все взорвалось во мне, порождая хаос.

Ноги стали ватными.

Подкосились.

Я медленно стала оседать на пол.

И если бы не его реакция, не его объятия.

Подхватил меня за руки. Прижал к себе.

Эмиль. МОЙ ЭМИЛЬ.

Уткнулся своим носиком мне в волосы. В ушко.

Что-то прошептал.

Я не сразу поняла.

Не сразу смогла все это принять.

Слова крутились в голове, подобно мотылькам, бились, метались.

Но едва пришло осознание их, как взорвалось, разлетелось все на части.


- Если ты так хочешь Ромула, то я тебя отпущу.

Я смотрела в такие любимые мне голубые льдинки, в такие любимые мне тоненькие жалящие губки. Я смотрела в глаза того, кто был для меня всем. И Жизнью, и Смыслом, И богом.

Я не понимала, что он от меня хочет.

- Я был там вчера. Я видел все. Видел. И никогда тебе это НЕ ПРОЩУ. Редко, кто получает мое доверие. Но ты не только смогла его заполучить, но и растоптать. А вместе с ним и все, что нас связывало.

Он все еще шептал мне это в лицо.

Задыхалась.

Каждый осколок летел в меня, разрезая на части. Разрывая. Убивая. Впивался в сердце, в душу и оставлял там не заживляемые раны.

«Эмиль. Эмиль. Милый».

Не было сил говорить. Но я и так знала, что он меня слышит.

«Все не так…»

- Теперь мне уже все равно, что ты скажешь. ТЕБЯ в моей жизни БОЛЬШЕ НЕТ.
Грубо, больно схватил рукой меня за шею. Пристально посмотрел в глаза.

Оцепенение. Жесткое оцепенение охватило все тело… и душу.

Едва дышала.

Едва билось сердце.


Но я все видела.
Все слышала.

Вдруг он зашипел мне в лицо.

В мгновение передняя челюсть немного выдвинулась.

Показались длинные,… огромные клыки.

Еще секунды тяжелого ожидания.

Крепче сжав мою шею, подбородок, повернул голову в бок.

Было страшно. Ужасно страшно.

В мгновение сорвал с меня рюкзак.

Отшвырнул на пол.

Сорвал кофту.

Дикий холод пронзал все тело.

«Убьешь?»

Но вместо ответа. Вместо человеческих слов… он вонзил свои клыки мне в спину, в плечо.

Дикая, жгучая боль.

Еще никогда я не чувствовала такого.

Пламя слизывало мне кожу, сдирая, сжирая ее.

Но я не могла кричать.

Спазмы разрывали все внутри, но даже тихий писк не вырвался наружу.

Еще одно мгновение – резкий рывок.

Казалось, он выдрал из меня кусок плоти.

Я теряла сознание.

Все начинало плыть перед глазами.

Я думаю, думаю, я…

…умираю.

Прощайте.