Глава 5

     Варвара сидела в коридоре у кабинета директора в ожидании своей участи. Когда Любовь Сергеевна привела её к этому кабинету, девочка знала, что Смирнов не захочет выслушивать уговоры и извинения сразу от двух человек, а значит, сначала он поговорит с воспитательницей, а потом пригласит её. Поэтому, Варвара сразу же зашла в кабинет и села за стол. Когда её попросили выйти, она не стала перечить. Любовь Сергеевна закрыла за девочкой дверь и приготовилась к разговору со Смирновым, а девочка, оставив на сиденье кресла каменар, имела возможность «присутствовать» при беседе.
     Уже третий день она была под «домашним» арестом. Всё это время она не раз обдумывала свой поступок, и решила, что совершила ужасную глупость. Дело было не в Кате, не в жалости к ней, а в том, что цель – исключение Варвары из Дома, была достигнута. Там, за дверью ей выносили приговор, и надеяться на снисхождение было глупо. Как всегда, пугала неизвестность. В голову лезли разные страшные мысли о возможной расправе над ней. И это были не пустые опасения. Она совершила настоящее преступление, а преступников сажают в тюрьму. Но ведь она была по-настоящему особенная (как и остальные воспитанники Дома). Значит, её поместят в какое-то другое изолированное место, ссылаясь на её агрессивное поведение и угрозу окружающим. И точно не в дом отдыха. Скорее всего, это будет клиника для душевно больных, где её запрут в тесной палате, а в еду будут подсыпать лекарства, от которых,  со временем, она превратится в растение. Выход Варвара видела только один – спокойно выслушать все нарекания, признать свою вину, и соглашаться на все предложения, лишь бы дождаться вечера, и тогда сбежать из Дома. Неважно куда. Любая жизнь будет лучше той, что её ожидает. Жалела она только о том, что не увидится с Виктором, хотя бы ещё раз, и, что придётся уйти, не попрощавшись с Любовью Сергеевной, и не поблагодарив её за всё.
     А в кабинете Смирнова, Любовь Сергеевна уже в третий раз начинала разговор заново:
     - Да, Варюша виновата. Она, конечно, погорячилась…
     - Какая, к черту, горячность?! – терпение Дмитрия Всеволодовича иссякло, он вскочил с кресла и подошёл к воспитательнице. - Это же надо додуматься -  взломать коды, в том числе и на спутниковой системе, и угнать “кувшинку”! Вместе с Катей! Куда она её вела? Что она хотела с ней сделать? На автостраду вывести, на встречную полосу? Катя и пикнуть не успела бы. Одна лепёшка осталась бы. Кто знает, чем всё это закончилось бы, если бы не пробки . Это – похищение человека! Уголовное преступление. А с этих детей мы должны спрашивать в десять раз строже, чем с обычных. Только мы несём ответственность за них, и их поступки. А за Варвару, ты отвечаешь в большей степени, чем кто-либо иной. Все эти годы, ты видела в ней гадкого утёнка, а, ведь, на самом деле, она – паршивая овца.
     Любовь Сергеевна хваталась за последнюю соломинку:
     - Десятая доля наших грантов получена за её разработки! Так просто свернём проекты?
     - Материалы передадим в министерство обороны, где они и числятся. Наши “телеки” тоже посмотрят, подумают. Я уверен, работа даже ускорится.
     - Лучше бы о других проблемах подумал. Тут, и так, всё на ладан дышит. Дети только делают вид, что доверяют нам. Они в своих “манежах” торчат дни напролёт – любуются закатом, зависнув в воздушных шарах над океаном, играют в прятки в заброшенных городах Майя, гоняют наперегонки на ими же разработанных “колибри”. Пролетают сквозь, Эйфелеву башню (идеи Виктора нравились всем). Конечно, они сильно оторваны от реальности. Они сами, действительно, в телевизоры превратились! Варя, среди них, одна из немногих “живых” детей, потому, что я лично занималась её воспитанием! Кстати, об ответственности! Помнишь, как неделю назад, ты при детях, сорвался, и сказал, что “убил бы тех уродов”, которые машину тебе поцарапали?
     - Всё. Хватит. Варвара отчислена. Разговор окончен.
     Возможно, директор сам не знал, что делать с воспитанницей, или специально умолчал, догадываясь, что она может «подсматривать», но, как бы то ни было ничего о своём будущем девочка не услышала.
     В конце коридора появилась ученица из группы физиков. Наверное, зашла поставить печати на документы для поездки в Англию. Ученица увидела Варвару и сразу же поняла, почему она здесь сидит. Ира, как и многие ученики, была на её стороне. Желая хоть как-то поддержать подругу и отвлечь от плохих мыслей, она присела рядом и бодро заговорила:
     - Не грусти. Мы вчера писали контрольную. Наташка в справочник загрузилась, отвлеклась, и начала губами шевелить.
     - Лучше бы, сразу, вслух читала! – Варвара не отрывала взгляда от плинтуса.
     - Я этой дурочке, потом, так, и сказала: ”Ты сама подумай! Лицо у тебя сосредоточенное, взгляд прямой и губами шевелишь!” АрПет, сразу, её подловил. Три пальца поднял, и спрашивает: ” Наташа, посмотри на меня. Сколько я пальцев показываю?” Ты бы видела её лицо! Она, как слепая, стала щупать свои карманы - панель искать. Панель нашла, окна свернула, а АрПет, ей, уже на дверь показывает. А она говорит: ”Аркадий Петрович, я, просто, задумалась!”
     - Губами ты, по любому, начнёшь шевелить, но, просто; нужно листок перед собой положить, и рисовать, что-нибудь мелкое. Тогда, не так заметно!
     - Ну, да. Все так делают, а она – сглупила.
     В этот момент, из кабинета вышла Любовь Сергеевна.
     - Здравствуй, Ира. Варвара, зайди в кабинет, пожалуйста.
     Совершенно спокойно, Варвара попрощалась с Ирой, и направилась в кабинет. Любовь Сергеевна осталась ждать, снаружи, у двери.
     Девочка села на то же кресло, что и полчаса назад и забрала каменар.
     Дмитрий Всеволодович встал с дивана, подошёл к столу и сел в своё кресло:
     - Я принял решение исключить тебя не только из главной группы, и проекта, но и, вообще, из Дома. Я прекрасно понимаю, у тебя было ужасное детство. Однако, и шанс, который тебе выпал, бывает раз в жизни, и то, не у каждого. Ты не представляешь, насколько ты одарена способностями. Каждый человек рождается одарённым, но не каждый готов работать над собой, что бы стать частью общества и реализовать себя. У тебя нет достаточных резервов для внутренней работы над собой. Я помню, как я, Любовь Сергеевна, и все остальные сотрудники радовались твоим большим победам: как ты перестала воровать еду, которую вам и без того разрешали брать, когда хотите. Я помню, как Любовь Сергеевна заплакала, от радости, рассказывая мне о том, как ты сказала ей, что больше не боишься, что кто-нибудь схватит тебя за волосы, и начнёт бить, не хочешь каждый раз обстригать себе голову, а хочешь красивую прическу, как у других девочек. Ты молодец, но, видимо, это твой предел. Со всем остальным, ты сама не хочешь расставаться, – директор кивнул на ремень Варвары. - Навыки и привычки, из твоего прошлого (у Дмитрия Всеволодовича, на мгновение, “перед глазами” всплыл эпизод, как Варвара и Виктор полгода назад порезали себе руки, что бы поклясться друг другу в любви), словно, отняли у  тебя одну руку, а для таких “рук”, протезы, вряд ли когда-нибудь научатся делать. Ты же прекрасно понимаешь, что человек, с таким изъяном, не способен делать очень многое.
     - И что меня ждёт? Куда мне идти? У меня никого нет. К тому же, у меня много незаконченной работы!
     - Ещё утром, мне позвонили и сказали, что твоим устройством займутся сегодня же. Что-то уже подыскали! А твоими проектами займутся другие.
     - Мне нужно что-то подписать?
     - Это всё потом, с ними.
     - С кем?
     В кабинет вошли двое высоких мужчин, крепкого телосложения.
     - Ты поедешь с этими людьми. Они покажут тебе твой новый дом.
     Варвара спокойно встала с дивана, и молча пошла к двери. Уже закрывая за собой дверь, она услышала напутствие директора:
     - У тебя всё будет хорошо!
     На входе, всё так же, ожидала Любовь Сергеевна. Она подошла, и  положила руку ей на плечо:
     - Варя, как ты себя чувствуешь?
     - Всё нормально. А что-то случилось? А!!! Ты про это, - Варя мотнула головой на дверь. – Ну, поругал. Сказал, что для меня ищут какое-нибудь замечательное место, - Варвара сделала паузу, медленно подняла глаза и посмотрела, казалось, прямо в душу женщине. - Мы, конечно же, ещё поговорим, но я хочу сказать, именно, сейчас – я очень тебя люблю, и очень тебе благодарна за все, что ты для меня сделала. Большего, мне никто не смог бы дать… Ты всегда будешь в моём сердце, - на мгновение, она пустила глаза. – Через неделю я уеду, но, наверное, мы сможем часто видеться! А сейчас мне пора.
     Любовь Сергеевна не хотела расстраивать девочку ещё и своими слезами. Поэтому, положив руку ей на плечо, она кивнула головой, слегка нахмурила брови и сжала губы, показывая, что все понимает без слов. Варвара сделала шаг назад и тепло улыбнулась. Беспечной походкой спустилась по лестнице, в сопровождении всё тех же двух мужчин, и скрылась в дверном проёме.
     Проходя через двор, Варвара вполуха слушала одного из крепышей, и сохраняла спокойное выражение лица. А, тем временем, в голове у неё крутились мысли о том, что в санаторий её точно не повезут, но отпрашиваться в туалет не стоит (мало ли, что; подвергать опасности других детей нельзя). Как раз, в этот момент, один из конвоиров спросил:
     - Не хочешь спросить, куда мы поедем?
     - А мы на машине поедем? Чур, я сижу спереди!
     Уже на улице, Варя попросила купить ей банку газировки. Девочке купили попить, и повезли в какое-то место, где, как сказал крепыш, её “давно ждут, и будут очень рады”.