Глава 6

     Причиной взрыва в одном из общежитий для временных поселенцев на территории Израиля, считалась обычная утечка бытового газа. Случилось это в выходной поздно вечером, когда большинство жильцов были дома. После взрыва уцелевшие жильцы бегали по наполненным дымом и пылью этажам здания в поисках своих детей, знакомых и других выживших. В одной из полуразрушенных квартир, под обломками мебели и стекла, нашли маленькую девочку и её маму. Даже беглым взглядом было видно, что левая рука у ребёнка была сильно повреждена, и просто болталась у плеча, на нитках мышц. В карете скорой помощи, врачи ампутировали обезображенную руку. Маму спасти не удалось. Их соседи по квартире знали, что других родственников у этой женщины не было, и ребёнок остался сиротой. Поэтому они решили взять девочку к себе. Во всеобщей суматохе, никем незамеченные, они забрали её, и, вместе с другими пострадавшими, уехали обратно в Иорданию.
     Малышку назвали Дусиара. Эта непереводимая игра слов, на арабском языке означала – «рождённая в огне», или «спасённая из огня». Девочка говорила на русском языке, и немого на идише. Арабский учила очень быстро, хотя и поговорить на русском, она имела возможность – их соседка, одинокая женщина Зарема, несколько лет назад вернулась после учёбы в России. Они подружились, и много времени проводили вместе. Однако, далеко не всё было так хорошо. Дусиара не старалась соблюдать законы, по которым жили другие девочки, и за это, над ней часто издевались соседские дети. Обычно они просто обзывались, или даже бросали в неё камни, таскали за волосы. Дома ей объясняли причины такого отношения, но Дусиара не хотела ничего менять (она стала полностью состригать волосы). К тому же её поддерживала Зарема, говорила, что никто не имеет права заставлять гостя соблюдать чужие законы (кроме законов правопорядка), и часто рассказывала, про Россию, и как там хорошо.
     Шли годы. Девочка росла очень доброй и отзывчивой.  Ходила работать на конюшню (животные её очень любили), помогала по дому, но в семье, своей так и не стала. Издевательства на улице переносила стойко, а если лезли с кулаками, «давала сдачи». Но, однажды, дело зашло слишком далеко. Как-то раз, Дусиара возвращалась с рынка, и, как обычно, за ней увязались несколько мальчишек. «Свободолюбивую нахалку» загнали в дворовый тупик. Начали угрожать «лепестком », на шею накинули ремень. Размахивая перед лицом девочки остриём, ребята приказали ей лаять, как собаке. Это стало последней каплей. Девочка укусила за руку того, кто держал «поводок», схватила ремень за один конец, отбежала в сторону, громко закричала, и стала размахивать тяжёлой жёлтой железкой на втором конце. Хулиганы опешили, выкинули «лепестки», и бросились наутёк.
     Дома, Дусиара долго рассматривала, сильно потрёпанный временем, трофей. На жёлтой железке была большая пятиконечная звезда. На обратной стороне ремня отчетливо читалась надпись «СПАСИ И СОХРАНИ». Вероятная судьба хозяина этой вещи и определила отношение девочки к религии (Зарима, тайком, рассказывала «русской дикарке» о христианстве, буддизме, и т.д.).
     Однажды, Зарема пришла в дом к родителям Дусиары, и долго с ними разговаривала. Потом, они позвали девочку и спросили, хочет ли она, что бы Зарема забрала её с собой в Россию, насовсем. Конечно же, девочка согласилась.
     Зарема удочерила её (день рождения, и возраст взяли наугад), дала русское имя Евдокия (но называла ласково, Дуся), и они уехали жить в российский город Воронеж. Проблем с работой не было. Старые друзья помогли устроиться в специализированный детский сад, преподавать арабский язык. Зарема была очень счастлива. Только одно её огорчало – из-за инвалидности, девочку не брали в хорошую школу, и она, целыми днями, сидела дома перед телевизором. Как-то раз, Зарема пригласила педагога Ольгу Николаевну (психолога, из того же детского сада), позаниматься с дочерью, посмотреть что можно сделать. Женщина побеседовала с Дусей, а, потом, предложила ей игру – разложить по порядку пять карточек с картинками. Сначала, девочка выполнила задание верно, но затем, чуть подумав, поменяла пару картинок местами. Не дожидаясь вопросов, Дуся, сначала, рассказала историю, которую увидела в первом варианте порядка, а потом, начала рассказывать, что новая ситуация гораздо интереснее. Не договорив до конца, она поменяла местами другие картинки, и снова доказала, что так, тоже могло случиться. Ольга Николаевна провела с девочкой около часа. Давала разные задания. Перед уходом, она сказала, что через пару недель в детский сад приедет специалист из Москвы, и пообещала поговорить с ним о Дусе.
     Оказалось, что столичная гостья приехала с чёткой целью – лично встретиться с Катей, одной из самых способных воспитанниц детского сада, и никаких других детей смотреть не собиралась. Но преподавательнице удалось сдержать слово. На собеседовании Катя, подтвердила свои способности, но вела себя при этом, очень капризно, будучи в полной уверенности, что её обязаны забрать в Москву, подальше, как говорили её родители, от этих посредственностей. Ольга Николаевна предложила сделать перерыв, и уговорила женщину, пойти в кабинет, и “хоть одним глазком” увидеться с дочерью Заремы.
     Встреча продлилась около получаса. Из комнаты, специалист вышла, сильно задумавшись. Поджидавшая её в коридоре, Катя медленно подошла, и заявила:
     - Вы знаете, мне Вашу просьбу выполнить очень нелегко! Давайте ещё завтра поговорим! Я не хочу уезжать из дома, в чужой город. Мне там, наверное, будет скучно?!
     - Значит, тебе лучше никуда не ехать! – обронила женщина, даже не посмотрев в сторону «принцессы».
     Что тут началось?! Слёзы, уговоры, извинения. Катя вцепилась в руку женщине, и не отпускала минут пять. Наконец, девочку успокоили, и повели в комнату отдыха. Уже в конце коридора, на выходе, Катя в очередной раз обернулась, и увидела, как “её спасительница”, улыбаясь, гладит по голове высокую девочку без одной руки, вышедшую из того же кабинета. Катя всё поняла, и почувствовала сильный страх, но ещё больше её охватила ненависть. Ненависть к этой безрукой уродине, из-за которой её, её (!), чуть не оставили тут, в этом… Воронеже.
     Через неделю, Зарема провожала дочь в Москву. Она ничего не сказала о документах, которые ей пришлось подписать. Сказала только, что теперь они нескоро смогут увидеться, но грустить не нужно, потому что теперь всё будет очень хорошо. Именно так. Всё будет хорошо. Зарема точно знала это. Она верила в судьбу. И гораздо больше, чем любой официальный документ, её веру укрепляло одно только имя этой замечательной женщины из Москвы – Любовь Благодатная.