Глава 9

     Вот уже несколько минут Варвара сидела в машине и не могла понять, что именно пыталась ей сказать абсолютно незнакомая женщина на заднем сидении. Это точно не была ловушка, или уловка с целью потянуть время, ведь десять минут назад Варвара ещё сама не знала, что окажется в этом месте.
     За полчаса до этого, она сидела в кафе, и подстраховывала журналиста Артёма Кривина за соседним столиком, на встрече с его коллегой из Китая (на протяжении последней пары месяцев Оная  была в Москве, «на югах» ; весь объем работы, в основном, и составляли поручения по сопровождению важных лиц на разных встречах, а так же, передаче информации). Уже через две минуты после начала беседы, Артём, размешав свой кофе, три раз постучал ложечкой по краю чашки. Это был сигнал Варваре о том, что Кривину понадобилась помощь. Она заказала шампанское и попросила передать бутылку от её имени за столик Артёма. Получив подарок, журналист «узнал» девушку и, ненадолго покинув своего собеседника, подошёл к её столику, слегка обнял, и по-дружески поцеловал. Затем, он вернулся обратно на своё место, а Варвара, посидев ещё немного, ушла. Артём передал ей какую-то белую капсулу, размером с пуговицу. Девушка шла по улице и думала, что в ней, и кому это передать. Решив отвезти «посылку» в какую-нибудь камеру хранения, Варвара стала смотреть по сторонам в поисках такси. В следующую секунду, она увидела метрах в десяти позади себя двух молодых (не намного старше её самой) парней крепкого телосложения, на вид, обычных студентов, и сразу вспомнила их лица (это было нетрудно). Только, что они сидели в компании ещё нескольких друзей на улице, перед кафе. Стало ясно – это «каблук» .
     Продолжая спокойно идти, Варвара стала перебирать варианты: нырнуть в подъезд или переулок – здесь таких мест не было; поймать такси – не дадут успеть; зайти в кафе или магазин, значит загнать себя  в угол (ради такой вещи могли устроить ей «обморок» прямо на людях). Идея, внезапно мелькнувшая в её голове, показалась невероятно глупой, но, и, благодаря этой безумности, возможно, последней надеждой. Развернувшись вполоборота, она на ходу как бы невзначай бросила взгляд на вывеску (похоже японского) салона красоты «Толи-толи», и свернула за угол вправо, ко входу в салон, по указанию стрелки на вывеске (с тем же успехом, она могла приветливо помахать своему «хвосту», её замысел был очевиден). Приближаясь поворота, она сама себя успокаивала: «Идея затеряться в толпе всегда заманчива, это пробуют многие, значит, может сработать».
     На несколько секунд «студенты» потеряли её из виду. Свернув так же за угол, и не обнаружив девушку, парень, видимо главный из них, бросил пару взглядов по сторонам. Такси не отъезжало. Входы других магазинов были слишком далеко. Эти двое зашли в салон, и разделились, Один остался ближе ко входу, отрезая путь к бегству. Второй направился вглубь, проверить соседние помещения. Это была стандартная схема поиска. Для них всё было просто.
     Гораздо труднее в этот момент было Варваре. На её счастье, в одном из автомобилей у тротуара, перед входом в салон, всё таки оказался хозяин. Это был молодой парень, и видимо он дожидался свою жену (значит полчаса, как минимум есть!). Варвара не просто заскочила в автомобиль, она ввалилась в салон, как к себе домой и произнесла: «Шеф, на Курский. Очень спешу! Плачу два счётчика». На этом, план закончился. А выражение лица водителя не вселяло оптимизма.
     - Девушка, вы, что не видите, это не такси?!
     Смущённому выражению лица Варвары позавидовали бы лучшие актрисы:
     - Ой! Простите, пожалуйста, я видимо ошиблась.
     Она стала смотреть по сторонам, всем своим видом показывая безвыходность своего положения:
     - Просто я очень спешу. У меня поезд… У вас телефона нет. Мне бы только позвонить, друзей предупредить, что бы они меня не ждали. Деньги у меня есть, я заплачу. А если подвезёте – тем более.
     Водитель с трудом поверил в слова девушки, и помогать не спешил:
     - Телефона у меня нет, и я тут по своим делам! Попросите кого-нибудь ещё.
     Пока он старался отделаться от нежеланного пассажира, она краем глаза заметила, что из салона вышли её «старые знакомые». Нужно было потянуть время. Варвара извинилась, взялась за ручку двери, ещё раз посмотрела на водителя и внезапно расплылась в ослепительной улыбке:
     - Коля, это ты?! Не узнаёшь, что ли? Мы же с тобой в одном классе учились! Это же я Жанка! – не давая возразить, она продолжала. – Ты вообще, как здесь оказался?
     Всё это окончательно стало напоминать уловки мошенницы, и водитель уже не на шутку возмутился:
     - Так, девушка, немедленно выйдите из машины! Я сейчас милицию позову!
     Только сейчас Варвара вспомнила, что в кармане у неё лежит удостоверение, как раз для такого случая. Она уже потянулась за «корочкой» в карман, и приготовилась серьёзным голосом произнести: “Успокойся, я сама из милиции”, но, сразу, же поняла, что всё, что она наговорила до этого, убедительности ей не добавит. Впрочем, это было уже неважно. «Хвост» пропал, поэтому, извинившись, она совершенно спокойно вышла из машины. Уже закрывая за собой, она столкнулась с женщиной, которая в тот момент подошла к задней двери этого авто, что бы положить покупки на сидение. Варвара слегка улыбнулась ей и пошла прочь по тротуару. Через три шага, взволнованный женский голос окликнул её:
     - Подождите!
     Варвара не обращала внимания. Возможно, звали именно её, но этот голос был ей незнаком. А женщина сзади повторила, так же балансируя на грани мольбы, как и Варвара несколько минут назад. Только эти эмоции были искренни:
     - Подождите… Виктория?!
     После этих слов Варвара обернулась. Женщина у авто стояла и смотрела на неё, с таким выражением лица, будто встретила родную сестру после долгой разлуки. В её глазах читалась мучительная просьба узнать её. Варвара обрадовалась, что её приняли за её маму. Она развернулась и пошла к женщине. В такое совпадение было трудно поверить, и, на мгновение, Варя даже замерла, опасаясь, что это какая-то ловушка. Но потом вспомнила, что сама не знала, что здесь окажется, поэтому, она решила, что если кто-то и смог подстроить даже такую западню, то ей по любому не скрыться. Из машины выглянул водитель:
     - Мама, ты что? Я от неё только отделался!
     Прижав раскрытую ладонь правой руки к своей груди, женщина поворачивалась то к Варваре, то к парню. Он не могла произнести ни слова. В её глазах читалась просьба к девушке помочь, договорить за неё. Варвара не могла понять, что именно было нужно этой женщине, но помня о «студентах», воспользовалась случаем. Она взяла женщину под руку, открыла заднюю дверь, и, посадив сначала женщину, сама села следом за ней.
     Парень тоже вернулся на своё место, и заботливо спросил:
     - Мама, тебе плохо?
     Шок у женщины начал проходить:
     - Илья, сыночек, разве ты не узнал эту женщину? Это же та самая…, - женщина запнулась, и выдавила. – то есть, это не она…
     Варвара (меньше) и парень были сбиты с толку. Женщина всё так же не могла подобрать слова. Наконец, она, глубоко, вдохнула и заговорила:
     - Девушка, вы, пожалуйста, не пугайтесь, мне от вас ничего не нужно. Только скажите, у Вас в жизни всё хорошо?
     Варвара ожидала услышать многое, только не это.
     - Да, спасибо. А Вы откуда знаете моё имя?
     - Я не только Ваше имя, я, и Вас давно… то есть не Вас. Хотя и Вас тоже… Боже мой!
     Варваре надоела эта путаница:
     - Я хорошо знаю, кем была Виктория, и что с ней случилось! А Вы кто?
     - Я, Людмила Алексеевна – жена Андрея Валериевича. Вам это о чём-нибудь говорит?
     Варвара облегчённо вздохнула и заулыбалась:
     - Конечно, я слышала о нём, и о Вас и вашем сыне.
     Людмила Алексеевна заулыбалась, а её сын, всё ещё смотрел с непониманием.
     - Илья, сыночек, обнимитесь. Разве ты не помнишь это лицо? Ведь это та женщина, которая тебя спасла!
     Илья внимательно посмотрел на девушку не намного моложе себя, и переспросил Людмилу Алексеевну:
     - Мама, это что, та самая женщина, которая меня спасла?
     Женщина измученно вздохнула:
     - Нет. Это не та самая женщина, но её лицо тебе…
     Илья не дал договорить:
     - Тогда с какой стати, мне её обнимать?
     Разговор зашёл в тупик. Женщина смотрела на девушку с виноватым выражением лица. Варвара наконец узнала, кто эта женщина, а ещё, она поняла, что у неё есть хороший повод не выходить из машины, поэтому, успокоив Людмилу Алексеевну, она предложила поехать домой к Андрею Валериевичу, и поговорить там.
     Дома, проводив сына на тренировку перед областными соревнованиями по хоккею, Людмила Алексеевна пояснила, что её муж уехал в очередную командировку: “Совсем засекретили моего Андрюшу!”, и с неподдельным интересом стала расспрашивать девушку о том, как она живёт, и чем занимается. Варвара же, с «неподдельным» восторгом рассказывала о том, как работает консультантом на международных конкурсах и выставках, занимается дизайном обложек журналов и много ездит по миру, предоставляя свои услуги многим агентствам. Всё время, пока Варвара говорила, Людмила Алексеевна тепло улыбалась, а в конце сказала:
     - Поверьте, для меня очень много значит, то, что вы мне рассказали. Я ведь думала, что Вы погибли. Известие о взрыве Вашего дома, было для меня настоящей трагедией. Вы мне, как родная дочь. И не только из-за того, что Вы, - женщина запнулась. – того, что Виктория сделала для нас. Дело в том, что в своё время, именно я убедила мужа помочь Виктории… то есть, в смысле, Вам помочь… то есть… - Людмила Алексеевна окончательно запуталась.
     Варвара понимающе кивнула. Внешне, девушка оставалась спокойной, но в душе  у неё появилось до боли знакомое чувство. То самое чувство искренней и безграничной благодарности за бескорыстное добро и тепло.  С такой же любовью она относилась к приютившей её семье в Иордании, Зареме, Любовь Сергеевне. Но сейчас где-то глубоко в сердце, Варвара, за одно мгновение (показавшееся ей вечностью), прочувствовала всепроникающий ужас, а затем безграничную радость, из-за мысли, что всей её жизни, с её горестями и радостями, всего этого могло и не быть. Её, живой, бесконечно любящей жизнь девушки, не было бы. Ничего не было бы. Варвару поразила мысль о мире, живущем своей обычной жизнью, но без неё. Она захотела прижать Людмилу Алексеевну к себе, к своему сердцу, пообещать (и держать слово любой ценой) защитить от любых неприятностей, помочь в любую минуту, когда только понадобится. И она уже собиралась обнять свою, как ей показалось, истинную маму, как тут, Людмила Алексеевна сказала:
     - Я очень счастлива, что у Вас всё так хорошо. Виктория была бы за Вас бесконечно рада.
     Варвара слегка смутилась от того, что женщина говорит так, словно видит перед собой не саму Викторию, а её сестру, но поймав себя на мысли, что свою жизнь она описала совсем по-другому, она тепло и с уверенностью добавила:
     - Она гордилась бы мною! – перед её глазами мелькнули образы, и воспоминания о «Тайге 9», месте в которое Виктория так и не попала.
     - Конечно! Конечно, гордилась бы. Она мечтала, как раз о такой жизни, где есть любимое занятие и любимые люди. Кому, как не мне, это знать?! Хоть наше знакомство и было коротким, мы стали очень близки. – женщина слегка прикусила нижнюю губу, стараясь припомнить важные подробности, а затем, не отрывая взгляда от пола, сказала. – Где-то, через неделю после спасения Ильи, Виктория заглянула к нам, что бы проведать нашего мальчика. Мы с ней разговорились… - Людмила Алексеевна подняла взгляд. - ну, знаете, по-нашему, по-девичьи. И она поделилась со мной своими переживаниями. Рассказывала, что ей и раньше приходили мысли о том, какой могла бы быть её жизнь без военной службы. А в тот момент, когда спасала Илью, она окончательно поняла, что ей нужно для счастья в жизни – муж, дети, работа.
     Варвара перестала (и не хотела) понимать, о чём говорит Людмила Алексеевна, и попыталась вернуть её на «верный путь»:
     - Я тоже, иногда мечтаю о чём-то, что кажется приятнее, или проще. Но Виктория твёрдо знала, что поступила правильно, выбрав службу.
     Людмила Алексеевна сочувственно посмотрела на девушку:
     - Ну, что вы?! Вы глубоко заблуждаетесь! Это было не её решение. Её отец настоял, что бы она выбрала службу в разведке.
     Варвара с радостью указала на очевидную сомнительность слов женщины:
     - Вы знаете, всё таки, это не та сфера, куда можно устроить любого человека, из чьей-либо прихоти!
     Женщина постаралась объяснить:
     - Вы конечно правы. Решение Виктории пойти служить было, действительно, сознательным. Но пошла она по стопам отца из сильного чувства долга перед родителями.
     Выражение лица Варвары всё ещё говорило о несостоятельности такого объяснения. Словно, не желая рыться в чужом прошлом, Людмила Алексеевна немного помолчала, и лишь затем доверительно заговорила:
     - Всё дело в том, что Виктория не была родной дочерью своих родителей.
     Всё ещё пыталась найти слабое место в этих словах, Варвара принялась расспрашивать женщину о деталях, но Людмила Алексеевна, конечно же, не знала всех подробностей. Она, лишь вспомнила рассказ Виктории о том, как в одном из районов, где недавно закончились боевые действия, (и куда, в числе многих военных, был направлен командир разведроты Владимир Шалин) солдаты-миротворцы нашли полумёртвого младенца. Видимо, кто-то из местных жителей специально подбросил ребёнка, желая спасти его от голодной смерти. Жена Владимира Шалина была добровольным членом Красного Креста, всегда находилась рядом с мужем, и в тот момент, оказалась единственным человеком, кто мог позаботиться о малышке. В семье своих будущих родителей, девочка пробыла совсем недолго, но, когда появилась возможность передать её в детский дом, жена наотрез отказалась. Да и сам Владимир (боевой офицер в пятом колене) сильно переживал из-за того, что не может продолжить династию. Обо всём этом, Виктории рассказали только в день её совершеннолетия.
     - Виктория сказала мне тогда, - продолжала Людмила Алексеевна. – что, узнав правду о своём спасении, она поразилась тому, что всей её жизни могло и не быть, если бы не помощь этих людей.
     Варвара молчала и внимательно смотрела.
     - Вика, послушайте.- женщина переводила взгляд, то на Варвару, то куда-то чуть в сторону. – мой муж рассказывал мне о записи, на которой Виктория просила о втором шансе.
     Варвара понимающе кивнула. Людмила Алексеевна опустила взгляд на пол, сделала паузу и продолжила:
     – Как-то раз, Андрею пришла в голову идея интересного эксперимента. Он предлагал донорам ДНК записать послание, своеобразное обращение к их будущим клонам. Это могли быть пожелания, советы или просто привет – не важно что именно. Знаете, что получалось? Каждый из них садился перед камерой, начинал говорить что-нибудь, но, уже через первые пять секунд умолкал и просил остановить запись. Они отказывались объяснять, в чём дело. Только один мужчина ответил, что перед камерой его охватило сильное чувство страха и пустоты. Ему начало казаться, что вместо объектива на него наведено дуло пистолета. – Людмила Алексеевна снова посмотрела в глаза девушке. – Вика, просьба той Виктории о втором шансе – и есть обращение к Вам, с пожеланием любви, удачи, счастья. Со всем этим. Она хотела для Вас именно такой жизни.
     Заметив, как Варвара сдвинула брови, женщина подумала, что девушке просто непривычно слышать такие слова о человеке, увидеть которого ей довелось лишь на записи. Людмила Алексеевна очень не хотела, что бы искренность её слов была под сомнением:
     - Поверьте, Ваше рождение и нормальная жизнь были настолько важны для Виктории, что будь у неё время – она сама выносила бы Вас, и занялась Вашим воспитанием, или оставила бы запись с обращением к Вам!
     Женщина уже и сама перестала понимать, что пытается сказать, и решила закончить эту путаницу:
     - Ваша теперешняя насыщенная, интересная жизнь… Вы… - женщина сделала паузу и слегка пожевала губы. – Вы, в большей мере, чем я, дали Виктории второй шанс! – после короткой паузы, она с теплом и любовью добавила. - Храни Вас Бог!
     Варвара не знала, что сказать. Да, и стоило ли. Она поблагодарила Людмилу Алексеевну, сказала, что ей уже пора, и пообещала прийти как-нибудь ещё.
     Всю дорогу из дома Людмилы Алексеевны, Варвара чувствовала неприятную прохладу в затылке и плечах, рядом с лопатками. Она пыталась осмыслить всё услышанное от той женщины. В голове, почему-то, снова и снова крутились те слова о дуле пистолета. Наконец, Варвара поняла, что её охватило такое же чувство страха и пустоты. Пустоты и одиночества. Было бы намного легче, если бы кто-то просто попытался очернить память Виктории. На все оскорбления можно было бы плюнуть и забыть. Но сейчас, было такое чувство, что сама Виктория, которая прежде всегда была где-то рядом, отвернулась от неё, и зажила своей жизнью, со своими интересами. Неоплатный долг перед мамой, который девушка добросовестно отрабатывала все эти годы, оказался не больше, чем плод её же собственного воображения. Варвару начали мучить вопросы: “А что у меня теперь осталось своего? Одна рука?! Несчастный случай с Серёжей?! Изгнание из Дома?!” Где-то глубоко, у себя в душе, она почувствовала огромную пропасть, в которой можно было безвозвратно сгинуть. Но, к счастью, ответ нашёлся: “У меня есть та зимняя ночь, при полной луне! Мой портрет, и «художник» нарисовавший его для меня!”
     С момента своего ухода из Дома, Варвара не хотела видеться с Виктором. Она давно решила, что так будет лучше для него. Но сейчас, она не смогла в очередной раз переубедить себя, тем более, что и повод для встречи искать было не нужно. Ещё с утра, в новостях передавали о вчерашнем шахматном поединке Виктора с заграничным гостем.
     Уже поздно ночью, в ту же пятницу, Варвара сидела в доме Евгения Николаевича и рассказывала о своей встрече с Виктором в «Доме творчества…», несколько часов назад. Она рассказала об обмане на поединке, об ужасном самочувствии Виктора, и о его готовности бросить Дом и проект «ПП» ради неё. Шпора внимательно слушал девушку, а потом задавал много вопросов о заказе японцев, об «островах жизни» и идеях учеников. Выяснилось, что потребовав несколько месяцев на работу над проектами по модернизации ферм и составления программного обеспечения к ним, Пётр и остальные ребята сильно слукавили. «Биты» уже давно работали над этими проблемами, и теперь, всё, что им оставалось – просто передать наработанный материал заказчику, но они захотели побольше заработать. Смирнов же, узнав об уловке «байта»,  похвалил(!) ребят, и сказал, что именно это сейчас и нужно – тянуть время.
     К концу беседы, Евгений Николаевич начал подводить итог:
     - Варвара, послушай. Я думаю, Виктору не стоит горячиться. В жизни всякое бывает. Нельзя поддаваться эмоциям. Сейчас ему трудно, но, со временем, всё наладится.
     Девушка отрицательно качала головой:
     - Евгений Николаевич, Вы его не знаете. Если он что-то решил, так это и будет. Он хочет уйти из Дома, и он это сделает. И я этого очень сильно хочу. Он мне нужен. И я ему нужна. – Варвара сделала паузу, и заговорила тише и медленнее. – Я тоже, как-то раз была в подобном состоянии. Помните, я рассказывала Вам о Серёже? И именно Виктор спас меня тогда. Если бы не он…, - она долго молчала (Шпора молчал, и внимательно смотрел на неё), а затем добавила. - Завтра он попросит директора о своём отчислении из Дома. И будь, что будет!
     Евгений Николаевич постарался сдержать усмешку:
     - А я тебе скажу, что будет. Его никто не отпустит.
     - Да, нет. Тут другое. У них есть право добровольного выхода. – попыталась объяснить она.
     - Добровольного выхода из-за сиюминутной обиды?!...
     Варвара не давала продолжить:
     - Я уверена, всё получится…
     - Нет. Никуда его не отпустят. – отчеканил мужчина. – На него уже «сделаны ставки». Теперь, всегда найдутся люди, которые захотят его использовать. От него ничего не зависит!
     Признавая правоту этих слов, Варвара посмотрела на него с мольбой в глазах:
     - Я поэтому, к Вам и пришла. В случае чего, Вы нам поможете?
     - А что я могу? Просьбу в письменном виде составить?!
     Варвара продолжала упрашивать:
     - Пожалуйста, придумайте что-нибудь. Ничего у него там не наладится. Вы же сами сказали – на него сделаны ставки. Для него, этот Дом теперь настоящая тюрьма. А из друзей, разве что Пётр, от которого лучше держаться подальше.
     - Почему так? – слегка смутился Шпора.
     Стараясь убедить мужчину в своей правоте, и получить помощь, девушка с оживлением принялась рассказывать малейшие домыслы:
     - Он, как пиявка, старается присосаться к человеку. Он чувствует сильных людей, и хочет находиться рядом с ними. Кстати, пока, в эти дни, Виктор не занимался островами, Пётр сразу же занял его место, взял все проекты под свой контроль. Хотя и сам, если не дурак, понимает, что это не на долго. Такая роль ему не по силам. – секунду она помолчала (вспоминая его донос, несколько лет назад), и добавила. - А когда теряет того к кому прицепился, понимает, что никого рядом нет - начинает психовать, мама не горюй!
     Шпора задумчиво сказал:
     - Наверное у него не было отца.
     Варвара поняла, что они отвлеклись:
     - Какая разница?! – она осеклась и понизила голос. – Вы Виктору поможете?
     Евгений Николаевич продолжал думать вслух:
     - Знаешь, Варвара, ты, Виктор… Наверное, многие из вас… Вы, как океан. От одного толчка - порождаете цунами.
     При этих словах, Варвара вспомнила угон «кувшинки». Едва она начала погружаться в воспоминания, Шпора «вернулся» и сказал:
     - Вот, что. Я тебе, сейчас ничего не обещаю. Это огромная ответственность! Мне нужно ещё раз всё обдумать. Прикинуть, как, если всё получится, я смогу помочь Виктору устроить его новую жизнь. И стоит ли вам, вообще, всё это делать. – он помолчал секунды две. - В общем, зайди послезавтра, в воскресенье, днём.
     Эти последние слова Шпоры об устройстве новой жизни, не просто отрезвили девушку. Её словно окатили из ведра ледяной водой. Она вспомнила то чувство уверенности в том, чего она хочет, которое было у неё во время её первой встречи с Евгением Николаевичем. Что осталось от этого чувства теперь? Ничего. А ведь сейчас, она собиралась вмешаться в жизнь другого человека. Человека, дороже которого для неё теперь никого не было. Нужно ли это было Виктору – быть должником перед Евгением Николаевичем. Чувствовать, что обязан всем этому человеку. Хотел ли он такой жизни. В этот момент, она сильно пожалела, что рассказала всё Шпоре. Только теперь, через полчаса после ухода, она вспомнила, что собиралась попросить его ещё об одном – отпустить её насовсем, с Виктором.
     В воскресенье, Варвара пришла к Шпоре около двух часов дня.  Выглядела она очень плохо (лицо имело нездоровый вид, поведение было слегка нервным), и, едва войдя, «раздавлено» заговорила:
     - Евгений Николаевич, Вы были правы. Ему не дали разрешения покинуть Дом. Меня сильно беспокоит поведение Виктора. Как бы он глупостей не натворил. Он так переживает из-за всего этого. Сегодня мы договорились встретиться, но он так и не пришёл.
     Мужчина почти не слушал её. Он положил руку ей на плечо и повёл в свой кабинет. Девушка, по-прежнему не умолкала:
     - Да, нет! Я всё прекрасно понимаю: нашлись какие-нибудь дела! Мы встретимся потом, в «Доме творчества…». Евгений Николаевич, Вы так хорошо ко мне относитесь. Вы же уже и сами поняли: я хочу начать всё заново, с Виктором. Наверное, я Вас подвожу, но Вы же понимаете: я хочу начать новую жизнь! Это, как раз та самая помощь, которая мне нужна. Конечно, вот так сразу, уйти не получится. Я всё понимаю.
     Евгений Николаевич усадил девушку в кресло. Он присел напротив неё, наклонился, взял за руку и сказал:
     - Варвара послушай…
     Девушка не давала вставить слова:
     - Дом стал для него кошмаром наяву. Он сейчас, действительно, в безнадё…
     Шпора резко оборвал её:
     - Варвара помолчи. Послушай меня! – он не знал с чего начать. – Сутра, я распорядился установить наблюдение… Просто, я выполнял своё обещание: помочь вам… – он сделал паузу, и посмотрел ей в глаза. – Виктор погиб, два часа назад.
     От этих слов девушка опешила. Евгений Николаевич начал говорить он том, что на мосту случилась авария. Из-за пиратской программы для вождения своего мотоцикла, Виктор не справился с управлением, и, на большой скорости врезался в ограждение. От защитного шлема не могло быть никакого толку (ему передали запись камеры наблюдения на мосту). От удара, один из модулей его протезов остался висеть на руле. Из-за сильного течения, тело найти не удастся.
     У Варвары начался припадок. Шпора вколол ей заранее приготовленное успокоительное. Очень скоро, она потеряла сознание. Евгению Николаевичу даже показалось, что по ошибке, он ввёл тройную дозу препарата.