я её

такая милая-милая. слегка ненормальная, слегка одичалая. путается в мыслях, обещает всегда к обеду, а потом возвращается ночью. в драных колготах, порванной юбке. плачет на моем плече, просит прощения. говорит, она ни при чем. она просто любила (как всегда – не меня). была верна, верила, падала, снова все забывала, прощала. она была бы хорошей женой, если бы никогда не была со мной. не спала на моей подушке, путаясь ногами с моими, закусив край покрывала, не кричала бы по но ночам, не пела бы серенад под чужими балконами. мне не в чем ее обвинять, я читаю ей старые сказки на ночь и прошу беречь себя. а у нее очередной аборт и что-то крепкое в треснувшем бокале. белый порошок в затуманенных любовью глазах и серые вены. я не помню своих обещаний, а она говорит, что всегда будет рядом со мной. перестанет кормить бродячих собак и худеть на глазах, глотать мармеладные дольки зеленого авокадо и кофе совсем без сахара, черный как уголь, обжигающий глотку. ее поцелуям нет веры, ее слова растворяются в осеннем небе и каплями стекают по стеклу. у нее глаза с запахом персикового неба.
я строю воздушные замки. я ее почти не люблю.