Будем жить, ребята

Тридцатилетию вывода советских войск из Афганистана посвящается.

Если я заболею,
К врачам обращаться не стану,
Обращусь я к друзьям -
Не сочтите, что это в бреду:
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Упавшую с неба звезду.
 
(Я.В. Смеляков "Если я заболею...")

- Привет, братишка! – искренне обрадовались мы с Жихом, растащив на одновременное рукопожатие его руки: я левую, Славка – правую.
  Не ожидавший такой встречи  с нами Серега Журавлев, долго, не веря своим глазам, смотрел на нас, словно пытаясь пробить своим  мутным взглядом брешь в толще пролетевших лет. В косматые пряди поредевших нечесаных волос цвета злаков на скудном жнивье густо вплелись седые струи. Загорелое чело пересекли глубокие борозды морщин. Недельная небритость и замусоленность тельника под грязной байковой рубахой выдавали в нем полное равнодушие не только к себе, но и к окружающему миру. Серега Журава  - кавалер ордена Красной Звезды, ветеран афганской кампании, в прошлом балагур, умница  и весельчак в старом инвалидном кресле «промышляя»  у входа в привокзальную забегаловку, прижимал к своим культям, завернутым в хабешное тряпье, пакет с пустыми бутылками и ломоть хлебного батона. Наконец, очухавшись от такой неожиданности, словно сглотнув ежистый комок, слегка дрожащим голосом молвил:
- Н-н-нормалек! Без поблажек… - казалось, мелькнувшая на губах улыбка, утонула в его усах с порыжевшими от никотина кончиками.  А  в  его потухших глазах на мгновение заискрилась радость, увлажнив глубокие борозды у глазниц слезой. Слегка отвернувшись, инвалид смахнул грязным рукавом с небритой щеки предательскую влагу.
- И не надо! Если жизнь дает тебе поблажку, это не значит, что она к тебе благоволит… - задержав рукопожатие, тихо произнес  я, внимательно вглядываясь, в такие знакомые и родные мне черты.
- Соразмерность взятого и отданного подтверждается оставленным, как НЗ – лукаво отпарировал братишка, слегка улыбнувшись и обретя свой привычный тон,  но тут же,  как-то неловко скривившись, загундосил, -  Братишки, на курево не богаты?
- У-у-у-у, ты какой философ! – искренне восхитился я ответом друга и достал из кармана курево..
- Ты, философ, что-то ты, боец, совсем… того… Ты ведь десантник! – не то в шутку, не то всерьез задел инвалида Жих.
- Бросьте, братишки … Рад вас чертей видеть! Митяй, Славка! Вы ли??? – глаза Журавы заиграли в бликах слез, - Да я, братишки,  отдал бы остаток своей никчемной житухи, чтобы еще раз шагнуть в проем самолетного люка… Которую ночь вижу всех вас, чертей в беретах, небо, тугие струи воздуха хлещут нам в рожи и раздувают щеки… Эх, Митяй!.. Помнишь? Тысяча один, тысяча два, тысяча три - кольцо!!! Тысяча четыре, тысяча пять - купол!!!"  Расчеканил запаску!!!  Осмотрелся в подвеске!!!   Уселся!!! Стропы, как струны!.. - голос братишки задрожал, взгляд залихорадило, упавшая грудь в грязном тельнике наполнилась, как старые кузнечные меха, кадык «заходил ходуном». Побелевшие от натуги кончики пальцев, казалось, намертво впились в обручи старенькой инвалидки.
- Стоять! – крикнул я ему, крепко ухватив его и резко одернув руку, - Стоять… Смотри на меня! На меня смотри, братишка!
   Тяжело дыша, десантник понемногу стал приходить в себя, перехватив своими цепкими холодными пальцами мое запястье. Наконец, осмысленно взглянув мне в глаза,  как-то обмяк, непривычно для нас с Жихом скривил губы и из тощей груди, словно тугая пробка, вырвался всхлип.  Заросшую щеку в рытвинах морщин пробороздила скупая слеза.
- Мит-т-т-я-а-ай! – пророкотал Журава и уткнулся лицом в мою руку…
***
    Десантировались.  Привычно смело  шагнул в проем самолетного люка и рядовой Серега  Журавлев. В таких ситуациях «внештатняк», как правило, не заставляет себя долго ждать, случилось непредвиденное.  Мощным потоком воздуха, вдруг резко  бросило десантировавшегося следом младшего сержанта Вячеслава Жихарева и потянуло  вниз, относя его  на  купол  Журавы. У Славки перехлестнуло стропы и купол  не раскрылся полностью.
 - Журава,  скользи-и-и!  - орал  Славка, неумолимо падая на купол Журавлева. 
Сергей потянул несколько строп вниз, пытаясь уклонится от столкновения с Жихаревым. Но было уже поздно. Коснувшись ногами парашюта Журавы, затем скользя по куполу, падающий десантник зацепился ранцем за стропы парашюта своего товарища. Купол Журавы начал гаснуть, ему не хватало воздуха. Земля набегала неумолимо, казалось трагедии не миновать. Нервишки у Журавлева - на пределе… Рванув за кольцо своей  «запаски», Сергей увидел, как шелковый купол полетел вниз к чертовой матери.
     Опытный десантник знает, что в таком «внештате» следует не рвать кольцо «ЗП», а осторожно, придерживая левой рукой клапаны ранца, вытянуть кольцо запаски, затем, вытравив несколько метров строп, откинуть парашют вверх и в сторону. Хорошо об этом «баить» там внизу… А когда летишь, да не один, да нутром чуешь «жесткость» надвигающейся планеты?
   И все же, более опытный младший сержант Жихарев успел  вытянуть кольцо своего «ЗП», по всем правилам, как учили…
- Ну ты даешь, Журава! – закричал Жих, когда они вместе благополучно плюхнулись на свои полусогнутые, держа стопы параллельно земле, - Кто же так запаску рвет, черт везучий!!!
- А тебя чой-то потянуло на рядового, младшой???– заливаясь восторженным смехом, орал, все еще не веря во спасение Журава.
***
    Помусолив в руках гитарный гриф, поправляя колки и подбирая аккорды, Журава затянулся  в последний раз и «забычковал» окурок в консервной  банке из-под килек. Заплетающимся языком, под надрывный звук струн, затянул:
- Я ш-ш-шагал напролом,  никогда я не слыл недотр-р-рогой.  Если ранят меня в справедливых тяжелых боях…
- Забинту-у-у-йте мне голову русской лесною дор-р-р-огой…  - подхватил Жих, -  И укройте меня одеялом в осенних цветах…
     Сизой струйкою дым сигарет уплотнял и без того удушливую атмосферу холостяцкой берлоги ветерана-инвалида. Банальное булькание водяры, наливаемой в гранчаки, и смачное чокание ими, и занюхивание с покрякиванием корки ноздрями,  и пробные стоны струны, задетой огрубевшим большим пальцем Журавы, наполняли  обитель привычными звуками мужичьих «посиделок», вносили в растаявшие души пацанов такие пронзительные ощущения братства и мужской дружбы. Вносили… Ибо ты уверен, находясь рядом с ними, что ремни можно расслабить, «притупить бдительность с тылу»  и излиться   самому, и разделить боль души друга!
- Достойно проиграть… - произнес, икая, захмелевший Жих, приподняв при этом указательный палец - Это з-з-значит довольно скривить р-р-рожу и ставить на победителя!   
- Это ты о ком? – спросил я, посмотрев  на него изучающе.
Вместо ответа, Жих опустил палец и показал на Жураву.
- Эт-то я то ставлю? – возмутился Серега, резко заглушив струну, - Эт ты мне тут «проигравшего» лепишь???  А знашь ли ты, Жиха, что нет у меня души! Вот тута  вота! Была и вышла вся! – прохрипел инвалид, жестко и глухо постучав себя в грудь, - И это все в наказание Господом, что я перестал верить в ее существование… Перестал верить с тех пор, как меня предала эта с-с-сучка, тварь подколодная!!! Но я себя проигравшим, бля, не считаю!
- Тогда возьми себя в руки, не будь как чмо! Воняет от Тебя бомжатиной за версту, братишка!
- Ша, парни! Брек! – зашипел я как можно громче и стукнул кулаком по столу,  пытаясь задавить непонятку в самом зародыше, - Не хватало здесь еще вашего бодания  по-пьяни! И из-за кого???
    На минуту повисла тишина. Наполнив гранчаки, я первый нарушил тяжелое молчание:
- Ну, будьмо?
Тяжело вздохнув, Журава поднял  наполненный гранчак, посмотрел на нас и хрипло выдавил:
- Будем жить, ребята!
 
***
    Уже после срочной службы, будучи на третьем курсе Рязанки, Серега Журавлев еще раз убедился на собственном опыте, что шелковые купола наполняет не только романтика  десантной службы.  Так во время учебных прыжков с Ил-76 под Рязанью погибли четверо курсантов из его роты. Еще находясь в воздухе, Сергей увидел, что на земле происходит что-то неладное – внезапно налетевший смерч тащил по земле и парашюты, и десантировавшихся за несколько минут до него курсантов, которые не могли от них освободиться.
   Служивый курсант Журава, совершивший до того не  менее  полтора десятка прыжков,  уже прекрасно знал, что нужно делать в подобной ситуации.   Подлетев  к земле, он  быстро отстегнул лямки – ножную и грудную перемычки  и, едва коснувшись земли, сразу же вывалился из подвесной системы. Десантирующиеся следом курсанты его подразделения, делали то же и тут же бросались на выручку попавшим в беду товарищам, тем, кто не успел вывалиться из подвески…
   Свою первую боевую награду орден Красной Звезды старший лейтенант Серега Журавлев получил весной 198…,  проходя службу В Афганистане. 
    Будучи уже с перебитыми ногами, он продолжал командовать разведчиками. Его подразделению была поставлена задача оседлать горный хребет на развилке ущелья для обеспечения боевой действий 103 вдд в провинции Тагаб – давать целеуказания, при необходимости подавлять боевые точки духов.
   Неудачи начали преследовать разведчиков уже с момента выхода на задание. Оказалось, дорога, выбранная для маршрута движения, существовала лишь на карте. БМДешки увязли в русле высохшей реки по самые "яйца". Приказ - есть приказ и замком разведроты старший лейтенант Журавлев и четырнадцать десантников двинулись в горы пехом. Поднявшись на триста метров, вскоре напоролись на засаду духов. В результате короткого, но ожесточенного боя, засада духов была уничтожена. Но пулеметной очередью Жураве перебило ноги. Снайпер разведчиков мастерски вычислил и снял засевшего сверху пулеметчика. Подав знаками  команду, раненый Журава отправил в обход троих десантников, которые обогнув высоту, ударили духам с тылу, уложив сразу же пятерых из них…
    На быструю помощь Журава и не рассчитывал – в горах пал густой туман и офицер понимал, что начало активных боевых действий дивизии может быть перенесено. Среди разведчиков трое трехсотых. Связавшись с командованием, доложил об уничтоженной точке духов, получил приказ отойти и вынести раненых… 
     Не сложилась дальнейшая судьба у Журавы. Вскоре, после госпиталя офицер был комиссован, вернулся в Союз. Красивая и статная  Светка – жена Сереги, не выдержав трудностей, ушла от него.
***
     А совсем недавно Сереги не стало. Он погиб, погиб на своей инвалидке под колесами крутой иномарки…
 
От морей и от гор
Веет вечностью, веет простором.
Раз посмотришь - почувствуешь:
Вечно, ребята, живем!
Не больничным от вас
Ухожу я, друзья, коридором,
Ухожу я, товарищи,
Сказочным Млечным Путем.



(думаю, плейкаст в тему)