Операция

Диагноз
  Катя ужаснулась, когда узнала свой диагноз, но её успокаивали, говоря, что такие операции делают в союзе три института. «Конечно, - подумала она, - операция пройдёт, но не известно ещё, как будет действовать рука после этого. Это было для неё очень важно. Ей всегда необходимо иметь здоровые руки. Она была хорошая мать и хорошая хозяйка. У неё дома всегда  были всегда чистота и порядок. И готовила она хорошо, так хорошо, что её муж не ходил в рабочую столовую, а брал на обед всегда что-то домашнее, вкусненькое. Он порой угощал и своих друзей, и любил подчеркнуть, что это готовила его жена. Столовую он называл «помойкой». И вот теперь этот диагноз. Ей сказали, если она не сделает сейчас операцию, то рука её будет висеть, как плеть. Этого она не хотела, на операцию же идти было страшно. «А что будет, если я останусь без руки, - думала Катя, - младшенькому  сыночку ещё и три года не исполнилось. Да и дочке нужны её руки. Муж тоже, наверное, разлюбит. Кому нужна больная жена. А если последствия на всю жизнь». То, что рука здоровая уже не будет, она узнала это от врача. Катя не спала ночи до операции. Всё думала и думала. Ведь, есть миллионы женщин с такими признаками, которые и не знали, что у них какая-то страшная болезнь. Для того чтобы эта болезнь развивалась, надо какой-то толчок; эмоциальный или физический. Катя помнит, что девушкой она работала в большой заводской столовой, и когда они с подругой-поваром, несли флягу молока на второй этаж, та подруга опиралась на её плечо, чтобы ей было легче и у неё в плече что-то хрустнуло. Тогда они донесли флягу, а теперь вот последствия. Не знала она раньше, что у неё пошёл в рост седьмой позвонок и смещал со своих мест: аорту, периферийные нервы и артерию. А теперь знает, объяснил врач. И не понимала она, почему  иногда вставала ночью потная, и ловила воздух ртом, как рыба на суше. Тогда она открывала форточку и глотала воздух.
 ТИтак за всяческими думами и печалью прошла неделя, и ей надо было идти на операцию.
    В палате было двенадцать больных и все с такими диагнозами. Там она узнала очень много из медицины, а так же о каждом человеке, как и почему кто попал сюда. Ей ещё «посчастливилось», что она из Питера, и даже до института дошла пешком. Таких нейро-хирургических институтов было всего в союзе три: в Минске, в Москве и в Питере.
 Большинство больных из её палаты были из разных городов. А одна даже из Грузии. Та учила всех больных, лежащих в палате своему языку. Была ещё женщина чувашка, которая совсем не умела говорить по-русски. У неё рука висела, как плеть и она не могла завязать даже платок. Просто подходила к Катиной койке и поворачивалась спиной, показывая здоровой рукой на платок. Была ещё женщина из Ленинградской области, которая была хорошей рассказчицей, и когда она рассказывала анекдоты, все палате смеялись, будто бы не были больными. Так прошло ещё три дня, и настал черед Кати. Её повезли на каталке куда-то наверх. Сделали рентген, а потом уколы анастезии.  И она уснула…