Назад в будущее

Я и не ожидала столько сразу даров в ощущениях, в открытиях, в моем дежавю...

Все мои - те же. Но на 10 лет старше, уже с предательской сединой, у кого-то единичной и по-смешному, по-нашенски удаленной из задорных  кудрей пинцетиком... У кого-то без смущения уже прижившаяся и добавляющая только наглядности навалившимся за десятку этих лет мудрости и всякого опыта.

 
***
 
Сколько угодно можно менять наши оболочки. Кому-то добавить мимических морщинок, особо смешливым, кому-то заметных округлостей, вдруг (хотя кому мы врем:)) окутавших из-за упорного заедания тоски разного покроя...
Кому-то лоска, кому-то чуть больше градуса печали в глазах после определенного количества градусов в фужере, несмотря на то, что на жидкости - инструкция: применять только с целью повеселиться, побеситься, поискрить...
Сколько не меняй наших оболочек, внутри - все то же. Просто за это время мы научились жить с этим "тем же", мириться с ним и очень успешно прятать под толстый слой шоколада, смеха или меха... Кому что...
Одно забавно. Друг от друга никак не прячется. Угадывается воздушно-капельным путем и без тестов.

 
***
 
Иногда я думаю, плачешь ли ты обо мне, хоть изредка, украдкой, даже пусть украдкой от себя самого, так, как я плачу о тебе... Иногда сама не зная. И с удивлением узнавая от кого-то об этом своем плаче.
Смогли бы мы вернуться туда, где еще не было всех этих глупых, детских по сути, ошибок, где еще не было "неуда" в зачетке по предмету  "наша совместность".
Ты бы обратно отрастил волосы, и они снова стали бы помнить добро.
Я бы пела тебе (это вернулось вопреки, видимо, простилось), гладила бы по вновь отрощенным волосам, смеялась бы дурацкому твоему  "та же фигня" на мое "я тебя люблю"... И таяла бы от глупого этого своего девочкиного счастья - просто ощущать на языке эти слова и слышать их в воздухе, ведь они потом так долго витают вокруг, после того, как их в этот воздух отпустили.
Я бы просила тебя обнимать меня сильно-сильно много раз, чтобы убедиться, что это правда. Чтобы сильные твои объятия достучались до самых глубоких слез моих, тех самых, которые так давно под шоколадом.
Я бы рассказала тебе, что мне удалось вернуть себе саму себя.
Нет, не стала бы рассказывать. Ты бы сам увидел. И подумал бы: "Хочу себе такую".  А сказал бы: "Хочу со мной такую. Такую тебя".
И я бы не боялась больше снова потеряться. Потому что этот глупый мой страх одел нас в такие любвинепроницаемые скафандры, что ничего не могло пробиться сквозь них: ни слова, ни слезы, ни память.
Мы бы зажмурились крепко и забыли всё, что натворили.
Зачем я так люблю тебя?
Зачем я так и не скажу об этом, ни тебе, ни тем более себе?
Плачешь ли ты обо мне, хотя бы иногда, хотя бы украдкой, так, как я плачу о тебе?...
 
***
 
Чудеса мои, спрятанные в елочных шариках, крутятся лукаво, проникают в сны, а потом в явь, перемешиваются, и непонятно уже, где грань.
А я завороженно наблюдаю.
Это так ново и так любопытно - быть здесь и сейчас и одновременно отступить от самой себя на шаг в сторону, увидеть так много, угадать, где там прячется смысл этих шуточек моей собственной памяти надо мной...
И все это абсолютное волшебство. Рождественско-новогоднее.
Одно только другое. Осторожность и аккуратность, вынужденно добавленные этой самой десяткой.
Слова взвешены, движения - ничего лишнего... И даже движения души сначала проверяются на  "непричинение боли".
И глаза на разное стали открываться гораздо быстрее.
Издержки взрослости.