7. Их духовный мир

Одними из самых первых строений в поселке были помещения стройкома, парткома, кинобудка, больница, школа и библиотека. А начиналась стройка под звуки духового оркестра, которым руководил Михаил Михайлович Шувалов. Оркестр играл не только в праздничные дни и при сдаче очередного строительного объекта, но и по выходным в минуты отдыха строителей, создавая и поднимая настроение людей, живших в палатках и занятых тяжелым физическим трудом. Наряду с духовым оркестром был еще и струнный оркестр, под руководством Н.В.Тиндронова.

В репертуаре оркестров были не только марши и народные пляски. С первых же дней стройки на вечерах ИТР вместе с чтением стихов Маяковского и Блока в исполнении музыкантов звучала музыка джаза. Джаз-оркестр неоднократно возрождался, и также неоднократно разгонялся бдительными блюстителями чистоты «советских» нравов. В 1936 году руководитель клуба даже приобрел для оркестра саксофон за огромные для того времени деньги в три тысячи рублей. Но по-настоящему джаз-оркестр ожил только в последний год перед войной.

Первоначально клуб находился в обыкновенном бараке. Но и тогда уже в нем было пять кружков художественно самодеятельности: хор, живая газета, национальный ансамбль, музыкальный кружок, агитбригада.
Вскоре на берегу моря было построено замечательное уникальное по форме двухэтажное здание клуба завода, которое получило название Зимнего клуба, а позднее кинотеатра «Родина». Это здание представляло собой кинотеатр с вращающейся  сценой и закулисными гримерными, в клубе было большое просторное фойе, где зимой проводились танцы, а в помещениях на втором этаже  занимались кружки художественной самодеятельности. В поселке был и летний кинотеатр на 1100 мест, который с удовольствием посещали строители в жаркие душные летние вечера.

Рядом с зимним клубом ближе к морю находилось здание заводской библиотеки, соединяющееся с новым зданием клуба своеобразным мостом. Этот мост в летнее время служил танцевальной площадкой. Портал клуба украшали скульптуры Ленина и Сталина, а позднее в конце пятидесятых годов - моряка и летчика.

Вот что пишет о клубе старожил Член союза композиторов России, Заслуженный работник культуры Дагестана, Почетный гражданин Каспийска Островский Ефим Семенович.

«Возглавил клуб двадцативосьмилетний Николай Семенович Сидельников. Влюбленный в свое дело он привлек к работе в клубе таких же, как и он энтузиастов. Сначала в клубе был создан свой духовой оркестр. Его возглавил бывший трубач оркестра легендарной 1-й конной армии Евтихий Иванович Иванов. Вскоре при клубе был создан женский вокальный ансамбль (руководитель Иванов П.П.), драматический кружок (руководитель - бывший балтийский моряк Сапрыгин А.П.), народный хор (руководитель Тиндронов Н.В.), а также дагестанский фольклорный ансамбль (руководители Джабраил Абасов и Магомед Рамазанов). Все эти руководители не были профессионалами, но они были воистину энтузиастами – учились сами и учили других.
Жизнь в клубе кипела под стать строительной площадке.

Вскоре клубный драмкружок перерос в народный театр, потом был организован ТЮЗ. Руководителями народного театра в разное время были Хачатурьян, И.Сапрыкин, Шувалов, Зайцев. Репертуар был богатый. Кроме классиков, ставились пьесы современных авторов - Н.Погодина «Аристократы», Билль-Белоцерковского «Шторм», Л.Леонова "Волк", по В.Катаеву "Белеет парус одинокий"… Самодеятельные артисты исполняли отрывки из опер и оперетт. Шел обмен опытом драмкружков и музкружков в Махачкале и Дербенте. Со своими спектаклями в Двигательстрой периодически приезжал махачкалинский драм театр.

Часто в клубе бывали встречи с известными деятелями искусств и художественными коллективами. Приезжал на гастроли московский ТЮЗ с  пьесами "Иван Кулибин", "Ревизор", "На границе" Хоркова.

Не случайно клуб и библиотека были связаны одним мостом. С первых же дней стройки одной из важнейших задач руководства было ликвидация массовой безграмотности рабочих, расширение их мировоззрения и повышение технического и профессионального уровня.
В поселке были открыты десять ликпунктов, две школы малограмотных. Читчики из грамотных рабочих и книгоноши из числа старшеклассников были прикреплены к баракам, разносили и читали строителям свежие газеты, привлекали их к чтению художественной литературы.

Уже в сентябре 1933 года в поселке вышел первый номер многотиражной газеты «Даешь двигатель!» с тиражом в 500 экземпляров и периодичностью один раз в шестидневку.
Заметки в газете злободневны. В них чувствуется пульс и ритм жизни. Часто еще в них есть опечатки и орфографические ошибки.  Авторы, в основном, анонимны и подписываются: Врач, Не врач, Плотник, Свой, П-в, Дровосек, Наблюдатель, Туралинский глаз, Арматурщик, Мать, С.С.С., Комсомолец, Присутствующий, Прямой,  и т.п. Соответствуют им и заголовки заметок типа "Взгреть за такую торговлю" или «Прет без потребности».

Со временем в газете появились разделы: "Уголок школьника", "Литературная страница", "Новые книги", "Наша интеллигенция",... Часто  публиковались  стихи местных поэтов Г.Пронина, А.Тененбаума, Скороходова, Е.Рожковой, а со временем и юного поэта П.Лаврухина.
К своему удивлению среди заметок я увидела статью, посвященную восьмидесятилетию классика  еврейской литературы Шолом-Алейхем (Ш.Рабинович)  -  №38(552) от 21 апреля-39 и «Речь Гитлера в Данциге» - №87(6001) от 17 сентября-39.
Мне очень понравились заметки  Андрея Бачинского о жизни строителей, фельетоны Вл.Ренского. 



Вместе со стахановским движением в поселок, как и по всей стране, пришло время чисток и выискивания врагов. Редактор газеты Телегин и многие руководители стройки были признаны врагами народа и осуждены. Газета под новой редакцией гневно клеймила «контрреволюционных троцкисто-зиновьевских послушников» С.Телегина,  Б.В.Безеля, Рудзе, Жерикова, Горохова, Ионина и др. И сама газета сразу заметно изменилась. Почти сплошь все статьи стали напоминать политические лозунги. Больше внимания уделяется внешнеполитическим известиям, а известия о поселковой жизни сходят на нет.

Читаешь коммунистов и комсомольцев, как они клянутся в преданности парии и клеймят позором врагов – сторонников загнивающего капитализма, и сердце кровью обливается.

Но жизнь продолжалась и невозможно было не замечать и не отмечать ее изменения и преобразования. Поэтому, хотя и реже, но в газете освещались важнейшие  вопросы строительства завода и города, рассказывалось о достижениях трудящихся в работе и отдыхе.

В связи с плохими природными условиями рабочим поселка было необходимо ежегодно для оздоровления выезжать в горную местность. Для этого завод приобрел свой дом отдыха в горах рядом с селением Гуниб. Туда на двухнедельный отдых посменно отправлялись почти все рабочие.
Кроме того, строители поддерживали свое здоровье на Талгинских целебных источниках вблизи  Махачкалы.
Ежегодно стахановцы и передовики производства выезжали на отдых в Орджоникидзе, Батуми,  Тифлис, Сочи и др., а их дети отдыхали  в пионерских лагерях в Нижнем Казанище и в Терменлике в окрестностях Буйнакска.
Вот интересная  заметка Андрея Бачинского об отдыхе в Гунибе.

В ГУНИБЕ    «Даешь Двигатель!»   №85(155) от 31 августа-35

«Завхоз АХО тов.Блинов, одетый в чистую, выглаженную рубаху, добросовестно выполнял важнейшее поручение треугольника строительства. Он отправлял очередную партию в сорок человек лучших ударников строительства в Гунибский дом отдыха и, с исключительной чуткостью реагируя на запросы отъезжающих, торжественно выдавал путевки.
- Тов. Новиков,  получайте и садитесь поближе к кузову – будет удобней Вам, как старику, сидеть.
- Я сяду на таком месте, чтобы все виды были перед моими глазами – ответил Новиков.
За токарем Новиковым получили путевки повар Давыдов, землекоп Донец, столяр Лифанцов, плотники первого участка Лукьянин, Сергеев, каменщик Чувахин, садовница Головашкина.
Машины тронулись и бесшумно помчались по гладкой ленте асфальта навстречу утреннему морскому ветру.

Позади осталось серое асфальтовое полотнище дороги.
Мы проезжали Махач-Кала: по сторонам мелькали убегающие назад дома, деревья.
Проехали Буйнакск… Впереди раскинулась широко степь, за степью горы. Вот и знаменитый Сталин аул.(…)

Машина помчалась дальше, оставляя за собой пыльную завесу. С левой стороны стали вырисовываться аулы Нижний Джингутай и Верхний Джингутай. Машины шли на подъем.
На склонах гор, среди карликовых деревьев, как бы часовых угрюмых скал, виднелись пестрые цветы. Глубоко в балке раскинулись палатки Геологоразведочной партии.
Ученик столяра Гаджиев Магомед не мог спокойно сидеть в машине. Он доказывал, что  эти природные красоты в сравнении с природой Лакского района, что «семечки против орехов».
Выехав из-за поворота, мы как на картине увидели утопающий в садах аул Хажал-Махи. В течении десяти километров пути кузов машины цеплялся за плодовитые ветки бронзовых абрикосов и красных яблок.

Мы проехали кущи садов и вступили в скалистую горную зону.
Слева возвышались гигантские, живописные, как Кавказский орнамент, горы.
Солнце давно спряталось за хребтом. Но о присутствии его лучей свидетельствовала золотистая корона над вершинами гор и тлеющие розовыми огнями белоснежные облака.
Справа, на полметра от машины, зияет огромная пропасть, из которой доносится гул рвущихся вперед, стремительных вод реки Кара-Койсу.
Машина идет по виткам  крутого подъема. Позади за семнадцать километров, в узком горном ущелье остался Гергебельстрой.

Машина делает неожиданный рывок вниз, и мы переезжаем последнюю дугу каменного моста.
Ревя львом, 73-х сильный «ЗИС»  карабкается по извилистой дороге к овеянной легендами Гунибской горе.
В трех километрах над нашей головой, сквозь ветки тополей, видны огни нашей конечной станции.
Там уже давно следят за двумя ползущими издали, как черепахи, машинами, которые яркими фарами освещают серо-зеленые стены скал.
Чем ближе машина приближалась, тем громче доносилось приветственное «ура».

Старик Новиков родственно пожимал  руки и спрашивал:
- Как отдыхаете, ребята?
- По мировому, старик. Ни одному рабочему раньше не снился такой отдых. Побудешь здесь, на всю жизнь в памяти останется.
- А как там на строительстве дела? – сыпались вопросы.
- Цеха раздеваются от лесов, опалубки. Станины  станков устанавливаются в свои гнезда.

Через большое светлое окно, ярко освещая комнату, медленно двигался прожекторный сноп солнечных лучей. Подкрадывался к лицам спящих, заставляя просыпаться.
На крышах ворковали влюбленные парочки голубей.
Землекоп Мирошниченко, по выработанной на производстве привычке, поднялся с постели в пять часов утра.
Он вышел на балкон с южной стороны дома.
Справа возвышается километровая гора, украшенная густыми деревьями: березой, дубом, изредка сосной.
Далеко впереди видны голубые снежные вершины. Высоко над головами плавно летают горные орлы – кондоры.
Через пять минут люди расставились, как фигуры на шахматном поле. Делали вольные движения первого комплекса ГТО.

Речкин уже шестой день проводит шахматный турнир с токарем Новиковым.
Старик Новиков в первые дни турнира имел успех, но ввиду горячности, в конце стал сдавать позиции.
Мирошниченко с доктором Фетисовым разыгрывали чемпионат по бильярду.
Лифанцев с группой молодежи, после проигрыша гунибцам, горячо тренируется по игре в волейбол.
Лишь только одни женщины, вместо спорта, ежедневно занимались прогулкой по лесу, собирая коллекции разнообразных цветов»



Хочу к этому добавить, что Гуниб известен историческим событием. Именно в этом месте 7 сентября 1859 после длительной кавказской войны предводитель горцев имам Шамиль сдался в плен. Встреча Шамиля с пленившим его  князем Барятинским произошла у ставшего уже знаменитым камня, который лежал в березовой роще неподалеку от аула. Позднее на этом месте  была возведена каменная ротонда.

Потом в районе аула Гуниб русскими была построена военная крепость. Ее крепостные стены огибают выступ плато. Сохранилось здание комендатуры и памятник на могиле солдат Апшеронского полка, павших при осаде отряда Шамиля. А в бывшей православной церкви сейчас богатый филиал Республиканского краеведческого музея, который с любовью пополняет и изучает чудесная женщина, бывшая школьная учительница физики и математики  Алискандиева Патимат Халиловна. Она сама лично собрала более тысячи экспонатов.

Дом отдыха поселка Двигательстрой в Гунибе со временем вобрал в себя и пионерский лагерь детей рабочих,
В 1951 году он стал республиканским домом отдыха, а в шестидесятых годах всесоюзной туристической базой «Орлиное гнездо».

Сейчас там детский оздоровительный лагерь МАЯК местного значения.