Родится путь

Эта пожилая женщина нашего двора обращала на себя внимание сразу. Неуклюжая, утиная походка из-за болезни ног, не портящая её полнота, но это все вторично было в ней. Главное – глаза, даже не глаза, а глазищи. Карие, как у девушки, нисколько незамутненные годами, давлением, атеросклерозом. Глубокие глаза. Веселые. Так казалось, когда мы встречались взглядом. Она всегда напряженно ждала, когда с ней поздороваешься. И отвечала с улыбкой. Глаза ярко вырисовывались на фоне голубоватых белков.

Ещё когда был жив её супруг, профессор, они составляли очень трогательную пару: оба в шляпах, он в мужской, она в женской, осколки настоящей русской интеллигенции, всегда под ручку. Платья не ней мне напоминали платья английской королевы, подчеркнутое изящество, ничего лишнего и обязательно в одном тоне, при допуске одного полутона, не более. Например, салатное платье и белая дамская сумочка, или фиолетовое платье и сиреневая вуалетка на шляпке. Конечно, у королевы нет таких глаз, да и откуда им взяться у англосаксонского типа женщины. Другое дело мы.

Однажды вечером накануне Рождества Христова, я остановился возле них и разговорился. Было это, пожалуй, один раз всего. Больше я никогда не слышал её голоса таким выразительным. Был морозный тихий вечер.
- А для меня Рождество, это открывающаяся дорога.
- Какая дорога? – спросил её супруг.
- Дорога, путь одним словом.
Она вдруг притихла, словно испугавшись того, что сказала. В ней шла какая-то внутренняя борьба. Победила истина и она продолжила:
- Как-то один раз, очень давно, на Рождество я увидела, как открывается путь на небо. Это очень просто выглядит, и описать ещё проще: представьте себе ночную дорогу в заснеженном поле, вокруг ни души, тихо, только звезды висят очень низко над головой, проезжую часть, собственно дорогу словно кто-то расчистил, да так, что по бокам дороги видятся высокие отвалы снега, фиолетового и темнеющего к краям дороги, а сам путь белоснежный, прямой и ровный. Совсем не страшно видеть это все. Дорога идет плавно вверх.

- А где Вы её увидели? – это я спросил женщину.
- На небе, где же ещё. Смотрела задрав голову и увидела. Потом она померкла и исчезла.
Мы все, она, её супруг и я замолчали и невольно глянули на небо. Не знаю, что там увидел её супруг, он смотрел не долго, а потом с усмешкой подшутил над ней, очень добро и с любовью. Дорогу увидел я. Точно такой, как она нам её обрисовала. Образовалась странное положение – сказать ей об этом тотчас было неловко, словно я решил подыграть в её фантазиях. Оставалось молчать и смотреть, то на неё, то на дорогу.
 
Дорога представляла собой действительно, словно грейдером расчищенную полевую зимнюю ночную дорогу под яркими звездами. Очень впечатляли отвалы снега, темнеющие к краям, образующие складки, в которых фиолетовые тона уже смешивались сначала с синими, потом с черными и сливались с небом. Никого на ней не было.

Я перевел взгляд на женщину, она загадочно улыбалась мне.
Но ни слова об этом мы так и не сказали тогда другу другу.

Прошли годы. Умер её муж, она уже давно жила одна в большой и пустой квартире. Даже собаки у неё не было. Видеть её приходится все реже и реже. Но она все такая же. Конечно, постарело все в ней, кроме глаз.

Когда-то в юности я завел записную книжку и заносил туда тех, кто мне дорог, считал их очень близкими мне по духу. Потом забросил это дело. Но вот эту женщину я бы туда занес, обязательно. Список занимал едва ли страницу, я его помню до сих пор, правда, веду его уже мысленно. Так надежнее.

Дорогу ту, путь, я теперь стал видеть регулярно перед Рождеством.
Кто-то очень добрый и заботливый настойчиво зовет нас всех в путь-дорогу.
А мы как малые дети, упрямимся.