Школа и мои любимые учителя

        В школу я поступил  в 1956  году. Помню, что в  школу в 1 класс на первую линейку меня водила мама. В те времена  с трудовой дисциплиной было  строго,  и отец  был  на  работе. Линейка проходила во  дворе у основного здания  школы. Как там все происходило, я уже  не  помню,  а  запомнился мне  момент, когда   мы  уже  шли  обратно  домой,  и  мама меня  спрашивала, как  зовут мою  учительницу.
     Сама  школа  находилась  от  дома  недалеко. Выйдя  со  двора, я проходил вдоль  нашего  огорода,  поворачивал  влево за угол,   наискосок перебегал через дорогу  и сразу сворачивал вправо в улочку. И эта  улочка, и  та улица, на которой стоял наш дом, носили имя  Колхозной.  Дальше я  проходил вдоль  длинного  глухого забора по  правой  стороне  улицы по разбитому, полному осенних  луж  тротуарчику, мощеному речным, обкатанным булыжником,  и в конце улицы  уже заходил через рабочие ворота на школьную территорию. Вся дорога в  школу занимала не более десятка минут.
     Двухэтажное здание школы   имело два симметрично расположенных  крыла, направленных от  боковых сторон фасада  назад.
   На первом этаже в правом крыле располагалась учительская, размещенная в 2-3 небольших комнатах, в левом крыле в конце коридора – буфет, всегда полный на переменках ребятни.   Все остальные помещения были отведены под классы.
   На  второй  этаж  из небольшого фойе по периметру  по-над стеной вела наверх  широкая  лестница, с  гранитными  шлифованными  ступенями.  На  лестнице   было две промежуточных площадки. В те давние времена  на них  стояли дежурные из старших классов и следили за тем,  чтобы никто не пытался съехать на  перилах.
    Лестница эта запомнилась мне тем, что на  стенах, над нашими   головами,  по всей длине  лестницы висели  барельефные портреты  русских  писателей и поэтов – Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Л.Толстого, Достоевского  и  еще кого-то, сейчас уже  не помню. Когда  я в последний свой приезд  в 1998 году в родной город заходил в школу,  эти барельефы еще  были на своих  местах.
        На втором  этаже с лестничной площадки  мы попадали сразу в актовый  зал.
         С левой стороны от входа были двери кабинета директора  школы. Мимо них мы, первоклашки,  проходили  тихонько, стараясь не  издать ни одного звука. Где теперь  эти времена!?  Далее, за  кабинетом  директора,     был медпункт, а затем, последовательно один за  другим, располагались кабинет биологии, кабинет физики и кабинет химии. Два последних запомнились мне тогда не  очень, а  вот в кабинете  биологии,  сразу   у  входа, стоял   на   подставке  настоящий скелет человека. Правда, был он всегда закрыт чехлом,  но  одно  слово “скелет”  приводило  нас  в  трепет. Потом, когда я учился   в старших классах,  скелета  в кабинете уже  не было.
    C правой стороны от входа в одной комнате сосуществовали  комитет комсомола школы и пионерская комната   со всеми  атрибутами -  барабанами, горнами, знаменами, грамотами, пионерскими и комсомольскими эмблемами. Сколько переживаний было, когда  в этой комнате меня принимали  в  комсомол!  А потом я уже сам был  членом комитета комсомола и заходил в эту комнату на правах хозяина.
  Левую стену актового зала занимала школьная библиотека, отгороженная широкой стойкой, за  которой вдоль стены стояли книжные шкафы. Здесь я впервые окунулся в мир прекрасных героев, красивых поступков и светлой мечты.    У правой стены зала было сделано  небольшое  возвышение, на котором ставили стол президиума  на собраниях, оно  было эстрадой на школьных  вечерах,  а на новогодних  утренниках там ставили бутафорскую  разрисованную  избушку, из которой  нам выдавали  новогодние подарки.
    Пара яблок, пара кислых мандаринок, десяток конфет,  из которых парочка шоколадных, пяток грецких   орехов, маленькая  пачка печенья   - вот и весь подарок, но сколько было в нем радости! Это  был  запах  праздника! Ведь  было все  это в 1957-58 годах, когда ежедневно есть конфеты  было непозволительной роскошью. На новый год  в центре зала ставили  наряженную елку  и устраивали  для младших классов утренники,  а для  старшеклассников  новогодний вечер.
       О новогодних вечерах надо сказать  особо. Очень популярно было тогда приходить на вечер в маскарадном костюме, изготовленном  своими руками.  Правда,  в первом классе у меня был костюм зайчика, изготовленный  родителями, но с такими  предметами одежды, что он получил первый приз. А все дело было в лаптях, которые мать сплела сама из  лыка, которое  отец  нарезал с тутовника, росшего у нас  во  дворе. Мама  сама родом из  деревни и умела делать многие  деревенские предметы обихода. Лапти  получились  немного  грубоваты, но они  были  настоящие, плетеные вручную, такие вещи уже в те времена были музейной редкостью, а тут  их можно было увидеть рядом, пощупать.
     Жюри возглавляла  учительница географии  Бровко  Галина Ивановна,  полная, но очень  подвижная  жизнерадостная женщина,  «заводила» на всех вечерах.  Места и призы за костюмы объявляли в конце утренника. Когда объявили первый приз и меня  вызвали в цент зала, Галина  Ивановна подняла меня  высоко  вверх  и крутанула  по кругу, чтобы все еще  раз  увидели, какие у меня  замечательные  лапти.
    Потом   я делал костюмы  сам, выдумывая каждый  раз что-то  необычное. Был у меня костюм огурца, робота,  космонавта, колдуна,  запорожского казака.   Зачастую старый костюм служил основой для нового. Последний раз я сделал костюм «Черной маски» в зиму 64-65 года. Тогда я учился в 9 классе. В то время как  раз  в кинотеатрах  прошел  приключенческий венгерский фильм   с названием « Под черной   маской», с главным героем  - народным защитником.  Фильм  всем понравился  своим сюжетом и  красивыми  актерами.
     Вот этим я и воспользовался. Найти черную одежду  и  сапоги  сложным не было.  А вот остальные атрибуты костюма пришлось  делать самому.  Старую соломенную шляпу я покрасил  лаком для дерева, в котором  развел обыкновенную сажу  из дымохода. Прицепил ленту и самодельную  пряжку, воткнул перо, которое позаимствовал у возмущенного  петуха. В  старом отцовском  плаще  вывернул внутрь и зашил  в плечах  рукава, а для закрепления на плечах сделал из жести целую цепочку  с большой звездой в центре. В результате получился плащ-накидка без рукавов.
   Больше всего пришлось повозиться с пистолетом, который  должен был иметь   вид   дуэльного,  с гнутой ручкой  и фигурным курком. Проблема  была  решена  при помощи  толстой  ветки вишни, которую отец срезал  со старого  дерева. Пару вечеров я  мудрил в домашней мастерской над куском дерева  с пилой и стамеской и в результате получился очень неплохой пистолет, который был покрашен  тем же лаком что и шляпа. Подобным образом был сделан   и кинжал.  Из пакли, оставшейся после костюма  колдуна, из его бороды, у меня получился отличный парик. Маску я сделал из картона, а затем  обшил ее  тонкой черной тканью, сатином,  потому что бархата в доме не нашлось. Изготовление костюма   совершалось в полном секрете, но все же однажды мой друг и одноклассник  Витя  Сириченко  был у меня дома и случайно увидел  маску, но пообещал, что никому ничего не скажет раньше времени.
        К тому  времени  новогодние  вечера проводили в зрительном зале  клуба железнодорожников, который  располагался рядом со школой  на той же улице Свердлова. А напротив клуба жила моя тетушка, сестра отца,  Тимофеюк  Домна Дмитриевна.  В том году зима была сухая, без  снега, теплая и пыльная. Я пришел к тетушке, переоделся  у нее  в костюм  и уже в маске перешел через дорогу  и зашел в зал. Я появился внезапно, таинственно незнакомый никому  человек. Это произвело впечатление. Все  девчонки  собрались  вокруг  меня,  пытаясь  угадать,  кто под  маской.  Кто-то предложил сорвать маску,  как в кино,  но стоило им приблизиться,  я делал угрожающее движение  и они с визгом разбежались.  Возможно, я так и  остался  бы  неопознанным,  если бы  не проболтался   друг  Витя, который не мог утерпеть  и сдержать данное мне слово.  В конце вечера  было названо и мое имя. Но это было уже не так интересно, хотелось, чтобы я снял маску  в самый последний момент.  В десятом классе я костюм  уже  не  делал.
 
     Но вернусь к рассказу об учебе в младших классах.  В  главном здании школы, фасад которой выходил  на улицу Свердлова, я проучился  первый  год. Весной 1957 года  нас  перевели учиться в «маленькую школу». Маленькой школой называлось  помещение  бывших мастерских, где было два смежных помещения, в которых  стояли  парты  на два класса, маленькая комната для учителей и раздевалка  с длинными вешалками  для одежды. Помещение было без фундамента, низкое, в центре каждого  класса  стояло по два столба, поддерживающих  потолки.
    Перед началом занятий,   ученики из  параллельного класса  проходили  через наш класс в соседний  и,  лишь тогда, и у нас начинались занятия.  Там было тесно, неудобно, в каждом классе тогда было нас по сорок человек, но  там  было интересно. «Маленькая  школа» находилась совсем  недалеко  от  железной  дороги, в классах был слышен шум каждого проходящего поезда, свистки маневрового  паровоза  и весь тот  шум, какой постоянно есть на железной дороге.
   Территория школы  была  отгорожена от  улочки невысоким стареньким деревянным заборчиком, за пределы которого выходить не разрешалось. Но этот  запрет постоянно  нарушался. А дело в том, что прямо  напротив школы размещались два огромных  круглых, окрашенных красно-коричневой краской  бака с нефтепродуктами. Баки были обвалованы   высокой  насыпью, заросшей  травой.  За баками   уже  проходило железнодорожное  полотно. Для нас не было ничего интересней, как  на переменке выскочить на  насыпь и ловить кузнечиков, водившихся  там  в  великом  множестве, различных бабочек, ящериц,  млевших на солнцепеке. После каждой перемены нам трудно было сразу  угомониться и учительница первая  моя,  Абрамова Мария Андреевна, прилагала  немало усилий, чтобы успокоить нас.
        А рядом, за высоким деревянным  забором,  размещалась  территория  электростанции,  где  работал мой отец. Между баками и электростанцией  находилась территория  водоснабжения  железнодорожного  узла. Там тогда все  было рядом. Где только все те, кто был  там ?!
         C третьего  или  четвертого класса я учился уже в основном здании  школы, до самого выпуска, но и там  почти каждый год менялись классные помещения.
В 1964  году к школе начали делать большую  двухэтажную пристройку, в которой разместились все кабинеты, новые классы, новая большая учительская, медпункт   и большой спортзал. Нас, тогда уже старшеклассников, привлекали к уборке и благоустройству территории  по окончанию строительства.
     Вообще, первоначально, в школе была  небольшая  территория, но весьма эффективно используемая. За зданием располагалась спортивная площадка с большой длинной дорожкой для построения всех  учеников  школы в торжественных  случаях,  в летнее время.  Вдоль этой дорожки были обустроены две  длинные  клубы, усаженные цветами,   и на этих же  клумбах стояли постаменты  с бюстами писателей и поэтов. В разрыве между клумбами был вход на  пришкольный участок.
      В центре участка стояла заглубленная  отапливаемая оранжерея, в которой круглый год  выращивали всевозможные цветы, овощи, фрукты  и  много всякой всячины. Рядом с теплицей размещалось несколько секций с клетками  диких и домашних животных, птиц, ужей, лягушек, черепах. Среди диких животных были лиса, заяц, хорек  и еще кто-то. Несколько клеток занимали различных пород кролики. Был бассейн с золотыми рыбами, карпами, плотвой!
         За теплицей вся остальная площадь была  разделена на аккуратные делянки, на которых выращивались различные сорта зерновых культур, овощей, цветов, кустарников.
    Все  это был результат деятельности различных кружков юных  натуралистов,  биологов и прочих любителей природы.  Делянки закреплялись за классами, и мы должны были следить за ходом  роста своих подопечных, записывая  все подробно в  журналы.
       По окончанию занятий весной, необходимо было обязательно отработать один   месяц  дополнительно на этом участке, по 3 часа в день. Чаще всего мы поливали цветы, но бывало, приходилось заготавливать корм для кроликов, нутрий  и других травоядных животных. Мы брали с собой  два мешка, серпы  и отправлялись за  железную дорогу  на аэродром.
    Да, в то время, еще до Отечественной войны, в нашей, тогда  еще станице,  Белореченской существовал аэродром,   с которого  летали рейсовые пассажирские самолеты на Краснодар. Во время войны  здание  аэропорта  было частично разрушено, но в шестидесятые годы  воздушное сообщение с Краснодаром было восстановлено. Рядом    со зданием   аэропорта  размещался  планерный клуб. В летнее время  почти ежедневно над городом бесшумно парили планеры, забираясь ввысь на горячих  восходящих потоках.  Наверно с  того времени у  меня зародился интерес к авиации.
      Мы приходили  на аэродром, заодно разглядывая планеры и наблюдая, как их запускают с резиновых амортизаторов, потом выбирали  места   с  самой лучшей травой,  быстро набивали мешки, а  потом валялись на траве, разглядывали небо, облака и ждали, когда  придет время возвращаться. Походы за травой считались самой  лучшей работой на участке.
      В дальнем углу с правой стороны  на школьном участке размещался стрелковый тир, в котором старшеклассники выполняли упражнения  по стрельбе из малокалиберных  винтовок.
       Рядом  с правым крылом здания школы, с северной стороны,  вся  площадь  от стены  до ограды  была  засажена цветами. Это были только одни огромные алые цветки на высоких стеблях с   широкими темно-зелеными листьями. Цветы  пламенели за оградой, привлекая  всеобщее внимание.
        А еще у нас были производственные  мастерские - столярная и слесарная. Слесарная мастерская  представляла  собой  три товарных вагона, составленных буквой «Т» и  накрытых  единой крышей. Так же  из вагонов была сделана и столярная мастерская, только вагоны стояли три параллельно друг другу.
 Первые навыки работы с слесарным инструментом  получали в  мастерской, изготавливая  совки  из жести. Такой совок потом можно было взять домой, для маленьких детей,  а остальное  все шло на тот же пришкольный участок. Когда  я был уже в  седьмом  классе, нас перевели в столярную мастерскую, где  учились работать с деревом. На зачет каждый должен  был сделать по чертежам настоящий  табурет.  Но  я  табурет  так и не сделал. А случилось это потому, что в столярном цехе стоял также небольшой токарный станок  по дереву.
      Когда  наш класс  первый раз пришел на занятия, я сразу обратил  внимание на этот станок и вслух заявил, как бы мне на нем   поработать. Учитель, Антон Петрович тут  же ухватился за мои  слова: - А что,  ты умеешь?
- Умею.
- А где  учился?
- Дома, у меня  там  свой  станок есть, только без мотора, педальный.
- А кто учил?
- Отец.  Он  у  меня все умеет  делать.

Антон Петрович немного поколебался, а потом заявил: - Ну,  тогда давай, показывай, что ты умеешь.
       Он вытащил из  ящика  все резцы, защитные очки  и кивнул  в угол: -  вон дерево на заготовки, выбирай, какая нравится.
    Я  выбрал  средней  толщины брусок, топором   быстренько  придал ему  округлую форму  и  закрепил  в патроне на трезубце.  Придвинул подручник, надел очки  и посмотрел на  Антона Петровича. Все это время он внимательно следил за  моими действиями, но ничего не говорил. Одноклассники сгрудились у него за спиной, комментируя каждый на свой лад мои действия.
- Можно?
- Давай, только учти, что здесь крутит  мотор, отдача сильная.

  Я  нажал кнопку пуска, болванка закрутилась неожиданно  быстро, не так, как дома, и я немного  оробел, -  ну как не получится. Засмеют, скажут «хвастун». Но виду не подал. Осторожно полукруглым  большим  резцом  прошелся вдоль всей заготовки, привыкая к  станку. Сгладил  все неровности, остановил, посмотрел все ли   ямки убрал, а снова включил и уже  затем  косым  резцом  придал ему гладкую цилиндрическую форму. Остановил.
- Что дальше-то делать?
Антон Петрович  улыбнулся,  одобрительно похлопал по плечу: -  Молодец, действительно умеешь  работать.
     Он  достал из шкафчика  чертежик на листке, подал мне:  - будешь делать ручки  к напильникам.
   С этого и до последнего дня занятий в столярной мастерской  токарный станок был моим единственным рабочим  местом. А жаль,  мне хотелось и табурет сделать, да  с  тех пор у меня постоянно были всякие  другие  задания.
     В  восьмом  классе  мы опять работали в слесарной мастерской,  тогда нам уже разрешалось  пользоваться наждаком, сверлильным станком. А меня еще допустили и к токарному станку по металлу. Станок  был маленький, стоял  на столе,  и  делать  на нем  можно было только небольшие детали, но главное, это уже был другой уровень.
         Тогда же я записался в кружок технического творчества,  начал заниматься   изготовлением моделей  железнодорожных машин. Вообще-то, в то время в школе работало множество всяких  кружков. И вели их преподаватели  бесплатно, и ходили мы туда с великим  интересом.   Кроме  технического кружка,  с пятого класса   я  ходил  играть  в  духовом  оркестре,  на  альту, потом  на  большом  барабане. С  восьмого  класса  пел  в  школьном хоре,  потом  в   эстрадном оркестре   играл  на  домр – басе.
      Но технический кружок стал главным моим увлечением. Первой моделью у меня  была действующая  модель электровоза, которую мы делали вдвоем с одноклассником. Как это было  интересно, сделать своими руками действующую  модель! Самый главный интерес состоял в том, что каждый год, весной,  каждая железнодорожная школа участвовала в  смотрах  технического творчества. Со всех   железнодорожных  школ  Северо-Кавказской   железной дороги приезжали в  г. Ростов-на-Дону в Управление  СКЖД  школьники  и  в специально оборудованном зале показывали свои работы.
     В длинном зале на столах, поставленных вдоль стены,  устанавливался  макет железнодорожного полотна,  уменьшенный в определенном  масштабе, там же была контактная сеть,  на которую  подавалось от выпрямителя  низкое напряжение. Все модели должны были быть сделаны с достаточно высокой точностью, в том же масштабе, как и размер колеи,  чтобы модель могла катиться по рельсам. Представлялись модели электровозов, дрезин,  платформ, путеукладчиков, снегоочистителей,  железнодорожных кранов. Для моделей  с программным управлением и не требующих большого пробега, на сцене  стоял второй короткий макет полотна.
     Электровозы  испытывались по двум  показателям:  на   максимальную развиваемую скорость и на максимальную тяговую силу. Когда модель испытывали на скорость,  то  в конце  полотна  укладывали старые подушки, на которые вылетала модель с рельсов. Как это было интересно, как каждый переживал за свою модель   и какие страдания  испытывал тот, у кого по каким-то причинам происходил сбой или  поломка.
       Лучшие работы  отмечались премиями, подарками, грамотами.
    Последней  моделью, которую  я делал самостоятельно, в 10 классе,  была модель  мотовоза  ДЭМ –3. Это была дорожная машина, предназначенная  для обслуживания и ремонта контактного электрического  провода,  который подвешивается над  железнодорожным полотном. На мотовозе смонтирована  вышка-подъемник, а на верху вышки, на изоляторах, размещается рабочая площадка. При выполнении  работ   площадка  вместе с рабочими   поднимается на уровень контактного провода. Вот такую модель и взялся я делать.
       Правда, надо сделать обязательную оговорку по предыстории  этой работы.
Дело в том, что аналогичная модель  ДЭМ-3  была сделана  в 1961 году моим старшим братом Славой.  Модель была оригинальная по исполнению, потому что в ней использовался электродвигатель,  сделанный  вручную. Сейчас, спустя сорок с лишним лет, мне становится понятна уникальная  ценность этой работы, но тогда  это было просто решение технической проблемы. Не было тогда малогабаритных двигателей, да  еще с небольшими оборотами. Наверно и были. Но в нашем, скажем,  захолустье, найти такой двигатель  было большой проблемой. Итак был сделан  двигатель, сделан  мотовоз  и   программа, по которой  модель  управлялась. При включении  электропитания  модель проезжала  по рельсам небольшое  расстояние, останавливалась, вышка  поднималась, затем опускалась, далее  модель возвращалась на прежнее место, и снова вышка совершала подъем и   спуск.
      За эту модель  брат  получил  первую премию на  соревнованиях  в Ростове, а потом   Грамоту  III  степени   с  ВДНХ  из  Москвы.  К тому времени брат уже учился в  военном училище. Модель исчезла  где-то  после выставки.
       И вот, желая  возродить, так сказать, былую славу  школы, завуч старших классов и наш учитель истории   Григорий Васильевич Кукунин, однажды осенью  пригласил меня  к   себе   и предложил  повторно сделать такую же модель, с такой - же программой. Я согласился, хотя,  по правде сказать,  и на этот раз возникала та же проблема с  электродвигателем.  Но здесь мне помог  брат, он привез мне небольшой электродвигатель  на низкое напряжение.
    В общем, модель я сделал, выглядела она не так,  как первая, но функции по программе  выполняла  точно  так же.   Как сейчас   помню, как  в конце марта 1966 года,  около полуночи, мы, трое школьников, и наш школьный лаборант Володя Камышанов,  шли, хлюпая по лужам, на вокзал  и тащили в коробках свои модели.
    Когда в Ростове я выставил свою модель на стенд,  ее первоначально   не хотели регистрировать. Инженер технического отдела управления СКЖД, член жюри,  заявила, то эта модель уже была на соревнованиях,  а повторно выставлять модели нельзя. Тогда я  достал фотографию  первой модели, которую предусмотрительно захватил  с собой,  и показал ее  комиссии. Ту модель делал брат, а это уже ее второй вариант.
Такая информация вызвала  оживление  у комиссии. Стали  задавать  вопросы, и вот тогда пришлось рассказать историю создания  первой и второй модели.
      За эту мою  работу  я получил грамоту  от отдела образования   управления СКЖД. Модель привез назад, и ее поставили в школьный музей. Да, был тогда у нас  в  школе музей  в одной из комнат главного  здания. Разнообразие  экспонатов  было  большое. Было   большое   количество  предметов  быта  и  домашней утвари, одежды  времен  19 века, несколько предметов времен гражданской войны, много ржавого оружия времен Великой отечественной, а остальные экспонаты являлись результатом работы  учеников  школы. Инициатором создания музея и его куратором, как принято теперь говорить, был  Григорий  Васильевич  Кукунин.
        Попасть  в  музей со своими изделиями  можно  было после проведения выставки  творчества  школьников, которая проводилась  ежегодно,  перед  новогодними  праздниками. Это было  удивительное  зрелище. Каких только поделок не представляли школьники, начиная от  простых, клееных из бумаги домиков и цветов, и кончая большими вышитыми полотнами, самодельными радиоприемниками, нашими моделями  и  великим  множеством  других  вещей.
      Брат Слава в 10  классе  собрал  двухдиапазонный приемник, приемник работал и был также выставлен на выставку. Но пробыл он там всего два дня, а перед Новым годом  кто-то  вскрыл дверь музея и украл этот приемник. Для брата это была очень большая  неприятность.
      Позже, уже после 1966  года, в школе были построены новые мастерские. Это было просторное светлое  одноэтажное здание, и музей был размещен уже в этом здании, с хорошо оформленными экспозициями. Через несколько лет после окончания  школы, в один из очередных отпусков я зашел в школу, пообщался с учителями, побывал и в  новом музее. Каково было  мое  удивление, когда рядом  со  своей  моделью   мотовоза я увидел  и  модель  брата. Некоторые  детали  были  отломаны, но в целом она  была в  хорошем  состоянии. Оказывается,  в одну из  служебных  поездок в г. Ростов, наш  лаборант школы Володя  Камышанов  зашел  в  городской  Дом технического  творчества  и  там  обнаружил  модель, которую  вернули    из  Москвы с  ВДНХ.  Так она вернулась к себе «домой». К сожалению,  постепенно,  со временем  работа  в кружках  в школе прекратилась, не стало средств к финансированию, не стало энтузиастов и  все  закончилось. В том  числе и  работа музея. Позже я еще раз заходил в музей, но все там было запущено, многие экспонаты были поломаны   и  выброшены. Первые пояснительные таблички пропали, а на новых табличках информация была искажена. Я тогда очень  расстроился - это  была  память детства, то, что меня еще как–то связывало со школой. А я  любил  школу, и  всегда, каждый год заходил туда. Но после того, что  я увидел в музее, у меня   что-то внутри  оборвалось,  и я понял, что все школьное ушло безвозвратно  навсегда.
    К сожалению, после 1998  года  я ни разу не был  в Белореченске, и не представляю  даже, как там все  изменилось. Но всегда  с большим  уважением и любовью  вспоминаю всех учителей, которые дали  мне твердые научные знания, которыми  я пользуюсь до сих  пор, сформировали  мои жизненные принципы, моральные устои,  и за это им  всем  огромное  спасибо.

        Хочу поименно  назвать всех   своих  учителей, и прошу прощения  у них, если кого-то не упомяну - не потому, что они  не достойны упоминания, а просто потому, что  не  смог  вспомнить.
         Пармеев Александр Васильевич -  директор школы
        Абрамова  Мария  Андреевна – первая моя учительница
        Бровко  Галина  Ивановна  -  учитель географии
        Волковский  Дмитрий Васильевич – учитель физики в младших классах
        Шейко Раиса Васильевна – учитель математики  в  младших  классах
        Микерина Зинаида Игоревна – учитель географии  в  младших классах
         Котова  Татьяна Трофимовна – учитель истории младших классов
         Александров  Василий Николаевич – учитель математики.
                завуч мл. классов
         Бабенко  Екатерина  Яковлевна  - учитель химии
         Фисенко  Николай Семенович – учитель военной подготовки и физкультуры
        Скворцов Николай Иванович – учитель физкультуры в младших классах
        Никифоров Дмитрий Дмитриевич- учитель физкультуры в старших классах
         Солянина  Клавдия Романовна – учитель литературы старших классов
        Кузнецов Иван  Федорович – учитель математики старших классов
        Шубин Алексей Данилович – учитель химии (классный руководитель)
        Буханов Владимир Дмитриевич – учитель физики   в старших классах
        Ланько Марьяна Александровна – учитель обществоведения
        Микерин  Владимир Васильевич – учитель английского  языка
        Кукунин Григорий Васильевич – учитель истории ст. классов, завуч ст. классов
        Доровских  Анатолий Николаевич – учитель пения, руководитель эстрадного оркестра.
    
Большинство из названных  преподавателей-мужчин, за исключением Буханова и Доровских, были  участники войны, все  они  были награждены орденами и медалями,  и  о каждом из них можно было бы написать достойный рассказ.
  Скворцов Н.И.  был в составе охраны советской делегации, участвовавшей в Потсдамской конференции 1945 г.  Учителя Кукунин Г.В.  и Микерин В.В.  были  летчиками - истребителями. В школе в те времена был оформлен стенд, на котором  было рассказано  о всех   учителях - участниках  Великой  Отечественной войны.
              Отдельно хочу назвать имя еще одного, памятного мне человека, который не был  в прямом смысле моим учителем, так как не   был в штате  преподавателей школы, но его влияние на  мое интеллектуальное воспитание   оказалось  действенно не меньше,  чем  учителей - предметников. Звали этого человека  Ачилов  Михаил Ачилович,  и  был он  руководителем духового оркестра,  в  котором я играл   в  течение  6  лет. Но о моих  музыкальных  увлечениях  я,  возможно, расскажу  в другой раз.