Лекция 12. Тоталитарная модель в СССР

12.1. Концепции модели развития 1930-х - начала 1950-х гг.

 

Марксистская концепция. Существует несколько концеп­ций для анализа социально-экономических и политических процессов в СССР в 1930-х — начале 1950-х гг. Советские ис­торики рассматривали происходившие события на основе марксистской методологии и партийных установок. Данный период представлялся созданием основ социалистического общества: государственной собственности на средства про­изводства; передовой промышленности, науки, образования; однородной социальной структуры, где отсутствует эксплу­атация человека человеком; социальных гарантий трудящим­ся; интеграцией наций и народов СССР в новую общность — советский народ; повышением жизненного уровня населе­ния. Вне поля исследования оставались массовые репрессии, номенклатура, состояние гражданского общества. После краха коммунистической системы и публикации закрытых архивных материалов данная концепция перестала исполь­зоваться.

Концепция тоталитаризма. Параллельно с советскими ис­ториками западные исследователи предложили для анализа сталинского периода концепцию тоталитаризма. Указыва­лись следующие признаки тоталитарного общества в СССР этого периода: монополия одной партии; партийная идео­логия в качестве государственной; контроль государства над средствами массовой информации; подчинение экономиче­ской и творческой деятельности государственному контро­лю; подавление инакомыслия спецслужбами.

Тоталитаризм предполагает контроль государства над все­ми сферами общественной и личной жизни: религией, обще­ственными организациями, семьей, досугом. Гражданские свободы декларируются, но не соблюдаются. Партийный ли­дер провозглашается вождем нации, и его личность обожест­вляется, формируется культ личности. Тоталитарными счи­таются режимы А. Гитлера, И.В. Сталина, Мао Цзэдуна.

Тоталитаризм характеризуется репрессиями социальных и национальных групп, отсутствием демократии, низким жиз­ненным уровнем населения, милитаристским характером эко­номики, агрессивной идеологией. Партийная номенклатура, занимавшая руководящие посты в органах управления, на предприятиях, в армии, спецслужбах, рассматривается как новый эксплуататорский класс. Народная поддержка тотали­тарных режимов объяснялась воздействием пропаганды, ус­пешным решением ряда социально-экономических проблем, сплочением общества вокруг партийного вождя перед лицом враждебного внешнего окружения, иррациональным психо­зом на основе слепой веры и страха. В целом концепция тота­литаризма представляет собой «перевернутую» советскую кон­цепцию построения основ социализма. Там, где советские ис­торики видели успехи при некоторых ошибках и трудностях, западные историки видели неудачи при некоторых успехах. С точки зрения западной демократии тоталитаризм есть уто­пия, отрицающая базовые человеческие ценности, нарушаю­щая естественные рыночные законы, обреченная на провал.

Концепция модернизации. В конце XX в. популярной сре­ди отечественных и зарубежных историков стала концепция модернизации. В соответствии с ней предлагается оценивать произошедшие процессы с точки зрения объективного движе­ния от аграрного общества к индустриальному обществу как преодоление кризисов ранней модернизации. Индустриальное общество характеризуется следующими чертами: доминирова­ние промышленности над сельским хозяйством, городского населения над сельским, вытеснение традиционной культу­ры деревни динамичной культурой города, широкое исполь­зование новейших технологий, развитие системы образова­ния, здравоохранения, социальной защиты. Индустриальное общество XX в. было универсальной моделью, первоначально воплощенной в развитых странах Западной Европы и США. Другие страны проводили модернизацию по этому образцу.

Тоталитарная модель в СССР 1930-х — начала 1950-х гг. рассматривается как ускоренная модернизация с опорой на внутренние ресурсы страны. Поскольку Россия представля­ет собой особую цивилизацию, то ее модернизация была свое­образна, что усиливалось нахождением у власти революци­онной партии с марксистской идеологией. Таким образом, теория модернизации позволяет исследовать советскую си­стему в рамках общемирового процесса.

Целесообразно дополнить концепцию модернизации по­ложением об опережающем типе развития. Советское ру­ководство хотело не просто создать аналог западного инду­стриального общества, а превзойти основные социальные, экономические, культурные достижения Запада на основе нерыночной, социалистической модели. Буржуазное индуст­риальное общество признавалось неустойчивым, не способным к саморазвитию и решению социальных вопросов. Аргумента­ми выступали колониальная система, экономические кризи­сы, монополии, безработица, инфляция, неравенство в дохо­дах, войны за передел мира. Советские теоретики и политики считали, что социалистическая модель, преодолев техниче­скую и культурную отсталость страны, позволит более эффек­тивно решить экономические и социальные проблемы; убедив­шись в преимуществе социализма, страны Запада и третьего мира также перейдут к социализму. Таким образом, нацио­нальный опыт модернизации одной страны возвышался до уровня показательного примера для подражания всем странам. Советские модели рассматривались как вызов Западу и альтер­натива рыночному индустриальному обществу, так как позво­ляли менее развитым странам совершить качественный про­рыв в решении социально-экономических задач.
 
 
12.2. Нерыночная экономика: взлеты и падения
 

Коллективизация. Аграрный сектор на протяжении 20 лет выступал донором ускоренного промышленного развития вследствие перераспределения произведенной стоимости в пользу государственной промышленности и массовой миг­рации крестьян в города. Особенностью тоталитарной мо­дели СССР была колхозно-совхозная система, предопреде­лившая формы производства, обмена, распределения и по­требления материальных благ. Беспрецедентная для истории России эксплуатация крестьянства стала материальной ос­новой инвестиций в индустрию, чего никак не удавалось добиться в рамках нэпа.

Основы колхозной системы были созданы в ходе коллек­тивизации крестьянских хозяйств в 1929—1933 гг. Государ­ство фактически конфисковало у крестьян средства произ­водства: инвентарь, технику, скот, часть хозяйственных и жилых построек. Государственная земля, ранее находившая­ся в семейном пользовании, передавалась в пользование кол­хозов. В результате раскулачивания были ликвидированы наиболее производительные товарные хозяйства кулаков и середняков. Их имущество поступило в колхозы и состави­ло 73 всех материальных фондов колхозов. Около 1,8 млн человек было выселено в Сибирь, а 1,7 млн человек размес­тили за пределами колхозов в районах проживания.

Крестьяне были обязаны производить продукцию колхоз­ными орудиями труда на колхозных полях. Произведенную продукцию государство принудительно скупало по ценам, которые покрывали 20 % издержек производства. В рознич­ной торговле государственные цены были в несколько раз выше оптовых закупочных цен, что позволяло получать ко­лоссальную прибыль в бюджет. Для колхозов устанавлива­лись плановые задания, невыполнение которых влекло за собой изъятие потребляемой крестьянами продукции и уго­ловную ответственность. За выполнение плана отвечал пред­седатель колхоза, как правило коммунист. С одной сторо­ны, председатель становился представителем фискальных интересов государства, с другой — он был заинтересован в рентабельности и устойчивости колхоза.

За свой труд колхозники получали часть произведенной продукции в натуральной форме. Нормой оплаты был тру­додень — рабочий день неквалифицированного работника

Колхозники должны были выработать за год 80— 120 трудо­дней. Но основным источником доходов колхозников было личное подсобное хозяйство. Исключительно ручным тру­дом в свободное от колхозных работ время крестьяне про­изводили половину овощей и фруктов, 2/3 мяса и молока от общего объема сельскохозяйственного производства. Это позволяло не только выживать семьям колхозников, но и продавать часть продукции на рынке.

Колхозную систему можно представить следующим обра­зом. На 87 % возделываемых земель с помощью тракторов и комбайнов, принадлежавших машинно-тракторным станци­ям, производились в основном зерновые, технические куль­туры и овощи. Колхозы и совхозы производили '/, всей мясо­молочной продукции. Она за символическую плату скупалась государством. Сверхплановая продукция колхозов приобре­талась по более высокой цене. На 13 % земель производилась продукция, потреблявшаяся колхозниками и продававшаяся на рынке. Таким образом, в данной модели использовались административные методы неэквивалентного обмена между государством и крестьянами и рыночные методы.

Почему советскому государству удалось выстроить такую систему? Можно указать несколько причин. Для '/3 кресть­ян (бедняков) колхозы означали стабилизацию материаль­ного положения и уравнивание социального статуса с дру­гими группами крестьян. Для основной массы крестьян-се­редняков колхозы оказались вариантом крепостнической и государственной эксплуатации, знакомой по царскому вре­мени. Однако имелось существенное отличие: полученные из аграрного сектора средства направлялись не на потребле­ние привилегированного сословия, а на промышленность, оборону, образование. К тому же крестьянство поставляло кадры для рабочего класса, который и осваивал изъятые из деревни средства.

Не менее значимой причиной укоренения колхозного строя явилось применение жестоких методов подавления крестьянского недовольства. Они включали ссылку кулаков, тюремное заключение и расстрел за хищение колхозного имущества, обложение единоличников высокими налогами.

В 1932 г. в ходе хлебозаготовок были применены чрезвычай­ные меры — изъято все зерно, включая семенные фонды, в основных хлебопроизводящих районах. Это привело в 1932— 1933 гг. к голоду и гибели, по меньшей мере, 3 млн человек. В отличие от голода 1921—1922 гг. помощь голодающим не оказывалась, напротив, экспорт зерна продолжался.

Валовой сбор зерна вследствие ущерба от коллективиза­ции и Великой Отечественной войны, в 1940—1952 гг. не уве­личился по сравнению с 1913 г., а урожайность даже умень­шилась. Производство мясо-молочной продукции не достиг­ло дореволюционных показателей. Производительность труда в сельском хозяйстве выросла, ибо производство, близ­кое уровню 1913 г., обеспечивалось гораздо меньшим коли­чеством крестьян — сказалось массовое использование ма­шинной техники. Государственные закупки по сравнению с нэпом выросли в три раза.

В СССР сложилось несколько крупных земледельческих районов, производивших товарное зерно и продукцию жи­вотноводства. География этих районов менялась с измене­нием границ страны, освоением новых земель. До Второй мировой войны главными зерновыми житницами страны были Северный Кавказ, Украина, Среднее Поволжье, т.е. районы, бывшие традиционно земледельческими и в цар­ской России. Потребление продуктов питания и промышлен­ной продукции в крестьянских хозяйствах на протяжении всего периода циклично колебалось в зависимости от уро­жайности, налоговой политики, внешнеполитической ситу­ации, но ни разу не достигло уровня нэпа. Тоталитарная мо­дель в аграрном секторе по своей сути носила конфискаци-онный, мобилизационный, репрессивный характер.

Форсированная индустриализация. Тоталитарная модель ставила целью создание передовой индустрии, прежде всего отраслей, создающих средства производства, чтобы страна могла самостоятельно производить любую продукцию. Ради форсированного развития тяжелой промышленности на вто­рой план отодвигались легкая промышленность, сельское хо­зяйство, сфера обслуживания, социальная инфраструктура. Предполагалось, что данные отрасли станут приоритетными после создания мощных металлургии, машиностроения, химической промышленности, топливно-энергетического комплекса. Одним из важнейших аргументов форсирован­ной индустриализации была внешняя угроза, требовавшая создания передового военно-промышленного комплекса. Экономическая политика государства, включающая в себя высокую норму накопления капитала и направление инвес­тиций в производство средств производства, высокие тем­пы экстенсивного роста индустрии, урбанизации, получила наименование «большой скачок».

СССР не мог воспользоваться иностранными капита-ло-вложениями, способствовавшими успешной индустри­ализации России в конце XIX — начале XX в. Был недо­ступен международный кредит, хотя западная экономика находилась в стадии глубокой депрессии и остро нужда­лась в рынках сбыта. СССР подвергался политическому и экономическому бойкоту за национализацию иностран­ной собственности и отказ выплачивать царские долги. От­сутствовала возможность привлечь частные сбережения зажиточных слоев крестьянства и предпринимателей, по­скольку они не доверяли режиму, к тому же в крупную про­мышленность частных инвесторов не допускали. СССР не обладал колониями, чтобы посредством неэквивалентно­го обмена перераспределить ресурсы в метрополию.

Источника индустриализации. За счет каких источников советское государство могло осуществить «большой скачок» и пройти за 10 лет путь, который страны Запада прошли за 50—100 лет? Основным источником индустриализации стал неэквивалентный обмен с аграрным сектором. Колхозная си­стема обеспечила государство продовольствием и сырьем по невероятно низким ценам. Ножницы закупочных и рознич­ных цен позволяли государству эксплуатировать крестьян путем изъятия продукции за символическую плату. Часть сельскохозяйственной продукции наряду с нефтью, пушни­ной и металлами экспортировалась, что позволяло на валю­ту закупать станки и оборудование — в 1931 г. на долю СССР приходилась '/3 мирового импорта продукции машиностро­ения. За 1929—1941 гг. колхозная система высвободила из сельского хозяйства около 15 млн работников, которые пе­решли на работу в промышленность.

Эксплуатация рабочих и служащих города происходи­ла за счет искусственного понижения уровня потребления. В структуре расходов преобладала покупка продуктов пита­ния, что вынуждало сократить потребление промышленных товаров.

Другим источником индустриализации был государствен­ный промышленный сектор, полностью вытеснивший к 1933 г. частный капитал. Капиталовложения в новые отрасли осу­ществлялись за счет изъятия прибыли предприятий легкой и пищевой промышленности. Налоговая реформа 1930—1932 гг. установила два основных источника государственных дохо­дов: налог с оборота и отчисления от прибыли предприятий. Налог с оборота был призван заменить акцизы и другие плате­жи, он взимался по многочисленным ставкам (более 1 тыс. ста­вок). Налог с оборота исчислялся как разница закупочных и отпускных цен, а также в рублях с единицы продукции и в про­центах в выручке реализации. Отчисления от прибыли госу­дарственных предприятий зависели от ряда факторов. Если те­кущие капитальные вложения предприятий по утвержденным планам были больше прибыли, то отчисления уменьшались (но составляли не менее 10 % от прибыли), если меньше, отчисле­ния возрастали. Если промышленное предприятие планиро­вало инвестиции, то изымалось более 80 % прибыли. Пред­приятия торговли перечисляли в бюджет 85 % прибыли. Ко­оперативные предприятия платили подоходный налог с чистой прибыли, прибыль более 35 % к себестоимости облагалась ставкой в 90 %. Совхозы, будучи государственными аграрны­ми предприятиями, отчисляли часть прибыли. С 1936 г. кол­хозы стали платить подоходный налог с чистого дохода.

Финансовая политика обеспечивала привлечение денег в бюджет посредством принудительных внутренних займов — в течение года одна месячная зарплата работника оставалась у государства. По сути, займы представляли собой бесплат­ную работу на индустриализацию. Они также сокращали спрос, что позволяло уменьшать инвестиции в производство товаров широкого потребления.

Важным источником инвестиций была денежная эмис­сия, провоцировавшая инфляцию. Хотя нельзя не отметить, что ускоренный рост ВВП требовал увеличения денежной массы. Проблема заключалась в том, что инвестиции носи­ли долгосрочный характер, и создаваемая продукция тяже­лой промышленности выпадала из реальных товарно-денеж­ных отношений.

Уникальным источником индустриализации представляется трудовой фактор, проявившийся двояко. С одной сторо­ны, индустриальные рабочие повышали производительность труда под влиянием не столько материальных, сколько мо­ральных стимулов (ударничество, стахановское движение). Многие рабочие соглашались работать интенсивно, без со­ответствующей денежной компенсации, потому что их вдох­новляли идеи быстрого построения справедливого общества. С другой стороны, широко применялся принудительный труд заключенных в исправительно-трудовых лагерях и спец­поселенцев. Заключенные и спецпоселенцы составляли не более 3 % трудоспособного населения, затраты на их содер­жание резко увеличивали издержки производства. Но у го­сударства появилась возможность использовать подневоль­ный труд в труднодоступных районах страны для создания с нуля шахт, городов, дорог.

Особенностью экономического развития СССР были пла­новость и централизация. С 1929 г. составлялись пятилетние планы развития народного хозяйства, носившие директив­ный характер и определявшие количество продукции отдель­ных отраслей, ввод в эксплуатацию производственных мощ­ностей, темпы роста национального дохода, производитель­ности труда и другие макроэкономические показатели на ближайшие пять лет. Однако на практике экономические процессы оказались зависимыми от циклических колебаний, вызванных как объективными, так и субъективными при­чинами.

В 1931—1932 гг. падение темпов роста объясняется невоз­можностью освоить огромные капитальные вложения, что заставило приостановить строительство каждого третьего объекта, а также голодом в деревне. Замедление роста в 1937—1938 гг. связано с чрезмерно высокими инвестициями в тя­желую промышленность и массовыми репрессиями управ­ленцев, инженеров. Падение уровня промышленного про­изводства в 1941—1942 гг. связано с фашистской оккупацией и перемещением 2,5 тыс. предприятий в восточные районы страны. Резкий спад промышленного производства в 1946 г. связан с конверсией предприятий и голодом в деревне.

Пятилетние планы постоянно корректировались партий­ным руководством в сторону повышения основных показа­телей, сокращения сроков их выполнения. Административ­ное вмешательство приводило к усилению диспропорций от­раслевого развития, снижению качества продукции. Однако тоталитарная модель обеспечила колоссальные темпы роста промышленного производства: во второй пятилетке средний ежегодный рост составил 17 %, в третьей пятилетке — 13 %. Результаты индустриализации в предвоенные годы были впе­чатляющими. С 1927 по 1941 г. было построено 9 тыс. круп­ных и средних промышленных предприятий. Были созданы самые передовые отрасли группы «А», что позволило про­изводить в СССР любую необходимую государству продук­цию. По валовому производству всех видов продукции СССР занял второе место в мире. Если в период нэпа по производ­ству промышленной продукции на душу населения СССР отставал от развитых стран в пять — десять раз, то в 1941 г. — только в полтора — четыре раза.

Экономическая политика в послевоенный период. В годы Великой Отечественной войны индустриальный потенциал тоталитарной модели, наряду с самоотверженностью армии и тыла, сыграл определяющую роль в достижении победы. Передовые технологии, внедрение научных разработок, по­вышение производительности труда, снижение материало­емкости производства обеспечили в 1943— 1944 гг. превосход­ство СССР в выпуске военной продукции по сравнению с фашистским блоком. Советская промышленность произво­дила военную технику, ни в чем не уступавшую, а порой и 'превосходившую лучшие мировые образцы.

Великая Отечественная война привела к гибели 27 млн человек и потере '/3 национальных богатств. Сразу после окончания войны СССР стал центром социалистического блока, включив в сферу своего влияние страны Восточной Европы. Это предопределило сохранение значительного во­енно-промышленного комплекса и втягивание страны в свя­зи с начавшейся «холодной войной» в гонку вооружений. В 1952 г. военные расходы составили 25 % бюджета. В сло­жившейся ситуации предстояло решить исключительно сложный вопрос об источниках восстановления народного хозяйства и промышленности.

Как и до войны, основным источником развития эконо­мики стал неэквивалентный обмен с деревней. Хотя сельское хозяйство понесло тяжелые человеческие и материальные потери, правительство прибегло к жесткому налогообложе­нию личных подсобных хозяйств колхозников: был установ­лен натуральный налог на продукцию подсобных хозяйств, вырос налог с продаж на колхозном рынке. Продолжилась практика принудительных денежных займов.

Денежная реформа 1947 г. изъяла из обращения необеспе­ченную товарами денежную массу и сбалансировала денеж­ную систему. Наличные деньги обменивались на новые в пропорции 10:1, вклады в Сберкассах до 3 тыс. руб. обмени­вались 1:1, от 3 до 10 тыс. руб. - 3:2, свыше 10 тыс. руб. — 2:1. Средства колхозов и кооперативов обменивались в пропор­ции 5:4. Таким образом, '/3 денежной массы оказалась выве­денной из оборота, что послужило скрытым средством борь­бы с инфляцией. Денежная реформа 1947 г. носила откровен­но конфискационный характер. Переход от карточной системы к свободным ценам в 1947 г. освободил государство от необходимости поддерживать гарантированные минималь­ные цены.

После войны СССР получил также и новые источники для восстановления промышленности в виде репараций с Германии, Венгрии, Румынии, Финляндии. До 1953 г. сумма репараций товарами, сырьем, оборудованием и валютой со­ставила 5 млрд дол. На протяжении восьми лет около 5 млн военнопленных немцев, венгров, румын и японцев участво­вали в восстановлении советской промышленности. Расши­рилось применение труда заключенных и спецпоселенцев в связи с массовыми депортациями с Северного Кавказа, из Украины и Прибалтики. Однако главный вклад в восстанов­ление и строительство новых предприятий внесли советс­кие рабочие, крестьяне и служащие, которые в очередной раз сократили свое скудное потребление ради инвестиций в индустрию.
 
 
12.3. Политическая структура
 

Культ личности. Тоталитарный режим в СССР окончатель­но сложился к середине 1930-х гг., когда И.В. Сталин стал фактически единоличным руководителем партии и страны, а политических оппонентов стали отправлять в лагеря или расстреливать. Характерная черта тоталитаризма — культ личности вождя, которому приписывались, по сути, боже­ственные качества непогрешимости, всеведения, мудрости, всемогущества.

Становление культа личности И.В. Сталина историки объясняют следующими причинами. Само устройство партии, созданной В.И. Лениным, предполагало обязательное нали­чие вождя. Формированию его культа способствовали тра­диция сильной власти в российском государстве и невы­сокий уровень образованности основной массы населения. В переходную эпоху во время коллективизации, индустриа­лизации, репрессий, кризиса привычные мировоззрения на­родные массы утратили традиционные жизненные ориенти­ры. Фигура политического вождя воспринималась как сим­вол нации, государства, стабильности, надежды на лучшее будущее. После разгрома религиозных институтов образо­вался вакуум веры, который с помощью пропаганды был за­полнен культом политического лидера. Следует отметить, что феномен культа личности вряд ли может быть объяснен толь­ко рациональными причинами. Важную роль сыграла хариз­ма И.В. Сталина.

Укрепление власти партии. Что представляла собой поли­тическая структура тоталитарной модели? Как и в предше­ствующий период, стержнем режима выступала монополия коммунистической партии на принятие решений в политической, экономической, культурной сферах. Но если рань­ше механизм принятия решений в партийном руководстве основывался на получении большинства голосов в Политбю­ро, на Пленумах ЦК, съездах и конференциях, то теперь ре­шающим стал голос И.В. Сталина. Точка зрения Генерально­го секретаря партии становилась партийным и, соответствен­но, государственным решением. Таким образом, диктатура партии, действовавшей от имени рабочих, но далеко не все­гда в их интересах, переросла в диктатуру партийного вождя.

Период 1930-х —начала 1950-х гг. характеризовался тре­мя основными процессами в коммунистической партии. На протяжении 1930-х гг. проводились «чистки», чтобы удалить из партии сомневающихся в «генеральной линии», инако­мыслящих, сторонников оппозиции, людей, имеющих не­пролетарское социальное происхождение. Массовые чист­ки партии приводили к концентрации руководящих долж­ностей в руках лояльных исполнителей сталинской воли.

Репрессии против членов партии проявлялись в тюрем­ном заключении и физическом уничтожении всех заподо­зренных в несогласии с диктатором. В период массовых ре­прессий 1937—1938 гг. было репрессировано около '/3 всех коммунистов, причем основной удар пришелся на руково­дителей наркоматов, предприятий,республиканских, обла­стных и районных комитетов партии, офицеров Красной армии. Уничтожалась партийная элита: пять членов Полит­бюро, 98 из 139 членов и кандидатов в члены ЦК, 1108 из 1966 делегатов XVII съезда партии были расстреляны или на­ходились в заключении. Формировалась жесткая вертикаль власти, исключавшая даже возможность появления сколько-нибудь самостоятельных деятелей, местных и национальных партийных групп.

Указанные процессы компенсировались массовым вступ­лением в партию. К началу 1950-х гг. численность партии со­ставила более 7 млн человек, из которых основная часть при­ходилась на фронтовиков. Если в первой половине 1930-х гг. в партию вступали в основном рабочие, то с конца 1930-х гг. — представители интеллигенции и служащие. В коммунисти­ческую партию  вступали наиболее энергичные граждане, желавшие занимать лидирующие позиции в обществе. Эти силы оказались поставлены на службу единоличной власти И.В. Сталина и составили основу тоталитарной системы.

Репрессии. Важную роль продолжали играть карательные органы: ОГПУ, НКВД (народный комиссариатвнутреннихдел), МГБ (министерство государственной безопасности). Они не только выполняли свои прямые обязанности в рамках закона, но и осуществляли жесткий контроль над обществом, репресси­руя указанных И.В. Сталиным «врагов народа». Только в период массовых репрессий против партийцев в 1937—1938 гг. каратель­ные органы проявили некоторую «самостоятельность». Но уже в 1939 г. уже само руководство НКВД было репрессировано, бо­лее 300 тыс. незаконно осужденных были амнистированы.

Не прекращавшиеся на протяжении всего тоталитарного пе­риода репрессии служили способом мобилизации советского народа на преодоление экономических трудностей. Верховная власть возлагала ответственность за свои ошибки и преступле­ния на отдельных руководителей, профессиональные и наци­ональные группы. Наглядное наказание «виновных» создава­ло иллюзию социальной справедливости и предотвращало со­циальные конфликты. Репрессии использовались как средство для достижения социально-экономических целей, подавления реальной и потенциальной оппозиции, инакомыслия.

Личность в условиях тоталитаризма. Тоталитарное общество было основано на максимальном ограничении и искажении информации о внутренних и внешних, прошлых и настоящих событиях. Это проявилось в сокрытии сведений о масштабах ре-прессий, голоде, установлении режима секретности в доку­ментообороте и общении, умышленном изъятии из учебников истории упоминаний о многих деятелях и событиях, исклю­чительно негативной оценке жизни за рубежом. Произведения литературы, искусства, кинематографа проходили цензуру, которая разрешала тиражировать только идеологически вы­держанные культурные образцы. Произведения И.В. Сталина, «Краткий курс истории ВКП(б)» были обязательными элемен­тами пропаганды, образования и науки.

Характерная черта тоталитаризма — огосударствление всех сторон жизни человека и общества. Частная жизнь и общественная деятельность,рассматривались в СССР как политические поступки. Профсоюзы, пионерская и комсо­мольская организации, спортивные общества и т.п. вы­полняли контролирующую и воспитательную функции. До Великой Отечественной войны большинство священнослу­жителей всех конфессий были репрессированы. Только необ­ходимость восстановления патриотических ценностей в годы войны заставила власть допустить минимальное восстанов­ление институтов церкви.

В рамках коммунистической идеологии формировалось мировоззрение советских людей, прежде всего молодежи, ко­торая не могла объективно сравнить преимущества и недо­статки тоталитарной модели с дореволюционным или зару­бежным опытом. Установилось представление о том, что СССР осуществляет самую прогрессивную социально-эконо­мическую и политическую модель, которая со временем ста­нет всемирной. Коммунистическое мессианство — вера в осу­ществление всемирной миссии представляется уникальным ресурсом тоталитарного режима в СССР, примирявшим мас­сы населения с материальными трудностями и репрессиями.
 
 
12.4. Советское общество при тоталитаризме
 

По сравнению с относительно стабильной нэповской мо­делью тоталитарная модель отличалась высокой социальной динамикой. Это проявилось в коренной ломке хозяйственно­го уклада в деревне, урбанизации, репрессиях, репатриации граждан из Германии, мобилизации и демобилизации армии. Сформировалась новая общественная система со своей иерар­хией статусов, правами, обязанностями, уровнем жизни.

В 1936 г. была принята Конституция СССР, которая фор­мально оказалась одной из самых демократических в мире. В ней провозглашались все гражданские и политические сво­боды, впервые в советский период устанавливалось всеоб­щее равное избирательное право. Высшим органом государ­ственной власти провозглашался Верховный Совет СССР. Закреплялись две формы собственности на средства произ­водства: государственная и колхозно-кооперативная. Советский Союз объявлялся федерацией 11 союзных республик. В действительности гражданские права грубо нарушались, реальная власть принадлежала партии, колхозно-коопера­тивная собственность была разновидностью государствен­ной собственности, союзные республики находились в пол­ном подчинении у центра.

Колхозное крестьянство. Крестьянство выступило глав­ным поставщиком людских ресурсов для стремительно рас­тущих городов и рабочих поселков. К 1953 г. на селе прожи­вало 57 % населения, т.е. со времен нэпа в города мигриро­вало около 22 % крестьян. Социальный статус колхозников был одним из самых низких в советской иерархии. Они были лишены паспортов, что ограничивало свободу передвиже­ния и выбор места жительства. На колхозников не распрос­транялось пенсионное обеспечение по старости. Оплата тру­да осуществлялась в основном в натуральной форме. Началь­ное и среднее образование, медицинское обслуживание села были значительно хуже, чем в городах. На крестьянство не распространялась карточная система, гарантировавшая ми­нимум продовольственного снабжения, во время голода 1932—1933 гг. и 1946 г. им не оказывалась помощь.

Тем не менее у крестьян имелись определенные возмож­ности изменить свое общественное положение и улучшить материальное положение. Они располагали личными под­собными хозяйствами, что обеспечивало их продуктами. Промышленные товары приобретались на деньги от реали­зации продуктов на рынке. Рентабельные колхозы начисля­ли на трудодни зерно, овощи и немного денег. Многое зави­село от авторитетности и профессионализма председателя колхоза, который мог помочь крестьянину в решении раз­личных проблем. Рост промышленности давал крестьянской молодежи шанс получить профессиональное образование и стать городскими рабочими.

Была разрушена самоуправляющаяся крестьянская общи­на, позволявшая крестьянам поддерживать средний уровень благосостояния и коллективно отстаивать свои интересы пе­ред властью. Раскулачивание, неэквивалентный обмен с де­ревней, массовая миграция в города вызвали процесс раскрестьянивания. Он заключался в разрушении традицион­ного мелкотоварного уклада, утрате вековых производствен­ных навыков, превращении крестьянства в наемных сель­скохозяйственных рабочих. От аграрного кризиса спасали приусадебные хозяйства и относительно большой удельный вес сельского населения страны.

Рабочие. Рабочие официально провозглашались авангар­дом общества. Это находило отражение в их активном вы­движений на руководящие должности в партийно-хозяй­ственных и советских органах. Карточное снабжение рабо­чих в 1929-1935 и 1941-1947 гг. было более высоким по сравнению с другими категориями горожан и обеспечива­ло им прожиточный минимум. Материально поощрялись ударничество, перевыполнение плана, повышение квали­фикации. Рабочим и их детям предоставлялась приоритет­ная возможность получить среднее и высшее образование. К рабочим апеллировала власть во время массовых репрес­сий специалистов, призывая выявлять «врагов народа». В культуре был создан идеальный образ пролетария — творца светлого будущего.

Приток крестьян в города и рост промышленности по­ставили вопрос о создании системы массового среднего и высшего образования, профессиональной подготовки кад­ров. В городах в 1930-е гг. было введено обязательное семи­летнее образование. Квалифицированных рабочих готови­ли в школах фабрично-заводского ученичества. За первые две пятилетки такие школы закончили 2 млн человек. В мас­совом порядке проводилось обучение рабочих без отрыва от производства; в конце обучения каждый должен был сдать экзамен — технический минимум. При вузах открывали так называемые рабфаки. Резко возросла численность студен­тов, что позволило подготовить к 1939 г. 0,7 млн инженерно-технических работников.

В рабочем законодательстве сочетались социальная за­щита и репрессивные меры. С одной стороны, отсутствова­ла безработица, были гарантированы восьмичасовой рабо­чий день, оплачиваемый отпуск и пенсии, с другой — были введены жесткая трудовая дисциплина, уголовная ответственность за прогулы и выпуск бракованной продукции, ограничивалось право смены места работы. Троекратный рост городского населения не сопровождался созданием ком­мунальной инфраструктуры, рабочие жили в бараках и ком­мунальных квартирах. Реальная средняя зарплата рабочего ни в 1940, ни в 1952 г. не достигла уровня 1928 г.

Советская интеллигенция. Третьей социальной группой в рамках тоталитарной модели была «трудовая интеллиген­ция», которая формировалась в основном из рабочих и мелких служащих. К 1940 г. доля этой группы вместе со слу­жащими составила около 16 % населения. Интеллигенция обеспечивала кадрами растущую промышленность, науку, художественную культуру, систему образования, здравоох­ранения. К этой же категории принадлежали увеличившие­ся в 1930—1950-е гг. профессиональные группы партийно-советской и хозяйственной бюрократии, офицеры армии, работники органов безопасности.

Именно советская интеллигенция была наиболее диффе­ренцирована по материальному благосостоянию, привиле­гиям, статусу, поскольку она включала в себя как правящую номенклатуру, так и рядовых работников умственного тру­да. Особенность положения интеллигенции заключалась в высокой социодинамике по профессиональному, статусно­му, территориальному критериям. Распространение высше­го и среднего образования приводило к увеличению числен­ности интеллигенции. Однако репрессии режима обруши­вались в первую очередь на интеллигенцию и служащих, ответственных за управление партией, наркоматами, пред­приятиями, армией, вузами.

Хотя официальная идеология с середины 1930-х гг. при­знала равный статус трудовой интеллигенции и рабочих, крестьян, в действительности на интеллигенцию и служа­щих возлагали основную ответственность за экономические и политические кризисы. Рабочие и колхозники подверга­лись преследованию в рамках уголовного кодекса за реаль­ные правонарушения. Интеллигенция и служащие привле­кались к суду за срывы производственных заданий, мнимое вредительство и шпионаж, высказывание независимого мнения. Нередко репрессии против них носили превентивный характер, чтобы не допустить формирования оппозиции то­талитарному режиму.

Полусвободные и несвободные граждане. Особыми соци­альными группами при тоталитаризме стали полусвободные и несвободные граждане. К полусвободным гражданам мож­но отнести репатриантов — лиц, оказавшихся в период Ве­ликой Отечественной войны за пределами СССР, т.е. совет­ских военнопленных, лиц, угнанных на работу в Германию. Из 5 млн репатриантов только 20 % вернулись на прежнее место жительства. Остальные были объединены в принуди­тельные строительные отряды, которые восстанавливали и строили промышленные объекты на всей территории СССР.

К несвободным гражданам относились заключенные ла­герей и спецпоселенцы, которые были осуждены судом за уголовные и политические преступления или были депор­тированы из традиционных мест проживания. Приблизи­тельная численность несвободного населения до 1941 г. оце­нивается в 3 млн человек, к 1953 г. данная группа возросла до 5 млн человек. Увеличение несвободного населения в пер­вую очередь связано с депортацией немцев Поволжья, че­ченцев, ингушей, калмыков, карачаевцев, балкарцев, крым­ских татар, а также массовой высылкой из Западной Украи­ны и республик Прибалтики.

Общество в послевоенный период. Великая Отечествен­ная война привела к двум важным социальным последствиям. В связи с большой убылью мужского населения 56 % эконо­мически активного населения составили женщины. После массовой демобилизации 8 млн человек в обществе появи­лась новая общность людей — фронтовики. Их объединяла общая судьба — защитники Отечества и социализма. Они были гарантами продолжения нерыночного развития стра­ны, ускоренной модернизации, поскольку понятия «Роди­на» и «социализм» стали для них синонимами. В то же время фронтовики отличались энергичностью, активностью в от­стаивании своего мнения, более критичным отношением к официальной пропаганде.
 
 
Выводы
 

В результате осуществления тоталитарной модели 1930-х — начала 1950-х гг. в советском обществе произошли ради­кальные изменения. По приблизительным оценкам с 1929 по 1953 г. погибло на войне, умерло от голода, расстреляно, осуждено и отправлено в ссылку около 40 млн человек, что составило более 20 % населения страны. Масштабные со­циальные, экономические, политические процессы затро­нули каждую семью, каждую социальную группу, каждую нацию. Общественная структура упростилась, она включа­ла рабочих, колхозников, интеллигенцию и служащих. Уп­рощению структуры способствовало огосударствление собственности на средства производства, что привело к формированию огромного государственного хозяйства на территории одной шестой части мира.

Уникальность тоталитарной модели заключалась не толь­ко в масштабах хозяйства, но и в нестабильном положении правящего класса — номенклатуры. Она не имела частной собственности на средства производства, а могла только рас­поряжаться произведенным общественным продуктом в го­сударственных интересах. Этот новый правящий класс фор­мировался из широких народных слоев посредством партий­ной карьеры. Репрессии против номенклатуры приводили к частому обновлению слоя управленцев, что препятствовало передаче социального статуса по наследству и превращению номенклатуры в касту. Официальная идеология не противо­поставляла правящую элиту народу, предоставляя возмож­ность рядовому гражданину войти в номенклатуру при со­блюдении жестких требований лояльности системе.

Российская деревня пережила переворот, затронувший отношения производства и распределения продукции, зем­лепользование, технический уклад. Мелкотоварное кресть­янское хозяйство, основанное на ручном интенсивном тру­де, сохранилось в личных подсобных хозяйствах. Это обес­печивало выживание колхозников и посредством рыночного обмена удовлетворяло от 20 до 50 % продовольственных по­требностей горожан. Колхозы и совхозы представляли со бой крупные хозяйства, использующие наряду с ручным тру­дом сельскохозяйственные машины для производства про­дукции для государственных нужд. Сельское хозяйство ста­ло донором индустриализации, поставляя сырье, зерно и рабочие руки.

Тоталитарная модель обеспечила высокие темпы индус­триализации, что позволило за десятилетие создать пере­довые отрасли тяжелой и добывающей промышленности. В военный и послевоенный период был создан обширный во­енно-промышленный комплекс, который стал «полюсом ро­ста» и обеспечил развитие науки, смежных отраслей, оборон­ной инфраструктуры. Мобилизационный характер индустри­ализации, ограниченность внутренних ресурсов накопления, поддержка мировой системы социализма привели к хрони­ческому отставанию отраслей, производящих товары широ­кого потребления. Таким образом, индустриальный потенциал был создан за счет искусственного занижения потребления, снижения жизненного уровня населения.

Радикальные преобразования и победа в Великой Отече­ственной войне позволили СССР достичь такого геополи­тического могущества, какого не было за всю историю рос­сийского государства. После смерти И.В. Сталина в 1953 г. партия и вся страна осознали необходимость обновления. Советское руководство хотело доказать способность СССР построить общество, где бы показатели производительнос­ти труда, научно-технического развития, социальной защи­щенности, уровня жизни населения были бы выше, чем в развитых странах Запада. Вставал вопрос о формировании модели опережающей модернизации.

Следовало найти способ перехода от мобилизационного варианта экономического развития к модели устойчивого раз­вития. Ограниченная эффективность и исчерпанность тота­литарных ресурсов роста (неэквивалентный обмен с деревней, трудовой энтузиазм, ограничение потребления, принудитель­ный труд) требовали поиска новых ресурсов и стимулов раз­вития. Преемник И.В. Сталина должен был изменить меха­низм принятия решений и их исполнения, поскольку никто не мог унаследовать авторитет и харизму вождя. Общество ощущало необходимость в стабилизации социальной струк­туры и внутренних связей, рассчитанных на эволюционное развитие без репрессий, массовых миграций в города, раску­лачивания, депортаций, мобилизаций в армию.

 

 Мне помог Расторгуев