Рай

Третий раз приснилось, что попал в рай. Теперь с подробностями…

Третий раз я оттуда вернулся, опять не понравилось, вернулся, как всегда, штопором, сквозь крышу, потолки и полы. Сквозь тело. И открыл глаза, не сразу, впрочем, поняв, что, собственно, произошло.
Не понравилось! Не купят! Слишком слышны оттуда трамваи, и очень хочется спать. Кругом облака, но они из белой свалявшейся синтетической ваты. Приклеенной бумажным скотчем к бетонному холодному полу. От этого спать на ней холодно и неудобно, к тому же мешают трамваи.
Это, конечно, не единственная причина моего оттуда возвращения. В последний момент вспомнил, что забыл оставить мелочи на проезд до дома своему другу писателю, что дрыхнет в соседней комнате, и что ждет еще где-то, в северном городе, на берегу неприветливой Балтики, меня моя любимая. А так бы остался, и больше чем уверен, что друг писатель обнаружил бы с утра мое холодное, запутавшееся в простынях тело. А потом полетели бы сверху, заколотили о крышку гроба комья мерзлой земли из рук моих близких. Кто это вообще придумал?! Что закапывать тебя первыми будут любимые, близкие люди?!
  Но она не будет бросать на холодные доски чугунную землю, она узнает потом, и, может, заплачет, где-то там, на берегу неприветливой Балтики, мне хочется думать, что заплачет, хотя я ненавижу ее слезы, особенно если они из-за меня!
  В общем, вернулся. Долго ходил потом по притихшему дому и осматривался. После такого все помещения кажутся маленькими, словно тесные офисы. Много курил, думал: «то ли рай не для меня, то ли я не для рая». Потом поставил Непомнящего: «...и выбив дверцу рая, прыгну так над пропастью, что полетят к чертям чернильницы и судьи…»  - спел с улыбкой Александр, будто бы знал, о чем говорил.
  Сейчас почти утро. Мне не спится, и кончились сигареты. На улице жуткий холод, но холодно мне не от этого. Холодно все время. Холодно оттого, что свой личный маленький скромный рай, где-то там, на берегу неприветливой Балтики, что ждал меня, что был только моим, я неосмотрительно и глупо, безвозвратно потерял. Что нет больше туда дороги, и ключи в кармане к двери не подойдут. Дворник за окном сметает с асфальта белую свалявшуюся снежную вату, и скоро пройдут, грохоча, первые трамваи, но мне некуда возвращаться – ведь меня больше никто не ждет где-то там, на берегу неприветливой Балтики.