Печора

Черная как разлитая тушь, осенняя северная ночь обволакивала все вокруг. Огромный сухогруз шел вниз по бескрайним просторам величавой Печоры. Коренастый механик уверенно стоял вахту, с напряжением вглядываясь в темноту, сжимая в кулаке шарик рычага гидравлического рулевого управления. Печора всегда считалась одной из сложнейших для судоходства рек на севере России и требовала особой квалификации от речников, водивших по ней суда.
Андрей Иванович был профессионалом, недаром прошли пятнадцать лет на Северном флоте. Жизнь моряка нелегка за эти годы, он вынужден был дважды оставить семью так как уставшие, измотанные бытовыми проблемами и постоянным отсутствием супруга жены, не выдерживали и находили себе мужей других профессий, которые отработав, каждый вечер спешили домой. Разводы для моряков дело житейское.
С третьей своей супругой, Соней, Андрей жил дружно.
- Хватит, болтаться, скоро старость, пора и о семье подумать.
Хоть врачи и сказали, что детей у Сони, похожей на состарившуюся с двумя легкомысленными косичками куклу, не будет. Это его не смущало, жили они дружно и весело. Хозяйкой Соня была отменной, а как готовила, закачаешься, какие пироги, а котлеты.
Всю жизнь, проработав судовым поваром, Соня навидалась всякого. Поэтому держалась за крепкого доброго мужика двумя руками. Очень боялась остаться одна, и зная, что грешно, чтобы муж не глядел на сторону, подпаивала его по выходным и закармливала до отвала. Ходила с ним уже в речную навигацию и эта пьяная и сытая жизнь устраивала их обоих.
Мишка рулевой-моторист практикант, сидел на своем любимом месте у батареи в рубке. Навигация у него была уже вторая и во флотской жизни он уже кое, что понимал, но все равно сухогруз пугал его своими размерами и мощью. Первую практику он отработал на маленьком буксире и весной распределен был на сухогруз. Он был поражен красотой и мощью  современного судна. Убранством и простором кают и столовой, огромными грузовыми трюмами, был на судне даже подъемный кран. Мишка любил долго прогуливаться по палубе, выискивая только ему одному известные места, где можно было устроиться и посидеть в покое и одиночестве, наблюдая за великой рекой, красотами берегов и просто мечтая. Выросший единственным ребенком в семье, он любил спокойные несуетливые ночные вахты и тихо сидя в углу огромной стеклянной рубки с удовольствием любовался открывающимся видом небосвода, усыпанного огромными северными звездами, кружившимися в танце, вокруг идущего по реке одинокого судна, которое как космический корабль прокладывало себе дорогу в неизвестный и загадочный мир. Когда в ночи река закладывала очередной поворот звезды ускоряли свой бег и казалось, что судно не идет по черной воде, а просто парит в невесомости, ориентируясь на мигающие на поворотах огни створов.
Створы- это специальные знаки виде больших треугольников дающих судам возможность ориентироваться в темноте и вовремя менять направление движения от одного поворота к другому. Ночью на створах зажигались огни, проблесковый и постоянный, чтобы судоводитель, зрительно совместив их по вертикали, вел судно строго по судовому ходу.
- Что это?
Андрей Иванович напрягся, привстал с кресла и протер глаза.
- Мишка, ты видишь, оба створа мигают!?
- Да, вижу.
- Этого быть не может, а ну включай прожектор. Сейчас ближе подвалим, посмотрим, что там.
Сухогруз медленно подваливал к берегу. Мишка поворачивая прожектор пытался выхватить лучом из темноты треугольник мигающего створа. Вот яркий луч осветил пирамиду и Мишка выпучил от удивления глаза.
- Иваныч, что это?
- Да это же медведь.
И действительно на вершине створа, закрывая лапой от яркого света прожектора глаза, сидел нескладный подросток медведь, ногами держась за знак.
- Так вот почему створ мигал, медведь с лампочками играет.
- Ну все поворачиваем, гаси, а то опять на мель наскочим.
Андрей Иванович снова нахмурился, Мишка погасил прожектор, судно легло в очередной поворот. Звезды опять закружились в волшебном танце. Позади, подмигивая огоньками, остался пройденный створ с оседлавшим его медвежонком.