Я З Ь

Этого крепкого красавца с кроваво красными плавниками, серебристым брюхом и черной спиной Мишка поймал на удочку когда его сухогруз стоял в селе Новый бор. Король северных рек и озер, тяжело хлопая роскошным хвостовым плавником о стальную палубу, лежал, словно глыба черного хрусталя, играя в лучах заходящего солнца серебром чешуи. И обалдев от такого чуда, стоял над ним не в силах сдержать дрожь в руках и слабость в коленях после недолгой борьбы с желанным трофеем, Мишка.
Снасть была до смешного примитивна и груба. Корявое из северной березы удилище, белое и гладкое на ощупь, толстая зеленая леска, гайка вместо грузила за поплавок пробка от старого термоса и круглый кованый крючок, номер десять с коротким цевьем. На такую удочку в средней полосе России поймаешь разве, что щуку и то если она настолько голодна, что инстинкт преобладает над страхом и осторожностью. А за красавцем язем с ней и идти нельзя. Да и язей таких в средней полосе не водится. Просто чудо. Мишка любовался величавой рыбой, гуляющей кругами по эмалированной ванне для сбора воды, стоящей на верхней палубе.
Вся команда подтрунивала, над добрым рассеянным пареньком, мотористом, который по окончанию вахты несся на верхнюю палубу с краюхой хрустящего белого хлеба, чтобы накормить свой рыбацкий трофей. Через неделю язь стал узнавать своего благодетеля и словно молодой поросенок, похрюкивая от удовольствия, тыкался тупым гладким рылом в ладонь с размоченным хлебным мякишем. Через месяц он так раздобрел, что многие члены команды, проходившие по Печёре больше десятка лет, останавливались на палубе, наблюдали за ставшим уже домашним речным великаном.
- Вот это поправился, на сковородку ему пора.
Мишку эти реплики пугали, он опасался за судьбу любимца. Погода стояла дождливая, осенняя. Печора укрывалась ночью хлопьями белого тумана. Он, ёжась от утреннего холода в накинутой на плечи рваной фуфайке кормил хрюкающего своего любимца с улыбкой поглаживая его по холодной полированной голове. Покормив, отошел в сторону, заглянул в серебристо оранжевый рыбий глаз и вдруг отшатнулся. В глазах прирученной им рыбины, он увидел бесконечную тоску запертого людьми в клетку Уссурийского тигра. Тут же заметил он, что это уже не тот красавец язь. Кроваво красные плавники поблекли и стали бледно розовыми, нет черной хищной спины, и сам язь стал прозрачным, словно битое бутылочное стекло.
Затосковал?!
Мишка решительно бросился к ванне, не обращая внимания на промокшие рукава ватника, выхватил из воды тяжелую рыбину. Чтобы быстрей облегчить его страдания бросился к корме, перегнулся через серый холодный борт и бережно опустил любимца в родную стихию. Оказавшись в чистой и вязкой как ртуть речной воде, язь замер неподвижно. И одновременно замер на палубе его друг и хозяин.
- Неужели повредил!?
Но это замешательство продлилось лишь несколько секунд. Могучий язь расправил плавники и раздув жабры заходил в воде привычными кругами, отвык за месяц нахождения в ванной от прямого плавания и как будто прощаясь с Мишкой навсегда, махнул ему широким хвостом и скрылся в чёрной холодной глубине. Мишка постоял ещё минуту, глядя на необъятный водный простор, вздрогнул от холода, и часто перебирая ногами по палубе, побежал в теплую каюту.