Чёрный знак. продолжение

                ЧЁРНЫЙ    ЗНАК.    (ПРОДОЛЖЕНИЕ)


     Продираясь   сквозь  паутину  и  лохмотья   густой  кроны   апельсинового  дерева, я, как  от   удара  в  солнечное  сплетение,  застыла  в  жутком  оцепенении,  когда  в  какие-то   доли  секунды   в  панике   наблюдала с  высоты,  как   откуда-то,  со  ствола  дерева,  прямо  тебе  на  грудь  шмякнулась  довольно  крупная  сизая  ящерица,  которую  ты,как  комара,  смахнул  ладонью.  Какого   страху я  натерпелась... А  вдруг  "подруга"   ядовита ?  Не  прыснула  ли  она  тебе  на  кожу  ядовитого  аллергена?   Не  ехать  ли нам  сейчас  же  в  больницу, чтоб  тебя   обследовади?  Насколько   я  люблю  земноводных,  настолько  же  мне  были ненавистны  в  эту  минуту  и  они  и  вся  эта  вульгарная   природа.

       Исследовав   место приземления  ящерицы, я  убедилась, что  на  коже  она  не  оставила  никаких  следов, значит,  как   с трамплина,  соскочила  с  тебя. Пока   мы  шли  к  нашей  "античной"  акации,  я   поминутно   ощупывала  тебя,  заглядывая  в  глаза :   не  расширены  ли, или   не  сужены   ли  зрачки.  Тебя   забавляла   моя   маниакальная  озабоченность  твоим  состоянием.  И  тут  меня  "осенило" :  если   яд  этой  заразы  уже  в  тебе,  нам   надо  сосредоточенно  целоваться,  чтобы   умереть  вместе.

       Чтоб  они  лопнули!  Чтоб  они  сгорели! Из  зарослей  дикой   ежевики   показались  велосипеды  трех   иностранных  рабочих-китайцев,  и  "экстренные    меры"  пришлось  отложить.

     ... Когда   ты  начинал  что-то  рассказывать, я  буквально  не  дышала  у  тебя  на  коленях,  боясь    шевелиться.  Твоё  пришвинско-бунинское   колдовство  вдохновлялось   любой  мелочью,  особенно, когда  нам  удавалось   бежать  от  всего  в  природу. Так   естественно  струилась  речь  Мастера, с  которым  я  была  готова  идти  на  всё   до  конца...

       Ты  стал  рассказывать  о  том,  как  тебя,  соскользнувшего  в  реку  с  самодельного  плота,  тонущего,  спасала   бабушка  Ульяна,  оказавшаяся  у  вашего  разбойничьего  шалаша "представь  себе,  совсем   невзначай".  Своим  необыкновенным  голосом  ты  не  писал,  пожалуй,  только  батальных  полотен. Ты  помнил  прорву  старинных  бабушкиных  словечек  и  интонаций,  присущих  только  ей.Вдруг    ты  замер,  прервавшись  на  полуслове. Я  встрепенулась, наблюдая  вместе  с  тобой  клин   черных  аистов,  устремившихся   в  направлении    моря  и  летевших   над  "нашим"  полем.

       На  белых  мы  не  обратили  бы  внимания. Невнове.  А  эти..."Вечерние   поля  в  росе,  над  ними"...Нет, не  вОроны, а  чёрные    аисты.  И  эти   поля  никого  не благословляли.  Ни  на  что.  О  чем   говорили  нам  аисты ?  О  чем?..

         Ни  к  селу  ни  к  городу,как  обычно,  я  вдруг  сказала:

---Я  ревную  тебя   к Ахматовой.

      Ты  привык   к  вспышкам  моей  парадоксальной  логики. Всегда   хватало  одного  взгляда,  полуулыбки,  молчания   для  того , чтобы  понимать  меня  глубже  и  тоньше,  чем  я  сама  себя  понимаю.
-
---Не   к  Марине?
---Она--Бог.  Её   невозможно  представить  престарелой  мадамой.

       ( Так   мы  жили  коммуной :  ты,я,Марина, Ахматова,  Мандельштам, Северянин, Вс. Иванов, Гиппиус,  Мережковский, Зайцев, Розанов, Бялик, Альтерман, Рахель...)

---Ты   читаешь  Ахматову  так,  будто   ей   самОй, а  не  мне.

---Я  живу  с  Ахматовой  намного   дольше, чем  с  тобой,..

---Чёрный   плат---мят  и  клят

   Опадает   с коленей...

      Ты   торопливо  вытаскиваешь  блокнот  и  карандаш.  Я  запишу   строчки, пришедшие  мне   из  ниоткуда. 

        И  вдруг  заплачу.  Потому  что  мне  представились  длинные  очереди  у  тюремных  стен . Черные   аисты---это   черные   очереди,  в  которых   пришлось  выстаивать  Ахматовой   с  передачей  самым   близким  людям,  выдающимся  зекам  великой  заснеженной России.

     Я   начинаю  говорить,  слыша  только  саму   себя:

---ВИвэрэ...(Жить(итал.)  Жить  так,  как  пела  Далида,---бликами   солнца  на  ледяных   подвесках...Только  те  ледяные  подвески  нам  выхрустывали  "оставь" . (Сложится   стихо  о  ностальгии.  После  поля   с  аистами.)

       И  вот  нас  уже  трое.Тихий  восход  над  апельсиновым  садом.Нас   трое : ты, я  и  Солнце.  Черные   аисты   улетели  в  строфы.  И  знаешь,  смерть   придет,  но   не  за  нами.