Сиповка

СИПОВКА - низкая промежность. Введение пениса облегчено в позе сзади, затруднено в позах лицом к лицу.
Рассказ.

Звонок, раздражая, резал ушные перепонки. Майя Павловна  за много лет совместного проживания с мужем: по звонку, изучила то состояния супруга, в котором он пребывал.
Короткий, резкий звонок – муж трезв. Немного длиннее (разницу она каким-то своим шестым чувством, наитием, безошибочно определяла),  выпил. Чем длиннее был звонок, тем больше супруг принял на грудь.
Василий пил очень редко, только по праздникам, но сегодня не праздник и это уже выходило за рамки. Ведь, это может войти в систему.
- Что за праздник у тебя сегодня? – спросила жена, когда муж, опираясь на косяки дверей, ввалился в прихожую.
- Да, вот, подхалтурил немного, - супруг выложил на тумбочку смятые двадцатипяти рублёвки, -  отметили, вишь.
- Ну, и хорош. Свинья свиньёй. Раздевайся, давай. Есть будешь?
- Ни, - сквозь отвисшую нижнюю губу процедил Василий, - сыт, пьян и нос в табаке, вишь.
- Вижу, вижу.
Жадная до денег Майя (видно профессия бухгалтера наложила на её характер свой отпечаток), не стала отчитывать мужа, а быстренько прибрала деньги. Четыреста рублей по тем временам сумма солидная.
Внешне малопривлекательная: светло-русые льняные волосы, заправленные в нелепый пучок на макушке, из которого там и тут торчали, словно мышиные хвостики тоненькие жгутики волос; безбровое лицо, на котором мощно сидел широковатый с красно-синими прожилками нос; небольшие васильковые глаза, опушенные длинными, редкими белёсыми ресницами. Среднего роста. Спереди, там, где должно было что-то выпирать, переместилось на тупо оттопыренный зад. Ноги же, со временем, очевидно, не выдержав такой тяжести, немного подогнулись. Довольно таки удачно вышла замуж.
Василий же, напротив: стройный, высокий мужчина – под пятьдесят, обладая природным интеллектом, стойко сносил все выпады жены, хотя, подкаблучником его не назовёшь. Воистину: «Любовь зла…».
Если семейная жизнь между ними, как-то ещё теплилась, благодаря детям, то интимная?.. А не было никакой интимной. Жена держала Василия на голодном пайке. Доходило до того, что, чувствуя неистовую тяжесть в промежности, супругу приходилось становиться чуть ли не на колени, чтобы вымолить маленькую толику женского сочувствия. Но и Майю тоже можно было понять: совокупление не приносило ей никакого удовольствия, лишь только раздражало, не доводя организм до оргазма.
Обвиняя мужа в его небольшом мужском достоинстве, каждый раз отказывала Василию. На что тот, естественно возмущался: «Какого тебе ещё рожна надо? Правда, он не гигант, хоть и на немного, но, всё же больше среднеевропейского».
Как-то раз Василий принёс домой «Камасутру», дабы убедить супругу в том, что ни она, ни он не виноваты, просто, строение их тел таковы, и при близости им надо применять иные позы…
Видели бы Вы её в тот момент. Даже Василию, видевшему и слышавшему многое чего на своём веку, пришлось покраснеть. Мимолётом, между фраз с трёхэтажнам матом, ему слышалось: «Это по-скотски… ни одна уважающая себя женщина не позволит этого…». С тех пор у них не было секса вообще.
Наутро, встав спозаранку, Василий обшарил все свои карманы, проверил места, где иногда припрятывал  – денег не было. 
Взлохмаченный с обескураженным лицом он разбудил жену:
- Мать, ты деньги не брала?
- Какие деньги? Да ты сам мне вчера их отдал!
- Сколько?
- Четыреста.
- А, где остальные?
- Какие остальные?
- Такие. Ещё четыреста.
- Ах! Ты, сволота такая. От жены прятать?..
Они перевернули весь дом, но так и не нашли. Пора было собираться на работу.
- Может, где на работе оставил? – подумал Василий. - Ладно.   
Вечером звонок верещал пуще прежнего.
- Сволочь, у тебя же есть свой ключ, - приоткрыв дверь ванной, перейдя на верхний регистр своего мощного голоса, крикнула Майя.
За дверью засопели. Через несколько минут в прихожую ввалилось тело.
- Сволочь! Сволочь! Сама ты это слово, - плюхнувшись на пуфик в прихожей, муж стал стягивать с себя ботинки. - Стырила у меня мои денежки.
Он перевёл взгляд на противоположную стену, где раздвоился портрет жены.
Прикрыв один глаз:
- У-у, стерва, отдай мои денежки.
И снятый ботинок полетел в ненавистное лицо. Звякнуло стекло, разлетевшись на мелкие осколки, и вместе с портретом рухнуло на пол. Вслед за ними, словно листья осеннего клена, вальсируя, плавно планировали червонцы и двадцатипятирублёвики.
- Ух, ты! – Василий наклонился, чтобы подобрать деньги, но над ним уже высилась жена в небрежно накинутом на голое тело халатике.
- Какая всё же ты сволочь. Прятать от жены…, - она не договорила, проворно опустилась на четвереньки и с поразительной быстротой стала собирать рассыпавшие по всему полу купюры, не боясь порезаться об стекло.
Полы халата завернулись, заголив монолитный зад. В анфас он даже казался более привлекательным, чем, ежели, смотреть на него с боку. Возбуждающим. Эта бледно-розовая полоска с нежными лепестками,  внезапно появившаяся перед глазами у Василия, словно трепещущее пламя оплывшей свечи, восковым основанием которой являлись кучерявые, золотистого цвета лобковые волосы.
Кровь бросилась в голову, замученный долгим воздержанием, в одно мгновение, спустив брюки, он с остервенением набросился на жену.
- Вот тебе. За всё, за всё, за всё.
Майя, пытаясь вырваться, лишь разжигала и без того бешеный темп своего супруга, который, сковав жену, неизвестно откуда-то взявшейся силой, твердил одно и тоже:
- За всё, за всё, за всё.
Звериный рык её перешёл на визг. Потом она, как-то неестественно задёргавшись, смолкла…
Он, хлопнув дверью, ушёл:
- За всё, за всё, за всё…
Майя ещё долго стояла в этой непотребной позе. Мысли одна сменяла другую.
- Со мной ещё никогда таково не было. Может муж прав? Кому нужна эта моя высокая нравственность? Люди тысячу лет живут на этом свете, знают, что почём. Вот тебе и Камасутра. Эх! Столько лет потеряла. При наших-то доходах, это единственное бесплатное удовольствие. А я? Я не воспользовалась этим. Напрасно я обижала мужа. Он у меня хороший. -  Она, как бы посмотрела на себя со стороны. -  Явно не красавица. И как он мог терпеть меня такую?
Женщина встала, подобрала деньги и аккуратно сложила их на краю тумбочки, затем взяв веник, принялась за уборку.
Когда, проветрившись, пришёл муж, стол был накрыт, а посередине стояла запечатанная бутылка водки.
- Как в том анекдоте, - сказал он, придвигая к столу стул.
- Это, в каком ещё, - как будто ничего не случилось, спросила жена.
- После расскажу.

суббота, 9 января 2010 г.