Цветы для фройляйн - 1. Лоттхен

Первое сентября неизменно ассоциировалось у Витольда не с цветами, белыми бантами и торжественной линейкой, а с пылью: здание школы в Леднице было наполовину деревянным, и скопившуюся за лето пыль было не так-то просто вымести вон. В центральном корпусе Восточно-Европейской Государственной Академии таких проблем быть, разумеется, не могло; но, войдя в аудиторию – первую после вступительных экзаменов и одну из многих, в которых ему предстояло побывать за шесть лет обучения – семнадцатилетний Витольд Топол обреченно чихнул. Центральный корпус Веги был не только самым главным, но и самым старым из всех. Впрочем, в этой аудитории было чем заняться и кроме пыли: уходящие под потолок, один над другим, ряды парт, огромные окна, судейская кафедра перед первым рядом – словом, это была самая настоящая аудитория, ничем не напоминающая обыкновенный школьный класс. Шесть лет. Через шесть лет, считая прямо с этого дня, он станет юристом, самым лучшим во всей Чехословакии, в Восточном блоке, в Евросоюзе и в мире. Широко улыбаясь, Витольд скинул рюкзак с плеча на парту – крайнюю от окна в первом ряду. Его школьные приятели Иржи и Алеш отправились вверх, к последним рядам, но он решил, что ему там нечего делать: теплая компания заметно проигрывала по сравнению с возможностью непосредственно общаться с преподавателем.

До начала занятия оставалось двадцать минут, но аудитория была уже заполнена. Опаздывать первокурсники пока боялись. Лотта пришла раньше всех, почти за сорок минут, и устроилась с максимальным удобством: в третьем ряду – недалеко, но на всякий случай не под самым носом; ближе к окну, но не у самого прохода – не хватало еще, чтобы мимо постоянно ходили; и, конечно, в окружении друзей. Компания расположилась кучкой на втором, третьем и четвертом рядах, Лотта – прямо в центре. Сама компания сложилась на вступительных экзаменах, это были друзья друзей и знакомые знакомых, знающие друг друга заочно и приехавшие поступать из одних и тех же местечек. Учебное время обещало быть не менее увлекательным, чем досуг... Лотта оглядывалась по сторонам, запоминая в лицо подходящих ребят, которых окликали по именам – их было ужасно много, но сейчас поток должны разбить на группы по пятнадцать-двадцать человек. В этот солнечный день все казались ей милыми и красивыми, настроение было отличное.

За пятнадцать минут до начала в аудиторию вошли трое парней, сразу видно – давние приятели, наверное, вместе учились. Двое из них сразу полезли наверх, но третий, покачав головой и что-то сказав им вслед, пошел вдоль первого ряда дальше, до самого окна. Бросил рюкзак на парту, выложил блокнот и две шариковых ручки, повесил рюкзак на крючок и поздоровался с сидящим рядом худеньким мальчишкой, завязывая знакомство.

- Это кто? – спросила Лотта у сидящей рядом Марты.
- Где?
- Ну вон, в первом ряду у окна.
- А... не, не знаю.

Оказалось, что этого поступленца никто еще не знает. Лотта пожала плечами, расправила воротник блузки и пошла знакомиться.

- Привет!
- Привет, – он обернулся, глядя на нее снизу вверх. Он был настоящим красавчиком – очень светлый блондин с голубыми глазами, такой загорелый, словно все лето валялся на пляже.
- Давай знакомиться?
- Конечно, – парень улыбнулся: – Витольд.
- Лотта.
- Лоттхен, – хмыкнул он. – Какая прелесть.
- Как-как? – рассмеялась девушка. – А ты немец, что ли?
- На четверть. Бабушка немка. Ты местная?
- Нет, приехала из Усти-над-Лабем.
- А я из Леднице.
- Это где?
- Южная Моравия. Ты в общежитии живешь?
- Нет, у меня родственники здесь...

... - Так, с группами разобрались. Теперь старосты. Назначать или выберете?

Аудитория замялась – все-таки они пока были совсем незнакомы друг с другом.

- Ясно... Итак, одиннадцатая группа. Ммм... - замдекана пробежалась глазами по списку: - Лотта Яндова. Вас устроит?
- Да, - не раздумывая, сказала Лотта.

Староста – почему бы и нет? В школе она все последние два года была старостой, и ничего, никто не жаловался. Вряд ли здесь обязанностей будет больше. Витольд оглянулся с первого ряда и показал большой палец – молодец, мол.

... - Круто, да?
- Вообще класс! – с энтузиазмом согласлась Лотта: преподаватель общего права был выше всяческих похвал, и его пара, последняя на сегодня, зарядила всех бодростью. - Куда кто собирается? Пошли гулять, погода супер, познакомимся, нам шесть лет вместе учиться! Тут вроде парк рядом?

Выяснилось, что гулять и знакомиться пойдут не все, но большинство. Сбегая по ступенькам от распахнутых высоких дверей, Лотта заметила в отдалении знакомую льняную макушку и окликнула:

- Витольд!
- Ай?
- Ты с нами идешь?
- Приглашаешь? Тогда иду, – он непринужденно оттер плечом стоявшего рядом с ней Радко, приобнял ее за талию и отобрал сумку. Она весело возмутилась:
- Нахал!
- Девушки не должны таскать тяжести, - сообщил он, закидывая сумку на плечо, - и гулять без надежного сопровождения в подозрительных компаниях.

...Вечер получился прекрасный, хоть и несколько сумбурный – все-таки их было больше полусотни. Без чего-то семь часов все потихоньку расползлись, и Лотта обнаружила, что они с Витольдом стоят вдвоем у метро.

- Где ты живешь? – спросил он.
- В Жижкове, возле Инвалидовны.
- Поехали провожу, – Витольд кивнул на вход в метро.
- Тебя в общаге не прибьют, джентльмен? До скольки туда пускают?
- Меня – до утра, – широко улыбнулся Витольд. – Да пошли, не парься...

... - Собственно, вот тут я и живу.

Было уже почти девять, а сентябрь – все-таки не июль: сумерки потихоньку сгущались. Как они умудрились провожаться два часа, Лотта не заметила, но это было весело.

- Так, дом двадцать семь. А квартира? – уточнил парень.
- Нафиг тебе?
- Как нафиг? Серенады под окнами петь.
- Вот как? – весело прищурилась девушка. С самого начала вечера Витольд всеми возможными способами показывал, что Лотта ему нравится, не заметить этого было сложно. – Как в Испании?
- Ага. Я там как раз этим летом был. Теперь знаю, как это делается.
- Ты, может, и на гитаре играешь?
- Нет, но я научусь.
- И все это ради меня?
- Разумеется. Разве кто-то еще этого стоит? Только моя Лоттхен.
- Не твоя, хамло, – хихикнула девушка.
- Ах, так?

Витольд обнял ее за талию и крепко прижал к себе, солнце ударило ей в глаза, и Лотта могла бы поклясться, что так ее еще никто не целовал. Она не успела воспротивиться и была рада этому. Что-то она такое слышала... про нежелание сопротивляться... Через некоторое время парень отстранился, но не отпустил ее – Лотта чувствовала крепкую руку, обнимающую ее за талию; Витольд тронул горячими губами кожу рядом с ее ушком и шепотом спросил:

- А теперь?
- Ну ты даешь! – выдохнула Лотта. – Мы знакомы один день!
- Чему это должно помешать?
- Ты всех девчонок так клеишь?
- Нет, только тебя.
- За что такая честь? – спросила она, отстраняясь и готовясь обидеться: он даже не возразил, что он ее «клеит»! Ну сейчас ему мало не покажется...
- Ты прекрасна, – просто сказал Витольд.

В светлых глазах плескался океан уходящего за горизонт солнца, и от семнадцатилетнего парня, который еще сегодня утром был таким обыкновенным, вдруг повеяло чем-то... вроде ветра с моря в ноябре, холодного порыва с горьковатой нотой, от которого почему-то хочется плакать. У Лотты перехватило дыхание. Витольд наклонился и снова поцеловал ее, но уже совсем иначе – мягко, нежно... Было тепло, и с каждой секундой становилось теплее, а совсем жарко – под юбкой. Девственницей Лотта не была. Витольд, кажется, тоже.

- Моя Лоттхен, – прошептал он, касаясь губами ее виска.
- Витто...

Вдалеке раздался удар часов, и у Лотты моментально прояснилось в глазах:

- Черт, уже девять!
- Тебе пора идти?
- Да... они злые у меня, – вздохнула Лотта.
- Ну ладно, не в последний раз, – мимолетно улыбнулся Витольд, и она влюбилась. Не минуту назад, когда он целовал ее так, словно собирался обесчестить прямо во дворе на лавочке, и не когда-нибудь потом, а именно в этот момент, случайно поймав летучую улыбку...

- ...утром.
- Что? – очнулась Лотта.
- Я зайду за тобой утром, – повторил Витольд и отдал ей ее сумку. – В половине девятого.
- Договорились, – кивнула Лотта.

Помолчали.

- Ты классный, – сказала она. – Не хочу, чтобы ты уходил.
- Увидимся завтра, – юноша погладил ее по щеке: – Иди, Liebste. Они же злые.
- Как ты меня назвал?
- Liebste. – Он снова улыбнулся, лаская ее взглядом – она читала о таком в книжках, считая это вымыслом. Но по коже словно проводили замшей. – Возлюбленная.

... - Что это с тобой? – бабушка Дарья смотрела подозрительно: обычно грубая и капризная, внучка сияла, как начищенный пятак, и ругать ее за позднее возвращение было бесполезно.
- Я – возлюбленная! – объявила Лотта, рассмеялась, чмокнула бабушку в щеку и умчалась в свою комнату. Старая Дарья только головой покачала.

Витольд. Они познакомились сегодня утром, сегодня утром, сегодня... «Ты прекрасна». Лотта посмотрела в зеркало и проследила пальцем линию своих губ – они покраснели и чуть припухли от поцелуев. Снова рассмеялась. Приятное волнение бурлило в крови, как пузырьки в газировке. Хотелось танцевать, и она включила музыку в магнитофоне. Интересно, он танцует? Хотелось петь, но петь она не умела. Серенады, надо же... Оставшийся в Усти-над-Лабем Филип был забыт, она о нем даже не подумала; только сегодня встреченный парень с легкостью увел ее у соперника – Лотта с изумлением вспомнила, что он даже не спросил, есть ли у нее кто-нибудь. «Либсте... Возлюбленная». Филип называл ее киской. Это вспоминалось с отвращением. Она была сказочной принцессой, а голубоглазый блондин со звонким красивым именем – ее принцем. С разбегу прыгнув на кровать, Лотта сгребла в охапку подушку, снова засмеялась и загадала: если он завтра подарит ей цветы, то, когда ей исполнится восемнадцать, она станет его женой.

...Утром Лотта вставала с оханьем: от вчерашних прыжков по стенам и новых впечатлений чудовищно разболелась голова. С ней такое случалось, но сейчас, перед началом занятий, это было вовсе неуместно. Без десяти восемь, какой ужас... За лето она привыкла вставать как придется, иногда в шесть, но чаще в десять, одиннадцать – Лотта была «совой» и любила поспать подольше. Но пары начинались в девять. Хорошо хоть ехать недалеко и недолго. А в половине девятого за ней зайдет Витольд.

Вчерашний «обет» девушка вспомнила с чувством, похожим на стыд. Какие цветы? Какая свадьба? Какой нормальный парень будет дарить цветы девушке, с которой он не спал? Никакой не будет. Это Лотта в свои семнадцать благодаря Филипу и их общим приятелям знала твердо. Дождется она от совершенно постороннего типа, как же... Надо быть с ним похолоднее сегодня, пусть не думает, что она – влюбленная дурочка. Что-то рановато она забыла про Филипа. Лотта вспомнила голубые глаза, позолоченные загаром скулы, нарочито небрежные светлые вихры; смазливый мальчишка, сын богатого папочки, такие всегда ужасно уверены в себе. Надо поставить его на место. Хорошо бы задержаться дома минут на пятнадцать, но опаздывать на пары было нельзя.

- Доброе утро, – Витольд поцеловал ее в щеку, обдав запахом листвы и прохладного ночного дождя, уже привычным жестом забрал сумку и протянул ей букет из пяти роз, завернутых в прозрачный целлофан.

У Лотты пересохло в горле, и она смогла только кивнуть – привет, мол. Розы были неземной красоты, ей таких никогда не дарили: одна к одной – крупные, темно-алые, полураскрывшиеся, с глянцевыми листьями и изящными звездочками рубашек. Такие розы бывают на открытках, а Лотта держала их в руках, тяжелые, свежие, с каплями воды на бархатных краях лепестков, и неотвязно думала о том, слышал ли кто-нибудь всевышний, как она загадывала будущее на эти цветы.