Он никогда не любил. Глава 7

Утро пришло неожиданно. Как показалось Лайлу, внезапно. Его сон был нарушен осознанием того, что в постели он не один. Не открывая глаз, он нахмурился. Черт, пахнет шерстью…
   - Какого чер…
   Раздалось приглушенное рычание. Он резко развернулся и увидел перед собой вытянутую морду Эйдона.  Колли смотрел на него с равнодушным и немного надменным безразличием. Словно это Лайл посреди ночи забрался в собачью постель, а не наоборот. Посверлив Лайла недовольным взглядом какое-то время, пес снова положил голову на лапы и вздохнул, хлопнув по одеялу пушистым хвостом.
 - Ну и что ты здесь делаешь? – пробурчал Лайл, переворачиваясь на спину и с недовольством глядя на собаку. Эйдон предпочел проигнорировать вопрос.
 - Проваливай. Живо. – Лайл спустил ноги с кровати и тут же услышал приглушенное рычание. Он покосился на животное. Эйдон даже не поднял голову. Но проницательные светло-синие глаза наблюдали за каждым его движением.
Хоть что-нибудь в этом доме может быть так, как хочет Лайл? Внезапно его охватило раздражение. Мужчина схватил одеяло, и, выдернув из-под собаки, бросил на нее сверху. Комнату разорвал лай и визг. Стащив брыкающийся ком с постели, он выволок его за дверь. Пока Лайл тащил его к лестнице, Эйдон уже смог высвободиться из объятий одеяла, и, вывернувшись в руках мужчины, щелкнул зубами в нескольких сантиметрах от его щеки.
 - Закрой свою пасть! – рявкнул Лайл, отпихивая рычащее животное от себя. Собака отскочила на несколько метров, и, вздыбив шерсть, стояла у самой лестницы, скаля крупные зубы. Мужчина только сейчас заметил, что для колли Эйдон слишком здоровый. Морда не такая уж узкая, а ноги длинные и крепкие. По размерам он больше напоминал  крупного дикого волка. Да и внешне был на него похож. Нос шире, чем требовала того порода, уши торчат, словно рога. Крупная челюсть, большие зубы.
   Да и глаза светлые, не так, как у других колли, темно-карие. Настоящий волк, покрытый длинной, шелковистой шерстью. Мутант какой-то…
 - Проваливай! – уже громче бросил мужчина. Пес какое-то время смотрел на него со злым огоньком в холодных глазах. Затем развернулся и шустро сбежал по лестнице вниз.
   Наклонившись, чтобы поднять с пола одеяло, Лайл заметил, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта. Подняв глаза, он увидел наблюдающую за ним Келли. Она приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы был виден голубой глаз, но теперь, когда представление было окончено, девушка распахнула ее пошире.
 - Интересно, да?
   Она подбоченилась.
 - Очень. Знаете, было бы хорошо, если бы вы не таскали чистые одеяла по полу.
 - Знаете, было бы хорошо, если бы вы не подпускали своего пса к моей комнате, мисс Донтесс.
   Она поморщилась, недовольно глядя, как он скомкивает одеяло в руках.
 - Лучше называйте меня на «ты», чем таким тоном произносить мою фамилию.
 Мужчина усмехнулся, взглянув на нее прищуренными глазами. Волосы Келли были растрепаны после сна, на ней была свободная домашняя вылинявшая футболка светло-серого цвета с Микки-Маусом. Она оперлась худеньким плечиком о косяк двери, и футболка приподнялась, открывая обозрению загорелые ножки.
   Она кашлянула, и он быстро вернул взгляд к ее лицу.
 - Ты всегда встаешь в такую рань? – поинтересовался мужчина, взглянув на часы, висящие  на стене. Шесть часов, двадцать минут.
 - Пятница, рабочий день.  – На секунду она исчезла за дверью, но затем вышла в коридор, сжимая в руках расческу и полотенце, - вы уже были в ванной?
 - Дамы вперед.
 - Знаете, у вас правильно поставленная речь. Такое чувство, что вы учились произношению очень много лет.
 - Больше, чем ты думаешь.
   Девушка покачала головой, указывая на него своей расческой.
 - Вы однозначно что то скрываете. Скажите только кто вы? Диктатор? Ваша профессия наверняка связана с ораторством.
 - Я… Воспитатель.
   Глаза девушки округлились. Несколько секунд она смотрела на столь же обезоруженного собственной ложью Лайла. Затем неуверенно нахмурилась.
 - Вот откуда у вас опыт общения с детьми.
 - Что-что?!
 - Ну… Конрад. Вы привели его вчера. Даже не грубой силой.
- Эм… да, конечно. Это все многолетний опыт. – Прекрасно. Теперь придется играть роль воспитателя. Может, на его шею повесят всех здешних детей?
 - Что-ж, оказывается, в вас сокрыто много загадок.
 - Ты даже не поверишь на сколько. – От его взгляда по спине девушки пробежали мурашки.
 - Шли бы вы в ванну. - Келли быстро отвела взгляд.
 - Дамы вперед. – Снова произнес Лайл.
   Она фыркнула, и, покачивая головой, зашла в соседнюю дверь. Полилась вода.  Лайл усмехнулся, перехватывая поудобнее одеяло и возвращаясь в комнату. Приподняв висевшее на окне покрывало, он поморщился, когда в глаза ударили лучики раннего солнца. Бросив одеяло на постель, он уселся за стол и, вскрыв один из донорских пакетов с кровью, залпом выпил.
   Слизывая красноватую жидкость с губ, он обвел комнату взглядом. В тысячный раз, наверное, задумываясь над тем, чем заниматься восемьдесят один день, что ему осталось провести в этом месте. Взгляд упал на телевизор. Щелкнул пульт. Ммм… кабельное. И даже неплохое ровное изображение. На экране появился ринг, два боксера, один  в синих трусах, другой в светло-зеленых. Иконка канала «Fight+» радовала глаз.
   «О, нет! Он пропускает удар! Неужели повторяется история одного из самых известных американских боксеров тяжеловесов Боба Фостера? В июне 1970 года Фостер в 10-м раунде нокаутировал Майка Тессмана. Сегодня же, мне кажется, достанется Сему!»
   О, да. Боб Фостер в свое время был очень популярен. Он имел место быть в списке чемпионов мира среди полутяжелой весовой категории. Когда он проводил последний бой в 78м, на это шоу собралось людей больше, чем на какие-либо предыдущие бои.
   Снова щелкнул переключатель. «Animal Planet». Диктор, совсем невеселым голосом, рассказывал об индийских слонах.
 «Толщина кожи у индийского слона достигает два с половиной сантиметра. – завел он свою волынку и Лайл подпер щеку рукой, - однако очень тонка на внутренней стороне ушей, вокруг пасти и…»
    Быстро переключив, дабы не узнать, где еще у слонов шкура очень тонка, он попал на телеканал «Star». С экрана ему улыбалось лицо Роберта Паттисона. О, новоиспеченный вампир. Ну-ну… Молодой парень сидел в мягком кресле. Перед ним маячил небольшой микрофон, а сбивчивый женский голос задавал очередной вопрос. Ответ был не длинным:
 «Я рассматривал Эдварда как обычного человека. Ему неприятно быть вампиром. Почему он должен хвастаться своей вампирской силой? Он хочет быть нормальным парнем, в то время как должен питаться кровью и убивать других существ. За это он получил возможность быстро бегать и поднимать тяжелые вещи. Нечестная сделка! Я полагаю я бы заскучал от этого».
   Актер постарался рассмеяться искренне, но получилось фальшиво. Герой фильма «Сумерки» и новый секс-символ подростков всего мира заметно устал от бесконечного внимания прессы и свалившейся, как снег на голову, популярности.
« За это он получил возможность быстро бегать и поднимать тяжелые вещи». Он говорит о вампире?.. Да, парень многого не знает.
   «Sky News» и «CNN» он пропустил сразу же. Новости мужчина не слушал уже очень много лет. Все те новости, что нужно было знать, он узнавал у собственных истоков. А вот остановился на канале «VH1 Classic», сделав погромче. Этот канал он любил за спокойную и красивую живую музыку давно ушедших в небытие классиков. Он уважал все, что связано с искусством, а тем более того, которое прошло сквозь столетия.
   Симфония номер сорок, гениального австрийского композитора, инструменталиста и дирижёра, Вольфганга Амадея Моцарта, одного из поистине величайших людей, как считал Лайл, набирая темп, зазвучала в комнате. Прикрыв глаза и раскачиваясь на стуле, мужчина слушал музыку. Протянул руку к ящичку стола, куда сбросил всю мелочь из сумки, такую как четки, бритвенный станок, кошелек, и небольшой альбом со старинными монетами, и достал последнее, водружая к себе на колени. То, что он искал, оказалось примерно в середине альбома.
   Два шиллинга 1931 года, австрийская памятная монета, посвященная 175-летию со дня рождения Моцарта. Поглаживая прохладное железо, он вздохнул, припоминая эти времена. Времена напудренных париков и пышных платьев. Большей ностальгии, чем по этому времени, наверное, он не испытывал. Разве что, те шесть лет в Италии со Стеллой…
   Проиграл «Реквием» Моцарта, и только тогда мужчина направился в ванну, после чего неохотно спустился на первый этаж. В кухне Келли мазала джемом тосты.
 - Голодны?
 - Нет.
 - Вы не ели весь вчерашний день.
 - Я в курсе, с памятью у меня все в порядке.
 - Вы хотите потерять сознание от голода?
 - Дорогуша, я, бывало, не ел три-четыре дня кряду. И, как видишь, живехонек.
 - Доброе утро! – третий голос разрядил обстановку. Оба повернулись к сидящему за столом Конраду, которого Лайл не заметил.
 Мужчина кивнул ребенку.
 - Не отвлекайся, Конрад. Кушай. А с вами, мистер О’Харра, мне, видимо, придется провести воспитательную беседу.
 Лайл фыркнул, садясь напротив мальчика, уминающего тосты.
 - А вы действительно можете не есть три дня?
 - Ешь молча, Конрад. Будете тосты, или предпочитаете что-то более серьезное? – Келли села на стул возле Конрада и придвинула к себе чашку с чаем.
 - Кофе, пожалуйста.
 - С сахаром?
 - Нет, не пью кофе  с сахаром с тридцати лет.
   Лайл наблюдал за тем, как девушка встала и достала  с полки кофейник. Присмотревшись, он заметил, что движения у нее точные, будто отчеканенные, как у настоящего врача. Но, не смотря на это, руки покрыты нежной кожей, а ногти – аккуратно подстрижены. Очень худые запястья. Кожа позолочена загаром, но видно, что если бы не солнце, она была бы очень бледной. Как и у Лайла.
 - А сейчас вам, если не ошибаюсь, тридцать. – Заметила она, прежде, чем кухню наполнили жужжащие звуки кофемолки. Он кивнул, переводя взгляд в окно. Второй день пребывания в Англии ничем не отличался от первого. То же яркое солнце, то же колышущееся за стеклом море травы. Тот же запах мяты и чайной розы.
   Конрад уплетал еду, не отрывая от мужчины взгляда, в котором читался восторг, детское благоговение. Подкупленный тем, что Лайл видел океан, даже был моряком! Мужчина понял, что покорил детское сердце.
   Он не любил детей. Никогда. Наверное, потому, что в детстве всегда хотел себе младшего бата, а когда тот появился, все внимание уделялось ему. Даже больше, чем  требовалось бы маленькому ребенку. Только отец оставался с Лайлом всегда. Не позволял сыну чувствовать себя одиноким. А когда он умер, Лайл просто сбежал, поступив матросом на «Морского волка». За четырнадцать лет он многому научил своего сына. И не только таким глупостям, как пускать воздушного змея или вырезать по дереву.
Он научил его верности, терпению, умению ценить то, что имеешь. Каждый из уроков он подтверждал отдельным фактом, жизненной ситуацией.
   В один осенний день Дэрек предложил сыну  поиграть в мяч во дворе. Не прошло и пятнадцати минут, как мяч подлетел слишком высоко и застрял в ветвях большого старого дерева, которое всегда казалось Лайлу огромным. Среди густой пожелтевшей листвы его было не видно и мальчик полез по крученому стволу вверх. Отец наблюдал за ним с земли. Он знал, что Лайл не упадет, он был ловким мальчиком с довольно сильными руками. Сын долгое время карабкался вверх, обшаривая руками каждую ветку в поисках мяча, но не мог найти его. Наконец-то ребенку, видимо, надоело то, чем он занимался, и он, расстроенный, спустился вниз.
 - Где же мяч? –спросил отец.
 - Я не знаю, куда он мог подеваться. – Развел тот руками, - я облазил каждую веточку.
 В глазах Дэрека О’Харры мелькнула улыбка.
 - Посмотри-ка вверх.
   Мальчик поднял голову. Мяч был в нескольких метрах от них, чуть прикрытый яркой листвой.
 - Но папа! Как же я не заметил?!
 - Ты не долез до него совсем немного. Если бы ты поднял вон ту ветку, ты бы сразу же его увидел.
 Ребенок улыбнулся и снова полез на дерево. В этот раз он спустился намного быстрее. Они продолжали играть, пока на землю не опустились сумерки. Из дома вышла мать и позвала их к ужину. У самых дверей Дэрек придержал Лайла за плечо.
 - Запомни, никогда не опускай руки, пока не добьешься своего. Ты можешь сдаться, когда до желаемого остается всего лишь отодвинуть еще одну ветку в сторону. – Мужчина указал на дерево и улыбнулся, когда сын с важным видом кивнул, прижимая мяч к себе.
   Пустяковая ситуация. Мяч, застрявший в дереве. Но, как ни странно, она преследовала Лайла всю жизнь, когда он шел к желаемому. Всегда, когда его в чем-то перегоняли, опускали в грязь, заставляли отступить, он видел над собой красный резиновый мяч в желтой листве. И это заставляло его делать новый рывок.
   Он видел многих, кто пытался добиться внимания пустыми, ничего не значащими «подвигами». Но люди все равно поворачивались к тем, кто верил в себя и в собственные силы. Часто было обидно видеть, как человек, посвятивший большую часть своего существования какому-то делу, и, в конце концов, опустивший руки, отступает. Таких, к сожалению, было и есть на много больше, чем тех, кто, оступившись, встает и идет дальше. За все и всегда жизнь возвращает сполна. Хорошее то или плохое деяние.
   Кофемолка замолчала. Это и вырвало мужчину из собственных мыслей.  Он наблюдал за тем, как молотый кофе заливают кипятком. Чарующий запах наполнил его легкие. Зазвонил телефон. Келли поставила перед Лайлом чашку и поспешила к трубке.
 - Да? Здравствуй, Элиз. Все в порядке, Конрад переночевал у нас. Тебе уже звонила мисс Фроу?
   Келли быстро взглянула на мальчика, который нахмурился при упоминании имени нелюбимой няньки.
 - Скажите маме, что я больше не буду убегать… правда. – Конрад отложил тост, все еще тупя взгляд.
 - Это ты ей скажешь сам. – Чуть прикрыв микрофон рукой, пробормотала Келли, - Элиз, во сколько мне его привести?
 Некоторое время она молчала. Хмурилась.
 - Я сегодня работаю. Моя смена начинается через час. Я не смогу побыть с ним сегодня… Разве что… Погоди-ка минутку, Эл. – Она снова прикрыла микрофон тонкими пальцами, - мистер О’Харра! Вы не могли бы сегодня посидеть с Конрадом, пока я буду на работе? Его матери нужно задержаться, а мисс Фроу уже уехала, ее нужно будет снова вызывать…
Конрад с радостным криком вскочил из-за стола. Глаза Лайла округлились. Он как раз сделал глоток кофе, но закашлялся, едва не выплюнув его обратно.
 - Вы же воспитатель,   я не думаю, что у вас это отняло бы много сил, тем более… дедушка сказал, что вам нечем заняться. – Келли говорила быстро и смотрела на него умоляюще. Мужчина отер рот салфеткой.
 - А Бенджамин не сможет посидеть с ребенком?
 - Мальчик шустрый, вы же сами понимаете. Он не сможет целый день сидеть дома.
 Взгляд мужчины переместился на сияющее лицо ребенка. Вот ведь… ирония.
 - Прошу вас, мистер! – прошептал мальчик, - я не хочу сидеть с этой толстой мисс Фроу!
  Лайл вздохнул, запрокидывая голову.
  Черт возьми…