Весенний Пьеро и Снежная Мальвина

Он пел для нее серенады. И мечтал только о ней, о ней одной. Всегда представлял себе их общее маленькое счастье. Он играл на скрипке под ее окнами. Скрипач-самоучка. И даже неважно было, что он не очень хорошо брал некоторые ноты. В каждой мелодии, им сыгранной, сквозила любовь, нежность и преданность. Безумно влюбленный Весенний Пьеро…

Она не смотрела на него. Никогда не обращала внимания на его голос и лицо. Никогда даже не представляла его рядом с собой. Она смеялась, болтала, была кукольно красива… А в сердце – холод. Даже внешнее веселье не могло скрыть скуки. Ей до смерти наскучил этот мир и глупый Пьеро, что пел под ее балконом свои глупые песни, словно не мог другого места для них найти. Уставшая от целого мира Снежная Мальвина…

Ей хотелось танцев, непринужденного смеха, легкости, шелков, изящества…
Ему – ее любви, ее объятий, ее улыбки, мимолетного касания ее руки…
А все, что было у нее – ее красота. У него же – лишь его музыка…

Если бы не один весенний вечер, ничего бы так и не изменилось.

***
- Лишь бы только Мальвина, лишь бы только Мальвина, лишь бы только Мальвина… обожала меня одного! – в очередной раз прозвучал звонкий голос юного певца. Девушка, лениво и как-то устало наблюдающая за ним с балкона, зевнула и холодно взглянула на него. Он - с надеждой – на нее. Некоторое время между ними робко ежилось молчание.
- Скажи, - вдруг обратилась она к нему. – Зачем ты поешь эти глупые и пустые песни?
- Чтобы в них появились разум и смысл, - сразу нашелся он. Она хмыкнула. И на этом бы должен был закончиться их разговор, но девушка вдруг оценивающе взглянула на юношу и спросила:
- Как твое имя, певец?
- Пьеро, сударыня, - выдохнул он, пораженный. Никогда еще у них не было столь длительного разговора.
- Пьеро… - задумчиво проговорила она его имя, словно пробуя на вкус, от чего сердце юного Пьеро вдруг на миг замерло и застучало вдвое быстрее.
- Да, сударыня?
- Можешь ли ты спеть что-нибудь еще? Кроме этой серенады?
- Конечно, если позволите…
- Да, пожалуйста.
Смычок, который сжимали пальцы музыканта, неуверенно коснулся струн, заставив те издать печальный звук. Потом еще… А потом послышалась мелодия, восхитительнее которой Мальвина еще не слышала никогда в жизни. И была она и печальна, и полна надежды, и с иронией звенела. У юной красавицы просто дыхание перехватило от такой красоты.
А он играл. Без напряжения, без фальши. Но волновался он, как никогда в жизни. Еще ни разу он так не боялся быть непонятым, отвергнутым. Он глядел на нее из- под ресниц, чутко ловя любое отражение эмоций на ее прекрасном лице.
Она была в восторге. Закрыв глаза, она просто наслаждалась чудесными звуками, чувствуя себя по-настоящему счастливой в тот миг.
Когда же музыка стихла, она распахнула глаза и воскликнула:
- Боже, как же это распрекрасно! Сыграйте мне еще, Пьеро!
- Как пожелаете, сударыня, - тихо сказал юноша, бывший на тот момент самым счастливейшим на свете человеком. Ее сияющее личико – не было для него лучшего подарка на этом свете. Ах, как ему хотелось, чтобы этот вечер не кончался…
Он проиграл ей всю ночь – самые разнообразные романсы и песни. Мальвина оказалась отличным слушателем. Ей нравилось все – она радостно хлопала в ладоши и хвалила его талант. Ему же для счастья ничего больше не было нужно – только ее внимание.
Светало. Солнце, восходящее на востоке знаменовало начало нового дня и конец волшебного вечера. Пьеро впервые злился на обычный источник своего вдохновения. Заря неумолимо разливалась по небу розовато-золотистой пеленой.
- Ах, как быстро наступило утро… - вздохнула его юная возлюбленная.
- Да, сударыня, к сожалению…
- А знаете, Пьеро… приходите сегодня вечером! Я буду вас ждать… А вы сыграете мне что-нибудь новенькое, верно? – она улыбнулась с затаенной надеждой в глубине льдистых глаз. Все ее молодое, красивое лицо светилось весельем. От усталости и скуки не осталось и следа, сколь ни были бы они сильны. И Пьеро не уставал любоваться ее великолепием.
- Конечно… Конечно, я приду, сударыня!
- Спасибо, - Мальвина от всей души улыбнулась и, сделав реверанс, исчезла в створчатых дверях, ведущих в комнату.
- До свидания, - проговорил певец и, полный сил, отправился домой. В сердце его словно загорелась какая-то очень яркая звезда, сияющая льдисто-голубоватым светом. Но лучи ее согревали его этим ранним весенним утром.
Какие же чудеса творит с нами музыка…