Народный губернатор

Народный губернатор
Ты зря пошел, Миша, во власть
Она таких не очень любит
Уметь здесь нужно врать и красть
Нет этих качеств – вмиг погубит
И погубила. Сколько бы не говорили о бешенной скорости автомобиля, в котором находился Михаил Евдокимов, других факторах – трагедия случилась, его не стало. А народ на Алтае и сегодня не верит, что все случившиеся простое ДТП. Так прям и говорят: «Не пришелся ко двору видать Мишаня. Не приняли его портфельщики, да «слуги народные» в свой круг».
Уж что не приняли, то не приняли, чего уж там, Михаил Сергеевич вышел из народа, служил народу и по детской наивности всех очень хороших людей, да к тому же превосходным артистов, считал, что он сможет помочь землякам, алтайской деревни встать на ноги. И многие простые люди думали точно так же. Но все оказалось, к сожалению, сложнее…
…Как гром среди ясного неба сообщение по телевидению: В автомобильной катастрофе на трассе Бийск-Барнаул погиб губернатор Алтайского края…
Дальше помню плохо, думал сердце разорвется на части от тоски, отчаяния.
– Как же так, почему именно с ним, неужели подстроили?
А перед глазами телевизионные кадры, газетные статьи о противостоянии Евдокимова с местными чиновниками, депутатами и все более увеличившаяся пропасть между ними.
Долгое время я не мог понять, почему это происходит. Человек вернулся в родные края, полон сил и энергии сделать хорошее людям. Представители власти в крае, депутаты – тоже местные. Объединяй усилия, да работай. Ан нет. Так-так-так. Что-то еще неосознанное, пока не сформировавшиеся забродило в мыслях. Я прокручивая две встречи с Евдокимовым в голове. Конечно, не специальные они были и персональные, а так чисто случайные, но были они, были. Первая в Барнауле, прямо на площади А. Сахарова. Идем с братом, смотрим толпа молодежи, восторженно аплодирует и весело смеется. Подходим, балдеть и мы с братом тоже мастера. Оба-на Миша Евдокимов собственной персоной. Вроде свой, алтайский, весельчак и балагур, а подойти боязно: как-никак, губернатор. Сам не пойму почему, но он обратил на нас внимание и приветливо помахал рукой. Не подойти после этого? Ага, щас, конечно подошли. Молодежь расступилась. Ну, конечно, не из-за меня, скорей из-за брата: он у меня служивый и был в форме.
– Что тоже интересно стало? – спрашивает губернатор, а сам веселый, улыбчивый.
– Да вы не стесняйтесь, я тут у молодежи подпитку получаю. Ребята мне без всяких чиновничьих подковырок, да позаугольев правду-матку режут о губернаторстве, промахах. А я не сержусь, спасибо наоборот говорю. Это вам не после бани с красной мордой по деревне «ни наших» гонять.
И сам так заразительно засмеялся, что мы все, конечно, поддержали.
И вдруг неожиданно стал серьезным. Быстро пожал стоявшим рядом руки, нырнул в подъехавшую машину. Почему-то показалось, что он хотел еще что-то сказать, затаенное, важное, но приберег.
А вторая встреча случилась на Айском озере. Место очень красивое. Его любят и жители Алтайского края и Республики Алтай. Летом здесь отбоя нет от отдыхающих: как от «новых русских», так и от старых. Вообще, правда, здесь здорово. Есть где покупаться, позагорать, пивка попить, музончик послушать. Сидим мы с братом за столиком в открытом кафе и разговор, конечно, про пиво не забываем. Вдруг какое-то движение и возгласье:
– Пацаны! Мужики! Миша Евдокимов приехал!
Глядим, точно, две машины легковые остановились и знаменитый артист и губернатор, с неподражаемой бородкой заходит в кафе и как-то по-простецки садится за столик. И вот везуха, за три столика от нас. Чудеса продолжаются. Михаил Сергеевич быстро и весело осматривает зал и…узнает нас. А чего тут не узнать – прошло дней десять как мы в Барнауле с ним перекинулись несколькими словами. Приглашающий жест – и мы рядом за одним столом. Шутки, прибаутки, смех – и это в памяти на всю оставшуюся жизнь. Когда Евдокимов узнает, что я тоже на сцене не новичок и немножко пером балуюсь, мы становимся почти друзьями. А в это время… Восторженные отдыхающие, видя что их любимец не при делах, а на отдыхе, вначале потихоньку, а затем все громче и громче начинают аплодировать. И вот уже шквал аплодисментов и восторженный не рев, нет, а убедительная просьба на лицах:
– Миша, мы тебя любим, ну снизойди!
А что? И снизошел. Встал, подошел к микрофону, что-то шепнул музыкантам и как-то все0равно неожиданно для всех запел. Но не так как раньше я видел и слышал по телевиденью. Это было совершенно другое. Первые же звуки музыки заставили замолчать всех, кто сидел за столиками и стоял около эстрады, да и слова песни захватили всех. И ты уже не здесь, а идешь проселочной дорогой и видишь то, о чем проникновенно поет Евдокимов:
– В стороне от бетонных развязок
И угрюмых больших городов,
Он стоит как из русских сказок,
Залетевших их прошлых веков
Деревянный, замшелый, убогий,
С покосившимся напрочь крыльцом,
Пригорюнясь у старой дороги
Домик – дедушка с добрым лицом
Чувствуется, что слова настолько выстраданные певцом, что стали частью его, и я сразу вспоминаю, как мы с отцом поехали на свою малую родину, где не были лет двадцать. И меня вот так же резануло по сердцу, когда мы подъехали к поселку, которого … не было. Только стоял один-одинешенек наш дом. Толи почудилось, а может нет, но дом, увидел нас, заплакал… не о нем ли пел наш земляк:
Домик у дороги, домик у дороги
Где же твой хозяин, Бог твой и судья
Домик у дороги, стану на пороге,
Постучусь, не здесь ли, ты судьба моя.
А дальше Михаил Сергеевич даже как-то и не по-губернаторски выдал:
А вокруг дачи все, да усадьбы,
А вокруг роскошь и голытьба,
Ну а домику чудятся свадьбы,
Деревенская сниться гурьба
Ну а домику хочется кости
Поразмять вековые свои,
Да видать уж давно на погосте
Те, кто жил здесь в согласье, в любви
Песня закончилась, а все сидели и молчали, потрясенные. Аплодисментов не было, они были сейчас просто неуместными. А Евдокимов посмотрел в нашу сторону тряхнул головой и запел об отце, только не понять о совеем или о нашем. Судьбы отцов послевоенных пацанов были схожи как две капли воды
Ах, отец, жизнь тебя не ласкала,
Не искала удача тебя, жизнь тебя в море слез полоскала,
Обжигала горнилом огня
За спиною тревоги, остроги
И крутые дороги войны.
А твои твердолобые боги
Да кому они нынче нужны
Ах, отец, жизнь такая вот штука,
Схожи мы и не схожи с тобой,
А теперь между нами разлука.
Может быть, Млечный путь весь длиной
И такая была боль и тоска в голосе певца, что сегодня мне кажется, что он предчувствовал свой приближающийся конец…
Мой отец тоже воевал, тоже сидел в тюрьме по доносу, тоже ненавидел твердолобых богов и тех, и сегодняшних, которые еще страшнее в своей безыдейности, ?????????????????????
Когда Евдокимов сел снова за наш общий стол. Я поведал ему об этом, рассказал об отце. Слушал он серьезно и становился все более задумчивым и отрешенным, что даже пришлось шутливо толкнуть его в бок:
– А по кружечке пивца,
Чтоб забилися сердца
Обца-дрица, об-це-ца!
А Михаил Сергеевич?
Рукой провел по глазам, вроде отгоняя свои мысли и сказал как припечатал:
– Да, мужики. Сколько еще пакости у нас в России. Неужели не перевернем ее матушку? Как жалко простых людей… А вот «перевертышей» и сам не люблю, да и в партиях не очень-то разбираюсь. За народ обидно – и он тяжело вздохнул. И снова ко мне:
– а стихотворение ваше о фронтовиках мне понравилось, будет время попробую что-нибудь с музыкой.
Расставался, подходил ко всем и прощался за руку. И не ошибусь – всем казалось уезжает большой друг, ближайший родственник.
Наконец-то все встало на свои места. Память сама подсказала ответ на мучивший вопрос, почему Евдокимов не нашел общего языка со многими из краевых чиновников, «слуг народа». Забота, в первую очередь, только о себе любимых, красование перед публикой, каждодневное словоблудие, боязнь потерять кресло – все это высасывает душу, делает ее мелкой и подленькой. Вот она та черта, которая разделила Его и их. Он в своей жизни торопился всегда и бежал, боясь не успеть. Так же это было и в последний раз…
Брат Михаила Сергеевича, кстати очень не него похожий, Костя, тоже не очень верит в случайность гибели. В память о брате он продолжает его дело – выступает с концертами, на которых поет песни своего Миши. Пусть не так знатно, но Константин Сергеевич понимает это и говорит:
– Вспомните, что пел братан в одной из своих песен и вы поймете меня:
Некогда жить, некогда любить,
Некогда залетное счастьеце ловить,
Некогда, некогда память ворошить,
Помирать нам некогда –
Значит надо жить!
Что мы с вами и делаем, помня о своем любимом артисте и народном губернаторе.
Барнаул-Ая-Усть-Кокса.
Анатолий Бородин.