Странная девчонка

Я, помню, что увидела её в пятом классе, мы только приехали в Отпор, такой посёлок в спепи, близко от границы. Я всегда держалась уверенно, уже через несколько дней прекрасно вписалась в коллектив, мне было уже видно, кто чем дышит. Я не умела драться, но становилась драчливой необыкновенно, если кто скажет что- либо обидное, как мне казалось. Казалось, ни на что не претендовала, «скромняга» такая, но сама же в душе, знала, что я всегда претендовала на роль неформального лидера. Мальчики вызывали у меня симпапию только круглые отличники, но они мне и не нравились, время не пришло, видимо, отличники вызывали у меня симпапию как у учителя в классе, а не отличников тайно презирала, эгоистка такая. И вот, немного дальше, от школы, чем я, жила эта ужасно странная девчонка, все выросли, а она маленькая, личико сморщенное, белёсо- рыжие толстые волосы, длинные, неподдающиеся укладке и просто, расчесыванию, торчали невообразимой толстой копной.  Морщинистая уже в детстве, она спорила по любому вопросу так нудно, кричала, брызгая слюной и, может, была и права, но вызывала у других злость и всё. Мальчишки дразнили её «старухой», причём «р» как- то усиленно выговаривали, вкладывая в это слово всё своё презрение. Она рассказывала, что её назвали Элизаветой, в «честь английской королевы», что вызывало только недоумение, и всё. Я держалась в стороне, как же, по рангу лидеру не годились такие в подружки. Но когда несколько человек публично от неё отсели, я поняла, что надо действовать, встала и села молча с ней рядом, за одну парту, всем свои видом словно, показывая, что она теперь под моей защитой. Моя приятельница и соседка по дому, умная девочка Люба, тоже стала дружить с нами, вопреки общественному мнению, и мы незаметно ввели её в коллектив, она ходила с нами на вечеринки, которые мы устраивали у девочки Горогляд, не помню, как её звали. Они хорошо жили, родители были железнодорожники, позволяли дочке приглашать друзей, а ко мне ходили только Люба и  Элиза, родители не одобряли « сборища» Конечно, Элиза, как мы её звали, уважая мнение её тёти, была очень странной девочкой. Она хорошо училась, могла разбираться в моторе и были у неё  « хорошие» руки, но странности заключались в общении, она была  не сильна характером, плаксива даже, любила спорить, и в споре доводила всех до белого каления. Она приспосабливалась к миру, где её никто не любит и никогда не полюбит. Отец её  был шофёром, одно время даже заведовал автобазой, но пил запоями, гонял мать, а Элизу считал не своей, а от военкома, так как мать часто направляли на мед комиссию для призывников, хотя Элька была точной копией своего папаши, даже нос был красный, как и у него. А её сестры были ещё страннее, младшая отставала в развитии, плохо училась, старшая тоже не очень училась и шепелявила, но была с нормальной психикой, она ни с кем не вступала в споры, в нужную минуту тихо отходила. Вместе с тем, с Элькой можно было общаться, она много читала, хорошо рисовала, к 16 годам хорошо подросла, никогда и не болела, она, принятая в коллектив, как то расправила крылья, перестала быть слишком странной стала только некрасивой, и всё. Но не захотела поехать со мной в мед институт, так как побоялась, что её засмеют, что идёт на поводу у меня. Потом мы виделись очень редко, о её жизни знаю по её же рассказам. Не об этом сейчас речь. Я видела её вчера, она была проездом от родственников. Она вполне адаптирована в мире и довольна, научилась прекрасно строить отношения с людьми. Конечно, её никто из мужчин не любит и не любил, но это её не занимает. Девочку родила для себя, но воспитала неудачно, можно сказать, безобразно. Вот, как то выжила, и ничего. И не нужно ей никакого обожания, никакой любви, никакого внимания, ей и так хорошо. Да ей уже немного за шестьдесят лет Жизнь продолжается. Я подумала: « а я чего страдаю, почему мне жизнь кажется скучной, часто невыносимой, почему мне печально от сознания того, что наступает старость, что меня никто не любит, не могу смириться с плохим здоровьем, с несправедливостью, с некрасивостью, с бедностью, которая раньше меня совсем не раздражала, с недугами своими. Человек же нашёл консенсус, а я нет, почему? Я была такой сильной, самоуверенной. В институте ребята выбрали меня как- то,  комсоргом даже. Я сказала, что, зачем? А они сказали, что хотят успеть высказать мне своё уважение……….О чём это я? О том, что можно всё равно примириться с жизнью, найти с ней какие то точки соприкосновения, правда?»
    Да, вспомнила, она рассказала, что её « кормит лес», ходит по лесу утром и находит
кошельки, кольца и много часов, потом их дарит родственникам. Рассказала на работе женщинам, а они говорят: «Почему мы ничего не находим?» А она вполне довольна жизнью, в отличие от меня. И  счастлива, когда что-то находит, какую- нибудь мелочь.
Она умна, научилась что-то просить для себя, какие-то уступки, представляясь бедной несчастной старушкой, волосы её не седые, они также жёлтой бледной копной, как и в детстве, вот, и она почти счастливая старушка, хотя  старушкой не является, надела перед сном рубашку из ситца и крепко уснула, я подошла, она здорова, показалась даже красивой, тело её упругое и  молодое,  а дыхание ровное, так спят здоровые физически и душевно люди.