Первая любовь

Мужчины, встревожьтесь! Ну, кто ж не знает,
Что женщина с нежной своей душой
Сто тысяч грехов нам простит порой...
Но вот невнимания не прощает...
(Эдуард Асадов)

          Когда мы встретились, мы были совсем ещё детьми…  Они только что переехали в наш дом, и я совершенно спонтанно окликнула парнишку, прыгающего через две ступеньки на последний этаж.  А потом мы вместе ходили в школу и ждали звонка, чтобы встретиться на переменке и рассказать о физичке, которая… или о классном двоечнике, который… вообще, всегда так оказывалось, что нам было, что рассказать.
          
         А потом я упорно не замечала его взглядов, случайных касаний рук… Я ждала СЛОВ! А он так же упорно молчал. Он приходил ко мне каждый день. Мы вместе делали уроки, потом часами могли просто сидеть дома и смотреть друг на друга. Но он продолжал молчать… Он стал осторожен в жес-тах. Боялся коснуться меня. Стал осторожен в словах, чтоб я случайно не поймала его на неосторож-ном слове. И… продолжал молчать о главном, о том единственном, что я хотела от него услышать. Я вся измучилась от таких отношений. Периодически заводила романы с другими мальчиками, но вся-кий раз снова возвращалась к нему. Он стойко переносил мои заезды, и, сжав зубы, просто ждал. И продолжал молчать.

          Потом я уехала в Питер. Мы писали друг другу письма. У меня снова были романы с мальчиш-ками, но на каникулах дома меня всегда встречал он.

          В один из таких приездов мы оказались в одной постели… потом мы смотрели в потолок и ти-хонько лежали, опасаясь спугнуть свалившееся на нас чувство. А потом он, спрыгивая с дивана, раз-бил головой люстру. И мы хохотали, как безумные, собирая осколки и не замечая, как режем битым стеклом руки.

       Потом я снова уехала. Он ушёл в армию. Он так ничего мне не сказал. Я вышла замуж. И вскоре летом приехала со своей четырёхмесячной дочкой в родной город отогреться от слякотного и про-мозглого Питера. Ему оставалось служить четыре месяца. В Германии. Он никак не мог оказаться в этом городе. Но это случилось. Что-то там он такое совершил-сделал, и благодарное начальство от-правило его в отпуск на 10 суток. Мы не виделись почти три года. Он шагнул в прихожую в военной форме, повзрослевший и возмужавший. И обнял меня так, что болью свело рёбра. Я обняла его за шею и впервые взглянула ему в глаза снизу вверх. Он жарко и часто целовал мои волосы и постоянно повторял: «Что же ты наделала! Я ведь там чуть не умер!»
     Словно почувствовав неладное, мой муж срочно приказал мне возвращаться домой. Но прежде у меня ещё были эти 10 дней. Я проводила его и улетела домой.
      
      Сразу после армии он женился, у него родилась дочь. Потом он развёлся, женился снова. Я - тоже развелась и снова вышла замуж. Но как-то так всегда получалось, что периоды нашей свободы и не-свободы никогда не совпадали. В свой очередной отпуск я приехала снова в родной город. С сестрой и детьми. Я шла из магазина домой, когда он, чуть не сбив меня, поставил поперёк моему ходу свой КАМАЗ. Мы уезжали в степь, и вряд ли в эти дни вообще помнили о своих вторых половинках. По-том приехал мой второй муж. А у него случилась какая-то некрасивая разборка между его жёнами. Бывшей и настоящей. Глупые, они не знали, что он всегда был только мой. И никогда и ничей боль-ше. И я всегда принадлежала только ему. Это неважно, как сложилась наша жизнь, и сколько раз ка-ждый из нас связывал себя узами брака с другими. Мы никогда им, этим другим, не принадлежали. Это неважно, что мы не виделись годами. Души наши были вместе. Судьба, словно в протест тому, что мы не вместе подбрасывала нам новые и новые шансы для встреч. Но, используя на все сто эти возможности, мы всё же оставались в разных городах, в разных семьях.

        Я не получала о нём известий уже три года. Два года назад я попыталась его найти через знако-мых по форуму ментов в Ростове. Мне совершенно чётко и однозначно сказали, что в Ростове его нет.

       В этом году я собралась в отпуск, в свой город. Я не представляла, что я там буду делать. Но мне безумно хотелось приехать к той, которая точно знает: где он и что с ним. По непонятной причине на мои письма она мне не отвечала. Письмо, пришедшее от её матери было подобно взорвавшейся через 60 лет после окончания войны бомбе. Вот, почему она не отвечала на мои письма. Она похоронила своего ребёнка и своего внука. Видимо, было не до переписки с подружками детства.

               В том же письме её мать написала, что его больше нет. Инсульт. Последние три  года он жил в нашем городе, а я искала его в Ростове. 

               Я пила китайское вино, наливая его в обычную чайную чашку и не чувствовала вкуса на-питка. Ушла спать совершенно пьяная, оглушённая свалившейся на меня бедой. В голове билась единственная мысль: «НЕ УСПЕЛА!»