Я бы пошла к психоаналитику

Под белым бельём пухового одеяла. С тихо посапывающим, с так мило спящим. Он спит как ребёнок, подтягивает к подбородку одно колено, руки раскидываешь в стороны. Я лежу рядом. Вытянувшись как струна. Стараюсь, не шевелится. Я бы не дышала, что бы ему не мешать. Я лежу рядом. Кто-то бы сказал - счастливая.
Рядом со мной мой лучший мужчина. Такой неповторимый. Такой как мечтала. Не с самого детства, а с того возраста когда уже что то видел, но ещё не разочаровался окончательно. Мечтала, холила этот образ и вот - выносила. Он - моё реальное чудо.
Когда я впервые открывала дверь этой комнаты, я боялась, так как не боялась до этого никогда. Я не боялась так, когда сдавала первый в своей жизни экзамен. Не боялась так, когда впервые пригнула с парашютом. Я даже не боялась так, когда тёмной ночью возвращалась домой через самую опасную подворотню этого города. Когда открывала эту дверь впервые, то колени мои трусились, а руки были мокрые. Я не подала виду.
Комната, где вырос, где хранит свои тайны, где были сказаны или придуманы самые важные слова в жизни. Комната, пронизанная мыслями, пропитанная эмоциями. Комната – эта как личный дневник. И мне было страшно открыть этот дневник моего, пусть и не идеального, но того самого мужчины. Страшно интересно.    
На столе – его беспорядок. Он смущенно сказал, что не прибрал. Хотя, как по мне всё сияло чистотой. А хаос книг показался мне великолепной абстрактной картиной, а не бардаком. На полках маленькие, но очень многозначительные вещицы. Коллекция, каких-то фигурок. Хорошие книги, замечательные фильмы. Фотографии. Фотографии в рамках, в альбомах, на стене. На стену он приклеил уголки. Такие уголки я видела в старых альбомах моих родителей. Картонные уголки, в которые вставляются фотографии. Где он их взял? Так вот эти кусочки выцветшего картона были приклеены прямо на стену. Он в садике, он в школе, он с мамой, с папой, просто папа, просто мама, сестра…
Я бы так сидела в этом кресле и смотрела. Я бы не уходила. Я бы дышала этим воздухом, я бы трогала гладкую поверхность стола. И мои бы пальцы прикасались бы не к дереву, а к истории.
Над кроватью тоже были уголки. В них не было фотографий. Уже не было. Когда то там висели её фотографии. Не важно как её звали. Не важно как она выглядела. Важно что расстались они год назад. А фотографии он снял совсем недавно. Они лежат в нижнем ящике его стола. Я никогда не открывала его ящики, но я спиной чувствую, что они там. А между книг стоит рамка. Очень красивая рамка, с очень красивыми фотографиями, где они вдвоём. Такой стоп кадр счастья. До нижнего ящика стола эта рамка ещё не дошла. Но первый шаг сделан – он отвернул её и засунул между книг.
И вот я лежу рядом с ним, а смотрю на эту стену с уголками. И эти уголки как занозы. Как маленькие, но острые кинжалы. Эти клочки, вроде ничего не значащего картона, но ничего меня ещё не ранило сильнее. Если он их снимет – останутся следы от клея. Если он повесит сверху большую и красивую картину -  я буду знать что они под ней. Даже если взять канцелярский нож и вырезать кусок обоев с этими уголками,  то я никогда не возьму скальпель и не вырежу её у него из сердца. Скальпель это из области хирургии. Хирургия из области боли. Того лежит рядом со мной в ту область я его не пущу.      
  Сегодня возле его кровати мои туфли. Он немного фетишист. Эго фетиш – женская обувь. Я покупаю обувь тонами. Я хочу, что бы он любил не просто женскую обувь, а именно мою. Что бы он запомнил меня, как девушку в самых красивых туфлях. Он обожает мои чёрные туфли. На высоком каблуке. Говорит, что в таких туфлях ходит мечта.
Я была в этих туфлях. Лаковых и дерзких. И чёрном платье. Строгом и неимоверно сексуальном. В самом дорогом белье. В чулках. Все мужчины пожирали меня глазами. Он только улыбался. А потом мы сбежали с той протокольной вечеринки, прихватив с собой бутылку шампанского. Приехали сюда. Он снял с меня всё. Даже тонкий браслет с руки. Всё кроме туфлей, и посадил на стол.
И мне бы плакать от счастья. А не из-за глупых уголков. Хотя меньше всего я бы хотела видеть в этих уголках свои фотографии. Я достойна личных уголков.
Я вытру слёзы. И никогда ничего ему не скажу. Я бы пошла к психоаналитику. Я бы легла на кушетку и говорила. Говорила о том, как мне повезло. О том какой он замечательный. Говорила бы что с ним я живу. Впервые и по-настоящему. Говорила бы что благодарна. Про уголки бы молчала. Потому что психоаналитик посоветовал бы мне спросить, а значат ли эти уголки хоть каплю того что я в них вкладываю для него. А я всё равно не спрошу. Потому что если не значат –  то почему он их не снимет? Если забывает или нет времени, то я знаю что такое подсознательное. А если значат, то я не хочу этого слышать.
Надо срочно купить новые туфли. И прийти к нему в плаще и туфлях. И смотреть только ему в глаза. Всегда.