СПИНУ ПРИКРОЙ, ОДНОРУКИЙ СКРИПАЧ
РИМЭЙК
VI*****IX
Stiv-BerG Berdnik/Стив-БерГ Бердник ©
Вечер субботы.
На аэродроме «Пески» крылатых птиц накрыли попоной.
В городок близь Гоголевской Диканьки, лётчики-курсанты в мятых, по фасону фуражках прибыли на танцы. Тонкой выделки кожа, лётных-перчаток стягивает жаркие ладони. Знойное лето Украины теплом богато. Планшеты-целлулоид на длинных ремнях болтаются ниже колен. В узкой кабине истребителя им не место, но их выдавали. Мы выделывались. На гарных дивчин производили впечатление.
- … либонь (1), ридны мати вам гуторят: «Летайте низэнько и тихэнько», - румяные хохлушки-студентки подначивают.
Вчера оперившиеся щёголи, юным девам смеются в ответ:
- Это и есть самое непутёвое для самолёта!
- Близкая Земля угроза реактивной машине!
- Малая скорость вредна для истребителя! Она чревата штопором.
И тогда не ты к Земле, распушив крылья - выпустив закрылки, как при заходе на посадку, ласково подходишь. Планета тебя вместе с грудой авиационного металла - проглотит.
- Схавает, не подавится, слюной изойдёт. Вот и вся недолга. Не зевай! Зараз мигом вбуравишься, - накручивают желторотые асы.
- Такое для здоровья - дюже не пользительно…
- Страсти-мордасти…
- Опадать «клиновым листом», страсть как нежелательно, - заигрывали опасностью будущие «истребители».
- Полёт клинового листа? - добре! О цэ кобзарь!
- Бандура ваша ихдэ? Тарас Шевченко, случаем, нэ ваш родич?
- Поэзия?! Так падают самолёты. Скорость потеряют, выйдут на запредельные углы атаки, и получи «падение клиновым листом» - неуправляемый штопор.
- Шо цэ такэ - штопор? То яким горилку откупоривают?! - игриво недоумевают девахи.
- Шо жэ зробишь? Неужто выхода нэма?
- Вы парубки бравы… червоны, як ваша писня. Зараз шуткуете добре над нами…
- Не до смеху нам, - ухмылкой цедят жёлто-блакидные «летуны», - выход всегда есть. Катапультируйся!
- …трохи - жуть? - обмирают девицы.
- Вовсе нет, - гордо пялим грудь. Значок парашютный выпячиваем.
- Страсть божья. Мы бы и на хвыльку (2), на якое не решились. Правда, девчата!?
- Страху нужны секунды. На малой высоте - их нет.
- И шо тоды?
- Тоды-сюды, - дразним мы, - зараз суй руки меж ног.
Отпрянули. Румянец щёк - насторожён.
- А хо-хо, ни ха-ха?!
Озорно хмурят, чернявы брови касаясь длиннющих ресниц. Пухлые девичьи губы в трубочку собираются свернуться.
- …лишка будэ? - сдвигает острые коленки современная Клара Цеткин.
- Не дрейфь девки! В самый раз буде!
- Зараз рви «яйца» - иной раз помогает
* * *
Полгода говорил: «Чушь собачья!?»
Отмахивался рукой. «Быть такого не может!?»
Затем соблазнился, вступил в ряды бизнеса Радуги.
Вкусив запретного плода, не говорю: «Чушь собачья!»
Ощутил вкус предпринимательства. Почуял пьянящий дух свободы. Проникся атмосферой созидания. Самореализация не во сне, а наяву. Уверовал в себя.
Новые слова куют мою действительность.
Новая реальность рождает новые образы.
Новые образы являют новые символы.
Новые символы выражаются по-новому.
«Мы обречены на успех!»
Каждая фраза кует внутреннюю уверенность…
С ней свалилась беда на наши головы.
Самое страшное.
То, чего боимся пуще ворога. Страшимся больше войны.
Напасть желанная, и даже сокровенная… нагрянула, но оттого и более грозная. Та, о которой говорить не принято. Рассуждать прилюдно непривычно. Ох! как о ней говорить трудно и боязно.
Но если не проговаривать страхи, от них не избавишься. Если молчать, это не означает, что страхи отступят. Раз страхи есть - значит, они нас волнуют. И нет другого способа преодолеть их, как их обозначить.
Эти страхи называются - достаток… денежный.
С уверенностью пришли и деньги.
Наши деньги. Мои деньги.
К ним быстро привыкаешь.
И благодарен им.
Они открыли новый мир существования.
Новый строй мысли в голове столбили.
Не надо думать, как просуществовать до зарплаты. Как перебиться до получки? У кого перезанять? У кого перехватить?
Просто живи!
Чем накормить детей? Во что одеться и как обуть семью? Всего лишь зайди в магазин.
Возьми и купи.
Не мучь себя изобретением сложных маршрутов передвижения, дабы сэкономить на транспорте. Выйди на дорогу. Подними руку.
И мчись, куда тебе надобно.
А цветы для любимой женщины?
Просто принеси.
Голова поднялась. Спина выпрямилась.
Взор окреп. Теперь он не бегал растерянно от безумных цен и докучных продавцов, коих ты до этого считал невыносимыми. Имея деньги, не они решали, что тебе приобрести. Не нищая мода диктовала поступки и определяла выбор.
Ты выбирал нужное.
И забудь унижение в торговле от скудости и пустоты в кармане. Не выпрашивай ничтожные скидки у королей отделов и цариц прилавков. Выбери лучший из товаров.
Сам назначь цену. Отныне выбирай лучшее.
Возможность выбора дала новое чувство свободы.
Свобода переворачивала прежние представления. Она разорвала зависимость от ранее значимых вещей, слов, образов, ценностей.
Груз прошлой зависти к вещицам исчез.
В голове стало пусто.
Боже ты мой, сколько там места освободилось!
Свершилось! Прошлых проблем нет, иные далече.
Зато в груди разрасталось новое чувство. Доселе неизведанной мощи. Чувство собственной силы. Похоже, это жизнь просыпалась. Высвободившись из оков нужды, она рвалась неукротимой мощью наружу, стремясь проявиться. Кипела кровь. Избыток сил рождая.
Странное дело. Голова есть. Проблем нет.
Так не бывает, скажете вы, и будете правы.
В голове возникали новые слова. От возникшей пустоты в голове слова путались, повторялись, наслаивались друг на друга, перебивали сами себя - лавина звуков хлынула нескончаемым потоком.
Образы из-за обилия слов теряли прежние очертания, размывались, претерпевали изменения.
С ценностями - форменный кавардак.
Испарялось - прошлое.
А к новому…
Оказалось, что к нему необходимо привыкать.
Ему надо учиться. Оно сразу не давалось.
Новое мышление отличалось от прежнего тем, что проблемы теперь мы вынуждены придумывать сами. По старинке действовал. Всё как у всех. Мы из этой страны. Одного поля ягоды. У нас на одной поляне один сорт доминирует. Одни червоточины нас гложут. Одни и те же язвы прихватывают. Прошлая наследственность одна на всех.
И нет от прошлого спасу. Нет иммунитета.
Рецидивы, нет-нет, да и проявятся.
Не стал исключением. Болезнями роста мучился разом.
И искал. Сомневался, размышлял и искал.
Искал новое. И приспосабливался, чтобы выжить в мире новых слов, образов, ценностей, отношений и народившихся возможностей. Из груди приходило внутреннее чувство, того, что мы способны сделать. И сознание кричало - мы это сделать должны!
Избыток жизни набатом шумел, как долг, который взывал к действию - самоотдачи. Эта самоотдача и жертва и мощь одновременно.
Она требовала, она повелевала - расточай энергию страсти и ума. Для других, чтобы распространить и передать и свет разума, и активную силу. Они освободят от лицемерия рабского аскетизма.
Будь силён!
Что бы подняться с новой силой
и раны боль перенеся
торжествовать в сознанье
знать жизнь прекрасна - созиданьем.
"… приду плюнуть…
и трахну…
по-русски…"
«Роман-римЭйк: хроники пикирующей свободы»
О любви!
И немного грустно…
ЮНОСТЬ /Part - THREE/
Несчастлива страна, у которой нет героев.
Несчастливо дело, если нет героев.
Несчастливы семьи,
когда в них отсутствуют герои.
Чтобы счастливы были другие,
должны быть герои.
Задумал сотворить такое, что не в сказки сказать, ни пером описать. Решил потешить себя удалью новой.
Затеей не простой - тайной. Умысел крепкий задумал.
До жизни такой дошёл не сразу.
И не вдруг с цепи сорвался - терпелив временами.
И не белены объелся, - здоров и желудком крепок.
И с ума не сбрендил, трезвость мысли сохранял.
Проще всего было бы сослаться на помутнение разума, но и этого не было. В плен меня злыдни не брали. В застенках не пытали и не грозили: - «Пей до одури. Не то»…
Довели меня до жизни такой цепь событий, мысли и поступки: мои, наши, ваши, и в голове непривычная пустота и отсутствие прежнего потерянного смысла.
Оторвали нас от прежнего.
Бросили не умеющих плавать с лодки в протоку.
Хлебали водицу. Глотали, сплёвывали.
Кто как мог, барахтался.
Скажу многим в утешение. Тем, кто лучше меня.
Многие выплыли. И то верно: не так страшен чёрт, как его малюют. Они сразу к берегу направились. Из омута выбрались. Перекрестились и в сторону отошли. Ну, разве что издали за другими поглядывали. Советом мудрым барахтающихся наставляли.
Что до меня, так я сам по доброй воле в самую пучину направился. Рассудительно бросился. Некого в том винить.
Не выплыть желал. Перетерпев и поднаторев малость, возжелал большего.
Задумал стать в первые ряды нового времени.
Одного не знал - враз не переменишься. От страстей мелочных, бытовых, паскудных как отделаешься. Может, и рад их забыть, но не тут-то было. Они, проклятущие, не отстают от тебя. Вцепились, не отпускают. Их сразу не отвадишь. Так приручили, что они по привычке к тебе цепляются. Вот и приноравливался. Вживался по новой. Приспосабливался. Перестраивался.
Как всё хорошо начиналось!
А куда и как нас несёт, несильно задумывался. Всего предвидеть не мог. Да и не рассчитывал. Знал одно: есть цель. К ней - рви и мечи, что до того, как и что сулит планида, так сам за всё и в ответе. Нельзя всего предусмотреть заранее. Неблагодарное это дело думать о шаге больше, чем он того стоит. С места враз не сдвинешься, если думать о том, как ноги передвигаются. Надо бежать, идти, ползти. По прямой нельзя. Пробуй справа, обходи слева.
А вокруг: «Нормальные герои всегда идут в обход…»
А кругом - другое племя. Богатыри не мы.
Рядом - жалкой тени древний прах.
Отблеск былой славы предков выветрился из нас.
Труха - нам имя, если мы всего боимся. Что нам мешает стать другими? Мужайтесь! Решайтесь!
Героическое притягивает как магнит. Героическое создаётся величием духа. Героическое - вот чего нам не хватает в быту и суетности жизни.
Но в этой истине - правда, не полна. Как и у медали у неё две стороны. Одна сторона медали светит, но есть и другая. Её чувствует только тот, на ком она весит. Зримый блеск для всех, для обладателя - часто вериги (3).
Мир так устроен, что если есть счастье, то обязано присутствие и несчастья. Героическое, нас тем как раз и страшит в одно и тоже время нас тем и манит. Мы о том стеснительно молчим.
Но согласитесь, ведь ещё как манит!
Да, боимся его. А блеск величия притягивает. Груз вериг… о них думать не хочется. Героизм совмещает в себе несчастье для героев. Потешаемся над ним, им завидуя.
Понимаю так. Они, герои, должны нести в себе проклятое несчастие других. Неудачи и невзгоды людей они взваливают на свои плечи. Широкими душами прикрывают сердца близких. Своей грудью заслоняют других от бед и невзгод.
Я замыслил покуситься на подобное. И содрогнулся.
Страх и сомнения меня терзали.
Как оно получится? Какими терниями ведёт меня мой неугомонный рок? Как справлюсь с собой и всем тем, что есть во мне? Смогу ли преодолеть то плохое, что есть в каждом из нас? И не вознесусь ли в гордыни оттого, что есть во всех нас «хорошего» и не убоюсь ли плохого, грязного.
Встряхнулся. Зубы сжал.
Выбор мною сделан. И надо решение озвучить. Не в традициях наших таиться. «Иду на вы!»
Мы обречены на успех!
Мы не ходим по головам! Но и другим не позволим.
Вместе мы сила! Мы никого не бросаем!
Там где мы - там успех!
Ишь, куда хватил - со всех сторон слышится.
Не хватил. Но если никто не отважится, то кто - если не я? Спросите каждый себя: - «Кто, если не я этот хрупкий человечный мир поддержит?»
А как же счастье? - напомните.
Да в том и дело, что оно для всех разное. Каждый понимает его по-своему. Мы его требуем все одинаково. Но для каждого оно своё. Кому одно, а тем другое. Но должен быть кто-то, кто на себя примет вериги героя. Героя нового времени. «Кто если не я?» - спросите себя, без промедленья.
И услышите ответ: дистрибьютор в отечестве должен быть наш. Нашего роду и племени. Кровь от крови нашенской, плоть от плоти - в доску свой. А там поглядим. Дайте срок. Выучимся. Нам бы только себя в борьбе не потерять. Да, сладеньким не совратиться, на гаденькое не польститься. Гордость без чести - малого стоит.
Валгалла - счастье для героев.
Человек не рождён для полёта, однако Икар показал путь. И вот мы в небе.
У меня было много время для размышления об этом.
Сомненья прочь! Стань одержимым!
Свобода рвалась наружу.
Жребий брошен.
Иду на вы!
Однако, как известно со времён оных, дело скоро делается, да не быстро сказывается.
Сумбур не у одного меня в голове. Он у всех нас. Должно в нём разобраться. А то не ровён час, так и будем всё дрова ломать. Хватит щепок. В лесу не только дрова растут. Там много всего. Только приглядись, да имей терпение: гляди, читай, слушай. Сравни и, может быть, там увидим мы свой мир. Найдём за деревьями самих себя.
Постараюсь всё по порядку. Вернёмся к нашим баранам.
Дистрибьютор Радуги, элитной техники ХХI-го века, кажется, остался в аэропорту. Лететь ему недалече - от силы часа три-три с половиной.
Так оно и есть! Вон тот - без вещей, слоняется по залу аэропорта и в ус не дует. Карманы куртки оттопырены? Знать, "Holsten" для перелёта запас. Заправился!
Глаза горят?
Не тускло светят? В меру.
Мордой лица на меня смахивает!
Видать, он самый и есть...
Вернув долг, вновь свободен.
Взлетать не страшно.
Отправляться в полёт здорово!
Пролететь над страной, как фанера над Парижем, - раз плюнуть.
В самолете тепло. Механический ветер под унылое жужжание электрических моторчиков разгоняет земной дух. Двери закрыты. Моторы ревут.
Самолёт трогается вначале медленно, неуверенно. Конструкция трясётся, устав от неподвижности и неуклюжести среди холода Розы Ветров (4) аэродрома, и вибрирует в желанной истоме от жажды и страсти к полёту. Бежит птица, поднимая крылья, колёсами шасси, считает стыки бетонных плит взлётной полосы. Мчится всё резвее и стремительнее.
Дребезжание исчезло - Земля отпустила нас.
Широко раскинув крылья, самолет покинул Землю. Колёсные стойки энергично и деловито, без спешки, без излишней суеты, прятались, скрывая свою земную неуклюжесть. Воздушная машина сложила шасси. В полёте ноги птице не нужны. Подобрала, распушенные перья-закрылки - спрямила их.
Право, трансформер игрушечный, мультяшный.
Мы окунулись в небо. И бултыхаясь, понеслись в пространстве над планетой. С высоты она становилась аккуратной и прибранной. Словно красна девица на выданье, с прямыми и ровно уложенными косами дорог. Словно плат, поля раскинулись, пуховые, узорчатые. Изгибы рек, будто ленты по плавным статям барыни-сударыни, рассыпаны.
Дома казались игрушечными. Машины и люди, словно страна Гулливера (5).
Тень от самолета ползла по Земле, вначале еле поспевая за воздушным лайнером. Но мгновение, скорость возрастала - и по-над крышами, она словно ангел, заскользила. Алюминиевая птица тонула в пространство всё выше и выше. От земли удалялась всё дальше и дальше.
И тень убыстряла свой бег. Уже не ангелом безмятежным парит тень, но несется, - сжимаясь, и съеживаясь, словно шагреневая кожа растворяется в безбрежно раздвигаемых горизонтах.
Большая скорость съедала объёмы, пространства, и время.
Всё так относительно.
Временные небожители взирали на всё свысока, с каждым мгновением удаляясь от дел земных, далёких и таких низких, запорошенных снегом. Зрелище завораживало, по-детски сказочное, загадочное раскрывало. Если в первый миг чудилось, что земля, укрытая снегами, похожа на невесту, то с увеличением обзора казалась, что-то не платье новобрачной, а саван. Удивило: одно надевается раз, другое - тоже навечно. И то и другое - белого цвета…
Белый цвет планету не красил.
Белый цвет не от мира сего. Его и в радуге не водится. Жизни белый цвет не надобен.
Здесь же облака искрятся светом, они нам рады. Белого света и в небе не найдёшь. Здесь солнце ближе. Вот только днём звёзд не видно. Зато осознаёшь: Земля - планета. И на ней торжествуют: красный, краса, красота - жизнь.
Какая это прелесть смотреть на всё свысока. Всё видеть издалече. На мир взирать с божественных заоблачных высот.
Лётчикам присуща специфическая психология. Вот один взял и назвал красивым и добрым женским именем «Энола Гэй» свой самолёт. Душевно назвал. Краску взял и намалевал на своей птице имя своей мамы. Он маму любил. И понесла его «мать» - «Малыша» (6). С кем не бывает, залетела. Долго крепилась, сдерживалась, но залетела.
Один раз и залетела.
От бремени успешно разрешилась.
Красиво получилось для тех, кто наблюдал из поднебесья. Для истории старались запечатлеть - снимали на цветную плёнку. Эстетично, гигиенично. Всем показали, - впечатляет. «Малыш» пузатый разорвался. Случился Пикадон (7): вначале ПИКА - молния и яркий свет; а затем ДОН - грохот, раскаты грома. Сто солнц, на плёнке запечатлённой, словно в компьютерной игре сверкнуло, будто в мониторе вспыхнуло. Безобидно так и красочно.
А что в низу? А там никто и не заметил - ничего. Люди просто испарились в Хиросиме (8)…
Мир содрогнулся много позже. Удивительно устроен этот наш мир. Мы страшимся того, что знаем. И знаем то, что было. Страшимся прошлого. Оно пугает и крепко держит нас в своих когтях.
Да убоится ли призраков прошлого тот, кто дело делает, остановят ли слова предостерегающие того, кто рождён для полёта?..
Летели. Глаза закрывал. Голову на спинку откидывал. Матиаса Руста (9) вспомнил.
От великого до смешного только шаг. Кто бы мог подумать! Эпоха «заноси хвост», когда самолётики были маленькие и легонькие; и их разворачивали вдвоём - втроём, подняв за хвост словно пёрышко - канула в вечность. Лихой полёт Чкалова под мостом кажется далёкая удаль прошлого.
Ан нет! Нате вам - на площади Руст умудрился сесть. Любитель. Студент. Школяр. Соколом долетел. Орлёнком на Красной приземлился.
Его судить-рядить взялись. А летчики и пилоты всего мира завидовали. Он всем нос утёр. Да ещё как! Ответил за сорок пятый… мировой супер-державе…
Чкалова (10) за бреющий полёт над гладью воды и нырянье под мостом тоже на «губу» сажали. Сорви голова, он не только бесшабашностью прославился. Испытатель и новатор изобрёл новую фигуру «высшего пилотажа» - «кадушку» (11).
Ему тоже подражали…
Валерий! грудь в крестах. И голова не в кустах.
На лётном поле кусты выпалывают. Рассказывали: столкнувшиеся самолёты рухнули при столкновении, не долетев до аэродрома. Его орлиная голова долетела. По скошенной, гладко выбритой траве аэродрома долго она катилась в шлемофоне. Как бы стремясь остаться в том, что являлось главным делом его жизни.
А как вели себя те, кто пережил своё главное дело. И долгую жизнь носил в себе воспоминания прошлых деяний.
Тиббетс (12), командер «Энолы Гэй», гордо расправив грудь, носил ордена. И ни на минуту не раскаивался в своём звёздном часе.
Тот, кто, пилотируя «Стрэйт флаше» (Б-29) (13) определял погоду над целью - Клод Изерли (14) каялся, с ума сходил. Страстно желал вернуться в тот свой «звёздный миг» и всё переиначить. Вот бедолага. Как будто мог он изменить прошлое. В его задачи входило уточнить конкретную цель. «Энола Гей» летела следом. Ну, выбрал бы он другой город для бомбового эксперимента.
Оппенгеймер (15.) нечто невнятно говорил о сожалении и от дальнейшей работы над атомом ядерным и водородным - кажется, отказывался. Писал статьи к миру, призывал других.
Лучше всех «сладкий» поступил. Всех переплюнул счётчик Гейгера (16), арифметик отечественный - и в атомной команде считал - и водородной подвизался. Советская разведка американские конспекты тамошних физиков добывала. Наши разведчики их аккуратно переписывали. Он пересчитывал сначала атомную, а затем и водородную.
Иконостас на грудь немереный получил. Что ордена, если их показать нельзя, льготы и привилегии повесомее будут.
Но дальше незадача свершилась. Видно, наша разведка оплошала, или американцы, спохватясь, у себя порядок в физике навели. А может и деньги кончились. Шутка ли, после космической программы полёта не Луну, Манхэттенский (17) проект по стоимости второе место занимает. Ну, как бы там, у них ни было, а у наших у отечественных академиков - дело застопорилось. Переписывать не с чего стало?
Маялись бездельем. Кто совсем ни на что не годился, почитали, возможно, Платона (18). Он помимо прочего ратовал за то, чтобы научных мужей в правители надобно ставить.
От подобных сахарных речей в политику физики-лирики двинули. Мировым закулисьем руководить вздумали.
Ну, к слову сказать, этому не завидовали. Несчастью переписчиков не завидуют.
Завидуют счастью. А «счастье есть удовольствие без раскаяния» - говорил граф Толстой.
Не возвращайся туда никогда,
Где некогда был ты счастливым.
Рыдать перестань о прошедшей любви.
О времени том, где был ты любимым…
Открыл глаза. Калининград, Европа за спиной, скоро Тула и Ясная Поляна.(19) Слева Москва промелькнёт. Справа Пенза и Радищево, Лермонтово и Белинский, (20) и волки Тамбовские под крылом. А там и до Казани рукой подать.
От Канта (21) до Толстого рукой подать. Вспомнился и студент Толстой, и Грозный царь, студент Владимир. И есть чему дивиться и осознавать: мир - шарик малый. Всё в нём переплелось. Мир тесен. И об одном мы думаем на нём.
Летели. ИЛ-62 (22) керосин палил.
Прошлое и настоящее для небожителей - всё рядом.
Только головой крути. Там Лев Толстой лежит; там Эммануила Канта плитой придавили; а там молодость Михаила Лермонтова в цинк одета. Глянь, рядом Владимир Ульянов истуканом на посмешище среди мрамора выставлен…
Парили в струях эфира. Проносились, и время преломлялось, и мысли трансформировались, и для меня открывалась очевидная истина: замысел и воплощение мира столь высок и в тоже время прост. Это-то самое нас и путает. Сбивает с постижения - Смысла Жизни. Пугает своей простотой. Мы всё ищем нечто сложное. А гениальное всегда в простоте и отсутствие смысла - вот наивысший смысл бытия.
Влекут нас «две вещи…». Они «…наполняют душу постоянно новым и возрастающим удивлением и благоговением и тем больше, чем чаще и внимательнее занимается ими размышление: звёздное небо…» над головой «…и нравственный закон…» внутри нас. И размышляя так - кажется, смысл жизни мы в тот миг, если и не обретаем, то приближаем. Движение всё. А цель? Нет чарующего ореола величия даже в цели бога. Откуда нам её знать. Мы можем только предполагать, что нам чуть-чуть приоткрывается процесс его движения. Его пути неисповедимые нас манят и интересуют - вот то, что нас влечёт неотвратимо. Прости нас, господи…
В стекло иллюминатора смотрел, кумекал. Облака нас ласкают. В заклёпках крыло мерно качалось. «Энолу Гэй», Руста и Чкалова вспомнил. Студента Толстого и студента Владимира помянул. Как не вспомнить, в один Университет ходили. Учились вместе с ним в Казани. Московский, Тартуский, Казанский и Харьковский Университеты (23) вам не хала-бала. Они старейшие у нас в стране. Вот так - и мы сподобились.
Слова Эммануила твердил. К нему по давней традиции хожу, к собору, в Калининграде. Фразу ту, мне заронил Лев, о том, поведал в своё время. Да и Михаил про то стих сложил. Оно заканчивается, ну вы знаете: «… И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, - Такая пустая и глупая шутка…» Они дружили, родственные души. Лев прямо так и позиционировал себя - так и говорил «Лермонтов и я - литераторы». Других литераторами не считал. Оно и понятно, родственную душу Канта при том не поминал. Он философ.
…Первый раз, столкнувшись с лотереей, помню, долго мне, школьнику, не могли объяснить, как зачёркивать номера в Спортлото. Мне всё невдомек, по какому принципу вычёркивать цифры, чтобы выиграть? Оказалось: запутался я в поисках смысла, оттого и не доходила простота - черкай бездумно. Авось повезёт. Прежняя логика подчинения, причинно-следственная, там не была нужна. Встав взрослым, понял, что и наука - «теория вероятности» - не помощник в деле выигрыша. Она, эта теория, работает только с большими цифрами.
Купив билетов пачку, - ты получишь водокачку!
…И в играх везение - девка не постоянная. Мне в играх, скажем прямо, не везло. Игры за то и не любил, что знал - везение вещь редкая. Честно говоря, прохладному отношению к играм обязан я отцу.
Как-то он усадил меня рядом и предложил сыграть в карты.
Было странно, у нас в доме в карты не играли.
Раскинули карты. Играли не на «шелбаны», как обычно резались тайком во дворе пацаны. Он предложил - играть по-взрослому - на интерес. Игра простецкая - «очко». Ставка - семечки из подсолнуха. Разделили их, кулёк рассыпали пополам. Он на кон одну, и я одну. Сдали. Вскрыли. Ура! Мой выигрыш. Я ликовал. Раз. Другой. Мой отец увеличил ставки. Он две и я две. Мне всё везло. Он в двое и я в двое. Опять везло. Торжествовал. Моя гора семечек росла. Ставки выросли до горсти. Моему торжеству не было предела.
И вдруг в очередной раз - я проиграл. Почти всё. В моей кучке оставался разве ничтожный десяток подсолнуха.
Конечно, я предложил продолжить. Надеялся отыграться.
Я просил вернуться к ставке в одну семечку.
Но он категорически отказывался. Заявил, что больше играть, не намерен.
Я упрашивал чуть не плача от досады.
Он неумолим. Демонстративно забрал выигрыш.
Я злился. Обижался.
Он непреклонен.
Мне семечек не давал, и играть отказывался.
Он не запретил играть на деньги. А был грех, мы уже тайком в играх доставали из карманов утаенные копейки, подражая старшим авторитетам.
Он не запретил играть в карты.
Он сыграл со мной по взрослому.
«Не везёт мне в карты. Повезёт в любви» - вспоминая тот случай, запеваю я.
А женщины!? Ах, женщины! Те ещё штучки! Ну, право - странные создания. Они готовы любить, но не вообще, а за что-то. Им женщинам нужны мужские поступки. Нужны мужеские действия - героические, и собственная твоя цель, выбранная из многих. Что тут поделаешь. Приходится стараться. Вот и стараюсь.
История, Фортуна, Победа, Виктория - сплошь дамы. Иной раз диву даешься, как это среди них затесались - Триумф и Фурор. И ещё заметил, но уже не сам - «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей…». Историю, Фортуну, Победу, Викторию, Триумф и Фурор не надо желать, не должно к ним стремиться. Делай своё дело и помни: «мы обречены на успех!», и тогда они сами к тебе явятся.
Сегодня Мир, его смысл, его квинтэссенция, и есть Радуга. Скауты , (24) дилеры (25), дистрибьюторы (26), - все мы участники грандиозного замысла и проекта. Проекта для нас нового. Проекта, давшего нам новую силу и новые возможности, новые страдания, и в тоже время вручившего нам право свободного и безграничного выбора действий. И предстояло нам великое сотворить и для того - новый нравственный уклад - победы выковать в себе.
Вы не думайте, что только о заумном размышлял. Время полёта мыслью коротал. Не для красного словца, всех великих припоминал… что мне о том молчать, невинность разыгрывать - я так приучен. Спросите кем? Да кто же его знает. Наверняка знаю, школа тут не причём, да и вузы…
Признаюсь вам честно: больше всего на свете в тот миг меня интересовал прозаический вопрос. Коммерческий, так сказать. Его пробудил мой попутчик. В его руках кипа газет. Он застрял на последних страницах. Долго на них пялился. Я глянул краем глаза. Ух, ты!
Там девицы-прелестницы предлагали разврат. Были они на вид соблазнительны и обещали многое. Не евнух я, меня они прельщали. Все разом, скопом, гамузом.
Так вот о них и раздумывал. Признаюсь честно, так тема эта завела! Будь она неладна. Ей, мучился, ища ответа.
Пытался правду разгадать. На чем основан бизнес, если платишь лишь за разговоры? У всех спрашивал.
Нас в салоне человек двадцать. Никто не дал ответа.
Стюардессы - фыркают.
Бортинженера в коридоре поймал. Спросил. Он глазами в картинки с телефонами - зырк. Засопел и спрятался в уборной комнате.
В кабину экипажа меня не пустили. Жаль…
Очень интересно, сильно меня зацепило. На чем девицы зарабатывают? Кто их организует?
Неужели телефонные службы? Да как же так. Они же государственные?.. У них тариф единый. Быть такого не может…
Как говорил: взлетать не страшно. Купил билет, и место в салоне занял - сам решал себя экипажу доверить. Твой выбор.
- Поехали!
Садиться проще. Тут и выбирать не надо.
- Куда ты на хрен денешься!
Но всё же опасаюсь. Воображение рисует картины внезапного столкновения с поверхностью. В окошко при заходе на посадку не смотрю. Чего смотреть, если летишь балластом в тумане. Всё равно ни черта не видно. От тебя ничего не зависит.
Экипаж посадит. Закрываю глаза. И в момент сближения с Землёй песен не пою. Но и дыхание не задерживаю. Повторяю верное заклинание: Мы обречены на успех!
Приближается момент. Земля ты рядом.
Призывают застегнуть ремни. В иллюминаторе - мгла. Крылатая машина, как бы нехотя, осторожно, на ощупь приближается к полю аэродрома. Его не видно. Молочная пелена за бортом. И только нутром чувствуешь - землица близко. Слишком рядом. Успеть бы выскочить из облаков, и её скорей увидеть. Хоть краем глаза ухватить. Тогда страх пропадёт. А пока, до той поры: неизвестность холодит кровь. Где-то там внутри тебя, неведомые чувства слабительным трепыхаются…
Приближаемся к Земле скрытно, словно камикадзе. (27)
Тех учили взлетать и, набрав высоту пикировать, - падать камнем на любовно выбранную цель. Сажать самолёт не тренировали. Зачем?
Кстати, вы бросали курить?
Нет, я серьёзно! Не так чтобы каждый день, или с очередной выкуренной сигаретой? А так чтобы по настоящему. Я однажды завязал. После того как прочитал стихи юных (28) пилотов - «божественного ветра» (29):
Я хочу умереть,
подобно опадающим весной цветам.
Потому что я - цветок сакуры (30)Японии…
Прочитал, и так муторно на душе стало… оттого, что они мальчишки-синпутай (31) на такое шли, всё понимая. А я с табаком расстаться не могу. И так это меня задело. Всё из головы не выходило. Они могли, значит, и нам неслабо.
Собирался по-русски долго, но действовал разом. Для героического деяния выбрал подходящий момент. В доме никого не было. Лишние зрители нам ни к чему. Вдруг промашка выйдет.
Принял как и они перед многотрудным делом. Козлу ясно: мне их «мидзусакадзуки» (32) - чашечку саке (33) для геройства не хватило.
Осознавая этот факт, пригублял до утра. В том тайный умысел задумал, собирался лечь под утро и спать, как можно дольше. Предстоящий день был до вечера свободен.
Я не стал делать себе «хатимаки» (34) и повязывать его на голову. Загвоздка вышла с этой банданой (35) по банальной причине - ну, не знал, что там изобразить. Ну, не лошадь же падшую, в борьбе от капли никотина. А солнце намалевать - как-то не с руки, у нас герб другой.
Стих написать? Но согласитесь: трудно состязаться с «токко» (36). Они писали, отправляясь в храм Ясукуни (37): «Я лечу на небо к вершинам облаков…» (38) А у нас? Как Минздрав к могилам призывать!? Чушь собачья…
Вы знаете, у меня получилось. С той поры я несколько лет не курил.
Но вот незадача, построили наш кооператив. Спальный район. Спектр работы рядом - никакой. Даже деревья в то время сажать перестали. Редкие магазины. Но торговать почти, что стыдно. Город наш не большой. Так миллион с хвостиком. Тратить час на дорогу в одну сторону не хотелось. Дай, думаю, в школу пойду. Если не я, то кто. Явился.
Через год закурил…
Туман за окном. Время скоротечное ноет тревогой. На цель пилотам «божественного ветра» следовало лететь с распахнутыми глазами. Не закрывай их! Не зажмуривай до последнего мгновения. И не хитри: не делай вид, что соринка в глаз попала.
Я знаю, это несложно, если ты управляешь самолётом. Экипаж во время полёта занят своим делом. Пилот - управляет. Штурман в облаках - дыры и попутный ветер ищет. Бортинженер - за гидравликой в системах жизнеобеспечения следит. Стрелки напряжённо сжимают турели пулемётов, и горизонты обозревают - первыми противника выглядеть желают.
А вышли на цель - смотри, не смотри - амба.
Сложнее тем, кто ждёт. Тем, кто просто сидит в бездействии - тяжко.
Мы тряслись в салоне самолёте в инертности. Не видно ни зги. Сплошная облачность. Хоть глаз выколи.
«Мы летим, ковыляя во мгле…» (39) - на ум приходили слова известной американской песни. Песнь, в самом деле, популярна. Не зря её у нас чуть ли не народной считают. А как иначе. Её с сороковых распевают. Американцы, наверное, забыли, а мы поем, несколько приспосабливая, - время от времени - к очередной войне.
И мы пели, когда хотели стать лётчиками в юности. Когда стали летать - петь перестали.
Теперь-то я знаю, почему это так. Всё проще пареной репы. Для тех, кто только хотят - для них ковылянье во мгле. «Мы летим, ковыляя во мгле…» - песнь стороннего наблюдателя.
Если вы обречены на успех - «Торо - торо - торо» - клич для вас.
«Мы летим, ковыляя во мгле…» - песнь не победителя.
«Торо - торо - торо» (40) - вот яростный зов победно ревущей крылатой атаки…
Вернувшись с небес, вприпрыжку мчался к аэровокзалу. Не ждал автобуса для пассажиров, снующего по лётному полю аэродрома. Мой отпуск закончен. Витание в облаках, парение в небесах - миг прошлый. Меня на земле ждёт работа.
Мчался к выдаче багажа. Нас хоть и манит то, что завтра, но мы знаем, оно делается сегодня. Получить багаж - вот, что сейчас важно. Быстро, стремительно, без заминки - иначе денег не хватит, вокруг столько «хороших людей».
Перепрыгивая через турникеты, ритм задавал: «Песнь воинов перед сражением» «первого декабриста» Владимира Раевского (41) про себя твердил:
Не страшно битвы приближенье
Тому, кто дышит лишь войной!..
«Песнь воинов перед сражением» «первого декабриста» Владимира Раевского декламирую, следя за заспанными служащими, выходящих на охоту из своих каптёрок.
…Пусть дети неги и порока
С увялой, рабскою душой
Трепещут гибельного рока,
Неразлучимого с войной…
Право, революционная песнь, подстать сегодняшним делам. Сегодня одно слово - перестройка. Живи Раевский со своей «фалангой героев… богатырями кованным из чистой стали с головы до ног» с нами, они бы, несомненно, в независимый бизнес ударились, не зря они о свободе мечтали.
«Сыны полуночи суровой, … К мечам!.. Там ждёт нас подвиг славы… Труба, сопутник наш, гремит!.. Друзья! В пылу огней сраженья Обет наш: «Пасть - иль победить!»
Какие предпринимательские слова! И мы добавляем - мы обречены на успех!
Мчался, на ходу оценивая потенциально «берущих». Главное сейчас, их опередить. Не дать опомниться. Не тянуть время для того, чтобы они успели сообразить - на кого наброситься всем своим самодовольным взглядом. Не попасть в разряд жертв, неспешно, но верно выбранных ими для доения. Не дать их на себя набросить узду. Не показать свой страх перед сатрапами разгрузки и выдачи багажа.
Опередить их требовательное ручное движение: соизвольте положить на лапу. Лапищи у них в такой момент, к слову сказать, широченными становятся, всеохватными, загребущими. Упреждал их в тот момент, когда их глазки ещё не стали махонькими, уставленными в одну точку, нацеленными на выбранную жертву. Торопился в тот момент, пока их глаза широко раскрыты и ещё беспорядочно разбегаются в предвкушении предстоящей добычи.
Пока они выбирали цель, мы забирали коробки. Пока они приценивались, мы садились в машины.
Нас «постоянных» клиентов водители такси любовно втискивали в свои «Волги». Они с нами дружили. Их бригада - и мы. Они лихо освоились с нашими габаритами. Их потрёпанные лимузины отечественного автопрома, словно безразмерные, умещали наш ценный груз. Заранее кумекали, как и что разместить, а приноровившись, действовали стремительно.
Кто-то решит, что мы им платили щедро.
Категорически нет. Они с «леваков» брали гораздо больше. Но мы были стабильны, держали своё слово: мы сотрудничали исключительно с ними и не меняли наших партнёров. Сказав единожды слово, мы его держали нерушимо.
У нас «бомбисты» объявились.
Сериал «Сибириада» видели?
В фильме они: грязны, не чёсаны, одеты в рубище, рвань заплатами прикрыта; на ногах башмаки - колоды каторжные; дёрганые, удалью своей перепуганы, стервозны и беззащитны от безнадёги. Суетный взгляд у них в сторону бежит, плутает. И чёрт его знает куда он завести может…
Иное дело у нас. Наши бомбисты на киношных не похожи. Для рекламы стати их писаны. Твёрд у них взгляд. Улыбка излучает энергию. В груди значки рубинами переливаются.
Игорь, словно охотник тренированный - след долго рыскал. Напал. Обложил. Теперь не уйдёшь. Он, словно машина, день за днём методично продажи молотит. Напористо. Весело.
Пример - сила великая. Друг на друга глядючи и другие с шутками и речёвками устремились в бой. Полки Радуги разрастались. Обороты множились. Мне летать за оборудованием частенько приходится. Каждую неделю. Благо прямой рейс есть.
Первая когорта звёздная - сплошь мировые призёры. Других не водилось. Слышал я, шутили над нами наверху в граде Калинина - кузница чемпионов. Чего-то при моём появлении шушукались. Да мне не до того всё было. Вот заметил, что на доске достижений в центральном офисе, бывшие мы, превратились в единственную Рэю Сильвию.
Да меня уже не волновали эти цацки с прежним трепетом.
Другое накатывало. Скажу, вначале даже лестно было, когда с очередной победой встречались дома с нашими соратниками.
- Мокрая пыль не летает!
- Мы обречены на успех!
- И это ещё не всё!
Это стало повседневной аксиомой для всех нас. Дальше:
- Расскажи, как было?
С упоением рассказывали, как было дело.
На демонстрации случалось всё, как учили. В подавляющем большинстве случаев у наших скаутов происходило в точности всё как у нас - до мельчайших подробностей и нюансов.
Говорю же, вначале тешило самолюбие. Но когда слышал это в сотый раз, начал я задумываться. Так ли это хорошо. С одной стороны вроде бы всё отлично. Чего желать лучшего. Они делали как мы. Выхолило, их готовили превосходно. Тут бы возрадоваться. Говорю же, поначалу, тщеславие распирало выше крыши.
Но мне-то надо было больше. А значит, считал я и им надо больше. Честно признаюсь, вначале я тешил себя надеждой, что всё само собой образуется. Наши компаньоны освоятся и рванут дальше нас. Поначалу так и выходило. Мы исподволь становились кузницей мировых чемпионов. Мы сами ворвались в бизнес Радуги стремительно, вознеся себя на пьедесталы победителей по уровню индивидуальных продаж. Наши шли проторенной дорогой. След в след. И теперь в свою очередь штурмовали пьедесталы.
Не буду кривляться - я это знал. Это становилось очевидным. Козе понятно. Дальтоник разглядит.
Но дальнейшего развития соратников не наблюдалось.
Копии. Сплошь клоны.
Червь сомнения меня точил, а всё ли правильно? И не знал ответа. Недоумение отчаянное.
Желая услышать свободу самовыражения, получал лишь кальку. Нового нет. Нет развития.
Может, ошибаюсь? Или делаю что-то не так.
А может, истина проста. Есть много инструментов. Исполнителей не счесть. Но вот беда - гораздо меньше виртуозов. Ау! где вы?
«Болеро» Морис Равель? (42)
Симфония натиска, силы духа, мощь атаки.
Начало. Всего лишь барабан и флейта пикколо.
Барабан - четкий ритм. Марш похода.
Флейта - мелодия. Простой мотив. Он чист как слеза. Без выкрутас. Легко. Доступно. Ясно.
Пропели партию.
И новый такт. Повтор. Реприза полной формы. Мелодия одна. Её начали снова.
Гобой проснулся.
А барабан? Он четко держит ритм. И дробь энергией неброской, барабанной, хлещет.
Их поддержали духовые. Кларнет вступил. Звучат тромбоны. И трубы мощь свою явив. Медяным торжеством запели.
И каждый раз, пропев куплет, полифонией снова он рождался.
Един мотив. Без вариаций. Нет импровизации. И соло нет.
Есть ритм один. Рука не дрогнет. Палочки не сломит.
Вот поднимают локти за рядами ряд. Смычки по струнам. Скрипок голос звонкий.
Виолончели им вослед. И контрабасы мерно держат строй единый. И мощная поддержка барабанов.
Настал решающий момент. Нет рондо ни на йоту.
Звучит оркестр. Крещендо звуков. Есть форте! (43)
Где каждый инструмент - утончённая простота изысканной мелодии. Для них опора - незыблемый ритм. Fortissimo. Разные характеры музыкальных инструментов объединённые единой идеей, рождают могущество Аполлона . (44)
Армада звука, шквал, обрушив, рядовую мелодию в ранг гимна возвела.
Болеро всегда творится по нотам Равеля.
Но исполнение - Вагнеру (45) подстать.
Дух торжествует в звуках.
У каждого из нас своя судьба, блуждающие души.
А кто не с нами… ступай те к нам в объятья!
Мы не плясать зовём под общую дуду.
Все к нам! Солировать в большом оркестре жизни.
Соединившись - вместе сила мы.
Вы думаете, мы коллектив!
Нет. Однозначно нет. Безликости толпы нет в помине.
Мы оркестр индивидуалов. Нами руководит согласье струн в концерте.
- А дирижёр?
- Как без него.
- Кто он?
- Вы ещё спрашиваете…
Погляди вокруг. Голову к небу не ленись задрать!
Выше.
Да где же?
Выше. Выше!
Да сколько можно?! К чему всё это?
Стань Блоком (46) хотя бы на миг. Он не ленился главу поднимать. И озирая небеса творил дюжины слов - «Двенадцать»!
Эка хватил! Мы разве он?
Так стань им, всё в твоих руках! Видите там!
Ты думаешь?..
Я раньше был как ты - теперь я верю!
Искрится вольный свет. Большая буква «R»!
Кажется?..
Радуйтесь и мужайте! Начинается Радуга!
По заведённой традиции коробки во дворе разбирали.
Оставшийся запас тащили в лифт.
Коробки - здоровые, сдвоенные.
Старался засунуть скорее в кабину элэвэйтора.
Одна нога дверь держит. Вторая шаг назад. Коробку поднял. Шаг вперёд. В узкую дверь всунул. Поставил. Не переступая, развернулся. Нагнулся. Дверь лифта шипит, закрывается. Спешу её опередить. Встал в раскоряку. Ногами двери подпираю. Следующую неподъёмную коробку хватаю.
Вдруг. Щёлкнуло. Прострел.
Тысячами иголок в спине садануло.
Разогнуться невмоготу.
Однако выпрямился. Впихнул очередную коробку.
Лифт загрузил. Отправил. Его на верху встречают.
По лестнице ногами четыре этажа. Не бежал, еле топал.
Поднялся, там работа кипит. Груз из лифта вытаскивают. Около дверей старший гвардеец. Дверь держит открытой. Младший на собаке сидит, ногами её к полу прижимает. В руках кошку зажал. Глазёнки на происходящее зыркают.
Серьезным делом заняты - участвуют, помощники. Последняя коробка осталась. Дверь отпустили, собаку освободили, кошку бросили. Короб облепили. Сдвинуть норовят, пыжатся.
Молодцы! Нам без вашей помощи ну никак.
Пытаюсь поднять помощников. Одного правой, другого левой рукой стараюсь подхватить. Уворачиваются, у нас нежности телячьи не в чести, упаковку тащить помогают. Ничего, что под ногами больше путаются, носики сопят, пыхтят.
Кажется, всё. Затащили Радугу в квартиру. Справились. Хлопаем друг друга в ладоши. Чаще попадаем. Шлепки в таких случаях - честь по чести - звенящие. Вот как сейчас.
Техника будущего заняла надлежащую диспозицию, изготовилась в ожидании скорейшей баталии. Застыла, ждёт сигнала предстоящего броска.
Те, что в коридоре, для ближнего арьергардного боя.
Те, что за поворотом, укрылись стеллажами, в тактической засаде, для внезапного прорыва. Те, что у моей мамы в её квартире - то секретный стратегический запас. Наша эшелонированная оборона готова и к заградительному бою и к стремительной атаке. Ну, в общем, к тотальному блицкригу готовы. Неделю продержимся - точно.
Вечер по часам приближался. Зимний день недолог. Вечер совсем пустяк. Сразу ночь. Одна отрада свет на кухне. Энергосберегающей технологией пренебрегали. Жгли энергию почём зря. Там и сгрудились по традиции.
Традиции сплачивали, скрепляли семью Радуги.
Парни куски сладкого похватали и растворились в комнатах квартиры. Прильнули к светлому экрану, руками вцепились в пульты. Либо что-то делай, либо играй. Только не привыкай пялить глаза на мир проходящий. Подвернулась виртуальная игра? Почему бы и нет. Современность. Лучше освоить сегодня. Завтра придут другие игры - игрища.
Собака за ними. Подобострастно хвостом колышет. Кошка место в углу заняла, на спинку углового дивана запрыгнула. Сфинксом улеглась. Замерла, за столом приглядывает. На столе как всегда пернатая бестия с вызовом расхаживает. Клюв норовит в тарелки сунуть.
Мы расселись за столом. Дилеры законно и вальяжно развалились от трудов праведных на диванах. И мы с Сильвией притулились - как могли.
Вскорости эрдельтерьер прискакала, голову на край стола приложила.
- Ройя! не балуй.
Виновато со скатерти пасть убрала, её умостила на коленях ближайшего дилера.
- Что? Не дают тебе вкусненького? - смеясь у нее, спрашивают, - парни всё сами проглотили? Тебе ничего не перепало…
- Ласковый телёнок двух тёлок сосёт.
Присел я.
Рэя - всё больше между плитой, холодильником и посудными шкафами снуёт. Ножи-вилки достаёт, чашки-ложки выставляет. Кому блюдечко - пожалуйста, салфетку, нате вам с удовольствием. Что порезать - это и я могу.
Чего? Кому? Разлить? Добавить?
Если ровно и красиво, тогда другой коленкор - нас ведь много.
- Слышь, братва! Давай самообслуживание, - предлагают.
- Шведский стол?
- Здорово!…
- Нет проблем! Но не для всех, - грозно гнул брови, напутствуя, - только для тех, у кого две ноги, - вразумительно при этом стараюсь, глянуть в глаза собаке.
Умна! Хитра! Понятлива сука! Она прячет глаз, зарываясь пуще прежнего мордочкой в колени радушных дилеров. Пришлось повторять, - Не хитри, Ройя!
- Смотреть! Боятся! - комментировали, потешаясь, соратники. Грозен был в тот миг - в руке держу здоровенный бутерброд с толстым куском колбасы.
- Это у вас дискриминация какая-то. Кошке, собаке нельзя, а попугаю можно…
- Сказано: шведский стол - для двуногих.
- У попугая тоже две ноги, - замечает неожиданно появившийся гвардеец…
Кутерьма и словесная чехарда после выполненного дела. «Мокрая пыль не летает!», «Мы обречены на успех!» Хлебнули горячительного. Желудки чаем, кофе раздразнили. Здоровыми зубами заработали. И горе тем, кто их не бережёт. Хорошие продукты требуют крепких челюстей.
Разноголосица - трёп - на время смолкла, чтобы возникнуть с новой страстью и в сытости называться иначе. Пожевали наперво, утяжелили желудки и пожалуйте: чинный разговор - умнейшая беседа. Женская половина дифирамб хозяевам преподнесла.
- Какие у вас дети занятные, воспитанные…
- Какие? Какие, - поперхнулся я. Когда вас хвалят необходимо насторожиться, сработало автоматически.
- Ну, они не капризные, самостоятельные… да и вы сами с ними, как бы это сказать… ну, не сюсюкаетесь…как у вас это получается?
- Ах, вы вон о чём. У нас секрет есть. Тайное знание.
- Какое такое тайное, - интересуются.
- Крайне простое. Мы знаем: дети не люди. И нечего с ними сюсюкаться…
- Ну, ты сказал!?
- А разве не так? Мне так кажется, все беды оттого, что мы, родители, о том забываем. Кто хочет, чтобы они выросли и стали людьми, тот к тому их и готовит. Не к ним надо подстраиваться и сюсюкаться, а их настраивать. Вот в Радуге кто сюсюкается? - все молчат…
- Ну, ты и загнул, с чем сравнил…
- Всё же воспитывать это трудная задача, и ответственная. Что разрешить, а что и запретить…
- У нас Рэя Сильвия своим сынам всё разрешает. Никаких запретов.
- А ты, - вопросительно смотрят на меня.
- И я. Как что - телесным воздействиям подвергаю.
- Неужели! Вот этого мы от тебя не ожидали. Бить детей не педагогично.
- Немного можно, - выказывая солидарность, слышатся приглушённые мужские голоса.
Должен заметить - не все поддержали - идею родительской взбучки. И как мне кажется, те, кто присоединился к такому мнению - не самые злодейские отцы.
Говорят: когда, кажется - креститься надобно.
Возможно. Но не буду.
Во-первых, не умею.
А во-вторых, что если вдруг после того, как перекрещусь - окажется, что некоторые женщины со своими детьми такое вытворяют.
Жуть! Нет, лучше я почураюсь: Чур, меня! Чур.
А мужеская когорта «американских» дилеров в раж вошла. Про ремень вспомнили. К авторитету предков апелляция. Ну, вспоминать, как их отцы уму разуму чад своих наставляли, то бишь пороли наших гостей во младенческом возрасте, как сидоровых коз.
Портки спускали.
Голову меж колен зажимали.
И ну лупцевать ремнём поясным.
По ягодицам розовым…
Тут наши дамы вовсю губы скривили. Презрение выказали. Они заявили, что думали, будто попали в приличную компанию, а оказалось, что мы - мужланы, и наше место в хлеву…что-то про скот ещё добавляли…
Быть такого не может. Неужто мы такие? Мало верилось. Дружно сходил к зеркалу. Свиного рыла вроде как не заметил. Ветвистых рогов не наблюдал.
Вернулся увереннее. Само зеркало врать не могло. В нём не далее как полчаса назад дамы прихорашивались.
А они? К ним на всякий случай пригляделся.
Ничего. Как и положено, - позитивны до безумия. По нашему. Радужно. И красивы - остервенело.
Знать зерцало не лукавит. И мы не так страшны, как говорят иные.
Спокойнее стало. Только в спине саднило, будто осиновый кол туда вогнали. Хоть позвонки переломай.
Зубы сжал. За улыбкой прятал.
Раз. Два. Три… до десяти считал. Концентрировался.
Боль забыл. Всё как на духу выложил. Рассказал, что под телесным контактом имел в виду поднятие до небушка за уши, и только в случае лжи.
- И часто ты их? - подозрительно вопрошали, - так?
- Было дело, - припоминал случай, - но, вообще-то, они не люди, они пока малые дети. Лично мы про то всегда помним и их не провоцируем. Ну, а захотят ввести нас в заблуждение… мы взрослые, нас не проведёшь на мякине.
- Мы не хотим, чтобы они нас обманывали, - поддерживала меня Рэя Сильвия, - они нас и не обманывают.
- Загоните любого в угол, он вам такое выкинет…
- Зачем загонять? Себя в том останови. Опереди. Предложи им лучшее.
- Ах, вон вы как?!… Да! Что не говори, а воспитание дело сложное и ответственное…
- И в хорошую школу престижную отдать детей надо…
Так и не понял, что постановило великое сидение. Какая школа выходила лучше по мнению уважаемого собрания? Хорошая или престижная? Рёйтинг не замеряли. Уточнять не стали.
Благодушие разливалось по площади кухонной. Сытость желудков ершистость пригладила, буйны головы причесало, в общее русло мысль направило. Как говорят, если мужчины заговорили о политике, то тем никого не проведёшь, не удивишь. Знаем.
Закончат, знать, - бабами…
Вы понимаете, о чём я. Верно? Если мы приобрели престижные шнурки, признак верный, как не крути, в скорости ботинки нас не минуют.
Если за столом собрались дилеры Радуги. О чём речь пойдёт рано или поздно. Правильно!
Вспомнили о том, что на дворе капитализм. И нам не худо внести коррективы в вопросы воспитания. Вскользь прокатили.
Прогрессивные новшества во взаимодействии с детьми между прочим поминали. Новшества оказались коммерческие. Помыл ребёнок посуду, - получи. Мусор вынес или пятёрку из школы принёс, - родитель отстёгивай. И так далее. И тому подобное.
Болтали. Качали от восторга головами, но на уме у всех уже другие материи крутились. Челюсти от пережёвывания снеди высвободились.
На язык просились дела, делишки заканчивались.
Речи продолжили плавные - сытые.
Сытые своими победами и довольные.
Фразы довольные, шорами необузданные и уверенные.
Слова, уверенные в жизненной реализации.
Тянулись к свободе. Свободе предприятий.
Говорили о многом без стеснения и зажатости. И смеялись задорно над своими комплексами и страхами, которые отступали перед энергией Радуги.
И выясняли, что самое востребованное в мире вовсе не деньги. А идеи. И соглашались с тем, что они редки. Они единичны. Почти случайны.
И вспоминали при этом - мыло. Плавающее мыло (47). Оно создано было, якобы, от негодования человека. Он потерял кусок мыла в своей ванне.
Эврику не звал. Схватил телефон. Прагматичен в запальчивости. Позвонил в мыльную компанию. Сказал всё, что о них думает.
Те выслушали. И вникли.
Ой, как внимательно. Потому, что связь с общественностью чревата открытиями. Вот и свершилось. Новая всамделишная эврика!
Наши остряки при этом ухмылялись некой завистью и ерничали, сравнивая наши ванны, где плавать могут только грудные дети:
- Тот буржуй, наверное, в безбрежных личных просторах бассейна себе спинку потереть решил.
Смеялись, вспоминая, как приобретали то мыло на драгоценные талоны и платили немалые деньги. Радовались удачному приобретению.
Такой огромный кусище отхватили!
И пилили ножами бруски на маленькие кусочки, из экономии следуя выработанной привычке, дефицит должен быть маленьким. Импортная вещь не может походить на брусок отечественного - «хозяйственного». А то, что оно плавает, так то в голову никому и не приходило. Не позволяли мылу - за-здорово живёшь, в воде истончаться. Блажь какая! Не до роскоши…
- Так и истёрли моющее средство. Всё без остатка.
По незнанию прошли мимо гениального предвестника сущего, было оно так рядом, в руки нам втёрлась, да мы от скудости знания его не заметили. Растворили в пене.
Первый сигнал предвестника нового мы прозевали.
Второй нас умыл донельзя.
Жизнь покатилась мыльная. Просыпались с тем и ложились спать с ликом благим и чистым. Мыли нам его день-деньской - рабыни во главе с Изаурой (48). Пенно мылили, аж мозги прошибало. Слезы наши капали. Жалко было всю честную мыльную братию, такие они были все чистые и красочные.
Возникало ощущение, что это где-то уже было. Видели.
Аналогичные молодцы и девицы в красных сарафанах и в узорчатых кокошниках, в сапогах яловых павами ступали, гоголем вышагивали. Плугом, скотинкой управляли играючи. Пикники заводили у пашни. Грудь из сарафана не в бесстыдстве вываливали. И не в равнодушии.
Мальцам в рот совали. Эстетично являли грудь точёную на белый свет. Грудь белую - загаром не тронутую…
Точь-в-точь - французский «завтрак на траве», будто на пленэре. (49)
Но и это ещё не всё.
Поездом Люмьера (50) картины нас атакуют. Лоб в лоб движутся.
Чудо. Диво дивное. Задвигалась картинка, века преодолев. Образы несколько подзагорели, самую малость. Скок в телевизор, там и обосновались. Из него нас мылили…по полной нам втирали.
Ни тебе хлябей. Ни тебе буераков с репьями да бурьянами. Ни тебе навоза чернозёмного, от которого в век не отмоешься. Садово-парковая культура. Жак Делиль, «Сады» (51) в натуре. Ренессанс (52) во дворе, лубочные картинки - а-ля Венецианов (53). Кругом «Гумно», «Утро помещицы», и тут же «Спящий пастушок», сеем-веем «На пашне. Весна», урожай сбираем « На жатве. Лето», «Сенокос» - «Знахарка», «Крестьянка с васильками» - «Святая Русь» - «крестьянская девушка с телёнком». Благодать. «Голова старика-крестьянина» - благодетель.
Ни тебе тюрей, мухами облепленных, во ртах младенческих.
И детушек малых - без призору нет.
И хряков нет. Свиней, слюной заходящихся. Липкой слюной, тягучею. По земле стелящейся. Сглатывать её не успевали. Не до того им в предвкушении пиршества из люльки младенческой. И в самом деле, похожа колыбель была на чаны с баландой скотской. По единой технологии рубились, из дерева одного долбились.
Кому на Руси жить хорошо?
Рабыни свет Изауре.
И не спрашивай! А вспомнишь Некрасова … (54)
Вздыхай о том без жалости. Исчезни сожаления. А телевизор…
И выключали «тринитроны» . (55)
Сходились во мнении, что изобрести новое - многотрудное это дело, редкое. Для гениального мало наших простых желаний.
Но то не беда. До нас многое чего уже выдумали. Оставалось его развить, реализовать. На первое мы не покушались в скромности, либо в тайне не говорили о том открыто. Засмеяли бы, это мы умеем. Как пить дать, в сласть над непризнанным гением потешились бы. Чего-чего, а это за нами не заржавеет…
Ну, да нас другие высоты в оборот брали. Умение сотрудничать с людьми - ближе, горячее и реальнее.
Скаутинг - насущная задача. Реальность материальная карманами полная.
Безоговорочно признавали, эта ценность повыше первой будет. И для нас сейчас, да и мир постоянно находится в поиске организаторов. Модное слово появилось в нашем лексиконе - «моторчики». Выходило: организаторы-моторчики, а не отвлечённые аморфные кадры, - решают всё.
Что до кадров? Так их обучить можно. Приемы сотрудничества? - в этом поднатореть надобно. Старались с остервенением. Чего для достижения успеха не совершишь.
Получалось ли взаимодействие?
Становилось ли оно доступнее?
Зачем спрашивать, как это получается у тех, кто обречен на успех.
Само собой. И знаете почему?
У нас никто не сомневался, что это не получится.
«Ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам».
Общество равных возможностей - мы понимали и осязали его всем своим нутром. Грешно свободой выбора не воспользоваться, коли она нам - в руки дадена.
Распахнутым нашим горизонтам нужны крылья. Они вырастали у нас.
Некоторые из нас понимали совсем всё правильно.
Равные возможности - это неравенство.
Мы индивиды.
Индивидуалисты мы.
Вкусив, с жадностью набросились на яства, доселе нам неведомые. И они нас прельщали.
Только одно нас смущало, беспокоило. Одно бередило души. Осязание тревоги навевало, как бы от плохо переваренного и до поры не усвоенного. Сумбур в головах навевало. Негодование в чувствах возбуждало. И будоражило сладкое желание быть лучше, чем мы есть. Гудело в головах на все лады:
Мы не равны.
Мы не равны?
Мы не равны!
Равны не мы…
Нутро-то не проведёшь. А оно, подлое, говорило нашими прежними ощущениями - приняв равенство возможного, со старым распрощаться, не спешило.
С неравенством? С ним соглашались неохотно. Не встречали дураков, кто бы сознавался в скудости своего ума. От одной мысли такой внутри протестовало всё, бурлило, клокотало…
От сострадания к себе - хитрили.
Пытались утешать себя:
- В вопросах веры мы слабы, - в смиренный раж впадали.
И не найдя в том смирения, распалялись пуще прежнего. И в том чувствовали себя обделёнными. А к тому - мы не привычны. И не найдя успокоения в душе, не умея защититься, переходили в атаку.
- Ура-а-а!
И уже виноватили общество тех, кто неравенство мира сего принял как должное за двести лет (56) до нас. Осознал. Выстрадал. Принял от создателя неравенство изначальное. По-человечески рассудил здраво. Утвердил, для равновесия законы равных возможностей. Нам на блюдечке его преподнёс. Мы по привычке огрызались:
- Им и тут есть на кого опереться, - ища оправданий, завидовали рождённым в вере, американцам за океаном. Их бог создал, видно, всех с тайным своим божественным умыслом. Промысел божий гражданам свободной страны с детства твердил.
- Ищи свой смысл, стучи. И нет греха в том, что ты, такой как есть. Зато ты свободен. Выбирай. Пользуйся наследством - правом выбора в обществе равных возможностей.
Убогих чти повыше всех чинов и званий.
Умом кто слаб, через того вещает промысел всевышний. За скудость мысли - спроса нет людского. В ответе ОН за то. Не искушайся, в чем ты слаб. Не тронь его прерогативы - в ответе быть за мир, который создал он.
Но коли, дадено тебе, изволь подход иной исполни. Твори и созидай, хоть застрелись, но что-то делай. Тогда…
И новая правда открывалась.
И тогда кухарка управится с миром.
Раньше мы над ней и кухаркиными детьми дружно потешались. То рабское ехидство в нас играло.
Леность и тяга к покою к династиям звала.
Федорино горе в ранг возводила.
На касты кивала и предлагала чакры промывать, созерцать, поститься и заморским фэн-шуем прозябать и блазнилась пассивным упокоением в другом миру.
А сила правды в том была, что равные возможности переворачивали мир, и «жалкий актёришка-фигляришка» становился желанным отцом нации.
Кому много дано, с того и спросится.
Помалу - заводились.
Гете поминали: «Каждому - свое». Вскипали.
Победам учились гордиться.
Чувство гордости страшно тому, у кого нет достижений. Они к равенству своему всеобщему тянут. Гог - антихристово племя. Серость - имя им - воинство Магога…
Робость пред гордостью вытравливали. Находили в каждом лучшее. На плохое к чему с детства приучены наложили мораторий.
К будущим завтрашним восхождениям готовились.
Агрегат заморский насиловали. Через то насилие от сомнений освобождались.
Крутили и рассказывали. Повторяли.
Повторяли. По десять раз.
И по двадцать.
Мало не покажется.
Суворов в недоумении с книжных полок поглядывал. Дивился прыти такой. Неустанная парадировка. А в нашем учении тяжести не приметил… он то настаивал на тяжести.
Не в тягость, знать, оно для нас.
Так, между прочим, учились.
И морду лица набивали - face правили.
И мысли выправляли. Ковали триумф следующего дня.
Открывая, обретали новый смысл существования. Словно дети малые, радовались причастности к буйству жизни. Играли, ребячась и озорничая. Сбрасывали обличие напускной серьёзности, расставались с серостью.
Недоумевали, открывая отсутствие серых тонов в спектре преломляемого света. Удивительно было, как это мы раньше не замечали: серость в радуге отсутствует.
Подтягивали животы.
Следили за внешним видом.
Не цедили слова.
Наши слова энергией хлестали. И уже не мы существовали во времени, не мы влачили вериги безысходности.
Временем новым, вездесущим, стремительным, вольными - были мы.
В чести не старость с медлительностью и притухшим взором, не отрыжка сытого самодовольства, не медлительность, не сонная лень и не щёлочками прикрытое равнодушие от пустоты.
Играли мы в другие игры.
Энергия клокотала.
Что там клокотала. Она фонтанировала.
Пёрла - как паровоз. Локомотивом. Ракетой.
Напыщенность растворялась.
Исчезало стремление казаться старшим - старым.
Не молодились мы. Сбрасывали напускную степенность. Вопрос возраста переставал существовать.
Перерождались. Кровь бурлила, тормоша сознанье.
Добирали жадно и агрессивно, спешили наверстать упущенное действо, мы оседлали жизнь и старались вожжи не упустить.
Жизнь такая нравилась. Ею не пресыщались. Временами оторопь брала от сознания, что может до этого мы и не жили. Такое в голову приходило. Недоумевали, как это мы раньше существовали, играя в жизнь. А оказалось: жизнь - она другая. Она совсем не похожа на прежний наш уклад.
Равные возможности не говорили: сделано неплохо, и скепсисом не добивали, - посмотрим, что из этого получится…»
Поддерживали другие слова. «Здорово! Как сделал, покажи!».
Жили другими категориями. «Отлично! Мы сделаем ещё лучше!»
И чтобы не отстать, мы каждый день бежать будем всё быстрее! И отвечать на вызов, данный нам, подаренный судьбой.
Многотрудное это занятие при равенстве возможностей - бежать всё быстрее, прибавляя с каждым шагом.
Но и это ещё не всё.
Нас как учили?
Не высовывайся - дрессировали нас.
Поперёк батьки…и даже помыслить не моги.
Ты что самый умный?
Надо подчиняться, - твердили нам.
И серость правила бал.
На нем посредственность закон крышует.
И никто… конкретно… ни за что не отвечает.
Радуга на небе лишь от случая…
А зов другой манил: - Преодолей себя!
Ох, как это трудно!
И сделай лучше.
И отвечай за выбор свой.
Страшно как…
Куда там… без привычки - просто жуть. Но можно!
Поздно было. Ориентировались по часам.
Они констатировали - ночь.
Кровать стонала. Матрас скрипел.
Полчаса кульбитов в кровати - выходил курил.
И возвращался.
Всё повторялось снова. Я на спине. И в позе лотоса и на боку. Задравши ноги. Обвив коленки. На четвереньках. И голову просунув между ног. И буквой «ЗЮ».
Я Рэю Сильвию в ту ночь замучил.
Не открывая глаз, к утру, она садилась на меня.
Ни что не помогало. Бессильно руки опускала, в изнеможении сжимала и мяла позвонки. Но всё не впрок. В спине зудело и стонало. От боли забывался в полудрёме - минут на пять. Опять ходил.
И слышал про себя - вот леший задери, как угораздило тебя. Позвоночник в мозг проникал. Стучал окаянный. Тут тебе и бес в ребро блажью покажется.
К гвардейцам зашел. Раскидали ноги-руки по сторонам. Одеяла разбросали. Согнулся. Поправил. Укрыл. Выпрямиться не успел, они ногами засучили. Враз, всё как прежде. Руки - голыми локтями. Ноги - коленками торчат. Одеяло разбросали.
Разговоры вечерние вспомнились. Заботы-хлопоты наши родительские. Интересно знать, а как они на всё происходящее смотрят, и как у них сложится…
Как? Сяк?
…сложится?
Вот заладил.
Неужто и сам сподобился? - волынку коллективную затянул. Врешь, брат.
Знаешь, ты… образование, о чем долдонят… тебе по фене.
Знания для тебя услада. Вот к ним и приучай. Гены доблести предков им вручи. А будут дети тем…- что передашь ты им.
И покажи пример быть обреченными к успеху.
Они пока играют, спят. Сегодня действуй ты.
Спину гнул, опять, стремясь, укрыть.
Вдарило. Шибануло так, что в глазах полыхнуло. Сначала искры, свет затем услышал - хруст и скрежет.
Сквозь зубы, всех вспомнил, разбудить опасался, но никого не пропустил - с самых дальних прародителей.
Стены слышали. От них не укроешься. Набатом - откликом дьявольским отозвались. Образованием меня лупцевать стали. Напустились, словно маститые, с регалиями-званиями, их подначивали. Педагогикой (57), педологикой (58) и прочей мурой заклевали.
- Ишь, чего удумал-выдумал… да мы… да ты… в порошок сотрём… да кто тебя послушает. Как посмел ты…
- У образования вашего всего две цели, - отбивался я, опирая руку на дужку кровати, поднимая голову, - и первая, заметьте, не образование. Как работать - так все воспитатели. Научить чему, так это так, вроде, между прочим. Вроде мухи назойливой. Так, считай, пустячок, вроде безделицы - ненужный хлам.
- Телевизор посмотри, - они наседали, - ты что, против Амонашвили - Шаталовых?…
- Не против них я. Телешоу поначалу даже нравится, - поднимался я с колен, - но они экспериментировали. И всё больше с малышами, или с взрослыми. Лакуна (59) у них с подростковым возрастом? Как будто и нет его. Для вашего начётничества - нет детей в этом возрасте, когда они, претерпевая коллапс (60) превращения во взрослых, неуправляемые становятся. Вот незадача - ваши армии бегут, пасуя перед пацанами и девицами, созревшими для долга природы…
- Да ты против кого прёшь? Против науки…
- Науку вашу для себя писали вы. И сами, зная правду о неравенстве, Макаренко (61) вскользь почитая, - задвигали. Он, между прочим, проблему переходного возраста знал. Вы предпочли о том молчать. Он лагерь создавал с забором. Под охраной самоуправление насаждал…
- Ату его. Ату, - раздался визг, - даешь вальдорфские (62) школы!
- А-а! И ты, Рудольф Штейнер… тут как тут. Социалист - оккультист, а всё туда же. Со своей мистерией и медитацией (63) подвизался. Пошёл бы ты… куда подальше, антропософ - грёбаный, - выпрямлялся я, - не ты ли, словно жалкий иезуит, в угоду фабрикантам лихо подменил стремление к знаниям - развитию цепей. Чад работяг «гуманно» с детства приучал к творчеству станка-машины; голову кружил…и вышивал крестом. Рабсилу для табачных фабрик тем готовил. Трехчленное общество строил в тщедушном, затхлом зале ресторана…
Передохнул я. Отступали.
Продолжил.
-…школу разместил для детей табака. Чему учил? Читать не хочешь - и не надо. Писать, считать - зачем тебе. А различать цвета в мануфактуре ты обязан! Не сам ли ты признавал, что «…антропософия так и будет считаться своего рода религиозным сектантством отдельных странных мечтателей». Лучше иди и возводи новый дворец «Философов Свободы». Твой старый «Гетеанум» давно сгорел. Не спасли его два купола. Попробуй три…
- Не слушайте его. Не слушайте его. Видите, - шипели мне, - в разладе он с рассудком… - и прячась, расступались.
- Нам скажешь что? - предо мной Тимур (64) явился, герой красного комполка Гайдара.(65)
Возник из мрака не один. С ним, пионерский галстук, повязав, стоял Морозов Павлик (66) Кто третий был, не разглядишь, лишь галстук колыхался. Сам далеко стоял, не четко проявился.
Притихли стены. Вопли возмущённых утихали.
- Вы? Как? Сюда? Вы ж… там …давно…
- Да вот зашли…у вас шумели…
- Вы сами-то чего, - совсем я растерялся.
- Чайку зашли испить. Заварка есть? - мне залихватски подмигнули.
- Чай есть, вот чашек не держу…
- Всё знаем. У тебя стаканы. Так я налью, - фартовый вышел, покидал команду. Те, что стояли позади - остались. Дальтоник я или двоилось? Кажись?! Да их, знать, двое. Или чудилось? Опять двоилось…
Да вроде лик один. Старался различить. В глазу рябило. Да нет же, так и есть. Их двое и отличье есть. Оно мало. У них скрепляли шейный плат - значки. (67) На галстуках застёжки. Цвет галстуков не разобрать. Кажись, один был точно алый. Не важно то.
Важнее знак. Значки.
На них символы разные … (68)
- Что пялишься, камрад. Соскучился. Знакомое узрел, - галстуки смеялись, - нас двое пред тобой, товарищ. На зренье не греши. В этом мире все мы братья. Мы все здесь словно близнецы. Ты смотришь знак. Всё верно. Вот тут, - он указал себя, - звезда, а у него, - кивнул он головой, - свастика .(69)
И видя моё изумление и растерянность, они перемигнулись. Улыбнулись своему и продолжали:
- А чему ты удивляешься?
- Свастика? - невнятно мои губы лепетали.
- Как на российских на рублях . (70) У вас их выпускали в году буржуазной революции эдак, - он задумался, - по-вашему, будет одна тысяча девятьсот семнадцатом, в феврале. Ты просто забыл. В советское время их тоже печатали.
- Так он же немец! Как вы вместе?
- Что странного находишь в том? С чего решил, будто у вас одних проблемы. Вот право чудаки! Свои страдания в монополию превратили. У всех одни проблемы. Германец, россиянин… все одно. Здесь был я. У немцев он. А в остальном - мы схожи. У памяти людской короток срок. Не привыкать. Выходит, заново начнём. Давай, восстановим знакомство, - тянули мне руки, - Павел. А это Ганс, - они меня подняли.
- Да как же это? - в голове окончательно всё перепуталось, сбилось. У Павла вопрошал. Глупо, не связно промямлил - ведь… тебя… зарубили…
- Ха! Про него сказывали, - он кивнул на товарища, - да мало ли что скажут. Раньше приходили другие, тех сказывают, распинали. Да ты сам рассуди. Чего только вы люди не выдумаете. Как ваш поэт сказал: «Сказка ложь…»
- Неужто всё брехня? И про доносы…
- Зачем спешишь. Перебиваешь. Закончить не даёшь. «Сказка ложь, да в ней намёк» Если бы не мы, то было б как?
Не знал ответа, пожимал плечами. Сказали резко мне.
- Вы при встречи с новым - всех бы порешили. Вы ярлыки умеете развешивать. Вам только дай. На всех клеймо. Старое в новом - плохо уживается. Раскинь умом, коль мозги есть. Сын кулака и сам кулак. Сермяжная-то, правда, и она проста. Он сам породы той и масть его такая. Так что же всех под нож, под топоры, на плаху, гильотины. Вы так друг друга к стенке и ставите. Пока сами себя до последнего не порешите. И дело тут не в том, что за отца сыны в ответе. Перепуталось всё в ваших головах. Смешали всё в одной корзине. Чураетесь сейчас, смеётесь вы над тем, чему вчера лбы разбивали. В такой критический момент, для вас страстной, как и тогда, мы и приходим. Вам указать на путь иной. Пример вам преподать. И каждый раз при родах нового мы разрываем пуповину. Мы равные права даём вам всем поновой. Был сыном кулака, но можешь стать ты президентом. Династии тогда хороши, когда они открыты и созданы для всех равные возможности. А не когда штыки династий другим цепи насаждают.
Слушал. Пол колыхался. Менялось всё. Мерцало. За окном на улице фонарный столб погас.
- Про первородный грех слышал? - он спрашивал.
- Так вы того?…
- Стоять. Бояться. Не падать на колени. Того - сего.… А ты как думал? Вас раз спаси, и бросить без призору? - казалось мне, над ними нимб святился, - за вами нужен глаз да глаз…
- Выходит: каждый раз вы - жертва, чтобы другие жили…
- Куда хватил! Совсем не те мы, за кого ты нас принял. Не обольщайся, мы совсем другие. И знаем вас! Вам только дай! Возомните, гордецы. А впрочем, считай, как знаешь. На самом деле: не всё ли равно, как это со стороны выглядит. Собственно, мы не затем пришли.
- Тимур, - звали они третий лик, - нам пора.
Он тут как тут. Щеголем глядит фартовым.
- А, в самом деле, - он подмигнул мне, - лучший кофе - это крепкий чай. В нем кофеина больше. Бывай…
- Бай-бай…
- Ау фидер зейн…
- Покедова…
Будто бы слились. Растворились. Исчезли…
Зачем они были? Для чего я их видел? Зачем говорили?
Или в бреду причудилось. Мы созданы из сновидений. И нашу маленькую жизнь сон окружает…
Однако спать не мог.
Сидел на углу кровати.
Смяв клином бороду, усы, собака мне на колени положила голову. Большие глаза, беспокойством и преданностью наполнены, уставились на меня. Изредка, не отводя пристального взора, они добром моргали. Мхом ресниц наваждение сна гнали.
- Не дрейфь, - сказал я ей, - за добрые дела платить не стану, вдруг привыкнешь.
Она улыбнулась, мордочкой всё больше зарываясь в мои колени. Мы с ней сидели, под дружное сопение носов. Теперь парни не брыкались, из одеяла не вылезали. И мои спинные позвонки не ныли, не стонали. Смотрели мы глаза в глаза, ресницами моргали и вспоминали.
Щенка учат с рождения. Век собаки короток. В два года - взрослый пёс. В первый год всему успей, обучи. Потом, говорят, в год второй - будет трудно. После двух лет - бесполезно.
Все собаки любят сыр. Сначала его дают за каждый шаг. За каждое правильное действие. В шесть месяцев нас в псиную школу затребовали. Дело в том, что мы породистую завели. То, что она с родословной, мы знали. Но мы не думали, что нас ждёт впереди. Не подозревали мы, что кинологам нашей живности гены важны. Строили они на них планы. Заставили нас псовую школу регулярно посещать. К выставкам готовится.
Учеба нам давалась легко.
Раньше я к генам относился, словно юный мичуринец - «блажь тлетворного запада». Глядя на собак, в наследственность поверил.
Ройя Кароль, такое имя у нашей собаки, всё хватала на лету. Мне даже скучно становилось. Другие по сотни раз одно и тоже повторяют. Пыжатся. Делом заняты, а у нас всё сразу получается.
С одной стороны лестно. Я вначале в исключительности себя заподозрил. Чуть не загордился. Да вовремя промашку допустил. Музыкантша, так прозвали мы нашу собачницу, подошла ко мне и отчитала за то, что я щенку часто сыр беспричинно даю.
- Испортишь собаку, - возмущенно негодовала она, - приучишь работать за подачки. Пиши, пропало, - и чтобы совсем меня вразумить добавила, - вот вырастит, сыра не напасешься. Это вначале поощряешь её за каждые полшага, а затем всё реже и реже. Ты пойми, они как люди, если у вас не будет простой привязанности, так она, как наёмный работник, будет требовать от хозяина всё больше прибавки. А там глядишь и не ты хозяин, а она для всей семьи деспот…
Так и сказала, открыто и вразумительно. Доходчиво сравнения подобрала. До меня враз дошло. О деле кинолог - собачница «Музыкантша» - заботилась. В дураков не играла. Сюси-пуси не разводила. Собак-людей избалуешь - считай хана. В собачьем мире брак будет.
С собаками всё просто. Их отбраковывают.
С нами сложней.
Смотрел на своих спящих гвардейцев. Сейчас дать, в смысле заплатить, за «добрые дела», мы с Рэей Сильвией могли. А что? Тариф составить. Ну, посидим с ручкой, бумагой. Прейскурант набросаем.
Но всё же так не пойдёт. Чушь это собачья.
Если на то пошло! Мыть посуду?
Кто сказал, что они её обязаны мыть. Они что для этого рождены. Для детского труда? Мы для чего их заводили?
Вода в квартирах есть. Изредка горячую пускают. Нам родителям разве трудно помыть посуду. И мусора ведро нам вынести несложно.
Готовить? Так на то у них мама есть.
Пятёрки в школе? Оценки - субъективны, вопрос прейскурантов - спорный.
А главное для себя я знаю, почему это нам не подходит. Ну, поставим дело так. Приучим, что тогда. Говорили древние: - «Помни о смерти». Стареют люди, говорят. Что тогда будет? Зарекаться не будем.
Вдруг и я чего у детей попрошу.
А они мне тоже контр счёт выставят.
Увольте.
Подозреваю: ребятишки к коммерческим новшествам в быту радостно отнесутся поначалу.
Вот только я к ним не готов. И думаю, готов не буду.
Мы встали. По стенке тёмного коридора, стараясь никого не разбудить, крались с собакой на кухню.
Там холодильник, надо подкрепиться.
Старался тихо. Разбудили.
Когда из открытой дверцы морозильного агрегата выскользнул свет, мы оказались в полном сборе. Кошка Ксенька. Эрдель Ройя. Попугаиха Бестия.
- А сыра нет, - шёпотом выдавил я, - всё съели. Кто будет колбасу?
Шаги. Скрип двери. Щелк выключатель. Вспышка света под потолком. Ослеплены горящей люстрой.
- Вы чего без света сидите, - жмурится ото сна и яркого света Рэя Сильвия, - как спина? - и, видя, что жуем, - появился аппетит!? Дело на поправку пошло! Отпустило?
- Так фильм комфортней вспоминать.
- Какой фильм? Ты что говоришь. Пойдём. Ложись спать?
- Ну, помнишь тот, японский. Две серии. О старом времени. Его известный режиссёр снял. Секс в самурайской хижине. Ты рассказывала, как они друг за другом подглядывают. Ну, тот! В нём гора была. Ты рассказывала о нем. Вспомни. Ты смотрела в кинотеатре. Он тебя якобы до слёз пронял - в финале…
- Так бы сразу и сказал. Нечто… припоминаю!? Мой последний культпоход в кино. Давно это было, когда кинотеатры работали. Помню шок. Секс среди циновок. Мерзости с животными. И местный дурачок подглядывает.
- Про гору помнишь?
- Да… гора была. Там про то, как старики в гору уходили, перед тем как совсем немощными стать, их провожали, кого на носилках уносили. Сильный фильм. Помню, плакала. Почти ревела…
- Оно. Как называлось?
- Не помню. Столько времени прошло. Тебе зачем?
- Да так. Вот вспомнил. Ты как считаешь, Лев Толстой этот фильм смотрел?
- Что? Толстой? Лев? Он когда жил?…
- Ну да… не важно. Я думаю, смотрел. Глянул кино и ушёл из дома. Его не поняли, а он, верно, не хотел своих близких дряхлостью обременять. О них заботился. Избавлял их от… может картина называлась - гора Фудзияма? (71)
- Не помню. Вот пристал. Спать ложись. Я свет гашу.
- Красиво звучит - «Гора Футзи»!
- Опять чего удумал?…
- Поток сознания ветер звуков собирает.
Настало время движения. Поехали. Взор в дорогу. Левой рукой цепляюсь за баранку. Две ноги среди педалей рыщут в поисках нужного положения. Пальцы правой руки мёртвой хваткой зажали рычаг переключения скорости. Гудит мотор. Справой стороны доносится:
- Тронулись, с богом…
Тело ходуном передёрнуло. Руки, ноги, голова и тело надсадно встрепенулись, задёргались, заегозили.
«Не дрейфь, не боги горшки обжигают. Не я первый, не я последний» - подбадриваю себя.
А руки потеют. А ноги снуют. И враз беспорядочно давят, куда ни попадя. Заурчало. Ревет под капотом лошадиное стадо.
- Не рви мотор. Помалу - помалу… отжимай сцепление… включай первую…
Звякнуло, брякнуло, задребезжало, дёрнулось, словно взбрыкнулось. Только не заржало.
И сорвало, дёрнуло сидящих. С мест бросило. Вперёд. В спину молотом жахнуло. Как ремни выдержали. Толста спинка у сиденья, но почувствовал - и коленки и грудь Рэи Сильвии. По инерции влетали они, впиваясь сзади. «Вот для чего заголовники делают»,- сообразил, - «для смягчения удара голов». Грудь её спиной прочувствовал, надо думать, нос её прямо в моё темечко нацеливался. Барьер между голов спас от непредвиденного столкновения.
Скрежет. Наш росинант стоит как вкопанный.
Инструктор опытный. Рядом сидит. Лбом в стекло не въехал. Загодя двумя руками в переднюю, панель упёрся.
- Ты что делаешь?! - он вопрошает.
- Как что? Трогаюсь…
- Кто же так трогается? Ты газку прибавь. Сцепление отожми. Передачу включи и плавненько отпускай педаль. Помалу… не дёргай…
- Вроде так и делаю…
- Давай заново, - командует правый.
- Может мне лучше пока выйти, - потирая лоб, предлагает Рэя Сильвия с заднего сидения.
- Я тебе выйду. Ты для чего здесь сидишь? Смотри. Мотай на ус. Потом ты за руль сядешь, - хмыкает инструктор, - поехали, - успокоившись добавляет, - хотя вам не на ус мотать надобно…
- А куда? - интересно мне.
- Поехали. Время не казённое…
Поворачиваю ключ зажигания. И снова рывок машины. Скрежет. Опять двадцать пять. Стоим. И тишина. Забыл поставить передачу на нейтралку. Дёргаю рычаг.
- Ты куда собрался ехать? - неожиданный вопрос инструктора.
- Туда, - киваю я головой вперёд.
- А зачем же ты передачу назаднюю переставил?
- Разве! А как надо?
- Вот так, - он вырывает ручку переключения скоростей из моей руки и устанавливает её в срединное положение, - вот так! Смотри! Здесь для дураков нарисовано. Глядеть надо…
- В самом деле!
- …а ты куда смотришь?
- Сами говорите: туда пусть дураки смотрят - пытаюсь шутить.
- Умникам это тоже не повредит, - парирует он, - заводи.
«Наше дело правое - не мешать левому» (72) - говорю себе и завожу мотор. Урчит.
- Газку. как говорил, добавь, - подсказывает инструктор.
Взревел мотор.
- Так, а теперь сцепление, и плавно отпускай, - спокойно и назидательно подсказывает правый.
Нажим на педаль сбавил.
Он как заорёт: «Газ не сбавляй!»
И голос его гремит и заглушает все остальные звуки лошадиных сил и скрежет шестерёнок. Опять заглохли. Стоим.
- Ты зачем педаль газа бросил?
- Так вы говорите, сцепление выжимай…
- Так ты, какой ногой жмёшь, на левую педаль.
- Я правша, и правой ногой жму.
- Горе вы моё, - стоном надсадным он заливается, - левая нога для чего? Ты разве инвалид? Где у тебя педали, посмотри!
- Вроде нет, - я уставился в педали. Их, в самом деле, три.
- Правая - для правой ноги, левая - для левой ноги, понятно.
- Теперь всё понял, - отвечаю я, - а та, что посредине?..
- То - тормоз, - уточняет учитель.
- Оно козе понятно, что тормоз, я вот чего спросить хочу, женщины как? Ноги-то у нас две. Нам мужчинам проще пареной репы. Одна на правой, вторая на левой. То, что посредине, для тормоза. А женщины как…
- Сидели бы мы вдвоем…я бы тебе сказал…
Вот так. В общем, покатались. Сначала я баранку крутил час. Перекурили. Затем за руль села Рэя Сильвия.
Заводили. Трогались. Всё как положено. Многократно дёргались. К тому готовность имел. Ноги раскинул. Упор принял. Мне бы уши заткнуть. Да руки заняты. В ручки-выступы ими вцепился. Отпускать боязно.
А как тронулись и по дороге поехали - вспомнил Украину, Пески…
Стоп. Прежде анекдот вьетнамский расскажу.
Допрашивают пойманного бугая, пилота со сбитого «Фантома» (73). Выдавай, говорят, военную свою тайну. Он молчит. Грозятся: меры, принуждение применить - посадить на семечку. Семечку не простую - бамбуковую. Водицей полить. И если пилот тугодумом окажется, то к вечеру семечка в самый раз из его рта веточкой выглянет.
Оказалось, тугодумов в американские пилоты не берут. Соображалка реагирует мгновенно. Раскололся он.
- Всё расскажу, ничего не утаю, - взмолился янки, - только покажите мне Russian pilot. Хочу, - говорит, - видеть тех girls, что меня трахнули.
Удивляются бойцы малорослые. Глазки от изумления у них расширяются. Да получается это у них не по-нашему. По-ихнему: щёлки глаз аж до ушей вытягиваются. Что это за русские лётчицы?
- Нет у нас таких, - ему говорят, - soviet летчик - есть. Но с чего ты взял, что тебя russian бабы сбили?
- Как же, - он им отвечает, - наш американский airplane рацию имеет. Прежде чем меня шандарахнуло, слышал я радиообмен ваших pilot.
- Говорили-то чего? - его спрашивают.
- «Шура заходи снизу, а я его сверху «мондой» (74) накрою»…
Вот и анекдот. Правда, одно слово заменил. Так и не сдюжил по полной врезать.
Да, мы народ сообразительный. А так и каламбур нечаянно получился - игра слов двуязычная. Русский язык с тюркскими вкраплениями - страшная сила.
Признаюсь, этот анекдот для меня всегда «сильным» был. «Сильным» - по шкале матерности.
С моей точки зрения не слабее девичьей игрушки господина Баркова (75) звучит. Редко его рассказываю. А припомнил его для примера. Чтобы вам понятнее стало, как авиаторы ругаются. Инструктора, экипажи в полёте.
Именно в полёте, и в момент максимального напряжения. Не часты такие ситуации, но бывают. И тогда мало не покажется. То, что в обыденной жизни слышится, лепет малохольный…
Тем временем тронулись. По дороге поехали.
Жаль, не вылез я. Невтерпёж мне наблюдать. Крепился.
Смотрел на испарину инструктора.
Сам зубы сжал. Язык сдерживал. Не встревал.
Было так однажды.
И хотелось у Рэи Сильвии спросить: «Тебе не страшно?» - как однажды у меня спросили.
Давно это было.
…Спокойно меня спрашивали, голосом вкрадчивым. Разве, что не ко времени. На вопрос такой лично я дал тогда ответ простой. Ответил вразумительно, не затейливо. Говорю, не было времени о том думать. Земля рядом.
Мы неслись к знаку «Т». На аэродроме это место касания колёс самолёта с бетоном посадочной полосы. Район посадки. Мой «Дельфин» (76) на полосу падал вороном. Крылья у самолётов расположены по-разному. Есть крыло треугольное, к трубе реактивной прилеплены. Такая конструкция планера садиться по-вороньи.
Ворон к земле под большим углом приближается, почти пикирует.
И в миг на ноги становится. Расчет тонкий, сложный, и всё стремительно происходит.
Скорость в районе трёхсот в момент касания.
Не знаю как ворон, но летчик его задом чувствует.
Иначе посадка самолёта с прямыми крыльями. И скорость поменьше, и подъемная сила у крыла побольше. В том случае, когда глиссада (77) правильно рассчитана, и лётчик опытен. Медленно, тягуче, как бы нехотя самолёт к земле приближается.
В передней кабине я сидел и вёл «Дельфин» к знаку «Т» (78) Старался, однако. К самостоятельному полёту моя программа приближалась на первом курсе.
В задней кабине проверял командир звена капитан Горбань. Ас. Для нас семнадцатилетних, как сейчас говорят, непререкаемый гуру. Что там гуру, считай выше. Был он в заграницах. И рассказывал, что высоты боится, стоит ему выйти на домашний балкон. Нам смешно. На втором этаже квартира командира звена.
В том полёте меня проверял. Почти всё время полёта молчал. До земли метры оставались. И вдруг в моих наушниках раздается его голос, по внутренней связи. «Тебе не страшно?» Спокойно я ответил: «Нет!»
Как тут понеслось. Ручка управления самолётом аж взвилась, ходуном вращаясь. В истребителях нет штурвала.
В ушах моих внутри шлемофона рык и рёв. «А мне страшно. У меня дома жена и дети малые…»
Остальное… даже пытаться пересказать… невозможно. Про такие случаи говорят - коленца выписывает. Рулады разводят.
Не то. В полёте - другое. Мгновения. Земля рядом. Вся мощь языковая на меня обрушилась, хлестче перегрузки меня в кресло вжимая. Наушники раскалялись. Уши прожигали.
- …почему ручку бросил, - вдруг спокойно он говорит, - кто сажать за тебя будет?
Да земли оставался метр…
Сели.
В знак «Т» попали.
Я молчал. И он молчал.
По плану - «конвейер», взлёт сходу, не уходя с полосы.
Я переключал закрылки во взлётное положение. Он молчит.
Я докладывал РП: (79)
- Двадцать седьмой - пятнадцать . (80)
Он молчит.
Руководитель полётов: «Двадцать семь - взлетайте».
Он молчит.
Моя левая рука двинулась вперёд до упора.
Обороты 100%.
Скорость 110. Правой рукой тяну РУС (81) на себя. Поднимаю переднее колесо…
Больше он не сказал ни слова за оставшийся полёт.
Сожгли керосин. Приземлились.
Заруливал на стоянку. Рулил (82) самолетом при помощи тормозов и двигателя. Самолёт трясся на стыках бетонных рулёжных дорожках. На земле жара. В кабине как в консервной банке. Вентиляторы не помогают в украинской степи.
Он откинул фонарь своей задней кабины. Мне не положено.
Вообще-то запрещено всем. Но! Он ас.
Теперь он заговорил. Разбирал полет, делал замечания. Рулили мы, курсанты, самолетами на земле хуже, чем летали, но он на этом не зацикливался.
- О посадке разговор отдельный. Смотрел. Ты все три раза одинаково сажал, - он сделал паузу, - инструктор так научил. Рано вам так сажать. Я вас научу колёса раскручивать. И им покажу, как с меня пример брать. Ишь! В заду три пера… вылупиться не успели, а туда же… я вам перья то выщипаю… истребители, етиху мать…
В момент остановки самолёта, он не дожидался, когда турбины остановят своё вращение. Выскочил из задней кабины, махнул рукой набегающим техникам, - мол, всё, что положено, сделает он. Указав на меня рукой, стремительной походкой направился на командный пункт.
Тогда мы были пацаны. Родина нас учила летать. В семнадцать - истребитель доверяла. Сегодня - на заднем сидении учебного автомобиля вспоминал Горбаня.
Как он умел молчать!
Рэя Сильвия крутила руль, жала педали, двигала рычаги.
Молча сидел, не встревал в словесные потоки инструктора. Молчал и глаза закрывал. Оказывается страшно.
Не каждому дано быть инструктором. Так и подмывает совет дать, все сделать самому. Ежесекундно кажется, что машина, того и гляди, во что-нибудь врежется.
Наружу рвутся эмоции, и в мгновения высшего напряжения - матом выразить свой страх хочется.
Наш автоинструктор солеными словами не разбрасывался, но зудел много по поводу и без. Лицом недовольство проявлял.
- Зачем вам только такая машина нужна, - цедил он, имея в виду нашу «восьмёрку», - вам и «Оку» (83) доверить нельзя!
Вы знаете, как некоторые медики делают укол? Они долго готовятся, демонстрируя иголку, протирая её, рассматривая и демонстрируя. Долго выбирают место для укола. Брезгливо трут вас ваткой со спиртом и вдруг меняют намерения.
А потом втыкают иглу медленно, бравируя фразами о том, что надо терпеть боль. Выдавливают содержимое шприца, растягивая удовольствие. Где-то читал, что у некоторых медиков развивается чувство наслаждения чужой болью и властью над страданием…
Сейчас мне показалось, что наш эскулап из той породы.
Самодовольство своё преподавательское тешил. Взрослых людей в грязь тыкал за их неумение. В том толк знал. Психология.
-Помни о малом! (84) - риторически заметил я. Между прочим, вырвалась мысль вслух. Просто так сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Я и так почти ничего с вас не получаю, только мучаюсь, - огрызнулся наш тренер вождения.
Когда мы вышли из старенького «Москвича». Он меня задержал.
- Ты мне за бензин заранее не можешь дать? Чего вам стоит…
Домой с Сильвией добирались.
Витала напряжённость.
Её достали. Она кипит.
Её, свободного предпринимателя, поучали. Слушала.
Над представителем новой формации почти измывались за её неумение управлять автомобилем. Сжимала губы.
Директором филиала Радуги, считай элиты, - помыкали.
Она пришла учиться…
И сама знала в учёбе толк. Система Радуги не допускала даже подтрунивания над учащимся.
Она заплатила за учёбу деньги.
А её - за них…
Ей бы выматериться. Проораться. Прокричаться.
Да не приучена к тому. У неё стать иная.
Честно говоря, и я бы не принял из её уст похабщины.
Молчала она.
Осадок оставался.
Его слить - требовалось…
- В инструктора пойдешь, - сильная угроза для лётчика, страшнее, только если от полётов отстранят.
На улице торговлишка раскинута. Удобно - походя затовариться. Люди стоят. Мы примкнули. Очередь маленькая, с нами от силы дюжина. Стоим. В жиже меж ящиков топчется.
Магазин, железная палатка, называется «Фрукты - овощи». Товарец у него: мёрзлая картошка, лук облезлый, репа чахлая, ананасы на морозе - экзотика.
Продавщица сама худа, подстать ассортименту. Но как капуста. Одето на ней, нахлобучено… и перчатки с обрезанными пальцами. В таких перчатках деньги считать вернее. Ногти дорогим лаком, не жалеючи, крыты. Под ними грязь пудовая. Глаза полны равнодушия. Лицо красное, заматерелое в обхождении с уличным покупателем.
Лихо швыряет она на весы снеди обывателем заказанные. Не даёт опомниться. Не позволяет приглядеть за отклонением стрелки весов. Мигом валит заказанное в сетки-авоськи. С ценой не церемонится. Дважды два - где-то семь-восемь…
Индивидуальный подход проявляет к страждущим - выборочный.
Заметив дефицитные целлулоидные пакеты, в засаленный карман лезет. Достаёт чудо - электрический счётчик на батарейках. Не глядя, пальцами тычет. Хозяина престижной упаковки калькулятором, словно знамением, перекрещивает. Большая разница в обращении. Но в пакеты сыпет так же, как и в сумки-авоськи, часть продукта мимо валится.
- Не нравится?
- Не бери…
Лихо манипулирует она картофелем, пыреями, заморскими фруктами, весами, калькулятором и нами покупателями. Со стороны поглядеть есть на что. Любо дорого - загляденье, да и только. Великий Гудини (85) слезу, зависти уронит. Копперфилд (86) ей в подмётки не годится. Кио (87) - от зависти лопнет. Рядом с ней престидижитаторы (88)- манипуляторы - отдыхают.
Наверное, и гонорары приличные…
Очередь возмущена такими пассажами - дружно и шёпотом. Продвигались к продавщице, негодующий ропот прекращали. С «дружбой» расставались. Подобострастно лица строили, - хотелось продавщице нравиться.
- Ну, обвесь меня по-доброму…
- Обсчитай меня. Ну, пожалуйста… ну разве не намного…
- Мусор, грязь не подсовывай…
- Будь добра… унизь меня, но так, чтобы для других неприметно…пусть увидят все: мы с тобой… вась-вась…
- Я люблю ПэЖе …(89)
- А я его люблю ещё больше. Ведь «Ку»!… «Ку-у»?…Ну, «К-ю-у»!?… что тебе стоит…ну, сделай милость…
Тормоза визгнули.
Машинная дверца скрипнула. Глухо хлопнула.
Подходил. Ящики перепрыгивал. Без очереди.
Напрямую пёр. Народ в упор не замечал.
Он вообще наскакивал с другой стороны.
Беспредельщик он. Не овца, как мы.
Изменилась в лице прилавка благодетель очереди. Лицом переменилась. Нутром обмякла.
Шепелявил он. Сам большенький и упитанный. Да глаза пусты, болотной жижей, водицей тухлой залиты. Рыбий глаз, да и весь какой-то рыхленький. Румянец на щеках синюшный. Штаны снизу подогнуты, меж колен пузырями болтаются. На голове шапчонка «петушок».
«Шелуха». «Пехота» местная . (90)
Требовал?
Нет. Не требовал.
Без зазрения совести брал своё.
Она в слёзы вдруг. И клонилась вся. Причитала всяк.
Слушать он не стал. Ножкой топать не зачем.
Он локтём толкнул. Повалились ящики.
Её трогать? Шевелить пальцем лень.
Просто фартук рвал. В карманы сальные лапой лез. Калькулятор? Что такое!? Презрительно в лицо фыркнул. Отшвырнул машинку в сторону.
У неё ресницы текли, брови капали.
Другой карман. Ворох - бумажный. Небрежно ком пальцами зажал. Меж его перстей часть рублей сыпалась, словно мёртвыми листами в слякоть падали. Он не гнулся, игнорировал.
Причитала она… собирать кинулась.
Он в машину нырк.
Продавщица наша поднятые из грязи деньги любовно обтирала. В стопку складывала. Голосила, призывая к жалости. Сострадания у очереди просила.
Мы стоим не шелохнёмся. Замерли. Стоим гордые. Упиваемся местью. Рады: нас не тронули. Для неё в миг тот - недоступные, злорадством полные, наблюдали, как отливаются кошке слёзы мышкины.
Очухалась она. На очередь собирается накинуться. Паритет восстановить нарушенный.
Да не дали ей «защитники». Не успели мы - «ку» сделать. «Кю-у» - проблеять язычком подлизчивым. Дверь машины вновь хлопнула. Рыбий глаз трухлявой походкой - тут как тут. Будто нарочно ждал момента, когда она деньги подберёт. Он за ними вернулся. И забрал без жалости. Поднял фартук - видимо из «сострадания», кинул ей.
- Утрись, курва, - гнусавил он, - и начинай складывать правильно. Я тебя уважать понятия заставлю, а будешь хитрить… Я тебя… прошмандовка… удавлю. В синеглазки пристрою, - он было замахнулся. Да ронять уж нечего.
- Вован, - кричала ему машина, стёкла тонированные, - не канючь, кончай. Поехали. Работа ждёт…
Он услужливо кинулся. Спешил. Вдруг без него уедут. После фурора ему до следующей точки - пешком западло. Бобиком мчался, дряблые щеки колыхал. Делал «Ку» в свою очередь и в машину грузился.
- Не бойся, Вовчик, тебя подождут, хоть и не далеко до следующей «работы». Следующий ларёк… вон он - тридцать метров…на машине тебя прокатят…
- Ты кому говоришь? - Рэя Сильвия меня спрашивает, - С кем разговариваешь?
- Да так… с имиджем.
После в очереди стоять не стали.
Нам до дома рукой подать.
На душе кошки скребут. Шагаем, в асфальт глаза уткнули. Хандра одолевает мерзопакостная.
- Так не можно! - не сдаюсь.
Стал рассказывать, как мне страшно было за руль садиться. И не знал, за что хвататься. Как чего включать!? А тут инструктор советы даёт. Их начинаешь выполнять. Суетишься. Совсем сбиваешься.
Соглашалась Сильвия. А я продолжал мысль развивать. Говорил, что инструктора сразу и не поймёшь, потому что он знает гораздо больше меня, а тут приходиться и руками и ногами двигать. Всё же и его понять надо.
И с этим она соглашалась. Ну а после того, как заметила: - «Ты всё время ему такие глупые вопросы задавал». И впрямь решил: мы на правильном пути. Отпускает нас тоска зелёная. Не мытьём мы её сбросим, так катаньем.
Дальше продолжал. Спешил. Думал, негатив спустим, в разговоре утопим. И произносил слова. Говорил, как думал. И про то, что он советует всё правильно и желает лучшего. Да за его мыслью как успеть? Как разом - и ногами, и руками, и глазами, и ушами - без привычки действовать?
- Ты верно говоришь. Он тебе всё правильно подсказывал. Ты сам виноват… на занятия не ходил, не учил… а теперь выпендриваешься...
- Так нам дуракам и надо, - подыгрываю я ей.
Спешил своим примером накал страстей сбить.
Промашка, однако, вышла.
- Тебе да, а мне за что? - она ошарашила. И, ещё пуще распаляясь, выдохнула, - я всё правильно делала. Я и на занятия ходила. Не как ты. Я всё записывала. Я книжку купила,её учила…читала…
- Будь проще…
- И ты такое мне говоришь. Будь проще!? Я ему кто? Девчонка? Соплячка какая? Он себе что позволяет? Ему всё не так. А я всё правильно делаю…
- Да ты чего? - я совсем потерялся, - он же тренирует нас. У кого сразу получается…
- Он всё меня поучает, - жарче прежнего огонь опалил, - ты тоже хорош!? Нет, чтобы меня поддержать…
В спине заныло. Я как-то ненароком боль движением предательским выдал.
- Так тебе и надо, - ни с того ни с сего она сказала и, верно, испугавшись нечаянного злорадства, выброшенного в пылу досады, захлопотала - придём домой, пусть ребятишки по спине походят. Я читала - верное народное средство. На Кавказе самый младший в семье позвоночник топчет. От защемления нерва помогает.
- «Ночевала тучка золотая» (91), твоя дипломная работа?
- Может быть. Не помню…
Братья весть приняли радостно.
Энтузиасты спор благосклонно затеяли.
Борьбы развернулась за лидерство. Кто первым по папиной спине печатать шаг будет. Уступать первенство никто не желал. Вышагивать - только первым. Не иначе.
- А давай вместе залезем, - предлагал Младший Август.
- А как мы поместимся, - раздумывал Старший Гай.
- Ты с головы ходить будешь, а я по попе.
- Вы его не раздавите, - советовала им Рэя Сильвия, втирая в спину целительную смесь, - прежде марш ноги мыть.
- Сейчас-сейчас, его топтать мы будем, - задорилась гвардия. Но мыть ноги не спешила, боясь пропустить начало. Ну, как отстанешь. Досадно, если опередят.
- Валяйте так, - обречённо вздохнул я, напрягая мышцы, готовясь к экзекуции. Авось повезёт, - пронеси господи.
- Ты чего напряжённый такой, - Рэя Сильвия спрашивала.
- Боюсь забавы лекарской…
- Папа бояка, - весело гогочет Старший Гай.
- Папа тъюсишка, - задорно заливается Младший Август.
- Давай не фелонь, - Рэя Сильвия шлёпает по спине, - говорят тебе… расслабься…
На меня запрыгнули.
«Матка Боска и все угодники» - шепот свистом сквозь стиснутые зубы испустил. Клин клином выгоняли.
А старались как! Вам бы так!
Непередаваемые ощущения. Словно катапульта сработала. Сто лопат под зад. Со всего размаху. Досталось не только мягкому месту. По хребтине словно коромыслом. Будто обухом. Многократно. И в четыре ноги. С удалью. Разбойным посвистом притопывая.
Когда напрыгались, свалились от усталости рядышком довольные от содеянного.
Вмиг выяснилось, как они соскочили - процедура помогла. Враз полегчало.
Им весело. Интересуются, может недостаточно. Они могут процедуру повторить. Опять диспут затеяли. Консилиум постановил: положено повторить для закрепления пущего эффекта.
- Теперь я с головы буду, - совещались, - а ты на попе. Ха-ха-ха! Здорово мы придумали, - у меня спрашивали.
Я заверил, что чудо произошло. Спина «окей». Ни один мускул лица не подвёл. А они наседают.
Пришлось на всякий случай одеться.
Скоренько за входными дверями укрыться.
Вроде по-делам отправился.
Сёма перед часами сидит. Не шелохнётся. Не двинется. В циферблат таращится. Умно так смотрит, глубоким взором, как бы внутрь проникая, за тайнами мироздания наблюдает. Сакральное таинство, скрытое от досужих взоров, подглядывает. Я тоже попробовал, - уставился. Не получается.
А он вглядывается. И серьёзен - на все сто пудов. Занят созерцанием или? Сразу и не разберёшь, что к чему. Не похоже, что бы шутил. Меня не разыгрывает.
Мне интересно стало, чего такого он в стрелках углядел. Кто его знает? Медитация? Верно, ему Игорь Тоска совет дал. У-шу, ку-шу, су-шу, му-шу, фэн-шуй. Разболтай. Цеди мантры.(92) Мандалой (93) помешивай. Пить будешь? Почему…
Может, время увидеть решил?
Со мной такое случалось. Помню, было дело… На машине по сопкам ехали. Я от безделья в часы уставился, старался зафиксировать момент движения минутной стрелки. Мне казалось, я увидел движенье минут. Оставшийся путь я за часовой стрелкой следил. Была блажь. Через полчаса того многотрудного вглядывания цепенеющим глазам казалось - она движется.
- Циферблат изучаешь? - спрашиваю. Не выдержал.
- Да у меня на этих часах и стрелок нет. Одни циферки прыгают.
- Так может, - делаю предположение, - ты счет изучаешь… но губами не шевелишь… в уме, верно, цифры повторяешь? Постой. Так не научишься. В часах порядок всего до шестидесяти… основа счёта дюжина…
- Я вот чего думаю, - неспешно и размеренно Сёма поясняет, - сегодня по радио услышал. Передают: во сколько Солнце взошло, и восколько оно за горизонт спряталось. Но это ещё не всё. В Москве говорят: солнце другое. Оно для москвичей светлей.
- Чудно, однако. Может, врут?
- Нет. Я серьёзно. Время у нас одно? Одно. И там и тут - московское. Выходит, если я в Казани живу, у меня один час света украли.
- Так этот час утром бывает.
- Да на что он мне, ни свет ни заря. Кому он нужен?! Ночью всё спят. Вот и выходит, ты вдумайся, по часам кажется, время есть!…
- Часы… верно, есть, - пытаюсь понять мысль глубинную.
- …а света нет! - он негодующе торжествует, - В Москве есть, а у нас нет. У наших соседей, что в Ижевске, или возьми Уфу…разница с Москвой в два часа. И света навалом. У них свет. А у нас - лакуна…
- Чего? Чего?
- Да ладно тебе, я серьёзно. Получается, мы в безвременье существуем. Вот смотри, - он рисует на листе земной шар, - это Москва. Там московский часовой пояс. Он совпадаем с астрономическим поясом. Здесь Ижевск, южнее Уфа. У них другой часовой пояс. Их время отличается от Москвы на два часа. Заметь, он и у них не только часовой, но и астрономический. Понял. Мы с тобой тут, - он ставит на импровизированной карте жирную точку. - У нас астрономическое время отличается от соседей практически на час, что сюда, что туда, - он чертит по импровизированной карте знаки и стрелки…
- Огласите, пожалуйста, точные цифры, - обескуражен я, пытаюсь врубиться, - как в Радуге доложите, с тремя знаками после запятой. 97, 997% (94) и никаких гвоздей.
Он как бы и не слышит. Во как проникся! Своё продолжает.
- Ну, там разница от Москвы 55-57 минут, с другой стороны чуть больше. Где твой калькулятор, посчитай. Но не в том дело Ты сюда погляди, - он тычет в рисунок. - У нас пропал часовой пояс. Его у нас украли. Мы живём в том времени, в которого нет света.
- Не может того быть Сёма, - я обеспокоен, - Радуга есть, а света нет. Тарабарщина какая-то.
- Вот и я о том! Мы с тобой электрические жители . (95) Дома лампочки горят. На улице неоновые фонари. Они с трёх часов государственные деньги жрут. Раньше всё было общественное, народное - не жалко. Но сегодня - это наши налоги. Это мои налоги. Я не хочу, чтобы их на ветер. Неужели мы такие богатые, что готовы мировое пространство за просто так освещать?! Я так не согласен! Дайте мой свет! Верните украденный час!
Он замолчал. Уходит в свои мысли.
Тревожен. Напряжён. Взгляд странен.
Есть люди, взгляд которых как бы скользит по происходящему. Есть взор наблюдающих глаз. Рассказывают, в психушке взгляды пациентов устремлены во внутрь себя.
Его зрение, казалось, направлено вне материи и времени. Мне чудилось, он рассекает вечность. Заглядывает в прошлое. Ему раскрывается будущее.
Третий глаз? А почему бы и нет. Ишь, до чего додумался.
- Сёма ты, наверное, избранный!?..
Он прервал паузу. Нарушил череду повисшей таинственности. Заговорил глухо, отрешённо.
- Я всю жизнь чего-то ждал. Ждал и боялся. Боялся, что не поступлю в институт. А потом боялся, как бы его окончить. Получил диплом инженера. И значок у меня есть. Не ношу, жена говорит, - вдруг потеряю. Нас распределяли. Я всё боялся, а вдруг меня куда пошлют. Не послали. На наш авиационный режимный завод приписали. Собирался строить самолёты. Но, в общем, пристроился в отделе кадров. Перекладывал чужие дела. Тут и возраст поджимает. Я опять боялся. Сказать, не поверишь! Боялся: вдруг не найду жену. Мне помогли - нашли. Смешно вспоминать: я с будущей женой - в шахматы играл.
Остановил рассказ, как бы припоминая. Ухмыльнулся. Головой вильнул отчаянно.
- Не на пляж ходил, не на дискотеки. У её родителей… в зале… она по одну сторону стола, я по другую. Родители на диване в газету уткнулись, вязаньем заняты. Представь: лето, жара, а мы фигуры по клеточкам расставляем. Все на пляж, а я - «Е два» - «Е четыре». Вот ты, наверное, на дискотеку. Я нет. Пуговицы не расстёгивал. Слова-то, какие произносил. Вспоминать тошно: - «шах», «гарде», а она мне в ответ «рокировка»?! Тьфу ты - тот же «мат»…
- …Боялся остаться без квартиры. Вдруг дом не построят, с ужасом думал я. И всё ждал. Чего ждал? Чего боялся?… Вот сижу и думаю, время у меня украли. Выходит, я сам себя обманывал. Хитрил, сам с собой в прятки играл. Честно скажу, личностью себя не чувствовал. Мне кажется, я боялся всего и всегда. Зачем мне всё это было нужно. Мне надо было торговать. Заняться тем, чем испокон века занимались. Сейчас страх исчез. Ты посмотри, как всё изменилось. Я оказался в Радуге, и …я перестал бояться. На машину заработал. Скоро на права сдам. А раньше?! Выходит, и не жил, так притворялся…
Он будто запнулся. Чувствовалось, он воздух набирает. Молчал. И глаза его буравили стены, проходя сквозь меня. Замерли. Слушали электрическое движение часов на стене. Вдруг он неожиданно вскочил, быстрыми долгими ногами прошёл к окну, резким движением раздвинул шторы.
- Ты же знаешь, я еврей…
- А я что? Разве я франкмасон (96), - растерян, оглушен я таким поворотом. С ним происходит нечто странное, - Сёма, ты чего? При чём тут это? Да что с тобой, в самом деле? Что на тебя нашло? Эка, невидаль. С кем не бывает. Про меня тоже много чего говорят. Нам с тобой как-то не к лицу породистому скоту завидовать. Нам-то это… скажи к чему?
- Не скажи. Это для тебя просто. Несущественно. Перед тобой мир большой. Ты этого даже не понимаешь. Но дело в другом. Всё скажу, - он махнул рукой.
Вернулся на своё место. На меня не смотрит. Но, кажется, глаз фокусировку меняет. В себя немного приходит. Безумством в бездну кажется, не проникает.
- Верно, оттого страха я к своим попёрся! Представляешь?! Я к своим ходил. На демонстрацию. Им показывал Радугу.
- Ты мировой чемпион по продажам, чего тебе стесняться?!
- А ты знаешь, что они мне сказали?
- Сёма, постой. Остановись. Может, мне-то знать и не надо? Может, ну его к ляху всё…
- Ну вот. Так всегда. И ты испугался! И в тебе сидят страхи!…
- Так мир един…
- Мир может и один, да мы все разные. Они сказали мне: «Мы лучше подождём». Вдумайся! - они решили ждать. Я знаю, чего они ждут. Ты думаешь, им жалко денег, они скупердяи? Скажи честно? Считаешь, что они ждут, когда Радуга будет стоить - даром? Нет. Я им чистоту технологии, прогресс показывал. Отказались. Я их знаю. Они боятся. Они боятся новизны. Я вот думаю, если все будут отказываться от прогресса из-за его дороговизны… то его и не будет… Чего они всё ждут? Чего всего боятся?
- Извини меня. Не расстраивайся, пожалуйста. Прогресс не остановишь, разве что его на время замедлишь, а лучший товар останется. Знаешь почему?
- Знаю. Я тоже в Москве курсы проходил, от Андрия слышал - потому что деньги - жадных уничтожают, скверный товарец, - он посмотрел на меня, - ты чего за спину схватился? Эка, тебя скособочило…
«Я уколов не боюсь, если надо уколюсь!» - мурлыкал я, зажав в ладони ампулу с лечебным средством. Сёма дал. Добрый друг. Своих в беде не бросит. Советовал. Как рукой снимет - заверил. Поверил, куда деваться.
Но! Шприц. Иголка. Укол…бр-р-р…
Ну, да ладно! Сейчас героический поступок совершу.
Дверь открыл. На кухне гость. Редкий сосед пожаловал. «Разведчик».
Где шпионы, там и тайна. Прибыл он в наш дом, обменяв квартиру. Кооператив наш не строил. Всегда собранный и энергичный, держась особняком, умел быть на виду. Улыбаясь, демонстрировал элегантную выправку.
Общественное мнение о нём грешило противоречиями.
Первый источник - он сам. Как истинный профессионал, информацию о себе сливал дозировано. В армии командовал разведывательным взводом. Уволился. Тяготел к знаниям. Учился в педагогическом институте. Поступил в аспирантуру. Усваивал, так сказать, азы научного ликбеза. Ваял кандидатский труд на благо местного образования. Жена - красавица?.. вуаль задумчивости на её лице добавляла шарм таинственности. Женщина - загадка. Дочь. Сын. Автомобиль джип (97) «Нива». Внешне упакован, как прейскурант, по полной программе.
С виду казалось, что он всегда и во всём - всегда «шёл на вы». А кроме того, он крутил делом.
В этом - ничего необычного. Все занимались. Безудержная деятельность завладела умами. Он не был исключением. Но и тут он сумел отличиться. Его заказали. Это на него ставили гранату в нашем подъезде.
Тогда он заметал следы. Вывозил семью. Месяц скрывался.
Объявился и снова исчез. Но дела не бросил. Невзгоды, бойца невидимого фронта, только закалили. Да так, что он между дел укатал соседа «Шустрилу». За долги заставил того развестись. И это ещё не всё. Продать квартиру. Но и это ещё не всё. И этого оказалось мало. По этапу бедолагу пустил.
Опять объявился. Сидит у нас на кухне.
- Как диссертация? - задаю вопрос. Лихорадочно соображаю: к чему явление. Его приход, никак не кстати. Мне в пору зад заголять, к инъекции готовился, мужество в кулак собирал, а тут… домой пришёл, тут ты сидишь?!
- Разрешите представиться, - нарочито встаёт, демонстративно правит галстук, жаль фуражки на нём нет, он и её бы скособочил, приемом мастерским, - кандидат наук, дилер международной компании по производству уникального товара - эксклюзивные средства связи. Вы обязаны меня выслушать. Я прошёл обучение в …и буду краток. У вас нет телефона!? Не беда! Зато у вас есть я! Радуйтесь! Я вам принёс телефон! А что это значит? Это означает, что к вам пришёл праздник! Вы чувствуете возбуждение? Он пришёл издалека! Он явился! Ноу-хау готово осчастливить избранных…
Здрасте вам, пожалуйста. Приплыли. Надо же такому случиться. Как раз вовремя. Только приготовишься встретить укол в задницу - достойно, мужественно с улыбкой на устах, а тут он припёрся. И это ещё не всё: он паразит в ботинках на кухню завалил.
- …покупайте мобильное средство связи! Писк технологий будущего и торжество независимости от проводов! Недорого предоставлю… только у меня…плати и разговаривай со всем миром без провода…только для вас… разве это деньги?! Всего-то три «штуки» (98) баксов, какая малость. Безделица…
Как вам! Собран и нахрапист. Отмобилизован как танк. Скоро его лапша мои уши размягчит, а в придачу и мужество убавит. Убоюсь зад подставлять. Так и останусь с хребтиной израненной. Да и у Рэи Сильвии от слов столь велеречивых рука задрожит - иглу вонзая. Надо что-то предпринять.
- Ты бывший военный? - его спрашиваю.
- Да…
- Военное училище заканчивал?
- Да.
- Случаем, оно не политработников готовило?
Моего вопроса он как бы и не заметил.
Говорю же, всегда собран.
Не дрогнула рука. Глубоко вонзила. Как положено. Верхняя четверть моей ягодицы загодя обильно обработана спиртом. Как предписывалось. Терла её тщательно. Стерильно. В автоклаве кипятила шприц. По инструкции. Иголку подбирала тщательно. Протирала алкоголем старательно. Так требовалось. Пузырьки воздуха щелчком выбивала. Безопасность блюла. Раствор вливала, выдавливая его из шприца в ритме едином. Профессионально.
Она у меня все, что ни делает, выполняет исключительно правильно.
Сейчас эта правильность колола мой зад - больно.
- Потерпишь! - заявила она.
Боль после укола только усилилась. Крыл всех и вся: свою спину и лифт, свою поспешность и коробки, которые поднимал. Ну, надо же! Угораздило меня!
А этот? Сидит, не разуваясь на кухне. И ведь не уйдёт. По инструкции: будет сидеть до победного. Пока не втюхает.
А моя… уши развесила.
Однако телефон, слов нет, нам нужен до зарезу.
Но цена! За такую безделицу! Это грабёж!!!
Мы за машину столько платили.
А как больно кололи. Наверно, нарочно. Нет. Я в этом даже не сомневаюсь. Чего там смеётесь на кухне. Продолжаете общаться. Вам смешно. А вот мне не весело. Бросили меня! Все забыли!..
Чёрт с вами - делайте что хотите.
А телефон словно игрушка. Стильно. Приятно подержать в руке. Он говорит: антенна на машину необычная есть. Как он её обозвал?..
Вспомнил. Эксклюзив на магнитной подушке, аналог рыбы-прилипалы, что водится в тропических морях. А ещё индивидуальный номер. Спецразрешение органов на индивидуальное использование. Он всё обещал устроить.
Вообще-то, его понять можно. Дураку становится ясно, стоит его увидеть во дворе с сыном. Карапуз весь в защитных щитках, шлеме. Болезнь редкая. Не дай бог. «Царская». Вот он и мечется. Словно Николай II, с женой, несущей заразу генную (99), мается. Виду не показывает. Зубы скалит, защищаясь.
Мне с любящей женщиной несравненно повезло. Есть, кому засадить, коли приспичит…
Постой? Что это?
Неужели!?
Ха! Ай, да чудо!
Позвоночник исчез. С ним и боль ушла.
Свершилось!
Ура!…
Добрых тридцать минут я ценил здоровье истинно. До тех пор, пока не забыл о боли. Я источал благодушие, был благосклонен и покладист. Радушен был, и терпим к заморочкам.
С удовольствием слушал и смотрел на презентацию трёх в одном: трубки, телефона и «ал-ле барышни». Следил за действиями экс-шпиона. Подыгрывал. Естественный интерес во мне пробуждался. Провоцировал его. Наблюдал. Он держался достойно. Техника общения интересовала.
Кажется, выжал из него всё.
Он всё делал правильно. Как его научили.
Ошибся всего лишь два раза.
Не тогда, когда он решил впарить нам товар.
Он позволил себе непростительную слабину: он предполагал, что умнее нас, доставал тем, что искренно верил, будто знает больше нас. И давил шаблонно по накатанной.
Это чувствуешь. Он увлёкся и не замечал. Он старался играть в одни ворота. Опыта, чувства меры не хватало ему.
Напор - через край, а чувства клиента нет. В восточном единоборстве основа основ - побеждает слабейший. Бойся решить, что ты сильный. На востоке, говорят, проиграешь.
Поиграли. А когда у него начались сбои и повторы… к этому моменту о бывшей боли воспоминания мои исчезли. Растворилось и чрезмерное благодушие. Стало скучно. Я предложил выпить водки.
- Я такое не пью, - мне в ответ.
- Тогда разувайся…
Рэя Сильвия нас развела.
Супер-пупер телефон объявился в квартире через два дня.
Скрытно она принесла его тихонько. Ещё два дня мы играли в прятки. Будто нет его. На третий день она решила форсировать вопросы связи. Выставила трубку передо мной, и как ни в чём не бывало, между прочим, спросила:
- А как им пользоваться?
Вышел на балкон. Руки рупором сложил. Воздуху набрал…
- Александер! - не слышит.
- Грейам! - вот глухой тетеря.
- Белл! (100) Ау-у! Где ты?
* * *
………………………………………………..
1. Либонь (укр.) - наверно
2. Хвылька (укр.) - минутка.
3. Вериги - кандалы, цепи, оковы, и прочие как правило тяжёлые предметы, которые носят религиозные «подвижники» для укрощения плоти.
4. «Роза ветров» - график, режима ветра в данном месте. «Взлётно-посадочные полосы» аэродрома строятся с учётом направления господствующего ветра (взлёт на встречу ветру).
5. Герой романа Джонатана Свифта (1667-1745): «Путешествия в некоторые отдалённые страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей».
6. В распоряжении США к августу 1945 г. находилось две атомных бомбы. Они имели разные: техническое исполнение, конструкцию, отличались внешне. («Толстяк» и «Малыш»).
7. Пикадон (япон.) - так японцы назвали взрыв атомной бомбы.
8. Хиросима, город в Японии, о. Хонсю. Город вырос вокруг замка феодала, князя Мори, построенного в 1591г. 6 августа 1945 США сбросили на город первую атомную бомбу. Часть города была разрушена, убито и ранено свыше 140 тысяч человек.
9. Матиас Руст - немецкий парень в 1987 г. на легком, спортивном самолёте «Сесна» осуществил перелёт от границы СССР до Москвы, где благополучно приземлился в районе Красной площади.
10. Чкалов Валерий (1904-1938) Лётчик-испытатель. В 1937 с Г. Байдуковым и А. Беляковым совершил перелёт из Москвы до Ванкувера (США) через Северный полюс (8504 км за 63 ч 16 мин). Погиб при испытании самолёта. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.
11. «Бочка», «Кадушка» - фигуры высшего пилотажа. При выполнении «бочки» самолёт вращается вдоль продольной оси с возможно меньшим радиусом. При выполнении «кадушки» радиус вращения увеличен, в бою - происходит потеря скорости. Противник «висящий на хвосте» проскакивает. Его истребитель оказывается перед твоими пулемётами, пушками.
12. Командир авиагруппы ВВС США, созданной для испытания атомного оружия в ходе II Мировой войны. Вел самолёт при первом боевом испытании атомной бомбы - 6 августа 1945 г.
13. Боинг - 29 «Стрэйт флаше», американский бомбардировщик времён II Мировой войны.
14. Командир самолёта «разведчика погоды». 6 августа 1945 года от его доклада зависело, какая из заранее намеченных целей, будет атакована. Над Хиросимой было безоблачное небо.
15. Оппенгеймер Роберт (1904-1967), американский физик. В 1943-1945 директор Лос-Аламосской лаборатории. Возглавлял атомный «Манхэттенский проект». В 1954 был снят со всех постов, связанных с проведением секретных работ и обвинён в «нелояльности».
16. Газоразрядный прибор для обнаружения и исследования различного рода радиоактивных и других ионизирующих излучений. Гейгер Ханс (1882-1945), немецкий физик.
17. Проект «Манхаттан» (Манхэттен) - в годы 2-й мировой войны крупнейшие научные силы США разрабатывали комплекс атомного оружия (атомная бомба).
18. Платон (428 или 427 - 348 или 347 до н. э.) древнегреческий философ. По Платону, цари должны философствовать, а философы царствовать (немногие созерцатели истины).
19. «Ясная Поляна» - родовое имение графа Льва Николаевича Толстого (1828-1910).
20. Радищево (усадьба села Верхнее Аблязово), Лермонтово (усадьба села Тарханы), Белинский (бывший уездный город Чембар), Пензенской губернии - родина наших соотечественников. Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1641) русский поэт. Радищев Александр Николаевич (1749-1802), русский писатель, философ. Белинский Виссарион Григорьевич (1811-1848), русский литературный критик, публицист.
21. Кант Иммануил (1724-1804), родоначальник немецкой классической философии. Прожил всю жизнь в Кёнигсберге, где и похоронен в центре города у стен старинного собора.
22. Самолёт конструкции Сергея Ильюшина (1894-?). ИЛ-62 - последний флагман Аэрофлота. Аэрофлот - единая система гражданских авиаперевозок в СССР.
23. Старейшие университеты в СССР. Московский (основан в 1755 г. М. Ломоносовым). В 1802-1805 учреждены Дерптский (ныне Тартуский), Харьковский и Казанский университеты.
24. Скаутизм (от англ. scout - разведчик), одна из систем детского воспитания. Основатель и разработчик идеи английский полковник Р. Баден-Поуэлл (1857-1941). Организация предусматривает несколько стадий - «рангов продвижения», разработанных с учётом принципа конкуренции. Программа: регулярные занятия, сборы, экскурсии, походы, систематическое испытание. Существуют ранги, ступени (обозначены значками, шевронами) (с 8 до 18 лет). В ХХ веке используется в молодёжном движении многих стран мира, в России до 1917 г.
25. Дилер (англ. dealer биржевой маклер) - физическое или юридическое лицо, деятельность которого сосредоточена на продаже товаров. Особенностью и отличительной чертой операций дилера является осуществление их, как правило, за собственный счёт.
26. Дистрибьютор (англ. distribute - распределять, раздавать) - разновидность агента осуществляющего сбыт товаров (в основном иностранного производства) в пределах своего региона. Дистрибьюторские соглашения носят долговременный характер, включают дополнительные обязательства.
27. Пилоты-камикадзе - подобие «Божественного ветра» тайфуна, который 16 августа 1281году разметал флот с монгольскими войсками Хубилая, готовившимися к высадке в Японии.
28. Средний возраст погибших японцев пилотов-камикадзе не превышал 22-х лет.
29. «Божественный ветер» - буквально «камикадзе».
30. Смерть камикадзе сравнивалась с красотой и недолговечностью цветов японской бесплодной вишни сакуры. Она считалась символом «красивой» смерти. По официальной статистике, к концу войны только в авиации и флоте потери камикадзе составили 2525 человек.
31. Симпутай - «Симпу» - («тайфун»); «симпутай» - («тайфун-команды»);
32. «Мидзусакадзуки», церемония-прощание, во время которого камикадзе обязательно выпивал чашечку сакэ или воды, как самураи перед боем при расставании с родными.
33. «Саке» - рисовый японский национальный спиртосодержащий напиток.
34. «Хатимаки» - традиционная повязка с изречениями, надписями («синпутай» - «команда камикадзе») или изображением солнца - герба империи. Наголовная повязка, как у самураев, символизировала состояние человека готового от обыденности к священности воина.
35. Современная «хатимаки».
36. «Токко» - общее название команд смертников в армии императорской Японии. В авиации: «Симпу» - («тайфун»); «симпутай» - («тайфун-команды»); «нинген-бакудан» - («человеко-бомб»). Парашютный десант: «гирэцу кутэбутай»(парашютный десантник камикадзе).Во флоте: «суйдзё токкотай» - («надводные силы камикадзе»); «суйтю токкотай» («подводные силы камикадзе»); «синъё-токкотай» («катерники камикадзе», «синъе» - сотрясение океана); «нингэн-гёрай» («человеко-торпеды»); «Фукурю» («драконы подводного грота») - «человеко-мины». Медицина: «химэю-рибутай» («команда девушек-лилий») - состояла из медицинских служащих двенадцати-шестнадцати лет (на острове Окинава).
37. Священный храм Ясукуни - место, где обитают души павших воинов, ставших божествами.
38. «Я лечу на небо, к вершинам облаков. Это - моя могила» - стих одного из камикадзе, изображённый им на «хатимаки» перед вылетом в «последнее задание».
39. Американская песня времён II Мировой войны. Она стала популярна в исполнении Утёсова. Утёсов Леонид (1895-?), советский артист эстрады, певец, дирижёр, кино актёр, один из первых отечественных джазовых исполнителей.
40. «Торо - торо - торо» - код-сигнал атаки японских пилотов при налёте на военно-морскую базу Соединённых Штатов на Гавайских островах - Пёрл-Харбор. 7 декабря (8 декабря по токийскому времени) 1941года. Торо (японский) - тигр.
41. Раевский Владимир (1795-1872), русский поэт, публицист, декабрист.
42. Равель Морис Жозеф (1875-1939) французский композитор. В музыке развивал принципы импрессионизма. Популярнейшее произведение «Болеро» для оркестра (1928). Болеро (исп. Bolero) - 1) старинный испанский народный танец, сопровождается пением и прищёлкиванием кастаньет; 2) часть народного испанского наряда (безрукавка, жилет).
43. Форте (ит. Forte) - сильно, громко, в полную силу звука.
44. Аполлон (гр. Apollon) - в др. гр. мифологии бог солнца, покровитель искусств, (иначе Феб).
45. Вагнер Вильгельм Рихард (1813-1883), немецкий композитор, дирижёр, писатель и деятель нового направления в театральной жизни. Призывал к синтезу музыки и драматического действия. Считал необходимым объединение композитора и либреттиста в одном лице. Требовал раскрытия образа от исполнителей не только в вокальном плане, но и с привлечением актёрского мастерства. Количественно расширив состав оркестра, он по-новому трактовал его возможности и роль отдельных групп (особенно медных духовых инструментов).
46. «Я смотрел на радугу, когда писал «Двенадцать». А. Блок
47. «Плавающее мыло» - буквально мыло не тонущее в воде. Плавающее на поверхности воды.
48. Героиня латиноамериканского сериала. Первый «мыльный» импортный сериал на телевидении России в период «перестройки» (конец ХХ века). «Мыльное» название за подобной продукцией закрепилось по той причине, что изначально съемки и демонстрация финансировалось изначально фирмами выпускающими моющие средства (в том числе и мыло). Показ первых сериалов вызвал бешеный спрос именно на моющие средства в СССР, что привело к дефициту, который заполнили импортные заменители.
49. «Завтрак на траве» картина, вызвавшая в Париже, на выставке 1863г. в «Салоне отверженных» бурю протеста. Мане (Manet) Эдуар (1832-1883), французский живописец.
50. История кинематографа начинается с братьев Люмьер: Луи Жан (1864-1948) и Огюст (1862-1954). Первый публичный сеанс состоялся 28 декабря 1895 в подвале «Гранд-кафе» на бульваре Капуцинов в Париже. Демонстрировались сценки, снятые на натуре: «Выход рабочих с фабрики Люмьера», «Прибытие поезда», «Завтрак ребёнка», «Политый поливальщик».
51. Поэма «Сады» (1782) Делиль (Delille) Жак (1738-1813), французский писатель. Выпуск поэмы приурочен к приезду в Трианон графа и графини «Северных» (псевдоним: наследника русского престола Павла Петровича и его супруги). Поэма непосредственный отклик на поголовное увлечение заведением парков во Франции, в период перед революцией 1789.
52. Ренессанс (фр. Renaissance - Возрождение) эпоха в развитии ряда стран Западной и Центральной Европы, переходная от средневековой культуры к культуре нового времени.
53. Венецианов Алексей (1780-1847), художник, один из основоположников бытового народного жанра в русской академической живописи. В картинах художника явная поэтическая идеализация быта деревни в традициях классицизма.
54. Некрасов Николай (1821-1878), русский поэт, литературный деятель. Поэт воплощает черты эпохи 70-х гг., когда крепло движение народничества (начиналось «хождение в народ»).
55. Пример рекламного позиционирования товара (телевизоров). Аналог - «три в одном».
56. Двести лет……………….
57. Педагогика (гр. paidagogike | paidagogos - воспитатель) - система воспитания и образования, подрастающего поколения, получила тотальное распространение в частности в СССР.
58. Педология (гр. paides дети + logos понятие, учение) - учение о развитии детей. Распространена в США. ( учитывает наследственность). Не признавалась в СССР с 1936г.
59. Лакуна (лат. lacuna углубление, провал) - пробел, пропуск, потеря фрагмента текста.
60. Коллапс ( лат. collapsus ослабевший, одряхлевший) - внезапное состояние резкой слабости.
61. Макаренко Антон (1888-1939г) автор книги «Марш тридцатого года. Памятник Феликсу Дзержинскому» Организатор детской колонии на окраине Харькова. (1925-1935г.г.)
62. Основатель Штейнер Рудольф Кралевич (1861-1925), немецкий философ-мистик, основатель антропософии. Стремился превратить теософию в «экспериментальную» науку, ставящую целью раскрытие «тайных» сил человека с помощью системы особых упражнений (занятия эвритмией, музыкой, постановкой мистерий, медитацией и др.)
63. Мистерии ( гр. mysterion тайна, таинство) - у древних греков и римлян - тайные религиозные церемонии, обряды, к участию в которых допускались только посвящённые. Медитация (лат. meditatio, от meditor - размышляю, обдумываю), умственное действие, направленное на приведение психики человека к состоянию углублённой сосредоточенности.
64. Тимур, герой повести писателя А.П. Гайдара «Тимур и его команда».
65. Гайдар Аркадий (1904-1941), советский детский писатель. В 1918 году пошёл добровольцем в Красную армию. Окончил Киевские пехотные курсы. В 16 лет командовал полком. Участвовал в установлении коммунистической власти на Дальнем востоке. В 1924 отчислен из армии (тёмное дело о необоснованных репрессиях, превышение полномочий). В 1941 году попал в окружение, оказался в тылу врага, стал пулемётчиком. Погиб в бою.
66. Павлик Морозов (1918-1932), пионер, участник борьбы с кулачеством в период коллективизации сельского хозяйства. Убит сторонниками индивидуального хозяйства. Идеологический герой пионерского движения в СССР.
67. Пионерские значки не всегда носили на груди. До 50 г. ХХ века они крепили на галстуке.
68. Процессы, происходящие в одно и тоже время в разных странах, были как близнецы-братья. Идеологи использовали одинаковые клише. В Третьем Рейхе был свой «Павлик».
69. Свастика - широко распространённая символика, отображающая круговорот в природе. Относится к санскритской символике древних арийцев. «Свастика» широко представлена у многих народов в виде бытового орнамента.
70. Деньги, выпускавшиеся в период с 1917 по 1922 (Гражданская война) в России, в орнаменте содержали знак свастики. Деньги печатались по старым клише. Большевики, как известно, в это время вообще выступали за отмену денежного обращения.
71. Гора в Японии.
72. В самолётах с двумя пилотами. Командир занимает левое кресло. Правое кресло занимает второй пилот. Авиационная присказка (игра слов).
73. Фантом F - 4, тактический истребитель-бомбардировщик США, использовался во Вьетнаме (1964-1974)
74. «Монда» - в тюркских языках это означает - «здесь».
75. Барков Иван Семёнович (1732-1768), переводчик, редактор Петербургской Академии наук. Сотрудничал с М. В. Ломоносовым, с президентом Академии наук К. Г. Разумовским. Им осуществлялись исторические академические переводы, кроме того он перевёл два памятника классической античной литературы: сатиры Горация и басни Федра. (Стихия словесной речи).
76. Реактивный самолёт «Дельфин» L-29, чешского производства использовался для первоначального обучения лётчиков ВВС. В 17 лет молодому лётчику-курсанту доверяли самостоятельное пилотирование современного реактивного самолёта. Управлять самостоятельно автомобилем он мог с 18 лет. Военную присягу советский курсант принимал в 17 лет.
77. Глиссада - траектория движения самолёта со снижением при заходе на посадку.
78. Знак «Т» - зрительный символ на аэродроме. Точка желательной посадки самолёта.
79. РП - аббревиатура - руководитель полётов.
80. При стандартных обстоятельствах используются личные позывные и стандартные сообщения.
81. РУС - ручка управления самолётом. РУД - ручка управления двигателем.
82. «Руление» - авиационный термин, обозначает передвижение самолёта по земле. Повороты осуществляется аналогично управлению гусеничного трактора, танка. Одно основное колесо (правое или левое) тормозиться, самолёт крутиться вокруг него. Переднее колесо болтается независимо. На тяжёлых самолётах для поворота переднего колеса используется специальный руль, расположенный в кабине.
83. Марка российского народного автомобиля. Не путать с реактивным самолётом-снарядом, или ракете камикадзе, получившей название «Ока» - «опадающие лепестки вишни» (символическое обозначение красивой смерти). Отечественный автомобиль «Ока» ничего общего не имеет с «нингэн-бакудан» (человек-бомба) изготовляемой в Японии по лицензии немецкой фирмы «Мессершмитт» в годы Второй мировой войны.
84. «Think small» - «Помни о малом», рекламное объявление автомобильной германской компании Volkswagen. Позиционирующий короткий, толстый, уродливый «Beetle»-«Жук» - в сознании покупателей как маленький автомобиль. Однозначно фиксировалась свободная ментальная позиция в умах потребителей (в США).
85. Гарри Гудини (Эрих Вейс, 18?? -1926), великий американский маг и чародей. «Величайший иллюзионист всех времён и народов», «повелитель духов», «король магов», «человек творящий чудеса». Гастролировал по Европе, выступал в России в 1903г.
86. Современный технологичный «Гудини».
87. Отечественный фокусник-факир.
88. Престидижитатор - старинное название цирковых фокусников-манипуляторов.
89. Здесь и далее терминология из советского фантастического фильма «Кин-дза-дза»
90. Жаргон молодёжных группировок: «шелуха» - низший статус; «пехота» - рядовые боевики.
91. Приставкин Анатолий Игнатьевич( 1931 - 199……), советский писатель. Автор повести «Ночевала тучка золотая» (1987). В названии использована строчка из стихотворения М. Лермонтова «Утёс» (1841).
92. Мантра (санскрит, дословно «стих», «заклинание», «волшебство») - магическая формула заклинания богов в др.-инд. традиции (в индуизме и буддизме). Повседневная и самая распространённая мантра буддистов всего мира - «ОМ МА НИ ПАД МЕ ХУМ».
93. Мандала (санскр.) - сложное сакральное явление в буддизме, имеющее несколько уровней значения. В др.-инд. лит-ре обозначало: круг, шар, орбита, колесо, страна, пространство, совокупность, общество, собрание, вид змеи, одна из частей Ригведы). В буддийской традиции термин приобрёл дополнительные значения: 1) Магическая диаграмма в практике созерцания; 2) философская концепция буддийской Вселенной; 3) иерархическая лестница, на которой размещён пантеон богов; 4) в культовой практике - блюдо для сбора жертвоприношений.
94. Приблизительная величина «процента качества», при достижении которого дальнейшие улучшение продукта нецелесообразно. Вильфредо Парето (1848-1923), швейцарско-итальянский экономист-социолог, открыл в 1897г. стабильную модель сохранения собственности или дохода, не зависящую от страны и периода времени. Социологические идеи Парето использовались в начале XX века в виде так называемой «теории элит». Идеи Парето в производстве развил Джозеф Мозес Джуран. В 1951 опубликовал «Руководство по контролю качества» (Правило немногого главного). Идеи опробовались в Японии с 1954 года, с 1957 по 1989 год. Япония развивается быстрее любой другой индустриальной страны в мире. В Европе и США теории Парето обрёли признание в 1960-х годах под название «принцип 80/20» или «правило 80/20».
95. Перенос времени связан с экономией электроэнергии. Эксперименты с переносом времени начинаются с конца ХIХ века. Они напрямую были связаны с необходимостью освещения промышленных предприятий. В данном случае нонсенс - обратное стремление.
96. Франкмасонство, масонство (от фрац. Franc-macon - вольный каменщик), религиозно-этическое движение, возникшее вначале XVIII века в Англии и распространившееся по миру.
97. Джип - класс (категория) автотранспортных средств. В большинстве развитых странах относится не к легковым автомобилям, а к грузовикам. В Европе джипам-грузовикам положено передвигаться по самой медленной полосе движения на трассе. Не допускаются в центр города.
98. «Штука», «тонна» - жаргон, числительное - «тысяча»
99. Гемофилия, наследственное заболевание, проявляется повышенной кровоточивостью. Наследование связано с поражением генов женской половой хромосомы «Х». Женщины - лишь проводники (кондукторы) болезни, передающие заболевание своим сыновьям.
100. Белл (Bell) Александер Грейам (1847-1922) В 1872 открыл в Бостоне учебное заведение по подготовке преподавателей для школ глухих. С 1873 профессор физиологии органов речи Бостонского ун-та (США). В 1876 зарегистрировал в США патент на изобретенный им телефон, а в 1877 - дополнительно зарегистрировал патент на мембрану и арматуру для телефона.
…………………………………….
* * *
Выбор ограничен.
К сожалению, или в том наше спасение, но выбор всегда ограничен. Сожаление, потому что всегда хочется нечто невообразимого. Совсем как старухе и старику когда они выловят миг халявы-удачи. В сетях златая рыбка. И нет желаниям отказа…
Выбор из многого. Застрелиться проще!
Спасение?
Спасает нас ограничение в предложении выбора.
И вечное проклятие в принятии решения.
Императив решения - дамоклов меч над головой.
Либо играй сам, либо сыграют тобой.
Для меня два возможных варианта действий вырисовывались.
Первый вариант попахивал экстремизмом - бросить!
Да как можно? У кого рука подымится?
Экстремизм (101) нам не по плечу. Шутка ли. Безделица, умещающаяся на ладони, стоила больше иного отечественного автомобиля!
Выбросить машину в мусорное ведро! Где это видано? В кино видел. У картинных героев получается лихо, шикарно, с размахом. Реквизита им не жалко.
У нас так не получилось.
Экстремизм нам в руки не давался.
Второй вариант - верное и испытанное средство, простое в применении и легкое в исполнении. Надёжное как сто пудов.
Перво-наперво необходимо высоко поднять руку.
Желательно пользоваться для этой цели правой рукой. Если вы левша, пусть будет левая.
Глубокий вздох. Резко опустить руку и синхронно произнести широко известную сакраментальную фразу. Фраза должна содержать два слова и один предлог. Существительное и местоимение. По три буквы в каждом слове и предлог «эс».
И так. Слово - три знака. Первая буква - «икс». Предлог «с». Плюс местоимение - три знака - «ним».
Доступные слова.
А как действует! Дух захватывает!
Когда меня этому приёму релаксации (102) обучали, у меня скепсиса было - бомонд сливай. Но потом просёк. Врубился. Понял. Во вкус вошёл. Попробуйте. Зацените! Какова фраза!
Приготовились, сконцентрировались. Главное баланс соблюсти синхронности помыслов и действий.
Раз. Два. Три. Поднял руку. Марш.
Со всей силы, что есть мочи, её вниз брось.
И гаркни, словно башибузук резаный - «Хай с ним!»
Игрушки новые - игры старые.
Компактное, приятно тяжелящее руку, элегантное мобильное средство связи - переносной телефон. Раз он есть - им надо пользоваться.
Свежа забава, словно дорогая ложка к обеду.
Ослик Ио со своими подарками отдыхает. Он мог позволить только опускание и поднятие остатков былого воздушного шара в подаренный глиняный кувшин.
А тут! Есть где разгуляться!
Что же мы? Разве слишком стары игрушками прельщаться? Вовсе нет. Мы слишком молоды и не вправе - не желать, что бог послал. На том и успокойся. Избавься от страха и волнения - возьми трубку в руки.
Второй день не выпускаем его из рук ни на секунду. Крутим и так и эдак. Изучаем. Любовно нажимаем мягкие, приятные на ощупь клавиши-кнопочки. Ежеминутно выдвигаем микроскопическую антенну. Задвигаем - «пчик», лёгкий щелчок.
Малюсенький выдвижной стержень с пимпочкой. Пробовал её открутить. Обратно привернуть на своё место с третьей попытки удалось. Полезная штука. Столько разных наворотов, приспособлений всяческих.
Снять аккумулятор. Присоединить его. Конопушечку придавил, экран светится. К клавишам прикоснулся, цифры на дисплее мизерном вспыхивают. А ещё…
Нет конца развлечению.
Клац-дзиньк. Солидно. Работает. Закачаешься!
Обладать дорогой, изящной вещью - это вам… есть чем загордиться! Залиться счастьем с головы до самых пят.
Опять же позвонить можно. Кому? Кого приобщить к радости связи. Кому похвастать? Вроде всех обрадовали. Ой, ли всех? Или только так кажется.
Жаль звонить некому. Ничего. Придумаем. Прорвёмся.
На балкон вышел. Выяснил - с четвёртого этажа прохожим не видно, какой у меня телефон. До слёз обидно.
Постой, а если говорить в трубку громче.
Всё одно не услышат. И как назло соседей дома нет.
Лишают себя возможности - разделить со мной радость.
Всё равно - дай позвоню. Набор номера выполняю по инструкции. Гудит? Звенит. Соединили!
Бери трубку… Трубку бери! Ура-а! Удалось!
- Аллё! День добрый… привет … как жизнь? Да? А я на балкон вышел. Да. Решил с тобой поговорить. Чего на балконе делаю? Догадайся. … Спрашиваешь? Конечно, нет. Он застеклённый, в нём не замерзнешь. … Что? … Нет. … Не угадал. Дурью маюсь? А не пойти ли тебе… Я с тобой разговариваю по мобильной сотовой связи. А ты как думал! Лучше не спрашивай. Если цену примерно знаешь, зачем вопрос задаёшь? А у тебя как дела? Ну, ладушки. Ну, пока… Э-э-й постой…
Он бросил трубку. Не беда. Зато за нами не заржавеет. Наша телефонная трубка в руке. Туточки. Враз перезвоним.
Канапушечки жал. Основательная тренировка - гибкость пальцев развивал. Особо указательный. Говорят, для развития мышления полезно.
- Это снова я. Ты вот что, трубку не клади. Я сейчас проверю работу телефона… конечно, своего. Ну да! А ты только сейчас понял. У нас трубка…говори, сколько хочешь и где хочешь!… В туалете? … Нет, не пробовал. Ты думаешь? А это мысль. Давай вот как сделаем. Я туда пойду, а ты мне перезвони. Номер записывай!… Длинный? Ну, какой есть - спецсвязь. Ядрёна вошь! И в хвост и в гриву!…
Скорей в гальюн. Крючок в петлю набросил, уединился, закрылся, чтобы ненароком не помешали. Для удобства на унитазе расположился. Инструкцию на коленях расстелил. Телефон чирикал. Выждал момент для солидности.
- Да! Вас слушают! Да? Как и договорились. Я? На месте. Где, где? Как и договорились - в сортире. На унитазе. Слушай! Что за звук? А ты догадайся. Обижаешь, то сливной бачок урчит. Что? Не понял. Повторяю, урчит… не понял!? - журчит. Опять не понял?! Воду я спускаю. Ясно?…Да работает. Звук не пропадает? Слышимость отличная?… С облегчением? А-а-а, ну да! Спасибо. А ты шутник. Какие планы? Я курить собрался. Ты кстати можешь перезвонить. В подъезде ещё не пробовал…
Мой перекур длился не долго. Соседей и там не оказалось. Некому демонстрировать эксклюзив.
Перед зеркалом задержался. Я и наша трубка. Я набираю номер. Я разговариваю. Трубка и я. А что - даже ничего. Особенно трубка. Мне бы причесаться не мешало, а трубка в руке - шик. Даже блеск. Определённо красота. Не человек красит телефон, а средство мобильной связи определяет сознание. Да-а-а…
Скоро и антенну для машины привезут. Матовую, с чернением. По индивидуальному заказу. В тон цвета машины - «мокрый кирпич»! Водительские права? Получим.
Кстати, вспомнил: давно на стоянке не был.
Надо сходить с телефоном. Кое с кем и там покалякаем. Заодно решу, как антенну на машине расположить. Вопрос этот архиважный. Необходимо её примостить так, чтобы она оказалась у всех на виду; в поле всеобщего обзора. Право не смейтесь. Антенна должна являть себя всем на обозрение
Пусть её видят все ретранслируемые вышки в округе.
Ну и немного для тщеславия.
А кто зубоскалит? Ну, так, что же! Знать, тот ничего не понимаем в имидже (103) и в делах пижонистых . (104)
Задумал. Кровь из носу - выполняй.
Вышел из подъезда. Ноги сами несут. На середине дороги задержался. Как раз тютелька в тютельку возле остановки автобуса. Штуковину извлёк. Покрутил телефон.
Остановка узрела.
Я внимание мигом просёк. Ну, пуще прежнего старался.
Трубка шипела. Жал на кнопки шумоподавления. Помехи сопротивлялись. В свист переходили. А в скорости индикатор заряда батареи забил тревогу.
Кстати, автобус подкатил. Двери распахнул. Остановка в него втиснулась. Зрителей как волной смыло.
Телефонная энергия кончалась.
Дальше двинул. Не дрейфь. Где наша не пропадала.
На стоянку топаю.
Трубка в кармане бултыхается. От тяжести его чуть не рвёт, того и гляди, мозоль на бедре натрёт. К воротам подошёл, трубку из кармана вытащил.
Неудобно ей в кармане находиться. Она сама в руки просится. Особливо завидя зрителя.
Трубка в руках чудеса творила. Ауру владельца усилила, крутизну загибала, за версту «солидностью» разило.
Охрана увидела. Выскочила. Ворота распахнуть спешит.
С трубой похаживал возле своей машины.
Снег стаял. Огромной «восьмёрка» казалась. Цвет супер-пупер - мокрый красный кирпич. Да неужели, - задавал себе вопрос, - это всё моё. Вот и удостоился. А верить? Как на духу говорю. Не то, что не мог. Мог, еще как мог. Мы же на ней ездили. Но сейчас один на один с ней - мгновениями не верилось в реальность происходящего. Машина, … мечта советского человека осуществилась.
Я, и моя машина - в руке моей мобильник.
Тут бы радоваться. Как все с аккумуляторами возиться, под капот заглядывать. Баллоны пинать. Лобовое стекло нежно протирать. В салоне рюшечки навешивать…
Так нет! Как-то всё не так. Отчего-то нет очумелой и бесшабашной радости. Нет безудержного буйства. Восторга.
Сюрреализм - ядрёна вошь.
Может оттого, что курсы вождения затянулись? Откуда во мне безразличие? Почему нет трепета?
Скажите - зажрался. Заигрался. Изгалялся. Выпендривался.
С одной стороны машина. Автомобиль. Машинище.
В руке телефон. Мобильник. Мобилище.
Да, я всегда искренне считал, что машина - это средство передвижения. Телефон - средство коммуникации. Но если вам специально некуда ехать и не зачем звонить, а зрителей нет - совсем караул кричи.
Душу себе не выворачиваю. Если и ёрничаю над собой - так самую малость. Думалось мне - неужели всё эти атрибуты только для того, чтобы казаться как все? Для того, чтобы подчиниться общим правилам?
Потом осенило - может это для того, чтобы быть во всех. Именно не быть как все и не сливаться воедино с массой, не подчиниться общим правилам игры, а правила служить всем нам заставить. Выверну их наизнанку и выставлю вам напоказ. Раз вы того так страстно ждёте…
И это ещё не всё.
Мираж таинственного ореола исчезал, стоило вещам стать доступными. Обладание убило привлекательность.
Значит ли это, что радость - это желание, а обладание - ничто?! Акт обладания как схож с самоубийством страсти.
Да неужели?! Скука! Жуть!
Но, признаюсь вам, было - круто. А если присутствовали зрители - вообще тушите свет, отпад по-полной.
Ага! Вот он момент истины.
Крутизна нужна не для себя. Её полнее ощущает зритель.
Господа! Выходит, крутизна для вас. Вы этого хотите?
Вот как? Так и скажите сразу: смотрите - получайте!
Наше вам с кисточкой! Мы обречены на успех!
Дома с гвардейцами книжку читал. Детскую, для профилактики. Рассказ назывался - «Телефон». В нём два друга купили - телефон.
Затем их раскрутили. Собрав, заметили, много лишних деталей осталось валяться на полу…
Слушала гвардия весёлую историю. Глаза искрились задором. Поглядывали они с нескрываемым интересом на трубку покоящуюся в зарядном устройстве.
Прочитал и присовокупил:
- Вам из нашей трубки делать ракету вовсе не обязательно. И помните, собака может подавиться, если вы ей трубку скармливать вздумаете.
Глазёнки мальчишек опустились, пряча озорное лукавство.
- Не подавится. Она её разгрызёт, - дополняли.
Летели вести. Спешили.
Новости взапуски со временем игру затевали.
Первая новость - скоро международный митинг (105) в Москве.
Весть вторая - от нас открытия офиса требовали. Категорически настаивали. Демократически рекомендовали регистрации - чин по чину.
Мы переросли домашнюю самодеятельность.
Нам выдвигали условия, от которых не откажешься. Внутренне мы к этому готовы. Флюиды струящиеся из будущего развития улавливали, но проблемы, связанные с открытием офиса - бр-р-р.
Да и ленились - мы. Но наверху - подгоняли, подталкивали, подсказывали, требовали. И разом запрашивали списки участников предстоящей «Великой встречи» в Москве А у нас на носу курсы для начинающих.
Мы с Сильвией рады стараться, перво-наперво в конторы государственные побежали. Оформлять собственную фирму.
Скорее. Быстрее. Спешили. Бежали на всех парах. Летели, распустив все паруса. Крылья расправили. В главную хоромину регистрационную примчались.
Там нам крылья пообломали. Ветер в парусах убавили. Пар повыпустили. Взамен лапши на уши навесили превеликое множество.
- Вы что? Быстро только кошки родятся, - учили нас «слуги народа» (106), - дело это серьёзное, архиважное. Ответственное. Всё необходимо делать без спешки. Одних бумаг необходимо собрать - мульон. Сначала соберите справки. Потом заявление подадите. В положенный срок рассмотрим.
- А сколько справок с круглыми казёнными печатями необходимо? - спрашивали мы. Надежда на быстрое избавление от бумаготворчества в нас теплилась.
- Вы что с луны свалились? Вопрос не по адресу.
- А вы нам не подскажите?
- У нас сегодня день не приемный. Вон там, через дорогу, юристы. Они вас и проконсультируют. Некогда нам с вами лясы точить, - говорящее окно с грохотом захлопнулось перед нашим носом.
Тяжела лапша чиновничья.
Стали мы неповоротливы. Сникли, представив, сколько контор обойти придётся. Воображение рисовало картину седеющих старцев, стоящих в очередях без движения. Приёмные часы в самое неудобное время. Они как сговорились. В один день только одну контору можно посетить. У них часы приёма одни и те же. Приём продлится шестьдесят минут.
На улицу вышли. День. Луна на небосводе тускло светит. Время три часа. Всего лишь три часа.
Прав Сёма, ой как прав!
Становилось ясно, погорячились мы, решив оформить документ за один день. Наша одиссея (107) только началась.
- Нашу волю тренируют, испытывают - утешал себя и Рэю Сильвию.
В свою стойкость необходимую для очередей и желание ходить по коридорам верил с трудом. Понимал, худо если не сдержусь, а был вполне на грани фола, после одного единственного визита. Как будет дальше? Вдруг взорвусь - ой, будет скверно…
Рэей Сильвией прикрывался. Она в обхождении с конторским людом ловчей меня - слов нет. У неё это спокойнее. Как будто она рождена для того. В теме административной - в доску.
А я? Я был ленив, нетерпелив, огня я жаждал. И мудрая лень, словно вещий питон Редьярда (108) говорила мне, шипя, выдыхала: не старайся делать то, что тебе удаётся скверно. Ищи выход. Самому бросаться в бездну непонятного, знал, пробовал - безрассудно, не продуктивно.
Две руки хорошо, а четыре ловчее. Натура требовала - улучшай свою конкуренцию совместными действиями. Не старайся всё делать сам. Рук не хватит. Ноги отвалятся. Когда совсем одурел от хождения по инстанциям, взмолился:
- Больше так не могу. Век бы их не видел.
- Да? - выдох Сильвии многозначен и глубок, - ты опять в кусты. Я всё одна должна делать? Что за мужчины пошли? В очереди они стоять не могут. Всё на нас женщин сваливают. Выходит, я сама всё должна делать?..
- Но мы сами всё не успеваем. Ты хотела стать маркетинг директором, как сестра, проводить курсы… сказано нам, открывать офис. Чего тут думать?! Давай, как в головной конторе, найдём директора для решения административных задач…
- Где его искать? Кого?…
Кого? Вопрос скрытный. В творческом угаре свободного предпринимательства - все делали сами всё. И отвечали сами. Вот эту ответственность и требовалось передать другим. Назначить просто. Дефицита директоров - руководителей страна не испытывала. Нежданная демократия всех подняла до высот облачных. И если «мэнээсы» (109) двинули в правительство, то остальным… ну, хоть капельку, но поруководить хотелось.
Но как директорство другим отдать?
- Если ты у нас такой хитрый, - резюмировала Рэя, - придумай что-нибудь.
На колени встал, взмолился:
- Да не хитрый я, мне так Киплинг присоветовал…
- Да-а, - говорил однокурсник Николай, я к нему прямиком от коридоров чиновничьих сбежал, - мне всё ясно. Ты что думаешь, это просто фирму открывать. Я ещё в начале перестройки всё распробовал. Всю подноготную пронюхал. Как только кооперативы открывать разрешили, все тернии прошёл. Так сказать всю чашу испил до дна. Охрана нужна. Без крыши никак. Разве вам жить надоело. Ты что думаешь, я тебе просто так говорю?
Историю его частного опыта знал. Он рассказывал. Пытался разводить рыбу в пруду.
Сейчас кивал вопросительно головой. Слушал. Он продолжал:
- Да меня в лес возили! Ты что думаешь!? Это детские цацки? Дуло вороненое в живот… такое видел? И не дыши. Да, было дело. Нас поджигали. Сейчас рад. Как жив остался? Наверное, бог помог. А какие люди были среди нас первых! Где они сейчас? Один, другой. А остальныё… хорошо, если памятником на кладбище отмечены. Иных, словно, и не существовало. Исчезли, и вся недолга…
- Сам к нам не пойдёшь? Ты же хозяйственник от бога, насколько я знаю. Соглашайся?
- Понимаешь, вопрос такой с кондачка не решается. Всё взвесить необходимо, дома посоветоваться. А кем меня возьмёшь?
- Да знаешь ли, как бы объяснить?… Именно «брать» мы никого не собираемся. Боже упаси. А вот сотрудничество в хозяйственной сфере - хоть директором офиса - предлагаю. Заметь, сразу к тебе. Подумать необходимо? - пожалуйста! Сам решай, но замечу, путь в дистрибьюторы интересней.
- Ты вот как? Даже огорошил. Не ожидал. Так сразу и директором? Постой не соображу. Давай мы так решим: подумаю, а с оформлением у меня верные люди на примете есть, и с «крышей» дело можно связать… серьёзные люди из органов КГБ , (110) не пацаны из подворотни…
- Как? - удивился я, - есть и такие!?
- А ты как думал, люди серьёзные, в органы других не берут. Правда, они ушли, но связи и профессионализм у них не отнимешь. То, что с молоком матери впиталось, в одночасье не вытравишь.
- Ты думаешь?
- А то…
- А они, почему из Чека ушли? Может, спалились в борьбе за дело коммунизма или ещё хуже, как наш однокурсник. Тот, который в вытрезвитель устроился после университета. На взятках, говорят, недавно погорел. Слышал?
- Ты Божий дар с яичницей не путай. Эти из органов, серьёзные, абы с кем якшаться не станут. Я поговорю с кем надо. Прощупаю почву… сообщу…
Школьные годы вспоминал. В классе восьмом-девятом при изучении истории промышленных, сиречь капиталистических революций, меня, как громом по голове, мыслью огорошило. Заметил, что страны, начинающие новый путь развития, государства, первыми совершавшие буржуазные революции, в дальнейшем оказывались в хвосте общего исторического процесса. Средние века - и там аналогично. Древний мир - одна проруха.
А вот те, кто следовал их примеру - преуспевали гораздо значительнее. Сравнил по школьным учебникам. Вопросом мучился.
- А не закономерность ли это?
И помню, как неуютно стало от расклада такого. Даже боязно. Вольнодумство? Вольтерьянство? (111) Вольтижировка? (112) Блажь какая? Не верил. Мысль гнал. Не тут-то было! Она зацепила крепко. Вот втемяшилась. Засела как заноза: ну, как и наша страна победившего социализма - светоч и надежда всего человечества обречена в дальнейшем на прозябание. Все дальше пойдут, а нам суждено, закономерностью мною замеченной, отстать!
День ходил. Мысль в себе давил.
Два. Не выдержал. К родителям с сомнениями.
Они? Меня заверили, что многое мне ещё предстоит узнать.
- Не надо печалиться, а распространяться на темы сомнительные не стоит.
- Крепка советская власть. Болтать, что ни попадя - не следует.
Гордые, независимые, свободные древние римляне в центурионы, древнюю полицию, сами не шли. Варваров презирали и на один уровень с собой не ставили, но для цели надзора за порядком именно их и нанимали. Раба-варвара ставили приглядывать за порядком на улице. Нашему уму непостижимо. Их за людей не считали, себя блюли, «не дай Марс», (113) себя унизить полицейской службой. Вот раба и назначали следить за порядком общественным, регулировать, так сказать, движением повозок и носилок рулить, заторы устранять. Для того времени это было естественно: мигалок покуда не изобрели, светофоры не выдумали… вместо машины раба и ставили.
Вот в этом мы не сплоховали. Да. Как чудно происходит! Прежней страны нет, а тут диво дивное творится. Что нам древние. Мы явно круче. Наши «центурионы» - нас же и «крышуют».
Вот это по-нашему! Как говорится: «Кто девушку танцует, тот её… и ужинает»!
И снова к нам нунций (114) посланник курии (115) с верхов спускался. К нам с ревизией летел. Контроль - дело тонкое. А для нашего случая припасли дубину потолще. Очередной инспекцией нагрянул, чтобы служба мёдом не казалась. Вдруг что не так - чтобы всех разом. На дыбы поставить. По струнке вытянуть. Узду накинуть. Ярмо водрузить. Тавро выжечь. Застолбить места, мыслью любовно взлелеянные.
Аккурат ко времени нас оповестили.
Встречайте, не токмо достойно, встречайте помпезно! Торжественно!
Радость от встречи на мордах лиц изображать - естественно, простодушно. Умильно, с подобострастием. Нежелательные элементы с глаз долой. Из сердца вон.
- Как много у вас книг, - восхищается Business-woman, представитель международного маркетинга, сидя у нас на кухне, - верно, многих денег стоит многотомное собрание?
- Он на них готов последнее потратить, - сообщает Рэя Сильвия.
- Неужели вы всё это прочитали! Уму непостижимо! Столько времени для этого надо?
- А мы теперь и не читаем, - сообщаю и, видя изумление, поясняю нашу с Рэей Сильвией позицию, - необходимо прочесть всего двести основных книг. Затем за периодикой следи. Просматривай и имей под рукой. Будь в курсе новостей, событий…
Зачем заявил про «двести»? Почему именно ровно «двести»? Издание «Всемирной литературы» - двести томов. Вот и повторяю. На самом деле, думаю, и ста хватит. Вполне возможно, и пятьдесят книг в самый раз будет. Все основные идеи в них собраны. Остальное - художественные вариации.
- Всё же вы молодцы, - продолжает настаивать профессионал, - всё успеваете, у меня вот так не получается…
Ой, не к добру эта похвала, ой, не к добру!
- Вот те на, - искренне недоумеваю, - мы всем рассказываем, что ты у нас как светоч в тёмном царстве. Ты да Серж. Наши мужчины от тебя без ума, на Твоего Сержа дамы наши западают, а ты такое говоришь.
- Нет, конечно, и я читаю… новинками интересуюсь…
- … перейдём к делу.
- Всегда готовы, - пионером-скаутом вскакиваю.
- Так вот. Мы считаем, что вы сами не способны открыть офис в Казани. Ярек совещался с нами. Мы взвесили все за и против и пришли к мнению, что вам необходима помощь.
- Помощь! Здорово!
- Мы вам будем помогать. Учить вас будем.
- Превосходно.
- В организации поможем.
- Отлично!
- Нам-то что делать? - спрашивает Рэя Сильвия.
- Вам необходимо многое. И опять же денег у вас для открытия не хватит. Поэтому мы посовещались и решили, что здесь будет наш филиал. Учредителями должны стать основательные, солидные люди.
Вот вам бабушка и хрен с англицким эконом беконом.
Вы, читатель, верно, решили, что мы близки к согласию. Ваше мнение ценно, и вы абсолютно правы. Мы близки.
Ещё как близки с Бэконом по имени Фрэнсис .(116) У нас с ним полное согласие, когда он говорит: - «Общее согласие самое дурное предзнаменование в делах разума».
Мне близка Рэя Сильвия. Мне жалко её. Меня не устраивает ей уготованная участь. Женщина, которая любит меня, достойна большего. Она первое лицо. Других не надо.
Мне близки наши компаньоны. За нашими делами стоят многие старые знакомые и наши новые друзья. Они готовы осилить путь.
Верят ли они в нас? Не знаю. Утверждать было бы наивно и глупо. Но они идут с нами вместе. Их привлекли идеи, которые манят и нас.
Мы многого не умеем, но быстро учимся. Мы наворотили многое. Нас затруднительно остановить. Мы многим фору способны предоставить.
Сила наша в том, что мы слушаем все мнения. Не забываем и о своих взглядах. Не делаем из этого тайны.
Но при выборе приоритетов - все мнения равны.
В том наша сила. Наша - правда.
Выигрывает решение, нами выполнимое, простое и всем понятное. Наш выбор часто противоречит общим мнениям. Он не понятен стороннему наблюдателю. Мы зачастую ошибаемся. Но мы выполняем свои обещания. Мы не меняем коней на переправе. Признаём свои ошибки. И помним наши обеты. И снова устремляемся вперёд.
За нами идут. Мы говорим то, во что сами искренне верим. Мы создаём лучшие условия для развития бизнеса и личности.
И мы побеждаем. Мы празднуем триумф вместе.
Нам нужна только победа.
Она обеспечит усиление нашего содружества.
Хотите, скажу, зачем нам усиление?
Оно дает возможность развиваться нашим соратникам.
Зачем нам всем экспансия? (117)
В ней мы познаём себя.
Преодолев себя… ну, до этого мы ещё не дошли.
Но знаем - мы обречены на успех!
От имени экспансии, от имени будущего развития, от имени тех соратников, кто с нами в пути и кому ещё предстоит ступить на тропу нашего движения, произнёс:
- Спасибо! Нам такая помощь не нужна.
- Так никто не делает…
- Мы уже сделали.
- У вас нет денег. Вы без субсидий (118) не обойдётесь…
- Ремнём подтянем животы.
- Вам не разрешат…
Серьёзный довод прозвучал.
С этого, чёрт вас подери, и начинать надо было. А то вздумали - считать наши деньги. Это самое пустое.
В долг брать? Субсидии?
Ни за что!
У нас прививка есть.
Есть и вакцина. Знание - сила. Она известна с 1861 (119) года. «Кулаками»,(120) зажиточными хозяевами, стали те, кто за кредит землицу не брал.
Именно не брали. И от кредитов и земли поначалу отказались. В кабалу добровольно не полезли. Не стали делать как все. Скопом. Невпопад. Внакидку.
Начинали хозяйствовать не с полей, а с приусадебного огорода. Его с домом все крестьяне получали в собственность.
Со временем оказалось, именно они и поднялись из беспросветной нищеты.
Остальные, к чести необходимо заметить, не от водки и лени опухли в бараний рог их кредиты скрутили. (121)
До общака хозяйства - коллектив безнадёга довела.
А там недалече и всеобщность жен, и дележ добычи. И вдоволь лени. Равенство бутербродов с маслом. Икра всем непременно - от пуза.
Дай, брат… по-родственному… Тебе, что…жалко?
Братство, которое, прикрываясь равенством, затушёвывает «царство хама» . (122)
Святые угодники! Спаси и сохрани!
Свят. Свят. Свят.
Вечер. Разбежались дети. Покинули здание педагоги. Закрыли дверь. Погас свет. Школа пуста. Официальная жизнь учебного заведения завершена. Наступил вечер. Скрадом близится темень.
Вставлена швабра в ручки дверей - лучший запор.
Стучу в стекло темного окна. Скорее под свет фонаря. Поспешно отступаю в зону света. Пусть узнают. Руками машу - подаю условный знак.
За мутью стекла - окно. В нём мечется фонарный луч.
Шорохи и скрипы.
Вынимают запор.
В актовом зале собирались. Вечеря кооператоров в лучах света и прожекторов. Собирались медленно. Подтягивались не спеша. Компаниями и поодиночке. Рассаживались лестничными клетками и этажами. Группировка подъездами, по интересам. Первые ряды занимают основательные. Отбившиеся индивидуалы, не организованы присели - там, сям.
Пришли не все. Все никогда не приходят. Те, кто не приходит - им всё равно. За них решат другие.
Но сегодня нас прилично. Наш жилищный кооператив сегодня решит вопрос увеличения оплаты. Цены в стране поднимаются. Говорят, инфляция галопирует. Не правда! Она отрывается…
Доложу-отчитаюсь. Предложу, утвердить новые тарифы на содержание. Буду настаивать на увеличении зарплат персоналу. Председателю особо. Впервые настаю на увеличении оклада председателя. Буду требовать повышение зарплаты за функции, мной выполняемые.
Знаю, они согласятся. Будут втайне злиться, но согласятся. Я подслащу пилюлю. Но только потом. Вначале они согласятся увеличить зарплату председателя. И только потом я откажусь от неё и от предыдущей зарплаты тоже.
Подам в отставку.
И сразу затем предложу кандидатов в замену. Они о том пока не знают. Хитрил, им о том заранее не сообщил.
А если бы сказал? Они бы на собрание не пришли.
Вопрос «синекуры» (123) решать не просто. Председательский вопрос?… с кондачка паче чаяния… набив оскомину, ничтоже сумняшеся…
Ни зги! (124) Мы обречены на успех. Или нет! Только ни зги! Всё на мази. Это тебе не передел собственности. И не его переоценка…
А было дело. Бодались мы с ценой за метры.
Не шуточные бои заводили.
Говорил, как меня выбрали председателем, как дом-кооператив построили, и нате вам - бывшее правление схиляло.
Была, не была, подумал я, либо пан, либо пропал. Согласился. Не боги горшки обжигают.
Получил регалии должности - ключи от подвалов, печать и кипу документации. В неё глянул. Там чёрт ногу сломит. Если всё понять - рога отвалятся. Неделю глаза пялил. Плевался и снова листы перекладывал от корки до корки. Через неделю в понятия входить стал. А ещё через неделю открылось…
Открыться-то открылось, да выходило нечто странное. Выходило, что большинство жильцов оплатить обязалось лишние чужие метры. Вообще-то метры те не лишние для дома были, но принадлежали они одним, а платили за них другие. Дело в том, что дом наш нестандартный. В нём три подъезда. Два из них как все - по четыре квартиры на этаже. Третий - особенный. В нём на лестничной клетке этажа три квартиры. По размерам подъезды равны, а количества квартир в них разные. Вы скажете - эка, невидаль. И даже сделаете верное предположение, что, видимо, одни квартиры гораздо больше других. И будете правы. За свои метры каждый хозяин платил сам.
Нестыковка происходила в том, что оплате подлежали только метры жилой площади. Вся страна души не чаяла в метрах жилой площади. Остального, как и не бывало. Остальное забывалось. Душа о том не болела.
Нам страна не указ. Нам за всё заплатить самим предстояло. И за коридоры, и за прихожие, и за лоджии. Американцы кухню за комнату считают. Ванная у них комната. Сортир комната.
А куда вы денете: подъезды, лестницы, лифты, подвал, крыша, трубы…
Выходило соседи стандартных подъездов платили как все, а жили в элитном блоке. Пользовалось комфортом меньшинство, а платить поровну. Накось выкуси.
Узрев несправедливость - возмутился. Сам не жил в элитарном подъезде. И платить за соседа мне, ой, как не хотелось.
Казалось, дело выеденного яйца не стоит. Посидел неделю. Метры пересчитал. Все схемы то у меня оказались. Учёл индивидуальность частной конструкции каждой квартир без исключения. Рассчитал все параметры подъездов индивидуально.
Кажется, учёл всё. Проверил и перепроверил. Сёма математику трижды пересчитывал. Выходило, каждый из нас переплачивал. И были мы в подавляющем большинстве.
Когда я всё рассказал на собрании и представил расчёты, наступила тишина. 72 квартиры замерли. Большинство удивительно молчаливо. 9 квартир призадумались, в растерянности замерли, размышляя, куда им податься. Они жили с элитой, но квартиры их были не в пример соседям стандартны.
Взорвали спокойствие 18 квартир, конклав (125) синекуры.
Будут бить или не будут? - размышлял, стоя перед бесноватыми…
Отдельно со мной потом говорил синклит.(126) Беседовали. Советовали на рожон не лесть.
Мордобой откладывали. Дом у нас - творческие работники. Руки марать не стали. Интеллигенция.
Следующее собрание через неделю. Повестка та же. Мы собирались голосовать. 18 квартир демонстративно покинули собрание. Нарушен кворум. Голосовать мы не можем, нам устав не позволяет.
Торжествовало меньшинство.
Из-за низкой явки заинтересованного большинства провалилось третье и четвёртое собрание. Активное меньшинство ликовало. Всё оставалось как прежде.
Праведный переворот совершить не удалось.
Не поддержали. Сдрейфили именно те, для кого всё это затевалось. Большинство трухнуло.
- Может, так и должно быть, - думал я.
А может, я не сумел объяснить. Да вроде бы поняли все. И по отдельности большинство согласны. И на собрании шумом отзывались, когда первая оторопь сошла. Вот только большинством собраться никак не могли. Приватизационными ваучерами все заняты были.
Их тоже пустили по ветру.
Ко мне подходили.
- Ты правильно делаешь, - восторженно шёпотом говорили представители большинства, - ишь, чего они удумали, - указывая на соседний «элитарный»подъезд возмущались, - на чужом горбу в рай въехали. Какие квартиры себе нахапали. Нет на них управы…
- Так почему на собрание не приходите, - возмущался я, - почему не проголосуете?
- Да, мы… да вы…может, сами за нас сделаете… нам, и поднимать руку против них как-то не удобно…
- А платить за чужого дядю удобно?
- Ну, ты скажешь! А может, и так всё обойдётся…
Дома с младшим сыном читали Чуковского .(127)
…Но не слушали газели.
И по прежнему галдели.
Неужели в самом деле
Все сгорели карусели…
- Не смеши людей, - советовало прежнее правление, - судьба барана кормить волков, пастухов и собак из охраны…
Да, что же мы за бараны такие! Всё стадами ходим, а спасаться по одиночке хотим. Нас пока жареный петух в зад не клюнет - мы не шевелимся. Вселились, а там хоть трава не расти. Заперлись бронированными дверями. Думать о крышах, лестницах, подвалах нам невдомёк. Слава богу, мусоропровод сразу заварили. А то, что поначалу не сделали, - лебедой зарастёт, нам всё трын-трава.
- Ох, и не лёгкая это яабота - радостно декламировал Младший Август - из болота тащить бегемота! - выучил. Запомнил.
Что было - то было. А сейчас. Только ни зги! Всё на мази. Это тебе не передел собственности. И не его переоценка.
Примете отставку, не примете, а куда вы денетесь. Недосуг мне. Теперь мне некогда. Увольте.
Возвращались домой. Словно вериги сбросил. Шумно шли. Толпой возвращались. Судили опосля, - пересуживали. Во дворе Петруччио поджидал. Свой человек. Нашенский. Пижонистый. У нас в доме художники, музыканты, преподаватели живут - творческие работники. А он совсем в доску свой - администратор театральный.
- Ты чем таким секретным занимаешься? От председательства отказался. Расскажи? Говорят, машину купил? У тебя куртка какая, где купил? Наверное, не дёшево? Чего творится?!
- Да не секрет вовсе.
- Так может, ко мне зайдём? - предлагает.
- Почему бы и нет. Чай гарантируешь? - спрашиваю.
- У меня и лимон к чаю есть. И греческий коньяк и «Амаретто»…
На девятом этаже его жена, чопорная, лукавая, недоступная красавица, по команде всё означенное на стол перед тахтой выставила. Воду в Teflon залила. Сквозь ситечко чай цедит в чашечки. Блюдечки расставляет. Ложечки подкладывала.
- Извиняемся, - говорит голосом сахарным, - у нас только сесть не куда. Ну да мы на тахте пристроимся. Берите салфетки, - хлопочет она, - вот щипчики для сахара.
Тараторил я. Нет. Вернее не так сказать. Правильнее будет, - стрелял фразами верными. Болванками бил пристрелянными. В «вилку» брал (128) О Радуге рассказывал. По накатанной палил залпами. Одиночными не стрелял. Наверняка, лавиной площади накрывал. Ну, малость корректировал. Вносил поправки, учитывая боковой ветер. Жарко стало, балконную дверь распахнули.
- Нам кстати и директор нужен и бухгалтера ищем, - сообщал, и тут же, не давая время на раздумье, в лоб спрашивал, - директором можешь?
- Могу…
- Оклад в баксовом эквиваленте, и более чем приличные проценты…
- Сколь? Скока-скока! - шёпотом переспрашивали.
Или послышалось мне. Да нет же, не почудилось. На меня смотрят заинтересовано. Вопросительно.
Произнесено то было тихо. Видимо: у них соседи слухачи, а некая дрожь в голосе - ну, это от крепкого чая. Не поперхнулись, и слава богу. Жена из серванта конфеты достаёт. Коньяк - «Metaxa», который не пил Наполеон, но пил Александр известный как Великий.
- А это, правда, что у американцев, прежде чем на работу примут, необходимо IQ измерить, - опять шёпотом спрашивает его супруга.
- Ай-къю? Это что за образина? С чем его едят?
- Га! Га! Га! - изрекал Петруччио, там так много дивных чубриков намалёвано, я от них балдею! Показать?
- Ай-къю - коэффициент умственного интеллекта. У нас и книжка Айзенка (129) есть, - Эллина поясняла, - куча тестов.
- Ну и как?
- Мы проверили всех соседей до единого. И ты знаешь, что получилось? Комедия. В Америке никого бы в высшее учебное заведения из них не приняли.
- Может, тесты врут? Мне статья попадалась. Название помню - «Вундеркинды (130) Нобелевскими лауреатами (131) не становятся!»
- Нет! Тесты верные, мы на себе проверяли.
- Покажи, - просили Петруччио и Эллина, - видели Сёмыч с коробками носится, Игорёк их бережно в машине перекладывает. Люди вокруг приезжают, крутятся. Покажи…
Торо. Торо! Торо!!! Звенел в ушах сигнал атаки.
Звёзды в небесах вовсю полыхали. Время неслось.
Перво-наперво, мы с Петруччио к лифту бросились.
На первый этаж.
Во двор.
В соседний подъезд.
Четвёртый этаж.
Снова лифт.
К нам домой залетели.
Радугу, кейс с причиндалами подхватили.
Стремглав к ним вернулись…
А там гости сидят. Жена Петруччио Эллина времени даром не теряла. К знакомым соседям бегала. В гости на смотрины зазвала.
Тахту складывали, стол сдвигали, для демонстрации место готовили.
Сорок минут священнодействовал и ещё пять. Больше времени не дали. Петруччио меня в машину сажал. Мчались в ночи.
- …есть у меня связи, - торопился он, - и помещение найду, и охрану сделаю. И скаутов заведу. Моя, вишь, быстро соображает. А раз она сразу смекнула, что к чему, знать будет толк. Когда говоришь курсы? Через неделю? Сейчас мы нужного человека встретим. Он нам позарез пригодится. Он вопросы с биндюгами разводит. Что мне ещё надо сделать? А вот. Мы и приехали. Его окна горят. Джип на месте. Значит, застали. Ласточка, - он любовно гладил руль своей машины, - быстро довезла. Не подвела…
Из машины он выскочил.
В окно первого этажа стучал.
Свет в соседнем окне погас.
Нас изучали. Конспираторы за стеклом курили. Горящая сигарета выдавала смотрящих. Надо и мне из машины выбраться. Себя показал.
Окно, сотрясаемое Петруччио, неспешно шторы распахнуло. В оконном проеме со спины подсвеченный люстрой, явил себя Ганец.
Его не сразу и признал. Весь он такой… ну, в общем, на статую похож. Разве, что без постамента. Шторами, словно, оборками-фалдами задрапирован.
Орлиным взором нас изучил.
Во двор ночи выйти соблаговолил. На облезлое скособоченное подъездное крыльцо чинно вышел.
Галстук. Пиджак. Кальсоны. Одна штанина заправлена в носок. Второго носка не было. Ноги в шлёпанцы вставлены. Пятнистый халат на плечи наброшен. Одна рука в кармане пугачом (132) на нас смотрит. Вторая нунтяку (133) - покручивает.
Импозантно вышел. Клёво. Полночь во дворе.
- Такие-с люди-с и без охраны-с, - возбуждённо сообщили, - вы чего-с среди ночи-с шатаетесь? В окно-с стучите-с. Мирным обывателям-с спать-с не даёте-с. Или решили-с, что вам-с всё с рук сойдёт-с? За шум-с ответить придётся перед братвой-с. Без балды-с говорю - за шум-с ответ-с держать придётся. Вот как дам сейчас по балде. До утра не очухаетесь. С кого-с начнем-с? Господа-с по одному-с подходи-с.
- Ты бы сам спускался, человек с университетским-с, - передразнивал его Петруччио, - образованием-с.
- Ну сча-с. Как же- с! Дождётесь! В грязь я полезу-с. Зачем среди ночи притащился. Кого с собой приволок?
- Доброй ночи, - я подходил - давно не виделись.
- Ба, неужто ты? Вот кого увидеть не ожидал!
Мы однокурсники, Ганец в восторге от нашей встречи. Руку, достав из кармана, звонко хлопает меня по плечу.
Старорежимная речь испарилась. Он изобразил стойку джиу-джитсу. (134) И демонстрирует пируэты самурайских (135) танцев. Я посторонился. Фрагмент, исполняемый им, не был рассчитан на слякоть. Выполняя боевые грозные па, он со ступенек спускаться, не стал. При исполнении фуэте (136) зацепился ногой за треснувшую балясину (137) периллы.
Растянулся.
По ступенькам стуча, скакали нунтяку.
- Чего ржёте? - он лёжа произносил, - поднимайте?
- Да ты, кажись, лыка не вяжешь? - удивлялся Петруччио, - а мы к тебе по делу заехали.
- Мне с дела, сколько причитается, - живо вскочил Ганец, - когда делить будем. Кого кинуть? Грохнуть необходимо? Вас от кого защитить? На кого наехать? Кого на счётчик поставить? Мы много не берём - фифти-фифти…
Глеб с Марьяной врывались. Размахивали газетой.
- Вы посмотрите, чего делается! Они наши идеи крадут без зазрения и совести.
Преамбула статьи тревожно повествовала об экологии жизни. Текст сообщал - плохо и грязно в нашей стране. Пища - дерьмо. Вода - помои. Воздух - зараза. Того и гляди, исполнится пророчество «Продавца воздуха»! (138)
С восьмидесятого года нас экологией трахали. Мы к тому привычны. К глобальным призывам хранить для потомков лес, в который не ступала нога человека, багульник беречь в тайге и не писать в северные просторы заполярья - относились спокойно, без пиетета.
Всю старую промышленность в угоду Гринпису (139) и компании Шариковых (140) ухайдакали. Она якобы не отвечала эталонам их «великой очистки». Новые фабрики и заводы теперь строить невдомёк, подозреваю, денег на новое в стране не хватает. Да и как нам с балдою такою тягаться. «Великая очистка» требует денег немереных. Само производство стоит дёшево, но с очистительными системами по нормам «горе экологов» цена в разы взмывает. Глобальная экология, словно колода, в нас вцепилась - не отпускает. А ну, её в болото! И производство - пропади оно пропадом! Баба с возу, кобыле легче, - решили где-то там на верху.
Статейный текст, в самом деле, забавен. Призывы к спасению всего человечества сменились насущными потребностями человека. Слышались в ней отголоски нашей деятельности. Автор статьи говорил по нашему плану. Радужная болванка работала - экологически чистая пища, вода без примеси, стерильный воздух. И начиналась она нашими словами: «А задумывались ли вы о здоровом образе жизни? Давайте рассмотрим пищу, которую мы с вами употребляем. Задумывались ли вы, сколько времени человек может обойтись без еды?…»
- Вы только посмотрите, что они вытворяют, - Глеб с Марьяной возмущены, - прочитав такую статью, от досады застрелиться захочется. Ну, хоть бы нас упомянули…
- Стреляться не надо. Есть средство! Всем Радугу! В каждую квартиру! В каждый дом! На каждый этаж…
- Да? И то верно. Как мы сразу не догадались, - шутили они настороженно, - Так это реклама? Наша реклама?
- Нет. Нам реклама не нужна. Реклама нужна ширпотребу. А нам…но если кто о том напишет, под воздействием наших демонстрации Радуги… гран мерси.
- Вам известно, что курсы скоро, - спешила Рэя Сильвия.
- Мы всегда - за!
- Это ещё не всё! На митинг в Москву собирайтесь!
- А как же! Мы за всегда рады. Гульнём!
- Вам бы только оторваться! - осаживала радостную прыть мужа Марьяна, но через секунду улыбалась, - а, что? Ещё как себя покажем!
- Курсы хорошо, - размышлял осанистый военный, - но я все же считаю, необходимо пренепременно наверх доложить руководству, что цена должна быть снижена… для нашего региона. Все так говорят, клиенты бы взяли, но цена… она их останавливает…
- Вольдемар, вы знаете, что это не так, - Сильвия его убеждает, - все демонстрируют, и у них нет проблем. Возможно, вы не тем показываете. Ваши скауты в гору пошли. А вы сами? Вот вы, сколько демонстраций за неделю сделали?
- Это здесь не при чём. Я жду, когда мои клиенты созреют, тогда и перечислят.
- Вот я вам расскажу историю, - Бизнес Вумэн к разговору подключается, - такие эксперименты проводили. Меняли цену, но из этого ничего не происходило для тех, кто сидел в ожидании манны небесной. Те, кто говорил, что надо подешевле, те и при снижении цен канючили о том, что надо ещё подумать, всё взвесить. Так не бывает, чтобы у всех получалось, а у вас ноль. Всё люди одинаковы. Но эксклюзивный товар не для всех, это не нами придумано, он специального исполнения, и законы его распространения такие, как они есть. Не надо ждать, когда на горе рак свиснет. Работать надо. Одна демонстрация ничего не решает. Только если вы каждый день делаете демонстрации, они принесут успех…
- Так я не против, но всё же - все рекламу делают. Чем мы хуже? Нам она крайне необходима…
- Мы не хуже, мы лучше…
- Чего вы с ним возитесь? - выговаривали нам с Сильвией, когда Вольдемар ушёл, - негативных людей надо сторониться. Как говорит Ярек: забором от них отгородись.
- Как их определять? Чтобы наверняка и бесповоротно?
- Запросто. У них же, - она остановилась, пристально посмотрела на меня, - ты часто бываешь невыносим, - и пояснила Business-woman, - ты как зануда. На своём упрешься. У авторитетных людей учиться не хочешь. Мы же говорим вам, вы без нашей помощи дело не осилите. Так и Ярек считает… а тебе надо быть всегда лёгким в общении словно пёрышко…
- Этому надо верить или понимать?
Свершилось чудо. Лёд тронулся. Рэя Сильвия отменила своё табу, (141) наложенное на «её» узурпированных приятелей. Сегодня мы едем к давешним знакомым Рэи Сильвии, прибыли в дом не простой - «блатной», для тех, кто знает. К родственникам самого большого городского брата пожаловали.
Заходим не одни.
С собой Радугу прихватили.
Нас ждали. Хозяин - душка-тенор. Человек приятный во всех отношениях, медик. Упитанный милейший Камиль. Песни поет, что Лемешев (142) рулады выводит. Он детский медик, местных дородных дам пиявочками пользует.
Хозяйка четырех комнатной квартиры Рамида, родив троих детей, стати заимела дородные - немецкие. Занимаясь производством квартирных детей - красоту поизносила растерла,. Как говорят сами немцы, лошадь, но на двух ногах - значит, женщина. Ну, чего ещё прибавишь. Верно, ум имела породистый - бухгалтерский. Увлекалась поэзией менестрелей. (143) Имела книжку Луиша ди Камоенса.(144) Общалась до перестройки с авангардом богемной (145),молодёжи, тусовалась с мужем в местной «Зелёной лампе» .(146) О возвышенном спорили. Poems, стихи Robert Frost (147) декламировали по-англицки. Под трели вещей птицы Гамаюн (148) винцом баловалась. А как чувствовали приближение жеребца с крылами, к более крепким напиткам прикладывались в содружестве с Пегасом . (149)
Парнас .(150) Юность. Незадача.
Сейчас сестра чиновника - слуги народа!
Обмишурилась. Домовита.
А была вполне нормальный человек.
Я даже стих читал в её день рождения. Для неё старался.
Разрешите сказать мне три слова,
Те слова, что забыть мне нельзя.
Я скажу, повторяя их снова и снова:
Рамида! Рамида! Рамида!
Опосля на кухне, с «большим братом» били грецкие орехи сковородой. Выковыривая из скорлупы застрявшие крошки в такт рефрен повторяли хором:
- Рамида, Рамида, Рамида.
Его жена нас, вернее своего супруга, отыскала.
Беспокоилась!
Выяснив, что грецкие орехи, для мужчин дюже пользительны - заботу проявляла, сама за сковородку взялась. У неё это получалась ловчее. Она разбивала скорлупу не плюща сам орех. Скорлупу на две части разделяла. Целый орех доставала. Вынимала остатки скорлупы из извилин ядра - мужу подавала.
Заботливая! И с характером. Следила, чтобы он пил только коньяк звёздный.
«Не зря он «Брат большой», - заметил, - тылы у него крепкие».
Вышли, курили. Он от тянущих рук предлагавших ему импортные сигареты снисходительно отмахивался. Из кармана пачку папирос «Актаныш» (151) доставал.
Удивительное дело!? Удивлялись мы.
- В них достоинств много, - заявлял он, - с одной стороны, много не выкуришь, а с другой стороны - табак живой. Может и не лучшего качества, но без «консервантов» быстрого тления и ароматизаторов.
И снова мы рефрен сбацали уже хором большой компанией:
- Рамида, Рамида, Рамида.
Было дело.
В углу соседки. Их Рамида пригласила. Хохотушки, прыскающие в кулак, в тени стараются держаться. Издали наблюдают за происходящим. Наши друзья пригласили соседей из добрых побуждений. Этого делать не следовало. Вашу грязь они увидят. Но мы не лыком шиты. Все же Камиль и Рамида Мирские наши близкие приятели. Тест, показывающий эпителий (152) на руке, есть на ком показывать. Готовьте руки, соседки-хохотушки. Возможно, тем предостережём гостей от пересудов и насмешек над хозяевами через мгновение, когда Радуга будет везде находить пыль в хозяйской квартире. Заранее предупреждали - чужих не зовите на демонстрацию. Случилось как всегда. Не поверили.
- Они не чужие, - успокаивала Рамида, - все свои…
Мы старались беречь друзей. Не помогло.
- Ну и грязи у вас, - ехидничали «свои» - больше чем денег…
Мы с Рэей Сильвией успокаивали, обещали:
- Мы и к вам придём…
- Спасибо, - поспешно отмахивались от нас, как чёрт от ладана, - больно нам надо…
Чай, кофе, вино «свои» пить не остались. Пирог, над которым колдовал в тайне от всех Камиль, но суматошно доставала из духовки Рашида, пробовать для приличия не стали. Инкогнито, и растворились.
Супруга Дамира Фарида благоухает досадой. Преподаватель озабочена.
- Ну, скажите? Где, правда? Что же это такое вытворяют!? Сколько можно!? Мало того, что моду взяли зарплату задерживать, выдают её частями, в час по чайной ложке, наши денежки прокручивают, так ещё решили и наши часы сократить! Какой-то высшей национальной идеей апеллируют. Говорят, надо развивать языки. Так развивайте! Кто вам мешает. Но зачем русский язык и литературу сокращать! И так все с ошибками пишут, а читать вовсе разучились. Я сама национальный кадр, но что мне делать, если мою специальность русский язык сокращают. Я не против самобытности. У нас дома все по-татарски понимают, но разве так делают. Кадров нет. Учебников нет. Литературы нет. Пособий нет. Набрали, черт знает кого. Им льготы всякие устроили - половина класса. Мало того. Им ещё и приплачивают. За что спрашивается… без моих предметов ни в один вуз страны не поступишь. Или они думают всех в республике работой обеспечить. Так ведь нет! Наши часы передают им. Что нам делать?
- А почему бы тебе самой татарский не преподавать? - спрашиваю.
- Я бы тебе сказала… да ведь ты сам знаешь…сам в школе работал…
- Ещё как работал! Прямо горел! Дай ему кого-нибудь поучить. Такую деятельность развернул, нас всех воспитывал, - подсказывает Рэя Сильвия.
- Сам-то чего ушёл? - Фарида ехидничая спрашивает.
- Я определённость перспективы должен видеть. Всегда Сильвии говорил, что языкам учить своих детей необходимо. Мы как в школу пошли, так старшего сына записали в национальную татарскую группу.
- Ну и как?
- Нормально, - пожимаю плечами, - учат.
- Ты бы рассказал, как учат, - Рэя Сильвия вклинивается в дебаты образования, - я сейчас расскажу. В первом классе Старший Гай стал отличником. Я у него по-татарски спрашиваю. Он ничего не понимает. За что оценку поставили? У него выясняю. И знаете за что? Не догадаетесь? Сейчас скажу. Представляете у них, - она кивает на меня, - в их хвалёной школе есть завуч. Я её видела. Пожилой вроде человек, серьёзный. Она нашего сына татарскому языку учить должна. Так вот, на экзамене за первый класс она знаете, что требовала? Я как узнала, так и обомлела… честное слово… ни за что не угадаете… детям надо было сосчитать всего лишь до десяти…
- А во втором? - удивлённо спрашивает Фарида.
- Он сейчас в шестом. Знать, до полусотни сосчитать должен. Надо спросить.
- Как?! Ты не следишь за учёбой своего сына?
- Я не следопыт…
- Да ему как сказали, что он директором не станет, он и про школу забыл, - Рэя Сильвия поясняет, - пусть спасибо скажет, что Радуга подвернулась…
- А почему ты директором не стал в школе, - переспрашивала Фарида.
- К языкам я неспособный, да и масть не та…
- Уйду. Уйду, - словно фанатик твердит она, - вот год закончится и уйду. Больше сил нет терпеть такое. Дамир согласен, займёмся вместе с ним Радугой.
- Я правильно понял, - торопливо скороговоркой произносил Петруччио, деловую хватку демонстрировал, - мне можно приглашать на курсы Радуги?
- Да. Приглашать, пожалуйста, но рекомендовать надёжнее.
- А не один ли чёрт! Какая разница? Главное массовость. Правильно я понял?
- Знаешь, массовость хороша в рытье Беломорско-Балтийских каналов (153) когда техники нет ни шиша. Да подозреваю, без чёткой организации и там не обошлось. Рекомендуешь, значит, за них отвечаешь. Для этого статус нужен и авторитет в деле. Без личного опыта не получается.
- Мы с моей жёнушкой решили разделить функции. Она предлагает привлечь в помощницы Ольгу журналистку. Ты их знаешь, они у нас в подъезде квартиру снимают. Я и её Толика знаю. Давай к ним зайдём вместе…
Как не знать, кто в доме живёт. Я все же, какое не какое, а прежнее начальство со всеми атрибутами власти с ключами, старыми делами и печатью. Ее, правда, от греха подальше бухгалтеру вручил, чтобы не потерять ненароком. Конечно, не за всем уследить успевал. Но у нас граждане добропорядочные. Начальство недолюбливают, но доносят.
Музыканты в той квартире жили.
Границы открыли. Музыканты правдами и неправдами стремились в Европу на гастроли. Гастролерам платили копейки, но это не тормозило. Ехали мир посмотреть, прибарахлиться. Технику кой-какую приволочь. Её перепродать, на том наварить. И снова с администрацией вась-вась заводить. Не ровён час забудут с собой взять в заграницу.
Гастроли занесли хозяина квартиры в Югославию. А там подвернулся случай подхалтурить. После гастрольных вечерних выступлений в ресторан поиграть на ночь звали. Платили меньше чем своим. Двадцать баксов за ночь.
Пересилил себя цвет отечественной эстрады. Наступил на горло собственной гордости. Кто там увидит, а дома не узнают. Сели ублажать процесс пищеварения в ресторанчике. Двадцать баксов за ночь-то нелишни.
Наш виртуоз по нраву пришёлся. Его приметили. Понравился. Сманили. Он не долго размышлял. Дутый авторитет академического состава местной столичной провинции послал куда подальше и был таков.
Жена одна год с детьми тосковала, страшно ей было в заграницы на жительство отправляться. Но и она смирилась. Поехала.
Вернулась через неделю вся взъерошенная, очумелая, на нас непохожая. На вопрос: « Как там?», отвечала: «лучше и не спрашивайте»…
Семь дней ей потребовалось - оформить документы, забрать детей, сдать квартиру и …уже основательно отправиться на новое место жительства.
В их квартиру мы и заходили.
Её снимали - собака, журналистка, её муж. И была у них дочка.
Собаку знал. Во дворе вместе четвероногих выгуливали.
К журналистке за помощью обращался.
Подвела. Статью о нашей школьной деятельности так и не написала. Мы весь район на дыбы поставили тогда, выведя две с половиной тысячи учеников, не считая учителей и родителей, в воскресенье в парковую зону на берег реки Казанки. Шли широко, масштабно по проспекту, как положено с флагами - впереди и по флангам отсекали проезд транспорта. Замыкало шествие кухонная команда с огромными кастрюлями, флягами воды и столовой посудой.
Ломались лыжи. Сани трещали. Ссадины и синяки не в счёт. Обильно их мазали медики зелёнкой. Футбол на морозе в снегу. Шум. Гам. Кутерьма. Гвоздь программы - горячая каша на снегу.
Народ из соседних домов валил дивится.
Администрация, поднятая по тревоге, примчалась.
Гаишники и те тут как тут. Что случилось? Их милицейские чины осаживали - всё по заранее утверждённому плану.
Журналистов тогда ждали, я обещал. Она забыла…
Мужа её видел. Большой верзила. Стриженный. Деловой. Под блатных рядился. Увальнем качался. Здороваясь чужую руку сверху своей второй лапой накрывал. Пытался претворять в жизнь рекомендации по влиянию на чужие души. Скрытно демонстрировал тем самым знания управления собеседника. НЛП (154) только зарождалось, но в ходу был Карнеги. (155) От тряски рук во время запоя это спасало.
Дочь? Она мала. Во двор её не пускали.
С собакой здоровались.
Нас на кухню загнали. Дверь плотно прикрыли.
О старом не вспоминали, но помнили оба - я и журналистка. Никак не удавалось взгляд свой состыковать. Она его изобретательно всё время отводила. Прятала за хлопоты на кухне. Чайник ставила. В турку кофе сыпала. Сахар выставляла. Печенье выкладывала. Серьёзную занятость строила. Того и гляди, о поэзии заговорит.
- Уберите от меня псину подальше, - Петруччио в угол забился, я их на дух не переношу. Пожиратели мяса. Всё говорят, плохо живём. А собак развели. У, пожиратели мяса, - он грозил хозяйскому псу через стенку.
Собака скулила за стеной взаперти зала.
- Давно ли сам ротвейлера (156) породистого заводил!? - ухмылялась журналистка.
- Корите! Бейте меня за то, что и я вместе с вами на удочку попался. Заимел, но я сразу сообразил, это не для нас. Фу, мерзость какая, - кривит нос Петруччио.
-Ты это когда понял? Когда он твою жену по двору таскал? - она его подначивает.
- А хоть бы и так! Смейтесь, смейтесь. Вам бы такое. Представляешь, - обращается он ко мне, - я прихожу домой, жена в синяках. шуба изодрана. Мне ультиматум - либо пёс, либо я - говорят. Конечно, я выбираю себя.
- Да ты оказывается живодёр, а выпендривался. Помощнее и позлобнее пса подбирал. Говорили тебе, не бери годовалого. Купи щенка. Не послушал. - журналистка его донимает.
- Вот ещё. Они псиной пахнут. И… они в квартире на все углы ноги задирают. Нет! Нам такого счастья больше не надо. Слава богу, избавились…
Потрепались вначале для приличия о незначительном. Чай, кофе хлебнули. А потом
Мне рассказать надо многое.
Через полчаса остановился.
Меня слушали с неким недоверием. Так всегда бывает, если сразу в лоб и по лбу. Но переспят люди с мыслями, и отношение их измениться, если только не забудут. Но мы на что? Напомним.
Закопошится тогда возбуждённое сознание, выясняя зерно истины, очищая выгодное для жизни от плевел. И так шаг за шагом. Только шаг за шагом, скакать через ступеньки ну никак не получалось в нашей психике. А так, если не остановить шаги разума…
Разум совладает с новыми мыслями. Глядишь: и родятся знания. Затеплятся ростки его, считай, появится сила. А силе всегда применение требуется. Ею управляй. Знания - великая сила. Конечно, скажете вы: сила силе рознь. Наверное соглашусь с вами. Есть силы созидательные, а чаще они разрушительные.
Думаю, это оттого, что мы частенько пренебрегаем знаниями, и подчас делаем из них тайны для других. Таиться начинаем других, а боимся в конечной сути себя.
А когда страх и трепет наступают в наших сердцах и дрожь в чреслах, тогда силы, рожденные знаниями, управляют нами без нашего на то ведома.
В оборот берут, не спрашивая. Ты отмахнулся от знаний. Сделал вид, будто их и нет, уверил себя в их отсутствии. А они тут как тут.
Они существуют сами по себе. И чем больше от них отмахиваешься, тем сильнее они становятся и тебя преследуют.
Не попадай под каток этой силы. Сама по себе сила слепа, тупа как пробка стопудовая, накатит…
Мало не покажется!
Зачем отмахиваться от знаний. Посудите сами, лучше ими управлять, чем игрушкой стихии быть.
Сколько не крути, хотим мы того или не желаем, а знание - должны быть силой, которая полнит нашу грудь мужеством, вселяет отвагу, дает смысл жизни и силу правды.
Что значит свет без знаний спектра? Мираж над головой…
Наш мир без радуги - во тьме кромешная тоска.
Что Радуга для нас? Она знаменье Духа!
Мы вместе сила.
Машина во двор въезжала. Победно сигналила. В метре останавливалась. Игорь Тоска выходил. Чинно здоровались.
- Мы обречены на успех!
- Мокрая пыль не летает!
- Ты при параде, - замечал Петруччио, - на бал собрался!?
На него косились. Фунт презрения навешивали.
- У нас рабочая одежда такая. А тебе слабо? - ему бросали.
- Он тоже на курсы собрался, - защищал я Петруччио.
- Ну, ты даёшь, - Игорь удивлён, - сколько времени потерял! Я тебе, когда говорил, а ты не верил. А я в церковь ездил!
- Грехи замаливал, - ерепенился, подстраивался Петруччио.
- Ага! Накось выкуси, - выставив дулю, Игорь Тоска расстегнул куртку, рыщет в карманах, - не дождётесь!… Ага! Вот она! - он разворачивает лист гербовой бумаги, - Гляди сюда, Фома неверующий. Что здесь написано? Здесь говорится, что я в дар храму целую кучу рубликов пожертвовал. И печать местной епархии приложена, они деньги в дар приняли. А что? Мне не жалко, - победным лукавством смотрит на нас.
- Ты… теперь… меценат …(157)
Петруччио пожалеть стоило. Бедный. Несчастный. Челюсть он мог потерять, в ряды нулей уставившись.
- Какой такой ценат-менат, - отвечал ему Тоска снисходительно, - я от души рассудил, нелишне будет… такая фортуна привалила. Не то, что у некоторых, - он небрежно кивал на стоящего со мной соседа, - я и бумагу с них потребовал о спонсорской помощи. Она мне для налоговой пригодится. А вы как думали?
- А я и не знал, что ты верующий, - удивляюсь я такому поступку, - никак не ожидал такого коленкора...
- А чего о том шуметь? Зачем кричать? Станешь верующим. Такое дело. Одно слово Радуга - промысел неземной! Дело божье. Машина будущего в наших руках. Разве я нехристь какой? С нас не убудет, и душа в покое. Всё по-людски. Заметано. Чики-чики, без ботвы. И расписочка туточки.
- Послушайте! - Петруччио взволнован ошеломительной идеей, осенившей его. - Я знаю, что надо делать. Надо в церкви показать Радугу. Церквей много и мечетей пруд пруди, их как грибов после дождя…
- Синагогу не забудь, староверов… чушь несусветная, - Игорь Тоска сплёвывает демонстративно.
Слюна жирно летит, широко. Мы смотрим. Она протяжно хлюпает об асфальт, пенно расплывается.
- Нуль внимания, - довольный результатом продолжает Игорь Тоска, - и фунт презрения на вас. Не учи учёных. Проходили. Это только у турецко-подданных получается. Пробовали, - он вспоминает наскок на мечети Вольдемара с архитектором Равилом, - пшик получился. Говорят, нету у самих денег, а турки не дают. Пустая это затея.
- Я придумал, - охвачен Петруччио жаждой действия, - я тоже в церковь сегодня же непременно зайду… свечку поставлю… что там свечку… две. Как их ставить, чем зажигать? Сколько две тонкие свечи стоить будут? Нет! Лучше я толстую поставлю… одну…
- Не кощунствуй, Петруччио, - это святое…
Дату проскочили незаметно. (158) Немодно её отмечать в стране проигравшего социализма. Поражения не празднуют.
На другой день Борис ближе к ночи заглянул. Он из военной когорты. Отставник. Зашёл извиняясь. В дверь бочком протиснулся.
- Я сегодня без дела, - смущённо объясняет он, - не о Радуге говорить пришёл. Муторно на душе. Дай думаю, к вам загляну. Свет увидел. Поднялся. С праздником!… прошедшим, днём Советской Армии. Вот, - он нервно улыбается, достаёт из кармана пузырёк, мнётся, - давай раздавим, помянем…
- Армия разве покойник, - удивляюсь.
- Ещё как! Ты разве не заметил?
Мы к столу, он несколько виновато продолжает:
- Выпить и то не с кем. А всё почему? Ты посмотри, как всё перевернулось. Немодно, говорят, вспоминать о Советской армии. Пустомели с жёлтыми военными билетами сейчас в части. Модно им трепаться о заградительных отрядах. (159) Язык без костей. Без смущения болтают о том, как волчьи билеты получали. Лишь бы в армии не служить, - заводится он.
- Ты и впрямь воинственно настроен, - замечаю, что выпито им уже ни мало, - у тебя дома всё в порядке?
- Дома порядок. А вот здесь, - хлопает себя в грудь, - мерзко, паскудно! Вот ты скажи. Тебе не стыдно?
- За что?
Он будто не слышит.
- А мне стыдно! И на душе неспокойно! Страну профукали! Продали за понюшку табака. Отовсюду бежим. Вот и из Европы удрали. Зачем деды кровь проливали? Для чего? Я в том вину свою чувствую.
- Да в чём твоя вина? Брось. Разве ты в заградотрядах был или от службы отечеству увиливал? Все знают, что ты священный долг родине сполна отдал. С чего ты вдруг расстроился?
- Да, я не расстраиваюсь за тех, кто своих под прицелом держит. Чего мне о них печалиться. Они не армия. Они войска внутренние. Ты знаешь, для чего они созданы?
- Расскажи, - соглашаюсь с ним.
- Для внутреннего усмирения. А мы - армия! - он бьёт себя в грудь и кровью наливается его лицо, - мы для отражения внешней агрессии. Ты замечал, что те, кто служил во внутренних войсках, всегда стеснялись о своей службе говорить. Я знаю, ребята срочной службы на дембель парадку готовили, но пристёгивать знаки «ВВ» (160) стеснялись. У них одни погранцы как люди. А остальные… чего-то охраняли. Что стерегли? Кого? Своих в зонах. В охранные отряды сплошь чукмеков набирали. Подождите, помяните моё слово, вохровцы (161) ещё покажут вам кузькину мать.
Он нервно хватается за рюмку. Глаза залиты огнём. Желваки того и гляди скулы своротят.
- Я же в Афгане (162) был. Два срока. Больше не пускали.
- Ты не рассказывал.
- Тебе вот чего скажу. Не верь тем, кто про Афганистан заливает. Обычно чем дальше от передовой человек находился, тем он заливается словоблудием геройским охотней. И ему хочется в великом поучаствовать. Он, поди, туда попал как комсомолец, доброволец, интернационалист - етиху-мать. Тогда все в бой рвались, а вся правда, в том, что для сражений не надобно всех. Толк в толпе не велик, если все скопом в штыковую ринутся. Представь, до чего вначале доходило - штабами в штыковую бегали. Рукопашную удаль всем показать от мала до великого хотелось. Повара, медсанбат и писаря… да что там говорить, журналисты наперевес с камерой по валунам в наступление бросались. Помнишь, из Центрального телевидения один в лоб девять грамм схлопотал. А сколько вокруг него полегло? Камеру вытаскивали, его прикрывали. Земля им пухом. Для того, чтобы один сражался, необходимо обеспечение. И в обеспечение девять из десяти оказывались. Ну, давай за Афган!
Мы чокнулись. Стаканы опростали. Он не закусывал. Видать, наболело. Горело.
- А ты знаешь, - после непродолжительной паузы продолжает он, - что мы воевали в Афганистане лучше чем американцы во Вьетнаме. (163) А были там столько же времени, как и янки - десять лет…
При этих словах он будто преображается. Гордостью светятся его глаза. Но тухнут так же разом.
- …по зелёнке ужами ползали. По горам архарами скакали. А потери в четыре раза меньше! Почему о том молчат? - чернеет взгляд, - зачем всё только хают, - темнеет радость воинства, - да и то, к слову сказать, за первые два года, что были там, мы потеряли половину всех погибших в горной той войне. Покуда выучились воевать. Воин в своём деле тренироваться должен. Не парадами заниматься, не блеск на сапогах наводить, не аксельбанты навешивать… солдат должен учиться убивать врага грамотно.
Остервенело молчал. Внутреннее волнение расплёскивал. На руках вены вздувались. Слышна сердца боль.
Такое доводилось слышать не впервой. Делились опытом боевые лётчики. Вспоминали ветераны о другой чужой войне. Вспоминали, открыто о древней войне. О других «не наших» войнах вспоминать не принято. Вспоминали, легко давнее. Потому вспоминали легко, будто и не было древнего прошлого. Когда это ещё случилось? Когда они помогали корейцам параллель определять . (164)
Наших сначала жгли. МиГи (165) валили при заходе на посадку. Наши экипажи, прибыв с дружественной помощью, сажали самолёты по науке, как того требовала инструкция. По академической схеме на посадку заходили, как на параде. Американцы на Сейбрах (166) «пятнадцатые» (167) в землю, как гвозди, вколачивали. Горящие свечи горели памятью немощи. Отмечали долгой чадящей копотью неумелость. Немощь перебарывали кровью. От беспомощности приходили сначала к ненависти - это стиснутые зубы и глаза щёлочками и холодный колотун. Ненависть загоняемого, как зверь, одинокого человека. Но человек обречён на общество людей. Не мог он долго быть в состоянии зверя. Разум ему этого не позволял. Учиться надо ратному делу. И от осознания этой простои и сермяжной истины пробуждалась ярость. Видя безнаказанность от сыплющихся на тростниковые хижины бомб закалялась ярость, приноравливалась.
На войне заново жить начинали, буди-то и не жили до того. Науку выживания осваивать, прежде всего, приходилось. Поверх кустов и кочек к аэродрому подлетали. Забудь о красоте посадки на войне. Колёса не раскручивай, плюхайся, лишь бы сесть, и скорее в сторону. Всё одно: каждое колесо меняют через двадцать пять посадок.
Научившись выживать - к победе устремились. В боях, неся потери, опыту набирались. Не о перегрузках допустимых думали, не о правильных траекториях при выполнении фигур пилотажа. Для этого Кубинка (168) есть, там фраера для увеселения публики польку-бабочку в небе выводят. Для парадов порханье бабочки, конечно, сподручней. Не каждый лётчик такое сможет выполнить. Как в балете - призвание для порхания иметь надо.
К воздушному бою подобные пируэты не имеют ни малейшего отношения. Это на параде «бочка» лучше смотрится. В бою и «кадушкой» не брезговали, если она позволяла в манёвре выиграть. Врага с хвоста своего сбросить и ему самому из всех пушек врезать.
Когда наши оставшиеся в живых лётчики выучились кровавой науке, счёт битых «Сейбров» сравняли с потерянными МИГами - враг замирялся. И так было всегда, если не появлялась новая техника, но за этим страна следила: - ноздря в ноздрю - старалась не отстать. Сначала нас лупили почём зря. Мы потом навёрстывали. Во Вьетнаме тоже самое. В Афгане вражеской авиации не было, не было надобности в истребителях…
Неожиданно он рубанул рукой воздух. Вздрогнул я. Отвлёкся. Потерял суть разговора. Он не заметил.
- …Наша беда в том, что мы все заврались. Надо честно сказать, то, что сейчас творится, могло бы происходить намного раньше. Мы тогда в Афгане развал страны сдерживали. Войдя тогда, мы должны были победить любым путём, любыми средствами. Нам от проблемы через океан не удрать. Война, проигранная в скалах, с тех горных круч победной для врага селью на нас обрушится. И воевать придётся нам в своей стране…
Мы снова наливали и выпивали, по традиции стоя, не чокаясь. Теперь и я не закусывал. Молчали каждый о своём.
Баура вспоминал.
На последнем курсе из Казанского авиационного института он решил перевестись в Москву. Договорился о переводе с потерей курса из КАИ в МАИ . (169) Выписываться отправился в отдел паспортный. Его послали с воинского учёта сниматься. Весенний призыв на службу в Советскую армию закончился. Он специально рассчитал, дождался конца лета, только тогда перевод затеял.
Вышла заминка.
- Нам, такие как раз позарез нужны. Считай, тебе повезло. Служить меньше других будешь месяца на два - три. Ты, - говорят, - парень не шути. Хлопец ты взрослый. Двадцать пять лет, не пацан, понимать должен. Вот тебе проездные билеты на поезд, суточные, и езжай самостоятельно в часть, Родине послужи.
Он поехал в армию. Часть, куда его направили, располагалась в Средней Азии. Его бригада, одной из первых, интернациональный долг выполнять бросилась. Все сплошь добровольцы. Он рассказывал, насильно в боевые части попросту не брали. Отказчиков - как прокажённых - сторонились. Как такому в бою доверишься?! Таких оказывалось единицы. Смеялись над ними. Издевались, глумились, но в Афган не брали. В бою они опасней противника. От своих трусоватых что ожидать? С одной стороны он свой, а с другой стороны неизвестно какую подлянку от него в бою ожидать.
В горах курить кальян (170) научились мигом.
Тяга к экзотике? Не совсем.
Придя в чужую хату - веди себя по правилам дома.
Был ты советский солдат дома, а прибыл с интернациональной помощью и выжить хочешь - становись «шурави». У хозяев, «душманов», «духов», (171) перенимай науку. Становись как они, только тогда кровь свою и чужую осилишь.
Приглядывали друг за другом. Не ровён час - беды не оберёшься. Оружие под рукой. Патроны и гранаты под кроватями полными ящиками сложены, днём ли, ночью ли, чтоб всегда под рукой.
Проговаривался, что много наших сами себя подрывали и стреляли. По неосторожности, а бывало по разгильдяйству. Случалось, молодые по злобе гранаты боевыё, выдернув чеку, метали в палатки вредных сержантов в отчаянии. А в пьяном угаре и того более.
И совсем у него речь перехватывало, когда рассказывал о садистах. С его слов оказалось, что они и у нас водились. Они, упиваясь бравадой жестокости вновь прибывшим салагам демонстрировали как пленные человеческие черепа афганцев от пули выпущенной из «калаша» (172) раскалываются.
Он часто повторял, что война там совсем не та, что мы думали о ней прежде. Она не похожа на Великую Отечественную (173) Не рыли сплошных окопов.
Технологичные бои вели. С больших расстояний армада техники по противнику работала. С глазу на глаз с противником встречались редко, больше в рассказах, да и то через десятых пересказчиках. Всё больше духов обстреливали издалека и палили по площадям, залпами квадраты накрывали, ракетами утюжили.
Взрывались на горных дорогах. И на «бээмпэшках» и «бэтээрах» (174) ездили в самоволку в ближайший духан (175) за халвой и не только. Из-за бугра, войной опалённые, возвращались с техникой импортной, шмотками яркими.
- А ты что думаешь? - он меня спрашивал, - разве мы одни так. Вся страна знала, едут в Афган наши колонны Камазов с грузами, «помощь угнетённым» днём и ночью везут. Их мы сопровождали туда. Охраняли и обратно. Они туда гружёные и назад под завязку затаренные. Подумай на досуге, почему нас из ОПЕК (176) выперли…
Он потом после службы в Москву ехать передумал. В Казахстан улетел домой. Родители посоветовали. Национальный кадр пошёл в гору. Он, этот кадр, всегда не в обиде был, сказали ему, но теперь вроде как карт-бланш выдали...
- А хочешь, я тебе тайну сокровенную выдам, раскрою, - не унимался мой гость Борис.
- Тебе это надо? - останавливал его, - давай лучше я тебе расскажу…
Гвардейцы, с интересом слушавшие военные истории, давно уснули. А мы с Борисом заводились, не на шутку разошлись. Хотелось продолжения импровизированного банкета. Нас объединяла Радуга, былые воспоминания и сизый дым над головой… над мужчиной, говорили раньше, всегда должен виться дым - либо пороха, либо табака. Оставив нас одних, нам разрешили покурить на кухне. Клубы табачного дыма мы собирали Радугой. Техника XXI века и с такой задачей справлялась отменно.
- Нет, дай я тебе скажу, послушай.
- А-а, вали, - соглашался я.
- Меня гложет мысль о том, что мы просрали своё Отечество. Наши прадеды создавали… наши отцы его оборонили. А мы? Знаешь, почему мы в Афгане победить не могли?
Он смотрит на меня, выжидает. Да я мало чего соображу. Притих, чувствуя величие встречи с гигантской тайной, готовой на меня обрушится.
Не дождался ответа он. Сам выложил.
- Ответ прост. Потому, что они прозвали нас «шурави», а мы так и не поняли, в чём тут закавыка. Мы к ним всё с идеями, а они воевали не против Советов. Им наши идеи - по барабану. Они воевали против чужого народа. Мы, наивные, привыкли у себя считать, что мы все - просто люди. Мы с тобой и не задумывались о том, что кто-то может думать иначе. Хотя любого из СССР за границей звали «русский» не зависимо от наших национальностей. Нам-то интернационалистам нации казались пережитком тёмного прошлого. Вспомни, нам с раннего детства прививали космополитизм. Мы все - как един народ! - он ухмыляется зло, продолжает брезгливо, - с одинаковой культурой. Нас афганцы и прозвали всех без разбора - «шурави». Не принимали они нашу культуру. А ты знаешь, и мы подсознанием чувствовали врага правильно, поэтому и звали врага не «афганец», не «басмач» (177) какой-то. Мы его звали - «дух». (178) Кстати, ты замечал против кого страна воевала в Отечественную? Народ поднялся против «фрицев». Фриц был врагом. Когда это поняли, тогда от врага бегать перестали. Когда «Уничтожь немца» (179) прочли… вот только тогда выстоять и смогли. Когда выбросили всю муть о солидарности трудящихся, только тогда и выстояли и победили.
- Я тогда не жил, - робко заверил его…
Он не обращал внимания. Из него рвалось. Он не сдерживал себя. Наболело. Расслабился. Прорвало. Говорил, как рубил. Спешил. Боялся - не успеть выплеснуть то, что бередило душу. Страшное говорил, но, решив сказать, старался успеть. Кто его знает, когда случай представится в следующий раз.
И я силился, слушал. Кивал головой часто. Ведь должен быть тот, кто его выслушает. Он ко мне пришёл…
- … если бы это наверху понимали, когда нас в Афган бросили. А сейчас? Что творится? Совсем охренели. Слыхал, что в Чечне удумали? Менты, гэбэшники, срань Господня разбежались, всё проворонили. Армию, которая врага за границей крушить должна, на своих же и набросили. Благородную кость в труху превратили. Ты смотри, кто командует?! Сплошь модельеры субтильные (180)… суфражисты, (181) етиху мать…
- Как модельеры, - не расчухал я.
Осовев, совсем мало чего понимал в делах столь деликатных и тонких, в которых понятие требовалось, не замутнённое змиями зелёными.
- …ты глянь, какие они формы себе нашили. Фуражки… тульи до небес. Такие паруса на головы себе взгромоздили. Их только в кабинетах носить, возможно, и то если наглухо закупорить форточки. Кондиционер не включи - сдует. Занимаются, черте чем! Ширина лампас для них залог победы…
-… ты знаешь? - он смотрел жалостливо, мне неудобно стало, взгляд отвёл, - чем мне евреи нравятся?
И не дожидаясь ответа, выплёскивал душу:
- Они, создав государство, среди врагов ханжеством не занимаются. Военный лагерь значит повинность для всех. Три года мужик, два года баба - отдай отечеству и будь готов всегда, иначе грош тебе цена.
- Я слышал полгода…
- Полгода для переселенцев отслуживших армию по месту рождения. Они воюют, другим поучиться бы следовало.
- Со мной на курсе учился Шурка Шапиро. Но он поступал по-своему. Мы тогда время гнали, сразу после школы осаждать лётные школы мчались. А он и не думал. Прямиком на завод. И только через год, заручившись характеристиками в училище поступать приехал. На него поначалу дивились. В самом деле шутка ли - единственный представитель. Честно говоря лётчика-истребителя больше ни разу такого не встречал. Летал как все, и бузутёр порядком - среди нас других не было. И не фуфло и не жмот. Тихонь в истребители не принимали…
- А мне сыну стыдно в глаза смотреть, - благостные воспоминания мои перебивал Борис, - вот он подрастёт. Что я ему оставлю?! Страну, которой нет. Вдруг он спросит, а ты как? Что делал? Что я ему отвечать должен? Ты мне скажи? Что я ему в оправдание своё скажу? Скажу, что перестраивался как все. А государство как-то развалилось само собой. Мы, отставники, Родине оказались не нужны…
- Ну, так что ты предлагаешь? Лопату брать, яму копать? А страна?.. вот есть ты, есть я… у тебя дома жена, дети, у меня тоже, и у всех наших много… это и есть страна.
- Да. Хорошо, что есть Радуга. Выходит, она спаситель. Кто бы мне, кадровому офицеру, раньше сказал, что Америка мне поможет…
- Не она спаситель. Мы сами себя спасать должны. На бога надейся, а сам не греши. Верно, время другое пришло. Радуга нам сейчас подмога. Выучиться у них, ещё не то покажем…
Он кому-то грозно помахал рукой.
- Вам хорошо. Вы молодые, а нам, что осталось - он плеснул остатки водки в бокалы, - вздрогнули.
Ударил в мой поднятый бокал и махом проглотил налитое. Набрал воздуху, поднял руку, призывая к вниманию, и запел торжественно:
«Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам,
Их сёла и нивы за буйный набег
Обрёк он мечам и пожарам!
Так громче музыка. Играй победу!
Мы победили и враг бежит. Бежит. Бежит.
Так за царя, за Родину, за веру
Мы грянем громкое - ура. Ура. Ура…» (182)
Кошмар ночи предстал предо мной в обличии оттиска руки Петра Великого . (183) Такие раритеты раньше хранили во всех музеях наших бывших, необъятных мерях и весях. Даже на Дальнем Востоке такой видеть доводилось.
Громадный оттиск лапищи водил, кружил, грозил, к ответу взывал. Яростно истошно выл - «Горе мне, горе! Пепел на память мою и деяния. Всё что ни создал, о чём не радел, вы, потомки, по ветру пустили. Всё, что учреждал в поте лица своего и крови, - разбазарили. Позор на мои чаяния. Анафема делам моим. Ничего не оставили. Всё под корень вырубили. Чертополохом поросло то, чем Россия из века создавалась. Неужто вы изверги или дети скудоумные? Что удумали? Свои корни извести решили. Какой бес вас попутал? Как уразумели вы, потомки нерадивые, в самом деле, до армии со своёй конверсией добраться. Разве о том мечтали ваши деды и прадеды? Вы хуже холопов поступили, словно смерды-разрушители, всё прахом по ветру пустили. В сорок втором опомнились, как немчура в зад вас клюнула. Погоны вернули с аксельбантами. А как победили, снова блажь в головах ваших завелась. Видно, вам наука не в разум. Без крепкой армии нет нашего Отечества, а есть племена в дикости обитающие, от цивилизации, словно от чумы шарахающиеся. Опомнитесь! Окаянные! Вот ужо я вас…»
Шутка ли, такое среди ночи во сне мерещится. Оттиск ладони аршинный грозил прихлопнуть. Слепок руки не чей-нибудь - самого Петра I. Нрав известно у него крут.
Он сам не чурался топорищем потешится.
Надо корабли тесать. Их работал.
А если надо взмахнуть, остро заточенное полотно и в плаху всадить? Препятствие на пути лезвия - стрелецкая шея - не помеха. И тем не гнушался. Белые шеи самолично рушил. (184)
Кровинушку - сына - за измену своему делу на скорый суд отправил. (185) Не сам судил. Другим доверил.
Ну, и дела. Глаза открыл. Темень. В потолок на ощупь взгляд уставил.
- А и впрямь, что получается? Последнее из дел Петра исчезает. Мне о том, как не знать. Дипломную работу о его реформах писал. Накропав труд, не верилось. Двум вещам удивлялся.
Первое тому, как удалось руководителю диплома меня за три последних месяца, четыре раза заставить переписать историографию. Спасибо за науку. Благодаря преподавательской настойчивости многое осознал в исторической науке.
Второе поразило не менее!? Не то удивило, что все реформы Великого преобразователя оказались продолжением предыдущих царств.
Разве что бороды брил - в этом он первый. Да и то, к слову сказать, по причине личной - у самого густая, окладистая не росла. Наследственность подкачала. В России много народов из веку жило. В цари абы кого не выбирали. Они, как и все, красивых баб любили. Лучшими представительницами слабого пола не гнушались. Роднились и с Европой, и степью не брезговали. Родством с многочисленными ханами гордились.
Жуть выводов заключалась в том, что от «преобразований» ничего не осталось спустя два века. Как патриархию (186) в отечестве большевики возродили, одна армия по подобию петровских полков и осталась. Её тоже вначале распускать замышляли, да нужда заставила. Милиция (187) с агрессорами не справлялась.
Признаться, не таких выводов ожидал. Ошеломили они меня, обескуражили. Вот и Пётр весь, думалось. Где миф, а где реальность? Выходит армию - сейчас ухайдакаем. Тут Петру и амба, только фантомное воспоминание в истории и останется.
По-холуйски призраку в отместку пилюлю умастили. Видать, не одному мне он во сне виделся. Имя граду очередной раз переиначили . (188)
Надолго ли? Будет ли толк? Сколько раз меняли! Всё неймётся! Он во сне нас холуями и смердами, поди, не просто так мордатил. Ну, как, в самом деле, если мы опять отчебучим нечто, от чего сраму вовек не оберёшься. Вовеки веков от глупости и скудоумия не отмоешься.
На потребу всему миру паясничаем, себя не уважаем.
Кто с такими сдружится?..
Кто всерьёз воспримет?..
Где вы гой еси добры молодцы? Где вы красны девицы?
И опять Морфей (189) накатывал. Во сне - сухорукий, рябой, трубкой ус поглаживал. Руку за обшлаг френча закладывал. Смотрел пронзительно. Говорил, как доклад картавил:
- «Товарищи! Период мирного строительства закончился. Враг захватил большую часть Украины, Белоруссию, Молдавию, Литву, Латвию, Эстонию, ряд других областей, забрался в Донбасс, навис чёрной тучей над Ленинградом, угрожает нашей славной столице Москве. Орды убивают и насилуют мирных жителей нашей страны, не щадя женщин, детей, стариков. Они говорят: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание - убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик - убивай, этим ты спасёшь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки» Можно ли считать гитлеровцев нацистами? Нет, нельзя. Можно ли считать социалистами? Нет, нельзя. Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они её получат».
Прерывал я бурные, продолжительные аплодисменты, грозящие перерасти в нескончаемые овации.
- Мил человек, - просил оратора, - разъясни ты мне, чего сказать хотел? Понял я, что враг на пороге. Лютый вражина в дверь вламывается. Но кто он, так и не уразумел. Говоришь гладко, да понять, кого имеешь в виду - немыслимо. Совсем в терминах запутал. «Социалистов» помянул, «националистов» вспомнил, кого «гитлеровцами» назвал. Да сам их и похерил. Кто они? Позиционируй, (190) геноцвале, (191) понятия, пожалуйста. На кого ополчиться нам в первую очередь. Всех сразу не осилим, только раскидаемся в растерянности…
- Отныне наша задача, …будет состоять в том, чтобы истребить всех НЕМЦЕВ до единого…
Последние его слова тонули в аплодисментах, сказал то, чего все ждали, разъяснил главный благодетель. Возгласы: «Правильно!», крики «Ура!»
- …Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам!
«Бурные аплодисменты». (192)
- Вот спасибо, вразумил, - сон в ноги бухался, - вот теперь победим. Когда нам всё понятно и доступно разъяснили отчего не победить коли припрет и встанет невмоготу. Знамо дело бей супостата, а не размышляй: «who is who». Конкретно ясно, раз роду человеческого, значит можно с ним и совладать. Отдельное спасибо императору Франции за науку. Заморочка с Бонапартом в 1812 (193) году нам выходит пошла на пользу. Иосиф то нам сейчас враз всё уяснил, не стал морочить голову всевозможными «ярлыками». Не как в 1812 году.
Наполеона с амвона в 1812 году поспешили благодетели синода объявить «предтечей антихриста». Только со временем заметили, какого ляпу дали. «Получилось нечто неладное, несуразное и даже определённо вредное». (194) Мгновенно невозможно победить антихриста в православной стране. Так в святых древних книгах прописано. Царствие его на тысячелетие. Целых десять веков тяжкой каждодневной борьбы. И хотя потом ему самому несладко придётся, да что с того толку. Кто такого срока из живущих сегодня дождётся…
Пришлось правительству переубеждать крестьян в том, что никакой он не «антихрист», а просто враг из костей и плоти. Вражина рода Российского, простой француз, захвативший Московский кремль. И хотя Наполеон вёл в поход на Россию рать всей Европы, все народы и племена с ним на Москву двинули. Народ поднимал на вилы, освобождая свою страну исключительно француза. Бил россиянин всех, но воевал против супостатов - шаромыжников. (195) За Березину выгнал, пыл поубавил.
Но и позже, спустя четверть века, у бывалого седого ветерана дяди инвалида (196) спрашивали: «ведь не даром Москва, спалённая пожаром, французу отдана?» (197)
- Осторожнее с тем, - говорили мне, - не перебарщивай. Крайнее ожесточение хорошо в правом деле или по нужде великой. Побеждая, будь осторожен с ненавистью, вызванной первоначальным ожесточением. Бойся лик человеческий в победе потерять.
Передо мной стоят люди в лётных комбинезонах. Мужественное племя. Вот только выглядели так члены экипажа, будто их трахнули по головам: первый пилот полковник Тиббетс, второй пилот капитан Льюис, специалист по вооружению капитан Парсонс, бортовой стрелок Боб Кэрн. (198)
Они в полнейшем смятении. И лица их выражают испуг. В глазах застыл ужас от увиденного над Хиросимой. Они познали самое худшее, на что способен человек в слепой ярости. Шутка ли - исчез целый город. Они ждали страшного, но то, что довелось им сотворить, превосходило размеры беды, нависшей над родом людским.
Осознав себя «чудовищными воинами двадцать пятого века», (199) они на все времена запечатлели из «Энолы Гей» видение лика мадонны, которой они принесли смерть. «Она не могла произнести ни слова, её рот был сожжён, её тело разорвано... а её живой, но ещё не родившийся ребёнок лежал рядом с ней на земле, в крови и пыли». (200)
- Владей собой в победе, - говорили они мне, - умей остановить свою ненависть в неправде. Направь силу всей страсти на созидание. Экспансию преврати в развитие. Знай и помни всё, как бы прошлое не было страшно, отвратительно и ужасно. Для победы в деле надобно знать не только хорошее. Но сотвори лучше нас. Стань будущим. Отправляйся в поход без промедления. Ты обязан идти дальше. Бойся копий. Тираж - это всегда прошлое. Знай дела минувшего, чтобы не повторять ошибок свершённых однажды нами.
«Кукл-дую-ду» алектор (201) распевал.
Почему греческие алекторы кричат по-английски?
Содрогался я от видений, дум и мыслей. Слилось всё в едином шаре огненном. Бурлил и менялся цвет котла истории - оранжевый - серый - голубой - катарсис (202) прошлого. Набатом говорил:
- Не для того я здесь, чтобы пугать тебя. Отправляя тебя в будущее, знать ты должен, - завтра предначертано. Оно предрешено вчерашним. Грядущее не изменишь, но, зная прошлое, легче переносить невзгоды будущего. Страх перед судьбой - пустое. Она всё равно наступит. Ужас перед знанием прошлого - ваше проклятье. Избавьтесь от рабства. Победи страх прошлого, смирись с тем, что было. И смело ступай. Зная предыдущее, твори созидание …
«Ку-ка-ре-ку» - пуще прежнего надрывался петел.
Откуда в городе древнерусские петухи?
- Просыпайся. Тебя ждут…
«Легко мы отделались», - размышлял в аэропорту.
Провожали с Рэей Сильвией комиссара головной отечественной конторы Радуги. На эмиссара Business-woman не обижались. Понимали, она выполняет данные ей поручения.
Вот зуб на Ярека зудеть начинал.
Гадко думать так.
Себя останавливал. Мысли гнал. Из себя выдавливал.
Быть такого не может… но если раскинуть!?
Остановись - старался, себе приказывал.
Дай опомниться! Чувствам устояться!
Вон предчувствия гони!
Да разве я против?
Но так он меня поддел.
Ночной сон вспомнил. Лучше сейчас всё выложить, чем сгнить в ненависти и злопамятстве завтра. Вслед и скажу.
Будь, что будет!
Ну, что Ярек!
Только держись. Раз жребий тобой брошен. Богов в свидетели и мир Радуги в свидетели призываю. Все видели, не мы первыми начали. Не мы на твоё покусились под сурдинку. Не мы заговоры плели под шумок. Не мы тобой пренебрегли. Ты первый замыслил против нас козни.
Память у тебя коротка: «Кто к нам с мечём придёт, тот от меча и погибнет!»
Помогайте прародители! Взываю к вам пращуры: всем кто ни есть. К благородной ярости вашей взываю к отмщению.
Наше с Рэёй Сильвией право свободы и независимости отстаиваю и будущее ваших потомков и своих сыновей.
Александр Сергеевич не молчи начинай!
«Не то беда, что ты поляк:
Костюшко лях, Мицкевич лях! (203)
Пожалуй, будь себе татарин, -
И тут не вижу и я стыда;
Будь жид (204)- и это не беда;
Беда, что ты…» (205) силён раздором…
Сейчас я тебе, Ярек, всё про всё припомню, начиная с древности. Держи ответ за всё «ляхово» племя. И с глаз долой шляхетство со своими вечными раздорами, постоянными заговорами; кознями и склоками в республиканском сейме. (206) Это ещё не всё, - с Лжедмитриями I (первым) (207) и II (вторым).(208) И это ещё не всё - с Мариной Мнишек (209); с польским королевичем Владиславом, царём Московским. (210) Погоди, дай передохну. Одних высочайших сиятельств перечислишь без роздыха в речи, устанешь. Кого только нет? И все будто: Кразы, Мазы, Газы, Белазы, Камазы, Вазы, (211) Ижи, Уазы (212) - такое накрутили, вовек не разберешь.
У самих бардак форменный. Сами посудите, кто страной управляет - сын шведского короля!?(213) При этом страна, курам на смех, - республика?! И это ещё не всё! Им всё мало. Не успели чужаку присягнуть, сами-то среди себя старшего никак не выберут. Снова зуд у них. Они его нам сбагрить удумали.
Мы в то время сами хороши. Смуту у себя затеяли.(214) Будто белены объелись. Охренели. Совсем разум потеряли. Польскому королю в ножки бухнулись.
Ай, молодца! Польский сейм! На вазах сидит - Вазами и погоняет. Хорошо, некоторые среди нас вовремя спохватились. Опомнились. Очухались. Ужаснулись содеянному. Еле дело выправили.
А насколько дело плохо?
И не спрашивайте. Будто сами не знаете. Жестокость, не меряно проявленная, напоследок о том говорит. Видно, совсем дело - дрянь было. Просто так своих на колья да на плаху посылают редко. А тут - всех, чтоб выкосить до единого. И чтоб следов не осталось.
Но и не только. Не просто так над мальцом изгалялись. «Ворёнком» (215) прозвали, кого тем обманешь. Было чего бояться. Пятилетних воришек даже в самое жесточайшее время не карали смертию. Ребёнка, неразумное дитятко, публично для всеобщего обозрения вывесили в воротах Кремля. Чтобы охрана глаз с него не спускала. Даже по смерти денно и нощно стерегли.
Смотрите все - не только на Красной площади, но и в Европе. Не шелудивого щенка лютой казни предали.
Наследник прежних царей в петле болтается. Нет теперь потомков у Речи Посполитой в Мнишковом колене на престол Московский.
Маринку не тронули. Душу богу вскорости отдала в неволе.
Сей пример - для Вазов предостережение: достать не можем, но коли сунетесь…
Упокой душу Ванечки невинную, безвинно убиенную. Такого наворотили. И сегодня стыдимся признаться. Весь мир дивится. Всем известно - была Польша до Тихого океана. В мировых историях про то зафиксировано. Не отвертишься. Мы одни огрызаемся - скоро как 400 лет. Так запутали всех отрицанием, что и сами не разберёмся.
Неспроста, спустя век шведский король Карл XII (216) на ПетраI наехал. Cвоё вернуть пытался. Опять-де откуда шёл? Из Польши. Куда? В Москву, вестимо.
Петр тоже не прост. Он тут как тут. На подходах к Речи Посполитой шведское войско поджидает. Где его ещё ждать.
От такой географии голова кругом идёт. Недоросли (217) её понимать и через сто и через двести лет отказываются. Пусть извозчик в ней разбирается. Куда уж нам, через четыре века.
А чего бы проще. Взять да и разрубить гордиев узел! (218) Мол, так и так! Было царство Ивана Грозного. Его потомки перестроиться решили. Перестраиваясь, и не заметили, как государством польским стали. Ну, а потом новая история началась. Победив поляков, заодно и шведов, государство основали заново. Россией назвали.
Ямщик, не гони лошадей!
Ну, да! Согласен. Ишь, как на Ярека распалился. Вовсе не хотел вас, поляки, обидеть. Вы в том настойчивость проявляли. Своё отстаивали. И шведы своё требовали. И Литва. Но и мы своё отстаивали.
И мы победили!
Жестокость и «смута», да гражданские войны - всегда густо кровью замараны. Нам невдомёк, это драка меж братьев.
Восточная Европа того времени, будто девка созревшая. Да москали проворней оказались. Выходит, нас девки больше любили. Нашу породу застолбили. Новую государственность плодили. Как не крути, мы созидатели. Их проигравшие не любят. Все силы на ненависть изводят, желчью кипят, поэтому и проигрывают.
Мир един. Мы разве хуже других. У вас «столетняя война» (218а) - борьба родичей за наследство между собой. И у нас такая же поруха.
Однако вы, братаны поляки, народ вообще неугомонный. Есть что-то в вас такое, что вашей пословицей и выражено: «Польша сильна раздором»…
То с княжной Таракановой (219) подлянку подкинете.
То с Наполеоном шуры-муры заводите. Ему любовницу (220), а России потенциальную претендентку на престол.
А этот… постамент железный - Феликс Эдмундович. (221)
И это ещё не всё! Тут и игрок-партиец шахматный?
Как его? У него имя на сбитень смахивает…
А теперь и ты, Ярек! От тебя, ну, никак не ожидал.
Окстись. Нет на тебя ляху иль ля илаху…
- Хватит. Смотри.
Самолёт бежит по дальней полосе. Взлетает.
- Мантру обречённости - тысячу раз повтори. Что молчишь? Не бубни. Говори!
- Мы обречены на успех! - повторяю вслед самолёту.
- Так бы сразу. А то не видно ни зги.
- Всё вам: зги - ни зги. Отстаньте от меня. Дайте нам с Яреком разобраться до конца, а потом и с вами тоже. Ведь, правда, о той гражданской войне в Восточной Европе не полная. В ней даже сам Пушкин ошибся. Он видел только «…спор славян между собой», (222) он аристократ - дворян лишь замечал. А были и другие в отеческом краю.
- А что другие?
- Ореол мифической Мещеры (223), невнятность - княжества Касима (224)!? Тайна растает коль скоро глянем в карты мы. Пол княжества Москвы и есть мещера - от Волги до Москвы. На картах того времени много княжеств. Территория же называлась…
- Ну-ну, чего ещё расскажешь?
- А то и расскажу. Чего притихли? Сейчас приглажу. Вы готовы? Держитесь крепче! Звалась она - Тартария .(225) Тогда все кто здесь жил - Тартарией звались.
Уф-ф. Вот и сказал. Слышали? Тяжело далось прошлое. Но ничего. Дайте срок. Науку побеждать осилим.
Чего нос воротите. И вам страшно?
Да, не бойтесь. Наше прошлое не ад. И мы другие. Мы всего лишь те, кто стоим по ту сторону древнего плоского мира. Нам земля досталась такая. Но сейчас то… выяснилось - мир не плоский!
И наша с вами планета кругла почти как бильярдный шар. Как Солнце. Глянь на Луну. Она к нам обращена всегда одной стороной. Бедняжка. Она нам кажется диском ограниченным безбрежным космосом. Но мы то с вами знаем. За видимым диском Лена не кончается. И невидимая часть шара всё та же Луна.
Воздадим должное ночному спутнику Земли. Верному стражу. Затылок видим мы. Истинное лицо секьюрити обращено не на хозяина. Её истинное лицо на недоступной для нашего взора стороне.
Примерно так и мы. Мы страсть и нежность, живущая по ту сторону добра и зла судилищ старого мира. По слогам повторю:
ТАР-ТА-РИ-Я!
Отдельно по буквам - пожалуйте! Наше прошлое называлось:
- Т-А-Р-Т-А-Р-И-Я!
А теперь построим бедующее. Слышишь Ярек.
Я всё сказал. Раз. Два. Три. Четыре. Пять!
Кто не спрятался? - я не виноват!
Отношения с Рэей Сильвией напряжены. Однако отбились от планов родившихся наверху.
Ведомство главного дистрибьютора возжелало воспользоваться нашей деятельностью. Оно собралось зарегистрировать в нашем регионе филиал. Раньше бы этому возрадовался, а сегодня - увы. Вы господа опоздали. Раньше надо было суетиться. Сейчас мы и сами с усами. Вам надо было открывать филиал сразу.
Да, вы забоялись. Рискнуть не решились, а мы рискнули.
Теперь на готовое заритесь!? Накось, утрись и выкуси.
Мы с Рэей Сильвией не даёмся.
Нам - шантаж. Разводки порознь. Нас ссорили.
Мы с Рэей Сильвией не даёмся.
Мы стоим. Нас на испуг не возьмешь.
Наши чувства балансируют в единстве. Хоть и слышен треск ударов яростного напора капитала и хруст родственных амбиций. Пока мы с ней стоим.
Не сдались. Сохраняем уважение к себе. Нам нечего стыдиться. Внутренняя уверенность нам даёт прилив новых сил. Они нам, ой, как пригодятся. Мы идём тернистым путём. К непокорённым вершинам.
Они нас ждут? Готовы ли мы к ним?
Сейчас размышлять некогда. Я постоянно твержу, что для моих детей их мама Рэя Сильвия хозяйка местной Радуги предпочтительней, нежели статус старшей сестры на побегушках.
Я не играю на чувствах женщины, которая любит меня.
Я преследую свои корыстные цели.
А они таковы - мы делаем наше дело, и отдавать его не собираемся. Рэя Сильвия и я - вместе. Как гладиаторы на арене. Спинами - спины прикрыли свои, отражая атаки нападающих.
Битва запущена, и баталия распространяется на всех, кто рядом. Сражение для тех, кто о том пока не ведает. Брань тем, кто придёт завтра. Победа в сече для будущего. Если мы выстоим, на этой территории мы сможем сохранить для всех дилеров Радуги равенство возможностей.
Помните Маленького Принца? (226)
Признаюсь, он мне не нравится. «Мы в ответе за тех, кого приручили» - мысль мизерного героя. Приручение - акт насилия. Приручают слабых. Приручают тех, кто хуже тебя. Дрессируют тех, кто поставлен в неравные условия.
Предпочитаю союз свободных индивидуалов. Равенство… - оно мне ни к чему. Я собираюсь драться за возможности.
В нашем деле есть закавыка.
Ложка дёгтя в моей медовой бочке.
Весь сырбор происходил из-за того, что был я до того разведён. Народ таких называет - «алиментщик». (227) Рэя Сильвия - моя вторая законом признанная и разрешённая жена.
Первый раз делил родительский дом. Мама сказала: - «Ты мужчина. То, что нельзя исправить, не стоит и оплакивать… » Так то оно так, но по-первости мерзопакостно аж мочи нет. Скребя зубами расставались по-восточному. Даш на дашь. Восточные красавицы сразу берут всё и оптом.
Заполучив новую двухкомнатную квартиру, прежняя супружница испарилась. Она кочевала по просторам нашей необъятной родины, отправив младенца к своим родителям - аж за тридевять земель в далёкий край хлопка. Только её и видел. Остались только фото - карапуз волосики завитки…
А собирались, строить дом в горах северной Осетии. Там не был. Но из её рассказа следовало, что там место рая, красотища неописуемая. Она ратовала за то, что бы мы туда переселялись…
Было… всякое было и хорошее и радостное, трепет был и ожесточение от потери чувства близости духовной, но… не стоит о том сейчас распространяться. То вовсе другая история.
Разве, что стоит признаться, и не буду лукавить, радости в ситуации развода испытываешь мало. Всё даже гораздо хуже. Руки опускались напрочь.
Это отступление я делаю не для того, чтобы вы меня пожалели.
Наоборот такой расклад научил меня многому.
Во-первых: я стал в цене - дороже, за одного битого двух небитых дают. Бдительней стал относиться к тому, что должно по праву принадлежать моей гвардии.
Второе я преодолел страх, понял, что квартира это только вещь. И расставаться с имуществом необходимо без трепета. Как никрути своим даёшь. Не откуп это - воздаяние.
Внял опыту прошлого: бизнес Радуги юридически оформлен на Рэю Сильвию.
Мне так выгоднее и спокойнее. Жизнь научила. Я всё отдам за тех, кто рядом со мной.
Нам так выгоднее.
Благоразумней так семье моей.
Нашему бизнесу так выгоднее.
У нашего бизнеса был шанс остаться нетронутым. Неприкосновенным. Его не доили. Он получал шанс - остаться не раздёрганным. Сами мы могли затянуть пояса и все средства бросить на развитие. Всё ради будущего для тех, кто рядом.
Вот такие дела. «…Я не оправдываю свою душу, - ведь душа побуждает ко злу, если только не помилует Господь мой. Поистине, Господь мой прощающ, милосерд!»
И мне всё равно, как вы будете относиться к такой позиции. Знаете почему? Она приводит к успеху. Смешно говорить, по секрету сознаюсь: при всей той тотальной демонстрации успешности, которую демонстрировал, на самом деле лично для себя использовал принцип «ремня». Затягивал его всё туже и туже, говорил себе: - «Ничего! Выдюжим! Мы обречены на успех!»
До того дело дошло - совсем опустился. Книги покупать практически перестал. Кощеем над златом не чах, но и не расслаблялся.
Благодаря такой тактики у наши товарищей не возникало недостатка оборудования. Они устремлялись к успеху.
Знаю, успешные люди раздражают.
Но скажите, пожалуйста, что нам из-за чужой зависти удавиться? Не жить?
Не дождётесь, как бы плохо нам не стало. Мы - были, есть и будем, и вам того желаем.
В принципе, мы такие, как и все. Нам просто другого от этой жизни надо.
Кому-то нужны дома, машины, холодильники, стерео системы, дачи, шмотки, брюлики (228) и прочая бижутерия. Каждый выбирает свою дорогу сам. Мы даже не против жажды власти над себе подобными.
Если у вас свербит? Если вам неймётся?!
Пожалуйста. Делайте «Ку-у». Бога ради.
Вот только другим не мешайте. И не путайтесь под ногами тех, кому нужно нечто иное. Для кого свобода равных возможностей распахнула свои объятия.
Сейчас вы решили этой ситуацией воспользоваться.
Большими деньги, великими ставками глаза женщине затмить. Стравить нас. И Рэю Сильвию хороводить…
Бог вам судья.
Странное дело, но суета и дрязги, клубящиеся вокруг нас, только укрепляли уверенность - мы на правильном пути. Мы становимся реальной силой. И мы ей воспользуемся. Чего бы нам это не стоило.
И мы вовсе не та умственная голытьба, которая норовит, в который раз, всё до основания разрушить. «Я не научился любить свою Родину с закрытыми глазами, с преклонённой головой, с запёртыми устами… Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия». Отвечу словами Чаадаева .(229)
Вот так!
А вы говорите - любовь!
Ваша любовь - ханжество. Выдумки воинствующего атеизма. Дьявольское изощрённое изобретение.
Браки заключаются на небесах.
Любовь верующего - для бога. (230)
Верующий ли я? Сложный вопрос.
Скорее да, чем нет. Но конкретно знаю - я не религиозен.
И ярмо на нас вешать безропотно не позволю.
Мы обречены на успех. У нас другого выхода нет.
С утра депешами забросали.
Калининград требует денег.
Откуда спешность такая? - недоумение нас посетило.
Деньги у нас есть. Наличные средства в сравнении с перечислениями сущая ерунда. Мы не имеем долгов. Расплачиваемся за поставки с опережением.
Неужели решили нас не мытьём, так катанием ухайдакать. Прямого рейса, до понедельника ждать не хотят. Требуют немедленно наличные доставить.
Делать нечего. Придётся собираться.
Рэя Сильвия и Петруччио, вначале, настороженны. Но общий язык скоро нашли, он предложил услуги своего транспорта. Задружились. Они колесят, оформляют документы необходимые для регистрации офиса.
Выходило, в полёт отправляться мне. Окружным путём. Через Москву. С пересадками.
Прибыл в Москву, застрял. Билетов в кассе нет. Рейсы битком. «Не надо печалится, вся жизнь впереди…» (231) - насвистываю в поисках телефона.
Связался с Калининградом. В офисе из компетентных людей только бухгалтер. Сообщаю, как дела обстоят. Мол, стараюсь. Половина пути позади. Трубка меня огорошила.
- Нам ваши деньги не сильно нужны. От вас переводы все счета перекрывают с лихвой…
- Какого чёрта? С какого такого бодуна нас вздёрнули, если в том необходимость финансовая отсутствует?
Через полчаса перезвонил. Там, видимо, учли оплошность бухгалтера. Трубку снял Михайло. Пургу гонит. К чему? Почему? Не пойму. Повесьте, пожалуйста, трубку.
Обескуражен. Сразу и не соображу: с какой такой стати я в мыле весь.
Верующий ли я? Сложный вопрос.
Скорее нет, чем да. Вроде в экзальтации религиозной не замечен. Но временами бывает такое…
Как не задуматься. Может, не зря всё так складывается. В генеральной конторе тайны мадридского двора. Вот и билетов нет. Утром с той ноги вставал. В чём дело. Ой, неспроста это. Ой, неспроста…
Положусь на судьбу. Посмотрю, что день завтрашний уготовит. Как разложатся звёзды. Если будут в кассах обещанные билеты, то летим. А если нет. Раз в душе не горит, будем считать, что не судьба. Билеты не главная проблема. К блатным за билетами не шёл.
И не фиг тут мне торчать, прогорклым маслом дышать. Сам сарделькой скоро от тошнотворного запаха стану. Дух жарений и парений, авиационный керосин перебить не в силах. Не аэропорт, а «жаровня на излёте».
Скорее прочь бегу.
- Карету мне! Карету!
- Извольте «шашечки»! Эх, прокачу!
- «Леваком» не брезгуйте! С ветерком доставлю!
- «Икарус» - демократам! Простор комфорта, кругозора!
- «Лиаз» народное такси! В тесноте да не в обиде!
- «Рыдван» смог отечества! Возим даром. За рубли…
В город. В Москву. Скорее к Наталке.
Она из Челнов, (232) её родители строили город Брежнева. Ей там не нравилось. Прыткая коза. Она в Казань. Сейчас москвичка.
По дороге, выходя из метро, продукты купил. Она в Москве давно живёт. Замашки мегаполиса усвоила. Это к нам приедешь, мы и накормим и напоим. А здесь народ не то чтобы жадный. Он от жизни передовой просто-напросто скаредный. Правда, Натали, и до того готовить не умела. Муж Яков, прописавший её в Москве с ребёнком, и вовсе тому не научил. Возраст не тот. Он старше её лет на двадцать.
Застал на месте.
Натали неизменно с головной болью.
Голова полотенцем перетянута.
Яков со временем совсем волосами зарос. Нос у него ещё больше к низу загнулся. Но вроде не изменился. Он всегда такой. Продукты и алкоголь как нельзя к стати.
- Вижу, вы сами, всё приготовите, - заявила Натали, - а мне не здоровится.
Доставали из пакета, радовались. Я заявил, что умею глазунью готовить. Яйца со мной. Дверь заскрипела. Юный дохляк - тощий, как пересушенная вобла в коридоре тенью мерцает. Лицо блеклое - солнца век не видело. Кто такой?
- Это сын моего давнишнего приятеля у нас живёт. Студент. Бывший бауманец - компьютерщик. Лёвочка - мальчик, - поясняет Яков
- Все науки постиг?
- Нет. Отчислили год назад, со второго курса…
Дитя подземелий скрылся.
- Он что прячется у вас? От военкомата скрывается?
- Да нет, - гнусавит Натали с градусником во рту (233) - это его наш Яков, старый еврей, эксплуатирует. Лева ему программу пишет, талантливый мальчик. Его бы подкормить, а так он ничего, скромный мальчик.
- Я и кормлю. Сколько он заработал, столько и съел. Он и живёт в моей квартире. В Москве, знаешь, сколько снять угол стоит?…
- Натали, а сын твой где, - интересуюсь я.
- Как где!? Он у нас в привилегированной школе учится, - сообщает Натали, - Знал бы ты, как ему там нравится. Он в восторге. Ты же знаешь, он такой умный. Он и ночевать там остаётся. Зачем ездить каждый день через весь город. Это тебе не деревня. Москва.
- У них там экстернат (234), - поясняет Яков.
- Вот старый козел, - качает головой Натали, - никакого от тебя толку, всё переврал не экстернат, а интернат …(235)
Яичница, шипя на масле, готова, раскладываем по тарелкам. Ося отвинчивает пробочку и примеряется к рюмочкам, загодя выстроенными им рядком на столе. Ловит носом бутылочный амбре (236)
- Есть лучше, но дарёному коню в зубы не смотрят. Вообще-то мы исключительно «Кристаловскую» (237) берём. Ты в следующий приезд с ней заходи.
Голова Натали внезапно прошла. Она фурией (238) взвилась. Пророкотала назидательным здоровым голосом:
- Ничего-то без меня вы не можете. Хоть бы чайник поставили.
- А у нас чая нет, зачем его ставить, - оправдывается Яков.
- У тебя ничего нет, - бурчит недовольная супруга, - а это что, ты глаза то разуй.
Яков пялится в указанном женой направлении и с недоумением изрёкает:
- Это же кофе! Ты что на самом деле считаешь, что я слепой. Он же дорогой. Мы сами его не трогаем. Он стоит для особого случая…
Глазунья с помидорами под водочку всем по вкусу. Рецепт записываем в толстенный гроссбух страниц эдак на пятьсот. Яичница расползается строчками на почетной 377 странице.
Перекусили. Ну, меня развлекать. Показывают детские рисунки гения-сына и его коллекцию обёрток от жевательной резинки. Я расчувствовался, предлагаю приклеить настоящий доллар. Они протестуют. Клеить не дозволяют.
- Вы отказываетесь от подарка ребёнку?
- Нет. Нет! Нет!!! Пусть он просто так полежит. Зачем вещь клеем портить.
- А он настоящий?
Затем мы балуемся кофейком. Кофе растворимый из банки.
- Можно положить две ложки и воды половину бокала.
- Конечно, можно, - заверяет Натали, - Якову на ночь кофе вредно. Он не будет. Так что ты бери.
Она так говорит и на всякий случай убирает банку instant coffe CACIQUE, made in Brazil от нас подальше…
- Давайте Лёвочку пошлём за пивом, - предлагает Яков.
- Сколько будем брать, - радостно вскакивает неоконченный бауманец.
- Ему нельзя. Вы как вместе пива налакаетесь, - вяло протестует Натали, - жди в доме пивной путч. Песни горланите. И стар и млад - милитаристы. Убирай за вами потом блевотину.
- Натусик, - успокаивает Яков, - мы немножко. По бутылочке. Правда, Лёвочка. Запомни, тебе много нельзя. У тебя желудок детский, нежный…
- Я что? - недоумевает «мальчик», - я повторяю ваши слова, бутылка пива заменяет лёгкий завтрак. Я, кстати, сегодня не обедал. Мне можно и две…
- Как тебе не стыдно, - его корит Яков, - как же ты меня позоришь перед честными людьми. Слушая тебя, все решат, что я морю тебя голодом. Да мне для тебя ничего не жалко. Вот хочешь я тебе три бутылочки куплю…
- Хочу!
- Вот и ладненько. Всё равно завтрак проспишь, и обед проспишь… завтра у нас что? Пятница? Постный день. Отлично. Завтра постимся…
Рассчитав всё до копеечки, они уходят.
- Вот скупердяй старый, - говорит Наталья, - на ребёнке экономит.
- Ты чего мужа так кроешь? Мне даже неловко всё это слушать, - говорю, - себя виноватым чувствую…
- Не обращай внимание. У нас так каждый божий день. Сейчас ещё и споют.
Через час Натали нас покидает.
Как только дверь за супругой закрылась, Яков подмигивает в два глаза. Прочищает салфеткой нос - обе сопелки. Откашливается и объявляет:
- Музыка мультяшная. На мотив приключений крокодила Гены. (239) Слова кафедральные-бауманские. Начнём? - он обводит нас взглядом, подталкивает локтём клюющего носом школяра недоучку.
При словах таких юность встрепенулась. Разительные перемены на лицо. Щёки покрыл румянец. Глаза засветились, или то отблеск света от 40 ватной лампы.
Начинают запев серьезно, мрачновато, но задорно:
Может, мы кого-то и обидели,
Сбросив те семнадцать мегатонн.
А сейчас земля горит и плавится
Там, где находился Пентагон!
- Мотив песни «Голубой вагон…», - врубился я, - весёлая песенка Чебурашки и друзей. Сейчас будет припев.
Он последовал:
Скатертью, скатертью хлорциан стелится
И забивается под противогаз.
Каждому, каждому в лучшее верится,
Может быть, кто-нибудь выживет из нас!
Не успели закончить, Лёвчик взвился фальцетом:
- Боже, Царя храни! Сильный, державный, царствуй во славу, во славу нам!..
Ося поддержал патриотичного юношу. Демонстративно встал. Вытащил очки. Протёр стёкла, фалдой жилетки и водрузил на нос. Картинно занёс ладонь на сердце. Другой жестом впился в плёчо Лёвчика.
Они продолжили в три голоса. Стар, млад и «петух», которого они выдавали в торжестве исполнения.
-…Гордых смирителю, слабых хранителю, все ниспошли, - голосили и стар и млад. Яков повернулся в мою сторону, добавил с напускной вальяжностью, - Англицкий гимн - « Боже, храни короля».
- Разве в туманном Альбионе (240) православие?
- А какая разница!? Как ас Пушкин (241) перевёл, так и поём…
И это ещё не всё! Настал черёд совсем неизвестного для меня песенного репертуара. Грозно объявили: - «Песнь штурмующих отрядов». В раж вошли. По полу, словно в литавры, воинственно затопали. Остатки пива прихлебывают. Бутылками размахивают. И горланят на всю ивановскую:
- Когда граната рвётся, от счастья сердце бьётся…
Нежданно Лёвчик ухватил рот ладонями. Его щёки мгновенно надувались. Он всё сильнее впивался в скулы, боясь расплескать драгоценное содержимое желудка, решительно рвавшееся наружу.
- Лёвочка, мальчик. Сколько раз тебе говорить. Не тужься. Это вредно для твоей хрупкой конституции. Открой рот, тебе говорят. Плюй на пол. Прямо тут. Не бегай в сортир. Всё равно не добежишь, а коридор весь будет облёванный. Рыгай сюда, тебе говорят. Тётя Ната тебя простит.
- Что за песня? Слова дюже странные… - спрашиваю, стараясь увернуться от предстоящего извержения.
- Странные? Окаянные! - рифмовал он, - надобно батенька читать литературу, Лео..вангера …(242)
- Кого? Льва? Какого? - не расслышав, переспрашиваю.
- Классиков, батенька, знать необходимо. Тетеря ты глухая…
На кухне воняет блевотиной.
Дислокацию сменили. Лёвчика полотенцем трём. Спать укладываем. Приняло ложе тех, кто помоложе. А тех, кого не гоже, уместила на журнальные кипы, они бечёвкой бумазейной (243) перехвачены.
В два часа ночи Яков демонстрирует компьютер. Сидим перед экраном в комнате, заставленной картоном.
- Пригодятся, - говорит он, с энтузиазмом рассказывая, о великом предприятии, которое затеял.
- Мы ему не мешаем, - киваю в сторону скукоженного бывшего студента, лежащего на раскладушке среди хлама, - ему бы раздеться.
-Что ты, - успокаивает Яков, - он привык. Сибиряк. Спартанские условия закаляют юношей. Раздеваться не желает… хитрит…весь в отца. Время экономит, чтобы вскочить - и сразу за работу. Видишь, какие условия я для него предоставил. Всё на месте. Старинный друг за сыном приглядеть просил. Разве откажешь…
Утром в офис. В личную контору Яков меня тащит.
Оказалось, что его старшие дети выехали в Палестину. На родину предков, как шутил Яков. Там им не понравилось. Выяснили на месте, что там как в Туркмении. Зимы нет. Одно лето. Много песка, пыли, грязи, и эти - местные папуасы, как их? В общем, одни семиты (244) - коренные жители Аравии, а остальные почти все наши среди местной голытьбы.
Не долго думая детки Якова рванули в Америку. Там проживают. Папане на обзаведение собственного столичного дела выслали сертификат на приличную сумму долларов. Всё бы хорошо, да отоварить бумаженцию возможно только у них, не где-нибудь, а в Америке.
Яков собрал, поднатужился, занял денег, где только мог. Набрал на билет. Туда и обратно. Кивнул на прощанье, рукой - «мек моней» сделал и был таков. Отечественная прежняя его секретность не остановила.
Натали, вспоминая этот эпизод жизни, стонала. Сетовала на то, что он там не остался с концами. Небось, завидовала. Ей и самой по Бродвею, по авеню и стритам, как Маяковскому, жуя «чуингам», (245) прошвырнуться желательно, да не взяли. Приглашали только папу.
Погостив у бабы с факелом. Яков обратно вернулся с коробками. Планов громадьё теснилось в его голове. Перво-наперво, он решил обогатиться. В первопрестольной писк моды - фото-цирюльню с компьютерным подбором прически открыл.
Мы с ним в центр едем. Гостиницу «Россия» (246) огибаем.
- Про пожар знаешь, - он спрашивает.
- Это когда в «России свадьба горела?
- Вон, там это было, - он показывает на самую крышу гостиницы.
- Знаю про землетрясение в Москве в 1988 года. Кажись, в августе.
- Разве у нас сейсмическая зона, - удивляется Яков.
- Я как раз в этой гостинице в то время жил…
Мимо торговой палаты старого Английского двора. Напротив - подворья, витрины с тевтонскими мечами. (247) Жало стали блестит, на солнце переливается.. Храм Василия Блаженного (248) проскочили. Прошли и «лобное место» .(249) В подворотнях ГУМа (250) остановились. Он арендует помещение в половине шага от Красной площади. Пройдя сквозь бронированную дверь и охрану, мы у него в офисе.
- А где сотрудники, - интересуюсь, видя пустующие анфилады (251) комнат.
- У нас клиентов нет! Беда, - торжественно и радостно сообщает он, - Зачем нам сотрудники. Делать ничего не хотят, а денежки получать, желают. У-у-у, прохиндеи. Чуть по миру не пустили. Всех разогнал. Я сам всё могу. Главное, мы сделали - макет готов. Смотри: компьютерный подбор причёсок, первый в стране! И только у нас!
Суёт в руки мне журнал. В нём весь цвет местной столичной богемы щеголяет. Причесон на мази
- Осталось только напечатать, - пояснял он, - опять придётся к сыновьям лететь. Мы же с тобой свои люди - ты понимаешь. У нас так, как надо, не напечатают. Сам знаешь, какая у нас полиграфия. Не умеют. Отсталое оборудование. И все хотят моих денег. Сволочи! Знаешь? чего мне это стоило? - он указывает на макет будущего журнала.
Пожимаю плечами, мотаю головой.
- Натусик со мной спать не может, - смотрит на меня. Подмигивает и ждёт, пока я соображу, - я ей говорю, раз так, я себе резиновую куклу куплю, - он гогочет, - а ей? …нет…пусть сама покупает. В интимном магазине вибраторов куча. Ей сейчас как раз по возрасту, - он гогочет, заливается…
В столичном аэропорту восточный бедлам в натуре.
Жарят. Парят. Кипяток разносят. Котомки, баулы, узлы. Табор цыган посетителей просеивает. Гадают, предсказывают, косметику предлагают. Пахнет горелыми сосисками, прокисшим пивом, мочой. Грязь, слякоть, обёртки, целлофан. Ступаешь, будто налёт саранчи случился. Пол и асфальт шелухой семечной обильно усыпан. Скрежет-хруст с каждым шагом, словно по чешуйчатым передвигаешься.
Что для востока норма, нам экзотика. Гадюшник в мёрзлом климате в натуре. Тьфу ты, зараза. Слюна в плевок собирается, глядя на эту мерзость? Где стоишь? В зале касс аэрофлота. Зачем дело стало? Здесь и плюй. Сдержался…
Очередей в кассах нет.
Билеты в Калининград отсутствуют. В Казань навалом.
Купил. Решил, не искушать судьбу. Ночевать очередной раз с компьютером не хочу. Вылет в 23.00. Время до вечера надо скоротать. Из зданий вышел.
Там гадюшник тот ещё! На входе народ толкается. Кто с багажом - в дверь устремляется. Чемоданами всех, расталкивая, баулами напирает. Другие из дверей норовят на волю выскочить. Таксисты, гадалки, носильщики, словно эскорт почётный, коридором выстроились - нуждой кормятся.
Оцепление прорвал. От услуг липучих отбился. Без вещей вывернулся, мне сподручнее, не то, что некоторым. Меня мобильность выручила.
Отдышаться надо. Стою, курю. Дым пускаю.
Рядом компания занятная. Один на ящике сидит. На коленях у него дощечка. Полированная. Он по ней руками сучит беспрерывно. Напёрсток передвигает. Вокруг него толпятся. Бурно жестикулируют.
Удивительное дело. Всепогодный Лас-Вегас (252) в натуре. Вместо бездушного железного автомата, «однорукого грабителя», (253) тут всё иначе. Не бездушное железо с тобой играет. У нас либерализм душевный. Отъём денег с человеческим лицом производится. Все знают, что «лохотрон», но подходят. Судьбу дразнят, за усы дёргают. Авось, повезёт - вывернемся. Рублики по дури срубим.
Ко мне тоже подошли. Страсти, мордасти. Слёзы в три ручья. Подайте, говорит, обокрали нас. И всё сильнее всхлипывает междометиями. А чтобы мне всё понятнее стало, в грудь себя тычет и ревмя ревёт белугой. На груди табличка хиповая на шнурке шелковом весит. Там история вкратце излагается. Про судьбу-злодейку повествование.
- Надо чего, - решил не миндальничать.
Промокнула слёзы платком фасонистым. Краями лоснящимися утерлась. Сопливость с лица убрала.
- Денег дай, родимый…
- Тебе, наверное, много надо? До Владивостока билет, небось? - предположил я, - дорогой? Лучше поездом?..
- Как догадался? Значит, не дашь? Ну, сколь-нибудь… тебе что, жалко! А хочешь? Я сама дам!
- премного благодарен. Увольте.
- У меня подруга есть. Недалеко. Не пожалеешь…Что? Не желаешь? А может… - вопросительно смотрит на меня, - тоже нет? Ну, так бы сразу и сказал. Ты чего такой не разговорчивый? А стаканчик не поднесёшь? Фонфурик (254) купить можно… я достать могу. Нет? Тогда давай закурим.
Протягиваю сигарету.
- Фи! Бонд? (255) Вообще-то я Мальборо предпочитаю, но давай… сразу две…
А вблизи компания разминается.
Парни плечистые, крепко сбитые, морды - кирпич, кулаки - молоты. Ростом все как на подбор, метра под два. Они щупленького охаживают. Оглобли стоеросовые, в куртках «дутиках», ноги кроссовками пудовыми грязь месят, движутся, словно кадр замедленный.
А он полами кашемировыми, ягодный цвет, по земле волочит, истерично вертится. Вьюном меж них крутится. Руки, ноги ему покоя не дают - одно слово лихорадочный. Кольца с перстнями на пальцах горят. Бросает им слова резкие. И снует туда-сюда, холерик дёрганый. Пальто по статусу - бардовая малина, два размера плеч на костюм накинуто. Белый шарф на шее развивается. На ногах туфли узкие с каблуком большим, высоким. Всё равно ему не достать плеча своей братии. Да, худой пади! Росту малого.
Но духарит как! Закачаешься!
Вот харизма где! Поучись, политика!
Та, что жалость из меня выдавливала, к ним не подходит. Даже не думает. И мысли о том не держит.
Как к таким подкатишь?!
Их почтительно бочком обходят. Крутизна, ядрёна мать, за версту видна. Жалость из них не выдавишь. Пальцы рогами у них не для того согнуты. Они сигнал. Пробовать не советуют.
Сразу видно, люди серьёзные.
Делом, не иначе как прибыльным, заняты.
По пустякам не размениваются.
Братаны по сегодняшнему дню - кость элитная по цене моржовая, все замашки на лицо - причиндалами ништяк упакованы.
Клёво смотрятся! Броско!! Вычурно!!!
Из новых… «Новые русские».
Ко мне подойти можно. Такого и надуть не грех… чего выпросить… на уши лапшу навесить... обуть... кинуть… лопухнуть... на бабки развести… пусть баблом чувак поделится…
Простоват. Не им чета.
Да, куда мне с ними тягаться…
Мне и не по карману.
Вот именно! Мои внутренние карманы бумажными пачками загружены. Стопки скотчем перехвачены, в них бумаги зелёные. Баксами прозываются.
Ну да хватит стоять! Ерничать. Прикидываться. Скоро башмаки в жиже аэропортовой скиснут.
Куда податься простому гражданину неприметной походной внешности?
Конечно, в город. В град Москву, мировую столицу.
А там куда? В центр, вестимо.
Подарки домой прихватить.
Делать нечего. Поехали!
На Лубянской площади в главном детском магазине страны прилавки перестроены. На первом этаже - вон игрушки. Детские цацки прочь в закутки. С глаз долой мелкота. Там где раньше продавали игрушечные локомотивы, вагоны и рельсы стоит лимузин. Не один. В окружении эскорта - братьев колёсных. Сверкают неземной красой, искрятся полированные. Сразу и не поймёшь, что к чему. То ли настоящие, то ли макеты в натуральную величину из папье-маше. Может, для прикола выставка?
Подойти пощупать нельзя. Они на расстоянии от посетителей. Удаление для надёжности - заграждением основательным гарантировано. Цепи толстые натянуты. Охрана по углам свирепо приглядывает. С ними взглядом пересечёшься, враз в туалет дорогу искать захочешь. На отдельной подставке ценники держатся. Глянул. Обомлел.
В чём прикол заключается?
Стоили «Линкольн», «Мерседес», «Порше», «Альфа Ромео» импортные, шутка ли сказать, язык не поворачивался с непривычки. Сто тысяч американских долларов за штуку - оторви и брось.
Кто же их купит? - мысль первая.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять.
Вот это стоимость! - мысль вторая.
Шесть. Семь. Восемь.
А чему ты удивляешься! - третья.
Девять. Десять.
Дурдом, однако, - чуть не сорвалось. Да удержался. Урезонил себя, вспомнил своё занятие.
Всё же, скажу я вам, без привычки умопомрачительно. От цены рябь в глазах. И в душе тоскливо, вместе с тем и приторно. Саднило.
Век живи, век учись. Гоп - не говори, пообвыкнем, ещё и не такое завернуть попросим, - говорю себе. Это нам для затравки. На первый зубок. Бес в ребро… привыкай страна смолоду! «Ведь ближайшая жизнь - только игра и забава. А если вы уверуете и будете богобоязненны, то Он дарует вам ваши награды и не спросит о ваших имуществах». (256)
В очумелом чувстве по этажам шатался. Купить - нет ни что. Не было подходящего товара. Одна дребедень, в сравнении. Зацепило. Во как меня проняло! Остальное мишурой казалось несущественной. Бирюльки - мелочь пузатая. «Non nobis, Domine» (257) - в голове не звучит, искрится, светится.
Возвращался к самолётам. Автобус, не доезжая до аэропорта, тормозил, останавливался, двери распахивал. Водитель высаживал «знакомого приятеля». Услуга стоила. В лапу совали купюру. Воспитание пассажирам воротило носы в сторону.
До конечной остановки оставалось метров пятьсот. Регистрация вылета через пару часов. Чем заняться?
Прогуляться решил. Бросился. Опередил дверь. Закрываясь она меня зажать не успела.
Выскочил. В самый раз носом в павильон уткнулся. Вывеска «Интим» - колер красный. Замер. Остановился будто вкопанный. За спиной слышен хохот Якова. Осмотрелся. Народ, проходя мимо павильона, шарахается в сторону, как от проказы. Голову воротит. Зайти не решился и я. Слишком заманчиво по-первости , но духу не хватило. Прошёл мимо и взгляд воротил.
Вечерело. Аллея жгла фонари.
Регистрацию прошёл. До посадки тридцать минут.
Мысль покою не даёт - кто меня увидит?! А через час самолёт унесёт за тридевять земель. Ищи ветра в поле. Только меня и видели.
Была, не была - решил. Рванул что есть духу. Бежал в «Интим» (258) спринтером. Мчался на всех парах. Заскочил.
Мать честна!
В павильоне посетителей нет - один срам в изобилии. Он сам себя погоняет, друг на друга насаживает. На полках срамцы выставлены, срамище разложены, а сраматулище со сраматилищем на стенках развешены. Мониторы такое показывают! Неровён час от избытка впечатлений каюк приключится.
У меня времени мало в запасе. Сконцентрировался. Разбежавшийся взгляд остановил, дабы оценить товар по достоинству. Товары для женщин пропустил. Когда зрением овладел в полной мере, то ассортимент для мужчин - меня не впечатлил.
Спешил однако. Волю в кулак, и к продавщицам. Так и так говорю, помогите выбрать эротический подарок для женщины, которая любит меня. И чтобы они не спутали, на дамское бельё показываю.
Выбрали.
- А как это в натуре выглядит? - спрашиваю.
- Офигенно, - продавщицы уверяют, - если бы нам такое подарили…
Откуда им знать, пронеслось в голове, наверное, они лесбиянки. Жаль, показа мод у них не проводят. А как было бы здорово. Прежде чем купить, на продавщице примерил, и порядок. А тут чёрт его знает, всё на глазок.
- Где гарантия?..
- Кассету посмотреть, в ней наряды на героинях.
- Чего мне смотреть на одетых героинь… может, что ещё посоветуете?
- У нас фильмов много. Вам какой? Эротический или порно?
- А какая разница?
- Ну, в одном как балет Чайковского «Лебединое озеро».(259) Всё вокруг да около, а в другом как раз об этом…так чего изволите?
- Давайте как раз об этом. Балетов… озёр… голубых… лебедей… не надо!
На досмотре служивый пристал как банный лист.
- Вы где взяли эту эротическую кассету? - спрашивает.
Спрашивает у меня, а кассету очереди показывает. Где взял? Где взял? Ну, чего ты орёшь! Горло надрываешь. Успокойся ужо. И так все услышали. Разозлил ты меня:
- У вас за углом порнуху купил. Тебе чек показать, - рубанул, что есть сил.
- Так бы сразу и сказали. Проходите…
В родном аэропорту «смотрящий» за извозом спешит на встречу, удивлён.
- А мы вас сегодня не ждали.
- Бывает. Сегодня один.
- Сейчас организуем. Постоянный клиент - нет проблем. Садись в ту машину. За наш счет подбросят. Им по пути…
Спать ложились как всегда поздно. Наряды примеряла. Одалиску в кровати демонстрировала. Телевизор смотреть наотрез отказалась. А я старался, телевизор в спальню приволок. Видак притаранил.
- Я и не знала, что ты такой развратник, - следовало её резюме, - разве это можно смотреть.
- Когда чудаку указывают на небосвод в полночь… и светит полная луна… он звёзд не замечает…он смотрит на палец…
- А ты куда смотришь, - она меня в бок толкала, - вы только посмотрите на него, - негодовала, - я здесь, а он в экран пялится. Нет, чтобы на меня посмотреть. Как это на мне выглядит? Такое ощущение, что на мне всё открыто. Будто и нет ничего. Я словно «обнажённая Маха». (260)
- Кто дал маху? Это я дал маху?
- Именно ты, а кто же? Тебе поручили отвезти наличные. Господи, неужели это так сложно! Его все ищут. Все трубки оборвали…
И пошло поехало.
Упрекала в непочтении. Приписывала неблагодарность. Я предложил не затевать ссоры, во всём разобраться. В знак примирения соглашался пойти на уступки.
- Ну, хочешь, я кассету выброшу - предлагал…
Ноль эмоций на моё заявление. Не помогло. Видно, достали и её. Мне было проще. Ей сложнее. Её держали на поводке родственных чувств. «День, когда зависишь от родичей, похож на ночь без рассвета». (261) Кукловоды верёвочки-уздечки дёргали нещадно. Выбирали самые безотказные меры воздействия. И ради чего?
На кону стояли большие бабки.
И будущая власть.
И ещё более громадные бабки мерещились.
Эхма! Нам бы успокоиться. Не дёргать себя понапрасну.
А может? А почему и нет! Елки-палки!
Догадка осенила меня.
Может так и положено. Наши учащающиеся скандалы, как правило, происходят наедине. Что если это и есть разрядка наших эмоций.
Мы целыми сутками на людях демонстрируем улыбку. Неделями вселяем в других уверенность. Который месяц бежим быстрее и быстрее, неся позитивный настрой, и успех.
А наедине сами с собой его компенсируем…
Качели психики уравновешиваем личными скандалами. Чужой негатив сбрасываем на себя в истерике. До чего дошло, лежим рядом, а я о чём думаю…
Выходит и этому нам предстоит научится. Что ж будем тренироваться. Не откладывая в долгий ящик. Прямо сейчас и начнём. Раз. Два. Три.
Почувствуй притягательность нагой женщины.
- Давай, - шепчу ей в самое ухо, - снимем с тебя эти тесёмочки. На тебе так много всего одето.
- Вот ещё! Я ему про Фому, а он мне про Ярёму. С чего это вдруг надумал. Телевизор насмотрелся…
- Ну, брось, давай мириться. Ты у меня как «Женщина с попугаем» …(262) кыш кричу, - прогоняю нашу крылатую Бестию.
- Не хочу. Не буду снимать. Ты что меня голой не видел? - говорит она, остывая, на шёпот переходя. Шепчет жарко, закатывая глаза, расслабляя тело для предстоящей истомы, - неужели они тебе мешают? Возьми и сам сними…
Дворник, открывая ворота, впускает машины на импровизированную стоянку. С ним покурили. Он в восторге, наблюдениями поделился.
- Я заранее знал, что вы прибудете. Если меня просят нести ведра, метла, ищут швабры и драят лестницу, жди в гости аншлаг. Тогда у нас скоро камерный зал светом зальется, заполнится приличной публикой, чего не случалось в кои-то века. А когда всё останется позади, управа загуляет на три дня. Ему спокойней. Знать дадут на опохмел души.
- Вам с такой наблюдательностью и проницательностью в психологи…
Опираясь на метлу он улыбается.
- Спасибо на добром слове. Кстати я кандидат математических наук. Здесь так… ради денег.
- Приходите к нам…
В просторном зале, где высокие своды подпирают каменными руками - колонны, сегодня аншлаг.
В зал глянул. Диспозиция раскрывалась, я вам доложу, знаменитая, поэтическая, элитарная. Мужчины в костюмах. Галстуки. Стильные женщины. Причёски. Каблучки. Аромат духов.
Чинно базировались. По ранжиру богемно располагались. Поэтично рассаживались.
Струилась муза, скользя сквозь ряды кресел.
Тревога радости печальной брани - Булат Шалович (263) нервно струну волновал.
Сумерки. Природа. Флейты голос нервный. Позднее катанье.
На передней лошади едет император в голубом кафтане.
Белая кобыла с карими глазами, с чёлкой вороною.
Красная попона. Крылья за спиною, как перед войною.
Вслед за императором едут генералы, генералы свиты.
Славою увиты, шрамами покрыты, только не убиты.
Следом - дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты.
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты.
Всё слабее звуки прежних клавесинов, голоса былые.
Только топот мерный, флейты голос нервный да надежды злые.
Всё слабее запах очага и дыма, молока и хлеба.
Где-то под ногами и над головами - лишь земля и небо…
И чудилось…
Э, брат всё не то - себе говорил. Не тот коленкор ты увидел. В заблуждение тебя стереотип досужий завёл. Не до причуд нам. Гони печаль. Нет сомнений.
Буйство жизни пред тобой!
Все ждут одного: ТОРО! ТОРО! ТОРО!
И другое истинное видение предстало взору.
Центр первого ряда жена Петруччио заняла. Стильно сидела. Не хала-бала. Филармония .(264) Умела занять многое пространство. Создать ощущение большой значимости. Два места занимала. На одном величаво спину держала. Надругом голубую шубку - стелила.
По праву руку Петруччио при ней вертляво шеей покручивал. Волосы часто правил. Руками взмахивал. Запонки демонстрировал, часы броские выпячивал.
На левом фланге журналистка Ольга. Глаза тёмным стеклом укрыла. Очки добрая четверть лица. Стёкла большие. Лейбл наклеенный, левому глазу вряд ли мог помешать рассматривать происходящее.
Камиль и Рамида здесь. Не броско сидит сестра Большого Брата. Ошеломлена. Муж рядом.
Вокруг веером многие. Держатся чопорно, хорохористо. Строй держат. Ожидали начала. Томились, желая скорейшего наступления развязки. Страх и сомнения гнали жаждой первого броска. Натиска атаки. Беспечность и расслабленность демонстрировали. Готовились к схватке. Ожидая начала, вглядывались в будущее и естественную робость гнали нетерпением.
В задних рядах суеты не заметно. Ветераны сидят. Блещут юностью, значками, задором. Осаживают новичков последним напутствием. На курсах Радуги в Казани присутствуют все. Нас много.
Аншлаг и единство. Цель одна.
Мы обречены на успех.
До начала остаются мгновения. Первый контакт с публикой… трудный самый. Но мы войдём. Мы это знаем.
И всё перевернётся в тот же миг. И музыки другой звучать мотивы будут. Поэзия стремительного духа Радуги развеет чары nostalgia; прогонит неуверенность и склонность к лени; научит жить под громовые рокоты побед; пополнит наши атакующие манипулы; вольётся в наши победные когорты. (265)
Кто ещё не догадался?! Учёба началась.
Диспозиция зала - как готовый к атаке древнеримский легион .(266) Все заняли свои места.
Начинающие «гастаты» - первый ряд.
Имеющие опыт «принципсы» закалённыё в боях - за ними.
Следом шеренги - «триарии», непробиваемый костяк ветеранов, незыблемый оплот, залог успеха нашей борьбы.
Сидят центурионами. Могучий ресурс будущих легатов, преторов, трибунов.
Сегодня день - скаута. Всё внимание им - гастатам.
Семи лучами тьму мы прорезаем.
Сегодня пестуем бойцов первой линии.
К железной поступи готовим завтра.
Умения оттачиваем каждый божий день.
Готовим к первой рукопашной схватке. Она расставит всё на свои места. Жестокий первый бой - критерий отбора.
Не все принципсами станут. Но это возможно.
Век «гастата» короток. Либо пан, либо пропал. Держи строй и в мыслях и в деле. Вместе мы сила. Держись успешных! Держи удар! Стань первым! Верь в себя!
Став первым, сделай больше!
Держать удар научим. Ты строй держи. Не бойся.
Забудь о жалость к себе и страх пройдёт.
Если жизнь для тебя лишь беспечная игра, твоё место в толпе, сиденье в ложах и трибунах.
А мы выходим на манеж, нам игровое поле шар Земной. Мы жить туда идём, а не играй в победу. «Светить всегда, гореть везде…» вот лозунг Маяковского (267) и радужного света.
И трепещите в страхе-грязи сапрофиты.
Дрожите, бойтесь, мы идём!
Готовьте пилум! (268) Вон гладиус (269) из ножен!
Ввязаться в бой, и дух сомнений испарится.
Без промедления вперёд. Тревогу изгоняй борьбой.
Вскинь руку сжав кулак. Не медли. Начинай отсчёт!
ПЯТЬ. Расправь большой палец руки. Слышите: «Бар-р-ра-а!» (270) - разносится до небес. «Бар-р-ра-а» - разъяренных левиафанов (271) трубный глас. То неистовый рёв легионов. Ревут, подражая рыку слона. Они грохот мечей. Их литавры - щиты.
ЧЕТЫРЕ. Выпрями указательный палец. «Бар-р ра-а»- клич радужной атаки легионов.
ТРИ. Выбрось средний самый длинный. Вперёд знамёна! Вперёд орлов (272) в сиянии рубиновых звёзд на груди. Увитые лаврами доблести былых свершений и знающие вкус победы - марш вперёд. «Бар-р- ра-а» - гомон грядущей победы.
Будущее рядом. До него только миг.
ДВА. Безымянный раскрыт.
Настал момент. Дверь распахни.
ОДИН. Моя ладонь раскрыта. И смотрит на тебя.
Рэя Сильвия ступила - ПЕРВЫЙ шаг…
* * *
………………………………………….
101. Экстремизм (лат. extremus - крайний) - приверженность к крайним взглядам и мерам.
102. Релаксация - расслабление (физиол., мед.), понижение тонуса скелетной мускулатуры.
103. Имидж от англ «образ»
104. Пижон (фр. pigeon голубь) - франтоватый молодой человек.
105. Митинг ( англ. meeting) - сходка, собрание для обсуждения интересующих общественное мнение вопросов, преимущественно политических.
106. Отживающее, устаревающее, теряющее своё функциональное значение название чиновника.
107. Одиссей - герой одноимённой поэмы древнегреческого поэта Гомера, после взятия г. Трои возвращался домой несколько десятилетий (20). Так ему мстили боги за его быстрый ум. Обставил он богов в предпринятой им борьбе, тем самым возбудил их гнев.
108. Киплинг (Kipling) Джозеф Редьярд (1865-1939), английский писатель.
109. МНС, аббревиатура - младший научный работник в СССР. Гражданин, кончивший аспирантуру и написавший работу в 100-150 листов машинописного текста (1лист - 30строк - 66 знаков), получал автоматически пожизненную надбавку к зарплате.
110. Аббревиатура - Комитет Государственной Безопасности, наследники советской Чрезвычайной Комиссии (ЧК). До 1917 года в императорской России - «охранка».
111. Вольтерьянство - название прогрессивных просветительных течений и религиозного свободомыслия; связано с деятельностью Вольтера (1694-1778), французского писателя, буржуазного философа-просветителя, противника церкви и феодального строя.
112. Вольтижёр (фр. voltigeur, voltiger - порхать, плясать на канате) - ловкий наездник; эквилибрист. Вольтижировка - упражнения в прыжках на лошадь и с неё на ходу.
113. Фразеологизм в древнем мире, аналог в современном языке - «не дай бог». Марс - один из центральных богов древнеримского пантеона времён древнеримской республики.
114. Нунций (лат. nuntius) - папский посол.
115. Курия (лат. curia) - 1) совокупность патрицианских родов в древнем Риме; 2) здание, в котором собирался сенат в др. Риме; 3) совокупность центральных учреждений папской власти; 4) наименование разрядов избирателей ( по сословиям, имущественному цензу и пр.).
116. Бэкон (Bacon) Фрэнсис (1561-1626), философ, родоначальник английского материализма. В 1584 г. избран в парламент. С 1617 лорд-хранитель печати, затем - лорд-канцлер; барон Веруламский и виконт Сент-Олбанский. В 1621 году он привлекается к суду по обвинению во взяточничестве, осуждён и отстранён от всех должностей.
117. Экспансия (лат. expansio) - расширение, распространение (границ, влияния и пр.).
118. Субсидия (лат. subsidium помощь) - денежное пособие.
119. Кардинальная реформа в России в 1961г. В том числе освобождение крестьян от личной зависимости помещика (отмена крепостного права). Крестьяне отпускались в «свободное плавание». Земля (пашенные угодья, луга для выпаса, лес, пруды) ими могли выкупаться у владельцев. Был создан специальный Земельный Банк, для выдачи кредитов для покупки земли.
120. «Кулаки» - обозначение зажиточных хозяйственников крестьянского сословия России. Интересно отметить, что «кулаки» появляются после реформы 1861годо. Их отличает одна интересная деталь - они не обращаются в банк за кредитом. Деньги в долг, под проценты не берут. Они отказываются первоначально от земли в отличие от остальных крестьян, избежав тем самым долгов по кредитам и круговой поруки (общинной ответственности навязанной, не столько традицией, сколько государством: с целью возврата выданных кредитов).
121. После первой революции в России в 1905 году беспросветные долги с набежавшими процентами похерили. Земельный Банк прекратил сосуществование.
122. Образ «грядущего хама» описан Д. Мережковским в исторической трилогии «Христос и Антихрист» (1895-1905). Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866-1941), русский писатель (символист). Учение символизма исходило из идеалистического тезиса о том, что окружающая, «видимая» действительность мнима, иллюзорна, а подлинная сущность скрыта. «Символ» - связующее звено, посредник между двумя мирами. Они утверждали о двойственности произведений искусства, о выражении в литературе « таинственных намёков», смутных ожиданий, о преобладании звука над смыслом, о приёме иносказаний, недомолвок и т. д.
123. Синекура (от лат. sine cura - без заботы), в средние века церковная должность, приносящая доход, не связанный с выполнением обязанностей и пребыванием в месте назначения.
124. Конструктивная деталь в упряжи лошади. Отсюда: «Не видно не зги».
125. Конклав (от лат. conclave - запертая комната), собрание кардиналов, созываемое после смерти папы римского для избрания нового папы; происходит в изолированном от мира помещении (двери наглухо закрываются). Порядок учреждён на 2-м Лионском соборе 1274.
126. Синклит (гр. synkletos) 1) собрание высших сановников; 2) ирон. собрание, сборище.
127. Чуковский Корней Иванович (наст. имя и фам. Николай Васильевич Корнейчуков) [18822-1969], русский , советский писатель. Стихотворение «Телефон».
128. Здесь и далее термины, используемые в артиллерии при стрельбе.
129. Г. Дж. Айзенк (Родился в 1916г.), английский психолог. Книга «Узнай свой собственный Коэффициент интеллекта» впервые опубликована в 1962г. В советское время официальное отношение к тестированию было неоднозначным, как и общественное мнение во всём мире до сего дня, но тесты применялись и применяются. По крайней мере есть две профессии: отбор, в которые осуществляется действительно на равных основаниях (нет льгот и привилегий) при поступлении это лётчики и подводники. В частности, при приёме лётчиков в военные училища ВВС СССР, проводилось тестирование в течение трёх-четырёх дней. После проверки здоровья и «психологического отбора» кандидаты допускались к сдаче обычных образовательных экзаменов, которые практически все успешно сдавали.
130. Вундеркинды - дети раннего умственного развития.
131. Нобелевские премии, ежегодные международные премии, названные в честь их учредителя, шведского изобретателя и промышленника Альфреда Бернхарда Нобиля (1833-1896). Нобели (Nobel), - Эммануэль Н.(1801-1872) изобретатель подводных мин. В 1842 59 жил в Петербурге, где основал механический завод. Разбогател на поставках в русскую армию вооружения и мин во время Крымской войны 1853-56. Его сын Бернхард в 1867 году зарегистрировал патент в Великобритании на взрывчатые вещества под общим названием «динамит». Людвиг Н.(1831-1888) предприниматель, конструктор станков, сын Эммануэля (старшего), преобразовал механическое производство отца в крупнейший машиностроительный завод «Людвиг Нобель» (в СССР «Русский дизель»). В1876 основал вместе с братьями Робертом и Альфредом нефтепромысловое предприятие в Баку. Оно стало крупнейшей нефтедобывающая фирмой в России да 1917. Эммануэль Н.(1859-1932) сын Людвига Н. играл важную роль в предпринимательских кругах России до 1918.
132. Жаргон - пистолет.
133. Нунтяку - ударное оружие буддийских монахов-отшельников, бедных крестьян и древне-японских разведчиков (ниндзя). Две короткие палки ( не превышает дину локтя), свободно соединённые прочной верёвкой или в современных условиях цепью (размером в ладонь).
134. Одна из разновидностей единоборства, борьбы.
135. Самурай - японский средневековый рыцарь.
136. Фуэте (fouette), балетный термин. Вращение на одной ноге (особо ценится 33 оборота).
137. Вертикальная опора перил, как правило, фигурный столбик.
138. «Продавец воздуха»(1929) - фантаст. произв. Беляева Александра (1884-1942), русского, советского писателя.
139. Greenpeace (англ. green зелёный, peace планета) - зелёная планета. Одно из общественных международное движений, призывающее бережно относиться к природе. Используют активные действия.
140. «Собачье сердце» Михаила Булгакова (1891-1940), русского, советского писателя.
141. Табу (полинезийский) - у древних народов 1) религиозный запрет на какой-либо предмет, действие, слово; 2) заповедные, запрещённые предметы, вопросы, мнения.
142. Лемешев Сергей (1902-1977), русский советский певец (лирический тенор).
143. Менестрель (фр. menestrel) - странствующий певец-поэт в средневековой Франции и Англии.
144. Камоэнс, Камоинш (Camoes) Луиш (1524,25-1580), португальский поэт. Представитель португальского Возрождения.
145. Богема (фр. boheme буквально «цыганщина») - лица свободных профессий (актёры, музыканты, художники) ведущие своеобразный образ жизни.
146. «Зелёная лампа», русский литературно-политический кружок (Петербург 1819-20). А. С. Пушкин посещал кружок, упоминает в послании к Я. Н. Толстому от 26.09.1822. В третьей четверти XX века было модно в среде молодёжи так называть объединения, тусовки.
147. Роберт Фрост, (1874-1963), поэт США.
148. Гамаюн - по древнерусским поверьям, сказочная райская птица-вещунья с человеческим лицом. «Гамаюн, птица вещая» (1899) - стихотворение Александра Блока (1880-1921), русский поэт. Картина «Гамаюн, птица вещая» Виктора Васнецова (1848-1926)
149. Пегас (гр. Pegasos | pege источник) - в др. гр. мифологии- крылатый конь Зевса; Пегас копытом выбил на горе Геликон источник Ипокрена, вода которого вдохновляет поэтов.
150. Парнас (гр. Parnassos) - 1) высокая гора в Греции, на которой, по представлениям древних греков обитали Аполлон и музы; На склоне Парнаса находился храм, посвящённый Аполлону (Дельфийский оракул); 2) Совокупность поэтов какой-либо страны, народа.
151. «Актаныш» - название марки папирос (выпускались казанской табачной фабрикой), аналог папирос «Беломорканал».
152. Эпителий (гр. epi - сверху и thele - сосок) - в биологии ткань, покрывающая поверхность многоклеточного животного организма, а также выстилающая все его полости; выполняет защитную функцию.
153. Беломорско-Балтийский канал - соединил Белое море с Онежским озером. Одно из крупнейших сооружений первой пятилетки (1929-1932) СССР.
154. НЛП - аббревиатура - нейроно (нервно) лингвистическое программирование. Психотехнические приёмы скрытых коммуникаций
155. Карнеги (…………...) американский бизнесмен и публицист.
156. Ротвейлер - порода крупных служебных собак.
157. Меценат Гай Цильний (лат. Maecenas Gaius Cilnius) (р. между 74-64 - умер 8 до н. э.) римский государственный деятель, приближённый императора Августа, убеждённый сторонник монархии. Меценат известен своим влиянием на современную ему литературную жизнь Рима. Дружил с поэтами - Горацием, Вергилием, Проперцием и др. оказывал им покровительство и защиту. От собственных сочинений дошли небольшие отрывки.
158. 23 февраля - день праздника Советской Армии В СССР.
159. «Заградительными отрядами» модно называть войска второго эшелона, будь то в обороне или в наступлении. Эшелонированная оборона может быть и три и четыре и более многоуровневой. Характерны при выполнении войсковых операций большого масштаба в войнах ХХ века.
160. «ВВ» - эмблема, аббревиатура Внутренние Войска СССР. Структурно «ВВ» не входили в Советскую Армию. На них возлагались «особые» задачи внутреннего порядка (охранение, поддержание внутреннего порядка). Пограничные войска входили в «ВВ».
161. ВОХР- (сокращение) вооружённая или военизированная охрана.
162. Жаргон - страна Афганистан. Интересно то, что это одно из первых государств, с которым Советская Россия заключила дипломатические отношения в 1921.
163. Вьетнам к 1964 году состоял из двух стран - Северный и Южный. В июле1964 США направили корабли 7-го флота для патрулирования берегов Вьетнама. 8марта 1965 части морской пехоты США высаживаются для поддержки «Южан». СССР поддержал Северный Вьетнам. Север победил. В 197….??????? Американцы эвакуировали остатки войск из Сайгона. «Янки» - прозвище американских солдат.
164. Корея в 1948, делиться на две части - Север и Юг. Север поддерживает СССР. ООН направляет объединённые войска на Юг. Конфликт заканчивается установлением демаркационной границы проведённой по 37 параллели.
165. «МиГ» - всемирно известное авиационное конструкторское бюро в СССР. Аббревиатура, составленная из начальных букв фамилий Микояна Артёма (1905-1970) и Гуревича Михаила (1893 -?) советских авиаконструкторов.
166. «Сейбр» и «Супер-Сейбр» - название американских истребителей времён корейской войны.
167. В корейском «конфликте» использовался МиГ- 15. Возглавлял советских «добровольцев» прославленный советский лётчик-ас, генерал полковник авиации Иван Кожедуб (1920-1970).
168. Подмосковье, расположен главный авиационный испытательный центр, полк ВВС СССР.
169. Аббревиатуры Казанский, Московский авиационные институты.
170. Кальян (перс. qaljan) - прибор для курения табака, применяемый восточными народами. (Дым пропускается через воду, очистившись и остыв, поступаем для употребления).
171. «Шурави» - так прозвали советских солдат в Афганистане. «Душман», «Дух» - такое название закрепилось в сознании нашего общества при обозначении бойцов афганского сопротивления.
172. «Калаш» - жаргон, автомат конструктора Калашникова Михаила (р.1919г.), советского конструктора стрелкового оружия.
173. Великая Отечественная война 22 июня1941- по 8-20 мая 1945 (один из центральных фрагментов II мировой войны (сентябрь 1939 - сентябрь 1945).
174. БТР - сокращённое название сложного слова «бронетранспортёр». БМП - аббревиатура «боевая машина пехоты».
175. Духан (от арабского дуккан - лавка), восточный кабачок.
176. ОПЕК - международная организация стран экспортёров нефти. Организация создана для взаимодействия нефтедобывающих стран. Основные вопросы: выработка единого тарифа цен на сырую нефть, квоты добычи.
177. Басмачество (от тюркского «басмак» - нападать, налетать), вооружённое контрреволюционное националистическое движение в Средней Азии в 1917-1926. В начале 30 годов отряды басмачей проникали из-за границы в СССР, пытались сорвать коллективизацию в советских республиках Средней Азии, были официально ликвидированы к 1935.
178. Этимология происхождения названия «Духи» не определённа. Маловероятно, что оно происходит от религиозного слова, в смысле «Святой дух» или «неуловимый дух» или «ночной партизанский дух». Сомнительно, что оно происходит от обозначения слабого солдата (жаргон обозначающий новобранца) или доходягу (тюремный жаргон). Скорее всего, по аналогии с «шурави», для которого производным явилось несомненно искажённое - «русский» и «духи» - это искажённое слово «дахи». Народ «дахи» знает Тит Ливий в своём труде «История Рима от основания города». Плиний в своей «Естественной истории» называет «Дахов» народом скифского происхождения. В 1747-1818 Дурранийская держава, раннефеодальное афганское государство. Дуррани (буквально жемчужный) - крупнейшая группа афганских племён.
179. Статья в центральных газетах СССР «Уничтожь немца» или «Убей немца»??????? 1941??????, распространялась в листовках. Ф. Парфёнов роман «В стране поверженных», Пензенское областное издательство. 1949 г. Автор статьи Эренбург Илья Григорьевич (1891-1967), русский советский писатель, общественный деятель. (С началом Великой Отечественной войны приобрёла широкую известность публицистика Эренбурга показывающая политику и мораль немецко-фашистских захватчикам, взывавшая к совести народов, укрепляющая веру людей в победу над нацизмом, священное чувство ненависти к врагу (статьи, постоянно печатавшиеся в газ. «Правда», «Известия», «Красная звезда». С 1950 вице-президент Всемирного Совета Мира. Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами». А. Толстой за период 1941-44гг. опубликовано более 60 статей. («Что мы защищаем?», «Я призываю к ненависти», «Славяне к оружию», «Возмездия!», «Смерь рабовладельцам!».
180. Субтильный (лат. subtilis) - нежный, тонкий, хрупкий.
181. Суфражизм (англ. suffragism, suffrage - право голоса) - в Англии в начале ХХ века - женское движение за предоставление женщинам одинаковых с мужчинами избирательных прав.
182. Пушкин Александр (1799-1837), стихотворение «Песнь о вещем Олеге»(1822). Марш.
183. Петр I Великий(1672-1825), русский царь (с 27 апреля 1682), российский император (с 22 октября 1721), государственный, полководец, дипломат. В его правление широко проводились реформы с ориентацией на Европейские страны. Реформы государственного аппарата явились важным шагом на пути превращения самодержавия в чиновничью монархию с её бюрократией и служилыми сословиями. Был дважды женат: в1689-98 на Евдокии Фёдоровне Лопухиной и в 1705-25 на Марте Скавронской (позднее императрица Екатерина I). Имел от первого брака сына Алексея Петровича, от второго - дочерей Анну и Елизавету Петровну (кроме них 8 детей Петра I умерли в раннем детстве). Император Пётр I не оставил закона о престолонаследии.
184. Подавив стрелецкий бунт (август 1696), возглавляемый сестрой Софьей, стремящейся к единовластию, Пётр лично присутствовал на казни, на Красной площади (1182 человек казнено). Софья была отстранена от власти и заключена в Новодевичий монастырь.
185. Заговор Алексея Петровича (1818), сын царя Петра I . Осуждён сподвижниками. Казнён.
186. Российская патриархия упразднена Петром I в 1821году. Образована Духовная коллегия или Синод (от греческого Synodos - собрание) находился под контролем правительства. Патриаршество православной церкви в России восстановлено в 1918 (20 января - Декрет СНК об отделении церкви от государства и школы от церкви).
187. Милиция (лат. militia - военная служба) - ополчение; вооружённые силы, состоящие в мирное время из небольшого числа (по сравнению с кадровой армией) военных специалистов, под руководством которых население, призываемое на кратковременные сборы, проходит обучение военному делу. Пример США. Национальная гвардия.
188. Город основан 16 мая 1703; Санкт Петерсбург, Санкт Петербург, Петроград, Питер, Ленинград (1924). В конце ХХ века вновь переименован - Петербург.
189. Морфей в греческой мифологии бог сновидений, сын бога сна Гипноса.
190. Позиционирование (Positioning) - термин, предложенный в 1972 году для обозначения некоего принципа Элом Райсом и Джеком Траутом (Al Ries and Jack Trout) для специалистов по маркетингу, рекламе, руководителей. Суть принципа: В конкурентной среде побеждает не самый лучший товар, а самая лучшая идея, которая закрепит товар в сознании потребителя.
191. Товарищ - по-грузински.
192. Доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы 6 ноября 1941 года (проводился в Метрополитене). Сталин (наст. фам. - Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879-1953), один из руководящих деятелей Коммунистической партии, Советского государства.
193. Отечественная война 1812 года.
194. Тарле Евгений Викторович (1874-1955), русский, советский учёный, историк, писатель. Автор «Нашествие Наполеона на Москву»(1937).
195. «Шаромыжник» или «шеромыга» (от французского cher ami - дорогой друг): плут, обирала, оплетала, обманщик, промышляющий на чужой счёт. Появляется в русском языке в 1812 году.
196. «Инвалид» - солдат, прослуживший 25 лет в армии и вышедший в отставку, во времена крепостного права (до 1861) получал вольную. К старому помещику он мог не возвращаться.
197. Лермонтов Михаил (1814-1841). Стихотворение «Бородино» (1837)
198. Экипаж самолёта Б-29 «Энола Гей», осуществил первую атомную бомбардировку человечества. (Япония, г. Хиросима, 06. 08. 1945).
199. Из воспоминаний второго пилота «Энолы Гей» Роберта Льюиса.
200. Масатакэ Окумия - японский офицер (6 августа 1945г. направлен командованием для выяснения происшествия в Хиросиме).
201. Кукл-бую-ду - песнь петуха в Англии. Алектор - греческий петух. Петел - славянский петух.
202. Катарсис (гр. katharsis - очищение) - термин, примявшийся Аристотелем в учении о трагедии; трагедия, вызывая страх, гнев, сострадание заставляет зрителя переживать эти чувства, тем самым как бы «очищая» его душевное состояние.
203. «Лях» - старое название поляков.
204. Так называли евреев во времена А. С. Пушкина.
205. Стихотворение А. С. Пушкина. (1930)
206. Польша (XVI-XVIIIвв.) называлась «Речь Посполита». Сейм - высший сословно-представительный орган управления. Сейм выбирал короля.
207. Лжедмитрий I (?-1606), самозванец, авантюрист, московский царь (1605-1606), выдававший себя за русского царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного, зарезанного в Угличе во младенчестве. Поддержан польскими магнатами и католическим духовенством. Женат на дочери сандомирского воеводы Юрия Мнишка Марине, вместе с которой короновался на царство в Москве. Перед свадьбой признан матерью Марией Фёдоровной (ур. Нагая), в иночестве Марфой ( ?-1612), русской царицей (последняя жена ИванаIV). Убит заговорщиками.
208. Лжедмитрий II (?-1610), самозванец, авантюрист, выдавал себя за царя Дмитрия (Лжедмитрия I) В 1608 подошёл к Москве и создал лагерь в селе Тушино. В лагерь прибыла Марина Мнишек. В Калуге (декбрь1610) сын касимовского хана Ураз-Магмета донёс, что его отец мыслит тайно уехать в Москву. Лжедмитрий II без суда казнит своего сторонника Ураз-Магмета. Ногайский хан Пётр Араслан Урусов пытается отомстить доносчику, за что был посажен в темницу, но скоро выпущен. 11декабря Пётр на охоте убивает Лжедмитрия II и с ногаями уходит в Тавриду.
209. Марина Мнишек (1588/1589 -1614), дочь Юрия Мнишка, воеводы сандомирского. Коронована царицей в Москве в 1605году. Во время переворота 1606 была арестована и сослана в Казань. В 1608 году, выпросив разрешение вернуться на родину, оказалась в лагере Лжедмитрия II. В 1610 родила сына Ивана. Арестована «императрица» на Яике в 1614.Умерла в заточении в Москве.
210. Речь идет о Владиславе Сигизмундовиче, короле польском с 1632 по 1948г. (Владислав IV Ваза). В 1610 году он был провозглашён в Москве Русским царём. (В Москве не был). В сентябре 1618г. Владислав IV предпринимает поход за возвращение московского престола. Осадил Москву. 11декабря 1618г. Россия выторговала мир ценой Смоленских земель и Северских городов с прилегающими землями.
211. Ваза, (Vasa) - шведская королевская династия (1523-1654). Царствовала в Польше (1587-1668).
212. Перечисление марок автомашин различного исполнения и предназначения (СССР). Аббревиатуры, начальные буквы названия города, в котором располагался сборочный завод.
213. В 1587 королём Речи Посполитой избран шведский принц Сигизмунд III Ваза. Правит по 1632. Он же шведский король (1592-1599). Сохранилась карта города Москвы на ней изображён портрет с латинской надписью: «Счастливому успеху похода в Московию светлейшего и могущественного государя Сигизмунда III, короля Польского, Шведского, Готского, Вандальского, Великого князя Литовского, Русского, Прусского, Мазовецкого, Самогитского, Князя Ливонского, всемилостивейшего своего господина посвящает И.Г.Ф.А. в 1610 году».
214. «Смутное время», « смута», название, принятое в отечественной историографии для времени конца XVI - начала XVII вв. Подразумеваются события от смерти Ивана IV Васильевича Грозного (1584) до воцарения на русском престоле Михаила Фёдоровича Романова(1613).
215. «Ворёнок» (от «вор», Тушинский вор) прозвище, закреплённое официальной литературой за царевичем Иваном, сыном Марины Мнишек и Лжедмитрия II. Родился в декабре 1610 году. В 1614 вместе с матерью схвачен на Яике, привезён в Москву. Повешен.
216. Карл XII (Karl) /1682-1718/, король Швеции с 1697, полководец. Ведёт Северную войну с Россией. Разбит под Полтавой (близь Киева) в 1709.
217. Недоросль - в XVIII в. официальное наименование дворянина не получившего свидетельства об образовании, обязательное для дворян и не поступившего на государственную службу; обозначение дворян, на достигших совершеннолетия.
218. Гордиев узел - мифический, чрезвычайно запутанный узел, которым царь Фригии Гордий прикрепил ярмо к дышлу колесницы. По предсказанию оракула, распутавший этот узел, должен был стать властителем Азии. Александр Македонский разрубил узел мечом.
218а. Столетняя война (1337-1453), война между Англией и Францией из-за Гиени которая была закреплена за францкзами парижским договором 1259. Английского короля Эдуарда III (внук по материнской линии французского короля Филиппа IV Капетинга) претендовал на французский престол после смерти в 1328 Карла IV (последнего представителя прямой ветви Капетингов) и воцарения во Франции Филиппа VI из рода Валуа.
219. Княжна Тараканова Елизавета /псевдоним; известна под именами девица Франк, госпожа Тремуль /(ок.1745-1775),авантюристка-самозванка, выдавала себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа А. Разумовского. В 1775 арестована в Италии, графом Г. Орловым. Скончалась в Петропавловской крепости от туберкулёза.
220. Польская графиня М. Валевская в 1810 году родила сына от Наполеона Бонапарта. Валевский Александр Флориан Колонна (1810-1868), граф, французский государственный деятель. Участник восстания поляков в Российской империи (1830-1831).
221. Дзержинский Феликс (1877-1926), польско-российский революционер. Советский государственный деятель.
222. А. С. Пушкин. «Клеветникам России» (1831)
223. Мещера, древнее племя, жившее в 1-м тыс. н. э. по ср. течению Оки. Язык финно-угорской группы. Культура близка к древнемордовской. Большая часть мещер к XVI в. обрусела, часть в период Казанского ханства (XV-XVI вв.) слилась с казанскими татарами, башкирами.
224. Касимовское царство, удельное княжество, созданное для татарских ханов, перешедших на службу Москве. (Население - русские, мещера, мордва и отчасти татары) Впервые пожаловано Василием II Тёмным казанскому царевичу Касим-хану (1450-56), главный город области Городец-Мещерский стал называться Касимовым. Касим-хан (г. рожд. неизв. - ум. ок. 1469), сын золотоордынского хана Улу-Мухаммеда, брат враждебного Москве казанского хана Махмутека. С присоединением Казани (1552) значение г. Касимова падает. В1681 со смертью последней владелицы Касимова Фатами-Султан, царство ликвидировано.
225. Тартар (гр. Tartaros) - древнегреческий бог, сын Геи-Земли и Эфира, бога воздуха, света. От союза Геи-Земли и Тартара возникли гиганты. Офион или Борей - змей-демиург древнееврейских и египетских мифов. (Змеехвостый Борей, или Северный ветер - одно из имён). Тартар, Борей, Гея (Рея) - являются архаическими богами первоначального творения. Тартар владел подземным миром, находящимся «…на таком же расстоянии от земли, как и земля от неба; если сбросить туда медную наковальню, то она достигла бы его дна за девять дней…». Олимпийские боги заключили в во владения Тартара побеждённых титанов. В представлении древнего мира территория Тартара находилась за пределами известной им Эйкумены, в неведомых северных землях. Понятие о Тартаре было частично воспринято христианством в понятии ада. В средние века на географических картах той поры практически вся территория бывшего СССР обозначалась Тартарией и ассоциировалось с Золотой Ордой.
226. Антуан де Сент-Экзюпери (1900-1944) французский писатель-пилот. Философская сказка-притча «Маленький принц», одно из наиболее популярных произведений в России. Не вернулся из разведывательного полёта над территорией Европы оккупированной нацистской Германией.
227. Алименты (лат. alimentum - пища, питание) - юридические средства на содержание .
228. Жаргон: шмотки - вещи, тряпки, одежда; брюлики - камни, бриллианты.
229. Чаадаев Петр (1794-1856), русский мыслитель и публицист. Автор «Письма о философии истории»(1836). Высочайшим повелением империи был объявлен сумасшедшим.
230. Религиозные каноны чётко позиционируют слово «любовь» - это то, что принадлежит исключительно Богу. «Мистическую любовь к богу, - пишет И. П. Петрушевский историк, исламовед), - поэты-суфии рисуют в образах чувственной любви». Материализм в борьбе с идеализмом расширил, демократизировал понятия «любовь», распространил толкование слова «Любовь» как высшее проявление чувств к «Богу» - на всё прочее. Обесценив его, низведя понятие «любовь» и «бог» да абсурда. В частности замечает Е. Э. Бертельс (историк, исламовед) в персидской любовно романтической поэзии «почти не встречаются слова бог, душа, молитва и т.д., всё это заменено образами, соответствующими основной эротической концепции. Человек, не знакомый ближе с суфийской поэзией, читая её, даже не заподозрит, что имеет дело с религией - эротические картины иногда столь реальны, столь ярки, что толкования комментаторов начинают казаться фальшивыми и натянутыми". (Петрушевский И. П. Ислам в Иране в VII-XV веках. Л., 1966, с. 348.) Вся поэзия Соловьёва - людовь, но только для бога. [Владимир Сергеевич Соловьёв (1853-1900)].
231. Слова популярной советской песни.
232. Город Набережные Челны, захолустье до 70г. ХХ века. Известен был разве тем, что находился по соседству с Елабугой - городом «Кавалер девицы» писательницы Надежды Дуровой (1783-1866, первой в России женщины офицера) и местом упокоения Марины Цветаевой (1892-1941) русской, советской поэтессы. Город Набережные Челны преобразились с момента, как был объявлен Всесоюзной стройкой в СССР(1971). Возводили авто гигант КАМАЗ.
233. В некоторых странах практикуют такой способ измерения температуры человека.
234. Экстернат - заочная форма обучения, не ограниченная временными рамками.
235. Интернат (лат. internus внутренний)- общежитие для учащихся при учебном заведении; закрытое учебное заведение в котором учащиеся учатся и живут, находясь под постоянным надзором воспитателей.
236. Амбра (фр. ambre) - воскоподобное вещество серого цвета - продукт патологического выделения пищеварительного тракта кашалота; встречается крайне редко; применяется в парфюмерии придаёт большую стойкость запаху духов; аромат, благовоние.
237. Водка Кристалл - марка водки, выпускаемая рижским ликеро-водочным заводом.
238. Фурия (лат. Furia) - в древнеримской мифологии - одна из богинь мщения и кары.
239. Популярный мультипликационный советский фильм «Крокодил Гена»(1969), режиссёр Р. Кочанов. О дружбе крокодила Гены, Чебурашки, старухи Шапокляк и крысой Лариской.
240. Старинное название Великобритании.
241. А. С. Пушкин написал этот гимн к пятилетию существования лицея - 19 октября 1816г. Первой строфой он взял гимн Жуковского «Молитва русских», напечатанный в 1815 г. в «Сыне отечества». Скопирован с английского гимна «Боже, храни короля». По указу Николая I - 31 декабря 1833г. гимн «Боже, Царя храни» был объявлен государственным.
242. Фейхтвангер (Feuchtwanger) Лион (1884-1958), немецкий писатель.
243. Бумазея - бумажная ворсистая ткань, верёвка - бечёвка изготовленная из бумаги.
244. Семиты - термин, введённый в науку немецкими учеными А. Л. Шлёцером и И. Г. Эйхгорном в 80-х гг. XVIII в. для обозначения древних народов, принадлежавших к особой семье языков, общим ареалом расселения, общими чертами культа, сходством материальной культуры и быта. Семитология, наука о языках, литературе, культуре и истории семитоязычных народов.
245. Маяковский Владимир (1893-1930), русский, советский поэт. Стихотворение «Бродвей» (6 августа 192?). Бродвей - улица Нью-Йорка. Авеню - направление улиц, ориентированных геометрически север-юг; Стрит - запад-восток. «Чуингам» - жвачка, которую жуёт вся Америка. Мек моней? - Делаешь деньги? - вместо привета» - комментарий В. Маяковского.
246. Возведена в г. Москве на месте планировавшейся «высотки» Сталина в196…..????
247. Тевтонский орден (лат. Ordo domus Sanctae Mariae Teutonicorum). Орден крестоносцев, католический, духовно-рыцарский орден. Возник в Палестине во время крестовых походов в 1198 (утверждён папой Иннокентием III). В 1236 по призыву польского князя Конрада Мазовецкого переносит свою деятельность в Восточную Европу. В 1237 объединяется с местным Орденом меченосцев. К 1283 захватывает земли пруссов, Восточное Поморье с Гданьском (1309), Эстляндию (1346), Жимайтию (1382-98), о. Готланд (1398), Новую Марку (1402). Резиденция гроссмейстера (великого магистра) находилась Мариенбург (1309), с 1466 Кенигсберг. С 1525 территории ордена становятся светским герцогством Пруссия с вассальной зависимостью от Польши. В1809 Орден окончательно распущен.
248. «Собор Покрова на рву», известен как храм Василия Блаженного в Москве. Построен в 1555-1560 зодчими Бармой и Постником в ознаменование победы над Казанским ханством.
249. Лобное место - историческая архитектурная постройка в районе площадей перед Кремлём.
250. Аббревиатура ГУМ - главный универсальный магазин (главный, единственный, уникальный в СССР). В каждом значительном городе был ЦУМ (Центральный универсальный магазин)
251. Анфилада (гр. enfilade) - ряд комнат, сообщающихся друг с другом дверьми, которые расположены по одной оси.
252. Город в США, знаменит развлекательными центрами.
253. «Однорукий грабитель» - прозвище первых игральных автоматов. Функцию «Enter» в механических устройствах выполнял рычаг в виде протянутой руки.
254. Жаргон, как правило, имеется в виду спиртосодержащая аптечная микстура.
255. Марка сигарет, запрещённая для распространения в США. Изготавливается только на экспорт. Доводилось по рецепту в аптеки покупать аналогичное лекарство производства Индии, где чёрным по белому надпись гласила по-русски: только не для распространения в Индии. Это связано с различными стандартами, предъявляемыми разными странами к продукции. В СССР требования ГОСТА, для примера, были зачастую сверхвысоки.
256. Коран С. 47 Мухаммад 38 (36)
257. Non nobis, Domine (лат) - Не нам, Господи.
258. Магазин интимных, сексуальных принадлежностей и аксессуаров.
259. Чайковский Пётр(1840-1893), российский композитор. Автор балета «Лебединое озеро»(1875).
260. « Маха обнажённая» (прим.1802) Автор Фрасиско Хосе де Гойя - и - Лусьентес (Goya - y - Lucientes) /1746-1828/, испанский живописец, гравёр, рисовальщик.
261. Татарская пословица, поговорка.
262. Курбе (Courbet) Жан Дезире Гюстав (1819-77), фр. художник. «Женщина с попугаем»(1866).
263. Окуджава Булат Шалвович (1924-199…), русский, советский бард-поэт, прозаик, киносценарист.
264. Филармония (гр. phileo - люблю и harmonia - гармония) название общества или учреждения, ставящего целью организацию музыкального исполнения и пропаганду музыкального искусства.
265. Древнеримская когорта объединяла три манипулы.
266. Легион (лат. Legio, от lego - собираю, набираю), основная организационная единица в армии Др. Рима. Когорта (cohors) - десятая часть легиона, состояла из 3 манипулов (manipulus ~ исполняю) или 6 центурий (centum - сто). Тяжёлая пехота: гастаты (hastati) - легионеры первой линии, вооружены колющем или метательным копьём, дротиком; принципсы, триарии (triarii) - самые опытные солдаты в легионе, последний ряд фаланги). Во времена республики легионом командовал трибун, во времена империи легат. Центурион (centuric) - командир центурии. Легат (legatus) - посол, позднее назначались наместниками в провинции. Претор (praetor) - охранитель внутреннего порядка, представитель высшей судебной власти.
267. В. Маяковский. Стихотворение «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» (1920).
268. Пилум (лат. pilum) - особое копьё-дротик, передняя часть из железа (метровой длины), которое крепилось на деревянный шест. Противник не мог перерубить попавший в него и застрявший в защитных доспехах или щите дротик, тем самым, теряя подвижность.
269. Гладиус (лат. gladius) - короткий древнеримский меч. Использовался легионерами. Позволял вести бой в плотных рядах легиона.
270. «Ура» - боевой клич России. «Барра» - кричали идущие в атаку легионеры Древнего Рима. Джованьоли (Giovagnoli) Раффаэлло (1838-1915), итальянский писатель. Роман «Спартак»(1874).
271. Левиафан (др.-евр.) - в библии - морское чудовище; нечто огромное, чудовищное.
272. Знамя легиона древних римлян - серебряные орлы на шесте.
………………………………………….
* * *
Ах! Каков день!
Как она швырнула шубу!
Бросила резко. Вызов - отчаянный.
Ахнул зал. Вздохнул. Замер.
Вот тебе бабушка… «и это ещё не всё».
Цокот каблучков. Сияние улыбки. Походка не спеша. Достоинство и уверенная грация - подняла лису над пакетом и разжала руку. Валился мех, струясь в бесформенных изгибах, переливаясь, падал.
Какая прелесть. Не дрогнула рука.
Вернулась на место. И только тогда украдкой дрожа - оглянулась. Выдала напряжение. В момент «засветилась». Смотрела, скрыто, потаённо на дорогую шубу, сжимаемую бесформенным вакуумом Радуги. Выказала тревогу. Шуба своя, кровная. Закрыла глаза. Распахнула в беспокойстве и стремительно прятала взор в паркет. Таилась тревогой.
Волнение хозяйки никто и не заметил. Внимание обращено на шубу. Она в специальном пакете мялась, из прежнего объёма превращалась… в воблу скукоженную.
Вакуумный продукт из пушистой лисьей шубки.
Ни звука зал не проронил.
Шелест воздуха. Изумлённая тишина.
Зал обмер. Сжал ряды.
Петруччио грыз ногти. Выглядывал из-за колонны. Сквозила досада. Лучше бы с места не вставал, за колонну не прятался. Того и гляди - свалится. Ноги у него подкашиваются. Трясутся предательски. Он их не чуял.
Экспромт случился нежданно.
Ай, молодец! Смело! Вовремя! Здорово!
Волнительным замешательством грех не воспользоваться. Получив отличный пас, мы с Рэёй Сильвией не растерялись. Словно на футбольном поле комбинацию разыграли в атаке. Пас приняли. Обработали. Малость, финтили. Красивый гол - гол подготовленный. Накаляли точку кипения.
Брикет плоский, сжатый, бесформенный по рядам понёс.
Всем пощупать дал. Пусть каждый удостоверится.
А когда раскрыли…
Слышно: воздух шумом врывается. Пакет надувается. Каждая ворсинка меха распрямляется. Прежний объём возвращается. Свободный доступ чистой порции воздуха возвращал шубе естественную природную форму. Ворс, лишённый статических разрядов, не слипался. Каждая ворсинка выступала по отдельности, зрительно создавая желанные объемы чистой формы.
Что случилось вдруг! Повскакали все. Гомон радости. Лопотание восторженное. Гогот. Разом всё.
Мыслимое ли дело: «сушёная вобла», словно курица мокрая, которую только что пальцы трогали, в пышную шубу преставилась. Чистотой ослепительной блистала. Струями меха расплылась.
Ликовал зал.
Торжествовали мы. Драйва полный…по самое не хочу.
Хозяйка от счастья - на седьмом небе. Вскочила в радости. Светилась содеянным. Получилось всё. как задумала. Слезинка, свидетель былых волнительных колебаний, высыхала на жаркой довольной щеке.
Петруччио из засады выскочил.
Отлегло. Подскакивал. Подпрыгивал. Пританцовывал. Супругой гордился. Шубу рассматривал.
- Смотри. Стала лучше, чем новая!
Всем испробовать превращения хочется.
Шапки похватали - тянут. Кто свою предлагал. А кто, воспользовавшись ералашем, чужую подсовывал.
Жакеты, кофты скидывают, - протягивают.
Мужчины, те, что посмелее и более рисковые, с апломбом распрощались, костюмы наперебой для эксперимента предлагают. В спешке распростались. В угаре радостном разухабились добры молодцы, раззадорились. Галстуки побоку сбились. Рубашки из штанов повылезали…
Разбушевалась стихия. Эмоции перехлёстывали.
Демонстрацию прерывать не гоже.
Восстановить порядок требовалось. Всех ублажить по отдельности - не химчистка мы. Завтра сами все попробуют.
Заворачивал бурю радости - словом заповедным. На себе показывал. Демонстративно верхнюю одежду местами подёргал небрежно. Первый день по традиции в свитере. Не преминул рубашку из брюк выпустить. Нарочито штаны расстегивать начал, привлекая внимание.
Притворялся. Делал вид. Да как бы вроде опомнился.
Предложил сам себе заправиться. Тихо предложил, почти шёпотом. Знал. Рассчитывал. В общем оре звук вкрадчивый слышен всем.
Словом сакральным воспользовался. Для пущего эффекта. Клин клином вышибал. Так и сказал:
- Извините, господа. Дайте только СРАЧИЦУ (273) опрянуть .(274) И продолжим демонстрацию.
К опрятному американскому виду-имиджу возвращался.
Диссонансом слово по залу неслось. Взвилось под потолок, словно торнадо вздыбилось. Гомон враз прижало.
Подействовало. Встрепенулись.
Недоумённо глаза таращили.
Эффект сильно подействовал. Крепко сказано.
В самый раз то, что надо!
Рэя Сильвия и та обморочно глаза закатывает, будто сморозил неуместное, отмочил непристойное.
Кто злорадствовал. Кто сочувствовал. Замешательство…
В растерянности всех есть момент, миг для тебя. Им пользуйся. Соображай быстрее. Забудь толпу. В дамки пробивайся.
Журналистка - профессионал, за факт ухватилась.
- Я знаю это слово. Оно вовсе не то значит, что вы подумали. «Срачица» - это рубашка. (275) Слово древнеславянское.
- Ну, тады… - застонал зал и мгновенно опомнился, - ещё есть слова, знаем тоже мы…
Боже упаси! Только не сейчас. Не надо…
- Здорово! Их запомните, - лицом радовался вместе с залом, советовал - пометьте в тетрадях, после занятия напомните. Мы к вопросу филологии после вернёмся.
Знаю, помечать не станут, поленятся, а через минуту о своих словах забудут. В нашей голове так мало места. Сейчас важнее, чтобы в памяти оставалась только Радуга. И восторг. Он поможет преодолеть страх. И тогда всё освоят. И победят.
- И это ещё не всё, - Рэя Сильвия продолжала…
Когда день закончился, расходиться публике не хочется. Вопросы по делу в первый день задают мало. Все в эмоциональном угаре. Подсели на потреблении позитива. Переваривают. Хотят продолжения.
Нарушены инструкции-рекомендации. По окончанию занятий уходить не спешим. Расстаёмся медленно, до последнего человека.
О деле говорим мало, чаще молчим, чаёвничаем.
Новички, делятся мнением! Много спешат. Словами бросаются сумбурно. Сейчас расслабились. Чай-кофе с глюкозой поглощают, жуют, болтают. Впечатления тусуют.
Завтра будет сложнее. Утром не языком, словно помелом молоть, завтра им рассказывать о Радуге придётся. Не все сразу. По чуть-чуть. Вначале самую малость. Пару-тройку фраз выдавят публично, принародно. Уже хорошо! Сейчас пусть на нас тренируются. Мы общий трёп выдержим.
Мажордомы (276) буфетного радушия священнодействуют. Сушки, бублики, печение подкладывают, пряники подают. Ветераны расслабленно дымком попыхивают.
Стрелка часов споро движется, а время словно замерло.
Только одна пара улизнула.
Покидали в спешке нас, по-английски, не прощались. Наскоро оделись. Хватали барахлишко и с лестницы спустились. Только их и видели.
Следующее утро. Их нет.
Отряд не заметил потери бойцов. Места другими заняты.
Начинаем. Радуга не опаздывает.
Первый час закончился.
Перерыв. Второй блок - повторительный.
Тут дверь и распахивается. Они стоят, в радостном сомнении топчутся. Бочком проскользнуть норовят. Знаки украдкой шёпотом подают.
Не гоже так. На вас полки с затаённой надеждой всматриваются. Ответ держать умей за поступки личные и радостно изволь делиться победой принародно. Без ложной скромности. Выходи на подиум - отчитывайся.
- Извините нас, - молвить начинают сдержанно, - на минутку мы. Нам бы договор поставки Радуги сдать, - запнулись на этом месте. Опомнились, - но это ещё не всё. Нам второй комплект Радуги отвезти надо. Ждут… там… нас… вот и деньги есть…
Пример сам в руки шёл. В самый раз - ко времени.
Слышали, что такое бывает. Якобы прямо с курсов на демонстрацию уходили. Нам о том все уши прожужжали наставники наши - радетели-благодетели.
Выходит и мы сподобились. Бывает же такое. Право: мысли материализуются. На ус себе мотали и сегодня выстрелили. Не зря у Камиля и Рамиды мы с Рэей Сильвией колдовали с Радугой. Метали бисер в присутствии соседей. Словно мелиораторы - и впрямь садоводы. Почву прощупывали. Рыхлили. Возделывали.
Засадили по самое не хочу.
Оставалось дождаться всходов, урожай вовремя снять.
Камиль и Рамида молодцы, так и сделали. День на курсах. Страда уборочная настала…
Как всё здорово складывалось. Да! Выходит мы с Сильвией ничего! Раскрутили компанию по полной программе!
Понятное дело, героев дня не отпустили.
Привораживали к публичности.
Скованность и смятение сгоняли запросто.
Налёт таинственности вскрывали походя.
Деньги считали на виду у всех.
Заслуженное выдавали прилюдно.
Заодно и тренировались, калькулятор осваивали. Считали. Выверяли всё до копеечки. Страшное, таинственное, самое боязное - выпячивали наружу. Градус заслуженного восторга взвинчивали.
После Кондратий отступал, косноязычие исчезало.
Триумфаторы взойдя на подиум в момент всеобщего восторга и поддержки словоохотливы оказались.
Эмоции Рамиды наперебой спорили с впечатлениями Камиля. Им аплодировали. Они разошлись. Всё поведать хотели до мельчайших подробностей.
Мы обречены на успех!
Такими примерами от страхов излечивали не только начинающих, но и тех, кто в хандру впадал от бездействия.
Зал в раж впадал. Стонал от желаний сотворить подобное. Того и гляди, все в угаре на демонстрацию кинутся. Что делать тогда? На всех Радуг не напасёшься.
Деятельность в Радуге отнюдь не самодеятельность. Пришлось напоминать Камилю и Рамиде, что ждут их клиенты с Радугой. Курсанты с энтузиазмом постановили: одним комплектом чудо техники, привезённым для тренировки - пожертвовать на дело благое. Пусть супруги забирают.
Клиент товарища - святое, больше чем праведное.
Дело - прежде всего! Остальным - заниматься.
Как после занимались! Технологии XXI века и передовой маркетинг с полуслова впитывали. Разумным позитивом заряжались. От страхов и неуверенности избавлялись. И тренировались. И в будущее смотрели весело. Думали о нём уверено.
Второй день и полдня по расписанию. Остаток суток на самоподготовку.
Утром следующего дня домой к нам нагрянули. Жарко, хоть к тому и приучены. В своём доме мы с Рэей Сильвией как гости. Радуга - в доме хозяин. Кутерьма постоянная. То один придёт, то сразу компания ввалится.
Но сегодня день особенный. Индивидуальная тренировка скаутов, и поездка в Москву на международный митинг обмозговывается.
В зале с Радугой сражаемся. Ковры до дыр втираем.
Крестовый поход грязи объявлен.
До чего дошло, на всех пыли не напасешься.
Где наша не пропадала! Окна часто распахивали. Проветривали предыдущую аромотерапию уличным ветерком, и пыль напускали.
На кухне дебаты в правильное русло правили, чаем-кофе заливали. Курили партиями. Дамам - приоритет, они на балконе. Мы, мужчины, не гордые. Общий подъезд сдюжим.
Нам с Рэей Сильвией, не так как раньше, надрываемся приходится. Теперь у нас помощников много. Лучшая учёба - когда другого натаскиваешь. На себе с ней проверили. Обучая других по неволе во всём сам выяснишь. А чего пропустил - другие тотчас подскажут. Самообучение, однако. Со стороны, возможно, несколько на бедлам похоже, но действенно. Пробуй, участвуй. Эффект - обалденный. Закачаешься!
Так до темна и хороводили.
Вдруг приключилась неожиданность.
Зал охнул. Тишина обрушилась. Собака и та проснулась. Оглушённая наступившей тишиной, выбралась из засады, куда она от назойливого, чрезмерного внимания спряталась. Недоумённо обозревала, как все сдержанно в рассыпную бросились из зала.
Виктор Трубач, старинный приятель, у Радуги стоит в одиночестве. Растерян, лицом переменился.
- Что случилось? Где злодей?
- Я… хотел…вставить… нажал… оно хрясть и отвалилось… не хотел я… нечаянно… что теперь будет!?
Из-за дверных проёмов за нами, затаившись, подглядывали.
Отвалился фиксатор задвижки. Называли его шторкой. Сломалась, отлетела деталь малая, так себе, фитюлечка. Закрывала она глубоко вмонтированный электрический разъем-соединение. Незначительная вещь. Мало-функциональная.
Слава богу! Вовремя. Почти все начинающие ушли. Задержавшиеся две подруги - «мы с Тамарой ходим парой» - в состоянии близкой комы. Глаза из орбит повылезали. Остальные, хотя и отошли в сторону от неожиданности, но выдюжат превратности судьбы - ветераны. Сам смотрел на сверхпрочные космические материалы - не верилось.
Не спеши делать выводы, - себе советовал, - не выказывай растерянность. Сосчитай до десяти.
Раз. …………………… Два. ……………………………..Три…………………………………………………….. Улетал мыслями в прошлое…
В авиационной курилке та же оторопь всех охватила.
Мы, молодые пацаны-абитуриенты после школы, ловили каждое слово летунов. Они старше нас на год, в выветренной форме, в мятых по фасону бывалых фуражках. Лётчики. Они летали самостоятельно на реактивных истребителях.
Рассказы их спешили слышать, взахлёб уши растопырили. От нетерпения слюну глотали. Рты раскрывали. Они осознано, неспешно, держа томительные и многозначительные паузы, нас грузили. Курсанты-лётчики страстями бравировали. Всё больше об опасностях толковали.
Один из кармана бесформенный кусок обшивки разбитого самолёта достал. Историю крутую рассказал - страсти мордасти. По кругу пустил обломок заповедный. Дозволил прикоснуться к редкости. Авиационный алюминий лёгок и прочен. Кто-то осмелился попросить - на память. И понимая наивность просьбы, осёкся. Сник просящий. Голову втянул неуклюже. Сжался.
Снисходительны были голубые погоны с жёлтыми кантами во всю длину. Жёлто-блокидные (277) толерантны (278), но не настолько, чтоб до нас снизойти.
- На ваш век самолётов хватит, - ему говорили, перефразируя известную фразу модного фильма, где в бой шли одни «старики» (279).
- Может,… отломить маленький кусочек… можно? - с потаённой надеждой спрашивали.
Его на смех подняли.
- Где это видано - такой метал рукой осилить. Обшивка современного истребителя.
Дошла очередь прикоснуться к святому раритету (280) и до меня. Как все надавил слегка. Никогда не отличался силой. А тут вдруг!..
Угол хрясть и отвалился.
Замерли от неожиданности. Быть такого не может! Такого быть не могло! А надо же… случилось…
Сегодня аналогичное произошло у нас.
Чушь собачья! Космические материалы. Их специально захочешь - не сломаешь, не согнёшь.
- Техника в руках ди-ка-ря, - из коридора неслось.
Сцеженное сквозь зубы, стиснутые злорадством ухмылки, повторенное эхом, отражённое стенами. Набатом зал накрывало. Гортензия млела в истошном испуге.
- Теперь не расплатишься, - Батур подытоживал.
Озабочена Рэя Сильвия. Подскочила.
- Ну, Виктор, - делая ударение на последнем слоге его имени, тревожно говорит она, - теперь ты, в самом деле, обречён на удачу! Хороший знак. Деться теперь тебе некуда! Придётся отрабатывать.
- Я отработаю, вы же меня знаете…сколько это стоит?
Искали прайсы (281), где цены запчастей расписаны.
Глядел в них. Тоскливо становилось. Сотрясало нервно. Та ничтожная фитюлька, почти ненужная и с виду никчемная, оказалась в основной корпус намертво вмонтирована. Придётся пол корпуса менять.
Удовольствие недешевое.
Он кидался оправдываться.
- Не дергайся, - ему говорю, себя успокаиваю, - да не корит тебя никто. Не суетись, разберёмся. Рэя Сильвия говорит - примета верная. Значит, ждём «звезду» новую в номинации дилерской. Тебе, в самом деле, не слабо?
Напряжение помалу падало. Оторопь нехотя отступала. Растерянность медленно выветривалась.
- Ну, ты брат, силён, - ему говорили.
Оправившись от первого шока, Глеб с Марьяной, Сёма, Игорь Тоска, подходили к нему.
- Как это тебя угораздило. Наверное, не в ту сторону жал? Признайся, перед девочками петушился.
- Перепутал, - сознавался он, - показать им хотел. У них не получалось…
Он кивал на Тамар - тех, что ходят парой. Они, слыша такое, на него, как на еретика, уставились. Видом от него открещивались, на часы часто поглядывали. Во двор выйти спешно собрались. Шапки нахлобучили. Сапоги не застёгивали. Пальто в руках. Ручку двери нервно дёргали. Драпали.
- Мы здесь не причём. Мы его не просили…
Вместе с ними наша собака во двор выскочила. Дальние кусты посетила. Вскорости вернулась. Больше «Тамар» она не встречала…
- Скажите, Сёма, мы едем или нет в Москву на международный митинг, - спрашиваю я, - где наши доверенные Мейерхольды (282), - как мы выступать будем? Нам когда роли распишут? Выдайте нам слова пожалуйста! У нас «читка» будет или нет?
- Мы что - выступить должны?!
- Инесса написала сценарий, - сообщал Сёма, - её позвать?
Раскрыли секрет предстоящего вояжа .(283) Мы собирались засветиться по полной программе в логове международной Радуги. Нас ожидал шабаш (284), оргия. (285)
- А как вы это представляете? Что это такое будет?!
- Нам что… костюмы для представления доставать?!
- Расскажите?! Интересно как!!! - гоготали позитивисты.
- Вот ещё! Детский сад… мы срамиться не будем, - реагировали другие.
Вот вам и тестирование, между прочим. На наш манер - кто есть кто. По репликам без труда выходило, кто есть - ***з! Ну да! А кто - изху!(286)
Кто при звёздах, и у кого дело спорилось тот собирался в дорогу. Кто готовился штурмовать высоты Радуги, снаряжался в поход.
А кто от случая товар втюхивал, и деньгу шальную зашибить стремился, те не спешили…
Мы родились, чтобы, как заметил Вольтер (287), жить в судорогах беспокойства и летаргии скуки. В нашей компании большинству беспочвенное беспокойство и дремучая скука жизни приелась. Предыдущее состояние утомления от постоянного отсутствия денег - обрыдло до рвоты. Теперь нам подавай осознанное действие, большие цели ставь. Нам подавай победу. Торжество жизни.
И было нас большинство. Мы готовы ехать в Москву. Мы будем репетировать. Провокации зануд для нас не повод отказаться от задуманного.
Негативу не поддавались.
С ним безжалостно сражались.
И спешим гнать без остановки…
Может, и прав старик Мари Франсуа Аруэ.
В судорогах со страхами расправлялись.
Творчески вопрос решали. С лёту. По ходу. Без сомнений и предварительных погружений.
Сценарий слушали, судачили, потешались.
Добавляли, пересмеивались, ёрничали.
Переделывали и гоготали, за животики хватались.
Спорили - в раж творческий войдя. Не остановить. Друг на друга творческой ревностью поглядываем. Каждый свою изюминку предлагает. До того распались, что того и гляди, в клинч (288) войдём.
Кофе прихлёбываем, жуём, чаем запиваем…
Перекурили…
И по новой…
Талантами нас бог не обидел!
В лицах разыгрываем…
Когда расходиться момент настал, мы с Трубачом тет-а-тет перекинулись. Уединились, чтобы нас стены не слышали. Я ему кое, какие предложения высказал.
- А разве так можно? - он с трепетом в голосе спрашивает.
- Нет, но это будет - супер эксклюзив. Знаешь, ты, а я забыл…
На том расстались.
- Смешные вы люди, - дивится банкир, Яныч глядя на газетных девиц «Позвони мне!» - ну чего здесь не понять. Всё проще пареной репы. Приходишь на телефонную станцию. Договариваешься с кем надо. Заключаешь договор. Устанавливаешь цену. Сажаешь говорливую бабу у телефона. Раскладываешь перед ней распечатанные заготовки на эротические темы и жди звонка. Позвонили. Хорошо! Она зубы заговаривает. Телефонная станция счёт выписывает. Всё на мази! Денежки пополам и… аля-улю - гони гусей… пишите письма. Бизнес заработал.
- Как раз это понятно. Но там иностранные номера сплошь. Как они в Аргентине по-нашему понимают и болтают часами по-русски?
- Наивный ты какой. Прямо спасу нет. Чего непонятного?! Смотри сюда! Девица, бойкая на язык, сидит у нас, а телефон иностранный для пущей важности и для дополнительной накрутки рубликов. Это раз. Дополнительный тариф за международное соединение. Будет два. У них за бугром это копейки стоит, да кто про то знает. Вот тебе и три. Вот нашим и вкручивают по полной! Пять, семь, восемь…
- Всё равно не доходит до меня. Каким образом цена устанавливается, если тариф за минуту разговора един? Они в объявлении пишут, что оплачивается только телефонное соединение?
- Святая простота! Да пойми ты! Нет единого тарифа. Социализм такое установить хотел, а сейчас всё по-другому, капитализм. Можно, конечно, лапши навесить - о соотношении цены-качества поговорить. Что такое тариф? Тьфу, на него с высокой колокольни. На минарет поднимись. Оттуда на тариф второй раз тьфу! Ты пойми главное. Тариф не догма, - он хохочет.
- Так как же цена одного и того разговора оказывается разной? Как цена определяется?
- Повторяю для особо непонятливых ещё раз. Цена берется от балды.
- Как от балды?…
- А вот так! Заключаешь договор с телефонистами, чтобы они звонки на твой конкретный номер телефона оценивали за отдельные бабки. Понятно дело… чтоб всем хватило! И вашим и нашим! Станция за этим и следит. Им выгодно. Ты им отстёгиваешь. Клиент платит, а нет, телефон ему отрубят, и вся недолга.
Не сразу доходило. Затылок чесался. Лоб напрягал.
Всё просто!?
От балды?!
Не может быть?
Как не может! Вот оно! Из газеты на тебя лыбятся пикантные милашки, обольстительно просят с ними переговорить. Они - грудастые - всю заднюю страницу оккупировали сексапильностью.
Вот зараза! Перевернул.
На первом листе газеты Влад Листьев.(289)
- Коньяк будешь с лимоном или так? - спрашивает Яныч, разливая по рюмкам «Наполеон», - куда запропастился пульт от телевизора? Новости глянуть некогда...
Пульт нашёлся. Он прятался под раскрытой книгой.
Телевизор внутренности московского подъезд демонстрировал. Милиция снуёт туда-сюда. Обсуждают убийство телевизионного чиновника, модного журналиста - «взглядовца». Мы выпивали.
- Что думаешь? - Яныч кивал на голубизной мерцающий экран.
- О мёртвых либо хорошо, либо ничего… что добавить…
Экран дышал торжеством - сенсация. Траурным горем экран упивался. Заслуги вспоминал. Выдвигал версии случившегося. Причитал о талантливом убиенном журналисте. Стонал о свободе слова и феномене прямого эфира.
О том, что демократа ветер свободной прессы в большие чиновники от телевидения вывел, поминали вскользь.
- Чего канючат? Тень на плетень наводят, - вдруг взорвался мой собутыльник, - почему его? За что застрелили? Свобода прессы… мысль убили…
Яныч снова налил. Проглотил, мысль отрыжкой выдохнул:
- …оставался бы он журналистом. Не нет проблем, и никому никого до него дела нет.
- Ты считаешь его… не за свободные слова…
Он не дал закончить вопрос.
- Ты в самом деле наивный?! Кому их детский трёп нужен? Домоседам, которые зад от дивана не отрывают? Ты лучше вспомни, как в школе администраторами работали, удивляюсь я твоей забывчивости, - напустился на меня Яныч, - вспомни, как мы с группировкой справлялись? У нас стёкла в школе не били, и малышей не шмонали.
- Так школа дискотеки проводила для всех желающих...
- Верно! - он стукнул кулаком по столу - вот оно! Ты сейчас, что сказал? Ты сказал самую суть! Заметь, дискотеки в школах не редкость, их все проводят. Но мы их проводили для всех. Не для кого-то выборочно, а именно для всей округи. Мы не делали исключений. Что в итоге! Знаешь?
- У соседей стёкла вдребезги!
- Верно, говоришь. А у нас? Порядок! Оно, конечно, суетливо, когда для всей малолетки вход свободный. Легче запретить. Но зато и группировка нас уважала. Для всех закон один. А раз мы так! И они к нам с понятием. Отсюда и порядок. Ты что думаешь? Разборки для забавы происходят? Нет. Они творятся тогда, когда кому-то вась-вась по свойски устраивают, льготы там всякие, режим благоденствия по блату для избранных. Так и знай! Если для кого-то создаются отдельные условия, тогда разборки не миновать. Тогда стрельбой попахивает…
- Ты хочешь сказать, что он в своём телевидении дискотеки устраивал не для всех? - склонив голову набок и прищурив взгляд, смотрю на него в ожидании ответа.
Он тоже на меня смотрит. Глаз в глаз. Несколько мгновений мы молча сидим.
- А говоришь - дальтоник!
Взмахнул рукой. Заголил часы. Глянул. Заговорил быстро.
- Знаешь что? Мне сейчас собираться пора. Встреча назначена. Давай ещё по одной и…
- Читаешь, - я кивнул на раскрытую книгу.
- А эта, - он поднял переплёт, повертел его в руке, - она занятная… кстати вы налоги платите?
- Все платят. Как иначе. Положено…
- Ну и дурак. Положено, - он ехидничает, передразнивает, - кем положено?
- Ну-у… разве есть другое мнение?
- Книга прямо говорит, что - да! Мне её дали почитать. Изучаю. Издана в Мюнхене в 1956 году. Заметь, её не в ГэДээРе написали, - он делает многозначительную паузу, - а в самом логове германского капитала. Издательство «Прогресс» издало, «Универсал» перевёло.(290) «Всё начиналось с десятины: этот многоликий налоговый мир». История возникновения налогов. Авторы, между прочим, немцы, ставят вопрос вообще о правомочности налогов. Так и говорят - от балды они и дремучести масс. Да тупой покорности лохов.
Остановился. Чокнулись. Проглотили. Забористо под тему пошло. Дух перехватывает. Он тем временем, крякнув весело продолжает:
- Пожертвования и налог - курьёз, говорят они. Как так произошло что человек отдаёт своё казне и не получает от этого ни малейшей пользы. Дайте мне услугу - тогда всё в порядке. А так Фома Аквинский, слышал про такого?
- Это, который святой?
- Он самый! Хоть и святоша, а мысль правильно изрекал и называл налоги дозволенной формой грабежа…
- Вот тебе и фигура… без штанов, но в шляпе!
- Выходит примерно так…
Мы едем, едем, едем в далёкие края,
Хорошие соседи, весёлые друзья. (291)
Поезда бывают разные. Доводилось колесить на всяких.
Смутно помню, поезда на паровозной тяге. В жаркий день пассажиры мечутся из стороны в сторону. От одного окна к противоположному. Ветр гонит в открытые окна сажу, искры. От них уворачиваются.
Первые вагоны не престижны. В них топкой пахнет. Окна задраены наглухо. Сажа во все дыры.
Путешествовал поездами по средней Азии. Целыми днями пески. Чахлые кусты саксаула (292), двугорбые облезлые верблюды, изредка местные одногорбые поджарые дромадеры (293). На полустанках среди песка одна кирпичная сторожка. Пара-тройка глинобитных стен, юрты, железная водонапорная башня. На остановках верблюжье молоко, кумыс (294), стёганый чапан (295), зелёный чай брикетами. Ценился зелёный чай именно спрессованный в брикеты. На вкус, если его отщипнуть и пожевать, он был сладковат и ароматен.
Жизнь обитателей вагонов начиналась с заходом солнца, когда спадала жара. Окончательно колёсная гусеница остывала к полночи.
«Семейным» поездом ездил на Дальний Восток.
Поездка через всю страну. Станции большие и маленькие. Полустанки с печёными раками на широких противнях. Остановки с кедровыми шишками, сушёной рыбой, вязаными кофтами, вышитыми полотенцами, носками и варежками. Картинки вольного содержания по вагонам разносились глухонемыми.
Составы водные преграды преодолевали.
Мост через Волгу перед Куйбышевым в ресторане встречали по традиции. Длинный мост - в окно пялились, охране рукой махали.
От Байкала уставали. Ехать вдоль него нудно. Столько красоты, безлюдно, долго. Становилось страшно, ну как вдруг вагон в него свалится. Колея проложена рядом. Того и гляди, волной смоет.
Первый день все знакомились.
На второй устаканились.
На третий день пути - дружба не разлей вода.
На четвёртый день ссоры по-семейному.
Пятые сутки - в вагоне сплошь родственники.
На шестой - прощаясь, адресами обменивались, писать друг другу обещали. Провожать выходили на перрон - наряжались, одевали выходное, плакали.
Вагоны бывали разные.
Купейные, плацкартные, общие.
В мягких довелось ночевать. Не понравилось, плюшем обито купе престижного вагона. Под плюшем пружины горбом торчат. Того и гляди, либо на бок скатишься, либо они в бок вопьются. Архаично. Чудилось, под плюшевой обивкой клопы шевелятся. Народ в таком вагоне дюже чопорный путешествовал, скучный, осанистый и одно-мысленный.
Иной расклад - вагон плацкартный. Раздолье демократии.
Сойдутся, добры молодцы померяться силою, удалью в рукопашной. Ухватятся за стаканы и ну со змием зелёным тягаться. Никто уступить не желает. День могут сражаться. И два в борьбе выстоят. И день, следующий, если деньги оставались. Всему вагону веселье. За котомки держатся. Всю ночь не спят, чемоданы стерегут.
А ещё развлечение: нагрянут игроки пронырливые. Уходят фармазоны (296), а в каждом вагоне - пересуды, обсуждения. Проигравшего в пух и прах попутчика костерят почём зря. Ругают вроде ушлых, а сторонится доверчивого растяпу начинают. Пирожки не предлагают, в компанию не зовут. Едет он изгоем остаток пути. Два раза пострадал товарищ.
Приедет домой, никому не расскажет.
Штурмом брал общие вагоны.
Это когда все устремляются занять места на лавках. Локтями дорогу пробивают. По головам лезут. А как добрался до места свободного, заветного - не зевай. Занимай оборону круговую. Отстаивай своё место и налаживай связи с соседями, иначе в туалет не ходи. В противном случае можешь не возвращаться. Там в тамбуре и оставайся, если и он не занят.
А бывало, вагон пустой, пыльный. За окнами вьюга пуржит. Надсадное завывание ветра под стук колёс. Проводнику скучно в пустом вагоне и холодно. Он к соседям. Они вместе согреваются. В вагоне без хозяина ночь полярная. Иней на стёклах с двух сторон. Мороз, хоть караул кричи.
Ездил в последнем тамбуре заднего вагона. Занятное это дело смотреть в окно двери. Она закрыта. Вагон-то последний. Смотришь, из-под тебя рельсы вылезают. Они шпалами схвачены, словно из мясорубки, по земле взад стелятся.
Ездил с билетом и вовсе без оного.
Ну, это когда как с проводниками согласуешь.
Был случай, не удалось уломать женскую бригаду. В кассе билеты только на два перегона. Купил, чтобы в поезд сесть. Решил, как-нибудь выкручусь. Таких ушлых, как я, несколько. Билеты у нас в один вагон. Проводницы нас оставлять наотрез отказываются. Понимали девы форменные - будем прятаться. Пасли.
Ночь настала. По вагонам пробежал. Один вагон странный показался. Чистенький, тихий. Все на местах. Спят. В нём обосновался. На третью полку взгромоздился. Сжался, в угол прятался. Таился, в сон провалился.
Утром будили заранее, как никак в Москву прибывали. Проснулся, слышу купе размышляет, чего это опоздавший турист, не на заправленную постель лёг, а по-спартански на самый верх взгромоздился. Оказалось, в вагоне ехала группа туристов. Один опоздал. Его место свободно. Вот я над его местом и спрятался. Они меня за своего приняли. Им невдомек, зачем я на голых досках примостился…
Интересное занятие прыгать в отходящий поезд.
Какое это увлекательное занятие! Поэма движущего вокзала! Дождался на перроне отправление поезда. До последнего момента делаешь вид, что не видишь и не слышишь истошных призывных воплей, свистков проводника. А как вагоны двинулись - запрыгивай на ходу. Перед тем, уступая очерёдность подскока, тем кто нервами слабее…
А из поезда вам не слабо, на ходу сигануть в откосы? Я почитай два раза в таком предприятии участвовал. Первый и последний. Удовольствие я вам скажу…
Поленились мы тогда возвращаться от станции, через мост по полотну железки к турбазе. Схитрить решили. Проезжая мимо базы, а она аккурат в самый раз вдоль железки расположена, решили вещи сбросили и следом спрыгнуть.
Прыгать собрались по науке: развернувшись лицом по ходу состава. Очерёдность определили. Кто за кем вагон покидать будет. Выпадало мне третьим быть. Построились. Изготовку приняли. Но есть на старуху проруха. Не учли, что двери во время движения поезда закрыты.
Дверь всё же открыли.
Первый номер к двери подобрался. Руки в поручень у него впились. Не оторвёшь. Ни вперёд, ни назад. Мёртвой хваткой пальцы железо сжали.
А поезд не ждёт. Он движется. Мало того, что мы удаляемся от места предполагаемого десанта, и думаем сейчас только, как бы ни попасть в столбы вдоль железнодорожного полотна…
Скоро мост начнётся.
Там мясорубка - перила, арки и стальные пролёты.
Столько готовились… багаж бросили…девушки на нас посматривают, того гляди, ещё миг и на смех поднимут…
Обидно стало.
Не бывать тому, чтоб от задуманного отрекаться.
Встрепенулся.
Разозлился. Рванул, что есть мочи.
Двинул одного - протиснулся.
Оторвал прилипшего - в тамбур швырнул.
В голове мысль одна: « Не останавливайся».
К двери прорвался!
Сиганул…
А когда остановился, голову из сугроба вытащил.
Впереди летел. Ласточкой к откосу приближался. Наш номер первый, самый маленький. Знать, не дрейфил.
Головой по сторонам крутанул, оглядывался.
Сзади меня борозда метров десять. Предо мной столбик стоит. Белой свежей краской вымазан. Махонький, плюгавенький. Паразит бетонный.
Меньше метра до него катиться мне оставалось.
Мы о них и не думали…
Второй наш сотоварищ сам встал.
Последнего прыгуна за ноги тащили. Воткнулся в сугроб. Замер. Еле вытащили. Шутка ли по колено нырнул. Одни сапоги торчат.
Повезло! Всем троим повезло! Только потом мы это поняли. Испуг никому не показывали, а только девочкам страсти рассказывали, да бравировали лихостью.
В поездах случалось разное.
С дембелями ехали. Они из армии домой возвращались. Я наоборот туда. Они два года оттрубили. Я два с четвертью. Отпуск закончился. У них груди иконостасами увешаны. Значки бренчат мыслимые и немыслимые.
У меня знак весит - правительственная награда, по крайней мере, тогда она такой статус имела - войсковой парашютный знак.
Мы сошлись мгновенно по-братски. Все в доску свои.
Чудили малость. Гуляли на полную катушку.
Ночь нам не помеха.
Проводник усмирял. Не усмирил.
Бригадир поезда права качал. Кто он нам?! Уложить спать нас милицией, удумал. Во чудак. Времена не теперешние. Два-три мента одному воину в подмётки не годились (297). Восточными заповедями страна в этом случае пользовалась. Голос одного истинного мужчины супротив двух женских.
Армию народ любил. Честно говоря, пассажиры нас терпели, снисходительно любовно на нас посматривали. Как ни крути, защита отечества - плоть от плоти народной. Все такими были. Победителям бузотёрство положено.
Проводникам мы не понравились, потому что у них вино втридорога брать не стали. Дождались станции. Там боезапас с лихвой пополняли.
А тут бригадир в вагон двух ментов затащил. Чудак, за их спины прячется. Их на нас натравливает. Мы - мусор не тронули. Они с Советской армией в конфликт вступать даже и не думали. Сами дембельскую школу в своё время проходили. Это только потом они в ментуру подались. Как увидели, что за дела, так бочком из вагона выскочили.
Бригадир в поезде на посту. Куда он денется! Он, правда, драпанул. Хотел от нас в сортире спрятаться. Да подвела его инструкция. На остановках туалеты в поездах закрываются.
Он в карман. Ключи вытащил. Открыть спешит. Мы помогли. На очко его внесли. Там и оставили. Пальцем не тронули. Уж больно он жалостливо слёзы по красной своёй упитанной роже растирать начал. Предлагал выкуп литровый. Фу, пакость! Не тронули. О дерьмо мараться…
А он злобу затаил. От обиды на очередную станцию, видно, депешу послал. Подмогу запрашивал.
Прибываем на перрон. Мать честна! Он оцеплен войсковыми патрулями. Там словно к параду приготовились. Вот только ковровые дорожки не расстелили. Пассажиры повскакали, ничего, что далеко за полночь, за нас стеной встали. Входы в вагоны плотной стеной перегородили.
Делать нечего. Постояли. Поезд тронулся. Расписание.
Да! Было дело. Единение с народом. Виноватыми себя чувствовали…
Поездами сыт по горло. Ездить поездом не люблю. Я в них столько времени провёл. Видно, пресытился.
Но сегодня дивное исключение. Мы едем в загул.
На Казанский вокзал. В момент отправления гремит радужный марш Советской Армии. Торжественно звучит в столице Татарстана (298) музыка Салиха Сайдашева (299). Знаковое событие. Все ехали на праздник. Мы отправлялись на войну.
Оккупировав половину купейного вагона фирменного экспресса «Татарстан», мы прильнули к окну.
Репродуктор выдаёт прощальные аккорды. Вокзал тронулся. Бравурные звуки таят. Кремль бежит. Па реке - разваливающимся памятником (300) остров-пирамида, мимо окон проплыл. Нас провожают могилы. До свидания, Казань.
Прочь треволнения, суета, страхи и хлопоты позади. Ночь перед Москвой. Фирменный поезд. Мы едем, и нас много.
«Тра-та-та. Тра-та-та. Мы везём с собой кота, чижика, собаку, кошку забияку, обезьянку, попугая - вот компания какая!»
Мы едем на встречу Радуги! Нас ждёт международная тусовка Rainbow!! Собираемся завтра под знаком «R»!!!
Ехали все.
Звёзды и победители очередных конкурсов, те, кто заслужил квалификационные знаки отличия.
Ехали те, кто работал парой. Многие везли домочадцев - жён или мужей.
Ехали с детьми на отдых, прокатиться, столицу показать, себя побаловать. С Сёмой жена, режиссер-постановщик Инесса. Будущий наш бухгалтер Рамида - одна мужа с собой не рискнула взять. В вагоне все, кто имел на счету опыт продаж Радуги.
Ехали и вчерашние новички с последних курсов.
В тамбуре Виктор Трубач рассказывал, что всё у него получилось, как нельзя кстати. Его клиент, предупреждённый о незначительном эксклюзивном дефекте, приобретая Радугу, заявил, что незначительная фитюлька его не волнует. Он ждать, не намерен. И берёт то, что есть, не откладывая.
- Я его предупредил, - возбужденно сообщал Трубач, - думал, он озвереет. А он даже не осерчал. Знаешь, что он мне сказал? Говорит, за правду, мол, и уважаю. Поэтому у вас и беру. Без туфты, говорит, работаете.
Мчимся все. Почти вся наша группировка. Едут те, кто купил билет и кому не жалко 20$ за номер в гостинице.
Петруччио подкачал. Нет квалификационных продаж. Нет и документов для регистрации офиса.
Но его взяли. Первый официальный технический работник, что с него возьмешь. Первое и последнее исключение. От слов своих так быстро не отказываемся.
Предстояло ночь трястись.
Отмечать начали.
Спиртным в дорогу запаслись выше крыши.
Гурманили. Смаковали. Дегустировали.
Мы с Рэей Сильвией одну бутылочку припасли с неё и начали. Да неприкосновенный запас «домашняя заготовка» у меня загодя для дела приберёгалась.
Дилеры по бутылке на брата, не сговариваясь, заныкали. «Братьями» считали - мужей, жён, детей, по головам. На всякий случай. На чёрный, так сказать, день.
Дело ясное, случай не замедлил явиться.
Час не прошёл. В окна глянули - заметили темень за стеклом кромешную. Нас это не шокировало. У нас готовность на высоте. Готовы ко всему. Всё предусмотрено. Только и перемигнулись, вынося коллегиальное решение - «черный запас» ко времени. Час настал.
Гудели…
Москва встречала рано.
Нет грома гимнов. Не слышно медью пышущих оркестров. Фейерверка не видно. Салюта нет. Тревожные путейные гудки. Запах горелых вагонных тормозных колодок.
Не мечутся от счастья желанной встречи девичьи чепчики в небе. Не подбрасывают шляпки столичные дамы. Цветами не заваливают.
Хмурилось небо. Обложили серы тучи. Плотным слоем небо устлано. Прогноз мерзопакостный егозит.
Нет! Так дело не пойдёт! Не за тем мы приехали. Возьми себя в руки. Хандру бессонной ночи стряхни. Прорвёмся.
Раз - считай, умылся…
Два - крепкий чай с молоком будто выпил.
Три - держи морду лица и хвост пистолетом!
Так-то лучше. Не всё так плохо. Глянь!
Штендер-растяжка поперёк вокзала лучится буквой «R». По букве голубая капелька скользит. Замерла на миг. От ветра волнительный трепет.
«Мокрая пыль не летает!» - кричали в полголоса. Слитно хор не осилил. Кто в лес, а кто по дрова. Голоса, после ночной тренировки-расслабухи, осипли.
Автобусы встречали нас парадные. Грузились сонно.
Местные распорядители приезжую провинцию несколько надменно взглядом мерили.
Пацаны, не ведают, с кем дело имеют. Сразу видно, «шелуха» местная. Не врубились сразу, что к ним не «пехота» прибыла. Группировка волков матёрых жаловала. У нас все «вперёдсмотрящие».
Нас пытались рассаживать на места тряские, позади салона. Не бывать тому! Мы сразу всё на свои места расставили. Вещи кинули на места передние.
Крутизной блеснули. Обшлага курток, шуб и «польт» распахнули небрежно. Уверенным с вызовом движением значков и мордами установили субординацию.
Они против нас мелкота.
У них гонор столичный - вся недолга.
Мы бьем под дых без гомона.
Первыми на рожон не лезем, но у нас на пути не стой. Лучше к нам присоединяйся. Наша дуда круче будет.
Казань - встречаете! Орда - приехала!
Татаро-монгольское иго к вам в гости пожаловало!
Места в автобусе заняли высокие, почётные знаковые передние. Высоко сидим - далеко глядим. Сидя в них, видишь далеко, взгляд стелиться по крышам, проносящимся авто. Мчались за город в бывший правительственный санаторий во сне. Отсыпались после дороги железной.
Водители местные опытные, по центральным проспектам не помчали, боковыми улочками из города вырывались. И чем дальше удалялись мы от центра, признаки капитализма истончались. А из города выбрались он казалось сдох совсем.
Одним глазом по сторонам смотрю. Второй дрёмой занят.
Аксёнова вспоминаю. Он приезжал на премьеру «Крутого маршрута» (301). С труппой театра встречу организовал. На него смотрели умильно восторженно. Ловили каждое слово. Он долго агентом мирового диссидентства (302) числился.
Не он один. Многие раньше подвизались. Как нужда в них отпала, понимаю: платить, слушать, публиковать, восторги расточать перестали, так вся братия обратно кодлой вернулась.
Незадачливые «рыбаки» перебивались доселе хвостами. Чешуя для них вчера почти рыба. Токари-многостаночники, сладко-хриплые, тетеревами явились на отеческоё токовище.
Шансонье (303), подбородки пеликаньи признавались ни сколько не сумняшеся, принародно глядя в отечественные телекамеры, что, возвратившись в край отчий с долгами закордонными вмиг расквитались. Могли в том и не признаваться. Всё одно животы их выдавали, через месяц другой...
Не смешите людей! Питание российское против диссидентского аскетизма? Домашний харч их вмиг обрюхатил. Вступив в полемику с оперными дивами «у кого живот дальше стойки микрофона выступит» - бывшие диссиденты безусловно побеждали.
А этот возвращенец, учить хозяйствовать решил. Плодотворно ему мыслилось на ранчо заграничном. Времени не терял даром. На всё ответы у него есть: как быка за рога хватать надо, с какой стороны к вымени прикладываться.
Особливо начинать с заду рекомендовал. Шнобель ты наш! Душка офицерская! Обустройщик лагерный! Много вас таких, кто «обуть» всю Россию решил.
В свободной стране твоя наука соседям-фермерам, как собаке пятая нога. Твой домострой без восторга встречали. Тебе от всех и там отгородиться частоколом, проволокой колючей пришлось. Глядя на такое обустройство, местные старожилы-ковбои недоумевали. Зачем забор?
Невдомёк им от кого проволока. У них такое недоверие к соседям, по крайней мере, непочтительно. Подозрительно.
А у нас глашатаев, как кур нерезаных. Все чужими руками обер-стройщики. Будь-то физики, будь-то лирики. Очередной раз обиделся. Обустроился. Личным евроремонтом затворился. Может, оно и к лучшему, глядишь, делом займётся, ещё чего, удумав, напишет…
Только кажется мне, что душком от вас всех попахивает. Затхлый товарец вы нам притащили - позавчерашний, гнилостный. И что самое противное и мерзкое: сами вы о том знаете! Да на дремучесть масс надеетесь - архаики (304).
Автор «Конвойной пьесы» перед нами не выпендривался. Нарядами не бравировал. Держался просто, сдержано.
С той поры прошло много лет. Сегодня думаю, он тогда перепуган был. Угораздила же его, нелёгкая, вернуться.
Водки в свободной продаже и той нет.
Виду не подавал. Спрашивали его, какие изменения у нас отметил. Он тянул слова, подыскивал, обдумывал. В конечном счете, разъяснил - никаких изменений не приметил.
- В прошлое вернулся, только раньше водка была (305).
По его мнению, стране десятилетия не впрок оказались. Мысль пояснял. Мол, у капиталистов всё изменяется в течении четырёх-пяти лет. Заметно сразу. Вовсе не потому, что всё перестроили, а потому, что на дорогах автопарк коренным образом меняется. Модели машин новые. А здесь? «Волга», «Москвич», «Жигули» «Запорожец» ещё архаичнее, допотопнее стали. Слава богу, говорил, «Инвалидок» (306) трёхколёсных на дорогах не видно.
А ведь прав Аксёнов. На дороге мало перемен. Для нас коробка передач без скрежета - чудо несусветное. Видя надпись на моей ВАЗовской восьмёрке, пригнанной из Голландии, спрашивали:
- Неужели, в самом деле, пять скоростей? Не брешешь…
Плешивые пролески, бурьяны и нечёсаный валежник леса с топями и придорожным мусором окончились. Свернули с автострады.
В лесном массиве среди прореженных берёз и аккуратных сосен цитадель. Перед железом воротам в обрамлении бетонных плит до горизонта - остановились.
Наши гиды с вертухаями толкуют. Пароль - отзыв. Сошлось. В ладоши хлопнули. Ворота ползли в стороны. Нас завозили в закрытый и недоступный для простого обывателя пансион бывшей номенклатуры.
Впечатляли владения партийных бонз. Фикцией ухоженных гектаров давили. В архитектуре колосс бетонный доминировал. Корбюзье (307) - в натуре. Возвышенный дух величия массы в центре - комплекс.
Бетонные плиты елями вперемешку с фонарями засажены. Радиусами от центрального комплекса - асфальта лучи. Точь-в-точь город Солнца. Сплошь Кампанелла. (308)
Чтобы лучи не путали, рядом с каждым натыкали щитов с текстами пояснительными. Названия аршинными буквами вывели.
«Берёзовый» луч к сауне, пруду.
«Дубовый» радиус - к стадиону с ложами.
«Липовый» - к подсобным хозяйствам на отшибе.
«Тополя» тянули нить Ариадны (309) в ближний берёзовый лесок. Стрелка указывает - «Грибная зона». Отлично!
Есть где разгуляться-расплеваться. Удалью потешиться.
При входе в здание рота почётного караула выстроена - мусорные урны рядами встречают. Круг них бычки-окурки валом набросаны.
Всего тут, там наляпали. Постарались. Делали как лучше, а сотворили - по-нашему! Много казённого материала извели. Жизни нет. Наша родная милая русская тарабарщина!
Однако.
Аллилуйя! Возрадуемся! Под знак «R» прибыли!
Осанна! Сегодня Радуга сгустком энергии сбирается!
Акбар! Под зелёные знамёна «$» легионы строятся!
Аминь. Езус-Мария!
В фойе очередной встречающий распорядитель с эмблемой фирмы Радуги выдал список номеров, предназначенных для нашей делегации.
- Размещайтесь! Получите программу митинга.
- Оформление паспортов, оплата? - интересуюсь.
- А…потом разберёмся… скорее забирайте ключи, всё потом. Сейчас некогда, видите, сколько гостей прибывает…
Выяснили, кто с кем живёт. Назначили время прогона (310). Разобрали ключи и отправились досыпать.
Высоко размещались. Горячей воды в кране кот наплакал.
Телефон? - звенит! Поиграли в игру - «и в нашем номере телефон есть, набирать номер умеем». Угомонились. Секунд через три тысячи шестьсот наступило 10 часов. Сверили хронометры: ровно тютелька в тютельку - два нуля минут.
- Пора, - решила Рэя, - они точно проснуться должны.
Мы отправились с визитом вежливым к Международному Маркетинг Директору. Лифт опустил нас на первый этаж.
В фойе суета приезжающих, столпотворение укаченных дорогой дилеров Радуги. Сквозь толпу протиснулись. В рецепции (311) нужный адрес узнали. Оказалось рядом.
Всего второй этаж. По статусу близ парадной лестницы.
- У них наверное горячая вода есть, - предполагаю я, - что если попроситься в душ? Как ты считаешь?
На меня посмотрели…
Шумит замок, двигает щеколду, дверь от стопора освобождает. Дверь распахивается.
В проёме открытом - взъерошенный Сёрж. Зевал Генеральный Тренер-менеджер в трусах:
- Вы!? Чего так рано? Сколько сейчас времени? Вы что без предварительного звонка…
- Мы думали вы уже проснулись, - извинялась Сильвия, - нам позже зайти?
- Кто там? - донеслось из глубин номера.
- Это к тебе пришли, - пояснил Серж жене.
- Пусть заходят…
- Коль припёрлись, заходите, - шуткой звучит приглашение.
Генеральная чета занимала хоромы аховые.
Нас усадили в просторной светлице. В ней чемоданы разбросаны, вещи раскиданы. Стан путешествующих коммивояжёров (312). Пустили! Значит, доверяют.
В креслах сидим молча, замерли от дозволения присутствовать при утреннем моционе. Ждем-с.
Вздремнул. Малость самую. Повольготней на спинку дивана голову запрокинул. Ручки под щёчку подставил.
- Перестань паясничать, - Рэя Сильвия в бок сильно впивается, - как ты можешь...
Умылись, обрядились, к нам выйти соизволили.
Лобызались, как положено, на дистанции.
Деловой разговор с нами короток. Нет фирмы. Нет документов. И спрос пустяшный - адью. Гуляй Вася!
- И чего вы ерепенитесь, - ронял Серж, скучно ему с нами, - головные боли себе придумываете? Сели бы на оклады, и вся недолга…
- А ты в капустнике тоже участвуешь? - Business-woman у Рэи Сильвии спрашивает.
Мы все выступаем! А как же?
- Больно надо! Я бы не вышла. Вот ещё… позорится…
Миссию выполнив, сослался на дела общественные, репетицию. Пытаюсь улизнуть, оставить сестёр для родственных дебатов. Серж тоже поспешает готовить зал для вечернего шоу.
Для меня аудиенция закончена. Одно дело сделано - уже хорошо. С Сержем и выскочил. Он меня на сцену провёл. Смотрели коробки призов, заготовленные для лотереи - Телетамболи.
- Классный фотоаппарат, - он крутит в руках камеру, глаз у него намётанный, - я давно такой ищу. Знаешь, сколько такой в Финляндии стоит? Я видел. Две с половиной штуки баксов, - вздыхает он, - ну очень хочу выиграть…
Изучил предстоящую диспозицию, и к себе на этаж.
Покемарил малость, умылся, побрился, приободрился.
Время полдень.
В холе этажа собрались. В креслах, диванах развалились. Репетиция. Наши руки листы текста мнут. В них заглядываем. Складывают листы. Вспомнить прочитанное пытаемся. Снова разворачиваем. Губы шевелятся. Ждём режиссёра-постановщика.
- Сёма с Инессой где?
- Просыпаются, - прикрывая зёв сообщает Петруччио, - горячая вода появилась. Душ принимают.
Кто на ногах способен стоять - ходили, собирали опаздывающих. По этажу бегали. Торопили.
Инесса гламур (313) косметический заканчивала. Перед зеркалом колдует, театральным гримом мажется. В роль входит, с головы бигуди снимает… скоро будет.
Когда все собрались, она Мейерхольдом (314) предстала. Без промедления на нас набросилась.
- Почему роли не выучили? Вы нарочно текст потеряли!
Нас, как истинный театрал, разнесла в пух и прах.
Руки заламывала тоскливо. С безнадёгой на нас смотрела.
У право неё здорово получалось!
Проходку в сторону своего номера натурально изобразила. Почти поверили. Умоляли не покидать.
Сжалилась. Патетично вняла уговорам. Получив карт-бланш затеяла над нами насилие. Нас перевоплощать стала. Право театральную бурсу (315) затеяла.
Лицедеев из нас лепила.
Из нас Качаловых (316) ваяла.
Оттого мы ещё больше путались, запинались, терялись.
То рукой не так вели.
То ножку не в меру волочили.
Ходили, сидели, двигались - всё не так.
Паузу держать не умели.
«Кушать подано» произносили, заикаясь.
Что до рожи лица…тут и вовсе морды непотребные…
Ох, и мучились! А она говорит:
- Не верю! Ну, ни сколечко я вам не верю, - вот и сказ весь.
«Прогонялись» - который час, а до конца так и не добрались. Скукотища смертная подступала, и растерянность - ну как опростоволосимся, в лужу сядем на столь представительном собрании. «Правильно» у нас не получалось. Академическая Мельпомена (317) нам не давалась. И как не старалась Инесса нас исправить и научить искусству скоморошьему, во всём мы делали промах.
- У нас, наверное, не получится? - слышалось.
- Как же мы всё это изобразим за пять минут? - стонали.
- Ну, я не знаю, что с вами делать, - заявила авторитет театральный, - какие вы бестолковые? Я вам удивляюсь. Надо репетировать. Роль учить. Вживаться в образы…
- Сколько можно, - возражали, - кушать хочется…
- Давайте закругляться…
На том и порешили.
Тексты подвергли безжалостной секуляризации (318).
Прелестные роли, на которые претендовали избранные, дабы не было меж нами раздору, упразднили.
Переодевания? О, ужас! Их и вовсе отменили.
Мейерхольдов с сотоварищами вежливо послали подальше.
Реквизит? Гостиничные полотенца для ног - мужчины за пояс. Для наших дам сделали исключение - свобода выбора. Полотенце им разрешили взять и более стильное.
Вспомнили балаган, агитпросвет, пионерские утренники.
Положились на экспромт, задор и удаль молодецкую.
Мы обречены на успех! Мокрая пыль не летает!
Возрадовались. Косые, недовольные творческие взгляды игнорировали. Некогда было. Да и сколько можно!..
- Не расстраивайся, - успокаиваю Инессу, - всё будет отлично, нам нужен кураж, напор и скорость, а в роль вникать…нам нужно не красиво. Не мелочись, не замыкайся на деталях. Главное общее. Целое мы сделаем эффектно.
- Ну, я не знаю, - бурчало неудовлетворённое актёрское самолюбие, уязвлённой Мельпомены, - ничего у вас хорошего не получится. Даже поклон не научились делать…
Опять двадцать пять!
Однако правильно подмечено, кланяться мы не собирались.
- Давайте сухонького! По пятьдесят! - предложили.
Предложение дружно опротестовали:
- А хватит ли? Репетировать так по полной…
Двумя по тридцать душу сбрызнули в предвкушении вечера. Как видите готовились легко, но основательно….
- Все на обед спустились, - говорит Рэя Сильвия, - пойдём скорее. Мне сказали у Валери Сервис плакаты фирменные, американские для офиса есть. Нам такие нужны для наглядной агитации. Надо купить.
Она вернулась от сестры в задумчивости. Переполнена мыслями.
Здорово накачали. Очень вовремя. В самый раз. Этого нам только не хватало. Наверное, опять «помощь» предлагали.
- Случилось что?
Она молчит. Думает о своём. Напряжена до умопомрачения. На меня смотреть не желает. И всё думает о своём, потаенном.
- Что случилось? - переспрашиваю в лифте. Мы спускаемся на первый этаж, - война?
- Хуже! Ты знаешь, что мне сказали?
- Откуда мне знать? Расскажи…
- Мне говорят, что мы для других печём золотые яйца…нам фирму давно пора открывать, а мы всё телимся.
- В курятнике несутся куры… ко-ко-ко… кто петух? - не удержался, - да кто говорит?
- Ну да! Ну да! Несём! Как клуши-наседки… сам Сашка директор «…Корпорэйшн» говорил… он заходил…
- Отлично! Если они это понимают. Это нам плюс. Ты сама посмотри. Где Радуга развивается? Калининград, Прибалтика, Минск, Москва, Питер и… и мы. Реально в России мы одни разворачиваемся. Нам и карты в руки. Сила на нашей стороне. Значит, мы на правильном пути. А фирма днем раньше, днём позже…не слушай ты никого… и не думай про чужие деньги. Каждому своё…
- Ничего-то ты не понимаешь…
Вошли в зал ресторации. Народу немного. Неудивительно - все гости носятся с утюгами и костюмами. Драят туфли и башмаки.
Команда устроителей наскоро перекусывает.
Ба! Знакомые лица орудуют ложкой.
Директор сервиса Радуги, поднимая морду лица от тарелки, давится. Вскочил. Мы, приветствуя, хлопаем друг друга по спине.
- Хотел, было… кхе-кхе… страстно желал спокойно поесть, - откашлявшись, сообщает Валери Сервис, - а тут вы… кстати… вовремя…
- Что с тобой? Никак поперхнулся, - спрашиваю. Почему не подыграть хорошей компании.
- Да знаешь, я как кого из Казани встречаю, так мне как-то становиться не по себе. Я сразу настораживаюсь. Ваших видел. Заходили. У вас все такие?
- Какие такие?
- Ну, - нарочито чешет голову, любит смачно выразиться. Цену слову знает, паузой пользуется отменно, - сорвиголовы, палец в рот не ложи, по локоть отхватят… бандюги… группировщики.
- Тебя чем обидели? Когда успели?
- Нет. В тарелку не плюнули. Но и без очереди не пустили
Ответил нелепо. Замечательно. Вот это по-нашему! Он тем временем продолжал:
- … С нами сам Ярек и пани Зося. Я вашим говорю… а они: - «Нам татарам всё равно - очередь начинается с той стороны». И рукой так показывают, будто в глаз вилкой наставили. Главное, - слышь братки, сами всех оттеснили. Набежали разом. «Мы здесь стояли», говорят и лыбятся, будто полтинник одолжили. Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, всё равно тебе водить!
- Поэтическая поножовщина. Мне другая считалка нравилась. «Жили-были два бандита: Антор Мантор, Боба Тито. Антор каждую субботу водит Тито на работу. Боба скажет: «Не пойду». Мантор скажет: «Поведу!» Тито скажет: «Не хочу». Антор скажет: «Засвечу»…
- Вы, верно, ножи наточили? - он вилку о нож шкрябает, игриво пятится.
- АКМ смазали, - делаю вид, что прицеливаюсь, - мочить, так всех разом…
- А ты знаешь, почему наша страна в экономической гонке проиграла? - Валери Сервис серьёзно спрашивает.
Он умел вот так неожиданно перевести разговор в русло нового образа. Свежего и неожиданного, но искусно вмонтированного в ему пока одному понятную логику. Он как бы тем самым давал, и для себя и для слушателей, время на осмысление и вместе с тем подыскивал более сильный акцент. Найдя, он обрушивал его на собеседника.
Немного терпения. Скоро узнаем к чему весь сыр-бор.
- Скажи?
- Вот ведь, капиталисты не стали каждому своему солдату автомат в руки давать. А почему?
- По кочану, - соседи в нашу перепалку встряли.
- Вовсе нет, - Валерий серьёзен как никогда, - они считать умеют. Почему у них на вооружении М-16 (319) на вооружении?
- Знаем, - откликаются соседи, - у них «калаш» считается оружием нападения, для открытой продажи запрещён из-за циклопической огневой мощи, ну и наверное, чтобы наше, советское не покупали.
- Вот и не угадали. Ответ не правильный, - констатирует гений сервиса Радуги, - кстати во всём мире Калашников китайцами сработан…
- Не может быть! А мы?
- Не скажу за нас, а вы всё секретничали! Думать головой надо. Сколько патронов Калашников выпускает? Правильно сколько есть у солдата. Пали в белый свет как в копеечку. Авось чего попадёт. А они на то и капиталисты. Они посчитали и решили: лучше они своего солдата стрелять научат прицельно, чем потратят прорву денег на патроны. Они решили, что так практичнее. Прицельный огонь эффективнее. И бюджет попусту не тратится.
Профессионалы повытаскивали калькуляторы. Пальцами по кнопкам забегали. Счётные машинки зашкаливали. Не хватало им разряда знаков для подсчёта.
- Вы, ещё учтите, - подсказывает он, над нами потешается, - сколько это весит. Сколько пудов наши солдатушки - бравы ребятушки перетаскивать должны. Все в мыле. И какая промышленность эдакое расточительство выдержит. Полк стрельнул, куда попал это ещё бабка надвое сказала, а вагон патронов как корова языком слизала. А надо выборочно и наверняка…
- Кажется, я понял куда ты клонишь, - вставляю слово, - надо во всём как в Радуге. Не абы кому предлагать…
- Сам додумался или кто подсказал, - он смеёт.
- Ты и учил.
- Не правда, но приятно. Все слышали! Как у нас так учат! Нас так Ярек учит! Бей по главным! Не разменивайся по пустякам…
В номере нервозная задумчивость
Рэя Сильвия достаёт журнал.
- Посмотри , что мне дали, пока вы репетировали.
Первый номер “Rainbow news”. На обложке карта большой ещё не обрезанной страны. Радуга поперёк страницы, и лозунг «Два года с нами!». Первые страницы, парадный разворот. В набранном крупным шрифтом списке «Лучшие дилеры» она одна. Список отражал наши достижения, но она в них указана одна. По соседству на листе в приветственной статье расплывалась улыбка Ярека.
Вторая страница. Опять двадцать пять. «Двадцать пять звёздных продаж» - она указана одна.
Странно, припоминаю, и на досках в Калининграде, меня затёрли. Раньше мы были в отчётах вместе. И на всех досках светились рядом. Муж и жена - одна сатана, любил повторять Игорь Тоска.
То, что на фотографии крупного плана нас вместе нет, не беда. У меня морда лица нефотогеничная. Специально стараюсь избегать объектива фото техники.
Такое за мной водится.
Тут всё другое. Исчезал я из текстовых данных…
Вот Рэя совсем иное дело. На восемнадцати страницах блистает семь раз. И не где-нибудь, а начиная с первой страницы. И в самых рейтинговых парадах Радуги. На заключительной странице - и там она. К сожалению, снова одна. Ну да черт с ним! В массовке и меня можно разглядеть раз несколько. Нас награждали в Минске, было дело - попал, однако и в дебатах вроде есть…
Все равно отлично, думал я. Пусть так. Конечно, тщеславие покалывало. Но то, что есть, уже хорошо! Используя метод скаутинга, удвоение давало для Казани цифру десять. Это вам не хала-бала. Если мы встречаемся на 18 страницах десять раз, это о чем-то говорит.
Мы засветились в истории отечественной Радуги.
Вся жизнь эксклюзива в России без малого два года. Нам полгода. Добавим всем знакомые лица Сержа и Business-woman, в журнале. Плюсуем их имена и фото с нашими. Да! Получается неприлично много. Честно говоря, только сама Радуга упоминается чаще, чем мы все вместе взятые. Но она-то нам не конкурент.
В журнале успех Радуги. Наш успех. Пример для действий. Я не долго расстраивался по поводу ущемления собственных прав. Конечно, щемит сердце в радости, себя милого обозревая. Но то радость о былом. Мы мчались в будущую даль. Я не хотел быть просто размещенным на чужих знамёнах. Нам надо другое.
Закрыл журнал. На обложке на фоне искрящейся радуги исторический фото коллаж (320) - экслибрис (321) - все модели Радуги, начиная с первой машины. «Это надо увидеть, чтобы поверить!» - звучит. Ни много немало руководство к действию. Пророчество - воплощай в жизнь.
Так и сделал. Не надо придумывать велосипед заново.
Я поднял журнал - брошенное нам знамя.
До начала вечера оставалось совсем ничего. Рэи Сильвии переодеться, накраситься, поправить макияж. Мне - обежать пять-шесть номеров, и со всеми нашими встретиться перед вечером. Мы обречены на успех!
Журнал взял и помчался показывать нашим. Там много чего есть посмотреть. И поездка в Гданьск (322) и штат “Texas” (323), митинг в Вильнюсе и в Минске. Встречи в Москве; в Санкт-Петербурге; в Сосновке - да, да, именно в той (324) самой. Отдельная лебединая песнь - град Канта (325). Море улыбок, конкурсы, встречи, награждения и Париж, и горные лыжи Альп (326).
Показывал титульный лист. Рэя!
Мокрая пыль не летает!
Листал страницы. Казань! Сильвия!
Мы обречены на успех!
Переворачивал страницы. Рэя Сильвия! Казань вперёд!
Страна пуста - там место нам! Вместе мы сила!
ДА ДВЕСТИ АГэДэ ГИРО ДАТ СИ КАП ЦэДэ (327).
* * *
………………………………………………
273. Срачица - славянское название сорочки.
274. Опрянуть - приодеться.
275. Рубаха - по-славянски «котыга».
276. Мажордом (фр. majordome) 1) майордом / в раннем средневековье - управитель королевских дворцов, высший придворный, государственный сановник/; 2) управитель, дворецкий.
277. Флаг национальной Украины содержит жёлтый и голубой цвет.
278. Толерантность (лат. tolerantia - терпение) - терпимость к чужим мнениям и верованиям.
279. Советский фильм «В бой идут одни старики!» (197?)……..
280. Раритет (нем. Raritat - лат. raritas) - редкость.
281. Прайс-лист - список тарифов, указание цен
282. Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874-1940), советский режиссер, актёр.
283. Вояж (фр. voyage) - путешествие.
284. Шабаш (еврейск.) - суббота, праздник, день молитвы / отдых, конец работы. Шабуот, шавуот (др.-евр. - праздник недель) - иудейский праздник, первоначально земледельческий («праздник жатвы» - Исх. 23, 16), впоследствии праздник в связи с «дарованием закона» еврейскому народу богом на горе Синае (Пятикнижие).
285. Оргия (гр. orgia) - у древних греков - торжественное празднество в честь Вакха, бога вина и веселья; разгульное, разнузданное пиршество.
286. «Кто есть кто» - англ. «who is who”
287. Вольтер (Voltaire) псевдоним, Мари Франсуа Аруэ (Arouet), /1694-1778/, французский писатель, философ, историк.
288. Клинч (англ. clinch зажим) - нарушение в боксе: захват рук или туловища противника.
289. Влад Листьев, один из ведущих популярной телевизионной шоу-передачи «Взгляд», начало «перестройки» конец ХХ в. Администратор телевидения. Застрелен 1.3.1995.
290. Все начиналось с десятины: - М,: Прогресс, 1992.
291. Детские стихи, задорная песенка
292. Саксаул - степное дерево-куст в Азии. При горении даёт сильный жар.
293. Дромадер, дромедар (фр. dromadaire, гр. dromas /kameios/ быстро бегающий верблюд) - одногорбый верблюд.
294. Кумыс - особо забродившее кобылье молоко.
295. Казахская национальная одежда.
296. Жаргон - лихие люди, охочие до ваших денег.
297. В СССР ранги (звания) в органах милиции находились на ступеньку ниже армейских. Приходя на работу в милицию, уволенный из армии, получал звание на чин старше. Наоборот не бывало.
298. В СССР - ТАССР (образована 27 мая 1920). С 199? - Республика Татарстан.
299. Сайдашев Салих Замалетдинович (1900-1954), сов. композитор, дирижёр. Основателей татарского проф. искусства.(Соч. для симфонического оркестров). Марш Сов. Армии (1929).
300. Братская могила и памятник воинам, павшим при штурме Казани в 1552г., Построена на добровольные пожертвования горожан в 1832 (архитектор Н. Ф. Алфёров). В катакомбы храма перенесены останки предыдущих захоронений противоборствующих сторон, погибших в сражениях 1552. Памятник-остров на реке Казанка.
301. «Крутой маршрут» Аксёнов Василий Павлович (род в 1932), русский писатель, сын Е.С. Гинзбург, один из лидеров течения «исповедальной прозы», использующей городской молодежный жаргон.
302. Диссидент (лат. dissidens | dissidentis несогласный, противоречащий), - раскольник, отступающий от догматов господствующей церкви, инакомыслящий, отступник.
303. Шансонье (фр. chansonnette - песенка) - игривая, озорная песенка, её исполнитель.
304. Архаизм (греч. Archaios - древний) - старинное слово или оборот речи; пережиток старины.
305. Время так называемого «горбачёвского сухого закона» - попытки ограничить потребление алкоголя в СССР, путём сокращения его производства, уничтожения виноградных посадок, закрытием ряда винных заводов.
306. «Инвалидка» - народное название автомашины, выпускавшейся для инвалидов в третьей четверти XX в СССР. Была модель - по схеме трицикла - три колеса.
307. Ле Корбюзье (Le Corbusier), псевдоним Жаннере (Jeanneret) Шарля Эдуарда (1887-1965), французского архитектор, теоретик архитектуры. Разработал в1918 г. теорию «пуризма». Противостоял эклектизму, украшательству, маскирующего конструкцию зданий. Рассматривал гармонию создаваемой человеком искусственной среды как определяющей фактор бытия. Предполагал преобразование общества с помощью архитектуры. Выдвинул новую концепцию массового жилища. Создаёт «модулор» - систему гармонически связанных величин, основанных на пропорциях человеческого тела, которую предлагается использовать при строительстве. Бетонные коробки общественных зданий и так называемые «хрущёвки» - тотальный эксперимент идей - функционализма и рационализма в архитектуре (не только в СССР).
308. Кампанелла (Campanella) Томмазо (1568-1639), итальянский философ, поэт, политический деятель; создатель коммунистической утопии - программы всеобщего социального преобразования на основе общности имущества, описанной в «Городе солнца». Упразднены частная собственность, семья. В общине - коммуне у К. общность жён, дети воспитываются государством. Труд является почетным и равно обязательным для всех. Рабочий день сокращён до 4 часов (благодаря применению машин, повышению производительности труда и позиционированию в производстве - изготовление только необходимого).
309. Ариадна (гр. Ariadne), в древнегреческой мифологии - дочь критского царя Миноса. Она помогла афинскому герою Тезею выйти из лабиринта про помощи клубка ниток.
310. «Прогон» - театральный термин. Самая последняя репетиция, после генеральной. Иногда без остановок. В зале могут находиться зрители.
311. Рецепция (лат. receptio - принятие, приём) - в гостинице регистратура.
312. Коммивояжёр (фр. commis voyageur) - разъездной представитель торговой фирмы, предлагающий покупателям товары по имеющимся у него образцам.
313. Гламур (англ. glamour) - чара, очарование.
314. Мейерхольд Всеволод Эмильевич (1874-1940), советский режиссёр, актёр. Возрождал «театр прошлых эпох»: сочетание трагического гротеска с традициями народного площадного зрелища.
315. Бурса (лат. bursa кошелёк, касса) - в средние века - фонд, и общежитие для бедных студентов; название духовного училища, духовной семинарии, названия общежития при них; собирательное название воспитанников бурсы - бурсаков
316. Качалов (наст. Шверубович) Василий (1875-1948), русский, советский актёр.
317. Мельпомена (лат. Melpomene) - в древнегреческой мифологии - одна из девяти муз, покровительница трагедии; символ сценического искусства.
318. Секуляризация (лат. saecularis - светский), освобождение от церковного влияния в общественной и умственной деятельности, в художественном творчестве.
319. М-16 - основное стрелковое автоматическое оружие солдата армии США.
320. Коллаж (фр. сollage, буквально наклеивание), - прием в изобразительном искусстве.
321. Экслибрис (лат. ex libris из книг /принадлежащий такому-то) - книжный знак (художественно исполненный ярлычок, виньетка с именем владельца книги), наклеиваемый на внутренней стороне переплёта, обложки.
322. Гданьск - город в Польше. С1793 до 1919 входил в состав немецкого государства. По Версальскому мирному договору (1919) превращён в «Вольный Город Данциг» под управлением Лиги Наций. В1939 г. захвачен нацистской Германией. Занят Советской Армией в1945.
323. Техас - штат в США.
324. Дом отдыха «Беловежская пуща» Белоруссия.
325. Град Канта - г. Калининград.
326. Альпы - горная гряда в Европе. В туристическом бизнесе - горнолыжные курорты.
327. ДА-200 АГД ГИРО ДАТ СИ КАП ЦД - аббревиатура авиационных приборов. Название одного из многочисленных переключателей в кабине лётчика самолёта МиГ-21(всех модификаций).
………………………………………………
* * *
Час пробил. Митинг начинался. Мы дружной гурьбой, задорной ватагой, лихой ордой устремились на встречу уготованного нам всеобщего триумфа Радуги.
На входе Ярэк. Верная сопутница пани Зося. Анклав директоров за спинами у них. Раскланялись. Зашли.
В зале встреч - музыка, шары, цветы, фуршет, народ в параде променад вершит. Лентами семи цветов покрыт Ваз-08 средь зала.
Бегут, спешат. Нас догоняли.
- Меня просили ещё уточнить, - вопрошала Business-woman, - вы что решили? И между прочим, Ярэк интересуется, у вас документы для открытия фирмы есть или нет?
И ты, Брут? (328)
- Конечно, дважды нет и нет. Уж ты-то точно знала.
Ах! Боже мой! Как Рэя Сильвия лицом переменилась и сникла вся, как в воду опустили. Вот накатило. Началось.
Какой удар под дых. Держаться очень трудно и улыбаться через не могу - невмоготу. Крыть впору матом. А надобно пробиться. Мы всё стоим. Избавься от сомнений. Гони нерешительность.
- Играй жестоко, тогда забудешь о страхе! (329)
Улыбайся. Смейся. Веселись. Нам есть, чем ответить. Мы делом бьём.
Играй жестоко, и страх исчезнет.
Наша с Сильвией задержка для всех незаметна. Наши товарищи сами врубились в толпу Радуги. В самую соль регионов. Они не сплоховали. Не растерялись!
А с чего им теряться?
Пришли первейшие. Бойцы явились.
Не исключительные, а уверенные. Знающие, что не боги горшки обжигают. Приговорённые к победам, в зал вошли.
Мы менялись ролями. Не только мы им рассказывали и показывали. Они нас просвещали. Говорили и представляли новых знакомых. С упоением делились радостью открытий. Рассказывали, кого встретили. Предлагали испробовать то, что лично дегустировали. Нисколько не стесняясь, жевали с фуршетного стола. Метали икру и для смеха пробовали крабовой лапой ухватить ножку фужера с шампанским. Глотали клубнику, макая её в сливки. Пробовали экзотические паштеты. Жевали языки. И глотали чёрные маслины.
- Машину видели? - спрашивали нас, и вели к супер призу самого результативного дилера года.
Зримые призы и конкретные награды вселяют чувство неотвратимости будущих триумфов. Реальней чувствуется связь прошлого и будущего. И настоящее не мигом проходит мимо. Теперешний момент - и есть жизнь с историей дня вчерашнего и осязаемой целью перед тобою.
Воплощение мечты рядом. Что может быть реальнее.
Ваз-08 лучится от прикосновений горящих пылких глаз на него устремлённых.
И вспоминал: личная награда, как впрочем, и порицание, не только для того назначены, кому они обрушатся на плечи. Она демонстрация единых возможностей и равных прав. Уверенность и обречённость на успех. Публичный кнут будущих свершений. Фанфарный звук грядущих побед. Зримый облик торжества Радуги.
- Где будущий хозяин авто? Держись успешных! От них наберёшься. Где она? Её поздравим!
Искали москвичку, красавицу, звёздного дилера Ольгу.
Нашли. От нас не уйдёшь! Она в компании милой толстушки, хохотушки Ирины. Зарделось лицо Ольги, в меру скуластое и острое подбородком. В смущении от обрушившегося внимания она светлой скромностью и возбуждённой растерянностью светится.
Засыпали вопросами. Дай всем ответ.
Шампанское своё делало знает. Видано ли дело, с каждым пригубить ей приходиться. Сбивалась причёска, и умные глаза на сторону вести начинало. Она отвечала. От неё не отходили и снова спрашивали восторженные дознаватели. Как от удачи оторваться. Вот она рядом! В шумной праздничной, прилично разодетой толпе. Бальное платье местами смято.
Все взоры на неё. Внимание знатоков.
Она стоит в плотном окружении. Мы её кольцом обложили. Нам она правду-матку разложила на тарелке.
- Вы спрашиваете, как начинала? Тогда всё было иначе. Нас единицы. После первых курсов в Москве - боялась. Тряслась. Помощи никакой. Разозлилась с отчаяния. Жить-то надо. Взяла Радугу и пошла. До всего самой доходить приходилось. Приезжие только обещают помощь, - она кивнула неопределённо головой…
- А нам повезло! С нами делятся опытом, - кто-то из наших вставил, - самые опытные на курсах присутствуют Маркетинг директор из Калининграда и ещё Серж. Ты его знаешь?
От речей таких брови хмурились, а очи прояснялись отчётливей. Сталь холодная вот-вот вылетит. Собралась она, было, ответить, да я поспешил до греха публичного не доводить. Скоренько сообщил, что они, между прочим, мне родственники. Отсюда нам и блага всякие.
Она речь свою развивать о приезжих «помощниках» громогласно не стала. Лишь взгляд холодным меня полоснула. Умна. Мы одной крови с тобой. Спасибо тебе.
Она остается в компании подружки милой толстушки, хохотушки Ирины.
Отойдя на приличную дистанцию, у меня тихонечко спрашивали шёпотом:
- Это, правда, что она не одна работает, а якобы объединилась с подругой, а оформляют всё на одно лицо.
- Молодцы, если так. Дай бог им и будущих успехов. А слухи. Слухи критерий удачи. Слухи и домыслы, роятся вокруг значительных дел, событий, людей.
- Всё же интересно, - стоя в задумчивости, говорил сам с собой Петруччио, глядя на приз, - как они машину делить будут… неужто распилят…
- На три части, - смеялся Игорь Тоска, - третью тебе дадут.
- Я бы не отказался - деньгами.
- На бога надейся, а сам не плошай, - смеялись, - она «восьмёрку» не в лотерее выиграла. Она - чемпион продаж. Она за год, верно, несколько таких машин заработала…
- Зачем ей тогда машина?
- А ты поди, сам спроси, - рекомендовали Петруччио.
Знакомый джаз-банд наяривает. Они в клетчатых рубашках, в полосатых манишках и брюках, на голове у них конотье (330). Короли банджо, труб и барабанов лабают весело - мотивы кантри (331).
Серж говорил, они недавно по Мексике гастролировали. А и правда слышны латинские мотивы. Перемигнулись с центровым. Им показал обе руки. В восторге поднял два больших я пальца. «Бодатую корову» в ответ изобразили мне.
Ряды кресел амфитеатра (332) принимают зады.
Первые два ряда участники митинга игнорировали. На них располагались лишь те, кому предстояло обслуживать торжество.
Желающих задирать и крутить головой, чтобы охватить всё происходящее на сцене, нашлось немного. Конечно, старались занять центр. Там и обзор шире и барабанные перепонки не глушат динамики.
Дальние ряды мало заняты, места для раздумий по большей части свободны. Места на галёрке (333) и вовсе пусты. Индийских парий (334) на празднике жизни нет.
Казань свой стан расположила компактно, заранее застолбив бунчуками (335) кресла двух рядов в центре партера (336). Заняли те места, что ближе к проходам. Предстояло не раз и не два выходить на подиум. Расположились. Баскаками (337) изготовились. Мы ждали своего часа. Ворчали наши звёздные чемпионы, томясь в напряжённом бездействии. Погоняли время нервами. Торопили миг триумфа. Спешили насладиться грядущим мигом оваций. Тревожась, суетились в храбрости.
- Нам, может, ближе пересесть? Успеем ли дойти?… Ты говоришь, на сцену вызывают?
- Не дрейфь, сам трушусь. Здесь в самый раз. Устроим здесь засаду. Когда будете выходить, главное не спешите. Дайте вас для истории заснять. Пока знак не подам, не возвращайтесь, - старался, чтобы напутствие не позабыли, - За наградой, по сцене, ступайте медленно…
Готовил камеру. Хлопал по карманам. Проверял запасной аккумулятор и кассеты стандарта «Сони-8» (338) для камеры.
Озирался по сторонам. Старался определить предстоящую диспозицию театра наших действий. Пути маршей, бросков старался заранее предположить. Тропы для отхода и флангового прорыва предусматривал. Силы оценивал. Чужие позиции обозревал.
Калининград? Есть. Они первые ряды занимали. Функционерам придётся попотеть. На их церемониальных плечах организация всего шоу.
Сонные улыбки на чопорном челе - прибалты справа. Мало их. Работают всё больше в России. Один из них важно восседал в углу сцены среди пультов управления музыкой, светом. Местные короли прожекторов и софитов развалились рядом. Он среди них выделяется чёрным костюмом, рубашкой, галстуком, ботинками, белыми носками.
- Ты случаем не знаешь, кто такой? - у Рэи Сильвии спрашиваю.
- Это Витас, он такой смешной. Сам большой, а наивный как ребёнок, он из Литвы.
Чуть ниже нас изготовились дети града Петра Великого.
Друзья мятежного Че Гевары (339), сыны Альенды - чилийцы (340) чуть правее.
Они прижились в северной стране. Для детей морозного крайнего юга Москва стал край родной. Интересная история получается! С одного полюса Земли на другой перебрались. Как у них крыша не поехала от смены ориентация. Когда всё наоборот. На родине тёплые края с севером ассоциировали. Чили южная страна дальше некуда - сосед самого холодного континента Антарктиды. Мы говорим юг - подразумеваем тепло, а в Чили тепло там, где север. И глядя в ночное небо не «полярную звезду» ищут. Ночам «южный крест» им сниться.
Дети партизанских лесов бирюками (341) раскинулись в креслах, город Львов представляя.
Москвичи, один офис - справа и ниже, другой - слева с нами наравне.
В тылу зала затаилась армада. Андрий Московский со своею дружиной. Почему позади? Зачем так расположились, будто ото всех обособились? Может то засадный полк? Приготовился совершить охват по флангам?
Ну да ладно разберемся. Кто ещё?
Бесформенные группы без ярко очерченных ареалов (342). Там-сям: сбивались тройками, сидели парами по одиночке.
Соседи? Есть! Как без них! Создатели Камазов, потомки ударников всесоюзной стройки. Дети солянки народов (343) СССР. Ильнур и Сабина Челнинские посетили собрание. С ними двое-трое. Ерунда по нашим меркам.
Не видно пронырливых землячек тех, кто облапошили наших Вольдемара и Равила. А впрочем, говорил, их знаем смутно. Таятся в зале. Скрытные девки, но быть должны. Им нравиться скрытничать. Пусть таятся, коль так им приятней.
И много других сидящих - пока «шатунов»(344). Матёрых медведей среди них мало.
Ярек и пани Зося в первом ряду. Оно и понятно, ему на сцене быть часто. Вокруг них вьются услужливо офисные. Снобами (345) глядят по сторонам.
Австрия где? В первом ряду не приметил. Нет её и на втором. Как так? Должен быть - Кристор Австрийский.
Он посреди третьего ряда. Кристов, переводчица, и пустота.
Как же так? Мало того, что его, главного дистрибьютора Радуги по восточной Европе, отгородили от сцены. Поди-ка, проберись через ряды ног, выходя на сцену. Его оставили в одиночестве? Куда смотрит команда Ярека. Может сам решил там расположиться. К массам ближе. Пусть будет так!
Но все же странно. Просто так ничего не бывает. Похоже, его нарочно в удалении усадили. И безобразную старушенцию толмачом (346) прилепили. Могли бы получше найти. Не захотели. Итак, сойдёт…
Секунды до начала.
Нарастало напряжение последних мгновений. Ждём, изготовились. Дрожат от нетерпения колени. Ходят руки ходуном. Уши на макушки. Ловят долгожданный глас, трубный рёв фанфар. Сигнал апофеоза (347).
- В начале будет свет…
- Ты чего шепчешь? - сидящая рядом Рэя Сильвия спрашивает. В голос мысли у меня.
- Вначале будет свет погашен в зале, - как заведённый повторяю я.
- Никак ты заговариваться стал?
- Не то хотел сказать… в России наш дистрибьютор должен быть… иностранцам с нами сложно сладить и нам от них....
Зачем сказал! Чего произнёс! Вроде бы и не пил. А вот оно, возьми, и ляпнул. Кто просил! Правда шепотом - только Рэя Сильвия слышала. Кто меня тянул за язык…
- Уймись! - сказала она.
Раздраженно произнесла. Прошептала зло.
Вступительная часть.
Торжество поздравлений. В ответ - радостный гомон зала.
Мировая история Радуги. Там всё о «них».
Факты отечественные. Вот это про «нас».
Именно про нас. Из речей и докладов, выкладок схем и статистических данных - следовало, что наша Казанская доля развития сегодня составляла десятую часть всего отечественного оборота Радуги. Чего-чего, а это я уловил стремительно. Калькулятор не нужен.
Ну да! Малость округлил. Всё равно на самом деле наши девять с четвертью процента.
Вот он - елей животворящий! Мы мчимся на всех парах. Динамика развития за нами. Это главное.
Кто-то верит в удачу. Кто-то верит в успех. Кто-то верит многим другим вещам и понятиям.
Мы не те. Мы не верим.
Мы знаем, что мы обречены на успех!
На Рэю Сильвию не смотрел. Чувствовал, она понимала тоже. Каждой клеточкой осязал её трепет. Наше общее волнение. Единую радость заслуг.
Мы готовы к тому. Как иначе. Стремились к вершине. Мы делали дело лучше многих. И, безусловно, это понимали. Приятно было подтвердить свои догадки знаниями полной картиной развития бизнеса. Мы это услышали!
И мы залпами крыли сцену!
Во всех номинациях - Казань! Наши соратники один за другим по ступенькам забирались на сцену!
Суечусь в радостной суматохе. Бегаю, прыгаю через колени. Наступаю на чужие ноги. Спешу заснять друзей. Стараюсь никого не пропустить. Память для каждого запечатлеть - гордое шествие Казани по подиуму (348) на плёнку увековечить.
Выходили получать дипломы по одному!
Шагали за значками парами!
Триумфаторами (349) стояли в радужных лучах прожекторов, получая призы конкурсов и специальные награды!
Вот «лампы золотой» заветной нет у нас.
Тьфу ты, нонсенс (350) проклятый.
Лицо исчезло. Лишь слёзы сухие. Да сжатые губы. В них синяя кровь то отчаяния след. Того и гляди, скривятся они в злобе. В капризе женском затеют месть. Жалко и муторно на неё смотреть. Далась тебе эта лампа-зараза!
Мало принять своё торжество. Необходимо, чтобы о том знали другие. Праздник внешними проявлениями и бросче и желанней.
Разумом её понимаю. Чувства её достают. Хочется ей тоже в лучи славы? Жажда аплодисментов замучила? К восторженным взглядам приучена? В тени не нравится? Сама сидишь, а хотелось, а желала…
Господи! - возопил - да что же это за наваждение такое!
Уняться ль одному мне надо.
Дай Рэи Сильвии душевное спокойствие во всем том, что принесёт нам наступающий день.
Дай ей силы перенести утомления наступающего вечера.
Дай ей силы выстоять. Большое с малым не перепутать. Страх, обиду неосознанную в своё сердце не допустить…
Сжалились небеса над нами.
Настал момент и для нас с Рэей Сильвией.
На высокую трибуну созывали победителей квартального конкурса. Хоть тут душу отведём. Тщеславие потешим.
Всё вышло так, да вовсе не так. Случилось несколько иначе.
Двадцать один победитель вызывался. Бизнес-Вумэн умело пользовалась микрофоном. Сестру среди прочих перечислила.
Со всех ног она бросилась. Я снимаю летопись происходящего на камеру, нахожусь близь сцены. Мимо меня, сломя голову, дражайшая супруга промчалась. Не заметила. Бежала, торопилась. На ступеньках запнулась. Крутые ступени. Платье-шерсть обтягивает ноги сильно. Не для шастанья по кручам фасон предназначен.
Забралась. Там в толпе растворилась.
Микрофон постоянно гнал следующих…
Рука микрофон держащая: ни себя не забыла, ни мужа многоопытного - главного по тренингу.
Обо мне? Иезуиты довольно умны. Знают человеческую природу и наше невежество.
Т-и-ш-и-н-а!
Победителей конкурса быстро выпроводили. Как собрали всех - Ярэк руку жал. Кристор с Пани Зосей машут.
Зал множеству рукоплескать устал. Первому хлопают истово, второму… после пятого - так для приличия. Всё зависит от ведущего - шоумена…
Что до меня - гусь хорош, в угол прятался...
Свирепел, что есть мочи. Кулаки давил - в жилах все свербит. Закипает кровь - чернящая…
В стороне стою, будто оплёванный…
Зато замечаю на третьем ряду оживление. Кристора Австрийского окружили. К нему подсели дистрибьюторы Птичник Питерский с Королевой из Ленинграда, Карл и Лариса Головины - минчане. Каплунова через четвёртый ряд к ним подбирается. Занятно!…
В Телетамболи не повезло. Не шла нам в руки лотерея. Интересно кому достанется фотоаппарат? - вспомнил Сержа. Хорошая штука. Солидная вещь. Не стыдно с такой показаться - пощёлкать…
А тем временем на сцену тузов вызывали.
Выводили - лучшие офисы. Знак «Сто под одной крышей» вручали. Два знака приготовили. Наивысшие достижения - Санкт-Петербург и Москва.
Взбирались для всеобщего обозрения - трое. Птичник Питерский со своей Королевой - организация града Питера. От Москвы - лучшая контора "МирЭй".
Ожидал чуда.
Жаждал видеть Андрия Московского.
В темноте зала затаился. В дальнем тёмном углу укрылся. Сидел в окружении самого грозно офиса. Словно осьминог изготовился он разбросить щупальца-филиалы по всей России. Но сигнал отдавали другие.
Он ждал. Мне известно. Он надеялся.
Ногти кусал…
Жаждали чуда. А оно, как известно, случается редко.
И потому выдвигался по праву могучий Брызгун. "МирЭй" его филиал Балтийской конторы в Москве.
Этот матёро двигал к победе. Скалой над Яреком возвышался, когда тот ему знак на смокинг крепил. Они с Птичником вообще как-то странно на сцене рядом с Яреком выглядели. Не всё понимал, но улавливал - нет естества. Стояли вроде, как и вместе, но естества - единого не видно.
Всё здесь не так.
В овчарне сложно сразу разобраться…
Андрия умастили, подсластив пилюлю, уважили.
Знак «маркетинг-директора» торжественно вручили. Business-woman прикалывала.
- У тебя такой же, как и у меня, - осталась она рядом с ним. Всем свой знак демонстрировала. Глядя на них, и не поймешь, кого награждали. Толи его, а толи сама себя чествовала. Ну да зал жил своей жизнью. Его ведущая вечера попыталась в русло направить… да пустое это дело. Вышел зал из запланированного режиссёрского русла.
Что творилось! Галёрка впала в неистовство, криками радости и бурей аплодисментов приветствует своего предводителя.
Хотел он достичь этой высоты. К заветной планке стремился. Когда я был у него на курсах в конце лета, страстно рассказывал мне, о своём желании перескочить рубеж в сто продаж. Полгода прошло. Благодаря его усилиям "МирЭй" - победитель. Его дистрибьютор Брызгун выходит в лидеры.
Но заслуженные аплодисменты срывает он.
Все подноготные хитросплетения бизнеса для большинства неизвестны. Страна у нас большая. Представителей прибыло много. Большинство первый раз оказались в гуще событий. Они на галёрку смотрели, недоумевали, ей дивились: откуда такая неудержимая энергия? Хлопаем скоро - второй час. А этим всё неймётся?!
И галёрка кричала. А галёрка свистела.
Андрия девки во главе с толстушкой, хохотушкой Ириной и красавицей, звёздного дилера Ольгой чуть ли не на руках со сцены выносили. Дирижирует парадным шествием Светлана тренер менеджер Московский.
И Казань орала. И руки отбивала. И топала.
Вокруг нас с флангов справа и слева другие офисы скромничали. Ручками воздух трясли сдержанно. А нам начхать на недовольные, капризные и завистливые взгляды наших соседей. Они во всех видят из зависти конкурентов. Нам поступаем проще, мы конкурентов не замечаем. Нам дородные Каплуновы в обтягивающих платьях не указ.
Кристор Австрийский бурно радость выказывал. Стоя аплодировал. Чем мы хуже?
Потому руку Рэи Сильвии взял. Встали мы. Приветствуя Андрия поднялась Казань. Наш центр зала солидарен с рядами задними. Пусть не только слышат нашу поддержку, но и видят нашу рать, и пусть все знают:
Мы с кем поведёмся … и в радости… и в горе…
Мы не из пугливых! Конкуренции не страшимся!
Мы своих бросать не намерены.
В поддержке открыты! А если кто против нас…
Мы решительность демонстрируем, не просто для бахвальства. Так, что думайте! Крепко, думайте. Прежде чем худое замыслить.
- Я так и не понял, - спрашивал Петруччио, - он кто такой? Он что больше всех денег получает? Я чего-то не понял.
- Он - организатор Московского офиса. Директор - считай «мотор» всей команды, - ему поясняла Рэя Сильвия, - мы раньше к нему учиться посылали. Кстати, я с ним первые курсы заканчивала. Курсы.
- Так он самый главный? Или, - он тянется вопросом ко мне.
- Главный? Пожалуй, нет. Он заводила. Динамо по Москве. Таких как Андрий Московский поискать надо. Но мы рассчитываем, что ты будешь лучше его.
- Так я всегда готов!
- Для этого и приехали - учимся. Смотри. Сейчас Серж показательную демонстрацию показывать на сцене будет, я видел много раз. Пока отойду.
- А как же выступление?
- Заодно и к нему подготовлюсь. Реквизит принесу. Держи мой номерок. Вдруг в лотерее за меня выиграешь.
- Если выиграю, как делить будем?
- Ты сначала выиграй. Сочтёмся славою потом...
Из рядов выбираюсь. Думаю, полчаса у меня точно в запасе есть. Успею в номер подняться за сумкой, наполненной выставочным реквизитом и заготовленным секретным средством для выступления. По дороге, думаю, и бар посетить успею. Разведаю, что там есть, как дают, чем потчуют.
На выходе из зала замешкал.
На третий ряд оглянулся. Что за чудеса. Там снова перемены. Австриец есть. Зато других и след простыл. Даже «божий одуванчик» переводчица испарилась. Одна Пани Зося компанию главному дистрибьютору Радуги по восточной Европе составляет. Куда все остальные подевались? Чудеса, да и только
Оглядываясь - запутался в тяжёлой портьере. Она дверь собой прикрывала от лишнего света и звука. Стремясь вырваться, совсем заблудился. Запутался. Барахтался в тяжёлых, пылью наполненных слоях велюра.
Спасибо Толя Щепкин вызволил. Распеленал меня. На свет божий вытащил обратно в зал. Оказались возле сцены. Он отряхивал меня, от замшелой пыли выбивал.
- Ты что нарочно для демонстрации стараешься всё дерьмо в округе собрать? Тебя публично на сцене чистить собираются? - тараторит он, одной рукой зажимая нос, - Да? Ап-чхи. Здорово придумали! Наглядным аргументом учат! Вот что всем нам нужно! Ап-чхи…
- Угадал! Сейчас немного окроплюсь водой и вперёд. Подскажи, как на волю отсюда выбраться?
- Из лужи не бери, - советует он, - газировочкой в самый раз. Пузырьками пойдёт. Радужно зашипенится. Шик, блеск - красота…
- Тра-та-та! Тра-та-та-а, - подмигивая друг другу, поём мы.
А в это время на сцене заключительная часть парада. Регистрация нового офиса. Он зарегистрирован в Москве. Свет, звук фанфар - вызывают Жаннет Балтруш. Прибалтика переселяла бизнес к нам в Россию, столбила фирму в Москве.
Вот сейчас там, на подиуме, должны быть и мы с Рэей Сильвией. Но нас не зовут. Нас не величают. Мы не привезли документы. Не оформили. Мы не успели.
Досадно. Локти хоть кусай. Мы в этом терпим поражение. Горе нам. Скорбь на головы аутсайдерам (351) и наука.
Жаннет Балтруш спешит, озирается, настырно сжимает и без того тонкие губы. Спешит удостовериться, что рядом конкурентов нет. Одна поднимается.
Не бойся милая не выйдем. Твоих субреток (352) из Казани мы трогать не хотим. Нам мелочиться не престало. В том, что твои девицы наших лопухнули, нет твоей вины.
Ей, суетно впопыхах и беспорядочно - жмут руки. Хлопают сдержано. Почти бестолково. Большинство в зале так и не поняло, за что ей такие почести.
Устроители спешат.
Оставили Жаннет Балтруш на сцене одну - ни «бэ», ни «ме», ни кукареку.
В растерянности колыхалась. Как возвращаться в зал? Устремилась к правой лестнице. Передумала. Вернулась. Словно дорогу перед машинами переходила. По-женски нерешительно резко дёргалась. Шаг вперёд, другой, а всё норовит назад. Застеснялась от неловкости, заспешила. Суетилась невпопад. Совсем запуталась. Триумф скомкала…
Смотрю на Жаннет Балтруш - как солдат на вошь. Что это, в самом деле, с нами происходит? Эка меня скособочило…
В темноте зала Рэя Сильвия пламенеет досадой.
Господи! Как они похожи, удивляюсь, глядя на Рэю Сильвию и Жаннет Балтруш. Как две капли воды. А Business-woman - забыл? И она тоже той же стати. Выходит, капли три. Как три греческие богини хариты (353): Блестящая Аглая, Весёлая Эфросина и Цветущая Талия.
Ишь ты, как оно выходит, думаю, наблюдая, они и внешне комплекции одной. Родственные души, одной энергии и устремлённости одной и стати…
Хрупкие женщины нестандартной судьбы. Заложницы радужного фатума, (354) метнувшего их в бизнес. Они ринулись в него искренне, самоотверженно. На размышления времени им не предоставили. Их поступки для многих непонятны и противоречивы. Они служат делу. Они верят в невозможное. Они отвергают авторитеты смертных.
Новое воплощение сказки о Золушке в новом обличии. Фурии (355) огня и натиска. Вакханки (356) маркетинга. Пифии (357) действия. Их принципы материализуются в результаты. Они не задают вопросы жизни, отвечают на них раньше чем они возникнут, им некогда советоваться и раздумывать. Разумные и сметливые. Они лучшие корсары (358) на любом корабле. Они целеустремлённые флибустьеры (359) новой жизни.
Женщины новой генерации. Кавалер девицы.
Возрожденные свободным духом Афины Паллады (360).
Восставшие из небытия дочери Афродиты (361).
По новому на Жаннет Балтруш смотрел.
У человека победа. Надо её поддержать.
Она конкурент? Если да, то сильного соперника надо уважить. С нас не убудет. Она как мы - одна из нас.
А ну кто слаб - разойдись! Не мельтеши под ногами!
Свистел. Топал. Кричал - «Молодец! Браво! Жаннет Балтруш - бис!»
И вовсе её не опасался. Чего её страшиться! Несомненно, она достойный и грозный соперник. Дистрибьютор, достойный уважения. Но! Круг неё субреточки - нимфетки (362).
Рядом с ней - не видно мужчины. А значит, при всех своих супер сильных генерациях - жалкие потуги псу под хвост.
В ней недостаёт мощи для истинного претендента.
Так размышлял вовсе не потому, что сам мужеского полу. Вовсе я не женоненавистник. Как раз напротив. С детства с Имре Кальманом «Сильву» (363) распеваю: «Без женщин жить на свете - нет …»
Матриархат хорош для евнухов (364) и сказочных философов бурлеска (365). Истинная сила - в единении и тех и других.
Горе тем, кто берёт на себя чужие функции. В шутках природы отсутствует жизнь. Среди людей игра в переодевание - одна насмешка природы.
Если мир создан из тех и других, значит, это не просто так!
Охранительница - она. Удар - он.
Кто из них разумней? Глупый вопрос.
Вы знаете ответ. Конечно - их эмоции!
Возможно, человеческий разум сильнее природного инстинкта.
Главенствуют же над нами - эмоции. Они сильнее разума стократ. Голос разума, рассудка трепещет только от одного приближения страсти.
«И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг, - такая пустая банальная шутка» (366).
Мой избавитель от портьер пристально в зал вглядывается. Аплодисменты его скуповаты. Завистливо челюсти сжал. Клакёром (367) для других быть не желает. Насупился. Тяжко, потаённо, завистливо вздыхает. Руки в карманах прячет. Возможно, кукиши зажал. Один фиг явно для неё заготовил. Вторую фигуру из пальцев сложил, вероятно, для…
В этот момент он на меня пристально уставился.
И смачно облизнулся. Языком высохшие губы утёр.
Заметив такое, я тоже губы утёр. И на всякий случай мысленно сплёвывал через левое плечо. И повторял скороговоркой: «Плюнь три раза! Не моя зараза!» Благо стояли рядом с деревянной рампой (368) сцены. Рука автоматом дробь по деревяшке выбивала. Я умею стучать бесшумно, подушечками пальцев, как пианист по клавишам фортепиано, в час, когда чуткие соседи спят.
- Полундра! Свистать всех наверх!
Заметив архаической деревни ведовство, от сглаза предостерегался. Мигом внимание в «оранжевый» (369) режим тревоги переключил. Будь на чеку! В радости и в поражении не расслабляйся. Правый глаз на сцену.
Левый за соседом. Вдруг скорчит рожу. Успей потом ответить, пургу отвести - зараза. Лучше козни опередить, чем потом их расхлёбывать.
На нашу ораву и Рэю Сильвию рот не разевай.
На сцене очередной ведущий на подхвате, - затевал продолжение лотереи - Телетамболи. Витас музыку микшерами (370) водит. У дитяти со слухом видно проблемы. Нас гасил как свечу, стоящий на приличном удалении динамик. Волной звукового ветра к стенке прижимал.
- Везёт же людям! Ты знаешь, сколько она делает? - наклонялся, почти в самое ухо кричал Толя Щепкин.
Имел в виду совокупный месячный оборот Жаннет Балтруш. Обычно его считали в единицах Радуги.
- Если знаешь скажи, - кричал в ответ, - Откуда мне знать
- Больше тридцати, - ахнул он величину, - почти как мы все вместе в Минске Мне бы так, - он отчаянно цокает языком.
- Ты разве не самостоятельно работаешь?
- Я-то… вроде как!.. Для того, чтобы совсем самостоятельно работать, ты же знаешь, надо столько как она делать. И не раз, а целых три месяца статус оборотами поддерживать. Пока я из общего офиса Головина, он мне аренду положил. Я и кручусь со своими людьми. У него курсы проводить пытаюсь, тренирую.
- Ну и как личные успехи?
- Да, всяко бывает, - он вздыхает, - как в том анекдоте «где-то семь-восемь, а бывает и ни шиша. Больше сам. С людьми не везёт. Все такие ленивые. И бестолковые. Пока сам не сделаешь… за ручку не отведёшь… Хрен чего дождешься! Я вот в регионы поехать собираюсь. У вас-то, у самих как? У тебя значок …какой! Я и не разглядел. Ух, ты… рубинов сколько… это сколько же всего…
- Мы… чего, - мямлю, тяну время, подыскиваю форму ответа. Не тороплюсь гордостью его ошеломить. И в тоже время ответным недоверием себя не оскорбить, - по разному бывает. Назад полгода начинали - 28. Рубеж полсотни нами пройден. По-нарастающей шпарим…
Он среагирует сдержано. Как вроде не заметил звуки цифр. И делает шаг в сторону. Непринуждённую, дружескую дистанцию разорвал отдалённостью величин.
Слабак - решил я. Ему так проще. Вспомнил видения, посещавшие меня перед поездкой. Он с прошлым всё не примерится. Сегодняшняя зависть его тормозит…
В зале бара прохладно пусто. Бравурный рёв из амфитеатра не слышен. Царство неги, движений мало. Сумрак лени.
Редкие посетители демонстрируют приверженность традиции. Гуськом расположились вдоль барной стойки. Впереди стоящий затылок чинно рассматривают. Все в очередь. За пойлом. За снедью. Косят взгляд на цены. Прикидывают. Губы шевелят. В уме считают. Выбрать заказ без предварительного изучения и пересчётов не решаются.
Стоит очередь. Мало движется под мерный звук, почти что шёпот - музыки прелестницы Патриссии Каас. Барменов трое. Они неспешно колдуют за стойкой. Позволяют посетителям справиться с чувством цен и престижа. Посетителей не торопят.
Неужто и я так недавно стоял? Грудь пялил, а глаза широко от удивления и неожиданности округлял? Ценники пересчитывал?
Было! Было и со мной. Да и сейчас цены аховые.
Отстояв своё, как положено, льда просил больше, заказав Johnnie Walker. Мне красный больше нравится. (371)
Очередь дрогнула. Для вас стараюсь.
Вообще-то я чай зашёл хлебнуть. А тут вы…
Да ладно! Не боись, народ!
Не боги горшки обжигают! Ещё научитесь!
А во вкус войдёте - другим мало не покажется.
Бармены задвигались расторопней. Жаль, решил я, мобильную связь дома оставили. Сейчас бы в пору для пущего эффекта пригодилась.
Уймись. Перестань.
За столик присел. Цедил душистый самогон. (372) Дух настраивал. Шелестят минорные аккорды - убаюкивают. Действуют как слабительное.
Шумно рижане входили.
В очереди не стояли. За столик рядом валились, вольготно расположившись, официанта зычно звали. На очередь с усмешкой поглядывали. Шутили, смеялись открыто. Регалии заслуженные на обозрение выставили.
Очередь, до того гордая своим митинговым стоянием, сникла. Насторожённо зырила на бывших «младших» братьев, теперь самостийных иностранцев.
Не одобряла посягательств на своё право очереди, но и не противилась. С потаённым интересом наблюдала нововведениям. Завистью смотрела на «бывших» товарищей. Плотнее сжималась в струнку, от стойки бара не оторвёшь. Дивилась чужакам и вместе с тем брезгливо, с завистью, привередливо оценивала отщепенцев - отделившихся.
Те, как и положено, малость выпендривались. Подыгрывали вниманию. Фрачным шарканьем авторитет качали. Дерзили с напускной важностью. Громко болтали…
В прежние времена считалось, что в Прибалтике живут самые ярые националисты. И всегда в отношении с ними страна чего-то опасалась.
По мне так это ерунда.
Конечно, они несколько другие. Говорят, культура у них католическая, а присмотрись - сплошь как мы крестьяне бывшие, только жили на отшибе по хуторам в диких лесах поодиночке. Они - культура единоличная. Одиночек у нас не любили. Вот это больше всего и раздражало.
Их коллективом в советское время прикормили. Колхозов, фабрик, городов понастроили. Заводы возвели. Но сколько волка не корми, он всё в лес смотрит. Работать в заводах у них не заладилось. На передовые производства самим россиянам отправляться пришлось. Нам не привыкать осваивать. Средней Азии помогли, - там тоже самим в заводах, фабриках работать приходилось, неужто «лесным братьям» не поможем промышленность создать.
Правда, при таком коленкоре они совсем на общее благо страны трудиться не спешили. И странное дело, в прежние леса возвращаться тоже не собирались. Зачем только кучу, достояния страны на них поистратили. Вот и в Радуге, отделились, а офисы к нам переносят. Украина, вот где самые ярые. Самостийностью отгородились так, что с Радугой у них вообще беда. Ни тпру ни ну. Ну, ни капельки дело не движется. Ну да ладно.
А всё же, право беда с вами жители Балтии, как потребность в карательных красных стрелках отпала. «Лесные братья» - им бы сибирскую глушь-тайгу осваивать. Да они к ней охоту не выказывали.
Говорят, нас туда ещё Столыпин (373) возил. Золотые кущи сулил. Знаем. Ездили. На кой чёрт она нам сдалась. Сами её осваивайте. Мы лучше в лесные братья подадимся. Авось вы нефть, газ на Колыме найдёте. Трубы к морю протяните. Нет у вас другого пути в Европу. А тут мы сидим. Мзду с вас брать будем. У нас тогда не то, что коммунизм!? Вечная халява в нашем хуторе на века утвердится.
- Вот и поквитаемся!
- За что квитаться собираетесь?
- А за то! За свободу от вашего Ленина (374).
- Как так?
- А вот так! Зачем нам свобода, коль нет ничего. За то, что нас в охранные отряды привлекали.
- Так это, кажись, вы нас тогда штыками в коммуну сгоняли.
- И за это поквитаемся! Нам, что теперь?! Кому в боевики наняться?..
Приучили - теперь расхлёбывай за Ильича.
Посещая университет, был у нас однокурсник. Соплеменник 26-ти Бакинских комиссаров (375). Приезжал из Баку. Учился старательно. Дотошно. Не нам чета. Он нам по свойски все объяснил.
Выпили по случаю окончания. Разговорились.
- Зачем ты не дома учился? Что за блажь такая? По два раза в год полстраны туда, сюда пересекал. По два месяца мыкался в чужом городе. На всё, про всё кучу денег ухайдакал. Если посчитать и всё сложить, разве не дешевле дома диплом за меньшие деньги приобрести?
Отвечал-рассказывал, что как раз потому и приехал сюда учиться. Тамошние дипломы хоть и стоят деньгу, да грош им цена. Всем известно - они продажные.
- А ещё, - заявлял он, - приезжая сюда я путешествовал - как в машине времени. Ездил к вам словно в будущее.
Даже для тех, кто фантастику почитывал, непонятно. Его переспрашивали.
- Нам до вас, - показал рукой выше пояса, - вы для нас, будто сказка Шахразады. (376) Я приезжаю к вам культуры набраться
- Это как? - переспрашивали.
- Ну, как вам до западных стран. Правда, не был там. Сам не видел. Но о Вильнюсе, Риге, Каунасе неслышен. Вам до них, ровно столько как нам до вас.
Дивились мы восточной проницательности. Наверное, тогда при разговоре много выпили. Раньше он не отличался особой разговорчивостью. Однако, что терять, дипломы завтра получим. Считай последний день вместе. Завтра расстанемся, шутка ли, где Баку, а где Казань. Говорили, не стесняясь. День другой и резкие откровения расстоянием сотрутся.
- Скажи, - спрашивали его, - а зачем у вас кинжалы?
- Всё вам скажи? Чего пристали, - отнекивался он, - это не у нас они. Вы нас с другими путаете (377).
- А все же ты скажи? Вдруг на улицы народ с кинжалами выходить станет? - не отставали от него, - не приведи господь тому случиться…
- Восток - дело тонкое. Картину Верещагина помните?..
- Помним, как же! Это, которому в фильме «Белое солнце пустыни» (378) за державу обидно…
- Чего лыбитесь, - осаживал весёлый трёп, - сами спрашиваете, а моё мнение услышать не желаете. Всегда вы так, слушать не умеете. Вечно меж трёх сосен путаетесь. Всё вам невтерпёж. Одно слово идолопоклонники, истуканам верите.
- Да вроде мы больше атеисты?
- И не только. Есть средь нас космополиты.
- Интернационал забыли, - поправлял лобастый отличник, с вызовом поглядывая на бакинца.
- Уточните пожалуйста, вы какой имеете в виду? - его переспрашивали, - «Красный» - коммунистический (379) или «чёрный», в котором Усама (380) самый, что ни есть восточный «товарищ Че» (381).
- Эка сказанули, - он нам отвечал, - да вы на себя посмотрите. Кто бы говорил. Мало того, что малёванным картинкам лбы расшибаете, так ещё и фильмы снимаете… «Три тополя на Плющихе» !(382) Это вам чего?
- Как чего!? Доронина там бабец ништяк! - душевная пампушечка…
- Тьфу ты, - реагировал на нашу болтовню житель средней Азии. Правду говорят, у нормальных людей, в лучшем случае - двоиться. А у вас? Разве вы трёхглазые. Где это видано. Мерзость…
- Ты, что же о нас так думаешь?
- А как иначе. Куда ни ткни - всюду три. Соображаете и то на троих. Богатыри - у вас их тоже три. Верно, Вали (383) сказывают: - потеряли вы в себе стержень. Нет в вас единства…
- Это ты о чём? Неужели в нас цельности нема?
- Да всё о том же. Вам всё мерещиться троица. Вечно вы путаетесь. Где сын, где отец. Святой дух - то вообще сумятица…
- Ну, мы больше перебивать не будем. Крой всю правду матку, - замирялись мы.
- «Абдулла! Таможня даёт добро», - хихикали, - чего там говорил про Верещагина?
- Он пирамиды рисовал (384). Много на той картине голов отрезанных, - и, видя наступившую тишину, в сердцах добавил, - да вы сами-то, взявшись за вожжи, повод не бросайте. Кому как не вам знать, что в истории страшней войны - только сомнения.
- Ну, ты и сказанул…
- Зачем понукаете? Не запрягли… «ну», да «ну». Вы спросили. Умейте и ответ выслушать.
- Каемся мы, - в наигранном смирении головы на стол укладывали, одним глазом озорно подмаргивали. Второй глаз насторожен был. Не слов компания опасалась бесшабашных. Вдруг тост товарищ предложит. А ты обмишуришься. Его враз не поддержишь.
- У нас, - бакинец продолжал, старики так говорят: в байге на скачках не время думать о шпорах, врезающихся в бока скакуна. В галопе не думают о рвущей губы лошади узде. Для людей - гуманность. Для иноходца - бег к победе. Вместе учились, знаете, свято место - пусто не бывает. Упустите узду, её другой ухватит.
Кто-то встал тогда в момент пирушки, руки раструбом сложил, к губам поднёс, зашипел радиоточкой, в желании жестокое пересилить:
- Внимание! Внимание! Всем! Всем! Всем! Передаем последнюю сводку новостей с фронтов «Третьей Мировой Войны». На норвежско-китайском фронте без перемен …(385)
- Чего ржёте. Словно ишаки. Дайте договорить. Я не о том, - останавливал наш смех бакинец, - хотя и о том тоже. Главное, что сказать хотел?! Когда дехкане нападают на стоянку бая, то у каждого из них своя цель. Кто хочет вдоволь нажраться жирного плова всласть, кто дорваться до мошны феодала, кто собирается в его юрте поселиться, а кто и до гарема охоч. И никто при этом не думает о культуре, картинах, библиотеках. Говорят это от бескультурья, а я вот, что скажу. Не правда это. Культура есть у каждого. Её каждый сам в себе несёт. И каждый утверждают свою культуру. Вся проблема не в том, что нет культуры. А в том - какова она. Вы зачем у меня о кинжалах спрашивали?
Не давал нам ответить.
- Вас, с какого бодуна картина Верещагина напрягла? А вот мне всегда кажется, что распятие пострашней будет. Это, какие муки человек должен вытерпеть. А вы на всех углах символ жестокости выпятили. Вот вам и культура.
- Ну, ты и сказанул! Как её определить? Чем измерить - культуру-мультуру? Крестами? Полумесяцы у нас… сам знаешь, тоже есть. Где критерий? С чем её едят? Чем мерить будем?
- И Маркса с Ильичом философия, - самый трезвый добавлял.
Гоношили мы. Хорохорились. Но ответа ждали. Зацепило нас.
- Завистью! - был ответ востока нам, - чего проще! Зависть есть, значит, мала материальная культура. Я понимаю: культура - это не просто трёп. Это всё, что создало общество: науку и книги, музыку и дворцы, дома и машины, вилки и ложки. Свою историю и историю своих соседей.
- А как быть с духовностью? Ты верующий?
- Да как ответить. Сюда приезжаю, вроде как нет. А вернусь, у нас модно стало - все верующие. Куда денешься.
- Мусульманская религия самая нашенская, - его поддерживали, - самая наша мужеская. Повезло тебе! Такое счастье привалило? И четырёх жен завести можно, и наложниц! или сейчас это не демократично? А «временный» брак (386) у вас шариат не отменил? - проявляли осведомлённость историки.
- Талак - талак - талак (387) - песнь песней соколиная!
- Да! Это хорошо. Смущают две вещи…
- Знаем, знаем, что тебя тревожит, - хорохорились выпускники казанского университета, - не будь жадным, не жалей калыма (388), вы же народ не бедный - шаурпа, лагман, бастурма (389), абрикосы, мандарины…
- …Калым тоже, но главное, что меня смущает… вам не понять! Если ты не араб, если ты языка не знаешь, если ты треть корана не выучил наизусть, а как его без понятия выучишь, - быть тебе вечно вторым. И вечный газават (390) - состояние борьбы…
- Чего - чего?
- Того самого. Джихад называется, забыли, отличники. Первостатейная обязанность мусульманина. Вам известно, что он постоянен. Или вам историкам невдомёк? Так знайте! Он постоянен! Если нет войны, это только временное перемирие.
- Это-то причём, ну ты загнул!? Объяснил нам несмышлёным гяурам (391).
- Вовсе не загнул. У нас аксакалы сказывают: страшиться надо не тех, кто покрыт бранной славой в веках. Они в делах могут быть благородны. Опасайтесь тех, у которых такой истории нет?
- Ты это о ком? Ваш Баку древний город. Одна башня чего стоит (392). Вот и Нобель денег там на свою премию накачал…
- У Карабаха (393) - нет. Одни лишь горы… дикие народы.
- Эка, ты хватил! Это когда было? При царе-горохе, - почти смеялись мы, глядя на нашего захмелевшего однокурсника.
- Вспомнил седую старину. В России до 1917-ого - 97 процентов забитые крестьяне - ни читать, ни писать толком не умели, лыко носили. От Финляндии и Польши до Тихого океана, что на севере, что на юге.
- «…но от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней» (394), - запевали мы, отчаянно жестикулируя. Растерянную неловкость кичливым маршем разгоняли.
Он нас будто не замечал. И взгляд его, казалось, скрывается где-то там, вдали материи нам неведанной и непонятной. Но волнующей его в этот момент больше всего на свете. Взор его был, казался великим и полным сознанием и видением сокровенного. Он осязал мир другой. Тот, который для нас был недоступен.
Потом он, так же ни к кому особо не обращаясь, глубоко вздохнул. Прижал раскрытые ладони ко лбу.
Медленно провёл ими по лицу, до подбородка.
Вдумчиво, без спешки, всё так же внутрь взгляд свой направляя:
- … будет, - тихо он тогда произнёс.
Озорная дерзость «лабусов» (395) со временем поникла. И при ближайшем рассмотрении оказалась нарочито напускной. Зрителей немного, чего надрываться, для кого стараться…
Свои люди. Даже говорят по-русски более корректно - до тошноты правильно. Совсем не матерятся, а демонстрируют знание экзотических слов. Произносят их, будто чеканят. Раздельно выговаривают звуки. Примерно как мы, когда предполагаем, что говорим по-английски, озвучивая буквы транскрипции.
Организация? Нет разницы. Разве!? У нас - пахан. У них - босс. Он в центре, «лабусята» - пацаны тамошние вокруг него ярятся.
Наскучило им очередь развлекать.
Внимание их коренного на меня взгляд обратило.
Сижу недалёко. Рядом.
Ладошкой к себе приглашал. Пацаны засуетились.
- Пересаживайся, - говорят, - чего в одиночестве отшельником сидишь. К нам присоединяйся - здесь мы банкуем. Уму разуму научим.
Отчего не пересесть, коль приглашают.
Пользуйся возможностью прямых контактов.
Вставать не стал. Крутанулся на пластиковом стуле. Грудью к ним повернулся. Они значок узрели. Взгляды у них потускнели. Губки кривились. Кому нравится когда ваш гонор осаживают. Не на того нарвались. Промашка у них вышла.
- Ты, чей будешь, - без прежнего энтузиазма интересовались, - кто тебя рекомендовал в Радугу?
Слышав о Business-woman, совсем терялись.
- С тобой всё ясно, - главный постановил.
Все же лабас-братия не отступала, настойчивость Радугой привитую проявляли. Теплилась у них надежда, хотелось им меня поучить.
В тайное посвящали, старались придать голосам тона авторитетные:
- Ты знаешь, для чего «митинги» устраивают, - спрашивали. Видя моё молчание, растолковывали, - их созывают для того, чтобы завтра уровень реализации поднять ещё выше!
Изложив истину, торжествовали. Школяры.
Мне известно, что после торжеств деятельность наоборот катастрофически падала. Уровень реализации уменьшался.
Многие дилеры после торжеств, чествований и взлётов вообще терялись. Достигнув определённых успехов, опускались у них руки. Ведь завтра начинать необходимо всё заново. И праздника триумф вчерашний не гарантировал автоматического повторения успеха завтра. Спасали - великие идеи и цели. От лидеров зависело, будут они предложены или нет. И от самого себя. Завтрашние победы куй вчерашним днём.
Подъем наступал, гораздо позже. С приходом новых людей и расширением организации дела. Эмоции митинга продолжались в других. Через них возвращались обратно.
«Мы обречены на успех!» - лучшая идея. Разумная догма - постулат нашей веры. Постулат не должен требовать доказательств. Он должен отбросить сомнения негатива. Наша цель - «Вместе мы сила!» Потому, что человек может быть слаб, но у него всегда есть шанс зарядится энергией позитивно настроенных личностей.
- А тебе известно, сколько стоит изделие производителю? - таинственно назидательно спрашивали у меня.
Не стал мучить ожиданием.
- Раньше думал двести. Наивный был, - без апелляций заверил я, - от силы пятьдесят теперь считаю. Что с того? Мы-то с вами так не сделаем?
Помрачнели знатоки. Совсем я для них интерес терял.
Свой бокал на их стол переставил.
- Виски?! - повели носами они, желанная радость блеснула во взгляде.
- Самогон из импортной бутылки.
- Хорошая штука, - вожделённо вздыхали они, - наверное, дорого…
- В баре есть, - заверил я.
Они глянули на босса. Восточная мудрость гласит, что лжец смотрит в пол. Он другой. Он смотрел в потолок.
«Всё как у нас» - думал я. В носу пальцем норовисто крутят. Отличие одно - у них палец платочком обёрнут.
Стрелка циферблата на стене не спешно поток времени двигала. Тянул градусы. Раскинул руки, упирал локти в два стола…
Латыша Вовку Мазина вспоминал. Мы с ним учились вечерами в институте на Дальнем Востоке. Точную механику изучали. Днём работали. Я на заводе собирал пишущие машинки, он в учреждении чертил.
Мы с ним закадычные друзья. Помнится, купили с ним гипюровые кофточки в женском отделе универмага. Почему в женском купили? А потому, что в мужских отделах ничегошеньки не было. Только костюмы чёрно-грязного цвета и рубашки белые с длинными рукавами.
Мы форсили - одевали кофточки задом наперёд. Застёгивали пуговичку, она теперь оказывалась впереди, - выходило влёво, модно, стрёмно. А ещё старинные, мятые временем тренчкоты и светлые макинтоши (396) утюгами парили. До изнеможения стрелки наводили. Они принимали вид новый лосковый. Девки от наших нарядов балдели. Мы пижонили, выделывались, как могли. И никому не рассказывали где столь модный и дефицитный товар оторвали.
Писали заумные стихи. О них прознала наша кураторша (397), химичка. Домой припёрлась:
- Здрасте вам с кисточкой! Во чума! припёрлась, - тоскливо думал, я, встретив её на пороге, - как в детском саду. Сейчас о прогулах родакам растрезвонит…
Родителям рекомендовала - приструнить. Дабы чего, попало, не черкал, во время перерыва на стул академический не вскакивал, декламацией не бравировал, Химию учил, чертежи вовремя сдавал…
Распивали арабский «Абу Симбл» (398) за пять рублей литр, и шастали на экскурсию в близь стоящую церквушку. А потом запивали ликёрами. Ой, и вкусные! Много было их! Разные: тягучий «вишнёвый» просто обалдеть, а для гурманов - «Шартрез» - зелень первостатейная. Сладко, вкусно.
Эх! Закачаешься…
Танцевали с однокурсницами до утра под Битлз (399).
Вместе с «Цветами» (400) - пели они, мы горланили - «Звёздочка моя, ясная…». Затем ставили звонкую «Леди Мадонну». «Ехали в деревню» (401), катались на автокаре «…бибип-бибип е-ее». Тамтамами (402) нам столы служили «Бип-по би-поп-по, бип-поп би-по-по». И про грифа стервятника (403) обязательно.
А под утро другой фильм (404) вспоминали: «…И про «тишину и плеск волны», когда «…нет ни дней, ни минут, ни часов…. облака… в тишине… словно белые чайки плывут… Только ты одна. Да, только ты одна. Было так всегда! Будет так всегда. Пусть будет любовь на все времена!.…» Провожая ночь, неизменно душевно заканчивали: в нашем исполнении с Вовкой звучала песнь жалостливая - детский лагерь «Саласпилс» (405).
После песен не пели.
Целовали щёчки, провожая подружек.
И в тайне боялись, как бы они нам губки не подставили… стеснялись мы, хоть и хорохорились молодцами…
Зачёт по химии заваливали тоже вместе.
Ещё нас в армию забрить пытались. Как сейчас помню его, меня и ещё двух наших приятелей однокурсников-близнецов вечерников по весне в особую часть готовили. Характеристики собирали. Мы расписывались. Беседы патриотические проводили. Мы слушали.
Секретную дивизию, где нам предстояло выполнять священный долг по защите социалистического отечества, за глаза называли «Гости коммунистического председателя Мао» (406)
Отслуживший однокурсник про неё скупо рассказывал: мол, из самолёта бросали с парашютом. По лесам бегали. В сопках гнуса кормили. Сами подножный корм собирали: ежевикой и голубикой - натуральными витаминами питались; дичиной баловались, ту которую без шума поймать удавалось. Проще пареной репы ловились жабы, лягушки, ящерицы. У китайцев гастрономию перенимали. У них поговорка есть: едят всё, что бегает на ногах по земле и летает в воздухе, исключение табуретка и самолёт. Поглодав на скорую руку лапу кузнечика - завалы устраивали.
Изредка, оказываясь в казарме, надевали нормальную форму: мундиры с погонами, сапоги. Приступали к теоретическим учениям. Макияж на лицо накладывали подстать актёрам китайской классической оперы. По чётным дням - что б вылитый китаец, По дням, что надвое не делятся, красились под китаянок.
Тренировались до одури перед зеркалом - глаз щурили до изнеможения. Учились «Хенде хох!», и на всякий пожарный случай, так сказать вне обязательной программы - «Нихт шиссен!»(407) по-китайски выговаривать. Язык Конфуция (408) осваивали. Термины из Лао-Цзы (409) тренировались произносить под гомерический хохот сослуживцев. Не армия в натуре, а колледж филологов-гинекологов.
Диверсанты из нас не получились.
Чертёжнику-студенту он рассказывал шепотом, военный билет родители выкупили.
Я рвался на встречу с Марсом. Военком в самый последний момент поверил, что я не дезертир и разрешил поступать в истребители. Нил Армстронг (410) наследил на Луне. Я грезил опустить руку в красные пески Марса…
Братьев-близнецов мы проводили. В эшелон грузили. Но в будущие гости великого кормчего Мао они не попали. Письмоводители из военного ведомства их из «гостевых листов» вычеркнули. Разнарядку изменили. Стратеги, находясь на другом конце света, в Москве решили, что группа местных призывников-аборигенов (411) тайги не похожа на вероятного противника. Московские призывники диверсанты (412) в самый раз - вылитые монголы.
Наши сибиряки-близнецы загремели в морскую пехоту. Пришлось нашим друзьям японские слова учить. Сами понимаете! Хрен редьки оказался не слаще. Тот же театр Кабуки (413), только на воде. Плавать им пришлось, рассказывали в Тихом океане. Вода солёная, мокрая, холодная. Японские слова сами собой из уст выскальзывали
Что-то произошло! В голове кликнуло. Встрепенулся.
«Лабусы» подобрались. Спины выпрямили. Шеи тянут. Растопыренные ноги подтягивают.
Вошла она. Огляделась. К бару скромно прошла. Достойно пристроилась - скромно - к последней спине в очереди.
Пани Зося - подруга, соратник Ярека. Хозяйка праздника в очереди никем не замечена. Среди разряженной немногочисленной, но экзальтированной публики стоит серой мышкой.
Так и стоит одна одинёшенька среди своих гостей. Очередь плотная. Поведение очереди своеобразно. Сожмись с соседом, чтобы мышь не проскочила. Почувствуй реальность массы. И вместе с тем демократия (414), свобода вседозволенности фонтанировала. Не знала меры. Коленками двигала, попадала в скромного соседа. Разминалась. Кровь разгоняла от долгого стояния. Крутилась, наступала, давила любимую мозоль. Велеречаво извинялась.
- Ах, боже ж ты мой! Какие мы неловкие! Извиняйте…
Тут же в жеманном торжестве располагала локти на соседе. Каждый раз, при признаках бурного шевеления соседей по очереди пани Зося в недоумении отодвигалась. Этого делать нельзя. Не стоит пятиться от соседей. Они расценят этот жест по-своему. Начав отступать перед бурбоном (415) в очереди, его провоцируешь на дальнейшее хамство.
Чувствовала себя в среде нашего народа стеснённой.
Стало неловко. Мне кажется, так не должно быть. Жутко демократично, но так неестественно.
Сюрреализм (416), однако. «Матка Боска» (417). Бурлеск хамства.
К ней подошёл.
Распихал назойливую липкость. Руку целовал.
Поддерживая локоть, проводил в зал.
Она выбрала стол в центре. Сметливые балтийские парни спохватились. Вовремя стул галантно ей подвигали.
Наше дефиле привлекло всеобщее внимание.
Вы скажите - дешёвый трюк, ничтожный выпендрёж, работа на публику. Соглашусь с вами. Что поделаешь! В нашем публичном деле не без того.
А потом я бросился в начало.
Зады очереди возмущались.
Не обращал на то внимание? Конечно, замечал, но не делал из этого проблему. Не игнорировал. С людьми так нельзя. Не плюй в колодец - вылетит, не поймаешь. Я не самоубийца. Принимал их мнение к сведению. И пёр к заветной цели.
Видя бульдозерный напор, ругали не меня. Доставалось тем, кого я теснил.
- Зачем пропустили? - негодовали за спинами.
Вздумали качать права. Крикливо, истошно…
Повернулся. Улыбнулся. Развожу руками, глядя на кликушу - мол, бей кто первый. Глаза метались. Осёклись.
Бармены, нюх тренированный, бросив прежние дела, застыли Лояльно игнорировав толпу. Они внимали новому заказу. Варили кофе. Вызывались принести всё сами.
Отказывался.
Ждал когда пенка из турки на песок свалится.
Развернулся к очереди лицом:
- Спасибо. Приедете в Казань, я ваш должник.
Сам кофе ей несу.
Опять подумаете, выслужиться хотел.
Пусть будет по-вашему. Всё одно, делал по-своему.
Натиск в эндшпиле (418) - половина дела. Взявши фигуры - ходи (419). Доигрывай партию до конца.
Подошёл. Кофе перед ней ставил. Рядом с коробкой дамских сигарет. Лишние стулья в сторону двинул. Нам лишняя компания ни к чему. Сел напротив.
Бармен, пострел, тут как тут. Для меня кофе подоспело. Он экспрессом капуччино доставил.
С пани Зосей болтали. Напиток чёрный прихлёбывали. Она к «Salem» потянулась. Я зажигалку её галантно чиркал. Желал ей подпалить цидульку тонкую. Не справился. Кремний стёрся.
- Я думала купить, - спешила разъяснить она, - но в баре их не продают. Странно!? Но это так.
Ах ты, боже ж мой! Вот оно трепетное очарование западной культуры. Щемило сердце от истомы. Она извинялась за свою сломанную зажигалку. Прощение просит за нашу нерасторопность в торговле. Нет виноватых. Всё сама.
Вот это шик! Он не для нас. Мы проще!
- Нет проблем!
У меня в кармане спички. Но решил не мелочиться. Соратников - Балтии не забыл. Они, глядя на нас, слюну пускали обильно. Пусть моментом воспользуются. С нас не убудет. Повернулся к ним:
- Огонь требуется…
Паханище своих осадил: - «Больно прыткие! Поперёк батьки - в пекло не лезь!» Склонясь, к нам направился, зажигалкой чиркает.
- Давай поменяемся. Будь ласка (420), - я предложил, - пани Зося вы не против? - протягивая ему неисправный воспламенитель огня.
Она удивлённо и растерянно пожимала плечами.
- Да так бери, - спешил заверить «главный» рижанин.
- Добже панове (421), - с ним раскланялись.
Уходить ему не хочется, но свободные стулья у стола не стоят. Он головой крутит. Ищет решение. Мнётся в раздумьях. Его сотоварищи выжидают, на происходящее поглядывают. Выжидают, чем всё закончится?
Взять стул со стороны - присесть к нам. Для нас запросто. Для него - непреодолимая дилемма. Вишь культура - мать её так. Без приглашения не прилично. Кто он, кто она. Совсем по-английски: «Нас не представили». А если проситься? Так его никто не приглашает.
Я молчал, и молчала она.
Держим паузу. Вот это по-нашему. Нам сторонние наблюдатели разве, что на стороне зрителей, сейчас нужны. Мы с ней работаем. Публичные люди. И мыслим одинаково. Вот выводы у каждого - свои, но, в общем, делаем одно мы дело Радугу.
Интересно складывалось.
Мы сидим чинно, мирно, а в душе пылает война.
Ведь знает всё панночка Зося. Как её не ведать! Всей информацией располагает о партнёрстве Радуги, и о нашем сопротивлении их с Яреком замыслу.
Не спроста она здесь, как и я.
Дипломатическая разведка. Всё стараемся слышать, всё пытаемся видеть и молчим. Обезьянье триединство разведчиков мира. Статус-кво.
Улыбаемся мы.
Виду не подаём, что нам обоим известно.
Игра детей и шпионов - кто кого переглядит. У кого взгляд не дрогнет. Посидим. Кофе похлебаем. Дымком сигаретным попышем.
Международная публичная встреча, митинг, однако. Ядрёна вошь. Ну, мы-то вам «кузькину мать» выйдя к трибуне, покажем! А каблуками шаркать, - ни за что!
«Чего стоишь, мнешься?» - смотрю на солидного, он всё рядом. И хочется ему. Да кишка тонка.
Не ты один на грани фола.
Я положил трофейную зажигалку перед ней.
- Спасибо! - произнесла гордая полячка.
Мы сидим с пани Зосей в сумраке пустующего зала. Вдали от помпезного и официального шума генеральной ассамблеи.
Болтаем о всякой чепухе. Растачаем улыбки друг другу. На самом деле я вижу только его. Того, для которого митинг это битва титанов. В дальнем углу топ-лидер Брызгалов.
Не бар, а явочное за кулисье.
Спрятавшись в тень. Деловой разговор ведёт с начинающим. О чём говорят? Конечно, не слышно, но суть ясна. Он тоже хочет многого. Не сидит, сложа руки. Вот и сейчас планирует развитие регионов. Интересно где?
Краем глаза мы осязаем друг друга. Нам не надо разговаривать. Я вижу - волк. Матёрый волчара. Он знает - волчонок рвётся в бой. Молодой - скалит зубы.
Волк не укусит волка.
А другим мы брюхо открытым подставлять, - не намерены
Часы нас гонят в бой. Время ристалища близится. Раут подходит к концу.
- Приличный кофе. Отличный праздник, - говорю я, - следующий митинг где? Приезжайте к нам в Казань! Мы в центре живём России...
- Я рада. Мы очень старались. Где будет следующий митинг, не знаю. Это Ярэк решает. Всё зависит от дела. Спасибо за приглашение, - сказала она, - я слышала, вы будете выступать в капустнике. Я обязательно буду смотреть. Кстати, - она мельком глянула, скромный дамский Rolex (422) стянувший её запястье золотом, - мне пора. Ещё увидимся. Спасибо панове...
Реверансы (423) дипломатии долой. Настало время залпов.
Зал опустел на двадцать мест. Мы справа от сцены собрались, в каморке среди реквизиторского хлама и груды декорации сваленной по углам. Те, кто фамилию Тредиаковский (424) единым духом произнести мог, «бивак» (425) раскинули. Кто берёг язык от излишнего завихрения, «бивуак» предпочли. Возможно, были и те, кому лингвистические выверты - по фене, так те просто затаились, будто бы в засаде.
Но нервы - натянутая струна, и каждая секунда ожидания - медленно разгорающийся фитиль. И ждать невмочь, того гляди - взорвёмся!
К явлению на сцене готовились. Нервно ярились.
- Страшно выходить, - сообщает Марьяна, выглядывает в проём не плотно прикрытой двери, следя за происходящим на авансцене, - мы следующие? Девки! Как страшно!…
А там, на подмостках град «всесоюзного старосты» (426) открывает капустник. Костюмов дилера Радуги по сцене фланируют. Забойный сюжет - ударная сила. Валери Сервис - главная роль. К голове лампа прикручена. Шланги, трубки там и тут. Коробка Радуги за место лапсердака.. Аккурат пониже крестца, в том месте где зад прячется - герб Радуги. Он старательно лючком вырезан. Несколько ниже пупа - та же картина. Малость пофорсит и… распахнёт. Таинства сначала спереди, потом и сзади выкажет. Вот, вот, смотри. Как спрэйер (427) высунет. Его неспешно как достанет! А брызнет…
Суетимся, ожидая выход. Заправляем полотенца - реквизит. Мужчины за пояс, женщины на руку закинули. Инесса с коробкой театрального грима боевую раскраску наводит на лица.
В листы глянем - трусим.
Слова повторим - дрожим.
И нетерпенья колотун нас разом жарит.
Момент домашней заготовки? Ужо пора!
- Вали сюда! Плескаем всем!
Кличь - созывает братию.
В руке «секретный аргумент».
Казанский избавитель от трясучки!
Напиток водочный по тридцать грамм, для куража!
В сумятице нет протеста. И лью по пятьдесят.
Пластик стакана по кругу снует.
Кто молча пьёт. Кто льёт как воду. Кто крякает и заливает градус, смачно локоть запрокинув.
Пьют все. Все как один.
Нет трезвенников. Язвенников средь воинства не встретишь.
Вливаем причащение святое. Ристалище (428) нас ждёт.
- Вот кстати!…
- Ну, ты даёшь!…
- Всё ж хитрый ты, - выпуская воздух, ехидно, шипит «Мейерхольдша» проглатывая содержимое пластмассового стакана.
- Не хитрый я…учусь я только.
- Знай пей скорей, - толпа наседает, - в пальцах не задерживай. Дай и нам причаститься.
- Братцы! В самом деле, полегчало…
- Хорошо пошло…
- Мать честна - слаще мёда
- Когда нам выходить? Может, успеем по второй?!
- Я текст совсем забыла?! Только и помню - «Идущие на смерть, приветствуют…»(429) что дальше говорить?
- «Идущие на демонстрацию, приветствуют тебя Радуга!» - разява!.
- Читаем по шпаргалке. Текст перед глазом - не собьёшься. Приличие блюдя листы мы вложим в «демо-папки» !(430)
Рэя Сильвия очередную «домашнюю заготовку» во множественном экземпляре спешно вынимает из портфеля.
- Взяли - раз! Раскрыли - два! Крепи зажимами листы бумаги с текстом - три!
Теперь на сцене точно мы не оплошаем. А как иначе!
- Мы обречены на успех!
- Успех! Обречены! Да мы!
Нам основное в зал ворваться. Нам не сыграть, какие мы актёры. Для нас - важнее показаться. Нам о себе сказать, о нас заявить. Не так и важно, что мы будем говорить. Заложим в память зала мы картину действа. Рассчитывал на то. Знал красочность игры для снобов. Тексты, диалоги с монологами важны актёрам в буфетном трёпе за кулисой.
Нам нужен по мозгам эмоций шквал на зал обрушить. Да так, чтобы с катушек полетели.
Атас! Держись! Сей миг как вдарим культпросветом!..
Стакан замусолили гримом. Напоследок и я пригубил из горла.
- Глотни, - протягиваю её бутылку, - стакан чумазый. Лучше так.
- Да как-то неудобно…
- Глотай! Ты лучше всех, - не размыкая губ одним дыханьем, лишь для неё, совсем не громко, - нам выходить черёд настал!
Удалился Валери Сервис. Опустела сцена. Вакханалия звука утихла в зале. Шабаш света притух.
Тогда и объявили нас.
Считать не стали до трёх. И так все на взводе.
Мы бросились - лавой.
На сцену ворвались - ордой.
Мы потрясение несли - столбили вехи мы.
Мужи полотенца стелили.
Боевые подруги чадрой укрывали лицо.
Хиджабы повязаны туго.
Бухались о зеркало сцены. Доски трещали от мужских колен.
Намаз совершало воинство казанское.
Протяжно азан (431) муэдзин предвещал. В царство тотальной Радуги народы пронзительно кликал. Голос, Равила Архитектора, мерный, без лика, звал правых и верных под знамя зелёное. Святой, благородный джихад Радуги провозглашал.
Призывал правоверных к священной войне!
За дело правое! Выгодное! Надёжное!
Свободно конвертируемое!
Хоругви наши - жизни цвет!
Знак «старый» месяца - ( с «растущим» - ) соедини единством мирозданья! Животворящий знак получится как буква «S».
И две черты - символ безграничности млечного великого пути.
Интернационал экуменизма (432) - цвет зелёный.
Изобразив молитву, ноги пружинили. Стремительно вскакивали. Полотенца стряхивали. Чалму на макушке закручивали. С гиканьем и посвистом себя показывали.
Дети центра России - Монголо-Татарским Игом куражились. Бунчуки сплошь наградами сияют - за содеянное, рубинами переливаются. В сласть бахвалились.
Но мало того! Грозили мы - на том не тормозить.
Зал притих. Внемлет зал. Его мы смяли буйством.
И это ещё не всё!
Мы в свою веру приобщали - агрессивно.
А поперёк кто станет? Да не было таких!
Обрезания никто не убоялся…
Шутили мы. Всем хоть и боязно, да лестно.
Мы толерантны!… кто примкнуть готов?
Мы ждать не стали.
Кристор Австрийский заведомо он с нами. Генерального дистрибьютора «семи цветов» по Восточной Европе требовали. Он в два прыжка, напрямки через ряды перемахнул. Ещё скачёк, по прямой на цель вихрем взвился. Первым из зала ступил он в наш круг. Как своего принимаем!
Честь по чести - обряд совершили. Рэя Сильвия водрузила по-царски расшитую бисером тюбетейку.
Ярека звали. Достойное место занял он среди нашей многоплеменной орды главный по Радуге в стране. У нас для всех места хватит! И ему ермолка с бисером.
Вызывали по свойски и директора, главного тренера. Серж бежал из рядов дальних. Поспешай! коли, прятался на задворках… однако!?
Поторапливали. Микрофоном подстёгивали.
По ступеням скакал. Кто откажется в придачу к всеобщему вниманию получить презент - тюбетейку.
Валери Сервис! Как без другана?
За страсть бесшабашную и за всеобщую симпатию - наша тебе благосклонность. Тавро (433) и тебе - нашенский знак на голову.
Возможно, кто-то решил, что мы забыли женщин-свободы? Отнюдь. Вовсе нет!
Думали мы о вручении паранджи, да как-то не в жилу рисовалось.
Постановили: фуриям демонстраций, пассиям уверенных, валькириям-победительницам, гуриям-триумфаторам - для них в нашем бранном стане - хиджаб (434) на ваши головы.
Пани Зося выходила. Спасибо! - подыгрывала. Показывала, как повязывать убор верно.
Business-woman - свой человек, марш - в наши ряды, привыкай носить наряд по нашему. Пригодится. Неровён час, схлестнутся главные силы, в общей сумятице не разберёшь кто свой, а кто чужой. А так мы своих правоверных в толпе признаем. Мы со своими не воюем. Мы не бросаем, кто рядом встал.
Собрали: цвет радужной элиты - рандеву на лобном месте с нами.
Завершали явление - к праздничному намазу призвали народы зала.
Рэя Сильвия рядом. Стоял. Микрофон опустил в руке. Сейчас он не нужен. В голосе, как и во всём - равные возможности. Прочь его и динамики вон, если они только для избранных. Без балды - для всех единые возможности!
Без дураков. Орать, так во всю глотку.
Выкладываться, - так на полную катушку.
Апеллировал боевыми кличами. Символ веры учили хором.
Заводили дружно зал. Беззаветности требовали от каждого.
Дразнили публику. Кричали: - «Плохо слышим!», и не только.
Залу потворствовали. Помощи просили.
Повторяли речёвки снова и снова.
Устраивали provocatio (435).
Добились.
С пятой попытки зал на дыбы восстал.
Раззадорился. Завёлся. Скандировал. Не остановить.
Горланит, что есть мочи. Понравилось единение.
Ор и гром стоит и заливая зал стены сотрясает. Потолок словно мембрана барабана звук усиливает набатом:
- Мокрая пыль не летает!
- Мы обречены на успех!
- Там где Радуга, там - победа!
Бушевал мир Радуги в задоре воинском. Всех достали. Всех воодушевили. К нашим словам приучили.
Торжествующий аккорд на Олимпе. Подводили черту.
Бросив вызов, мы ставили жирную точку.
- Как мы их! - в нашем стане ликование, - всех сделали! - поднимали кулаки вверх, согнуты руки в локте, - «рот фронт!» (436)
- Получи фашист гранату!
- Наш ответ Чемберлену!(437)
Сидим в просторном парадном зале ресторации.
Торжественные комиции (438) празднуем.
Застолье.
Столы для нашей делегации выделили на отшибе.
Нам двух столов явно мало. Мы занимали соседний третий стол. Аннексию проводим стремительно. Экспансии никто не возражает. Мы празднуем победу.
За каждую награду поднимаем тост.
Новые знаки отличия в бокал!
Залей вином!
И пей до дна!
Гуляй, Казань, ещё нальём во славу каждого героя. А героинь в уста целуем. Началось.
Наград наших много. И каждого отметили.
Рука держать бокал не устаёт.
- О вине слагают песни, - взвился один…
- О вине певцы поют, - его поддержал соратник…
- Вину славу воздают, - звуки полнятся голосами…
- И, конечно, страстно пьют! - выдохнули разом.
И подхватили столы, закрутился звуко-ряд:
- Мы не будем исключеньем,
- Так же будем пить его!
И это ещё не всё. Тогда поднялись все. Как один вскочили.
- Радуга придёт, и с ней мы выпьем
Под конец присовокупили:
- С богом, чёртом… всё равно!
Три наших стола волнами ходили.
Поднимались одни, триумф празднуя, соседи взмывали и третий стол вставал. Бегать чокаться с каждым неудобно. Отмечали всех, звёзд у нас много.
Спонтанно новую форму солидарности произвели на свет. Волна успеха из стороны в сторону ходила, искромётные брызги радости разбрызгивая.
Веселье и легкость, дерзость и гордость за нашими столами.
Под шум посуды, звон приборов, и ароматы разносолов возвышались над бушующими страстями мира.
В общем гвалте и гастрономических забавах вокруг нас - некий неуловимый вакуум. Знать, сильно мы всех трахнули.
Наделали мы шуму. Знал, не сразу оторопь сойдёт. Сегодня многих напугали напором и резкостью своих претензий. Мы обозначили себя претендентами на высшие, чего нам темнить, скрываться, плести интриги - отступать. «Бей первым, Фреди» (439). Позиционируй - столби свою стезю в чужом потоке мысли.
Кичились победой, и мир о нас не забывал. Сытый желудок, напитки, музыка, третий тост - смелел народ. Нас посетили.
Валери Сервис заскочил. С ним дружно бокалы подняли.
- Послушай, - ему говорил, - спросить хотел…
- Небось, опять по делу? Будь проще. Держи морду лица веселей. Остальное потом…
Серж отметился. Тосты звучали. Он радостно потирал руки.
- Я сейчас за фотоаппаратом пойду, сообщал он.
- Выиграл?
- Нет, - шептал он, - договорился чтобы мне его оставили. Я его выкуплю. Всё равно до него лотерея не дошла…
Андрий Московский ненадолго присаживался. Валили вопросами рюмки. Он сослался на занятость. Его свои ждут.
- Будь другом, - он меня спешно просил, - при случае потанцуй с моей. А то она киснет. Не в службу, а в дружбу…
- Нет проблем, ты сам как?
- Потом… некогда… к своим побежал, ну ты не забудь, заранее спасибо.
Бизнес-Вумэн украдкой подходила. Красиво беседовала. Элегантно шампанское пригубляла. Губную помаду с фужера салфеткой старательно вытирала. С Рэей Сильвией уединялась, - шепталась.
Крепкие напитки закончились скоро. Ну, да мы к такому обороту готовы. Не зря разведку совершал.
Всё дело в том, что на встречах Радуги стол ломился разносолами по-полной программе, но алкоголь по нашим меркам лишь для затравки.
Иностранная кампания не кумекала таких расходов. Мы же под хорошую закуску выпить можем по ведру. Они на это не рассчитывали. Не понимали они в этом нас.
Компания умывала руки. За свой счёт - пожалуйста. Но я-то свой человек, нашенский. Сразу батарею дополнительную для пиршества прикупил. Нам лишнего не бывает.
Официальные гости долго не задерживались. Сложно с нами. Кто осилит, если каждый из нас брудершафта требует. И повторить. И на посошок. На заклание Бахусу отдавай себя любой, к нам пришедший. Не ерепенься! Авторитеты мы не признавали. Уважали заслуги, но пить предпочитали наравне.
- Что значит, не могу? Не уважаешь?…
А с соседними столами… да с ними братание сплошь.
В меру, захмелев, дилеров страны на экзотику потянуло. На нас набросились.
Мы круто завариваем не только чай. Игра в вопросы и ответы, как перекрёстный допрос. Мы не отказываемся. Отвечаем разом - все вместе. Один начинает, другой продолжает, третий может всё запутать, но чего требовать от испитой компании победителей…
- Ну, вы даёте! А это правда, что вы все обрезанные? - выпив с нами, спрашивали мужчины.
- С чего вы взяли?
- Ну, вы же из Казани, мусульмане…
- Вам, что показать? Смотреть будешь? - Игорь Тоска серьёзно спрашивает. Того и гляди достанет…
Смеялись мы. А нас засыпали вопросами:
- Город Казань - это где? Рядом с Астраханью?
- Почему так решил?
- Ну, как же. В школе… учили… и в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» - «Казань брал, Астрахань брал, Шпака не брал…»
Гоготали дружно.
- Говорят, у вас в Казани круглый год «пур»(440) мечут…
- …шуры-муры, пуры-дыры… одни куры вощ-е-е…
- Нет, мы серьезно… почему у вас Пурим не два дня, как положено, празднуют, а круглый год пиршество. Вы хотите сказать, что вы и есть тот самый избранный народ Божий?
- А почему бы и нет! - лестным сравнением загордились.
- Слышь братва, что о нас говорят!…
- И то, правда! Мы и есть пуп земли российской. В самом центре страны проживаем!..
- … а может вы как раз те о ком в писании сказано: «И многие из народов страны сделались Иудеями, потому что напал на них страх…» - торжество наше студили.
- Зачем обижаете, напраслину гоните. О чём базар заводите? Разъясните несведущим?
- Как? Разве вы не знаете? Правление Мардохея в Вавилонии? Помните Есфирь и министра Амана! (441)
Видя нашу неосведомленность в данном вопросе, растолковывали:
- У вас всюду продаются «треугольники». Они похожи на символ мести Есфири. Во всём мире такая выпечка так и называются - «уши Амана». Вы на что намекаете? - вопросительно смотрят.
- Ах, вы вон о чём! «Треугольники» - наше национальное блюдо. А о «высоких» материях…мы и не задумывались… да вроде не такие мы… кровожадные… Сёма, - кричали, подмогу призывая, - тут вопрос на засыпку…
И поворачивались к столу, где сидел Сёма с Инессой.
- Вы божий дар с яичницей не путайте. Враки то всё, и наследие хазарского царства. Там «людей Мишны» (442) разыскивайте.
- Признавайся, - Фарида поднималась, руку к бровям подносила, богатырём в просторы окрестные всматривалась, - кто мишарин (443)? Где злодей? Ой, девки! Держи мишарина - жениха с мошной денежной!
- При живом муже, чего вытворяешь? - Дамир ревностно головой качал, кулак игриво показывал…
- Мы и сами с кулаками, - она мужа шутливо мутузила, - Мы теперь с Радугой бабы самостоятельные…
- А как же монголо-татарское иго?
- Да это когда было!? Тогда в наших краях Древняя Булгария существовала. Славный город Булгар (444) после битвы на Реке Калке (445) монголам нос утёр. В пух и прах орду, когда она сунулась к нам, разнёс.
- Нет, вы все же скажите, а как у вас с национальным вопросом? Наверное, не всё так просто? - приставали и, вглядываясь в наши лица, добавляли - на монголов вы, кажись, не похожи…
- Да нет проблем, - отшучивался за всех Равил Архитектор, - всё как раньше до времён Иоанновича (446). Когда Казанским мужикам свои бабы надоедали, они от них в Москву бегали. Древняя мужская забава - поход налево. Удалью молодецкой баловались. Братия на братию в открытом поле сходились. Если побеждали местных, то красных молодок в полон брали, взамен надоевших. А потом черёд Москалей наступал. Теперь они в свою очередь в Казань загуливали. Так приохотились, что, похоже, вообще, договорились, мужик мужика всегда поймёт.
- Так сказать - баш, на баш, - Тим подсказывал.
- Что, правда, так было?
- А вы как думали? - Равил вилкой поддевал расстегай.
- Ну, - вы и даёте! Первый раз такое слышим, не то, что некоторые историки…
- Чего говорят ваши историки?
- Они всё страсти, из прошлого выпячивают, им вражда народов всюду мерещится. Нет, чтобы всё запросто разъяснить. По-человечески. По-людски.
- То не историки. То интерпретаторы под политиков подстраиваются, на заказ жупел национализма из затхлого чулана вытаскивают. На истории свои грязные делишки обделывают. Народ друг на друга натравливают…
- А говорят…
- Это кикиморы болтают, да затворники сочиняют - страсти-мордасти, себе в утешение. Они-то никому не нужны. Вы на наших полюбуйтесь - красотки, лебёдушки…
- Вы посмотрите, что с человеком Радуга сотворила, - восторгается Рита, - ты оказывается у меня какой разговорчивый. Да, я! Да, тебя! Да, а такие слова! Дай расцелую! А налево? Даже не мысли.
- Что ты, - сдержан Равил, - что ты! Народ смотрит,
- Три раза, - кричим дружно мы, - Равил не увиливай! Правая щёчка - раз! Левая щёчка - два! А в губки - три, четыре, пять…
- Я тоже так желаю, - поворачивался к Марийам хмельной Тим, - жена! Целуй! Разрешаю, не то всё без утайки выложу, про ваше женское коварство…
- Сразу рассказывай Тим! Режь правду матку! Лобызаться на второе…
- На самом деле под Казанью было так. Таинственное… оружии сработало…
- Слышали! - снисходительно соседи перебивали, - москали подкоп готовили, тайный ход рыли, бочки с порохом закатывали…это всем известно…
- А вот и нет! Против нерешительности осаждавших, - интриговал Тим, - другое оружие сработало. Они бы так и волындались в ожидании рака. Он не появлялся на горе. Некому было свистеть. Бабочкам местным наскучила такая возня скромная, малострастная. Вышли местные Зулейки да Чулпанки на стены (447). Юбки подняли и ну ими…
- Стой! Вот здесь, - соседи мужского пола оживились, - пожалуйста, поподробнее…
- Да постойте вы! Кто сказал, что они с себя юбки скидывали? Вы, что подумали? Разве у восточной женщины юбка одна…
Да его в общем хоре разговора уже не замечали.
- Глянь, что делается!..
- Мать честна! И в прошлом картина одна: шаровары спускают, зады заголяют, спиной поворачиваются, нагибаются, задом вибрируют. Тьфу ты, чёрт. Никакого разнообразия…
- Выходит, современный стриптиз корни имеет давние…
- У нас такое я каждый день по телевизору наблюдаю, - присоединяется к разговору Витас.
- И как? Действует? - его спрашивает Виктор Трубач.
- Совсем нисколечко.
- Не встревал бы ты, Витас! Все знают, до верблюда долго доходит, как в том анекдоте. Зайца давно съели, а он только на третий день анекдот ушастого понял, - подтрунивает Игорь Тоска
- Ты думаешь, - реагирует на реплику Витас, - я могу обидеться? Не дождетесь! Мы народ не медлительный, а вовсе даже очень горячий…
- Куда нам с тобой тягаться, - Игорь Тоска продолжает подтрунивать над медлительным балтийцем, - но ничего мы себя в ревности покажем. Верно Витас! Ревность она всегда опосля приходит…
- Жаль нас там не было, - вздыхает Вадим Переплётчик из Минска, - увидев такое, небось, взъярилась рать. Так мужей проняло. Завели их дамские прелести, пробудили от вялости воинство грозное. Оно враз на стены кинулось без удержу. Эх, жаль, меня там не было…
Трепачей по голове шлёпали наши валькирии Радуги, в бока острыми кулаками тыкали, выражают негодование.
- Охальники! Чего болтаете, срамище да и только! Как вам не стыдно… ишь чего удумали, а Витаса не обижайте, - Рамида заступается за увальня.
- Ничего не придумали, - укорачивался от дамских шпилек Равил Архитектор, - всё как в древних хрониках зафиксировано рассказываем. Из песни слова не выкинешь. Разве, малость приукрасили. А чего, разве не ваши прабабки в количестве аж десяти тысяч разодетые, расфуфыренные Курбского (448) во дворце ханском ожидали. Мужички-то от вас тогда через стену сиганули и были таковы. Совсем своих батыров запилили, вот как сейчас нас. Или вы хотите сказать, что наши предки пятьсот лет тому назад прабабушек в придачу со своим предводителем (449) сдали...
- Вы наших прабабушек не троньте, - Инесса негодовала.
- Они такие же ваши, как и наши. Благодаря им, мы сегодня вместе собрались…
- Чего вы все: ерепенитесь, - Равил добавлял, - эдаким примером гордится необходимо - такую тактику воины самого Юлия Цезаря использовали…
- Неужели? Да что ты говоришь!
- То и говорю, - разъяснял архитектор, - при защите города Салоны, приверженцы Цезаря терпели недостаток в людях. И разносолы у них заканчивались, но тем немение они были полны решимости. Они отпустили всех рабов на волю. Обрезали волосы женщинам. Свили из них верёвки для метательных орудий. Осаждённые выждали момент когда враг расслабиться - расставили среди бойниц жен и детей. Враг на баб пялиться, дивится. Защитники тем временем набросились на неприятеля… (450)
- Давайте за них и выпьем! За их проявленную смекалку. За наших общих пращуров. Спасибо им, что не с Бабой Ягой нам, мужикам, приходится жить, а с вами ягодками! Дайте мы вас за то расцелуем!
Наливали. Выпивали.
- Рукам воли не давай, - Марьяна обнимала мужа.
Ланиты (451) и губки алые подставляла. Три раза чмокались.
Озорно смеялось наше племя девичье.
Глядя на них, нам соседи завидовали.
А соседские дамы, отмеряли нам фунт презрения. Нос морщили, науку древних пращуриц, на ум наматывали.
На ум накручивали. Бросали взгляды колкие.
Стрелки-снайперы - глазки строили…
- Я знаю, - Витас, величаво познаниями народ одаривал, - у вас есть музыкантша София (452). Она, как наш великий литовский живописец и композитор Чюрлёнис, предводитель символизма. А ещё я читал, у вас была гордая королевна Сейм-баба. Для неё ваш сейм построил высокую башню. Там её взаперти держали…
- Сююмбека? Ты о ней говоришь?
- Как по вашему произносится «Сю-юм-бе-ка», - Витас уточняет, - надо запомнить, пригодится. У кого есть ручка? Дайте, на салфетке запишу, - он старательно на бумаге фиксирует.
- Всё ты, Витас, перепутал, - Тим разъясняет, - какой там у нас, она как раз ближе к вам находилась. Тогда жила под Москвой (453). Кому придёт в голову красу взаперти держать? У нас целибата (454), отродясь, не знали. Кстати мужей у неё - не перечесть. Она из одного гарема к другому то и дело попадала. Мужики от неё то убегали, то погибали.
- Последний муж, - добавляет Равил, - от неё сбежал вместе с Иваном Грозным под Казань. Царь Иван пред ним сопля соплёй, в обозе больше прятался. Будущего «Грозного» первая жена (455) в ежовых рукавицах держала. А вот полки штурмовиков возглавлял Касимовский князь Шиг-Алей (456). Он вместе с Курбским и князем Серебряным (457) приступом Казань берут.
- Сарынь на кичку! Мы же о том и говорили. Солидарность мужская, веками проверенная. Мы от Вены и до Тихого океана. От крайнего севера и до Нила одной крови! - торжествует Глеб, поднимая бокал.
- … на «бакшиш» походит, - старательно сложив запись на салфетке и пряча её в кармане, комментировал Витас, - слово ваше тюркское.
- Мы и есть…- договорить не дали.
- Чего к делам давним пристали, - наседали, - у них город бандитский - рассадник группировок. На всю страну прославились! - И обращаясь к нам, - это правда, что у вас днём по улицам ходить страшно? Сплошь бандиты, поножовщина?…
«Зверской» характеристикой бравировали. Уголовщину и малину страна себе в заслугу приписывала. Недаром в прошедшее десятилетие у нас герой - мент Жеглов - Кудияр удалой. Не чета комиссару Катании. Последний слабоват супротив нашего. Нет экспрессии (458), нет бесшабашного буйства. Страстишки меленькие, субтильные. Да и сюжет по-нашему простоват. А всё почему? Противник - у него бесхарактерный.
Эка невидаль, у Катаньи - враг один. Да и тот в приличном костюме, какой-то тщедушен душком, гнусноват маленько. Сопелькой перешибёшь.
Как его звали? Сразу и не припомнишь как звали мафиози бездушного. Того - он ещё лицом смахивает на телеведущего в новостях, который аккурат, после итальянского сериала - замелькал в телевизоре.
Когда его рыбий глаз в ящике увидел, решил, что продолжение итальянского сериала крутить начали. А что? Наш играет дюже замечательно. Образ оборотня значительно лучше итальянского актёра в жизнь воплощает. Молодец, подсуетился во время - лакуну творчески восполнил. Показал всем, что не костюм и внешность главное в роли, а страстная экспрессия слов честь добавляет тем, кто с ними за деньги сражается. Конъюнктура (459) для исполнителя дело архиважное, первостатейное. Мораль - то дело десятое.
Потом разобрался, что никакой это не фильм. А всего лишь репортёрская копия.
То ли дело наш кровинушка Жиглов - душа метущаяся, неприкаянная. Самая что ни на есть джага-джага приблатнённая, и противники у него что надо. Один «горби» только чего стоит - всей стране паханище.
- Это да! Мы такие! - крутизной страна бахвалилась.
Обмирали от слов таких соседние столы.
У нас не только балет впереди планеты всей. Казань ещё и беспределом гордилась. Предыдущее десятилетие в городе только о группировках и говорили. Надо же чем-то выделиться. За неимением лучшего выпячивали то в чём разбирались.
В стране - Казань тем славилась.
Сегодня мы к раскрученному брЭнду (460) прицепились. Цену себе подняли.
Выполнял просьбу Андрия Московского.
Лавировал огибая столы. Вспоминал детство.
Всё было даже гораздо круче. В Алма-Ате в новых панельных микрорайонах возводили четырёхэтажки, сейсмическая зона, землетрясение, - выше не строили. В каждом доме своя «банда». Слово «группировка» тогда не использовали. Помню, соседский дом номер двадцатый, прозывались - «Тараканы».
Как нас кликали, запамятовал, но мы не из последних в районе были, это точно. Нам везло, у нас в доме много старших братьев. Мы от них не отставали.
Окончил школу, уехал.
Через три года в отпуск прилетаю.
Встречаю Борьку, он теперь Борисом стал. Мы обрадовались, давно не виделись. Наших пацанов припоминаем. Стоим у киоска, где покупали мороженое. Рядом батарея автоматов газированной воды, а позади неё деревянный ящик. Раньше в нём хранились стеклянные банки с сиропом. В детстве мы ночью просовывали в щель между досок стальную трубку, заточенным концом пробивали «консервную» крышку и лёжа, по очереди потягивали густую сладость.
- Я тоже после школы уехал, - говорит он, был он на год моложе, - и хорошо сделал. Мы уехали учиться, а все кто остался, где теперь?
- Где?
- В тюрягу загремели. Ты да я остались из нашей шарашки.
Стоим курим, вспоминаем как он голубей разводил.
- Ништяк получается!? - он цыкает смачно, - в доме одни сексоты (461) остались… пьют по черному, вот и вся недолга…
«Факультет ненужных вещей» Юрия Домбровского (462) до кучи вспомнил, и художника им упоминаемого. Старик жил в нашем микрорайоне. В доме, где располагалась почта. Носил он платье из разноцветных заплат. Над его пестротой чудаковатой потешались. «Шайтан (463) - ласкут» - дразнили.
Как-то в классе первом-втором, к нему пристали. Дразнили.
Он клюкой замахнулся.
Мы в рассыпную. Все разбежались, и я поскользнулся, свалился. Испугался, ноги руки егозят в скользком после дождя арыке (464). Подняться не получается, ну думаю сейчас…
Из арыка меня приподнял…
- Кыш! шпана, - прошепелявил и под зад клюкой поддал.
Когда он исчез, взрослые говорили, что дома у него находились одни картины, такие же пёстрые, как и его наряд.
Заодно вспомнил политика, который родом из Алма-Аты. Он сразу выделился на фоне остальных. Говорил и действовал расчётливо. У него всё предусмотрено. Всё наперёд рассчитано. Он тоже не боялся быть смешным. Причёску сотворил экстравагантную, не то, что другие - сплошь прилизанные. Выбритыми полосами на голове смело бравировал. Напирал не животом, - в ход пускал оружие грозное - знания, изрядно сдобренные эмоциями…
- Привет! Для приглашения на танец прибыл, - дружески прикладываюсь к руке Валентины, жены Андрия.
- Почему один, - Мадам Волобуева, главный финансист Калининграда, сидящая рядом спрашивает, так не пойдёт. Почему один, а нам чего делать прикажете. И вообще, что значит прибыл? Во!.. мужики пошли, на танец приглашают по принуждению. Ни тебе страстного томления. Ни тебе элементарной галантности. Ну хотя бы какие-то правила приличия соблюдали…
- Ах надо вон как! Это ничего, что я без роскошного букета?
- Простим букет. А в остальном старайся, - улыбалась жена Андрия, - ждём-с церемонии приглашения!?
- Не надо ждать! Я и так вовсю этикеты блюсти стремлюсь.
- Во-во! Блюди. Блюду. Блюдя. Блюдун, - подтрунивая, глядел на нас Валери Сервис, - совсем как анекдот: сюда я больше не ездун; сюда я больше не ездец; тьфу чёрт! Сюда я больше фиг приеду…
Хохотнули.
Тем временем: выпрямлял спину, плечи расправлял, отступал, шаг назад делал, подбородок поднял.
Отдельно. И это ещё не всё! Руку левую за спину заводил.
Правую расторопно к ней тянул. Предлагал опору - свою руку вывернул.
- Сударыня, будьте так любезны, соблаговолите принять нижайшую просьбу восторженного вашего поклонника! Соизволения вашего прошу для ангажирования вас в танце…
- Соглашайся, не томи, - советовала Мадам Волобуева, снисходительно поглядывая.
- Я тоже с вами сбацаю сейчас, - спешил закусывать Валери Сервис, - без меня не начинайте.
- Тебя нам только не хватало, - смеялась Валя.
Выводил её в центр зала. Ближе к музыкантам, они в «живую» концертировали без «фанеры» (465).
- Рад тебя видеть! - говорю ей, уединившись в медленном танце, - выглядишь на все сто!
- Спасибо!
- Как дом? Как дети? Чем живёшь?
- Всё хорошо. Мы у мамы за городом живём. Сюда приехали с Андрием засвидетельствовать своё почтение. Ты же знаешь, я этим не занимаюсь. Я бы и не поехала, да он настоял…
- А где он сам? И почему ты не с ним? У вас компания большая? А ты - за столом с этими?..
- Ой, я там никого не знаю. Меня Андрий в офис не пускает. Да мне и неинтересно. А здесь я знаю почти всех. Они раньше у нас гостили, когда только-только начинали. Вспоминаю те времена с содроганием. У нас был не дом, а гостиница, проходной двор…
- У нас так же…
- Вот видишь, и у вас такое. Я, наверное, тогда устала от обилия народа и постоянного расточения эмоций …
- А ты не старалась их сделать - своими друзьями? Подружиться, узнать их интересы, заняться общим делом?
- Нет, мне своих хлопот достаточно. Зачем мне чужие. Андрий всё сам, у меня же дети. Даже сейчас сердце за них болит. Как они там без меня? Ну, да скоро мы уедем…
- Как так? Разве вы не остаётесь? - я удивлён.
- А ты разве не знал, что все работники «"МирЭй" привезены только на торжественную часть. Немножко здесь посидят и домой. Автобусы давно прибыли, их специально заказали. Я с ними уеду к маме, а Андрий останется, у них совещание…
Интересное дело выходит.
Нечаянно прикоснёшься к тайнам Мадридского двора ненароком, а потом думай, что хочешь. Что это означит? Привозят отдельно?! В зале рассаживают особняком?!
Помнится Андрий полгода назад говорил, что они сторонятся контактов головного офис. К своим сотрудникам на пушечный выстрел чужаков не подпускают. Неужели до того дошло, что на международном митинге им приходится прятаться.
Ой не спроста плетут клубок Пандоры.
Очень даже не спроста!
Галантереен был. Руку для опоры подставлял. Валю эскортировал на место. Стул грациозно подвигал. Ногой шаркал. Раскланивался. Благодарил.
Других на танец не приглашал.
Главное застолье кидало на наше панибратство косые взгляды.
Пани Зося подходила.
Грациозно держала тонкую ножку бокала. Его с собой принесла. Знаю, вода там налита.
Умна!
Поздравила, не присаживаясь.
Иначе бы в плен взяли. Пить заставили…
Ярек на пришёл!!!
Он во главе своей команды функционеров.
Весь офис Калининграда в сборе.
Такое ощущение стерегут генерального дистрибьютора по Восточной Европе Кристора Австрийского от случайных контактов. Томится охрана - скованная одной цепью.
Кристора - ковбоя Европы - зажали со всех сторон плечами. Он в тюбетейке сидит невозмутимо, среди обложившей настороженной толпы.
Остальные «генеральные» чиновники скромничали, проявляли рыбью корректность. Хвост настроение головы улавливал. Головы обнажили. Находясь рядом с Яреком, вслед за ним наши подарки скинули.
Нет праздничного веселья. Скука смертная.
По виду - скучно им. Будто на чужом пиру.
И ни одного приличного дистрибьютора поблизости.
Шалупень одна.
Чудно однако…
Ну, да ничего. Их, услужливых понимал.
Вот Ярека?
Но что я Гекубе (466), что мне он.
Я думал о своих. А они - не хвост собаки. У нас - все индивидуалы. У нас у всех равные возможности. Чинопочитанья нет. Вся и разница в том, что они на столь представительном форуме впервые, а я - второй раз. Мне и карты в руки. Кто пример подаст. Боятся ли нам мстительной Гекаты (467). Выходило…
Сам и подошёл.
Вознамерился я сесть за один стол с «верховной» братией.
Как раз напротив австрияка в нашей ермолке.
Выбрал подобного.
Моё кощунство не одобрили.
Явно воспротивились. Не по чину, мол, Ваське шапка.
А нам татарам всё равно, что вы о нас думаете.
Места для стула нет. Эка невидаль!
Разве стульев в зале нет? С собой притащил заранее.
Их маленько двинул. Тост заготовил.
Предложил наполнить бокалы.
Выясняется, они сухоньким балуются.
Высказал соображение, что сей напиток хорош, но пророки его не одобряли.
- Зачем тост говорить, если мусульманам пить запрещено? - Business-woman насторожилась.
- Я знаю, - Карл Головин, дистрибьютор Минский разглаживая усы, говорит, - правоверным категорически запрещается потреблять вино.
- Перебродивший сок винограда и есть сухое вино, - вставляет его супруга Лариса, - кстати, мы из яблок такой сидр делаем…
- Наливай. Учиним дегустацию, - оживился народ.
- Сарацины не дураки, - чешет затылок Валери Сервис, - они и завет выполняют и спирт изобрели, назвали - «алкоголь» (468). В Коране (469) спирт не запрещён. Достойный эликсир истинных правоверных. А вино? - так, он пренебрежительно машет рукой, - напиток шакалов…
- Вот до чего запреты людей доводят. Им одно запрети, они другое удумают…
- Темнота! Толи дело у нас - полная свобода предпринимательства.
Ярек силится что-то возразить, но ему поспевать трудновато. Мадам Волобуева его опережает:
- А я читала…
- Да неужели?! - озорно восклицает Серж, - а мы и не знали, что ты читать умеешь!? Мы думали ты только цифры знаешь…
- Сам дурак, - язык показывает Мадам Волобуева, и как ни в чём не бывало, продолжает, - так вот! Что я хотела сказать?..
- Неужели забыла? - озорно качает головой Валери Сервис, - может ты, и деньги так считаешь? Два пишем, три с ума сошло…
- Перестаньте насмехаться, - грозно Business-woman говорит, дайте человеку сказать, не перебивайте. Безобразие - одни хахоньки, да хихоньки… Ярек! Ты бы им сказал. Не дают женщине высказаться…
Все взгляды на него. Чего изречёт? Жмёт неопределённо плечами Ярек:
- …демократия… вопросом веры… я не владею… так хорошо, - разводит ладонями, будто мух разгоняет и чувствуя неловкость, поворачивается к супруге, - как это сказать, - шепчет на ухо.
Смотрим, как дыхание распушило волосы полячки. Следим за каждым волоском, будто они сложат нам знаки звуков, что предназначены одной. Кабы ещё и языки знать. А так одна транскрипция. Нам переводят:
- Если она имеет, что сказать, - за него Пани Зося, - она сама имеет такую возможность.
Миг тишины нарушен. Уф! - молчанье прервано ура!
- Что я вам говорила, - торжествует Business-woman, - Мадам Волобуева продолжайте, мы вас слушаем.
- Заступница ты наша, - снисходительно смотрит Мадам Волобуева на Business-woman, - как бы мы без тебя…
- Давай, не тяни кота за хвост. Договаривай, чего недосказала, - Валери Сервис бурчит, склоняя голову над тарелкой, - напоминаю для тех, кто забыл. Было сообщение о том, что ты читать умеешь. А что прочла?
- Я прочла, - в арабском саду (470) - обители блаженных праведников, рай по нашему, реки текут винные…(471)
- Ты мать маху дала! Божий дар с яичницей перепутала, - сомневался Карл Головин, - где это видано реки вина? Кисельные берега... еще, куда ни шло…
- Кайся душа грешная. Признавайся, много ли тебе на грудь принять пришлось, прежде чем такое померещилось?..
- Да ну вас. Ничего я не перепутала. В Коране так написано - в раю, куда попадают правильные люди, не вам чета, то и дело разносят полные серебряные чаши. Пей, не хочу.
- Ишь! Только-то и запомнила. Правильно там сказано: одна женщина - половина ума. Ты разве Пушкина не учила в школе? В Аравии песок один. «В пустыне чахлой и скупой, на почве, зноем раскалённой, Анчар, как грозный часовой, стоит - один во всей вселенной…» (472). Ты что думаешь, они всем миром от мала до велика лицо платками укрывают от хорошей жизни? Жар солнца, пыль песка - натуральный Учкудук. И на весь бедуинский край всего три колодца. А тебе водяра мерещится. Может ты скрытый алкоголик?
- Валери, - язык без костей, - брызжет искрой из глаз Мадам Волобуева, но сдерживает раздражение гнева, - как иначе понять что напиток тот не вызывает похмелья? (473)
- Ты для чего Коран читала, небось, к ним перекинуться решила? Как на эдакий выверт муж смотрит? Тебе раз плюнуть, а ему обрезаться придётся…
- Ха… что мне там делать? Нам гарем ни к чему. Ни тут, ни на том свете. Это вам мужики раздолье. А нам и так предпочтительней. От меня налево - ни ногой. И мыслить боись, - грозит она мужу, смеётся, - у Business-woman спросите, она вам всё разъяснит про женский вопрос в райских кущах, и про хур (474), и про нур…
- Неужели и она толстые книги в руки берёт!? Серж, а ты, однако скрытен, как мы поглядим. Подробности таил, не рассказывал. Скрываешь таланты…
Поводит гордо взглядом Серж, молчит. Внимание перекинулось на Маркетинг-директора.
- Все вы мужики одинаковые, - ответ держит, расслабилась, - вас хлебом не корми - всё на сладенькое тянет…
- Пожалуйста, - встрепенулись, - об этом подробнее, записываем…
Кучевряжется общество, она его старается не заметить. Подобралась. Возьми и выпали тираду:
- В Коране - те, у которых белки глаз резко контрастируют с чернотой зрачка, называются «хурун `инун» (черноглазые, большеокие). Райские девы, предназначены супругами праведников в раю. Они живут в шатрах. Их не касался ни человек, ни джинн. Они подобны скрытым жемчужинам. И это ещё не всё, - Шпарит как пописанному. Не остановишь профессионала, - термин Хур употребляется в ранних частях Корана. Позже рядом с праведниками появляются «азвадж мутаххара», что означает - чистые, очищенные супруги. Они «девственницы, мужа любящие, сверстницы». Но и это ещё не всё, - она победно сообщает, - жёны праведников вместе с ними попадут в рай. Говорит пророк, его устами Аллах вещает: «войдите в рай, вы и ваши жёны, будете ублажены!». Все мы там предстанем существами различных цветов, созданные из шафрана, мускуса, амбры. Прозрачная кожа и тело усыпано драгоценностями. На груди, - она замерла на мгновенье, - надписи с именем Аллаха и именем супруга …(475)
- Вы там что, все татуировками покроетесь?
- Да, именно. В Европе сейчас писк моды. Вы только представьте - всё в Коране задолго до нас предопределено…
- А ба-а! - звоном раздаётся возглас, это по лбу себя Валери Сервис хлопает, - вон оно что! А я всё гадал, какие такие секреты Салман европейской публики на обозрение накропал. Куда татуировку говоришь ставить будут - покажь.
- … нашли время непристойности мусолить. Разве тем других нет…
- Смотри, с огнём играешь, - говорили, - Казань доложит аятолле (476), - на меня кивали, - Хомейни (477) всем покажет, где раки зимуют, - напрягались, в мою сторону головы, - карачун придёт, - улыбки естество теряли, - им татарам всё равно…
Валери Сервис морду лица поворачивает тягуче.
- Они башибузуки могут, - изрекает и того медленнее.
Уставились на меня. На грани фола.
- Им скажи: О, вы неверные! Я не стану поклоняться тому, чему вы будете поклоняться …У вас - ваша вера, и у меня - моя вера!» (478)
Звёзды осыпались. Небо расколото. Солнце скручено.
В нарушенном благоденствии восседавшие на ложах созерцают на развитие событий по-разному.
Коренных важна мне реакция.
Темень Ярёка обволакивала.
Кристор? Как в «глухом» телефоне. Бабуся, переводчица, лыко вязала плохо. Она, вообще, мало чего понимала. А сориентироваться в наших хитросплетениях радужных совсем не могла. Бывшая «интуристка», по прежним временам кость белая, считала в ассамблеи свою персону - главной. В доску наш человек - «обеденный перерыв» у неё наступал, часто. Коль столы от яств ломятся, налегай - подчищай тарелочки.
- Видишь? Мы такое не пьём, - разводил руками главный негоциант (479) Ярек, - у нас и на столе ничего крепкого нет.
Святая простота. Разве меня этим остановишь.
Я всегда надеялся на победу, даже когда проигрывал. И всегда помнил совет данный джаггеру Кидде опытным Сайлеваном (480): «если боишься проиграть - выигрывай!»
Я бросил вызов боссу. Он - увиливал.
От вызова он уклонялся…
В России так нельзя. У нас так не пройдёт. Не по-нашему!
Генетически в нас другое заложено. «Иду на вы!»
И наша вера в батюшку царя проистекает от желания видеть в нём не чиновника старшего, а вождя многих народов. Мы вовсе не Мадрид где камарилья правит бал в отрыве от народа. У нас идея власти соединена с идеей вождя. Не царь для нас, пророк нам нужен - предводитель.
Ничтожный царь источник самозванцев.
Окстись.
Клянусь: зарёю и десятью ночами, чётом и нечетом и ночью когда она движется - нам нужен крепкий лидер.
Бокалы предложил наполнить из своей бутылки.
Разве мы жмоты!
Такой наглости от меня не ожидали. Субординацией прикрылись. Забыли где работают. О русскости забыли. Я не забыл. Она во мне в тот момент и взыграла. И усилий от меня не требовала. Естество наружу как танк пёрло. Это естество как заметил американский гражданин и профессор антропологии и общей лингвистики Эдвард Сепир (481) - «единственная вещь, которую русский воспринимает всерьёз, - это изначальная, «корневая» человечность…». Я так и поступал: гордо ощущал «себя в равной степени расковано в общении и со своим соседом, и с Богом».
Один лишь Кристор не против алкоголя контактного. До него дошло, о чём мы вели речь.
Да всё сгубили наши языки.
Что мы могли? С его нерусским. Моим неавстрийским…
Вот Рэя Сильвия всё мигом постигла.
К ней за подмогой Business-woman послали. Та её завела!
Так олимпийские боги, одних на других возбуждая,
Рати свели и ужасное в них распалили свирепство. (482)
Рэя Сильвия, лицо тревожное, пунцовое - меня тащила.
Извинялась пред великим столом.
Унижалась в страхе услужливом.
За что? Не нарушай субординации.
Жестокость женщины проявляется в решениях.
Она не в духе. Её раздорбанили с утра.
Довели до белого колена.
Ей показалось, что она одна!
Её уверили в величии женского одиночества.
«Гнев ненавистный, который и мудрых в неистовство вводит
Он в зарождении сладостней тихо струящегося мёда». (483)
Для меня невыносимо, когда женщина, моя любящая женщина, мать моих парней, унижается, особенно сегодня, когда мы праздновать пришли общую победу.
Бог с ним - были бы мы одни. Но это не так.
Мы вовсе не одни.
Нас, причастных к заслуженному триумфу, много.
Нас - три стола. И каждый плоть от плоти - мы.
Мы - вместе сила. Радужная дружина Казани.
Индивидуалы - вольницей содружества сильны.
Я с ней ушёл.
Рэя Сильвия вела меня в номер.
Ей так советовали.
Она поступала разумно.
В дальний окоп волокла застрелиться.
И только там, без глаз чужих, а главное наших, закрыв засов двери, отчитывать стала.
- Ты, что себе позволяешь? Как ты можешь? К ним подходить без разрешения?..
- Да… я, - в затылке ныло.
- …да ты вообще, - тут она мне выдала, по полной программе, ничего не забывая, - квартиру на себя записал, машину на себя оформил, ишь какой хитренький. Сестру мою не слушаешь, всё по-своему делаешь. Да кто ты такой - чтобы свои порядки заводить. Надо делать всё по правилам. Как Business-woman говорит. Думаешь, я сама без тебя не обойдусь. Сама продавать Радугу буду. Я дистрибьютор. Все так говорят. Меня и на сцену одну вызывают. А ты, - у неё перехватило дыхание, на меня пахнула злоба и ненависть, загруженная другими - ты в Радуге никто.
- Остановись!
Она зашлась слепым огнём. Испепеляющим, без света.
- Остановись, пожалуйста!
- Оставь меня, - почти кричала.
Бросалась к выходу, на дверь…
- Постой, бога ради, - пытаюсь удержать. Хватил за плечо.
Рванулась она. Шерсть кашемира трещала.
Опешила.
Жестокость женщины в решении.
- Ненавижу, - с губ сорвалось, - как ты посмел…такое платье порвал… да ты знаешь, сколько оно стоит…
Передо мной не Рэя Сильвия. Передо мной стояла та, которая боялась оторваться от малого. Та, которой цацки, брюлики и мишура казались верхом желания, усиленные и подогретые лукавыми советами «сделай всё сама!».
Втянули в игру - «война своему мужчине».
Неосознанные вековые традиции гарема заслонили ей взор. Восточная кровь бунтовала в условиях свободы. Можно выбить пыль из старых одежд. Избавиться от страсти мелкой сразу не удавалось.
Тяжело нашим подругам - леди стать. Совсем их бедняжек время запутало. Они новым соблазняются, не отказавшись от прошлого. Не примирились с прошлым. Его боятся. Из домостроя и гаремов сразу в советское равенство. Советский матриархат (484) с бабьим лицом феодала. Может быть, и развалились Советы от вражды полов.
И это ещё не всё. Накатили равные возможности - как голове кругом не пойти. Не только женщины, но и мы мужчины не сразу разницу между РАВЕНСТВОМ стада и РАВНЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ индивидуала распознавали…
Она мне такой не нравилась.
Это вовсе не похоже на божественную Рэю Сильвию.
Дочь царя так себя вести не могла. Мать Ромула и Рэма, будущих основателей Великого Рима, так низко пасть не могла. Великая весталка (485) - достойна большего. Тебе предначёртано стать в один ряд с небожителями. Кумиров прежних выбрось вон. Расстанься с ними прежде, чем они тебя сожрут. Ты будешь главной, в то время как стою. Безгранично то, чего я не знаю, но по-другому не будет. Пока стою я рядом.
«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий содеял…» (486)
Мужчина жесток в проявлениях.
Я ударил еЁ .
Не по правде. Взором чувствовал. Представление кадрами щёлкало. Пелена в глазах отсутствует.
Раз. На кровать она падала…
Два - нехотя…
Три - изумлённо…
Четыре - медленно.
Пять - что наделал я?
Шесть - сделал что?
Семь. Сам себе такой не нравился…
Восемь, девять: сотворил я что?
Десять: то о чём рассказываю.
По логике вещей так поступить следовало. Ярость к тому взывала.
Может и надо бы так, да я поступил иначе. Трезвый ум сохранял, на работе мы. Блажить, смеша народ, не стоит. Не престало нам расслабляться, нежиться. Коли оплошал - в чувство привести мгновенно надобно. Спасибо Маленький Принц руку придержал.
- Если идти всё время прямо да прямо, далеко не уйдёшь…
Верно. Советам Малыша внял. За дверьми и так много людей, которые беспробудны, «им никто не помог пробудиться» (487). Рэи Сильвии такого не мог позволить.
Однако свирепость осадил.
И сотворил мерзкое.
От чары ворожбы, напраслины избавлял. На раздумья времени мало отпущено. От чужого волхования - шептунов и пересуд - есть средство верное. Бесовской навет - водой изгоняют.
Перехватил свою благоверную поперёк. Благо у неё пропорции точёные. В ванну дверь ногой распахнул. Свет не включал - руки заняты, в дверь заносил: одной держал под мышкой. Второй подстраховывал, дабы в зловредности руками, ногами о косяк не ударилась. Кран холодный, что есть мочи крутанул. Холодными каплями чело окатил.
Враз утихла. Вмиг наветы исчезли.
Полотенцем её утёр. Буйство прекратилось.
Вразумление торжествовало. В комнату отнёс. На ноги ставить побоялся. На стул. Нет - вдруг свалиться.
- Кровать! Для чего! - На ней пристроил.
Сам голову под душ сунул. Свирепость во мне и та утихла…
Она лежит, не шевелится.
Мокрый волос по крахмальному покрывалу…
На ложе разметалась достойно Вергилия (488).
Я не верю в реинкарнацию (489). Но сейчас мне казалось, что, как и тогда, много прежде, как когда-то давно в древности такое с нами происходило. И теперь явилось вновь.
Повторяется. От судьбы не уйдёшь, не отвертишься. Если гора не идёт к Магомету, Мухаммад (490) идёт к горе.
Вергилий предначертал, знать, быть по сему. Объединим здоровую, крепкую, пусть грубую и воинственную силу Марса с благородным, утончённым и культурным миром во главе с Венерой. И не будет нам равных.
Как было, мы знали. Что будет - будущего не страшился.
Вперёд не медли, говорил мне внутренний голос.
Знал: мы вместе с Рэёй Сильвией сила.
Нам только себя не растерять. Помощь близка, она рядом - Марс, Венера, Георгий Победоносец …(491)
- Хочу тебя…
Молчит она.
Мы переходим Рубикон (492).
Надорвано платье - долой его. Поперёк изодрал.
- Не рви… сама…
Уж лучше сам сожгу мосты. Рвал платье поперёк. Трещали нити.
- Пусть будет так. Простишь, иль нет, но помнить будем. Трагичней так. Потом зашьёшь. Пусть остаётся - шрам ристалища. Воительнице… Рэи Сильвии… тебе идёт…
Внешне было так. А внутри - боль.
Что творилось в душе?!
Там всё верх дном. Всё закручено перевёрнуто. Полыхает всё - заревом -пожарищем.
Отчего? Почему? За что нам такие испытания?
Что мы делаем? - сам себя спрашивал. И всё ради чего - ради бизнеса? Он, точно знал, только средство…
Вместе шли. Разводили нас.
Спотыкались на банальном честолюбии. Раздували его всеми доступными средствами. Друг с другом стравливали.
Нет мира, и в душе разор. Друг на друга мы ополчились.
Неужели так важны: для меня, для неё - тщеславие?
Так не должно быть. За нами воинство товарищей. И они на нас глядят. Если мы так, то, что им достанется?
Разорение. Междоусобица. Что останется?
Пепелище, дым пожарища.
Не бывать тому.
Не с руки Марсам и Бореям казниться, - скажете - не героическое это дело пребывать в сопливости…
Верно замечено! Да я человек. По-людски страдания изливал. Стоны в душу капали.
Перед ней винился за поступок мерзкий. Перед собой каялся. Каялся за слабость и малодушие и чувство экзальтации из себя вытравливал. Призывал себя ко всему относиться без фанатизма.
И боготворил её Рэю Сильвию. Царственную. Великую весталку Радуги. Женщину родившую двух сыновей…
На лобное место спускались. Отступать нельзя. Возвращались туда, где радужное воинство веселилось в сласть, где дискотеки шум за версту разит.
Наша Казанская дружина тем временем не терялась.
Не сплоховали. Так держать. Лихо освоились.
Эстрадные дивы живым явлением не смутили.
На танц-поле центр заняли.
Казань и в современных танцах смачно себя показала.
А устали, когда все окружающие…
Когда всех в Радуге переплясали.
Краковяк грянули.
И это ещё не всё.
Дружно рядами Сиртаки плясали. Всёх вызовом уважили - в свой приглашали.
Но и это ещё не всё. Захмелевшие и счастливые, гордые удалью, молодостью и созиданием. Напоследок Апипа - каблуками народный танец Казани стучали…
«Той порою…» Радуге,
«… в пути неистовой, Гера…»
в Океан низойти повелела».
Радуга сокрылась «… в волны,
и рать благородных…» дилеров
«Вся от тревоги и общегубительной брани почила». (493)
Полегло воинство Радуги. Утомление радости сном ратоборцев сморило.
С Рэей Сильвией рассветом умыться вышли.
По аллейкам берёзовым шли. Под редким снегом лист шуршит прошлогодний, желтый, как бы и не было зимы. Задирали головы, смотрели утренний мир звёзд. Скрывалась луна в тиши, чтобы подняться в вечер, вновь серебряным зайтись сиянием.
О чём-то говорили редко…
И каждый думал о своём, усталом. Перебирали цепь событий. Вспоминали.
- Скажи «трамвайчик» - я просил.
Заповедное, наше тайное слово, которое для нас с первых минут встречи символом единения и нежности. Наше интимное слово любви. Она его всегда выговаривала нежно, ласково-девичьи, оно нас раньше всегда мирило…
Брели в раздумье тихом.
Ахи-вздохи - гомон вместе с ночью исчезал. Лист под ногой шуршал, но утихал скоро - становился не слышен. Ещё говорили деревья и тени, но покойно ветвями махали. Блекли звёзды, их шум истончался. Смеркался ночи мир. Гас лунный вечер ночи! Прощался предрассветным лунным звуком. Чуть слышно пряталась Луна.
Уходило ночное пространство далеких миров, оставляя лишь сполохи умирающих звуков безбрежного мира.
Какофония тишины окутала нас. От затишья небожителей, видимых и слышимых лишь только в ночи и исчезающих при приближении рассвета взрывалась голова…
«Приблизился час, и раскололся месяц!» (494)
За горизонтом кралось солнце.
Взбиралось в наши небосводы.
Близок новый день.
Рождался голос человека грядущего света.
«Король умер. Да здравствует король!» (495)
Отчётливее и яснее звучал голос первого луча солнца. С востока надвигался он. В скоротечный миг перед земным рассветом. Луч первый радуги посланник, неясный спектром, но земной.
И звуки. Неясный ритма день, струной живой звучал.
« … Этим «Пилли-вилли-винки-плинки-плей!» (496) - день приближал.
Он действо мысли новой нёс. И очертания его всё ближе.
- «Первый встречный, если ты, проходя, захочешь заговорить
Со мною, почему бы тебе ни заговорить со мною?»
Внемлю ему, отвечаю: «Почему бы и мне не начать разговора с тобой?» (497) Кто ты таков?
Приближаясь, расправлял, казалось лиру.
Звук струны:
« … Слышишь: « Томпа-томпа-томпа-томпа-той!»
Речитативом говорит:
«В тебе, … трепещет жизнь, гордость, любовь -
Как и во мне,
Поэтому для тебя эти мои песни». (498)
Если лира в руках, знать, пиит!?
А он держит банджо, и одет не по-нашему?
Клетчатая рубаха, резиной иль помочами, не разобрать, подтянуты парусиновые штаны (499), на голове шляпа из соломы. Поля у неё широки - настоящий Боливар. (500) На ногах сапоги ковбойского фасона.
Продолжал он тем временем:
Говорю всем…, и каждому из них, и любому…:
«Побольше противься - подчиняйся поменьше»,
Неразборчивое послушание - это полное рабство… (501)
- Да кто ты - вольная песнь свободы. О ком ты в тревоге печешься? Зачем ты пришёл? Для чего здесь инородец, посланник времён дальних ты?
Отвечал он, нисколько не сдрейфил. Всё одно, своё слово твердит:
Пусть безмятежен тот, кого я пою -
Тот, рождённый борением противоречий - я посвящаю его
Народу,
Я вселяю в него мятеж - о, тайное пламя и право бунта!
О, негасимое, животворящее пламя! (502)
- Так ты мятежник! Ты против вековых устоев? Имя тебе - революционер?
Не замечал он вопроса. Струнами тишину тревожил:
«Одного я пою, всякую простую отдельную личность…»
- Да ты однако индивидуал?
- Ты много спрашиваешь, - и он меня перебил, но вначале дослушай:
«Всё же Демократическое слово твержу,
слово «En Masse» (503).
Прервался на миг. Рука по струне.
Читатель, «…Ты же видишь «плонка-лонка-лонка-лонк!»
- Надеюсь, ты знаешь французский, - снисходителен он. Между прочим, спросил, будто ставил в известность.
…Женское наравне с Мужским я пою,
Жизнь, безмерную в старости, в биении, в силе,
Радостную, созданную в страсти, в биении, в силе,
Радостную, созданную чудесным законом для самых свободных деяний
Человека Новых Времён я пою. (504)
- Тебе хорошо так говорить, американец. Вы другие…
- Неправда. Твоими устами глаголят иные. Думай сам. Не такие мы и разные. Плоть и кровь у нас красная. Разве поступки прошлого в нас разные звучат. Величие прошлого в нас струны - по-разному строит.
- Это как?
- Тебе известно «Бостонское чаепитие»? - по струнам «… Топким «Тонка-тонка-тонка-тонка-тонк!»
- Кто не знает! Учили. Корабли Великой Британии с грузом чая, в порту вы потопили. Не хотели платить пошлину королю.
- Да! Груз чая мы за борт швырнули. Мы поступили так. Вот наше отличие. Великая разница. До этого было как? Другие бы чужое присвоили. Зачем пропадать добру. Потом дармового чайку заварили. Мы не так! Мы, рассудив иначе, не брали чужого ни грош. Отринув чужое - не зарься, не грабь. Создавай своё, заявили мы! Собственность для нас неприкосновенна. Свою историю мы начали так. Сотворив подобное, мы стали чище и свободней. И свежий свободный рассудок раскрыл нам широкие горизонты, указал путь новому великому человечеству, которое превзойдёт в делах предков. С того момента род людской участвует в новом состязании. Его я верный паладин (505):
…Я верю в достоинство человека всех рас и веков,
народ меня выслал вперёд,
Моими устами поет безграничная уверенность…
…И никто ещё даже отдалённо не помышлял, сколь прекрасен он сам, и сколь надёжно будущее…
…Кто знает, может быть, именно мне суждено издать самый громкий, самый победный клич,
Вылетев из моих уст, может быть, он воспарит над миром. (506)
Он смотрел на нас:
- Вы так можете!?…
«…По пустыням «Тумпа-тумпа-тумпа-тумп!»
Что ответить!?
Надо отвечать:
Нас влекут.
Наших соотечественников Эммануила Канта, Михаила Лермонтова, Льва Толстого влекли идеи и поиск смысла в этой жизни.
Не может быть, чтобы ничего не удумали. «Самодержавие, православие, народность» - это то, что спустили с верху. А из души, из наших природных условий, из нашей истории, которая нас учила… Что?
Всюду, со всех сторон стоны - национальной идеи нет. Беда! Помогите…
Думал я: великие державы, могучие народы подчиняют не только просторы, но и создают великие духовные критерии вечной ценности. Большие религии. Глубокие учения. Мировые философии. Великие идеологии. Национальные идеи.
Англичане создали - политическую экономию.
Французы - утопический социализм.
Германцы - классическую философию.
Американцы - супердержавой стали после того, как свою идею им ухватить удалось. Мейк мани - демократия.
Идеи Израила тысячелетиями воздух колыхали Плачем осколок Стены до тех пор, пока Хаим Вейцман (507) Сион в догму не превратил. Разбросанный до того, по всему миру, народ в едином духовном порыве своё государство на руках из небытия поднял. А всего то и было - осколок Стены да много Плача.
Ну, а мы? Неужели в том слабы?
Как наши предки такое государство забабахали?
Без идеи? От лени что ли? Велика, видимо, та лень была…
Американец, песнь твоя хороша. Она горн зовущий рати бойцов в сечу за правое дело. Вещий гимн, сакральное (508) послание, тайный дар свободы для тех, кто родится завтра. Подобно Заратуштре (509) пишешь ты собственной кровью: «А кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть».
Я понял - отставить плачь, стенанья прочь, от них одни развалины невзгоды. Нам песнь нужна иная.
« … Я стараюсь: «Тара-рара-рара-рра!»
Не спалось - заглянул. От восходящей багряной зари шторами сокрыт зал. Сумрак и времени тлен. Кромешное запустение праздничной вечери. Выдохлось безудержное веселье. Устало. Схлынуло.
Редкие бражники - коротали предутренний сумрак. Торжествовали La fuite de la lune (510). Утомлённо тризну (511) празднику воздавали.
К ним подсел.
Лениво мыслили вперёд.
Валери Сервис заводил. Стойкий дьявол! Тормошил призывом:
- Очнитесь, господа! Лешана` габаа` б`Иерушалаим!(512) Вас ждут великие дела!
Его спросить хотел о многом.
Да увернулся он - прямой ответ не дал.
Движеньем, измотав, о книгах разговор затеял.
Во время перестройки много издавали. Мы вспомнили: Нобелевских лауреатов, о которых правила хорошего тона, рекомендуют с умильным видом при случае вести «тонкую» беседу.
Англичане о погоде. Мы о Пастернаке. У нас так. Но выходило, по нашим наблюдениям, как-то мало лауреатов жалуют чтением. Поглядывают, да и только…
Иное дело разные садисты и мазохисты, их книги подержать в руках по первости занятно. Ещё говорили о том, что врагов рода человеческого - нацистов продают, и много чего печатают.
А вот анархистов забыли. Не в чести оказались они у издателя. Почему? Словно грозное слово «харам» (513) анархии сказано.
Его взяли и запамятовали.
А раз молчат… как бы - и нет его.
- А может, это и есть наша идея! Идея, которой мы чураемся. Идея, которой мы боимся. Кто нас уважать будет, ежели мы сами своё прошлое не почитаем, да и знаем понаслышке. И то, что в нас внутри, скрыто от себя.
Мы от него открещиваемся.
Свят. Свят. Свят. Чур меня. Чур.
Глядя на такое отношение к себе, сдобренное самобичеванием, смотрят на нас как на идиотов. Человек, если врёт, - подозрителен, для народов. А лжёт он, когда отказывается от своей сущности.
Не потому ли это происходит, что не удосужились мы выяснить, что сие есть анархия. С чем едят мать порядка. Перепугались казённой пропаганды Советов и лубочных картинок семидесятилетней давности.
- Отцы-основатели отечественного анархизма Бакунин, Лавров, Кропоткин (514) говорили, что анархист - это тот, у кого внутренний контроль над собой и своими действиями высок.
Писаный закон страдает недостатком. Он опыт прошлых времён. Он двигаться вперёд не позволяет. Он тормоз будущего развития. Он закрепляет день вчерашний.
- Ты глянь назад, - застолье мне твердило, - там смерть одна. Закон Африки, согласись, хорош, но только в Африке. В Заполярье африканский закон зачастую смерти подобен. Не веришь?
Молчал я, а они продолжали вспоминать:
- …На край севера поднимать народное хозяйство выслали служителей культа. Всех слали, не только христиан. Люди разом не меняются. Все как-то сподобились для себя - своим богам втихую молятся…
Рассказывали, что среди них и мусульмане есть. Они, как срок уразы подошёл, пост держали. Святой закон, как долг, выполняли. А в Заполярье, как известно, не только мерзлота. Там ночи месяцами тянутся по полгода, и день неделями стоит. Днём трапезничать правоверному нельзя, а солнце не заходит. Бедняги держатся своих устоев. А солнце к закату клониться и не собирается.
- «Обычай - деспот меж людей», Александр Сергеевич говаривал. Все светилу в мерзлоте рады, а им, законникам луны… хана от солнышка приходит.
Звенела голова: «Что если и вправду закон это прошлое. Выходит закон есть не что иное, как торжество смерти. Она костлявая в нас вцепилась смертным законом. И её время закона не в будущее проистекает. А вовсе наоборот, оно возвращает нас в будущее вчера! Как будто наше время движется назад».
- Ты такова читал? - спрашивали называли имя автора, - Ему «в слове "победа" … слышится торжествующий топот дураков...». Так и хочется спросить: «Сам ты кто, имярек (515)? Победитель или «умный». А ежели «умный», то, как допустил победы над собой. Ты с кем - с трудолюбивыми швейцарцами, бившимися века над созданием часового затейливого механизма, которое отмеряет время деяний людских. Или с теми, кто создал государство в двенадцать часовых поясов?
- Почему так? Он себя к кому относит? К победителям или побеждённым? - мучился вопросом я.
- Искандеру (516) властвовать самому желательно, - отвечали, - Окстись, если тебе в победителях дураки мерещатся. Сам кто будешь - дуракам проигравши…
Крутилось в голове:
«Не сообщить ли Мне вам, на кого нисходят сатаны?
Нисходят они на всякого лжеца, грешника.
Они извергают подслушанное, но большинство их лжецы.
И поэты - за ними следуют заблудшие,
Разве ты не видишь, что они по всем долинам бродят
и что они говорят то, чего не делают,
кроме тех, которые уверовали и творили добрые дела…» (517)
Откуда, что бралось - однако!
- Мы чтим себя подобно античным грекам и римлянам. А те знали - они почти ровня богам. В некоторых отношениях даже выше. Свободный гражданин мог сам распоряжаться своей жизнью. Ни один бог на то не был способен. Не мог он порешить себя. И дружба с богами древности не законом скреплялась, не страстью слепой держалась. Содружеством - равным союзом. И крепок был он, - неписаным законом. Он нерушим - правом выбора, силён согласьем равных.
- А раз равны, подобье бога, нам, как и им, свободным - равные возможности нужны. В нас внутренний порядок выше. Не отсюда ли проистекает в нашем сознании сильная вера и в Третий Рим и в особую благосклонность небес? Не из того ли и идеи анархизма проистекают? Или это от язычества осталось? Не сильно мы законы жалуем. Законников не любим мы. Их презираем. Они законники закон свой создают для нас не для себя. Такой закон пренебрегаем, мы игнорируем его…
Сидели. Бар закрыт. Остатки слив - цедили. Серж прибегал. Нас щёлкал дивной камерой, слепил. Кто млел. Кто силы сохранил - смотрел. Восторги расточали. Кто мог подняться, тот группировался в кучу, для коллективного портрета строился.
- Ну, Серж держись! - Валери Сервис подначивал, - быть тебе официальным хроникёром. О зарплате договорился?
- Договорюсь, а ты как думал…
Я избегаю диафрагму (518) окуляра. Как бедуин (519) его остерегаюсь. Попав врасплох, укрывшись отхожу. Так и сейчас.
Расходились. Вдруг:
…Предо мною вырос Призрак с недоверчивым взглядом,
Ужасающий красотой, долголетием и мощью,
Дух поэтов древних царств;
Обратив ко мне пламенный взор,
Он указал на многие бессмертные песни
И грозно спросил: « Что ты воспеваешь,
Разве ты не видишь, что у мировых поэтов есть только одна тема?
И это - тема Войны, военного счастья,
Воспитания настоящих солдат»…
- Услышь и считай себя своевременно оповещённым, - грозил он, - лучше, чем кто-либо, знай ответ на вопрос: «Что можешь сделать ты, и никто другой».
… «Будь, по-твоему, - я ответил, -
Я надменная Тень, также пою войну, и куда более долгую
и великую, чем любая другая,
И я в моей книге связан с изменчивым счастьем, с бегством,
наступлением и отступлением, с медлящей и неверной
победой -
Которая всё же несомненна или почти несомненна -
всемирной битвой
За жизнь и смерть, за тело и за вечную Душу,
Ты слышишь, я тоже пришёл, распевая песню битвы,
И я, первым делом, славлю храбрых солдат». (520)
Ну, ты, друг, совсем меня достал.
Мы с Рэей Сильвией выложили маяком свой гурей (521) в центре России. Много камней натаскали, столбя место становища нашей, своёй Радуги в Казани. Настало время разбрасывать камни?
Нет. Мы их туда натащим ещё больше.
- Мне пора начинать проповедовать?
- А ты что до этого момента делал! - он вещал.
« … Звонким «Тинка-тинка-тинка-тиека-тинк!»
В полдень разъезжались.
Андрий Московский, оказалось, спешил на новый митинг. Они в епархии "МирЭй" собирались сегодня вечером. Не откладывали, по горячим международным следам - городской проводили митинг. Закрытый - в след открытому. Во дают, неугомонные! Лучшие, что и говорить!
Пригласит или нет, если напроситься? Вспомнил минувший вечер - решил, не стоит. Раз таятся, знать, и мы не станем делать вид, что знаем.
Вот сказал!? Чего сказал? Чего мы знаем…
При расставании - заминка.
Автобусы подали. Народы нахлынули. Казань, не отставай! На выходе затор. Дверей как всегда много. Они в три ряда, стекло. Да закрыты все кроме одной в каждом ряду, да так, что образуют зигзаг пространства. Для ветра и холода дополнительное препятствие, что вполне разумно, но для людской массы, рвущейся наружу - сущая морока.
Кутерьма в лабиринте стекла и давка. Сбитые ноги, толчки чемоданов, и выстелен пол застёжками и разноцветными пуговицами. От штурмующих потоков уклонились.
Уф-ф! Кажется, народы схлынули.
Мы пытаемся выйти. А навстречу Ярек и пани Зося. Они с крыльца возвращаются, выходили прощаться. С ними главный бухгалтер Мадам Волобуева и Business-woman.
Застряли мы в промежностях дверей.
Рэя Сильвия Рамиду под руку подхватила, к ним устремилась. Они Ярека обступили, и давай его пытать - расспрашивать.
Петруччио спешит.
Тоже к ним. Он больше за спиной Рэей Сильвией держится. Предложения высказывает, как всё сделать гораздо лучше.
Рамиду, будущего нашего бухгалтера, интересует совсем другое. Она насела на Мадам Волобуеву. Её интерес конкретный: какая ей зарплата полагается. Та никак не поймёт, что от неё хотят услышать.
- Всё зависит от вашей работы, - она отвечает.
- Нет, а всё-таки сколько я должна получать, - не отстаёт сестра большого брата, - сколько мне положено?
- У нас нет положенного. Есть - сколько заработаем!
- А вот вы сколько зарабатываете? - Рамида пристаёт.
- Вот так всегда! - бросает чемоданы мадам Волобуева, - Все хотят знать, сколько мы получаем?!
Её достали. От досады она хлопает себя руками по бёдрам и кричит истошно:
- Господи! Да почему никто не спросит, сколько мы работаем, и как это мы умудряемся зарабатывать. Все хотят только получать…
С пани Зосей курить отправился.
Рассказывал о нашей с Рэей Сильвией ночной прогулке. Поведал о шуме звёзд и тоске луны при приближении солнца. Об утренних шорохах и скрипе талых листьях под ногами её передал. И о всполохах - предвестниках зари вспомнил. О зыбком ветре и словах, скрипящих на морозе…
Мы собирались по второй запалить цигарки…
…да откуда ни возьмись, бежит администратор гостиницы.
Нам с Рэей Сильвией общий счёт за проживание выставили. Оптом за всех. Сразу при заселении оформлять не стали, поленились. Им-то всё равно. Сейчас навёрстывают. Мы такого не ожидали. У нас и денег таких нет.
Кинулся к нашим. Они участвуют в штурме транспорта. Распалились, не оторвешь.
Генеральный тренер Серж чемоданами всех распихивает. Он пример для других.
Ему подражают. А тут я их из очереди вырываю. Отойти от очереди не хотят. К авторитету за советом обращаются.
- Какие деньги? За всё заплачено, - выдал он, совсем всех запутав.
Его, служивого, содержит офис.
А на нас, вольных стрелках, нет узды.
Нам за узду компенсаций не предусмотрено.
Все знали об этом заранее…
- Они что сами не могли заплатить? - недоумевал Петруччио, - я сразу всё оформил и оплатил, какие проблемы? Это всех устроители сбили, - поясняет он, - сами первые к автобусу кинулись…
Разбирались. Собирали деньги. Оформляли счета
Промашка организации напоследок вышла. Начинали устроители мощно. Да концовка сумбурна. Вроде и так сойдёт. Ой, не аккуратно! Некорректно. Жаль…
Скомканный конец.
Мотай на ус - твердил себе. Начало - половина дела, но концовка - истинный венец. От устроителей зависит, каков он будет. Либо лаврами увит, либо куст терновый.
- Придёт время, сам не оплошай. Сделай лучше.
Последний автобус. Решительный, отчаянный штурм оставшихся ратоборцев Радуги. Мы в толпу не полезли.
Проводив редкие машины, гружёные «V.I.P.» персонами и барахлом, направились просекой к электричке.
Сумрачно. Накрапывал снег. С чувством тревожным тащил чемоданы. Надо было ночью поспать. Ну да для этого будет целая вечность. Спотыкался. Запинался.
Фон Зигмунда (522) вспоминал.
Иноземец в древние времена призывал, что русских надо обязательно догонять. Догнав добивать.
Почему так писал разведчик Европы? Говорил, что русские не умением побеждают, а массою и быстротой напора. И себя ведут не по правилам рыцарских турниров. Затеяв драку не расшаркиваются, «пардону» не просят, не ровён час по башке и оглоблей трахнуть могут.
Заехав в Московию, подсмотрел, подглядел, острый глаз. Предупреждал просвещённую Европу о том, что видел. Прозорлив Герберштейн! В московитах три ипостаси заметил. Три поведения живописал, психологические типы Московии-Тартарии описывал. Инструкцию для рыцарского воинства писал. «Турок, видя слабость свою, бросает саблю и молит победителя о милосердии» - говорил он. «Татарин, сверженный с коня, обагрённый кровию, лишённый оружия, ещё не сдаётся в плен: машет руками, толкает ногами, грызёт зубами» - почти возмущался он. «Гонись за русским: он уже не думает обороняться в бегстве; но никогда не требует пощады» - злорадствовал посол немецкого императора Максимилиана I.
В чём дело тут? Задумывался я вовсе не о том, что он заметил бегство - то наша тактика и стратегия больших просторов. Кто на приволье в безбрежном раздолье не жил - тому не понять. Своим костёлом обмерял он нас.
Нас колокольней не измерить. Это в Европе бежать некуда, место для манёвра маловато. Америка пока закрыта. Австралия - та как Тмутаракань. Не открыли их ещё.
У нас - просторы великие - без края. Предки наши по большей части бились пеши. Не доверяли судьбу победы, и доблести кому бы-то ни было. Не от коня зависела жизнь и честь древнего русина. Как замечал Мишель Монтень (523), в то же самое время: в былые времена «… победы в битвах давались с большим трудом, чем теперь, когда всё сводиться к натиску и бегству». Всё переменилось когда мы ордынскую тактику освоили и на вооружение взяли. Primus clamor atque impetus rem decernit (524) - новая тактика - молниеносный удар и не дожидаясь ответа - отскок пред следующим кинжальным ударом. А если в такой момент настигли, враг думает ты бежишь… мольбы он ждёт…Нам сдаваться не престало. Яростный держи отпор!
А что же «Джеймс Бонд» католичества - Зигмунд Герберштейн? Он к московитам прибыл. Однако видит там - татарин, русский, турок!
Пытался разгадать. Силился. Мучил мозг вопросом: советовал, зачем он добивать?
Почему? Не потому ли, что тот, кто бежит - тот ещё не проиграл. Раз пощады не просит - знать, не сломлен, и завтра зализав раны и подучившись, вновь подымится? Поднявшись, сам, объединит другие племена и на дыбы поставит.
Москали врождённым качеством владеют - организовывать народы.
Так размышляя, задавал себе вопрос: бежать ли мне, терпя фиаско? Или, катаясь по земле, зубами грызть, лягаться. Иль свирепствовать и янычаром выть. Быть пешим? Иль на железного коня пора садиться?
Фиг вам! Пощады, знаете, не просим. Объединимся всё: татарин, русский, турок. Так было, есть и будет.
Незыблем мир наш, он - неизменен.
Так было и много позже когда, придя не с миром но, желая нас чумой нацизма, истребить, в который раз к нам в дом с мечом явились гости не званные.
С «Блицкригом» вновь промашка вышла. Всё почему? Причина в том, как встарь одна. Опять на грабли наступили.
Прочитали в нашей истории о варягах. По сердцу им слова: «Приходите и владейте нами…». Их быстрый ум недолог. Так буквально и поняли. Не знали они заповеди каратиста - побеждает слабейший. С японцами в дружбе якшались, а сути научится у микадо не удосужились. Короткий ум силён действием и бахвальством. На торжище свой товар нахваливай. Выгибай грудь колесом. Поднимай себе цену на малом пространстве.
У нас тактика, она же и стратегия иная. Коль добром с нами вровень не становитесь. Силы для принуждения тратить не будем. Зачем нам обуза - невольники. Другим достанем, проймём сознанием: «Приходите и…». Не обессудьте, коли по всё одно нашему будет.
Эти и впрямь по недомыслию попёрли в 41-ом - порядок устанавливать. А когда молниеносности не случилось. К иному не готовились. Пришлось мозгами раскинуть. Выяснял отдел расовой теории, в институте кайзера Вильгельма, почём фунт лиха. Инструкцию запоздалую для командования «вермахта» строчил. Профессора «евгеники» (525) наперебой сообщали, что «… в результате проведённых антропологических исследований советских граждан русской и пр. национальностей, вопреки распространённому перед началом боевых действий мнению, речь идёт о весьма работоспособном, энергичном и цельном народе».
И решения предлагали: «…либо полное уничтожение народа, либо онемечивание той части, которая имеет признаки нордической расы…». Инструкции писались не для красного словца. Исполнителю думать незачем. От него требовалось воплощения на практике каждого знака с особым рвением и чтобы исполнялось с чрезмерной дотошностью.
Фюрерам, кто рангом повыше, словно заклинание от сглаза твердили: «Остерегайтесь русской интеллигенции, как эмигрантской, так и новой советской».
- Эта интеллигенция обманывает, - криком истошным, бесовским, побросав мудрёные циркули для голов и линейки для конечностей, кричали волосы дыбом подняты. Ложку дёгтя добавляли, собственную чванливость тешили…
- …она ни на что не способна, - через левое плечо сплёвывали, и признавались в собственном бессилии, - однако обладает особым обаянием и искусством влиять на характер немца. Этим свойством обладает и русский мужчина, и ещё больше русская женщина…».
Вот так раз. Железные наследники тевтонских рыцарей трепещут от коммуникаций по-российски. Что для нас просто спор, для них верный карачун.
- …Русского вам никогда не переубедить и не переговорить, ибо он прирождённый спорщик и унаследовал склонность к умствованию, - вопль паники в стане нацистов. Наци к порядку приспособились на свой манер: молчи, не размышляй, беспрекословен будь. Важнее действия. Не ум. Бездушная машина.
Время движется. Не впрок наука. Видать решили, в бизнесе другие мы. Короткий ум - нас маслом не испортишь. Да мы другие. И круто чай свой, заварив, можем в него добавить: и молоко и сливочное масло…
Чего кривите нос? И с жиром можем тоже.
На вашу хитрость - изуверское желанье нас раздробить, ответ наш прост. Вы не дождётесь! В нас силы триедины. Где ныне был один, дай срок, там трое станем. И завтра больше будет нас! Возьмём, соединим всё лучшее от каждого. Атас. Мы тем непобедимы!
По одиночке нас сломить хотят.
А мы так не желаем!
- Как здорово всё прошло, - делится впечатлениями Петруччио, - я и не предполагал, что такое возможно…
А по мне?
Оставалось тягостное предчувствие смутной беды, сгущавшейся не над нами. Что мы?! Мы обречены на успех! Радуга - в тревоге, предвестие перемен заметил я в той суете и недоговорённых тайнах.
Спросите: откуда такое чувство вдруг закралось?
Что ответить?
Эти сумрачные вести мне доставили с рассветом из страны Оджибуэев, из Дакотов прерий диких, цапля сизая Шух-шух-га, Вава дикий гусь, глухарка Мушкодаза и певец велеречивый Навадага. (526)
Они неотступно следуют рядом. Он покидают Москву. В заповедный край путь их лежит вместе с нами. Там на оперативных, бескрайних просторах страны - в самом центре столпом выложен гурей-маяк. Наше становище на Волге в Казани.
Камней там становится больше и больше.
Они просятся в руки - приходит пора для броска
* * *
В облезлом полустанке болтали ногами. Сидели и ждали электрический состав. Сейчас прикатит банальный по рельсам, элементарный Тянитолкай.
- Хоть и две головы у него, а наверно, - слепой?
- Скажешь ты. С чего вдруг… решил?
- Заметь, как руку от поводыря оторвёт, на месте теряется.
- Как же он без электричества двинется?
- Говорю же, без поводыря словно слепой. Поводырь всегда рядом, а он, пока не прикоснётся, не видит.
В сторону Москвы, прогремели вагоны товарняка. Семафор загорелся красный. Заблокировал перегон, по которому бежали грузы. Сейчас перегон до нашей станции свободен для электрички. По нему мчится она. Скоро к нам прибудет.
- Скажи «трамвайчик», - я прижался к Рэи Сильвии, - ты мне так и промолчала утром…
Она не говорит.
- Какой трамвай, - удивился Петруччио.
- Ты прав, товарищ Петруччио. На этой тропе одни поезда. Они повезут нас в день под названием - завтра.
- Светлое будущее! Теперь отдохнём, - потирает руки он, - такое дело забабахали. Неделя отпуска требуется…
- Раскатал губу. Не жирно ль будет? У нас дел невпроворот: срочно документы по оформлению офиса, кровь из носу - достать, купить; помещение подыскать; курсы…
- Вставайте, - говорит она, - я слышу как стучат рельсы. Едёт наш «Трамвайчик»…
- …и пусть первый митинг Радуги в регионах, будет в Центре России. Адрес наш...
«Апрель дивный месяц. Апрель чудесный месяц основания города-империи Рима» - думал и как Одиссей повторял:
«Молчи, ни о чём не расспрашивай, бойся и мыслить:
Боги, владыки Олимпа, такой уж имеют обычай». (527)
А через месяц…
Сами увидите, какой вертеп устроим с вами!
* * *
……………………………………………………………….
328. Цезарь Гай Юлий (Gaius Julius Caesar) (102 или100 - 44 до н. э.) древнеримский полководец, государственный и политический деятель, писатель. Монархические претензии Цезаря вызвали бурную оппозицию. Против него был организован заговор республиканцев во главе с Г. Кассием и М. Ю. Брутом. В мартовские иды 44, во время заседания сената, он был убит. «И ты, Брут!» - последняя фраза, предписываемая Гаю Юлию Цезарю.
329. Художественный фильм «Juggers». USA, Australia 1989. Продюсер Charles Roven, композитор Todd Boekelheide, режиссёр David Peoples.
330. Конотье - соломенная шляпа с плоской тульей и прямыми полями.
331. Стиль кантри - деревенский стиль.
332. Амфитеатр (гр. amphitheatron / amphi с обеих сторон, кругом; theeatros место зрелищ) - в древнегреческом театре - места для зрителей, расположенные полукругом на склонах холмов; в современных театрах, цирках, концертных залах - ряды кресел расположенных за партером.
333. Галёрка (фр. galerie) - самый верхний ярус театра с дешёвыми местами.
334. Пария (инд.) - в Индии - человек, лишённый всяких прав; бесправный, угнетённый человек.
335. Бунчук (тюрк.) - древко с шаром или остриём и прядями конских волос из конских хвостов. В XVI-XVIII вв. являлся одним из символов власти и знаков достоинства (регалии) польских и украинских гетманов, казачьих атаманов, в Турции служил символом достоинства пашей (генералов). Украшение к шумовому инструменту в военных в некоторых оркестрах.
336. Партер (фр. parterre буквально на земле) - места в зрительном зале, расположенные рядами параллельно сцене; в XVI-XVII вв. - стоячие места перед сценой.
337. Баскак (тюрк.) - монгольский военачальник (выполнял учёт населения и сбор дани).
338. «Сони-8» - стандарт телевизионной аппаратуры (Япония).
339. Гевара де ла Серна (Guevara de la Serna) Эрнесто (Че) [1928-1967], латиноамериканский революционер, один из руководителей Кубинской революции. В1966-1967 в Боливии организует партизанское движение. Окружён правительственными войсками. Убит.
340. Сальвадор Альенде Госсенс (1908-1973), социалист, чилийский политический деятель. В 1970 избирается президентом республики Чили. Погиб 11 сентября 1974 года во время фашистского переворота. Во главе путчистов - генерал Аугусто Пиночет (назначенный на должность главнокомандующим армии 24 августа 1973 года указом президента Альенде). СССР предоставляет политическое убежище чилийским коммунистам, социалистам, участникам «Народного фронта». Многие из них обосновались в Москве.
341. Бирюк (татар.) - зверь, овчар, волк, медведь (нелюдимый, мрачный).
342. Ареал (лат. arealis от area -площадь, пространство) - область естественного распространения какой-либо группы (вида, рода и проч.) растений или животных.
343. Грандиозные стройки в СССР собирали представителей всей страны.
344. «Шатун» - медведь, не спящий зимой в берлоге. Считается крайне раздражённым, опасным.
345. Сноб (англ. snob) - насмешливое прозвище, даваемое людям увлекающимся всем модным и слепо преклоняющимся перед тем, что принято в «высшем свете».
346. Толмач - (древн. рус.) переводчик.
347. Апофеоз (гр. apotheosis - обожествление) - прославление лица или события; торжественное завершение события; заключительная торжественная картина в некоторых спектаклях.
348. Подиум (лат. podium) - возвышение, площадка в цирке или амфитеатре для зрителей; основание храма со ступенями на торцовой стороне.
349. Триумфатор (лат. triumphator) - победитель.
350. Нонсенс (англ. .nonsense | лат. non sensus - не смысл) - бессмыслица, глупость, нелепость.
351. Аутсайдер (англ. outsider - посторонний) - лица, спекулирующие на бирже, но не постоянно; биржевые игроки непрофессионалы; лошади на скачках, не входящие в число фаворитов.
352. Субретка (фр. subrette) - бойкая, проказливая служанка, посвящённая в секреты госпожи.
353. Хариты (charites) - в др.-греч. религии - богини радостного, прекрасного в жизни, спутницы Афродиты, дочери Зевса. Изображаются Хариты в виде обнявшихся, обычно с цветами и музыкальными инструментами в руках. В древнеримской мифологии им соответствуют Грации.
354. Фатум (лат. fatum) - рок, неизбежность.
355. Фурии (лат. Furia) - в древнерим. миф. - одна из богинь мщения и кары.
356. Вакх (гр. Bakchos) - или Дионис - в др.-греч. и. мифологии бог вина, виноделия, веселья (Бахус). Вакханалия (лат. bacchanalia) - праздник в честь Вакха-Диониса; Вакханка - жрица.
357. Пифия (гр. Pythia) - жрица-прорицательница в храме Аполлона (Дельфийском оракуле).
358. Корсар (ит. Corsaro) - капитан разбойного судна, морской разбойник, пират, капёр.
359. Флибустьер (фр. flibustiers - пират) - морской разбойник, контрабандист, объединенные в особые организации (французы, голландцы, англичане), боролись с испанским господством в Вест-Индии. В США - название лиц, устраивающих обструкцию в конгрессе.
360. Афина (гр. Athena )- в др.-греч. миф. - богиня мудрости, военного дела. Паллада (Pallas |Pallados) - одно из имён богини Афины.
361. Афродита ( гр. Aphrodite) - в др. миф. богиня красоты и любви.
362. Нимфетка (от гр. nymphe - невеста; или от нимфы в др. гр. мифологии женские божества природы) - молодая женщина с повышенным половым влечением (гр. mania - безумие).
363. Кальман (Kalman) Имре (нем. Эммерих) (1882-1953), венгерский композитор. Создал 20 оперетт, в том числе и «Княгиня Чардаша» («Сильва»).
364. Евнух (гр. eunuch) - скопец, кастрат, оскоплённый слуга при гареме.
365. Бурлеск (фр. burlesque/ ит. burla -шутка) - комичное изображение на сцене или в литературе.
366. М. Лермонтов. «И скучно и грустно» (1840).
367. Клакёр (фр. claqueur) - «зритель», нанятый для создания успеха артисту шумными овациями, аплодисментами или, наоборот, для провала - свистками и шиканьем (метание куриных яиц).
368. Рампа (фр. rampa) - система осветительных приборов, расположенных на полу перед сценой, иногда прячется под прозрачный пол авансцены..
369. Оранжевый (фр. orange - апельсин) - апельсиновый цвет, красновато-жёлтый (один из семи основных цветов спектра). В армии США один из кодов высочайшей степени боевой тревоги.
370. Микшер - пульт управления (свет, яркость света, звук, частота звука и подобное).
371. Наиболее распространённые сорта Johnnie Walker - красный, чёрный и др.
372. Самогон и виски имеют принципиально идентичную технологию приготовления.
373. Столыпин (1862-1911), С1905 г. проводил «аграрную реформу». При энергичной поддержке «переселенческого управления» в течение 1906-1913 гг. за Урал переселили около 3,5 миллиона переселенцев (из них около 500 тысяч возвратилось обратно). Смертельно ранен эсером Д, Г. Багровым.
374. 18 декабря 1917 декрет СНК (Совет народных комиссаров) о признании государственной независимости Финляндии. (Мирный договор подписан 14 октября 1920). Впервые в истории становятся государствами: Эстония (подп. мир. дог. 2 февраля 1920); Латвия (подп. мир. дог. между РСФСР и Латвией 11 августа 1920).Восстанавливают независимость: Литва (подп. мир. дог. РСФСР 1920), Польша (договор о мире подписан в 18 марта1921.
375. 20 сентября - расстрел английскими, турецкими интервентами 26 бакинских комиссаров.
376. «Тысяча и одна ночь» - арабские сказки. В Европе появляются в 1704-1717 году (перевод француза Галлана, выполнен по рукописям). Первое полное издание арабского текста «Тысячи и одной ночи» предпринято в Булаке, пригороде Каира (1835). Шахразада (Шехерезада) - одна из жен правителя Шахрияра, 1001-у ночь рассказывает сказки, чтобы избежать смерти.
377. Кинжалы как часть национального костюма горских народов СССР.
378. Фильм «Белое солнце пустыни»(1970). Ленфильм. Режиссеры В. Я. Мотыль, текст песен Булат Окуджава. Басмач Абдулла и таможенник Верещагин - герои фильма.
379. «Интернационал», (франц. L`Internationale, от лат. inter - между и natio - нация, народ). «1-й Интернационал», международное товарищество рабочих (1864-76), первая массовая междунар. орг-ция пролетариата. (Время домонополистического капитализма). Основатели и руководители К. Маркс и Ф. Энгельс. «2-й Интернационал», международное объединение рабочих партий (основан в 1889). «Интернационал 2,5» («двухсполовинный», основан в 1921) союз центристские социалистические партии Европы. «Интернационал 3-й» - Коммунистический. «Интернационал 4-й» - международное троцкистское объединение (основан в Париже в 1938). «Интернационал анархистский» - международное объединение, создано в 1872-1873гг. Анархисты во главе с Бакуниным приняли особую «антиавторитарную» программу (Всеобщая экономическая забастовка - единственное вернейшее средство социального переворота; отрицание политической деятельности пролетариата, всякого государства, партийной догматике и беспрекословного подчинения меньшинства большинству).
380. Первое самостоятельное вооружённое выступление Европейского пролетариата в Лионе (1831), выступление ткачей проходило под знаменем чёрного цвета. (Чёрный цвет традиционно считается символом рабочего движения в мире). «Чёрный интернационал» - Усама бен Ладен (род.1957) - активный руководитель террористического крыла «Алькайды».
381. «Товарищ Че» - Гевара де ла Серна (Guevara de la Serna) Эрнесто (Че).
382. Советский фильм «Три тополя на Плющихе». Главную героиню Нюру сыграла актриса Татьяна Васильевна Доронина (род. 1933).
383. Вали (мн. ч. «аулийа`») - «святой».
384. Художник Верещагин Василий Васильевич (1842- погиб при взрыве броненосца «Петропавловск» в1904), русский живописец-баталист. Картина «Апофеоз войны»(1871-72).
385. Анекдот времён конфронтации СССР и КНР (Китайской Народной Республике) Время «Культурной революции в Китае». Агрессия китайцев на острова реки Амур в 1967 (?). Мао Дзе-Дун говорил о необходимости III мировой войны, после которой наступит царство коммунизма, и не беда если некоторым народом в ядерном пожаре не повезёт в виду их малочисленности.
386. Сйга (сокр. Сйгат `акд ал-кур`ан; «форма», «формальность» - 1. Обряд формального заключения брака., во время свадебного торжества (`урс, валима), состоит из чтения Корана, обмена обязательствами сторон жениха и невесты и объявления условий на которых заключается брак. Может производится после сговора (хитба) и непосредственно перед фактическим осуществлением (никах). 2.Временный брак, заключается на оговоренный , иногда на очень короткий срок с условием выплаты содержания в и вознаграждения. Осуждается большинством исламских законоведов. 3. Фиктивный брак, заключается при необходимости сделать дозволенным пребывание посторонней женщины в чужом доме (Уход за больным или престарелым, долгое присутствие в качестве гостьи, преподавание, обслуживание и др.)
387. «Талак, талак, талак» - формула развода в исламе; произнесённая мужем вслух - делает развод свершившимся фактом, при определённых условиях.
388. Калым (тюрк.) - выкуп за невесту у ряда народностей.
389. Блюда восточной кухни.
390. Газават (арабск. мн. ч. от газва - «набег») - «война за веру», один из аспектов джихада.
391. Гяур (тур. gavur -неверующий) - у религиозных фанатиков, исповедующих ислам, - презрительное название иноверцев.
392. Город Баку (азерб. Бакы - возможно от перс. «бад кубе» - обдуваемый ветром), столица Азербайджана. Источники впервые упоминают город в V в. На территории крепости (Ичери-шехер) сохранились: минарет Сынык-Кала (1078-79), башня Кыз-Каласы (Девичья башня, XII век), комплекс дворца Ширван шахов (XV век).
393. Карабах, бывшая Нагорно-Карабахская Автономная область (1923). Центр - город Степанакерт. (В 1967 году награждена орденом Ленина и орденом Дружбы народов 1972). Автономная область в Азербайджанской ССР (1920).
394. Песня « От тайги да британских морей» (Киев 1920). Слова Павел Григорьев (1895-1961). Музыка Самуил Покрасс (- 1939, Голландия). С 1924 г. С. Покрас живёт за границей. Он написал музыку к ряду фильмоф, в том числе знаменитое «Вара-вари-вари-вари» (в фильме «Три мушкетёра»). Песня о Красной армии, которая всех сильней в Австрии называлась «Марш красных резервистов»; в Польше - «Товарищ Гарнам»; в Испании - «Но пасаран» (пароль - враг не пройдёт). Норвежский поэт Арне Поше Оссен написал на эту мелодию слова песни для первого отряда норвежцев, которые шли освобождать свою родную землю вместе с советскими бойцами - из Мурманска. В составе отряда был Тур Хейердал, ставший впоследствии знаменитым путешественником.
395. «Лабус» - по-литовски товарищ.
396. Тренчкот, в буквальном переводе с английского «окопное пальто», короткий армейский плащ. Макинтош - плащ из непромокаемой прорезиненной ткани (по имени изобретателя).
397. Куратор (фр. corator - попечитель) - 1) попечитель, опекун; 2) в России до 1917 года - член конкурсного управления, учреждённого над несостоятельным должником.
398. Египетский алкогольный напиток (30-35 градусный), на Украине он стоил 10 рублей.
399. Битлз (англ. The Beatles), английский вокально-инструментальный квартет. Создан в Ливерпуле в 1956г, выступал до 70г. Состав П. Маккарти, Дж. Леннон, Дж. Харрисон -электрогитары, с 1962г. Ринго Старр (настоящие имя и фамилия Ричард Старки) - ударные. Известность группа приобретает после гастролей в США, где в это время разворачивалась немецкая компания по рекламе «Beetle» (автомобиль Volkswagen) - «Think small» (Помни о малом). Немецкая рекламная компания настолько удачна, что к 1965 году «Жуку» принадлежит 67% импорта автомобилей в США. Грамотно скопированное и несколько видоизменённое название для заурядной попсовой группы и Битлы получают мировую известность. А когда они одели вельветовые костюмы (производители вельвета являлись спонсорами группы) у них появились деньги. Вот тогда они занялись творчеством. В конце своего существования группа пытается вырваться из тисков «попсы», но «линейное расширение репертуара» ей не удаётся.
400. «Цветы» - популярная ВИА (вокально-инструментальная группа) в начале 70-х годов. Ассоциировалось с движением хиппи - «Дети цветов».
401. Песни в исполнении «Битлз», выпускались в СССР (70-74 годах XX в.) на маленьких пластинках (сорокапятках) по четыре песни на диске (по две с каждой стороны).
402. Тамтам (термин звукоподражательный, заимствован из Индии), ударный музыкальный инструмент, разновидность гонга. (Применяется в симфонических оркестрах)
403. «Песня грифа-стервятника» в исполнении Абадзинского из американского двух серийного кинофильма «Золото Маккены». В прокат выходит в 1974-75г. (СССР).
404. Советский худ. фильм «Романс о влюблённых» (две серии, 1974). Реж. А. С. Кончаловский.
405. Саласпилс - ж.-д. станция на линии Рига - Огре в Латвии. В 1941-1945 гг. нацистами устроен концентрационный лагерь, в котором было уничтожено более 100 тысяч человек. В 1961-70 создан мемориальный ансамбль. Написана популярная одноимённая песня.
406. Мао Цзэ-Дун (1893- ?), китайский политический деятель. С 1943 г. - председатель ЦК (Центральный Комитет) КПК (Коммунистическая партия Китая) Основатель КНР (Китайская Народная Республика 1949). В 1958 году выдвинул курс «трёх красных знамён» (новая «генеральная линия», «большой скачёк», «народная коммуна»). В 1966 г. по инициативе Мао развёрнута так называемая «культурная революция». В принятом 9-м съездом КПК (1969) уставе «идеи Мао Дзе-Дуна» провозглашены теоретической основой партии, а сам Мао объявлен пожизненным вождём.
407. «Хенде хох!» - «Руки вверх!», «Нихт шиссен!» - «Не стреляйте!»
408. Куньцзы (или Кун Фу-цзы, латинизированная форма имени Конфуций; 551-479 до н. э.), преподаватель. Сочинений не оставил. Учение известно по записям учеников. Главное в учении Конфуция - положение о «чжэн мин» - «государь должен быть государём, подданный -подданным, отец - отцом, сын - сыном», не допуская «смешение простолюдинов со знатью». Конфуций придавал большое значение принципу «ли» - требованию неукоснительно соблюдать установленные обряды, церемонии, этикет, в которых, по его мнению, выражалась «воля неба».
409. Лао-Цзы полулегендарная личность, жившая в начале V в. до н. э, был хранителем архива княжеского двора (его действительное имя Ли Бо-янь, а Лао-Цзы - «старый учитель» - почётное имя). Ему предписывают книгу «Дао-дэ цзин» («Книга о даои дэ».) Понятие - дао (отсюда - «даосизм»), означает «путь» вечного изменения мира вещей и мира людей. Он не зависит ни от бога, ни от человека и невыразим словами, главное в нём - естественность хода событий.
410. Армстронг (Armstrong) Нил (род. 5. 8. 1930), пилот-астронавт США, офицер ВМФ. 16-24 июля 1969 совершил первый исторический полёт на Луну совместно с Э. Олдрином и М. Коллинзом в качестве командира космического корабля «Аполлон -11». Лунная кабина с А. и Олдрином совершила посадку на Луну в районе Моря Спокойствия 20 июля 1969. А. первый человек ступивший на Луну. 21 июля 1969 и проведший за пределами корабля 2 ч. 21 мин. 16сек. Всего А. пробыл на луне 21 ч. 36 мин. «Аполлон -11» вернулся на землю.
411. Аборигены - местные жители.
412. Диверсант - человек совершающий диверсию (лат. diversio отклонение, отвлечение) - вид подрывной деятельности; выражается в повреждениях, поджогах и взрывах важных военных и промышленных объектов; корректировка целей, наведение на цель высокоточного оружия.
413. Кабуки, один из видов классического театра Японии. С 1652 года в представлениях выступают только мужчины (яро-кабуки). Это породило специфическое амплуа актёров - исполнителей женских ролей (оннагата, или ояма).
414. Демократия (гр. demokratia | demos - народ и kratos - власть) - народовластие, одна из форм государства; собирательный образ сторонников народной власти в данной стране.
415. Бурбон (по названию французской династии Бурбонов) - грубый, невежественный человек.
416. Сюрреализм (фр. surrealism - сверхреальность) - течение в литературе и искусстве. Большую роль играют сновидения, галлюцинации.
417. Матерь божья - восклицание по-польски.
418. Эндшпиль (нем. End(e) конец и Spieel игра) - заключительная стадия шахматной партии.
419. Шахматное правило. Взялся за фигуру - только ей и ходи.
420. Будь ласка - будь добр (славянское).
421. Добже панове - добрый пан (славянское)
422. “Rolex” - торговая марка дорогих, престижных часов.
423. Реверанс (фр. reverence) - поклон (женский) лёгкое приседание на правую ногу.
424. Тредиаковский Василий Кириллович (1703-1769), российский поэт.
425. Бивак или биваки фр. - временное расположение войск или сборища людей (по Далю). Часто употребляется - бивуак.
426. Калинин Михаил Иванович (1875-1946), председатель ЦИК СССР с декабря 1922, после образования СССР. С января 1938 - председатель Президиума Верховного Совета СССР (юридически -глава правительства СССР).
427. Спрэйер - пульверизатор, приспособление для распыления взвеси частиц жидкости.
428. Ристалище (др. слав. «ристать», прытко бегать, скакать) - место, площадь, простор и все место для ристания; конный бег, место скачки; место боевых упражнений или представлений.
429. Ave Caecar, morituri te salutant (лат.) «Здравствуй Цезарь, идущие на смерть тебя приветствуют» Обращение римских гладиаторов к императору и зрителям перед боем.
430. Демо-папки - демонстрационные папки (профессиональный жаргон).
431. Азан - время молитвы.
432. Экуменизм ( лат. oecumenicus вселенский / гр. oikumene населённая земля) - религиозное движение различных, главным образом протестантских, церквей, ставящее целью создание всемирного («вселенского») объединения церквей.
433. Тавро - отличительный знак, клеймо, обозначаемое на коже или рогах животных.
434. Хиджаб («преграда», «завеса») - чадра, паранджа, накидка, надевается женщиной-мусульманкой при выходе на улицу. В настоящее время получил распространение упрощённый вариант Х. - головной платок и одежда прикрывающая, руки и шею.
435. Провокация (лат. provocatio) - обращение за помощью к народу. Апелляция (лат. appellatio - обращение), обжалование поданное в высшую инстанцию; обращение к должностному лицу.
436. «Рот фронт» - «красный фронт», название и лозунг рабочего движения в Германии.
437. Чемберлен (Chamberlain) Джозеф (1836-1914) и сыновья Невилл (1869-1940), Остин (1863-1937), - государственные деятели Великобритании.
438. Комиции (лат. comitia) - народное собрание свободных граждан в древнем Риме.
439. «Бей первым, Фреди» - название импортного кинофильма в 1965-70 гг.
440. Пурим (от др.-евр. «пур» - жребий) - религиозный иудейский праздник, в честь мифической победы над министром Аманом в Персидском царстве при Артаксерксе (IV в. до н. э.).
441. Есфирь (в иудейской общине г. Сузы её имя Гадасса) дочь Абихаила, скрывая своё происхождение, становится любимой женой Артаксеркса. Царь возлагает царский венец на её голову. Мардохей - дядя отца Гадассы-Есфири. Её наставник (ни отца, ни матери у неё не было). Мардохей наставляет свою воспитанницу. Сидя у царских ворот, он подслушивает евнухов Гавафа и Фарра, намеревающихся убить Артаксеркса. Он доносит о заговоре царю Персии. В знак признательности Артаксеркс возвеличивает Мардохея. Аман - министр Артаксеркса, замышляет уничтожить народ Мардохея, мстя тому за донос на евнухов и непочтение. Мардохея не кланяется, как все остальные по приказу царя, не падает ниц пред Аманом. Созвав совет, Аман предложил Артаксерксу истребить народ, «постоянно пренебрегающий царскими повелениями». Получив царское соизволение, во все провинции отправляются письма с указами: «…чтобы эти и прежде и теперь враждебные люди, были в один день насильно низвергнуты в преисподнюю, не препятствовали нам в последующее время проводить жизнь мирно и безмятежно…». В это время за праздничной трапезой Есфирь получает от Артаксеркса обещание выполнить любое её пожелание. По научению Мардохея она созывает «второй» пир, во время которого она раскрывает свое истинное происхождение. Она требует пощадить её, и весь народ её, и сообщает, что виной тому Аман. Призадумался царь, во двор вышел. А вернувшись, увидел Амана, припавшим к ложу царицы, на котором она возлежала. (Первый министр просит у неё прощение). Рассвирепел Артаксеркс: «даже и насиловать царицу хочешь в доме у меня!» Повесил его на дереве возле дома Амана. Дом Амана достался Гадассе-Есфирь. Низвергнув Амана, Артаксеркс по просьбе царицы делает Мардохея первым министром, вручает ему царскую печать. Гадасса со своей стороны доверяет Мардохею управление полученным домом. Мардохей, первый министр, спешно рассылает послания «о том, что царь позволяет Иудеям…собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жён, и имение их разгромить в один день по всем областям царя Артаксерсова…». «В двенадцатый месяц, то есть месяц Адара… избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле». «И сказала Есфирь: если царю благоугодно, то пусть бы позволено было Иудеям, которые в Сузах, делать то же и завтра, что сегодня, и десятерых сыновей Амановых пусть бы повесили на дереве. И приказал царь сделать так… и умертвили из неприятелей своих семьдесят пять тысяч, а на грабёж не простёрли руки своей». (По «Книга Эсфири»)
442. «Мишна»- самая древняя часть Талмуда (от др.-евр. ламед - изучение). Мишна повторяет, но обновляет «Моисеев закон» (Тору, Пятикнижие) Толкования впервые были собраны и отредактированы в 210 г н. э. Иегудой га-наси. Мишна разделена на 63 трактата посвящённых регламентации практической деятельности в хозяйстве и быте. В свою очередь толкования Мишны называются Гемарой, которая вместе с Мишной и составляет Талмуд. Люди Мишны - те кто признают и верят Талмуд.
443. «Мишары»- «таинственное» этническое «название» группы казанских татар. Все знают, что они есть, но нет представителей себя так позиционирующих открыто. В этнографических толкованиях невнятная путаница. На бытовом уровне характеризуются такими качествами как хитрость, изворотливость, политическая и экономическая активность, поддержка «своих» в любом виде деятельности. Отношение противоречивое - завистливо-негативное. В исламе существует фонетически близкое понятие «Михна» (араб. «испытание») которому с 833 г. при аббасидских халифах ал-Ма`муне, ал-Му`тасиме и ал-Васике подвергались богословы для установления их лояльности или нелояльности существующему режиму. Лояльными считали тех которые признавали тезис о сотворённости Корана во времени (худус ал-Кур`ан. Традиционалисты, отказавшиеся признать сотворение Писания, становились жертвами репрессий. До этого при правлении Харуна ар-Рашида и ал-Амина власти при активном участии богословов традиционалистов преследовали сторонников указанного тезиса. Конец «Михны» был положен халифом ал-Мутаваккилем, который в 849 г. запретил всякие дискуссии о происхождении Корана.
444. Город Булгар - столица Волжско-камской Болгарии (Булгарии), первого гос. образования народов Поволжья и Прикамья. Большое воздействие в становлении государственности сыграл приход в VII в. из Приазовья группы тюрко-язычных племён. До X в. были подчинены Хазарскому каганату. К 922 хан г. Булгара Альмас объединяет болгарских племён. В борьбе с хазарами и внутренними противниками опирался на поддержку арабов, подчинившись халифу Муктадиру (отказался от иудаизма, принимает ислам). Хазария разгромлена кн. Святославом Игоревичем (965). В начале XIII в. столица перенесена в город Биляр. После завоевания монголами Волжская Болгария к 1241 вошла в состав Золотой Орды. В середине 90гг. XIVв. вместе с Ордой была разгромлена Тамерланом, а в 30-х гг. XV болгарские земли к югу от Камы завоевали русские феодалы. Казань становится столицей Казанского ханства.
445. Битва при реке Калке (1223), объединенные дружины древнерусских и половецких князей потерпели сокрушительное поражение от отряда монголо-татарских войск Джебе и Субэдея.
446. 1552 г. - присоединение Казани к Московскому государству.
447. В «Истории о великом князе московском» А. Курбский эпизод описал так: «Коротко стоит вспомнить лишь о том, как они наводили на христианское воинство чары и посылали великий потоп, а именно: вскоре после начала осады крепости, как станет всходить солнце, на наших глазах выходят на стены то пожилые мужчины, то старухи и начинают выкрикивать сатанинские слова, непристойно кружась и размахивая своими одеждами в сторону нашего войска».
448. Курбский Андрей Михайлович (1528-1583), русский-литовско-польский политический и военный деятель, писатель-публицист. Из рода ярославских князей. В 40-50-х гг. один из самых близких людей Ивана IV. Участник казанских походов (1545-52). С 1561 возглавляет русские войска в Прибалтике. Воевода в г. Юрьеве (Дерпт). В 1574 бежал в Литву, член королевской рады Польши (Речь Посполита). В 1564 возглавляет одну из польских армий в войне с Иваном IV. Сочинения Курбского - исторический источник.
449. Астраханский царевич Едигер Магмед с 500 воинами из ногайских улусов, родственник Шиг-Алея весной 1552 года прибывает в Казань. Во время падения Казанского кремля последним пристанищем, куда устремляются вслед за Едигером его воинство, становится ханский дворец. «Россияне отбили ворота… Тут юные жёны и дочери казанцев в богатых цветных одеждах стояли вместе на одной стороне под защитою своих прелестей, а в другой стороне отцы, братья и мужья, окружив царя, ещё бились усильно: наконец вышли, числом 10000, в задние ворота, к нижней части города… Вместе с Едигером они выдали Палецкому главного престарелого вельможу, или карача, именем Заниеша и двух мамичей, или совоспитанников царских; начали снова стрелять, прыгать со стен вниз…кинули тяжёлое оружие, разулись и перешли мелкую там реку Казанку…». (Казанское ханство -1438-1552) Средневековая 115-илетняя кровавая история вражды и противостояния двух городов Москвы и Казани заканчивается 26 февраля на берегу Москвы-реки - Едигер принимает крещение. В Чудовом монастыре сын Сююмбеки Утемиш-Гирей при крещении получает имя Александр. (Учится и живёт при Иване IV). «Едигер, названный Симеоном, удержал имя царя; жил в Кремле (Москва), в особенном большом доме; имел боярина, чиновников, множество слуг и женился на дочери знатного сановника Андрея Кутузова Марии…». В 1567г. Шиг-Алей - «…сей знаменитый изгнанник тогда умер (почти в одно время с другими бывшими царями казанскими, Симеоном и Александром)». /По «Истории государства Российского» Карамзин Н. М./ В конце 60-х гг. ханом Касимовского княжества становится Симеон Бекбулатович (до крещения - Саин-Булат /умер 1616), потомок ханов Золотой орды. (У Н. М. Карамзина он описывается под именем царя Саин-Булата). Появился в Москве в конце 50-х гг., когда его отец перешёл на службу Ивану IV. Участвовал в Литовских походах. В июле 1573 крестился, приняв имя - Симеона. Осенью 1575 Иван IV посадил его «великим князем всея Руси». Через 11 месяцев Иван IV устранил Симеона Бекбулатовича с “великого княжения” и пожаловал ему в удел земельные владения в Твери и Торжке. При Лжедмитрии I (в1606) Симеон Бекбулатович был пострижен в монахи под именем Стефана, погребён в Московском Симоновом монастыре.
450. Юлий Цезарь. Записки о гражданской войне, III, 9.
451. Ланиты (др. слав.) - щёки.
452. Губайдуллина София (Суфия) Асгатовна (род. 1931), советская композитор.
453. Красавица Сююмбека - дочь ногайского мурзы Юсуфа, в 1530 становится женой касимовского пятнадцатилетнего князя Еналея. В 1530 Еналей посажен Москвой на ханство в Казани. В 1535 в результате заговора во главе с царевной Горшадной (возможно искажённое Гаухаршад) (сестра Магмет-Аминева) и князя Булата убит. На царство снова приглашается прежде изгнанный Сафа-Гирей. (ранее его изгнанию способствовала Горшадна). Сююмбека становится женой Сафа-Гирея. В марте 1549 «Сафа-Гирей пьяный убился во дворе и кончил жизнь внезапно…». Двухлетний сын Сююмбеки Утямиш-Гирей возведён на престол. В 1551 Казань просит у Москвы на княжение старшего брата Еналея - Шиг-Алея. (он уже правил в своё время Казанью, прославился жестокостью). Отец Сююмбеки предлагает выдать её замуж за Шиг-Алея. Москва категорически против. С почестями провожает народ Казани Сююмбеку и её сына Утямиша да реки Казанки, где стоит украшенная ладья. «Князь Оболенский встретил её на берегу Волги, приветствовал именем государя и повёз на судах в Москву с Утямиш-Гиреем и с семействами знатных крымцев». /По «Истории государства Российского» Карамзин Н. М./
454. Целибат ( лат. caelibatus | caelebs безбрачный) - в част. безбрачие католического духовенства.
455. В 1546г. семнадцатилетний Иван IV официально венчан на царство. Первая жена Ивана IV - Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева. Считается, что она имела благоприятное влияние на супруга, смягчала его крутой нрав. Она умирает в 1560г. Идя за гробом жены, скорбящего, стенающего ИванаIV поддерживает под руку юный царь казанский Александр, сын Сююмбеки.
456. Шиг-Алей в 1551-52 управляет Казанью. Узнав о заговоре, он жестоко расправляется с заговорщиками. Созвав их на пир во дворец, приказывает всех убить («…всего семьдесят человек, самых знатных…»). Шиг-Алей выезжает из города. В начале 1552 года Иван IV назначает управлять Казанью князя Симеона Микулинского. Депутация князя Симеона Микулинского встречает закрытые ворота города. Москва собирает большую рать на Казань. Шиг-Алей получает разрешение взять в жёны Сююмбеку. «Будучи не способным к ратному делу, ни духом слабым, ни телом чрезмерно тучным, Алей славился умом основательным». Он первым с князем Петром Булгаковым и стрельцами на судах прибывает в Казань в середине лета 1552года. По взятию Казани Иван IV вторым обнимает в знак любви и признательности Шиг-Алея. /По «Истории государства Российского» Карамзин Н. М./
457. Князь Василий Оболенский-Серебряный. 6 октября1552 г. назначен товарищем казанского наместника князя Горбатого-Шуйского. /По «Истории государства Российского» Н. Карамзин/. Толстой Алексей Константинович (1817-1875), граф, русский писатель. Роман Князь Серебряный (1863) или «повесть времён Иоанна Грозного».
458. Экспрессии (лат. expressio выражение) - выразительность.
459. Конъюнктура ( лат. conjungere соединять) - стечение обстоятельств; создавшаяся обстановка, положение вещей, цепи событий, способных влиять на исход какого-л. дела.
460. «Брэнд» - все образы, отношения и абстрактные качества, которыми компания наделяют свою продукцию помимо функциональных характеристик - именно эти нематериальные и эмоциональные ценности придают товару статус брэнда. «Брэнд - концепция» брэнды с упором на эмоциональные ценности взамен товарных.
461. «Сексот» - жаргон (от секретный сотрудник), презрительная кличка.
462. Юрий Осипович Домбровский (1909 - 1978), русский советский писатель, автор романов «Хранитель древности» (1964г.), «Факультет ненужных вещей» (опубликован в 1988 году).
463. Шайтан, шейтан (араб. сатана) - злой дух в исламе. По Корану был ангелом, создан Аллахом из огня, но затем исключён из сонма ангелов за неповиновение.
464. Арык (тюрк.) - название канала (сети каналов) в оросительной сети в Ср. Азии.
465. «Фанера» - музыкальный жаргон. Исполнение произведения под запись - фонограмму. Часто используется так называемая «минусовка» (жаргон), когда инструментальная часть произведения звучит в записи, а голос солиста звучит в реальном времени. Массовая эстрада - «100% фанера».
466. Гекуба, Гекаба, в «Илиаде» жена троянского царя Приама, мать Гектора, Париса, Кассандры и др. После падения Трои отдана в плен Одиссею, погибла при переправе через Геллеспонт (Дарданеллы). Образ вошёл в классическую литературу (Еврипид, Данте, Шекспир) и стал нарицательным для выражения беспредельного горя и отчаяния.
467. Геката, в др.-греч. мифологии хтоническое божество (малоазийского происхождения), покровительница ночной нечести, колдовства и ворожбы. Отождествляется с богиней луны Селеной, богиней подземного царства Персефоной, владычицей диких зверей Артемидой. Изображается с факелом в руках, часто со змеями в волосах, иногда трёхликой.
468. Алкоголь (араб. al-kuhl - тонкий порошок) - этиловый спирт.
469. Коран (ар. qur`an чтение) - «священная» книга ислама, сборник легенд и мифов; содержит изложение веры, правила нравственности, бытовые и нравственные нормы, лёгшие в основу мусульманского права шариата.
470. Ал-Джанна (арабск. «сад») - самое распространённое название рая в исламе. В Коране и мусульманской эсхатологии - название места, где праведники обретут вечное блаженство. Коранический ал-Джанна - это тенистые сады с многочисленными источниками, каналами и прудами.
471. Коран сура 47:15/16-17. «Образ сада, который обещан богобоязненным: там реки из воды не портящейся и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих, и реки из мёду очищенного».
472. «Анчар» (дерево яда прим Пушкина) - стихотворение (1828 г.).
473. К.56:17/17-19/19. Обходят их мальчики вечно юные с чашами, сосудами и кубками из текучего источника - от него не страдают головной болью и ослаблением…».
474. Хур ( арабск. мн. ч. ж. р. ; «белые») - хурии, гурии.
475. Коран: (44:54; 52:20), (55:72), (55:74), (2:25/23; 3:15/13; 4:57/60), (56:36/35 - 37/36), (43:70; 36:56; 40:8).
476. Аятолла (перс.); (айаталлах, арабск. «знамение Аллаха») - самые почётные звания шиитских муджтахидов, имеющих право самостоятельно выносить решения по вопросам фикха.
477. Аятолла Хомейни - саййид (Рухаллах ал-Мусави ал-Хумайни) [ум. в 1989 г.] - духовный лидер исламской революции Ирана.
478. Коран.107:1/1, 2 /2, 6 /6.
479. Негоциант (лат. negotium) - оптовый торговец, коммерсант в провинции.
480. Фантастический фильм «Juggers». Главный герой «Sailow» играет Rutger Hauer. Главная героиня «Kidda» - в исполнении начинающей звезды Joan Chen.
481. Эдвард Сепир (1884-1939).
482. Гомер (Homeros), легендарный эпический поэт Древней Греции. Поэма «Илиада».
483. Гомер «Илиада.
484. Матриархат (лат. mater | matris) мать + гр. arehe власть) - эпоха в развитии первобытно-общинного строя. Характеризуется руководящей ролью женщин в хозяйственной и общественной жизни. При матриархате счёт родства вёлся по линии матери (материнский род). Расцвет матриархата совпадает с неолитом; основное занятие населения при матриархате - мотыжное земледелие. (Если для патриархата необходимым условием является главенство прав мужчины по сравнению с женщиной, то для матриархата достаточно равных прав.).
485. Веста (лат. Vesta) - в древнеримской мифологии - богиня домашнего очага. В храме Весты горел «вечный» огонь, который поддерживали весталки. Весталка - в древнем Риме - жрица богини Весты. Жрицами становились в 7-10 лет, дав обет безбрачия и целомудрия на 20-30лет, по истечению этого срока они становились престижными невестами.
486. Гомер. «Илиада». Начало - гнев.
487. Антуан де Сент-Экзюпери (1900-1944).
488. Вергилий (в позднейшем неправильном написании - Виргилий) Марон Публий (Publius Vergilius Maron) (70-19 до н. э.), римский поэт. Очевидиц крушения Римской республики. Намереваясь создать римскую параллель к «Илиаде» и «Одиссее» Вергилий в поэме «Энеида» разрабатывает сказания о странствиях и войнах троянца Энея, выступавшего в поэме как предок императора Августа. Марс (лат. Mars), в древнеримской мифологии - бог войны. Венера (лат. Venus /Veneris) - богиня любви и красоты, то же, что и в древнегреческой мифологии Афродита.
489. Реинкарнация («ре» - обратно, «ин» - в, «карно» - плоть) - переход души от одного вместилища (тела) в другое; примерно соответствует термину «перевоплощение» в буддизме.
490. Мухаммед, Мохаммед, в европейской литературе часто Магомет, Магомед. (ок. 570, Мекка, - 8. 6. 632, Медина), арабский религиозный проповедник и политический деятель, основатель ислама. Последователями ислама признан - истинным пророком. Источников о нём крайне мало. Первая биография составлена Ибн Исхаком (VIII в.) Гробница Мухаммеда в Медине стала второй (после Каабы в Мекке) святыней ислама и местом паломничества.
491. Георгий Победоносец (23/ 6 мая) - в православии святой покровитель воинов и армии. Изображается сидящим на коне, поражает дракона. В1730 г. утверждён рисунок герба Российской империи, в его описании всадник впервые назван святым Георгием Победоносцем.
492. Рубикон (лат. Rubico | Rubiconis) - древнее название реки, впадающей в Адриатическое море, которую в 49 г. до н. э. Юлий Цезарь, вопреки мнению сената, перешёл со своими легионами, воскликнув «alea jacta est» - жребий брошен. Цезарь Гай Юлий (Gaius Julius Caesar) (102 или100 - 44 до н. э.) древнеримский государственный и политический деятель, полководец, писатель.
493. Гомер. «Илиада».
494. Коран. С. 54 Месяц. 1 (1)
495. Официальная формула возвещающая о смерти прежнего короля и провозглашавшая царство наследника престола в средневековой Европе.
496. Здесь и далее «Песнь Банджо». Редьярд Киплинг.
497. Уитмен (Whitman) Уолт (1819-1892), американский поэт. Его называют поэтом мировой демократии, образцы которой принимает в его поэзии планетарные масштабы. Стих «Тебе».
498. Уолт Уитмен «В тебе, читатель».
499. Джинсы - рабочая одежда, шилась из толстой, плотной ткани для корабельных парусов.
500. Боливар - латиноамериканская шляпа с огромными полями.
501. Уолт Уитмен. Там же.
502. Уолт Уитмен, там же.
503. «En Masse» (Фр. /ан мас) - во множестве; целиком; в целом, в массе.
504. «Одного я пою». Уолт Уитмен.
505. Паладин (фр. paladin /лат. palatinus -придворный) - в средние века - рыцарь из свиты короля или другого феодального сеньора; верный рыцарь.
506. Уолт Уитмен.
507. Хаим Вейцман ……….
508. Сакральный (лат. sacer | sacri) - священный, относящийся к религиозному культу и ритуалу.
509. Заратуштра (гр. Зороастр) - полумиф. основатель зороастризма (VI в. до н. э. или раньше).
510. La fuite de la lune (франц.) - бегство луны.
511. Тризна - поминовение усопших (языческое) и при этом пиршества, народные игры, ристания.
512. « На будущий год - в Иерусалим!» - приветствие в новый год (др. иуд).
513. Харам (араб. «запретное») - запрет в исламе.
514. Бакунин Михаил Александрович (1814-1876), русский революционер, один из основателей и теоретиков анархизма и народничества. Кропоткин Пётр Алексеевич (1842-1921), русский революционер, теоретик анархизма, социолог, географ, геолог. Родился в семье генерала, богатого помещика из княжеского рода. Ткачёв Пётр Никитич (1844-1886), русский революционер, идеолог якобинского направления в народничестве, литературный критик и публицист. Из мелкопоместных дворян. Во время студенческих волнений в Петербурге в 1868-69 вместе с С. Г. Нечаевым возглавлял радикальное меньшинство.
515. «Имярек» - от славянского выражения «Имя рек» - «имя говорить, произносить» В древности использовалось при письме когда хотели избежать длинного перечисления титулов. Приблизительно соответствует современному выражению - «ФИО» (фамилия, имя, отчество).
516. Искандер (от Александр) - в Азии так зовут Александра Македонского.
517. Коран. С. 26 Поэты
518. Диафрагма ( гр. diaphragma перегородка) - пластинка с отверстием, ограничивающим пучок лучей, идущих через оптическую систему. Может сужаться и расширяться. Является важной системой профессиональных камер, микроскопов.
519. Бедуин (араб.) - арабы-кочевники.
520. Уолт Уитмен.
521. Гурей (гурiй) - каменный «маяк», знак, сложенный на берегу, для приметы становища.
522. Герберштейн, Херберштейн (Herberstein) Зигмунд (1486-1566), барон, немецкий дипломат и путешественник. Дважды посещает Москву с посольством Максимилиана I (1517 и 1526) В1549г. выпустил книгу «Записки о московитских делах».
523. Мишель Монтень (Michel de Montaigne) /1533-1592/ - французский философ и писатель. Предмет критики - моральная структура цивилизованного и всё ещё варварского общества, по сравнению с которым примитивный мир дикарей и отношения, основанные на естественной нравственности, являются воплощением разумного и куда более человечного образа жизни.
524. Первый натиск и первые крики решают дело. (лат.)
525. Евгеника - биологическое учение об улучшении человеческой породы. Возникло во второй половине XIX века. Основателем Е. считается английский учёный Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарльза Дарвина. Получила распространение в англосаксонских странах, Великобритании и США. В Германии данная наука получила название «расовой гигиены», в скандинавских странах - расовой биологией.
526. Лонгфелло (Longfellow) Генри Уодсуор (1807-1882), американский поэт. Создал «Песнь о Гайавате» (1855) сказания индейского народа (литературный образец финский эпос «Калевала»).
……………………………………………………………
* * *
- …лишка будэ? - сдвигает плотнее острые колени современная Клара Цеткин.
- В самый раз. Рви «яйца»!
- …як грубо.
- Фи! Як пошло.
- Полнейшая дискриминация, - выдаёт умная суфражистка.
- Нэхай (528)? Зато правдиво!
Самолет - крыло треугольник, на котором мы летали, не выходил из штопора. Листом клена, стремглав несясь к земле, - брось самолёт. Без промедления. Покинь его, пока есть высота и время. Отстреливайся. На это у тебя мгновенья:
Так учили. И тренажом понятие вгоняли в мышцы.
Сожмись. Сгруппируйся. Глубокий вдох. Напряги каждую клеточку тела. Сожмись в комок. Подтяни ноги. В момент отстрела их обхватят специальные зажимы катапультируемого кресла. Дабы твои конечности не болтались и не остались без тебя. Неровён час, придётся проходить через стекло. Да и узка кабина для вольного трепыханья.
В момент отстрела кресла из кабины выскочат для рук ограничители - боковая ограда.
Но руки собери. В самом деле:
- Суй руки между ног своих.
Там ключ к спасению. Там две ручки запуска катапульты. Для правой и для левой руки. Хочешь жить поневоле соберешься. Всё продумано для тебя заранее. Всё предусмотрено для момента, когда думать нет времени.
Бойся мыслить в момент страстной.
К нему готовься заранее. Учись головой наперёд.
А коли попал. Не мешай генам долгой мыслью.
- Рви «яйца». Мы - обречены на успех!
А что нам говорили мамы?
Тогда. В воскресение я мчался на почту. Мне нужен был телефон, чтобы кричать всему миру о том, что я совершил самостоятельный полёт. Знайте, люди я преодолел тяготение Земли и над миром не только парю, но и устремляю свой самолёт круг неё. Семнадцать лет спешили донести весть родным.
-Твой голос совсем не похож на прежний, - мне трубка маминым голосом донесла. И прежде чем я успел осознать сказанное, переспросить, мамин голос, до этого родной и близкий переменился. Теперь я слышал голос не мамы, со мной говорила Мать, - ты возмужал!
В телефонной кабине ликовал.
Моё сердце пламенным мотором дышало.
Мембрана трубки сокрыла от меня, как щеку рассекла слезинка. Как гордостью жгло и в тоже время сжималось от переживания за своего сына сердце Матери. Её кровинушка реактивной трубой рассекает воздушные горизонты. Он устремился в небеса всё выше, выше и выше…
Слезу переживаний не заметил. Провода передали только голос: - «Мы гордимся тобой сын! - преодолей пространство и простор!
Что говорили наши мамы?
Моя мама постоянно вспоминала поэта Михаила.
Он для меня больше чем родной. Помню, будучи малышом, я боялся спускаться по крутым и извилистым ступенькам в скорбный и торжественный родовой склеп. Я боялся метущихся теней, урн выставленных в нишах. В холодном и сыром подземелье пламя свечей трепетало от малейшего движения. Боялся безжизненный метущихся теней. Его свинцовая домовина поэта казалась живее.
Так было до тех пор, пока мне не исполнилось двадцать семь. Но и позже звучали слова поэта. И мог ли я тогда подумать, как эти мысли созвучны словам иного мира. Того мира, который наступает сегодня. Того мира, в котором нам жить.
И было, отчего задуматься.
Такой ли это другой мир? Может, мы его просто забыли? А может, неправильно поняли. Ведь слова, а главное смыслы этого мира - едины. Коль поэты в стихах вторят вслед за пророком:
«Ведь ближайшая жизнь - только игра и забава. А если вы уверуете…» (529)
И было это ещё далеко не всё!
Набатом гремела величественная слава древней могучей державы. Гордое, наследие предков. Такое близкое и родное.
Далёко историей в глубь древности, простираясь, от века, и в то же время сердцем близкое. В загашниках памяти оно стучало и рвалось наружу. Оно взывало для новых свершений, славных и искренних деяний. Дабы связь времён неразрывно устремлялась в будущее.
Это и есть наше сокровенное, что передали нам наши матери. Кровь от крови и плоть от плоти своё. Видно время пришло. Наше время. Наш черёд настал.
Так не посрамим памяти предков. Нам порукой завещанная доблесть. Мы обречены на успех!
Имя ТАРТАР звучит ПО-РОССИЙСКИ гордо!
……………………………..
527. Гомер. «Одиссея»
528. Нехай (укр.) - пусть, пускай, авось.
529. Коран. С. 47 Мухаммад 37 (35) 38 (36)
* * *
04.V – X. 06.
Стив Бердник
Stiv-BerG/Стив-БерГ/Стив Бердник/Stiv Berdnik ®
Спину прикрой, однорукий Скрипач. Римэйк
© Copyright: Стив-Берг, 2010
Свидетельство о публикации №210011201019
Свидетельство о публикации №210011201019
Рецензии
Копия с иных порталов:
СПИНУ ПРИКРОЙ, ОДНОРУКИЙ СКРИПАЧ. РИМЭЙК
Stiv-BerG Berdnik/Стив-БерГ Бердник ©
/"... приду плюнуть... и трахну... по-русски..." "Роман-римЭйк: хроники пикирующей свободы" О любви! И немного грустно... ЮНОСТЬ /Part - THREE/ Stiv-BerG/Стив-БерГ/Стив Бердник/Stiv Berdnik ® /VI*****IX/.
/Полноформатный программный корпус текста с комментариями/. Разночтение названия. Вариант - "СПИНУ ПРИКРОЙ, ОДНОРУКИЙ, ВЕСЁЛЫЙ СКРИПАЧ. РОМАН-РИМЭЙК". Популярен (неофициальный) вариант названия: "Зараз - РВИ ЯЙЦА" или "РВИ ЯЙЦА", получивший широкое контекстуальное (программное) распространение в элитах политики, экономики, культуры и клановой журналистики (см. вступление).
Редакция V. 09 г.
.......................................
Рэя Сильвия /RSB
Рэя Сильвия 16.01.2010 13:33 • Заявить о нарушении
СПИНУ ПРИКРОЙ, ОДНОРУКИЙ СКРИПАЧ. РИМЭЙК
Stiv-BerG Berdnik/Стив-БерГ Бердник ©
/"... приду плюнуть... и трахну... по-русски..." "Роман-римЭйк: хроники пикирующей свободы" О любви! И немного грустно... ЮНОСТЬ /Part - THREE/ Stiv-BerG/Стив-БерГ/Стив Бердник/Stiv Berdnik ® /VI*****IX/.
/Полноформатный программный корпус текста с комментариями/. Разночтение названия. Вариант - "СПИНУ ПРИКРОЙ, ОДНОРУКИЙ, ВЕСЁЛЫЙ СКРИПАЧ. РОМАН-РИМЭЙК". Популярен (неофициальный) вариант названия: "Зараз - РВИ ЯЙЦА" или "РВИ ЯЙЦА", получивший широкое контекстуальное (программное) распространение в элитах политики, экономики, культуры и клановой журналистики (см. вступление).
Редакция V. 09 г.
.......................................
Рэя Сильвия /RSB
Рэя Сильвия 16.01.2010 13:33 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.