Поезд. Отрывок 4

  Сколько помню себя, я всегда не любила учиться в школе. Особенно в осенние дни. Настроение было совсем иным, чтобы сидеть за партой и слушать монотонное бормотание учителей, которые в свою очередь, пытаются выдавить из себя, как можно больше внимания и натягивают улыбки. Я всегда ненавидела маски. Я чувствовала эту неестественность, и меня одолевало чувство отвращения.
  Сегодня был один из тех, мной нелюбимых дней знаний, когда я вновь пошла в новую школу. Школы менялись каждый год, и эта по счету была восьмой, как и номер моего класса. Я стояла на линейке, наблюдая, как желтые, красные, оранжевые листья падают с деревьев, как их подхватывает ветер и кружит возле поребреков. Как легкий моросящий дождик, оставлял легкое покалывание на лице, и так же осознание того, что теперь вновь меня ожидает год заучивания бесчувственных формул, вызывало покалывание где-то внутри.
  Я знала, что это занятие для меня - пустая трата времени. Мир - это не законы математики на клеточном листе, не пять минут перерыва, чтобы любоваться красотой окружающей природы и сорок пять, чтобы заглушить в себе эти чувства. Иногда я даже старалась учиться, но это было сильнее меня. Я брала в руки карандаш и рисовала, и рисовала. Выводила линии так, как говорило мне мое сердце. Я закрывала глаза и уходила далеко от повседневности, лишь моя кисть была проводником в эту реальность. Я рисовала на уроках то, что очаровывало меня: осенний листопад и моросящий дождь, одинокие лучи сквозь щели  тяжелых серых облаков. Грязные дома, по которым барабанит без устали ливень, пытаясь достучаться до людей, бегущие прохожие, черные зонты, невнятный шум городской суеты. Почему-то я любила эту атмосферу, создаваемую осенней погодой. Я любила эту серость. Сидя за партой, я смотрела на учителя, на первый взгляд очень внимательно, но не слышала его, да и на самом деле не видела - моя рука рисовала в этот момент мой подъезд, лестничный пролет, трещины на бетонных серых стенах, сквозь которые просачиваются слезы осени. Разбитое окно и рассыпанные повсюду осколки, множество окурков и несколько старых шприцов. За окном черное, сухое дерево с, кое-где еще висевшими, листьями, за окном затянутое тяжелыми облаками небо и играющие бликами, капли дождя на стекле, в каждой из которых отражалась я, отражалось мой виденье мира.
  Прозвеневший звонок даже не сразу вернул меня в класс. Как хорошо, что этот праздник знаний пролетел очень быстро, толи от того, что сегодня как таковых уроков и не было или от того я была увлечена зарисовыванием пейзажей. Я никогда не имела тетради или места, где бы я хранила свои рисунки - я рисовала везде: на полях, на обрывках газет, на салфетках в столовых, на партах, на стенах и даже на денежных купюрах. Мы пообещали хорошо учиться в этом году и учителя с натянутой улыбкой отпустили нас готовить первое задание. По школе поднялся ужасный шум - первоклассники радовались своему незнанию того, чего их ждет ближайшие 10 лет.
  Выйдя из школы, я специально не раскрыла зонт - наслаждалась каждой каплей, что медленно стекала по моему лицу, легонько пощипывая холодом. Я медленно шла, оглядывая все, что меня окружало, с таким вниманием, что могло показаться - я потеряла здесь что-то очень важное. Возможно, так оно и есть. Я всегда думала, что все мы что-то теряем, когда не находим времени на разговор с самим собой, на единение с природой. Моя голова была занята повторением в замедленном действии падений листьев на осенние лужи,  расхождением кругов по зеркальной поверхности воды,  разбиением каплей дождя на тысячи мерцающих осколков, когда я средь толпы в метро увидела его. Его взгляд замер на моих глазах, и я остановилась посреди станции. Я не могла идти к нему, но и не могла отвести взгляда. Его глаза, казалось, смотрели сквозь меня, они считывали все мое внутренние состояние, этот взгляд гулял по моему внутреннему миру, будто он знает каждый уголок, гулял, совершенно не удивляясь увиденному, но с большим чувством тепла и мне казалось, он проникся этим. Удивительно, как многое я успела осознать за какие-то мгновения. Через несколько секунд толпа вместе с ним скрылась в подъехавшем вагоне. Я проводила взглядом закрытые двери, те в которые его втиснули, и не в силах пошевелить даже пальцем, я закрыв глаза,  начала представлять себе недавнее мгновение. Его серые глаза с легким зеленоватом оттенком вновь смотрели в самую суть меня и от этого началась легкая дрожь. Страх смешался с огромным интересом и, что самое удивительное, моя душа чувствовала тепло к нему. Как чувствуют тепло к родному человеку.
  Я присела на лавку и стала ждать поезда, смотря в одну точку перед собой. Почему-то я верила в судьбу, верила, что многие события случаются с определенной целью, осоебнно те, что кажутся на первый взгляд случайными и здесь я была уверенна, что наша встреча была предопределена.  Мысль о том, что мы обязательно должны будем встретиться еще - добавляла уверенности в том, что я иду по верному пути. Мои глаза ослепили фары приближавшегося поезда. Ехала я точно также глядя в одну точку, постепенно вспоминая его очертания. Это оказалось сложнее - в голове вокруг этих глаз был просто какой-то туман. Казалось, больше ничего не существовало в тот момент. Я восстанавливала его образ, и чем четче он становился, тем больше ощущалось чувство родственности душ. Я все крутила в мыслях изображение его глаз, как заметила, что сижу одна в вагоне, а громкоговоритель на станции сообщил, что это конечная. Я огляделась и поняла, что уехала почти на окраину.
  Я бывала здесь раньше, когда мы с дедушкой отправлялись за грибами или на рыбалку, а чаще успевали сделать и то и то. Здесь рядом хороший березовый лес и есть небольшое озерцо. Что-то меня тянуло к воде. К бездонной пучине, где на глубинах вечный мрак и ледяной холод. "Это даже лучше, что вышла не на той остановке" - подумала я, -"нужно сейчас побыть одной в тишине, подальше от городской суеты". Я остановилась возле случайной березы и облокотившись на нее спиной, присела. Резко подувший холодный ветер, развевал мои волосы в такт, уже местами желтой, траве. Я стала смотреть на водную гладь, по который медленно плыли разноцветные мертвые листья, словно утраченные мгновения нашей жизни по реке времени, каждый из них окрашен в свой собственный цвет и медленно отплывает к берегу - к самым краям нашей памяти, теряясь там среди сотен других таких же воспоминаний, сливаясь в одно сплошное спутанное кладбище, где они медленно перегнивали, опускаясь на самое дно. Я начала восстанавливать его в памяти, пока еще это сделать проще всего, начала с того момента, как я шла к поезду метро с мыслями о осени и своем творчестве и тут мне захотелось зарисовать его. Не знаю, что меня на это подвигло, видимо, я просто хотела запечатлевать кусочек своей памяти, чтобы даже если он утонет в пучинах времени, один взгляд на рисунок - поднимет эти чувства со дна забвения. Я немедля достала из сумки тетрадь и карандаш... Закрыв глаза и вновь встретившись с его взглядом, легкая дрожь пробежала по моему телу - будто электрический ток. Я рисовала его с таким чувством, что казалось это карандаш водит моей кистью. Я начала рисовать с окружения,  но сколько не вспоминала, я так и не смогла выделить даже какие-то общие черты лиц людей стоящих вокруг. Я так и оставила их - размытые, невнятные очертания и чьи-то затылки, чьи-то лица в профиль, и в анфас, но это скорее заготовки лиц. Зарисовала немного станцию - бетонные стены и холодные мраморные плиты на полу,  тусклый слабый свет лился откуда-то сверху.
  Пришло время рисовать его... Я пыталась восстановить хотя бы его волосы... И не могла, единственное, что четко вырисовывалось - его глаза и еле заметные, нечеткие лини вокруг - глазные мышцы. Это меня совсем поразило, ведь я редко могла восстановить даже правильную посадку глаз, а здесь... Здесь я помнила, кажется, каждую мимическую морщинку вокруг век. Даже очертания шеи, овал лица и прочие необходимые детали представляли собой просто наброски.
 Я закончила, но взглянув на свой рисунок, мне стало казаться, что здесь явно недостает какой-то детали. Детали немаловажной, но как не старалась понять - не получалось. Я крутила рисунок, вертела смотря под разными углами и, уже было отчаявшись, я взглянула на зеленоватую гладь озера. «Конечно!" - осенила меня мысль», - Мне нахватает цвета". Я впервые захотела привнести в свой рисунок цвет, и это желание заключалось в легком  оттенке его глаз, оттенке близким к тону этого озера. Глубокое, холодное и спокойное, пугающее и манящее, хранившие на своем дне миллиарды листьев-воспоминаний.

 
  Когда ты привязан к чему-то или кому-то, когда ты увлечен кем-то - ты видишь сотни причин, к тому, что вы необходимы друг другу. К тому, что это именно тот человек, которого ты искал всю свою жизнь, именно тот, кто уготован тебе судьбой. Не важно, что это: любование закатом, запуск воздушного змея и искрящийся первозданной радостью смех, нахождение символов среди бесконечности звездных картин или простые объятия после дня расставания. И каждая секунда с ним превращается в огромную жизнь, наполненную чувствами. Каждый миг ты счастлив и совершенно не задумываешься, что может найтись всего одна причина,  которая, сможет перечеркнуть все, что ты сейчас имеешь. И ты поймешь, что этот человек всего лишь еще один пройденный этап в бесконечной череде событий. Все, что вас связывало, что казалось бесконечным и нерушимым - умрет в одно мгновение, как оторвавшийся, высохший лист с твоего древа жизни. Он будет медленно падать, раскачиваясь все сильнее - его подхватит воздух - твоя атмосфера, твой мир, но он будет рвать его, медленно и безостановочно, и вскоре упадет на реку памяти, где время, словно ветер, унесет его в безызвестность, укрытую черной пеленой.
  Я глядел на нее сквозь аквариум, наполненный причудливыми рыбками, которые явно были раздражены нашим присутствием. Она беспечно смеялась, глаза ее искрились светом нежности. Она подышала на стекло и, нарисовав пальцем сердечко, прижалась к нему губами. Я легко улыбнулся ей сквозь искажающую воду и она оббежав аквариум, обняла меня. Обняла так, что я ощутил, как по комнате разлилось чистейшее, самое искреннее чувство теплоты.
-Ты знаешь, - она говорила так, словно была где-то далеко, - Мне кажется, что все, что нужно человеку - это лишь научиться радоваться повседневным мелочам!, - хоть я и не видел ее - она обнимала меня сзади, я чувствовал, как ее взгляд сейчас направлен на стену, но она смотрит в даль, будто стены там нет. Она видит перед собой лишь чистейший свет озарения. Ей сейчас кажется, что она знает истину. Знает смысл этой кроткой человеческой жизни.
-Так ведь просто просыпаться каждое утро и смотреть в окно! Смотреть сквозь мутное стекло наших тревог и бытовых проблем. Смотреть на красоту мира, неважно: светит яркое солнце или пелена серого дождя, искрящийся снег или ярчайший листопад - во всем есть исток первозданной красоты, - она отпустила меня и закружилась по комнате, ее волосы, белокурые локоны, послушно подхватили ритм движения. Она подняла руки и сказала тихо, но эти слова, казалось, отскакивали от каждой вещи и усиливались в геометрической прогрессии, - Как прекрасно все, что нас окружает, как красиво плывут облака несущие тонны живительной влаги, дающей начало новой жизни. Как красиво падает снег, что укрывает наш путь завораживающим мерцающим светом!
Она говорила и кружила, она просто сияла лучезарным светом.
 Она упала на меня, свесив руки на мои плечи, и продолжила уже совсем тихо: - "И как прекрасно делиться этим с человеком, которого любишь. Любишь всем сердцем, всей душой и понимать, что этот человек - не просто часть этого мира, он источник всей этой красоты. Он призма сквозь которую ты можешь увидеть все краски каждого нового дня!" На мгновение мне показалось, что я увидел блеск у краешка ее ярко-голубых глаз, но она закрыла веки и прижалась ко мне, будто котенок.
-Я люблю тебя, -прошептала она в этих объятиях. Казалось весь мир - это я и она. Казалось вся моя судьба, все, что я пережил в своей жизни, вело к этому моменту, чтобы приоткрыть мне завесу истины жизни. Я обнял ее, вложив все тепло, которым она наделила меня.
-И я... И я очень люблю тебя, родная, -прошептал я в ответ, глядя в окно. И в глазах в это мгновение отразилось, как очередной мертвый лист, оторвался от ветки и скрылся где-то в неизвестности, подхваченный ветром.
  Я ждал поезда, пока она рассказывала мне, как она училась кататься на коньках. Она говорила, что все ждет не дождется зиму, чтобы сходить со мной на лед. Я посмотрел на нее с теплой улыбкой, и сказал, что ни разу не пробовал стоять на коньках. Она лишь шире улыбнулась и в голубых глазах промелькнули огоньки - она явно загорелась этой идеей.
-Это совсем не сложно, -она хотела было что-то еще добавить, но голос громкоговорителя известил о правилах поведения при терактах, а после шум приближавшегося поезда внес легкую тревогу в наше состояние. Когда любимый человек уезжает, быть может, даже на несколько часов, да даже на несколько минут, всегда появляется в душе какой-то осадок, что вселяет легкое беспокойство. Она сама не заметила, как легонько закусила нижнюю губу. Она бросилась в объятия, крепко обняла меня. Я закрыл глаза, обнимая ее, и все исчезло - мы вновь были одни  и наши чувства шире вселенной, я приоткрыл глаза и тут заметил средь толпы эту девушку. Она шла по направлению ко мне, она будто летела, и когда наши взгляды пресеклись - резко остановилась. Но даже без движения, казалось, она парила где-то очень-очень далеко от этого мира и в тоже время на одной волне со мной. Я не мог смотреть на что-либо другое и наши взгляды соприкоснулись где-то в глубинах зрачков, сплелись в сильнейший узел и с каждой секундой все сильнее затягивались. Я сразу увидел ее мир. Ведь это был и мой мир, мир который изъедал меня изнутри, мир с которым я учился жить всю свою жизнь и считал это своим полем борьбы. Здесь же этот мир был единственным реальным, единственной правильной дорогой, которая четко вырисовывалась в этих необычайно карих глазах. Невероятно насыщенный и наполненный цвет. Я оцепенел на какое-то мгновение, пока меня не начали заталкивать в вагон. А объятия все еще держали меня.
  Я опустил взгляд и увидел, что голубые глаза светятся счастьем с легким блеском тревоги. Улыбка сама собою появилась на лице и меня затолкали. Я смотрел сквозь чье-то плечо, как она рисовала мне воздушное сердце и набрав в легкие побольше воздуха отправила его с выдохом по направлению ко мне. Небесный цвет глаз, цвет спокойствия и легкости - сейчас эти глаза казались мне далекими, как и само небо. И в этот момент закрылись двери, поезд тронулся. Я смотрел все еще в эту точку, где она послала мне символ любви. А за ней был мой мир. Мой мир в карих тонах. И я знал, теперь я знал это наверняка - случайности не случайны. Я чувствовал, как моя судьба резко поменяла свое направление, как я за короткое мгновение изменил свое представление обо всем, что внушал себе все это время. Удивительно, но прошли какие-то секунды, а моя душа пропиталась этим образом, что думалось, наши жизни очень тесно переплелись и уже без нее будет мой путь неверным. Поезд все набирал скорость, разрезая перед собой воздух и закручивая за собой, непонятно как попавший на рельсы, высохший осенний лист.