Про папу

- Мамочка, расскажи про папу... - попросила девочка лет шести у своей молодой мамы.
Она слышала этот рассказ уже десятки раз. Но каждый раз слушает с неослабевающим интересом. Для нее это все похоже на сказку про принца на белом коне.. Тем более, что ее мамочка каждый раз добавляет в свой рассказ что-то новое, чего раньше не было. И каждый раз лицо мамы освещает светлая и какая-то лучезарная улыбка. Кажется, она может говорить о нем вечно, и каждый раз папа выступает в рассказах мамы очень хорошим, мягким, ласковым, заботливым, самым-самым лучшим.
И уже не раз в голове у маленькой девочки возникал вопрос: «Если мой папа такой хороший, почему его с нами нет?» Но девочка не решалась спросить у мамы, потому что каким-то своим особым детским чутьем осознавала, что этот вопрос поломает то счастливое выражение, то состояние сказочного счастья, которое появляется у мамы каждый раз, когда она вспоминает про папу. Поэтому дочка просто садилась рядом с мамой или же залезала к ней на колени, сворачивалась в милый уютный комочек, задирала свою головку и выжидающе смотрела на маму. А мама неизменно гладила ее по головке. Только она могла гладить вот так, по-особенному, едва касаясь пальцами кожи. И казалось, это не пальцы, а какой-то ласковый теплый ветерок нежно обдувает ребенка. Потом задумывалась на несколько минут. И вот тут на ее лице появлялась та самая загадочно-нежная улыбка. И начинала своим мягким немного картавым  и таким родным, таким близким голосом:
- Ну, слушай. Твой папа не просто человек, а человек особенный. А ты его частичка, значит тоже особенная. В нем есть какая-то сила, какой-то внутренний огонь, и даже не огонь, а пожар, но пожар не злой, а очень-очень добрый. Он не сжигает, а греет. А сжигает он только плохое, а всему хорошему он добавляет силы. Когда твой папа просто проводит рукой над каким-то человеком, человек этот обретает надежду и находит выход из казалось бы безвыходного положения.
Твоего папу все любят, его нельзя не любить, потому что он и есть - любовь. Да-да, дочка, так бывает, что человек не просто любит, а сам становится любовью.
А я была еще очень молодая и очень неопытная. И, конечно же, с первого взгляда я полюбила твоего папу. Полюбила всем сердцем, всей душой, полюбила той великой божественной любовью. Той любовью, с которой бесполезно бороться, потому что она сильнее всего. Сильнее всего на свете.
Но я же понимала, что твой папа, а в то время он еще не был твоим папой...
На этих словах девчушка привычно задирала головку вверх и непонимающе смотрела на маму, потешно моргая глазами.
- Да, доченька, он еще не был твоим папой, потому что и тебя еще не было. Понимаешь?
Девочка кивнула головой, а сама недоуменно пожала плечами: «Как это меня не было? Я была всегда!» Но спорить с мамой не стала. Ей очень не хотелось разрушать это состояние уюта и тепла. Ей было очень хорошо сидеть рядом с любимой мамочкой и слушать ее воркующий голос.
- Ну, слушай дальше. Твой папа - он почти святой. И таким он, наверное, был всегда. А я была простой девочкой, школьницей. Но мне до смерти хотелось быть рядом с ним. Так хотелось, что словами описать нельзя! А я все не решалась подойти к нему, сказать, попросить... А он, знаешь, он вот когда подойдет, просто посмотрит, или погладит по голове, или возьмет за руку, или просто дотронется до плеча, и сразу возникает какое-то ощущение полета, какая-то легкость, какое-то непонятное счастливое состояние...
Долго я не решалась подойти. А потом набралась храбрости и ... написала ему письмо, в котором просила, умоляла встретиться со мной. Я просила этой встречи как чуда. И верила в него как в чудо!
- Как Деду Морозу? - спросила девочка.
- Да, как Деду Морозу! А, скорее всего, как доброму, волшебнику, как необыкновенно доброму сказочнику.
- И что он?
- Ты не поверишь! Он согласился! Представляешь, он согласился! - глаза мамы заблестели, улыбка заиграла, она стала такая красивая-красивая...
Девочка крепко обняла маму и радостно вздохнула:
- И у вас была встреча?
- Да! Да! Это была не просто встреча, это была чудесная встреча! Мы ходили по вечернему городу, говорили. Я ему открыто говорила о своих проблемах, вопросах, а он легко и быстро находил на них ответы. И каждое его слово, это было не просто слово, а подсказка. Подсказка, как поступить, как сказать, как жить. А потом он посадил меня на колени.
- Как ты меня?
- Примерно так. Только я была уже побольше тебя. Но мне все равно было так уютно, так тепло, так хорошо у него на коленях, что я забыла про все на свете. На улице было холодно, и у меня мерзли ноги, - они же просто висели, а не были  у него на коленях, - но мне так не хотелось уходить, что я терпела. Терпела изо всех сил. А он меня гладил по лицу, по плечам, по ногам... Вот скажи, тебе нравится, когда я тебя вот так глажу? - и мама ласково провела рукой по голове им по спине девочки.
Девочка выгнула спинку и, как кошка, потерлась о грудь мамы.
- Очень мамочка... Очень-очень!
- Вот видишь, - сказала мама, - а твой папа может гладить в тысячу раз лучше!
Девочка каждый раз пыталась представить, как это «в тысячу раз лучше»? Мама гладит так ласково, так нежно, что, кажется, лучше и быть не может, а тут - лучше, да еще в тысячу раз! Нет, что-то мамочка путает...
- А я таяла в его руках, таяла как снежок, как мороженое. И это было так приятно, так хорошо, так легко и воздушно, что мне захотелось еще раз все это испытать...
И я стала уговаривать твоего папу, а он все еще не был твоим папой, встретиться еще раз. Он был непреклонен. И правильно - кто я , а кто он... Но я просила, уговаривала, писала и, в конце концов, он согласился! И опять мы гуляли, опаять мы сидели, опять мы говорили...
Голос мамы журчал как ручеек и в голове девочки стали возникать картинки, и в каждой картинке был ее папа.
Вот он идет к ней. Даже не идет, а плывет над землей. На его лице необыкновенная улыбка, от которой исходит свет. И свет этот какой-то необычный. Какой-то ощутимый. Девочка протягивает к нему ручки и он протягивает руки к девочке и начинает медленно идти к ней. Тогда девочка со всех ног бежит к своему папе и прыгает к нему на руки, он подхватывает ее, девочка крепко-крепко прижимается к папе и шепчет ему прямо в ухо:
- Папочка, милый, хороший, я тебя очень-очень люблю!
- Я тебя тоже люблю, девочка моя, - ласково говорит он.
Или девочка видит, как она собирается из детского садика и опять Сережка дергает ее за косичку. Ей больно и обидно - она же не может дать ему сдачи! А Сережа смеется своим противным гнусавым смехом и опять дергает за косичку. Из глаз девочки потекли слезы. Она не знала, что делать, как избавиться от надоедливого мальчика. И вдруг, когда он в очередной раз хотел дернуть за косичку, его руку перехватила сильная рука папы. Он мягко отвел руку Сережи и просто посмотрел на него. И Сережа сразу подобрел, заулыбался, подошел к девочке, попросил у нее прощения и даже угостил шоколадкой.
А потом они с папой вдвоем шли по городу, И так хорошо было от того, что ее маленькая ладошка была спрятана в большой, сильной и такой родной, такой любимой руке папы. И он брал девочку на руки, и сажал на плечо, и подбрасывал, и мягко ловил, а девочка заливисто смеялась от счастья. Потому что она знала, пока папа с ней рядом, с ней ничего плохого не случится. Ничего плохого с ней не случится.
Эти картины так ясно, так отчетливо виделись девочке, что она, по-детски непосредственно спросила, перебив маму на полуслове:
- Если мой папа такой хороший, почему его с нами нет? - и вопросительно посмотрела на маму.
Мама замерла, испуганно взглянула на девочку, потом прижала ее к себе, прошептала:
- Прости, доченька, прости... - и вдруг горько заплакала.
Девочка опешила от этого и сначала ничего не понимала. А потом в ее голове промелькнула мысль: «Это все неправда? Папы ... нет?..» И от этого из глаз девочки брызнули слезы, и она по-детски заревела в голос, повторяя «Папа, папочка...»
Так они сидели, оплакивая свое счастье. Мама и дочка. Два счастливо-несчастных человека...

ВАН © 10.01.2010