Если бы да кабЫ кто-то умер от любвЫ

Мои вены затрещали, как трещит одежда, маленькая, не подходящая по размеру.
Мои вены не лопнут, но они трещат все сильнее. Это треск не швов, как на одежде, а треск разрывающихся волокон. Они растут, становятся все больше, работают как мотор мустанга, горячий ревущий мотор; вены наполнены кипящей кровью и кислородом, потому, что вдохи становятся все глубже и глубже. Кислород, удушающий кровь, гонящий ее по темному, с тонкими ненадежными кожаными стенками, туннелю, со скоростью в несколько сот лошадиных сил; одну искру сюда и, близнаходящиеся стены и прохожие будут окрашены в кроваво-красный цвет, они будут залиты им, они будут кричать от ожогов, их будет тошнить, будет блевать каждый, будет вонь, словно блюет каждый... кто-нибудь умрет от сердечного приступа, дети будут плакать...родители будут блевать на детей, будет великолепно ужасный шум и гам...
Но это фантазия. А правда в том, что вены-то горячие, сердце-то гудит, дрожит, сдерживая необузданную энергию.
Надо просто не обращать внимания на него, оно это заметит, обидится и успокоится. Заснет. И мне даст поспать.
Хорошо то, что хорошо кончается.