Реквием

Реквием – это покой.
Сумерки. Прозрачные, обволакивающие, серые сумерки. Мягкие плавные линии...
Слабый поток воздуха легко колышет тонкие занавески на окнах.
Где-то за занавесками, за открытыми створками окон на бледном небе застыл тусклый золотисто-алый закат. Он едва пробивается сквозь сумерки, он почти задушен ими. Словно свет настольной лампы, если закрыть глаза ладонями, но неплотно сжать пальцы.
Сумерки глушат звуки. Только откуда-то издалека доносится мягкая, задумчивая игра пианино, органа и переливы колокольчиков – музыка ветра. Покой... Реквием по живому человеку.
Тени растеклись по стенам и потолку, как чёрная вода. Они стекают на пол, на письменный стол, на диван. Сквозь тени проглядывают огоньки звёзд. Но они не пульсируют и не дрожат. Они уже пережили свою самую яркую вспышку и теперь гаснут. Медленно. Невероятно медленно, но всё-таки гаснут.
Посреди комнаты, между звёзд завис большой обуглившийся шар. Он слегка покачивается в почти неощутимых волнах воздуха. Он почти умер. Только где-то в глубине, там, куда не доберёшься, не расколов шар на две половинки, слабо мерцает буроватая искорка.
Реквием наполняет воздух. Тёплый и свежий одновременно. Здесь спокойно. Здесь так просто будет умереть. Но в глубине шара ещё есть искра. Непонятно, почему она там задержалась?.. Кто разглядит дохлого светлячка в выжженной траве?.. Может быть, Бог... Но он, кажется, не благоволит к тем, кто опускает руки.
Лёжа на жёстком диване, смотреть на потолок и видеть там гаснущие звёзды в жидких сумерках подступившей ночи. Лежать так до утра, а когда закат совсем догорит и уступит место ещё очень слабому рассвету, подойти к окну и пошире распахнуть створки.
В покой острыми иглами проник холод утра и всколыхнул искорку, тлеющую в шаре. Под ногами пустая улица. Не очень далеко, но этого расстояния хватит, чтобы попробовать снова отрастить крылья. Можно попробовать... Можно.
Идти по пустой аллее. Светлеющее небо укрыто сетью переплетённых ветвей. Голых и холодных. Украшенных бусами нахохленных птичьих тел. В грудке у каждой птицы глухо стучит сердце.
Остановиться на аллее, глубоко вдохнуть и крикнуть:
- РАДИ ЧЕГО?!!
Подошедший человек остановился и ответил:
- Смотри. Сейчас начнётся.
Сначала просто медленно и тихо светлело. А потом раздался треск. Так рвётся промасленная бумага.
На маленькой надутой почке появилась тонкая трещина. Потом ещё одна, и показалась светло-зелёная сердцевина. Упругими плавными толчками листочек выбирался наружу, с хрустом скидывая ненужную шелуху. Он был совсем маленьким, похожим на крыло зелёной бабочки. Ниточки-прожилки на ещё влажном и клейком листочке незаметно пульсировали, наполняемые соками земли. Он вырастет, и ветер обсушит его... Листочек пах свежестью, деревом, землёй и теплом. И покачивался в тишине утра.
Вдруг со всех сторон затрещало и загремело. Тысячи тысяч почек на деревьях разом лопнули, выпуская к солнцу клейкие зелёные сердцевины. Задрожала земля, открывая путь наверх для тонюсеньких ниточек молодой травы. Она упорно лезла вверх, и с её стебельков с шумом скатывались мелкие крупинки земли.
Птицы сорвались с деревьев и с криками расправили крылья, купаясь в потоках разыгравшегося ветра. Рассвет вихрем пронёсся по небу и открыл пылающее золотое солнце.
Стоять под мягкими лучами, ласкающими лицо, и чувствовать, как слёзы текут по согретым солнцем щекам. И смотреть в небо. Чистое голубое небо, от которого не хочется отрывать взгляда.
- Господи?..
- Да, – улыбнулся прохожий и пошёл дальше.
Искра в обугленном шаре сжалась, вздрогнула, и шар снова охватило пламя, разогнавшее тени на стенах и потолке... 
Вспомнить о ком-то. Идти назад по аллее, несмело улыбаясь, и робко шепнуть:
- Спасибо...