Сущность глава 7

ГЛАВА 7
1
   С трудом неся свое грузное тело, на луг, где пас свой скот Василий, вышел Борис Назаров. Завидев Василия, он направился прямо к нему.
   - Здоров, Василий, - окликнул он еще издалека.
   - Здорово, Борис, - отозвался Василий. – Пришел моих коровок вместе со мною попасти?
   - Да ты и один справляешься недурно. Коровы-то у тебя послушные, от хозяина ни на шаг не отходят.
   Василий добродушно засмеялся.
   - Хороши коровки мои, хороши, - с удовлетворением, и не без гордости, произнес он.
   - Слышь, я чего к тебе шел. Про эту гадость, что у наших берегов разлилась, по телевизору, в новостях, ни слова даже не сказали.
   Василий посмотрел на Бориса.
   - И ты шел ко мне специально, чтобы это сообщить? Тьфу ты, я думал, еще невесть что случилось.
   - Что-то не пойму я тебя, - опешил Назаров.
   - А чего тут не понимать.
   - Ну, ты даешь, Василий, - воскликнул Назаров. – Константин вчера едва в ящик не сыграл, а ты такое говоришь.
   - А что я говорю? С Константином сейчас все в порядке?
   - Вроде, говорят, да.
   - Ну и все, это главное. Слава Богу. Обошлось и хорошо.
   Назаров смотрел на Василия, хлопая глазами.
   - Нет, ну все равно, странно все это. Должны же были в новостях хоть что-то сказать. Ну, скажем, нефть разлилась или еще что в этом роде. А они нет, молчок. Как и не случилось ничего вовсе.
   Василий пожал плечами.
   - А много ли нам когда что говорили. Не говорят, ну и ладно. Не в первой.
   - А нам-то как, самим-то как быть?
   - Как были, так и будем.
   - Как это, так и будем? Рыбакам-то ни в море выйти, ни к берегу подойти. Вонища-то, какая! А что, если мы от одного запаха все перетравимся.
   - Да уйдет эта серость от наших берегов, не переживай. – Василий махнул прутиком, отгоняя мух от козы, пасущейся рядом.
   - Уйдет! Так в том-то и дело, что не уходит. Стоит себе на месте, и все. Ни волны ее не уносят, ничего.
   Василий взглянул на Назарова. В его глазах мелькнуло недоверие.
   - Неужели так и стоит?
   - Точно тебе говорю. Сам только что оттуда. Стоит ровно на том же месте, что и вчера, ни вправо, ни влево не двигается.
   Василий покачал головой.
   - Что-то странно это.
   - Так и тебе о чем толкую. Необычно это все, как-то. Боюсь, как бы беды не ждать.
   Они помолчали.
   - А как Константин-то? – вдруг спросил Василий. – Ты его сегодня видел?
   - А как же, - отозвался Назаров. – За ним теперь все село бегает. Он теперь местная знаменитость.
   Василий невольно улыбнулся.
   - Еще бы. Но быть знаменитостью неприятная вещь, скажу тебе. Кому приятно, когда на тебя все глазеют. Как он это воспринимает?
   - А как он должен воспринимать? Огрызаться начинает. Видно, что еле сдерживает себя.
   Василий покачал головой.
   - Видать крепко его достали. Раньше-то он со всеми приветлив был. Самый безобидный был на всем селе.
   - Да, тихий был, - подтвердил Назаров. – Да только нервы у него тоже не железные. Он такое же живое существо, как и все мы. Любому терпению есть предел.
   Назаров вспомнил что-то, и добродушно рассмеялся.
   - Он сегодня в санчасть ходил, анализы сдавал. Так за ним полсела следило. Вот умора была.
   - А ты откуда это знаешь? – Хитро посмотрел Василий. – Сам, небось, в их числе был?
   Назаров сначала слегка сконфузился, потом рассмеялся. Василий присоединился к его смеху. Насмеявшись, Назаров хлопнул Василия по спине.
   - Ну, ладно, дед, давай. Пошел я, а то обеденный перерыв заканчивается. На работу пора возвращаться, пока есть еще куда.
   - Ну, бывай, - попрощался Василий.
   Назаров ушел, а Василий остался пасти стадо.
2
   Когда Константин вернулся домой, рыбы в лодке уже не было. Однако по запаху, доносившемуся из дома, можно было догадаться, что Елена готовит из нее обед. Константин вошел в дом.
   - Идешь, - обратилась к нему Елена. – Я, вот, обед готовлю. Кирюшку за хлебом отправила.
   - Рыба-то не отравленная? – хмуро произнес Константин.
   - Что? – обернулась Елена.
   - Я говорю, рыба-то не отравленная?
   Елена захлопала глазами.
   - Она же из одной воды, вместе со мной, выловлена. Что, если той же дряни наглоталась.
   Елена заколебалась, посмотрела на сковороду.
   - Что же делать, выбрасывать?
   - Ладно. – Махнул рукой Константин. – Авось обойдется, не бери в голову.
   Скоро вернулся Кирилл из магазина, и вся семья села обедать.
   - Пока тебя не было, твои родители приходили, - сказала за обедом Елена.
   Константин криво ухмыльнулся.
   - Что-то поздно до них дошло. За мной все село бегает. Смотрят на меня, а у самих в глазах какой-то страх, словно я прокаженный, или на меня проклятье наложено.
   - Скажешь тоже, - мягко возразила Елена. – А родители еще вчера к тебе приходили. Да только ты спал уже.
   Константин принялся жевать рыбу.
   - А что они сейчас так быстро ушли? Меня не дождались.
   - Они ждали, - возразила Елена. – Я им сказала, что ты к докторше пошел. Они побежали туда.
   - Значит, мы разминулись, - сказал Константин.
   - А ты куда ходил?
   - Да я на берегу был, - нехотя признался Константин. – Смотрел на то, в чем искупаться пришлось.
   - Оно все еще там?
   - Там.
   - Может, это и вправду нефть разлилась, - подал голос Кирилл. – Или это канализацию слили.
   - Скажешь тоже, канализацию, - возмутился Константин. – Она выглядит совершенно иначе. Да и нет у нас в округе канализации. Село, все-таки, а не город.
   - А может, из города притекло, - не сдавался Кирилл.
   Константин ничего не ответил. Он молча ел рыбу, и посматривал то на жену, то на сына. Вновь его охватило разочарование. Как будто все было, как всегда, но почему-то Константин чувствовал себя словно чужой. Скла-дывалось впечатление, будто его окружали совершенно чужие люди. Словно он находился в чужом доме. Он смотрел на жену, и замечал в ней все больше и больше недостатков. Например, этот белый платок, который она почти постоянно носит. Он ее старит, превращает в старую бабку. Платок скрывает всю ее красоту. А лицо. На лице появляется все больше морщин. Нет, она уже не такая, какой была в молодости. Да и вообще, все не такое, какое было раньше.
   Константин перевел взгляд на сына. Совсем уже взрослый, а это значит, что сам Константин старел. Да и Кирилл вырос совсем не таким, каким мечтал его видеть Константин. Учился плохо, а сейчас вдобавок, начал пить.
   Константин подумал о соседях, которые теперь с любопытством наблюдают за ним. Многие из них вызывали у него раздражение. Оно и раньше, периодически, возникало у него, но Константин всегда подавлял в себе это чувство. Но теперь оно почему-то не хотело подавляться. Константину становилось контролировать себя все труднее. Казалось, будто все чувства и эмоции, которые раньше сидели глубоко внутри него, теперь прорывались наружу.
   Рыба не имела никакого вкуса. Константин без аппетита закончил обед, и вопросительно посмотрел на жену.
   - Мало рыбы? – спросил он.
   Елена опустила глаза.
   - Поесть хватило, а для продажи не осталось.
   Константин посмотрел по сторонам.
   - Ладно, главное сам в живых остался, - успокоила его Елена.
   Константин поднялся с места.
   - Надо еще идти ловить.
   - Да что ты! – всполошилась Елена. – После такого! Как можно!
   - Ну и что с того? – резче, чем хотелось, произнес Константин.
   - Отлежись, в себя приди.
   - Со мной все в порядке.
   - Да как же ты будешь ловить? Ведь это же все еще там плавает.
   - И что же теперь, совсем рыбу не ловить? К тому же не собираюсь я в эту гадость лезть. Она же не везде, буду ловить в стороне, там, где ее нет.
   - Только будь осторожен, - напутствовала его жена.
   - Сам знаю.
3
   Константин вышел во двор, приготовил снасти. Потом ухватил лодку за нос, и поволок ее за ограду. Движения его были порывистыми и раздраженными. Казалось, что он едва сдерживает гнев.
   Когда Константин добрался до моря, было начало четвертого вечера. В море слегка разыгрались буруны.
   Он оглядел горизонт. Серая пленка была все на том же месте. Но почему-то она уже совсем не вызывала у Константина того страха, как это было раньше. Ничто не может отпугнуть его от любимого моря. Константин это знал.
   Он спустил лодку в воду и, забравшись в нее сам, принялся грести, стараясь обойти опасное место стороной.
   Море успокаивало его, но едва мысли Константина возвращались к семье, раздражение вновь охватывало его. А почему он, собственно, должен заботиться о них. Почему он один? Жена могла бы ему помочь. Или нашла бы работу. Да, в их селе найти работу очень не просто. Но она могла хотя бы рыбой сама торговать в городе. Почему она этого не делает?
   Ход мыслей Константина вдруг оборвался. Он словно на мгновение протрезвел, или проснулся от дурного сна. А разве не он сам велел Елене дома сидеть. Она же не однократно просилась на рынок, вместо него. Он сам не пустил. Почему же теперь он ее обвиняет? Что на него нашло?
   Константин огляделся по сторонам. Что с ним происходит? Почему он ищет виноватых? Была ли тут вообще чья-либо вина? Просто так сложились обстоятельства, такова жизнь, и ничего тут не поделаешь.
   Константин снова продолжил грести. Но тут же на него снова нахлынули мрачные мысли. А его сын, Кирилл? Он уже взрослый парень, мог бы хоть он помочь. Ладно, если бы он где-нибудь учился, а то слоняется без дела.
   Отплыв достаточно далеко, как от берега, так и от ядовитой серой пленки, Константин забросил в море сеть. Убедившись, что в этот раз ему не грозит купание в непонятном веществе, Константин откинулся спиной на корму лодки, и расслабился. Небо было серое, и глаз не радовало. Однако покачивание на волнах приятно успокаивало и убаюкивало.
   Константин закрыл глаза. Пульсация в голове не прекращалась и, почему-то, едва он начинал успокаиваться, как раздражающие его мысли воз-вращались к нему снова.
   Уж не повредился ли у него рассудок? Почему все эти мрачные и пессимистичные мысли, которые он всегда старался держать глубоко внутри себя, теперь заполняли его голову, выплывали наружу? Нельзя сказать, что у Константина никогда не было негативных и дурных мыслей. Утверждать подобное было бы нелепо. Даже можно сказать больше; в каждом человеке есть что-то дурное. Что-то, чего человек никогда не выпускает наружу. Эти мысли, помыслы и желания глубоко потаенные, глубоко личные. Большинство людей стараются убедить других, и в первую очередь, самих себя, что в них нет ничего подобного, что они чисты и праведны, и этим лучше всех остальных людей. Никто из них не пожелает открыть свой тайник души, потому как сами его боятся.