Фа. Доброе уторо, озорники. Дыхание сатаны 9

            Дыхание сатаны.

  Так, незаметно в разговорах, они дошли до сараев.  Тимон спал с Олегом в маленьком сарае. Другой стервец строгал себе палку. Связанный  Вихров лежал с закрытыми глазами, он даже не открыл их.   
-  Что так долго? Деньги принёс?   
-  Принёс, – тихо ответил Симеон. 
Парень протяну руку. – Мою долю. 
- Нет твоей доли, и моей здесь доли нет.  Они его, понял!? - крикнул Симеон.
- Чего кричишь, не глухой. 
- Так, слушай меня внимательно, мне надо свалить на пару часов, буду без опоздания.   Малого привяжи, но чтобы пальцем не трогать. Понял!!!??? - снова закричал  Семён - Симеон.   
– С этим чего?   
- Я ещё приду.          
  Симеон закурил и вышел из сарая.               
                ...

- Что, крысёнок, как твои дела? - спросил  «высокий» у Юрки, привязывая его к старой переборке, – не жмёт?    
Мальчик молчал.   
- И что он стал в тебя такой влюблённый?  Папондопулой стал? Сколько раз он тебя поимел? Ещё сильней затягивая верёвку у локтей, спросил бандит. 
- Трусы отдайте, мне холодно. 
- Сейчас станет жарко, камин, только растоплю. Бандит сел,  закурил новую папиросу.
– Так, сколько раз? Не слышу ответа. Я тебя, только разок, для  сравнения. Твоему дружку понравилось, лежит, балдеет.   
У Юрки на голове зашевелились волосы. - Он сказал, меня пальцем не трогать. 

- Кто сказал? Семён? Кто, он такой? Он мне не начальник. Он сам по себе, я сам по себе. Он дурак, твой Семён, раз ты его, мальчишка, надул, как не знаю кого. Год сидел всего, а выпендривается. Тимон, и то сидел три года, хотя, тоже дурак, шесть классов не закончил, алкаш вонючий, а я на втором курсе института. 
 
- Да??? - удивился Юрка, и захлопал глазами, - в каком?   
- В сельхозной академии, - с видимой гордостью ответил молодой бандит. 
- В Тимирязевке?   
- А ты, другую знаешь?   
- Чего, тогда, дурака валяешь? На кого учился?   
- Учился, на агронома, - пояснил «высокий». 
- И что случилось?    
- Без тебя тошно, помолчи. Всё равно трахну, меня не заговоришь. Не на того нарвался, я не Семён уши развешивать. Крысёнок, почему «мани-мани», Семён говорит, нет моей доли? Ты же, сучёнок, проиграл. 
- Я выиграл, это он решил так. Я у любого выиграю. 
- У любого, говоришь? Забавно! Понял, поиграть хочешь, а картишки у него. 
- Вон они, у двери, на ящике. 
«Странно, Семён, правда, унёс карты с собой»
- А если проиграешь? Если, моя возьмёт? 
- Посмотрим, сначала руки развяжи и ноги, мне не сесть.
 
«Высокий» развязал мальчику руки, и ослабил верёвку на его ногах. 
- Во что?   
- В секу, – «высокий», лукаво улыбнулся. 
Парень притащил ящик, сел напротив посланника. 

Юра, постоянно, поглядывал на спящего друга. На лице юноши запеклась кровь, на боку розовела огромная ссадина. Он тяжело дышал. Юрка надеялся, что тёзка не спит, и откроет глаза, по ним он сумеет многое прочитать.
 
Игра длилась не долго. Юрка отвлекался, часто косил глаза на Вихрова, и проиграл.
- Ну, недоносок, проиграл. Моя, взяла. Становись раком.
Юрка, непонимающе, заморгал. «Карта шла, и вдруг….». - Ты жилишь, – выпалил мальчик. 
- А ты поймал меня за руку? Не пойман – не вор. У меня всё по-честному. За такие слова, я тебе ещё и морду набью. Становись, не то, привяжу.   
- Меня Симеон не трогал, и тебе запретил. 
- Не хочешь? Как мне быть? Тогда, смотри, я дружка твоего. Учись, вдруг, захочется. 
Парень корявыми пальцами расстегнул штаны, спустил семейные трусы. При виде такой волосатой дряни у мальчика пробежали по спине мурашки. 

- Хочешь, я тебе найду женщину? 
- Мне женщина не нужна. Ты, лучше всякой женщины.
- Я отыграюсь. Я буду сдавать. 
- Испугался, недоносок?               
- Я, случайно, проиграл. 
- Нет, не случайно. У меня больше мастерства. Если проиграешь, я его и тебя затрахаю, и обрезание не забуду.   
– Ты не умеешь.      
- ХА! ХА! ХА! Я, как ты. Я всё умею. Что тут уметь? Пустяковое дело, раз и готово. Полчасика повизжишь, как недорезанный, и ничего страшного, - и парень достал откуда-то колоду карт.

«А карты, совсем не те. У него свои. На крестовом тузе метка».
Юрка тасовал, и думал на чём его подловить. Он посмотрел на волосатые руки бандита.
         
- Нравится? Я породистый. В моём роду все такие.   
Юрка продолжал тасовать, сидя в неудобной позе.   
- О, чёрт!  Посланник хлопнул себя по ноге, – всего искусали, дай мне штаны, -  сказал мальчик. 
- Это, ты меня? Всё равно, сейчас, снимать, ты проиграешь. Так, что терпи. 
Юрке этого и надо было, чтобы хлопнуть себя по голени. Трюк удался. Этот кон Юрка выиграл, но это ничего не изменило.
      
- Выбирай: сейчас или потом? 
- Я же выиграл! 
- Ну, и что? Ты знаешь, с кем играешь. Я всё вижу, глупец. ХА! ХА! ХА!   
Парень затянул верёвку на локтях мальчика. – Вставай.
 
Сопротивляться было невозможно. Парень повернул юного посланника к себе спиной, ударил по шее, и нагнул его.
Юра ощутил, как к нему сзади прикоснулось что-то горячее. Он закрыл глаза. 
- Что, недоносок, нравится?   
 
Мальчик задрожал всем телом.   
- А мне нравится, как пушок дыбом встаёт на твоей шее. Я пошутил, – и парень отстранился от Фасолина.  Юрка с трудом перевёл дух.   
 «Надолго ли?»   

- Я передумал, сначала сделаю тебе обрезание.   
Он развернул мальчика, и привязал к переборке.   
– Постой, я за ножницами. Ты, помнишь, что Семён говорил – не дёргаться.
 
«Высокий» застегнул штаны, отошёл в противоположный угол сарая. Там он нашёл удочки и сети. Ножом обрезал леску, и вернулся к Юре. У Фа-Фа один испуг сменился другим, он потерял дар речи, не мог ничего произнести, сильно дрожали губы. Он смотрел, как бандит сделал из лески петлю, и надел на кончик его крайней плоти и сильно затянул. 
- Ваше благородие, госпожа-удача, для кого хорошая, для кого иначе … где резать?  Говори, сколько тебе оставить? Мне твоего ничего не надо. Всё, что отрежу, заставлю проглотить. Вспомни: Исак заключил вечный договор с богом, и стал Исааком...
   
Выродок взял нож, и лезвием стал, водить по коже мальчика.
Юра приготовился к самому страшному – к адской боли и крови. 
«Только бы одним махом, я стерплю».   
 
Мальчик закусил губу. Бандит продолжал издеваться. Он водил ножом, едва касаясь лезвием нежной кожи. Ожидание затянулось.   
- Надо же! Пушок встаёт дыбом. Значит, ты меня, всё же боишься, – прошипел сатана.   
Бандит отпустил леску.  Петля соскочила.   
- Люблю поиграть с недоносками. 

Юра приоткрыл глаза. Глянул себе на низ живота. Страх отступил всего на сантиметр.   
«Он меня пугает, это он, так играет со мной»  Думал Юра. 
- Семён приказал меня не трогать.
   
«Вдруг он Симеона ослушается. Мне и этого достаточно, натерпелся всего вдоволь. Что ещё впереди - неизвестно. Он, правда, садист – настоящий сатана. Бедный Вихрик, еле дышит, и стонет.  Его дьявольская работа».
   
- Повезло, тебе посланничек. Я тебе, потом обрежу, всё, «подчистую».   
В глазах у молодого садиста вновь блеснула дьявольская искорка.

Бандит достал импортную сигарету, стал прикуривать от бычка «Беломора». Выпустил струю дурманящего дыма в лицо мальчика.
Да, – сказал сам себе высокий, и сел на полено напротив Фа-Фа. – Ещё два часа дурью маяться. Что придумать? Мне скучно.   

Он зажёг зажигалку, покрутил диафрагму. Вырвалось пламя. Студент поднёс пламя между ног мальчику. Новый ужас, и боль подступили к Юре. От нестерпимой обжигающей боли он дёрнулся всем телом назад.
- О!!! Как здорово! Как ты умеет! А если ещё ближе?   
Садист поднёс зажигалку ещё ближе к мальчику.    
– Сейчас, я тебя  поджарю, как Жанну Д'Арк. Будешь ходить с копченой  колбаской.   
- Перестань, мне больно, дурак! 
   
Садист погасил зажигалку. Юра перевёл дух. Зажигалка, вновь, зажглась, и пламя, почти коснулось живого отростка.  Юра не мог терпеть мученической боли, задвигал задом. Пламя погасло, но через мгновение дьявольский огонь вспыхнул с новой силой. Сатана прибавил газ. Пламя сантиметров десять…

 Вдруг, стало очень, свело. Юра не сразу понял, что произошло. Он увидел перед собой факел. Боли не было, только через секунду сильно обожгло живот. Это вспыхнули  разом все волосики на лобке. В пламени были видны красные волоски,  как на электроплитке. Они в момент обгорели, и пламя само исчезло.
 
- Ух, ты! И гасить не надо, – засмеялся живодёр, – само погасло. Извини, недоносок, сам виноват. На кой чёрт дёрнулся?    
Юра хотел закричать, только сейчас, он почувствовал сильнейшую, обжигающую боль. Нестерпимо жгло живот, особенно там ниже. Он перетерпел боль, до крови закусив губы. Мальчик разжал зубы и через слёзы крикнул: «Что, ты сделал гад!».    
- Ха, ха, ха! Недоносок. Ты живучий. Отрастёт.   
- Мне больно, гад! Ты дьявол!   
- За гада, ещё больнее будет. Подними руки. А ну, живо!   
Юра поднял руки.   
- Твоё счастье, урод, что у тебя подмышками, ещё ничего нет, а то ходить тебе как фриц «хенде-хох».
   
Юра, с ужасом, смотрел, как бандит взял струганную палку, и дотронулся ею до сгоревших волосков. Волоски, от них остался белесый пепел, осыпались. 
- Рано, тебе с волосами ходить.  Мал его. 
- Я писать хочу.
– Кто мешает? Ссы на него, на своего дружка.   
- Я не скот. 
– Сейчас будешь, – и изверг ударил мальчика палкой по органу. Юра взвыл от боли.  Стал, непроизвольно мочиться. 
- Ссать ровно не умеешь, как человек.   
- Я человек, – плача, произнёс Юра. 
- Ты, не человек! Ты, посланник, ты недоносок койота. 
- Это, ты не человек! Ты сатана! Не трогай меня! Мне больно! Я человек!!!  -  заорал подросток.   
- Будешь орать, затрахаю, пока весь не посинеешь.   
- За что!? – закричал посланник.   

- За что? Тебя и всю твою братию я всегда буду давить.  Ха! Ха! Ха!  Ты, такой умный, и не понял за что? Старшие недоноски догадались, и получили своё. Тимон, правда, перестарался с тем, а я аккуратно с этим. Проспится, и его можно снова, как козу. У тебя, недоносок, всё ещё впереди. 
 
- С меня довольно. У меня не человеческие муки. Я весь горю.
- Это, мне решать,…   Вздумал других учить, как меня обмануть.   
Юра смотрел себе на обгорелый низ, и дул, Это, как-то облегчало его страдания. На животе и ниже образовалось большое мокрое пятно, красное от ожога. Он стал  дуть сильней. Слетели, последние остатки пепла волосков.

- Девять граммов в сердце, постой не спеши… - пел изверг, продолжая курить. - Стой, стой не рыпайся. 
       
У мальчика подгибались ноги, он сползал вниз. Его тело держалось за счёт связанных колен и рук, связанных позади переборки.   
- Хочешь отдохнуть, лёжа? Я добрый, сейчас устрою.    
Сатана развязал два узла, освободил руки посланнику от деревянной конструкции.   Мальчик рухнул на сено, рядом к другу.   

- Я всё скажу Семёну. 
- Я к тебе по-хорошему. Я с тобой, только играю, а ты меня пугаешь этим человеческим полудурком. Сам виноват, наставил на путь истинный дурака. Он, и сбежал. Нет у тебя теперь защитника. Спасибо, мне будешь говорить, потом. 
      
Бандит развязал Юре руки, и перевёл их вперёд меж колен, завязал мудрёным узлом.  Теперь шевелиться стало совсем невозможно. Внизу на животе образовалась складка, внизу всё пылало от жгучей боли.

- Ты искал свои трусики, вот они, они и не терялись. Открой ротик.
Агроном-студент надавил пальцами на щёки парнишке, и запихал край плавок ему в рот. Резинку натянул на голову, чтобы не выскочил кляп.   
   Сквозь трикотаж плавок было всё видно. Выродок приподнял мальчика и поставил его на четвереньки, головой упирая в землю.
- Держись, не падай, привяжу, как козла. 
Бандит осмотрел мальчика сзади, плюнул на него.
 
К Фасолину, опять стал подступать страх физической боли.
«Эта боль заглушит ту». Успокаивал себя Юра. 
 
В этот момент зашевелился Вихров. Он открыл глаза. Рядом с собой он увидел в не понятной позе обнажённого, юного друга с плавками на голове. Позади него стоял высокий бандит. Всё, что смог сделать старший Юра, только, невнятно промычать и шевельнуть ногой. 
 
- Очнулся!? Минуточку, я занят, Сначала он, потом ты. Не бойся, я про тебя не забуду.   
Фасолин задрожал всем телом. Озноб не прекращался. Зная, что будет ещё хуже, Юрка всё же повалился на землю. Ни на секунду не переставал пылать живот.
 
– Вставай, голубчик, вставай, будешь падать, за яйца привяжу, и падай сколько, хочешь.
Садист приподнял подростка в прежнее положение. В долю секунду Юра вспомнил, как вчера Суворик из рогатки попал ему бумажной пулькой. От одной, только, этой мысли у Юры все похолодело. Сейчас он в худшем положении. В любую секунду… и резкая боль, как электротоком парализует его волю и сознание. Он старался держать равновесие, расставив шире колени и руки, чтобы не упасть.

 Посланник был полностью в лапах у дьявола. Инквизитор тянул время. Он отошёл вглубь сарая, затем вернулся, наклонился над Вихровым. Что подонок делал, мальчику было не видно. Фа-Фа услышал бульканье. Мальчик осознавал большую опасность, несмотря на то, что бандит отошёл от него. По звуку шагов, определил, бандит вышел из сарая. Его не было несколько минут. Фа-Фа попробовал лечь на бок, но самое лучшее положение было то – на четвереньках, в котором он был, лишь бы не шевелиться.   Сено касалось живота, и сильно кололось.
 Внезапно раздались шаги, они приближались. Сильный удар в зад, и мальчик рухнул. В глазах стало темно, но сознание Юрка не потерял, так ему казалось. Его голова оказалась на ноге тёзки, и было не больно падать. Странно, он не почувствовал боли, потому, что лишился чувств. Очнулся, когда зверюга сдёрнул с его головы плавки и кляп. Во всё тело вернулась боль. Перед ним стоял великан. В руках он держал что-то непонятное. Отморозок нагнулся над мальчиком. 

– Открой рот, щенок.
Нога беса наступила на Юрино колено. Юра подумал «Лучше не сопротивляться, колену не больно. Этот гад может, снова ударить ногой, и тогда…», и он открыл глаза.   
Бандит расстегнул свои штаны. Юра боялся, что тот хочет помочиться ему в рот. Садист нагнулся ещё ниже, в руках консервная банка. В рот Юре что-то полилось. Эта была не моча, а что-то другое, очень противное. Рот рефлекторно закрылся, и всё потекло по щекам, груди, и дошло до воспалённого живота.   
Новая жгучая боль прошила всё тело. Подонок зажал мальчику нос. Рот открылся. Юра увидел – жидкость красноватая на цвет, горькая на вкус, лилась ему в рот. Юру сильно замутило.

   - Глотай, это вкусно, – бандит тряс за щёки голову мальчика.   
Фасолин сделал глоток, и его мгновенно вырвало. Юра отвернул голову, но бандит продолжал вливать в его рот содержимое банки, заставляя каждый раз глотать. Страшные мысли одолели мальчика. Юра боялся, что это чья-то кровь. Он никогда не пил человеческой крови. Ему и в голову не приходило, что это было вино. Вина, он также, ни разу не пил. То было дешевое столовое вино – красный крепкий портвейн.   
«Какая гадость» мелькнуло в голове, когда в рот попало ещё что-то. Как, он не давился, бандит заставил всё проглотить. 
«Похоже, на пенки  кипячёного молока».  В голове всё поплыло, и он не выдержал. Мальчик  запачкал своего вожатого блевотиной.

                Хорошо, что живы.

   Когда верзила увёл Фасолина, Миша через три минуты (нужно было  удостовериться в безопасности) без шума слез с чердака. Безошибочно определил куда пошли бандит с Юркой. Миша быстро догнал, и незаметно подкрался к ним.  Шёл, буквально, по пятам. Он затаился, когда они сели играть в карты. Как выиграл Юрка у верзилы в карты,  для Миши оставалось непонятным. Юрка всегда был для него загадкой.

 «Не по возрасту, проницательный, смышлёный парень, всегда смотрел в суть, в корень. Почему? Вот вопрос, и всегда оказывался прав. Его трепотня для меня ребус. Почему и зачем он треплется? Сейчас, весь его трёп предназначался верзиле.  Мне, только номер машины, это я понял сразу». 
 
  Миша отдавал себе отчёт, что он был в классе самый смышленый, а здесь ему приходилось думать, что к чему. Где трепотня, а где информация для него? Французов покинул свой пост, когда Юрка начал нести несусветную чушь, про Флоренцию, и какого-то монаха. Мише показалось, что его друг сумел свой болтовней расположить к себе отъявленного бандита. 
 
  Миша плёлся по пыльной дороге; ни одной попутной машины. Он устал, страшно хотелось спать, ноги отказывались идти, глаза слипались.
  Через сорок минут мальчик пришёл в лагерь. У ворот его встретила дежурная Марина из второго отряда, и повела в канцелярию к Светлане Александровне. Светлана Александровна  ничего не желала слушать, устроила Французову полный разнос.

 - Где, ты был? В каком ты виде? Позоришь пионерский лагерь… и тому подобное.   
Миша впервые в жизни набрался мужества, и сказал Светлане Александровне. - Если, вы будете со мной так разговаривать, я вам не скажу и слова.
 
- Можешь не говорить, иди, собирай чемодан. Я звоню матери.   
- Позовите мне Костика, я всё скажу, только ему, и больше ни кому, даже вам.        - Совсем, разболтался, наглец. Василия Аркадьевича нет в лагере, я за него, Говори мне, сейчас же. 
- Нет, только Костику, – категорично заявил Миша.
 
Рядом стоял вожатый первого отряда Владимир. – Хорошо, Миша, я сбегаю за Костиком. 
Прибежал Костик.   – Миша, – сказал он. 
 У Миши загорелись глаза. – Костик, мне надо срочно, рассказать, что-то, очень важное…   
– Потом, потом. Сначала, идём в столовую. Ты голодный, всё потом, - говорил вожатый. - Мы с ума все сходим, вас ищем, тётя Дуня прибегала, спрашивала о вас. Идём в столовую, всё расскажешь.      
Они вдвоём пошли в столовую.

- Меня не будут ругать, что я не явился на обед и тихий час прогулял? 
- Ешь, выкинь из головы. Никто тебя ругать не собирается.   
- А Светлана Александровна? Она сказала, чемодан собирать.   
- Я сказал, – выкинь из головы. Ешь, Миша.   

 Миша ел, и рассказывал Костику всё, что знал, - Столицына и Вихрова похитили, обманув их. Фа-Фа, когда узнал, пошёл их спасать и сам угодил к тем похитителям. Всё крутится вокруг какого-то долга. Вихрова сильно избили, сам видел. Столицына ещё хуже, его не видел, со слов  Фасолина, еле дышит.   
– Кто еле дышит?   
- Олег еле дышит. Фасолина хотят изнасиловать, а Вихрова уже. Олег совсем плох. Неизвестно, доживёт до вечера или нет. Фа-Фа лучше всех, у него ухо, но ему грозит  изнасилование и обрезание…     Миша говорил взахлёб. 

- Он передал, чтобы без шума я тебе, Арамчику и Суворову и больше никому. Я знаю, где они, они не далеко, километров пять. Юрка ждёт помощи. У бандитов нет оружия, кроме ножей. Вы с ними справитесь. Ещё я понял, если заявить в милицию – нашим не жить. Ещё жигуль 11-27 МОЦ угнали в Москве, водитель их сообщник. Ещё, я понял, в этом деле замешан депутат и женщина из Моссовета. Их боссы убирают, в темпе, всех свидетелей. Они прибегли к услугам местной шпаны, и залётного уголовника…

  Костик всё внимательно слушал, ни разу не перебив Мишу. Позвал Арамчика и Суворова. В двух словах объяснил обстановку.   
- Что ещё говорил Юрка? -  спросил Гогидзе у Французова.    
- Не знаю, у меня ума не хватает, отфильтровывать всю его трепотню, выделять истину. Юрка дурил их по страшному с картами, говорил, что он небесный посланник из космоса и всё в этом роде. Нёс всякую чушь, а они ему верили. Они не знают нашего Юрика.  Нашим срочно нужна помощь. 
 
  В кабинет ворвались Светлана Александровна и новая зам. Светлану Александровну с квадратными глазами выставили за дверь, оставили Лидию Павловну. Всё ей объяснили.
Решили: вчетвером – Костик, Гогидзе, Суворов и проводник Французов идут на место и если через час не возвращаются, то звонят в милицию. 

- Миша, вспомни, что ещё хотел тебе сказать Юра?   
- Он сказал  …  он говорил, всякую ерунду.   
- Подумай, ты его знаешь, лучше нас.      
- Да, да добавил Арам.   
- Он что-то морочил им голову с устным счётом, какие-то миллионы. 
- Миша, пожалуйста, вспомни, это может быть очень важно. 
- Номер «Жигулей» сказал. 
- Мы, это поняли, Что ещё? Бандитов трое, что ещё?   
- Миша, что за миллионы? 
- Надо умножить что-то на что-то, - ответил Французик. 
- Вспоминай.      
Миша почесал затылок. 
- Ты чешешь  затылок, а Фа-Фа  моргает, это значит, что–то будет, – сказал Арам.   
- Надо умножить 2117 на 4123.   
– Точно? Не напутал?   
- Точно.   
- Давайте считать, что мы хуже бандитов.
- Я не умею считать такие числа, хоть убейте, - сказал Миша.    
Арамчик стал считать на бумажке. - У меня получилось 8 миллионов… 728 тысяч…   
- 391,  - добавил Константин.
- Точно.  Из тебя счетовод хороший, - сказала Лидия Павловна, она, тоже считала на бумажке. 
- Так это номер телефона Василия Аркадьевича в Москве, – сказал вожатый.      
Все переглянулись. 
   
- Вот смотрите, на столе под стеклом 872-83-91. Это Фа-Фа нам знак подал, поставить отца в известность. Юрка знал, что отец в Москве, и больше никому.   
- А Светлану? Извините, Светлану Александровну? - добавил  Арамчик.
– Ещё, только, вам Лидия Павловна. Светлана сегодня уезжает.
Лидия Павловна назначила Костика главным в спецназе, но сначала решила позвонить Василию Аркадьевичу. Звонил Костик.
- Василий Аркадьевич! Это Алябьев Константин Маркелович из лагеря.    ...

- Передай трубочку Лидии Павловне.
Новая зам взяла трубку. - Так, так, понятно, хорошо. Костика и Суворова, ждём, – и она повесила трубку.  - Так, Константин Маркелович, вы назначаетесь старшим в поисковой группе. В вашем распоряжении: Гогидзе и Суворов из второго отряда. Через час позвонить. В случае неудачи, звонить в милицию, в Райотдел. Он будет к 12 ночи. Привезёт новый телевизор. Переживает за сына и всех, выпалила  Лидия Павловна на одном дыхании, - на сборы 15 минут. 
    
«Спецназ» с проводником из четвёртого отряда Французовым Мишей выступил в рейд на поиски пропавших…

 Тем временем к воротам лагеря приехала «аварийка», и двое рабочих стали менять второй столб у опоры  линии электропередач, рядом с забором. В лагере продолжалась суматоха, беготня. На кухне девочки к ужину чистили картошку. Буратино вместе с Мальвиной нарезали хлеб огромными ножами. Другие девочки перемыли всю посуду. Евдокия Ивановна, тётя Дуня – повар радовалась, глядя на своих помощников, всё у них спорилось. Топили титан, таскали воду. Второй отряд принесли полведра голубики, и на ужин тётя Дуня испекла пять больших противней пирогов. Полдника не было – это «ЧП» в лагере, но все ребята этим событием остались довольны. Все были на футбольном поле, старшие играли в баскетбол, и полдник для всех, только трата времени. 
Больше всех суетилась Светлана Александровна. - Позвоню в горком партии,  дети голодные, без полдника,  и всё прочее.   
Её успокоила новый зам. Лидия Павловна.

                Вихров – да, остальные нет.

  Ровно через час вернулась поисковая группа впятером на попутке. С ними был Вихров Юра. Остальных не было на том месте, куда группу привёл Миша Французов. Вихрова сразу под руки отвели в изолятор. Вихров был в «стельку» пьяный, говорить не мог. Новая врачиха обалдела, но в себя пришла быстро.
 
  Первичный осмотр показал – ничего страшного: алкогольное отравление, ссадины и ушибы на теле лёгкой степени тяжести. Одежду всю нашли. Юру уложили на кровать в отдельную палату в изоляторе. Его всего обтёрли дезраствором. Ссадины смазали зелёнкой. Лицо промыли. Юрий  спал.
Через час он проснулся.  - Где я? 
- Юра, ты меня видишь? - спросил Костик. 
- Где Фа-Фа? - Где Олег?  - прошептали губы Вихрова. - Что с вами случилось? Где Ребята? Я не знаю.
- Юра, проснись. Где ребята?   
- Я не знаю. Фасолина изнасиловали, сам видел. Олега, тоже, но я не видел...      
Врачиха открыла рот   - Юрика? 
- У, у, у, у, - шакалы, я их достану, - заскрипел зубами Арам.- Не жить им. Доктор это лечится? 

Воцарилась тишина. Вопрос Арамчика остался без ответа. Докторша стала тормошить юношу, пока он, снова не открыл глаза.   - Что  они сделали с тобой?   
- Били. 
- Что ещё? У тебя болит что-нибудь?  Не стесняйся. 
- Нет, - однозначно ответил Юрий. 
- Юра, с тобой ничего не делали эти типы насильно? Спросил Костик.  - Со мной нет, – промямлил Вихров, – мне  Юрика жалко, над ним издевались, он всё время плакал. Его, его …   
- Что его? Спросила докторша.
- Я уже говорил. 
– Не может быть. 
- Да, ещё это самое, – невнятно проговорил Вихров и рукой показал себе на одеяле,  он стерпел.   
– Ты видел? 
- Нет, слышал, - и Вихров не договорил, уснул.

Все вышли из изолятора. На крыльце их ждали ребята и Светлана Александровна. Лидия Павловна велела всем идти по своим отрядам. 
- Как он? Как себя чувствует? Что с ним? – сыпались вопросы со всех сторон.   
- Он спит, - ответила за начальника врач. 
– Ребята идите, он чувствует себя нормально Миша, а ты останься. 
       
Ребята загудели, но разошлись.   
– Миша? – Костик взял мальчика за плечо, - ты, сам видел, как издевались над Вихровым? Вначале, ты сказал, что Юрия изнасиловали?
– Я этого не видел, они с Фа-Фа на Вихрова играли в карты.   
- Миша, я ничего не понимаю. Кто? Бандиты?   
- Да. Они его голого водили в лес, и там, снова играли в карты.   
- Миша, ничего не понятно. 
- Я сам слышал, что Фасолина хотят это самое, а Вихров уже был это самое.   
- Что?       
- Связанный. Куда они подевались, я не знаю.
- С тобой ничего подобного не делали?  - спросила Светлана Александровна.   
- Они меня и не видели, и не знали, что я там был. Я тихонько.   
- Да… тихоня, наделал дел.
- Светлана Александровна, да  успокойтесь, наконец, не дёргайте его. Миша молодец, без него и Вихрова не найти было, – сказала Лидия Павловна.   
- Я их найду, обещаю, клянусь, – заговорил Гогидзе Арам. 
- Ни Фасолина, ни горна, – причитала Светлана Александровна.
- Перестаньте, только детей пугаете. Ребят нет, на горн наплевать. Надо Василию Аркадьевичу звонить. Час прошёл.   
Впятером пошли к синему домику. 
– А вы, куда, Светлана Александровна?   
- Отлично. Вам звонить, теперь вы заместитель. Он со мной и разговаривать не станет, – и она пошла к себе в корпус девочек первого отряда.

                Фа-Фа.

 Лидия Павловна – новая зам. Начальника, Римма Венедиктовна, – новая врач, Костик – вожатый второго отряда, Гогидзе – новый физорг, и Французов Миша – пионер четвёртого отряда, вошли в кабинет начальника лагеря.
- Кто будет звонить?   
- Звоните, вы, Константин Маркелович, – обратилась к вожатому Лидия Павловна. 
- Просто, Костя, меня все, так зовут. 
- Хорошо. Костя звоните. В кабинет вошла Анна Сергеевна, и обняла Мишу. 
– С тобой всё нормально? Она поцеловала мальчика в голову. 
- Как я переживала за тебя. 
- Тихо, тихо, плохо слышно.               
Все замолчали. 
 
- Василий Аркадьевич! Да, это я. Нашли одного Вихрова, побили его. Сейчас спит в изоляторе. Его насильно напоили алкоголем. Поэтому, вразумительно, сказать он ничего не может, про Юру и Олега. Да, да, сейчас будем звонить, даю трубку. Римма Венедиктовна, он просит врача.
      
- Алло! Да. Смотрела. Ничего серьёзного, ссадины. Остальное, потом. Осмотрю обязательно, но это уже завтра, нет света. Госпитализация не требуется. Да, только бровь Да, сильное опьянение. Хорошо. До свидания. Лидия Павловна, теперь вас.
   
- Я слушаю, Василий Аркадьевич, в общем, вам всё рассказали, сейчас в Райотдел позвоним. В основном… - она сделала паузу, - ребята возбуждены этим событием, ещё воду привезли не на той машине, до сих пор нет света. Морозильник на кухне потёк. Да, старшие молодцы, помогают хорошо. Да, да, вы правы, она готовится к отъезду, - закрыв ладонью трубку, спросила у врача, – медикаментов хватает?    
Та кивнула головой.
– Всё хватает, Василий Аркадьевич. До встречи.   
Она положила трубку, стала набирать номер.   
 
- Алло! Райотдел? Дайте Райотдел...  Здравствуйте. С вами говорит зам начальника пионерского лагеря «Дзержинец»  Почкина Лидия Павловна. У нас «ЧП» - пропали четыре человека. Двух нашли своими силами, требуется ваша помощь... Слушаю. Не знаю. Да, вожатый 15 лет, пионер 12 лет, с одиннадцати дня, да с сегодняшнего. Час назад...  Хорошо, ждём. 
   
Лидия Павловна положила трубку на рычаг аппарата, что-то записала на листке календаря. – Сейчас приедут, сказали, ждите. Едет кинолог с собакой.

Вдруг в кабинет ворвался Суворов Валентин, увидев много народу, растерялся. 
- Юрка нашёлся, Фасолин! – крикнул мальчишка.   
- Где? Где?   
Все вышли на крыльцо. 
– Он там, - и Валентин махнул рукой в сторону леса.
- Где там? – переспросила доктор.   
- Там, в лесу, вы тихо, я и Малофеев слышали горн, одну ноту «фа». Это знак. Фа - это он. Фаэтон! Это он нам знак подаёт.
 
– А если не он?   
- Да, он это, он. Он из любой ситуации сухой из воды выйдет. - Тихо, слушайте, – подтвердил Французов Миша.   
- Ничего не слышу, – сказал Костик.   
– Мы, вдвоём слышали, Лёшка подтвердит. Он знак подал горном «фа-фа». Это он «Фа-Фа». 
- Вам не померещилось, ребята? 
- Нет, точно «Фа-Фа».
- Хорошо, иди, успокой, ребят.  Я останусь милицию дожидаться, а вы, Костик, услышите, сразу ко мне.      
– И я с ними.      
- Нет, Миша, с ними врач пойдёт.
- Римма Венедиктовна, захватите всё необходимое.

Лидия Павловна открыла сейф. - Костик, вот вам ракетница. Зелёная ракета – всё хорошо, и вы возвращаетесь с Фасолиным, если не требуется помощь. Если потребуется помощь, дайте красную ракету, и мы направим к вам милицию. А ты, Валентин, сиди здесь, дежурь у телефона, я сейчас вернусь, к Анне  Сергеевне зайду.    
- Лидия Павловна, я ещё бинокль возьму, – спросил Костик.   
- В лес? Бинокль? Зачем?
- Обязательно надо, берите, - сказал Арамчик.
 
На футбольном поле закричали «Ура!».  – Гол забили, – пояснил Миша.   
- Они не играют, они услышали горн, вон все сюда бегут.   
- Костик! Костик! – неслось с другого конца лагеря.      
По центральной аллее бежали старшие ребята. - Костик, мы, тоже слышали, все слышали горн, только что. Где-то там. 
- А ты, где слышал?   
- А мы там.   
– И куда нам идти, прикажите?
- Туда, где был последний сигнал.
   
Костик показал взглядом Римме Венедиктовне, чтобы она сбегала за походной аптечкой, и они втроём побежали к изолятору. В изоляторе, на постели, в ногах у Вихрова сидел Ермаков.   
- Спит? – спросила врач.   
– Спит, можно я с ним останусь?
- Никого, больше из ребят не пускай.