Алено-ракетная технология

Мы сидим с Аликом на последней парте в аудитории Военной командной ракетной академии.
Алик - единственный холостяк в нашей учебной группе. Он любит историю партии, штангу и Алену.
На семинарах по истории партии он получает отличные оценки, так как, рассказывая о любом событии в жизни партии, каждое свое выступление заканчивает призывом: «Бейте Троцкого».
Алик - чемпион по поднятию штанги в тяжелом весе. Соперники в его весовой категории на соревновании участвовали редко, но Алик постоянно поддерживал спортивную форму.
Когда мы играли в спортзале в волейбол, он толкал свою любимую штангу.
В спорте главное - красиво одеться. Алик всегда носил с собой чемоданчик, где хранил, кроме полотенца и мыла, комплект парадно-выходной спортивной формы, необходимой для проведения ритуала награждения. Однажды в раздевалке мы подложили ему в чемоданчик пятикилограммовый блин от штанги. Алик на увеличение веса не отреагировал и принес блин домой.
Алена, тверская березка с серо-голубыми глазами, училась на выпускном курсе стоматологического института и на протяжении пяти лет учебы была невестой Алика.
Их роднила, кроме взаимной симпатии и психологической совместимости, обоюдная страсть: оба любили вкусно покушать. В связи с предстоящим выпуском назрела предсвадебная ситуация. Заманив как-то вечером молодых в кафе на набережной и заказав только чай (без бутерброда, лимона и сахара), я на голодный желудок получил согласие влюбленных на бракосочетание.
- Заявление в ЗАГС подаете завтра, свадьба - послезавтра, - ультимативно выдвинул я свои условия.
Назавтра для проведения обряда бракосочетания вне очереди у знакомой медсестры была взята справка о том, что невеста на восьмом месяце беременности, и предъявлена в ЗАГС.
Послезавтра, когда гости и молодые прибыли к установленному сроку в кафе для проведения свадьбы, тамада и обслуживающий персонал отсутствовали.
После долгих поисков тамада был обнаружен спящим на диване в кабинете директора кафе.
Обслуживающий персонал: директор, официантка, повариха, посудомойка, музыкант и даже швейцар, утомленные тренировками и генеральной репетицией по подготовке к параду в связи с бракосочетанием, спали на полу у его ног. Первый тост на свадьбе был поднят: «За бездарность тамады!»
* * *
По окончании Академии мы с Аликом были направлены для дальнейшего прохождения службы в одну и ту же забытую богом и начальством военную часть.
Если вопросы организации боевой подготовки и эксплуатации материальной части ракетного комплекса для нас, выпускников академии, не представляли особой сложности, то проблемы быта заедали.
В частности, не была решена проблема лечения зубов личного состава.
Не посылать же боевого офицера или оператора наведения, несущих боевое дежурство по охране воздушных границ нашей Родины, за сто километров по бездорожью на неделю в госпиталь к врачу-стоматологу. С прибытием в часть Алены, проходящей интернатуру на наших зубах, ситуация упростилась. Не был решен только вопрос об изготовлении коронок для протезирования.
- А компоненты для сплава есть? - робко спросила наш молодой доктор Алена.
- Компонентами для сплава по изготовлению коронок использовать оперенье учебных ракет, подлежащих списанию, - четко ответил я на поставленный вопрос. И дополнил:
- Начинайте совместное производство с нашей ракетно-артиллерийской мастерской.
И пошло-поехало...
К стоматологическому проекту подключились члены бюро рационализации и изобретательства. Была разработана технология: слепки -цементные, коронки - алено-ракетные.
Горячо любимый личный состав: офицеры, старшины, сержанты и солдаты, сверкая блеском стали алено-ракетных коронок, резко повысили показатели боевой и политической подготовки. Увеличилось число отличников, классных специалистов, спортсменов-разрядников и значкистов военно-спортивного комплекса. Жизнь потекла по своим, алено-ракетньм законам.
Сегодня у Алены день рождения. Собрались представители командования, общественности, интеллигенции.
А у меня разболелся зуб. Я попытался проконсультироваться в ходе торжества у Алены, но она на мою просьбу не отреагировала.
- Иди домой, положи сало на зуб, чеснок - на запястье и не терроризируй окружающих. Будет болеть - прими анальгин. Не мешай народу веселиться, а мне - принимать поздравления. Ты можешь говорить и думать одновременно. А я женщина. Когда я влюбляюсь, то худею, а когда худею, теряю свою привлекательность. Все! Жду тебя завтра в восемь в моем кабинете.
И я ушел домой. Промаршировав всю ночь с салом во рту и чесноком на запястье, я в семь тридцать прибыл в кабинет зубного врача.
Алена появилась в восемь.
- Ну, садись в кресло. Небось заждался, - поприветствовала она меня. - Что было, что было, - начала она рассказывать мне свои впечатления о вечере. Мы только под утро разошлись. Чем дальше в лес, тем третий лишний. Марья Петровна влюбилась в Петра Михайловича. А Петр Михайлович начал волочиться за Ольгой Ивановной. А Ольга Ивановна...
- Алена, - прервал я воспоминания нашего доктора, - давай что-то делать.
- Делать, так делать, - сразу согласилась Алена. Она налила нам для согрева души по рюмке шестидесятиградусного домашнего вина, настоянного на дальневосточном лимоннике, и мы молча выпили. Тепло наших сердец начало проникать даже в больной зуб.
После повторного осмотра больного зуба и дополнительного приема домашнего шестидесятиградусного доктор Алена приняла решение:
- Будем удалять!
Она ласково глянула своими серо-голубыми глазами в мои глаза, положила руку на мою руку, вздохнула, другой рукой взяла со столика стоматологические щипцы и, ухватившись за зуб, резко дернула.
Я вспомнил пра-пра-пра-бабушку...
- Ты кто, мужик или баба? - вернул меня на землю Аленин окрик. - Побелел, словно преставился. Если бы вам, мужикам, хоть разок родить, глядишь, на земле народу не осталось бы...
Она еще раз глянула своими серо-голубыми глазами в мои глаза, а затем на стоматологические щипцы, в которых белел мой зуб.
- А... черт побери, - вырвалось у Алены, - да я же тебе здоровый зуб выдрала. - Ну что по пьянке не сделаешь...
Со временем Алена вылечила мой больной зуб (не удалять же подряд всю челюсть), а на место ошибочно удаленного был установлен маленький мостик, спаянный из алено-ракетных коронок.
* * *
Военная служба разбросала нас по необъятным просторам нашей Родины.
С годами, отслужив установленный срок службы, мы уволились из рядов Вооруженных Сил.
Алик с Аленой остались жить в Одессе, по месту своей последней службы. А я с Сахалина переехал жить в родной город.
Как-то вечером у меня разболелся зуб под алено-ракетной коронкой. Дотерпев до утра, я пришел в стоматологическую клинику. Выстоял очередь за талончиком, затем - на прием к врачу.
- Ну что? Будем делать снимок зуба, а затем снимать коронку у хирурга, - сказал врач и отправил меня в очередь к рентгенологу. Со снимком больного зуба я отправился к хирургу. Он с уважением посмотрел на мой снимок, небрежно - в мою сторону и категорично заявил:
- Будем удалять!
- Удалять не будем, - так же категорично ответил я, свято храня память об Алене. - Будем аккуратно снимать коронку с больного зуба.
- Снимать, так снимать, - согласился хирург, с вымытыми волосатыми руками.
- Айн момент! - бодро произнес хирург и начал фрезой распиливать мою коронку.
Ба-бах! И фреза разлетелась вдребезги.
А на моей алено-ракетной коронке - ни царапины.
Стоматолог удивленно посмотрел на свою бормашину, на фрезу и на меня.
- Айн момент! - менее бодро произнес хирург и новой фрезой начал распиливать мою коронку.
Ба-бах! И новая фреза разлетелась на мелкие части. А на моей алено-ракетной коронке - ни царапины.
- Сонечка, - обратился хирург к стоматологической медсестре. -Сходите, пожалуйста, к Абраму Петровичу и попросите у него фрезу из победитового сплава.
Пришла стоматологическая медсестра Сонечка и, покачивая бедрами (что тебе топ-модель на парижском подиуме), бережно передала хирургу персональную фрезу из победитового сплава от самого Абрама Петровича.
Собрались стоматологи, хирурги, рентгенологи, зубные техники, медсестры и даже сам Абрам Петрович. И хирург начал прилюдно распиливать мою коронку персональной фрезой из победитового сплава самого Абрама Петровича.
Я гордо сидел в стоматологическом кресле и снопы искр летели из меня в разные стороны.
Ба-бах! И персональная фреза из победитового сплава самого Абрама Петровича разлетелась в разные стороны.
А на моей алено-ракетной коронке - ни царапины.
Рассыпались на мелкие части фрезы простые и сложные, победитовые и алмазные, отечественные и зарубежные.
Я сверкал, как бенгальский огонь на новогодней елке.
А на моей алено-ракетной коронке - ни царапины.
Послав прощальный залп праздничного салюта, с треском разлетелась последняя фреза из неприкосновенного запаса главного врача клиники стоматологии. Перепуганный искрами фейерверка, скоплением стоматологов, согретый теплом перекалившихся фрез, зуб перестал болеть.
Не сходя со стоматологического кресла, я подумал: «Ну что значат все эти зарубежные модные методы лечения на импортном оборудовании с иноземными композитами по сравнению с нашей, алено-ракетной технологией: когда глаза глядят в твои глаза, когда рука лежит в твоей руке, когда душа согрета шестидесятиградусным домашним вином, настоянным на дальневосточном лимоннике, а тепло наших сердец проникает даже в зуб.
А может слетать на минутку в Одессу, к Алене? Заодно и зуб полечить по нашей, алено-ракетной технологии...»