Взгляд

Ночной ветер шумел в ветках деревьев, сдувая последние  пожелтевшие листья с берёз и старые иголки с сосен.  Сосна, когда-то было уже почти упавшая, но вовремя подхваченная крепкими ветками берёзы, в ритм ветру поскрипывала подсохшим стволом от трения о покачивающийся ствол белоствольной. Скрип был необычный, сухой и звучный. В ночном лесу,  далёком от мест, населённых людьми, этот скрип было слышно далеко,- видимо ствол сосны просох, и звучал как дека музыкального инструмента.  Сквозь этот скрип пробивался звон речушки, разбивающей свою воду о торчавшие со дна камни. Не смотря на ветер,  улавливался запах старой листвы и хвои, густо укрывших землю вокруг охотничьей избушки. Запах леса, старой листвы, поздних грибов, - чистый, бодрящий аромат осеннего леса. Недалеко от избушки горел костёр, согревая стоящий рядом на камне котелок с чаем, заваренном из листьев брусники. От порывов ветра искры от костра взмывали не слишком высоко вверх и сразу таяли в ночной темноте. Костёр был не слишком  ярок, так как уже догорали дрова, и лишь под порывами ветра пламя выхватывало из темноты стволы стоявших неподалёку деревьев и стену избушки, сложенной из не обтёсанных стволов сосен.  У костра на брошенной на землю телогрейке устроившись на боку, лежал человек, подперев голову одной рукой. Вторая рука лежала на ружье, которое он положил рядом с собой. В глухом ночном лесу оставлять ружьё где-то в стороне было бы не совсем правильно. Глаза человека смотрели в постепенно угасающий под порывами ветерка костёр. Огонь всегда завораживает взгляд любого человека, - на него можно смотреть часами. Лицо человека изрядно обросло многодневной щетиной. Он уже почти неделю жил в этой избушке, избрав её своим местом отдыха.  Отдыха от людей, от суеты, шума, дел. Это была его давняя мечта – уйти хоть на время с глаз долой и забыть о той жизни, которой приходилось жить в шумном, многолюдном городе. Ближайшая дорога от места, где находилась избушка, была километрах в  пятнадцати по уже давно нехоженому лесу. Остались заросшие тропки, которые когда-то протоптали работники, добывавшие смолу с сосен. Вот по одной из таких, едва видимых тропинок, он и пришёл сюда. То, что тут есть избушка, ему подсказал знакомый, который зимой ходил в эти отдалённые края добывать лося.  Избушка была уже старой  и ветхой,  хотя видно,  что изредка браконьеры наведывались сюда, как и его знакомый  и не забывали поддерживать это укрытие от морозов, дождей или хотя бы для простого отдыха не под открытым небом. Крыша была добротно проложена рубероидом и уже с годами сверху обросла травой и мхом.  Этот же мох пророс и между брёвен небольшого сруба, где даже невысокому человеку приходилось пригибаться.  По старому лесному обычаю в избе были  соль, спички, миска, какая-то кружка, вполне пригодная для использования, несколько свечей, иконка Николая Угодника стояла в застекленном проёме в одной из стен,  и даже немного машинного масла нашлось в старой, изрядно помятой канистре. Но он пришёл сюда не с пустым рюкзаком и одним ружьём. Днём можно было набрать грибов или сбить рябчика и голод не беспокоил. В речке, которую скорей можно было назвать ручьём, вода была чистейшей. Цивилизация всё-таки далеко. Можно было поднявшись на горку, что была неподалёку, лечь на брусничник, присыпанный листвой и просто смотреть в небо, наблюдая за облаками. Это была нирвана…… Тишина, бегущие по небу облака. О таком отдыхе он мечтал не один год. Отдыхе в таком месте, где можно было молчать с утра до вечера и наслаждаться тишиной и природой.  Выросший в лесу,  но волей судьбы оказавшийся в огромном городе, он тут чувствовал себя как в родном доме. И дом в гостеприимстве не отказывал, давая всё, что мог дать в эти сентябрьские дни. Вот и сейчас, лёжа у костра и смотря на постепенно угасающий костёр, он думал, что через пару дней нужно будет выходить на дорогу. Уходить не хотелось.
   Потянувшись рукой , которая  покоилась на ружье, к котелку с брусничным отваром,  он вдруг почувствовал спиной, что на него кто-то смотрит. Чертыхнувшись про себя, он сделал пару глотков горячего чая, он уже не просто почувствовал, он понял, что на него кто-то смотрит. Осторожно и спокойно, без резких движений он поставил котелок на плоский горячий камень у костра и так же не делая резких движений тихонько щёлкнул предохранителем на ружье. Один ствол был заряжен на рябчика, а второй «на всякий случай».  В глухом лесу случиться могло всё, что угодно и патрон с пулей-жаканом он не вынимал из верхнего ствола.  Стараясь не делать резких движений, и думая, чей это мог быть взгляд  (а то, что он был, этот взгляд, никаких сомнений не было), он приподнялся, встав на одно колено и только сейчас, держа палец на спусковом крючке, решил повернуться и посмотреть назад. В темноте поблёскивали два глаза….  Страха не было, - скорей было напряжение перед рывком, броском или другим резким действием. Глаза из темноты неподвижно наблюдали, а он медленно вставал и наконец, выпрямившись в полный рост, стал спиной подходить к дверце в избушку. Теперь он был по другую сторону костра и не спиной к лесу, а к стене старой хибарки. Не поднимая ствол ружья, чтоб не провоцировать эти глаза, он присел на бревно, которое заменяло порог в избушку, и положил ружьё на колени. Налетевший порыв ветерка раздул на некоторое мгновенье костёр и в его свете он увидел сидящего спокойно волка, который неотрывно и даже с любопытством смотрел на него. «Может собака?» мелькнуло в голове - «больно уж спокойная и смелая, - на волка не похоже». Но тем не менее это был волк, самый настоящий волк. Вспомнив, что когда он спросил про волков у знакомого, тот ответил, что не встречал и не слышал и следов даже не видел никогда в этих краях. «Странно…. Откуда он тут, да ещё такой мирный и любопытный»?  Спиной  толкнув дверцу, он убедился, что она приоткрылась и «пути к отступлению» подготовлены. Но отступать не хотелось, -  было что-то необычное в самой ситуации…. Он, сидящий с ружьём  в руке, костёр перед ним и волк за костром метрах в десяти, спокойно сидящий и разглядывающий его с не меньшим недоумением. Собака да и только, судя  по поведению, но внешность зверя показывала, что это была за «собака». Любопытство передалось теперь и ему. Он осторожно взял небольшое полено и потянувшись положил его аккуратно в костёр, стараясь не поднять  искр и не вспугнуть  «гостя». Теперь они оба сидели и смотрели друг на друга, причём глядя друг другу в глаза. Застывшие как изваяния, не отводя глаз друг от друга, в которых скорей было любопытство, чем страх или ещё какие-то эмоции.  « Почему не боится огня, ружья.  Почему вообще спокойно сидит»? – это было настолько удивительно, что вывод напрашивался простой, - либо «серый» ещё никогда не видел человека и ружья, либо наоборот, насмотрелся уже до привычки. Но, тем не менее, вот так играть с волком в «гляделки» было интересно. Волчий взгляд излучал какую-то непонятную энергию, живую, природную, сильную. Человек ,глядя волку в глаза, чувствовал эту энергию, она наполняла его, адреналин  хлестал через край. Это был такой «драйв»!!!!  Такой прилив сил и энергии!    Подложенное полено  наконец разгорелось и стало больше освещать волка. Посмотрев по сторонам и убедившись, что зверь один, человек пришёл в окончательное недоумение….. А «волчара» продолжал удивлять, улёгшись и положив  морду на лапы. «Ну спаниэль, да и только»! Сонливость сдуло как ветерком ещё когда по спине пробежали первые мурашки, просигналившие о взгляде из темноты. Уже добрых полчаса человек и волк по разные стороны костра смотрели друг на друга. Волк удаляться по своим делам волчьим не собирался, а человек не хотел обидеть «гостя» оставив его одного. Полено начало прогорать и волк всё чаще стал исчезать в темноте, оставляя только два сверкающих от костра глаза. Человек сидел и думал: - «Вот с кем спокойней, кто безопасней? Вот он, - зверь, хищник лежит мирно и посматривает. Его не трогаешь, не обижаешь,  и он мирно ведёт себя, - доверяет тебе и  не посягает на тебя. И это зверь…. Наверно, если бы он вот так приходил каждую ночь, можно было бы оставлять ему кусок рябчика или бить для него сойку, делиться с ним добычей, и можно было бы ужиться в мире с ним. Вот уж воистину, самый страшный и коварный зверь – это человек». А «не человек» тем временем встал, не отводя глаз от человека, сделал несколько неуклюжих шагов, пятясь задом и повернувшись, исчез в темноте.  Человеку, сидящему на бревне у избушки, вдруг стало так одиноко в этом ночном лесу, что захотелось взвыть по-волчьи….. Впервые, почти за неделю, живя в этом глухом лесу, он вдруг почувствовал себя одиноким….. Хотелось, чтоб «серый» навестил его в следующую ночь. И глаза. Глаза  вольного, свободного, полного сил волка. Сколько силы он дал этим взглядом, сколько энергии. «Мы с тобой одной крови, - ты и я», - сказал вслух человек в темноту, где исчез «гость». Уже устраиваясь на полатях в избушке, он всё прислушивался, не появился ли снова его новый «друг» - почему-то волк оставил о себе такое мнение у человека, который оказался на территории волка, и волк не видя опасности для себя, спокойно отнёсся к человеку. «Я же мог с испугу разрядить ствол в «серого», мог не только с испугу, а из любопытства, из желания похвастать отрубленной лапой волчьей или снятой шкурой. Даже из чувства превосходства человека с ружьём перед волком. Человек страшней волка и изощрённей. И если волком двигает чувство голода, то у человека «движков» разнообразных куда больше».  Засыпая с этими мыслями, он почувствовал стыд перед ночным гостем, который уже давно покинул его.
    На другую ночь волк не пришёл….. А может пришёл, но не показал себя, наблюдая из темноты, оставаясь не замеченным. И вновь захотелось человеку завыть волком. Как он манит – волчий взгляд. Это не волк смотрел на человека, - это смотрела природа глазами волка. Испытывала, искушала, оценивала, заодно наделяя силами и энергией. Странный волчара, - ни костёр, ни ружьё в руках человека его не пугало. Странный…. Жаль, что он не пришёл.
 На другой день, уже собрав вещи в рюкзак, человек положил на том месте, где сидел в темноте волк сбитого рябчика, - вдруг придёт серый, - ему гостинец в благодарность, за тот прилив сил и энергии, что дал. Подперев дверцу избушки колом, он надел рюкзак и взяв ружьё направился по тропе к дороге….. Уходить было тяжело, - что-то необъяснимое держало и тянуло назад. Природа не отпускала….