Салат из рыжих овощей -Полная версия-

 

            «Упорядоченные одним образом, атомы составляют почву воздух и воду;
             упорядоченные другим они составляют спелую землянику».
                Эрик Дрекслер


Глава 1

Бум, глухо ударил метеорит по обшивке, того что осталось от нашего корабля. Бу-бум вновь настойчиво и еще с большей энергий грохнул метеорит, вещи в каюте подпрыгнули, экран опасно придвинулся к краю наклонного перекошенного стола. Я сел на кровати, за три месяца прошедших с крушения и я вроде как-то научился спать под аккомпанемент метеоритов. Проклятая планета, осыпаемая метеоритами, где мы совершенно безнадежно застряли навсегда. Оглядев изуродованную крушением каюту, я сел за стол и поправил дисплей. Несмотря на вчерашнюю выпивку и бесконечное  цикличное обдумывание, сегодня в голове как будто наступило просветление, и не откладывая, отбросив остатки сна я взялся все-таки надиктовывать то, что давно наметил.

«Здравствуйте уважаемый инопланетянин, или кто бы ты ни был - читатель. Меня зовут Кълвън Миткоф, по документам, а от рождения просто Ли, я родился на планете Земля, Солнечной системы в 3920 году нашей эры, а умер в 4112. В настоящий момент я старший помощник капитана межзвездного корабля «Мечта номер 1», а если быть точным то теперь я руководитель этой экспедиции или того, что от нее осталось. Потому, что Эндрю Очир -  капитан корабля, погиб, как впрочем, весь остальной экипаж и 200 тысяч колонистов, что были у нас на борту, к гибели которых я лично приложил свою руку. Остались только я и Мняу.

Принимая во внимание тот факт, что свое послание мне не удастся передать на землю в разумные сроки, так как до Земли, ближайшей и единственной точке, где есть люди – 149 световых лет. Поэтому я пишу  неопределенному адресату, либо отдаленным потомкам ныне живущих людей, либо гипотетическим инопланетянам. Наверное, в первую очередь я пишу для себя, просто для того, чтобы знать, что после моей смерти от меня что-то останется.

Биологически мне 25 лет, я смуглый, брюнет, с правильными чертами лица, ростом 6 футов, спортивного телосложения и военной выправки, моими предками были русские и китайцы. По образованию: военный спецназовец, по должности: был старпомом командира корабля, по персоналу, точнее если называть вещи своими именами -  по подавлению воли персонала.

Планета, где я сейчас нахожусь, а также, где находятся остатки и обломки нашего посадочного модуля служащего нам укрытием, называется Альгамб Ац, вращается соответственно вокруг желтого карлика «Альгамб А» каталожный номер HD 188753. Этот стерильный от жизни мир, оказался не просто плохим домом, не пожелавшим приютить нас и наших колонистов, он стал, по сути, нашей могилой.

Моей нынешнее имя Кълвън – раньше было не мое, родители меня называли просто – Ли. Фамилии у меня не было, так как я был нелегал в первом поколении.
Вы спросите, как же я получил настоящее полное имя? И как стал легальным? Да именно так, я вытащил счастливый билет, я Кълвън Миткоф в юности Ли, стал легальным. Но обо всем по порядку, а сейчас немного о себе.

Я родился на Земле, на сто первом этаже 153-его северного дома, ист-саид квартала, что облепил собой Грячичную сопку в центральной Камчатке.

Когда-то процветающий дом в эллитном районе, имел панорамный вид на развязку и мегамол расположившие по другую сторону узенькой речушки в недавнем прошлом спускавшейся с гор. Но ручей пересох и его место занял высоченный дом с квартирами эконом класса, погрузив наш элегантный дом в вечную тень.

Несмотря на бесконечный город и лес небоскребов «растущих» достаточно плотно, я все же иногда видел солнце. Наша квартира имела стену-окно, которая лучшие времена открывала вид на две стороны. Но когда я родился, лучшие времена уже прошли и дом брошенный богатыми жильцами, уже погрузился в тень многоэтажной новостройки. Я, ребенком прижавшись щекой к толстому стеклу и расположившись лежа на полу, мог днем в иные летние дни видеть кусочек солнца. А ночью. Я видел там звезды, они меня завораживали, словно отверстия в небосводе серого мира, словно символ мечты, звезды притягивали мой взгляд и заставляли мечтать. В детстве, когда я ночью не спал и был в комнате один, я смотрел именно на звезды. Я видел иногда одну, реже две-три яркие звезды. Звезды были разные, они помигивали, когда их перекрывал вертолет или грузовой транспорт. Звезды пришельцы из иного мира, и гости в нашем.

Однако огромный город, покрывший собой весь материк, слишком подсвечивал небо, чтобы в нем невооруженным глазом было видно звезды мене яркие, чем первой звездной величины, поэтому даже самые яркие, в те годы я видел тусклыми, а о существовании мелких в детстве вообще не знал…

В тот день, когда я родился, на земле родилось еще 127 миллионов младенцев. Когда мы улетали на Земле проживало примерно 190 миллиардов человек, и еще примерно 70 миллиардов нелегалов. Но это приблизительные оценки, никто конечно нелегалов никогда не считал.
"

- Кельвин иди сюда! - Раздался голос Мняю и появилось его изображение на внутреннем дисплее.

Я, кривясь от раздражения, оторвался от своих записей. И  выключил внешний экран. Почему нельзя выучить, как меня зовут?

- Баран, - раздражено ругался я, отвечая Мняу по внутренней связи, - хоть разложи тебя на составляющие, все равно будешь издеваться. Тебе сколько раз можно говорить, что меня зовут Кълвън, а не Кельвин? Я не изобретатель этих градусников и меня назвали не в честь него. Ладно. Что там у тебя.

- Кельвин перестань бодаться, ты прекрасно знаешь, что я Таец, и не могу произносить слова без гласных. Не нравиться слово Кельвин придумай, как мне произносить твое имя, чтоб я мог его произнести. - Мняю был совершенно серьезен.

- Я тоже азиат пусть хоть и наполовину, и я вполне говорю и с гласными и без гласных.  Я ты не поверишь, даже шипящие звуки могу произносить. - Что там у тебя? Зачем все, таки звал?

- Ну, это твои русские предки тебе помогают такое говорить, я же не могу. Иди сюда посмотри сам, долго объяснять.

- Ты где. У приемника?

- Да.

Я встал и стал пробираться по космическому кораблю. Корабль, или точнее тот здоровый кусок, что остался от  корабля. Стоял  наклонно. Вся его обшивка была изрешечена тысячами попаданий метеоритов, собственно обшивки не было, это была дыра на дыре. Месиво.
Я пробирался по наклонным винтовым лестницам на два уровня ниже. Лифты не работали, все заклинило. Пересоздать или отремонтировать не хватало, не времени, не нанороботов.  Вся энергия реактора, шла на поддержание наноробного синтеза. Они постоянно штопали слои и слои обшивки, которые продолжали пробивать сотни мелких метеоритов в минуту, а также заделывать дыры от крупных, которые иногда прорывались даже во внутренние помещения. 

Борьба шла уже несколько месяцев, никто даже вообразить себе не мог, что на этой планете нескончаемый метеоритный дождь. Все-то время, что мы провели после падения на планету, мы боролись с метеоритным дождем. Самое гадкое было, что дождь усиливался, от месяца к месяцу. Вот и сейчас я спускаюсь по лестнице, а корабль гудит от попадающих метеоритов.

Посадка, если назвать так падение, была чрезвычайно жесткой. Чем кстати отличается посадка от падения? Наверно если все погибли, то падение, если кто-то выжил, то все же посадка. Мы же с Мняю живы!

Как мы сюда попали, я напишу позже. Но мы жили вдвоем уже несколько месяцев на затерянной планете у чужой звезды. Вокруг нашего корабля поле до горизонта из разбитых и оплавленных метеоритов, и ни души не на планете, не в системе тройной звезды Альгамб, не в космосе вокруг. Помощи ждать не откуда. Короче влипли мы полностью.

- Здорово. Как спалось? – приветствовал я Мняу. Мняу был на вид не Таец, какой он к черту таец, он скорее на древнего голубоглазого скандинава похож, в расцвете сил.

- Отлично. – Мняу слегка улыбался. – Я начинаю привыкать к раскатам от грохота метеоритов. Мне кажется он даже меня успокаивает, точнее помогает сосредоточиться.

- Да уж зашибись, как успокаивает, как-нибудь прибьёт в своей постели провравшийся шустрый метеорит. И будет очень спокойно. - Язвительно заметил Я

- Я постараюсь создать звуковую прослойку, как только появятся энергетические ресурсы. Главное, чтобы хоть чуть-чуть дождь ослаб.

- Внеси в список того, что ты собираешься создать, когда ослабнет дождь. На этой проклятой планете дождь все время только усиливается. Откуда их вообще столько метеоритов? Ведь сыпет и сыпет.

- В принципе месяца через два по любому, должно быть послабление, и дождь пойдет на убыль. - Мняю говоря водил в воздухе рукой, таким образом, управляя дисплеем компьютера. - Наступит менее «дождливый» сезон, если это слово конечно можно применять по отношению к метеоритам.

- А ты точно посчитал?

- Да у Альгамб Эй-цэ, то есть нашей планеты,  орбита пойдет на убыль - радиус эллипса орбиты начнет уменьшаться и мы должны выйти из метеоритного облака, форма которого менее эллиптичная, ну то есть эксцентриситет орбиты ближе к единице у облака, чем у планеты... Впрочем…

- Сомневаюсь, что это когда-то кончиться.

- Ну скорее всего не кончиться. Так, сократится процентов на 30. Посмотри лучше, что мне удалось записать.

На экране проявились графики иллюстрирующие мощность передачи.

- Что это? Спросил я.

- Это страшно зашумленная передача из космоса. Мне кажется, удалось ее отделить от миллионов местных шумов, которым просто полон здесь эфир.

- Ты хочешь сказать, что поймал внешнюю передачу?

- Именно!!!!!    Вот смотри вот здесь и здесь видно, что это не местное. – Мняу оживленно тыкал в экран. – Тут конечно просто чертовщина в эфире твориться, но по видимому она вызвана этим бесконечным дождем, и отражающими наглухо короткие волны ионосферой и породами из которых состоит планета и сами камни дождя.

- Это искусственный внешний сигнал? - Я всматривался в графики на мониторе. Я, честно говоря, не очень разбирался во всех этих премудростях.

- Именно!! - повторился Мняю.

- И чей он? С земли?

- НЕТ! - Мняю просто сиял. Он явно был страшно доволен! - Я много раз перепроверял!

- Ты что хочешь сказать, что инопланетян, что ли поймал? - Люди тысячи лет слушали космос и никаких радиосигналов от инопланетян не зафиксировали. И уж конечно ни с какими инопланетянами не были знакомы. По нашим данным мы были совершенно одиноки, во всяком случае, в известном нам секторе вселенной.

- Нет, передача конечно наша. Но не с земли. Я думаю, что мне удастся ее расшифровать, она как будто сплюснута и наложена. И да, похоже, она ориентирована в пространстве, и пучок предназначался нам! Или как минимум шла в нашу сторону.

- Тот есть как?  - Мы же первая межзвездная экспедиция? Людей нигде в космосе кроме нас нигде нет! Нет ну конечно,  до Цетравр и других ближайших звезд долетели автоматические зонды, летевшие в свое время на субсветовой скорости. Но здесь на расстоянии почти 150 световых лет от земли? Мы первые так далеко, этот корабль - первый корабль, совершивший прыжок в надпространстве.

- Так-то оно так. Но вот передача - факт.

- Слушай, а может это очень старая передача. Допустим, летела с земли 150 лет, ну не рассеялась почему-то? Направленной была и мощной. Вот мы ее и поймали - сказал я.

- Земля там,  - Мняю скосил гримасу, и ткнул в куда-то право, - а я ее вот оттуда поймал - он указал в противоположном направлении. Это совершенно очевидно.

- Может, отразилась от чего - сомневаясь, сказал Я.

- Ладно, хватит уже, не понимаешь, не мешай. Иди, у меня появилась пара идей как ее порасшифровывать.

Я попытался еще что-то говорить, но Мняю надел наушники и взялся что-то делать на компьютере, и больше не обращал внимание на мои  восклицания.

Добравшись к себе я вновь уселся за дисплей и собирался продолжить записи, но Мняю не выходил из головы со своими достижениями. Он уже давно на самом деле не отходил от пульта уцелевшего радиотелескопа. Несмотря на беспрерывный метеоритный дождь, он что-то крутил, слушал, настраивал, достраивал фрагменты телескопа с помощью нанороботов. И чего-то добился, а может с ума сошел, крутя свои виртуальные ручки.

"… Истрия моя долгая, как я попал помощником капитана на корабль, летящий к Альгамбу.
Я ничего толком не понимаю в межзвездных полетах и помощником являюсь по персоналу. Я профессиональный полицейский спецназовец, обученный подавлять толпу, точнее управлять людьми, с целью подавить любое их сопротивление. Еще бы 200 тысяч мороженых душ летело с нами. Ими нужно будет управлять.

Можно удивляться, а корабль уникальный - Первый. Можно гордиться. История  его такая, что впервые создан корабль, способный развить скорость быстрее скорости света, за счет прохождения части пути в гиперпространстве, т.е. в «надпространстве», в который корабль сам же и выходит, создавая прокол в нашем измерении.

Как это работает, я по большому счету не знаю. Целые научные коллективы, тысячи специалистов, независимо, десятки лет трудились над этой проблемой по всей планете. Теоретические соображения были давно. Но вот идею практической реализации предложил профессор Мпыгсы Эмер, или кто-то из его коллектива по другой версии. Так или иначе, за идею схватилась власть и бросила все силы на ее реализацию.

Никаких опытов в малом масштабе провести было нельзя. Технология была столь громоздкой, что даже для всей земли было не под силу провести: не тестовых запусков, не тем более не было времени дождаться результатов этих экспериментов, учитывая, что сигнал о итогах должен был идти десятилетия.

Так мы и стали первым тестом. Корабль нагрузили поклажей (триллионы моль наноробов, источники энергии, и прочее) 200 тысяч добровольцев которые планировали основать колонию на другой планете и 30 человек экипажа корабля. Корабль должен был, потом вернуться, добровольцы - нет. Планета у звезды Альгамб была присмотрена уже давно, и именно на ней предполагалось основать колонию земли. Почти наверняка там должны быть приемлемые условия для жизни колонистов, так как было точно известно, что здесь есть моря воды и по температуре и другим параметрам планета подходила, а если что-то будет не так, пара кубокилометров нанороботов перестроят в целом подходящую планету за несколько лет.

Корабль вместе со всем грузом в течении 7 лет, должен был достигнуть субсветовой скорости примерно в 99% абсолютной. А потом еще 18 лет отводилось на преодоление оставшегося процента. Так как жизнедеятельность на этих скоростях представлялась сомнительной, мы должны были лететь в глубоко замороженном состоянии. Где кельвинов ноль. Дальше вообще мистика, корабль, по сути, находясь в волновом состоянии летя со скоростью равной скорости света, должен был создать прокол в пространстве. Когда мне объясняли на лекции, что для этого будет делаться, преподаватель сказал, что это все равно, что термоядерную бомбу взорвать под дюзами корабля, чтобы тот летел поскорее. Только корабль не уничтожит, так как он, получив импульс, сбежит от взрыва в надпространство. Однако, несмотря на образные объяснения для меня так и осталось загадкой, как уходят из пространства в надпространство. Потом коллеги пытались объяснить мне, что суть прокола в создании крошечной мини черной дыры, через которую и пойдет корабль. Но тут еще больше неясного.

Позднее спрошу у Мняу, как входят в надпространство, и запишу под диктовку. Он всю эту кухню в подробностях знает.

А вот как корабль выходит из надпространства - значительно понятней, по сути он выходит сам, просто встретив на своем пути изгиб пространства. В этом месте он может по инерции пройти из надпространства в пространство. А такие изгибы, как известно, создают любые массивные тела. То есть достаточно послать корабль на звезду со сверхсветовой скоростью как он сам выйдет в районе этой звезды.
Все удобно, однако перемещаться можно только к видимым объектам путь, к которым ничто не загораживает. Т.е. нельзя полететь на другой конец галактики одним скачком, можно полететь лишь к звезде, которую мы отчетливо видим.

Я попал на корабль неожиданно для самого себя. По сути это моя первая серьезная работа с момента как я окончил высшие курсы спецназовцев. Нет, я как лейтенант участвовал в нескольких операциях и проработал год командиром спецотряда. Но после особо жестокой операции я понял, что это мясорубка не для меня и подал документы на высшие курсы. После окончания, которых  мне светило звание полковника.
4 годовые курсы я закончил с отличием, мне было 24 года. Я был силен, умен, целеустремлен и непреклонен. Итоговое профтестирование должно было дать рекомендации по выбору места службы, а также должно было дать список мест которые подходят для моей будущей службы.

- Сынок, говорил полковник в белом халате поверх кителя, глядя на мои мускулы. - Главное расслабься и помни что это не всерьез, иначе ты нанесешь травмы себе и повредишь оборудование.

Я был в зале, в середине которого возвышалась внушительная белая машина. Это был томограф, меня связали в смирительную рубашку сделали инъекции служебных нанороботов которые должны блокировать процессоры моего личного компьютера вшитого у меня в районе грудной клетки.
Потом меня связанного и лишенного самообороны (без компьютера наноробы моего тела попросту бездействовали) засунули в эту печку, этот томограф. Так тестируют сознание, перехватив нервные центры служебными наноробами, создают ситуации в которых якобы оказался человек, чтобы посмотреть как он будет себя вести (или пытаться себя вести). Я, честно говоря, смутно помню, что со мной было. Я не поверил в реальность происходящего, я был словно в компьютерной игре:  реагируй, думай, отскакивай, стреляй, убивай и продвигайся.
Говорят потом воспоминания о тесте стирают, чтобы не мешали в жизни, я почему-то помню, но очень смутно.

Я очнулся в пустой комнатке, на кушетке. Рядом на стуле были мои вещи. Я оделся и вышел в коридор. Тут сновали разные люди, тестируемые и сотрудники.  Слегка растерявшись от того, что про меня попросту забыли, я смущенно обратился к кому-то пробегавшему с пачкой бумаг.
- Ээээ простите.
- Да.
- Я тут тест проходил. Вот очнулся, оделся, вышел (мотнув головой в сторону двери). Что дальше то?
- К секретарю. Подойдите в конце по коридору налево. Там должны быть результаты. И поторопитесь через несколько минут в 14:00 начинается обед.

В приемной. Намалеванная девица, выполнявшая видимо работу секретаря. Щебетала с каким-то офицером в халате поверх кителя.
Премило болтая, она вдруг нахмурилась и резко повернулась ко мне в ответ на мое: "Простите..."
- Фамилия? - резко бросила она.
- Моя - Миткоф.
- Это хорошо, что не моя, бурчала девица, перебирая бумажки на столе.
Резко выдернула обнаруженную. Протянула мне.
- Все! свободны!. В течение 24 часов обязательно поставьте в известность, уполномоченного того места работы, которое в выберете из предложенного списка. Всего доброго! - тоном не терпящем продолжения добавила она и указала взглядом на дверь.

Я взял сложенный листочек. И вышел в коридор. В коридоре открыв листок я ниже титула с логотипом центра проф исследования сознания.
Было написано:

"Кълвън Миткоф
Предлагаемые вакансии на ваш выбор, и коэффициент соответствия вашей личности предлагаемой вакансии:
1. Старший, помощник капитана. Первого межзвездного корабля "Мечта - 1".   коэффициент соответствия 99,98%. Обращаться к ответственному офицеру Клею Вертребу.
"
Все. Ниже было написано время выдачи справки, и что для принятия решения о выборе вакансий из предложенных у меня есть 24 часа. В течении которых нужно связаться с ответственным лицом, чтобы вступить в или зарезервировать должность.

Выбора не было. Коэффициент соответствия был неслыханный. Люди обычно хвастались, что они подходят занимаемой должности на 90 и более процентов. 70 -80  процентов тоже позором не было, а было реальностью. О том чтобы кому-то не выдали альтернатив, я вообще некогда не слышал. 10 - 20 мест работы на выбор - было нормой.

Думая о полученной  справке и отсутствии выбора, я поднялся на крышу здания. Там уже расправлялся из сложенного состояния,  распрямляя лопасти винта и подрагивая мой одноместный вертолет.
Вообще раньше конечно во времена золотого века лифт сам превратился бы в вертолет, отрастил бы хвост, винты и взмыл в небо. Мне бы не пришлось делать не шагу. В наше же аскетичное время, приходилось самому подниматься на стартовую площадку и залезать в кабину. Хорошо хоть не приходиться управлять транспортом руками. Говорят,  цивилизации циклична, раньше она шла по пути усложнения и наворачивания предметов и среды человека, сейчас же идет по пути упрощения, и отбрасывания лишнего. “Интересно докатимся ли мы так до каменного века?», думал я, осматривая еще более примитивный интерьер кабины вертолета, чем тот на котором я прилетел
Собственно весь интерфейс упростился до двух надписей, которые красовались на том месте, где мог бы быть дисплей управления.
Одна гласила: "Меню управления ищите на дисплее вашего внутреннего компьютера" и рядом изображение вертолетика.
Вторая: "Дверь во время полета не открывать. Блокировки нет". Правильно, ваша жизнь ваша забота. Почему надо было экономить на блокировке мне  не понятно. Может это просто  намек как правильно и надежно покончить с собой. Меньше народу - меньше проблем.

Мысленно щелкнув на внутреннем дисплее своего компьютера на появившемся вертолетике. Я внес имя с бумажки "Клей Вертребу". И нажал значок "лететь".

Если "Клей Вертребу" существует в природе, он имеет однозначную координату на планете земля и в информационных сетях. Ну, разве что в качестве исключения он может оказаться на орбитальной станции, луне или марсе.
"Объект найден. Расстояние 1238 км, около 3 часов полета"   
Хорошо. Расстояние могло быть и 20000 км, тогда бы вертолетик был бы плохим транспортом.

Машина взлетела и встроилась, немного поискав свободное место в один из рядов бесконечной  вереницы вертолетов движущихся рядами на 4 километровой высоте на юго-запад.

Что такое "Мечта-1" знали на планете все. Ну, может быть новорожденные дети не знали. Когда я родился -  его уже строили, и естественно не на земле. Космический корабль был такой большой, что его даже не на земной орбите стали строить. Из-за опасности разрушения солнечных батарей Земли, которая словно Сатурн своими кольцами, опоясана кольцами солнечных батарей.
Особенно гигантским было фотонное зеркало корабля. В результате корабль строили в точке Лагранжа L5 связанной с Землей и Солнцем незримыми гравитационными силами. Находящейся на одной  орбите с Землей, делая оборот за оборотом вслед за ней, и отставая от Земли в своем беге вокруг Солнца на 2 месяца.
Мне и в голову не могло прийти, что я стану старшим помощником командира корабля (я, что буду вторым лицом на корабле?), да я почти ничего не в кораблях, не в космических полетах не понимаю, ну разве что как любитель. Удивительный выбор, 99 целых и 98 сотых процентов соответствия.
Я даже в добровольцы поселенцы, которых было 200 тысяч вакансий всех профессий, попасть не мечтал. (Хотя заявку, если честно, тоже подавал. Это называли "Лотереей, где приз Другой Мир"). Слишком было много желающих, слишком мала была надежда.
Я вспомнил кадры с ТВ - сотни тысяч добровольцев, на искусственном островном полигоне, где их обучают, ведению сельского хозяйства, валки леса, строительству вручную, добыванию огня и пищи и тому подобным навыкам, которые могли пригодиться на дикой планете. После прохождения курсов из миллиона выигравших в лотерею, лишь каждый пятый будет отобран для отправки на корабль. 60% женщин, 40% мужчин будут заморожены на годы пути и разморожены лишь по прибытию на Альгамб Ац.
Если долетят. Вероятность гибели не скрывалась, и открыто освещалась по телевидению. Но у среднего обывателя это лишь разжигало страсть.
Разработчики проекта в телешоу во всеуслышание сказали - 95% вероятность гибели экспедиции, и лишь 5 % вероятность успеха. Официально экспедиция была тестовая, и на нее допускались лишь добровольцы, согласившиеся с таким положением дел и готовые подписаться на смертельно опасную авантюру.

Вертолет летел на юго-запад, я вспоминал кадры, о строительства корабля показанные по ТВ.  Длинное веретено в космосе, огромный диск с одного конца, как гвоздь с непропорционально большой шляпкой, и все словно в пене. Интерьеры внутри: лифты, коридоры, кресла-саркофаги для экипажа. И ни одного человека. Строительство корабля велось без участия людей. Мириады, наноробов строили корабль под управлением компьютеров, вереницы автоматических грузовых кораблей подвозящих грузы, поля солнечных батарей рядом с кораблем снабжающие энергией стройку. Да инженеры конечно люди и искусственный интеллект компьютеров  на земле. Но все строительство там - без участия человека.

Очнувшись от размышлений, я огляделся. Впереди в нескольких метрах летел вертолет, справа и слева тоже. Дальше рядами летели вертолеты, неся своих пассажиров в том же направлении, что и мой меня. Вдалеке наблюдалось какое-то броуновское движение, вертолеты поднимались и спускались из нашего горизонта, перестраиваясь в другие, боле высоки или низкие, чтобы изменить направление или приземлиться вообще. Каждый горизонт двигался в своем направлении. Конечно, невозможно в ручную управлять своим  во всей этой массе соседей. Тем более при такой плотности.

Мда. Лечу на встречу даже не предупредив. А может человек  сейчас дома и отдыхает. Или сам в командировке, а не на рабочем месте, и я буду некстати.
Ткнув в пиктограмму связи, я ввел "Клей Вертребу".
Послышались гудки.
- Да. – Произнесла появившаяся компьютерная модель лица на моем внутреннем мониторе. Модель это явный признак, что человек не на рабочем месте и отвечает, пользуясь внутренним компьютером, т.е. реальное изображение не доступно.
- Клей Вертребу?
- Да. А вы, если не ошибаюсь "Кълвън Миткоф". (Дико смешно, подумал я, мое имя конечно подписано под моим изображение и было на пиктограмме связи когда он отвечал на звонок)
- Вы указанны ответственным офицером. Отвечающим вероятно за набор, персонала. В ответ на шутку я был абсолютно серьезен.
- Так точно. (Опять шуточка, в наше время такой стиль общения между военными не принят, однако иногда его используют, пародируя древние книжки и фильмы)
- Я прошел тестирование и получил вот это, я передал изображение сфотографированной мной бумаги с результатом теста. Вакансия еще актуальна?
- Да конечно. Я в курсе, что это место предложили именно вам. Однако я должен вас спросить вы сделали свой выбор?
- Какой тут выбор? Вы видите, мне предложили только эту вакансию.
- Я вижу. Однако формально вы можете отказаться, и отвергнуть все предложенные варианты.
- Конечно, и стать безработным.
- Ну, это не просто работа, высока вероятность просто погибнуть.
- Понятно, но я принимаю предложение. Я кстати уже к вам вылетел. Вы на месте?
- Итак я должен вас спросить официально, я включаю запись. (офицер проигнорировал мой вопрос) Вы принимаете предложение о работе, стать старшим помощником капитана межзвездного корабля Мечта номер 1?
- Так точно. Я принимаю предложение.
- Согласно доверенности выданной Командиром корабля Мечта-1, Эндрю Очиром. Я офицер по персоналу Клей Вертребу, назначаю Вас, Кълвън Миткоф первым помощником командира корабля. В должность вы вступаете с момента вашего официального согласия то есть с 3944 года 6 июля 14:23 по Гринвичу.
- Спасибо.... вообще я не знал, что сказать. Меня произвели в должность прямо на борту вертолета по видеосвязи, при чем полчаса назад, я еще ничего об этом понятия не имел, так как не знал результат теста.
- Итак, Вы я слышал, сейчас к нам летите. Я кстати ваш косвенный подчиненный, поэтому готов выполнять ваши пожелания.
- Ээээ, - я задумался хотелось тупо спросить, «что дальше?», но это как-то постыдно было, поднапрягшись я придумал, что сказать. - Мне бы хотел познакомиться с командиром лично, и узнать, как я могу получить всю вспомогательную информацию.
- С господином командиром корабля вы легко можете встретиться лично у нас на основной базе подготовки. Если желаете, я запишу вас к нему на удобное для вас и его время.
- Желаю.
- Сейчас я свяжусь с его электронным секретарем. Что касается дальнейшей информации, рекомендую вам записаться на тренинг для экипажа. Который будет продолжаться ежедневно до момента отлета.
- А когда отлет.
- Через полгода, а точнее 30 декабря 3944 года.
- Собственно все. Если хотите со мной встретиться лично, я каждый день на тренингах на основной базе. Адрес, чтобы не искать в интернете:
Новый НьюДели, 4935 квартал здание 1. Офис 0. Точнее все здание для тренингов. Как и весь квартал (Клей усмехнулся).
- Хорошо, я лечу тогда туда прямо сейчас. - Я глянул на монитор оказывается, Клей находился по названному адресу и менять маршрут вертолету не понадобится.
- Всего наилучшего.
ЭЭЭ..... вопрос не успел прозвучать, Клей отключился. Я хоть и высокопоставленный, но новичок, и его видимо слегка раздражает отвечать на глупые вопросы.
На экране остались висеть названные во время диалога интернет адреса, и я кликнул по адресу с информацией, чтобы почитать".


Опять меня вызвал Мняю, я отвлекся от записей. И ответил:
- Да.
- Зайди ко мне если несложно. - Мняу был немного усталым на вид.
- Как там  дождь?
- Усиливается.
- Мда.
Это означала, что о ремонте вспомогательных систем не могло быть и речи. Вообще если бы не Мняю, мне бы тоже конечно не жить. Очень повезло, что он тоже выжил. А может быть и не повезло, это как на это смотреть. Без непрерывного заштопывания метеориты давно бы были уже здесь. А управлять наноробами посредством компьютера на таком уровне, я не умею. В том что нам удается выживать здесь целиком заслуга Мняю.
- Мняу, тебе бы поспать, у тебя замученный вид.
- Да? - постараюсь выглядеть нормально, - Подправлю вид. Я кстати в лаборатории, радом с приемником.
Я спустился и зашел в просторную комнату кое, где заполненною оборудованием. На полу по-турецки сидел Мняю, рядом валялся его экран он крутил в руках какую-то вещь.
- Как дела как успехи?
- Да вот видишь, вожусь с деталью приемника. Пытаюсь понять как подстроить расшифровку к метеоритному дождю. Чтобы помехи уменьшить. Точнее надо разобраться, где помехи самого приемника, а где внешние.
- Как там твой сигнал?
- Плохо. Расшифровать, как ты понимаешь, его не удается. Иначе я бы тут не сидел.
- Угу. Пойдем лучше поедим, что-нибудь в кубрик вдвоем, за компанию.
- Пойдем. Мняу вставая, бросил деталь, и она, брякая, покатилась по наклонному полу. Знаешь чертовщина какая-то. Мне кажется эти помехи - этот радиоэфир, это не метеориты вовсе создают.
- Кто же?
- Ну, точнее не только метеориты. Больно все сложно для метеоритов. Чертовщина. Там не просто помехи, там словно музыка.
- В смысле. Ну как тебе сказать у меня скорее интуиция. Помнишь как мы вынырнули из надпространства, навигация не работала, созвездия  незнакомые, и все решили, что нас куда-то далеко занесло, и это не Альгамб, и вообще может быть другая галактика или другой рукав нашей. А я знаешь сразу почувствовал, что что-то тут не то, что все не так как кажется.
- Да лихо ты тогда догадался. Голова. Никто не допер.
- Вот  и тут что-то не то с эфиром. Не должно быть такого от метеоритов.
- Может просто эхо и отражения многократные. Посуди сам, земля почти вся из метеоритов, пыль, облака, в результате тысячи отражения.
- Ага, а гармоническая откуда? Там явно гармонические волны прослеживаются и период у них секунды, т.е. длинные-длинные, и все это смоделировано на коротковолновых радиоволнах.
- И что мыслей нет. Что это может быть? - Мы как раз пришли в кубрик. Я стал заказывать в пищевом комбайне продукты и выпивку. - Чипсы будешь? К пиву?
- Буду. Мняю стоял по среди кубрика растерянный. - Мне фруктовые и лучше не пиво, а коньяк с лимонадом.
- Что с тобой? Спросил я, на Мняю лица не было.
- Пойдем отсюда. Тут Фреда убило. Я прямо вижу его размозженную башку, и скомканные конечности, когда зашел сюда после крушения.
- Ладно, ты. Фреда не вернешь, а наноробы все равно все здесь вычистили.
- Ага, а его молекулы, пошли на создание тех продуктов, которые мы сейчас едим.
- Перестань эту хандру. Мне самому тошно, от того что все погибли. Особенно обидно за 200 тысяч поселенцев, которые погибли все как один, причем сгорели, расплавились, превратились в пепел и солнечный ветер.

- А тебе того парня не жалко, что ты пристрелил.
- Тфу на тебя. Опять двадцать пять. Смени тему.

Мняу замолчал. Взяв провизию, мы перешли в холл, где вроде никто не умер и не должен был смущать Мняю.
В общем,  он ничего так и не сказал несмотря на расспросы. Добавил только, что перехваченную передачу как будто кто-то покусал. Поэтому и не удается ее расшифровать.
Мы расстались с Мняю. Он обещал выспаться, перед новыми попытками. Я вернулся к своим записям. Впрочем, мой товарищ заразил меня смятением.

Я пошел к себе взял ножницы и бумагу, чтобы успокоиться и стал вырезать крокодильчиков. Это конечно смешно. Но я так делал в детстве это то, что осталось от меня Ли. Это крокодильчики. Они меня успокаивали. Я их придумал сам.
Я вырезал пяток крокодильчиков, взял клей, встал на кровать и наклеил их на потолок каюты. Потом залег и глядя на них стал вспоминать как в детстве с бабушкой мы играли в заколяки.
Надо было быстро не отрывая руки нарисовать неопределенный комок линий на  листочке, а потом передать партнеру по игре, который должен был сделать из заколяки рожицу подрисовав - рот глаза и уши например. Было очень забавно. Обычно я пририсовывал зубастую пасть и почти всегда получался крокодильчик или динозавр.
Теперь я просто рисовал крокодильчиков и вырезал их из бумаги. "Тупик" думал, я. Наши усилия абсолютно тщетны. Мы не создадим колонию. Мы не вернемся обратно. Мы не обнаружили планеты, на которой можно жить. Здесь жить нельзя в принципе. Эту планету невозможно обустроить. Наша миссия провалена. Ценность нашей жизни равна нулю. Даже если мы построим мощный передатчик, когда закончиться дождь, чтобы передать плохую весть домой, чтобы просто предупредить, чтобы другие люди сюда не летели, и тем самым закончим свою миссию, то сигнал отправленный нашим передатчиком будет идти на землю - 149 лет. И без, сомнения, когда он туда попадет, он будет никому не нужен.
Мне и самому тошно. Мняю еще чем-то занят. А что делать мне? Я даже помочь ему не могу, я ничего в этом не смыслю.
И еще он мне не может простить того парня. Кстати у него клево разлетелась башка, когда я в него выстрелил, редко так эффектно получается. Даже капитан опешил. Жаль, что теперь Мняю меня боится и не сможет мне доверять. Вы спросите за, что я убил того парня? Пойду, напишу.
Я открыл дисплей. Писать предпочитаю, не на внутреннем экране, а на внешнем. Голова как-то меньше напрягается, да и вообще приятней.

"
Эндрю Очир оказался семидесятилетним жизнерадостным худощавым человеком и  полностью лысым как бильярдный шар, причем не было не, только волос на голове, что еще хоть как-то приемлемо в современном обществе, но также не было бровей, ресниц и прочей растительности.
"Панk" подумал я про себя. "Панkами" в наше время называли тех кто умышленно себя уродовал. Программа личного компьютера автоматически устраняла мелкие дефекты тела, как снаружи, так и внутри - это называется наноробный-метаболизм, и требуется серьезное вмешательство в защищенное системное ПО личного компьютера, чтобы устроить такие уродства себе. Это вам не гаджет или плюгин поставить, тут всерьез операнционку ломать пришлось, и все ради чего? ради того чтобы бровей и ресниц не стало? Кроме того это неприлично. Что может толкнуть человека обремененного властью и возрастом на такой внешний вид?
Впрочем Эндрю оказался весьма приятным человеком. Впоследствии мы с ним сошлись.

- Рад приветствовать - бодро сказал он и протянул жилистую руку без ногтей, для рукопожатия. - Я вас лично выбрал, и пригласил к нам на службу. Пусть вы и не имеете опыта связанного с космосом, но зато в своем деле хороши. Я смотрел записи с того подавления, в котором Вы участвовали. Вы действовали просто блестяще, вы словно машина для убийства и подавления толпы, не ярости, не злобы, но и сомнения и гуманность тоже отсутствуют. Вы знаете, что  была сделана трехмерная модель вашего поведения, когда потом разбирали те события?  - Он наконец то сделал паузу.
- Ээээ постойте. Точнее здравствуйте. - Я еще не успел произнести не слова с момента встрече, а он уже выпали тираду. - Я понял, что вы меня узнали. Поэтому подставляться бессмысленно. Что касается модели, я не знал.... что касается отсутствия гуманности, ээээ вы в курсе, что я после тех событий сразу подал в отставку, несмотря на то, что я фактически губил карьеру военного.
- Да-да мой мальчик и это замечательно. Это как раз и означает, что ты не машина, а думающий человек. Знаешь с одной стороны, когда надо действующий как автомат, с другой настоящий человек с большой буквы. Когда я узнал, что ты уволился, я сразу заказал тебя себе в службу, как она называется? Проф. анализа способностей? зная, что ты пойдешь туда, чтобы найти новую работу. Кстати мы на «ты»? Я уже перешел, называй меня на «ты» тоже!
- Вы хотите сказать, что повлияли на результат моих проф. исследований? Это же невозможно!
- Почему не возможно - для нас все возможно, вот пойдем, посмотрим... - сказал Эндрю, дружески беря меня за локоть и увлекая в коридор
- Нет, нет, - давая себя уводить, все же сомневался я - Это совершенно невозможно подстроить, по телевизору сто раз говорили, что это самая честная процедура на земле. Кроме того то, что вы говорите незаконно, если бы это было правдой, Вас следовало бы наказать по закону, за подобные манипуляции. - уже сомневаясь закончил я.
- Да перестань, про сказки по телевизору - только не надо. Чтобы сказали люди если бы знали что их распределили несправедливо и необъективно, да они бы возненавидели свою работу, или всю жизнь бы сомневались так сказать искали бы свое место меня десятки профессий в течении жизни. Ладно, по правде сказать, никто тебя и не исследовал, вкололи снотворного около машины. И справку выдали. Так что не дрефь никто ничего не подстраивал.
- Так я же даже во сне этом во время исследования - такие кошмарные сцены видел..... - начал я но Эндрю меня перебил.
-  Вот еще вспомнил. Это психокодирование называется, ты сам настолько поверил, что сейчас будет исследование, так себя накрутил, что когда заснул, подсознание и сыграло с тобой шутку, ты просто получил сны на заданную тему. Да и вообще перестань об этом думать, ради экспедиции «туда», нам много что разрешают. Нам все сойдет с рук. Все, Все!
- В смысле.
- В том смысле, что 95% вероятность провала, и только в 5% оценивается вероятность успеха. С точки зрений представителей закона мы все практически уже мертвецы. Кроме того в любом случае далеко, не все из нас вернуться на Землю. Вот пусть потом и судят тех, кто вернется через много лет при другом поколении. Поэтому такой подлог сущая мелочь поверь мне.

Я перестал задавать вопросы и просто смотрел экскурсию по нашей тренировочной базе на земле, которую для меня лично с порога начал вести командир.
Я был поражен, сколько здесь людей, машин, помещений, оборудования, и все, все  что-то делали. Кто-то что-то тащил, кто-то в большом зале строил импровизированный замок из мешков с песком. Сотни людей сидели в лекционных залах и на учебных показах. Кто-то вручную управлял механизмами. Кто-то нырял в бассейне, крутился на тренажерах, прыгал с тарзанки и доил коров.
Вокруг нас был сумасшедший дом, и мы с Эндрю были в его центре. Демонстрируя очередную сцену открыв двери в зал или из прозрачной кабины лифта, или с приподнятой платформы. Эндрю каждый раз гордо улыбался горячо объяснял суть происходящего, разводя руками и эмоционально рассказывая, люди отрывались, глядя на нас, улыбались, некоторые здоровались с командиром, и с упоением продолжали свои дела.
Всюду царила удивительно увлеченная и дружелюбная атмосфера.

- Как тебе потенциальные покойнички? - смеясь, спросил Эндрю закончив краткий осмотр и подводя меня к моей будущей квартире.
- Жизнерадостные какие-то. - Отшутился я.
- Ничего, все понимают, что опасно, но зато жутко интересно.
- Удивительно позитивно у вас тут все организованно.
Эндрю заулыбался еще шире.
- Спасибо, я старался.
- Спасибо, что проводили меня лично, и лично уделили столько времени, чтобы все показать. Часа три наверно смотрели.
- Для тебя все что угодно, и лично. Если что-то нужно - Эндрю скривил доверительную гримасу, - законное или не законное, большое или незначительное, обращайся, я помогу, чем угодно и не задам неудобных вопросов. Правда. В конце концов, - если нужно, ведь ты сынок тоже все сделаешь, для меня и нашего дела.
- Конечно, все чему меня учили.
Командир, хлопнув меня по плечу, развернулся и пошел по коридору. Я слегка остолбеневший стоял на пороге своей комнаты. Которая оказалась копией моей будущей каюты на корабле.

Так я познакомился с командиром, и началась подготовка, тренинги, лекции, и командообразующие игры. До старта корабля оставалось полгода.
"

Я прекратил писанину. Встал из-за стола. Моя каюта была очень небольшой. Два шага и я у синтезатора пищи. Открыл дверцу, достал виски с колой и со льдом в широком бокале. Отлично. Когда-то я увлекался алкогольными коктейлями, однако последние годы ничего не хотелось кроме виски с колой и со льдом. Бокал из синтезатора был холодненький и весь запотевший. Прямо на бокале было две этикетки, одна гласила - Джонни Уокер Блю, а вторая КокаКола-лайт.
Свежеесгенерированный из подручных молекул стакан прямо вместе с содержимым, нес на себе свежесгенерированные лейблы. Когда-то видимо в прошлом это были очень значимые лейблы, и вероятно символизировали дорогие напитки. Один знакомый эксперт по выпивке рассказывал, что в дикую эпоху до нанороботов, лишь редкие люди могли себе позволить, например Джонни Уокер Блю и КокаКолу-Лайт.
Теперь же хоть упейся, от былой элитарности только наклейка-бренд осталась. Хотя я если честно, не то, что кока-колу от пепси-колы, я даже коньяк от виски отличить не смогу, если он с этой колой смешан.
Отхлебнув алкоголя, я поставил его на стол и стал заказывать себе еду. На внутреннем дисплее возникли ряд не слишком аппетитных блюд, категории лайт. Я выбрал «салат из рыжих овощей». Сегодня хотелось чего рыжего, не розового и не красного, и даже не оранжевого, а именно рыжего. Рыжий цвет овощей означал, что они будут острыми и кисло-сладкими, это очень удобно, зеленые овощи – горькие, красные – сладкие, желтые – кислые, темные – насыщеный вкус, светлые – более нежный. Удобно ориентироваться, удобно выбирать, на удивление правильно словно специально для людей природа рассортировала еду по цветам.  Сделав заказ, я приготовился ждать результата, попивая виски-колу.
От нечего делать я поинтересовался у компьютера свойствами салата и на внутренний дисплей вывелись 24 ингредиента овощей рыжего цвета из которых якобы делался салат. Просмотрев ряд овощей - ингредиентов, каждый из которых был представлен в виде внешнего вида и в разрезе, я понял, что мне незнакомы все из них. Я даже не знал названий, да и видел большинство впервые.
Впрочем, зачем мне жителю мира небоскребов и наносинтеза, знать названия овощей. Наш я язык даже не имел для них названий, и кроме специалистов в них никто не разбирался. Мне не нужны названия для 24 видов рыжих овощей, которые когда-то видимо существовали на земле  и сейчас в синтезаторе по их подобию генерировался мой салат прямо вместе с тарелкой.
Несмотря на наноробную генерацию, овощи считались натуральными, потому, что они до последней молекулы отражали когда существовавшие в мире эталонные плоды. На ярко-рыжем длинном овоще я неоднократно видел червоточину, которая видимо была на оригинале и теперь воспроизводилась на миллионах его копий при каждой трапезе, на которую это овощ был воскрешен.

Сожрав сомнительный салат и оставшись полуголодными, я решил писать дальше. Компьютер не рекомендовал, есть ничего существенного предлагая на выбор салаты, и всевозможные облегченные продукты и их лайт-эмитации, так как у меня не было физической активности и мне не стоило потреблять калорийную пищу. Нет, конечно, можно было нажраться жаренного жирного мяса, и пусть потом наноробы купируют съеденное не давая ему усвоиться и борются с тем, что усвоено. Но это было типа неверно и надо было жрать все лайт, раз вся моя физическая  активность сводилась к подъему и спуск по винтовой лестнице, когда я раз в сутки навещал Мняю.
Если честно то я чувствовал, что превращаюсь в животное, я ел и простите, гадил, спал и слушал шум бьющихся метеоритов, страдал от боли воспоминаний и еще большей боли тупикового будущего. Если бы я не навещал Мняю, мне вообще незачем было бы жить.
Хорошо думал я - выхода из этой западни - нет. Земля в далеко, а корабль никогда не отстроить. Остается только одно дело, починив радио сообщить на землю, что мы в тупике, чтобы другие не шли по нашему пути. Помощи от туда ждать не приходиться. Потом можно просто застрелиться. Потому что нет никакой разницы, 100 дней я проведу в этой комнатушке, или десять тысяч дней. Метеориты будут все также барабанить, а Мняю упорно чинить, то, что они порушили.
Все финиш.

Я представил, как прикладываю пистолет ко лбу и выпускаю себе в лоб разрывную пулю. Чтоб никакие нанороботы никогда не собрали.
Наверно это будет хороший конец. Я скажу «все я сделал все, что мог. Прощай мир, в выключаюсь». И выстрелю.
Вдруг я забеспокоился, не пропал ли пистолет и есть ли патроны. Судорожно открыв ящик стола и, раздвинув бумаги, увидел пистолет. Фу полегчало. Я вынул магазин и убедился, что патроны на месте. Взяв руку я активировал оружие, и оно признало хозяина замигав полоской зеленых индикаторов. Все ок. Подумал я.
Если бы оружие пропало или пропали заряды, я никогда не смог бы их воссоздать, так как обычные компьютеры содержат вшитые схемы, запрещающие им создавать все виды оружия, его компонентов или средств производства. А единственный военный компьютер, имеющийся не корабле - никогда бы мне не подчинился, так как капитан не успел передать мне это право когда погиб.
Зачем мне оружие?
Без оружия я никак бы не мог себя убить, и был бы обречен на мученическую медленную смерь, когда-нибудь в будущем.

Я положил пистолет в ящик стола, надвинул на него бумаги, включил дисплей и продолжил свои записи.

"Так прошло полгода. Мы были радостны и взволнованны. Если честно эти полгода мыли лучшим временем моей жизни. Капитан оказался прав нам было можно все. Кроме того к нам было приковано внимание людей всей планеты, не проходило и дня чтобы про наш лагерь, команду, наш полигон в океане или корабль не появилось сюжета по планетарному телевидению.
Я сам лично давал раз 30 интервью разным каналам и информ сетям. Я не мог выйти на улицу или связаться с кем-то по телефону - меня казалось узнавали все и каждый. «Старпом Миткоф? мы вчера видели про вас сюжет», говорили мне вместе "здрасте".

Родители это отдельная тема. Они вообще не могли общаться со мной нормально, они то гордились, и произносили бессмысленные патриотические штампы, то просто рыдали, понимая, что я не вернусь при их жизни. И героем на земле буду все равно, что посмертно.

На лекциях я узнал, что наша цель Звезда Альгамб. С незапамятной древности было известно, что у этой звезды есть планета. И лишь 200 лет назад люди узнали, что там есть планета пригодная для жизни человека.
Точнее сказать планета, на которой наибольшая вероятность возможности жизни человека, чем у всех нам известных.

Альгамб, - это тройная звезда состоящая из Альгамб А в центре и вращающихся  вокруг нее двух звезд Альгамб B и Альгамб С, последние вращаются друг вокруг друга. Альгамб А - центр этой странной системы - желтый карлик по величине практически точно наше Солнце,  на расстоянии чуть большем чем от Солнца до Сатурна вращаясь вокруг общего центра летят по орбите Альгамб В - оранжевый карлик и Альгамб С - красный карлик. Обращаясь вокруг друг друга оранжевый и красный карлики совершают один свой оборот вокруг друг друга за 156 дней по очень небольшой орбите, находясь по соседству, более чем вдвое ближе, чем Земля от Солнца. Вокруг центрального Альгамб А же система из двух солнц обращается за 25 с лишним лет, по вытянутой эллиптической орбите.
Представив такое в голове, кажется можно запутаться или система покажется очень нестабильной. Однако она существует и вокруг центрального одиночного светила даже открыто несколько планет.

Ближайшее всего к звезде Альгамб А - это Татуин - здоровенный газовый гигант чуть больше нашего Юпитера, который однако вращается значительно ближе к своему солнцу, точнее очень близко от нее совершая один оборот вокруг светила за 3 с половиной дня и находясь от него почти в 10 раз ближе, чем от Земли до Солнца. Назван Татуин так в честь мифического полубога Люка Скайвокера, которой согласно пещерной легенде якобы там родился. Однако на Татуине (или правильнее Альгамб Аб, и еще точнее HD 188753 Ab) испепеляющие 2500 градусов по кельвину и нет поверхности, на которую можно было бы встать - ведь это раскаленный газовый гигант.

За Татуином на орбите вокруг Альгамб А, есть еще 5 планет видимых с земли и первая из них - Альгамб Ац и является землеподобной планетой, чуть более массивной, чем наша земля, где вполне возможна жизнь. Она не только подходит по температурному режиму, (температура на поверхности от -3 до +40) но и благодаря спектрографическому анализу в ее атмосферы установлено, что там присутствует кислород и водород. Это мы даже сами выясняли на занятиях призванных показать нам, как проводятся удаленные исследования планет. Планета проходя по диску своей звезды, словно просветила свою атмосферу - и на спектрографе мы все увидели линии поглощения соответствующие кислороду, водороду и азоту. А раз там есть эти газы и в достаточной концентрации, и при нужной температуре - значит там есть вода и следовательно возможна жизнь!

Выходя тогда с занятий вместе с Ивовой в обнимку (я успел с ней близко подружиться, она тоже из нашей экспедиции, но не из экипажа, а из поселенцев-пасажиров), я просто насвистывал от счастья. Все казалось просто прекрасным. Я сам лично видел планету, (ну конечно не лично, изображение было передано с мощнейшего телескопа-абсерватории расположенного в космосе). Я сам видел, что это линии кислорода и водорода, сам видел ореол вокруг планеты, означающий наличие атмосферы. А раз там есть атмосфера и вода - значит там можно, жить. Я щипал Ивову за попку и, смеясь, шептал на ушко, что с помощью наноробов мы постоим там города, и наши дети станут первыми людьми новой цивилизации, новой планеты у другого солнца. Я рисовал картины неба, где одно большое и два маленьких солнца не небе.
"Но там, же будет жарко" смеялась  Ивова. "Но там, же есть огромная планета - заслонка Татуин, которая находясь между нашей планетой и солнцем, раз в 3 с половиной дня будет закрывать основное светило от нас" - отвечал я.
Представляешь, радовался я – два раза в неделю прохладный денек, и мы сами решим, как построим наш календарь, пусть это будет, например, в воскресенье и какой-нибудь другой день. Представь «лес, речку, а может быть море и поля… и маленький городок на берегу у реки, и маленькие мощеные улочки как в сказке, и мы там живем… огромная планета и мало жителей – все для нас… словно в сказке, я буду принцем, а ты принцессой».

Жизнь казалась прекрасной. Ничто нам не могло уже помешать создать наш маленький рай на другой звезде.»


 

Глава 2

«Расцвет человеческой цивилизации начался с изобретением и созданием первых экспериментальных нанороботов, и последовавшего за ним массового наносинтеза, примерно полторы тысячи лет назад. (Не знаю, что люди делали до создания нанотехнологий, видимо с мотыгой в поле всю жизнь проводили, да мамонтов свежевали, но цивилизацией это точно назвать нельзя.) Совершив огромный скачек рождаемости, получив фактически индивидуальное бессмертие личности, и приняв неизгладимое тяжелое решение с отказом от бессмертия, человечество совершенно очевидно подошло к концу своего золотого тысячелетия, и вошло в новую фазу развития.

Здесь бы я хотел отвлечься и в двух словах объяснить, что же такое нанотехнологии вообще и наноробы в частности. Нанороботры или по другому молекулярные ассемблеры - это довольно сложные искусственно созданные молекулы, которые с помощью отростков манипуляторов могут брать и отрывать отдельные атомы от других молекул и переставлять их на заданное место. Кроме того молекулы наноробов выстраиваются в цепочки состоящие из наноробов и аксонов. Робоакснные цепочки - длинные тонкие гибкие нити, ведущие к компьютеру, который управляет нанопроцесами. Например, все мое тело просто испещрено такими робоаксонными нитями, и по нескольку сотен наноробов находятся в каждой клетке моего тела, образуя зачастую параллельную систему в моем организме. Важнейшим свойством нанороботов является возможность управления ими из вне, а также возможность саморазмножения, когда  один или несколько наноробов сроят нового. С помощью наносинтеза можно создать буквально все, отстроив атом за атомом, молекула за молекулой любую материальную вещь.

Создание нанороботов, этих полубиологических роботов молекулярного масштаба, принесло нам буквально все. Роботы саморазмножались и полностью управлялись компьютерными системами. Чтобы сделать что угодно, нужна была программа для управляющего компьютера, материал и энергия. Да, да - на работу больше ходить не надо, скачал из интернета, новою модель одежды, отдал роботам старую, чтобы они ее съели, плюс немного дополнительного материала (обычно упакованные в пластик кирпичики солей металлов, и прочих элементов), и энергетические таблетки (батарейки)....  несколько минут ожидания и новая одежда готова. Фантастика. Причем так можно отстроить все, и все что можно вообразить было отстроено.
Вы думаете, мы на этом остановились? Как бы не так.... потребительское общество, сложившееся за тысячелетия до наносинтеза толкало людей не останавливаться на достигнутом. Простота создания материальных ценностей, казалось бы, сделала равными всех. Но люди хотели выделяться, а, следовательно, нужно было иметь ультрамодные и сверхновые вещи. Неважно сколь вещь полезна, главное насколько она выделяет своего хозяина.
Каждый вечер можно скачивать новейшие разработки дизайнеров и инженеров, чтобы ночью воплотить их, а утором уже показывать знакомым. Но и это не стало, фишкой. Полиморфные постоянно меняющиеся вещи стали входить в обиход. Например, машины меняющие дизайн и размер под настроение хозяина, числа пассажиров, погоду или даже просто музыку. Вещи стали состоять из компьютеров, триллионов нанороботов, запасов энергии и материалов для строительства. Все стало изменчиво, все стало гибридизировано со всем.
 
Мир людей, тех, кто мог позволить использовать много энергии и любые доступные материалы, приобрел нестабильные очертания. Выпитый бокал, поставленный на стол, словно расплавлялся и исчезал в его поверхности. Брошенный мусор, обязательно мгновенно подхватывался и утилизировался. Модные еда и напитки выстраивались на атомарном уровне прямо перед употреблением под рукой у хозяина. Кресло сначала превращалось в лифт, вынося своего хозяина на крышу, а потом преобразовывалось в вертолет для полета.

Казалось, материальный мир побежден. Но мы не остановились и на этом. Нанотехнологии проникли в тело человека, и внутрь конкретных клеток, и стали влиять на все процессы жизнедеятельности. Удалить свободные радикалы, разрушить негативную флору, заштопать разрывы в мембранах клеток - пожалуйста. Мы забыли, что такое болезни и стали бессмертными. Да, да я не оговорился, сбылась вековая мечта человечества. Мы стали БЕССМЕРТЫЕ. Потому, что нанороботы внутри нас 24 часа поддерживают идеальный порядок в организме, не давая энтропии взять вверх. Но и это не все, эти, же технологии дали возможность как угодно менять человеческое тело, сращивать его с компьютерами и вещами. Хотите, чтобы у вас выросли модно закрученные рога? - нет ничего проще. Хотите встроенный в глаз тепловизор, четыре руки, жабры, два пениса или на утро сменить пол? Все стало возможно.  Ни в чем себе не отказывайте. Золотой век человечества наступил.

Можно подумать что, это вызвало энергетический голод или огромные экологические проблемы или мутации? Ничего подобного. Вокруг планеты выросли огромные поля солнечных батарей, на миллионы километров протянувшееся в пространстве, и дающие беспредельное количество энергии. Экология, растительность и чистота среды поддерживается колониями наноробов. Воздух стал кристально чистый, а небоскребы увил плющ. Геном человека и все внутриутробное развитие человеческих зародышей тоже поставлен под контроль. Никакая не заказанная мутация невозможна. Новые люди на 100% здоровы и умны. Огромный всплеск рождаемости захватил человечество. Ребенка не нужно вынашивать и менять памперсы. Все стало просто. Вы просто получаете удовольствие от возни со своим десятком отпрысков разных рас, и от разных женщин. Землю заселили мириады людей. Планета превратилась в огромный город.

Так продолжалось сотни лет. Но ничто не бывает вечно. Века эйфории закончились глубочайшим разочарованием. Люди, становясь все богаче и обеспеченней - становились все несчастней. Цивилизация как говорили раньше это обмен ценностей на удобства. Ценностей не осталось, удобства были всюду.

Мир превратился в пьянящий и искрящийся карнавал с бесконечным выбором развлечений и товаров. Причем ты в нем песчинка, которая ничего не значит. Пропала любая мотивация, не развлечения, не наука, ни творчество ничего не давали личности, ничего нельзя было привнести в этот карнавал, все в нем уже было, а чего-то и не было, то выходило из моды на следующий вечер. Бессмертие полностью обесценило ценность жизни.

Миллиарды людей добровольно уходили из жизни. Общество превратилось в сумасшедший дом. Одни не отходили от дурмана наркотиков, другие размножались или предавались бесполезным оргиям, третьи творили новые наркотики и развлечения, чтобы быть звездой на вечер во мнении толпы. И каждый когда-нибудь понимал, что он ничто. Что он несчастен, и карусель даже не заметит, когда он сойдет.
Мир превратился в мир самоубийц.

В конце концов, стало понятно, что если нет ценности, то и не за что держаться. Если нет борьбы, то и нет радости победы. Тогда, ценность насадили принудительно. Искусственный разум, который давно уже управлял всеми системами планеты, и давно технически подменял собой правительство. Он принял жесткое решение. Все люди стали смертны. Тело человека запретили серьезно менять. Вернулось старение. Ровно в сто лет наступала смерть.

Массовые самоубийства сократились. Жизнь стала ценностью. Но люди возненавидели компьютер. Центральный компьютер стал врагом людей номер 1.

Последовали века борьбы и отчаянья. Хозяином планеты был искусственный интеллект, будучи без сомнения разумным, он однако не обладал сознанием свойственным человеку, его было бесполезно ненавидеть, его было невозможно победить, но за ним стояли все наноробы планеты. Ценность жизни и борьбы родила новый всплеск рождаемости, к уже существующим миллиардам. Планета была переселена. Несмотря на полный контроль над своей планетой, сделать обитаемыми Марс или Венеру не представлялось возможным. Проще было сделать обитаемым дно мирового океана. Жить в Антарктиде, в море и в воздухе, чем переселить часть населения на Марс. Расселиться на Звезды тоже не удалось бы, так как не было не технологий, не знаний. Люди давно перестали двигать науку, когда достигли изобилия.

Не знаю, может компьютер, принял эти решения сам, а может им кто-то двигал, но он не остановился на достигнутом и начал второй бесчеловечный этап. Но он запретил людям размножаться. Одна семья один ребенок, и каждый ребенок только естественным путем. Мало того энергия и материалы для строительства вещей стали платными. Нужно стало что-то делать, чтобы заработать кредиты для создания самых простых вещей.

Века благоденствия полностью отучили работать человечество, и думать о заработке каких-то там кредитов. Люди гибли в обесточенных за неуплату квартирах потому, что не могли открыть электронный замок, или просто умирали от голода и обезвоживания, так как не могли заплатить за создание еды или доставку воды.

Оказалось, что дешевле покупать еду в супермаркете, чем создавать на месте, и лучше устроиться на службу, чтобы получать заплату, чем умирать дома. Но это поняли не все. Заселенная мириадами людей планета, превратилась в кладбище, в те годы умерла примерно треть населения земли, так и не сумев приспособиться к новым условиям. Но компьютер был непреклонен. Он упорно продолжал, что начал. Люди стали лечить людей, продавать товары, конструировать, зарабатывать деньги, писать музыку, служить в полиции и внутренних войсках, и главное заниматься наукой и технологиями. Человеческая цивилизация, совершив виток, вернулась на круги своя, и стала немного похожа на то, чем была тысячу лет назад.

Сопротивление недовольных подавлялось полицией, состоящей из таких же людей. Общество стало полно противоречий. Выстроилась иерархия, правительства, администрации, бюрократы. Вернулись тюрьмы, казни и пытки.

Большинство ненавидело власть и компьютер больше всего на свете. Они вставали и ложились утопая в ненависти. (компьютер отнял то, что люди завоевали сами, бессмертие и красивую жизнь, заменив ее смертью и страданиями) Но были люди которые относились к искусственным ограничениям философски, ведь полное благоденствие останавливает развитее цивилизации и ни к чему не ведет.

Прошло несколько поколение, цивилизация человечества вновь работала в поте лица, готовя по заказу компьютера или чей-то бесчеловечной воле - новые технологии способные изменить мир.

* * *

Я родился в эпоху ограничений, пришедшую на смену векам эйфории, когда я появился на свет шел, на земле шел 3920 год. А умру я в 4112 на Алгамбе….

Собственно откуда я знаю, что в 4112? Все очень просто, считайте сами, мне было двадцать пять, когда стартовала экспедиция Мечта-1, примерно 25 лет по земному летоисчислению я провел в замороженном состояний пока корабль разгонялся, и проколов пространство прошел оставшиеся 142 световых года до звезды Альгамб А. Итого с момента моего рождения прошло 192. Прибавляем к этому, год моего рождения – выходит 4112. Как раз этот год сейчас идет на Альгамб Ац.

Почему я плюсую 142 года которые мы проскочили мгновенно, создав прокол в пространстве и времени? Конечно это глупо и мы понимаем, что на земле сейчас идет совсем другой год, но все дело в пространственно временной эквивалентности которая присутствует в стандарте на измерение время. То есть когда ты удалился на световой год от земли, ты должен приплюсовать этот год, к исчислению времени. Чертов стандарт был создан и действительно был полезен, когда не было нашего сверхсветового корабля.  Теперь же мы получаем рассогласование, которое нужно учитывать в расчетах.
 
Несмотря ни на что, я не постарел не на 192, ни на вообще на год, мне биологически 25, так почти все остальное время пути я провел в замороженном состоянии.
Согласно нашим расчетам на земле сейчас идет 4112 – 142 = 3970 год.
С чего же я решил, что я умру в этом году? А все просто – больше жить незачем.

Когда-то я был маленьким мальчиком – Ли. Который часами просиживал за дисплеем домашнего компьютера, ожидая, когда моя мама или папа вернуться с работы. Или придет из школы старший брат. У меня не было вшитого в мозг компьютера и мне приходилось пользоваться обычным домашним дисплеем, чтобы учиться, общаться, играть в игры и тусоваться со своими сверстниками.

Я никогда, никогда не выходил из дома, мне даже не дозволялось выглядывать за дверь квартиры в общий коридор.

Родители любили меня, но они любили меня скорее как щенка или ребенка инвалида, которому все равно ничего не удастся. Они таскали сотни игрушек, приносили самые лучшие старинные мультфильмы и запрещенные компьютерные игры, чтобы побаловать меня.
К старшему брату было совершенно иное отношение, его звали Кълвън, обращались, чуть ли не на «вы» и  не давали спуску, требовали: уроки, спорт, знания и всегда говорили, что он надежда семьи.

Кълвън делал с утра зарядку на тренажерах и уезжал на лифте в школу, папа и мама улетали на работу. А я предоставленный сам себе часами лежал у стекла, смотря в небо наружу, или вдаль туда, где проглядывала полоска зелени сопки. Да все это я не раз видел в компьютере, и звезды, и деревья, и море, но я никогда, никогда не видел этого лично, я ни разу не выходил из квартиры.

В четырех стенах прошло мое детство и юность, я ни ходил в школу не видел сверстников и вообще мало, что видел. Я жил мечтами, я научился мечтать. Я представлял себе капитаном парусного корабля, я летел к звездам, я дрался с разбойниками или спасал принцесс,… а еще я читал и смотрел фильмы.
Когда я пересказывал увиденное отцу – он, удивляясь, говорил, что у меня феноменальная память и удивительные способности, и с горечью добавлял - жаль, что им нет применения.

Подростком я стал осваивать тренажерный комплекс старшего брата, позанимавшись пол часа он уходил в школу, а потом и в училище, а я взявшись за тренажеры мог заниматься как упертый - часами. Если быть честным, то в 15 лет ля был крепче и ловчее своего 20 летнего брата. Брат называл меня – «упертым недоумком». Мне кажется, отчасти он мне завидовал, в тоже время любил и жалел меня.   

Наверное, я бы всю жизнь прожил дома, будучи теню сначала моих родителей, а после их смерти моего брата, как это бывает с другими нелегалами. В 18 лет пришлось бы есть антилибидные таблетки, а в 25 алкоголь... нелегалы обычно либо доживают до глубокой старости либо плохо кончают лет в 30.

Так бы и было, если бы не одно событие. Мне было 17 лет, отец пришел домой в этот день раньше матери. В дверь позвонили, это был чужой, чужие за всю мою жизнь приходили всего пару раз. У нас не бывало гостей, и друзья Кълвъна не приходили. На Камчатке, а может и в других местах - это не принято, и уж тем более не приято там, где в доме живет нелегал как я.

Чужой принес бумажный конверт. Конверт это такая сложенная бумажка, в которую кладут другую бумажку и заклеивают. Папа, предвкушая беду трясущимися руками вскрыл конверт, пробежался глазами и сидя за столом безмолвно зарыдал.

Кълвън был мертв.

Ему снесло и раздробило голову на занятиях, ничего было сделать нельзя. Тем не менее, письмо было личное, а не официальное. Подписанное его командиром, командир предлагал встретиться с папой лично, перед выпиской официального письма, и говорил, что если встреча пройдет удачно он попытается все исправить. Кроме того папе предлагалось все сохранить в тайне.

К горю прибавилась загадка, смятение и надежда. Что было с мамой – вообще описывать и вспоминать страшно. Мне кажется, в те дни она постарела на много лет, и хотя через несколько дней снова выглядела лучезарно, потрясающе красивой китаянкой, благодаря восстановлению встроенного компьютера и наноробов, но что-то с ней навсегда было уже не так…

Всю ночь мы вместо того чтобы спать, гадали как можно вернуть Кълвъна  если у него непоправимо раздроблена голова.
Как не размышляй – НИКАК - иного не бывает.

Наутро папа, засунув письмо запазуху, направился не на работу, а в военное училище Кълвъна, где он был курсантом, чтобы встретиться с его командиром.

Прошло несколько часов, папа вернулся домой. Чудо не случилось, Кълвън    мертв. Я должен был занять его место.

Судя по всему, в смерти Кълвъна был виноват его командир, он конечно в этом не признался, но взялся помочь, исправить все документы и личное дело Кълвъна задним числом, а также поделать анализы и ДНК-граммы, чтобы я смог занять его место.

Родители были в шоке, но не прошло и дня они меня уже учили и инструктировали – как занять место моего брата. Для меня так и осталась загадкой, откуда командир Кельвина узнал о моем существовании.

Прошло два дня. И я, надев запасной комбинезон брата, зажав в кулаке вытащенные из его тела микросхемы и чипы, впервые в жизни в 17 лет я вышел из дома, чтобы направиться в какую-то противозаконную подпольную лабораторию,  где мне должны были имплантировать компьютер моего брата. По воздуху я лететь не мог, поэтому я спустился в метро, где, впервые в жизни увидел, столько людей сразу, да и вообще, впервые в жизни я видел что-то не на экране компьютера и не из окна нашей квартиры…»

Я захлопнул компьютер, звенел телефон, Мняу опять хотел меня видеть. Я ответил. Он просто заорал «Беги сюда я, кажется, расшифровал!» глаза у него блестели как у безумца!

* * *
 
Застегнув комбинезон на ходу и пронырнув в люк моей каюты, я просто кубарем скатился по лестнице, придерживаясь за перила. Я не стал мешкать, очевидно, что-то случилось – экстраординарное.

Мняу уже стоял на пороге своей каюты, и протягивал мне руку словно желая ускорить мой визит на долю секунду. Схватив меня за руку он вместо того чтобы втянуть меня в каюту вдруг остановил меня и заглянул в глаза сверху в низ, с высоты своего роста.
- ПОБЕДА! – произнес он, при этом сжимая и тряся мою руку – МЫ ПОБЕДИЛИ!
- Ура! – кратко и с легким сарказмом добавил я. Надеюсь победа над метеоритами?
- Чего? Какие метеориты? О чем ты думаешь? Я, я же послание расшифровал!
- Ааа… понятно. Разочарованно протянул я. – Ну и что там?
- Иди сюда – сам посмотри.

На экране компьютера светилось множество графиков, цифр и таблиц. Часть графиков были анимированы.
- Вот! – тыкая пальцем в надпись на дисплее. Три месяца ушло, чтобы это понять.
- Дай прочитать – сказал я, отодвигая палец.
На мониторе зелененькими буквами на черном фоне, без пробелов запятых и прочих знаков – был написан следующий текст:

«Межзвездная сверхсветовая экспедиция Мечта-3, сообщает экспедиции Мечта-1.

Уважаемый капитан Эндрю Очир, члены команды и переселенцы. Сообщаем вам, что экспедиция Мечта-3 завершается благополучно, цель достигнута, у звезды ТW Гидры, на планете «е» успешно размещены поселенцы в количестве 200 тыс. 19 человек. Никто не погиб. Адаптация колонии и планеты проходит успешно. Команда в составе 11 человек, приняла решение вернуться на землю, чтобы доставить весть о успешно начатой земной колонии и выполненной миссии – как можно раньше.

Пожалуйста, сообщите о вашей судьбе пока, наш корабль находиться в пределах радиовидимости от звезды Альгамб. Наш корабль совершает здесь промежуточный выход в пространство, с целью принять вектор движения к земле. У вас есть 112 часов, чтобы успеть передать с нами ваше послание земле. О судьбе вашей миссии нам ничего неизвестно. С уважением капитан и члены команды Мечта-3»

Я прочитал послание и сразу стал перечитывать, столь невероятным оно было.
- Мняу, а ты что-нибудь слышал про то, что за нашей экспедицией практически подряд должны были стартовать еще Мечта-2 и Мечта-3?
- Ничего. Мало того обрати внимание, эти путешествуют уже как минимум в 2 прыжка. Или они специально к нам залетели и сделали крюк чтобы, выяснить как тут дела.
- Во дела….. То есть где-то здесь наш земной корабль, да еще запросто заскочил, чтобы просто похвастаться как у них все хорошо.
- Да, наверно.
- (мне вдруг стало веселее) То есть ты звал меня, чтобы сообщить, что мы не одиноки во вселенной?
- Видимо да – тоже улыбаясь, отвечал Мняю.
- А ты собираешься им отвечать? Кстати ты заметил как мало времени на ответ? Или ты уже успел ответить?
- Как? Мняу вознес с этими словами руки к небу. Как я могу ответить? Они давно улетели, это ЗАПИСЬ! Да впрочем, у меня отвечать нечем! Ведь это всего лишь приемник. Чтобы построить, передатчик нужной мощности – потребуются дни если не недели, и то при условии, что метеоритный дождь прекратиться и корабль не нужно будет штопать!

- То есть мы не сможем ответить?
- Именно!
- Вот черт! Давно надо было построить передатчик!
- Не мог я построить передатчик! Я все время обшивку штопаю и метеориты удаляю, и повреждения чиню, что они нанесли! Я тут не ученый и даже не программист я типа сапожника местного.
- Не верю я тебе! – впервые за много  месяцев не сдержался я и выпалил, то в чем подозревал Мняу! Нанороботы могут размножаться, реактор  можно были и второй отстроить, обшивку можно и штопать и постепенно наращивая объемы нанороботов – решать свои задачи! Например, строить ПЕРЕДАТЧИК!
- Ах, так? То есть, ты хочешь сказать что я бездельник? Что я просто не могу со всем этим управиться?
- Нет, просто если бы ты поменьше занимался своими лажевыми исследованиями, а все время и силы бросил бы на работу с нанороботами. Мы давно бы решили наши проблемы.
- Конечно – парировал Мняу – Возможно, но во-первых дождь все время усиливался, во вторых если бы освободились ресурсы вряд ли мы первым делом мы стали бы строить передатчик, мы бы обустроили корабль, а передатчик бы отложили на потом. В третьих и последних – если бы я не занимался бы своими «лажевыми исследованиями» мы бы никогда не прочли бы это – и он ткнул пальцем в сообщение на дисплее.

Парировать было бесполезно. Мняу был абсолютно прав. Нам либо фатально, не везло либо мы всюду опаздывали на две недели. Просто злой рок какой-то с первого дня висел над нашей экспедицией.

- Ты прав – после минутной паузы, упавшим голосом сказал я. - Могу съесть свою шляпу или посыпать голову пеплом.
Мняу отвернулся от меня, садясь за дисплей.
- Белое вино не забудь заказать, очень подходит к шляпам. –Мрачно сострил он.
«Сомелье чертов, все то у него правильно» хлопнув люком, думал я уходя к себе.

Я пришел в каюту лег на диван и стал думать о том, как древние посыпали голову пеплом в знак признания своих ошибок. Наверно они брали пепел из костра-очага, что горел у них дома, и втирали его в голову. Был же в этом какой-то смысл? Ну, допустим так они могли осуществлять свою гигиену, горячий пепел, наверное, хорошо микробов убивает. Но причем тут признание неправоты. Или, например они таким образом изгоняли насекомых. Допустим мудреца какого-нибудь обличили на форуме, что у него насекомые-паразиты в голове, и он вынужден был, признавая это бежать, домой, чтобы втереть в голову пепел из очага?
Бред какой-то, очаг прямо посреди комнаты, что ли горел? А зачем? Вроде они в древности жили только, там где был теплый климат. Да и что это мог быть за дом в доисторические времена которому был не опасен огонь? Нанороботов у них не было, следовательно, нормальный дом они построить не могли. Ну что можно сделать руками, ну деревья в кучу сложить – что-то вроде шалаша получиться или камни стащить из разных мест – вспомнился Стоунхендж виденный на компьютере, который до сих пор сохранился и стоит в сквере между небоскребами. Нет, скорее всего, очаг горел в пещере, и мудрец посыпал голову пеплом, и видимо он же рисовал этих человечков и животных на стенах своей пещеры. Так наверно до нас это выражение и дошло. Я даже поискал это выражение по информационной базе своего компьютера, но ничего объясняющего ее не нашлось.

Придурок Мняю, чтоб ему метеорит по башке дал. Что, толку от его открытия, от его сообщения, если от него только хуже. Три месяца на его расшифровку угрохал.

Еще недавно нахлынувшее веселье от полученной передачей, чувство победы от успеха в расшифровке сообщения, ощущение, что люди поблизости и одновременно гордость за них. Сменились неожиданно тупой болью. Я лег на тахту и подгреб под себя подушки и одеяло, было невыносимо больно. Я беззвучно стонал, накатило огромное, тяжелое и удушливое чувство отчаяния.
Зачем? За что я столько лет так тщательно и самоотверженно, обманывал, людей, судьбу и себя? За что я старался быть Кълвъном что превзошел в этом самого себя и вытеснил свою личность. Зачем я стал везде лучшим и самым лучшим. Зачем я выдавил личность Ли по капле из себя?

Я знаю ответ, он прост – «чтобы тупо сдохнуть на этой планете!». Каждый только то, что он есть. С каждым случается то, что случается. Я жил и старался, чтобы найти кончину здесь. Ничего личного, просто видимо не повезло.

Взяв себя в руки, я стал искать таблетки, чтобы с помощью этих костылей мой разум взял контроль над моей психикой.

Промучившись и провалявшись на промокших от пота простынях, скрутив все белье и замучив себя и постель. Я думал над тупиковой мысль, как быть дальше? С того дня как моя жизнь приобрела смысл, с того же дня когда я попытался стать Кълвъном, я  всегда имел цель, я ежеминутно стремился к ясным для меня вещам. А тут все, на землю не вернуться, ничего сделать нельзя, основать колонию невозможно, даже в самом лучшем раскладе. Никаких других вариантов не предусмотрено. Сделать что-либо для земли, для цивилизации, для людей, для себя, наконец – невозможно. Можно тупо годами стареть в консервной банке под аккомпанемент метеоритов.

Проведя сутки в борьбе со своими вопросами, я наконец решил пойти к своему другу по несчастью посоветоваться.

Мняу спал как ребенок. Компьютеры горели разными цветами, а Мняу раскинувшись на тахте - почивал. Постояв в нерешительности, несколько минут и не выдержав идиллии, я взялся ее разрушить, принявшись нещадно трясти Мняу.

Отбросив сон и взглянув на меня, мой друг прислушался и заулыбался, не говоря не слова соскочив с тахты, он энтузиазмом бросился к компьютерам.
- Е-г-е-г-е-й! Вскричал он и взмахнул руками! Дождь ослабевает!

Ничего не понимая и не приемля веселья. Я сказал совершенно мрачно и серьезно:
 -  Дорогой друг я пришел к тебе посоветоваться. А точнее сообщить о своем решении. - (слово посоветоваться я совсем не хотел произносить)
- Каком решении? - Мняу не одеваясь, в одних трусах присев на стул взъерошенный и увлеченный он занялся компьютерами.
- Мда. Печально. Ты можешь отвлечься на минуту и послушать меня.
- Ээээ сейчас, секундочку, сейчас еще пару команд, …. Бот блин где же оно, … а .. сейчас, а где-же корадмастер а… минуту сейчас.  А …вот. Закончил. – Мняу победно на меня взглянул и сразу снова бросил взгляд на компьютер. Ой, лицо сморщилось, потом опять заулыбалось, - еще минуточку, еще тут надо подправить. Так заканчиваю…. Да я тебя слушаю.
Мняю повернулся ко мне и отвернулся от своих дисплеев. Я тем временем стоял крайне мрачный и обреченный, словно стоял в очереди из дисплеев, где я последний, дожидаясь когда мне, наконец, уделят минуту на аудиенцию.
- В общем, я все обдумал и решил уйти из жизнь. Короче умереть, или если угодно «покончить с собой», так как дальше не вижу в своем существовании никакого смысла, – по мере этих слов лицо Мняю теряло улыбку и вытянулось, видимо мне удалось его отвлечь от мыслей, от его дисплеев.
– Знаешь я решил все окончательно, и даже не пришел бы сообщить тебе об этом, если бы не одно но: Я поразмыслил и решил, что моя смерть тебя собственно тоже касается, поскольку ты останешься тут один - навсегда, да и вообще невежливо было бы проведя столько времени вместе, как-то прийти не попрощавшись.

Мняу моргнул и добавил «Занавес».

- Ничего смешного, рассуди сам мне собственно тут больше делать нечего, миссия провалена, перспектив и надежд нет. Так чего же время тянуть?

- Подожди, подожди… Слушай, а ты таблетки для стабилизации психики принимал?

- Да я весь ими полон. Точнее я ими и позавтракал.

- Хорошо, что шутишь. Плохо что ты, похоже, всерьез. Дай поразмыслить.

Повернувшись к дисплеям на полминуты, Мняу сжался и закрыл глаза. Потом пробормотал себе под нос, «да пожалуй, философией и морализированием тут не обойдешься, не ценность жизни ни уникальная ее возможность, здесь, скорее всего не прокатят…. а ВО!» и открыв глаза взялся опять что-то делать на компьютере. «Стой, не уходи»
- Ты знаешь. – переключившись на меня сказал он – что метеоритный дождь стал резко ослабевать. Если динамика сохраниться через несколько часов можно будет даже выйти наружу!
 - Ты серьезно? – отвлекшись от намеченного самоубийства. Живо заинтересовался я?
-  Сам смотри.


* * *

Через 3 часа несмотря на все запреты, я был снаружи. Мняу не пошел.

Пройдя через шлюзы, я стоял неподалеку от корабля, посреди валунов оплавленной породы и метеоритной крошки. Я снял шлем. Мняю был категорически против и настаивал на том, что шлем и легкий скафандр обязательны, что состав атмосферы резко отличается от земного, хотя они и приемлема, но с большой натяжкой. Да кислород есть, ядовитых газов нет, но кислорода очень много, и одновременно с этим никое давление, это может плохо кончиться для моего организма.

Я отвинтил винты и, несмотря на писк протеста встроенного в скафандр компьютера снял шлем. Посмотрев в сиренево розовое небо, на красное солнце и сделал огромный вдох.

Бросив шлем, я стал сдирать скафандр. Было либо утро, либо вечер, Альгамб, основное светило этого мира стояло невысоко над горизонтом. Длинная тень ложилась на разноцветную, но в основном серую породу вокруг. Насколько хватало глаз, вокруг были валуны, камни, осколки напластования и фрагменты камней. Некоторые были в человеческий рост, но в основном каменистая пустыня, простиравшаяся во все стороны, состояла из мелких камней и рытвин. Пустыня была до горизонта, я словно песчинка на бескрайнем поле, и камни отбрасывающие длинные тени. Кое-где от камней шли испарения, но, ни куста, не холма, не воды ничего не было. Совершенно однообразный ландшафт.

Только я и корабль возвышавшийся в виде бесформенной груды непонятной формы, в середине этой пустыни.

И купол неба. Все.

Было тепло. Наверно градусов тридцать, наверно было бы и больше, но небо на высоте было затянуто почти сплошной пеленой тонких серебристых полупрозрачных облаков.
Теплый воздух резал легкие, от него першило в носу и глотке, словно он содержал частицы острого молотого перца.

Я прошел полсотни шагов, и найдя относительно плоский участок, лег на камни и раскинул руки. Надо мной во все стороны простиралось небо, в вышине сиреневое и розовое ближе к горизонту.

Мыслей не было. Точнее, почему не было, я наверно первый человек, глядящий в небо чужой планеты…. И вокруг кроме Мняю на миллиарды километров - не души.

Я как Нил Армстронг первым оставил следы здесь. Только почему-то радоваться не хотелось. Яркое солнце и теплый ветер. Я вглядывался в сиреневую глубину неба. Небо было словно всюду. Я как будто падал в глубину неба, лежа на земле. Никогда, никогда не видел я столько неба сразу. По нему ничего не летело, не крутило винтами не прорезало высь и не мерцало огнями как дома на Земле, это было девственное небо, пронзаемое только метеорами.

Сквозь легкую дымку облаков видны были две  яркие звезды-солнца, вечные спутники Альгамба – звезды Б и Ц, и сотни полос от метеоров ежесекундно чертивших по небу.

Нет, метеоритный дождь никуда не делся, он лишь ослаб на столько, что можно было выйти из корабля, не будучи убитым в туже минуту.

Небо чертили метеоры во всех направлениях, словно центра у потока метеоров не было, они летели из любой точки. И если остановить свой взгляд на одной точке в сиреневой глубине то казалось что все метеоры летят  от туда, переводишь взгляд на другую произвольную точку и снова кажется, что это источник метеоров.  Это не персеиды и цефеиды на земле, здесь источника либо не было, либо он был всюду.

Бум. Раздался грузный удар металла о метал. Я обернулся на звук. Там стоял корабль. Видимо один из метеоров угодил в него прямо сейчас. Интересно, какая вероятность, что прямо в меня метеорит может угодить прямым попаданием? Впрочем, и обломками отлетевшими рикошетом тоже может хорошо убить, если обломок будет достаточно большой чтобы размозжить голову.

Лежа на поверхности планеты и прикрыв левой ладонью солнце Альгамб А, я увидел рядом с ним Татуин, большую темную планету, которая почти касаясь Альгамба выпуклой стороной своего серпа, неярко светилась по окружности черного диска. Татуин, так рядом с Альгамб А, что виден почти всегда либо черная маленькая заслонка неспособная прикрыть солнце на нем и ли рядом или как яркое пятно рядом с солнцем.

А в северной части небо высоко над горизонтом блестят Альгамб Б и Альгамб Ц. Альгамб Б - оранжевый карлик и Альгамб Ц - красный карлик. Две ослепительно яркие звездочки даже днем и через облака выделяются так ярко, что их не с чем не спутать. Они достаточно далеко от планеты и не выглядят как солнца, хотя и находятся в пределах той же сложной солнечной системы.
Пытаясь определить какая из них имеет красный оттенок, а какая желтый я выжигал себя сетчатку,  щурясь до навертывающихся слез, а звезды как близнецы братья несутся веками по местному небосклону. Навеки рядом, два пальца руки помещаются между ними если руку вытянуть к этим звездам.

Интересно, почему у них нет названий, имен собственных. Только Альгамб Б и Альгамб Ц. Тройная система – все звезды называются одинаково, и если центральное которому присвоен индекс А по праву можно называть просто Альгамбом, то эти двое имеют только индексы Б и Ц и не имеют имен собственных. А парочка могла бы носить собственные имена.


Я смотрел в небо на звезды и перебирал в уме образы, что помнил, чтобы придумать название парочке. Пустыня наше крушение и позор, гибель более 200 тысяч человек. И эти звезды. Это ангелы смерти… две штуки, что там встречает у подземной реки в мифологии… нет не то, вот – «Мункар и Накир» исламские ангелы смерти те, что появляются уже в первый день после смерти в могиле умершего, чтобы начать его допрос.
Да отлично, мы с Мняю уже де факто мертвые. Два ангела и два мертвеца. Идея понравилась своим пафосом и трагизмом. Покрутив еще слова у уме я произнес:

«Пусть Альгамб Б будет Мункар, а Альгамб Ц – Накир».

Я взглянул на звезды в качестве подтверждения, кто из них был Мункаром, а кто Накиром, установить было невозможно.

Вернувшись на корабль, я четко знал, зачем мне надо было жить. Жженый, острый воздух «этой» планеты, промыл мне мозги. Столкнувшись с судьбой, которая была сильнее меня, я нашел себе отсрочку. Я должен был записать в дневник свою жизнь и свой полет. Я стану летописцем экспедиции, причем неизвестно для кого, для тех поколений, что когда-нибудь через миллионы лет найдут наши останки на этой планете, или для гипотетических инопланетян, которые из дневника узнают о земле, обо мне и о нас.

* * *

Войдя на корабль, и отвергнув призывы Мняю поговорить, я стал писать.

«Прошло полгода подготовки к старту, лучшие погода моей жизни, наверно ради них и стоило родиться, пусть лучше всего полгода счастья, чем черное вечное небытие.

Мы попрощались с землей, точнее земля попрощалась с нами, так пышно и значимо наверно еще никого не провожали, зная, что провожают навсегда, и что нынешнее поколение живущих на земле людей навряд ли даже не узнает о результатах экспедиции.

Я попрощался с родителями, и с Ивовой, которой вместе с другими колонистами предстояло лететь на Альгамб в замороженном состоянии.
Колонистов заморозили еще на земле и отправляли, словно груз на межзвездный корабль, маленькими челноками. Проснуться они должны были уже на поверхности планеты Альгамб Ац, после предварительной подготовки планеты к проживанию. Задачей команды было сделать все, чтобы очнувшись, они уже могли выйти на поверхность, а там благодаря экипажу, не только атмосфера переработанная кубокилометрами наноробов, пригодная для дыхания людей, но уже зеленая долина с земными растениями и приемлемые для проживания дома.
Все это мы 29 человек команды должны были создать абсолютно самостоятельно еще до разморозки колонистов.

Сотни челноков много-много раз стартовали и как элементы конвейера двигались от земли к циклопическому кораблю, перевозя миллионы тонн грузов. Корабль – этот монстр, был облеплен сотнями челноков, десятками планетоидов, роботами, платформами и лесам. Шла последняя подготовка. Через несколько дней все эти прилипалы крошечные по сравнению с кораблем – отлетят и покинут его, оставив почти 50 километровое веретено в гордом одиночестве.

Когда все технические мероприятия, прощание и доставка на космолет  состоялась, Эндрю Очир собрал нас в большом зале управления, что находился в жилой части корабля. Здесь под куполообразным монитором стояли и сидели все 29 человек команды, ожидая объявления Эндрю.

Последний транспорт отсоединился от нашего корабля, люки задраены, техники, журналисты, официальные лица и инспекторы покинули корабль.
Веретено безмолвно и гордо вращалось в пространстве – двигатели начали свой прогрев, готовясь к старту.

Эндрю вышел на середину рубки, люди в основном молодые, в синих и блестящих комбинезонах расступились, чтобы пропустить командира в центр зала под прозрачным куполом.
Мы ждали и смотрели как вокруг, за пределами корабля, вращались земля, луна и масса солнечных батарей и конструкций, находящихся в открытом космосе поблизости от Земли.

Эндрю, окинул взглядом собравшихся и сказал совершенно неожиданную для большинства речь:

"Дорогие друзья. Здесь и сейчас я должен был дать официальную речь, поздравить вас с первой межзвездной миссией в истории человечества.
Я искренне рад и я вас поздравляю, все подробности вы знаете не хуже меня.

Главное, что я хочу сказать - я должен сообщить вам тайну, которую из присутствующих я знаю лишь один, хотя многие в глубине души догадывались. – Эндрю улыбался.
Сразу предупреждаю, несмотря на догадки, я скажу то, что ни одна душа не Земле знать не должна. Поэтому я заклинаю вас от общения с журналистами по радиосвязи, и конечно от общения на эту тему с родственниками друзьями и близкими.
Никто, никто я повторяю, на земле не должен этого знать".

Все, сперва смутившись отсутствием официальной речи, но потом замотали одобрительно головами предвкушая раскрытие тайны.

"Итак, мои друзья у меня для вас феноменальна приятная новость! – Эндрю обвел глазами людей. - Общеизвестная вероятность провала экспедиции составляет 95% против 5% успеха – является ЛОЖЬЮ! Объявленной с целью снизить число желающих улететь с земли, этот анитипиар экспедиции, та ложка дегтя в бочку меда, что позволила нам с вами спокойно работать и подготовить этот полет. Реальное расчетное значение вероятностных оценок это 95% успеха и только 5 % возможного поражения."

(Люди слегка зашумели, но Эндрю не давая в себя перебить, продолжил на еще более высокой ноте)

"У нас есть все, повторяю, все, чтобы успешно добраться и колонизировать планету, выполнив величайшую миссию в истории нашей цивилизации – впервые создать ее резервную копию! "

Я смахнул слезы с глаз и зааплодировал вместе с командой, я всегда чувствовал, что так оно и есть. Люди  радовались, кто-то выкрикнул «как хочется позвонить родителям!».

"А теперь все по местам, даю команду на отлет. С этого момента на дежурство заступает первый пилот Вембер Кааб.  Ему я поручаю почетную миссию начать экспедицию".

Вембер встал еле заметно поклонился капитану  и начал отдавать приказания остальному персоналу, одновременно  усаживаясь в пилотское кресло.

* * *

Прошло время люди успоколились и разошлись по своим делам, пилоты безмолвно работали за своими дисплеями, я оставшись в зале откинулся в кресле и стал смотреть сквозь купол в космос, хотелось увидеть землю, луну, марс, юпитер. Но вкруг были лишь яркие звезды, да млечный путь протянувшейся слева направо. Где-то впереди был Юпитер, я знал это, но почему-то не мог его найти среди звезд. Мы взяли курс на Юпитер рассчитывая за счет гравитации этого гиганта скорее, а точнее с меньшими энергозатратами, набрать скорость. Пролетев мимо Юпитера, мы направимся к Урану, минуя Сатурн, с которым нам не по пути. После Урана подправив траекторию, мы фактически направимся прямиком к звезде Альгамб. Внутри солнечной системы наш циклопический корабль был вынужден использовать древние атомные двигатели. Не включая основного фотонного, который не годился для местных расстояний, не позволял маневрировать и плохо подходил к дугообразным траекториям характерным, для полетов внутри солнечной системы. Этот кошмарный фотонный двигатель, словно из пушки по прямой выстрелит нас в направлении заданной точки. И как только мы минуем дальние границы Солнечной системы, минуем последнюю из классических планет Нептун, пересечем траектории более сотни малых планет живущих на задворках нашей солнечной системы, оставив позади планету самозванца Плутон и его братьев Макимаки, Эриду, Хаумеа и прочих, минуем облако Оорта.
Тогда нас оставят корабли сопровождения, до десятка которых летят перед нами,  сканируя и очищая пространство, от любых космических тел, метеоритов и обломков способных нанести значимый ущерб нашему огромному и бесценному фотонному зеркалу.

Дни сменялись днями, в зале управления работали люди, я заступал на вахту, беседовал с персоналом, но по большому счету ничего не делал.
Я думал, я волновался, я мечтал. Моя профессия это, по сути, нервничать и ждать. Больше, года понадобилась нашему кораблю и стае автоматических сопровождающих корабликов, чтобы пройти нашу систему и выйти в открытый космос. Теперь точно в зените по центру нашего прозрачного купола весящего над головами в зале управления, висела звезда Альгамб. Наша цель. То есть мы, наконец, выбрали курс, корабли сопровождения ушли в сторону, освободив путь. Здесь они были не нужны, вероятность столкновения была ничтожной. Через день мы включим фотонную пушку, и она выстрелит во всю мощь, а потом через долю секунды снова выстрелит потом снова и нова, разгоняя словно ядро – наш корабль до невообразимой скорости. Но я этого не увижу, сегодня я и все члены команды ляжем в специальные саркофаги, и будем заморожены на 60 долгих лет пути, точнее на 9 лет разгона корабля с учетом релявисткого замедления времени, и на 11 лет торможения перед звездой Альгамб. Пока это фотонное чудовище двигатель, которого занимает 97 процентов нашего корабля, не разгонит его до скорости света, и не затормозит обратно.

Лишь 3 процента от объема корабля занимают системы не связанные с работой фотонной пушки. Причем из этих 3 процентов – 2,5 это двигатели для движения внутри солнечной системы, и только полпроцента это мы – экипаж вместе с всеми помещениями, запасами и системами жизнеобеспечения и наш багаж, тот груз, что будет спущен на планету и система его доставки – 200 тысяч замороженных душ и два и два десятых кубокилометров спящих наноробов предназначенных для переделки лика планеты и создания среды обитания.

Я стоял в центре зала управления, запрокинув голову и глядя вверх на ту точку, где должен быть Альгамб. К сожалению просто так его не видно, слишком мал и теряется в мириаде подобных звезд в этом же месте. Глядя в небо я чувствовал себя на вершине  махины протянувшейся в космосе на почти 50 километров и словно стоящем на зеркале 30 километров в диаметре. Я представлял, как через день эта махина выстрелит, создав смертельное для всего живого на корабле ускорение в 80g.
Мое тело, как и тела других, будет лежать в твердом азоте при температуре минус 238,9 ° по Цельсию. А трещащий от перегрузки корабль поведет компьютер. И так пройдет девять лет. А потом когда корабль вплотную подойдет к запретной для всего материального черте – к скорости света, произойдет что-то сверх экстраординарное, какой-то прием выходящий за пределы моего понимания переместит нас из этого материального мира в какой-то другой и мы преодолеем запретную черту.

Мы одновременно замороженные и превращенные, по сути, в волны благодаря  скорости света, окажемся вне пределов, где и когда. И в этот застывший миг, мы проткнем вселенную и выйдем с другой стороны, преодолев “ничто”. Именно то же самое “ничто”, которое было до рождения нашей вселенной, до большого взрыва, создавшего пространство и время. Мы как бы выйдем на мгновение из нашей вселенной, нашего юневерсума и летя по его краю в тот же миг вновь в него упадем. Потому, что там, где находится Альгамб, он благодаря своей массе прогибает время и искривляет пространство. И именно это должно нас удержать от падения во вне, навсегда, то есть мы зная о том что Альгамб создает изгиб – выступ из нашей вселенной в “ничто”, направляемся именно на этот выступ, что бы там вернуться в нашу реальность. 

Конечно, это кажется невероятным, как можно покинуть реальность? Где мы в этот момент будем? Чем мы будем? Что мы увидим? Могли бы мы находиться в сознании, если бы не были заморожены? Сможет ли работать бортовой компьютер?  Если хоть что-то возможно, то значит там за пределами - что-то есть! и это что-то подтверждает что за пределами нашей вселенной, нашей реальности есть иная реальность. Если там ничего нет, как утверждают многие, то и нас там не будет, мы там будем лишь измыслительно.

Я представил, как будет выглядеть поверхность нашей вселенной, если смотреть на нее из вне. Мне представлялся огромный шар с локальными колючими выступами, эти колючки в большей или меньшей степени торчат в НИЧТО. Поверхность реальности образованна текущем временем которое, постоянно двигаясь расширяет вселенную ровно с той скорость с которой идет время. Расширение идет с момента большого взрыва, эпицентр которого находится где-то внутри сферы. Торчащие колючки – это звезды своей массой промявшие поверхность вселенной – время, и создающие искривления-выступы на ее поверхности которые в быту мы называем гравитацией.

Я представлял как наш корабль порвав ткань реальности, выйдет за пределы пространства и времени и пролетев по инерции вне вселенной, воткнется в торчащую колючку, которую образовала звезда Альгамб лежащая на ее вершине.

* * *

Уже не первый раз раздавался сигнал призывающий занять свое место в криокамерах. Я перестал мечтать и направился в криозал. Оставалось 10 минут. Раздевшись и все еще находясь под впечатлением от услышанного, я присоединился к совершенно голым членам нашего экипажа которые получив по очереди инъекцию криопротектора занимали места в криокапсулах.
У криокапсулы, мне стало страшно. Словно сомнамбул я смотрел в открывшуюся капсулу, где все внутри было абсолютно ослепительно белым. Таким белым, каким ничто быть не могло. Яркое освещение криозала делало эту белизну совершенно нереальной, казалось, что если коснуться этой белой поверхности, то сразу превратишься в ледышку и станешь сам таким же белым и совершенно холодным. “Почти все на местах” объявил компьютер во всеуслышание, “Кълвън Митков задерживается”. Пересилив, себя я стал забираться в саркофаг, который действительно оказался на ощупь холодным, по телу пошел озноб. Сжимая оружие в правой руке, я вместе с ним полез в ледяную нору. Психосоматическая реакция, борясь с ознобом, думал я. Я внушил себе, что холодно, сам поверил, и тело поверило, отсюда и озноб и гусиная кожа. Мысли метались. Может не стоит брать с собой оружия, не зря же сказали раздеться догола. Стуча зубами и прижимая рукой к ноге чуждый здесь пистолет, улегшись на ледяную белую поверхность, я смотрел, как зарывается непрозрачная крышка саркофага. Сейчас меня заморозят.    Мое ледяное тело, находящееся при температуре минус 238,9 °C засыпят полностью порошком для уплотнения всех промежутков в саркофаге, чтобы мое тело – ледышка, помещенная в порошок под давлением, не разбилась бы под действием чудовищной перегрузки при разгоне корабля.
Сейчас заморозят, думал я, продолжая стучать зубами. Если все будет ок и через 20 лет компьютер разморозит меня, а наноробы починят все разрушения и трещины в тканях моего тела возникшие при заморозке и во время пути -  тогда, я проснусь и это можно будет считать сном, а процесс заморозки – соответственно засыпанием. Если корабль погибнет и что-то пойдет не так. Тогда это смерть, а процесс заморозки наступление смерти. То, что со мной произойдет сейчас, получить свое определение и трактовку через годы, под действием тысяч факторов которые еще не наступили.
Свет в саркофаге неожиданно погас. Все подумал я. И ничего не почувствовал, потеряв сознание, пройдя процесс полимеризации всех жидкостей организма, сохранения нервов, создания твердой информационной копии сознания и памяти, заморозку, разгон корабля, замедление времени увеличения массы и сплющивания пространства по действием субсветовых скоростей, переход в размытое дуалистическое полуволновое существование, и наконец выход из вселенной и текущей реальности.
Я был вне вселенной, вне времени и вне пространства, я вылетел из него, вылетел по инерции как птица, вылетевшая в космос и совершившая невозможное, и по инерции, я и весь корабль должен был во вселенную упасть обратно. Наверное, только миг, только миг мы были вне, но сколько этот миг продолжался, если там нет времени? Может быть миллион лет, или секунду или мы пересекли вечность? Не знаю, для меня как для живого существа это не понятное и не относящееся к жизни состояние. Так бывает у всех лишь дважды, когда ты не живешь, когда ты еще не родился или когда ты уже умер. Ты вне времени, вне пространства и вне реальности, я же выскочил из мира в небытие в расцвете сил на миг, чтобы потом вернуться. Вылетел на чудовищной скорости и тут же упал обратно, и если бог есть то наверное он «там». И «там» когда я пролетал, он провел своей рукою мо моим замерзшим волосам. Я комочек жизни, стечение мириады случайностей, плод жизни и борьбы миллиардов поколений живых существ, которые жили и умирали каждый раз, неумолимо передавая эстафету своему потомству. Я младенец, я ребенок, я “Ли” живущий за стеклом родительской квартиры, я “Кълвън” прошедший через все возможное за право … не знаю что за право, право преодолеть реальность, право коснуться бога. А может быть пустоты, или просто великого молчаливого НИЧТО, без имени, без размера, и без возраста. То где я был до рождения и, то куда уйду после смерти.


Глава 3.


Прошло 60 лет, как я тогда думал. А на самом деле только девять.
Свет в саркофаге включился. Я приподнял голову, чтобы взглянуть на себя. Все ок. Я сразу понял, что все позади. Тело прошло полную перестройку на наноуровне. Я это сразу почувствовал. Значит, меня разморозили, починили и воссоздали.
Колпак открылся, я легко сел. В правой руке был все еще сжат пистолет. Значит, когда я был «там», почти у бога за пазухой, я сжимал в руке оружие.
Другие были просто голые. Коллеги поднимались и вставали из криокапсул. Мы стали обмениваться приветствиями – похоже, все успешно.
Наверно все было бы хорошо, а может быть и не хорошо.
 
И тут громкий сигнал и красная подсветка. Тревога. Тревога. Тревога.
“Обращение к экипажу” прогремел голос компьютера в громкоговорителях “Немедленно собирайтесь, прошу всех в рубку. Требуется срочное вмешательство экипажа для принятия решений, которые не может принять компьютер”, (компьютер всегда называл себя в третьем лице).

“Ну, началось” подумал я “здравствуй жизнь, здравствуй реальность, здравствуй борьба”. В этом мире всегда все неладно.

Не одеваясь и никак не готовясь, сжимая пистолет в руке, нагой и голый, как и другие члены команды, я бросился в зал управления.

Эндрю кричал что-то, чтобы экипаж собрался и не волновался, просил настроиться на решение любых проблем и не отчаиваться. Ведь если мы живы и скачек прошел успешно, главное в любом случае позади, ничего в этом мире нет сложнее скачка. И если мы преодолели это, мы решим любую проблему. 

Естественно одежды не обнаружилось там, где я ее бросил.  Да и времени на сборы не было. Голые, подгоняемые командиром мы вбежали в зал управления и стали занимать свои места.

С первого взгляда все было в порядке, дисплеи нормально мерцали, над залом простиралось незнакомое звездное небо. Впрочем, часть звезд закрывала большая темная планета, со зловещим красноватым отливом.

Голые ошарашенные люди занимали свои места. Компьютер громко зачитывал состояние дел “… сегодня произошел переход, корабль вышел из скачка 130 минут назад, экипаж разбужен 7 минут назад. Всего в анабиозе экипаж провел 9 лет. Вот результаты оценочного анализа,
Оценка 1. Мы в опасной близости от неизвестной звезды.
2. Установить местоположение корабля во вселенной – не удалось. Известных ориентиров – не обнаружено.
3. Скорость корабля после выхода из прыжка относительно неизвестной звезды – равна нулю. Т.е.,- уточнил компьютер,- корабль вышел из прыжка стоящим в пространстве, относительно ближайшей звезды и тормозить оказалось не нужно.
4. Атомные двигатели корабля запущены на полную мощность, чтобы предотвратить падение корабля на неизвестную звезду, которая находиться на очень близком расстоянии. Использовать фотонный двигатель невозможно, так как зеркало сильно повреждено.
5. Разрушение конструкций корабля и падение на звезду неизбежно. Потому что с помощью имеющихся мощностей невозможно оторваться от притяжения звезды находящейся слишком близко.
Все. Экипаж принимайте решение. Возможности компьютера в настоящей момент - исчерпаны.”

Пауза. Припыли. Все молча, смотрели друг на друга. Никто не решался начать говорить. Тишину нарушил командир: “Ээээ, а сколько до звезды расстояние, и сколько у нас есть времени”

Ответил второй пилот – Грай Сти: “Очень близко, пока расстояние нельзя назвать точным, нет ориентиров, чтобы можно было сориентироваться, но смотрите сами…”

Звезды на куполе-мониторе над нами быстро поплыли, чтобы показать то, что находиться с другой стороны у нас под ногами, то чего мы не могли видеть из за пола рубки. Казалось корабль совершил быстрый и бесшумный разворот на 180 градусов. На самом деле просто развернули изображение, теперь передача велась  с кормовых камер, и выводилось на потолок. И там было солнце – вернее не солнце, а другая звезда в пол неба. Она пылала, середина - желтым, а вокруг очень яркая крона. Компьютер прикрыл изображение фильтрами, чтобы на него можно было смотреть. Казалось, звезда занимала весь экран. А большая темная планета, что была видна ранее, провалилась за пол. Я всеми клетками кожи почувствовал пекло чужого солнца. От всех предметов в рубке появились четкие тени, рубка, словно пляж приобрела либо ярко освещенные, либо темные оттенки, голые люди за пультами под огромным солнцем. Я поднял глаза на местное солнце, смотреть было невозможно, несмотря на фильтры, глаза сразу заволокло слезами, ад…. древний ад. Шутить не хотелось, стало страшно, если мы падали в это пекло, ничего радостного это не предвещало.

Кто-то сказал со своего рабочего места:
– Это Альгамб А, в этом нет никакого сомнения, мы у цели, я вижу на дисплее Альгамб Б  и Альгамб Ц, а планета которую мы видели это Татуин. Все как на ладони. Непонятно почему компьютер не смог определить этого сам.

- Созвездия незнакомые – отозвался другой, нет ни одного знакомого созвездия. Компьютер поэтому  и решил что это не Альгамб А просто очень похожая система, но в другой части вселенной.
- Я кстати тоже так думаю. - ответил первый - Созвездия не могли ВДРУГ измениться, а вот проскочить нужную звезду и выйти совершенно в другом месте, это запросто возможно. Не исключено что это вообще другая галактика.  Или другая вселенная. Никто не знает сколько их.
- Да, нет, скорее всего вселенная та же – те же физ. законы и все такое.
- Почему те же? Корабль нужно было тормозить после выхода, а мы как видите, вышли уже стоя в пространстве. Так что ничего не исключено.
- Можно я вмешаюсь. Я конечно в этом не специалист и не астрофизик. Все повернули головы, из-за стойки дежурного по наноробами – говорил молодой инженер Мняу, все замолчали, а он продолжил, - Я еще до разворота камер заметил, что все созвездия те же, что и на земле. Их видно просто на экранах – глазами, без всяких компьютеров. Они просто….. как бы это сказать – вывернуты наизнанку.
- Как это? – выдохнул кто-то из зала.
- Поверните экран от Солнца! Вон ковш Большой Медведицы – вместо ответа сказал Мняу – указывая рукой, словно указкой когда разворот назад завершился, и все с облегчением вздохнули, так как палящее солнце ушло. - Большая медведица, конечно сильно искажена, две крайние звезды из семи, не на своих местах, а сильно съехали, из за нашего перемещения в пространстве, но внутренние пять вполне узнаваемы. Так вот все наоборот – словно в зеркале отобразили, причем и по горизонтали отобразили и по вертикали. Смотрите, сам видите - крайние Дубхе и Алькаид ушли со своих позиций, но остальные на местах. Взгляните на Мицар, вот рядом с ним его наездник - еле заметный Алькор. (Экран, над головами повинуясь голосу, стал услужливо подсвечивать называемые звезды и чертить линии созвездия). Все узнаваемо такое совпадение не может быть просто так.

Люди в зале загалдели и  зашумели. Через несколько секунд компьютер громко произнес “местоположение установлено. Перед нами звезда Альгамб А, отраженной вселенной. Мы на месте, но вероятно в другой реальности. Напоминаю, продолжил искусственный интеллект: "температура поверхности корабля критическая, звезда слишком близко, фотонное зеркало сильно оплавлено и практически потеряно. Если ничего не предпринимать через 20 – 30 минут процесс испарения и разрушения корабля станет неизбежным. Ассемблеры нанороботов не могут работать на поверхности корабля под воздействием столь мощного излучения звезды”

- Кстати обращаю ваше внимание, мы вышли из скачка зеркалом вперед. Точнее в момент появления здесь фотонное зеркало было повернуто в сторону звезды. – прокомментировал кто-то из зала
- Это спасло нас, мы прикрыты от радиации и излучения зеркалом которое хоть и плавиться, но защищает.  Однако именно этот факт, хоть и спас нас, не дает возможность включить фотонное зеркало, оно очень существенно пострадало уже через минуту после выхода. – добавил другой
- Не, это главное – отозвался астрофизик говоривший недавно. - Куда важно то, что мы вышли как-бы задом наперед. Точнее зеркалом вперед.
Разрешите мне сказать, - снова вставил Мняу, - я думаю, что все, что вы говорите несущественно, нужно срочно улетать отсюда, иначе мы просто сгорим через 20 минут. А то, что звезды наоборот – думаю все просто, вряд ли это зеркальная вселенная как считает компьютер, скорее просто нас самих вывернуло наизнанку во время прыжка, и вышли мы зеркалом вперед тоже из за этого. Вывернуто все: руки, ноги, тело и его клетки, сам корабль и все что нас окружает внутри корабля, вывернуты, видимо и наши мозги и вместе с ним наше сознание. Поэтому нам и кажется, что мы нормальные, а вселенная отзеркалена, на самом деле – все наоборот.

Все замолчали.

- Да… вставил восклицание Астрофизик, - откуда ты такой умный взялся. Как тебя зовут, извини, но я не помню тебя на занятиях наверное, не тренировались вместе.
- Мняу.

Выйдя из нашей реальности – вселенной, и вновь упав в нее, нас, наш корабль и меня вывернуло наизнанку, то есть левая рука стала правой, правый глаз левым и тому подобное, самое удивительное, что полностью пройдя через разворот всего, что в нас есть вместе с нашим кораблем, видимо вывернулось наше сознание. Точнее не имея никаких внешних ориентиров, оно резонно решило, что с телом все в порядке, с кораблем все в прядке, а вот звезды которые оказались вне нашего вывернутого мирка оказались, будто распложены наоборот. Все внешнее по отношению к нам поменяло свою ориентацию, верх космоса стал - низом, правое - левым. Конечно, вывернуть всю вселенную наш корабль никак не мог, он вывернул самого себя вместе со всем своим содержимым, с нами и с компьютером, у которого видимо те же проблемы с пониманием внешнего мира как и у нас. Выскочив из реальности носом вперед, корабль упал в нее своей кормой-зеркалом, и вывернулся.  Мы попали, словно в зазеркалье, где казалось, что все вроде как наоборот, а на самом деле наоборот были только мы.

Любопытно, если мы вернемся когда-нибудь домой через аналогичный скачек, вывернет ли нас вновь, вернув наши тела и сознание в обычное состояние? Или мы, придя домой увидим наш мир отраженным. Кроме того мы будим видимо генетически несовместимыми, наши ДНК и РНК закручены в других направлениях, по отношению к тому, что есть на земле у всего живого. А белки свернуты невероятным образом для земной жизни. Мы, наверное, не только не сможем зачать детей от земных женщин, но и есть земную еду для нас будет проблемой. И пищу для нас придется синтезировать отдельно.


МНЯУ

Мняу было 19 лет. Он был самым молодым членом экипажа. И кроме того включенным в программу последним. Он даже тренингов толком не посетил. Будучи в реальности на корабле главным по нанороботам, ему предстояло выполнить одну из важнейший миссий – подготовить планету к заселению. Несмотря на то, что он был самым выдающимся инженером и не знал себя равных, формально он был лишь помощником инженера по нанороботам.

Мняю был гений. Это знали все, и даже сам Мняу, но только он один в этом глубоко сомневался. Может быть, в силу своей природной застенчивости, а может из за неуверенности в самом себе. Но скорее всего жизнь просто не дала возможности однозначно доказать Мняу, что он гений, не дала ему достаточно доказательств, чтобы он осознал себя как гения и понес это через свою жизнь. Наверное, нынешнее состояние значительно полезнее, для самого Мняу да и для окружающих, ведь осознай он этот факт он не смог бы не измениться в худшую сторону.

Мняу родился на родине своих предков в Таиланде, и несмотря на скандинавскою внешность, он считал себя тайцем. Его отец и мать, коренные тайцы, выглядели как обычные представители своего древнего народа. Отец Мняю был высокопоставленный руководитель, занимавшийся древним возрожденным ремеслом, разведением рыбы в Сиамском заливе. Брак отца и матери был категорически противопоказан, так как из за проблем на генетическом уровне их дети вряд ли оказались бы жизнеспособные. Поэтому генокод Мняу был искусственным образом изменен.  Несмотря на то, что он не был приемным ребенком, и родился в результате настоящего зачатья, практически вся цепочка ДНК будущего эмбриона была изменена сразу после успешного оплодотворения.
Придя через чрево матери и попав прямо в оплодотворенную яйцеклетку, несколько десятков медицинских нанороботов совершили операцию над ДНК будущего МНЯУ, удаляя и заменяя большие фрагменты цепочки, заменяя тысячи генов, вырезая все подозрительное, а заодно и невнятное и невыдающееся, на лучшее из имеющегося в арсенале человечества.

Отец Мняу волевой и решительный человек, не только дал разрешение на такую операцию, но и что-то подмухлевал и проплатил внедрение самых совершенных специально сконструированных генов не имеющих аналогов в природе, проведя таким образом эксперимент над своим будущем потомством.

Странно, но после всего, что с ним случилось, пока он был эмбрионом, ребенком Мняу не стал, не самым сообразительным, не самым ловким и сильным. Годами пристально вглядывающиеся в него родители, постепенно привыкли, что кроме непривычно белых волос и цвета кожи для тайца, в их сыне нет ничего необычного, и он обычный добрый и местами капризный ребенок.

Все Тайское море или Сиамский залив изрезано искусственными островами и косами. Живя в большом доме на берегу и играя с волнами песком, крабами, другими детьми и в этом райю вырос Мняу.

Может быть, до него дошли слухи, а может быть  необычный для своей семьи внешний вид, но что-то подействовало на него, подействовало глубоко на подкорке мозга, на подсознание. Так что Мняу сам этого не осознавал. В глубине души он чувствовал себя – иным, другим, не как все. Он чувствовал, что создан для чего-то большего, чем просто разводить рыбу и жить в самом лучшем месте на перенаселенной земле.

И хотя в 12 лет, он знал биологию рыб, различал сотни видов и нюансы условий моря, все-то чему учили его учителя, и хотя не было никаких сомнений, что он продолжит успешное дело отца. Мняу интересовало нечто другое, а точнее его интересовало - все, он изучал электронику, физику, астрономию, психологию, любимым его чтивом была либо научно-популярная книга, либо инструкция от какой-нибудь технической новинки или программы.
Глядя, на какой либо набор свойств или предметов он явно видел больше других. Например, в школе на уроке химии он, оценив реактивы, что были доступны для лабораторного занятия, совершено спокойно написал формулу, по которой в две реакции получался ядовитый цианид, причем из заведомо безопасных реактивов, которые были доступны ребятам. Причем хим. формул он никогда ранее не составлял. Обратив внимание, на свое открытие учителя и написав формулы на доске, учитель дрожащим голосом заметил: «не получиться» полученная соль водорастворима и не выпадет в осадок. Какая разница заметил на это Мняу – «будет  ядовитый раствор, зато в осадок выпадет все остальное». Учитель не стал не соглашаться, не опровергать, он молча стер формулы и собрал подозрительные реактивы с лабораторных столов.

В 17 лет отрезав клешню у краба, и взяв школьный набор для генной инженерии, он создал программу для создания нанороба собственной конструкции. Надо заметить, что  наноботов нельзя создавать, это категорически запрещено и невозможно. Все существующие наноробы – ассемблеры доступные в десятке основных и тысяче специализированных вариациях, всегда одни и те же. Они содержат встроенные системы защиты и подчиняются сотням ограничений не позволяющих использовать их в негативных, или запрещенных сферах, например, продляя жизнь людям которые подошли к черте смерти или создавая оружие.

Кроме того существовало еще много официальных причин запрета, самый страшный из которых – «серая слизь». Идея согласно которой неумело созданный нанороб, не имеющий разумных ограничений, может начать бесконтрольно размножаться в геометрической прогрессии и превратившись в «машину ссудного дня», поглотить все органическое на планете, уничтожив людей и все типы жизни, покрыв планету собой словно «серой слизью».
 
В тот день Мняу не думал о запретах, мало того он не знал, как ему удалось обойти защиту, он не знал откуда у него взялась идея, ему казалось он знал это всегда. Просто когда о изучал теорию наноробов, он сразу прикинул, как создать собственный репликант, нанороб который сможет быть не только управляемым, но и саморазмножающимся. Что касается компьютерных блокировок, то пару проблем он решил по ходу дела.

Мняу вынашивал идею с собственным наноробом, отвлекаясь то на школу, то на море, то на компьютерные игры и другие интересные задачи. А однажды ловя крабов, у него в руке осталась клешня. День был прекрасный, накупавшись и наигравшись, он пришел домой и с помощью компьютера стандартных наноробов и школьного набора генетики выделил из клешни дикого не генетически модифицированного краба рибосомы его клетки. Капнув капельку выделенной слизи на стол рядом с дисплеем учебного компьютера, он не прекращая и не отрываясь, создал собственную цепь искусственной РНК на который зашифровал весь конструктив нового нанороба, задекларировав его в компьютере как сложный полимер. И скормив полученный РНК рибосомам краба, к двум часам ночи, он получил искусственный белок, свернувшийся в нанороб собственной конструкции.

Мама попросила заканчивать, увидев, что у сына горит свет. И Мняу проследовал в постель не зная, что победил центральный планетарный компьютер и решив задачу которую ни один человек не мог решить уже более тысячи лет.

В принципе Мняу ничем больше в жизни не выделился, он не был революционером, у него не было надобности, не стереть с лица земли человечество - превратив цивилизацию в серую слизь, не просто победить планетарное правительство и компьютер.
Он был замечен лишь тем, что хорошо выступив на комплексной олимпиаде своего университета, и его студента первого курса отправили на азиатский конкурс по наноробной инженерии, причем совершено неожиданно для него самого, просто в силу того что один из членов команды Южнобанкокского университета естественных наук, где он учился не смог поехать.

Не готовясь, и не на, что не рассчитывая он прибыл в Пекин на следующее утро. «Я прошел в зал и просто взял билеты, я ни о чем таком не думал, я студент первого курса, океанологии, я даже наноробную инженерию на своем факультете не прохожу. Я взял билеты сел за компьютер и за отведенные 3 часа решил их последовательно, просто как мог, зная, что помогу моей команде если не провалюсь и наберу максимум очков, что смогу»
 
Потом он вернулся в Бангкок, потом были выходные, потом он пошел учиться, потом он шел домой в свое маленькую квартирку в одном из бангкокских небоскребов купленную ему отцом. Потом он снова шел учиться и в этот день он узнал, что выиграл Азиатскую олимпиаду по генной инженерии. Что он занял, не желая того первое место. Это было настолько неожиданно, но вместе с тем как-то естественно и просто, что Мняу даже не знал, что думать.

Не сказать, что его носили на руках, ректор университета, к которому он был приглашен, просто сказал: «поздравляю молодой человек, это первый случай победы студента нашего вуза в этой олимпиаде, одновременно, насколько я знаю, это первый случай победы в этой олимпиаде не специалиста, не нанобиолога и не наноинженера. Жаль, что не мы вас учили. Нам нечем гордиться. Это исключительно ваши способности. Поздравляю»

Через месяц Мняу пригласили на планетарную олимпиаду по генной инженерии. Мняу готовился все время, что было ему доступно. Он перестал посещать вуз который ничего не мог ему дать, он положил все силы на подготовку, целеустремленно занимаясь, все отведенное время, он твердо и абсолютно твердо решил, что он выиграет. Что это его звездный шанс.
Олимпиада состоялась в Руре. Он занял 137 место из 150 участников. Это был полный провал. Перенервничал, как объяснял он потом.

Тем не менее, через год вместо участия в очередной олимпиаде, его пригласили участвовать в экспедиции на Альгамб, в качестве помощника инженера по наноробам.

Так Мняу прямо из детства попал на корабль.

* * *

«Чертов Кельвин», думал он, так Мняу называл про себя Кълвъна. Как он замучил меня своими глупостями и сомнениями, вояка чертов, должен быть прямолинейный и непреклонный,  а он рефлексирует лежа на камнях, без шлема, и разглядывает небо. А потом еще Мункар и Накир, типа открытие сделал – открыл две, давно известные звезды и дал им названия, где только слова взял такие?
Что мне с ним делать. Может объяснить ему суть, чем тут я занимаюсь, но он отклоняет все попытки, не выслушав объяснение он перебивает – «ты когда обшивку отстроишь?». А когда ее строить, если здесь такое.

Мняу смотрел на очередное изображение. Пройдя гигагерцовый и подойдя, уже к терагерцовому диапазон он продолжал с ожесточением и огромной скоростью изучать радиоэфир планеты.
Чем дальше, тем интереснее, на частотах в несколько терагерц творилось что-то совершенно невообразимое.

Хаос был такой, что просто диву даешься, ни одного свободного места в эфире, все невероятно плотно заполнено, радиоволны со всех сторон, во всех поляризациях и с разными амплитудами и частотными сдвигами. Тысячи отражений от всего. От камней от отражающей радиоволны ионосферы. Просто фейерверк радиоэфира. И еще терагерцовые диапазоны, которые невероятно сложно слушать, которые передают просто терабайты информации в секунду только одним методом модуляции и только на одной частоте, а здесь этих частот тысячи – плотно пере плотно. И самое интересное видимо за пределами чувствительности. Подходя к пределу информационный шум, создаваемый радиоэфиром, все нарастает и нарастает, и очевидно не обрывается и дальше, но … мне нечем его слушать, я и так уже месяц строю этот сверхчувствительный приемник, как повысить его чувствительность еще я в принципе не знаю, не на океанографа нужно было учиться.

И хотя эфир полон шума и помех, Мняу  чувствовал, что то тут не так, так просто не бывает, радиоволны не извне, их источник на планете и как будто всюду, они рождаются и мечутся между радио-непроницаемой ионосферой планеты и радио-отражающей поверхностью земли.

Да я не  заинтересовался этим и не стал бы так пристально день за днем и неделя за неделей изучать, этот безумный мечущийся поток радиоволн, если бы не передача, залетевшего в наш уголок вселенной корабля, сообщение которого мне пришлось читать и ради чего я погрузился в разбирательство с радиоэфиром.

«Кельвин», мысленно разговаривал Мняу со своим собеседником, «вот смотри». «Смотри сюда как это интересно тупая твоя военная голова, вот если построить куб из радиоволн на этой терагерцовой частоте, раскрасив разные поляризации разными цветами, то не такой уж это и шум. Смотри – говорил про себя Мняу – вот словно вода, вот рябь по волнам, кажется, что волны несутся куда-то».
Мняу подправил программу, а если следить за тем, куда эти волны несутся? Так? Еще не то, подожди, говорил он воображаемому Кельвину, вот, теперь, да, волны теперь не несутся, а мерно подрагивают.
Мняу снова отвернулся от дисплея, и увидев движение поднял взгляд. В проекции куба нарисованном на дисплее, заполненном разноцветными хаотично вздрагивающими точками, как будто тень прошла и всплеснула эти точки.
Мняу обомлел.
Он ковырялся с программой и  сверхчувствительным приемником еще полтора суток, добился резкости изображения, выровнял волны, упорядочил цвета, там явно что-то было, но ничего конкретного кроме мерно покачивающихся волн, не мог ничего обнаружить.
Изнеможенный он встал и съел несколько глетов, унифицированной сухой еды серого цвета и запил просто водой. Вернувшись за дисплей, он просто уронил голову на руки и заснул отключившись.

Когда он проснулся, все тело болело, а нога затекла, он хотел было встать, чтобы размяться но, … взглянув на экран, увидел тень… там, в глубине цветного куба был темный, не цветной инверсный куст, он не таял и не пропадал он стоял на месте и слегка колыхался, в такт волнам его обтекающим. Мняу застыл словно боялся вспугнуть приведение, и не отрывая взгляд от картинки забыл про затекшую ногу про, то что плохо спал … куст рос, да именно рос, он рос прямо на глазах, на стебле появилось утолщение и из него полезло  новое образование в виде щупальца.
Мняу опомнился и включил запись того, что происходит на мониторе. Одновременно отвернувшись, он взревел, что есть мочи, «КЕЛВИН ИДИ СЮДА!» И сделав шаг к выходу из каюты запнулся за провода  и выключил дисплей.
Изображение на дисплее пропало, шипение в динамиках стихло.

 

Кълвън.

Я слышал, как меня звал Мняу, но не придал этому никакого значения. Безумец подумал я и продолжил. Писать в свой дневник. Сегодня «пёрло» то есть писалось легко и естественно, не хотелось упускать такую возможность. В глубине души Кълвън уже устал записывать подробности своего полета, поэтому он радовался возможности написать в раз и побольше.
Впрочем, термин «писать» вряд ли подходит к тому методу записи который использовал он. Скорее это нужно было назвать «читать» или «зачитывать». Чтобы изложить, свою мысль нужно было четко произнести слова в уме, проговорить их, держа в фокусе взгляда программу для записи мыслей. Текст в ней появлялся сразу, после проговаривания про себя текста. Оставалось его только прочитать и отредактировать если нужно, вставляя и убирая те или иные слова.
Впрочем, внутренний дисплей, который выводил свое изображение прямо на  глаза, а точнее тексты, индикаторы и прочие элементы интерфейса словно висели воздухе, и для отличия от внешнего мира находились в одной виртуальной плоскости – примерно в метре от глаз и выглядели полупрозрачными. Чтобы, создавать такое изображение, внутренний компьютер подключен своими контактами прямо к глазному нерву, и проецирует-модулирует свои сигналы на него, в виде нервных импульсов которые наш мозг не в состоянии отличить от импульсов приходящих из настоящего глаза. Внутренним дисплеем удобно пользоваться всегда и везде, личный компьютер встроенный в тело может управлять и эмитировать буквально все, подражая нервным импульсам тела, и глазные нервы здесь не исключение.

Однако сидя у себя в каюте Кълвън не любил пользоваться встроенным дисплеем, а предпочитал настоящий – огромный развернутый на письменном столе или маленький - откидной на ручке удобного кресла. С ним как-то более комфортно и проще выходило. Да и с детства наверно привык, когда никаких встроенных компьютеров его тело не имело. Впрочем, он не один такой, очень многие предпочитали внешний дисплей – встроенному.

Итак, писал Кълвън, возвращаясь в мыслях в рубку космического корабля:
« - Мняу – меня зовут Мняу, проговорил человек, стоявший за пультом управления бортовыми наноробами.

- Я рассчитал траекторию Альгамб Ац, цель нашего путешествия, - произнес один из астрофизиков, - никаких проблем с расчетом не наблюдалось, стоило лишь инвертировать систему координат. Планета там, где и должна быть.
- У кого какие идеи, может быть от балласта какого либо избавиться, например зеркало срезать и используя атомные двигатели оторваться от местного солнца? Что вообще можно сделать, чтобы вырваться из плена.
- Если мы сможем быстро избавиться от всей фотонной системы привода корабля, корабль может потерять до 97% своей массы. Оставшаяся часть сможет вырваться из гравитационного плена светила. – ответил пилот …
Мняу и его шеф – инженер по нанотехнологиям переглянулись
– не выйдет – ответил руководитель Мняу, чтобы отрезать столько систем и жесткие несущие конструкции, сделанные на основе углеродных нанотрубок, всем имеющиемся у нас наноробам понадобится – несколько часов  в идеальных условиях, а при нынешнем палящем солнце вообще возможно ничего сделать не удастся.
–   Какие еще есть идеи…
– Внимание громко произнес компьютер, примерно через 12 минут мы не сможем поддерживать системы жизнеобеспечения, и весь экипаж погибнет. Прошу также отметить, что компьютер также принимает гипотезу Мняу, инвертирование корабля со всем содержимым выглядит проще и более вероятным, чем наш переход в другую вселенную зеркальную по отношению к нашей. Согласно бритве Окаяма – наиболее простое объяснение, объясняющее известные факты – верно, а точнее наиболее вероятно.

Услышав про то, что через 12 минут мы, скорее всего, погибнем нервно заболел позвоночник, я почувствовал себя голым человеком, стоящим на сковородке, которую уже поставили на плиту и уже включили нагрев.

-  По моим оценкам всего 7 минут осталось, - громко, но слегка дрожащим голосом добавил Мняу, а если бак с готовыми наноробами не выдержит, что-то читая на пульте добавил Мняу, то всего 2 -3 минуты.

После этих слов, люди притихли, у меня засосало под ложечкой.
Наверно не будет никакой расклеенной печки успокаивал я себя, я умру мгновенно не мучась, как только оборона систем жизнеобеспечения будет подорвана, температура здесь за доли секунды поднимется с нынешней до тысяч градусов, и все будет кончено – мгновенно.

- Все знают ответ, - в установившейся тишине сказал Эндрю. Никакого другого выхода больше нет. Посадочный модуль легкий и мощный, он может легко отцепиться от корабля и вырваться из ловушки. Нам даже не нужно в него переходить, этот зал часть посадочного модуля.
- Мы конечно уйдем, мощности двигателей скорее всего хватит, ответил первый пилот Вембер Кааб . – Но капитан! Цель экспедиции! Мы не сможем взять с собой наш замороженный груз – 200 тыс. человек. Они в грузовом отсеке. Они все погибнут.
- Ничего не поделаешь, ответил Эндрю. У кого-нибудь есть другие идеи? Только быстро!

Все молчали. Ни  кто не мог вымолвить не слова. Мы должны были либо спасаться сами, бросив всю эту фотонную махину, запасы наноробов и самое главное – замороженных колонистов, которых предполагалось снимать с корабля несколькими партиями с помощью планетолета уже после того как планета будет подготовлена к высадке не нее и пригодна для хотя бы относительно приемлемого проживания. Никакой системы для быстрого снятия нашего двухсоттысячного мороженного груза с корабля не было предусмотрено… А по плану спасения они все должны были погибнуть через несколько минут. А вместе с ними и цель нашей экспедиции, ведь если нет колонистов, то мы бес толку прилетели сюда.

- Вембер. – слегка вкрадчивым голосом сказал Эндрю, - вариантов нет, мы должны сделать то, что должны, отделяй посадочный модуль и срочно стартуй!
Вембер застыл с открытым ртом у своей стойки. Он не мог пошевелиться.
- Вембер, нет времени – повторил капитан в наступающей тишине, бросай груз и спасай нас! Это приказ.
- Убить Двести тысяч человек?
- Да. Они все равно погибнут, с нами или без нас!
- Там мои жена и дочка, - ответил первый пилот. Вы сами разрешили их взять в полет в обход правилам. Я не могу… я никак не могу бросить их.
Командир перевел взгляд с Вембер на второго пилота. Тот, молча тихонько пожал плечами и взглядом указал на первого, как бы говоря «я не могу, он у руля».

Я знал, что последует за этим. Время словно остановилось, все словно в замедленном  кино происходило перед моими глазами. Вот капитан закончил говорить с первым пилотом, вот он обменялся взглядами со вторым, вот медленно-медленно стал поворачиваться ко мне.

Я взял пистолет с пульта, куда успел его положить, и сжал рукоятку в руке.
Капитан поворачивался ко мне, а я почувствовал легкие пощелкивания в оружии, сообщавшие мне, что оно признало хозяина и готово к использованию.

- Кълвън, - произнес капитан, обращаясь ко мне, - примите меры, сделайте что-нибудь.

Капитан не договорил, я действовал молниеносно, не размышляя и не думая. Мгновенно вскинув оружие я выстрелил. Поверьте и не судите меня, я ни о чем не думал, я просто выполнял свою работу, я должен был обеспечить выполнение приказов капитана наиболее быстрым и простым способом.

Итак, стоя на одной ноге, (мне уже начинало казаться, что я стою на сковородке, и я переступал с ноги на ногу) я выстрелил в недоумевающее лицо Вемберу, как раз, бросивший на меня свой удивленный взгляд.
Через мгновение у Вембера уже не было головы, разрывная пуля обеспечивала надежную смерть именно таким неэстетичным образом, никакие наноробы не смогут собрать разбрызганные и обожженные мозги, разрывная пуля надежно разрушала информацию, по которой в принципе можно было восстановить личность. Мгновенная физическая и информационная смерть. 

Еще через пару мгновений глухой удар, тело без головы упало на пол, и вздох ужаса в зале управления.

Я перевел взгляд на капитана, с немым вопросом «все правильно?».
Лицо капитана выражало отчаяние, через секунду он сел прямо на пол.
«Зачем?» произнес он.

Впрочем, спорить и препираться было уже бесполезно. Быстрее всех вышел из ступора второй пилот – Грай Сти.
Вытерев ладонью брызги крови и мозгов с лица (он очень близко стоял к первому пилоту).
Он, обращаясь к капитану произнес:
- Я начал процесс отсоединения от основного корабля. Принимаю управление на себя.
Командир ничего не ответил, лишь утвердительно закачал головой.

Все в ужасе продолжали смотреть на меня. Я понимаю, конечно, что я сделал наверно дурную и не очень приятную вещь. Кроме того в обществе этих людей окружавших меня не принято сносить голову особенно не размышляя, но ведь согласитесь не каждый день принимаются решения оставить, а значит неминуемо бросить и сжечь в солнце 200  тысяч человек.

Я долго размышлял потом об этом. Своим шокирующим поступком я снял с них всех этот огромный грех и ответственность, за неминуемую гибель всех замороженных колонистов. Я  переключил их внимание на более яркий, но значительно более мелкий, по сравнению с массовым убийством колонистов поступок.

Люди склонны винить и наказывать того кто сделал что-то мелкое, но конкретное, чем большое, но косвенно не своими руками. Наверное, задушить прилюдно и собственноручно кота, значительно более страшное преступление, чем отдать приказ о развязывании войны.

В тот день весь экипаж был как бы молчаливым соучастником убийства колонистов, а соучастником убийства первого пилота не был. И конечно проще сделать врагом и чудовищем меня, чем  винить самих себя.

Впрочем, винить меня оказалось практически некому.

На самом деле потом все пошло наперекосяк.
Через минуту наступила невесомость. В мониторе-куполе мы увидели уплывающий корпус нашего циклопического корабля, а наша «шлюпка» становилась все дальше и дальше от него. Через мгновение нас резко бросило об пол, и началась жуткая перегрузка.

Не помню, что было дальше, мы летели наверно сутки или двое я был в забытье от перегрузки. Я как-то дополз до своей крошечной каюты расположенной рядом с залом управления и взобрался на кровать и пристегнулся ремнями. Корабль бросало, перегрузки сменялись минутами невесомости, выла сирена. Жуткое количество метеоритов ударилось о стенки нашего модуля, мы шли, словно через облако метеоритов. Потом все стихло. Наконец мы стали падать, а воздух стал горячий.
Мы вошли в атмосферу планеты и шли на снижение. Посадочный модуль перегревался. Что опять шло не так.

Во время снижения было еще несколько ударов, каждый раз я думал, что это удар о планету, но  это было не так, мы словно сталкивались с чем-то в атмосфере этой чертовой планеты.
Очевидно, что это была не посадка, а крушение.

Все было плохо, все шло не так, я ждал окончательного удара и смерти.
Воздух стал невыносимо горячим. Обливаясь потом и вжавшись в постель, я слышал страшный атмосферный свист, который теперь был слышен и здесь. Удар. Нет, это не смерть, корабль только тряхнуло, еще удар.

Не знаю сколько я провалялся без сознания. Нет никаких сомнений, что тело мое было разрушено, и наноробы встроенные в мой организм собрали меня заново. В моей каюте сломано было решительно все, даже сама каюта была настолько деформирована, что вместо куба представляла теперь сплюснутый вырожденный ромб. Я оказался зажатым в обломках и вещах со всех сторон. Но я мог слегка дышать.
Мы никуда не падали. Наверное, мы были на поверхности планеты. Удар. Что то вновь ударило по корпусу корабля,  снаружи.

Посадка, если назвать так падение, было чрезвычайно жестким. (чем кстати отличается посадка от падения? Наверно если все погибли, то падение, если кто-то выжил, то все же посадка.)
Что-то я повторяюсь, однако выжил только я и Мняю. Впрочем, мы выжили напрасно.»

Я прекратил писать. То, что было дальше вы собственно знаете.
Все. Я, сохранил историю на личный чип, висевший на шнурке на шее. И распечатал на бумаге. Сложив, стопкой приказав наноробам сброшюровать, я лег в кресле. Все. Вот и все я все написал.
Вы спросите чувствовал ли я себя виноватым за убийство того парня. Нет. Он убил себя сам, своим действием или своим бездействием, точнее своим сомнением. Я это точно знаю, что я не виноват. Скорее я виноват в убийстве 200 тысяч колонистов, именно я напрямую поспособствовал, чтобы решение капитана было претворено в жизнь. Хотя они погибли бы вместе с нами через несколько минут. И я ни на минуту не ускорил их гибель. Так что и в этом я не виноват, во всяком случае, хочется в это верить.

Я взял ручку и почти немеющей писать рукой, вывел детскими каракулями на бумажной копии на последней странице свои мысли. «Я невиновен», «Миссия провалена», «Дальше продолжать – незачем, тупик, выхода нет»


Мняу.

Мняу охватил экстаз первооткрывателя, жуя безвкусные высококалорийные галеты и обкусывая ногти, он не отрывался от монитора. Материальный мир вокруг него перестал существовать, он стал призраком или ненужными костылем, необходимостью заставляющим Мняу есть, пить и какать. Досадные недоразумения, не дающие нормально работать. Самое страшное это сон. Это вообще враг номер один.

Час за часом, день за днем Мняу углублялся в радиоэфир планеты Альгамб Ац. Отвлекаясь на улучшение и совершенствование сети радиоприемников, а также на чтение специальной литературы по радиоэлектронике и свойствам радиоэфира Мняу все глубже погружался в проблему. Мониторы пестрили разными цветами, сквозь помехи все более явственно проступали контуры другого мира.

Да-да кажется Мняу открыл другой мир. Планета оказалась не безжизненной пустыней, поминутно осыпаемой метеоритами из космоса, а просто радиораем. Здесь творилось что-то невообразимое. Вот, например, сложнейшее многомерное радиообразование, информационно связанный радиоэлемент, - «мем», располагаясь сразу в нескольких радиочастотах, используя сложносвязанную поляризационно-амплитудную модуляцию, этот радио-информационный блок на глазах Мняу вступил во взаимодействие с другим сложным радиоинформационным образованием и в течение сотых долей секунды как бы пройдя друг друга они породили третий, упорядочив на подобии первого хаотичные волны. Оп и новый блок, опираясь на какие-то неясные свойства стал дрейфовать на более высокую частоту, постоянно энергетически подпитываясь от хаотичных колебаний которые здесь были всюду и во всех направлениях.
Проходили сутки и часы, а Мняу с увлечение изучал новый мир. Подобно белковым структурам, эти радиоинформационные образования, бесконечно отражаясь и удерживаясь в пределах планеты,  жили своей жизнью, поглощая, переваривая, развиваясь, мутируя и размножаясь. Не было никаких сомнений, что это жизнь, жизнь в какой-то совершенно иной форме.

Жизнь и жизнь в первую очередь потому, что здесь совершенно очевидным и аналогичным образом работали законы эволюции. Неудачные формы быстро гибли, а удачные размножались.

Без сомнений, эволюция и прогресс работают по совершенно одним законам на совершенно разной среде. Прогресс это всего лишь изменчивость и отрицание отрицательных изменение.

Поистине все, что нужно для развития жизни в любых ее проявлениях - прогресс, т.е. изменчивость, оценка и отрицание отрицательного. И если Бог и принимал участие в сотворении нашей вселенной, все что ему нужно было сделать это привнести в мир этот самоорганизующий гениальный закон. А зарождение и развитие жизни во всех ее возможных формах – уже протекает на автоматических началах. Дальше творец здесь уже не нужен, он может умыть руки и удалиться обустраивать в другую вселенную, здесь он сделал все что необходимо.

Интересно зачем части вселенной эволюционируют? Ведь и белковая жизнь, и радиожизнь, тоже просто часть вселенной. Просто чтобы познать самое себя? Или просто требуется наблюдатель? Вселенная выращивает себе разум и в его лице наблюдателя во всех местах, где это возможно, используя законы эволюции? Но зачем? Нарциссизм? Эсгибицианизм?

В очередной раз, перестроив сеть приемников, Мняу увидел своих подопечных с другого угла. Он новь увидел тот куст, который так и не удавалось оживить с тех пор. Тысячи допущений и интуитивных решений, чтобы прорисовать другой совершенно отличный от нашего мир на экране, на дисплее нашего мира.

Постепенно подкручивая и подгоняя параметры Мняу увидел радиомир.  Что-то вроде рыб гонялось друг за другом раздвигая листву радиоводрослей.

Картинка была четкой, проекции рыб резвились и носились. Мняу смотрел в дисплей, наверное, полчаса. Потом встал и сказал сам себе. «Я совершил крупнейшее открытие в истории человечества. Я открыл другой мир. Радиомир».

Бледный, но улыбающийся Мняу пошел к Кълвъну лично, чтобы сообщить остальной половине локального человечества, что он совершил великое открытие. Да лично и торжественно, как подобает моменту, думал Мняу. Это войдет в историю. Потом я построю огромный радиопередатчик и отправлю сигнал на землю. И пусть он будет идти хоть 150 лет, срок не имеет значение – люди узнают, что есть другой мир, и что наша планета с ее жизнью не одинока во вселенной. И даже если Земля погибнет во взрыве сверхновой, все равно, теперь земля не единственный анклав жизни во вселенной. Куда-то же летала Мечта -3. Там есть колония. Я туда тоже сообщу. А остаток жизни я пожалуй посвящу исследованию этого мира, и кто знает может в нем и разумные радиосущетва живут, а мы находясь соседству и в принципе не можем вступить с ними в контакт, так как просто в упор друг друга не замечаем.

Я потрачу 100 лет, но добьюсь своего, думал так Мняу поднимаясь по винтовой лестнице к Кълвъну, а снаружи опять бились метеориты, кроша обшивку остатков корабля, а если не хватит 100 лет, я пожалуй вскрою защиту, и перестрою свое тело продлив ему жизнь, и меня не что не остановит.

- Кельвин!!!!! Я… начав громко говорить Мняу, открывая дверь в каюту Кълвъна Мняу вдруг осекся, и замолчал, он вошел в каюту.

На полу лежало тело, тело было без головы, наноробы уже заканчивали уборку, следов крови и мозгов. Тело было Кълвъна. На столе лежала аккуратная стопка сброшюрованных отпечатанных листов.

Мняу вошел, нерешительно переступил через тело, интуитивно подыскивая место, куда ставить ногу, чтобы не наступить на остатки черепа и мозгов. И сел в кресло.

«О черт, зачем ты это сделал Кельвин?»

Мняу закрыл лицо руками, по щекам бежали слезы.





Болгария – Нижний Новгород  2008
Илья Осипов