Сказка про Вселенную

Звездочка лениво присосалась к большому пальцу правой руки. Синенькая и продолговатая, она довольно причмокивала.
Я попытался ее согнать.
Звездочка лениво пощекотала воздух двумя рожками, мол, хай, пипл, -  но даже не подумала сдвинуться с места.
Под убаюкивающее причмокивание я пытался готовиться к зачету по правоведению.
Когда я в очередной раз пробубнил определение государства, споткнувшись четыре раза в трех словах, звездочка на пальце перекосилась и стала похожа на ноздрю китайца.
Дурак, мол, спать иди. Государство – оно и в Африке государство.
(для наглядности звездочка на мгновение превратилась в крошечный африканский материк)
Я попытался воспользоваться моментом, дабы согнать непрошеную гостью, однако звездочка обиженно погрозила пальцем и захрапела.
Этой ночью из-за двери моей комнаты доносился звучный двухголосый храп.
Проснувшись, я понял, что звездочка не является плодом испорченного правоведением воображения.
На большом пальце правой руки наблюдалось какое-то движение.
Минутку понаблюдав за странным процессом (можно было подумать, что звездочка усиленно пьет мою кровь, раздуваясь, как комар), я умылся и отправился в альма матер.
Зачет прошел на удивление безболезненно – нужные ответы каким-то образом формулировались в моей невыспанной голове; тогда же, когда мозг мой наотрез отказывался работать, звездочка подпрыгивала и недовольно ворчала.
Возвращался домой я абсолютно счастливым. Сразу же после зачета мне позвонил начальник и сказал, что я могу заслуженно отправляться в отпуск на время сессии; более того, Маринка, чьего расположения я безуспешно добивался уже вторую неделю, неожиданно предложила увидеться.
Дни пошли своим чередом  - ночами я готовился, с утра – сдавал; вечера проводил по собственному усмотрению. Надо сказать, дела мои вполне пошли на лад, если бы не … звездочка.
Буквально через несколько часов после зачета я обнаружил ее радостно «общающейся» (если только можно так назвать вздрагивания и подпрыгивания) с непонятно откуда взявшейся соседкой.
День спустя их было уже три; через неделю -  десять.
«Ой, что это у тебя, татуировка?», - удивилась Марина, рассматривая мою руку
«Ты что это, опять руки ручкой разрисовываешь?  - бормотнула бабушка,  - а ну вымой с мылом сейчас же»
Пытаясь вспомнить времена разрисовывания рук ручкой, я взял жесткую мочалку для сковородок и долго пытался горячей водой и мылом свести проклятые небесные тела.
Звездочки морщились, но терпели.
Спустя месяц я перестал переодеваться на физкультуре – звездочки покрывали меня ровным слоем, как веснушки. Хорошо хоть на лицо не вылезали.
Плотские радости с Мариной стали мне ныне недоступны, хоть она и была вполне себе готова. Не хотелось в самый интересный момент объяснять, почему я разрисован, как игрушечный жираф.

Левый глаз защекотало. Я дернул ладонью, почувствовав что-то легкое, как насекомое.
Я дернул ладонью, но .. ладони не было.
Я попытался пошевелить ногами, но шевелить было нечем. Как в том страшном сне, когда вдруг не можешь убежать.
Я попытался открыть глаза, собрав силы в кулак, но.. открывать было нечего.
Я был слеп, глух и неподвижен.

Где-то в горле (в том, что теперь было горлом?) затолкался упругий комок. Я поднатужился и .. выплюнул. И начал видеть.
Везде, куда только хватало сил взглянуть, были звезды. Большие и маленькие, светящиеся или не очень, красные, желтые, зеленые. Где-то в районе правой ноги уходил в никуда Млечный путь. Пролетали метеоритные обломки.
Я опустил взгляд вниз и не увидел своего тела. Я был прозрачен. Я был везде; видел куда больше, чем видит обычно человеческий глаз.
Я был звездой и хвостом кометы, лучом чьего-то солнца и оледеневшим космическим мусором.
Я был Вселенной.
Я попытался шевельнуться и струны пространства отзывчиво зазвенели в ответ.